Ковчег изгоев

Часть 5

Они провели нас какими-то катакомбами длиной в несколько километров, по известным только им приметам выбирая путь среди запутанного лабиринта ходов. В конце пути мы вошли в высокую пещеру, в потолке которой были видны трещины. Сквозь них проникал дневной свет, и потому было светло и уютно. К этой пещере примыкали ещё две, следующие друг за другом. В них одна стена отсутствовала, и пол заканчивался резким обрывом, поэтому обе пещеры казались широкими террасами, выдолбленными в отвесной скале. Из этих пещер открывался вид на плоскую равнину внизу, на другом конце которой стоял странный город из каменных башен. Там были только башни, сложенные из тёмных валунов, копьями врезающиеся в жёлтое небо.

Я на мгновение задержалась, увидев этот странный пейзаж, а потом прошла за Таро в небольшой закуток дальней пещеры, где на лохматых звериных шкурах лежал бледный Мангуст. Верхняя оболочка его скафандра и куртка были сняты, а грудь туго забинтована серыми тряпками, на которых в трёх местах проступали кровавые пятна.

Увидев нас, он подался вперёд, и его глаза на какое-то время ожили.

— Командор, — прошептал он лихорадочно. — Тия… Она убила Тайса и пыталась убить меня. Она с этими людьми…

— Я знаю, — присаживаясь рядом, проговорила я.

Положив руку ему на плечо, я заставила его снова лечь, и он бессильно распластался на шкурах. Подсев к нему с другой стороны, Джулиан начал снимать повязку. Дакоста стоял в стороне, глядя на Мангуста остановившимся взглядом. Хотелось верить, что его потрясли слова раненого, а не его вид.

— Я подвёл вас… — прошелестел Мангуст, глядя на меня потускневшими глазами.

— Нет, — возразила я. — Мы беспокоились о вас и рады, что вы живы.

— На корабле всё в порядке?

Я поймала взгляд Джулиана и кивнула.

— Всё хорошо. Поберегите силы, они вам понадобятся.

Джулиан рывком снял повязку и открыл три зияющие обугленные раны. Дакоста тут же отошёл. Джулиан какое-то время напряжённо смотрел на раны.

— Плохи мои дела, доктор? — попытался улыбнуться Мангуст.

— Пока вы живы, надежда есть, — ответил тот, пододвигая ближе свою сумку. — Значит так, я обработаю раны и сделаю перевязку. А дальше, вам самому придётся бороться за свою жизнь.

— Это ничего… — прошептал он. — Я живучий…

Джулиан открыл сумку и посмотрел на меня.

— Я справлюсь сам.

Я вышла. Белый Волк присел рядом со своим другом на то место, откуда поднялась я, и взял его руку в свою.

Дакоста стоял на краю террасы, скрестив руки на груди, и мрачно смотрел на странный город вдали.

— Он не выживет, — произнёс он. — Удивительно, что он вообще ещё жив.

— Что предлагаете?

— Ничего, МакЛарен всё делает правильно. Врач не должен сдаваться, пока пациент жив… Чёрт, я не могу избавиться от мысли, что это моя вина.

Вряд ли он нуждался в утешении, поэтому я промолчала. Какое-то время я вглядывалась в город на другой стороне равнины, а потом увидела, что над ним в белёсой дымке кружат то ли огромные птицы, то ли похожие на них летательные аппараты.

— Что это за город? — спросила я, обернувшись.

К нам тут же подошёл Таро и встал рядом.

— Это и есть их гнездо. Оттуда выползает всё зло, и там умирает любое добро. Они называют его Бет, Врата Храма. Мы зовем его змеиным гнездом.

— Так кто же всё-таки они?

— Светлые… Во главе у них стоит Жрец Света. У него есть паства — покорные и верные рабы. У него есть армия, которую он использует как пушечное мясо. У него есть Голос, который может свести с ума любого.

— Сколько их?

— Много. По нашим наблюдениям не меньше пяти тысяч.

— Откуда столько?

— Они прибывают сюда с каждым звездолётом, привозящим оружие, припасы и топливо, и уже не могут улететь назад.

— Почему?

Он перевёл на меня взгляд холодных, как чёрный агат, глаз.

