Кристалл Сингер 1

Оглавление

Энн МакКэффри Кристал Сингер

Примечание автора

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

Реприза

Примечание автора

Книга «Кристалл Сингер» основана на четырёх рассказах, первоначально опубликованных в серии «Континуум» Роджера Элвуда. Книга «Кристалл Сингер» значительно расширена благодаря технической помощи Рона Мэсси из конюшен Лэнгшот, графство Суррей. Его подробные объяснения и подробные заметки позволили мне смело отправиться туда, куда ещё не ступала нога человека.

ГЛАВА 1

Килашандра слушала, как слова свинцовой тяжестью обрушивались на её застывший живот. Она смотрела на знаменитый профиль маэстро, пока его губы то открывались, то закрывались, произнося слова, означавшие гибель всех её надежд и амбиций и сделавшие десять лет упорного труда и учёбы напрасными.

Маэстро наконец повернулся к ней. Неподдельное сожаление в его выразительных глазах заставило его выглядеть старше. Тяжёлые мускулы на скулах певца печально расслабились, превратившись в щёки.

Когда-нибудь Киллашандра, возможно, вспомнит эти подробности. В тот момент она была слишком подавлена сокрушительным поражением, чтобы осознавать что-то большее, чем свой ужасный личный провал.

«Но... но... как ты мог?»

«Как я мог что?» — удивленно спросил маэстро.

«Как ты мог обмануть меня?»

«Ввести тебя в заблуждение? Но, моя дорогая девочка, я этого не сделал».

«Ты же говорил! Ты же говорил… ты говорил, что мне нужно лишь усердно работать. Разве я недостаточно усердно работал?»

«Конечно, вы много трудились», — возмутился Вальди. «Мои ученики должны стараться. Развить голос, выучить хотя бы отрывок из репертуара, который нужно исполнить, — это долгие годы упорной работы».

«У меня есть репертуар! Я много работал, а теперь — вы говорите мне, что у меня нет голоса?»

Маэстро Вальди тяжело вздохнул – эта манера всегда раздражала Киллашандру, а теперь стала невыносимой. Она открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку, удерживая её. Четырёхлетняя привычка заставила её замереть.

«У тебя нет голоса, чтобы стать первоклассной певицей, моя дорогая Киллашандра, но это не мешает тебе заниматься многими другими ответственными и успешными делами...»

«Я не буду второсортной. Я хочу… я хотела…» – и она с удовлетворением увидела, как он поморщился от горечи в её голосе, – «стать первоклассной концертной певицей. Ты же говорил, что я…»

Он снова поднял руку. «У вас дар абсолютного слуха, ваша музыкальность безупречна, ваша память великолепна, ваш драматический потенциал не подлежит критике. Но в вашем голосе есть эта хриплость, которая становится невыносимой в высоком регистре. Хотя я думал, что её можно выдрессировать, скорректировать…» Он пожал плечами, выражая свою беспомощность. Он строго посмотрел на неё. «Сегодняшнее прослушивание с совершенно беспристрастным жюри окончательно доказало, что этот недостаток врождённый. Этот момент жесток для вас и не особенно приятен для меня».

Он снова строго посмотрел на неё, отреагировав на её бунтарскую позицию. «Я редко ошибаюсь в оценке голоса. Я искренне думал, что смогу вам помочь. Я…

Не могу, и было бы вдвойне жестоко с моей стороны поощрять тебя и дальше как сольного исполнителя. Нет. Тебе лучше развить другую грань своего потенциала.

«И что, по вашему мнению, это будет?»

Он проявил тактильность, моргнув в ответ на её язвительные слова, а затем посмотрел ей прямо в глаза. «У тебя нет терпения преподавать, но ты могла бы преуспеть в одном из театральных искусств, где твоё сочувствие к проблемам певца сослужило бы тебе хорошую службу. Нет? Ты же профессиональный синтезатор? Хм-м-м.

Жаль, ваше музыкальное образование было бы там настоящим подспорьем. — Он сделал паузу.

«Ну, тогда я бы посоветовал вам полностью оставить театральное искусство. С вашим слухом вы могли бы стать настройщиком кристаллов, или диспетчером самолётов и шаттлов, или…»

«Спасибо, маэстро», — сказала она скорее по привычке, чем из искренней благодарности. Она отвесила ему полупоклон, как того требовал его ранг, и удалилась.

Захлопнув за собой дверь, Килашандра пошла по коридору, ослеплённая слёзами, которые она из гордости не пролила в присутствии маэстро. Хотя она одновременно и желала, и боялась встретить однокурсницу, которая усомнилась бы в её слёзах и посочувствовала бы её несчастью, она испытала несказанное облегчение, добравшись до своей учебной кабинки, не встретив никого. Там она отдалась своим страданиям, рыдая до истерики, до тех пор, пока не выдохлась настолько, что могла лишь задыхаться.

Если её тело протестовало против эмоционального избытка, то разум упивался им. Ведь её оскорбляли, использовали, вводили в заблуждение, сбивали с пути – и кто знает, сколько её сверстников тайно смеялись над её мечтами о славных триумфах на концертной и оперной сцене? Киллашандра обладала щедрой долей самомнения и эго, необходимых для избранной профессии, без малейшего намёка на смирение: она чувствовала, что успех и слава – лишь вопрос времени. Теперь её передёргивало от яркого воспоминания о своей самоуверенности и высокомерии. Она подошла к утреннему прослушиванию с такой уверенностью, что необходимые рекомендации для продолжения сольной карьеры были предрешены. Она помнила лица экзаменаторов, такие приятно спокойные; один мужчина рассеянно кивал в такт пробным ариям и песням. Она была щепетильна в темпе; они высоко оценили её за это. Как они могли выглядеть такими – такими впечатлёнными? Такими воодушевляющими?

Как они могли вынести против нее такой вердикт?

«Голос не подходит для оперной динамики. Слишком слышен неприятный хрип». «Хороший инструмент для пения с оркестром и хором, где не будет заметен резкий обертон». «Выраженные качества руководителя хора: ученика следует настоятельно рекомендовать не выступать сольно».

Несправедливо! Несправедливо! Как можно было позволить ей зайти так далеко, позволить ей обманывать себя, а потом быть разгромленной на предпоследнем суде? И в качестве подачки предложить ей руководство хором! Как унизительно и позорно!

Из ее мучительных воспоминаний всплыли лица ее братьев и

сестры, дразнившие ее за то, что она, как они говорили, «кричала во весь голос».

Дразнил ее за часы, которые она тратила на упражнения для пальцев и попытки

«понимать» гармоники странной музыки, пришедшей с другого мира. Родители смирились с выбором профессии Киллашандры, потому что изначально она финансировалась планетарной системой образования Фуэрте; во-вторых, это могло быть связано с их собственным положением в обществе; и, в-третьих, её поддерживали её учителя вокала и игры на инструментах. Они! Неужели из-за некомпетентности одного из этих болванов она была обязана дефектом голоса?

Киллашандра корчилась в муках жалости к себе.

Что же Вальди имел наглость предложить? Сопутствующее искусство? Синтезатор? Ба! Провести жизнь в психиатрических больницах, обслуживая больных умом из-за своего нездорового голоса? Или чинить дефектные кристаллы, чтобы обеспечить межпланетные перелёты или бесперебойную работу чьей-то электростанции?

Затем она поняла, что её уныние – всего лишь жалость к себе, и выпрямилась, глядя на себя в зеркало на дальней стене, в зеркало, отразившее все эти долгие часы учёбы и самосовершенствования. Самообман!

В мгновение ока Киллашандра стряхнула с себя оковы этого потворства своим слабостям. Она оглядела кабинет – кусочек комнаты, где доминировал Видифакс с его полнофункциональной клавиатурой, которая соединялась с Центром музыкальных записей, предоставляя доступ к музыкальным записям всей галактики. Она пробежала глазами записи учебных выступлений – у неё всегда была главная роль – и поняла, что лучше всего забыть обо всей этой чёртовой истории! Если она не может быть на вершине, то к чёрту театральное искусство! Она будет лучшей во всём, что бы ни делала, или погибнет в попытке достичь этой вершины.

Она встала. Теперь для неё не существовало ничего в комнате, которая три часа назад была центром каждой минуты её бодрствования и всех её энергий.

Какие бы личные вещи ни оставались в ящиках или на полках, награды за заслуги на стене, подписанные голограммы певцов, которым она надеялась подражать или которых хотела превзойти, больше не имели к ней никакого отношения и не принадлежали ей.

Она потянулась к плащу, сорвала студенческий значок и перекинула его через плечо. Обернувшись, она увидела записку, прикреплённую к двери.

Праздничная вечеринка в Roare's!

Она фыркнула. Они все узнают. Пусть посмеются над её падением. Сегодня вечером она не будет играть роль храбро улыбающейся, мужественной перед лицом невзгод. И никогда.

«Уходи, Киллашандра, тихо, в центр сцены», – подумала она, сбегая по длинной пологой лестнице к торговому центру перед Культурным центром. Она снова испытала одновременно удовлетворение и сожаление от того, что никто не видел её ухода.

На самом деле, она не могла и мечтать о более драматичном уходе. Сегодня вечером они будут гадать, что случилось. Может быть, кто-нибудь узнает. Она знала это.

Валди никогда не разглашал их интервью; он не любил неудач, особенно своих собственных, поэтому они никогда не услышат об этом от него. Что касается вердикта экзаменаторов, то, по крайней мере, точная формулировка, переданная ей, будет зашифрована в компьютере.

Но кто-то же знает, что Киллашандра Ри провалила финал по вокалу, и знает причины этого провала.

Тем временем она бы фактически исчезла. Они могли бы строить догадки сколько угодно – ничто их не остановит – и вспоминали бы о ней, когда она достигнет известности в другой области. А потом удивлялись бы, что такая мелочь, как неудача, не способна затмить её превосходство.

Такие размышления утешали Килашандру всю дорогу до ее жилища.

Студенты, получающие субсидии, получали жилье по льготному тарифу – больше никакой унылой богемной полугрязи и тесноты прежних времен – но её комната была далеко не роскошной. Когда она не регистрировалась в Музыкальном центре, хозяйке сообщали об этом, и комната запиралась за ней. Жизнь на выживание была отвратительна Киллашандре; она отдавала неспособностью достичь чего-либо. Но она возьмёт инициативу и в этом случае и покинет комнату сейчас же. Со всеми воспоминаниями, которые она хранила.

К тому же, если бы её обнаружили в квартире, это разрушило бы тайну её исчезновения. Поэтому, коротко кивнув хозяйке, которая всегда проверяла, кто приходит и уходит, Килашандра поднялась по лестнице на свой этаж, заперла дверь комнаты и огляделась. Брать, по сути, было нечего, кроме одежды.

Несмотря на это, Килашандра упаковала лютню, которую сама изготовила, чтобы удовлетворить требованиям своей профессии. Возможно, ей и не хотелось играть на ней, но она не могла позволить себе бросить её. Она уложила её среди одежды в свою сумку-переноску, которую повесила на спину. Она закрыла дверную створку, сбежала вниз по лестнице, кивнула хозяйке, как всегда, и тихо вышла.

Выполнив драматические требования своей новой роли, она понятия не имела, чем себя занять. Она перешла с пешеходной зоны на кольцевую пешеходную дорогу, направляясь в центр города. Ей следовало зарегистрироваться в бюро по трудоустройству, подать заявление на пособие по безработице. Она должна была многое сделать, но внезапно Киллашандра обнаружила, что это «должно» больше не управляет ею. Больше никаких утомительных обязательств по расписанию – репетиций, уроков, учёбы. Она была свободна, совершенно и совершенно свободна! Впереди – целая жизнь, которую нужно заполнить. Должна? Чем?

Пешеходная дорожка быстро несла ее в более оживленные районы города.

На перекрестках мигали пешеходные указатели: фиолетовый треугольник торгового центра, перечеркнутый оранжевым кругом социальных служб; зеленая галочка, обозначающая фабрику и общежитие, синяя штриховка, зелено-красные медицинские полосы, а затем красная стрелка аэропорта и синяя, усеянная звездами космопорта. Килашандра, парализованная нерешительностью, перебирала в уме множество дел, которые ей следовало бы сделать, и её проносило мимо перекрестков, которые должны были привести её туда, куда ей нужно было идти.

«Надо бы снова», – подумала она и осталась на трассе. Половина Киллашандры забавлялась тем, что она, когда-то столь уверенная в своей цели, теперь может быть такой нерешительной. В тот момент ей не приходило в голову, что она переживает сильный, травматический шок или реагирует на него – во-первых, несколько незрело, резко отстранившись от центра; во-вторых, более зрело, отрешившись от жалости к себе и начав позитивный поиск альтернативной жизни.

Она не могла знать, что в этот самый момент Эсмонд Вальди был обеспокоен, понимая, что девушка каким-то образом отреагирует на крушение своих амбиций. Если бы она знала, то, возможно, отнеслась бы к нему добрее, хотя он не стал добиваться её внимания дальше учёбы и лишь позвонил в отдел кадров, чтобы сообщить о своей тревоге. Он пришёл к утешительному выводу, что она нашла убежище у однокурсника, вероятно, чтобы как следует поплакать. Зная её преданность музыке, он ошибочно предположил, что она продолжит учиться и со временем возьмёт на себя руководство хором. Именно это он и хотел видеть в ней, и Вальди просто не приходило в голову, что Килашандра в один миг отбросит десять лет своей жизни.

ГЛАВА 2

Киллашандра была уже на полпути к космопорту, когда сознательно решила, что именно туда ей следует отправиться – «должна» на этот раз не в принудительном, а в исследовательском смысле. Фуэрте не вызывал у неё ничего, кроме тягостных воспоминаний. Она покинет планету и сотрёт болезненные ассоциации. Хорошо, что она взяла лютню. У неё было достаточно опыта, чтобы устроиться в лучшем случае артисткой на какой-нибудь лайнер, а в худшем – стюардессой. Можно было бы немного попутешествовать и посмотреть, чем ещё ей стоит заняться в жизни.

Когда скоростная трасса замедлила ход, приближаясь к терминалу космопорта, Килашандра впервые с тех пор, как покинула студию маэстро Вальди, осознала присутствие внешнего мира – людей и вещей. Она никогда раньше не бывала в космопорте и не входила ни в один из комитетов по встрече инопланетных астронавтов. В этот момент из ангара стартовал шаттл, мощные двигатели которого сотрясали здание порта. Однако раздался очень тревожный вой, который она почти подсознательно ощущала, ощущая его от сосцевидного отростка до самой пятки. Она покачала головой. Вой усиливался – должно быть, исходил от шаттла – пока ей не пришлось зажать уши руками. Звук стих, и она забыла об инциденте, бродя по огромному куполообразному залу портового комплекса. Видифаксы были расположены по всему внутреннему сегменту, каждый из которых был помечен названием конкретной грузовой или пассажирской службы, и у каждого был свой экран. Далёкие места со странно звучащими названиями – фрагмент древней песни всплыл и тут же был подавлен. Больше никакой музыки.

