Круглый дизельпанк [СИ]

Глава 7 Находки и сюрпризы

Нюта дулась на меня три дня. Три дня я ел пересолёную еду и пил горький «чай». На дольше меня не хватило. Я улучил момент и фигурально выражаясь «бухнулся в ноги» Марике. Рассказал ей о нас с Лани, о том, что видела Ню. Слёзно просил помочь. Калинина задумчиво покачала головой и неуверенно пообещала что-нибудь сделать. За эти три дня мы с Лани виделись в общей сложности около часа. Я едва успевал проводить её от палатки до костра, а потом — обратно. По дороге перекидывались малозначащими фразами и расставались. Ни о каких обжиманиях в кустиках не могло быть и речи. Доктор напал на следы чуть ли не того самого храма. Буровая не просто сверлила дырки в земле, а искала подземные пустоты или наоборот — крепкие объекты. Вот недавно бур наткнулся на нечто. Сузили зону разведки и начали обследовать большой холм, поросший кустарником. Оказалось, что материал обломков, из которых он состоит, более старый чем у других развалин. Нэро навозил кучу образцов, которые обрабатывала половина учёной группы. Лани работала по отдельной программе, искала болезнетворных микробов. Работы хватало всем.

На четвёртый день, вечером, я как обычно провожал вэйточку до её палатки. Оставалось обогнуть куст колючек, как вдруг раздался негромкий треск и из-за куста появилась Нюта. От неожиданности Лани ойкнула и схватила меня за руку. Ню воскликнула:

— Не пугайтесь!. Выслушайте меня!

Мы переглянулись, а Ню продолжила:

— Извините! Я была дурой!

То-ли лыжи не едут, то-ли я чего-то не понимаю. Что это с ней? Неужели Марика наставила девочку на путь истинный и объяснила ситуацию?

— Прости, Фрам. Я вела себя как ребёнок. И ты, Лани, прости. Ты ни в чём не виновата. Просто я напридумывала себе всякого, а потом разозлилась. Но теперь всё будет по-другому. Надеюсь, что вы измените мнение обо мне. За пять стодов я многого добьюсь!

Нюта так лучезарно улыбнулась, что у меня отлегло от сердца. Наконец-то девочка всё поняла. Какая умница! Э… Стоп!. Чего сказала?!!

— Какие пять стодов?! Почему именно пять?!

Нюта улыбнулась ещё праздничней:

— Через пять стодов я стану совершеннолетней девушкой и смогу выйти за тебя замуж.

— Кх!

— Да! Я стану хорошей второй женой! Обещаю!

— Блин.

Я так охренел, что не нашёлся что ответить, а лишь беспомощно посмотрел на Лани. Она посмотрела на меня. Но ожидаемой злости или удивления я в её глазах не обнаружил. Что такое?

— Э… Лани?

— Что?

— Ты ничего не скажешь?

— А я должна?

— Ну… Наверное. Разве ты не ревнушь? Хотя бы капельку?

— Разве что капельку. Ведь то, о чём сказала Нюта — хороший способ нам с ней не враждовать.

— Ты готова делить меня с другой девушкой?

— Я уверена — твоей любви хватит на двоих. И разве ты не хочешь брать пример со Священной Семьи?

— А.. — Только и выдавил я.

Совсем забыл! Вот почему Лани не шокирована! Эта их Семья. У Тс'Охо же две жены было. Равноправный союз троих. Ёшкин барабан. Двоеженство не запрещено законами Федерации и разрешается канонами местной церкви. Тройственных семей не так уж много, но они есть. Лани об этом знает с детства, это ей привычно. Нюта тоже об этом знает. И только для меня, землянина, это шок. Хотя, если бы я был воспитан не в христианской традиции, то… У славян до крещения многоженство практиковалось. По крайней мере не возбранялось. У мусульман и подавно. По законам этих мест Нюта вполне может выйти за меня замуж даже в том случае, если я до этого женюсь на Лани. Женюсь? Мне капец…

Пришлось несколько сменить тему:

— Скажи, Нюта — кто вложил в твою буйную головушку мысль о месте второй жены?.

— Марика. Ой!

Нюта не на шутку испугалась и прикусила язычок. Всё понятно. Ну — Марика, ну — помощница. Ладно, с ней потом поговорю. А пока надо с девчонками разобраться.

— Да уж. И что нам теперь делать?

— Жениться! — Восторженно воскликнула Ню и зажала себе рот ладошкой.

Правильно сделала, потому что я глянул на неё совсем не ласково. Она втянула голову в плечи и преданно уставилась на меня, словно нашкодивший щенок, которого поймали на месте преступления и подняли за шкирку. Мне даже смешно стало. Я покосился на Лани. Она спокойно улыбалась и косилась в мою сторону. Мы встретились взглядами и тут же отвернулись. Я сказал, потому что пауза неприлично затянулась:

— Лани, ты извиняешь Нюту?

— Да. Я уже всё забыла.

— Хорошо. Нюта, ты не будешь больше злиться и ревновать меня к Лани?

— Нет-нет-нет!!!

— Прекрасно. Значит так. Мы вернёмся к этой теме через пять стодов. Согласны?

— Да.

— Ага!

— А пока об этом молчим. Мы и Нюта — просто друзья. Так?

— Так.

— Конечно!

— Вот и ладушки. Нюта, ты сама доберёшься до нашей палатки?

— Да. Пойду. Целуйтесь на здоровье.

— Ах ты ж!

Девчонка исчезла за кустом колючек. Я взял Лани за руку:

— Ты была серьёзна, когда поддержала Ню?

— Вполне. Это же самый простой выход из ситуации, Фрам. Она хорошая девочка, я с ней полажу. Да и пять стодов в её возрасте — это… Это срок. Многое может случиться за пять стодов.

— Да, это срок. Ты мудрая, Лани… Устала? Хочешь, я понесу тебя на руках?

— Хочу. Рассчитывал на отказ? Фигу тебе. Неси.

Утро начиналось как обычно. Сначала желающие занимались физкультурой, кто как умел. Те же, кто не желал утруждаться с утра не жрамши, занимались вялым умыванием, потягиванием с зевотой и почёсыванием. Потом начинался завтрак. Раньше Ню после прихода Лани хмурилась и дула губы, а теперь её словно подменили. Она была мила и любезна, вежлива и улыбчива. Ну просто образец хорошей кухарки. Даже попросила Лани позаниматься с ней по природоведению. Глядя на всё это у меня отлегло от сердца. Пусть Нюта и преследовала свои цели, но мир между девчонками наладился. Такая Ню нравилась мне гораздо больше.

Три дня прошли в бешеном режиме, а на четвёртый случилось то, ради чего и затевалась экспедиция — нашёлся тот самый древний храм! Доктор просто переселился на место раскопок, приезжал в лагерь только спать. Я помогал наладить освещение на месте работ, поэтому был в гуще событий. Оказавшись на раскопках, я ожидал увидеть роскошные развалины, но увидел только огромную, поросшую кустами груду камней. Как тут можно без техники что-то раскопать? Однако мне объяснили, что всю кучу и не надо разгребать. Достаточно прокопать штольню до входа в подземную часть. А такая есть? Оказывается, что у храма были глубокие подвалы, так что есть неплохой шанс найти их неповреждёнными. Док был уверен, что бур наткнулся именно на своды подземелий. Теперь установка сверлила скважины вокруг развалин, чтобы можно было установить примерные очертания подвалов. Ломаться буровая пока перестала. Ну тогда ладно, флаг вам в руки.

С находкой развалин лагерь окончательно превратился в филиал муравейника. Я сам участвовал в превращении. Меня снова послали в Счастье, на этот раз с Марикой. Продукты и запас топлива для производителей мы сгрузили в лагере на временный склад. Причём склад делали мы с Мишкой ещё в первые дни. Выкопали в небольшом пригорке с одной стороны яму в рост человека, сверху настелили жерди из близлежащих зарослей и засыпали слоем вынутого грунта. Получился неплохой погреб. Даже дверь сделали и простейшее охлаждение из канавки с водой и влажной мешковины. Пригодился мой опыт строительства землянок из прошлой жизни. Перед рейсом я слил из цистерны остатки компреста в баки машин, производителя и пустые канистры. Надо будет ещё горючки купить. Не забыть зайти к Лексу с фразой «-Сан Саныч! Давай полтинник — керосинка покупать надо!».

В дороге нашёл время поговорить с Марикой на счёт Нюты. Сначала откладывал, потом в суматохе вообще забыл. Теперь же вспомнил. Дорога была накатанная, так что можно было говорить, не опасаясь проглядеть какую-нибудь неожиданность. Ветерок поиятно задувал через приопущенные стёкла дверей. Лепота. Я глянул на Марику — она расслабленно смотрела вперёд. Спросил, привлекая внимание:

— Слушай, сестрёнка. Ведь это ты подала Нюте мысль о месте второй жены?

Калинина недоумённо наморщила лоб, а потом пожала плечами:

— Ну да.

— А ты могла хоть меня предупредить заранее, мнение моё узнать о планах на хотя бы первую жену, не говоря уж о второй?

— Я не успела. Да и зачем? Во-первых ты сам просил помочь, во-вторых разве всё не решилось?

— Ну ты даёшь! Благодаря тебе Нюта втемяшила себе, что через пять стодов станет моей второй женой!. Я ещё о первой не решил!

— Как?! Ты не хочешь жениться на Лани?! А кто мне мозг полоскал страданиями о детях? А?!

Настала моя очередь оправдываться, хотя это я изначально планировал припереть Калинину вопросами к стенке:

— Ну… Я… Конечно, я думал об этом, но… Но в будущем, не сейчас!.

— Так и Нюта за тебя собралась не сейчас, а в будущем. И довольно далёком, заметь. Для неё пять стодов — далёкое будущее. За это время многое может измениться. В первую очередь она сама изменится. И возможно, что тогда ты сам уже не будешь так категоричен.

— Странно.

— Что именно?

— Лани сказала почти то же самое, только другими словами.

— Вот видишь?. Тебе две умные девушки говорят одно и то же, а ты ещё и упираешься. Ведь Лани не против такого варианта? Да?

— Ну, в общем… Кажется — да.

— Так чего же тебе ещё надо?!

— Как-то мне это не очень привычно.

— Прекращай эти метания, ривалист хренов! Живи нормальной жизнью и не загоняй себя и двух девушек в какие-то придуманные рамки! Всё — больше я на эту тему разговаривать не буду.

На том наш разговор и закончился. Как ни странно, но после него я как-то успокоился на счёт Нюты. В самом деле — кто знает, что будет через пять стодов?

В Счастье мы поехали на почту. Да, почтовое отделение в таких городах чуть ли не единственный канал связи со внешним миром и Большим Рассеном. Там и мощный эфироприёмник, совмещёный с ретранслятором — обеспечивается покрытие ближайшего района эфиропередачами из федерального центра. Транслируются даже два канала светопередач. Цивилизация однако! Там же переговорный пункт эфирной связи. Этакий межгород через эфир. Письма, посылки — это уж как водится. Так что если и можно здесь куда-то позвонить, то только отсюда.

Мы приехали не звонить. Мне была выдана бумажка с адресом, по которому надо было отправить сообщение, и текст. Скучающая девушка в окошечке приёма сообщений скептично окинула нас оценивающим взглядом, но бумажку приняла. Слупила с нас восемьдесят фэдсов за услуги связи и попросила приходить ещё. Ага, непреминём. Ответа ждать не надо было. Надо было ждать прибытия бригады землекопов с оборудованием. Дюжина человек плюс шмотьё, лопаты, кирки, ломы и прочие палки-копалки. Целый кузов наберётся. Прибыть они должны завтра к вечеру на речном транспорте. Так что нам с Марикой сутки «балдеть» в Счастье. Поехали в к пристани, там неподалёку была гостинница. Сняли номер на сутки. Да, двухместный. Мы же родственики, ничего такого. Он нам и нужен-то только для ночлега. Я бы и в кабине переночевал, но сестру жалко. От нечего делать сходили в трактир. Ковбоя-алкаша там не встретили, зато пообщались с другим интересным человеком. Мы как раз взяли по кувшинчику «Жу-жу» и сели за столик в углу. Зал мягко освещался «керосинками», у стойки тусовались постоянные клиенты, за некоторыми столиками сидели парочки местных. Хоть мы и старались не отсвечивать, но в городке, где все были так или иначе знакомы, спрятаться трудно. К тому же сейчас и старателей в Счастье не было и затеряться среди них не получилось. Одеты мы были не как местные, поэтому, наверное, на нас украдкой, а то и откровенно оглядывались, шушукались. Мы невозмутимо цедили «медовуху», однако внимание аудитории начинало подбешивать. На нас что — узоры нарисованы? Мы что — голые тут сидим? Чего такой ажиотаж-то? Не, ну если посмотреть на сестру непредвзято, то внимание становится понятней. Одетая в стиле «милитари» симпатичная блондинка взгляд притягивает — спору нет. Но нельзя ли поделикатней?..

Я заметил, как от стойки отлепился один из посетителей и пошёл к нам. А ему чего ещё надо? Если он собрался Калинину клеить, то чувак получит знатный отлуп. Выглядел он вполне обычно, и одет был по местной моде. Обыкновенный молодой человек примерно нашего возтраста, с ёжиком выгоревших в лучах Света волос, выглядывающих из-под шляпы. Однако человек вежливо поздоровался:

— Добрый вечер, свогры. Разрешите присесть за ваш стол?

