Кровь Зоны

Впереди виднелся только снег. Эти места очень редко посещались и назывались Северными пустошами. Горлов медленно продвигался по заснеженной равнине с редкой порослью высоких кустарников. Он возвращался с ходки обратно на юг, поближе к теплым районам. Боезапас и продовольствие подходили к концу. Уже неоднократно ему приходилось готовить пищу из красного идота, отвратительного на вкус.

«И взбрело кому-то в голову такое, — подумал Горлов. — Только идиот мог дать название „идот“. Сколько необычных слов есть. Но выбрали же самое неподходящее».

Раньше он занимался охотой, и именно это обстоятельство не давало ему погибнуть от голода даже в самых немыслимых местах. Он умел охотиться на разных животных. Добычей артефактов и идота Горлов стал заниматься относительно недавно. Поэтому он не мог знать истории вещества. Его бы наверняка удивил тот факт, что первым вещество нашел сталкер-изгой, которого называли Идотом. Такое прозвище прилипло к нему потому, что именно так он выговаривал слово «идиот», которое частенько употреблял во время ссор. Происходило это либо из-за дефекта речи, либо благодаря акценту, поскольку Идот не владел русским языком в совершенстве. Получилась игра слов: официально вещество называли идот, в разговоре — идиот. А разговоры, когда речь заходила об идоте, казалось, приобретали иное значение.

Клин, с которым Горлов познакомился в одном из святилищ, обучил его первичным основам навыков изгоя. После этого Горлов покинул окрестности лагеря, в котором обитал, и стал промышлять всем понемногу. Назвать его полноценным сталкером было нельзя, но нельзя также и сказать, что он ничего не смыслил в этом занятии. Горлов очень хотел, чтобы его называли сталкером, но никак не мог отделаться от повадок охотника. В частности, выслеживание животных ему давалось намного легче, чем поиск идота или артефактов. Поэтому его часто называли проводником. Сталкером-одиночкой Горлова называли лишь те люди, кто мало его знал.

Гибрид, как его в шутку называл Клин. По сути, так и было. Горлов забыл некоторые из навыков охотника, но научился кое-чему у изгоев. А главное, он подружился с Клином и теперь мог месяцами бродить в поисках идота, не рискуя умереть с голоду, однако в то же время не мог выжить в таких условиях, в каких выживали только единицы. Горлов, например, не мог определять погоду наперед, а также не умел скользить, словно тень, и чувствовать опасность на расстоянии. Однако он умел охотиться на любого мутанта и был гораздо лучше развит физически. Появились свои плюсы и минусы, и поэтому Горлов выбирал северные, необжитые районы. Здесь не шли губительные осадки в виде кислотного дождя на месторождениях идота, но провиант добывался тяжело.

И все-таки Горлов предпочитал, чтобы его называли одиночкой или отшельником, поскольку месяцами бродил по заснеженным местам, очень редко появляясь в обитаемых районах. Охотником его все равно уже не назвали бы, потому что он покинул убежище, а бродяга… Это слишком уж малозначимо.

Сейчас Горлов двигался на юг, чтобы сдать добытый идот Ласке, пополнить запасы и обновить имущество. Заодно намеревался встретиться с Клином. При расставании они договорились, где и когда увидятся вновь. На время необходимость расспрашивать информаторов отпала. Они должны увидеться в святилище Ласки. И у Горлова было о чем поговорить с другом…

Равнина простиралась во все стороны бесконечно, поэтому особой осторожности Горлов не проявлял. В заснеженных Северных пустошах аномалии почти не встречались. Останавливался он лишь изредка, снимая защитные очки, которые не давали снегу запорошить глаза, заодно расстегивал клапан, который закрывал рот и нос, предотвращая попадание холодного воздуха в легкие. Осматриваясь, Горлов прикладывал кисть ко лбу козырьком. Снег слепил глаза, солнце стояло высоко, но не грело. Начинался буран, и в ближайшее время необходимо было найти укрытие. Осмотревшись, он двинулся дальше. Узкие снегоступы собственного производства не давали проваливаться в снег там, где его покров становился глубже, чем обычно.

«Эх, Клин, — подумал Горлов, застегивая клапан и снова надевая очки, — знать бы, где ты сейчас?»

Он старался не распространяться, что в заснеженных северных районах идота больше, чем на местах бывших свалок. Неизвестно, чем это объяснялось, но в снегах Горлов находил идота не меньше, чем опытные сталкеры — в местах с повышенной степенью загрязнения. Правда, идот был красным, но это дела не меняло, если бы удалось подобрать подходящих людей и организовать крупный поход. Да вот взять хотя бы каких-нибудь погонщиков: им-то все равно, как получать хабар. Пусть процентов тридцать за ходку. Или сорок. Да… Среди этих снегов можно хорошо поживиться. Тем более что Горлов делал много пометок и сам чертил приблизительные карты в ПДА — многофункциональном электронном приборе, отмечая все места образования идота.

Но не об этом он собирался говорить с Клином. Горлов намеревался обсудить с другом способ покинуть Зону. Для этого необходимо попасть в зону Отчуждения, опоясывавшую периметр Зоны. А тут требовалось как минимум чудо. Выбраться из зоны Отчуждения, миновав блокпосты военных, казалось сущим пустяком по сравнению с преодолением Мембраны, образовавшейся после Большого Выброса. Помочь преодолеть ее могло лишь что-то сверхъестественное, из ряда вон выходящее. И что именно — предстояло обсудить с Клином.

Оба сталкера не предполагали, что ходка станет настолько сложной. Во-первых, один из них подвергся нападению крыс и теперь не мог передвигаться самостоятельно, во-вторых, их обнаружила охрана месторождения. В темноте не представлялось возможным разглядеть эмблему группировки, но, кажется, это был «Искатель».

Месторождение идота оказалось большим, и искателям пришлось огораживать немаленькую территорию. Именно поэтому двух одиночек все еще не обнаружили. Закон гласил, что вторгшегося на чужую территорию добытчика идота принято судить по своему усмотрению. Чаще всего в нарушителей охраняемого периметра стреляли без предупреждения. Но как теперь доказать, что Клин и Брат попали сюда раньше? Первый, будучи сталкером-изгоем, никогда не пользовался ПДА, поэтому не мог знать о том, что это месторождение уже застолбили. А Брат доверился другу и просто отключил прибор. Потом, когда по ним выстрелили первый раз, оба поняли, что на территории уже кто-то хозяйничает. Включать ПДА было поздно, потому что по сигналу прибора их легко могли обнаружить.

Ко всем неприятностям добавился еще и контролер, который бродил где-то неподалеку. Прожектора, установленные по периметру месторождения идота, отпугивали тварь ярким светом, но далеко контролер не уходил. Клин чувствовал, как он пытается ухватиться за слабые места в нервной системе. Сила воли изгоя, однако, не позволяла коварному существу этого сделать. Клин не один раз сталкивался с влиянием контролеров на психику людей. Один шаман даже учил его, как можно избежать полного контроля существа. Поэтому изгой сейчас находился в лучшем состоянии, чем его напарник. Брат же страдал не только от острых, как бритва, резцов крыс, но и от психического воздействия контролера, почуявшего слабину в сознании сталкера.

— Ты только не бросай меня. — Брат ухватился за рукав плаща Клина. — Слышишь?

— Хорошо, хоть дождь обычный, — безразличным тоном произнес изгой. — Заставил клопов попрятаться. А Волчьи Слезы сейчас не помешали бы.

Довольно часто на местах образования идота шли осадки с примесями кислоты. Сейчас шел обычный дождь. Во всяком случае, до сих пор кожа и одежда обоих оставались целы.

— Клин, слышишь?..

— Замолчи. — Изгой повернулся к напарнику. — Хочешь, чтоб нас услышали? Они и так рядом.

— Не бросай меня…

— Не брошу: успокойся, — заверил Клин. — Это контролер давит.

Мокрая трава хорошо их скрывала. Этому способствовал и дождь, начавшийся вечером. Но положение оставалось далеко не завидным. Брат страдал не только от психического воздействия контролера, но и от потери крови. А возможно, и заражения. Идот обычно образовывался в наиболее загрязненных местах. С повышенной токсичностью и высоким радиационным фоном. В подобных местах любили устраивать жилища крысы. Небольшие, покрытые некрасивой шерстью видоизмененные грызуны с огромными резцами. Видимо, сталкеры наткнулись на крупное поселение этих существ. Огромные стаи крыс атаковали крадущегося первым Брата, сильно поранив обе его ноги. После этого он уже не сделал ни единого шага сам. Брат либо передвигался ползком, либо ковылял, постанывая, с помощью Клина. Как раз в тот момент, когда сталкеры наткнулись на крыс, их и обнаружили наблюдатели группировки, застолбившей месторождение. Брат открыл огонь по зверькам, тем самым демаскировав свое местонахождение.

Кое-как оказав помощь попавшему в беду напарнику, Клин решил, что настало самое время выбираться из-за периметра. Почти все контейнеры они уже наполнили идотом. Оставшиеся несколько штук выбросили, чтобы не маяться с лишним весом. Так же поступили и с ботинками Брата, которые сильно повредили острые зубы крыс. Нарушителей охраняемой территории пока не смогли обнаружить, хотя оба не сомневались, что их продолжают искать. Несколько раз им удавалось проскользнуть к краю периметра, но там они попадали под свет прожекторов. Местность освещалась так хорошо, что даже крыса не смогла бы проскочить.

— Клин, ты это… Я тебе большую часть хабара отдам… Ты только не оставляй меня здесь…

— Успокойся, это все контролер.

Внезапно лицо Брата изменилось. Изгой на мгновение замер, не понимая, что стало тому причиной, но потом догадался. Контролер нашел другую лазейку в сознании напарника. Это вскоре подтвердилось.

— Не нужно было соваться сюда, — злобно прошептал Брат.

— Замолчи.

— Вляпались по самые не хочу… Что теперь делать?

— Брат, заткнись! Нас могут услышать. Если это «Искатель» — можешь не сомневаться, что у них есть шумовые детекторы. Снаряжение у этой группировки весьма серьезное. Так что замолчи. На тебя действует контролер.

Места, подобные тому, где находились Клин и Брат, образовывались спонтанно. Можно было неоднократно пройти одним и тем же маршрутом и ничего не обнаружить. А двигаясь в том же районе в очередной раз, наткнуться на образование идота. Существовали положительные и отрицательные стороны этого явления. Найти залежи идота раньше, чем его обнаружит какая-нибудь группировка, благополучно забить этим бесценным веществом контейнеры и поскорее унести ноги — считалось невероятным везением. Наткнуться на идот с кем-то одновременно, но удачно уйти с добычей — менее приятно, но все же удовлетворительно. Ну а в том, чтобы отыскать место образования уже после того, как кто-то сам начнет добычу этого вещества, поставив ограду из колючей проволоки и постоянно патрулируя периметр, конечно, ничего хорошего не было. Однако находились смельчаки, которые пытались преодолеть ограждения вместе с охраной, чтобы добыть идот. Многие из них гибли, но то был оправданный риск. На подобных спонтанных образованиях идота уровень загрязнения превышал допустимый, и все же в большинстве случаев сталкеры обходились без дыхательных масок. Чего ни в коем случае нельзя было делать в других загрязненных местах, где воздух наполняла до того нестерпимая вонь, что нередко слезились глаза, а слизистая дыхательных путей получала ожоги. Иногда подобные ожоги имели летальный исход.

Клин подумал, что, пока контролер находится рядом, шансов выбраться нет. Посмотрев на напарника, изгой стал изучать местность вокруг через свою оптику ВСК-94. Оружие и контейнеры — единственное, чем пользовались сталкеры-изгои. Больше никаких сложных приборов они с собой не брали. Их способностям чуять идот и выживать в особенно опасных местах дивились все без исключения. Но то, что изгои не пользовались приборами, воспринималось как нечто неадекватное. Иногда это даже пугало. Некоторые говорили, что их нежелание брать с собой технику и электронику роднило изгоев с Зоной. Но последние не обращали внимания на подобные высказывания и очень скоро перестали поддерживать связь практически со всеми группировками и прочими классами сталкеров.

— Ты чего? — Брат уставился на Клина.

Лицо раненого покрывали мелкие капли, то ли пота, то ли дождя.

— Хорошо, что вещи эти достали, — не обратив внимания на вопрос, произнес изгой.

Он знал, что, если начнет объяснять напарнику о своем намерении, контролер попытается воспрепятствовать. Поэтому пока необходимо просто игнорировать Брата.

— Клин, ты собираешься стрелять? Нас же услышат…

Контролер снова изменил сферу влияния на Брата. Теперь сталкер боялся.

«И как это ты до сих пор не присоединился к кому-нибудь?» — мелькнула у Клина мысль.

Он знал Брата давно и постоянно удивлялся, почему тот до сих пор выдерживал нейтралитет. Времена сталкеров-одиночек давно прошли. Теперь в Зоне выживали лишь большие организованные группировки. Либо люди, посвятившие себя одной из образовавшихся профессий: информаторы, шаманы, проводники или погонщики. Брат же оставался нейтралом, продолжая таскать мелкие артефакты и идот. До сих пор его спасало множество знакомых, бравших его с собой в ходку. Но Клин понимал, что все время так продолжаться не может. Наверное, в глубине души понимал это и сам Брат.

— А если тебе удастся его убить? Что тогда? Мы же не проскочим возле прожекторов…

Клин проигнорировал слова напарника, продолжая осматривать местность вокруг через оптику. Временное заграждение, груды мусора — это совсем близко, вдали начинался редкий лес, рыжий в дневное время и неопределенного цвета сейчас. Ближайшая к ним вышка, с которой непрерывно освещали прожектором часть заграждения, кусты… Справа от вышки на этом участке темнее, чем в других местах. Если удастся сделать бросок через ограждение, то, может быть, они и успеют добежать до леса, пока их не осветят прожектором. За кустами вдруг что-то зашевелилось, потом показался человеческий силуэт, хотя это был явно не человек. Контролер учуял настроение Клина и решил уйти! Изгой наблюдал за удаляющимся силуэтом: чуть сгорбленный, с несколько длинноватыми верхними конечностями, большой… Вдруг контролер повернул голову и посмотрел Клину прямо в глаза. У сталкера мороз пошел по коже от этого взгляда. Изгой видел через оптический прицел, что мутант глядит прямо на него, но он все-таки нашел в себе силы выстрелить.