Она остановилась у портала, наблюдая за разгрузкой шаттла: грузчики с помощью пневматических поддонов перемещали негабаритные пакеты, не помещавшиеся на автоматический погрузочно-разгрузочный пандус. Суперкарго сновал туда-сюда, с важным видом разглядывая штрихкоды, жонглируя единицами веса и споря с грузчиками. Киллашандра фыркнула. Скоро у неё будет чем заняться, помимо этих пустяков. Внезапно она уловила аппетитные ароматы.

Она поняла, что голодна! Голодна? Когда вся её жизнь была разбита? Какая банальность! Но от запахов у неё потекли слюнки. Что ж, её кредита должно хватить на еду, но лучше проверить баланс, чем смущаться в ресторане. В общественном месте она вставила свой цифровой наручный блок и приложила большой палец правой руки к пластине для печати. Она была приятно удивлена, заметив, что кредит был добавлен именно сегодня – студенческий кредит, прочитала она. Её последний. То, что сумма представляла собой бонус, её не порадовало. Бонус, отмечающий тот факт, что она никогда не сможет стать солисткой?

Она быстро пошла к ближайшему ресторану, заметив лишь, что это не эконом-класс. Старая, послушная Киллашандра, наверное, отказалась бы.

Поспешно. Новая Киллашандра властно вошла. В столь ранний час в обеденных залах было не так многолюдно, поэтому она выбрала кабинку на верхнем этаже, откуда открывался беспрепятственный вид на поток шаттлов и небольших космических кораблей. Она никогда не представляла, сколько людей проходит через космопорт её не такой уж важной планеты, хотя смутно знала, что Фуэрте — пересадочный пункт.

Меню «Видифакса» было длинным и разнообразным, и ей не раз хотелось побаловать себя экзотическими блюдами, так заманчиво описанными в нём. Но она остановилась на запеканке, якобы приготовленной из рыбы, выловленной где-то за пределами света, – необычной, но не слишком острой для неискушённого вкуса студентки. Вино из запредельного мира, включённое в меню, так понравилось ей, что она заказала второй графин как раз перед наступлением сумерек.

Сначала она подумала, что это незнакомое вино так расшатало её нервы. Но дискомфорт нарастал так быстро, что она почувствовала, что это не просто действие алкоголя. Потирая шею и нахмурившись, она огляделась в поисках источника раздражения. Наконец, вид ретробластов спускающегося шаттла заставил её понять, что её дискомфорт, должно быть, вызван звуковым возмущением, хотя как оно проникло в экранированный ресторан, она не знала. Она зажала уши, прижимая их изо всех сил, чтобы унять эту пронзительную боль. Внезапно она прекратилась.

«Говорю вам, двигатель этого шаттла сейчас взорвётся. А теперь соедините меня с диспетчером», — раздался баритон в наступившей тишине.

Киллашандра вздрогнула и огляделась.

«Откуда я знаю? Знаю!» За экраном пульта управления ресторана высокий мужчина требовательно спросил: «Соедините меня с диспетчерской. Там наверху все глухие? Вы хотите, чтобы шаттл взорвался, когда он будет использоваться в следующий раз? Вы что, не слышали?»

«Я слышала это», — сказала Киллашандра, подбегая и вставая в поле зрения консоли.

«Вы слышали?» — Казалось, сотрудник космопорта был искренне удивлен.

«Конечно, да. Чуть череп не треснул. Уши до сих пор болят. Что это было?» — спросила она высокого мужчину, державшегося с властным видом, хотя и раздражённого назойливой глупостью. Он держался с высокомерием, которое идеально сочеталось с изысканной тканью его одежды — явно неземного покроя и ткани.

«Она тоже это слышала, чувак. А теперь иди в диспетчерскую».

«В самом деле, сэр...»

«Не будь полным подонком», — резко сказала Киллашандра.

То, что она, как и он сам, явно была фуэртанкой, обеспокоило чиновника больше, чем само оскорбление. Затем незнакомец, сорвав с себя ругательство, столь же красочное, сколь идиотское, вытащил из-за пояса визитницу. Предъявленное им удостоверение личности заставило чиновника выпучить глаза.

«Прошу прощения, сэр. Я не понял, сэр».

Киллашандра наблюдала, как мужчина набрал код, а затем его изображение растворилось в изображении башни управления. Пришелец подошёл прямо к экрану, и Киллашандра вежливо отступила.

«Управление? Нельзя допустить взлёт только что приземлившегося шаттла; он так сильно резонирует, что половина кристаллов в двигателе, должно быть, перегревается. Неужели никто там наверху не слышал частоту биений? Он излучает вторичные звуки.

Нет, это не пьяница и не угроза. Это факт. Неужели весь ваш диспетчерский состав глух к звукам? Вы что, не измеряете эффективность своих шаттлов? Разве вы не можете определить это по датчику скорости выброса? Сколько стоит проверка двигателя по сравнению с новым портовым сооружением? Неужели этот мир шаттлов слишком беден, чтобы нанять кварцевого тюнера или кочегара?

«Ну, вот это уже более разумный подход», — сказал незнакомец через мгновение. «Что касается моих полномочий, то я — Каррик из Гильдии Гептитов, Баллибран.

Да, именно это я и сказал. Я слышал вторичные звуки прямо сквозь стены, так что, чёрт возьми, я точно знаю, что перегрев. Рад, что неравномерная тяга двигателей зафиксировалась на ваших мониторах, так что сбросьте коки и перенастройте шаттл. Ещё одна пауза. «Спасибо, но я уже оплатил счёт. Нет, всё в порядке. Да…» — и Киллашандра заметила, что благодарность раздражает Каррика.

«О, как хочешь». Он взглянул на Киллашандру. «На двоих», — добавил он, ухмыльнувшись ей и отвернувшись от пульта. «В конце концов, ты тоже это слышала».

Он взял Киллашандру под локоть и повел ее к уединенной кабинке.

«У меня там есть бутылка вина», — сказала она, полувозражая, полусмеясь над его властным эскортом.

«Скоро тебе станет лучше. Я Каррик, а ты...?»

«Киллашандра Ри».

Он улыбнулся, и его серые глаза на мгновение загорелись от удивления. «Прекрасное имя».

«Да ладно. А ты можешь лучше?»

Он рассмеялся, рассеянно промокнув пот со лба и верхней губы, и скользнул на свое место.

«Могу и сделаю, но это прекрасное имя. Музыкальное».

Она поморщилась.

«Что я сказал не так?»

«Ничего. Ничего».

Он скептически взглянул на нее как раз в тот момент, когда с приборной панели соскользнула охлажденная бутылка.

Каррик взглянул на этикетку. «72-й — ну, это поразительно». Он пролистал меню, сканируя его. «Интересно, есть ли у них печенье «Фореллан» и паста «Альдебаран»? — О, есть! Ну, пожалуй, я изменю своё мнение о «Фуэрте».

«Правда, я только что закончил…»

«Напротив, моя дорогая Киллашандра Ри, ты только начала.

«Да?» Любой из соратников Киллашандры мгновенно изменил бы свое отношение, услышав этот тон ее голоса.

«Да», — продолжал Каррик беспечно, и в его глазах сверкал вызов, — «ибо это ночь пиршеств и резвости — так сказать, по руководству».

Только что спас порт от сноса, и моё желание, и твоё, для них — закон. Они будут ещё более благодарны, когда снимут двигатель и увидят трещины в кристаллах преобразователя. Отклонение от истины как минимум на сотню вибраций.

Её наполовину сформировавшееся намерение достойно уйти угасло, и она уставилась на Кэррика. Нужно было очень натренированное ухо, чтобы уловить столь незначительное изменение высоты голоса.

«С сотней вибраций? Что ты имеешь в виду? Ты музыкант?»

Каррик смотрел на неё так, словно она должна была знать, кто он такой. Он оглянулся, чтобы увидеть, куда подевался стюард, а затем, лениво откинувшись на спинку сиденья, загадочно улыбнулся ей.

«Да, я своего рода музыкант. А вы?»

«Больше нет», — ответила Киллашандра самым язвительным тоном. Желание уйти тут же вернулось. Ей удалось совсем ненадолго забыть, зачем она в космопорту. Теперь он напомнил ей об этом, и она больше не хотела подобных напоминаний.

Когда она начала подниматься, его рука, крепко сжимавшая её руку, удержала её на месте. В этот момент в ресторан ворвался чиновник, ища взглядом Каррика. На его лице отражалось облегчение и восторг, когда он поспешил к столику. Каррик улыбнулся Киллашандре, провоцируя её оспорить его сдержанность в присутствии свидетеля. Несмотря на своё желание, Киллашандра понимала, что не может устроить сцену. К тому же, у неё пока не было реальных оснований для обвинения в нарушении личной свободы. Каррик, полностью осознавая её дилемму, имел наглость предложить ей тост, сделав традиционный глоток вина.

«Да, сэр, 72-й. Очень хороший выбор. Уверен, вам понравится…»

На сервировочном столике красовалось слегка дымящееся блюдо с печеньем и блюдо с какой-то красновато-коричневой субстанцией.

«Но, конечно же, форелланские бисквиты и альдебаранская паста. Подаётся с подогретым бисквитом, как я вижу. Ваши повара знают своё дело», — заметил Каррик с притворным удивлением.

«Возможно, мы в Фуэрте и невелики по сравнению с другими портами, которые вы видели», — подобострастно начал чиновник.

«Да, да, спасибо», — Каррик резко отмахнулся от мужчины.

Киллашандра смотрела вслед парню, удивляясь, что он не оскорбил его за столь небрежное пренебрежение.

«Как вам удается избегать наказания за такое поведение?»

Каррик улыбнулся. «Попробуй вина, Киллашандра». Его улыбка намекала на то, что вечер будет долгим и станет прелюдией к более интимному общению.

«Кто ты?» — спросила она, уже злясь.

«Я Каррик из Гильдии Гептитов», — загадочно повторил он.

«И это дает вам право посягать на мою личную свободу?»

«Да, если вы слышали этот хрустальный свист».

«И как вы это поняли?»

«Твое мнение о вине, Киллашандра Ри? У тебя, должно быть, пересохло горло, и, полагаю, от этой пытки инфразвуком болит голова, что объясняет твой скверный характер».

На самом деле у неё действительно болело основание шеи. Он был прав и насчёт сухости в горле, и насчёт её сварливого нрава. Но он смягчил свою критику, погладив её по руке.

«Должен извиниться за свои дурные манеры», — начал он без всякого искреннего раскаяния, но с очаровательной улыбкой. «Эти гармоники челночного привода могут нервировать. Они пробуждают в нас худшее».

Она кивнула, соглашаясь, и отпила вино. Оно было прекрасного урожая. Она подняла на него глаза с восторгом и удовольствием. Он похлопал её по руке и жестом пригласил выпить.

«Кто ты, Каррик из Гильдии Гептитов, кого портовые власти слушают, а диспетчерские пункты заказывают непомерные деликатесы в знак благодарности?»

«Ты действительно не знаешь?»

«Если бы я это делал, я бы не спрашивал!»

«Где ты был всю свою жизнь, что ни разу не слышал о Гильдии Гептитов?»

«Я училась музыке на Фуэрте», — ответила она, выплевывая слова.

«У вас случайно нет абсолютного слуха?» Вопрос, неожиданный и слишком небрежно заданный, чуть не вывел ее из себя.

«Да, я так думаю, но я не…»

«Какая фантастическая удача!» Его лицо, и без того не лишенное привлекательности, засияло. «Придется дать на чай агенту, который меня сюда оформил! Да что там, наша встреча — просто невероятная удача!»

«Удача? Если бы вы знали, зачем я здесь…»

«Мне всё равно, почему. Ты здесь, и я тоже». Он взял её за руки и, казалось, пожирал её лицо, его глаза сияли такой неистовой радостью, что она смущённо улыбнулась в ответ.

«О, это действительно удача, моя дорогая девочка. Судьба. Предопределение. Карма. Лекуоаль.

Пидалкорам. Как бы вы ни называли совпадение наших линий жизни, я бы заказал бутылку этого прекрасного вина этому паршивому пилоту шаттла за то, что он поставил под угрозу этот портовый терминал в целом и нас в частности.

«Я не понимаю, о чем ты говоришь, Каррик из Гептита»,

Киллашандра сказала, но она не была невосприимчива к его комплиментам или к исходящему от него обаянию. Она знала, что её самоуверенность отпугивает мужчин, но здесь был много путешествовавший за пределами мира человек, человек очевидного ранга и положения.

необъяснимо увлечен ею.

«Неужели?» Он поддразнил её за банальность её протеста, и она промолчала, не дослушав до конца. «Серьёзно, — продолжил он, поглаживая её ладони пальцами, словно пытаясь утихомирить её гнев, — ты никогда не слышала о группе Crystal Singers?»

«Кристаллические певцы? Нет. Кристаллические тюнеры — да».

Он презрительно отмахнулся от упоминания о тюнерах, сделав вид, что не заметил: «Представьте себе, как вы поете ноту, чистую, ясную «до» первой октавы, и слышите её отклик через весь горный хребет?»

Она уставилась на него.

Поднимитесь на терцию или опуститесь; неважно. Пойте и слушайте, как гармония возвращается к вам. Целый горный склон, спускающийся до ноты «до», и ещё одна отвесная стена розового кварца, отдающаяся эхом в доминанте. Ночь выносит миноры, словно боль в груди. Самая прекрасная боль в мире, потому что музыка кристалла — в ваших костях, в вашей крови…

«Ты с ума сошел!» Киллашандра вцепилась пальцами ему в руки, чтобы заглушить его слова. Они вызывали слишком много болезненных ассоциаций. Ей нужно было забыть обо всём этом: «Ненавижу музыку. Ненавижу всё, что связано с музыкой».

Он с минуту смотрел на нее с недоверием, но затем с неожиданной нежностью и беспокойством, отразившимися в выражении его лица, он обнял ее за плечи и, несмотря на ее первоначальное сопротивление, прижался к ней.

«Моя дорогая девочка, что с тобой сегодня случилось?»

Ещё мгновение назад она предпочла бы проглотить осколки стекла, чем довериться кому-либо. Но теплота его голоса, его забота были так своевременны и неожиданны, что вся её личная катастрофа выплеснулась наружу. Он вслушивался в каждое слово, изредка сочувственно сжимая её руку. Но в конце рассказа она с удивлением увидела, насколько полны его глаза, словно от слёз ей стало неловко.

«Моя дорогая Киллашандра, что я могу сказать? Нет никакого утешения в такой личной катастрофе! И вот ты, — его глаза сияли, как Киллашандра, от восхищения, — владеешь бутылкой вина так же хладнокровно, как королева. Или, — и он наклонился к ней, злобно ухмыляясь.

