Глава VI

ВОИНЫ шли по коридорам высокой аркады, под изогнутыми сводами потолка из красного камня. Фотонные свечи давали проходу теплый свет, ощущение древности, и прыгающие тени, по разбегавшимся от каждого перекрестка коридорам.

Рафен бросил взгляд через плечо.

— Это — одна из самых ранних построек крепости-монастыря, — объяснил он шедшим позади людям. — Возведение этих стен видел сам Великий Ангел.

— Впечатляет, — сказал брат капитан Горн, тоном предполагающим совершенно обратные чувства.

Рядом с Рафеном молодой Кейн ощетинился, и стиснул кулаки в широких рукавах. Два Кровавых Ангела резко отличались от гостей. Они носили одежды цвета ржавчины, а Горн и его люди облачились в темно-бордовое. Как и в случае с доспехами, Расчленители мало заботились об украшении себя. Горн, сержант ветеран Нокс и почетный гвардеец Рон были в обыденных одеждах отмеченных лишь скромным символом в виде циркулярного лезвия на плечах. Их Магистр уклонился от приглашения присоединиться, сославшись на желание подготовиться к предстоящему конклаву.

Рафен бросил на Кейна жесткий взгляд, но юноша не обратил внимания. Сержант начинал жалеть, что взял с собой младшего Астартес. Кейн был хорошим космодесантником, но невыдержанным и вспыльчивым. Рафен знал, что Расчленители видели это так же ясно, как и он. Это дело, которое Мефистион поручил ему и его людям — служить адъютантами кузенам с Кретации — было неподходящей работой для воина. Но если поручить ее рабам Ордена, это могло быть воспринято как серьезное оскорбление.

Горн указал вдоль длинного коридора.

— Мы должны пройти все это? — он огляделся. — Когда брат Корбуло предложил показать нам некоторые из сокровищ монастыря, я ожидал увидеть больше чем… кирпичи.

— Здесь многим можно похвалиться, сэр, — вмешался Кейн, не дожидаясь разрешения Рафена, чтобы заговорить. — Богатство нашего Ордена заключено в камне так же, как в золоте.

— Богатство, — повторил Нокс, уцепившись за слово. — Блаженны Кровавые Ангелы имеющие таки блага, — в голосе сержанта была притворная горечь и Рафен нахмурился, неуверенный к чему ведет ветеран.

Неожиданно Горн вскинул руку и указал на боковой коридор, где свет был тусклее.

— Вот. Что там?

— Одна из галерей.

— Тир? — засомневался Рон. — Стрельбище для болтеров? Я не слышу выстрелов.

— Это картинная галерея, брат, — поправил Рафен.

Нокс иронически фыркнул.

— Искусство?

Он отступил в сторону и быстро зашагал по коридору, тусклые свечи, становились ярче уловив его присутствие.

Рафен думал уже позвать Нокса, но и другие Расчленители последовали за ним, по-совиному таращась на работы на стенах и в овальных нишах.

На лице Нокскса появилась тонкая усмешка.

— Что это? — он указал на заполнявшую стены смесь экспонатов. Там были картины на разных материалах, каменные скульптуры и резьба по дереву, гобелены и прекрасные изделия из металла. Многие религиозного содержания, несущие священные образы Императора и Сангвиния. Другие абстрактные, явно сделанные для удовольствия, или пейзажи, изображающие десятки миров.

— Это трофеи с планет, которые ваш Орден привел к повиновению?

— Это работы наших боевых братьев, — сказал Кейн. — Каждая создана рукой Кровавого Ангела.

Нокскс захихикал.

— Вы рисуете…? — сама идея забавляла его. — Вы делаете эскизы и высекаете из камня?

— Это не работа летописцев? — предположил Горн.

— Это — работа для одухотворенных людей. Великий Сангвиний многое дал Кровавым Ангелам, — сурово сказал Рафен. — Среди прочего было чувство прекрасного. Эти работы — воплощение того дара.

Нокс сосредоточился на Кейне. Челюсть молодого космодесантника напрягалась.

— Так что, какая-то из этих милых вещичек твоя? Покажи мне, художник.

— Со всем уважением, брат сержант, — Кейн был достаточно осторожен, чтобы следить за словами. — Я бы попросил, вас быть вежливей.

