Крысолюд

Глава 10

Над головой клубились чёрные тучи. Разряды молний на весь горизонт неожиданно вспыхивали во тьме, освещая пейзаж жутким мерцанием. Дождь стегал меня по лицу, затрудняя зрение. Ветер плевался в лицо холодными морскими брызгами, а горло жгло от солёной морской воды. Волны тащили меня к скалистому обрывистому берегу. Там, возле скал, обезумевшая стихия ревела яростно и непокорно. Гремела, грохотала, стонала… Я прыгал по хребтам волн, то и дело срываясь вниз. В пропасть. В самую тьму. Которая ближе и ближе.

Всё вокруг взрывается, затапливая светом.

Резким вдохом втягиваю в себя воздух, ошалело уставившись на деревянный потолок. Мне приснилось. Это мне всё приснилось. Расслабленно закрыл глаза, расслабив уже напрягшиеся и налившиеся болью мышцы.

Поток воды ударом детского кулака привёл меня в чувство.

— Давай очухивайся, ё-моё! Тут говорить желают, а он разлёгся. Расслабляется, морда, пока другие пашут.

Пока произносились эти слова, я откатился в сторону от говорившего.

Чёткая речь на тилейском явно говорила о том, что для говорившего это родной язык.

Почему-то именно это стало важным для меня в первую очередь. Перевернулся, но сразу встать не смог из-за пары железных цепей, которыми я был пристёгнут за руку и ногу к толстым доскам.

Повернув голову, наконец увидел того, кто решил меня облить водой.

Три человека, выряженные в выцветшие на солнце штаны и рубахи. Двое с дубинами и кнутами, босые и нечесаные, в то время как третий с коротким толстым ножом на поясе и синей жилетке, в белой бандане, удерживающей его седоватые волосы смотрелся более авторитетно.

— Воду ещё таскай, вытирай её ещё потом…

— Хватит бухтеть, Жозе. — бросил «авторитетный», рассматривая меня, а я — его. Пол качало, штормило и было непонятно, то ли качка за бортом, то ли меня просто качает. То, что я нахожусь на борту, было само собой разумеющимся, судя по окружающей обстановке: закуток вытянутого пространства с низким потолком, заставленный мотками веревок, бочками, ящиками, а стены — прошпаклёванные доски и поперечные брусья — шпангоуты.

«Авторитетный» что-то пробулькал, смотря на меня. Он что, заклинание какое использует?

Вжался в стену, желаю быть подальше, если что-то сейчас произойдёт. Наверняка за спиной борт, а уж его дырявить вряд ли станут, в отличии от меня. Взгляд, брошенный вниз, и я обратил внимание на свои ноги — о боги, что с ними произошло? Вся шерсть исчезла, всё в ранах, кожа до пояса цвета мяса, живот чуть ли не к позвоночнику прилип, все конечности, как показалось, усохли.

Видя, что ничего не происходит, «авторитетный» что-то пророкотал, а затем гортанно рыкнул.

Чего это он?

— Понимаешь меня? — была его следующая фраза.

— Да, — решил не скрываться я, — понимаю.

— Ну наконец-то, а то я уж думал, что ты всё-таки не совсем разумен. — холодно произнёс он. — Кто ты такой?

— Я… Я Хейм. — Почему-то представиться Голодным Брюхом перед людьми показалось не очень удачной идеей, подумают ещё что-нибудь не то. А из человеческих имен помнил только одно. — А вы кто такие и какого демона вы меня приковали?

— Эвбер. — глянул «авторитетный» на одного из подручных и тот понимающе кивнул, отложив дубину и распустив кнут, быстро и хлёстко нанёс удар, отозвавшийся болью в плече. Сволочи! Я же им ничего не успел сделать плохого! Или успел?

— Сначала я задаю вопросы. Надеюсь, что у тебя хватит мозгов понять, что ты не в том положении, чтобы уходить от ответов или врать. Я знаю, когда мне говорят правду, а когда — нет.

Действительно, «авторитеный» был не так прост — чем-то от него таким тянуло, что роднило его с шаманами зверолюдов. Хотя внешне он ни капли не был похож на тех тварей…

— Имя!

— Хейм.

Кивок Эвбер и новый удар. Я зашипел сквозь зубы. Больно.

— Меня ещё зовут Голодным Брюхом.

— Зверолюд?

— Нет, таким появился.