– «Ты только что набралась смелости, чтобы ступить под челнок?» Он держал её за руку, которую она, по его возмутительному предложению, попыталась высвободить. «Нет, я вижу, что самоубийство было для тебя самым последним придворным». Она смягчилась, услышав неявный комплимент. «Хотя», – и выражение его лица задумчиво изменилось, –

«Вы могли бы непреднамеренно добиться успеха, если бы этому шаттлу позволили снова взлететь. Если бы меня здесь не было, чтобы остановить его…» Он одарил ее своей очаровательно-предосудительной улыбкой.

«Ты слишком самодовольна, не так ли?» Ее обвинение было высказано в шутку, поскольку она нашла его деспотичные манеры разительным контрастом с любым из ее прежних знакомых.

Он усмехнулся без тени раскаяния и кивнул в сторону остатков их экзотической закуски. «Не без оснований, дорогая. Но, послушай, ты сейчас свободна от обязательств, не так ли?» Она нерешительно кивнула. «Или ты с кем-то встречалась?» Он задал этот вопрос почти свирепо, словно хотел устранить любого соперника.

Позже Киллашандра, возможно, вспомнит, как ловко Каррик обращался с ней, играя на ее неуравновешенном состоянии духа, на ее изначальной женственности, но этот оттенок ревности был весьма лестным, и нетерпение в его глазах, в его руках не было притворным.

«Никто не имел бы по мне значения и не скучал бы по мне».

Каррик посмотрел на нее так скептически, что она напомнила ему, что посвятила всю свою энергию пению.

«Неужели не все?» Он насмехался над ее преданностью.

«Никто не важен», — твердо повторила она.

«Тогда я сделаю тебе честное приглашение. Я инопланетянин, на каникулах. Мне не нужно возвращаться в Гильдию, пока… ну», — и он небрежно пожал плечами, — «когда захочу. У меня есть все необходимые кредиты. Помоги мне их потратить. Это очистит тебя от музыкального колледжа».

Она пристально посмотрела на него, ведь их знакомство было таким коротким и суматошным, что у нее просто не было времени рассмотреть его как возможного спутника.

Она не вполне доверяла ему. Его властные, высокомерные манеры одновременно привлекали и отталкивали её, и всё же он представлял для неё вызов.

Он, безусловно, был полной противоположностью молодым людям, с которыми ей до сих пор приходилось сталкиваться на Фуэрте.

«Нам не обязательно оставаться на этом комке грязи».

«Тогда зачем вы пришли?»

Он рассмеялся. «Мне сказали, что я раньше не был на Фуэрте. Не могу сказать, что он соответствует своему названию, или, может быть, ты будешь соответствовать этому названию? Ну же, Киллашандра», — сказал он, когда она возмутилась. «Наверняка с тобой раньше флиртовали? Или студенты-музыканты так сильно изменились с тех пор, как я учился?»

«Вы изучали музыку?»

В его глазах промелькнула странная тень. «Возможно. Я не помню точно. В другой раз, в другой жизни, возможно». Затем его очаровательная улыбка стала шире, и в выражении лица появилась теплота, которая показалась ей довольно тревожной. «Скажи мне, что на этой планете интересного?»

Киллашандра задумалась на мгновение, а затем моргнула. «Знаешь, у меня нет земного?»

«Тогда мы узнаем вместе».

Вино, его искусные уговоры и собственное безрассудство – всё это привело Килашандру к искушению. Она знала, что ей следует многое сделать, но это «должно» было куда-то изгнано во время второй бутылки этого классического вина. Проведя остаток ночи, уютно устроившись в…

Остановившись в самом дорогом номере гостиницы космопорта, Киллашандра решила, что на несколько дней отложит дежурство и проявит доброту к очаровательному гостю.

Распечатка Видифакса трещала, выдавая десятки карточек о курортах Фуэрте – больше, чем она когда-либо подозревала. Она никогда не каталась на водных лыжах, поэтому Каррик решил, что они оба попробуют. Он заказал частный скиммер, который должен был быть готов в течение часа. Весело напевая высоким, глубоким басом, плескаясь в элегантной утопленной в пол ванне номера, Киллашандра вспомнила остатки самосохранительной проницательности и набрала несколько робких запросов на пульте.

1234/AZ . . .

КРИСТАЛЛИЧЕСКИЙ ПЕВЕЦ... РАЗГОВОРНЫЙ ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ЭВФЕМИЗМ

ОТНОСИТЕЛЬНО ЧЛЕНОВ ГИЛЬДИИ ГЕПТИТ, БАЛЛИБРАН, КОТОРЫЕ ДОБЫВАЮТ КРИСТАЛЛИЧЕСКИЕ ДИАПАЗОНЫ, УНИКАЛЬНЫЕ ДЛЯ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ. ССЫЛКА: БАЛЛИБРАН, СИСТЕМА РЕГУЛ, ASF/ 128/ 4. ТАКЖЕ КРИСТАЛЛИЧЕСКИЕ

ГОРНОЕ ДЕЛО,

КРИСТАЛЛ

ТЕХНОЛОГИИ,

«ЧЕРНЫЙ»

КВАРЦ

КОММУНИКАЦИИ.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ:

НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЙ

ПОСАДКА

НА

БАЛЛИБРАН

ЗАПРЕЩЕНО ФЕДЕРАТИВНЫМИ РАЗУМНЫМИ ПЛАНЕТАМИ, РАЗДЕЛ 907, КОДЕКС 4, ПАРАГРАФЫ 78-90.

Запрет на посадку удивил Киллашандру. Она попыталась вспомнить детали из обязательного школьного курса «Права и обязанности сотрудников службы безопасности». Раздел 900, по её мнению, касался форм жизни, а Код 4 предполагал серьёзную опасность.

Она набрала раздел, код и параграфы и получила запрос «Необходимо знать?». Поскольку в данный момент она ничего не могла вспомнить, она перешла к справочнику по планетам, и информация на экране зарябила.

БАЛЛИБРАН: ПЯТАЯ ПЛАНЕТА СОЛНЦА, 'СКОРИЯ, РЕГУЛ

СЕКТОР: ТРИ СПУТНИКА; РАЗРЕШЕННАЯ ТОЧКА ПОСАДКИ, ПЕРВАЯ ЛУНА, ШЭНКИЛЛ; СТАНДАРТНАЯ БАЗА ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ, КОММЕРЧЕСКАЯ

И

ПЕРЕХОДНЫЙ

РАЗМЕЩЕНИЕ.

НЕТ

НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЕ ПОСАДКИ НА ПЛАНЕТЫ: РАЗДЕЛ 907, КОДЕКС 4, ПАРАГРАФЫ 78-90.

ЕДИНСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ: ГИЛЬДИЯ ХЕПТАЙТ, ЛУННАЯ БАЗА, ШЭНКИЛЛ.

Затем она проследила за плотными рядами данных по спектральному анализу Скории и ее спутников, причем Баллибран был единственным, кто оценил значительную распечатку, которую Киллашандра могла частично интерпретировать. Баллибран имел гравитацию немного ниже галактической нормы для человеческой адаптации, пригоден для дыхания

атмосфера, океаны превышают площадь суши, приливные осложнения, вызванные тремя лунами, а также экзотическая метеорология, стимулируемая активностью солнечных пятен на первичной планете.

ОСНОВНЫЕ ОТРАСЛИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ: (1) КРИСТАЛЛЫ БАЛЛИБРАНА

(2) ЛЕЧЕБНЫЕ ВОДЫ.

(1) ЖИВОЙ КРИСТАЛЛ БАЛЛИБРАН РАЗЛИЧАЕТСЯ ПО ПЛОТНОСТИ, ЦВЕТУ И ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТИ ЖИЗНИ И УНИКАЛЕН ДЛЯ ПЛАНЕТЫ. ЖИЗНЕННО ВАЖЕН ДЛЯ

ПРОИЗВОДСТВО УПРАВЛЯЮЩИХ ЭЛЕМЕНТОВ В ЛАЗЕРАХ; В КАЧЕСТВЕ МАТЕРИАЛА ДЛЯ ПОДЛОЖЕК ИНТЕГРАЛЬНЫХ СХЕМ (

ЛЕСТНИЧНАЯ ИЕРАРХИЯ); ПОЗИТРОННАЯ РОБОТОТЕХНИКА; КАК ПРЕОБРАЗОВАТЕЛИ

ДЛЯ ЭЛЕКТРОМАГНИТНОГО ИЗЛУЧЕНИЯ (ОСНОВЫ 20

КГц и 500 КГц с аудио вторичными сигналами и гармониками

В НИЖНИХ ЧАСТОТАХ) И ТЕПЛОВЫЕ ПРЕОБРАЗОВАТЕЛИ, КАК

ЗВУКОВЫЕ ПЕРЕДАТЧИКИ И МУЗЫКАЛЬНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ; СИНИЙ

ТЕТРАЭДРЫ — ВАЖНЕЙШАЯ ЧАСТЬ ТАХИОННОГО ДВИГАТЕЛЯ

СИСТЕМЫ.

«ЧЕРНЫЙ» КВАРЦ, ЯВЛЕНИЕ, ОГРАНИЧЕННОЕ БАЛЛИБРАНОМ,

ЯВЛЯЕТСЯ ВАЖНЕЙШИМ ЭЛЕМЕНТОМ МГНОВЕННОГО МЕЖЗВЕЗДНОГО

КОММУНИКАЦИЯ, ИМЕЮЩАЯ СПОСОБНОСТЬ СВЕРНУТЬ ПРОСТРАНСТВО, НАД

ЛЮБОЕ РАССТОЯНИЕ, ТАК ЧТО МАГНИТНО, ЭЛЕКТРИЧЕСКИ И, НАСКОЛЬКО ИЗВЕСТНО, ОПТИЧЕСКИ, НЕТ ЭФФЕКТИВНОГО

РАЗДЕЛЕНИЕ МЕЖДУ ДВУМЯ СВЯЗАННЫМИ РЕЗОНАНСИРУЮЩИМИ СЕГМЕНТАМИ

НЕЗАВИСИМО ОТ РЕАЛЬНОГО РАССТОЯНИЯ МЕЖДУ НИМИ.

ТОЧНОСТЬ ВРЕМЕНИ НА РАССТОЯНИИ 500 СВЕТОВЫХ ЛЕТ

ОБЕСПЕЧИВАЕТ ПОСТОЯННУЮ ТОЧНОСТЬ 1 X 10-6

СТАНДАРТ ВРЕМЕНИ НА ОСНОВЕ АТОМА ЦЕЗИЯ.

ЧЕРНЫЙ КВАРЦ СПОСОБЕН ДОСТИЧЬ ОДНОВРЕМЕННОГО

СИНХРОНИЗАЦИЯ С ДВУМЯ ДРУГИМИ СЕГМЕНТАМИ И Т.Д.

ПРЕДОСТАВЛЯЕТ СИСТЕМУ РЕЗЕРВНОГО КОЛЬЦЕВОГО КРЕПЛЕНИЯ. НАПРИМЕР, С

ШЕСТЬ КВАРЦЕВЫХ СЕГМЕНТОВ, ОТ A ДО F, A СОЕДИНЕН С C, D И E; B СОЕДИНЕН

СВЯЗАНО С C, E и F . . .

Это было больше, чем она когда-либо хотела знать о чёрно-кварцевых коммуникациях, подумала Килашандра, наблюдая за диаграммами и расчётами, которые мелькали на экране, поэтому она переключилась на более интересные данные. Она замедлила просмотр, заметив заголовок «Членство», и вернулась к началу этой записи.

ТЕКУЩЕЕ ЧЛЕНСТВО В ГИЛЬДИИ HEPTITE НА

BALLYBRAN — 4425, ВКЛЮЧАЯ НЕАКТИВНЫХ УЧАСТНИКОВ, НО

ЧИСЛО ЗНАЧИТЕЛЬНО КОЛЕБЕТСЯ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ УСЛОВИЙ

ОПАСНОСТИ. ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЙ ПЕРСОНАЛ И ТЕХНИКИ

В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ КОЛИЧЕСТВО СОСТАВЛЯЕТ 20 007. ПРЕТЕНДЕНТЫ НА ВСТУПЛЕНИЕ В ГИЛЬДИЮ

ПРЕДУПРЕЖДЕНО, ЧТО ПРОФЕССИЯ ОЧЕНЬ ОПАСНА, И

ГИЛЬДИЯ HEPTITE ОБЯЗАНА СОГЛАСНО ЗАКОНУ ФЕДЕРАЦИИ

РАСКРЫВАТЬ ПОЛНУЮ ИНФОРМАЦИЮ О ВСЕХ ОПАСНОСТЯХ

ПЕРЕД ЗАКЛЮЧЕНИЕМ ДОГОВОРОВ С НОВЫМИ ЧЛЕНАМИ.

Четыре тысячи четыреста двадцать пять казались абсурдно малым числом для гильдии, охватывающей всю галактику и поставляющей необходимые компоненты для стольких отраслей. В большинстве гильдий галактики численность персонала исчислялась сотнями миллионов. Что же это за вспомогательный персонал и техники? Упоминание о «полном описании возможных опасностей» ничуть не остановило Киллашандру. Опасность была относительной.

Огранка кристалла Баллибран требует высокой квалификации.

И ФИЗИЧЕСКИ ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ РЕМЕСЛО, КОТОРОЕ, ПОМИМО ПРОЧЕГО,

ТРЕБОВАТЕЛЬНЫЕ ДИСЦИПЛИНЫ, ТРЕБУЮТ, ЧТОБЫ ПРАКТИКУЮЩИЕ СПЕЦИАЛИСТЫ ИМЕЛИ

ИДЕАЛЬНЫЙ И АБСОЛЮТНЫЙ СЛУХ КАК В ВОСПРИЯТИИ, ТАК И

ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ТОНАЛЬНОГО КАЧЕСТВА И ТЕМБРА

ВСТРЕЧАЕТСЯ ТОЛЬКО У ДВУХНОГИХ ГУМАНОИДОВ ТИПА IV–VIII –

ПРОИСХОЖДЕНИЕ: СОЛ III.

Огранщики хрусталя должны быть членами Heptite

ГИЛЬДИЯ, КОТОРАЯ ОБУЧАЕТ, ОСНАЩАЕТ И ПОСТАВЛЯЕТ МЕДИЦИНСКИЕ СРЕДСТВА ГИЛЬДИИ

УСЛУГИ, ЗА КОТОРЫЕ ГИЛЬДИЯ ВЗЫСКАЕТ 30-ПРОЦЕНТНУЮ ДЕСЯТИНУ

ОТ ВСЕХ АКТИВНЫХ ЧЛЕНОВ.