— Теперь делаем так, — быстро заговорил Клин, переворачиваясь на спину и сбрасывая обувь, — ты надеваешь мои боты…

— Я?..

— Не перебивай! Времени в обрез! — оборвал изгой напарника злым шепотом. — У них есть шумовые детекторы: нас могли засечь по звуку моего выстрела… Надеваешь мои боты и изо всех сил дуешь за мной. Ясно?

— Клин…

— Я спрашиваю — ясно? Кажется, это наш единственный шанс. Не в обиду будет сказано, но долго ты просто не протянешь.

Говоря это, Клин вытащил из сумки плащ-накидку и, полоснув по ней ножом Брата, разделил на две части. Потом намотал их на ноги. Получились неуклюжие чуни, но это на некоторое время обезопасит его ступни от повреждений при быстром передвижении до ограды и дальше.

— Готов?

— Да. — Брат зашнуровал ботинки.

— Тогда вперед!

Клин вскочил и, пригнувшись, побежал в ту сторону, где находилось ограждение и светили прожектора. Брат, стиснув зубы от боли и испытывая ужасные муки, тоже пригнулся и двинулся следом.

Они подбежали к вышке и сбавили ход: рядом с одной из опор кто-то находился. Искатель. Клин пропустил под рукой винтовку и взял на изготовку. Их ждала неминуемая смерть, поскольку группировка «Искатель» обладала энергооружием, лишь малое касание заряда которого приводило к гибели. Оба сталкера двинулись вперед. В темноте трудно что-либо разглядеть, однако от внимания обоих не укрылось то, что наблюдатель маленького роста. У них еще оставался шанс проскочить незамеченными за спиной у искателя. Мощные прожекторы вполне могли слепить патрульного. Именно на это надеялся Клин. Он с удвоенной скоростью кинулся к ограждению. Брат, сипя сквозь зубы, двигался следом. Еще несколько метров — и они за оградой, а потом еще несколько — и они смогут укрыться за кустами, где недавно прятался контролер. Но им не повезло: искатель обернулся, и лампы, установленные на плечах его комбинезона, выхватили из темноты два силуэта.

Лица патрульного сталкеры не разглядели. Его скрывала защитная маска. Он поднял оружие, и оба поняли, что это их последняя ходка. Однако энергетическая винтовка не ухнула голубой убийственной молнией. Их изучали. А может, человек в серо-желтом комбинезоне сейчас через переговорное устройство внутренней связи спрашивал, как ему поступить с пересекшими периметр добытчиками идота? Клин стоял, не двигаясь. На его перемазанном грязью лице читался вызов. Позади него, уже почти хрипя, задыхался Брат. Он еле держался на трясущихся ногах и пребывал на грани обморока. Клин опустил винтовку. Жест не означал примирение, скорее безразличие. Изгой дал понять, что не боится умереть. Но искатель все еще не стрелял. Наконец, через несколько мгновений, тянувшихся вечность, дуло энерговинтовки колыхнулось в сторону ограды. Брат вздрогнул, Клин не шелохнулся. Искатель еще раз повел длинным стволом, как бы указывая направление, куда следовало отправиться задержанным. И — к удивлению обоих — это направление указывало в сторону леса. Клин не двигался. Не может быть — их отпускали! Ствол энерговинтовки качнулся в сторону заграждения в третий раз. На этот раз резче. И сталкеры кинулись к лесу. Искатель не стал стрелять им в спину. Это было просто чудом для обоих: они ушли!

Кое-как преодолев заграждение, оцарапав руки и оставив на острых шипах клочки одежды, Клин с Братом из последних сил бросились в лес. Уставшие и голодные, грязные и измученные, они буквально упали за редким кустарником, все еще ожидая подвоха от пропустившего их патрульного.

— Я… — задыхаясь, заговорил Брат, — такого… такого везения… я… еще не встречал…

— Угу. — Клин сплюнул.

Отвечать он не мог, поскольку тоже задыхался. Они не ели почти двое суток: на это просто не было времени. К тому же Клин измотался еще из-за того, что все время помогал напарнику. А теперь этот молниеносный рывок… Казалось, сердце сейчас выскочит из груди. Некоторое время они лежали молча, часто дыша.

— Клин, я тебе этого не забуду, — заговорил Брат. — Спасибо.

— Будешь должен. Надо быстрее убираться отсюда. Мы еще не ушли окончательно: кто знает, зачем нас отпустили?

Помолчав, он добавил:

— Но такого от «Искателя» я не ожидал. Даже представить не мог.

Клин приподнялся, встал на колени и огляделся.

— Так. Отдавай боты обратно. Мне еще в них тебя тащить.

— Сейчас.

Брат стал развязывать шнуровку, а Клин — разматывать промокшие куски плащ-накидки, которыми до этого обернул ступни. Дождь усиливался. Изгой вытер грязным рукавом капли воды на лице и замазал лоб и щеку еще сильнее.

— Вроде не воняет: обойдемся без респираторов. Так, дай-ка я гляну на твои ноги…

Раны на ногах Брата, слегка затянувшиеся, снова открылись, и теперь сталкер буквально истекал кровью. Клин скинул на землю заплечную сумку и стал рыться в ней. Через некоторое время он вытащил маленький пузырек и начал брызгать из него на раны, отчего Брат стискивал зубы.

— Обматывай. Быстро. Надо хоть как-то остановить кровь, — сказал Клин.

Брат сипло выдохнул. Дыхание его сбилось от острого жжения. Он кое-как стал наматывать мокрое тряпье на свои изувеченные конечности.

Стреляный вел кабана впереди, внимательно глядя перед собой. Стоял плотный туман из-за дождя, что лил с вечера. Кабан Стреляного — крепкий и послушный — шагал ровно, не спотыкаясь, мерно посапывая на ходу. Старший погонщик единственный ехал верхом. Остальные бодро шагали по обе стороны навьюченных животных, не годившихся и в подметки впереди шедшему сородичу. Зверь не только тащил груз, но еще и вез седока. Пелена тумана простиралась от земли метра на полтора, как раз почти скрывая животных и создавая впечатление, что по белой дымке плывут лишь головы погонщиков.

Однако туман не заканчивался на этой высоте: он поднимался выше, но был уже не таким густым. Стреляный внимательно вглядывался вперед, стараясь найти дорогу получше. Они вышли сегодня ночью и через несколько дней должны достичь конечной точки пути — подземного убежища торговца Тровича. Люди еще не успели утомиться, однако выбрать дорогу получше не помешает.

Дрессировать мутировавших кабанов начали после образования в Зоне идота. Границы последней значительно расширились, а радиоактивный фон увеличился. Техника, которой пользовались для перевозки оборудования и большого количества грузов, со временем начинала накапливать радионуклиды и выходила из строя. Приобретение новых мобильных единиц становилось с каждым разом дороже. Ученые нашпиговывали транспорт всевозможными защитными устройствами, что значительно увеличивало стоимость. Однако постепенно даже наиболее современные защитные устройства выходили из строя. В конце концов кто-то впервые попытался обучить кабана-мутанта перевозить большие тюки. Поспособствовал этому незаменимый идот. Звери охотно употребляли его в пищу и становились покладистыми и смирными. Стали появляться целые группы сталкеров, которые искали выводки мутировавших животных и приручали с раннего возраста, подкармливая идотом. Их стали называть погонщиками. Они вселяли уверенность и ужас одновременно. Группами в несколько десятков особей кабанов и всегда вдвое больше людей эти бесстрашные сорвиголовы сновали от одного торговца к другому, перевозя необходимые грузы. Добыча артефактов и идота стала для них второстепенной целью.

Обогнув желто-рыжие заросли, между которыми росло огромное широкое дерево, Стреляный хлопнул кабана ладонью по боку. Зверь остановился, а погонщик тут же взял висевшую на шейном шнурке дудку и дунул в нее несколько раз. Колонна замерла.

Зрелище, представшее перед ними, казалось более чем удивительным. Над туманом медленно передвигались плечи и голова, грязные настолько, что невозможно было разглядеть цвет кожи. На плечах бредущего, безжизненно свесив с одной стороны голову и обе руки, а с другой — ноги, лежал еще один человек. Стреляный спешился, взял оружие и медленно двинулся вперед. За ним последовали еще два погонщика.

— Куда двигаете? — спросил незнакомец, шагнув им навстречу.

От усталости он еле держался на ногах. Его шатало из стороны в сторону, но свою тяжелую ношу он не бросал.

— Отсюда — туда, — многозначительно сказал Стреляный. — Тебе чего здесь?

— Помощь нужна. Или хотя бы пара Волчьих Слез.

Грязный незнакомец в длинном плаще сделал еще шаг, но тут ноги его не выдержали, и он споткнулся.

Подойдя ближе, Стреляный пристально вгляделся в лицо грязного человека. Он показался ему знакомым.

— Клин? — невольно вырвалось у старшего погонщика.

Незнакомец встрепенулся, поднял голову и в упор посмотрел на погонщика:

— Не припоминаю…

— Стреляный.

На грязном лице появилась еле заметная улыбка:

— Все равно не помню.

Последние слова человек говорил уже в падении: он был сильно истощен. К счастью, Стреляный успел его подхватить, чуть не рухнув под тяжелым весом двух бесчувственных тел.

— Эй! Скорее сюда! Помогите мне!

Два погонщика тут же подскочили и стали помогать опустить перепачканных грязью сталкеров.

— Эй, Клин! — Стреляный похлопал изгоя по щекам. — Вы откуда взялись? Куда шли?

— К Зме надо… надо помочь Брату… — теряя сознание, еле слышно произнес Клин. — Он живой… Ноги у него…

Погонщик вытащил из чехла ПДА и включил режим радара, опасаясь подвоха, хотя и знал, что изгои подобным не занимались. Вокруг не было никого. Только в левом верхнем углу экрана светилась одинокая точка. Стреляный знал, что это жилище сталкера-шамана, поскольку еще до похода основательно изучил предстоящий маршрут.

Убрав прибор обратно в поясной чехол, Стреляный поднялся и дунул в дудку. Из тумана появилось еще несколько погонщиков.

— Давайте, найдите старую накидку для кабанов: нужна волокуша. Поможем этим сталкерам. Придется малость изменить маршрут. И положите в волокушу пару Волчьих Слез, чтоб облегчить животным ношу.

Только погонщики не называли кабанов мутантами.

Сказав это, Стреляный снова нагнулся к Клину, но изгой потерял сознание и не смог услышать последних слов погонщика и увидеть его внимательного взгляда.

— Им повезло, что здесь почти нет аномалий.

— Похоже, идиот рядом, — предположил один из подошедших.

— Верно, — подтвердил другой, сверяясь с детектором загрязнения. — Из-за идиота фон всегда выше обычного.

— Как бы там ни было, нужно отправить их к шаману. Жилище Зме немного в стороне от маршрута, но ничего, завернем.

— А Трович не сбросит коэффициент?

— Нет, Михаля, не сбросит, — уверенно произнес Стреляный. — Это не такой большой крюк, как ты думаешь.

Зме делал вид, что возится с сосудами на полке в своем затененном жилище. В нескольких плошках горели полупригодные остатки идота. На этот раз сталкер-шаман забрался севернее, чем обычно. Однако обосновался хорошо, выбрав большой нависающий обрыв. Клин не помнил, чтобы Зме бывал так далеко на севере: шаман любил более теплые места. Так что изгою повезло, что его друг оказался здесь. В большом балагане, который шаманы называли жилищем, было достаточно тепло, а ветви, служившие наружной стеной, уже порядочно оплело какое-то растение с длинным стеблем. Поэтому место обитания Зме обнаруживал только ПДА в режиме радара. Да и то лишь тогда, когда шаман находился тут.

Зме, казалось, не обращал внимания на то, что Клин собирался. Однако на самом деле он внимательно прислушивался к каждому шороху за спиной. Выждав еще немного, Зме произнес:

— Может, лучше подлечишься?

— Я нормально, — не оборачиваясь, произнес Клин.

— Мне лучше знать…

— Хватит, — оборвал изгой.

Зме — невысокий, с кривыми ногами, длинными спутанными волосами, доходившими ему почти до локтей, нечесаной редкой бородой и темными зубами — улыбнулся. Хотя это больше походило на оскал. Он подошел к другу.

— Ну хорошо, — сказал шаман, — раз ты решил, значит, так нужно. Но ты хоть питайся в дороге получше.

— Обязательно. — Клин застегнул ремень.

— Вовремя я сунулся на север… Да и хорошо, что вы попались Стреляному. Будь на его месте кто другой, неизвестно, как бы все обернулось.

Клин промолчал.

— Это правда, что вас отпустил искатель? — спросил Зме чуть погодя, сменив тон.

Изгой посмотрел на друга:

— Откуда тебе известно?

— Стреляный сказал. Ты в бреду нес всякую чушь. И об этом тоже говорил. Погонщик решил, что тебе совсем худо и не воспринял слова всерьез. Однако по твоей реакции видно, что это правда.

Шаман отошел в сторону и стал почесывать бороду.

— Ты думаешь, это не просто так?

Клин подошел к другу.

— Пока не знаю. Но это явно не обычное дело.

Некоторое время они помолчали, потом Клин стал собираться дальше. Небольшое жилище Зме почти полностью скрывалось под землей, поэтому света сюда попадало очень мало. Зме являлся лучшим сталкером-шаманом во всем северо-западном регионе Зоны и — на счастье изгоя — был его другом. Не просто компаньоном или напарником по ходке, а именно другом.

— Ты его вылечишь? — Клин пальцем указал на лежащего без сознания Брата.

— Кровь Камня сделает свое дело: кровотечение остановится, а раны затянутся. Что ему передать, когда очухается? — спросил Зме.