— Пожалуйста. — Пожала плечами Марика.

Ковбой выдвинул стул, уселся:

— Меня зовут Никис. А вы из искателей?

— Я — Марика, это — Фрам. С чего вы взяли, что мы искатели?

— Ну, вы точно не местные, а старателей сейчас в городе нет. Об экспедиции же ходят слухи.

— Что же за слухи ходят о нас?

— Говорят, что вы хотите поймать Голубую Девчонку.

— Нет. Никого мы ловить не собираемся.

— Эх, какой шикарный слух разрушили. — С улыбкой вздохнул Никис.

Марика пожала плечами, отхлебнула из бокала. Никис подался вперёд и куртуазно понизив голос спросил:

— Скажите — у вас в экспедиции все женщины такие красотки?

— Да. — Коротко ответила невозмутимая Марика.

Никис расплылся в улыбке:

— Марика, а…

Он не успел договорить, как Калинина так же коротко отрубила:

— Нет.

Никис расхохотался:

— Здорово вы меня, а? Прямо налету! Ладно, подожду когда более покладистые красавицы приедут промочить горлышко.

Я помалкивал и пил. Незачем вступаться за девичью честь сестры. Она всю эту забегаловку разгонит голыми руками, если будет такая нужда. Ковбой снова заговорил, на этот раз серьёзным тоном:

— Но вы Её уже видели?

— Её?

— Девчонку. Вы там уже неделю или больше. Неужели Она так вам ни разу и не показалась?

— Нет. А вы её сами видели?

— Я? Да куда там!. Но рассказов о встречах с Голубой Девчонкой слышал полным-полно. Не на пустом же месте они придуманы? Такое ощущение, что один я с ней не встречался! — Хохотнул Никис.

Мы тоже улыбнулись. Ковбой смотался до стойки, забрал там свой кувшин с медовухой, бокал и вернулся к нам. Он с удовольствием отпил из высокого бокала и откинулся на спинку стула. Сдвинул шляпу на затылок:

— Как вам здесь?

— Ничего так. — Пожала плечами Марика.

Никис ухмыльнулся:

— Да. Вы правы, дыра — дырой. Я уж привык, а поначалу скучно было.

— Ты не местный? — Спросил я.

Ковбой помотал головой, словно конь, отгоняющий слепней:

— Нет. Я Из Синегор родом, а тут служу в военной части. Пехотный десятник.

— Выходной?

— Ага. Вот, развлекаюсь. Девушки здесь красивые, только свободных мало. — С сожалением ответил Никис. — Приходится возмещать напитками. — Поднял он бокал.

Мы подняли в ответ. Посмаковали шипучку, уже порядком выдохшуюся. Теперь уже Марика задала вопрос:

— А как тут с безопасностью?

— Бдим. Охраняем окрестности не жалея сил. В рабочее время. Серьёзно — в окрестностях тихо, в Старом Городе тоже. Мы там постоянно патрулируем. Поблизости нет крупных Дикоземских поселений и крупным бандам здесь просто негде базироваться. Мелочь залётная бывает, но её мы отсекаем заранее. Опять же воздушные патрули ВГБистов частенько вдоль границы проходят и обстановкой делятся по эфиру.

— Неужели тишь да гладь? Со скуки наверное помираете? — Забросил я наживку.

Некоторым только дай возможность пожаловаться на судьбинушку. Никис сдвинул шляпу на лоб и сцепил руки на затылке:

— Да помрёшь тут со скуки, как же. Банд у нас может и нет, но зато незаконная торговля есть. Там, тсед сто пятьдесят в глубь Дикоземья, течёт крупная река. Кармо. Она петлёй изгибается в нашу сторону а по ней из глубины диких земель плывут всякие разные торговцы. На этой петле они высаживаются и на транспорте шуруют в сторону перехода в районе Рито. Так делает большинство, но не все. Те, кто везёт запрещённые товары, едет в нашу сторону. Места там глухие, лесные — есть где от самолета или газолета спрятаться. Ещё ближе к нам, тсед семьдесят, есть отравленные леса. Там и засаду не устроишь, а дорог много. Вот они и прутся по лесам и отравам, везут всякое.

О как. Контрабанда, значит? Тогда понятно. А Никис продолжил:

— Кого-то ловим, конечно. Но многие просачиваются. Ладно бы спичками торговали, но они же сюда нартаблетки везут, отраву, а отсюда — предметы старины, искусство всякое. Рабов. — Замолчал военный-ковбой и допил бокал.

Да уж, ситуация. Что самое на мой взгляд скверное — то, что это не госграница. Там бы уж оборудовали и заграждения, и полосы контрольные. Муха бы не пролетела. Обычная точно не пролетела бы. А тут вроде и земля своя, а сил для наведения порядка мало. Дружинника под каждый куст не посадишь, блокпостов на каждом перекрёсточке не понаставишь. И так процент занятых в силовых ведомствах очень высок. А ведь всех надо содержать. А на что, если люди вместо работы в народном хозяйстве шастают по горам и долам и пытаются охранять тех, кто таки работает в народном хозяйстве, чтобы было на что содержать тех, кто охраняет тех, кто работает — чтобы было кому платить налоги для содержания обширного силового аппарата. Одно тянет другое. Чем дальше расширяется обжитая область, тем больше надо охранников. Всё упирается в низкую плотность населения, да ещё освоение Новоземья оттягивает много молодых и энергичных людей. Вобщем проблемы взаимосвязаны и наслаиваются друг на друга. Нет, остановить экспансию и наладить полноценную границу — не проблема, но политически это будет равноценно отказу от Диких земель. Это рано или поздно приведёт к оформлению на «отказных» землях самопровозглашённого государства с довольно буйным населением или и того хуже — земли перейдут в собственность соседей, которые уберут буферную зону и понатыкают военных баз по новоявленной границе, да ещё начнут предъявлять территориальные претензии. «Кемска волост! Йа! Йа!». Примерно по той же причине на моей далёкой родине так упорно и даже жестоко удерживали в составе Российской федерации небольшую и экономически бесполезную Чеченскую республику. Всем было ясно, что дай им независимость, отступись — и никакого нового Катара или нового Кувейта там не возникло бы, а возникла бы смесь Косово и Сомали, которая ядовитой занозой засела бы в мягком подбрюшье России, дестабилизируя и без того взрывоопасный Северный Кавказ. Уж Турция туда лапы запускала почти не стесняясь. А та же Великобритания пыталась раскачивать Кавказ ещё со времён Большой Игры, которая тянулась триста лет и конца ей не было видно. Ещё батя «Маугли», Редъярд Киплинг, будучи одним из участников той игры, писал что только когда все умрут — только тогда кончится Большая Игра. Старик знал, о чём писал. Вот потому и держали. Не зря же говорится, что держи друзей близко, а врага ещё ближе. Геополитика, твою дивизию! А тут сферополитика. Не только для Рассенской федерации, но и для многих других государств Дикие земли были этаким «чемоданом без ручки» — и нести неудобно, и выбросить жалко. Чем больше я узнавал об обстановке в этом регионе, тем больше в этом убеждался. «Отступить нельзя освоить». Ставь запятую где хочешь, ни один вариант не лучше.

Ковбой, который на самом деле был офицером, вдруг принял нормальное положение и задумчиво посмотрел в направлении дверей.

— Ого! Кого я вижу. Сама Люсия появилась. Не меня ли она ищет? — Пробормотал весельчак безо всякого веселья.

Я оглянулся. В дверях подбоченясь стояла красивая молодая женщина в традиционном костюме на тему ковбойства. Я автоматически отметил про себя — какие у неё красивые ноги и какая короткая юбка. Фантазия не растерялась и нацепила этот костюм на Лани. М-м-м… Шоб я сдох! Надо срочно выпить! Пока я дрогнувшей рукой наливал себе полный стакан выдохшейся медовухи, наш знакомец надвинул шляпу на глаза и встал из-за стола:

— Извините, свогры, но у меня есть неотложное дело. Увидимся!

Никис действительно пошел, но не в сторону красотки, как я ожидал, а совсем даже наоборот. Красотка оказалась не только с красивыми ногами, но и с прекрасным зрением. Она разглядела парня, плотоядно улыбнулась и решительно (тем не менее красиво) процокала каблуками сапожек в его направлении. Они скрылись в тёмном углу и визуальный контакт с ними я потерял, но почему-то был уверен, что Никис встрече был не рад. Бедняга. Мы ещё посидели, посмеялись над конфузом офицера и пошли спать.

Завтракали мы в этом же трактире, обедали там же. Изнывали от скуки. От нечего делать проверил машину и даже помыл. Я бы мыл подольше — хватило бы до вечера, но взялась помогать сестра и мы справились до обеда. После обеда ходили на местный пляж. Он был заполнен ребятнёй и подростками, которые кучковались отдельно от малышни. Взрослые все работали, молодёжь училась или тоже работала, поэтому мы тут были как белые вороны среди воробьёв. Было не очень уютно. Хоть речка не разочаровала. Светлое дно и медленное течение были именно такими, как я люблю.

Вечером наконец-то прибыли землекопы. Десять рабочих, машинист воздушной станции и горный мастер. С собой они привезли палатку, переносную станцию с отбойным молотком, несколько тачек и кучу ручного инструмента. Ребята хорошо оснащены. Им бы ещё экскаватор для полного комплекта. Но моё дело — доставить эту бригаду «Ух» до места работы, а не торетизировать. Я подогнал грузовик к пристани, открыл задний борт:

— Грузите свои средствА производства!

Мою шутку, как и ожидалось, никто не понял. Ну и ладно. Мужики, а именно так их с полным правом можно было назвать, таскали свои пожитки без спешки, но быстро. Помедлили только со станцией, потому как тяжёлая. На Марику бросали взгляды, хотя безо всякого удивления. Серёзные товарищи. Под стать нашим непокобелимым охранникам. Им такие каменные рожи выдают вместе со спецодеждой что-ли? Их начальник, хмурый пожилой усач, поинтересовался у Марики, как-то вычислив в ней главную:

— Когда на место поедем, свогра?

— Завтра с утра. Часа в два. И так мы двое суток потеряли.

Мастер пожал плечами, мол это не их вина, и увёл своих брутальных землероек харчеваться и спать. Мы тоже пошли в трактир, поужинали и завалились спать в номере. Как я и думал — Марика совершенно перестала меня стесняться после того как мы стали родственниками. Нет, с голыми сиськами или задницей она при мне не ходила, но вот в нижнем белье по номеру дефилировала совершенно спокойно. Не сказать, что это меня совсем не трогало, но интерес был чисто платонический. Никаких похотливых мыслишек и всего такого эротического. Просто женщина с совсем неплохим телом. Как я ещё в начале знакомства отметил — Марика была весьма симпатичной, но не супермоделью. Она не была даже просто моделью, однако было в ней что-то такое, чего у этих «моделей человека в натуральную величину» не бывает. Естественность может? Была она такой, как… Как… Ну, словно жила-была по соседству девчонка, которая водилась только с пацанами, стреляла из рогатки, гоняла с ними в футбол, лазила по стройкам. Коленки в ссадинах, вечно растрёпанные, непослушные волосы. И вот вдруг эта пацанка подросла, неплохо округлилась в нужных местах, отрастила стройные ноги, но поведение ещё не совсем сменила на девичье. Вот такое впечатление у меня было от Марики. И мне это нравилось. Наверное в глубине души мне всегда хотелось, чтобы у меня была такая сестрёнка.

Ещё только светало, а мы уже ехали. Мастер отказался от места в кабине и трясся сейчас в кузове вместе со своими рабочими и оборудованием. Что-то мне подсказывает, что этот мой рейс не последний, а совсем наоборот. Из того немногого, что я знал о горных работах, вспомнилось большое количество пиломатериалов для сборки настилов, трапов и прочей шахтной крепи. Ладно, решим проблемы по мере их возникновения. Марика подрёмывала справа, оглядываясь на крупных неровностях. Я крепко держал руль, «подваливая» газку на подъёмах, сбрасывая на спусках. По сторонам мелькали кусты и деревья, тёмно-красные в сумерках от разгорающегося Света. Я рулил, а сам тихо улыбался, мечтая о встрече с Лани. Как-то незаметно для самого себя я очень привязался к огненной вэйте. И уже совсем не терзали мысли о том, что она не человек. Фигня всё это. Какая в пень разница? Мне даже нравятся её остренькие ушки и я про себя иногда называю её Лисичкой. Не видел её глазищи только сутки, а уже соскучился. Хочется сделать так, как мы иногда вечером делали: Лани сидела, поджав ноги, я клал голову ей на колени, а она опускала мне на лоб свою прохладную ладошку. И прочь уходила усталость, пропадали тревоги, начинали казаться смешными проблемы. Твою четвёртую гвардейскую танковую Кантемировскую ордена Ленина Краснознамённую дивизию! Уж не влюбился ли я?!.

За размышлениями о любви и мечтами о встрече с вэйтой дорога пролетела незаметно. Мы прибыли в лагерь ещё до обеда. Орис и Лекс сразу же утащили мастера на раскопки — показывать фронт работ. Рабочие сидели в кузове и терпеливо ждали. А что? Оплата почасовая, лучше сидеть в кузове и травить похабные анекдоты, чем катать тачку с землёй. Тем более это Лекс, утаскивая мастера, приказал не разгружаться. Я не тупее паровоза и понял, что рабочих хотят расположить поближе к месту работ. Что ж — разумно. Не надо возить бригаду туда-сюда. Именно так и вышло. Поехали в Город. Разгрузились у холма, под которым, как предполагал док, раполагались подвалы храма. Рабочие поставили палатку, развели костёр. Надо же, они и еду сами будут готовить! Охрана у них останется из пары барьеровцев. Странно, то они одного человека выделить не могли доктору, а сейчас двоих ставят на охрану рабочих. Хотя… Может для этого люди были распределены заранее. И вообще это не моё дело.

