Кризис в Зефре

ПРЯМЫЕ ТРАНСЛЯЦИИ_[110]

Гильдия независимых репортеров Судана

«Канадский солдат поднимает винтовку. О Боже, он стреляет в толпу! Я не могу поверить, что это происходит, но вы сами это видите! Мы должны что-то…»

BBC World News

«Канадцы, очевидно, используют радиоволновое устройство_[111], чтобы утихомирить толпу. Похоже, это работает; как видите, скандирование стихло, и небольшая группа ведет переговоры с командиром военных».

Новости Совета национальной коалиции

«Сегодня утром на рынке не происходило никаких беспорядков. Я обвожу своей камерой всю площадь, вы видите, что она почти опустела с приближением жаркого полдня…»

С наблюдательного пункта уоррент-офицера Десаи движение толп напоминало медленный танец — или спираль растущей воронки в размешиваемом кофе. Зефра пришла в движение.

— Кажется, на территории скоординированное движение, сэр. Люди идут тысячами. Я никогда не видела ничего подобного. — То, что она наблюдала, не походило ни на мятеж, ни даже на упорядоченный войсковой марш. Люди в разных районах города собирались в толпы и целенаправленно выдвигались в сторону ключевых перекрестков.

— По крайней мере нам ясно, сэр, что это флеш-мобы_[112]. Каждый из них — результат привязанного по месту текстового сообщения, пришедшего на телефоны жителей определенного района. Одно сообщение было религиозное, в нем говорилось, что канадские войска ворвались в мечеть — неправда, конечно, но оно попало в мусульманскую группу новостей, и люди высыпали на улицы рядом с этим местом. В другом сказано, что кто-то пытается вывезти из города полную автоцистерну воды — и из-за него была перекрыта главная дорога. Я пытаюсь соотнести сообщения с их целями, чтобы предугадать, какие группы могут быть охвачены флешированием_[113] следующими.

— Хорошо, — сказал майор. — Сначала, однако, еще раз вернитесь к началу дня_[114], уоррент. Я хочу просмотреть_[115], куда сегодня утром отправились те грузовики от башни.

Через наушники до Десаи слабо доносился голос переводчицы_[116], которая помогала военным группы, идущей на выручку патрулю. Обычно они обходились машинным переводом_[117], но всегда лучше привлечь кого-то, знакомого с местной культурой. Женщина, которая физически находилась не здесь, но «оседлала» НШД командира отряда, сказала:

— Он вам говорит вам, что цены на воду взлетели выше крыши, но при этом, как он заявляет, ваши солдаты продолжают получать ее бесплатно. Он требует честного и равного распределения воды.

— Скажите ему, что его проблемы услышаны, — сказал командир отряда. — Пусть назовет время и место, где мы могли бы обстоятельно обсудить это дело, и мы там будем. Но сейчас ему следует понять, что кое-кто из наших людей в опасности, и нам нужно проехать.

Из громкоговорителя на передней панели головной машины раздался голос переводчицы, электронно модулированный так, чтобы походить на голос командира отряда_[118].

Десаи переключилась на запрос майора. В ее распоряжении был полный сорокавосьмичасовой буфер индексированного видео высокого разрешения_[119] с аэростата, поэтому она смогла откатиться к утру и нацелилась на положение подворья на рассвете. Немного сдвинув время вперед, она определила момент, когда выехали грузовики. Как и раньше, она промаркировала_[120] каждый грузовик и позволила программе распознавания образов_[121] проследить их движение по улицам, пока все не остановились. Это заняло всего несколько секунд. Когда каждый из грузовиков парковался, его значок на дублирующей карте города_[122], открытой в соседнем окне, менял цвет. Однако на этот раз она пометила маленькие отдельные точки, которые появлялись рядом с грузовиками сразу после их остановки. Эти точки были на пределе разрешения системы, потому что общая карта города нигде специально не масштабировалась (вот если бы она дала увеличение в нужный момент, то смогла бы сказать, у кого из мужчин перхоть). На этот раз, когда она запустила программу отслеживания помеченных точек, половина из них тут же исчезла. Они вошли в здания, растворились в толпе или просто исчезли в утреннем мареве.

Информации было не так уж много, но достаточно.

— Практически половина людей из этих грузовиков исчезла в промышленной зоне города. Это на противоположной стороне города от всех развертывающихся событий, сэр. Четверо или пятеро человек отправились к медицинскому центру, но там они пробыли всего несколько минут, а затем уехали. Остальные рассредоточились в районе, где было нападение на патруль.

— Мы должны изолировать этот район, — сказал майор. — Мне нужны патрули здесь, здесь и здесь. — На ключевых перекрестках вокруг боковой улочки, где попал в засаду патруль Кэмпбелла, появились значки, и были автоматически созданы_[123] распоряжения. — Но присматривайтесь и к остальным симптомам; я чувствую, что нас отвлекают от какого-то главного события.

Десаи вызвала на экран основной ситуационный план. Если наложить на него флеш-мобы и прогнозируемые позиции повстанцев, становилось ясно, что город разрезают надвое. Силы ООН сосредотачивались вокруг пункта медицинской помощи и рынка, на противоположном краю города от промышленной зоны; флеш-мобы образовали пунктирную линию, перекрывающую все перекрестки, ведущие туда. Коалиция не могла применить нелетальных мер подавления толпы, чтобы разогнать их, потому что каждая толпа мотивировалась по-своему_[124] — некоторые вышли протестовать, но некоторые скопления состояли из людей, чьи коммуникаторы сообщили им о внеплановой распродаже сари или о не афишировавшемся визите местного киновидеогероя. Разгоняя такие группы, можно было порушить все усилия по привлечению «сердец и умов»_[125].

Десаи пыталась улучшить результаты своих изысканий, когда услышала разговор на повышенных тонах — рядом физически, а не в виртуальном пространстве наушников. Она на секунду отключила НШД и огляделась.

