Красный Шарф (СИ)

8

Устало плюхнувшись на такую родную и самую удобную во всех мирах кровать, с наслаждением прикрыла глаза. Ноги гудели, пальцы не чувствовали ничего, кроме покалывания, а в голове лениво перекатывался рой мыслей. Я бы так и уснула, но уже через десять минут стало невыносимо душно — пришлось заставить себя переодеться. Лиз небрежно скинула красное пальто на спинку стула, зашвырнула ботинки под кровать, и мы вместе уселись на мягкий ковёр. Подруга положила соломенную птичку между нами.

— Ну что, привнесём каплю позитива перед смертью?

Она тряхнула кудряшками и достала пачку аккуратных миниатюрных конвертов из корзинки, которую держали миниатюрные лапки. Тонкие пальчики ловко перелистывали праздничные пожелания один за другим и доставали случайные.

— «Удачи в учёбе и успешно сдать экзамен лорда Барнеби в конце учебного года». Как банально, Эмилия Кесс. Тем более, что до экзамена мы не доживём, и никакая удача не поможет, — горестно вздохнула Лиз.

— «Счастья и успехов чудесным первокурсницам!», — прочла я пожелание анонимного поздравителя из старших курсов.

— «Лизонька Громова, всегда сияй так же ярко, как и сейчас, наша звёздочка», — подруга отчаянно всхлипнула, и я заключила её в объятия. — Ами… Я так мечтала учиться магии, попала в другой мир, в лучшую академию, а теперь… Я не готова так быстро потерять это всё, проститься с такой яркой студенческой жизнью. — Лиз потрясла конвертиками в воздухе. — А этот идиот всё испортил! — Она повисла на мне и протяжно вздохнула.

— Ну, может, мы что-нибудь придумаем. Время ещё есть, — попыталась приободрить её, хотя и сама не особо верила, что мы легко отделаемся. — В конце концов, мы не виноваты, и вердикт ещё никто вынес. Так что рано отчаиваться.

— Ты права. Нечего раскисать. — Лиз важно приосанилась и принялась открывать очередной конверт. — Ой, тут для тебя что-то.

Я взяла записку, на которой ровным витиеватым почерком было выведено моё имя, и развернула.

'Леди Амадея Лонж.

Благодарю за превосходный подарок. Я не посмел выбросить столь ценную вещь, и ношу её с гордостью. Я польщён Вашим вниманием и жажду ответить взаимностью.

Ш. А.'

Бумажка вспыхнула, и в руках вместо неё оказалась тонкая цепочка с крошечной подвеской в виде снежинки.

— Эффектно, конечно, — констатировала подруга. — Но малюсенькая снежинка? Серьёзно? Не мог чего пооригинальней придумать? Это же полнейшая безвкусица! — Она недоверчиво покосилась на украшение, скривив лицо.

— Ты не понимаешь… Это очень тонкая работа. Посмотри на завитки — эльфийское хрустальное плетение. Эта крошка стоит как вся академия. — Я протянула кулончик Лиз. Она осторожно подхватила украшение пальцами, немного покрутила, придирчиво всматриваясь, и вернула обратно, видимо, всё же не найдя в нём ничего особенного. — Одного понять не могу. Это что, издёвка такая? Благодарить за непрошенный корявый шарф и дарить в ответ дорогущую вещь. Чего он добивается? Странный, конечно. Найду его завтра и верну. Неравноценный обмен вышел.

— Знаешь, я бы тоже вернула. Реально странный тип. И вообще компания у них не самая приятная. Стоит держаться от них подальше, — согласилась со мной подруга.

На этой ноте мы решили пойти спать, оставив непрочитанные записки на тумбочке до завтра. К ним же отправился и эльфийский кулон. Усталость навалилась таким тяжёлым грузом, что уснуть удалось, едва тело приняло горизонтальное положение.

