Кротовский, побойтесь бога

Глава 5

Видимо, сон меня все-таки сморил. Проснулся от того, что Белкина трясла за плечо.

— Сергей, ты как? Ты в порядке?

— А? Я в порядке.

— От тебя спиртным пахнет.

— Разве? Да, наверно пахнет.

Пришлось продирать глаза и пересказывать приключения последних суток на Бикре два.

— Ну и вот… Пантеру укатили в реанимацию, а я остался в приемном покое…

— А спиртным почему пахнет? — походу Белкина вживается в роль будущей жены.

— Ну… выпил для снятия стресса. Ты знаешь, Маргуша, я практически не пью. Но тут не удержался… ты мне лучше скажи, — делаю строгое лицо, памятуя, что лучшая защита — это нападение, — Вы до сих пор на Курум-горе третесь? Маргуша, скажи Руте, что торчать там ни к чему. Возвращайтесь в Кирту.

— А мы вернулись, — успокоила меня Белкина, — Когда Рута Сильвего узнала, что у нас с тобой ментальная связь, так очень даже обрадовалась. Мы вернулись в контору. Рута на основе моих пересказов будет готовить отчет для императора.

— Это хорошо. Так я буду за тебя спокоен, — сгреб Белкину в объятия и уснул.

Разбудил Комаринский, позвонивший рано по утру. Чесслово, как только появится такой сервис, поставлю на его номер звук комариного писка.

— Все, брат Кротовский, — зудел он мне в трубку, — Я твоих африканцев доставил. Забирай к чертовой бабушке. Устал от них, сил нет.

— Они же вроде ребята непритязательные. Сам видел, как ели непрожаренное мясо.

— Ага, непритязательные. Только очень мнительные… все, Кротовский, спускайся в холл. Жду, — штабс-капитан отключил мобилу.

Нервный он какой-то. Спускаюсь в холл, позевывая на ходу.

— Комаринский, ты чего завелся?

— Работа нервная. Вот твои студенты, а мне бежать надо.

— Погоди. Хоть чаю попей.

— Не до чаю… вот правда, Кротовский. В другой раз.

— Ну как скажешь, — поворачиваюсь, к «студентам», — Слушай, а чего они синие какие-то?

— Замёрзли, — сквозь зубы процедил Комаринский.

— А чего ты их не приодел?

— Вот сам попробуй их приодеть. Ни в какую не одевают. Привыкли нагишом ходить.

— А в кабине места не хватало?

— В каби-ине! Знаешь, Кротовский, я бы с удовольствием остался посмотреть, как ты будешь садить их в кабину. Только мне некогда. Все, бывай.

Комаринский быстрым шагом направился к выходу, а ко мне подошел Матвей Филиппыч.

— Что делать с ними? — спросил он, кивнув на африканцев.

— Сбагрим Веронике Кондратьевне. Они ж теперь ее студенты.

— Так что? Подгонять машину?

— Подгоняйте, Матвей Филипыч. Отвезем сразу.

Однако садиться в машину африканские юноши категорически не захотели.

— Да какого лешего… Гама, чего они лопочут? — достаю черного из инвентаря.

— Они, Кротовский, — выдает Гамлет с усмешкой, — Боятся, что она их сожрет.

— Не понял. Кто их сожрет?

— Машина. Они думают, что это какой-то диковинный зверь. Лезть к нему в желудок отказываются.

— М-да. Начинаю понимать, отчего Комаринского подбешивало. Ладно, пешком сходим. Тут недалеко.

Однако вести африканцев пешком по улицам Кустового оказалось тоже не лучшей затеей. Прохожие забывали, куда шли, и глазели на них, вытаращив глаза. А подвыпивший извозчик, кемаривший в ожидании клиента, вмиг протрезвел.

— Э, паря. Не балуй. Вы почто гуталином обмазались?

— Это у них кожа такая, — поясняю извозчику, — Из Африки они.

Мою аргументацию извозчик не принял.

— Тьфу, с-срамота, — подхватив поводья, он хлестанул лошади по спине, — А ну пошла! Уставилась, кобыла… чертей не видала…

Сама Вероника Кондратьевна пополнение приняла, мягко говоря, без энтузиазма.

— Сергей Николаевич, что мне с ними делать? Не могу я их в класс пустить.