Вся эта дребедень с рабочими и раскопками вылетела из моей головы, когда вечером после ужина Лани подошла и тихонько шепнула:

— Фрам, проводи меня до лаборатории? Кажется я забыла выключить лампу.

— Да, пойдём конечно.

Едва мы отошли в густую-прегустую тень куста, как вэйта повисла у меня на шее и её горячие губы на пару минут лишили меня возможности говорить. Она дрожала в моих объятьях, крепко, до боли стиснув мне шею. Но я не жаловался. Это была приятная боль. А потом она спрятала лицо на моей груди и горячо зашептала:

— Фрам. Мне было так плохо без тебя. Что я наделала?

— О чём ты, Лани?

— Знаешь, раньше я думала, что смогу тебя забыть, если не встречу. Но теперь не смогу. Мне уже никто кроме тебя не нужен… Что мне делать? — Как-то горько и обречённо спросила вэйта.

Что её на такие мысли толкнуло-то?

— Я знаю, что тебе делать.

— Что? — Подняла голову Лани.

Господи, сколько надежды в её голосе. И я решился:

— Любить меня. Не отпускать. Подожди ещё капельку, Лани.

— Хорошо. Я не отпущу тебя. — Уже твёрдо ответила вэйта и крепче сомкнула объятья.

Немало минут утекло, пока я не опомнился, отовался от её губ и встревоженно спросил:

— Лани, а как же лампа-то?

— М? Какая лампа?

— В лаборатории.

— Да нет никакой лампы, успокойся.

— Ах ты лисица.

После ещё одного поцелуя она отстранилась и озадаченно спросила:

— Почему лисица?

— Потому что хитрая, красная и ушки у тебя остренькие.

— Ладно. Тогда — ладно..

В тот вечер мы долго простояли под тем кустом, и не просто так. На следующий день начались настоящие раскопки. Как я и подозревал — меня послали за пиломатериалами. Мишка поехал грузчиком. Мы вернулись с полным кузовом брёвен и досок. Землекопы тут же начали сколачивать трапы для тачек и ещё что-то. Буровая снова поломалась. Поломка была довольно серьёзная — лопнул один из валов в коробке передач самой установки. Пришлось заказывать такой по эфиросвязи и потом ехать за заказом в Счастье. Снова сутки прошли в езде и тягостном ожидании. Рабочие тем временем начали копать в мегагруде развалин штольню или как там она называется. Работали отбойным молотком, лопатами и тачками. Пока я сутками мотался между лагерем и Счастьем, возя то стройматериалы, то горючее, то детали для ломающегося оборудования, угрюмые рабочие отработали больше недели, штольня стала довольно длинной. Рядом росла куча вынутого грунта, вернее — фрагментов развалин. Из штольни их вывозили тачками. Работа у землекопов шла довольно быстро, хотя последнее время темп немного снизился. Как поведал всезнающий повар — упёрлись в остатки фундамента. Теперь штольня пошла вдоль стены и катать тачки стало далековато. Но работа продолжалась. Сам Нэро то пропадал в этой галерее, то работал в палаточной лабортории. Учёные просеивали кучи отвалов. Даже нашли несколько старинных безделушек. Доктор выражал сдержанный оптимизм.

Всё время, что мы уже провели рядом с Городом и внутри него, я размышлял об интересной штуке. Столько уже рассказов мы наслушались о Голубой Девчонке, один правдивей другого, а никто из нас её так и не видел. Не то чтобы я хотел повстречать призрака, но где же главная достопримечательность? Или она местный аналог лох-несского чудовища, которое как бы есть? Есть десятки очевидцев, которые клянутся, что его чуть ли не с руки кормили и за хвост таскали, но вот как назло этого больше никто не видел. Не видели мы Девчонку в окрестностях лагеря, не видели и в самом Городе. Ладно — я, бывал там урывками и только по случаю каких-то поломок оборудования. Но из учёных, которые дневали и ночевали на раскопках, из барьеровцев, их охранявших, а теперь и из землекопов эту самую Девчонку пока так никто и не увидел. Так что я считал байки про неё простым вымыслом, страшилкой для приезжих. Однако произошёл случай, изменивший моё мнение. В тот вечер я пошёл проверить насос у озера, намереваясь быстро управиться и вернуться до темноты. Предупредил Мирского, взял ружьё и отправился в котловину. Но повозиться пришлось дольше, чем ожидалось. Когда закончил с мелким ремонтом и очисткой импровизированного фильтра, сумерки уже здорово сгустились. Ещё немного и совсем стемнеет. Я присел у кромки воды и стал торопливо мыть руки в прохладной водичке. Ружьё лежало под рукой. Ничто, как говорится, не предвещало. И тут на грани слышимости скорее ощутился, чем послышался странный звук. Словно тихонько заиграла флейта или свирель. Я плохо разбираюсь в музыке и уж тем более плохо разбираюсь в музыкальных инструментах, но точно играло что-то духовое. Я замер и стал прислушиваться. Странно, однако источник звука не определялся, словно он был прямо в голове. Я оглядел раскинувшуюся передо мной поверхность озера и хотел уже вставать и идти в лагерь, списав звук на усталость и дневное напряжение. Стоп! Что это там? Слева, ближе к дальнему берегу показалось какое-то свечение. На лодке что-ли кто с фонариком плывёт? Бред! Нету тут никаких лодок. Здесь и спуститься-то к воде без риска для жизни можно только с вот этой стороны озера. Что же там такое? Я на всякий случай взял в руки ружьё и напряг зрение. Мерцающая точка увеличивалась и музыка становилсь всё громче. Уже стал различим грустный мотив. Теперь понятно, что они связаны. Твою дивизию! Это ещё что за аномальные явления?!. Стало жутковато, но не бежать же в лагерь с криками «-А-а-а! Демоны!»? Взял волю в кулак и стал наблюдать дальше. Свечение приблизилось и обрело некую четкость. Вырисовывалась явно человекоподобная фигура. Музыка играла в голове печальный мотив. Я сидел затаив дыхание. Фигура ещё приблизилась. Ёшь твою медь! Над поверхностью озера, совсем над поверхностью, сантиметрах в десяти всего, парила человеческая фигура. Не просто парила, а словно бы шла, перебирая ногами. Когда стали различимы детали, я нервно сглотнул — над водой лёгкой походкой шла полупрозрачная девочка лет десяти-двенадцати, в коротком свободном платьишке, вся словно сотканая из слабо светящегося голубого дыма. Босые ступни время от времени касались волн не встречая сопротивления, однако пальчики словно разбрызгивали призрачные капли. И похоже, что призраку это занятие нравилось. На полупрозрачном личике играла лёгкая улыбка. Глаза светились синими огоньками. Это же и есть та самая Голубая Девчонка! А я-то думал, что это всё сказки! Я стал смотреть во все глаза. А Девчонка остановилась, приподнялась на носке одной ноги, словно оперевшись на одну из волн и легко «перепрыгнула» с одного гребня на другой. Против воли я отметил грацию призрака, как ни смешно это звучит. Хоть и было понятно, что на самом деле она не взаимодействует ни с водой озера, ни с воздухом, но в момент «прыжка» и «платьишко» встрепенулось, и короткие «волосы» шевельнулись. А ушки-то у девчонки острые! Я пригляделся к её «лицу» и углядел в нём характерные черты вэйт — широкую переносицу и большие глаза. Так Девонка при жизни была вэйтой? Хотя кто знает, соответствует ли облик призрака прижизненному? А музыка всё играла в моей голове. Девчонка покружилась, надувая платье колокольчиком (как мжно надувать не ощущая воздуха — неизвестно), и вдруг начала танцевать. Она легко препрыгивала с волны на волну, иногда склоняясь и касаясь гребней пальцами худеньких рук, кружилась, раскинув руки и подняв лицо к тёмно-тёмно-красному диску Света. Всё это под грустную музыку флейты или свирели. Было в этом что-то завораживающее. Я смотрел совсем без страха на танец призрака и мне не верилось, что он, вернее — она, может так запросто доводить людей о сумасшествия. Девчонка протанцевала мимо меня и скрылась за прибрежными кустами, музыка вдруг пропала. Я дрожащей рукой зачерпнул озёрной воды, плеснул на лицо. Подобрал неизвестно когда выроненное ружьё и спотыкаясь на неразличимых в темноте травяных кочках побрёл в лагерь. Никому я о том случае не рассказал, даже Лани. Не знаю почему…

В один прекрасный день, когда меня не дёргали по разным поводам и я умиротворённо пинал балду, в лагерь примчалась Марика на вездеходе и сразу бросилась ко мне. Я в это время лежал под машиной, делая вид, что занят профилактикой и поэтому даже вздрогнул, когда она дёрнула меня за штанину:

— Прохлаждаешься?! Там вход нашли!

— Сдурела? Чуть штаны не стащила.

— Доктор тебя требует. Тебя и Лани. Собирайся давай, бери всё что там положено, а я пока за ней схожу.

Она исчезла не дожидаясь моего ворчания, а я со вздохом выполз из-под машины. Полез под пассажирское сиденье за костюмом химзащиты. Никакого энтузиазма я не испытывал и лезть в неизвестные катакомбы не хотелось. Тем более в этом «презервативе». Надевал я раньше этот местный «ОЗК» несколько раз. Процесс был отлажен, хотя восторга он не вызывал и поныне. Сначала поверх полевухи натягивались штаны из прорезиненной ткани, потом некое подобие свободного свитера из такой же ткани, только с высоким воротом. Штаны и «свитер» соединялись специальным поясом. На ноги обувались резиновые боты, на руки — перчатки. Всё это соединялось с остальным костюмом. И как венец всему напяливался поверх газомаски капюшон от «свитера». Довольно неудобно. Хорошо хоть в подземельях должно быть прохладно. Не представляю — как бы я таскался в этом «прикиде» по жаре? Ехать решил на грузовике, чтоб потом если что Марику не искать. Ждал Лани. А вот и она. В синем комбинезоне, на голове шапочка без козырька. На поясе свёрток с химзащитой. Вэйта тащила с собой большой зелёный чемодан. Это наверное тот самый анализатор. Я выскочил из машины и чуть ли не бегом бросился помогать Лани. Знаю, что по местному этикету она сама должна носить свои вещи, но мне плевать на условности, когда на моих глазах девушка надрывается под тяжестью оборудования. Такой вот я сексистский сексист. Раньше Лани возмущалась, когда я отбирал у неё тяжести, но теперь она промолчала, а глаза так и вовсе светились благодарностью. С точки зрения местной морали я исключительно плохо влияю на бедную вэйту. Я не без труда затолкал в кабину чёртов чемодан, пока никто не видит подсадил Лани за талию на подножку, услышав удивлённый вскрик. Приятно удивлённый. Обошёл машину, насвистывая под нос. Всегда приятно, когда сделаешь кому-то приятно. Завёл движок, хотел было уже трогаться, но в пассажирскую дверь забарабанили. Твою дивизию! Лани открыла дверцу. В проёме показалась не кто иная, как Нюта! За всеми этими поездками, ремонтами, перипетиями отношений с вэйтой я как-то подзабыл о девчонке. Не донимает — и ладно. И хотя я видел её во время завтраков-обедов-ужинов, а так же и по ночам она имела привычку греться об мою спину, но мы почти не общались напрямую. Тем не менее Ню даже стала нашей связной. Эта непоседа хорошо освоилась на новом месте и перемещалась по лагерю без всякого страха даже в темноте. Надо же, спать одна в темноте боится, а шляться — нет! Ну да ладно. Иногда Лани задерживалась, тогда Ню не составляло труда смыкаться до её КУНГа и узнать причину. Вобщем теперь Нюта старалась нас сблизить. Наверное расчитывала, что мы будем относиться к ней благосклонней из-за чувства благодарности. В таком случае ей нельзя отказать в хитроумности, потому что мы с Лани и вправду были ей благодарны. Иногда на традиционных послеужинных «посиделках» Лани даже сажала Нюту между мной и собой. А это знак большого доверия. В такие моменты Нюта просто сияла от удовольствия. Ещё не известно — кто кому в таком случае был больше благодарен.

— Эй! Голубки! Меня с собой возьмите!

— А зачем?

— Так интересно же!. Тут так скучно.

— Юр отпустил?

— Ага. Да ладно, я только одним глазком гляну, а потом с Марикой назад.

Я не успел отговорить её, потому что Лани подала девчонке руку:

— Конечно поехали! Залезай! Осторожно, тут прибор.

— Здорово! Спасибо, Лани! Эту злюку не скоро уговоришь… Тс-с!! Дурацкий прибор!! Мне совсем не больно!

— Ой! Дай посмотрю! Ну, ничего страшного, хотя синяк будет. Я же предупреждала — осторожней.

— Извини. Я такая корова.

— Перестань, Ню. Дверь закрыла?. Фрам! Мы едем? Э… Фрам?

— Что? А, конечно едем.

