Кровь волка

Глава 3

Оцепление стражников расступилось. Выпуская на арену Ахиба, вооруженного двумя легкими саблями. Он широко улыбнулся публике и отвесил изящный поклон королеве. Рядом с громилой, сжимавшим в руках огромный топор, эмир казался худосочным подростком, случайно попавшим на мужские состязания. Казалось, лишь только начнется бой, детина переломит его как тростинку вместе с “игрушечными” сабельками.

Араб повернулся к противнику и улыбка вмиг улетучилась с его лица. Он стал холоден и сосредоточен. Здоровяк, ухмыляясь, плюнул под ноги и прорычал:

— Если бы не бородка, подумал бы что ты девица! Тебя мама отпустила со взрослыми дядями тягаться?

По зрителям прокатился смешок, Тэпия нахмурилась, сжав пальцы. Ахиб даже бровью не повел, он закрутил сабли, вращая все быстрее и быстрее. Клинки засверкали в неуловимом для глаза беге. Толпа ахнула.

Ухмылка сползла с заросшей морды громилы. Он резко шагнул вперед и махнул топором, еще секунда и сабельки разлетятся вдрызг. Но араб, поднырнув, ушел от столкновения, и перекатом оказался за спиной соперника. Здоровяк вскинул голову ища араба, но тут же получил пинок в зад, чуть не завалившись на брусчатку. Хохот прокатился по площади, а детина рассвирепев, с ревом кинулся на обидчика. Взмах топора провалился в пустоту. Араба на этом месте уже не было. Он вновь очутился у него за спиной и хвостнул громилу мечом по заднице, приложив клинок плашмя. Народ закатился от смеха.

Бугай бегал за юрким арабом. Размахивая огромным топором, совсем позабыв, что наносить ранения нельзя. Ахиб оказывался всегда на шаг впереди и веселил публику, истязая исподтишка противника, тыча его саблями в мягкое место. Наконец громила совсем выдохся и рухнул без сил. Араб наступил на выпавший топор, приставив острие меча к горлу поверженного противника. Толпа орала от восторга. Я посмотрел на Тэпию. Она вся светилась, еле сдерживая улыбку, с трудом пряча эмоции.

Ахиб вздернул мечи вверх и, поклонившись королеве, зашагал по кругу арены.

— Есть желающие бросить вызов эмиру Ахибу? — надрывался Глашатай. — Кто продолжит состязания?

Ахиб увидел меня в толпе и поднял ладонь вверх, народ затих.

— Не желает ли Молот показать свою удаль? — вопрошал театрально араб, глядя в мою сторону.

— Д-а-а! — закричал люд. — Молот! Молот!

Толпа вокруг меня расступилась. Я крикнул:

— Не обучен я понарошничать!

— Я вижу ты бывалый воин! — воскликнул Ахиб. — Прошу, уважь гостя!

— Не умеет мой молоточек гладить, зашибить могу…

— Я постараюсь не попасться под твой удар, или прославленный Молот испугался?

Черт с тобой, подумал я, потом не жалуйся, что не предупреждал! Я вышел вперед. Цепь гвардейцев на миг разошлась, впуская меня на “арену”. Зрители кричали и свистели в предвкушении яркого зрелища.

Я поднял молот вверх, приветствуя народ и королеву. Тэпия с замиранием сердца следила за началом поединка.

— Против благородного эмира Ахиба, правителя княжества государства Исмар, — вещал глашатай. — Выступает убийца Люпуса, палач варгов, победитель Темного Алькийца и в прошлом командующий объединенными войсками королевств — Мо-о-лот!

Толпа взревела.

— Ого! — воскликнул Ахиб, обернувшись ко мне. — Я считал тебя воином, а ты полководец…

— Если бы ты знал, кем я был до этого…

— Начнем, Молот… — глаза Ахиба сузились, а улыбка вновь исчезла.

В неистовом танце Араб закрутил мечами, красуясь и восхищая толпу. Я спокойно стоял, опустив молот. Неожиданно Ахиб рванул в мою сторону, махая клинками. Я поднял молот для замаха. Не обессудь Ахиб, если что-то сломаю. Постараюсь оставить тебя в живых…

Бух! Мощный взрыв накрыл площадь. Со стороны гвардейских казарм взметнулось пламя.

— Пожар! — послышались крики. — Казармы горят!

Народ с криками бросился врассыпную. Пожар в средневековом городе — самое страшное бедствие. Теснота деревянных строений и отсутствие водопровода делали борьбу со стихий неравной.