— Скажешь, что я ушел на север. К Фану. От него — к Ласке. Пусть расспрашивает информаторов. И пусть оставит тебе свои координаты. На обратном пути, если ты не изменишь место обитания, заскочу — узнаю, что к чему.

Клин стал перебирать контейнеры с идотом. Часть он пристегивал к ремням на поясе и клал в сумку, часть оставил лежать на месте. Честно разделив добычу, он повернулся к шаману.

— Это доля Брата, — сказал он, — вычтешь с него за лечение сколько нужно, когда он очухается.

— Можешь не сомневаться. — Зме обнажил темные зубы. — Однако как же вам повезло, что вы встретили Стреляного. Хороший он человек, даже маршрут изменил ради вас.

— Ничего, он еще мне вспомнит, — буркнул Клин. — Стреляный… В упор не помню, кто это.

— Главное, что он тебя вспомнил, — оскалился Зме некрасивой улыбкой. — И еще хорошо то, что он знал место моего теперешнего обитания.

— Это верно, — согласился изгой.

Он закончил собираться и посмотрел на друга. Сталкеры-шаманы не следили за своим внешним видом. Немытые космы, спутанные бороды, рваная старая одежда являлись их неизменными атрибутами. Иногда за глаза их называли несостоявшимися снорками. Единственное, что в них было похоже на остальных, — ПДА. Этим многофункциональным прибором шаманы пользовались охотно. Зме внес в свой какие-то заметки и поглядел на изгоя, почесывая бороду.

— Спасибо тебе, — Клин протянул руку, — в который раз спасибо.

Пальцы Зме продолжали блуждать в бороде:

— Угу.

Клин убрал так и не пожатую руку, вспомнив, что привычками шаманы несколько отличались от остальных. Сталкер поправил заплечную сумку:

— Ну, как повезет, так еще увидимся.

— Угу.

Изгой двинулся к выходу из жилища шамана.

— Ты уж питайся только получше, — прозвучало в спину.

— Ага, — обернулся изгой на выходе.

Горлов добрался до глухой стены и остановился. Ползти по узкому низкому проходу оказалось довольно тяжело — мешала теплая одежда. Он бы не стал забираться в подобное место, но бывший охотник очень устал и нуждался в отдыхе.

— В темноте, да не в обиде, — прокряхтел он под нос.

Очень часто в таких местах, куда забрался Горлов, люди оказывались непрошеными гостями. В подобных узких катакомбах любили устраивать жилище полтергейсты или крысоволки. Но выбирать не приходилось. В пределах видимости не нашлось ничего подходящего, а на поиски у Горлова уже не осталось сил. Он уменьшил свет фонаря и оперся на локоть. Аномалий в узком кривом коридоре не оказалось.

«Уже хорошо, — решил бывший охотник. — Теперь бы мутантов миновать».

Предварительный осмотр местности показал, что поблизости нет живых существ. Но кто мог предугадать, что случится в следующие несколько мгновений в Зоне? К тому же у Горлова с собой находился ценный артефакт — Душа. Она не спасала разве что от остановки сердца: другие ранения залечивала очень быстро. Но Душа притягивала к себе мутантов. Одному такой артефакт носить опасно. Однако и в случае неприятностей здесь, в Северных пустошах, Душа могла сослужить хорошую службу.

Изо рта бывшего охотника шел пар, но все же в укрытии оказалось намного лучше, чем снаружи. Погода переменилась, поднялся сильный ветер. Начавшийся снегопад ухудшил видимость, поэтому продвигаться дальше не представлялось возможным. Из-за начавшегося бурана можно легко проворонить подкравшуюся химеру. Эти твари нередко появлялись в Северных пустошах. К тому же Горлов сильно устал. И если бы в ближайший час он не прекратил движения, то просто упал бы, полностью обессилев.

Он подсунул под себя подстилку, не пропускавшую холод бетонного пола. Проход, по которому Горлов полз сюда, оказался довольно длинным, поэтому, если пожалуют мутанты, он должен их услышать.

Бывший охотник повернул фонарь и направил луч света в коридор с низким потолком. Путей к отступлению нет, но спрятаться в проходе без единого выступа негде. Поэтому любой, кто попытается подобраться к месту, где сейчас лежал Горлов, познакомится с его карабином.

ПДА в этих катакомбах наверняка не будет работать. Но вот установить звуковой сигнал через каждые пятнадцать минут на приборе можно. Что бывший охотник не замедлил сделать. Это позволит ему поспать урывками, просыпаясь через каждые четверть часа. Мало для полноценного сна, но вполне хватит, чтобы оставаться начеку.

Устроившись удобней, Горлов вздохнул и позволил себе расслабиться. Гипотермии он не боялся, поскольку его добротная одежда специально разрабатывалась для Северных пустошей. К тому же до сих пор бывший охотник питался довольно сносно, хоть уже и налегал на идот. Поэтому организму удавалось вырабатывать достаточное количество тепла. Одежду он раздобыл у ученых, которые расположились неподалеку от зоны Отчуждения с внутренней стороны. Лишь некоторые люди могли теперь покинуть пределы Зоны. После Большого Выброса границы Зоны расширились и по всему периметру образовалась Мембрана, которая пропускала лишь внутрь. Мембрана отделяла зону Отчуждения от самой Зоны. Благодаря этому надобность в охране периметра отпала. Охранные посты теперь находились лишь в зоне Отчуждения для того, чтобы окончательно пресечь попытки выбраться на Большую Землю. Если желающих выбраться из Зоны не сдерживала Мембрана, то это делали военные. Проникновению же внутрь Зоны никто не препятствовал. Выбраться обратно не представлялось возможным. Это могли сделать только ученые, раскрыв одну из тайн Зоны. Однако преодоление Мембраны с целью покинуть периметр давалось им с большим трудом. Для этого необходимо было точно просчитать такое количество природных показателей, физических явлений и аномальных феноменов, что переходы через образовавшееся ограждение осуществлялись крайне редко. И только в случае чрезвычайной необходимости. Впрочем, у Горлова имелся знакомый профессор, который мог в нужный момент покинуть Зону. Но эту возможность нельзя было просто купить. Старику не требовались артефакты или прочие невероятные чудеса Зоны. Бывший охотник знал это. Профессору Каскинену необходимо нечто такое, что раскроет тайну идота. Он уже довольно долго занимался изучением вещества, но до сих пор не нашел ответов на все интересующие его вопросы. И до тех пор, пока Горлов не мог помочь ученому, выход за пределы Мембраны оставался невозможен. Бывший охотник не стремился покидать Зону, но старался поддерживать связь с профессором. Словно приберегая его до нужного момента.

Они с Клином намеревались встретиться в святилище Ласки в назначенное время. Никто из них не мог знать наверняка, что поспеет вовремя. Существовало даже негласное правило, что к помощи информаторов следует прибегать спустя трое суток после назначенного срока. Но Горлов еще не добрался даже до святилища Ласки. Поэтому думать и гадать, где может находиться его друг Клин, значило зря забивать голову ненужными мыслями.

Бывший охотник даже хмыкнул, придя к такому выводу. Мозг его продолжал работать, а ему следовало отдохнуть. Поэтому Горлов решил переменить ход размышлений, но вскоре мысли его стали путаться и он отключился.

Клин прижался спиной к двум деревьям, растущим рядом, и вслушался в звуки. Где-то совсем неподалеку шла охота. Через некоторое время по нечеловеческим воплям и хлопкам дробовиков Клин понял, что охотились на зверей. Скорее всего — на кабанов. Или отстреливали зомби, невесть как забредших сюда.

Он немного расслабился и осмотрел левое предплечье. Маленькое желтое пятнышко сморщилось: через некоторое время должна сойти кожа. Клин имел неосторожность подцепить клопа, который, защищаясь, окропил внутреннюю часть его предплечья, вызвав тем самым химический ожог кожи. В принципе, пустяковая рана, но вначале, когда жидкость попала на кожу, боль была очень сильной.

Решив, что разумнее всего будет не попадаться на глаза неизвестным охотникам, Клин пригнулся к земле и двинулся дальше. Ставшее на некоторое время бесполезным оружие изгой закинул за плечо. Груз, который он нес, не превышал допустимых пределов, и поэтому движения сталкера ничто не сковывало. Однако, несмотря на легкий вес, то, что лежало в контейнерах Клина, имело очень большую цену. Идот — абсолютное топливо первого класса. На сленге — «черный идиот». Он образовывался в наиболее загрязненных местах после легендарного Большого Выброса, который расширил пределы Зоны на многие десятки километров и поспособствовал образованию Мембраны. За десять грамм такого добра давали по меньшей мере десятка три автоматных патронов. «Черный идиот» годился для приготовления чего угодно. Ученые, по слухам, использовали его как топливо, одиночки и отшельники, месяцами бродившие по пустошам, — как пищу или поглотитель для фильтров респираторов, ну а шаманы — как лекарство. К тому же идот стал единственным веществом, способным сопротивляться высокому радиационному фону. Это почти волшебное средство применялось в любом деле, всегда и везде. Не применяли «черный идиот» только в том случае, если он отсутствовал. Загадочным оставалось одно обстоятельство: «черный идиот» образовывался лишь в самых загрязненных местах. Поговаривали даже, что вещество это имеет разум, отличный, конечно, от человеческого. Но большинство опровергало эти нелепые байки. Сталкеры — единственные люди, знавшие о «черном идиоте» все или почти все, — не подтверждали подобные слухи. Но, несмотря на разные домыслы, идот всегда оставался вездесущим и неизменным в меновой торговле с торговцами, учеными, находившимися за пределами Мембраны в зоне Отчуждения, и людьми, живущими дальше, на Большой Земле. Клин нес целых восемь контейнеров: в шести — по два килограмма, в двух — по килограмму. Последние он надежно спрятал, скрыв под одеждой, на случай непредвиденных обстоятельств. Клин решил оставить их невидимыми для посторонних глаз.

Он сделал несколько шагов и укрылся в кустах. Вокруг все было тошнотворно-коричневым, тускло-рыжим или ядовито-желтым. Легенды про то, что некогда на деревьях росли листья зеленого цвета и в ясную погоду небо было не серым, а голубым, считались дурными россказнями. О проплывающих по небу белых облаках, напоминавших сгустки пара, вообще говорили только шутя. Люди, попавшие в Зону, довольно быстро забывали о прошлой жизни. Если они не могли забыть, то, как правило, погибали. Зона вытесняла понятия о прошлой жизни в другом мире. Она заставляла иначе думать, иначе чувствовать, иначе воспринимать. Постоянное серое небо над головой должно было вытеснить все представления о безопасности, а грязно-оранжевый лес вокруг — сделать глаза цепкими, а слух острым. Если такового не происходило, у человека практически не оставалось шансов выжить. Он мог опуститься до уровня попрошайки, но многие предпочли бы лучше умереть.

В первые же дни попавшие в Зону понимали, что останутся здесь надолго. Если не навсегда. Теперь Зона не слыла выгодным местом для того, чтобы сорвать большой куш, наткнувшись на дорогой артефакт. Попав сюда после Большого Выброса, человек понимал: для того, чтобы уйти, необходимо очень многое сделать. А чтобы уйти не с пустыми карманами, необходимо сделать нечто нереальное. И обычно смельчаков постигала неудача. Преодолеть образовавшуюся Мембрану казалось неразрешимой задачей. Кто-то погибал, а кто-то ломался. И оставался здесь навсегда. Поставки продовольствия, медикаментов, одежды, снаряжения и оружия шли бесперебойно, поскольку из Зоны во внешний мир непрерывным потоком шел идот. Сталкеры не задумывались над тем, для чего он нужен за пределами Мембраны. Здесь «черный идиот» спасал от радиации и позволял расслабиться. Что делали из идота за пределами Зоны — новые виды топлива или наркотические препараты — было неважно. Для обитателей Зоны жизнь среди мутировавших животных, зараженных пустошей и аномальных зон стала обычной. Сталкеры-одиночки бродили по пустошам, как теперь называли районы с повышенной аномальной активностью, добывая идот, погонщики приручали молодых кабанов, шаманы продолжали лечить больных, а группировки — бороться за богатые месторождения «черного идиота». О возвращении почти никто не думал. Те, кто ушел в Зону, давно перестали существовать для окружающего мира. Как и мир перестал существовать для них — для большинства.

Издалека донесся рокот винтов. Сначала тихий, он все нарастал. Клин бросился на землю, но голову поднял вверх. Над ним пролетел патрульный вертолет.

«Занятное с ними придумали дело», — подумал Клин.

Вертолеты патрулировали Зону лишь изредка. Относительно этого существовало два мнения. Либо вертолеты использовали исключительно для доставки грузов и связи с научными лабораториями, расположенными в разных уголках Зоны и в зоне Отчуждения. Либо за Зоной следили. Ходили слухи, что в Зоне поддерживают порядок и военные всячески пытаются препятствовать стычкам между группировками. Клин сам неоднократно слышал, что военные обстреливали сталкеров во время боя. Однажды это была заваруха между «Искателем» и одиночками, прокравшимися одновременно с разных сторон на охраняемую территорию с образованием идота. Тогда, насколько помнил Клин, из одиночек не выжил никто, а искатели понесли немалые потери. В другой раз из НУРСов дали залп по мародерам, которые напали на погонщиков. Досталось и тем, и другим. Люди роптали и требовали у торговцев переговоров с военными, но все оказалось напрасным. Прекратить поставки идота за пределы Зоны, чтобы добиться выполнения своих требований, сталкеры не могли, поскольку нуждались в оружии и прочем. А военные не особо прислушивались к разговорам торговцев — единственной связи с внешним миром. У живущих за пределами Зоны устоялось мнение, что внутри Мембраны находятся люди низшей категории. Здесь кишели мутанты, содержалось большое количество отрицательной энергии, проявляющейся как аномальные явления, и имелся высокий радиационный фон. Неудачники, решившие попробовать себя в качестве сталкеров и обрекшие себя на жалкое существование среди таких же, как они сами. Постоянно питаясь консервами и подвергаясь излучению, эти люди мечтали о быстром обогащении. Они даже не представляли себе, что могут остаться в Зоне навсегда. И даже если бы они решили вернуться, каким-то чудом преодолев Мембрану, их не выпустили бы военные посты зоны Отчуждения, хорошо укрепленные и разделенные на несколько полос обороны. После Большого Выброса и образования Мембраны границы Зоны больше не расширялись, поэтому охранявшие зону Отчуждения войска спокойно несли службу, не опасаясь смещения границ, как это случалось раньше. Зона стала считаться единственным местом в мире, где можно было обогатиться в короткий срок или сгинуть. Второй Клондайк, как в шутку говорили военные. И шедшие в Зону люди проходили зону Отчуждения почти беспрепятственно, не подозревая о том, что шансов вернуться обратно практически нет. Не давала Мембрана. Но мало кто верил в это явление, пока не проверял на собственном опыте. Однако после этого думать о возвращении было поздно.