— Воронка. Они все заперты здесь, как и мы. Стоит любому звездолёту приблизиться к выходу из этого пространственного мешка, как появляется эта воронка и засасывает всё обратно. Чем ближе звездолёт прорывается к выходу, тем сильнее гравитационное поле. Они уже наловчились пользоваться этим. Как только в зоне действия воронки появляется звездолёт, они посылают к выходу свою посудину и воронка засасывает гостя, которого они тут же берут на абордаж. Звездолёт присоединяется к их флоту, а людей они «просветляют», а если те не поддаются, что бывает нечасто, просто отправляют в цепях в катакомбы или казнят на радость своему стаду баранов. — Но нас они не встретили у входа, — заметил Дакоста.

— Это потому что они знали, кто мы и у них уже тогда был другой план, — предположила я и снова взглянула на Таро. — Чего они хотят?

— Власти, — пожал плечами он. — И выбраться отсюда.

— А этот Голос? Какого рода воздействие он оказывает?

— Он появляется в центре головы и пытается пробиться в сердце. Он обещает покой и свободу, забвение боли. И, наверно, дает всё это, если светлые считают себя свободными и счастливыми, и готовы глотку перегрызть за своё божество. Пять членов моего экипажа попало к ним, и двоих мне пришлось убить собственными руками, потому что иначе они бы убили меня.

— А противостоять этому голосу можно? — спросила я.

— Да. Нужно просто не соглашаться на его предложение. Не откроешь — не войдёт.

— Так просто?

Он какое-то время задумчиво смотрел на меня.

— Это совсем не просто. Это даже невозможно. Есть совсем немного людей, которые устояли.

— А ты слышал этот Голос?

— Да, несколько раз, но он никогда не говорил именно со мной.

— А теперь скажи, — я развернулась к нему. — Это может быть гипнотическим воздействием? Этот голос может быть генерирован машиной или человеком?

— Это голос божества, — совершенно серьёзно возразил он. — Ты можешь считать меня сумасшедшим. Может, я, и правда, сошёл с ума среди этого безумия, но я знаю, что это не человек и не машина. Это сущность.

— Светлая или тёмная?

— Она зовет себя божеством Света. От неё, как я знаю, исходит свет. Но её приспешники творят зло, и вокруг него бурлит Тьма. Поэтому я скорее умру, чем соглашусь уступить ей.

— Ты видел это божество? — прошептала я, пораженно глядя на него.

Он печально посмотрел мне в глаза.

— Я видел. Я ходил в этот город, я поднимался по ступеням храма и, никем не замеченный, прошёл среди золотых колонн. Я подошёл к алтарю из мерцающего хрусталя и увидел его… Оно сияло не как солнечный свет, а как горные вершины, покрытые снегом в лучах солнца, как гребни волн, мерцающие радужной пеной, как ветви сакуры весной, как цветы хризантем летом. И тогда я услышал этот голос. Он звал и успокаивал, он манил и обещал так много… Я развернулся и ушёл.

— Почему? — глядя ему в глаза, спросила я.

— Потому что за пару часов до этого они сожгли заживо Джеймса Окленда, который сказал «нет» этому «божеству Света».

Он снова посмотрел на город вдали. Я обернулась к Дакосте, внимательно слушавшему наш разговор.

— Ну, доктор? Идеи есть?

— Думаю, что это может быть магия, но не исключено и то, что это мистификация.

— Мистификация? — переспросил Хок, который сидел неподалеку на перевернутом ящике и тоже прислушивался к разговору. — Вы не знаете, на что способна Тьма, когда хочет добиться своего. Командор… — обратился он к Таро.

— Зовите меня по имени, — перебил тот. — Здесь другая жизнь. Здесь нет званий.

— Хорошо, так даже лучше. Скажите мне, Таро, здесь есть магия?

Тот удивлённо взглянул на Хока, а потом на меня.

— Твой старпом в своём уме? Командор третьего класса спрашивает что-то о магии?

— Здесь нет званий, как ты справедливо заметил, — произнесла я. — Его зовут Хок. Того парня, что вы подобрали — Мангуст, а того, что сидит рядом и держит его руку, — Белый Волк.

— Белый… — Таро обернулся на старшего стрелка и подошёл ближе, потом вернулся ко мне. — Это шутка?

— Он оборотень, — уточнила я. — Чему ты удивляешься? Разве не слышал в детстве от папы сказки о белой лисице, которая превращалась в прекрасную девушку? У нас есть белый волк, который превращается в симпатичного парня.

— А вы летаете? — он с иронией взглянул на Хока.