— В класс пускать не надо пока. Пристройте куда-то. Пусть сначала освоятся. Они ребята непритязательные… только мнительные… с непривычки.

— Зачем они вам, граф? Даже я вижу, что сильных магов из них не выйдет.

— Уж какие выйдут. Главное не это. Главное, что под эгидой дружбы народов. Это здесь они будут считаться посредственными магами, а когда на родину вернутся, их будут считать крутыми шаманами… со знанием русского языка… что тоже немаловажно.

— Так они, граф, по-русски совсем не понимают?

— Увы. Полный Пномпень… в смысле «пень пном». Вы поймите, мы Африку начинаем осваивать. Нам нужны люди, способные понимать на обоих языках.

— Поняла, граф. Пристрою.

Вернувшись из магической академии, обнаружил у себя в приемной столпотворение. Релоканты владетели резко повозвращались в Кустовой и почему-то всей кучей решили нанести мне визит вежливости. Мало того, они притащились зачем-то вместе с семьями.

Сухо поздоровался сразу со всеми и прошмыгнул в свой кабинет, вызвав к себе Анюту.

— Ань, на кой они все приперлись? Да еще родственников притащили.

— Серёжка, что тут непонятного… ты победил в войне и очень сильно укрепил власть. Хотят с тобой дружить.

— О как. Владетели теперь мои дружбаны. Но я все равно не понял, зачем они с семьями?

— Ну, — Анюта заулыбалась и присела на край стола, — Судя по разговорам в приемной, они ждут, что ты будешь давать приёмы.

— Ань, я и так веду приёмы без выходных. Чего еще?

— Ты не понял. Не такие приёмы. А те, которые в залах. С музыкой… с танцами…

— Ах вот оно что. С танцами… балы, красавицы, лакеи, юнкера и вальсы Шуберта и… что-то там про упругие французские булки…

— Именно так. У тебя в резиденции есть бальный зал, если ты не заметил.

— Не заметил. Что верно, то верно. И вот что я скажу. В булки приёмы. Мне еще не хватало разводить у себя под носом светскую жизнь. И так дел по горло.

— Вот, — Анюта потрясла указательным пальчиком, — Ева предупреждала, что ты именно так и скажешь… сейчас я ее позову.

— Вы там уже успели спеться и чего-то порешать, — констатирую, глядя, как Анюта набирает номер Евы.

Ева зашла в кабинет через минуту.

— Кротовский, не будь таким букой, — заявила она с порога, — Ты должен устраивать приёмы каждую неделю.

— И не подумаю.

— Ты послушай сначала. Во-первых, я уже определила, куда установить подслушивающие жучки.

— Та-ак… продолжай.

— На приёмах люди болтают. На приёмах люди обсуждают дела. На приёмах творится закулисная политика… ну ты понял.

— Понял. Теперь понял, — я постучал пальцами по столу, — Тогда так поступим. Торчать на этих приемах я один черт не стану. Пусть на них Маргуша считается хозяйкой. Скажем, что ее инициатива. Она ж без пяти минут жена.

— Ну хоть так, — смирилась баронесса, — Но выйти к гостям хотя бы один раз за вечер надо… всё-всё, ухожу.

Ева вышла первой, а Анюта задержалась в дверях.

— Сережка, начинаю запускать?

— Запускай.

Один за другим стали заходить владетели, здороваясь со мной так, будто я их лепший кореш с юных лет. Представляли жен, дочерей, кое-кто даже кузин. Кузины и дочери старательно строили мне глазки.

Походу владетели задались целью меня свести со своими юными родственницами. Факт объявленной помолвки с Белкиной их совершенно не останавливал. Они почти открыто пытались затащить их в мою постель не женой так фавориткой, не чучелом так тушкой.

Я вел прием со сдержанно-озабоченным выражением. Старался не показать реального отношения к сводническим потугам, но и не дать им повода для оптимизма. В заключение неизменно сообщал, что моя будущая жена Маргарита Белкина в скором времени планирует давать балы. Одним словом, утомили. К черту все, моей ноги на этих балах точно не будет.

— Анюта, — выпроводив очередного владетеля, выглянул из кабинета, — Все отметились?

— Еще Фридрих Гриф, — Анюта скосила глаза на диванчик с одиноко сидящим Фридрихом.

— Граф, я без семейства, — он поднял руки, показав раскрытые ладони, — Знакомить вас с женой не собираюсь.