Увлекшись наблюдением за вертолетом, Клин проворонил летающую дрянь, ужалившую его сквозь одежду чуть ниже локтя. Шлепнув себя по руке, изгой почувствовал сильное жжение и, осмотрев место укуса, обнаружил большой волдырь.

Тихо выругавшись, Клин приложился к оптике винтовки и стал изучать местность, по которой пролегал его дальнейший маршрут. Кусты, несколько покосившихся деревьев, которые так и не упали на землю, зацепившись кронами за стволы соседей, трухлявый пень с наростом лишайника, желтая трава, маленький белый обрывок чего-то… Бумага?.. Или полиэтилен?.. Но откуда здесь взяться бумаге? Сердце Клина забилось чаще, и он сосредоточил внимание на белом объекте, который лежал на земле. Всматриваясь, он заметил также и темные пятна на палых листьях. Стараясь не шуметь, изгой ползком передвинулся на несколько шагов влево, укрываясь в высокой траве. Снова взглянув через оптический прицел винтовки, он заметил ботинок, торчащий из-за большого упавшего дерева. Выждав еще немного и не отрывая взгляда от ботинка, Клин понял, что его первая догадка верна. Здесь кто-то истекал кровью и пытался перевязать рану. Об этом говорили обрывок от упаковки перевязочного материала и пятна засохшей крови.

Изгой достал из чехла на сапоге стеклянный нож. Пригибаясь к земле, медленно и осторожно сталкер направился к лежащему дереву, из-за которого торчал неподвижный ботинок.

Человек лежал лицом вниз, одетый в комбинезон с капюшоном коричневого цвета. Клин выпрямился во весь рост, потом присел и спрятал нож.

Левую руку мертвец вытянул вперед, и в пожелтевших пальцах виднелся перевязочный материал. Очевидно, его сильно ранили в живот. Об этом свидетельствовали ссохшиеся потемневшие листья вокруг тела. Рядом лежали бесполезный теперь дробовик и сумка. Тело пролежало здесь недолго, потому что его еще не обнаружили ни звери, ни люди. Очевидно, Клин первый нашел мертвеца.

Изгой не заметил на комбинезоне никакой эмблемы и решил, что мертвый человек — отшельник либо заблудившийся охотник. А раны получил, скорее всего, от крупного зверя вроде кабана или химеры. Вот только почему тело не съедено? Вероятно, зверя что-то напугало…

Где-то далеко противно заверещал сокол-охотник. Ему вторил сокол-падальщик. Эти звуки вывели Клина из некоторого оцепенения и вернули к суровой действительности. Изгой не стал забрасывать тело палыми листьями, как собирался сделать это несколько мгновений назад. Оружие мертвеца и снаряжение он тоже не взял. Брать с трупа — это удел мародеров. Клин оглянулся и прислушался. На некоторое время воцарилась тишина. Твердо, уверенно, словно стена. Единственное, что изменилось — небо. Из тускло-серого оно превратилось в красно-малиновое, почти красивое, но Клин знал, чем чревата эта красота. Через несколько мгновений появилось подтверждение мыслям изгоя: вдали еле слышно пророкотал гром.

Его не смутили плохие приметы: найденный труп и голос сокола-падальщика. Клин старался не обращать внимания на суеверия, так охватившие всех в последнее время. Он поправил ношу и двинулся на север, где, как он знал, находилось святилище торговца Фана. Там можно укрыться от щелочного дождя и отдохнуть. К тому же святилище, к которому направлялся Клин, имело еще одну особенность: заправлял в нем его давний приятель. Поэтому отдых после длительной ходки сталкеру был обеспечен. Но главное — убежище любого торговца предоставляло связь с Большой Землей. А это значило многое. Пополнить боезапас, получить нужные медикаменты или необходимые вещи могли помочь и погонщики. Или группировка «Коми» — бродячие торговцы, как их еще называли. Но в святилище всегда имелась возможность добыть нечто большее, чем просто одежда, еда или патроны.

Кипиш и Феликс подходили к святилищу Фана с востока. По их прикидкам, севернее располагался небольшой заброшенный поселок, в котором должны находиться наемники. Свои ПДА они не включали. Берегли заряд аккумуляторов. Лица обоих сталкеров покрывала щетина. Длинные космы жирных спутанных волос выбивались у Кипиша из-под кепки. Обоим не на что было приобрести даже бритвы — не то что аккумуляторы к ПДА. Они двигались медленно и осторожно, хотя длительный переход и усталость давили всей тяжестью. Обоим хотелось как можно скорее попасть под защиту стен убежища. На нервы действовала также последняя их ходка за хабаром, оказавшаяся неудачной. Дождь, который должен был начаться в скором времени, тоже не радовал.

Кипиш, одетый в коричневую куртку, такого же цвета штаны, крепкие ботинки и смешную бледно-коричневую кепку, шел впереди. Благодаря маленькому росту он почти скрывался в высокой траве, местами доходившей ему до макушки. В этом поле с отдельно стоящими деревьями он легко мог затеряться. Оружие Кипиш имел простое — штурмовую винтовку ближнего боя АС Вал. За спиной висел неизменный заплечный мешок, на сегодняшний день практически пустой. Феликс двигался немного медленнее, на расстоянии от друга. Он дольше задерживал взгляд на предметах и чаще прислушивался. А объяснялось это тем, что Феликс осматривал дальние рубежи, напрягая зрение. В руках он держал снайперскую винтовку СВД. Кипиш, в свою очередь, держал под контролем близлежащее пространство. Их союз являлся очень эффективным, поскольку они одновременно держали под наблюдением большую площадь.

Ведущий остановился. Феликс, шедший следом, тут же присел и начал осматривать пространство вокруг через оптику. Кипиш не спеша оглянулся и мотнул головой — «подходи». Ведомый выпрямился во весь довольно приличный рост и подошел к напарнику. Опасность им явно не грозила, поскольку Кипиш не стал даже пригибаться.

В высокой траве лежал труп кабана. Животное убили давно, и кто-то бесшабашно вырезал из него лучшие куски. Туша разделывалась неумело, поскольку многих надрезов можно было избежать, как прикинул про себя Феликс.

— Однако лежит давно, но соколы еще не обнаружили. Мародеры? — Кипиш поднял голову и посмотрел на друга снизу вверх.

— Скорее всего. Видишь, сколько мяса пропало?

— Может, кому-то нести было в тягость? — предположил Кипиш.

— Вряд ли. Туша разделана неумело. Не изгои и не погонщики, и уж тем более не охотники.

— Может, кидалы? — предположил Кипиш.

Феликс посмотрел вверх: небо меняло цвета, становясь красно-оранжевым.

— Может… Ладно, давай двигаться дальше: скоро дождь начнется. Надо успеть к убежищу до его начала.

Кипиш кивнул и пошел вперед. Они шли к убежищу не только для того, чтобы переждать дождь. Недавно один информатор донес, что ими интересуется некий Фан, дабы предложить заключить договор. Поскольку оба сталкера были на мели, они решили встретиться с торговцем святилища и узнать, что за договор тот хотел заключить. Кипиш не брезговал никакой добычей по одной причине: он имел спутницу жизни. А любовь к ней заставляла стараться добыть как можно больше хабара и переправить его за Мембрану, чтобы девушка ни в чем не нуждалась. Иногда на ПДА приходили сообщения, которые передавали от нее. Тогда возникали скандалы, касающиеся образа жизни маленького сталкера, но менять род деятельности Кипиш не хотел, поскольку добыча артефактов, а с недавнего времени идота, являлась очень выгодным делом. Он надеялся, что в будущем сможет покинуть Зону и вернуться домой. Феликс, наоборот, относился к делам с большой осторожностью. Некоторые — сомнительные — ходки он отклонял, договоры средней опасности заключал неохотно и, только будучи полностью уверенным, брался за дело.

Погода стала ухудшаться. Вдали послышался рокот винтов вертолета, отчего оба сталкера присели и на время замерли. Небо из оранжевого стало превращаться в алое. Кипиш замедлил шаг, чтобы напарник смог поравняться с ним.

— Какой дождь будет? — спросил он, когда Феликс остановился за его спиной. — С кислотой?

Высокий сталкер помотал лопоухой головой из стороны в сторону:

— Нет: когда кислотный идет, как я заметил, температура не падает.

Кипиш кивнул.

— Послушай, — спросил Феликс, — ты хорошо знаешь этого Фана?

— Встречался несколько раз, но это не мой знакомый.

— Вот как?

— Да, Фан — хороший знакомый Клина. Не слыхал о таком?

Звуки вокруг стали затихать. Доносившиеся до сталкеров ранее жужжание летающей дряни, щелканье клопов, писк крысиных волков звучали все реже и реже. Вся живность старалась укрыться от предстоящих губительных осадков.

— Не слышал.

— Известный изгой. Один из лучших в этой местности.

— А почему Фан позвал тебя и меня? Ты ведь так и не рассказал.

— Да ничего нового для нас… Он хотел, чтобы мы некоторое время побыли проводниками.

— И куда лежит наш путь?

— На север.

Феликс хмыкнул:

— Ты доверяешь этому Фану?

— Плохого я о нем не слышал.

— Ладно: разберемся на месте. Давай двигаться дальше.

Кипиш кивнул, соглашаясь с напарником, и пошел, не пригибаясь. Его рост позволял этого не делать. По телу Феликса пробежала дрожь: становилось холодно.

В святилищах встречались разные люди, но законы этих «святых», как их называли, мест соблюдали все до единого. Иногда сюда забредали даже мародеры, чтобы пополнить запасы провизии, воды или боеприпасов. Здесь никто ни в кого не стрелял и даже не давал волю кулакам. За подобное нарушение правил можно было здорово поплатиться. Но это — лишь мелочь. В случае нарушения договора, согласованного давно и сообща, при встрече где-либо в другом месте нарушителя могли запросто убить, а труп оставить для соколов-падальщиков и прочей живности.

Под защитой стен святилищ люди отдыхали, не рискуя подвергнуться нападению, ремонтировали снаряжение, пополняли запасы воды и пищи, занимались меновой торговлей и делились сплетнями или полезной информацией. Именно поэтому никто не нарушал установленного порядка, который гласил, что помещения святыни являются чем-то вроде нейтральной территории. Но главное, святилища являлись единственной ниточкой, которая соединяла Зону и остальной мир. Здесь можно было заказать особый товар у торговцев и узнать последние новости из-за Мембраны. Хотя от подобной информации почти ничего не менялось. Важнее было то, что происходило внутри. И все равно считалось, что именно эти места связывают сталкеров с жизнью за пределами Зоны. Из любого святилища можно было даже передать послание на Большую Землю. Некоторые так и делали. Но большинство, попав сюда, забывали о прошлой жизни. Вероятно, у многих внутри теплилась надежда на возвращение, но каждый старался затолкать ее поглубже в себя. Покинуть Зону считалось чем-то из разряда чудес. А в чудеса здесь почти никто не верил. Они случались настолько часто, что стали обыденностью.

Продвигаясь по лесу, Клин почувствовал неприятный запах, резко ворвавшийся в ноздри. Он быстро огляделся: загрязненность окружающей среды повысилась. Это говорило о том, что рядом находился очаг. Скорее всего, новый, поскольку раньше здесь было чисто, хотя и народу проходило немало. Значит, рядом появилось несколько новых аномалий. Либо поблизости образовалась спонтанка с небольшим количеством идота. Изгой на несколько секунд задумался. Все его контейнеры забиты «черным идиотом», поэтому отправляться на поиски не имело смысла. Если это вообще образование идота. И потом, у него оставалось не очень много времени, чтобы укрыться от дождя. Последний, судя по небу, обещал быть щелочным. Однако Клин достал из сумки смятую потрепанную карту и поставил отметку недалеко от того места, где сейчас находился.

«По свободе надо будет проверить», — подумал изгой.

Он спрятал карту в сумку и двинулся дальше.

На подходе к святилищу изгой обнаружил Внутренность. Человек копошился в чем-то впереди себя, низко склонившись. Он никого и ничего не видел вокруг. Ну конечно, попрошайка, куда ему. Это отшельник или одиночка может превратиться в попрошайку, если сильно запустит жизнь, но вот попрошайка в кого-либо не переквалифицируется никогда.

Как и следовало ожидать, Внутренность попался без особого труда. Клин навел на спину попрошайки винтовку и негромко произнес:

— Не шевелись.

Человек замер. Не исключено, что это мог быть и не Внутренность, а кто-то очень на него похожий. Из этого следовало, что меры предосторожности все-таки следует соблюдать.

— А теперь медленно повернись, — приказал Клин.

Когда человек развернулся к нему всем корпусом, изгой опустил ствол и выдохнул:

— Так я и думал.

Остальной путь к святилищу они проделали вместе. Внутренность — попрошайка — мог спокойно существовать, ничего не делая и не рискуя жизнью. Его образ жизни был примитивен, пассивен и грязен: попрошайки питались отбросами и жили за счет помощи других. Странно было видеть его теперь так далеко от святилища или лагеря.

Они медленно, но верно продвигались к Фану. Этому способствовали навыки Клина. Попрошайка не мог совершить переход по пересеченной местности.

— Эй, Внутренность, ты чего здесь шаришься? — спросил вдруг Клин. — Обычно ваш брат добывает пропитание где-то возле харчевен, чтоб на халяву.