Киллашандра тихонько присвистнула: 30 процентов — это уже серьёзная сумма. Однако у Каррика, похоже, не было недостатка в кредитах, так что 70 процентов его заработка как резчика, должно быть, весьма приличны.

Думая о Каррике, она набрала запрос. Любой мог выдать себя за члена Гильдии; аферисты часто предъявляли искусно поддельные документы и очень убедительно рассказывали о своей профессии, но компьютерный чек подделать было невозможно. Она получила подтверждение, что Каррик действительно является полноправным членом Гильдии Гептит, находящимся в отпуске. На экране мелькнула голограмма Каррика, сделанная пять дней назад, когда он использовал свой кредитный номер для космического полёта на Фуэрте.

Что ж, этот мужчина, несомненно, был тем, за кого себя выдавал, и делал то, что обещал. Его членство в Гильдии, настроенное на карты, было для неё гарантией безопасности, поэтому она могла спокойно отнестись к его «честному» приглашению разделить с ней праздник.

Он не оставит ее платить по счетам, если решит спешно покинуть этот мир.

Она улыбнулась про себя, внезапно ощутив чувственность. Каррик считал себя счастливчиком, не так ли? Что ж, и она тоже. Последним отголоском «должно» было мимолетное

подумала, что ей «следует» зарегистрироваться в Центральном компьютере Фуэрты в качестве мигранта, но поскольку она никоим образом не была обязана это делать, поскольку ей не требовались средства к существованию, она ничего не сделала.

Когда она начала наслаждаться своей вновь обретенной свободой, некоторые из ее одноклассников начали испытывать приступы тревоги по поводу Киллашандры.

Все понимали, что Киллашандра, должно быть, была ужасно расстроена решением экзаменаторов. Хотя некоторые считали, что она заслужила урок за свою заносчивость, более добросердечные были обеспокоены её исчезновением. Маэстро Эсмонд Вальди тоже.

Они, вероятно, не узнали бы Киллашандру, скользящую на водных лыжах по южным морям Западного полушария или облаченную в элегантные платья в сопровождении высокого, респектабельного мужчины, перед которым преклонялись даже самые высокомерные владельцы отелей.

Это было восхитительное чувство – иметь неограниченные средства. Каррик поощрял Киллашандру тратить деньги, и практика позволила ей отбросить те немногие угрызения совести, которые оставались у неё с годами кое-как выкраивать необходимое из студенческих ассигнований.

У нее хватило такта протестовать против его расточительности, по крайней мере поначалу.

«Не волнуйся, милая. У меня есть кредит, который можно потратить», — успокоил её Каррик. «Я сорвал куш в доминант-терциях в Синем хребте примерно в то время, когда какие-то идиоты-революционеры уничтожили связь половины планеты». Он помолчал; его глаза сузились, когда он вспомнил нечто не совсем приятное. «Мне ещё и с формой повезло. Видишь ли, недостаточно просто уловить резонансы того, что ты разрезаешь. Нужно надеяться, что ты помнишь, какую форму разрезаешь, и это определяет тебя как Кристального певца. Нужно помнить, что сейчас на пике популярности, или помнить что-то вроде той революции на Хардести». Он ударил по столу, радуясь этому воспоминанию. «Я помнил об этом, когда это было важно».

"Я не понимаю."

Он бросил на неё быстрый взгляд. «Не волнуйся, дорогая». Его стандартная фраза, чтобы уклониться от ответа. «Подойди, поцелуй меня и вытащи кристалл из моей крови».

В его любовных утехах и наслаждении, которое он получал от её тела, не было ничего кристаллического, поэтому Киллашандра решила забыть, как часто он уклонялся от ответов на её вопросы о кристаллическом пении. Сначала она подумала, что, раз мужчина в отпуске, он, вероятно, не захочет говорить о своей работе. Потом она почувствовала, что он обижен её вопросами, словно они были ему неприятны, и что он больше всего хотел забыть о кристаллическом пении, которое не способствовало её планам. Но Каррик не был податливым подростком, умоляющим её о милости и благосклонности. Поэтому она помогла ему забыть о кристаллическом пении, что он, очевидно, и делал до той ночи, когда разбудил её своими стонами.

«Кэррик, что случилось? Эти моллюски с ужина? Мне вызвать врача?»

«Нет, нет!» Он отчаянно извернулся и вырвал её руку из коммуны. «Не покидай меня. Это пройдёт».

Она держала его на руках, пока он кричал, стиснув зубы от какой-то внутренней боли. Пот сочился из его пор, но он отказывался позвать на помощь. Спазмы мучили его почти час, прежде чем прошли, оставив его измученным и слабым. Каким-то образом за этот час она поняла, как много он стал для неё значить, как много с ним было весело, как много она потеряла, отказывая себе в близости. После того, как он выспался и отдохнул, она спросила, что на него нашло.

«Кристал, девочка моя Кристал». Его угрюмый вид и изможденное выражение лица заставили ее оставить эту тему.

К полудню он был почти самим собой. Но часть его непосредственности исчезла. Он старательно развлекался, подбадривал её на более смелые упражнения на водных лыжах, пока сам лишь плескался на мелководье. Они неспешно заканчивали ужин в прибрежном ресторане, когда он наконец сказал, что ему пора возвращаться на работу.

«Не могу сказать так скоро!» — заметила Киллашандра с лёгким смехом. «Но разве решение не слишком внезапное?»

Он странно улыбнулся ей. «Да, но ведь большинство моих решений — это, не так ли?

Как будто показываешь другую сторону затхлого, туманного Фуэрте».

«И теперь наша идиллия закончилась?» Она старалась говорить безразлично, но в ее тоне проскользнула нотка раздражения.

«Я должен вернуться в Баллибран. Ха! Похоже на одну из тех рыбацких песен, правда?» Он напевал банальную мелодию, настолько предсказуемую, что она могла подпевать ей слаженно.

«Мы вместе создаём прекрасную музыку», — сказал он, и его взгляд был насмешливым. «Полагаю, теперь ты вернёшься к учёбе».

«Изучение? Для чего? Ведущая сопрано в хоре оркестровых хрюканья и стонов Фифифидипиди с планеты Грнч?»

«Можно настроить кристаллы. Им, очевидно, нужен грамотный настройщик на космопорте Фуэрте».

Она издала грубый звук и выжидающе посмотрела на него. Он улыбнулся в ответ, вежливо повернув голову, ожидая устного ответа.

«Или», протянула она, искоса глядя на него, «я могла бы подать заявку в Гильдию Гептитов в качестве Кристальной Певицы».

Выражение его лица стало пустым. «Ты не хочешь быть кристальным певцом».

Ярость в его голосе на мгновение напугала ее.

«Откуда ты знаешь, чего я хочу?» – вспыхнула она помимо своей воли, несмотря на грызущую неуверенность в его чувствах. Она, возможно, и была идеальной партнёршей для отдыха на песчаном пляже, но как постоянный спутник в опасной профессии – это было совсем другое.

Он грустно улыбнулся. «Ты не хочешь быть Хрустальным Певцом».

«Ох, черт возьми, с этой «чрезвычайно опасной» ерундой».

"Это правда."

«Если у меня абсолютный слух, я могу подать заявку».

«Ты не знаешь, во что ввязываешься», — сказал он бесстрастным голосом, с выражением одновременно настороженности и отталкивающей гримасы. «Пение кристаллов — ужасная, одинокая жизнь. Не всегда находишь того, кто с тобой поёт; тональности не всегда соответствуют тем кристаллам, которые попадаются. Конечно, дуэтом можно добиться потрясающих результатов». Он, казалось, колебался.

«Откуда ты знаешь?» — спросила она простодушным тоном.

Он весело фыркнул. «Трудный путь, конечно. Но ты же не хочешь быть кристальным певцом». В его голосе послышалась почти пугающая печаль. «Как только ты запоёшь кристальным, ты уже не остановишься. Вот почему я говорю тебе: даже не думай об этом».

«Итак... ты сказал мне не думать об этом».

Он схватил её за руку и пристально посмотрел ей в глаза. «Ты никогда не попадала в такой штормовой мах в Майлкис». Его голос был хриплым от воспоминаний о тревоге. «Они возникают из ниоткуда и обрушиваются на тебя, словно ад. Вот что означает эта фраза на «Retrieval»: «Гильдия держится за своё». Мощный штормовой мах может превратить человека в овощ одним звуковым крещендо».

«Есть и другие, возможно, менее жестокие, способы превратить человека в овощ», — сказала она, вспомнив сотрудника космопорта, ответственного за суперкарго, беспокоящегося о весах дронов, и учителей, равнодушно оценивающих весы новичков. «Наверняка существуют приборы, предупреждающие о приближающихся штормах в кристаллическом диапазоне».

Он рассеянно кивнул, устремив взгляд поверх её головы. «Начинаешь резать кристалл, и уже полдела сделано. Ты знаешь, что питчи изменятся, как только шторм пройдёт, и ты теряешь запас прочности с каждой минутой, но этот последний кристалл может означать, что ты улетишь за пределы планеты…»

«Вы ведь не переноситесь за пределы мира с каждой поездкой на стрельбище?»

Он покачал головой, раздражённо нахмурившись, когда она перебила его. «Не всегда же возмещаешь расходы на поездку или ущерб, причинённый прошлыми годами, или, может быть, не подошёл по форме или тону. Иногда тон важнее формы, знаете ли».

«И тебе придется помнить, что понадобится, не так ли?» Если у нее был абсолютный слух и она знала, что у нее отличная память, то пение на хрустальном инструменте казалось ей идеальной профессией.

«Нужно помнить новости», — сказал он, странно акцентируя глагол.

Килашандра пренебрежительно отнеслась к этой проблеме. Память была лишь делом привычки, тренировки, мнемонических фраз, которые легко вызывали важную информацию. У неё был большой опыт в запоминании.

«Есть ли возможность, что я смогу поехать с вами обратно в Баллибран и подать заявление?»

Его рука сжала её руку, словно в тисках; даже дыхание на мгновение замерло. Он пристально испытующе посмотрел на неё. «Ты просила. Помни об этом!»

«Ну, а если моя компания?»

«Поцелуй меня и не говори ничего, о чем пожалеешь», — сказал он, резко притянув ее к себе и так плотно закрыв ей рот, что она не смогла вымолвить ни слова.

Вторая судорога настигла его так скоро после кульминационного момента их занятий любовью, что она с чувством вины подумала, что причиной тому было перевозбуждение.

На этот раз спазмы были сильнее, и когда они наконец отступили, он провалился в лихорадочный, изнурённый сон. Проснувшись через четырнадцать часов, он выглядел старым и измождённым. И двигался он как старый старик.

«Мне нужно вернуться в Баллибран, Килла…» Его голос дрожал, и он утратил свою гордую уверенность.

«На лечение?»

Он помедлил, а затем кивнул. «Вообще-то, заряжаюсь. Найди космопорт в сообществе и забронируй нас».

"Нас?"

«Вы можете сопровождать меня», — сказал он с серьёзной вежливостью, хотя её задела формулировка приглашения, которая больше походила на просьбу, чем на разрешение. «Мне всё равно, сколько раз нам придётся менять маршрут. Доставьте нас туда как можно быстрее».

Она добралась до космопорта и маршрута, и после, как показалось ей, целой вечности и явной некомпетентности со стороны кассира, они стали пассажирами шаттла, вылетающего из Фуэрте через четыре часа, с четырехчасовой задержкой перед первым лайнером в их направлении.

Ему нужно было собрать кучу личных вещей, но Киллашандра была за то, чтобы просто уйти и все бросить.

«На Баллибране таких товаров не найти, Килла», — сказал ей Каррик, медленно начиная складывать пестрые рубашки из гралли. Подтверждённый проход придал ему прилив энергии. Но Киллашандра была несколько обескуражена превращением обаятельного, энергичного мужчины в дрожащего инвалида. «Иногда даже такая мелочь, как рубашка, помогает так много вспомнить».

Ее тронули его чувства и улыбка, и она поклялась терпеливо пережить его болезнь.

«В каждой профессии есть свои опасности. И опасности, связанные с пением кристаллов,

– "

«Смотря что ты готов считать опасностью», — успокаивающе ответила Киллашандра. Она была рада тонким, светящимся оберткам, которые были совсем не похожи на грубые, прочные студенческие. Любая опасность казалась справедливой платой за такую роскошную жизнь и траты. И всего 4425 в

Гильдия. Она была уверена, что добьётся там вершины.

«Ты хоть понимаешь, от чего ты отказываешься, Киллашандра?» — в его голосе слышались нотки вины.

Она взглянула на его морщинистое, стареющее лицо и ощутила укол искреннего беспокойства. Любой выглядел бы ужасно после судорог, сотрясавших Каррика. Её не слишком волновало его философское настроение, и она надеялась, что он не будет таким унылым всю дорогу до Баллибрана. Это ли он имел в виду? Человек в отпуске часто ведёт себя совсем не так, как на работе?

«Чего я тоже жду на Фуэрте?» — спросила она, пожав плечами. Ей не обязательно было объединяться с Карриком, когда она доберётся до Баллибрана. «Я лучше рискну, чем буду вечно торчать на Фуэрте!»

Он погладил её ладонь большим пальцем, и впервые его ласка не вызвала у неё дрожь по спине. Впрочем, он и сам был не в том состоянии, чтобы заниматься любовью, и его жест это отражал.

«Вы видели только гламурную сторону кристального пения…»

«Ты рассказал мне об опасностях, Каррик, как и положено. Решение за мной, и я требую от тебя выполнения твоего предложения».

Он крепко сжал ее руку, и удовольствие в его глазах успокоило ее лучше любых необоснованных протестов».

«Это также одна из самых маленьких гильдий в галактике», — продолжила она, освобождая руку, чтобы закончить упаковку оставшейся одежды. «Меня устраивает такой расклад».

Он поднял брови, бросив на неё саркастический взгляд, больше похожий на самого себя. «Двухклеточный в пруду одноклеточных?»

«Если вы позволите, я не буду ничем второсортным».

«Мертвый герой вместо живого труса?» — теперь он издевался над ней.

«Если хочешь. Вот! Вот и вся наша одежда. Нам лучше вернуться в космопорт. Мне нужно свериться с планетарными правилами, прежде чем улетать за пределы планеты.

Возможно, мне даже воздадут должное».

Она взяла управление скиммером на себя, пока Каррик дремал на пассажирском сиденье. Отдых пошёл ему на пользу, или же он заботился о своём имидже. Так или иначе, сомнения Киллашандры в его надёжности как партнёра развеялись, когда он начал властно командовать портовыми служащими, донимал агента по маршрутизации, чтобы убедиться, что тот не упустил из виду более прямой рейс или более выгодную пересадку.