— Несите песок с крепостной стены! — распорядился я, взяв командование на себя. — Соберите горожан с ведрами в цепочки возле ближайших к казармам колодцев.

— Чем я могу помочь, Молот? — подбежал ко мне Ахиб.

— Не путаться под ногами…

Пожар охватил один из корпусов королевских казарм, сложенных из потемневшего от времени бруса.

Я рванул к казармам. Рядом поспевал Герт. Огонь жадно облизывал сухое строение, норовя перекинуться на соседние корпуса. Народ уже тащил в деревянных ведрах воду, а гвардейцы расчищали подходы к уличным колодцам. Уууухххх! Пламя рвануло, вверх разбрасывая вокруг гигантский сноп искр — загорелась смотровая башня. Пространство наполнялось нестерпимым жаром и дымом. Видимость ухудшилась, стало нечем было дышать. Горожане плескали воду на красные языки, но жар и дым не давали близко подойти. Редкие порывы ветра приносили драгоценный глоток чистого воздуха, но когда дуновения усиливались, пламя разгоралось сильнее, не обращая внимание на падающую воду. Деревянные постройки уже не спасти. Надо отрезать огонь от города.

— Хватайте топоры! — заорал я мечущимся гвардейцам. — Рубите частокол между корпусами! Не дайте огню перекинуться.

Солдаты и горожане побросали ведра и кинулись рубить бревенчатые изгороди. Где-то в глубине двора раздался детский плач. Кто-то из детей играл рядом с пожаром и, испугавшись, остался там отрезанный дымом. Я сорвал с дворовой веревки еще мокрую тряпицу и обмотал вокруг носа и рта. Примитивный респиратор немного задерживал дым. Я кинулся в дымовую завесу в поисках источника звука. Мне навстречу вынырнула худая фигура с ребенком на руках. Кто-то его уже спас. Фигура, кашляя и задыхаясь, выскочила на свежий воздух. Я последовал за ними. Народ с восторгом приветствовал спасителя пятилетнего малыша. Это был Ахиб. Пока я занимался организацией тушения пожара, он услышал крики раньше и успел меня опередить. Что-то слишком много его становится. Не к добру это…

Огонь тем временем сожрал казарму и, подернувшись белым пеплом, пошел на убыль. Мы успели разметать и отбросить в сторону деревянные перемычки, примыкающие к очагу, и лишить пламя пищи.

Ахиб поставил ребенка на землю. Мальчик, перестав размазывать грязным кулачком слезы по закопченному лицу, бросился навстречу матери. Та громко охая и стеная подхватила его на руки, выкрикивая слова благодарности арабу. Я стоял рядом и почувствовал на себе взгляд. Я поднял голову вверх: на каменном балконе замка стояла Тэпия и наблюдала за происходящим…

Вечером когда угли остыли, я осмотрел пепелище. В центре очага возгорания, где более всего бушевал огонь и строение выгорело до тла, я обнаружил оплавленную вещицу из бронзы. Ее стенки исказились потеками и прилипшим пеплом, но в очертаниях угадывались необычные формы.— Что это? — воскликнул Герт, взяв у меня из рук еще горячий предмет.— Похоже на заморскую масляную лампу, — я внимательно разглядывал находку.— Такие лампы в Астрабане не делают… И в Даромире тоже. Напоминает арабскую… Или нет? — Герт поскреб затылок.— Не знаю. В любом случае, это был не случайный пожар. Кто-то поджег казарму с помощью лампы, пока все были на состязаниях.— Но для чего? В условиях войны оно было бы понятно…— А может война впереди, и нам об этом еще неизвестно?..Где-то среди дымящихся обломков мелькнула тень. Что за черт?..— Тихо, — прошептал я, вытащив из заплечного чехла молот. — Мы не одни, обходи слева, а я пойду вперед.Герт, пригнувшись, пробирался вглубь сгоревшей казармы, я на миг задержался и прислушался. Тишина… Лишь шипение дыма и хруст головешек под ногами Герта.— Стой! — крик напарника раздался шагах в двадцати за пеленой дыма. — Молот! Лови его!Прямо на меня выскочил изможденный полуголый бородач. Я махнул молотом, заставив того пригнуться. Бородач понял, что ему не уйти, бухнулся передо мной на колени.— Прошу господин! Не убивайте! — задыхаясь затараторил он. — Кто ты и что здесь делаешь? — спросил я, опустив наболдашку молота на его костлявое плечо.— Я сбежал с корабля Ахиба.— Ты беглый раб?— Да господин… Ахиб страшный человек. Он не случайно прибыл в вашу страну. Он долго готовился. Он и его команда выучили ваш язык, чтобы сойти за своих.— Кто их обучил? И откуда ты сам знаешь наш язык? Ты не похож на араба.— В прошлом я был рыбаком на севере королевства Солт. Шторм унес мою лодку в открытое море. Так я попал на арабский материк. Таких как я там не мало. В родных поселениях нас считают погибшими, потому что никто не заплывал вглубь великой Воды. Но многие выживают. Их подбирают арабы и продают в рабство. От нас они узнали о существовании королевств Солт и Тэпия, о их плодородных землях с мягким и теплым климатом.— Теперь ты свободный человек, но все что ты рассказал, ты должен повторить в присутствие королевы.— Прошу, отпустите меня! Я очень боюсь! Если арабы узнают, что я вам рассказал, они убьют меня.— Не бойся. Ты под моей защитой.***