— Ты бы попросил? — Нокс обменялся с Горном холодными улыбками. — Но интересно, могу ли я заставить тебя по-настоящему увидеть все это? — сержант указал вокруг. — Это, то, что делают Кровавые Ангелы, когда они должны сражаться с врагами человечества или молиться Золотому Трону? Они рисуют и шьют? — он ухватил край гобелена, на котором прекрасная золотая паутина нитей изображала лик Сангвиния.

— У моих братьев нет времени на такие вещи. Мы слишком заняты, воюя и умирая!

— Все это знак преданности идеалам Великого Ангела. — Кейн скрестил взгляд с мертвоглазым Расчленителем, в его голосе все отчетливей слышался гнев. — Как может Астартес сражаться за то, чтобы сохранить все, что есть хорошего и прекрасного во вселенной, если он не может оценить красоту? Быть слепым к этому, значит быть слепым к великолепию Императора.

— Мальчик читает мне лекции о том, как надо сражаться? — прорычал Нокс, обращаясь к родичам. — Могу ли я посметь наставлять его в рукоделии? — он дернул зажатую в кулаке ткань.

Рафен увидел, что ситуация накалилась и шагнул вперед. Нокс снова подстрекал Кровавых Ангелов, на сей раз, он обратил усилия на вспыльчивость Кейна. Похоже сержант ветеран понял — для того чтобы вызвать вспышку молодого космодесантника нужно что-то еще.

— Брат сержант, — начал Рафен, готовясь разрядить напряженность, но Горн преградил ему путь. Кровавый Ангел перевел дыхание.

— Минуту, Рафен, — капитан Расчленителей выглядел равнодушным, но в глазах была сталь, которая превратила слова в приказ. — Позвольте мужчинам поговорить.

Он колебался. Горн не был его командиром, но Расчленитель все равно стоял выше в иерархии Астратес. Бросить ему вызов … от такой мысли Рафену стало тяжело в груди.

— Война не все, что есть в жизни, — проговорил Кейн, его лицо раскраснелось. — Если вы не можете ценить величественность восхода солнца, или мощь великого сборника гимнов, то мне жаль вас.

Рафен напрягся. Неправильно. Неправильные слова. И он знал, что произойдет, когда Нокс начал ворчливо отвечать.

— Жаль? Как высокомерно, как типично для щенка Кровавых Ангелов, распекать тех, кто лучше его.

— Довольно — бросил Рафен, но никто не стал его слушать.

— Не провоцируйте больше мальчика, сержант, — мягко сказал Горн. — Он может нарисовать вам нелестный портрет.

Нокс отвернулся качая головой.

— Неудивительно, что ваш Орден едва волочит ноги, если вы лучшее что у него есть. Вы все позеры и закройщики?

Рафен увидел вспышку ярости в глазах Кейна, он знал, что не сможет предотвратить дальнейшее.

Клинок размытым пятном вылетел из ножен и замер в миллиметре от горла Нокса.

— Я не порезал вас, — прорычал Кейн, — но я бы удовольствием отрезал вашу заносчивость!

Импульсивный дурак! Рафен оскалился. Юноша играл на руку другому человеку, позволив превратить свой гнев в его оружие.

— Кейн! — позвал он. Да катись этот Горн. — Ты забываешься! Клинок в ножны!

Все что требовалось, это момент сомнения. Кейн дрогнул, Нокс боднул головой и сознательно задел щекой острие.

— Мальчик ранил меня, — сказал Расчленитель.

— Увы, — согласился Горн, отворачиваясь. — Это создает проблему. Пролитая кровь.

Рафен знал, бесполезно спорить, доказывая, что Нокс поранился сам. Это будет его слово против слова старшего воина. Он протолкнулся мимо капитана Расчленителей и подошел к своему бойцу. Лицо Кейна было пепельным, он слишком поздно понял, что попался на удочку другого Астартрес.

— Я хочу удовлетворения, — мрачно сказал Нокс. — В боевой яме.

Рафен впился взглядом в старого сержанта.

— Вы толкнули его на это. Почему?

Голос Нокса опустился до шепота.

— Чтобы увидеть, на что вы способны.

Кровавый Ангел поколебался, а затем протянул ладонь брату Кейну:

— Дай мне свой нож, парень. И покажи пальцы.

Юноша подчинился приказу. Рафен без паузы сжал пальцы солдата и вывернул их под неправильным углом, хрустнув всеми четырьмя суставами сразу.