Киллашандра оставила его, чтобы он сделал последние приготовления, и начала очищать свои записи на Центральном компьютере Фуэрте. Как только она приложила наручный блок и большой палец, пульт начал дико гудеть, мигая красным светом. Она была вздрогнула. Она только запрограммировала проверку кредитоспособности, указала, что отправляется за пределы планеты, и спросила, какие прививки ей могут потребоваться для систем, с которыми им предстоит столкнуться, но руководитель вскочил.

Спустившись по трапу от его пульта, к ней подошли двое портовых служащих, и выходы из приёмного зала вспыхнули красным, а замки заблокировались, к ужасу прохожих. Киллашандра, слишком ошеломлённая, чтобы реагировать, вместо этого тупо смотрела на мужчин, которые схватили её за руки.

«Киллашандра Ри?» — спросил начальник, все еще тяжело дыша от усилий.

"Да?"

«Вы будете задержаны».

«Зачем?» Теперь она злилась. Она не совершила никакого преступления, не нарушила чьих-либо свобод. Незарегистрированное изменение статуса не считалось правонарушением, если только она не использовала планетарные ресурсы без достаточного кредита.

«Пожалуйста, пройдите с нами», — хором сказали портовые служащие.

"Почему?"

«А, хммм», — пробормотал супервайзер, когда оба офицера повернулись к нему.

«Тебе есть что задержать».

«Я не сделал ничего плохого».

«Что происходит?» — Каррик снова обрёл самообладание, протиснувшись вперёд и обняв Киллашандру. — «Эта юная леди под моей защитой».

При этом объявлении супервайзер и должностные лица обменялись строгими и решительными взглядами.

«Эта юная леди находится под защитой своей родной планеты, — объявила руководитель. — Есть некоторые сомнения в её психической устойчивости».

«Почему? Потому что она приняла честное приглашение от гостя? Ты знаешь, кто я?»

Надсмотрщик покраснел. «Конечно, сэр», — и хотя мужчина говорил более уважительно, он не оставил сомнений в том, что его непосредственной целью было вырвать Киллашандру из-под покровительства Каррика.

«Что ж, тогда примите мои заверения в том, что мисс Ри находится в отличном здравии, как физическом, так и психическом». Каррик жестом пригласил их полюбоваться загорелой и подтянутой фигурой Киллашандры.

Начальник был непреклонен. «Прошу вас обоих пройти сюда». Его офицеры решительно выпрямились.

Поскольку оставалось только подчиниться, Каррик напомнил этому неожиданному сопровождающему, что у них забронированы билеты на шаттл с вылетом через час. Он твёрдо намеревался придерживаться этого графика – и с Киллашандрой Ри. Вместо того чтобы дать повод для дальнейших домыслов о своём душевном состоянии, Киллашандра хранила непривычное для себя молчание.

«Подозреваю, — прошептала она Каррику, когда их провели в небольшой кабинет, — что в музыкальной школе могли подумать, что я склонна к самоубийству». Она хихикнула, а затем попыталась скрыть звук рукой, когда руководитель нервно взглянул на неё. «Я просто вышла из центра и исчезла.

По дороге сюда я не встретил никого, кто бы меня знал. Значит, они меня всё-таки разминулись! Ну, это так.

Приятно». Она была необычайно довольна, но Каррик явно не согласился.

Что ж, ей оставалось только успокоить власти, и она была уверена, что сможет это сделать.

«Думаю, их реакция, на самом деле, довольно лестная. И, в конце концов, мне предстоит драматический уход из Фуэрте».

Каррик наградил её взглядом, полным отвращения, и крепко скрестил руки на груди, его лицо сменилось скукой. Он не отрывал глаз от экрана, на котором прокручивалась информация об отправлении.

Килашандра почти ожидала увидеть отца, хотя ей было трудно представить, чтобы он хлопотал о её стороне. Но она не ожидала, что маэстро Эсмонд Вальди войдёт в её небольшой кабинет, изображая из себя возмущённого наставника, и не была готова к его немедленной атаке на Каррика.

«Ты! Ты! Я знаю, кто ты! Силикатный паук, парализующий свою добычу, хрустальная кукушка, выталкивающая подающих надежды птенцов из гнезд».

Ошеломлённый, как и все остальные, Киллашандра смотрел на обычно достойного и невозмутимого маэстро и гадал, какую роль тот, по его мнению, играет. Он, должно быть, притворяется. Его диалоги были такими… такими экстравагантными. «Силикатный паук!» «Хрустальная кукушка!» Как минимум, его аналогии были неверными и неуместными.

«Играйте на чувствах невинной юной девушки. Осыпайте её непривычной роскошью и развращайте, пока она не станет порядочной и благополучной гражданкой. Пока она не опьянеет настолько, что ей промыли мозги, чтобы она вошла в это логово помутнённых мозгов и расшатавшихся нервов!»

Каррик не пытался остановить поток ругани или парировать обвинения. Он стоял, подняв голову, и снисходительно улыбался, наблюдая за резкими движениями Вальди.

«Какую ложь он вам внушил о хрустальном пении?» Какими очаровательными сказками он вас туда заманил?

Валди резко повернулся к Киллашандре, его коренастая фигура дрожала от ярости.

«Я попросился пойти».

Дикое выражение лица Вальди сменилось недоверием от ее спокойного ответа.

«Ты просил пойти?»

«Да. Он меня не спрашивал», — она заметила улыбку Каррика.

«Ты слышал ее, Вальди», — сказал Каррик, затем взглянул на официальных лиц, присутствовавших при принятии.

Плечи маэстро поникли. «Значит, он провёл вербовку мастерски». В его тоне слышалось смирение, ему даже удалось добиться лёгкой ломки в голосе.

«Я так не думаю», — сказала Киллашандра.

Маэстро Вальди глубоко вздохнул, очевидно, чтобы предпринять последнюю попытку отговорить заблудшую девушку. «Он рассказывал тебе о… маховых штормах?»

Она кивнула, скрывая свое веселье по поводу его театральности.

«Штормы, которые будоражат мозг и превращают разум в растительное существование?»

Она послушно кивнула.

«Он что, забивал тебе голову всякой ерундой о горах, отражающих симфонии звуков? О кристальных хорах? О долинах, вторящих арпеджио?»

Его тело извивалось вверх, пытаясь произвести желаемый эффект насмешки.

«Нет», — скучающим тоном ответила она. «И он не кормил меня, думая, что всё, что мне нужно, — это упорный труд и время».

Маэстро Эсмонд Вальди выпрямился, как никогда прежде, в преувеличенной классической оперной позе.

«Он также говорил вам, что, начав резать кристалл, остановиться уже невозможно? И что слишком долгое пребывание вдали от Баллибрана приводит к катастрофическим судорогам?»

"Я знаю это."

«Знаете ли вы также», — Вальди покачался на каблуках, — «что что-то в воде Баллибрана, в самой его почве, в этих кристаллах, влияет на ваш разум?

Что ты не помнишь?» Он тщательно разделил глагол на слоги.

«Это может быть явным преимуществом», — ответила Киллашандра, пристально глядя на маленького человечка до тех пор, пока он не отвел взгляд.

Она первой из троих почувствовала странный зуд за ушами, в сосцевидной кости; зуд быстро перерос в мучительную, тошнотворную боль. Она схватила Каррика за руку как раз в тот момент, когда его коснулся инфразвуковой шум, а Эсмонд Вальди поднёс руки к его ушам, защищая их.

«Дураки!» — закричал Каррик, и его лицо исказила паника. Он отбросил дверную панель и бросился со всех ног к выходу в диспетчерскую.

Киллашандра поспешил за ним.

Каррик перепрыгнул через декоративный барьер и приземлился в зоне ограниченного доступа, где его остановила поспешно сработавшая силовая завеса. «Прекратите! Прекратите!» — кричал он, трясясь от боли и царапая завесу, не обращая внимания на искры, вылетающие из-под его пальцев.

Хотя боль была не менее терпимой для Киллашандры, ей хватило присутствия духа, чтобы постучать в ближайший коммуникатор, нажать пожарные кнопки, нажать на батарею аварийных сигналов. «Шаттл приближается – что-то не так – опасно!» – закричала она во весь голос, как оперная хирурга. Она едва осознавала панику, поднявшуюся в огромном зале приёма из-за её слишком громкого предупреждения.

Возможность паники разъярённой толпы была очевидна для тех, кто находился в диспетчерской вышке, где кто-то, рефлекторно, нажал кнопку аварийного отключения, чтобы предупредить все транзитные корабли. Спустя несколько мгновений, пока сообщество требовало объяснений от Киллашандры или любого, кто мог перекричать шум в приёмной, в небе вспыхнула новая звезда, обрушив на космопорт внизу дождь из расплавленных осколков. Диспетчерская вышка была…

не смогли сдержать разрушения в пределах поля захвата, и вскоре части шаттла были разбросаны на несколько километров по территории Портового управления и густонаселенного делового района.

Помимо ушибов, рваных ран и сломанной руки, серьёзные травмы были только у двух человек. Техник на взлётной полосе погиб, а Каррику лучше было бы умереть. Последний звуковой удар лишил его сознания, и он так и не пришёл в себя. После консультации с медиками Гильдии Гептит в подпространстве было решено вернуть его в Баллибран для лечения и ухода.

«Он не поправится», — сказал медик Киллашандре, после чего маэстро Вальди тут же взял на себя роль её утешителя. Его манера поведения стала для Киллашандры прекрасным противовесом её шоку от состояния Каррика.

Она предпочла не поверить вердикту медика. Конечно, Кэррика можно было бы восстановить психическое здоровье, вернувшись в Баллибран. Он слишком долго был без кристалла; припадки ослабили его. Не было никакой бури, которая могла бы сбить его с толку. Она сопроводит его обратно в Баллибран. Она была ему обязана, ведь он показал ей, как жить полной жизнью.

Она внимательно посмотрела на позирующего Вальди и поблагодарила судьбу за то, что Каррик был рядом и пробудил её чувства. Как она могла поверить, что такая искусственная жизнь, как в театре, подходит ей? Просто посмотрите на Вальди! Предложите ему ситуацию, дайте реплику, и он «включится», в подходящей роли. Ничего подходящего для этих обстоятельств не существовало, поэтому Вальди пытался придумать подходящую.

«Что ты теперь будешь делать, Киллашандра?» — мрачно спросил он, очевидно, довольствуясь фразой «достойный пожилой джентльмен, утешающий невинно опечаленного».

«Конечно, я поеду с ним в Баллибран».

Вальди торжественно кивнул. «Я имею в виду, после твоего возвращения».

«Я не собираюсь возвращаться».

Вальди уставился на нее, выходя из роли, а затем театрально жестикулировал, когда носилки на воздушной подушке, к которым был привязан Каррик, проплыли мимо них к выходу на посадку шаттла.

«После этого?» — воскликнул Вальди, полный драматизма.

«Со мной этого не случится», — уверенно заявила она.

«Но это возможно! Ты тоже можешь превратиться в существо без разума и памяти».

«Я думаю, — медленно произнесла Киллашандра, глядя на позирующего маленького человечка с едва скрываемым презрением, — что у всех так или иначе спутаны мозги».

«Вы пожалеете об этом дне», — начал Вальди, подняв левую руку в классическом жесте отказа и изящно растопырив пальцы.

«Если я правильно помню!» — сказала она. Её насмешливый смех оборвал его на полуслове.

Все еще смеясь, Киллашандра вышла из центра сцены через шлюз.

ГЛАВА 3

Капитан Андурс предупредил Киллашандру, когда корабль вышел из гиперпространства и Баллибран стал полностью виден.

«Хороший вид», — сказал он ей, указывая на две внутренние луны, расположенные в точках 10 и 5, но Киллашандра смотрела только на таинственную планету.

Она уже достаточно наслышалась, чтобы ожидать чего угодно от первого взгляда. Поэтому сначала она испытала разочарование, пока не увидела первый кристаллический блеск: пронзительную вспышку света, когда солнечные лучи отразились от открытого кристалла на одном из трёх видимых континентов. Облачный покров клубился над большей частью океана, закрыв два субконтинента в Южном полушарии, но там, где светило солнце, изредка виднелись точки ослепительного света – света, полного цветов, но при этом белого и чистого.

«Как они там внизу выдерживают такую интенсивность?» — спросила она, прищурившись, чтобы уменьшить яркий свет.

«По моим сведениям, на первый взгляд это не заметно».

«По тому, что я слышал», – гласила фраза, предваряющая большую часть речи капитана Андурса.

заявления о Баллибране, кислый комментарий по поводу запрета на его высадку на одной из самых богатых планет в галактике.

От попутчиков и болтливых членов экипажа Киллашандра почерпнула дополнительную информацию о «Кристальных певцах» и Баллибране, многое из которой она проигнорировала, поскольку большинство из них лишь перефразировали слова маэстро Вальди. Андурс, несмотря на свои скромные знания из первых рук, оказался самым информативным. Он провел в космическом рейсе от Регулуса до Баллибрана девять стандартных лет и всегда внимательно слушал, поэтому услышал больше, чем кто-либо другой – уж точно больше, чем ей удалось извлечь из зашифрованных видифаксов трёх кораблей, на которых она путешествовала во время путешествия.

В Баллибране, Гильдии Гептитов и её членах было что-то загадочное – загадка, которую она вывела из того, что не было сказано об этих трёх предметах. У отдельных людей была частная жизнь, как и у любой межзвёздной торговой компании, и было понятно, что упоминания о некоторых планетарных ресурсах были занижены или опущены. Но отсутствие общедоступных распечаток о Баллибране, Гильдии и её избранных членах удвоило её подозрения.

С другой стороны, её чрезвычайно впечатлила негласная власть Гильдии: высокопоставленные медики ждали Каррика в трёх промежуточных портах. Самой ей оказали самое почтительное обращение. Ей почти ничего не нужно было делать, кроме проверки люльки жизнеобеспечения, в которой находился Каррик.

Люлька была запрограммирована на внутривенное питание, терапию, купание и введение необходимых лекарств. Аппарат проверялся техниками в каждом порту.

Похоже, ничто не могло быть слишком хорошим для члена Гильдии Хептит. Или для его эскорта.

У неё был открытый кредит в корабельных припасах, она была членом личной капитанской кают-компании на всех трёх кораблях. За исключением того, что её оставили в полном одиночестве, она в полной мере наслаждалась волнением своего первого межзвёздного путешествия.

Возможно, поскольку поездка подходила к концу, большую часть информации она получила от Андурса накануне вечером, когда он предусмотрительно потягивал сарвонский бренди.

«Я слышу это достаточно часто, чтобы начать верить, что это возможно... но говорят, что кристаллы проникают в кровь».

«Это убьет тебя», — ответила Киллашандра, хотя Каррик использовал ту же фразу.