Ее величество королева Тэпия ждет вас! — торжественно объявил привратник впуская меня в тронный зал.Я прошагал по гулкому полу из полированного камня вглубь. Тэпия величаво возвышалась на сверкающем троне. Вокруг роилась откормленная свита, угождая королеве.— Ваше величество, — я поклонился. — У меня для вас сведения государственной важности.— Говори, Молот, — Тэпия сделала вид, что с трудом оторвалась от одного из собеседников из свиты.А нет! Он не из свиты… Ахиб ужом вился вокруг королевы, что-то рассказывая и оживленно жестикулируя.Вот собака, пёсий сын! Я едва сдержался чтобы не плюнуть на глянец пола. Умеет князек пускать лесть. Вон как Тэпия цветет. Тем более что льстить ей легко… Если даже преувеличивать достоинства королевы, половина лести все равно окажется правдой… Уж не влюбился ли я часом?..— Я хотел бы поговорить наедине.— У королевы нет секретов от ее подданных, — поморщилась Тэпия.— Кроме подданных здесь присуствуют еще и гости, как я вижу, уже дружественного нам государства…Тэпия, нахмурившись что-то прошептала на ухо королевскому приказчику. Тот кивнул и во всеуслышание объявил:— Королева желает говорить наедине с господином Молотом и просит всех покинуть тронный зал!Свита в сопровождении стражников засеменила к выходу.— Мое почтение королеве, — Ахиб отвесил прощальный поклон, зыркнув на меня исподлобья.Когда двери тронного зала захлопнулись, оставив нас одних, я подошел к трону вплотную и рассказал Тэпии о поджоге, о найденной арабской лампе и беглом рабе.— Вели схватить арабов и бросить в тюрьму. Уж там я заставлю их признаться, — закончил я свой рассказ.— Ты слишком подозрителен, Молот. Тени прошлой войны не оставили тебя. Я не верю, что Ахиб захватчик. Слишком сложен и опасен его путь.— Если сомневаешься, поговори с рабом.— Утром Ахиб рассказал мне, что от него сбежал раб — в прошлом опасный преступник — шпион и наемный убийца. Меня предупредили, что раб хитер и изворотлив. Чтобы выжить — готов на любые ухищрения. Мои стражники помогали в его поисках, вот почему он прятался на пепелище. Возможно, это он поджег казармы, чтобы очернить эмира и избавиться от хозяев.— Если не хочешь выглядеть негостеприимной и коварной в глазах подданных, я могу убрать Ахиба сам, по тихому. Одно твое слово и все…— Он благородный и утонченный человек, я не вижу в нем угрозы.— Я смотрю тебя эмир очаровал? Ты, как и все умные женщины рискуешь влюбиться по глупости.— Однажды я совершила такую глупость. Больше такого не повторится.— За маской галантного и порядочного эмира прячется умелый воин и коварный стратег, арабы пришли в наши земли не случайно. Я велю привести раба, он подтвердит мои опасения.Я отправил стражника на постоялый двор, где меня ждал Герт, охранявший раба. Через несколько минут привратник распахнул дверь, и в тронный зал, ссутулившись, вошел Герт. Он был один.— Где пленник? — рявкнул я, чуя неладное.— Ваше величество, — поклонился Герт. — Прости Молот, но он сбежал от меня…— Как?!— Он попросил еды и пока я ходил вниз в таверну, ускользнул через окно, прихватив кое-что из моей одежды.— Видишь, Молот? — улыбнулась Тэпия. — Это не простой раб. Зачем ему скрываться если он говорил правду. Я верю Ахибу. Оставь его в покое. Я приставлю к арабам охрану, чтобы ты не причинил им вреда. Они скоро нас покинут. Но пока я предложила им побыть нашими гостями.— Королева и глупость — несовместимы, но глупость этого не знала, — усмехнулся я.— Как ты смеешь оскорблять королеву?! — лицо Тэпии налилось пунцом, а глаза расширились. — Если бы не твои прошлые заслуги, тебя бросили бы в темницу.— Боюсь, впереди у меня еще будущие заслуги перед отечеством в грядущей войне. Угроза близка, я это чувствую… Тьфу, тьфу… Мое почтение, ваше величество…***