Кейн зарычал от боли.

— Что…

Рафен взглядом заставил его замолчать.

— Иди к апотекарию. Нужно вправить. Они заживут, — он обернулся и впился взглядом в Нокса, нож Кейна все еще оставался в его руке. — Парень небоеспособен. Он не может встретить вас в яме. Это было бы несправедливо.

— Я могу сломать пальцы брата-сержанта, — предложил Горн, его губы подрагивали в намеке на улыбку. — Этого будет достаточно?

— Нет, — ответил Рафен.

Слова Мефистона, приказы псайкера не попадаться на провокации Расчленителей, эхом отзывались в мыслях. Я попрошу у него прощения позже, но сейчас нужно это сделать. Губы сержанта поджались.

— Кейн — часть моего отделения, я отвечаю за него, — он не сводил глаз с Нокса. — Я займу его место.


СО СМОТРОВОГО БАЛКОНА каменное полушарие боевой ямы походило на светлую, углубленную в пол чашу. Черные линии рассекали вогнутое пространство как широта и долгота на глобусе. Сервиторы установили полированную стальную решетку на отверстие для слива крови в центре, и осторожно, используя длинные тонкие руки, поднялись назад к краю.

Более низкие балконы начали заполняться, группы людей из каждого Ордена, собирались тут и там. Вот-вот должен был раздаться сигнал к началу. Внимательный взгляд Данте скользил по родичам и кузенам.

— Я знал, что произойдет что-то вроде этого, — Данте не нужно было смотреть через плечо на Корбуло, который стоял, скрестив на груди руки, с выражением неодобрения на лице. Ему не нужно было смотреть него, чтобы знать о мрачной тревоге, носителя чаши. Он мог уловить это в его словах. Корбуло шумно выдохнул.

— Сыновья Сангвиния, неспособны встретиться за столом переговоров без того, чтобы втянуть друг друга в бессмысленные споры?!

— Споры о чести никогда не бессмысленны, — ответил Данте. — А подобные собрания не могут пройти без выброса энергии, — он оглянулся и увидел, что Корбуло смотрит на него, теперь на лице жреца читалась усмешка.

— Вы, кажется, не волнуетесь об этом, — Корбуло недоговорил, и Данте позволил ему сделать собственные выводы. — Вы знали, так и будет. Раздор. Нечто, что приведет Астаретес в боевую яму… — он указал на арену.

— Я знал, — признал Магистр. — Как вы и сказали, это было неизбежно, — он поправил манжету одежд. — Да, мы все Сыновья Сангвиния. Но мы — беспокойная семья. Трений следовало ожидать.

— Мы — космодесантники, — ответил Корбуло. — Наше предназначение выше этого.

Предназначение, — повторил Данте, с холодной улыбкой. — Но мы знаем, что реальность не совпадет с идеалом. Даже примархи, в своем великолепии, не могли подняться выше человеческих эмоций. Ересь — вполне достаточное тому доказательство. Мы можем только стремиться к идеалу… Но было бы глупо притворяться, что мы свободны от таких вещей.

Корбуло снова нахмурился и Данте увидел понимание в его глазах.

— Вы… Вы позволили этому случиться.

— Именно.

— И больше того, возможно даже поощряете, — апотекарий покачал головой. — Лорд, почему?

Данте поднял руку, призывая к тишине, поскольку Астартес из почетной гвардии вошел на балкон и низко поклонился.

— Милорд? Доклад от распорядителя арены. Поединок может начаться по вашей команде.

Магистр кивнул.

— Спасибо, брат Герит. Скажите, что они могут начинать.


— ЭТО БУДЕТ единоборство, поединок доблести, — произнес сервитор, скрежещущий механический вокс звучал ровно, без эмоций.

— Борьба до сигнала, покажите мужество и честь. Холодное и огнестрельное оружие запрещено. Во имя Императора.

— Во имя Императора, — хором сказали Рафен и Нокс.

Оба мужчины облачились в боевые куртки из бычьей кожи, они часто носили такие в дни обучения. Слуга предложил обоим деревянные тренировочные мечи уравновешенные так чтобы имитировать боевое оружие, но без режущей кромки.

Нокс смотрел на него, водя пальцем по быстро зажившему шраму на щеке.