— Нет, но иногда пикирую. Ответьте на мой вопрос и не беспокойтесь за нашу психику. Мы должны знать, с чем имеем дело.

Таро какое-то время задумчиво смотрел на него, потом перевёл взгляд на меня.

— Ты очень изменилась…

— Очень… — согласилась я. — И порой мне кажется, что это уже не я. Для меня эти четырнадцать лет тоже не были триумфальным шествием по ковровой дорожке, усыпанной розами и лилиями. Не думаю, что в твоём мире есть что-то, что может меня удивить или напугать. Ответь, это магия?

— Я не знаю другого объяснения тому, что здесь происходит, — наконец ответил он.

Джулиан вышел из закутка, сдергивая с рук тончайшие перчатки. Вид у него был мрачный.

— Ну, как? — повернулся к нему Хок.

— Если б мы были в современном медицинском центре, я бы за неделю поставил его на ноги. Ему нужен регенерационный раствор, подключение к реанимационной аппаратуре. Лёгкие повреждены, большая кровопотеря, и хуже всего то, что у него уже просто нет сил бороться за свою жизнь. Белый Волк и Митико разговаривают с ним, потому что если он потеряет сознание, то уйдёт навсегда. Но он всё равно постоянно проваливается в беспамятство. Это всё только изматывает его.

— А ты не можешь помочь ему так, как помог мне? — спросил Хок.

Джулиан вздохнул.

— Я уже сделал всё, что мог, но, боюсь, что этого недостаточно.

Следом из закутка появился Белый Волк.

— Он умирает? — спросил он.

— Вы же видели, что у него три лучевых ранения грудной клетки. К тому же он обессилен борьбой за жизнь в самом начале.

— Мы нашли его в лесу у подножия горной гряды, — сообщил Таро.

— От того места до гор несколько километров, — пробормотал Белый Волк. — Он, и правда, живучий.

— Странно, — проговорил Джулиан, оглянувшись на равнину, но, похоже, даже не заметил город вдали. — Он уникален. Зачем-то он появился на свет, почему он должен так рано уйти?

— Но если ты сделал всё, что мог… — начала я, но он вдруг резко обернулся ко мне.

— Нет, не всё… Есть ещё одно средство. Доктор, — он взглянул на Дакосту, — ваше мнение, его можно спасти?

— То, что он ещё жив, это — чудо.

— Правильно, — согласился Джулиан. — А чудеса так просто не случаются. Таро, у вас есть чистая питьевая вода и сосуд, которым вы можете пожертвовать?

Тот кивнул и приказал Томашу, принести пластиковый стакан и котелок с водой. Джулиан вернулся в закуток и снова присел рядом с Мангустом. Его грудь была перевязана белыми широкими бинтами, но на их фоне бледное лицо раненного казалось голубовато-серым.

— Держись, Мангуст, — пробормотал Джулиан, расстёгивая свою куртку и доставая из внутреннего кармана странный потемневший футляр. — Ты ещё не всех своих змей задавил. Ты только начал. У тебя всё впереди.

Он открыл боковую дверцу металлической капсулы и вынул оттуда плоскую бутылочку прозрачного стекла. Положив её рядом, он извлек из сумки контейнер, открыл его и выбрал из набора самую длинную и тонкую иглу. Открыв флакон и глядя на просвет, он опустил иглу внутрь и, едва острие коснулось верхнего края похожей на обычную воду жидкости, достал её обратно.

Опустив иглу в стакан с водой, он аккуратно закрыл бутылочку, спрятал её в футляр и убрал в нагрудный карман. Потом он какое-то время тряс стакан, после чего вылил две трети воды на камни и снова долил его. Так он делал раз за разом, сливая большую часть воды и снова наполняя стакан. Лишь однажды он отвлекся, заметив, что Мангуст перестал дышать.

— Эй, эй, мальчик, не время спать, — проговорил он, похлопав его по щекам. — Потерпи немного, я сейчас помогу тебе.

Мангуст с трудом открыл мутные глаза и слепо уткнулся взглядом в потолок пещеры. Джулиан продолжил своё занятие, поглядывая на пациента. Рядом сидел Белый Волк и уговаривал Мангуста держаться, время от времени тормоша его.

— Кажется всё… — пробормотал, наконец, Джулиан и, приподняв голову Мангуста, осторожно влил содержимое стакана ему в рот.

