Крид – Пир костей

Глава 3

Когда они наконец увидели стены Ладоги на горизонте, солнце уже клонилось к закату, окрашивая город в золотистые тона. Виктор почувствовал странное смешение эмоций при виде княжеской крепости — не радость возвращения домой (у него давно не было места, которое он мог бы назвать домом), но и не обычное равнодушие. Скорее, лёгкое беспокойство о том, что ждёт его внутри этих стен.

— Пришли! — радостно воскликнул Ждан, указывая на город. — Наконец-то нормальная еда и мягкая постель!

— И медовуха! — добавил Всеволод, усмехаясь. — Я три ночи подряд мечтал о кружке хорошей медовухи.

Дружинники оживились, предвкушая отдых после долгого путешествия. Даже обычно молчаливый Судислав улыбался, глядя на приближающиеся стены родного города.

— Князь будет доволен, — сказал Радим, оглядываясь на повозку с дарами. — Не каждый день мы возвращаемся с такой добычей. Да ещё и с головой врага.

Он кивнул на свёрток, который Виктор вёз привязанным к седлу. Голову Всеслава они засолили и завернули в промасленную ткань, чтобы сохранить до прибытия в Ладогу.

— Князь действительно будет доволен, — подтвердил Виктор. — Но не торопитесь праздновать. Сначала нужно доложить о результатах миссии.

Они въехали в город через восточные ворота, где стража, узнав Клыка Рюрика, почтительно отступила, пропуская отряд без обычных расспросов. Жители Ладоги, занятые своими делами, останавливались, чтобы посмотреть на необычную процессию — шестеро вооружённых дружинников с загадочным свёртком и повозку, полную богатых даров.

Когда они достигли княжеского терема, во дворе их уже ждал Олав, советник Рюрика. Его лицо выражало смесь облегчения и любопытства.

— Клык Рюрика вернулся! — воскликнул он, подходя к отряду. — И, судя по всему, с хорошими вестями?

— Всеслав Волхвич больше не будет беспокоить князя, — ответил Виктор, спешиваясь. — А северные племена готовы платить дань в обмен на некоторую автономию.

Он кивнул в сторону повозки с дарами.

— Это первая выплата от нового вождя, Гостомысла.

Олав подошёл к повозке и осмотрел содержимое, его глаза расширились при виде роскошных мехов и серебряных слитков.

— Впечатляюще, — признал он. — Князь будет доволен таким подношением. Он ждёт тебя в своих покоях, Клык. Хочет немедленно услышать о результатах миссии.

— Я готов, — кивнул Виктор. — Дружинники пусть располагаются на отдых, они заслужили его.

— Конечно, — согласился Олав. — Слуги уже готовят для них баню и пир. Князь щедро наградит их за успешную службу.

Виктор повернулся к своим спутникам.

— Отдыхайте, воины. Вы хорошо послужили князю Рюрику и заслужили награду.

Дружинники поклонились, но прежде чем они успели разойтись, Виктор сделал неожиданный жест — он протянул руку Радиму для воинского рукопожатия, затем повторил его с каждым из дружинников. Когда очередь дошла до Велимира, он задержал руку юноши чуть дольше обычного и тихо произнёс:

— Помни наш разговор.

Велимир кивнул, его глаза блестели от эмоций.

— Не забуду, господин.

Дружинники удалились, сопровождаемые слугами, а Виктор последовал за Олавом в терем. По пути советник рассказывал новости, накопившиеся за время их отсутствия: прибыли торговцы из далёкого Царьграда с редкими товарами; племена мери прислали своих представителей для переговоров; у князя родился второй сын, которого назвали Трувором в честь его брата.

Виктор слушал вполуха, его мысли были заняты предстоящей встречей с Рюриком и тем, как князь отреагирует на результаты миссии. Примет ли он предложение северных племён или захочет полного подчинения?

Они достигли княжеских покоев, и стража распахнула перед ними двери. Внутри, у большого очага, сидел Рюрик. Он выглядел отдохнувшим и довольным жизнью, с кубком вина в руке и новой золотой гривной на шее.