— Жаль. Я предпочел бы настоящий клинок этим игрушкам, — его голос был низким.

— Воин сражается тем, что попадет в руки, — парировал Рафен

— Как верно, — проскрипел Нокс и насмешливо отсалютовал.

— Начинайте, — сказал сервитор, и откатился на медных колесах назад в нишу.

Рафен подошел к краю боевой ямы и занял позицию прямо напротив Нокса. Не тратя время на эффектные движения или игру с Расчленителем Рафен сошел с края и съехал по крутому склону арены на каблуках сандалей.

Нокс проревел боевой клич и стремглав бросился на Кровавого Ангела, выставив тренировочный меч. Крик, достаточно громкий, чтобы лишить мужества обычного солдата, вызвал у Рафена лишь усмешку. Он развернулся и встретил оружие Расчленителя отбив его.

Нокс тяжело ударил и крутанулся, избегая контратаки. Рафен прыгнул боком через изогнутые каменные блоки, над черной линией. Сквозь подошвы он ощутил вибрацию машины, огромные шестерни и валы работали под ареной.

Расчленитель развернулся к нему снова, быстрый и проворный. Нокс обрушивал на Рафена удар за ударом, и Кровавый Ангел парировал их все. Но атаки были настолько быстры, что он едва успевал просчитывать собственный контрудар.

Удачная атака Нокса попала в цель, твердая грань учебного лезвия жестко поразила плотный бицепс Рафена. Копье боли пронзило Кровавого Ангела. Он отступил, чувствуя покалывающий пальцы отзвук боли.

Странно, но крови нет, на самом деле он меня только ушиб…

Нокс напал снова, и на сей раз Рафен промедлил. Второй удар, и затем третий, один в точку над ключицей, другой в предплечье. Каждый заставил кожу дергаться и дрожать от быстрой вспышки паралича. Борясь с этим, Рафен резким возвратным движением поймал Нокса, ударил плоскостью лезвия в лицо и снова открыл порез.

Он двинулся закончить начатое, но вибрация пола стала более сильной. Внезапно каменные блоки начали двигаться, земля, на которой стоял Рафен, дергалась и дыбилась. Другие участки боевой ямы вертелись или меняли высоту, статичная поверхность стала непредсказуемой. Беспорядочный ландшафт должен был сделать бой более сложным.

Кровавый Ангел мельком увидел людей, наблюдающих за поединком, когда блок, на котором он стоял, поднялся выше края арены. Заметил мрачного Кейна и остальной отряд рядом с Кровопийцами, которые кричали и аплодировали. В следующую секунду блок ускользнул из-под него, и он расчетливо прыгнул взиз. Обнажив клыки, Нокс метнулся, чтобы встретить его и Рафен оттолкнул соперника — слишком медленно, чтобы избежать удара по плечу.

На сей раз удар заставил оскалиться и вынудил напрячься все мышцы по бокам. Нервные центры. Он бьет по скоплениям нервов лежащих под плотью. Со стороны удары Нокса могли показаться случайными, беспорядочными, но это было далеко не так. Правильное приложение силы в правильных местах, даже несмотря на защитный подкожный покров черного панциря космодесантника, было достаточным, чтобы ослабить нервы и замедлить боевую реакцию. И если вы учились достаточно хорошо, правильный удар, даже нанесенный тупым учебным клинком мог вызвать паралич.


— НОКС ХОРОШО БЬЕТСЯ, для варвара, — отметил Корбуло.

— Это обычно для людей Сета, — согласился Данте, глядя через арену, на группу Расчленителей на другом смотровом балконе. — Они всегда отлично превращали гнев в оружие, — он оглянулся на апотекария. — И вот, друг мой, почему я позволил этому случиться.

— Милорд, я не сомневаюсь в ваших суждениях, но признаюсь, что не понимаю о чем вы, — Корбуло скрестил руки на груди.

Данте широким жестом словно обнял арену.

— Когда я только приказал созвать конклав, мне было понятно, что напряженность и неуверенность может наполнить монастырь так же легко как дым. Несмотря на хороший прием и величавые приветствия мы все остаемся воинами, Корбуло. Это в нашей природе: защищать, конкурировать и бросать друг другу вызовы. Напряженность должна быть рассеяна, — он кивнул на Рафена и Нокса, когда Кровавый Ангел обрушил особенно свирепый удар на противника, — Этот путь казался самым прямым.