Он не скрывал неприязнь к попрошайке.

Ответа не последовало.

— Понятно. — Изгой улыбнулся.

Теперь они шли более свободно, потому что на подходах к святилищу опасность им не грозила.

— Только не надо думать, что я веду тебя под конвоем, — засмеялся Клин, — и не растрезвонь никому, а то тебя первого же и засмеют. Я тебя не держу: можешь идти на все четыре стороны.

Среди желто-коричневой травы показалась постройка из бетона высотой в полметра — остов святилища.

— Пришли, — выдохнул изгой.

И тут внезапно он почувствовал приступ тошноты. В глазах замелькали яркие искры. Внутренность, не испытывавший к сталкеру большой любви и все это время молчавший, не обращал внимания на насмешки Клина. Теперь же он испуганно посмотрел на изгоя. Тот остановился как вкопанный и слегка зашатался.

— Контролер, — прошептал Клин.

— Что?

— Где-то рядом притаился контролер, — еле выдавил вспотевший изгой, — на мозги капает…

Он приложил руку ко лбу.

— Клин, что такое? — Внутренность выглядел не на шутку испуганным. — Я не вижу ничего.

— Глаза, — простонал Клин.

— Искры перед глазами! — воскликнул Внутренность. — Не вижу ниче!

— Вон впереди… Вот оно, — торопливо заговорил Клин, — давай туда…

— Стой, не вижу ничего… В глазах искры…

— Вон идет кто-то! — почти выкрикнул изгой, тыча пальцем впереди себя.

Сквозь мерцающие молнии в глазах Внутренность с трудом различил, что с противоположной стороны святилища приближается человек.

— Скорее!

Отработанным движением Клин взял оружие наизготовку и посмотрел в оптику…

Зайчики застилали взор, мешая оценивать действительность. Нет, не было видно никого и ничего, кроме остова святилища и неспешно идущего незнакомца. Неожиданно мерцание в глазах прекратилось и вокруг стало стремительно темнеть, как будто опускались сумерки. Клин медленно двинулся вперед к святилищу, решив, что, если контролер заставит его ослепнуть или хотя бы на время потерять зрение, ему не поможет ни святилище, ни самый лучший шаман. Он неуверенно шел вперед, часто моргая, и тряс головой. Думал сталкер только о том, что под влияние контролера попал не он один. И у него не было с собой даже слабенькой Трещотки, способной на пару минут воспрепятствовать пси-воздействию контролера. Сразу же пришли на ум плохие приметы: найденный труп и крик сокола-падальщика.

— Эй! — заорал Клин изо всех сил, чувствуя, что сейчас отключится. — Эй!

Он махнул несколько раз рукой незнакомцу.

Внутренность на ходу оглянулся через плечо.

Клин моргнул раз, второй, третий… Перед глазами стоял туман.

— Клин! — крикнул Внутренность.

Звук его голоса звучал глухо, потому что попрошайка уткнулся лицом в желтую траву. Клин уже почти потерял сознание, в висках стучало, перед глазами начали кружить звезды…

Вдруг шедший к святилищу незнакомец крикнул и выстрелил. Изгой снова взял оружие наизготовку и посмотрел в оптику. Незнакомец стрелял не в них. Да и немыслимо было это — убийство на пороге святилища. Даже самые лихие мародеры не позволяли себе подобного. Значит, человек видел контролера и стрелял именно в него.

— Клин, — произнес Внутренность, — что случилось?

Вместо ответа изгой повел дулом винтовки в сторону. Он глядел в оптику, пытаясь обнаружить контролера, но не мог.

Ему мешало пси-влияние существа, и сталкер почти ничего не видел.

Незнакомец стал быстро приближаться, а из святилища показалась стриженая, почти лысая голова. Клин почти ничего не видел, разум его был затуманен, но все же он понял, что голова эта принадлежит его давнему приятелю Скунсу. Очевидно, заслышав снаружи пальбу, постояльцы святилища решили узнать, в чем дело.

— Ушел, падла, — сказал незнакомец, забрасывая оружие на плечо.

Клин шатался как пьяный, но стоял на ногах. Разум его немного прояснился.

— Порядок, хлопцы?

— Да, — ответил изгой.

Он не раз сталкивался с пси-влиянием контролера на людей, поэтому отходил быстро. Да и заметить его мог бы намного раньше, если бы не отвлекался на попрошайку. Просто Клин не ожидал, что встретит контролера так близко к святилищу.

— Клинок! — воскликнул подошедший Скунс. — Прывет!

— Здарова. — Клин забросил ремень винтовки на плечо и повернулся к лежащему Внутренности. — Помоги мне, Скунс, поднять тело.

Бесчувственный Внутренность оказался неимоверно тяжел, поскольку был двух метров росту. Но для сильного Скунса это не стало помехой. Игра мышц на руках парня, заметная благодаря темной рваной майке, радовала глаз. Незнакомец внимательно огляделся вокруг.

— Вроде ушел.

— Похоже на то, — подтвердил Скунс. — Спугнул ты его.

— Пошли, пошли, Скунс, дождь скоро. Ты на небо глянь.

Вдруг, как будто в подтверждение его слов, вдалеке пророкотали раскаты грома. Медлить не стоило. И Скунс с Клином потащили бесчувственного Внутренность к святилищу, откуда выглянуло еще два человека. Незнакомец, внимательно озираясь по сторонам, пошел следом за ними.

Клин поставил на стол кружку Скунса, которую выпил до дна. Опершись на локти, сталкер произнес:

— Не хотел я появляться так.

Скунс не понял его и равнодушно оглядывал просторное помещение. Раскинув на спинке угловой скамьи руки, кидала спросил:

— Как именно?

— Да с этим попрошайкой на горбу.

Клин оглянулся через плечо и еле слышно шепнул:

— Я с идиотом.

Скунс не подал вида, что услышал важную информацию. Он даже не вздрогнул. Небрежно взял кружку и поднес ее ко рту, продолжая все так же лениво оглядывать окружающих.

— Понятно.

Убедившись, что кружка пустая, Скунс поставил ее обратно на стол.

Клину не пришлось объяснять, что он боится кражи в святилище, поскольку, во-первых, это было против правил, а во-вторых, он был изгоем. Это многое объясняло. Не каждый отваживался выходить в одиночку и без соответствующего снаряжения за хабаром туда, куда ходили изгои. Особенно в пустоши, где промышляли мародеры, обитали мутанты, а аномалии иногда позволяли продвигаться всего на несколько метров в час. Поэтому парням вроде Клина палец в рот не клади. Здесь стоял вопрос уже чисто коммерческий. Бесшумно появившийся сталкер мог сойти за постояльца, который уже не один день в святилище и хабара при нем не много. А его обветшалая одежонка по возвращении свидетельствовала бы о том, что ходка не увенчалась успехом. Это позволило бы скинуть цену на товары. Но появиться так, как появился в святилище Клин, считалось крайне невыгодным. Бодрый, с товарищем, да еще позаботившийся о том, чтобы шаман привел в себя Внутренность. Подобное говорило о том, что сталкер явился с богатой добычей.

А это значило, что цены возрастут и хабар у Клина закончится быстро.

— Нэщастя — нормальный чувак, — произнес вдруг Скунс.

— Это я знаю.

— Ну от, — Скунс кивнул головой, — так что не переживай.

Несчастье — торговец, получивший прозвище за то, что заикался. Фан позволял ему вести торговлю в своем заведении. Несчастье действительно считали неплохим парнем. Клин знал его давно. Столько же, сколько и Скунса. Однако знал он также, что Несчастье и Скунс вместе провернули немало грязных договоров. В стенах этого святилища и за его пределами, поэтому полностью полагаться на обоих и на каждого в отдельности было нельзя.

В помещении играла тихая музыка. Две дудки-сопилки, струнный инструмент и барабан. Темно-серый прорезиненный плащ-пыльник сталкера выглядел старым. Рубаха под плащом завязывалась на шнурок у воротника, также на нем были широкий ремень, плотные брюки с волокнами ткани, кое-где торчащими наружу, и высокие сапоги на шнурках. Подобная одежда могла сослужить хорошую службу под открытым небом, но не в святилище. Клин оглянулся через плечо и осмотрел присутствующих людей. В теплом помещении изгой начал чувствовать духоту.

— Жарковато, — сказал он, снимая пыльник и глядя на Скунса, который сидел напротив него в одной лишь майке и легких длинных шортах.

Очевидно, имущество Скунс держал в одной из камер хранения, коими было в изобилии снабжено почти любое святилище.

Снаружи донеслись ужасные раскаты грома: на улице разыгрывалась непогода.

— Можешь выйти, освежиться, — улыбнулся Скунс.

Изгой тоже улыбнулся, оценив шутку. Судя по небу, дождь должен содержать примеси щелочи, и поэтому находиться сейчас снаружи означало по меньшей мере получить ожоги, а возможно, и умереть.

— Умно. — Клин бросил пыльник на скамью, благо за столом они сидели пока одни. — Что у них тут из еды поприличнее есть? Ты не в курсе?

— Крысы копченые неплохие. Ну и… голень кабана, но она чего-то вонючая. — Скунс состроил гримасу отвращения. — Только с чем-то крепким покатит.

Народу было немного, но кто знает — возможно, в скором будущем сюда набьется не один десяток людей, спасаясь от непогоды, поэтому Клин произнес:

— Подержи тогда мое место.

Скунс кивнул.

Изгой взял плащ-пыльник и оружие и двинулся в коридор, ведущий из общего зала. Здесь, насколько он помнил, должны были находиться камеры хранения, куда постояльцы складывали свои скромные пожитки. Негоже таскаться по святилищу со снаряжением, сразу же бросаясь в глаза посторонним. Однако тут присутствовал некий плюс: в пыльнике не так заметны его контейнеры с идотом. Решив все-таки немного уменьшить вес, чтобы отдохнуть, Клин разыскал свободную камеру. Сначала он положил туда плащ, который уже давно намеревался сменить. Прорезиненный пыльник сильно обветшал, не раз спасая сталкера от кислотного дождя, из-за чего прочность плаща нарушилась. Потом на пыльник аккуратно положил винтовку, снял с пояса чехлы, отцепил от нагрудных ремней подсумки. Перекинув лямку сумки через шею, он оглянулся. В коридоре никого не было. Тогда Клин быстро отстегнул четыре контейнера, сунул их в камеру и захлопнул дверцу. Камера находилась в верхнем ряду, как раз на уровне груди изгоя, поэтому ему удалось быстро провернуть эту нехитрую операцию. Если бы свободные камеры остались только в нижних рядах возле пола, сталкеру было бы намного труднее сделать все с такой молниеносной быстротой. Переведя дух, Клин защелкнул замок и, сунув ключ в карман штанов, снова направился в общий зал. Миновав его, он прошел на кухню, чтобы купить чего-нибудь поесть.

Проходя по общему залу, Клин заметил, что на его месте и вообще на всех свободных сидениях возле Скунса расположились люди. Появилось неприятное ощущение.

«Так вот кого Скунс так внимательно выглядывал все это время, — пронеслась у изгоя мысль, — он знает, что я вернулся с хабаром… Но мы в святилище!»

Не спеша пройдя по залу, Клин двинулся на кухню, откуда разило топленым жиром, паленой шерстью и еще чем-то. Подойдя к стойке, он наклонился.

— Эй! Есть кто?

Девушка в белой, но довольно грязной майке, потная и с жирными волосами, стянутыми сзади в хвост, подошла к нему. У нее были большие губы и блеклые глаза, ровный нос и естественный румянец на щеках. На правом плече — зеленая татуировка. В принципе, симпатичная девушка, но, видимо, не следившая за собой.

— Что есть из еды? — спросил Клин.

— Свежие сухари. Консервы: мясные и рыбные. Сухие пайки, те, что можно есть и не разогретыми. Концентрированная пища из рациона ученых. Из местного — крысы копченые, вареные голяшки, строганина, жареные кабаньи ребра, бульон и крылышки сокола-охотника…

Сказав все это, девушка выдохнула, вытирая руки грязным куском ткани.

— Голяшки — кабаньи? — спросил Клин.

— Угу.

— А строганина — это что? Я раньше не едал такого.

— По сути — тот же кабан, только мелко нарублен. — Девушка снова вздохнула.

— Ага. Ясно. Значит, давай тогда крыс и этой вашей строганины. И попить чего-нибудь. Что есть?

— Вода и водка. Кофе сильно подорожал.

— Пойдет, — согласился Клин. — Свари кофе.

Девушка через некоторое время принесла две миски на железном поцарапанном подносе и битую кружку с парующим питьем. От кружки шел приятный запах. Девушка тут же извлекла из-под стойки весы и контейнер:

— Будешь расплачиваться идиотом? — спросила она.

Клин кивнул:

— Черным.

— Пять грамм.

Изгой отстегнул один контейнер и вручил девушке. Глаза той блеснули, когда она посмотрела на принятую из рук сталкера емкость.

Аккуратно отмерив ровно пять грамм, она вернула идот Клину.

— Спасибо. — Изгой пристегнул контейнер на пояс и взял поднос в руки. — Если строганина мне придется по вкусу, я приду еще раз, — улыбнулся он уголками губ.

Девушка не рассчитывала на любезность и неожиданно даже, наверное, для себя улыбнулась в ответ. В ее глазах мелькнуло что-то вроде надежды. Клин поставил поднос обратно и в мгновение ока перепрыгнул через стойку, оказавшись лицом к лицу с девушкой. Он взял ее за предплечья. На миг в глазах девушки мелькнул испуг, но потом их затянула поволока.

— Не тут, — еле слышным шепотом произнесла она.

Клин придвинулся к ней и так же тихо прошептал в самое ухо:

— Где?

Девушка взяла его за руку и повлекла за собой вглубь кухни…

На грязной и жесткой лежанке оба наслаждались близостью друг друга: сталкер, не видевший людей долгое время из-за ходок в пустоши, и девушка, которая наверняка сталкивалась с подобным каждый день, но сейчас откровенно и полностью отдавала себя охватившему ее порыву.