— Слышал я, что порой рожденных с отклонениями уносят в леса, к зверям, но в первый раз вижу нечто подобное в жизни. — покачал тот головой.

— Кто тебе дал такое прозвище, Голодное Брюхо? — взглянул он на мой забурчавший живот.

— Зверолюди…

— Ну вот видишь. Отродье Хаоса, как бы оно ни маскировалось, всегда можно вывести на чистую воду при помощи простых вопросов и грубой силы. Ума-то у них маловато. Как говорила моя бабушка, — это уже он обращался к своим спутникам — И злой дух, и злой человек признают одно — силу. На тварей эта поговорка тоже распространяется.

Он достал из сумочки на боку мой талисман, снятый с высохшего трупа на Ковчеге.

— Откуда у тебя это? — спокойно и мрачно продолжил он.

— А что это? — вопросом на вопрос ответил я. Он вздохнул.

— Достаточно дорогая вещь… Жозе.

— О, гля как могу! — названный Жозе размахнулся, и нанёс свой удар, рассекая кожу. По телу пробежала дрожь, но я стерпел, стиснув зубы, оценивая длину цепи и расстояние до висящих на поясе у разговаривающего со мной ключей.

Перед глазами медленно опускалась кровавая пелена.

— Напоминаю, ты на борту судна, где в том числе от меня зависит твоё дальнейшее положение…

Жозе продолжал наносить удары. Видимо хотели сразу мне таким образом «вправить мозги».

— …и потому от твоих искренних ответов зависит, как ты будешь жить какое-то время, а как будешь умирать.

Эти слова ударили поддых. То есть никто от меня и не скрывает, что вряд ли я выйду отсюда живым? Так ради чего тогда жалеть себя, идя им на уступки, рассказывая всё.

Я вжался в стену ещё сильнее.

А потом рванулся вперёд, на говоруна, который ожидал окончания экзекуции. Расстояния, чтобы хвостом обвить его горло, хватило с лихвой, а затем движением тела рвануть назад, притягивая в свои объятия упирающегося и открывшего рот от удивления и нехватки воздуха человека. Уронить на пол и быстро-быстро когтями располосовать его нежную кожу, перегрызть горло, чтобы он не успел ни словечка брякнуть, призывая неведомые силы.

— Это чо, на! А ну отпустил его!

Его подручные, Жозе с Эвбером, побросали кнуты и схватились за короткие дубинки, приближаясь.

А это отлично, что они никуда не побежали за помощью!

После того, как на арене и в клетке бился со зверьми, эти увальни казались очень медленными, будто специально поддаются мне, затягивая в какую-то ловушку.

Увернулся от одного размахнувшегося парня и со всей мочи впечатал кулак в нос другому, вколачивая хрящ в череп. И пока он упал на колени, росчерками когтей располосовать лицо второму, а затем резануть по горлу, нанеся четыре резаные раны, вскрывая гортань. Шагах в десяти что-то брякнуло — кто-то за нами наблюдал и сейчас убегает! Ах вы, проклятые боги, чтоб вам там всем сдохнуть!

Быстро! На поясе у «авторитетного» отцепить связку с тремя ключами. Куда их? А, вот два замка. Выбрал первый попавшийся. Ну-ка… Нет. А вот если сюда? Подошло!

Отцепился я, правда, вместе с цепью. Чтобы не сильно гремела, обмотал вокруг предплечий, оставив свисать концы. Руки налились тяжестью.

Быстрее-быстрее! Пока далеко не убежал и не поднял всех на уши! А если поднял — то внезапность должна быть на моей стороне!

Запах страха, похожий на тот, что испускают крысы, витал в воздухе и подсказывал куда мне следует мчаться. И не успел я преодолеть короткую лестницу, выводящую на палубу, как увидел стоящего в растерянности толстячка а вокруг ни малейшего шевеления людей на раскаленной от солнца палубе.

— Ну и дурак, у тебя-то был шанс.

Удар утяжеленной цепями рукой размозжил ему голову, и не давая телу осесть, подхватил его тело, борясь с сильным желанием вцепиться клыками в мясо, утащил его вниз, в закуток к телам трёх членов экипажа. Быстро вытащил у говорливого талисман, одел на шею. Нашёл и перстень, который не «включился». Не помню, чтобы я «выключил» его, а значит оно либо истощилось, либо сломалось. Выкидывать не буду, пригодиться.

Что делать? Куда теперь бежать?