Это что я сейчас наблюдал? Прямо лучшие подружки! Заговор, блин?! За моей спиной спелись? И это в то время, когда я ел не досыта, спал беспросып… неосыпал в общем!. Ну… Нормально ел конечно. И спал тоже неплохо. Но это не важно! Это же чего получается, граждане, а? Может они уже и поделить меня успели? А что? Такими темпами стодов через шесть дождусь крика Нюты: «-Господин назначил меня любимой женой!!». Голова кругом идёт, честное слово. А может я раздуваю из мухи шмеля? Может они просто подружились? Опять же Лани Нюте с учёбой помогает. И почему бы им не подружиться? Но всё равно непривычно как-то.

Всю недолгую дорогу я молчал, косясь на переглядывающихся девок. Они явно были удивлены, но ручаюсь, что не больше моего. На месте нас уже ждали. У входа в штольню толпились учёные во главе с Нэро. Рабочие сидели в сторонке и наслаждались внеплановым перерывом. Заглушил движок, помог сойти Ню, вытащил из кабины зелёный, военного вида чемодан с прибором. Лани ловко спрыгнула с подножки и потянулась:

— Хорошая погодка.

— Здесь всегда хорошая погодка. — Буркнул я себе под нос.

Ружьё запер в кабине, с собой взял только пистолет и пару обойм. Пока Нюта и Лани с интересом осматривались, я с видом бывалого диггера подошёл ко входу в штольню. Массовка расступилась. Но входить в галерею я не спешил. Ждал Лани. Ах да, чемодан я не потащил. Бываю иногда мелочен — грешен. Тем временем из штольни вышел Орис, нашёл меня взглядом:

— Свогр Корбин, вы уже тут?

— Да.

— Отлично. Дождитесь Лани и идите по галерее, я буду ждать вас там.

Док прям сочился нетерпением и поэтому сразу скрылся в этой норе. Я оглянулся. Посреди развалин, заросших кустарником и бурьяном, а кое-где и лесом, отвратительно свежела куча вынутых из штольни обломков, земли и кирпичного боя. К ней от штольни вёл деревянный настил, по которому рабочие катали тачки. Где-то за кустами тарахтел силопроизводитель, вырабатывая энергию для освещения галереи. Вот и Лани со своим чемоданом плетётся. Рядом с ней тащится Ню и помогает. Морально. Эх, сердце моё не камень. Пошёл навстречу, настойчиво отобрал зелёную штукенцию. Ню хотела увязаться за нами, но её внутрь не пустили барьеровцы и она осталась пинать камешки снаружи.

За поворотом коридора стали слышны голоса и мы подошли к расширению тоннеля. Тут было несколько человек и Нэро среди них. Он напоминал сейчас фокстерьера у лисьей норы — так же тянулся ко входу и прямо-таки дрожал от возбуждения.

— Наконец-то! Свогры, что же вы так долго?! Если бы не эти правила, то я и сам бы уже давно. Ну да ладно. Свогра Рэн. Милая Лани! Вы захватили свою аппаратуру?.

— Да, доктор. Я сейчас же начну.

— Прекрасно! Прекрасно!

Доктор чуть не под руку отвёл вэйту к тёмной дыре в стене и наверное запихнул бы её туда, однако я вежливо но твёрдо оттёр его в сторону от Лани. Мы с ней помогли друг другу облачиться в химзащиту, одели газомаски. Вэйта открыла чемодан. В нём оказался прибор наподобие того, каким сканировал внутренности бункера Лекс в нашей первой поездке. Я взял в левую руку фонарь, который мне с готовностью протянули. В правой уже был «Гром». Подошёл к дыре. Посветил в неё. Луч ушёл в тёмный, пыльный коридор.

— Лани, держись сзади.

— Да. — Ответил голос, приглушённый маской.

Я шарил лучом по каменным стенам, выискивая малейшую угрозу. Но пока главной угрозой была пыль. Её тут было много, очень много. Она не только лежала сантиметровым слоем на полу, но так же покрывала стены и даже свод подвального коридора. Когда мы осторожно проходили через дыру, я обратил внимание на толщину стены. Метра полтора точно было. А та дыра, через которую мы шли, есть не что иное, как разрушенный дверной проём. Ничего так фундамент. Наверное и здание было немалое. Чем же по нему так жахнули, что от него только куча обломков осталась? Фугас тонн на пять в тротиле, а то и больше. Хотя, судя по форме развалин, здание обрушилось внутрь себя, погребя под собой подвалы, а не разлетелось в стороны, как если бы внутри него рванула пятитонная «дура». Чёрт его знает. В своё время я читал, что во время Второй Чеченской наши применяли самоходный двухсот сорока-миллиметровый миномёт «Тюльпан». В частности — стреляли управляемыми минами, которые можно было запрограммировать на разную глубину пробития цели. К примеру мина попадала в крышу пятиэтажки, пробивала четыре этажа и взрывалась на первом. Дом просто складывался в аккуратную груду из кусков панелей и битого кирпича, надёжно хороня засевшего в здании противника. А вес этой мины был «всего-то» в районе ста тридцати — ста сорока киллограм. Менее ста кэ гэ тротила. Так что может быть, что в случае с этим храмом обошлись чем-то подобным или около того. Даже думать на эту тему страшновато, и не хочется.

Я медленно продвигался вперёд, стараясь поменьше шевелить пылевой ковёр. Послышался голос Лани:

— Подожди! Пробу возьму!

— Давай.

Пока вэйта колдовала над прибором, я терпеливо ждал. Потом мы прошли до конца коридора, где уже был не провал, а полноценная дверь. Вроде бы деревянная. Я взялся за ручку, намереваясь открыть. Но в результате приложенного усилия ручка осталась у меня в руке, а дверь с треском рассыпалась на множество истлевших щепок и подняла тучу пыли. Я даже испугался и отскочил назад, закрывая собой Лани. Она тоже испугалась, потому что я услышал взвизг, приглушённый газомаской. Но ничего такого за крушением двери не последовало, если не считать поднятой пыли. Вот сейчас я был очень рад, что мы в костюмах химзащиты. Я наощупь нашёл в облаке вэйту, успокаивающе погладил по плечу. Надеюсь, что это было именно плечэо. Постепенно видимость более-менее восстановилась, если считать таковой жёлтый конус от лампы фонаря. От нечего делать Лани проверила пробы пыли.

— Ну как?

— Ммм… Отравляющих веществ нет, известных болезнетворных микробов тоже вроде нет. Но газомаску снимать всё равно не советую.

— Да я и не собирался. Пойдём назад?

— Раз уж двери нет, то может посмотрим — что там дальше?

— Ну… Ладно. Пойдём.

Я пошёл вперёд, держа пистолет наготове и выставив вперёд фонарь. По мере движения пыли становилось всё меньше, а потом она почти сошла на нет. Стены коридора были сложены из крупных каменных блоков, гладко отёсанных. Под потолком тянулся ряд пыльных полусферических плафонов освещения, конечно не работающих. Вот и первая дверь справа. Из ржавого металла. Я потянул за очередную ручку с некоторым напряжением, помня о первой двери. Но дверь просто открылась с противным скрипом, вызвавшем мурашки. Я посветил внутрь и присвистнул, забыв о газомаске. Из-за моей спины высунулась Лани:

— Что тут?. О.

Ага. Я бы назвал это место складом металлолома. Наверное здесь когда-то была котельная или что-то подобное. Луч пробегал по нагромождению проржавевших и обвалившихся труб, по рыжим, с отслоившейся давным-давно краской, станинам агрегатов. Металлический хлам не давал пройти внутрь и оценить размеры помещения возможности не было. Надеюсь, что здесь нет крыс. Мы закрыли скрипучую дверь и переглянулись. Аккуратный до недавнего времени костюм вэйты был в серых пятнах пыли, прибор и газомаска тоже были серые. Да, я сейчас выгляжу не лучше. Дальше по коридору виднелись ещё двери. Эх, была-небыла! За следующей дверью оказался какой-то склад с множеством полуобвалившихся полок. Заходить мы тоже не стали. Потом было помещение с грудами истлевшего тряпья. Тем более заходить не решились. Мало ли какие сколопендры там живут? За третьей дверью нас встретил ещё один склад. Но на этот раз в нём было не тряпьё и не полки со сгнившим продовольствием. Склад был довольно просторный, луч обшарил пустую середину и упёрся в стеллажи вдоль стен. А они довольно крепкие на вид. Кажется — аллюминевые. На стеллажах лежали остатки деревянных ящиков. Сквозь труху и проржавевшие полосы окантовки проступали какие-то предметы. Испоречными многие из них не выглядели. Когда луч фонаря пробегал по этому салату из трухлявых досок и ржавчины, то несколько раз подозрительно блеснуло. Так-так-так. Уж не… Я подошёл поближе к одной из полок, стволом пистолета раздвинул труху. Сквозь пыль проступила желтоватая металлическая поверхность какого-то предмета. Так и есть. Кажется это бронза. Или золото. Мы в сокровищнице. Но почему так сравнительно доступно? Ни тебе — толстых дверей с замками, ни тебе — ловушек. Как будто всё это добро сюда стащили в спешке. Хотя наверное так и было. Ведь шла война. Но если это сокровища, то надо срочно известить местных силовиков, чтобы охрану этого места серьёзно усилить. Надо возвращаться и подробно доложить о находке.

— Лани, пошли назад.

— Ага. Фрам, это ведь золото?

— Не знаю.

По пути назад мы обратили на проём в стене и заглянули туда. Вот и лестница в сам храм. Ступени уходили вверх, а оттуда весь проём был завален кусками каменных блоков. Сразу вспомнилось, что над нами сотни и сотни тонн камня и кирпича. Бр-р-р!. Тогда откуда дверь в фундаменте, через которую мы вобщем-то сюда и попали? Скорее всего это технический ход. Ведь недаром первое же помещение оказалось набито технической аппаратурой. Ладно, об этом пускай учёные думают. Им за это деньги платят. Нас встречали как героев — только что не с шампанским. И то потому что его в Сфере нет. На нас посыпались вопросы, но мы только с наслаждением дышали относительно свежим воздухом, стянув газомаски.

— Ну?. Что там?! — Горел нетерпением Нэро.

Я отвёл его в сторону и спросил:

— Доктор, что мы искали на самом деле?. -Вход в подземелье храма.

— А что должно было быть в подземелье?

— Мы точно не знали. Артефакты предвоенной эпохи. Предметы культа. Историческое наследие. Всё что угодно.

— Доктор, там куча этого самого наследия. И даже на мой непрофессиональный взгляд — очень дорогого. Да подождите, успеется. Не стоит ли вызвать местных дружинников и запросить охрану от государства?

— Э… Видите ли какое дело… Мы работаем не от государства, а от фонда «Сфера». В договоре с фондом есть пункт о том, что все найденные нами ценности сначала переходят в его владение. Но возможно вы и правы. Я сейчас же посоветуюсь со свограми Сомовым и Мирским и поручу им связаться с фондом, чтобы они прислали дополнительную охрану.

— Да, доктор. Кстати, там всё трухлявое, так что осторожней.

— Спасибо. Но я как-никак искатель, так что понимаю.

— Тогда извините.

Доктор возвратился в среду своих единомышленников, которая взамен исторгла из себя умученную запылённую вэйту и её чуткий чемодан. Я встретил её кратким поцелуем в щёчку и забрал прибор. Она даже не сопротивлялась. На выходе из тоннеля мы преодолели второй эшелон встречающих, отошли в сторону и с наслаждением уселись под деревом, прислонившись к нему спинами. Газомаски и чемодан валялись рядом. Как же хорошо на поверхности! Подошли Лекс и Марика. Я кратко рассказал о находке и мрачно сказал:

— Командир, там неплохая куча предметов старины и ценностей. Если инфа об этом просочится с рабочими во внешний мир, то у нас могут возникнуть проблемы. Мало ли какой швали вокруг найдётся? Барьеровцы хоть и крутые ребята, но лучше бы перестраховаться. А доктор против того чтобы запросить охрану у местной дружины… Надо что-то решать.

— Я сейчас же пойду и переговорю с Нэро и Мирским… Отдыхай.

— Есть. Отдыхать — это мы завсегда.

Лекс торопливо ушёл к тоннелю, а Марика села с нами к дереву.

— Ну что, голубки? Когда уже прекратите стесняться всех? — Спросила она с усмешкой.

Я лениво отбрехался:

— Могу тебя спросить о том же. Кстати, когда свадьба?

— Кхе!. Чего это ты? Разве я говорила о свадьбе?

— Да ладно! Я ж не слепой.

После паузы Марика тихо ответила:

— Всё сложно. Ты же знаешь, что у Лекса дочь есть?

— Угу.

— А я её даже ещё не видела. Меня грызут сомнения, Фрам. Смогу ли я найти подход к ребёнку? Меня саму в приюте воспитали. Что я знаю о нормальной семье?

— Не переживай. Всё будет хорошо. Материнский инстинкт сделает своё дело.

— Думаешь?

— Ага.

— Спасибо… А у вас со свадьбой что?

Настала моя очередь поперхнуться. Зато отозвалась молчавшая до этого Лани:

— Я хоть сейчас согласна!

Так и подавиться недолго! Марика рассмеялась и хитро прокомментироавла:

— Да кто бы сомневался. А я вот знаю ещё одну особу, которая тоже хоть сейчас согласна.

— Пускай. Я не жадная. — Ответила Лани безмятежным голосом.