Жизнь в Астрабане текла неспешным чередом. Горожане и приезжие наслаждались мирным и беззаботным существованием. На центральной площади и рынке бойко шла торговля. В кузницах и ремесленных мастерских кипела работа. Из окрестных ферм и дальних деревень стекалась нескончаемая вереница повозок с сельхозпродукцией и изделиями деревенских мастеров. После военного упадка казна города вновь пополнилась налогами.Вечером начиналась ночная жизнь. Рыбаки, работяги, мелкие воришки, заезжие крестьяне и просто путники — все те у кого не было семей, либо родные были далеко, устремлялись в городские таверны, расположенные на первых этажах постоялых дворов. Там, гуляя и веселясь до рассвета, они пропивали добрую половину дневного заработка, растрачивая медяки и золотые на выпивку, обильную трапезу и трактирных девок.Мы с Гертом решили задержаться в Астрабане, пока арабы “гостят”. По утрам мы тренировались на заднем дворе гостиницы, упражняясь с оружием. Днем бродили по городу и наблюдали за арабами. Каждый день я пропадал в замке, проводя время с сыном. Эверан стал узнавать меня и каждый раз при встрече пытался мне что-то рассказывать на своем лопочущем языке. Я с интересом наблюдал за ним, как он пытается ходить, как играет с моими амулетами, как радуется и смеется когда подбрасываю его на руках. Я постепенно привыкал к своему новому статусу, испытывая необычное, доселе неведомое чувство. Кем я только не был в своей жизни, но отцом — никогда… Отец — это человек, который ожидает, что его сын будет таким же хорошим человеком, каким он сам хотел быть.В замке я иногда пересекался с Тэпией. При этом королева всегда куда-то спешила, либо была занята “важными” переговорами, словно избегала меня. Нередко возле нее крутился Ахиб со своим советником Мансуром. Каждый раз, встречая их в замке, я скрежетал зубами. Нехорошее предчувствие меня не отпускало. Арабы раздражали меня все больше и больше, но я умело сдерживал себя. Если на минусы в жизни смотреть сквозь поднятый средний палец — они будут плюсами. Придет время и я расставлю все точки над “ё”, пусть даже ударами молота…Ближе к вечеру мы с Гертом проводили вторую тренировку и обдумывали, чем нам заняться вечером. Но почему-то список смертных грехов всегда как-то подозрительно смахивал на список наших планов на вечер. Хоть я и старался не давать Герту чрезмерно пить — мал еще — но несколько кружек пива за вечер он умудрялся вылакать. Через пару недель спокойной и размеренной жизни Герт из худого и поджарого парня стал превращаться в раскормленного холеного гуляку. Как-то взвесившись на кузнечных весах, я с грустью заметил, что тоже набрал пяток лишних кило. Да… Надо срочно что-то прекращать! Либо жрать, либо взвешиваться…***

После нескольких недель пребывания в Астрабане в один из солнечных и ни чем не омраченных деньков я сидел на резном деревянном балконе постоялого двора и цедил травяной чай. С центральной площади донеслись раскаты горнистов и торжественной бой барабанов. Королевские глашатаи что-то выкрикивали, зазывая народ на церемонию. Герт перекинулся через дубовые перила балкона, уставившись на снующих внизу людей.— Что случилось? — крикнул он спешащему в сторону городской площади пузатому трактирщику.— Как? Вы разве не слышали? — задыхаясь на ходу бросил он. — Королеве Тэпии делают предложение!..— Кто?! — я вскочил с кресла качалки, но трактирщик уже скрылся из виду.***