Клин снова вошел в общий зал, едва не столкнувшись с двумя проводниками. Они шли купить еды или выпивки. Аккуратно пропустив их, он прошел к столу, за которым сидел Скунс и еще несколько человек.

— Я просил друга занять мне место. Можно?

— Все нормально, Клинок, падай, — уверенно сказал Скунс.

Изгой уселся в угол и, не обращая на присутствующих ни малейшего внимания, принялся за еду. Некоторое время за столом царила тишина, но она не была напряженной. Клин это почувствовал сразу.

— Ладно, Скунс, мы пока поразмышляем с ребятами, подойдем позже, — сказал наконец один из сидевших за столом, явно не желая общаться при постороннем.

— Давайте. Не прощаемся.

Незнакомцы встали и отошли в сторону.

— Кто это? — спросил Клин, вертя в руках копченого рата. — Я помешал?

— Да не, успокойся: им нужно время на размышление. Пусть подумают. — Скунс, имея такую вредную привычку, не спрашивая взял из миски одного рата и стал грызть.

При этом он как-то неприятно улыбнулся.

— Новое дело? — спросил догадавшийся Клин.

В ответ Скунс только кивнул, снова улыбнулся и стал опять осматривать зал.

Заунывный мотив музыкантов сменил более веселый. Несколько человек бросили в коробку, стоящую возле возвышения, где сидели музыканты, мелкие вещи. Очевидно, меновой товар, но не очень ценный. Это было по меньшей мере удивительно, поскольку музыканты встречались редко. Клин доел, отодвинул от себя поднос с мисками, намереваясь отнести его позже, и взял кружку с еще горячим кофе. Он отметил, что Фан — хозяин святилища — весьма неплохо позаботился о том, чтобы люди чувствовали себя здесь удобно. Помимо кухни, которая имелась далеко не в каждом святилище, здесь находились еще и музыканты. Какое-никакое, а все-таки развлечение для уставших людей. Каждый распоряжался временем по-своему. Кто-то появлялся в святилище, чтобы пополнить провиант, кто-то — чтобы найти шамана и подлечиться, кто-то — чтобы по-человечески отдохнуть и выспаться. Позже Клину предстояло двинуться на север в святилище Ласки, чтобы встретиться там с другом. Но сейчас, вернувшись из ходки, сталкер намеревался пробыть у Фана несколько дней и весьма обрадовался, что в святилище есть музыканты.

Такое решение было для изгоя не новым. Он всегда поступал именно так: шел за хабаром, возвращался и коротал время под защитой стен святилища или общинного дома в каком-нибудь лагере, восстанавливая силы и готовясь к следующей ходке. Многие позавидовали бы его способностям проникать в опасно загрязненные места и возвращаться с богатой добычей. Находясь на его месте, каждый наверняка попробовал бы найти применение своему богатству и попытаться покинуть Зону. Но Клин считал по-другому. Возможно, некоторые его знакомые и называли его мотом или лодырем, не желающим что-либо предпринять, однако мнение это было ошибочным. Просто изгою нравилось такое существование. Он любил наблюдать за течением жизни со стороны. Вот как сейчас: он сидел, держа в руках кружку, и наблюдал за контингентом святилища. Два сталкера тихо беседуют; тут же незнакомые молодчики, подходившие к Скунсу; четыре человека из «Свободы» в новеньких комбинезонах, два парня и две девушки, замызганные и грязные, явно навеселе, активно общаются между собой; мрачный наемник пьет из маленькой железной стопочки; рядом шаман в капюшоне… Конечно, в общем зале присутствовали не все обитатели святилища: некоторые отсыпались в отдельных комнатах на лежанках, кто-то обращался к местному ремонтнику, чтобы привести в порядок снаряжение, кто-то был на кухне… Жизнь шла своим чередом. Клин легко определял образ жизни каждого, поскольку наблюдательности ему было не занимать.

— Послушай, Скунс, что ты думаешь по поводу появления контролера около святилища? — Клин поглядел на товарища.

— Думаю, что это не очень хорошо, потому что слышал одну информацию, — отвечал Скунс, продолжая разглядывать присутствующих в святилище.

— И что же ты слышал?

— Говорят, вроде контролеры ищут более холодные места… Ты ж знаешь, что их два вида есть. — Скунс посмотрел на собеседника.

Клин кивнул.

— Одни любят тепло: я таких даже не видал никогда, а другие в холоде живут. После образования Северных пустошей контролеры ведь все туда мигрировали.

— Ну и?

— И вот говорят, вроде похолодание намечается. Там, где они сейчас живут, будет вообще невыносимо. Вот они и перебираются в более подходящие районы.

Информация не радовала. Раньше контролеров можно было встретить только на севере, теперь, судя по словам Скунса, они меняли среду обитания. И если это правда, то хорошего мало. Конечно, и раньше встречались контролеры-одиночки даже южнее, но тут доказательством стали разговоры людей, а особенно Скунса, который не болтал ерунду. К тому же контролер, повстречавшийся около святилища, был не первый, которого Клин видел за последние несколько дней. Во время ходки они с Братом наткнулись возле спонтанки на еще одного.

— А как думаешь ты? Стоит ждать похолодания? — спросил изгой.

— Миграция контролеров. Они ведь выбирают холодные места. — Скунс наклонился и понизил голос до еле слышного шепота.

— Ну.

— А появление контролера возле святилища Фана — это не единственный случай. Редко кто забредает далеко на север, но встречи с контролерами нечасты. Верно?

— Да.

— А вот теперь они участились. Отсюда и вывод. Ты только помалкивай пока. — Скунс снова свободно развалился на скамье и осмотрел присутствующих в святилище.

— И когда ожидается похолодание? — Клин поставил пустую кружку на стол.

Скунс пожал плечами:

— Кто его знает. В ближайшие месяцы… Может, годы… Известно одно: климат ухудшается и вскоре все, что находится здесь, будет занесено снегом. Клинок, ты помнишь снег?

Необычный вопрос. Внутри охраняемого периметра Зоны снег шел только в странном месте, называемом Северными пустошами. Клин попал в Зону давно. Мир за пределами зоны Отчуждения утратил первоначальное значение. Еда из представителей местной фауны казалась ему вполне нормальной. Многие новички, попавшие в Зону недавно, считали, что мясо мутантов есть нельзя. Ученые тоже поговаривали об этом. Но никто из них не голодал. Если бы хоть одному из них пришлось пережить то, что переживал в пустошах каждый второй сталкер, они бы так не говорили. А вредные токсины и радиация… О них позаботится идот.

— Да. Еще помню…

— А ты видел, какое небо серое в последнее время? И без дождей серое, а перед дождем вообще черное. Искатели не зря рвутся, чтобы захватить все месторождения идиота. Наверное, пытаются выбраться отсюда. Это мы тут остались, как мусор…

— Перестань рассказывать байки, — возмутился Клин.

— Клинок, когда ты приобретешь себе хороший ПДА? — спросил Скунс.

— По ПДА меня могут засечь, — ответил Клин, — я же хочу оставаться незаметным.

Помолчав, он добавил:

— Тенью.

— Тенью без ПДА.

Оба рассмеялись.

— Вот именно, — сказал Клин.

Скунс выглядел спокойным. Он с подковыркой произнес:

— Клинок, очнись, время движется, а ты все придерживаешься старых стереотипов. Ты со своим родом деятельности скоро совсем одичаешь. Появляешься в цивилизованном обществе раз в два месяца и пару дней сидишь в углу, в каком-нибудь захудалом месте, чтобы не бросаться в глаза. Потом снова один на пути к пустошам. Ты же не видишь ничего вокруг. Добро, что выжить можешь сам, и там, где другие не выживут, а то бы вообще походил на попрошайку…

— Не сравнивай меня с этими отбросами.

— А что? — Скунс сделал серьезное лицо. — Изгои ходят в плащах. Никто из вас курток не носит. А попрошайки — в плащах или пальто.

Сказано это было не со зла, и конфликт в данной ситуации не назревал, поскольку люди понимали, где находятся. Клин посмотрел на кидалу, потом оба рассмеялись.

— Верно подметил, — согласился изгой.

— Лишнего сболтнул.

Скунс придвинулся к Клину поближе.

— Послушай, Клинок, бросай свои поиски. Пошли со мной: у меня в этот раз кое-что намечается — полжизни бездельничать потом будем. И не здесь, а там — за пределами зоны Отчуждения. Но один я могу не справиться. А ты парень крепкий, можешь пригодиться.

— Очередная ватага бравых молодчиков, решивших покинуть Большую Землю для того, чтобы обрести свое место в этом мире? Скунс, я не мясник. Провести-то я могу до места, но разделываться ты будешь сам… Да и то — тебе в этом случае подойдет больше проводник.

— Хорошо, — вдруг спохватился Скунс, — тогда давай договоримся так: ты ведешь, я режу, а потом встретимся и разделим добычу. Идет?

— А где гарантия, что под шальную пулю ненароком не попаду я? — спросил Клин. — Там, куда ты водишь людей, обычно безлюдно и не то что святилища нет, но даже плохонького шамана не найдешь. Помощи ждать неоткуда, а ты парень веселый.

— Ты смотри, — засмеялся Скунс, — а ты мне идею подкинул: верно, завалить тебя было бы проще, чем делиться нажитым.

После этих слов они снова рассмеялись.

— Повеселил, — сказал Скунс. — Ну, а по поводу просвещения я тебе советую: почаще показывайся на людях, иначе отстанешь. Информация — жизнь.

— Когда мне понадобится твой совет, я скажу тебе об этом.

— Ты только не говори никому, что ты не веришь в то, что Зону можно покинуть, — еще улыбаясь, произнес Скунс, — а то потом впору будет искать «Монолит» да просить, чтобы никто над тобой не смеялся.

— Сначала я зашлю тебя туда, чтоб малость территорию очистил, — парировал Клин. — Ты у нас мастер по таким делам…

Новые обитатели святилища вызвали всеобщее удивление. Еще больше удивило всех то, что уже довольно долгое время снаружи бушевал ветер, лил ядовитый дождь и гремел страшный гром, а вошедшие все еще были живы.

Музыка оборвалась.

Два человека в круглых шлемах и защитных масках, полностью скрывавших лица, в панцирных комбинезонах с массивными наплечниками, налокотниками и наколенниками, в больших сапогах с высокой подошвой, с широкими ремнями, увешанными приборами, волоком втащили третьего. С них брызгало во все стороны, но, как поняли присутствующие в святилище, особого вреда разъедающая жидкость их комбинезонам не принесла.

Сидящие возле входа постарались отодвинуться в сторону, чтобы не получить ожоги каплями, летевшими с вошедших.

Следом за первой тройкой в святилище вошел одетый в такой же серо-желтый комбинезон человек, держа оружие наперевес. Лицо его скрывала защитная маска, но стало понятно, что он осматривает окружающих. Круглые стекла очков блеснули в тусклом свете.

Кто-то в помещении присвистнул.

— Весело, — негромко произнес Скунс.

Раненого искателя пронесли на середину зала и положили на пол, перевернув на спину. Человек с оружием небрежным движением снял маску, даже не боясь, что оставшиеся на ней капли дождя могут попасть на лицо, и твердым голосом спросил:

— Среди вас есть врач?

На него смотрела не одна пара глаз, однако все молчали. В святилище никогда не совершались какие-либо бесчинства, но тут ситуация казалась очень щекотливой. Люди, только что появившиеся в святилище, ненавидели присутствующих в нем всей душой. Искатели считали, что в Зоне очень много инфекции и любой контакт с кем-нибудь из обитателей означал чуть ли не самое худшее. Поэтому они никогда не расставались с крепкими комбинезонами, очень похожими на экзоскелеты. Они устраивали облавы на территориях пустошей на одиночек и охотников за идотом, и не один славный сталкер погиб по их вине. Немало их погибло и в спонтанках. Искатели никогда не помогали, если где-нибудь на задворках обитаемых мест их просили о помощи. Скорее бы помог алчный наемник, причем даром, нежели искатель. И хотя все знали, что иногда экипировку и оружие поставляет группировка «Искатель» и поэтому в какой-то степени большинство обязано им жизнью, теплых чувств к ним не испытывал никто. Группировка «Искатель» оставалась для всех загадкой за семью печатями. Иногда говорили, что они такие же, как монолитовцы. Однако разница все же была. Поставки оружия, концентрированной пищи, боеприпасов, приборов и прочих вещей, так необходимых каждому, действительно происходили благодаря искателям. Посредниками в этом деле становились хозяева святилищ. Но это не считали равнозначным обменом. Искатели предлагали оружие и различные приборы старых моделей. Такие, которые уже давно списали и не использовали. Взамен же за этот захудалый товар искатели брали идот. Вещество, необходимое для всех. Появление искателей в святилище — явление более невероятное, чем появление в святилище мародеров. Те все-таки заглядывали сюда время от времени.

Затянувшееся молчание прервал шаман, сидящий в углу. Он скрипнул скамьей, поднимаясь, и скинул капюшон:

— Что с ним?

Вместо ответа он услышал следующее:

— Вы врач?

— Искатель, ты или пользуйся услугами, или вали под дождь! — неожиданно громко произнес Скунс.

Мужчина с коротко стриженной седой бородой мгновенно перевел взгляд на говорившего, но промолчал. Он вложил оружие в крепеж за спиной и двинулся к лежащему на полу человеку. То же самое сделал и шаман, выходя из-за стола. Тут все заметили, что за снявшим маску искателем находился еще один. Гораздо мельче остальных, невысокого роста, почти незаметный за спиной крупного бородача.

Наклонившись к Клину, Скунс еле слышно произнес:

— Ты погляди, какая снаряга и оружие… Энерговинтовка, уж не знаю, на сколько мегаватт…

Клин удивился только лишь потому, что встретился с искателями не на охраняемой территории, а в святилище. Вещи, удивившие кидалу, сталкивавшегося с искателями намного реже, чем Клин, изгоя не заинтересовали. Однако виду он не подал, остался невозмутим и произнес:

— Угу. Думаю, такой панцирь и моя ВСК не пробьет, — он многозначительно посмотрел на собеседника, — а ведь я заряжаю ее только бронебойными патронами.