После этой фразы они обе засмеялись, а я — нет. Чегой-то не весело от таких заявлений. Тем более я тревожился из-за находки. Золото. Оно способно затуманить разум, открыть такие тайники человеческой мерзости, что диву дашься. Я даже на счёт себя не был уверен на все сто. Мелкй червячок жадности точил где-то на заворках сознания. И это при том, что я никогда к богатству не стремился, считая что богат не тот, у кого много, а тот, кому достаточно. Нет, чем больше народу будет знать о находках, тем больше вероятность осложнений. В этом свете цена вопроса в пятьдесят тысяч уже не казалась такой уж привекательной. Совсем не хочется гибнуть за металл. Пока девчонки хихикали, а я — хмурился, вернулся Сомов. он озабочен и серёзен.

— Ну как, командир?

— Я убедил их сообщить в фонд и потребовать охрану. Но когда они это сделают — не знаю. Фрам, нужно перегнать грузовики сюда. Основной лагерь тоже переезжает.

Тут нарисовалась блудная Ню. Она радостно подбежала к нам, но взглянув на наши озабоченные морды передумала выражать радость. Да и не успела бы, потому что Лекс сказал тоном, не располагающим к промедлению:

— Мы переезжаем в малый лагерь. Поезжай с Фрамом и начинайте сборы. Где Миша?

— Так в лагере он. — Ответила девочка на вопрос и с озадаченной мордашкой отошла в сторону.

Мы с вэйтой скинули ненавистные, но так помогшие химзащиты, упаковали их. Лани потащила свой зелёный чемодан в сторону грузовика, я опять ей помог. Кликнул Нюту и мы поехали в лагерь. Там уже начиналась суета — Лекс приехал раньше меня. Водители разогревали двигатели грузовиков, сворачивали передвижную лабораторию. Лани побежала туда, оставив свой чемодан в кабине. Нюта побежала в сторону кухни, где Мишка и Юр сворачивали матерчатый навес. М-да. Жизнь кипела. Пошёл к нашим. Свернули общими усилиями навес, я подогнал грузовик. Кузов наполнялся пожитками, а Нюта с Мишкой всё подтаскивали что-то. По двум толстым доскам мы затащили в кузов печь, пока место есть. Потом сворачивали палатки. Таскали продукты из «холодильника». Еле-еле всё ушло. Теперь в кузов даже кирпич некуда было положить. ТЗГМ ощутимо «присел» на задних рессорах, значит тонны две — две с половиной напихали. Пардон! Четыре-пять галот. Я прошёлся к другим грузовикам, все были готовы ехать. Доложил Лексу. И мы поехали. Я как всегда ехал почти замыкающим, за мной тащился броневик барьеровцев. На пассажирском сиденье отдыхали девчонки. Рулить приходилось внимательно, так как дорога изобиловала хоть и плавными, но — ямами. Так что на новоявленных подружек почти не глядел. Не до них пока. Грузовик кренился на неровностях, предостерегающе скрипя рессорами. Высоко нагрузили, хорошо что ехать не далеко. На обустройство нового лагеря ушёл весь оставшийся день. Вымотались здорово.

После припозднившегося ужина все тихо сидели вокруг традиционного костра, пили «чай». Мы с Лани сидели под деревом, чуть в стороне. Я прислонился спиной к стволу, а вэйта прислонилась спиной ко мне, положив голову затылком мне на плечо. Сцепила вокруг себя мои руки и тихо сидела. Вроде даже глаза закрыла. О чём она думает? Может просто дремлет?

— Фрам.

— М-м-м?

— Теперь купаться не сходим.

— Ага. Далеко. Да и некогда будет. Завтра тут такое начнётся — забудешь обо всём купании.

— Ты про находку?

— Про неё… И ещё неизвестно — что там дальше.

Лани помолчала, поёрзала спиной, крепче сомкнула мои руки и тихо спросила:

— Ты бы хотел повторить то купанье, на озере?

— Лишний вопрос, Лисичка. Конечно хотел бы.

— И я… А ещё… Ещё я хотела бы остаться с тобой наедине. Не так как сейчас, когда вокруг люди, а по-настоящему. Понимаешь?

— Понимаю.

Ещё бы не понял! Твою дивизию! Понятно как Божий Свет! Я и сам этого хочу! Да по своей дурацкой земной привычке жду подходящего момента, чтобы об этом сказать — проявить инициативу, не ожидая её от девушки. Это у нас если девушка первой предлагает постель — то она сразу шлюха (хотя втайне многие мужики о таком грезят). А ведь здесь в порядке вещей то, что девушка сама может делать первые, вторые и остальные шаги. Всё-таки я слишком мало здесь живу, чтобы впитать местные нормы морали. Блин медный! Получается, что Лани мне намекает на своё желание близости в смысле секса?! Ёпрст… Приятно и здорово, конечно, но… Но как просто и одновременно неожиданно!. И в любви она мне уже давно призналась. А ведь я пока так и не сказал ей то, что обещал. Имею ли я право ей это сказать? Уверен ли я перед самим собой? Если разобраться, то — уверен. Как бы не одёргивал себя и не ограничивал, но ведь так оно и есть. Простой как валенок факт — она мне нужна. Никто другой, только она. Сутки её не вижу — скучаю. На других девушек смотрю просто как на красивые иллюстрации к книге Бытия. Из-за неё. Только её представляю в эротических фантазиях перед сном (а что такого? Чего мне перед самим собой ханжествовать?), и не только эротических, а даже и вполне таких натуралистических.

— Лани.

— А?

— Наверное это совсем не романтично и вовсе не к месту.

— Так-так… Продолжай. — Со смешком вставила реплику в паузу вэйта.

Я приблизил губы к её спрятанному за красными прядями ушку и прошептал:

— Я тебя люблю, Лани.

Почувствовал, как замерла вэйта и повторил:

— Я тебя люблю.

Не знаю чего ожидал, но она снова меня удивила. Вложила свои ладони в мои и спокойно ответила:

— Я знаю. И тоже тебя люблю. Давно-давно.

Вот так вот. Констатация факта, а не признание. Зато мне стало легко и хорошо. Кому, в конце-концов, нужны розовые сопли? Хотя нет, чуток розового был. Вэйта запрокинула голову и подставила губы для поцелуя. Я с удовольствием поцеловал. Всё равно в нашу сторону никто не смотрел. Нюта, которая обычно на посиделках бывала где-то поблизости, сегодня ушла спать сразу после ужина и даже темноты не испугалась — так устала девчонка. Да и мы засиживаться не стали. Проводил вэйту до палатки, поцеловал на ночь и тоже пошёл спать. Усталость навалилась мельничным жёрновом…

Как я и сказал Лани, с утра началась нервотрёпка. Рабочим устроили выходные, они пинали балду так же, как и работали — серьёзно и основательно. Учёные сновали между подземельем и лабораторией. Как я понял, часть учёных в костюмах химзащиты осторожно паковали артефакты в специальные ящики и выносили их ко входу в штольню, а другие учёные уже оттуда носили ящики через галерею в лабораторию. Доктор пропадал в гуще событий. Лекс с Марикой уехали в Счастье по вопросам хозяйства и финансов. Угу, угу… Мишка помогал мне делать новый «холодильник». Лани работала в лаборатории. На следующий день меня позвал Нэро и попросил составить компанию одному из учёных. Надо было исследовать остальные подвалы. Золото — это хорошо, но надо и остальное изучить. Пришлось согласиться. В подземелья я стал ходить в компании неразговорчивого учёного из «профи», которого звали Сандро. Фамилия у него была труднопроизносимая, не рассенская, так что все звали его по имени. Я каждый раз одевал комплект химзащиты с газомаской. Пусть так жарко и душно, зато пыль не приходится доставать изо всех мест. Ведь как ни осторожничай, как ни старайся двигаться осмотрительно — всё равно что-то заденешь, что-то уронишь. От всего этого поднимается пыль, которая потом долго не оседает обратно. И пусть чем дальше от заваленного входа, тем меньше слой, но всё же. Да и насчёт заразы я не был настолько уверен. Пробы брали недалеко от места входа, а что там в глубине — никто не знает. Все занимались разборкой тех самых «артефактов» из третьего зала, так что мы с Сандро ходили по подвалам вдвоём. Я удивлялся, что не смотря на столько баек о Голубой Девчонке мы её ни разу ещё не встретили. Хотя, если припомнить рассказы об этом призраке, то она всегда появляется в местах, где есть останки людей. Мы же пока, слава Семье, ничьих останков не находили и надеюсь — не найдём. Хотя я видел её на озере. Неужели там тоже есть останки? Бр-р-р.

Мы не просто лазили по тёмным и пыльным подвалам. Мы ещё и составляли план подземелья. Дело двигалось медленно. Часто в коридорах встречались завалы из обрушившихся со свода кирпичей. Их приходилось разбирать хотя бы частично, чтобы можно было пролезть как-нибудь. Эти обрушения и завалы подтверждали версию о том, что наверху что-то серьёзно уе… Ой!. Взорвалось. Некторые части перекрытий просто не выдержали сотрясения и обрушились. Часть помещений оказалась почти полностью засыпана обломками, кирпичной и цементной пылью. Так что наша разведка продвигалась черепашьими темпами. Зато я виделся с Лани. Она и Клео приходили на ужин, так что пусть только по вечерам, ненадолго, но мы встречались. Хорошо что не надо было скрываться от Нюты.

Кроме подвала с сокровищами мы пока ничего интересного не нашли. В основном помещения представляли собой склады, некогда заполненные продовольствием и предметами первой необходимости. Похоже, что подвалы храма служили надёжным хранилищем для «гуманитарки». Насколько было известно из смутной истории Страшного, стороны хоть и вели жестокие сражения с применением ОМП, но существовали договорённости. В числе прочего стороны воздерживались от ударов по религиозным центрам, где не было войск. Именно поэтому многие убежища строились рядом с храмовыми комплексами или под ними. Непонятно только — почему по храму хренакнули чем-то типа «Царь-бомбы»? А вот отсутствие (пока) останков в подземельях наталкивает на мысль, что возможно удара по месту ожидали, поэтому людей распределяли по другим убежищам. Ну да уже и не важно.

Одним утром, когда закончился завтрак и учёные потянулись в тоннель, меня подозвал Нэро:

— Свогр Корбин. Сегодня с вами пойдёт свогра Рэн. Она возьмёт пробы воздуха и пыли в дальних коридорах. Мы и так пренебрегаем правилами безопасности слишком часто.

— Хорошо.

Я вежливо кивнул и пошёл собираться. Мы трое выглядели как водолазы, только без шлемов. Я шёл с пистолетом, Сандро нёс мощный фонарь, а Лани тащила свой «чемодан». На головах у нас были каски, которые давно стали обязательным атрибутом в подземных странствиях. Тут давно всё держится «на соплях». Сверху могут упасть куски кирпича или фрагменты отделки, так что атрибут пришёлся вполне к месту. Каски были хорошие, с фонариками как у шахтёров. Накопители висели на поясах и соединялись с фонариками толстым проводом. Временами, разбирая очередной завал в жёлтом свете маленьких лампочек, я ощущал себя этаким Стахановым. Но сейчас я побаивался за Лани. Наверное ей будет тяжеловато таскаться в этом «костюме», каске и газомаске, да ещё и с тяжёлым прибором на руках. Пока она стоически шагала позади, шаркая ботами по настилу.

В подвале, где мы нашли сокровища, кипела работа. Поэтому мы, никого не отвлекая, пошли дальше. Попетляли по коридорам. Лани брала пробы и мы двигались дальше. Пару раз пролезли через лазы в завалах. Приходилось протаскивать в них ланин «чемодан», так как у неё самой не хватало «тягового усилия» чтобы его пропихнуть. Снова брали пробы. Поводов для тревог пока не было, хотя пыль всё так же досаждала. Так мы добрались до конца исследованных катакомб. Дальше была очередная ржавая дверь с отвалившейся краской. Мы устроили привал…

— И вы здесь ходите только вдвоём?

Спросила Лани глухим из-за газомаски голосом, восседая на «чемодане». Я кивнул, отчего жёлтое пятно фонарика скакнуло по сидячей фигуре вэйты:

— Ага.

— И не страшно?

— Страшно. И интересно.

— Понятно. Я бы одна не пошла. А вот с вами почти не страшно. После сидения за увеличителем и возни с пробирками даже освежает. А там, за дверью, что?

— Не знаю. Туда мы ещё не заглядывали. Эй, Сандро! Посмотрим? Лани удачливая, прошлый раз мы с ней сокровища нашли.

Учёный пожал плечами и нацелил фонарь на дверь. Понятно, мне открывать. Я вздохнул, но ничего не поделаешь — инициатива имеет инициатора. Это до меня ещё в армии дошло. Будем расхлёбывать. Дверь была как и все в подземелье, металлическая. Краска с неё давно облупилась, поверхность покрыта ржавыми пятнами и слоем пыли. Но было и отличие. Все остальные двери имели ручки для открывания. На этой же был штурвал, как на двери в бомбоубежище. Откроется ли? Я подошёл к двери, посветил на штурвал. Попробую. Приложил усилие по часовой стрелке. Ничего. Даже не дёрнулся. Теперь — против. Еле ощутимый щелчок. Но дальше опять ничего. Я посветил по периметру двери, в зазор между металлической дверной коробкой и собственно дверью. Виднеется так называемф ригель. И не один. Два, три, четыре… Четыре ригеля по периметру. Спилить нечем, «болгарки» с тонким диском у меня нет. Газовым резаком? Факел не пойдёт в такой зазор. Да и горелки с баллонами у меня нет. Силосваркой? Она маломощная, не потянет. Да ещё и сваришь ненароком дверь с коробкой. Похоже, что мы в пролёте. Ладно, не всё коту — Масленница.