Это разговаривал по телефону майор:

— Нет, наши войска ни по кому не стреляли! То, что вы видите, это поддельная трансляция. Нет, фальшивка. Я непосредственно сейчас наблюдаю рынок, все в порядке. Вам следует…

Десаи обратно включила свой дисплей и мгновенно снова оказалась в высоте над Зефрой.

Она почувствовала растущее чувство тревоги. Сначала флеш-мобы, а теперь, очевидно, изощренная подделка агрегатора моблогов в реальном времени… Здесь затевалось нечто большее, чем единичная атака или даже попытка отдельных местных жителей перехватить контроль над городом. Все разыгрывалось на гораздо более широкую аудиторию. Настоящей цели сегодняшнего хаоса еще предстояло раскрыться.

Страйкботы^(_I_) прыгали поверх крыш Зефры — стайка черных чемоданов, жутко раскачивавшихся, словно невесомых. Их пропеллеры были достаточно сильны, чтобы они удерживались в воздухе, и двигались они, отталкиваясь длинными веретенообразными ногами, которые болтались снизу. Снижаясь по спирали на улицу, из-за своих ног и мотающихся рук с оружием и сенсорами они показались Кэмпбеллу похожими на бронированных медуз. Их было пять; они опустились на землю перед поврежденным «Кэмелом», гудя пропеллерами.

— Спаси нас, Господи, — пробормотал Даз. — Прямо марсиане.

— Я знаю, что ты их не любишь, — сказал Кэмпбелл. — Предпочел бы сам полезть в эти двери?

— Ничего подобного не говорил.

Кэмпбелл вызвал на своем НШД меню ботов. Появилась большая полоса — индикатор энергозапаса; впрочем, ему казалось, что она чуть ли не на глазах убывает, пока боты висят перед ним. Он загрузил в ботов информацию со своего собственного НШД, включая идентифицированных врагов и гражданских лиц, а также сканы здания со снайпером. За то время, которое ушло у него, чтобы выговорить команду, пускающую страйкботов в работу, они отработали двадцать пять модельных имитаций_[126] штурма здания.

— Ну и жуть, — сказал Даз, наблюдая за отправляющимися на дело ботами. Вентиляторы едва удерживали их в вертикальном положении, и казалось, что они кренятся вперед, будто теряя управление. Но двигались они быстро, и любые препятствия на пути перепрыгивали. Один из ботов ткнулся конечностью в косяк входной двери и выбросил небольшой заряд взрывчатки. Раздался резкий хлопок, и дверь распахнулась наружу, отбросив бота в центр улицы. Пока он оправлялся, остальные стаей хлынули в дверь.

С первым ботом что-то произошло — возможно, наскочил на мину-ловушку; Кэмпбелл увидел, как картинка с него пропала. Потом, когда двинулись внутрь остальные, пустота. На его НШД автоматически открылось новое окно — с камеры нового лидирующего бота. Изображение, пусть и стабилизированное, прыгало и безумно искажалось, но было достаточно четким, чтобы увидеть, что лестница пуста.

Роевые боты просочились в нижнюю часть здания. Их допплеровские радары по-прежнему показывали трех человек на лестничной клетке.

В будущих операциях будут непосредственно использоваться JIMP-ресурсы(Joint, Inter-agency, Multinational & Public assets — совместные, межведомственные, многонациональные, общественные). Стратегический аналитик помогает войскам на передовой линии в Зефре.

С другой стороны, камера страйкбота показывала только три баллончика размером с кофейную банку, аккуратно выстроившиеся на ступеньках, с пульсирующими надувными шариками наверху. Кэмпбелл выругался. «Они нас провели!»

Шары были сделаны из металлизированной эластичной пленки, которая для радара выглядела как мышечная ткань, и пульсировали с той же частотой, что и человеческое сердце. Ройботы их опознавали как людей.

Страйкботы устремились вверх по лестнице, а ройботы последовали за ними. Согласно радарам ройботов, здание было пусто. Страйкботы быстро добрались до третьего этажа. Именно отсюда велась снайперская стрельба.

— Они могут все еще быть там, — сказал Даз. — Если они способны надуть радар, то, может, сумеют его и заблокировать.

Значит, трое врагов, которые раньше были на лестничной клетке, могут скрываться где угодно в здании.

Страйкботы вскрыли дверь наверху лестницы. Коридор заполняла голубоватая дымка. Боты пронеслись по коридору и через арку попали в почти пустую комнату. Здесь повсюду валялись, словно разбросанные взбешенными мародерами, столы, стулья и картонные коробки. Дверь в комнату снайпера была сорвана с петель термобарическими зарядами. Сама дверь валялась поверх неподвижного тела, рядом лежало еще одно.

Под разбитым окном на усыпанном стеклом и штукатуркой полу лежали ничком три человека. Дымка здесь рассеялась; вероятно, снайперу хватило бы воздуха для дыхания, если бы он просто встал и высунул голову в окно. Однако это сделало бы его идеальной мишенью. Когда над его головой взорвались термобарические выстрелы, он, понимая это, попытался выбраться из комнаты; однако пожирающие кислород разрывы его опередили. Стрелок лежал поперек порога в комнату. Ройботы, повыпрыгивавшие теперь в коридор, не обнаружили у него сердцебиения.

Но Тэм, наблюдавшая через свой НШД, пока Маршан присматривал за улицей, заявила: «этот жив!». Она обнаружила, что человек под дверью дышит.

— Он еще ребенок, — сказала Тэм, когда страйкбот пошевелил маленькую фигурку.

Кэмпбелл приказал ботам отойти. Он приглушил изображение на своем НШД и повернулся к своей команде.

— Здесь люди быстро взрослеют. Позаботься о нем, Тэм. Дела идут в гору, — добавил он. — По крайней мере, теперь нам есть с кем поговорить.

Раймонд и Эбан уставились в противоречивые новостные блоги. Коммерческие новостные сети, которые в основном просто перехватывали информацию с агрегаторов моблогов, передавали сюжеты о взрыве у медицинского центра, сопровождая их путаной скороговоркой насчет перестрелок на прилегающих улицах. В зависимости от того, на какую сеть вы настроились — европейскую, американскую, ближневосточную или африканскую, вы получали безумно разнящиеся сводки_[127], которые варьировались от расстрела гражданских лиц военными силами коалиции до местных правительственных деклараций, что вообще ничего и нигде не происходит.