— Мефистон приказал Рафену не поддаваться на провокации. Однако вы используете его для этого.

Данте кивнул.

— Я считаю это испытанием характера парня. Мефистон говорит о Рафене в превосходных степенях, и я хочу сам увидеть цвет его духа. Как воин реагирует на неожиданное, чрезвычайное… Это может быть самым разоблачающим, — он отступил от края каменного балкона. — Что касается Расчленителей, я уже знаю их достаточно хорошо, — Данте тонко улыбнулся. — Если бы кровь нашего примарха была пропущенным чрез призму лучом, то тогда Кровавые Ангелы оказались бы на одном краю спектра, а Расчленители на другом. В них все чего в нас нет, родич. И они действительно бесстрашны, ибо им нечего терять.

Корбуло недолго подумал.

— Именно поэтому вы связали с ними Рафена.

— Именно. Выявить истинные намерения Сета и его команды, — он посмотрел на людей в разных доспехах и одеждах Орденов приемников. — Среди наших кузенов есть те, кто последует за мной, потому что я лорд Кровавых Ангелов, потому что мы первые избранные Сангвиния. Но есть другие, которые выбрали собственный путь, которые будут противостоять мне. Но ни больше чем Сыновья Кретации.

— Они думают, что мы упадочные и слабовольные. И они никогда не делали из этого тайну.

— Важно избавить их от таких мыслей, — с нажимом сказал Данте. — И таким образом, Рафен станет наглядным примером. Напоминанием, каков Кровавый Ангел.


ОН ПЫТАЕТСЯ убить меня. Понимание было твердым как алмаз.

Поединок был санкционирован как схватка до сигнала. Правила непреклонны. Кровь может пролиться, но сражение между двумя воинами не могло пройти дальше точки нанесения критических травм и конечно не до смерти. Но Рафен видел другое намерение в мертвых глазах Нокса, отмечая как Расчленитель, с точностью снайпера выверяет силу каждого удара. Потом было бы легко оправдаться. Такие несчастные случаи весьма распространены в ходе обучения Адептус Астратес. И если бы Рафен пал в этой борьбе, что бы тогда сказали? То, что Кровавые Ангелы, страдают от собственных ошибок, не могут даже выдержать краткую схватку на тупых мечах.

Каменный пол загрохотал и снова двинулся, перестраивая себя и перемещая обоих бойцов. Нокс потянулся и ударил его снова, и от боли из глаз Рафена полетели искры. Он ощутил, что рука ослабла на рукояти учебного меча и нервы в пальцах не отвечают ему. Еще один удар, самое большое два, и Рафен замедлится настолько, что сержант Расчленителей, легко расправиться с ним. Рафен должен с этим покончить и покончить быстро.

Сжимая клинок, он ощущал в руках нетвердость и вялость, фыркнув, воин отбросил оружие и согнул пальцы как когти. Глаза Нокса вспыхнули, Расчленитель не ожидал такого.

Сражайся он с другим Кровавым Ангелом, Рафен ждал бы, что противник тоже бросит клинок, как жест уважения, чтобы они могли бороться на равных. Его не удивило, что Расчленитель этого не сделал. Нокс напал, изобразил обманный удар, качнулся и словно молот обрушил оружие на врага.

Деревянное лезвие ударило Рафена плашмя, на уровне горла. Ветеран вложил в удар каждую каплю своей силы. Рафен двигался так быстро, как мог. Не считаясь с болью от прежних ударов, которая жалила из глубины тела, он нырнул в атаку, не прочь от клинка, а сокращая расстояние между ними. Его руки взлетели, и он поймал край тяжелого оружия открытыми ладонями, дерево распороло голую кожу. Отзвук удара дошел до самых лопаток Рафена.

Пальцы Кровавого Ангела, сжались и скрючились. Расчленитель зарычал и скривился, он дергал оружие, тщетно пытаясь освободить его из хватки другого воина. Однако Рафен удержал захват. Крутанувшись по ходу движения Нокса, он потянул меч на себя. Темный лак, покрывающий лезвие, трескался и крошился.

Нокс внезапно понял, что делает Рафен, но он вложил слишком много сил и позволил противнику обратить против себя собственную атаку. Лицо Кровавого Ангела стало диким. Рафен ощутил, знакомую волну питаемого гневом жара, вспыхнувшего внутри. Самый край из ярости, тень Черного Гнева.