— Не открывается.

— Обиженно прокомментировала Лани. Ей хотелось подтвердить свою удачливость, но не получилось. Я пожал плечами и повернулся к ней и Сандро:

— Пусть доктор решает. Наше дело — химию и заразу проверить. Проверили? Нету? Ну и ладно. Пошли назад.

Путь назад занял едва ли не больше времени чем до запертой стальной двери. Всю дорогу я думал о находке. Если золотые цацки валяются практически не запертые, в грубых деревянных ящиках словно третьесортная бижутерия, то что же упрятано за бронедверью? Что имеет настолько высокий приоритет? Или имело? Ведь во время войны подчас патроны и продовольствие ценятся гораздо больше резаной бумаги или блестящих висюлек. Что же там скрыто? Нэро мы нашли в складе, где было найдено золото. Почти все произведения искусства уже вынесли на поверхность, оставались самые повреждённые. Их осторожно, очень осторожно укладывали в специальные контейнеры с мягкими подложками и перекладывали чем-то типа пористой резины. Здесь было налажено хорошее освещение, стояли раскладные столы. Даже плитка с чайником была. Неплохо устроились высоколобые. Мы ещё до этого стащили с лиц газомаски, оценили прелесть принудительной вентиляции тоннелей, позволившей глотнуть относительно свежего воздуха. Поэтому я довольно бодро отрапортовал:

— Доктор! Мы дошли до конца коридоров. Признаков заражения нет. Найдена ещё одна дверь, но она заперта.

Орис оторвался от увеличительного стекла на штативе, под которым лежала треснувшая ваза, спросил не оборачиваясь:

— Заперта? — И пробормотал еле слышно:

— Неужели?.. Он?

Я не обратил внимания на шёпот и ответил:

— Да, заперта. Я проверил.

Доктор обернулся. Когда мы нашли этот склад, то он радовался как школьник. А сейчас вроде бы даже помрачнел. Нэро озабоченно огляделся по сторонам и сказал:

— Подождите меня здесь. Сейчас я схожу за защитным костюмом и мы пойдём к той двери. Свогра Лани, вы тоже.

Она кивнула, опустив голову, а я расслышал сдержанный вздох. Всё-таки она устала с непривычки, спортсменка моя, комсомолка и просто красивая девушка. Доктор вышел, мы огляделись. В углу притулился столик с плиткой, чайником и канистрой с водой. Я усадил Лани на стул возле него, обратился к учёным, ковырявшимся в трухлявых ящиках:

— Можно чайку заварить?

— Угу. Там на столике всё найдёте. — Ответил один из них не отрываясь от дела. Можно — так можно. Мы вскипятили чайник, заварил найденную смесь трав в специальном заварном чайничке и наконец получили горячий согревающий отвар. Всё-таки в подземелье прохладно. Несмотря на то что в костюме химзащиты при движении довольно жарко, когда долго остаёшься без движения, то «резина» костюма быстро остывает и влажная одежда начинает холодить тело. Так что «чай» был как нельзя кстати. Опять же надо пополнить жидкость в организме.

Мы как раз закончили пополнение, как вернулся Нэро. В таком же как у нас костюме. В руках у него была газомаска и маленький, похожий на ларец чемоданчик.

— Я готов, свогры. Идём.

Лани опять еле слышно вздохнула, я в качестве знака солидарности погладил её по голове. Она улыбнулась и подняла свой «чумодан». Сандро с мощным фонарём пошёл вперёд, за ним Нэро, а следом и мы с Лани. По дороге я перехватил у неё прибор. Вэйта вяло посопротивлялась, но скорее по-привычке. Она уже знала о моей склонности нарушать местные нормы равенства, выражающейся в попытках придержать дверь или вырвать из рук девушки тяжёлый предмет, чтобы самому его волочь. Сама же наверное порадовалась, что не надо тащить эту бандуру.

Подняв немало пыли в кридорах и преодолев пару завалов мы достигли той самой двери. Сандро освещал её как следует, чтобы доктор мог нормально всё рассмотреть. Орис подошёл к двери, постоял минуту. Потом опустил ларец на пол и стал ощупывать дверь в районе штурвала. Я заинтересованно приблизился. Что он там ищет-то? Доктор перчаткой смахнул ржавчину и стала видна прямоуголная выпуклость возле колеса. Елин достал из-за пояса маленький молоточек, типа того что бывают у геологов (сферознатцев по-местному). Тюкнул по выпуклости раз, другой. Ржавчина ещё отвалилась и стало понятно, что выпуклость на самом деле — защитная заслонка. Блин! А я не допёр! Под ударами молоточка заслонка сдвинулась в сторону и показалась замочная скважина. Необычная для меня. Она была в форме трёхлучевой зведы, под ключ с тремя бородками. Оригинально, едри в корень. А Нэро заткнул молоточек обратно за пояс, присел перед ларцом. Щёлкнул замочек и в руке доктора слабо сверкнул металлом ключ. С тремя, твою дивизию, бородками!

Ключ вошёл в скважину как… Э… Не туда у меня ассоциации пошли… Орис, я видел, на мгновение прикрыл глаза, словно набираясь решимости, и повернул ключ против часовой стрелки. Один оборот, два оборота, три оборота. В двери глухо скрежетнуло. Доктор взялся за штурвал и неожиданно легко повернул его опять же против часовой. Несколько оборотов сопровождались скрипом и скрежетом скрытых в двери механизмов. Колесо штурвала дошло до упора. Орис потянул за него на себя. Коротко обернулся в нашу сторону:

— Помогите.

Я и Сандро тоже ухватились за штурвал, поднатужились. Протяжный скрип сопровождал открытие. Дверь шла тяжело и медленно. Толстая, зараза! Наконец мы отошли назад и уставились на проём. В лучах фонарей плясали пылинки, конусы жёлтого света проникали внутрь помещения и утыкались не то в стену, не то в торец стеллажа. Опять склад? Нэро позвал:

— Лани, возьмите пробы.

— Да.

Трубка анализатора сунулась в проём. Словно нос муравьеда. Я тихо хихикнул и тут же отругал себя за неуместную весёлость. А ствол пистолета был нацелен в проём, выискивая малейшую угрозу.

— Чисто, доктор. Хотя повышено содержание углекислого газа. Давайте подождём.

— Да, подождём. Скоро газ рассосётся.

Нэро отошёл от двери, писел на корточки возле стены. Я опасливо заглянул в новое помещение и тоже отошёл, не забыв отвести с собой Лани и её «струмент». Спросил, ни к кому именно не обращаясь:

— Почему там так много углекислого газа?

На самом деле у химических элементов здесь свои названия, но внутренний «переводчик» исправно «переименовывает» их на земной манер. Ответил Нэро. Тоже не конкретно, а скорее задумчиво:

— Потому что в среде углекислого газа процессы гниения идут медленно и невозможно самовозгорание. Там архив.

— Что?! — Обалдел я.

Архив, что дороже золота! Страшно даже предположить — ЧТО там. Доктор терпеливо подтвердил:

— Да. Там находится архив. Наша настоящая цель. Разговорился я что-то.

— Осёкся Нэро и преувеличенно бодро встряхнулся, вскочив как двадцатилетний:

— Наверное газ уже рассеялся. Свогр Корбин, проводите меня внутрь.

Я кивнул и двинулся к открытой двери. Вслед донёсся голос Лани:

— Осторожней.

Дверь и в самом деле была толстая. Внушает. Пусть там внутри скрывались механизмы, но видимо и слой брони был немалый. Чтоб такую пробить — РПГ нужен как минимум. Странно наблюдать бронированную дверь в подвалах храма. А доктор-то вперёд лезет. Это не дело. Я догнал его, молча придержал за резиновый рукав. Луч фонаря шарил по тускло блестящим стенкам стеллажей. Блин, никакой ржавчины! Держа пистолет наготове, я пошёл в проход.

При слове «архив» у меня всегда возникают ассоциации на тему старых картонных папок с тесёмками, корешков конторских книг, ящиков с картотеками. И здесь я подсознательно ожидал их увидеть. Но пока никаких старых папок и пыльных книг не наблюдалось. На металлических полках стоят ряды одинаковых плоских чёрных ящиков с ручками. Или скорее — ряды чёрных кейсов. Ну да, на момент «Большого Бада-Бума» здешняя цивилизация уже поднялась над папками «Дело N» до удобных контейнеров для хранения бумаг. Возможно что в кейсах и машинные записи есть, типа светолент? Это не моя забота. Мне главное — чтобы доктор процедуры соблюдал, раз так хочет. Я прошёлся по всем проходам. Ничего угрожающего не было. И пыли тут почти не было. Доктор стоял в одном из проходов. Когда я подошёл, он что-то делал на одной из полок, а когда заметил меня, то сделал вид что просто трогает кейсы. Я пожал плечами и пошёл дальше. Не имею желания ловить докторских тараканов. На втором круге я добрался до дальней стены, посветил по стеллажам. Здесь между кейсами были пустые промежутки, словно сюда ставили все остатки, которых и не хватило для полного заполнения. Вдруг в свете фонаря мелькнуло что-то, царапнувшее мозг. Я вернул луч обратно, медленно пошарил им по кейсам. В пространстве между контейнерами виднелась надпись жёлтым по серому камню. Буквы были тусклые, пыльные и я не обратил бы на них внимания, если бы не одно «но» — буквы были русские. По крайней мере это была кириллица. Четыре буквы: «восп». Что там было перед ними и после — не видно. Так-так-так. Я воровато оглянулся и осторожно переставил несколько контейнеров, оказавшихся довольно лёгкими. Передо мной под слоем пыли читалось вполне русское слово: «воспрещено!». Снова «русский след». Твою ж дивизию!

Снова оглянувшись, я поставил кейсы по своим местам и как ни в чём не бывало пошёл дальше. Ни в коем случае нельзя давать понять местным что я понимаю русские надписи. Насколько я успел выяснить, этот язык был в Сфере из категории старых и не употребляемых. Мало того — считалось, что это язык самих Отверженных. В нём разбирались только учёные-лингвисты да искатели. Было бы странно, если простой «водила» из местного «Нижнего Тагила» начнёт читать и разговаривать на мёртвом языке. Не угодить бы в местную «инквизицию».

Мы вернулись ко входу с массивной дверью. В ответ на немой вопрос Лани и Сандро я успокаивающе махнул рукой: — всё в порядке! Доктор был задумчив и даже рассеян. Он сказал только:

— Возвращаемся, свогры.

— И первый пошёл прочь.

Мы с Сандро переглянулись, пожали плечами. Какая-то мрачная история, твою дивизию. Доктор явно что-то скрывает, вольно или невольно. А тут ещё золото, мать его. Вся эта кампания нравится мне всё меньше и меньше, а мысль о дополнительных пятидесяти тысячах кажется такой дурацкой. Подумать только — я бы сейчас попивал чаёк в соём гараже, в кампании зашедших на огонёк мужичков, а не таскался бы по подземельям храмов, весь в пыли и вспотевший! Правда вот и с Лани бы не встретился.

Тем не менее — я тут и никуда с этой, мать её, «подводной лодки» деться не могу. Снова забрал «чумодан» у Лани. На этот раз она лишь благодарно кивнула. Привыкает. Скоро будет сама отдавать. Подозрительно быстро улетучивается феминизм вэйты, особенно через клапан газомаски, хе-хе. На поверхности был рай! Сколько хочешь свежего воздуха и тёплые лучи Света. Доктор отпустил нас, а сам ушёл в «командирскую» палатку. Мы доплелись до навеса возле кухни и с огромным облегчением всей троицей шмякнулись на лавку. Нюта хотела что-то спросить, но взглянула на наши упаренные лица и молча поставила перед нами по кружке воды. Вот умница же!

Мы довольно долго сидели и пили воду, наслаждаясь свежим воздухом. Странно, но суматохи в лагере не прибавилось. Нэро не изменил порядок работы в связи с новой находкой. Что это ещё за архив?

— Сандро, что мы нашли?

— Я не знаю. Сам впервые узнал про некий архив.

— А ведь док оказался готов к находке. И ключ у него при себе имелся… Ты Нэро хорошо знаешь?

— Я его знаю в основном по отзывам и публикациям, но лично впервые встретил в этой экспедиции. Он работает по истории Страшного, ищет артефакты и следы загадочнных Детей Богов. Прекрасный специалист. Вряд ли кто-то в Рассене больше него знает о Детях. Говорят, что у него нюх на уникальные места и вещи. Словно он видит или знает то, что не видят и не знают другие. Когда мне предложили поучаствовать в его экспедиции — я не сомневался ни секунды.

— Понятно. Тебе его поведение не кажется станным?

— Нет. Ну, иногда разве. Но у кого странностей нет?

— Значит — прекрасный и удачливый специалист? Ладно. Лани, где там твой ящик? Потащили его в лабораторию, а то скоро вечер. Надо бы ещё помыться.