— Особенно настораживает вот это, — сказал Раймонд, кивнув в сторону видеозаписи, на которой было видно, как канадские войска из пулеметов расстреливают толпу протестующих.

Глядя на побоище, Эбан нахмурилась.

— Они явно использовали игровой движок, чтобы смастерить эту сцену_[128]. У сына моего друга есть одна игра, «Заварушка в Заливе», ей такое по силам. Выглядит реально, но выдержит ли она анализ?

Раймонд покачал головой:

— Похоже, уже неважно, настоящие это новости или они фальшивка, вот в чем дело. Даже когда люди знают, что они поддельные… собственные переживания по их поводу — вот все, что их волнует.

— Так что же вы можете сделать?

Раймонд покачал головой вновь.

— Не знаю. Если бы у нас не урезали бюджет на информационные операции_[129], чтобы профинансировать новое оборудование, мы могли бы сейчас вывести на экраны людей, чтобы разоблачить эту подделку. Хотя я не уверен, что даже это сработает. Как против пропаганды выставишь правду, когда правда рядом с ней кажется нудной?

Уже начали поступать дипломатические протесты кое от кого из самозваных водяных баронов, сферы влияния которых граничили с внутренними районами Зефры. Бывшие государства в этой местности давно распались на то, что в ООН эвфемично звали «неорганизованной территорией» — но отсутствие центрального правительства не означало, что в этих местах не было доступа в интернет_[130] или, если уж на то пошло, не крутились деньги.

Раймонда подозвал кто-то из политиков-делегатов, и они присоединились к оживленной конференц-связи с коллегами из США и Европы. Ничем пока не обремененная Эбан сидела и наблюдала за драмой, разворачивающейся в городе, где она родилась.

Еще недавно она была бы счастлива никогда больше не слыхать имени Зефры. Ее воспоминания о прожаренных улицах и двориках за оградами стенок были не из приятных. Она видела голод, жажду водных войн и сражения за концессии на нефтяные скважины, и все это когда ей еще не исполнилось десяти. Пандемия СПИДа_[131] уничтожила целое поколение — по сути, весь средний класс, а экология континента разрушилась в результате массового вымирания_[132], подобного которому не было со времен гибели динозавров. До мозга костей африканка, Эбан никогда не видела ни льва, ни слона; передохли даже скорпионы Зефры, и никто не знал почему. Зефра была местом без надежды и без будущего, но с миллионами (в буквальном смысле) стучащихся в ее двери людей, ищущих убежища от своих, еще более тяжелых, жизненных ситуаций.

Хотя нет, пришлось ей признать, не совсем без надежды. Европейский Союз наконец-то одобрил новый статус ассоциированного члена и предлагает его ключевым государствам Африки. Вероятно, первыми ассоциированными членами станут Марокко и Алжир, средиземноморские страны, исторически связанные с Европой, — теперь, когда Турция показала всем, что исламские страны могут уживаться с древними государствами крестоносцев. Через Сахару прокладывались нефтепроводы, впервые погнавшие на Ближний и Средний Восток нефть с неожиданно богатых месторождений Западной Африки.

Трубопроводы принесли с собой работу и новое стратегическое значение в районы Африки к югу от Сахары. Там многое менялось, впервые за многие столетия. Но Эбан втайне считала, что для Зефры всего этого слишком мало, да и слишком поздно.

— Эбан Ишанги? — Она подняла глаза и увидела, что рядом с ней стоит военный в офицерской форме. Он протянул ей руку. — Мартин Хатчисон. Мне сказали, что вы наш эксперт по местным диалектам Зефры.

— Полагаю, что да, хотя прошло уже много лет…

— Хорошо. У нас на месте возникла проблема, и нам нужен переводчик.

Она позволила себе слабую улыбку, следуя за ним к одному из закрытых конференц-кабинетов со стеклянными стенами.

— Ваши программы перевода_[133] с этим не могут справиться?

— Слишком важный случай, чтобы полагаться на машины, — сказал Хатчисон. — Как бы то ни было, — неохотно добавил он, — этот конкретный диалект им не по зубам.

Они уселись, и он перевел видеоканал в кабинет. Казалось, словно изображение плавает в нескольких дюймах_[134] перед пустой офисной стеной, но верхний свет его все же глушил.

— Нельзя ли сделать потемнее? — спросила Эбан. Хатчисон кивнул и махнул рукой в потолок. Свет потускнел.

Теперь Эбан могла чуть лучше разглядеть изображение, но оно, прямо сказать, было не лучшего качества: зыбкое, зернистое и слишком контрастное. Постепенно она поняла, что темное пятно в центре квадрата — это лицо молодого человека, может быть, даже мальчика. Он ругался на исковерканном банту, которого Эбан не слышала уже много лет.

При звуках языка на Эбан нахлынули воспоминания — и приятных из них было мало.

— Что он говорит? — спросил Хатчисон.

— Вам лучше не знать, — покачала она головой.

— Вам знаком язык?

— О да. Он мне знаком. — Это был диалект трущоб Зефры, языковая смесь банту, французского и английского. Программы языкового перевода должны были бы справляться с этим, подумала она, но акцент был настолько резким, что даже английские слова почти не узнавались.

— Это видеопоток от сержанта Кэмпбелла, он командир патрульного отделения, прижатого в центре Зефры, — сказал Хатчисон. — Мы бы хотели, чтобы вы поговорили за него с этим парнишкой.

Она смерила офицера взглядом:

— Допрос.

Хатчисон помотал головой:

— Беседа. Программа распознавания мимики в НШД Кэмпбелла определит, когда он будет врать_[135]. Нам просто нужно понять, что он нам говорит.

Она нехотя кивнула. Нежелание шло не столько от того, что приходится допрашивать мальчишку: если это один из тех, кто взорвал станцию помощи, то на карте могут стоять человеческие жизни. Слышать снова акцент трущоб — вот что раздражало.

