Красный Робинзон

Глава 15

Глава 15

По каньону, постоянно оглядываясь, неслась поджарая волчица пепельного окраса. А за нею на крейсерской скорости двигалось стадо разъярённых теросов. Монстры напоминали носорогов, да вот только пасти огромные, полные кинжальных клыков.

— Все уяснили, как выглядит смесь бульдога с носорогом? — я сидел на утесе и ждал, когда добыча достигнет расчётного места. — «Кеша, как обстановка? Есть кто на горизонте?»

«Чисто», — переслал мыслеобраз наш летучий разведчик. Благодаря ему мы здесь сейчас и собрались: ещё вчера он нашел просто идеальное место для засады. Тут с одной стороны ущелья были камни, сложенные так, что один точный удар — и на бегущих внизу обрушивается целая лавина. Словно специально приготовили!

— Не забывай, что Лакуна во многом материализуется за счет ментальной энергии людей. Наличие в идеальном месте для засады подходящих для этой засады инструментов не так уж и удивительно, — отреагировал на мои мысли Алукард.

— Ты мне лучше скажи, что чувствуешь по их уровням и навыкам? Стоит ли нам ждать сюрпризов?

— Хм-м-м. Плюс-минут тридцатый уровень. У вожака — чуть выше. Магии нет.

— Вот и славно! «Дружок, Белка! Готовьтесь»!

Два бодрых мысленных «Вуф» были мне ответом.

— Та-а-ак. Ещё чуть-чуть… — смотрю, как летящая впереди взбешенного стада Стрелка пересекает незримую линию. И… Теросы входят в зону поражения.

Резкий удар хвоста, выбивает небольшой камень в основании пирамиды, и десятки валунов устремляются вниз.

Из ущелья слышен многоголосый рев, в воздух взметнулось облако пыли,

Ждем.

«Пора!» — И сам спрыгиваю туда, где «носороги» пытаются бороться с Лавиной.

Для человека пережить каменный завал — что на втором, что на третьем ранге — дело нетривиальное. Но для закованных в броню туш весом под тонну всё оказалось куда легче. Конечно, большую часть нашей добычи припечатало, но несколько монстров смогли вырваться вперед и успешно избежать погребения. Да и с завалами было не всё так однозначно: сверху можно наблюдать активные шевеления.

Приземлившись на голову ближайшему теросу, изворачиваюсь в полете так, что первым в череп монстра врезается разогнанный до предела искрящийся молот. Кидаю взгляд налево: в вожака влетает Дружок (по уже отработанной методе). Монстр от удара заваливается на бок, а в следующий момент в его глотку впивается Стрелка. Она у нас самая скоростная. Только что была далеко впереди, а теперь тут как тут!

Смотрю в другую сторону — на загривке у подволакивающего задние ноги тероса третий представитель волчьего племени сидит — Белка.

Чудовище взбрыкивает филейной частью, стряхивает с себя атаковавшего и явно планирует превратиться из добычи в охотника. Терос разгневан. Полчаса назад он с соплеменниками спокойно нежился на травке в долине, как вдруг на них напали! Враг перегрыз горло жертве, рыкнул и устремился в сторону ущелья. А теперь мерзкая шавка прыгает по его загривку! Уважающий себя терос просто обязан насадить её на рог.

Но тут с высоты упала и расплескалась прямо ему на голову густая пахучая клякса.

Фыркнув, он смахнул её, но в следующий момент кожа словно запылала. Монстр взвыл, начал кататься по земле и тереться обожжённой макушкой о траву. А вторая зловонная клякса плюхнулась ему прямо на брюхо. Зверь подскочил, принялся крутиться и прыгать на месте. И следующий кислотный снаряд приземлился точно на спину. Гада, издевающегося над ним, терос так и не увидел, да и не до того ему было. Грозный шестилапый ящер с молотом (то бишь, я) в один удар проломил бедолаге череп, прекращая его мучения.

Через минуту битва была окончена, и мы дружно приступили к трапезе. Даже Кеша — наш разведчик и мастер-стрелок кислотными снарядами (а птеродактилю отчего-то очень полюбился именно такой вид атаки) был ненадолго снят с дежурства в небе, чтобы подкрепиться.

Во время обеда пришлось добираться до запасов мяса, оставшегося под завалом:

«Вот так смотришь и думаешь: а была ли идея завалить теросов камнями правильной?» — Алукард наблюдал, как Белка и Стрелка просачиваются (в прямом смысле) между камнями, чтобы добраться до вожделенной добычи.

Примерно в таком режиме проходила в последние пару дней наша охота, только масштабы становились всё больше. Но в общих чертах всё происходило так: Кеша ищет добычу, мы с Дружком готовим засаду, а Белка или Стрелка служат приманкой.

Особый интерес мы проявляли к умеренно крупным, нескоростным теросам, избегая четырёхранговых (такие пару раз мелькали в поле зрения нашего разведчика) и ярко выраженных обладателей магии.