Зря я так непринуждённо ляпнул про «помыться». Вэйта глянула в мою сторону таким взглядом, что было ясно — мыться она хотела бы со мной. Ох, Лани, темперамент у тебя, судя по всему, вулканический. Однако мылись мы отдельно. Душевые кабинки были моей гордостью, ибо я их ещё в том лагере сделал. Устройство было элементарным: на каркасе из деревянных брусков стояли бочки с вделанными в дно кранами и простейшими рассекателями из пустых консервных банок, пробитых банальным гвоздём. Каркас был завешен от посторонних взглядов кусками брезента, каждая кабинка — отдельно. Самое трудное было в бочках. Я их купил в Счастье, во время одной из поездок. Сделать эти кабинки побудило то соображение, что до озера ходить было довольно далеко, а освежиться после рабочего дня хотелось всем. За эти кабинки меня очень хвалил весь состав экспедиции включая барьеровцев. Приятно…

А на следующий день случилась ожидаемая неожиданность, так сказать. По связи из Счастья сообщили, что прибыл заказ на спецящики для артефактов и можно за ними приезжать. Заодно просили привезти для консультации нашу медичку. Их врач просил помощи. Лекс как водится послал меня, а вместе со мной и Лани в город, при этом как-то завистливо подмигнув. Я вспомнил, что недавно они с Марикой ездили в Счастье на пару. Тогда понятно. Лани собралась быстро, прихватив свой тревожный чемоданчик и ещё небольшую сумку. Не стали тянуть резину, я поехал со всей возможной скоростью. Врача просто так не вызывают. Дорогой мы почти не говорили. Лани не хотела отвлекать меня, я сосредоточился на управлении. В результате мы доехали быстрее чем обычно и ещё перед обедом были в Счастье, чему были счастливы, хе-хе. Немного поплутали по городку, разыскивая больницу. Как обычно разьяснить дорогу до неё никто не додумался. Но прохожие показали правильный путь, не зря же говорят что язык до Киева доведёт. У больницы Лани вышла, прихатив только чемоданчик, а я поехал на пристань. Хм, я уже неплохо тут ориентируюсь.

На пристани меня ожидал штабель металлических ящиков. Хорошо хоть они были относительно лёгкими и их можно было переносить в одиночку, потому что грузить их мне пишлось в одну харю. Пусть это заняло немало времени, но я ещё успел вздремнуть в кабине, ожидая Лани. Когда проснулся, время было далеко за обед, есть хотелось. А вэйты всё не было. Чем они там занимаются? Хотел было идти в больницу и поинтересоваться, но Лани сама вышла. Выглядела она уставшей, но довольной.

— Лани, что так долго? Что-то серьёзное?

— И — да, и — нет. Случай острого… — Она назвала какой-то медицинский термин, который мне ничего не говорил — внутренний переводчик не помогал, когда сам не знал предмета разговора. — Пришлось делать операцию. Я помогала. Врач Затин — просто молодец. А после операции я ещё помогала с приёмом больных, раз уж такой случай.

— Устала?

— Да. Фрам, здесь есть гостинница? Ужасно хочу освежиться. — Чуть смущённо сказала вэйта.

Я подсадил её на подножку грузовика, подал чемоданчик:

— Да, сейчас туда и поедем.

В единственной в городке гостиннице меня забыть не успели. Темноволосая «ковгёрл» за стойкой заинтересованно припоняла брови, когда увидела мою спутницу: здесь, в Счастье, вэйт не было. Она окинула оценивающим взглядом сначала Лани, потом с ещё большим любопытством — меня. Причину разгорающегося интереса я и сам понял. То приходил с симпатичной блондинкой, теперь с экзотической вэйтой. Похоже, что темноволосая незаслуженно занесла меня в категорию героев-любовников с прокачанной секс-ненасытностью. Когда я попросил номер, она понимающе, как ей казалось, покивала, а когда мы пошли к коридору — приглашающе подмигнула. Даже лестно стало, ей-богу.

Лани же ничего такого не говорила и не делала. Она просто хотела в ванну. Да, в гостиннице были ванные комнаты с ваннами и горячей водой. По местным меркам уже три, а то и четыре звезды. Вэйта поставила чемоданчик прямо в прихожей, и скрылась за дверью санузла, взяв с собой только сумку. Проходя мимо, я яственно услышал вздох облегчения. Где-то через полчасика я услышал приглушённый голос Лани:

— Фрам, здесь есть места, где можно поужинать?

— Да, есть таверна. Сходим?

— Ага. Как раз пока ты моешься, я соберусь.

Я различил в голосе радость, мне не послышалось. Лихорадочно бросился рыться в рюкзаке. Есть! Слава Тс'Охо! На дне лежали чистые «городские» штаны и чистые «футболки». Вернее это были такие рубашки типа «поло» или как их там, с короткими рукавами и разрезом с пуговицами до середины груди — не разбираюсь в тряпках, выбираю по принципу «нравится-не нравится, удобно-не удобно». Не идти же с девушкой на ужин в «полевухе», пусть и таверна — не ресторан, и Счастье — не Париж. Полотенца и трусы с носками у меня всегда есть в рюкзаке свежие, это не проблема. И ботинки «гражданские» в отдельном кармане рюкзака лежат. Всё своё вожу с собой в грузовике, не таская в палатку. Мне не лень при случае дойти до грузовика. Теперь эта привычка сослужила мне хорошую службу.

Как раз закончил разборку вещей и собрал рюкзак обратно, как из коридорчика появилась Лани. При её виде я непроизвольно сглотнул слюну и только что не облизнулся. Она была обёрнута в большое цветастое полотенце, которое придерживала одной рукой, а другой рукой при помощи маленького полотенца сушила волосы. Полотенце хоть и было большое, но закрывало только часть груди и совсем не закрывало красивых светло-шоколадных ножек. От такой эротики срочно захотелось ванну похолоднее. Лани подняла взгляд и вдруг яственно покраснела:

— Иди мойся, я быстро соберусь. И не смотри на меня ТАК.

Она выделила последнее слово непонятным тоном, словно ей было стыдно, но одновременно приятно. Я поспешил в санузел, закрыл за собой дверь и дрожащей рукой открыл краны. Пока наливалась вода (прохладная) я успел успокоиться и унять возбуждение. Опускаясь в даже слишком прохладную водичку, удивлялся сам себе. Твою дивизию, как пацан! А ведь я давно не девственник, в прошлой жизни немало перевидал девиц в неглиже и без оного, с некоторыми из них имел более чем серьёзные отношения, на радость или на беду так и не дошедшие до женитьбы. Но Лани — совсем другое дело. С ней я действительно как с первой любовью. Другую давно бы уже, ещё в лагере этого, того самого. А с Лани я застенчив и робок почему-то, даже временами — слишком. Ничего ей такого не предлагал пошлого. И ведь знаю, что она меня любит, отказа с её стороны не будет, однако всё равно его, отказа, боюсь. Не дурак ли?

Помытый, одетый в чистое я вышел из ванной комнатки, теряясь в догадках. А вот и она, моя Лани: со свободно распущеными красными волосами, в бежевом свитере и синих шортах. Какой приятный контраст! Даже неброский макияж присутствовал. А как хорошо на шоколадных ножках смотрятся эти полу-туфли — полу-сандалии. Я даже не знаю что это за обувь. Но, чёрт возьми, очень сексуально! Кра-со-та! Сами собой всплыли строчки из Владимира Семёныча:

А Лани улыбнулась смущённо:

— Оделась я не по местной моде, но больше и не во что.

— Ты прекрасна, все только на тебя и будут смотреть. — Возразил я, взял её за руку — Идём?

— Ага.

В красных сумерках мы добрались до таверны. В воздухе пахло влагой. Река была рядом, но не только поэтому. Похоже, что дождь собирается. В таверне мы без труда нашли столик, заказали ужин. Вэйта с интересом осматривалась по сторонам, а окружающие с интересом рассматривали её. И то сказать — в Счастье вэйты не жили. Принесли заказ и мы с аппетитом принялись за ужин. Тем более, что обед мы пропустили. Довольно скоро ажиотаж спал и нам перестали заглядывать в рты. Ужин был очень вкусный, домашний. После ужина я сходил до стойки и вернулся с кувшином медового напитка, «Жу-Жу». Приятно было расслабиться, попивая сладкую шипучку. Лани выгляела очень довольной, глаза сверкали как два сапфира, изумруда, рубина — цвет плавал, смешивался, менялся. В этот калейдоскоп можно было смотреть вечно.

— Кого я вижу! Фрам!

У столика возник Никис, тот самый офицер-ковбой, на которого недавно охотилась длинноногая Люсия.

— Познакомишь со спутницей?

— Привет, Никис. Лани, это Никис. Никис, это Лани.

— Очень приятно! Вы очень красивы, Лани. А…

— Притормози, Никис. Это моя девушка.

— Спокойно сказал я.

Вообще, по рассенским этическим нормам я спорол чушь, ибо девушка не может быть чья-то. Такая фраза подразумевает право собственности, а ведь равноправие и всё такое. Однако меня никто не поправил, потому что сама девушка не протестовала. Такое её поведение могло выглядеть странно в глазах большинства, однако её выбор всё равно уважали бы. Лани улыбнулась офицеру:

— И мне приятно, Никис. Да, это мой мужчина.

— Как же мне не везёт! Всех красивых девушек уже разобрали. — Вздохнул Никис.

Я спросил:

— А как же Люсия?

— Не напоминай. Она почему-то решила, что я обещал на ней жениться. Но я такое обязательно бы помнил! — С жаром сказал он и снова рассмеялся.

Мы тоже. Весёлый парень, что и говорить. Он уселся на взятый от соседнего столика стул и поинтересовался:

— Нашли уже что-нибудь?

— Так, по мелочи. А что?

— Да так. Столько копаете — должно бы что-то откопаться, я думаю. Лани, вы тоже Искательница?

— Нет. Я врачеватель.

— Ого! Так это вы помогали беднягу Раскина потрошить?

— Потрошить?!

— Шучу. Но спасибо вам. Спасли человека. До Большого Рассена его бы не довезли даже на самолёте.

— Да не за что. Э… Никис.

— Да?

— Вон та серьёзная девушка не вас ищет?

— А? — Обернулся ковбой-офицер и закашлялся.

Я тоже посмотрел в ту сторону. Снова та самая длинноногая Люсия, и снова серьёзно настроенная. Никис поспешно отвернулся:

— Надо же.

Похоже девушка его заметила, поскольку решительно зацокала каблуками к нам. Критически окинула нас взглядом, особенно Лани.

— Ники? Ты от меня скрываешься что-ли? Это твои друзья?

Я подал голос:

— Да, мы его друзья. Но мы уже уходим. Время позднее.

Не дав им опомниться, я встал из-за стола, взял Лани за руку и мы пошли к выходу. Вэйта зажала рот рукой и как-то подозрительно фыркала в ладошку. Едва мы вышли из таверны, как Лани повисла на моей руке и расхохоталась. Она смеялась так заразительно, что я тоже рассмеялся. Отсмеявшись, вэйта положила руки мне на плечи, прижалась:

— Спасибо за прекрасный ужин, Фрам. Было здорово.

— Рад, что тебе понравилось. Я не мастер в романтических делах, так что получилось так, как получилось.

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, Лани.

Минут пять мы целовались, не замечая ничего вокруг. Потом я услышал отдалённое ворчание грома. Гроза подходит? Я оглянулся в сторону далёких раскатов — вдалеке мерцали вспышки молний. И точно, гроза идёт. На щёку упала капля. Дождь?

— Лани, гроза надвигается. Пошли в гостинницу?

— Пошли. Я боюсь молний.

— Тогда поторопимся.

Мы взялись за руки и почти побежали по направлению гостиницы. На крыльцо взбежали уже под начинающимся дождём, мокрые и счастливые почему-то. Вода стекала по волосам, по лицам, холодила кожу мокрой одеждой. А мы целовались, нам было пофиг. С трудом оторвавшись от губ вэйты, я хрипло прошептал:

— Пошли в номер, а то простудимся и заболеем.

— Пошли.

Стараясь выглядеть нейтрально, прошли мимо дежурной, завистливо вздохнувшей нам в спины, но как только вошли в коридор, я подхватил вэйточку на руки. Она обхватила мою шею, поцеловала в губы и вдруг прильнула к уху:

— Хочу быть с тобой этой ночью.

Жаркое дыхание в ухо пронзало мозг как пламя. Где этот чёртов номер, почему он так далеко?!. Вот и он. Внёс вэйту внутрь, она мелко дрожала в объятьях. Я поставил её на ноги и пресёк попытку меня поцеловать:

— Раздевайся.

Хотел бы я видеть её лицо в этот момент, но в номере было темно. Зато тихий и испуганный голос меня немного позабавил:

— Но… Я не готова вот так, сразу… То есть готова, но не так быстро… Потому что…

Я привлёк её к себе, погладил по голове и шепнул в остренькое ушко:

— Дурочка моя, ты же простудишься. Снимай мокрую одежду.

— Ла… Ладно.

Пока она шуршала свитером, я нашёл по памяти её цветастое полотенце. Оно висело на спинке одной из кроватей, когда мы уходили.

— Лани. — Позвал я.

Она тихо и сконфуженно отозвалась:

— Я здесь, Фрам.

Ориентируясь по голосу, я нашёл мою вэйточку и принялся растирать её полотенцем. Она молчала и только тихонько ахала, когда я касался груди или низа живота, пусть и через полотенце. По-моему она уже отогрелась. Я обернул полотенце вокруг вэйты и отошёл к стене. Пошарил по ней, нащупал маховичок освещения. Нажал на него несколько раз — сработал запальный механизм и зажёгся желтоватый свет газового светильника. Лани испуганно вскрикнула, прижимая к себе полотенце:

— Зачем ты зажёг свет? Я… Мне… Потуши..