Тут должно быть довольно много членов команды, а я один…

Прыгнуть за борт? — Долго без еды не протяну, особенно в море.

Убить всех? — А сил-то хватит? Это явно непростое дело.

А если пойти в одиночку на захват — то двинуться по трюму или выйти наверх и попытаться перебить всех, кто находится там?

Это сон, один сплошной кошмар, — понял я — с тех времён, как очнулся в ванной лаборатории крысолюдов в подземном городе.

Я засмеялся. Не важно что я буду делать, ведь это всего лишь сон!

Вялость коснулась моего сознания. Захотелось вытянуться тут же, лежать и не думать ни о чём, а потом проснуться в мягкой постели, наесться и жить обычной жизнью…

Боль в теле привела меня в чувство. Чёрный Голод! Если не поем, то есть шанс реально тут подохнуть. Но это мясо человеческое… Слизнул чужую кровь с морды. Неужели нет другого варианта?!

Еда, нужна еда. Если что, то вернусь сюда, посмотрев на тела, решил я.

Да, едой ведь пахло. Не сырым мясом, не кровью, а простыми кухонными запахами. Выйдя из закутка и пройдя лестницу, откуда стащил толстяка, двинулся далее, на усиливающиеся запахи.

В животе будто камней набили — стало даже тяжело двигаться. Пелена перед глазами стала гуще. Среди полутьмы увидел дверь в каморку, откуда тянуло чем-то варёным. Осторожно приоткрыв, увидел стоящего спиной потного здоровяка, который что-то помешивал в котле на небольшой печке.

— Кто там опять припёрся? Свали уже и запомни, что жратва будет тогда, когда буду бить в судовой колокол и не раньше, усёк!?

Не дожидаясь, пока он развернётся, со всего маху опустил рукоять тяжёлого ножа на его затылок и тем самым опрокидывая его на чан.

— Чёрт-чёрт! — начал я вытаскивать его бессознательное тело и вязать его же одеждой. И чего не убил, спрашивается? Но если он упадёт на печку, то там будет такая вонь, что все сбегутся.

А потом я начал жрать! Некоторое время я только и делал, что заглатывал вяленое мясо из близстоящей бочки, помогая пропихивать его в горло каким-то пойлом из большой бутыли, не чувствуя вкуса и мне без разницы что это было — вино или масло. Последним куском оказалась большая рыбина, которой зачерпнул белый густой свиной жир, в два глотка отправив это в желудок.

Стало легче. И голова прояснилась.

Ладно. Продолжу значит идти по нижней палубе, она же — трюм. Увижу сильное сопротивление — сбегу. Твердо решив для себя, начал подыскивать себе оружие, что-нибудь тяжелее и длиннее боевого ножа, снятого с трупа. Дубинами тут точно орудовать не следует, в этих узких коридорах заставленных всяким барахлом. Уж лучше надеяться на когти и зубы. Но увидев что-то похожее на небольшой топор, лежащий в деревянной кадке, не смог удержаться — вещь! Лезвием можно было только рубить, но при желании — колоть рукоятью. Да, прикинул в руке, это будет не слишком удобно, но и рубящего удара этого отточенного лезвия всем должно хватить. Главное, чтобы тут завра-воина не оказалось, усмехнулся я про себя.

В дверь постучали и не давая возможности что-то сделать (а что сделаешь — только узенькое отверстие, через которое можно разве что руку просунуть) кто-то попытался войти. Пробираться головой вперёд было для него не лучшим выбором, потому как я рубящим ударом тут же раскроил его череп.

Тело вывалилось наружу и снаружи кто-то заорал речитативом что-то паникующее.

Дверь на себя и плечом вбить одного матроса к стене, впиваясь лезвием ножа ему под ребро, тогда как второй успел выскочить через дверку, куда я ещё не ходил, получив лишь небольшой порез и продолжая орать.

А там были люди! Толпа людей! И все уставились на меня…

Но лишь некоторые из них были вооружены, а остальные сидели, будто бы у них тут собрание. Я уже хотел сбежать, как и собирался, но парочка вооруженных людей не дала мне этого сделать, атаковав меня. Идиоты с кнутами! Не обращая внимания на боль от их ударов, я несколькими быстрыми ударами расправился с ними, круша кости и вскрывая до внутренностей.

Появилось пару секунд, чтобы осмотреться.