— А, заходите, — пропускаю его в кабинет, — И сразу скажу, опеку над Митрофаном буду оформлять на себя. Не обессудьте.

— Полно, граф, — ответил Гриф благодушно и уселся в кресло для посетителей, — Я должен был попытаться. Увы, ваши осведомители сработали оперативно. Оспаривать опеку не собираюсь. Оно, знаете, даже к лучшему. Так спокойней.

— Вот и чудно. Тогда слушаю вас. Вы наверняка по делу.

— По делу, — подтвердил Гриф, — Как ваш министр финансов.

— Как МОЙ министр финансов? Любопытно.

— Мы теперь все ВАШИ, — Гриф усмехнулся, — Сами видите, владетели сегодня наперегонки занимаются демонстрацией лояльности. Зная вашу твердую руку, реформа армии и полиции будет произведена в кратчайшие сроки. Так что… не вижу смысла юлить. Вы наш правитель, мы ваши подданные.

— Ценю прямоту и открытость. Спасибо… так что у вас за дело?

— В Кустовской республике вашими стараниями в ходу две основные валюты. Традиционный фунт, а теперь еще и Российский рубль. Причем доля рублёвых расчётов очень быстро растет.

— Это вполне объяснимо, — пожимаю плечами, — Россия наш ближайший сосед. Торговать в рублях нам крайне выгодно.

— Я это понимаю, — Гриф продолжает мягко стелить, — Но рубль по отношению к фунту слишком переукреплен.

— Знаю, что переукреплен. Что в этом плохого?

— Это снижает конкурентоспособность наших товаров.

— Каким это образом? — начинаю заводиться. Я слушал эту нелепую байку от финансистов в прошлой жизни. Теперь и здесь тоже самое.

— Ну это же очень просто, — снисходительно начинает пояснять Гриф, — Чем дешевле рубль, тем дешевле наши товары.

— Да ничо подобного, дорогой Гриф. На внешнем рынке мы продаем товары за фунты, так?

— Так.

— Ваша пшеница будет стоить фунт за мешок независимо от курса рубля.

— Да… э-э… — походу такого аргумента Фридрих не ожидал.

— Скажу больше, чем дороже наш рубль, тем больше товаров мы купим на внешнем рынке.

— Разве? — усомнился Гриф.

— Ну это же очевидно. Если у нас дешевый рубль, мы купим на него мало товаров. Если дорогой рубль, купим много товаров. Это настолько очевидно, что я не понимаю, что тут нужно объяснять.

Фридрих Гриф на какое-то время задумался. Через минуту его осенило.

— Тут вот какое дело, граф, — сказал он радостно, будто разгадал хитрый ребус, — Если у нас будет дорогой рубль, их товары хлынут на наш рынок. Наши производители не выдержат конкуренции и разорятся.

— Во-от, — киваю утвердительно, — Тут вы и вступите в игру, как министр финансов. Вы введете пошлины. Через пошлинные сборы мы наполним свою казну, да еще просубсидируем своего производителя. Кредиты дадим дешевые, рассрочку. Ну и прочее.

— Ну нет, граф. Это так не работает, — Гриф насупился, недовольный тем, что я опять разбил его аргументацию, — Это ведь палка о двух концах. Мы введем пошлину на их товары, они введут пошлины на наши.

— Ни черта они не введут. А если введут, только себе хуже сделают.

— Право, странные вещи вы говорите. Почему это не введут?

— А потому что они и так у нас покупают только сырье. А товары они на свой рынок не пускали, не пускают и пускать не собираются. Они не будут покупать наши трактора, машины и самолеты даже если те будут на порядок лучше.

— Да но и сырье…

— А вот сырье будут покупать в любом случае. Металлы, нефть, зерно. Все это покупать будут, потому что им это нужно. Своего-то нету.

— Ну знаете, — Гриф растревоженно засопел, — Вы так все вывернули, граф…

— Послушайте. Есть только одно оправдание заниженному курсу рубля. Это позволяет хозяину экономить на зарплате. Но он думает близоруко. Он не понимает, что если платить людям нормально, будет повышаться покупательная способность собственного населения, а значит, будет расти собственный внутренний рынок потребления. Собственник этого не понимает. Но мы с вами, как государственники, должны понимать.