| Я стояла посреди бескрайнего заснеженного поля. Ни сзади, ни спереди, ни по сторонам не видно было ничего. Ни края поля, ни дорог, ни даже маленьких троп. Лишь серебристо-белое полотно на километры вокруг. Над головой сгустились свинцовые тучи. Они клубились и перекатывались по небу, нависая тревожно низко над головой. Сначала тихий ветерок мягко покачивал чёрные локоны, что выглядывали из-под шапки. Но вскоре стихия стала набирать обороты. Всего мгновения спустя шквальный ветер сорвал головной убор и трепал волосы со всей силы, перехватывал дыхание, пытался сдвинуть неподвижное тело с места и сердито завывал, когда у него не получалось. Он был словно живой: показывал характер, требовал подчинения и злился. Необъяснимый страх постепенно нарастал, будто прямо сейчас на меня неумолимо надвигалась опасность, а я не могла пошевелиться, не могла убежать. Тело будто превратилось в вату и не слушалось, ноги сковало незримыми нитями. Даже пальцем не пошевелить. Да и куда здесь было бежать? Ни одного укрытия. Впереди завертелся снежный вихрь. Его ледяные пальцы начали танцевать по земле, закручивая в безумном вальсе снежные хлопья и порывисто швыряя их к моим ногам. Он словно грозился поглотить меня целиком. Послышался глухой рёв, точно в мир прорывался сам Первородный Мрак. Среди белой метели проступили очертания мистраля. Шейдан Астор тянулся ко мне бледной рукой, не в силах достать, глаза светились ослепительным голубым сиянием, белёсую кожу пронизывала паутинка белых прожилок. Он пытался что-то сказать, но все слова беззвучным маревом растворялись в плотном воздухе. Астор пробирался изо всех сил сквозь непреодолимый незримый барьер, шаг за шагом, превозмогая силу, что не пускала его. Миллиметр за миллиметром он становился ближе, пока покрытые сверкающим льдом пальцы едва не коснулись лица. Я ощутила исходящий от них холод, и паника забрала меня окончательно. Мир раскололся на куски, и я вместе с ним.|

— Амадея! — всё ещё неслышно, одними губами, но из глубины сознания вырывался туманный голос мистраля и эхом разносился в голове. — Амадея! Амадея Лонж!

Я вскочила на кровати, у которой стояла бодрая и крайне недовольная подруга.

— У нас дел невпроворот, а тебя хрен добудишься! — она упёрла кулачки в бока и морщила аккуратный носик. — Ты что бледная такая?

— Да так… Уже встаю, — отмахнулась я.

Несколько минут ушло на то, чтобы успокоить грохочущее в груди сердце после кошмарного сна. Чувствовала себя крайне разбитой, но пришлось взять себя в руки и подняться. Лиз права — нужно шевелиться и решать кучу реальных проблем. Со странным сном разберусь потом.

Мы спешно собрались и помчались на завтрак. Госпожа Адалина недовольно покосилась, когда мы озвучили ей просьбу взять порции с собой, но всё же сложила в аккуратный бумажный пакет и, качая головой, отмахнулась. Она жуть как не любила суету и перекусы на ходу. Но у нас не было выбора. Последними деньгами (прощайте милые безделушки с ярмарки) пришлось оплатить расходы на Максима. Кто ж знал, что в праздники бессовестные торгаши загнут цены даже на обычные повседневные вещи, а пансионат и вовсе окажется роскошью. И теперь мы тащили ему свою еду, так как денег на пропитание у нас уже не оставалось. Условились встретиться у ледяной горки, где нас уже ожидал этот проходимец.

— Доброе утро, девушки, — парень сразу взял инициативу. — Хочу попросить у вас прощения. Я всю ночь думал, и да, вы, наверное, правы. Я припёрся, хотя меня никто не звал, и создал вам кучу проблем. А теперь ещё и последние деньги тратите на меня. — Он неловко почесал затылок. — В общем, я хотел сказать, что вы не обязаны рисковать собой и всё исправлять. Я должен разобраться сам.

— Малинин Максим Викторович, мы, конечно, польщены, что до Вас наконец дошло реальное положение дел, — начала Лиз в своём репертуаре, скрестив руки, — но мы не из тех, кто друзей в беде бросает. Влипли вместе — и разгребать будем вместе. — Она пихнула пакет в руки растерянному парню. — А то ещё хуже дел наворотишь…

— Сейчас шустро завтракаем, а потом на каток! — скомандовала я. — Во-первых, я не собираюсь лишаться праздника, которых, возможно, больше у нас не будет. У тебя, Макс, уж точно. А во-вторых, думать можно и в процессе.

— Вот это выдала, подруга! От тебя я такого не ожидала! — у Лиз округлились глаза. — Вот тебе и серьёзная тихоня. Вот тебе и мисс благоразумие.

Блондин тоже вперил недоумевающий взгляд.

— Ну что вы так смотрите? Что с нами будет — никто не знает. А я ещё хочу успеть повеселиться напоследок. На всякий случай.