Вместо ответа Скунс лишь ухмыльнулся и стал глядеть, что будет дальше.

Искатели, которые внесли бесчувственное тело, теперь сняли маски и прицепили их на пояса. С пострадавшего тоже сняли маску, служившую одновременно для защиты лица, для защиты дыхательных путей, как респиратор, и для улучшения видимости при визуальных контактах, вроде прибора ночного видения или определителя цели. Шаман повозился возле тела, потом встал и обратился к бородачу:

— Мне нужно кое-что; я сейчас вернусь.

— С ним все в порядке? — спросил бородач.

— Еще неизвестно.

Шаман развернулся и пошел к коридору к камерам хранения. Искатели тем временем огляделись. В полумраке помещения они увидели, что свободных мест нет.

— Подходи к нам, — позвал вдруг Скунс.

Люди в серо-желтых комбинезонах повернулись и поглядели в его сторону, а кидала продолжил:

— Места у нас немного, но на вас хватит.

Бородач кивнул, выражая согласие. Одному из своих жестом велел остаться рядом с раненым. Сам с другим приблизился к столу, за которым сидели Скунс и Клин.

— Садитесь, — пригласил Скунс. — Только не заляпайте нас. Какой там дождь? Кислотный?

— Щелочь, — коротко ответил бородач.

— Ну, тогда вам фартануло, хотя… Думаю, ваши комбезы и не такое выдерживали. Верно?

Бородач промолчал.

Тем временем пятый член их группы неуверенно приблизился к столу. Клин посмотрел лишь одним глазом и понял, что это девушка. В области грудной клетки комбинезон был натянут значительно сильнее, чем у других. Да и подошла она плавной женской походкой. Даже грубоватый комбинезон не мог скрыть этого.

Обстановка в святилище снова стала обыденной. Вернулся шаман и стал суетиться возле лежавшего на полу искателя, музыканты снова завели музыку, возобновились разговоры, временами слышался негромкий смех. Подошедшая девушка сняла наконец маску, и Скунс с Клином смогли увидеть ее лицо. Странное, но красивое сочетание темных прямых волос с голубыми, близко посаженными, как будто косившими глазами. Тонкие влажные губы, нос, несколько великоватый, но гармонировавший с остальными чертами лица, и острый подбородок на фоне серо-желтого комбинезона производили сильное впечатление.

— Присаживайся, — сказал девушке бородач.

Ядовитая жидкость на их комбинезонах уже почти стекла, а может, ее смыло еще снаружи. Более чистые осадки всегда шли следом за ядовитыми, частично нейтрализуя вредные вещества. Скунс воспользовался этим, чтобы лишний раз уколоть вновь прибывших:

— Вы только не рамсите, а то за Фаном — местным торговцем — не заржавеет нажиться на вас.

При этих словах девушка слегка замешкалась, прежде чем сесть.

— Да ты не боись, — засмеялся Скунс. — Пока ты рядом со мной, все будет в порядке: Фан — свой человек.

Девушка села и посмотрела на Клина. Тот, в свою очередь, посмотрел на нее. Глаза их встретились. На мгновение изгой подумал, что тонет. Тонет на суше в этих бездонных голубых озерах, многообещающих и отталкивающих одновременно. В этих чужих глазах, которые его наверняка презирают и боятся, но в то же время ищут связи. Непонятной связи, не такой, к которой привык он, а другой, необъяснимой и поэтому еще более интересной и вожделенной.

Девушка опустила глаза. Клин шумно выдохнул и встал:

— Я схожу на кухню.

Он взял поднос и ушел из общего зала. В это же время шаман поднялся с колен и подошел к столу, за которым сидели искатели.

— Шансов у него нет.

Бородач вскочил и кинулся к раненому. За ним последовали остальные.

Комбинезон лежащего шаман попросил расстегнуть. Стало видно, что на груди запеклась кровь. Шаман тут же закрыл комбинезон:

— Похоже, сломаны ребра, плюс разбитая голова и… — тут он немного повернул тело и показал большую рваную дыру в комбинезоне, — ожоги от щелочи. Куда он влез? — Этот вопрос уже задавался конкретно бородачу.

— Он внезапно появился, — ответил бородач, — мы даже оружие не успели достать. Один удар громадной лапы — и он, — говоривший указал рукой на лежащего, — свалился как подкошенный… Кровосос. Большой… Я таких ранее не встречал. Высокий — метра три в высоту…

— Шансов у него нет, поэтому я могу предложить усыпить его, — произнес шаман. — Так будет легче. Потом я похороню его.

Услышав это, бородач весь подался вперед. Глаза его сверкнули, зубы скрипнули, но тут он почувствовал на плече сильную руку. Крепкая хватка ощущалась даже через прочный комбинезон.

— Спокойно, — Скунс стоял за спиной, — шаман дело говорит. А если вы затеете драку, то будете лежать тут все вместе рядком. В святилище не принято устраивать потасовки: это против правил. Запомни это хорошо. Может, тебе еще не единожды придется отметиться в этих местах.

Сказав это, он отпустил плечо искателя, уверенный в том, что инцидент исчерпан.

К ним подошел Клин.

— Слышь, Клинок, что я говорил: бедолагу свалил кровосос. А это значит, что я прав. Климат ухудшается.

«Вот как оно выходит, — подумал Клин, — пули их комбинезоны не берут, а вот кровосос смог повредить».

И повредил мутант не только комбинезон. Пули придумали люди, защитные комбинезоны искателей — тоже, а вот Зона все-таки победила. Или, может, это просто случайность?

Искатели еще некоторое время пребывали в замешательстве. Перспектива устроить здесь бой с минимальными шансами выйти на поверхность живыми им не улыбалась совсем. Да и выйти просто под дождь — решение далеко не лучшее.

— Пускай шаман делает то, что считает нужным, — сказал Скунс, — а мы с вами отправимся каждый в свой угол, чтобы переждать непогоду. — Его гостеприимство как ветром сдуло. — Эй! — Он повернулся к компании из двух парней и двух девушек, вероятнее всего, обычных бродяг. — Хотите присоединиться к нам? А ваш стол пусть освободится для этих. — Кидала пальцем указал на искателей.

Четверка не заставила просить себя дважды. Собрав со стола вещи и еду, они быстро перенесли все за стол, где сидели Клин и Скунс. Последний всегда был своим человеком в любой компании.

— Садитесь. — Скунс кивнул бородачу на освободившийся стол. — И впредь, хоть вы и издалека, соблюдайте наши правила. Пусть даже они для вас неприемлемы. И плевать мне на то, что третесь вы только с военными и торговцами.

Четверо искателей прошли за освободившийся стол, понурив головы, и затихли там. По их поведению было видно, что они скорбят по товарищу.

— Ну что? Давайте знакомиться, — улыбнулся Скунс новым людям за столом.

Клин несколько отстранился от компании и стал размышлять. Искатели, прибывшие в святилище… Впрочем, они пришли сюда наверняка только из-за дождя. Но что они делали в этой местности? Ах да! Тут же рядом начал повышаться уровень загрязнения и, скорее всего, образовывались новые залежи идота. Вот разведывательный отряд и изучал эту местность.

В этот момент Клин посмотрел на сидевшую за столом поникшую четверку и снова встретился взглядом с девушкой. Она не отвела глаз, а некоторое время смотрела прямо, все глубже затягивая в свои бездонные озера. Потом неожиданно отвела взгляд в сторону. Изгой посмотрел на Скунса. Тот уже веселился вовсю. Девчонки, которых он пригласил вместе с парнями, оказались развязными, поэтому приятель Клина наслаждался общением. Никто в святилище, казалось, не замечал людей в крепких комбинезонах, так неожиданно появившихся в святилище. Наемник вскоре вышел из зала. Скорее всего, пошел искать место для сна. Из коридора, ведущего в мастерскую, вышел тот тип, что не так давно своими выстрелами прогнал контролера и тем самым спас Клина и Внутренность. Он подошел к паре одиночек и сел с ними. Клин прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Он ужасно устал и теперь с наслаждением вытянул ноги. Сложив руки на груди, изгой решил немного расслабиться. На его состоянии сказывалась усталость. Он сильно вымотался во время последней ходки, когда вытаскивал Брата с изувеченными ногами.

Очевидно, он задремал, несмотря на выпитый кофе, потому что пришел в себя от того, что его толкал в плечо Скунс.

— Подъем, бродяга. Тут с тобой поговорить хотят.

Клин открыл глаза и огляделся. За столом появился Несчастье. Торговец, заикаясь, разговаривал с грязными девушками бродяг, приглашенных кидалой. Рядом стояли бородач-искатель и торговец Фан. На поясе в единственной ячейке у торговца виднелся Пузырь — ценный артефакт, способный нейтрализовать радиоактивные частицы в организме человека.

— Что такое?

— Фан хочет с тобой поговорить, — сказал Скунс.

В подтверждение его слов Фан улыбнулся, кивнул и протянул руку. Клин ответил рукопожатием и сел ровнее.

— Клин, тут интересуются хорошими проводниками… — начал Фан.

— Я не проводник, — ответил тот, окончательно приходя в себя и вылезая из-за стола. — Однако можно поговорить кое о чем другом. Пошли.

К его удивлению, Фан кивнул бородатому искателю, словно знал его не один день, и пошел следом за изгоем. Бородач кивнул в ответ и вернулся за свой стол, а на Клина в этот момент опять посмотрела девушка искателей. На этот раз глаза первым отвел изгой.

Они с Фаном вошли в его комнату. Та находилась в конце коридора и отличалась тем, что камера хранения здесь располагалась внутри, а не вместе с остальными в общих помещениях. Впрочем, отличий имелась масса. Здесь не воняло горелым жиром, не было так грязно, как на лежанках для постояльцев или в общем зале, не так влажно, не так шумно…

— Ты неплохо устроил святилище, — сказал Клин, оглядываясь.

Фан улыбнулся:

— Хотелось бы, чтобы люди и дальше продолжали здесь появляться.

— Почему ты так говоришь? У тебя никогда, по-моему, не возникало проблем в торговле.

Фан не получал никакой прибыли от кухни или хранения вещей обитателей святилища. Он зарабатывал на торговле артефактами и идотом. Множество людей пользовалось услугами Фана. Клин не мог взять в толк, почему торговец говорил обо всем в прошедшем времени.

— Намечается похолодание, Клин. Ты слышал об этом?

— Да, — неуверенно произнес изгой.

— Поэтому вскоре, возможно, придется менять место обитания. Мне уже рассказали о том, что возле святилища крутится контролер, — Фан жестом предложил Клину сесть на скамью у стены, — это первое доказательство.

— Ты говорил о хорошем проводнике…

— Да, сразу к делу. С помощью информаторов сюда подоспели два опытных сталкера. Ждал я их несколько дней…

Клин сразу же вспомнил пару добытчиков идота, которых видел в общем зале.

— …Кипиш и Феликс. Слыхал о таких?

Клин помотал головой из стороны в сторону:

— Нет.

— Они работают вместе.

— Ну и? Причем тут я?

— Ты появился как нельзя кстати. Ты ведь знаешь, что я поддерживаю связь с Большой Землей?

Клин молчал. Фан испытующе посмотрел на изгоя.

— Дальше.

— Дальше — больше. Я, как тебе известно, поддерживаю связь с Большой Землей, поэтому мне не сложно связаться с нужными людьми и договориться о чем нужно.

«Так, значит, „Искатель“ появился здесь не случайно, — подумал Клин, — вот оно как».

— Искатели, прибывшие в святилище, — картографы. Они изучают дальние уголки Зоны. Зачем? Это известно только им. Но вернемся к делу. Эти искатели должны изучить северные районы, а еще лучше — выйти за их пределы и изучить местность там. Зачем — я не знаю, но они попросили меня о помощи. Видишь ли, их познания заканчиваются чуть дальше этого святилища. Глубже на север никто из искателей еще не ходил. Предлагаю сделку: ты заменяешь их убитого товарища, а по возвращении мы с тобой решим, что тебе полагается за выполненную работу.

— Ты же говорил, что им нужен проводник, — с подозрением произнес Клин.

— Ну, по возможности будешь помогать Феликсу и Кипишу, — улыбнулся Фан.

— Да, и по возвращении я тебя тут и не нарисую. Верно? — ядовито улыбнулся изгой. — Пузырь ведь не зря носишь. Небось, думаешь о возвращении на Большую Землю? Я не привык к подобного рода аферам. Я не Скунс.

— Хорошо, говори свою цену.

«Э, брат, — подумал Клин, — да тебе, как я погляжу, предложили немало, раз ты так быстро соглашаешься».

— Кто еще будет в этой ходке?

— Кипиш, Феликс, ты и четверо искателей. Все.

— А по следу ты пустишь Скунса или еще кого похуже. Верно? — снова так же ядовито улыбнулся изгой. — И всего делов.

— Послушай, Клин, какой мне резон пускать вас в расход? Я тебя когда-нибудь кидал?

— Я не берусь за это дело. Я после последней ходки еще еле на ногах стою. Тебе известно, что в спонтанке нас с Братом искатели чуть не оставили навсегда? Но я человек разумный, поэтому закрою на это глаза. У меня есть предложение. Я имею несколько килограмм черного идиота. Торговаться будешь?

— Нет, — тут же отрезал Фан.

— Я так и думал, — засмеялся Клин. — Все под себя гребешь. Ну ладно, пойду поищу более сговорчивого торговца.

С этими словами он развернулся, намереваясь выйти.

— Клин, это твое окончательное решение? — переспросил на всякий случай Фан. — Я тебе хорошее дело предлагаю.

— Окончательней не бывает, — ни на мгновение не задумываясь, ответил изгой.

Он был зол и раздражен. Клин считал, что хорошо знает торговца, а оказалось, что нет. Выходило, что Скунс, кидала с немалым количеством убийств на совести, достойнее этой продажной твари. А ведь Клин доверял Фану намного больше остальных. Ну что же, теперь ничего не остается, кроме как убраться отсюда подобру-поздорову, пока не поздно. А то, чего доброго, Фан и по следу пустит кого-нибудь: шутка ли дело — несколько килограмм черного идиота. Да и с Горловым они договаривались встретиться в святилище Ласки, находившемся северо-восточнее.