Случались и накладки. Один тридцати шести уровневый монстр чуть не спалил до хрустящей корочки нашу Стрелку. Спасло только то, что хищник решил, что нахальную псину уже убил. А питаться угольками было не в его традициях. И Стрелка, потеряв более трех четвертей тела, смогла улизнуть, благодаря своему метаморфизму.

Кстати, о наших новых товарищах.

Кеша — давешний птеродактиль — очень удачное приобретение! Прекрасный воздушный разведчик. Как оказалось, он не самая крупная тварь в местном воздушном океане, но после обращения стал достаточно силен, чтобы большую часть времени в полете быть хозяином положения. А при встрече с более массивными и опасными конкурентами очень быстро научился с помощью мимикрии буквально сливаться с окружающим пространством.

Белку и Стрелку я обратил на следующий день после «буйволиной» стычки, когда понял, как нам не хватает численности и манёвренности для интенсивной охоты. Сородичи Дружка подвернулись нам очень удачно (недалеко от нашей пещеры стая Гончих травила какую-то мелочь). Мы взяли двух особей двадцать второго и двадцать третьего уровня.

Сначала я планировал замахнуться на кого-нибудь тридцатиуровневого, но Алукард меня отговорил. И был прав: уже после трех новых обращенных теросов, уровнем ниже Дружка, при поддержании одновременной ментальной связи, я чувствовал постоянную усталость и напряжение.

— Это, в основном, с непривычки. Немного практики — и мы сможем перейти к более мощным кандидатам. Но сейчас обращённый уровня тридцатого-тридцать пятого тебя просто вымотает, и не даст нормально функционировать несколько дней.

Новые члены влились в команду органично, формируя сплоченный коллектив метаморфов со строгой иерархией.

А из проблем можно было выделить, разве что, определенные трудности при коммуникации… Если к мышлению Дружка и его соплеменников я уже более-менее привык, а мой первый метаморф, при необходимости, мог «разжевать» некоторые нюансы приказов своим младшим товарищам, то вот с Кешей, несмотря на ментальную связь, всё было не так просто.

— А что если…

— Не стОит.

— Тогда, может быть, нужно…

— Не нужно.

— Давай тогда хотя бы…

— А вот это попробуем!

Это мы с Алукардом сидели на пригорке, спустя несколько часов после старта первого рабочего вылета Кеши. Проблема подкралась, откуда не ждали, и заключалась в его птичьих мозгах! И ладно бы он было тупой! Ментальные команды позволяют обходить многие подводные камни с недопониманием у исполнителя. Нет, проблема крылась в его восприятии. Он видел и воспринимал мир совсем иначе, и на запрос скинуть мне мысленно «карту местности» он показывал такое, отчего моя башка просто «взрывалась»!

А по-быстрому «проапгрейдить» ему тыковку у нас не получалось.

Мы банально не понимали, с чего начинать и за что хвататься! Что именно нужно подкрутить, чтобы он, к примеру, не лишился возможность летать, не ослеп, не превратился в овощ. Поправочка: в хищный овощ, который будет реагировать на окружающее как инфузория туфелька — стимул-реакция + хватать всё ложноножками и пихать внутрь себя.

Сошлись пока на том, что Алукард, как существо с более гибким разумом, берется временно выполнять функции переходника-дешифратора. И в то же время, мы вместе постепенно учим нашего пернатого друга составлять у себя в голове такие «карты», которые были бы понятны и остальным.

А дальше началась ударная охота, перемежающаяся заходами на культивацию, здоровый сон, изучение окрестностей и эксперименты Алукарда. В какой-то момент я даже начал ловить себя на мысли, что мне нравится в Лакуне. А что?

Многоразовое питание, увлекательные прогулки на свежем воздухе, спортивная аэробика, профилактические процедуры по укреплению организма, просторные апартаменты и прекрасные виды. А ещё отзывчивый персонал и отсутствие связи с внешним миром, что особенно важно для качественного отдыха в любом санатории…

Прямо не кишащая смертоносными тварями первобытная земля, а самый настоящий Курорт, ёлки!

Поскольку текущий подход к охоте был гораздо более экономичен по времени, в сравнении с методом «брести куда-то в ту сторону», там кого-нибудь найдешь, я с помощью Кеши и Алукарда, начал составлять карту окрестностей. Опираясь на данные из книжки Марка Моисеевича, сразу начал наносить на неё месторождения полезных минералов и редких растений. Причем, как уже найденные, так и гипотетические. Пример: наличие каменистой почвы, водоема со стоячей, но при этом чистой водой, плюс ряд специфичных растений давали 95% гарантию наличия под илистыми отложениях на дне интересных минералов, используемых как гасители ряда алхимических реакций. В само озеро мы не полезли, так как там обитал четырёхранговый терос, но пометку сделали.

В другом случае, в неглубокой расщелине мы обнаружили выход пластов Уркрафта. Это исключительно твердый минерал чёрного цвета впитывает, словно «вибраниум», кинетическую энергию. До определенного предела. А после начинает нагреваться. Вещь полезная и дорогая.

— Так, а это что? — спросил я у Алукарда, заметив после очередной охоты рядом с водопоем красный металлический блеск в воде.