«Не могу понять, имеют ли они в виду, что кредиты такие хорошие», — продолжил Андурс, игнорируя её комментарий. «Кристальные певцы действительно шумят — тратят кучу денег, веселятся — пока их не начинает трясти. Это тоже забавно, потому что Кристаллические певцы должны выздоравливать быстрее других людей, и они не должны быть так восприимчивы к планетарным гадостям и лихорадкам, которые настигают тебя, независимо от того, какие у тебя прививки. И они остаются молодыми». Эта способность раздражала Андурса. «Я спросил одного из них об этом. Он тогда был пьян, и он сказал, что это просто часть поющего кристалла».

«Тогда нашлось бы много желающих петь под хрусталь...»

«Да, но ты также рискуешь получить тряску или...» Андурс дернул большим пальцем через плечо, указывая на Каррика в его каюте. «Я бы лучше состарился».

«Это случается нечасто, правда?» — удивлённо спросила Киллашандра. У неё сложилось впечатление, что обморок Каррика был чем-то необычным.

«Он первый раз, когда я вижу его настолько плохим», — признался Андурс. «О, у них бывает лихорадка, иногда настолько сильная, что их помещают в рефрижератор, но не…» — и он коснулся лба пальцем. «Не моё дело, но как он дошёл до этого?»

Его вопрос, хотя и очевидный, поразил Киллашандру, потому что никто больше на протяжении всего путешествия его не задавал, как будто боялся ответа.

«С ним всё было в порядке, пока мы не добрались до космопорта Фуэрте. Потом прилетел шаттл с сильно резонирующим двигателем. Он взорвался, и он попал в звуковую отдачу».

«Молодец, что проводил его обратно».

«Я был ему должен». Киллашандра не шутила. «Ты сказал, что у Гильдии есть офисы на Луне? Там же ты и подаёшь заявку на членство?»

Он посмотрел на неё с изумлением. «О, ты не хочешь быть певицей».

"Почему нет?"

Андурс наклонился к ней, пристально глядя ей в глаза. «Тебя ведь не заставляли идти с ним, правда?» В смысле, он ничего тебе не сделал?

Киллашандра не знала, смеяться ей или злиться. «Не знаю, откуда вы, капитан Андурс, но на Фуэрте конфиденциальность — это…

уважаемый».

«Я не хотел сказать, что это не так...» — поспешно ответил Андурс, подняв руку, чтобы отразить ее возмущение.

«Разве я выгляжу так, будто меня обусловили?»

«Нет, на самом деле нет. Просто вы производите на меня впечатление разумной женщины, а хрустальное пение – это неразумно. О, я знаю. Я слышал все эти бредовые слухи, но это космическая чепуха, потому что все Певицы, которых я видел – а я видел их немало за девять лет этого путешествия – никогда никого не трогают. Они, честно говоря, держатся особняком. Но есть что-то действительно необычное в Баллибране и хрустальном пении. Я знаю, – и он оглянулся через плечо – излишняя предосторожность, ведь они были одни в зале, – что не каждый, кто подаёт заявление и поступает, становится Певцом. Кто бы ни спустился на ту планету…»

Он указал на пол: «Остаётся там. Уходят только Певцы. И они всегда возвращаются».

«Сколько человек подают заявки на вступление в Гильдию?» Киллашандра вспоминала 20 007 техников и 4 425 певцов, и ей было интересно, какова же валовая прибыль, если чистая прибыль такая маленькая.

«Я не могу ответить на этот вопрос точно», — Андурс выглядел озадаченным, почесывая затылок. «Никогда об этом не думал. О, ко мне почти в каждую поездку приходит несколько кандидатов.

Кажется, на этом рейсе восемь, а может, и девять. Узнай, кто летит коммерческим рейсом, а кто надеется. Андурс усмехнулся. — У нас есть ещё четыре билета, заверенные Гильдией, помимо твоего. Это значит, что эти люди прошли проверку где-то в центре Гильдии. Знаете этого высокого, худого, черноволосого парня?

Киллашандра кивнула, вспомнив человека, поднявшегося на борт корабля в последнем пункте пересадки. Он вопросительно смотрел на неё, и когда она увидела его стоящим у своей каюты, на его лице отразилось странное, дикое выражение.

«Он пришёл сам. Я бы не сказал, что его примут».

"Ой?"

Прежде чем ответить, Андурс долго крутил свой бокал с бренди.

«Да, я не думаю, что он тот тип, который им нужен».

«Какой тип им нужен?»

«Не знаю, правда», — ответил Андурс через мгновение, — «но он не тот. Гильдия оплатит тебе дорогу обратно до ближайшего пункта пересадки», — добавил он, словно этого было достаточной компенсацией за отказ. «Я дам тебе знать, когда мы выйдем, Килла. Баллибран — одна из самых интересных планет, на которую можно посмотреть с лунного неба, особенно если там шторм».

Киллашандра оставалась у экрана, пока Баллибран не затмил массив своей самой большой луны, Шанкилла. «Если вы видели одну лунную инсталляцию, вы видели их все», – подумала она, наблюдая, как мимо проносятся купола и почерневшие посадочные шахты. Её внимание на мгновение привлекло зрелище…

Второй корабль, покачиваясь над горизонтом, сбоку показался шаттл, достаточно маленький, чтобы посадка прошла без проблем. Ей показалось, что она мельком увидела додекаэдр Гильдии Гептитов на носу, но шаттл слишком быстро скрылся в тени, и она не успела это заметить.

На какой бы приём она ни надеялась подсознательно, он разительно отличался от того, что ей оказал Ланзецкий, главный резидент Гильдии Гептит. Он стоял у портала, когда корабль открыл шлюз: суровый человек со смуглым лицом и коренастым телосложением, одетый в тусклые цвета. Единственным ярким и живым в нём были широко расставленные пронзительные карие глаза, которые беспрестанно двигались, словно улавливая за один быстрый взгляд больше, чем следовало.

Он жестом подозвал двух сопровождавших его мужчин, тоже одетых в серовато-коричневые одежды. Они молча вошли в корабль и двинулись по коридору, возглавляемые Киллашандрой. Она никогда ещё не чувствовала себя такой лишней. В каюте Каррика Ланзецкий воспользовался этим мгновением нерешительности, чтобы открыть панель. Он взглянул на неподвижную фигуру на транспортере, его лицо оставалось бесстрастным. Он жестом пригласил остальных войти и взять транспортер.

«Спасибо, Киллашандра Ри. У вас есть билет с открытой датой в любой пункт назначения и кредит в тысячу галактических единиц». Он протянул ей два ваучера, каждый из которых был украшен додекаэдром чёрного кварца Гильдии Гептитов. Он почтительно поклонился ей, а затем, когда мужчины проводили Каррика, последовал за ними по коридору.

На мгновение Киллашандра застыла, глядя вслед удаляющейся троице, и два металлических талона, словно наэлектризованные, прилипли к её пальцам. «Глава гильдии?

Ланжецкий? Сэр? Подождите..." Величественное шествие продолжалось без остановки. "Из всех неблагодарных..."

«Я бы не назвал их неблагодарными», — сказал капитан Андурс, подошедший с другого конца коридора. Он вытянул шею, чтобы взглянуть на ваучеры. «Вовсе нет».

«Я не ожидала похвалы», — воскликнула Киллашандра, хотя именно этого она и ожидала. «Всего лишь пару слов».

«У тебя есть самые важные», — напомнил ей Андурс с кривой усмешкой.

«Тысяча. Они, мягко говоря, странная группа», — продолжал он, когда члены Гильдии повернулись к порталу-гармошке. «Как я уже говорил, в этой Гильдии полно всякого космического флота. Я вижу, как эта старая бочка грохочет, передвигаясь из системы в систему, и делаю вид, что не вижу половины из них». Внезапно он обнял её за плечи. «Теперь, когда с трупами покончено, как насчёт нас с тобой…»

«Не сейчас», — Киллашандра раздражённо оттолкнула его руку. «Сначала я хочу поговорить с этим главой гильдии». Она быстро зашагала по коридору к порталу.

Она никогда больше не видела Каррика, хотя он был указан среди неактивных

Членство в течение многих лет. Она, правда, не заглядывала в списки, как активные, так и неактивные, особенно часто, когда волнение от вписанного в них собственного имени проходило.

Она остановилась у непрозрачного силового экрана арки высадки, который мигнул, демонстрируя готовность принять её документы и причину поездки на Шанкилл. Она проигнорировала его, с досадой наблюдая, как фигура Мастера Гильдии исчезает через один из пяти радужных выходов из небольшого вестибюля за аркой. Она помчалась обратно в свою каюту, чтобы запихнуть свои вещи в чемодан.

К тому времени, как она вернулась к месту высадки, ей, к её большому неудовольствию, пришлось встать в очередь пассажиров. Пока она ждала, борясь с нетерпением, капитан Андурс вышел из носовой части корабля и направился к второстепенным воротам у десантной арки. Он мельком увидел её и обернулся с насмешливой улыбкой на лице.

«Ты собираешься это сделать, Килла?» — спросил он. Он скользнул рукой по её руке и схватил за локоть. В глазах Андурса читалась та самая напряжённость, которую она уже начала ассоциировать с желанием, и это было приятно, учитывая её резкое обращение с ним ранее.

«Почему бы и нет? Мне не дали ни одной причины остановиться, и это была очень хорошая возможность попробовать?»

Андурс усмехнулся. «Что ж, сам увидишь, это займёт время. Я пробуду в приюте для временных как минимум пять дней». Он скривил лицо, выражая смиренное отвращение, и пожал плечами. «Увидимся», — добавил он с ноткой вопроса, хотя улыбка его была притягательной.

Киллашандра раздражалась, видя, как он ловко подносит запястье к пластине на малой дуге и наблюдает, как вход мгновенно расширяется. Когда она наконец приложила запястье к идентификационной пластине на пункте управления высадкой, она уже почти смирилась с промедлением.

Ее спросили о причине приземления на острове Шанкилл.

«Я хочу подать заявку на членство в Гильдии Хептит. У меня абсолютный слух», — добавила она.

На дисплее запросили её кредитный рейтинг, и Киллашандра презрительно сунула в него ваучер Гильдии. Он был мгновенно принят, и на экране отобразился внушительный кредитный баланс. Устройство заурчало, щёлкнуло, а затем, когда из щели принтера выкатился факсимильный лист, арка раздвинулась, открывая доступ на лунную базу Шанкилл. Ей посоветовали ознакомиться со всеми правилами и предписаниями администрации Шанкилла, которые были включены в распечатку, и соблюдать их, как и указания по размещению временных жильцов, пункту питания и общественным зонам базы.

Она прошла через арку и оказалась в вестибюле с пятью выходами. Третий зрачок раскрылся, и Киллашандра, поняв намёк, двинулась по коридору к общежитию. Она с удивлением оказалась на большой открытой площадке с высоким потолком, украшенной голограммами деревьев, колышущихся на безветренном ветерке. Сияние, исходящее из пластикового окна в крыше, имитировало солнечный свет.

Пока она шла в приемную, она задавалась вопросом, повторяет ли искусственный свет период вращения Баллибрана.

Вторым сюрпризом для неё стало то, что за стойкой регистрации стоял человек. «Киллашандра Ри?» — вежливо спросил он, не улыбаясь. Она подавила желание спросить: «Кто ещё?» и кивнула.

У вас не было времени ознакомиться с правилами и положениями лунной базы «Шанкилл», поэтому я считаю своим долгом попросить вас сделать это немедленно после заселения. Несоблюдение правил повлечёт за собой ограничение личной свободы, чтобы предотвратить создание угрозы для жизни других людей по незнанию. Пожалуйста, синхронизируйте свои часы с часовым поясом Баллибрана, с которым синхронизировано время на всех базах. Если вам что-то непонятно в инструкции, я готов объяснить. Положите наручный браслет на пластину. Спасибо.

Привыкшая к монотонности машинных инструкций, Киллашандра лишь смотрела на мужчину, гадая, не андроид ли он, хотя она никогда не слышала о таких живых копиях людей. Затем он слегка улыбнулся и постучал по тарелке.

«Вы уже были на лунной базе?» — спросил мужчина тоном, на удивление неформальным после своей механической речи.

«Нет», — сказала она, приложив запястье к пластине и просунув большой палец в углубление.

«Это мой десятый. Я ученик в спутниковой безопасности. Мы делаем рутинную работу, понимаете? Хотя, конечно, здесь никогда ничего не шло не так», — он ткнул указательным пальцем в пол, указывая на всю базу.

«Хотя всё когда-то бывает в первый раз. Как говорит наш инструктор, всё когда-то бывает в первый раз, и мы должны сделать так, чтобы таких случаев не было. Вот почему на лунных базах можно встретить специалистов-людей вроде меня. Люди настолько привыкают к машинам, дисплеям и автоматическим предупреждающим знакам, что не вникают в их суть», — он постучал себя по лбу, — «и вот так и случаются несчастные случаи».

«Похоже, это хорошая психология», – рассеянно согласилась Киллашандра, с удовольствием наблюдая за мигающим зелёным балансом. Над сливной стойкой торчал ключ. Мужчина протянул его ей.

«Меня зовут Форд. Вы прочтёте, что в вашей комнате есть собственная система жизнеобеспечения, которая автоматически включается в случае отказа основной системы.

Только, клянусь Бреннаном, не попадайтесь в комнату общежития во время протечки или побега — это верный способ свихнуться.

Килашандра хотела сказать ему, что его психология имеет изъян, раз он должен был её таким образом успокоить. Но она сдержалась, улыбнулась и пообещала, что прочтёт инструкцию. Затем она огляделась.

«Ваш ключ настроен на вашу комнату. Он поможет вам вернуться из любой точки базы», — весело сказал Форд. «Просто пройдите через эту дверь», — добавил он.

наклонившись над стойкой и указывая налево.

Киллашандра почувствовала, как ключ тянет в том направлении, и, еще раз улыбнувшись Форду, двинулась в путь.

Пластина на дверной раме приветливо светилась, когда она подошла к своему номеру. Она вставила ключ, и дверная панель с шипением задвинулась. Войдя, она поняла, почему Форд не рекомендовал долго оставаться в этом помещении: компактный номер мог вызвать клаустрофобию у любого. Все удобства, сжатые в трёх с половиной метрах.

метров в длину, 2 метра в ширину и 3 метра в высоту. Большую часть пространства занимала капитанская кровать с тремя ящиками. Над ней располагались полки, из основания которых выступал угловой аудиовизуальный блок, очевидно, предназначенный только для того, кто спал на кровати.

Любая эстетика пространства или декора была отвергнута в угоду безопасности и выживанию. Конечно, никто не был обязан оставаться в этой комнате. Более того, с точки зрения властей, вероятно, было целесообразно использовать её только для сна.

Килашандра перекинула кариску к изножью кровати и плюхнулась на неё, впервые заметив ряд подписанных выключателей и кнопок вдоль стены и пазы, из которых, согласно подписям, должны были появиться стол, настольная лампа и отдельный кухонный блок. Она поморщилась.