Никакое у них не заседание — это были гребцы, сидящие с веслами в руках. Судя по вони, для них это был одновременно и работа, и дом, и туалет. И те мужики (а женщин тут заметно не было, а если и были — то уже не слишком отличались по внешнему виду от первых) не спешили бросаться на меня, они просто сидели и тупо пялились.

Но не все были такими — когда тут же из дверки напротив по узкому проходу в середине, между рядами этих гребцов, побежала подмога убитым мною людям, на этот раз вооруженные короткими мечами и круглыми щитами, некоторые стали высовывать им весла под ноги, цеплять их цепями, да и просто ставить подножки. В ответ их рубили без жалости, но эти бунтовщики всё равно не прекращали своё дело.

Не воспользоваться таким и не помочь внезапным союзникам я не смог, а потому зарычал пострашнее, как это делали некоторые твари на Ковчеге, и кинулся в бой.

Я рубил конечности, пинался, бил ножом в шеи когда наваливался на щит, отбрасывал в распростертые объятия некоторых гребцов, которые их принимались душить и разрывать руками, а я продолжал лить кровь. Я рубил и крушил словно мясник, долго прозябающий в отпуске и соскучившийся по работе. Когда враги рядом кончились, то оказалось, что они забаррикадировались по ту сторону двери.

— Яйца Зигмара! — стонал кто-то из раненых людей.

Не найдя рядом ключей, да толком и не занимаясь поисками, я поднял с пола один из мечей и не жалея лезвие, стал рубить и отдирать цепи как ломом у тех, кто испачканный в крови матросов стоял и протягивал ко мне скованные конечности.

— Никогда не видел, чтобы сечкой для капусты так дрались! — улыбаясь зубами, что росли в шахматном порядке, сказал один.

— Я Орво: бандит, убийца и просто весёлый парень! Не трогай проблему, пока проблема не трогает тебя — это как раз про меня сказано. Ты не против нас взять в свою банду? — частил он, представляясь и указывая в сторону гребцов.

Я посмотрел на него — жилистый, пониже меня, он стоял выпрямившись и смотрел прямо, в отличии от остальных, смотрящих себе под ноги и которым было явно не по себе.

— А ты не боишься? — нарочито лязгнул зубами.

— Где страх, там и крах.

— Вооружайтесь! — махнул я рукой, держась наготове и стараясь не поворачиваться к ним спиной. Если люди хотят прикрыть меня своими телами от железа выжившей части команды, то зачем мне им мешать?

— Море потому велико, что и мелкими речками не гнушается… — обыскивая трупы матросов, приговаривал Орво, в поисках ключей на забывая откидывать в общую кучу всю остальную мелочёвку.

Несколько его друзей принялись рвать рубахи убитых, перевязывая получивших ранения гребцов.

Не все поддержали бунтовщиков — часть продолжала сидеть, тупо смотря в одну сторону, кто — то старался залезть под лавку, стуча там зубами от страха. Так и получилось, что из всех гребцов, нас оказалось пара десятков изможденных и кое-как вооруженных человек против оставшейся команды. Тех моряков кто не успел убежать и которых не убили, а просто оглушили гребцы, связали и кинули в проходе, между скамьями.

Вспомнив, что жив ещё и местный повар — «кок», как обозвал его Орво, у нас оказалось трое пленных.

Орво болтал, перекрывая шум бегающих наверху людей.

— …вообще гребцов предпочитают набирать из свободных, но как их притянешь на тяжёлую работу, не слишком разнообразную кормёжку да редкую выпивку. Работа похвалу любит, да ведь и денежки нужны! Потому людям на берегу обещали часто одно, заманивали на борт, особенно крестьян, различных должников, и нетрезвых в портах… Кхм… Как меня… Специально подпоили, гниды! А на самом деле, люди становились не матросами, а гребцами — рабами!

Я не дал ему долго говорить:

— Хватит уже, готовь своих людей. Мы и так задержались, а время — наш союзник.

Я больше не хотел ждать ни минуты.

Уверен что наверху прямо сейчас нам готовят горячую встречу, прикидывая откуда мы появимся. И честно говоря я против подобных встреч, особенно, с теми людьми или с нечистью, которые не рады меня видеть.

— Пожалуйста, полминуты, прошу! — запричитал Орво, освобождая некоторых из гребцов, которые на вид не очень-то и хотели, чтобы их освобождали. — Как говорится: думай не только о своей пользе, но и о чужом ущербе! Есть тут выкормыши бездны, что мне кое-что задолжали, так может пустим их вперёд, пусть бегут на встречу с командой?