Все они так никуда и не делись — картонные лачуги, грязные переулочки, места, где с легкостью могли изнасиловать и убить. Оставив их за спиной, избавиться от них она так и не смогла.

Эбан глубоко вздохнула.

— Хорошо, — сказала она. — Включайте их.

Майор Моне положил телефон и поморщился, уставясь в пространство. Ситуация становилась все занятнее. У него изолировали патруль в центре города, еще два завязли на станции медпомощи, а не расходящиеся флеш-мобы отрезали их всех от подкрепления. А теперь, похоже, в дело вмешались вояки из хаоса, который когда-то был Чадом. Вблизи границы маневрировало полчище тойотовских грузовиков с пулеметными установками в кузовах, а полевые командиры выступали в Интернете с дерзкими угрозами, заявляя, что коалицию в Зефре ждет страшная участь. Никто не сомневался, что они положили глаз на нефтепроводы к западу от города. Но трубопроводы хорошо охранялись, и вояки просто не могли захватить их без поддержки из самого города.

Пока он размышлял над этим, на панели появилось новое сообщение.

Один из ботов-нюхачей, которых он послал прочесать каньоно-подобные улицы города, обнаружил следы взрывчатки.

— Десаи? Покажите мне это место.

— Выполняю, сэр.

Через несколько мгновений он смотрел на кадр, показывающий с головокружительной высоты улицы Зефры. По центру серой сетки из тротуаров и голой земли расположился уголок, где припарковалась одинокая машина.

— Это возле территории Красного Полумесяца, — сказала Десаи.

— Как давно она там стоит? Перемотайте_[136] нашу запись.

Наступила пауза. Затем Десаи сказала извиняющимся тоном:

— Она там стоит по меньшей мере два дня. Больше в буфере не помещается.

Как давно они это планировали?

— Нужно очистить территорию, — сказал он. — Вызовите саперов и сообщите людям из Полумесяца. Но до того, как кто-то выдвинется на точку, в этом районе нужно начинать шифровать все радиосигналы_[137].

Эта операция явно планировалась уже давно, размышлял он. По всей вероятности, ее приурочили по времени так, чтобы сорвать намеченные выборы — или же? Мишенью не стал ни один из новых избирательных участков.

Город и так был на взводе; кампания коалиции по по привлечению сердец и умов, похоже, не работала. Меньше всего им сейчас требовался сценарий «непредсказуемого фактора», но именно он, судя по всему, и развивался.

«Пора выяснять, что творится», — решил он. И пора подтягивать все ресурсы, которые он сможет мобилизовать.

— … Вам лучше не знать, как он вас только что назвал, — сказала специалистка по культуре. Судя по голосу, она развеселилась. Кэмпбелл бросил взгляд на парня. Он расспрашивал того уже несколько минут подряд, причем по-французски, поскольку машинные переводчики настаивали, что подросток время от времени скатывается на этот язык. Но все его вопросы встречались либо каменным молчанием, либо яростными проклятиями.

Они устроились на первом этаже здания, в офисном помещении со старыми деревянными столами и большими портретами недовольных бородатых мужчин на стенах. Даз стоял над пареньком, а Маршан наблюдал из окна. По-быстрому подзарядившись от розеток_[138], страйкботы патрулировали улицы снаружи. Никого вокруг не было.

— Так мы ни к чему не придем, — пробормотал он. — Пока я не узнаю, какой был план Б, я никуда отсюда не двинусь. — Ему очень хотелось погнаться за оставшимися троими нападавшими, но поскольку подкрепление все еще было сковано флеш-мобом, разумность этой идеи выглядела все сомнительнее. Десаи сообщила ему, что люди, выбежавшие из задних дверей этого здания, в основном скрылись в других зданиях на соседних улицах. Люди входили и выходили из квартир, магазинов и офисов, и нападавшие исчезли среди них — их сигнал был заглушен шумом.

— Сержант? — смиренно проговорила специалистка по культуре. — Можно, попробую я? Я имею в виду, поговорю с ним напрямую.

Кэмпбелл это обдумал. Повредить не должно. Он ткнул в динамик своего смарткостюма и сказал:

— Ну хорошо. Вы на связи.

Парнишка вздрогнул от неожиданности, когда из лацкана Кэмпбелла раздался женский голос. Он на мгновение уставился на Кэмпбелла, вслушиваясь в стаккато потока слов. Затем отвел глаза и хихикнул себе под нос.

— Что вы только что сказали?

— Так, ничего, — ответила Эбан Ишанги. Кэмпбелл отчего-то знал: что бы она ни сказала пареньку, она прошлась на его счет. Он посмотрел на подростка, тот поднял глаза и быстро отвел взгляд.

Эбан заговорила снова, теперь уже медленнее. Она изъяснялась на том же искаженном и отрывистом смешанном диалекте, на котором говорил парень. Через минуту паренек что-то спросил, и она многословно ответила. На его лице медленно проступило недоверчивое выражение.

— Что вы ему сейчас рассказали?

— Он спросил, где я, — ответила Эбан по-английски. — Я сказала ему, что нахожусь в Оттаве, в Канаде. Я рассказала ему, что на земле лежит снег.

— Меня зовут Эбан Ишанги, — сообщила она пареньку. — Я из трущоб, но я выбралась оттуда. А тебя как зовут?

— Я тебе не верю, — угрюмо сказал паренек. — Никому не выбраться. — Он на мгновение отвел взгляд, а потом добавил: — Ишанги. Есть такой Ишанги, который заправлял центром распределения воды, когда здесь была ООН.

— Мой дядя. Он дрянной человек, это одна из причин, что я уехала.

По лицу паренька расплылась медленная улыбка:

— Мы зовем его маленьким диктатором.

— Мы его называли и похлеще.

— Как ты смогла выбраться? Думаю, ты врешь, ты говоришь откуда-то с окраины города.