Она была прекрасна в этот момент и жутко соблазнительна. Я мимолётно представил, как она отбрасывает полотенце в сторону и у меня даже дыхание на секунду перехватило. Организм отреагировал на вид полуобнажённой девушки вполне предсказуемо и я поспешил возразить:

— Но Лани, мне надо переодеться. Я же тоже промок.

— Хотя бы убавь газ. Ещё…

Светильник теперь больше напоминал лампадку у иконы — света от него было чуть-чуть побольше. Я стянул мокрую рубашку, пошлёпал в ванную, где вечером оставил полотенце. Твою ж дивизию. Тут, в номере, ходит в одном полотенчике так давно желанная вэйта, а я занимаюсь такой фигнёй. На самом деле я просто трус — у меня давно не было женщины и я боюсь опростоволоситься со слишком быстрым финалом… С полотенцем на башке я вышел в коридорчик. В комнате было почти темно, я тёр волосы и корил себя последними словами. Неожиданно за окном сверкнуло и почти сазу тяжело грохнуло. Визг вэйты едва не перекрыл грохот и на мне повисла Лани. Она же грозы боится! Полотенчишко с неё слетело ещё по дороге ко мне, но она пока не заметила этого. Я обнял её, прижал к груди и шепнул в ушко:

— Не бойся, я рядом. Ничего страшного не случится. Это просто гроза.

Она замерла, потом расслабилась. А потом до неё дошло, что она в моих объятьях совсем голая. Вэйта отступила, закрывая грудь и низ живота руками, оглянулась в поисках спасительного полотенца. Я не шевелился и молчал, чтобы не пугать её. Только опять ругал себя за дурацкое поведение. Наверное Лани тоже ругает себя. Ведь намекала мне, что хочет купание повторить, что хотела помыться с мной, что хочет ночь провести, а сама на самом деле жутко стесняется. Но моя Лани — решительная девушка. Она глубоко вздохнула, опустила руки. В тусклом свете её кожа казалась почти чёрной, но контуры прекрасного тела отлично угадывались. Вэйта мягко отобрала полотенце:

— Хорошо, я не буду бояться. Ни грозы, ни другого… — И стала обтирать меня как я её до этого.

Чуть замялась, когда дошла до пояса, но немного насмешливо спросила:

— Сам снимешь или мне этим заняться?

Я медленно стянул холодившие штаны и остался… Э… Без ничего. Лани опустилась на колени и я даже губу закусил, ожидая неизвестно чего. Полотенце обтёрло меня всего, только избегнув касания самого интересного места. Я слушал глубокое дыхание вэйты, в неровном свете горелки видел её большие глаза, влажные губы, когда она смотрела на меня снизу вверх. Взял и поднял её на руки, от чего она тихонько вскрикнула. Какую кровать выбрать? Господи, что за дурацкая мысль?! Сделал несколько шагов, почувствовал как напряглось тело вэйты и хотел положить её на постель, как вдруг услышал:

— Фрам, милый… Я ещё никогда не была с мужчиной. Ты будешь нежен?

За окном снова сверкнуло и грохнуло, но Лани словно и не слышала — она ждала ответа.

— Не бойся, милая. Я буду нежным как шёлк.

— Я хочу стать твоей женщиной, Фрам. Я люблю тебя.

— Да, ты станешь моей женщиной, Лани. Моей любимой женщиной.

— Поцелуй меня.

Через некоторое время, минут через двадцать (местных), когда мы выравнивали дыхание после взлёта к сияющим вершинам восторга, я приподнялся на локтях и спросил Лани, глядя прямо в её радужные глазищи:

— Как ты? Я был нетерпеливый и грубый? Прости, у меня давно не было практики, так что.

Она обняла меня ногами и чмокнула в нос:

— У меня её вообще не было. Всё прошло просто прекрасно на мой взгляд новичка. Но хотелось бы повышать квалификацию. Кстати… По-моему ты снова готов к практическим занятиям?

— Да. Постараюсь улучшить результат.

И мы снова отправились в путешествие к тем самым восторженным вершинам. Да, у моей вэйточки и вправду был вулканический темперамент, и либидо ему соответствующее. Она была очень активна, а недостаток опыта с лихвой восполняла старанием. Если восхождение я начинал сверху, то под конец уже вэйточка была сверху и задавала ритм. За окном сверкали молнии и гремел гром, но Лани уже их не боялась — у неё было чем заняться вместо страха. Можно патентовать новый метод лечения фобий. Вэйта лежала сверху, сжимая меня бёдрами и прерывисто дыша в грудь. Я услышал её глухой, наполненный сладостью голос:

— О, Вэйто-Нау! Чего я себя столько времени лишала!.. А ты просто волшебник!

— Это ты у меня волшебница, любимая. Мне ни с кем никогда так хорошо не было.

Совсем не соврал. Действительно, такой горячей штучки у меня не бывало. Я ещё и хихикнул. Лани мурлыкнула:

— Что смешного?

— Да вот когда ты сказала «волшебник». Вспомнилась пошлая шуточка.

— Расскажи.

— Пошлая же.

— Угу. Сказал человек, на котором лежит голая девушка. Расскажи.

— Ладно… Кх-м… Волшебники колдуют волшебными палочками, а волшебницы — волшебными дырочками.

— Пошляк.

Хихикнула Лани и потёрлась щекой мне об грудь.

— Предупреждал же. Кстати. Милая, хотел спросить кое-что. Не обидишься?

— Не знаю. На что?

— На вопрос. Можно задать?

— Можно.

— Ты сказала, что я у тебя первый мужчина.

— Так и есть.

— Но… Хм… Ээ… Крови совсем не было, да и боли ты, похоже, совсем не испытала.

Лани удивлённо приподнялась на руках, качнув грудями перед моими глазами, от чего я на пару секунд забыл о вопросе. Сфокусировав взгляд на её лице я пожал плечами в ответ на её недоумение:

— Что?

— Фрам, всё-таки ты не полностью восстановился после травмы. Только не говори, что ты не знаешь о такой вещи.

— О какой?

— Но это же известно всем. У вэйт нет такой же девственности как у человеческих девушек.

— Да?. Бедная моя память.

Мать моя двести пятая дивизия! Я действительно не знал этого факта! Во я дебил-то! Однако хорошо, что можно всё списать на амнезию. Мы ещё чуть-чуть поболтали о мелочах, Лани быстро заснула. Вроде бы обычно говорят, что мужчины сразу после соития засыпают, а не женщины, но это миф. По разному бывает. Я тоже был приятно опустошён и вырубился, обняв мою вулканическую вэйточку, посапывающую мне в бок. За окном ровно шумел дождь.

Я проснулся от того, что вэйта водила пальцем мне по груди. Так как ютились мы на односпальной, хоть и и довольно широкой кровати, то приятно тёплое тело вэйты согревало меня справа, причём её несомненно стройная ножка покоилась на мне. Лани лежала и смотрела на меня. Я это чувствовал и повернулся к ней:

— С добрым утром. Давно не спишь?

— Недавно проснулась. Знаешь, мне так не хочется возвращаться в лагерь.

— Почему?

— Опять работа, опять ночевать в разных местах, опять ограничиваться поцелуйчиками в кустах. Не хочу так. Я хочу быть с тобой. Всегда.

— Я тоже хочу быть с тобой. Но давай потерпим до окончания экспедиции. Не так уж долго ждать. Я думаю.

— Не хочу терпеть. Не хочу.

— Ну не капризничай, милая.

— А можно, я в вашей палатке буду ночевать, рядом с тобой?

— Я не против, но нужно кого-то уговорить перейти на твоё место. А Клео как отнесётся?

— Нормально отнесётся. А твоего соседа я уговорю.

— Блин.

— Что?

— С другой стороны спит Нюта. Обычно у моей спины.

— Ну и ладно. Будем тебя с обоих сторон согревать.

— Ты серьёзно?

— Вполне. Я же говорила, что не ревную. Мне она навится, мы подружились. Она хорошая девочка.

— Раз ты не против..

— Фрам, а что мы будем делать после экспедиции? Я тебя никуда не отпущу теперь.

— Что, что… Поженимся. Ты согласна стать моей женой?

Лани поднялась на руках, склонившись губами к моим губам:

— Согласна ли я? Да я об этом мечтаю уже давно, волшебник мой, с волшебной палочкой. Я согласна. — Она поцеловала меня в губы. — Согласна. — Повторила вэйта, поцеловала ещё жарче. — Согласна! — В третий раз почти крикнула она и просто впилась в мои губы.

Я переместил её немного на себя, поудобней — и понеслась. Отдышавшись, Лани встала с постели и направляясь в ванную сказала:

— Это было про запас? Мало, мало…

Блин, я открыл ящик Пандоры! Волшебница хренова, сказал бы я — с чем волшебным. Вот так вот, теперь у меня есть невеста, которая скоро станет женой. Я очень рад. Привезу её в Макаровку — да все ахнут, твою дивизию. Как раз там врача своего нет, так что ей будут рады. Не все, конечно, но большинство. А может вообще переедем в совершенно другое место, начав жизнь с чистого листа. Может в Новоземье махнуть? Посмотрим.

Пока Лани мылась, я собрал нашу разбросанную ночью одежду, глянул в окно. Дождь видимо шёл всю ночь и кончился совсем недавно. На улице блестели многочисленный лужи, с веток кустов и деревьев время от времени срывались крупные капли. Опасаюсь, что сегодня мы уже никуда не поедем. Вернее не опасаюсь, а рад. Побудем ещё сутки вместе. Но надо дорогу посмотреть. Лани вышла и уже без стеснения вытираясь свои цветастым полотенцем, мимоходом заметила:

— Есть хочется. Много энергии сожгли за ночь.

— Я быстро сполоснусь и пойдём в таверну.

Так и поступили. Мы не торопясь дошли до заведения, тщательно обходя лужи. Хорошо и сытно позавтракали. Вернулись обратно. По дороге я убедился, что до вечера в лес лучше не соваться. Ливень здорово промочил грунтовки. Месить грязь мне совсем не хотелось, тем более с риском разворотить дорогу, по которой ещё ездить, боюсь, и ездить. Ну и ладно, поедем завтра с утра. На проходной вместо вчерашней женщины сидел молодой парнишка. Мы показали ключи и беспрепятственно прошли в номер. Парень не сводил глаз с Лани, которая светилась от счастья и, казалось, освещала округу как аргоновая лампа. В номере мы целый день занимались двумя вещами — любовью и отдыхом попеременно. Лани была просто ненасытна и всё дело ограничивалось моими хоть и неплохими, но всё-таки не бесконечными возможностями. Мы сходили пообедать, а вечером и поужинать. Там мы задержались, посидев с Никисом и его навязчивой подругой Люсией. Хорошо провели вечер. А ночью мы спали, как ни странно прозвучит. «Наработались» днём, хе-хе. Утром мы позавтракали в уже словно ставшей родной таверне, собрали немногочисленное шмотьё и поехали в лагерь. Выехать из города однако не успели. Дорогу преградил вездеход местной народной дружины. Четверо хмурых «ковбоев» с карабинами обступили грузовик. Я заглушил двигатель, опустил стекло двери:

— Что случилось, свогры?

— Свогр Корбин? Свогра Рэн? У нас к вам есть несколько вопросов. Выйдите, пожалуйста, из машины.

Я был ошарашен. Переглянулся с так же ничего не понимавшей Лани. Но мужики с ружьями не шутили. Я медленно ступил на грунт, держа руки в стороны. Один из дружинников вынул из моей кобуры пистолет, обхлопал в поисках скрытого оружия. Показал на вездеход:

— Садитесь. Ваша спутница так же поедет с нами. Прошу, не разговаривайте и не делайте резких движений.

— Да что случилось-то?

— В участке вам всё скажут. Проходите.

Я сел на заднее сиденье, Лани тоже села рядом и обхватила мою руку. Один из дружинников залез в кабину моего грузовика, запустил движок. Наш вездеход поехал впереди него. Я терялся в догадках. Что мы такого сделали? Может у них в городке противозаконно заниматься сексом днём? Больше ничего предосудительного за нами я не вспомнил. Участок находился в кирпичном здании и отличался от соседних только решётками на окнах и стоящими рядом синими с красной полосой вездеходами. Нас вежливо проводили внутрь, а там меня затолкнули в одну комнату без окон, а Лани в другую. Я попробовал возбухать, но мне пригрозили спецсредством в виде наручников. Пришлось подчиниться. Когда я успокоился и сел на стул возле канцелярского стола, старший дружинник сел напротив и спросил:

— Вы свогр Фрам Корбин, техник экспедиции доктора Ориса Нэро?

— Да, это я. Удлич в машине.

— Проверим. Скажите, свогр — как долго вы знакомы со свогром Сомовым и свогрой Калининой?

— Довольно давно. Около стода или чуть меньше. Да что случилась-то в конце-концов?!

— Хм..

— Что?!!

— Сегодня утром военный патруль встретил вышедшего к городу раненного человека, который утверждает, что ценности, найденные на месте раскопок в Старом Городе, и членов научной и хозяйственной команды захватили члены рабочего отряда и наёмные специалисты в лице свогра Сомова и свогры Калининой. Сотрудники охранной организации «Барьер» были частично убиты, частично захвачены ими. Пленников и ценности преступная группа погрузила на машины экспедиции и скрылась по направлению Диких земель. Свогр Корбин, вы и свогра Рэн подозреваетесь в подготовке и содействии хищению государственных ценностей и похищению и продаже людей.

Какого хрена?!!