Клин прошел в коридор с камерами хранения и стал собираться в дорогу. Долгожданный запланированный отдых теперь откладывался на неопределенное время. Изгой решил собрать вещи и, как только прекратится проклятый дождь, тут же отправиться в путь.

Быстро вытащив имущество из ниши камеры и пристегнув контейнеры, Клин вышел в общий зал. Пройдя в сторону кухни, изгой заметил, как на него внимательно посмотрели искатели и те два сталкера, которые, очевидно, и являлись Кипишем и Феликсом. Подойдя к стойке, он облокотился на нее:

— Эй, подруга!

Вскоре появилась девушка, не так давно отпускавшая Клину еду.

— Если я позову, ты пойдешь со мной? — прямо спросил он.

Глаза девушки блеснули и, как заметил Клин, увлажнились. Очевидно, ей очень хотелось принять его предложение, но что-то ее удерживало. Интересно, что?

Опустив голову, девушка помотала ею:

— Нет.

Не сказав больше ничего, Клин вышел в общий зал и сел за один стол с шаманом. Скунс посмотрел на него удивленно, но подходить не стал. За его столом сидели молодчики, трупы которых в скором времени должны обглодать мутанты, как догадывался Клин. Очевидно, они согласились на предложение кидалы, поскольку веселье у них шло полным ходом. Несчастье уже тискал одну из грязных девиц, что-то нашептывая ей в ухо, один из бродяг спал, опустив голову на руки, а Скунс тем временем находился в центре внимания. Он веселил всю шумную компанию, наверняка вне себя от предвкушения легкой и скорой добычи.

Вытащив старую потертую карту, Клин разложил ее на столе и стал изучать. Они с Горловым должны встретиться в святилище Ласки. Вот и отлично. Клин пересечется с Кипишем и Феликсом в поселке по дороге к святилищу. А потом, добравшись к Ласке, можно будет спокойно ждать друга, который должен вернуться из Северных пустошей. Заодно Клин посмотрит, на что у Ласки можно обменять идот.

Шаман в накинутом на глаза капюшоне, облокотившись о стену, казалось, дремал. Из-за стола, где сидели одиночки, встал усатый незнакомец, спугнувший контролера. Попрощавшись, он пошел искать место для отдыха. Клин вслушался в звуки снаружи: дождь еще шумел. Обычно за первые часы все химикаты выходили, и теперь наверняка шел обыкновенный дождь. Но стопроцентной гарантии дать нельзя. Иногда случался затяжной дождь, на всем протяжении орошая флору вокруг вредными веществами.

Припасы Клина сильно истощились, а пополнить их он теперь не мог. Разве что обратиться к Несчастью… Он встал и подошел к столу, где сидела четверка свободовцев.

— Народ, у меня к вам вопрос. — Клин сел рядом с ними.

— Ну?

— Мне нужны бронебойные патроны на ВСК-94.

Свободовцы переглянулись, потом один из них спросил:

— А к торговцу обратиться слабо? Или не с чем?

После этих слов остальные засмеялись.

— У вас есть то, что мне нужно? — не обратив внимания на насмешку, спросил Клин.

— Чем будешь рассчитываться, изгой? — поинтересовался свободовец.

— Идиотом. Черным.

Все четверо подняли головы.

— Э-э-э, да ты, сталкер, видимо, с ходки. Так бы и говорил. А чего к торговцу не обратишься? Вон Несчастье сидит…

— У вас есть то, что мне нужно? — Начиная раздражаться, Клин повысил голос.

— Есть немного, — один из свободовцев встал, — пойдем к камерам…

— Погоди, — Клин взял его за рукав комбинезона, — еще мне нужны артефакты. Из Жарки и Одиночные. Имеются?

Свободовцы выглядели удивленными.

— Ты что? На север собираешься? Скоро и здесь будет несладко.

— Есть артефакты?!

Все четверо снова переглянулись. Лакомый кусок — содрать с нуждающегося на благо группировки: время ты не потратил, зато внес вклад в общий котел. Можно позволить изгою повысить голос.

— Пойдем, — сказал наконец тот, которого Клин все еще держал за рукав, — что-нибудь найдется.

Вскоре боезапас пополнился, а в сумке лежало несколько Волчьих Слез, предназначенных для того, чтобы облегчить ношу. Клин не стал брать Пламя, способное нейтрализовать холод, но радиоактивное. Он отмерял идот приблизительно и явно больше, чем того стоили приобретенные вещи. Но теперь это не имело значения. Свободовцы немного нажились на нем, однако теперь сталкер посчитал это мелочью. Изучая карту, Клин отметил неподалеку, к северу от святилища, небольшое старое поселение. Там, как он предполагал, должны сделать первую стоянку пара одиночек, ведущие искателей. В этот поселок и намеревался попасть Клин перед тем, как отправиться к Ласке. Он решил незаметно для всех встретиться с Кипишем и Феликсом и выведать у них все, что те знают. Пусть даже для этого понадобится пожертвовать частью идота. Он не поверил Фану, что искатели, явившиеся в святилище, — обычные картографы. Теперь Клин намеревался выяснить, зачем они отправляются на север. Он подсознательно почувствовал, что обстоятельства складываются весьма серьезные. И дело тут вовсе не в отношении к искателям, которых недолюбливали все без исключения, а одиночки — так просто ненавидели.

Вернувшись снова за стол, Клин спросил шамана:

— На обмен имеются артефакты из Жарки? Или какие-нибудь снадобья от простуды?

Шаман откинул капюшон. Оказывается, он вовсе не спал.

— Тебе нужно на север? Или ты хочешь быть посредником?

Клин всегда удивлялся, как шаманы узнают друг о друге. С информаторами они контактировали редко, а обитали всегда в глуши. Однако большинство из них имело относительно точную информацию о том, кто из шаманов находится в одном дне пути, а кто — за многие километры. Сейчас Клин решил воспользоваться этим необъяснимым явлением.

— Ты знаешь шамана Зме?

— Слышал. Весьма искусен в своем деле…

— Так вот, — не дал договорить Клин, — Зме — это мой старый друг. Поэтому я могу достать любые снадобья у него. Но сейчас я спешу и обратился к тебе. Резонно?

— Согласен… Сейчас поглядим, что у меня есть…

С этими словами он достал из недр грязного балахона засаленные, оборванные, грязные листки бумаги разного размера. Клин обратил внимание на ремень, на котором висел чехол, а в нем — ПДА. В ячейке пояса находилась Зуда, пассивное действие которой обостряло слух. При громких звуках могла наступить контузия, но святилище считалось местом, где крик или выстрелы невозможны. Поэтому артефакт вряд ли мог проявить отрицательные свойства. Активные свойства проявлялись только в момент сжатия Зуды в руке. Поэтому, пока она находилась в ячейке, опасаться получить удар по сознанию, от которого наступала временная глухота и помутнение рассудка, не стоило.

Шаман держал записи на бумаге. Этот материал всегда имел очень высокую цену при меновой торговле, но некоторые шаманы позволяли себе такую роскошь, чтобы делать записи. А этот, по-видимому, держал на бумаге список снадобий.

— Так-с… — Закатав рукава, он стал перебирать бумаги. — Посмотрим, что тут есть…

Клин тем временем огляделся. Ничего подозрительного не произошло. Только вот Фан появился в общем зале и, не глядя на Клина, подошел к столу, за которым сидели одиночки. Очевидно, он решил сообщить им, что изгой отказался от ходки, поскольку один из них — маленького роста, со сросшимися на переносице бровями и огоньком в глазах — посмотрел в сторону Клина. Второй — худой, высокий и лопоухий, сидевший к изгою спиной, — не оглянулся.

— Так, вот, есть, — сказал шаман. — Кое-что нашел: пошли к камерам хранения. Однако обойдется дорого.

Не обращая внимания на его слова, Клин встал и пошел следом, глядя на поникших искателей.

— Клинок, давай к нам, — позвал Скунс, когда они с шаманом проходили мимо стола, за которым шло веселье.

— Попозже, — пообещал Клин.

На входе в коридор они столкнулись с Внутренностью.

— Очухался? — спросил Клин безразличным голосом.

— Угу.

— Ну, вот и славно. Дождь вроде кончается. Советую тебе перебраться к более заселенным местам: там и пропитание найдешь, и опасность меньше. Двигай в ближайший заброшенный поселок с лагерем любой из группировок да сиди в общем доме, как все остальные попрошайки.

Говорилось это не с заботой, а скорее с насмешкой. Внутренность промолчал и вышел в общий зал.

Горлов поймал себя на мысли, что движения его уже давно неуклюжие, а мозг плохо соображает. Он невнимательно оглядывался по сторонам, вряд ли в таком состоянии способный заметить что-нибудь подозрительное или опасное. А даже если бы и заметил, то замерзшие руки вряд ли справились бы с оружием. Холод неумолимо прокрадывался к внутренним органам бывшего охотника. Он давно нормально не ел, поэтому организм не мог противостоять низкой температуре.

Несмотря на то, что идот имел необычные свойства и годился для изготовления всего чего угодно, в том числе и пищи, Горлов не мог согреться. Уже не единожды он ел идот, но результатов пока не было.

«Может, это оттого, — подумал бывший охотник, — что идиот красный? Не созрел еще?»

Как бы там ни было, он мерз. Дрожащими пальцами Горлов включал ПДА, отмечая, что с каждым разом это дается ему все труднее, и сверялся с направлением. И каждый раз убеждался, что еще не сбился с пути.

Теплая одежда, разработанная специально для Северных пустошей, теперь не спасала. Для того, чтобы согреться, ему необходимо нормальное питание. А его не было.

Странным оставалось то, что на него еще не напал ни один мутант. А ведь Душа имела свойство притягивать к себе тварей Зоны. Но пока ни один мутант не показался даже в поле зрения. Это было неимоверной удачей, поскольку Северные пустоши являлись местом обитания контролеров и химер: опаснейших и коварных жителей Зоны. Душа считалась довольно ценным артефактом, но сейчас оказалась абсолютно бесполезной.

«Лучше бы Огненный Шар был вместо нее. — Зубы Горлова начали выбивать мелкую дрожь. — Или еще что-нибудь».

Бывший охотник был согласен даже на то, чтобы в ячейке на поясе у него находился артефакт Пламя, который поддерживал высокую температуру тела, но также имел отрицательное свойство в виде повышенного радиационного фона. Холод сейчас стал страшнее, чем радиация.

Положение Горлова казалось отчаянным, но, несмотря на все, ему везло. И он это понимал. Патронов оставалось немного, а еды — и того меньше, на поясе болтался артефакт, который уже должен был поспособствовать тому, чтобы сюда сбежалась половина мутировавшей фауны Зоны, красный идот не мог дать организму достаточное количество энергии, но он до сих пор жив и продолжает двигаться вперед.

«А Душа ли это?!» — испуганно подумал Горлов.

Продрогшее тело словно заледенело. Холод, казалось, достал до самого сердца бывшего охотника. Горлов испугался, поскольку решил, что вместо Души у него на поясе висит Черная Душа. И хотя артефакты существенно отличались цветом, формой и фактурой, он все же решил проверить.

Непослушными пальцами Горлов вытащил из ячейки артефакт, чуть не уронив его в снег, и повертел в руках. Нет, желтовато-красное плотное блестящее образование неправильной формы из деформированных и полимеризованных остатков живых существ, растений и почвы. Значит, Душа: нет ничего общего с Черной Душой.

«Из-за холода, — подумал Горлов, возвращая артефакт обратно в ячейку. — Из-за холода мерещится».

Однако почему ему так несказанно везет? Это хорошо, но весьма странно. Не приманивает ли его Зона? Не заставляет ли расслабиться и утратить бдительность?

В этот раз он зашел слишком далеко на север. Да к тому же еще, кажется, и сбивался с направления. Именно из-за этого у него закончился весь запас провианта.

«Главное — добраться до поселка, — думал Горлов. — Дальше будет легче».

Как в одиночку пройти через заброшенный поселок, кишащий кровососами и снорками, он знал. Существовал маршрут, по которому легко можно пройти незамеченным. И Горлов не раз им пользовался.

Ледяная молния снова пронзила все тело бывшего охотника. Задержав дыхание, он вытащил ПДА и сверился с направлением. Нет, все верно: он двигается прямиком к святилищу Ласки.

«И что толку от этой Души? — успокаиваясь, подумал Горлов. — Вылечить-то она может любое ранение, а вот согреть…»

Он брел в заснеженном поле, почти перестав смотреть по сторонам. Холод продолжал отрицательно действовать на мозг, мешая мыслить рационально. Этот невидимый враг подкрадывался к жизненно важным органам. Точно так же, как и радиация. Холод нельзя услышать или ощутить его запах. А когда наступает первая стадия обморожения, то и почувствовать становится трудно. Оптимизм Горлова постепенно сменился тупым безразличием. Он уже не думал о Клине и не пытался найти убежище, чтобы укрыться от ветра и отдохнуть. Время работало против него. Единственной целью теперь стало святилище Ласки. Он либо дойдет до него, либо погибнет в этих проклятых Северных пустошах.

Шаман взял намного больше идота, чем рассчитывал Клин.

— Часть идиота уйдет на приготовление лекарств, которые я тебе отдаю, — как бы извиняясь, сказал шаман, — часть мне, для торговли.

— Ты взял с меня слишком много, — улыбнулся Клин, — за срочность, как я понимаю.

— За северный район, — поправил шаман жестко. — Поди найди тут лекарства. Плюс понижение температуры. Холода скоро начнутся, а это значит, что нужные мне ингредиенты здесь будут встречаться намного реже, нежели южнее.

— Ну, снегов тут еще нет…

Знал ли шаман о том, что намечается похолодание, или же говорил просто о стандартном годовом цикле смены температуры в северном регионе — Клин не мог сказать наверняка.