С воплем Рафен согнул клинок, и жесткое дерево раскололось. Оружие с треском сломалось, будто лопнувший рычаг, внезапное освобождение отбросило Нокса назад.

Кусок лезвия все еще оставался в скрюченных пальцах, Рафен двинулся на врага, обрушивая удары на предплечья Расчленителя которые тот поднял, чтобы защитить лицо. Потом боец отбросил обломок и напал с голыми руками, оставляя новые глубокие отметины.

Кулак Рафена ударил в лицо Нокса, и он ощутил приятное давление попавшего в цель удара. Его суставы вернулись покрытые кровью — частью вражеской, частью собственной — запах, словно искра коснулся ноздрей. Острый, резкий аромат доставлял удовольствие.

Нокс отшатнулся, пытаясь уйти от удара. Рафен не позволил ему этого.


ГЛАЗА КОРБУЛО СУЗИЛИСЬ, когда зрители внизу зааплодировали зрелищу.

— Как далеко мы позволим этому зайти, лорд? Они могут прикончить друг друга.

Данте внимательно следил за боем.

— Такого не будет.

— Вы уверены?

Магистр не поднял глаз.

— Все, в чем я уверен, так это в том, что любое мое вмешательство принесет больше вреда, чем пользы. Все должно идти, как оно идет.

— Вы доверяете тому, чей родной брат был предателем, — парировал апотекарий.

— Я доверяю Кровавому Ангелу, — твердо ответил Данте. — Брат Рафен прежде всего Кровавый Ангел

— У меня есть сомнения, — сказал Корбуло, низким голосом.

— Конечно, есть, — сказал его господин. — Именно поэтому вы по левую руку от меня, чтобы не дать мне впасть в самодовольство.

Апотекарий медленно глубоко вздохнул.

— Тогда, в этом качестве, позвольте мне быть откровенным, милорд.

— Меньшего я не ожидаю.

Корбуло немного помолчал.

— Этот сбор… я боюсь, он не послужит цели, которой вы хотите добиться. Я смотрю на крепость-монастырь и вижу все эти незнакомые лица, я вижу отсутствие павших воинов и воинов отосланных прочь, чтобы поддержать миф, который мы распространяем. Я окружен незнакомцами, лорд, и я чувствую себя призраком на собственной тризне.

Данте медленно кивнул.

— Полезно обдумать собственную смертность, не так ли, друг мой?

Корбуло открыл рот, чтобы ответить, но его слова заглушил рев Астартес столпившихся под ними.


ШЕСТЕРНИ ПОД боевой ямой громыхали и вращались, каменные плиты сдвинулись снова, изменяя пространство между двумя бойцами. Рафен погрузился вниз, в то время как Нокс поднялся над ним. Расчленитель увидел шанс и бросился на молодого воина, прыгнул с высоты, оскалив зубы. Рафен встретил его двумя ударами и отшвырнул Нокса так что голова ветерана стукнулась о шипящий поршень, вытолкнувший поднявшийся блок.

Рафен скрипел зубами, и неожиданно все чего он захотел это вкуса крови во рту. Горячего потока вита, вырванного из этого высокомерного заносчивого дурака.

Как смеют эти варвары считать себя равными Кровавым Ангелам? Ярость грохотала в его ушах, кровь неслась сквозь вены. Как смеют они осквернять это место своим присутствием?

Каждый злобный взгляд, каждое фальшивое слово и тщеславие, которое Расчленители обратили на Рафена и его людей на Эритене, вернулись к нему в то миг, и все, что он мог чувствовать, было темным и мощным гневом на братьев Нокса. Осуждающие слова Мефистиона потерялись среди рычащей ярости, которая напряглась в его мускулах. Рафен хотел лишь бить сержанта ветерана снова и снова, чтобы выбить из него чванство, заставить понять свое место в сравнении с истинным Сыном Великого Ангела.

Нокс бил в ответ, но растущий Гнев сделал вражеские атаки отдаленными и незначительными. Рафен обрушил калечащий удар, на сей раз, ощутив треск ребер под темной кожей на торсе врага. Нокс закашлялся, и Рафен на крошечный миг увидел блеск эмоций, вспышку удивления в мертвых глазах.