— Нет. Почему так трудно представить, что я на другом конце света? Ты же видел интернет-связь. — Парнишка пожал плечами, и ободренная Эбан сказала: — Вот что я тебе скажу. Ты расскажешь мне одну вещь, а я расскажу тебе другую.

— Они собираются меня расстрелять?

— Солдаты? Нет! Они могут даже отпустить тебя. Скажи мне свое имя.

Он нахмурился, снова посмотрел на людей с оружием и сказал:

— Суа.

— Это хорошее имя. Оно означает «новое начало», верно?

Глаза Суа расширились.

— Правда?

— Так скажи мне, Суа, как ты оказался с этими людьми?

— Они обещали вытащить меня отсюда_[139]. Меня… отправить меня в школу на востоке. Они мне не друзья. Но они сказали, что другого способа выбраться из трущоб нет.

— Но это не так. Я же выбралась.

— Как!

— Я расскажу тебе, но сначала ты должен сказать мне, куда делись люди, напавшие на этот патруль.

— Нет. Сначала ты мне скажи. Как ты выбралась?

В маленькой конференц-комнатке, за полмира отсюда, Эбан улыбнулась:

— Я устроилась на работу кибер-монстром_[140].

Через несколько минут, когда у Кэмпбелла начали побаливать бедра от сидения на корточках перед пареньком, Эбан вдруг перешла на английский и сообщила:

— Они направляются в промышленный сектор. Водоочистная станция.

— Опер, вы себе пометили?

— Утвердительно. Патруль, подкрепление находится примерно в двух минутах хода. Вы должны присоединиться к ним и немедленно отправиться на станцию.

Кэмпбелл бросил взгляд на парня.

— Да, сэр, но разрешите заметить, что детекторы лжи срабатывают каждый раз, когда этот пацан открывает рот. Он вражеский боец. С чего бы он говорил нам правду?

— Это называется установление контакта, — сказала Эбан Ишанги. Кэмпбелл неохотно признал, что за последние несколько минут детектор лжи_[141] не среагировал красным ни на что из сказанного парнишкой.

— Вы получили приказ, сержант, — сказал оперативный офицер.

— Да, сэр, — сказал Кэмпбелл. — Выходим, — сказал он своим людям. — Попытаемся оживить «Кэмел».

Сеть датчиков транспортного средства_[142] показала, что у него спущено колесо и немного повреждена броня, но в остальном он был в рабочем состоянии.

— Ребенок спрашивает, не отпустите ли вы его, — сказал Эбан, когда они спускались по лестнице.

— Нет! Что здесь только что было? Он вражеский солдат, который пытался нас убить. Скорее всего, он врет насчет станции.

— Вообще-то, он голодающий ребенок, который отчаянно ищет выход из своего положения.

— Только не просите меня растрогаться.

— Это честно. Но здешние аналитики заставили меня задать мальчику определенный набор вопросов, а затем ваш НШД передал его ответы. Сильной приверженности идеям повстанцев в нем не видно.

— Вот как? Извините меня, если я не тороплюсь ему верить. — Он смотрел, как Даз и Маршан склоняются над «Кэмелом», а вокруг них танцуют страйкботы, словно в кошмаре программиста, которому приснились пляски фей.

Парнишка что-то отрывисто сказал, указывая вдоль улицы на далекие, невидимые башни городского центра.

— Он спрашивает, не знаете ли вы кого-нибудь в офисе «Тайного Мира» в деловых кварталах, — сказала Эбан. — Я уже говорила ему, что это не моя игра, в мои времена была «Абсолютная Власть».

— «Тайного Мира»? — Кэмпбелл уставился на паренька. — Это разве не онлайновая игра?

— Ну да, массовая и многопользовательская_[143], — сказала Эбан. — И это то, что нужно Суа и его друзьям. «Тайный Мир» — одна из многих игровых компаний, которые дают работу на субподряде_[144] в подобных местах. Зефра — в том же часовом поясе, что и большая часть Европы. Поэтому они нанимают людей, чтобы те изображали монстров в играх, за гроши.

Кэмпбелл внезапно прозрел.

— Так вот как вы выбрались из Зефры?

— Да, — призналась Эбан. — Я шесть месяцев день за днем, круглые сутки притворялась чем-то этаким по имени Матка Киборгов. Нас было шестнадцать человек, с сильнейшей текучкой. Большинство или с отвращением увольнялись, или в итоге выходили из роли, прося помощи у игроков через интерфейс чата. Я-то лучше соображала — меньше всего этим людям хотелось узнать, что драконом, с которым они сражаются, управляет, по сути, наемный раб из страны третьего мира. Поэтому я заучила терминологию Матки Киборгов и из образа не выходила. Боже ты мой! Я до сих пор помню каждое слово! «Умрите, белковые!»

— И вы купили билет отсюда?

— Я познакомилась с игроком, который сменил сторону — он работал с монстрами, просто забавы ради. Он показал мне, как изнутри игры получить доступ к курсам Университета ООН. Так что, пока игроки не нападали, Матка Киборгов изучала английский и историю. И да, в конце концов я накопила достаточно денег на билет в Тунис.

— Вы говорите, этот пацан был с теми парнями только потому, что ему нужна была работа?

— Да, сержант Кэмпбелл, и это отличает его от типичного солдата повстанцев. Большинство из них хорошо образованы_[145] и пришли из относительно обеспеченных семей. Суа был наемным курьером-разносчиком_[146], к их делу он не лоялен.

— Или так говорят показания приборов, — сказал Кэмпбелл.

— Мои собственные воспоминания о Зефре говорят мне то же самое, сержант. Я считаю, что он и заговорил со мной сейчас потому, что это первый выпавший ему шанс потолковать с кем-то, кто смог улучшить свое положение, не вступая при этом в местное ополчение или в банду. Он усмотрел в этом возможность, поэтому у него появился мотив сказать нам правду.

От зданий отразилось эхом ворчание двигателей, а мгновение спустя из-за угла в облаке пыли вывернули несколько машин группы поддержки. Маршан и Даз подняли глаза от колеса, которое меняли, а затем выпрямились. Даз сердито бросил:

— Да это просто боты!