— Вы любопытный собеседник, граф, — доверительно сказал Гриф, уже собираясь уходить, — Только все одно, ничего из вашей затеи с заградительными пошлинами не выйдет.

— Почему?

— Потому что Кустовой является крупнейшим центром контрабанды Европа-Азия. Здесь курс рубля будут определять теневые воротилы, а не мы с вами.

Вот так новость. Гриф ушел, а я продолжал сидеть за столом, уперев подборок в кулаки. «Крупнейший центр контрабанды», «теневые воротилы». Чего еще я не знаю про вольный город Кустовой?

Ко мне заглянула Анюта.

— Сережка, ты чего такой задумчивый? Ужинать идешь?

— М-м, Ань, а Ева у нас где?

— Здесь была… недавно. Найти ее?

— Найди.

Баронесса появилась минут через пятнадцать.

— Кротовский, звал?

— Звал. Ева, скажи мне, что ты знаешь о местной контрабанде? И почему я о ней ничего не знаю?

— Кротовский, не лезь в это, — попросила Ева чуть ли не с мольбой в голосе.

— Знаешь, что⁈ Я сам буду решать, во что мне лезть. Рассказывай.

Ева обреченно присела на стул.

— Узнаю, кто тебе выболтал, травану гада…

— Ева! Ч-черт.

— Ладно, слушай, — сердито согласилась Ева.

— Одолжений мне делать не надо. Слушаю.

— В Кустовой стекается огромный поток нелегальных макров со всего континента…

— А, только макров?

— Тебе этого мало, Кротовский? — с ласковой заботой в голосе уточнила Ева.

— Давай без сарказма. Я только уточнил… нет, не мало. Более, чем достаточно. Ну, и… можно конкретику?

— Можно и конкретику. Помимо того, что сами владетели имеют на Изнанке множество приисков, макры текут сюда со всех направлений от Кореи до Голландии. Здесь что-то вроде перевалочного места. Мы тут как бы аккурат находимся в центре континента.

— С географией немного знаком.

— Тогда сам понимаешь. Китай, Турция, Иран, да вся средняя Азия плюс ближний восток здесь сбывает и покупает макры. Теперь ты еще и Африку подключил…

— Я же просил без сарказма.

— Извини.

— Ева. Ты же понимаешь, что от тебя не отстану. Кто всем этим рулит?

— Кротовский, я не знаю.

— Да ладно.

— Правда, не знаю. Ходят слухи про гангстерский синдикат, но это всего лишь слухи.

— Ева, я хочу пройтись по городу. Составишь компанию?

— Кротовский, ты что опять задумал?

— Сказал же, просто пройтись по городу.

— Составлю конечно. Куда я денусь.

Мы вышли в ночной город. Машину брать не захотел. Из машины хорошо глазеть будучи туристом, который знакомится с достопримечательностями. А я как бы совсем не турист.

Взяв Еву под ручку, догулял до границы административного и делового районов. Внимание привлек свет из угловой конторы на пересечении улиц. Свежей краской над конторой аккуратно выведена вывеска: «Адвокат Филинов А. Е.»

Сквозь стеклянную витрину разглядел сидящего за столом человека, который что-то быстро писал. Надо же, почти одиннадцать вечера. Не думал, что у адвокатов в Кустовом так много работы, чтобы сидеть в офисе допоздна.

Ева сказала, что озябла, и мы зашли в ресторан средней руки, выпить чего-то согревающего. Две очень похожие девушки, явные близняшки, причём обе красотки, подсаживались за столики к одиноким мужчинам и потрясающе быстро договаривались с ними и покупке макров.

Выпив по чашке кофе, вышли опять на улицу. Мне пришлось звонить Матвею Филиппычу, чтоб заехал за нами, гулять по холоду Еве надоело. Пока ждали, увидели, как на перекрёстке притормозила очень старая машина, развалюха фактически.

Я услышал через открытую в машине форточку, как водитель обратился к человеку на заднем сидении:

— Шаман, куда ехать, а? Китайцы опять борзеют.

Что ответил «шаман» я не расслышал. Машина укатила, бренча подвеской. Но меня поразил сам вопрос, который был задан так обыденно: китайцы… опять… да еще и борзеют… М-да, адвокаты по ночам вкалывают, девушки в ресторанах макры скупают, китайцы «опять» «борзеют». По всему выходит, до сих пор я сталкивался только с надводной частью айсберга под названием вольный город Кустовой.