Тот вдруг захрипел и выгнулся.

— Что с ним? — рванулся к нему Дакоста. — Дайте ему обезболивающее!

— Он сейчас потеряет сознание, — проговорил Джулиан, положив руку на бледный лоб раненого, мгновенно покрывшийся испариной.

И тут же Мангуст замер и как тряпичная кукла опал на шкуры. Джулиан поднялся и подал стакан с иглой Таро.

— Уничтожьте или спрячьте там, где никто это не найдёт. И то, и другое смертельно опасно.

— Что вы ему дали? — спросил Дакоста.

— Слёзы дракона, — устало ответил Джулиан. — Один из самых опасных ядов, но в очень малых дозах он может спасти жизнь, потому что приводит организм в состояние сильнейшего стресса и заставляет его бороться. Ни на одной из планет, где известен этот состав, официальная медицина не решается его применять. Слишком велик риск передозировки. Если ему суждено выжить, то это его спасёт.

— А если вы убили его?

— В таком случае он был мертв ещё до этого.

— Вы сумасшедший, МакЛарен! — в ярости воскликнул Дакоста.

— Добро пожаловать в реальный мир, коллега, — язвительно улыбнулся Джулиан и прошёл мимо него.

Ночь накатилась так же быстро, как обычно. Какое-то время острые шпили города чёрными силуэтами выделялись на золотом, быстро темнеющем небе, а потом он исчез, и лишь через какое-то время на башнях зажглись яркие огни, как россыпь оранжевых звёзд.

— Красиво… — пробормотала я, глядя вдаль.

— Приманки Тьмы никогда не бывают отвратительны, — заметил Джулиан.

Мы прошли в большую пещеру, в центре которой хозяева разожгли костёр. Я присела на перевёрнутый ящик, глядя в настоящий огонь, и снова подумала о Мангусте.

— Как дела у нашего друга? — спросила я.

Джулиан посмотрел на свой браслет и удовлетворённо кивнул.

— Началась регенерация.

— Ты уже научился использовать браслет и для таких целей? — улыбнулась я.

— Я всегда быстро учусь пользоваться тем, что облегчает мне жизнь.

Дакоста, который откровенно дулся полдня, тоже взглянул на свой браслет и начал что-то переключать.

— Да, регенерация идёт, но она существенно замедлилась последние два часа.

— Организм истощён. Ему нужны резервы, — пожал плечами Джулиан.

— Биовитал?

— Пожалуй, но не больше одного кубика.

— Этого не хватит.

— Хватит, если делать каждый час по одной инъекции. Я выхаживал многих и знаю, что подпитку нужно давать постепенно. Тогда организм будет регенерировать спокойно и уверенно.

— Не лишено смысла, — Дакоста поднялся. — Пойду, поставлю инъектор.

Он вышел. Джулиан посмотрел ему вслед и увидел в темноте ночи оранжевую россыпь огней.

— Не боитесь, что ваш костёр тоже виден оттуда?

— Нет, — ответила Долорес, зябко ёжась. — Террасы закрыты маскировочным полем.

— У нас не так плохо с техникой, — сообщил один из близнецов, я никак не могла понять кто из них Ник, а кто Мик. — Мы часто ходим на кладбище звездолётов и тащим всё, что можно отвинтить или отрезать.

— Что это за кладбище звездолётов? — поинтересовался Хок.

— Это ущелье, на дно которого они сбрасывают ненужные или не подлежащие восстановлению звездолёты, — ответил второй близнец. — Они и не подозревают, что мы знаем проход на дно ущелья. Конечно, корабли уже безнадёжно испорчены, и с них снято всё стоящее, но там можно найти осветительные приборы, всякие провода и тросы, даже микрочипы для анализаторов. Однажды мы даже сняли оттуда почти не повреждённый телескоп и теперь можем видеть, что происходит над нами и, при удачном расположении планеты, — возле выхода из мешка.

Дакоста вернулся и присел на своё место. Неожиданно я заметила движение возле входа в пещеру. Посмотрев туда, я увидела высокую бледную женщину в чёрном комбинезоне, покроем напоминающем самурайские доспехи. Её чёрные волосы были уложены в высокую причёску. Очень медленно она подошла к костру и протянула к нему руки. Все молча смотрели на неё.

— Призрак… — тихо произнёс Джулиан, подходя ближе.