Хвост устремился в воду и, раскрыв шип на конце, аккуратно достал небольшой камешек.

— Это Фурорим. Плавится при низких температурах, а по базовым параметрам — до обработки прочнее стали. Солидная часть различных «великих» или просто фамильных клинков в древности делалось именно из этого металла. Такое оружие, помимо прочности, ещё и хозяев своих превращало в настоящих берсерков, не знающих страха и жалости, неутомимых, не чувствующих боли и не слабеющих от ран. Формируется в Лакунах в местах частых битв и сражений. То есть, равномерно раскидан почти всюду. Можно собирать, если увидим, лишним не будет.

— Смотри-ка, какая славная рощица! Это Суфрин! Амулеты из его коры используют как обезболивающее. Нужно обязательно сделать отметку на карте.

В итоге, чем дальше, тем больше выделанный кусок кожи, благодаря способностям Алукарда, заполнялся кучей мелких пометок, пояснений, звездочек и восклицательных знаков, обозначающих места, которые нужно обязательно разведать.

На пятый день наших охото-картографических вылазок мы увидели вдали большое облако пыли, гуляющее из стороны в сторону. И всё бы ничего, но сквозь него небо и землю соединяли множественные всполохи, похожие на молнии.

— Что это, Алукард? — удивился я.

— Стопроцентной уверенности нет, но надо сходить проверить… — заволновался он. — Если это то, что я думаю, тебе несказанно повезло! Не спеши! Вот молнии закончатся, тогда и рванём!

Рванули. Кеша летел над нами, направлял, чтоб не сбились с курса. Белка и Стрелка трусили чуть впереди. Мы с Дружком шли замыкающими.

Пыль вдалеке осела, открыв серое от зноя небо. И чем ближе мы подходили, тем меньше мне хотелось туда идти. Какое-то неприятное чувство выворачивало наизнанку внутренности. И вонь! Дикую вонь разносил по округе ветер! Пахло горелой плотью и шерстью.

А когда мы прибежали, перед нами предстало жуткое зрелище. На небольшом участке находились трупы теросов разных размеров и мастей, и разной же степени прожарки. Мелкие — обуглены в ноль, средние — в золотистой, мать её, корочке, крупные — в красно-коричневых, вздувшихся пузырями ожогах.

— Кто это их так? — подавленно спросил я.

— Не кто, а что! — возликовал Алукард и принялся плясать в воздухе. — Это аномалия такая! Нам «посчастливилось» присутствовать при формировании жилы Камня молнии!

Я извлёк из сумки книгу, подаренную Марком Моисеевичем, и нашёл: «Камень молнии (Фульгур) — окаменелость желтовато-серого цвета с прозрачными вкраплениями. Его жилы зарождаются при поражении теросов природными молниями. Чаще возникает рядом с Иллюзорными городами. Используется для усиления магии молнии».

Приглядевшись повнимательней к телам, я обнаружил на некоторых из них маленькие желтые кристаллические крупинки, по которым периодически пробегали электрические разряды.

— Так совсем же крохотные! Или придется ждать, пока подрастут?

— Конечно, тут размер имеет значение. Но с учетом твоих текущих способностей даже такая мелочь даст серьёзный прирост.

— Ясно, — следующие полчаса я ползал на карачках по полю с прожаренными теросами и собирал в ладонь мелкие песчинки.

— Слушай, а там одним из условий, увеличивающих шанс возникновения Камня молний, выступал Иллюзорный город. Я уже несколько раз натыкался на это название, да и ты как-то упоминал.

— Если кратко, это стихийный мираж, основанный на людских представлениях. Не обязательно город. Просто чаще всего он представлен в виде группы строений, — Алукард, пока я корячился, летал рядом и тыкал в особо крупные экземпляры Фульгура, — Из-за особенности формирования могут быть совершенно сюрреалистичными, фантастичными и нелогичными. Дома без дверей, «художественные» развалины, прозрачные стены вместо окон, искажение мерности — это лишь малая часть того, что может возникнуть на стыке Мира Грез и больного человеческого воображения, которое всю эту фантасмагорию создает.

— Звучит опасно.

— И ты не представляешь, насколько! Вот только внутри Таких городов можно найти естественные артефакты с самыми разными свойствами, которые человек фиг создаст собственными силами. Даже объяснить, как они работают, получается далеко не всегда…

— Тогда предлагаю просто сделать соответствующую отметку на карте, если найдем такой город. Но целенаправленной разведкой займемся позже, как будет время, — высказал я свое мнение, переползая к следующей тушке.

— Поддерживаю!

Когда некоторое количество «песка» молнии было собрано (я же не знал, сколько надо) Алукард оценил объём добычи и предложил:

— А давай его в тебя интегрируем? Обычно его в оружие или артефакты встраивают. Но в наших навыках работы с плотью у меня уверенности больше, чем в наших гипотетических умениях создавать артефакты или перековывать оружие.

— А давай! — легко согласился я.

Даже слишком легко — промелькнула в голове мимолетная мысль. Раньше я с куда меньшим энтузиазмом реагировал на предложения поэкспериментировать на себе, любимом.