Кэмпбелл присмотрелся внимательнее. К ним шла пара бескабинных грузовиков, а позади них — стадо приземистых многоколесных платформ, заваленных ящиками и оборудованием. Эти низкорамные плоские машины метко прозвали «скарабеями». Над каждой из них возвышался страйкбот в режиме часового.

— Опер, а где наше подкрепление?

— Они должны быть на подходе, — отозвалась в его ухе Десаи. — Извините, патруль, прорвались только боты и автоматизированные машины.

— Ну, а у них-то как вышло?

— Мы с таким уже сталкивались. Люди могут решиться остановить своими телами танк, если знают, что за рычагами человек. Но делать то же самое с автомашиной без водителя они не захотят. Наши ребята все еще находятся на рынке, им не дали разрешения на применение нелетальных мер_[147] борьбы с толпой, чтобы разогнать моб. Дело в политике.

Операции с использованием сети как один из вариантов обеспечения улучшенной связи в будущем. Солдат в Зефре может получить доступ к общим сетям по всем канадским вооруженным силам.

Кэмпбелл покачал головой, но у него появилось неуютное ощущение, что вся коалиция теперь уставилась на него одного.

— Приводите этот «Кэмел» в рабочее состояние, — вот и все, что он сказал.

Мастан Нуриа и Идрис Кабади обнаружили, что им заблокировал путь один из их собственных флеш-мобов. Вместо того, чтобы прохаживаться насчет иронии ситуации, Кабади вылез на подножку грузовика — посмотреть, не удастся ли ему найти проезд. В кабине нервно грыз ноготь Нуриа.

В километре позади себя Кабади заметил стаю беспилотников, круживших над белой башней, которую они так недавно покинули. Британцы пробрались через их дорожные заслоны и сейчас находились на территории подворья. От них до того места, где оказались Кабади и Нуриа, улицы были свободны. С минуты на минуту он ожидал увидеть, как из-за перегораживающих обзор зданий подымутся клубы пыли — когда британцы решат погнаться за ними.

— Как они нас нашли? — размышлял он вслух. — Может быть, со спутников. А может быть…

Он запрокинул голову и, прикрыв от света глаза, уставился в зенит. Да, вот оно: то, что моблоги называли аэростатом. Там висел большой воздушный баллон с гелием, хотя отсюда он едва виднелся белой точкой. Предполагалось, что это простой ретранслятор связи, но Кабади был осведомлен лучше. Шар щетинился камерами и телескопами, и один из объективов вполне мог быть направлен сейчас на него.

— Вон там! — вышел из кабины Нуриа. — Это Группа-Три!

Кабади посмотрел туда, куда указывал Нуриа, но не смог различить лиц в толпе, которая скандировала «вода, вода, вода», пока сквозь нее жутко медленно ползла машина скорой помощи с места взрыва у медцентра.

— А вот и наш транспорт отсюда, — с торжеством сказал Нуриа. Кабади начало подташнивать, когда он понял, что имел в виду Нуриа. Тем временем его командир кому-то бешено замахал рукой.

Кабади оглянулся на крошечную, такую далекую белую точку над головой. Приходилось признать, что с этим Нуриа его опередил. Если за ними наблюдают с высоты, то нет другого выхода, кроме как слиться с толпой — предпочтительно замаскироваться под некомбатантов_[148]. Или, даже может быть, жертв…

Хотелось бы ему знать, нашла ли Ахта детей. Но, как неоднократно напоминал Нуриа, связь — даже сугубо личная — в наши дни стала орудием врага. Успеха в Зефре можно было достичь только отрабатывая параллельно комплекс небольших, полуавтономных планов. «Мы берем пример с муравья», — как-то при случае пояснял Нуриа. — «Раньше люди думали, что все приказы отдает матка, а рабочие их выполняют. Теперь мы знаем, что матка ничем не занимается, кроме размножения. Каждый рабочий таскает с собой крохотный свод с простым правилом для любой из ситуаций, в какие он попадает за день. Скопище всех рабочих, подчиняющихся этим простым правилам, приводит к массовому поведению, которое выглядит так, будто его направляет разумная рука. Организацию, которая работает таким образом, атаковать нельзя; атаковать можно только отдельных ее членов. Это будет нашим организационным принципом_[149]. Вот как мы победим. Став муравьями».

Теперь он приметил еще трех муравьев Нурии. Они сходились к машине скорой помощи, которая уже почти пробилась сквозь толпу. Кабади почувствовал легкость в голове и злость; он шел вслед за Нуриа, когда его командир подошел к машине скорой помощи и твердо положил руку на капот. Водитель на него погудел, но через несколько секунд двери с обеих сторон машины были распахнуты, и люди с оружием выволокли водителя и его охранника. Еще двое мужчин распахнули задние двери. Мгновением позже они выкинули двух человек, которые кое-как, с руганью и мольбами пытались не дать уронить трое носилок, которые отпихнули — почти вышвырнули — в их сторону.

Кабади заставил себя отвести взгляд от окровавленных лиц на носилках и не слышать мольбы людей, стоявших подле них на коленях. Он ухватился за край большой задней двери машины скорой помощи и втянулся внутрь.

Заметив большой белый пластиковый чемодан с красным полумесяцем на нем, он схватил его и вышвырнул на дорогу. Один из головорезов Группы-Три посмотрел на него с подозрением. «Занимает место», — сказал он, краем глаза приглядывая, что люди возле носилок бросаются чемодан подобрать.

Нуриа триумфально захлопнул большую дверь.

— Пока что все хорошо! — сказал он. — Теперь вывози нас отсюда!

Эбан Ишанги чувствовала себя словно призрак, который видит, как близится неизбежная трагедия, но бессильный до чего-то дотронуться, на что-то повлиять. Через камеру на шлеме сержанта Лесли Кэмпбелла она наблюдала, как мимо колонны проносятся знакомые дворики и витрины магазинов. Все флеш-мобы остались позади — по сути, улицы впереди чудесным образом расчистились, хотя из-за поднятой ими пыли трудно было разглядеть головной автомобиль. Жужжа вокруг беспилотного грузовика, нервно снуя вниз и вверх через неровные интервалы, боты-ищейки проверяли, нет ли на маршруте впереди признаков взрывчатки.