— Мой верный Клык вернулся! — воскликнул он, увидев Виктора. — И, судя по твоему виду, с хорошими новостями. Всеслав подчинился или умер?

— Умер, князь, — ответил Виктор, подходя ближе и кладя свой свёрток на стол. — Вот доказательство.

Он развернул ткань, и голова Всеслава, почерневшая и иссохшая, но всё ещё узнаваемая, предстала перед Рюриком. Князь подался вперёд, рассматривая трофей с любопытством.

— Совсем не похож на себя, — заметил он. — Словно высох изнутри. Что с ним случилось?

— Магия, — кратко ответил Виктор. — Он пытался использовать древний ритуал против меня, но что-то пошло не так.

Рюрик хмыкнул.

— Значит, слухи о его колдовских способностях не были пустой болтовнёй. Что ж, тем лучше, что он мёртв. Я не люблю, когда мои подданные балуются с силами, которых не понимают.

Он откинулся в кресле, отпивая из кубка.

— Расскажи всё по порядку. Как прошла миссия? Что с северными племенами?

Виктор изложил подготовленную версию событий: об отказе Всеслава подчиниться, о его попытке использовать магию и последовавшей смерти. О появлении нового вождя, Гостомысла, и его предложении платить щедрую дань в обмен на некоторую автономию во внутренних делах.

— Он уже прислал первую выплату, — сказал Виктор, заканчивая рассказ. — Меха, янтарь, серебро. Всё сейчас во дворе, в повозке.

Рюрик задумчиво потёр бороду.

— Автономия, значит… Что ж, если дань будет достойной, я могу позволить им управлять своими внутренними делами. Пока они признают мою верховную власть и не поднимают оружия против Ладоги.

— Гостомысл готов на это, — подтвердил Виктор. — Он молод, но разумен. И, в отличие от Всеслава, не одержим жаждой власти и тёмной магией.

— Хорошо, — кивнул Рюрик. — Я пошлю гонца с моим решением и условиями договора. А теперь, — он наклонился вперёд, и его взгляд стал более проницательным, — расскажи мне о том, что ты не включил в свой официальный доклад. О том, что на самом деле произошло в храме Перуна.

Виктор не выказал удивления, хотя внутренне был поражён проницательностью князя. Рюрик всегда был умён, но сейчас он словно читал его мысли.

— Что заставляет тебя думать, что я что-то скрываю, князь? — спросил Виктор осторожно.

Рюрик усмехнулся.

— Я знаю тебя достаточно долго, Клык. Когда ты что-то недоговариваешь, ты делаешь паузы в определённых местах своего рассказа. Как будто тщательно выбираешь слова, чтобы не солгать напрямую, но и не раскрыть всей правды.

Он поставил кубок на стол и внимательно посмотрел на Виктора.

— Так что произошло на самом деле?

Виктор колебался. Полная правда была слишком невероятной и опасной. Но и обманывать Рюрика полностью он не хотел — не из страха или верности, а из уважения к его проницательности.

— Всеслав действительно пытался провести ритуал, — начал он. — Но не просто против меня. Он хотел извлечь… нечто, что находится внутри меня. Что делает меня тем, кто я есть.

— Твоё бессмертие, — утвердительно произнёс Рюрик. — Он знал о нём и хотел забрать его для себя.

Виктор кивнул, не удивлённый тем, что князь говорит об этом открыто. После их разговора перед миссией не было смысла продолжать притворяться.

— Да, он знал. И не просто хотел забрать. Он планировал использовать меня, чтобы передать этот… дар тебе, князь. Но сделать это таким образом, чтобы получить власть над тобой.

Рюрик нахмурился, его глаза сузились.

— Власть надо мной? Каким образом?

— Ритуал, который он выбрал, позволял не просто передать бессмертие, но и связать нового носителя с тем, кто проводит ритуал. Ты бы стал бессмертным, но подчинённым его воле.

— Вероломная змея! — выругался Рюрик. — Хорошо, что ты убил его. Никто не смеет даже думать о таком контроле надо мной!

Он сделал паузу, обдумывая услышанное.