Всё под контролем. Она подумала, не было ли присутствие Форда призвано убедить бродяг в том, что они действительно люди, а не просто часть какого-то компьютера. Форд, безусловно, был человеком.

Вздохнув, она послушно напомнила себе о правилах и предписаниях. Она же обещала. К тому же, предупредить себя казалось мудрым решением, даже если, как утверждал Форд, на станции Шенкилл ничего не происходило.

Судя по факсу, он был прав. Лунная база Шанкилл благополучно функционировала 334 года по стандартному галактическому календарю. Первоначальная база была значительно расширена, когда Федерация разумных планет ограничила заселение Баллибрана из-за опасностей, исходящих от планеты.

Киллашандре пришлось перечитать эту часть дважды. Получается, сама планета была опасна, хотя, очевидно, опасность уже миновала, поскольку люди теперь работали и жили на поверхности.

В следующих параграфах тема обсуждения была беззаботно изменена, и началось перечисление угроз безопасности, правил и индивидуальной ответственности.

Киллашандра послушно продолжила читать, слыша отголосок предупреждения Форда: «Всегда бывает первый раз». Её основными обязанностями, как бродяги, было в первую очередь искать отмеченные красным цветом зоны коридора или общественного места, где она находилась, услышав либо частые гудки (утечка кислорода), либо резкие короткие свистки (проникновение), либо прерывистый вой сирены (внутренний пожар или чрезвычайная ситуация), а затем держаться подальше от всех. Непрерывные гудки, свистки или вой сирены означали окончание чрезвычайной ситуации. Если она находилась в своей комнате, ей следовало лежать на кровати – хотя в комнате не было другого места, где можно было бы комфортно устроиться во время принудительного…

лишение свободы. Во всех кризисных ситуациях персоналу в шлемах было разрешено отдавать приказы людям без шлемов выполнить любую задачу, необходимую для прекращения чрезвычайной ситуации.

Она перевернула лист и изучила карту базы, которая, если сравнить ее общую площадь с той частью, которую она уже видела, должна была быть огромной.

Некоторые модули состояли из девяти обширных уровней, большинство из которых располагалось под поверхностью; каждый из них мог быть запечатан, поскольку все имели резервные системы жизнеобеспечения. Наиболее обширные помещения занимали грузовые и ремонтные помещения, Гильдия и администрация.

Внизу листа были изображены схемы двух меньших баз на лунах, Шилмор и Шанганах. Обе они представляли собой метеорологические станции, и Шанганах, похоже, был полностью автоматизирован.

Метеорология, похоже, была главной заботой Баллибрана, подумала Киллашандра. Неужели это и есть опасность для планеты? Погода? Каррик упоминал о невероятных мощных штормах. Уже одно то, что ветры Баллибрана были настолько свирепы, что заслужили такое прозвище, само по себе пугало.

Она снова осмотрела карту, отметив близость комплекса Гильдии к жилым помещениям. Два туннеля/коридора/авеню – что угодно – и небольшой блок между ними был пунктом высадки. Она усмехнулась, увидев удобное расположение. Неужели это чистая случайность? Может, просто подойти и представиться кандидатом?

Она вдруг почувствовала неловкость и принялась изучать свой цифровой гаджет. Она находилась в пределах обычного рабочего времени большинства коммерческих учреждений. Она ознакомилась с важными правилами техники безопасности и, конечно же, будет искать красную полосу в любом коридоре и общественном месте, куда бы ни вошла. Дрожа плечами, она собралась с духом и нажала на кнопку в стене, чтобы активировать систему распознавания речи.

«Запросите подробную информацию о подаче заявления на членство в гильдии Heptite».

На дисплее появилась рябь.

ЗАЯВЛЕНИЕ НА РАССМОТРЕНИЕ ВОПРОСА О ЧЛЕНСТВЕ В

ГИЛЬДИЯ HEPTITE ТРЕБУЕТ ТЕСТ НА ФИЗИЧЕСКУЮ ПОДГОТОВКУ SG-1, ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОФИЛЬ SG-1, ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНО УРОВЕНЬ ОБРАЗОВАНИЯ 3

НО ИСКЛЮЧЕНИЯ РАССМАТРИВАЮТСЯ, ИДЕАЛЬНЫЙ И АБСОЛЮТНЫЙ ШАГ

КАК В ВОСПРИЯТИИ, ТАК И В ВОСПРОИЗВЕДЕНИИ ТОНАЛЬНОГО

КАЧЕСТВО И ТЕМБР, КОТОРЫЕ МОЖНО НАЙТИ ТОЛЬКО В ТИПАХ IV

VIII ДВУНОГИЙ ГУМАНОИД, ПРОИСХОЖДЕНИЕ SOL III. МУТАНТАМ НЕ НУЖНО

ПРИМЕНЯТЬ.

ЗАЯВЛЕНИЕ ПОДАЕТСЯ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ОФИСЫ ГИЛЬДИИ HEPTITE: ЛУННАЯ БАЗА ШЭНКИЛЛ, ГЛАВНОЕ ПРИЕМНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ.

Федеративные разумные планеты требуют раскрытия информации

ВСЕХ ОПАСНОСТЕЙ, ПРИСУТСТВУЮЩИХ ПРОФЕССИИ ДЛЯ БУДУЩИХ

КАНДИДАТЫ ПО ФИЗИЧЕСКИМ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИМ И СПОСОБНОСТЯМ

ИСПЫТАНИЯ ПРОЙДЕНЫ К УДОВЛЕТВОРЕННОСТИ ГИЛЬДИИ

ЭКЗАМЕНАЦИОННАЯ КОМИССИЯ.

БАЛЛИБРАН — ЗАПРЕЩЕННЫЙ МИР, РАЗДЕЛ 907, КОДЕКС

4, ПУНКТЫ 78–90. ЗА ПОДРОБНОСТЯМИ ОБРАЩАЙТЕСЬ В HEPTITE GUILD.

«Ну», — пробормотала Киллашандра, — «информация получена по крупицам. Гильдия Гептит, пожалуйста».

На экране появилось лицо женщины.

«Гильдия Гептит, база на Луне Шанкилл. Могу я вам помочь?»

«Киллашандра Ри», — выдавила она из вежливости, поскольку не ожидала личного ответа. — «Я хотела бы узнать, всё ли в порядке с вашим членом, Карриком?»

«Он благополучно добрался до поверхности».

«Я имею в виду, поправится ли он?»

«Это возможно, но непредсказуемо».

Лицо женщины было спокойным и явно ожидающим.

«Как мне стать членом Гильдии?» — выпалил её вопрос. «Я прослушивала сбор данных».

Женщина вежливо улыбнулась. «Мне разрешено предоставлять дополнительную информацию заинтересованным лицам. Номер вашей комнаты?» Киллашандра сообщил ей информацию. «Доступ к соответствующим данным будет до 08:00».

завтра.

Если вы желаете сдать предварительные экзамены, вы можете явиться в Гильдию в обычные рабочие часы.

Изображение померкло, и это было к лучшему, ведь Киллашандру снедало любопытство: какие ещё тайны Баллибрана раскроются благодаря обещанным дополнительным данным? Она была уверена, что не все.

Представление началось с исторической справки о планете. Разъярённая, она уже собиралась отменить программу, когда ей пришло в голову, что мудрый исполнитель перед прослушиванием изучил роль и композитора, чтобы понять его замысел. Если бы Гильдия предоставила ей эти данные, они бы также знали, воспользовалась ли она этой любезностью. Вступление в Гильдию Гептитов могло зависеть не только от идеального слуха, хорошей физической формы и правильной психологической подготовки, иначе почему так мало членов?

Она принялась изучать материал, хотя вступительные абзацы о «постоянной потребности человека в материальных ресурсах в его поисках галактик» с тоской напомнили ей школьную ориентационную пропаганду. Ей не пришлось долго разбираться в этом, и она быстро добралась до раздела о спиканском кварце.

В ходе планового разведывательно-оценочного поиска были исследованы планеты Скории.

Баллибран, единственный с подходящей атмосферой и гравитацией, предоставил убедительные доказательства наличия кристаллических и кварцевых образований в своих перевернутых хребтах. Была отправлена группа под руководством Барри Майлкей из Trace. Первые результаты

Геологи указали на огромный потенциал планеты, и образцы были срочно отправлены в сектор исследований. В и В Баллибрана повезло.

Первый кристалл, прошедший тщательный анализ, – разновидность голубого порфира – благодаря особенностям своего состава оказался прекрасным оптическим запоминающим устройством, позволяющим компьютерам практически мгновенно получать доступ к невероятно большим объёмам данных, хранящихся в матрицах исключительно малых размеров. Благодаря мелкозернистой структуре синапсов кристалла даже небольшой (1 см³) сегмент мог служить запоминающим устройством объёмом в гигаслов.

Однако именно открытие Майлики так называемого чёрного кварца (который в обычных условиях не является чёрным кварцем) привело к полной революции в межзвёздных сообщениях. Благодаря своим термическим свойствам, чёрный баллибран представляет собой окрашенный горный хрусталь, полупрозрачный при естественном освещении.

Под воздействием определённых типов магнитного поля Чёрный Баллибран, за неимением лучшего описания, поглощает весь свет и, кажется, становится матово-чёрным. Майлки наблюдал это явление, когда отколол первый кусок от чёрной кристаллической грани.

И снова случайно, во время исследования кристаллографами, были обнаружены истинные свойства вещества. Если два одинаковых сегмента чёрного кварца подвергались синхронизированному воздействию магнитной индукции, между ними устанавливалась двусторонняя связь. Когда исследователи увеличивали расстояние между образцами, было обнаружено, что, в отличие от других электромагнитных явлений, чёрный кварц устранял временную задержку.

Одновременно с лабораторными открытиями и предложениями по применению новых кристаллов возникла первая из нескольких проблем, которые предстояло решить при разработке этого богатого месторождения. Первая группа исследователей и исследователей собрала лишь отдельные обломки различных типов кристаллов или более крупные куски, уже отколотые от основной жилы. В попытках резки обычным углеродом-10

Из-за лезвий кристалл раскололся. Были испробованы лазерные резаки, но они раскалывали, плавили или повреждали кристалл.

Привычка одного из кристаллографов петь во время работы привела к неожиданному решению. Он заметил, что некоторые грани кристалла резонируют с его голосом, и предложил использовать дозвуковой резак. Хотя эксперименты в этом направлении не увенчались полным успехом, в конечном итоге был создан сложный аудиодатчик, который резонировал, усиливал и ослаблял необходимую ноту для настройки дозвукового алмазного лезвия.

Как только проблема добычи безупречных кристаллов с поверхности была решена, Баллибран открыли для частных шахтёров. Во время следующей волны штормов те шахтёры, которые вовремя прислушались к предупреждениям и добрались до укрытой долины, не пострадали. Неосторожных находили уже после шторма, мёртвыми или обезумевшими. Штормовые ветры, дующие через резонансный кристаллический диапазон, вызывали достаточно звука из чувствительной породы, чтобы разрушить незащищённые…

умы.

Остро осознавая необъяснимую смерть девяти шахтёров, все начали ощущать ранее не замечаемый физический дискомфорт. Медики начали сообщать о дезориентации, приступах гипо- и гипертермии, нарушениях восприятия, мышечных спазмах и слабости. Никто в нескольких базовых лагерях не избежал лёгких недомоганий. Большинство симптомов прошло, но у некоторых пострадавших обнаружилось нарушение того или иного чувства – в основном слуха. Медицинская бригада была спешно усилена, и все прошли исчерпывающие обследования. Сначала подозревали, что причиной симптомов был кристалл.

Однако те, кто работал с кристаллом за пределами планеты, похоже, не пострадали от контакта, в то время как метеорологи и специалисты службы поддержки, которые никогда не прикасались к этому веществу на Баллибране, также пострадали. Кристалл был оправдан. Экология планеты стала основным объектом интенсивного исследования, и это направление исследований дало положительный результат. Спора, вызывающая симптомы, вскоре была изолирована, и планете Баллибран был присвоен Код 4 в качестве превентивной меры.

Киллашандра выключила дисплей, чтобы обдумать это. Всё, что ниже кода 15, было строгим запретом на посадку. Спора Баллибрана вызывала сложные реакции, иногда смертельные – в человеческом организме. Однако виновник был изолирован, но планета всё ещё находилась под кодом 41.

«Уклонение!» — раздраженно подумала Киллашандра. Она снова запустила отображение, но теперь текст упоминал о создании Гильдии Хептит. Она остановила его.

Как там сказал Андурс? «Только Певцы покидают планету»?

Разумеется, инвалиды остались на Баллибране. Двадцать с лишним тысяч сотрудников и техников, а не певцов. Киллашандра фыркнула. На самом деле, у них были лучшие шансы, чем у тех, кто не смог бы добиться выдающихся результатов в исполнительском искусстве. Ей это даже понравилось. Да, но что, если ты не один из пяти? Каких технических работников там нанимали?

Она запросила Видифакс.

«Технические специалисты: Баллибранские рабочие по кристаллам, настройщики, изготовители компонентов кристаллических приводов и межзвездных резонирующих устройств, медики, программисты, механики, терапевты, агрономы, поставщики продовольствия...» — список продолжался вплоть до черновых функций.

Итак, после того, как Баллибран был заключён, остались только певцы. Что ж, она станет певцом. Киллашандра отодвинула пульт управления и, сцепив пальцы за головой, откинулась на узкий валик.

Что способствовало этой тонкой разнице между Сингером и обслуживающим персоналом? Особенно если абсолютный слух был обязательным условием для покидания планеты. Если для извлечения кристалла из скалы использовались инфразвуковые резаки, то чистая сила не была вторым условием. Отношение? Способности?

Споровая болезнь? Киллашандра снова притянула к себе консоль и нажала кнопку вызова.

«Эта область исследования дала положительный результат, и спора, вызывающая заболевание, была изолирована...»

«Изолирована», — пробормотала Киллашандра себе под нос. «Изолирована, но не уничтожена и не исцелена, и планета — Код 4».

Значит, именно иммунитет к спорам определял, кто поет кристаллы?

«Кто не рискует, тот не пьёт шампанского», – подумала она и набрала запрос на споре. Она усмехнулась, когда на дисплее появилась информация, доступная только ограниченному кругу лиц. Кандидату предоставлялся лишь ограниченный объём информации. Вполне справедливо. Конфиденциальность была правом Гильдии в той же степени, что и каждого отдельного человека, и FSP требовала полного раскрытия информации, прежде чем кандидат сделает последний, бесповоротный шаг.

Она отодвинула консоль и спрыгнула с кровати. Задержавшись ровно настолько, чтобы причесаться и проверить, как падает туника, она отодвинула дверную панель. Она тихо закрылась за ней.