В ушах Эбан стояла постоянная негромкая трескотня, подобно шепоту мертвецов, неслышная для людей с ничего не выражающими лицами, мимо которых проходила колонна. Это журчали голоса обозревателей и прожженных политических пресс-агентов, все они толковали в новостных каналах об «этом свежем кризисе» и возможности того, что хрупкий мир в Северной Африке рухнет. Аналитики с энтузиазмом прогнозировали сценарий, при котором Зефра перейдет на сторону ФИФ, а прилегающие районы последуют за ней. Подобно раковой опухоли, перекрывающей доступ крови к чувствительным органам, блокада в этой точке приведет к истощению всего организма.

Коалиция с запозданием реагировала на пропаганду и дезинформацию. Одна из новостных лент показывала бунтующий рынок, где канадские войска стреляли в толпу; каждые несколько секунд изображение замирало, и подсвечивались его отдельные части, когда аналитик отмечал, что такое-то и такое-то лицо шестнадцать раз повторяется в толпе, или что потрескавшаяся штукатурка на стене за окровавленным протестующим до мельчайших пятнышек идентична «Стенной Фактуре 16A» из компьютерной игры «Заварушка в Заливе».

Пока они ехали, Эбан читала названия магазинов, где она еще юной девушкой тратила свои первые зарплатные чеки из игровой компании. Она смотрела на плоские фасады других магазинов, в которые она никогда не заходила, — магазинов, где ей бы ни за что не обрадовались из-за ее пола, этнической принадлежности, акцента или очевидной бедности. То и дело кто-то из прохожих подозрительно оборачивался в ее сторону, а затем отвертывался прочь, и ей припоминались старые обиды (хотя, конечно, видели-то они Кэмпбелла).

Суа молчал рядом с капралом Тэм, смирившись с тем, что он усажен в «Кэмел» со скованными сзади запястьями. Она подумала было завести речь о магазинах, чтобы оценить его реакцию на улицы, где живет немногочисленный средний класс Зефры, но что это даст, кроме подтверждения того, что спасать здесь действительно нечего?

И так оно, конечно, и было. Зефра не стоила спасения. Этот сержант и его патруль в одиночестве летели прямо навстречу опасности, не имея ни малейшего представления о том, кому они этим могут помочь. Будет ли завтра город выглядеть хоть чуточку иначе, если ФИФ победит? Вода останется нормированной; больные СПИДом по-прежнему будут умирать тысячами…

Они проехали мимо аляповато убранной дискотеки. Раньше здесь такого не было. За ней стояли новые дома, некоторые без привычного окружения стен. А потом школа. На ее флагштоке висел флаг ООН, а ниже — не без оптимизма — узкий индиговый вымпелок ЕС. Она подумала о людях, среди которых выросла и которые отказались уезжать. «Это мой дом», — сказала ей одна женщина в тот день, когда она наконец отправилась на вокзал. — «Как можно взять и покинуть свой дом?»

Она ненавидела Зефру. Но не свой народ.

Эбан смахнула в сторону окошко с видом из камеры Лесли Кэмпбелла. Посреди маленького тускло освещенного конференц-кабинета ее словно обступили крýгом парящие видеоэкраны — и все это проекции от ее очков. На одном из экранчиков комментатор рассказывал о программном распознавании голосов. «С девяносто — пяти процентной вероятностью это он», — говорил комментатор. Над его плечом висел квадрат с изображением усатого мужского лица. Под ним стояло имя: Мастан Нуриа. «Коалиция утверждает, что исходящие из Зефры звонки по коммуникатору были сделаны Нурией. Он предположительно сейчас там находится и является главным подозреваемым во взрыве в центре медицинской помощи».

Еще одно окно показывало место взрыва на станции помощи. «Одной из необычных особенностей этого инцидента», — рассказывал комментатор, — «была быстрая реакция персонала службы спасения. Собственно, большинство откликнувшихся людей находились даже не на этом континенте. Флеш-группы быстрого реагирования практикуются уже многие годы; уже через какие-то секунды после взрыва у каждого человека в Зефре, о котором известно, что он получил медицинское образование или подготовку по оказанию первой помощи, зазвонил коммуникатор. Многие сразу же направились к центру помощи. Примечательно, однако, что один сообразительный работник медицинского центра организовал на месте раздачу очков дополненной реальности_[150]. В рамках экспериментальной программы, запущенной организацией “Врачи без границ”, каждые очки автоматически вызывали волонтера-медика во Франции или Марокко. Те, кто откликнулся, немедленно оказывались “на месте происшествия” благодаря эффекту телеприсутствия_[151], который создавали очки, и могли направлять действия очевидцев, желающих помочь. Говорят, что медицинская сортировка^(_J_) прошла на удивление организованно и быстро, и что несколько жизней были спасены благодаря экстренному вмешательству, которого они могли иначе не дождаться».

И еще множество всякого — где-то беседовали люди, где-то показывали подрагивающие кадры городских улиц с камер телефонов, кто-то разбирал видео, карты демонстрировали маленькие пунктирные линии ФИФ и «неорганизованные» территории. Все это сбивало с толку, почти оглушало, и на несколько секунд Эбан утратила в этом всем какую-либо систему.

А потом до нее донеслись крики — и кричали знакомые голоса. Она услышала стрельбу из автоматического оружия. Эбан бросилась к окну, которое отбросила прочь несколько минут назад, и максимально распахнула его…

…оказавшись в «Кэмеле» с кричащим сержантом Кэмпбеллом, который управлял ответным огнем своих людей в то время как по броне машины гулко лупили удары пуль. Мимо окон проносились зловещие тени страйкботов, и вдруг стекло одного окна треснуло, и в воздух и на приборную панель брызнула кровь.