— Но если он знал способ передать бессмертие… может быть, существует другой ритуал? Тот, который не даёт проводящему власть над новым носителем?

Виктор вздохнул. Жажда бессмертия в Рюрике была неугасимой.

— Возможно, князь. Но такие знания опасны. Всеслав поплатился жизнью за свои эксперименты с силами, которых не понимал.

— Ты прав, конечно, — нехотя согласился Рюрик. — Но это не значит, что я прекращу поиски. Кстати, о поисках, — он оживился, — у меня есть хорошие новости для тебя, мой верный Клык. Монах из Моравии, о котором я говорил, прибыл в Ладогу три дня назад.

Виктор напрягся. После всего, что произошло в храме Перуна, и разговора со Стражами, монах уже не казался ему таким важным. Но он был частью первоначального договора с Рюриком — успешная миссия в обмен на встречу с монахом.

— Он здесь? В тереме? — спросил Виктор.

— Да, — кивнул Рюрик. — Я отвёл ему комнату в гостевом крыле. Странный человек, должен сказать. Не пьёт вина, мало ест, всё время молится своему богу. Но в его глазах есть что-то… необычное. Словно он видит больше, чем обычные люди.

— Ты говорил с ним обо мне? — спросил Виктор.

— Не напрямую, — ответил Рюрик. — Но упомянул, что у меня есть воин с необычными способностями. Он проявил интерес и сказал, что хотел бы встретиться с тобой.

Виктор кивнул. Несмотря на новые знания о храме в Анатолии, встреча с монахом всё ещё могла быть полезной. Если он действительно обладал способностью видеть истинную природу вещей, возможно, он мог подтвердить или опровергнуть слова Хозяина Даров о судьбе, ожидающей Виктора в том храме.

— Я хотел бы встретиться с ним, — сказал Виктор. — Если это возможно.

— Конечно, — кивнул Рюрик. — Я устрою вашу встречу завтра. А сегодня отдыхай. Ты заслужил это после успешной миссии.

Он поднялся с кресла и подошёл к сундуку, стоявшему у стены. Открыв его, Рюрик достал небольшой мешочек и протянул Виктору.

— Твоя награда. Серебро и два самоцвета, добытые купцами в далёких южных землях. Говорят, такие камни носят только цари.

Виктор принял мешочек с лёгким поклоном, хотя богатство давно перестало иметь для него значение. За века существования он накопил немало сокровищ, спрятанных в тайниках по всему известному миру. Но отказ от княжеской награды был бы воспринят как оскорбление.

— Благодарю, князь, — сказал он.

— Это я должен благодарить тебя, — ответил Рюрик. — Ты снова доказал свою ценность. Иди отдыхай. А голову этого колдуна, — он кивнул на останки Всеслава, — я прикажу выставить на восточных воротах. Пусть все видят, что бывает с теми, кто отказывается признать мою власть.

Виктор поклонился и вышел из княжеских покоев. В коридоре его ждал Олав.

— Князь доволен? — спросил советник, хотя по его лицу было видно, что он уже знает ответ.

— Очень, — подтвердил Виктор. — Он примет предложение Гостомысла о выплате дани в обмен на автономию.

— Разумное решение, — кивнул Олав. — Северные земли слишком далеки для прямого управления, особенно с их лесами и болотами, где легко скрыться от княжеской дружины. Лучше получать регулярную дань, чем тратить силы на постоянные военные кампании.

Они шли по коридору к выходу из терема, когда Олав вдруг остановился и оглянулся, убеждаясь, что рядом никого нет.

— Я должен предупредить тебя, Клык, — сказал он тихо. — В твоё отсутствие здесь произошли… странные события.

— Какого рода? — насторожился Виктор.

— Волхв, тот самый, который всегда был при дворе Рюрика, исчез два дня назад. Никто не видел, как он уходил, и никаких вещей с собой не взял. Просто растворился в воздухе.

Виктор нахмурился. Исчезновение волхва именно сейчас, после всего произошедшего, не могло быть случайностью.

— А монах? — спросил он. — Когда точно он прибыл?

— На следующий день после исчезновения волхва, — ответил Олав. — Странное совпадение, не правда ли?