Я раздражённо махнул рукой, что Орво расценил как команду к действию. Он пинками поднял нескольких гребцов, гоня их перед собой. Мы пошли к лестнице, которую Орво с дружками между собой называл трапом.

— Стойте, ублюдки гоблинов и собачьего помёта, сейчас у вас будет небольшое дело. Быстро-быстро перебирая ножками, высовываетесь из люка и бежите во все стороны. Если нас там ждут, то вам немного не повезёт, а если не ждут — то вам же лучше. Как говорят в Канхейме — верьте в свою удачу и она вас отметит! Вперёд, шелудивые!

Надеявшиеся спастись жались, пока я не зарычал и тогда один, видимо решившись, резко ломанулся, пригнувшись и скрылся из вида. Воодушевлённые его успехом, остальные побежали следом, а я подумал, что может нас и не ждали там и тогда самим надо было бежать. Но вот наверху раздались крики, зазвучали щелчки, крики, правда было уже поздно, мы уже выскочили из люка. Перепрыгивая через перекатывающихся по палубе раненые тела я врубился в редкий строй защитников корабля.

Размахивая во все стороны своим кухонным оружием, я резал, рубил, отсекал руки, получал уколы и порезы от толпившихся вокруг матросов, пробиваясь дальше, туда, где за спинами первой линии стояли арбалетчики, что подстрелили уже несколько «моих» людей.

Гребцы, несмотря на всю свою ярость, после долгого пребывания в темноте были ослеплены ярким светом дня и не смогли одним рывком смять команду корабля. Но ведь на их стороне был я!

Удар сечки и противник прикрылся щитом, ответный взмах даже близко не доходит до меня — отмахивается так, лишь бы я не подходил. Да ведь они боятся! Значит надо сделать так, чтобы боялись ещё больше.

Зарычав, кинулся под щит, в ноги стоящего передо мною врага. Он потеряв равновесия, не упал, так как схватился за меня, но перебирая ногами следовал туда, куда я его толкал, тараня собой своих товарищей и расталкивая их в стороны. А за мной кинулся Орво со своими дружками, нападая со спины, быстро рубя и молотя как придётся своих бывших угнетателей.

Оказавшись среди нескольких арбалетчиков, оттолкнул свой живой щит, ударив его ножом в живот напоследок и принялся резать уже стрелков. Интересно даже было посмотреть на одного бойца, что разрядив своё оружие, пытался быстро «козьей ногой» взвести арбалет, пока я к нему не подобрался. Не успел, и его кровь полилась на грязные доски.

На этом организованное сопротивление прекратилось, так как кто-то уже выпустил кишки капитану и он в агонии сучил ногами по палубе, пытаясь собрать слабеющими руками свои расползающиеся внутренности.

Напоследок я размахнулся и вмазал кулаком в выпирающий живот плотного здоровяка, что пытался отвязать лодку. Когда тот со свистом выдохнул воздух, я нанес еще один удар своим кулаком, на этот раз в челюсть, отчего он зашатался, а подоспевшие гребцы растянули его по палубе.

Я стоял посреди изрубленных трупов и стонущих раненых и пытался сообразить, а что, собственно делать дальше? Свободу я отстоял — это, конечно, хорошо. Вот только я ничего не понимаю в морском деле. И хорошо что морская болезнь меня не коснулась и я не блюю на палубу. А уж как управляться со всей этой махиной… Я посмотрел на переплетение тросов… При этом мы куда-то плыли, парус раздувался от ветра, но куда именно было не узнать, так как тело капитана уже прекратило брыкаться и лицо стало молочно белым (особенно в обрамлении чёрной бороды).

Зато бывшим гребцам было хорошо. Они радовались своей свободе, не задаваясь глупыми вопросами и живя настоящим моментом и лишь иногда со страхом поглядывая на меня и предпочитая огибать на значительном расстоянии, будто бы опасаясь того, что я сейчас сам на них нападу. Но разлитого в воздухе напряжения не чувствовалось, возможно благодаря Орво, который почти сразу подошёл и протянул мне кое-что:

— Смотри, эээ… уважаемый, какая хорошая вещь. Настоящая колукзаровская сталь! Очень хороший трофей!