Эбан закричала, вскинув руки, как будто могла защититься от пуль, и тут видеосигнал оборвался.

Обсуждение

Будущая сфера безопасности

Глава «Зыбь» знакомит читателя с внутренними сплетениями сущности трехквартальной войны^{(см.словарь)}, где переход от боевых действий к дипломатии и обратно часто бывает размыт.

В будущем обстановка в сфере международной безопасности на подобных театрах обещает стать серьезным испытанием даже для самых надежных доктрин и Правил ведения боевых действий.

Некоторые из предметов, которые необходимо рассмотреть, включают важность информационных операций, меняющуюся политическую арену, неорганизованные территории и политическую дестабилизацию.

Обратите внимание на следующие вопросы:

1. Предположите, какие факторы станут критическими в проведении информационных операций в будущем. Какой характер придадут развивающиеся технологии проведению информационных операций?

2. Как быстро меняющаяся политическая обстановка повлияет на канадские силы, уже находящиеся на театре военных действий? Какие моменты следует учесть, если политическая ситуация изменится, когда войска уже развернуты на местах?

3. Как армия должна реагировать на политическую дестабилизацию в зоне своих операций? Какое влияние это может оказать на солдат и какие меры предосторожности можно предпринять?

4. Мы часто слышим термин «стратегический капрал», поскольку военные действия одного солдата в зоне непосредственных действий могут иметь долговременные политические последствия. Следует ли солдатам будущего одновременно давать подготовку послов и дипломатов?

Развивающиеся технологии

Каждый солдат в будущем будет индивидуально располагать все более мощными средствами и технологиями для проведения операций в условиях трехквартальной войны. В этом разделе мы видим, что солдаты для операции привлекают средства как находящиеся внутри театра военных действий, так и извне его.

Новые технологии могут включать в себя возможности многозадачной обработки информации; планирование и постановку задач в реальном времени на основе ситуационной информированности, вносимой в базу данных по мере развития ситуации; роботов для проникновения в опасные места впереди войск; повышенные требования к пропускной способности и разделению ресурсов связи для медицинского телеприсутствия.

Обратите внимание на следующие вопросы:

1. Как применение роботов или мини-ботов повлияет на тактику атаки силами отделения в будущем? Какие особые соображения следует принять во внимание (если есть таковые)?

2. Что могли бы сделать солдаты, чтобы разобраться с электронными СМИ и другими средствами мгновенной связи, которые могут оказать влияние на их непосредственный район действий?

3. Солдаты задействуют переводчика за пол-планеты от себя, чтобы он помог им в дознании. Какие еще ресурсы вне места проведения операции могут понадобиться солдатам для повышения их эффективности в полевой обстановке?

4. Какого рода преимущества и ограничения будут давать и накладывать визуальные средства массовой информации для армейских операций в будущем? Что нужно сделать, чтобы помочь солдатам подготовиться к этой новой технологической тенденции?

Боевое пространство будущего

Боевое пространство в будущем будет оставаться динамичным и во многом непредсказуемым. Для того, чтобы максимально уменьшить «туман войны», предпринимаются все бóльшие усилия по подготовке к операциям, сокращению сроков и повышению ситуационной осведомленности. Обеспечение наличия необходимых инструментов вплоть до тактического уровня для формирования непосредственного боевого пространства может в будущем стать обязательным требованием.

В главе «Зыбь» мы видим предшествующее атаке моделирование, информационные операции и введение в заблуждение, а также применение силовых средств для сокращения издержек времени и получения тактического преимущества.

Обратите внимание на следующие вопросы:

1. Каковы преимущества и недостатки имитационного моделирования до атаки, репетиций акции и тренировки?

2. Могут ли симуляторы эффективно заменить обучение в реальных условиях?

3. Как солдаты могут формировать пространство боя, используя информационные операции на тактическом уровне?

4. Каков компромисс между обновлением оружия и оборудования в противовес возможностям информационных операций — каков правильный баланс?

Тенденции развития союзников/противников

В главе «Зыбь» читатель видит, что технологии, о которых часто бытует мнение, что они существуют лишь в западных развитых странах, на деле могут часто появляться на театрах военных действий.

Солдаты в этой истории быстро обнаруживают, что противостоят умному противнику, применяющему любые технологические контрмеры, на какие он только способен.

Обратите внимание на следующие вопросы:

1. Что могут сделать солдаты, чтобы противодействовать применению флеш-мобов в качестве средства умножения сил противника и политического раскола?

2. В рассказе мы видим один из способов, с помощью которого противник обманывает армейских роевых ботов. Какие еще методы могут быть использованы, чтобы обмануть роботизированную технику поля боя?

3. Рассмотрим тактику террористов — действовать как некомбатанты или использовать полуавтономные сети для противодействия армейским операциям. Как солдаты могут противостоять этой тактике?

4. Каких еще низкотехнологичных ответов на высокотехнологичное усиление армии можно ожидать от противника?

Человеческий аспект

В главе «Зыбь» солдаты ощущают на себе всю тяжесть общественного внимания к их действиям. От применения роботов в качестве нападающих до освещения в СМИ — в каждом аспекте их миссии присутствует человеческий ракурс.

Солдаты должны справиться с влиянием сегодняшнего пристрастия СМИ к сенсациям, равно как и с моральными, этическими и юридическими последствиями использования автономных роботов для нанесения ударов.

Обратите внимание на следующие вопросы:

1. Каковы следствия нападения роботов на людей? Как повлияет на Правила ведения боевых действий (ROE) появление автономных систем и какие юридические последствия могут возникнуть при использовании страйкботов?

2. Где проходит линия контакта между репортерами и солдатами на месте действия? Достаточно ли наличия офицера по связям с общественностью или каждый солдат в конечном итоге станет таким офицером по связям армии с общественностью?

3. Могут ли технологии помочь солдатам лучше понимать намерения встреченных людей? Поможет ли нам технология отличить некомбатанта от противника, и если да, то как?

4. Какие инструменты культурного плана потребуются солдатам в будущих миссиях?