— Слишком странное, чтобы быть случайным, — согласился Виктор. — Что ты знаешь об этом монахе?

Олав оглянулся ещё раз, затем заговорил ещё тише:

— Его зовут Мефодий. Он из Моравии, как и говорил князь. Проповедует веру в единого бога, отрицая наших старых богов. Обычно такие проповедники не находят тёплого приёма в нашем краю, но этот… другой. Он не пытается обратить всех подряд, не осуждает наши обычаи открыто. Он просто наблюдает, словно изучает нас.

— И что думают о нём люди?

— Мнения разделились, — пожал плечами Олав. — Дружинники считают его безобидным чудаком. Женщины уважают за воздержанность и доброту — он раздал беднякам почти всю еду, которую ему выделил князь. Но есть и те, кто боится его. Говорят, что ночью из его комнаты исходит странное свечение, а когда он молится, птицы слетаются к его окну и слушают, словно понимают его слова.

Виктор кивнул, принимая к сведению эту информацию. Монах, похоже, был действительно необычным человеком, но означало ли это, что он обладал реальной силой? Или это были лишь суеверные слухи, которыми всегда обрастали чужеземцы в маленьких сообществах?

— Спасибо за предупреждение, Олав, — сказал он. — Я буду осторожен при встрече с ним.

— Будь осторожен не только с ним, — добавил советник. — Князь очень изменился за последнее время. Его одержимость бессмертием и древними артефактами растёт. Он почти не занимается государственными делами, проводя дни в беседах с заезжими мудрецами и изучении старых свитков. А ночами… — Олав понизил голос до едва слышного шёпота, — ночами он спускается в подземелья под теремом, где проводит странные ритуалы. Никто не знает, что именно он делает там, но слуги, убирающие его покои, находят странные символы, нарисованные кровью на полу.

Эта новость была тревожной. Виктор знал об интересе Рюрика к бессмертию, но, похоже, одержимость князя зашла дальше, чем он предполагал.

— Я услышал тебя, друг, — сказал Виктор. — И ценю твою открытость. Не многие осмелились бы говорить такое о князе.

Олав грустно улыбнулся.

— Я служу Рюрику верой и правдой уже пятнадцать лет. Я был с ним ещё до того, как он стал князем Ладоги. И я беспокоюсь о нём. То, что происходит сейчас… это не тот Рюрик, которого я знал раньше. Словно что-то затуманило его разум.

— Или кто-то, — задумчиво произнёс Виктор. — Держи меня в курсе, если заметишь что-то ещё необычное.

Они вышли из терема во двор, где жизнь шла своим чередом — слуги суетились, готовясь к вечернему пиру, дружинники тренировались, звеня оружием, купцы раскладывали товары для показа князю.

— Твои покои готовы, — сказал Олав. — Я распорядился, чтобы тебе приготовили баню. Отдыхай, Клык. Завтра будет важный день.

Виктор кивнул и направился к своим комнатам, размышляя о полученной информации. Исчезновение волхва, прибытие монаха, странное поведение Рюрика — всё это складывалось в тревожную картину. Что-то происходило в Ладоге, что-то, связанное с силами, о которых даже он, с его многовековым опытом, знал недостаточно.

Он вошёл в свои покои и сразу почувствовал, что здесь кто-то был в его отсутствие. Ничего не было взято или переставлено, но воздух словно хранил след чужого присутствия. Виктор осмотрел комнату, проверяя тайники и ловушки, которые он всегда устанавливал перед отъездом. Все они были нетронуты, но это не успокаивало его.

Решив выбросить тревожные мысли из головы до завтра, Виктор воспользовался баней, которую для него приготовили. Горячая вода и ароматный пар смыли пыль дорог и немного расслабили его напряжённые мышцы. Когда он вернулся в свои покои, на столе его ждал ужин — жареное мясо, свежий хлеб, мёд и фрукты.

Он ел без особого аппетита — еда давно перестала приносить ему удовольствие, став лишь необходимостью для поддержания физической формы. Закончив трапезу, Виктор сел в кресло у очага и достал из-за пазухи амулет, подаренный Гостомыслом — серебряного волка с янтарными глазами.