Я со скепсисом смотрел на горшок, который держал в руках бандит. Тёмный металл, соединённый между собой, на первый взгляд, заклёпками. Небольшой гребень по центру, два забрала — верхнее сетчатое, опускающееся на глаза и нижнее, вытянутое, защищающее челюсть.

Видя, что я не спешу брать, он зачастил:

— Отличная вещь! Как раз по тебя… под вас. Я понимаю, что есть традиции… да и без одежды биться наверняка удобнее… Но просто наши немного побаиваются. Может стоит немного накинуть одежды?

Я и сам уже немного неудобно себя чувствовал с зудящей кожей, которая без привычного меха не могла меня согреть на прохладном ветру. Один лишь изъеденный кислотой морской змеи пояс не мог меня защитить. Особенно после того как весь в поту и крови стоишь, не пытаясь никуда спрятаться.

Но и одеть только шлем и ходить с голым торсом, это было бы тем ещё зрелищем, которое говорила обо мне как о неразумной твари.

— Одежда. Пусть принесут.

Видя, как все кинулись раздевать трупы и снимать с них одежду, сбрасывая свои лохмотья, я решил не отставать и направился обыскивать тело капитана. Сначала, мне показалось, что ничего полезного для меня нет, но затем я подумал и взял с тела украшенный бронзовыми бляхами пояс, а также подобрал из других трофеев нож в простых ножнах, соорудил петлю на поясе, куда и засунул сечку.

Обратил внимание на то, что вся сыпь прошла — кислота всё подъела, вместе с верхними слоями кожи и меха. Ну и здорово, а то она начинала уже чесаться и вообще мешать.

Пока всё это делал, мне натаскали груду одежды, частью которой я вытерся от грязи и крови.

Пока нет меха, решил одеться потеплее (Погода менялась очень быстро — лишь солнце скрывалось за тучкой — ветер выстужал всё. Тучка ушла — и вновь жара.) — широкие моряцкие шерстяные штаны, белую рубаху из парусины, черную тонкую шерстяную шапочку, широкий плащ с рукавами и глубоким капюшоном, который корабельные аборигены носили в шторм. Но капюшон значительно затруднял обзор, а потому всё же натянул шлем. Не такой уж тяжёлый, а если открыть верхнее забрало, то и в чём-то удобный. Только слышимость упала.

Смотря на клацающие по доскам когти, кто-то притащил сапоги-бродни из кожи какой-то морской твари.

Подали моряцкую дудку, как символ капитанской власти. Слегка дунул в неё и в ушах зазвенело. Повесил рядом с талисманов в виде щита, пригодится. Новые моряки собрались неподалёку, стоя у двух открытых жаровен, вооружённые подобранными арбалетами, топорами, баграми, саблями.

— Меня зовут Хейм. Хейм из Риека и я вполне разумный, несмотря на то, как я выгляжу. Надеюсь я не услышу глупых вопросов по этому поводу, однако если это кому-то кажется проблемой, например что я похож на тварь Хаоса или на зверолюда, то мы всегда можем решить это прямо сейчас… Но не думаю что у вас есть время для подобных самоубийственных идей. Капитан и моряки мертвы, а мы где-то в море и нас несёт в неизвестном направлении.

Никто не вышел вперёд из стоящих полукругом бывших гребцов.

— Орво, вы свободны. Мне плевать, кто вы и откуда, чем вы занимались раньше и чем собираетесь заниматься. Но мы сейчас на корабле и нам нужно определиться с тем, кто может взять на себя управление кораблем. Орво, ты умеешь управлять кораблем?

— Да я и в луже могу утонуть! Нет, Хейме, как у нас говорят — идя на войну молись, а выходя в море — молись вдвойне! Друзья-бандиты, кто раньше командовал эдаким сараем на воде?

Все отрицательно замахали головами. Один из них, светловолосы тощий воин начал говорить, коверкая язык:

— Меня зовут Курт. Я раньше был матросом на «Беспокойной каракатице». И вот что я хочу сказать. Сейчас есть ветер и нас куда-то несёт. Вот только нас сейчас несёт в открытый океан. Бушующий океан не зря так назван, и наш «Дар Марцхелина» не мог бы и при полном экипаже там долго продержаться. А сейчас нам будет (какое-то слово на незнакомом языке, но с интуитивно понятным значением).

Насколько я мог судить, корабль был стар, но обшивка и надстройки были новыми, также, как и светлые паруса, хлопающие над головой. Вдоль всего корабля, через равные интервалы, в деревянных ящиках были расставлены багры, копья, абордажные сабли, а на носу и корме стояли, прикреплённые на вертлюги мелкие орудия.