Я виновато потупилась. Действительно, идея была сомнительная. Нам грозили большие проблемы, решение которых нельзя было откладывать ни в коем случае, а я предложила идти развлекаться. Но Елизавета Громова внезапно согласилась. Громко хихикая, она пнула в плечо Максима и с криками «Кто последний, тот проиграл» рванула к палатке с коньками. За ней сорвался и парень.

— А завтрак… — только и успела промямлить им вслед, но никто меня уже не услышал.

Лёд под ногами мягко сверкал, слегка отсвечивая от лезвий коньков. Лиз, оставив меня на попечение друга, вырвалась вперёд в свободное плаванье, а Макс виртуозно кружил вокруг меня, демонстрируя удивительное мастерство. Он скользил будто не касаясь льда, быстро и чётко переставляя ноги, резко разворачивался, легко меняя направление, то вмиг разгонялся, то мгновенно тормозил, осыпая каток ледяной крошкой. Я же не спеша перебирала ножками, стараясь не терять равновесие, и мерно ползла по катку. Конечно, Максим предлагал и за руку с ним катиться, и учить меня, и катать, толкая в спину. Но пришлось ему отказать — я хотела справиться самостоятельно. А сама тайком подсматривала за его движениями и пыталась повторять. Вдруг в спину прилетел сильный толчок. Сердце пропустило несколько ударов, но я успела лишь испугаться. Падения, к которому уже была готова, не произошло. Моя неуклюжая туша застыла в крепких объятиях. Нос упёрся в знакомое красное полотно, кончики белоснежных волос щекотали лицо, по спине пробежали мурашки, а тело словно застыло в мягком, тёплом и таком безопасном коконе, из которого не хотелось выбираться ни за что на свете.

— Ами, ты в порядке? — Максим подлетел сзади и перепуганно схватился за мою талию.

— Вы бы лучше следили за леди Лонж, чтобы не приходилось за неё тревожиться, — холодным тоном осадил Максима Шейдан, ловко увернув меня от рук парня. — Мало толку от Ваших виражей, если не можете уберечь леди от падения.

— Я-то смотрю, у тебя глаза и спереди, и сзади, — огрызнулся Максим. — Катаешься? Катайся дальше! Хмырь… И девушку отпусти!

— Хмырь? — вскинул бровь мистраль.

Блондин всё же ухватил меня за локоть и потянул к себе. Незримый барьер лопнул, пропустив морозный ветер к телу. Спаситель неохотно расцепил кольцо рук, слегка задержав их на плечах, и перевёл нечитаемый взгляд на Макса. И тот ответил. Не с благодарностью. Дерзким, вызывающим, хищным взором. Казалось, резко похолодало. Шейдан тактично, но сухо склонил голову и нырнул в общий поток, сливаясь с толпой.

— Макс, подожди здесь. Шейдан! — окликнула парня, но тот не услышал. — Шейдан Астор!

Хватаясь за бортик, пыталась догнать мистраля, едва не падая на каждом шагу. Еле дозвалась, но он всё же остановился, вопросительно заглянув в глаза.

— Прости. Это было некрасиво…

— Разве ты должна просить прощения? Не ты была со мной груба, — сухо ответил Астор.

— Но стыдно перед тобой мне. Да и он вряд ли захочет извиняться.

— Я и не жду. Мне всё равно неведомо значение этого слова. Если это всё — я продолжу кататься, с твоего позволения.

От его холодного тона стало больно. Я надеялась… А на что я вообще надеялась? Почему мне хотелось, чтобы он относился ко мне теплее? Становиться очередной помешанной поклонницей и искать его расположения я не собиралась. Но эта отчуждённость… К тому же он помог мне уже очередной раз и заслуживал нормального обращения и благодарности.

— Подожди! — выпалила, едва успев подавить стремление схватить Шейдана за руку. — Спасибо за помощь и… Вот, возьми, — выудила подвеску из кармана и протянула ему. — Это неравноценно моему подарку.

Он продолжал смотреть на меня внимательно, испытующе, будто пытался найти в моём лице ответ на известный только ему одному вопрос.

— Действительно, за такой чудесный шарф мог бы и лучше постараться. В следующий раз я исправлюсь, даю слово, — уголки его губ приподнялись, а в глазах блеснула лукавая искорка. — Сильно захочешь вернуть — догонишь.

Астор сорвался с места, оставив меня одну в полной растерянности. Он ведь прекрасно понимал, что я никогда в жизни за ним не угонюсь. Что за игру он затеял, тьма его побери?