Рассматривая искусную работу, он размышлял о событиях последних дней и о выборе, который ему предстояло сделать. Отправиться на поиски храма в Анатолии, рискуя встретить именно такой конец, о котором предупреждал Хозяин Даров? Или принять предложение существа из красного дыма и отдать своё проклятие кому-то другому?

Ни один из вариантов не казался ему полностью правильным. Но, может быть, встреча с монахом прольёт свет на его дилемму? Если этот Мефодий действительно обладал способностью видеть истинную природу вещей, возможно, он сможет подтвердить или опровергнуть то, что Виктор узнал от Стражей и Хозяина Даров.

С этими мыслями он лёг на постель, не надеясь на сон, но зная, что тело нуждается в отдыхе. К его удивлению, сон пришёл быстро, и впервые за много ночей он не видел кошмаров.

Утро принесло с собой ясное небо и прохладный ветер с озера. Виктор проснулся на рассвете, как привык за века существования. Он всегда был ранней птицей, предпочитая тишину и покой раннего утра суете дневных часов.

Он уже заканчивал свой скромный завтрак, когда в дверь постучали. Открыв, Виктор увидел молодого слугу, который низко поклонился.

— Господин Клык, князь Рюрик просит тебя присоединиться к нему в трапезной. Монах Мефодий будет там.

— Я скоро приду, — ответил Виктор.

Слуга снова поклонился и удалился. Виктор облачился в чистую одежду — простую тунику из тёмной ткани и штаны, перехваченные кожаным поясом с серебряными накладками. Оружия он не взял — в присутствии князя это было бы неуважением, да и не боялся он монаха из Моравии.

Когда Виктор вошёл в трапезную, Рюрик уже сидел там, а напротив него — человек в тёмной рясе с капюшоном, накинутым на голову, несмотря на то, что они находились в помещении.

— А, вот и мой верный Клык! — воскликнул Рюрик, увидев Виктора. — Входи, присоединяйся к нам. Я как раз рассказывал святому отцу Мефодию о твоих подвигах.

Виктор подошёл к столу и сел на указанное князем место — рядом с ним, напротив монаха. Теперь он мог лучше рассмотреть гостя из Моравии.

Мефодий был человеком средних лет, с бледным лицом, покрытым морщинами — не от возраста, а словно от постоянных размышлений. Его глаза, неопределённого серо-голубого цвета, казались слишком светлыми для такого смуглого лица. Но самым странным было то, что, несмотря на бледность и худобу, от монаха исходило ощущение силы — не физической, но какой-то иной, более глубокой и древней.

— Приветствую тебя, отец Мефодий, — сказал Виктор, слегка наклонив голову в знак уважения.

— И я приветствую тебя, воин, — ответил монах голосом, который был одновременно мягким и резонирующим, словно звучал не только в воздухе, но и в самой душе слушателя. — Князь много рассказывал о тебе. О твоей силе, твоей верности… и твоей особенности.

Последнее слово он произнёс с особым акцентом, и Виктор понял, что Рюрик поделился с монахом своими подозрениями о его бессмертии.

— Князь слишком щедр на похвалы, — скромно ответил Виктор. — Я лишь выполняю свой долг.

— Долг, — задумчиво повторил Мефодий. — Интересное слово. Что есть долг для такого, как ты?

Этот прямой вопрос, заданный при Рюрике, застал Виктора врасплох. Монах говорил так, будто был уверен в его бессмертии, будто это был установленный факт, а не предположение.

— Для любого человека долг определяется его клятвами и его совестью, — ответил Виктор осторожно. — Я не исключение.

Мефодий улыбнулся, и его улыбка была странной смесью грусти и понимания.

— Конечно, ты прав. Прости мое любопытство. Я просто всегда интересовался вопросами долга, чести и их места в божественном плане.

— Отец Мефодий много путешествовал, — вмешался Рюрик. — Он видел земли, о которых мы только слышали в сказаниях. Царьград, Иерусалим, даже далёкие земли персов.

— Это действительно так?