— Нам следует развернуть корабль и пытаться сразу же пристать к берегу, чего бы нам это не стоило. — продолжал этот Курт.

— У нас весь груз в нашем распоряжении! Мы можем разбогатеть, если доберёмся до какого- нибудь порта!

— А документы у тебя есть, а? Документы на груз? Нас там и вздёрнут же!

— Надо к пиратов подаваться! Продадим им, пусть и дешевле!

— Да они увидят сколько нас, заграбастают и судно и груз, а тебя притопят или определят в свою команду, и хорошо, если на то же место, из которого мы только выбрались!

— Мы можем спрятаться на берегу, прикопать груз…

— А что мы, собственно, везём?

Спор затух так же быстро, как и возник. Никто даже не вспомнил о тех, кто продолжал сидеть на вёслах. Не хотели бороться за свою свободу — значит сделали свой выбор, значит всё устраивает.

— А для начала нам бы защитить себя… — кто-то из освобождённых, показывая рукой куда-то в море.

А там опять что-то происходило, только уже в виде ещё одного корабля, который пользуясь тем, что мы «отвлекли» экипаж и были немного заняты, быстро приближался. Немного более высокий, двухмачтовый, с двумя большими прямыми парусами и одним косым, он быстро шёл наперерез. Чёрные (и уже было видно невооружённым взглядом — облезлые) обводы корпуса, грязно-белые оборванные паруса и чёрный флаг внушали подсознательное опасение. Причём появилась уверенность, будто бы он готов на всё. Явно не поздороваться спешит.

Чёрт, я ведь даже первый корабль не успел осмотреть! Откуда взять команду на второй?

— Освободить всех! Сражаться всем! Ты, — я схватил за плечо наблюдавшего за приближающимся кораблём моряка — бегом вниз, освободить всех и привести сюда! И ещё, захвати повара местного, если он жив. Бегом!

Тот убежал, подскальзываясь на окровавленной палубе.

Бывшие гребцы суетились, не зная за что взяться и куда бежать. Поймал того, что назвался бывшим матросом.

— Курт! Умеешь обращаться с ними? — ткнул я в повисшие на вертлюгах орудия. Он неуверенно кивнул.

— Бери людей и заряжай! По моей команде пальнёшь!

Пусть будет занят делом, а потом — а вдруг действительно зарядит и выстрелит? Я вот не знал, надо ли их сейчас прочищать и может быть они вообще сейчас уже заряжены. Может прежняя команда по нам собиралась выстрелить. Хотя, каким образом? Они так установлены, что с них можно стрелять только с борта в сторону моря. Чтобы выстрелить по палубе, надо построить какую-то выносную площадку за бортом. Хмм… В общем — даже в каком порядке что туда пихать и насколько плотно забивать — то было мне неведомо.

А приближающийся корабль был уже настолько близко, что можно было невооружённым взглядом рассмотреть совершенно неподвижные ряды простых людей, занимавших всё свободное место. Именно простых, не бойцов. Непокрытые головы, какая-то тонкая одежда. Ни у кого не видно никакого оружия… Они смотрелись очень странно, причём странности добавляло то, что практически никто не смотрел в нашу сторону. Лишь стоящий на юте человек в тёмном одеянии и широкополой шляпе наблюдал за нами. Мне даже показалось, что мы успели встретиться глазами.

— Хоть бы пронесло… Хоть бы пронесло… Великие Боги, защитите нас… — молился седовласый старик рядом.

— К чему молитвы, старик? Чему быть — того не миновать! Бери в руки оружие и постарайся подороже продать свою жизнь! — это Орво пытается таким образом всех поддержать.

А подозрительно спешащий на встречу корабль был уже совсем рядом. Резко развернувшись, отчего корпус корабля издал скрипуче-стонущий звук. Он начал заваливаться на борт и вся масса людей на его палубе начали съезжать по боту в нашу сторону, в одну кучу, абсолютно безмолвно и не пытаясь даже держаться друг за друга.

— Зомби!!! Это зомби!!! — закричали на борту.

Зомби? Кто такие? Я ещё вроде не встречал таких.

Пока они находились в куче, кто бы это ни был, лучшего момента для выстрела было не придумать.

— Курт! Готов? Стреляй!!!