Добравшись до пандуса, соединяющего уровни, она изучила настенную карту. Она находилась двумя уровнями ниже и сбоку от Гильдии, и в эту часть базы был только один доступ. Она поспешила вверх по пандусу энергичным шагом. Было приятно гулять. После девяти дней заточения в шаттлах и космических кораблях даже лунная база казалась просторной. Удобства Шанкилла отражали его использование как коммерческого, так и научного учреждения. Значительные усилия были направлены на то, чтобы приблизить окружающую обстановку к планетарной, чтобы жители и временные гости забыли о враждебных условиях снаружи. Голограммы на внешней стороне пандуса изображали приятный горный пейзаж, который, Киллашандра была уверена, будет меняться в освещении в соответствии с суточным режимом базы. Было близко к полудню.

«снаружи», но она проигнорировала слабые жалобы желудка.

Пройдя через шлюз, мимо отмеченной красной штриховкой зоны, которую она себе пообещала найти, коридор расширился, превратившись в просторный вестибюль. Вдоль стены висели голограммы деревьев и цветов, покачивающихся и ныряющих среди густых кустов с яркой листвой. Ей показалось, что декоратор смешал в экспозиции флору нескольких планет, но с голограммами, которые вряд ли вызывали ботанические проблемы. К тому же, эффект был красочным.

Внизу, под ней, располагалось помещение общественного питания, занимавшее несколько уровней. Первый представлял собой широкий коридор между двумя зонами с напитками, в одной из которых находился официант. Она повернула налево и вошла в ещё один короткий коридор, соединявший зоны общественного питания и Гильдии.

Хотя ей и пришло в голову, что офисы Гильдии закрыты на обеденный перерыв, она была удивлена, когда ее сразу же пропустили в приемную.

Там она остановилась в изумлении.

С лунным основанием или без, двенадцатигранный зал был огромен, с потолком высотой не менее 5, а возможно, и 6 метров. Огромная кристаллическая фигура, разноцветная и слабо светящаяся, висела в центре арок, поддерживающих

Потолок. Единственным предметом мебели в открытой комнате была изогнутая консоль, но Киллашандра заметила светильники в нишах, расположенных на случайных уровнях по боковым стенам.

«Ну», – пробормотала она в тихом изумлении, а затем услышала ответный звон люстры. Это был не светильник, как она сначала подумала. Кроме того, казалось, что в нём было множество кристаллов разных форм и цветов: настоящие шедевры хрустального искусства. Наверняка пустая трата времени. Внезапно она поняла, что эта масса медленно вращается, её светящиеся концы испускают по комнате блики света, меняя узоры при вращении и всегда сопровождаясь тихим, почти подсознательным звоном.

Если шум не искажает, подумала Килашандра, то свет завораживает. Она отвергла тонкий гипноз и начала бродить по огромному приёмному залу. В первой нише веером лежали мельчайшие осколки бледно-розового кристалла, вероятно, используемые в компьютерных чипах или преобразователях. Она задумалась, насколько острыми могут быть их края. Следующий дисплей с увеличением показывал кристаллические нити разных оттенков и диаметров.

Конечно, их не «резали». Возможно, желтоватый кристалл раскололся на такие вот полоски.

Дикобраз кристаллического привода доминировал на следующей витрине, но большую часть пространства занимал чёрный кристалл, который, по сути, не был ни чёрным, ни, по всей видимости, кристаллом. Перейдя к следующей стене додекаэдра и прищурившись, она увидела ещё один предмет, определённо чёрный в особом освещении.

Внезапно зазвенела люстра, и Килашандра, вздрогнув, обернулась и увидела у входа высокого, худого и нервного человека с космического корабля. Он шумно прочистил горло, и люстра отреагировала на резкий звук. Казалось, он вот-вот в ужасе выбежит из зала.

«Да?» — спросила она, предвосхищая его бегство. Она могла бы заодно узнать, что его преследует.

«Не смейте нарушать чужую тайну», — выпалил он хриплым шёпотом. Он, очевидно, уже сталкивался с такой странной реакцией люстры. «А тот мужчина, что был с вами на корабле? Он же певец?»

"Да."

«Что с ним случилось? Его забрала эта спора?»

«Нет», — ответил Киллашандра. Глаза бедняги чуть не вылезли из орбит от волнения. «Он попал в звуковую отдачу, когда взорвался шаттл. Сенсорная перегрузка».

Облегчение озарило его лицо, и он промокнул лоб и щеки пленкой.

«Они говорят тебе лишь ограниченное количество информации, но недостаточно. Поэтому, когда я увидел его…»

«Хочешь стать кристальным певцом?»

Он сглотнул, хрящи его гортани задвигались вверх и вниз от нервозности.

«Вы певец?» — в его голосе слышалось благоговение. «Я так и думал, судя по тому, как с вами обращался капитан». Теперь он, очевидно, уже не был в этом так уверен.

«Нет, не я».

Его поза мгновенно изменилась: он выпрямился и расправил плечи.

«Ну, я так и сделаю», — твердо заявил он, и люстра ответила ему тем же.

Он нервно взглянул вверх и, казалось, втянул голову в плечи, защищая себя.

«Если ты этого хочешь», — спокойно сказала Киллашандра и прошла мимо него. Она уже осмотрела весь зал, какой хотела, и не отказалась бы от еды.

«Ты хочешь сказать, что не попытаешься меня переубедить?» — спросил он, следуя за ней.

«Зачем мне это?»

«Все остальные так делают».

«Я не все остальные».

«Предполагается, что это очень опасно».

«Я не волнуюсь».

«Ты тоже собираешься подавать заявление?»

Она остановилась и так резко повернулась к нему, что он чуть не врезался в нее.

«Ты вторгаешься в мою личную жизнь…»

«О нет, нет». Он парировал это обвинение, подняв руки и испуганно выглядя. «Но зачем ещё вам находиться в Зале Семидесяти?»

«Купить хрусталь».

«Вы не покупатель –»

«Ты вторгаешься в мою личную жизнь!» Она поспешно зашагала прочь, едва сдерживая искушение нажать кнопку закрытия на панели, разделяющей коридор с фойе столовой.

«Я просто хотел поговорить...» Его голос преследовал ее, но он, по крайней мере, остался позади.

Энергия, порожденная её раздражением, пронесла её мимо барной стойки к Т-образному перекрёстку проходов, ведущих к торговым кабинкам и кабинкам, некоторые из которых были закрыты ширмами. Вдоль короткой лестницы, ведущей в обеденную зону, тянулись широколиственные растения. У стен располагались окошки для подачи блюд и ярко-оранжевые панели с меню, и она как раз направлялась к ближайшему, когда услышала, как её зовут.

«Сюда, Киллашандра Ри», — капитан Андурс поднялся из группы космонавтов и поманил её. «Пошли. Присоединяйся к нам».

Ну, по крайней мере, он будет защитой от этого идиота, если последует за ней, поэтому она помахала в ответ и подошла, чтобы просмотреть менюфакс. Её поразил выбор блюд, прокручивающихся на дисплее. Увидев запеканку из морепродуктов, которую она ела в тот знаменательный вечер в «Фуэрте», она заказала её.

«Варенье тоже хорошее», — сказал Андурс, подойдя ей на помощь. Он ловко ударил

последовательность, остановился и снова постучал. «С некоторыми из них лучше сочетается».

Она уже собиралась возмутиться его резкостью, слишком хорошо знакомой с капризами запрограммированных и упрямых студенческих общежитий, когда панель обслуживания отъехала, и показались все три заказа. Оперативность была приятной.

«Вот, отхлебни-ка глоток и посмотри, понравится ли», — предложил Андурс, протягивая ей литровый стакан. «Нет смысла ходить туда-сюда. Разговоры портятся. Видишь, я же говорил, что вкусно. Не обработано: выдерживается как обычно, а это значит, что пиво хорошее. Здесь знают, как». Затем он налил ей не только литровый стакан, но и большой стакан. «Я бы предпочёл местное пиво или ферментированное или дистиллированное с вашей планеты, если оно там есть…

И я бы удивился, если бы они этого не сделали. Знаете, некоторые напитки действительно могут отпугнуть, если у вас неправильный метаболизм.

«Я ценю ваш совет», — сказала она, когда они направились обратно к остальным.

«А ты?» — Андурс звучал цинично. «У нас есть расписание. Отправляемся завтра в 10:00 по базовому времени. Срочный груз. Направляемся на биржу Регулус. Можешь использовать этот ваучер Гильдии и пересечь Млечный Путь, если хочешь».

«Я хочу остаться здесь и посмотреть, как пойдет».

«Проверили что-нибудь?» — спросил он, понизив голос, так как они уже почти подошли к столу.

"Достаточно."

«Независимо от того, что будет распечатано, этого будет недостаточно или не будет всей правды».

Тон Андурса был суровым и репрессивным.

«По закону FSP они обязаны полностью раскрывать информацию об опасностях».

Андурс фыркнул, но они уже сели за стол, и ему не хотелось продолжать эту дискуссию.

Едва её познакомили с бортинженером, с которым она не встречалась во время полёта, она заметила напряжение на лицах суперкарго и второго пилота. Из любопытства она оглянулась через плечо, чтобы понять причину их неприязни, а затем полуобернулась в кресле, чтобы лучше рассмотреть их.

Двое мужчин и женщина стояли там, разглядывая сидящих посетителей. Внимание Киллашандры привлекли не их грубая, запачканная одежда, поцарапанные ботинки или неопрятные волосы – хотя это было довольно необычно для общества, где так ценилась чистота, – а властная осанка троицы, какое-то высокомерное презрение, отчуждающее всех остальных, и блеск их глаз. Эта картина, ненадолго застывшая во время осмотра троицы, прервалась, когда они целеустремленно двинулись к угловому столику, где, пока Киллашандра следила за ними, сидели ещё двое в таких же нарядах.

«И кем они себя возомнили?» — спросила Киллашандра, раздраженная их поведением не меньше, чем второй помощник и суперкарго. Говоря это, она

знала ответ, потому что она уже видела эту надменность, эту внутреннюю светимость раньше –

в Каррике.

«Певцы, да?»

«Да», — категорично ответил суперинтендант.

«Они всегда такие?»

«Разве Каррик не был твоим другом?» — возразил Андурс.

«Не совсем так».

«Тогда он был совершенно необычным», — ответил суперинтендант устрашающим тоном.

«Они особенно опасны сразу за пределами полигонов, как раз в этом случае. К счастью для нас, Андурс, там два монастырских корабля. Они отправятся на них».

Андурс коротко кивнул, а затем, словно желая убедиться, что Киллашандра не станет продолжать болезненную тему о певцах, обрушила на неё поток вопросов о припасах и грузовых накладных. Поняв намёк, она принялась за еду, но украдкой поглядывала на очаровательную группу певцов.

Киллашандра была ещё больше удивлена тем, что им, казалось, было не о чём говорить друг с другом, хотя троица намеренно искала эту пару. Они не отходили от стола дольше, чем требовалось одному из них, чтобы набрать и собрать несколько бокалов вина одновременно. Они не обращали внимания на других в этом…

многолюдная обеденная зона.

Учитывая большое количество посетителей, приветствия друзей и добродушные поддразнивания от столика к столику, Киллашандра смогла сделать некоторые осторожные выводы. Похоже, между обитателями базы сложились хорошие отношения –

Члены гильдии или нет – и временные гости. Она узнавала различные профессии и навыки по отличительным цветам униформы и штриховкам кодировки и тарифа. Путешественники были одеты в то, что соответствовало их вкусу, в стиле и моде двух-трёх десятков культур и дисциплин. Персонал корабля всегда носил тёмно-космическую форму, строгий контраст с буйством гражданской одежды. Несколько инопланетян, снабжённых системами жизнеобеспечения, ненадолго появились в главном вестибюле, но быстро удалились на уровень столовой, где удовлетворялись их экзотические потребности.

Неторопливо закончив трапезу, суперкарго и бортмеханик извинились и вышли, заявив о своих обязанностях перед взлётом. Андурс приветливо махнул им рукой, давая добро, и повернулся к Киллашандре.

«Ты видишь, что произойдет, если ты станешь певцом?»

«Что?» — простодушно спросила она.

Андурс нетерпеливо щёлкнул пальцами, глядя на отчуждённый квинтет. «Ты будешь один. Куда бы ты ни пошёл».

«Я был не один с Кэрриком. Он был очень приятным собеседником».

«По определенной причине, в которой я не сомневаюсь, и не надо навязывать мне свою конфиденциальность».

Киллашандра рассмеялась над его кислым ответом. «Причина была обоюдной, друг мой. И я до сих пор не понимаю, в чём виноваты Кристальные Певцы».

«И кем они себя возомнили?» — передразнил он, точно подражая ее

инстинктивная реакция на Певцов.

«Ну, я также не заметил, чтобы кто-то приветствовал их так, как все остальные…»

«И ты тоже. Неприятные ублюдки, вот кто они. И всегда ведут себя свысока».

«Кэррик…» — начала она, вспоминая, каким веселым он был.

«К тому времени, как вы с ним познакомились, он, возможно, уже наполовину исчез. Они меняются — и не в лучшую сторону».

«Им бы пришлось, не так ли?» — спросила она довольно резко, потому что иррациональная настойчивость Андурса на общих фразах её раздражала. «В факсе говорилось, что они проходят строгие физические, психологические и профпригодные тесты. Берут только лучших, чтобы они были выше тех болванов, с которыми приходится мириться повсюду в галактике».

«Ты не понимаешь. Они совсем другие!» — Андурс начинал волноваться, пытаясь объяснить.

«Я никогда не пойму, если вы не будете конкретны».

«Ну, могу». Андурс чуть не подпрыгнул от её предложения. «Певец в коричневой тунике – сколько ему лет, как думаешь? И не смотри на них так пристально.

Они могут быть агрессивными, если их раздражать. Особенно когда они совсем рядом с хребтами, как в этом комплексе.

Киллашандра заметила мужчину в коричневой одежде; он был самым высоким и излучал то же магнетическое качество, которое отличало Каррика.

«Я бы сказал, где-то во второй половине третьего десятилетия, может быть, в начале четвертого».

«У меня уже четвёртый рейс, и я совершаю этот рейс уже девять лет. Я знаю, что он был певцом как минимум девять десятилетий, потому что его имя значилось в списках пассажиров моего корабля именно столько времени».

Килашандра украдкой взглянул на обсуждаемого. Трудно было поверить, что этому человеку уже далеко за сто лет. Современная наука отсрочила наихудшие последствия физической деградации, но…

«То есть вечная молодость — это твоя проблема?»

«Нет, не мой. Честно говоря, я бы не хотел прожить больше десяти или двенадцати десятилетий. Дело не только в том, что певцы дольше выглядят молодыми, хотя это некоторых задевает, но и в других различиях...»

«Психологическое? Профессиональное? Физическое? Или финансовое?»