Он двигался без осознанных мыслей, завел ногу за голень Нокса и сделал подсечку.

Рука Рафена метнулась вперёд и вцепилась в грудь кожаной куртки другого воина, придавливая того и жестоко колотя об каменный пол боевой ямы.

Нокс охнул от боли. Рафен игнорировал резкие удары противника по корпусу и подтащил голову ветерана на край широкой каменной плиты, во впадину, образованную движением подъемных поршней. Наверху, замер достигший вышей точки блок, поршни выплюнули пар. Без паузы камень стал опускаться наместо, двигаясь на сжимающихся поршнях во впадину, занятую сейчас черепом Нокса.

Расчленитель увидел, что темная глыба опускается и стал вырываться из железной хватки Кровавого Ангела. Если Рафен не отпустит его, камень отделит голову Нокса от плеч и раздавит в кровавую кашу.

Возможно, Рафен знал это на каком-то уровне, но он был полностью сосредоточен на том, чтобы выдавить жизнь из врага. Его клыки обнажились, запах пролитой крови загустел в ноздрях. Нокс попытался заговорить, но его горло было заполнено жидкостью, которая стекала с губ. Камень все опускался, растя и растя перед его глазами.

— Рафен, — имя было приказом, ясным и определенным; но Кровавый Ангел, казалось, не слышал, удерживая хватку.

Ноксу оставалось жить секунды, падающая гильотина камня прикончила бы его.

— Рафен, освободи его, — слова Мефистона прорвались сквозь миазмы огромной ярости, и Кровавый Ангел резким движением выполнил приказ.

Нокс откатился за миг до того как, камень грохнулся на свое место, и лежал, тяжело дыша. Рафен поглядел на кромку ямы и увидела лорда Смерти, в глазах псайкера читался запрет.

— Борьба до сигнала, — сказал он ему, со скрытым упреком, — не до убийства. — Мефистион поднял голову и осмотрел балконы вокруг. — Эта встреча завершена. Вопрос улажен, и честь удовлетворена. Да не услышим мы больше об этом.

С шипящим скрежетом каменный пол вернулся к своей первоначальной форме чаши. Наверху, космодесантники начали группами расходиться.

Рафен стоял молча, гнев в нем утих, но не исчез. Отступил как отлив, но остался на краю сознания, все еще пенясь.

Расчленитель с трудом поднялся, и выплюнул густой комок кровавой слюны. Он провел рукой по разодранной щеке, вытирая блестящую темную жидкость.

— Жаль, — нахально сказал он помолчав. — Я бы хотел воспользоваться этой возможностью до самого конца. Разве ты не согласен?

Рафен бросил на него злобный взгляд.

— Тогда вы сейчас были бы трупом, кузен.

Нокс с трудом усмехнулся.

— Смерть ждет меня очень далеко от этого места.

Невероятное высокомерие. Только что жизнь Нокса была в руках Рафена, и теперь это беспокоило ветерана не больше чем плохая погода. На миг ярость снова вздыбилась, и Рафен пожалел, что подчинился приказу Мефистиона.

Нокс повернулся и двинулся по склону боевой ямы. Рафен глядел на него, пальцы стиснулись в кулаки. Он выкрикнул имя Нокса, не желая, чтобы на этом все кончилось.

— Я побил тебя. Думаю, теперь ты мне должен трофей.

Ветеран повернулся и посмотрел на Кровавого Ангела.

— У меня мало что есть, для такого богача как ты, — парировал он.

— Тогда ответь на вопрос, — Рафен шагнул следом. — Зачем? Зачем ты спровоцировал поединок? В этом не было никакого смысла, ты ничего не добился!

Нокс заколебался, и посмотрел туда, где ждали Горн и другие Расчленители.

— Я сделал только то, что мне приказали.

— Сет потребовал этого? — покачал головой Рафен . — Для чего?

Ветеран кивнул на него.

— Твой Орден сбился с истинного пути, парень. Это вызывает вопросы, которые должны быть заданы. Насколько слабыми стали Кровавыми Ангелы?

Прежде, чем Рафен смог придумать ответ, Нокс еще раз кивнул и выбрался из ямы.

Рафен стоял, смотрел на свои руки все еще покрытые кровью Нокса и думал. Какой же ответ он дал на этот вопрос?

Загрузка...