Три пушечки, повернуты на этот борт несерьёзно бухнули, вспухли облачка дыма и два небольших ядра, менее человеческого кулака размером и россыпь пуль полетела в толпу зомби. Одно ядро впилось в фальшборт, не пробив его. Второе — в лохмотья разнесло плечо одному и пару грудных клеток стоящим за ним, но похоже никакого результата это не принесло. Лишь россыпь пуль разбила несколько рядов голов и пробила несколько тел, застряв в толпе.

Гребаная нежить!

Поднявшиеся из глубин корабля люди с ужасом взирали на приближающийся корабль.

— Не стойте, сучье племя! Хватайте оружие и сражайтесь за свои жизни или пополните команду того корабля! И посмертия вам не видать! — надрывался Орво. — На всех у нас одна смерть!! Дадим мертвым покой!!!

— Бей их! — заорал Орво, и воздух задрожал от боевых кличей людей, которым отступать было некуда и которые таким образом накачивали себя перед дракой, когда черная волна неживых хлынула через высокий борт судна. Они карабкались по крутому борту своего корабля, переваливались через поручень, и, оскальзываясь и спотыкаясь на телах павших ранее членах команды бросались на жидкий строй бойцов.

Зомби с собой принесли сильный запах гниения.

Да как их командир это выдерживает? Наверняка сбрендившая сволочь! Если это тоже не покойник…

Я не собирался отставать от людей, пытающихся остановить своих мёртвых собратьев по виду, практически ничем не вооружённых, но которым нечувствительность к боли и воля того, кто их вёл — была лучшим оружием. Взяв в правую руку сечку, так хорошо показавшую себя против людей, а в левую — тяжёлый длинный нож с трупа Знающего, я накинулся на зомби.

Одному я перерубил горло, другому двумя ударами отрубил руки, но им это было хоть бы хны. Сечкой прорубил ключицу и лезвие ударило в дерево. У них там что — дерево под сгнившей плотью? Я ударил его осрием ножа в лицо, убив. Труп упал на живот, и стало понятно откуда дерево — его сгнившие части уже плохо держались сухожилиями и их просто связали между собой палками, примотав веревками.

— Руби им головы! Головы руби! — кричал незнакомый боец. А я тут же оказался лицом к лицу с огромным шаркающим зомби. Вид червей, копошащихся в гниющих глазах, и стонуще- хрипящие звуки, раздававшиеся из груди неупокоенного, в сочетании с его вонью заставили меня почувствовать себя больным.

Я едва успел поднять сечку, чтобы парировать довольно быстрый удар этой твари. Меня тошнило. Через силу я заставил себя двигаться, чтобы не дать этой гадине своей вонью поразить людей. Если уж мне плохо, то каково им будет? Сечка раз за разом глубоко погрузилась в холодную плоть, с третьего удара начисто срубив склизкую руку твари. Капли гноя, что когда-то давно, возможно, был кровью, плеснули в лицо. Потребовалась вся воля, чтобы сосредоточиться на окружающих врагах, а не остановиться, не отбежать подальше что-нибудь сделать с этой вонючей гадостью.

Удар в затылок и я полетел вперёд, сбив кого-то с ног. Подобрались сзади, падлы!

Какой-то мертвяк, двигаясь более живо, чем его собратья, приблизился к группе держащих зомби баграми на расстоянии, круша им гнилые черепа и отталкивая от себя дальше. Он приблизился и после тычка багром, желающим его отодвинуть, плоть живого мертвеца взорвалась, подобно гнилому плоду, окатив людей зловонной кровью, отчего они начали кричать и пытаться стереть её с себя. Их кожа и мышцы будто горели, чернея и сползая с обнажающихся костей, до тех пор, пока на их месте не оказалось три скелета. Клац-клац, щелкнули их челюсти и они атаковали своих бывших товарищей с тыла.

Людей теснили и с этим надо было что-то делать.

Выйдя из боя, я увидел стоящие жаровни и не придумал ничего лучше, как брать бухты канатов, рубить их на куски, как и связку парусины, поджигать и закидывать на борт вражеского корабля, откуда ещё продолжали выползать твари. Пламя там начало быстро разгораться.

Кто-то пытался ковылять ко мне, но я быстро крушил их трухлявые кости, продолжая заниматься своим делом.

Вражеский вожак забеспокоился, в разных местах, вместо разгорающегося пламени повалил дым.

Да была не была!