— Наша Чёрная дама, — подтвердила Долорес. — Она приходит почти каждую ночь, чтоб погреться у костра. Сначала мы боялись, а потом привыкли. А вы, похоже, не боитесь призраков?

— Я не боюсь ни человеческих душ, ни астральных проекций, — ответил он и, остановившись рядом с незнакомкой, осторожно поднёс руку к её голове. — Вы пытались вступить с ней в контакт, поговорить, спросить, зачем она здесь?

— Конечно, — кивнул Окато. — Но она не отвечает. Просто постоит здесь, выходит на террасу и уходит дальше в темноту, — он печально вздохнул. — Как ушла три года назад. Её звали Ребекка Ву, она была помощником по науке на «Фудзиваре». Она устала и сдалась. Но они почему-то убили её. И она вернулась к нам. Вот так.

— Теперь я верю, что здесь есть магия, — пробормотал Дакоста.

— Чем ближе к этому змеевнику Бету, тем больше этой магии, — проворчал Томаш.

— Бет… — повторил Джулиан, задумчиво рассматривая печальное лицо Чёрной дамы. — А звезду они называют часом не Алеф?

— Да, — настороженно посмотрел на него Окато.

— А планета, конечно, Гимел?

— Совершенно верно.

Джулиан обернулся к Дакосте и вопросительно взглянул на него.

— Доктор МакЛарен имеет в виду, что именно этими буквами древнееврейского алфавита обозначались Солнце и Земля, — пояснил тот. — А карта Таро старшего аркана «Двери Храма», которая чаще интерпретируется как Жрица, обозначалась буквой Бет или Бейт.

— Что это за карты? — нахмурилась Долорес.

— Это карты для гадания. Считается, что они изначально представляли собой «Книгу Тота», состоявшую из 78 золотых пластинок, на которые были нанесены некие таинственные знаки.

— Карты Таро, безусловно, имеют связь с Каббалой, — добавил Джулиан, — книгой, в которой зашифрованы многие тайны древней магии, наука о Боге, о Человеке, о Вселенной. Она была написана теми же буквами.

— Значит, это древняя магия? — спросил Окато.

— Каббалу исследовали и комментировали христианские мистики, — возразила я. — Её язык считался магическим и использовался в ритуалах на протяжении многих веков после того, как исчезли люди, говорившие на этом языке в повседневной жизни.

— И всё равно это полезное открытие… — начал Дакоста, но Чёрная дама медленно повернулась и пошла к выходу на террасу. Мы молча провожали её взглядами, а она дошла до конца площадки и растворилась во тьме. — О чём я говорил? — пробормотал мальтиец. — Ах, да… Это полезное открытие, потому что мы теперь знаем, какой вид магии может здесь применяться. То есть это магия, которая основана на Каббале и использует древнееврейский алфавит.

— Вам она известна, и вы думаете, что это вам поможет, — произнёс Джулиан и подошёл к нему. — Боюсь, что всё не так просто. Вы говорите о ритуале, а ритуал — это лишь карта волшебной страны. Но ведь есть те, кто знают дорогу и без карты, — он опустился на корточки и его глаза оказались на одном уровне с глазами Дакосты. — Вспомните, начинающий маг бормочет заклинания, боясь сбиться и упустить что-то из таинственных формул, он напрягается до испарины, стоя в тщательно начерченной пентаграмме, и всё это лишь затем, чтоб извлечь огонь. А кто-то… — он поднял руку и щёлкнул пальцами, — уже не нуждается в столь сложных манипуляциях и без труда получает желаемое.

Дакоста молча смотрел на маленький язычок пламени, появившийся между его скрещёнными пальцами.

— Это фокус?

— Простой, если знать секрет, — Джулиан дунул и огонек погас. Он развернул пустую ладонь и показал Дакосте. — Я всё это к тому, что все эти знаки могут ничего не значить и быть использованы только для создания антуража таинственности. На их месте могли быть руны Одина или шумерская клинопись. В последнем случае вы бы сказали, что мы имеем дело с последователями Мардука и Иштар или вовсе начали бы искать разгадки в эпосе о Гильгамеше? Боюсь здесь всё куда сложнее.

— Странные у тебя врачи, — заметил Таро, подойдя ко мне.

— Это их хобби, — пояснила я тоном «не бери в голову». — Они оба рыцари-госпитальеры, правда, из разных Орденов.

Он задумчиво кивнул. Джулиан поднялся и посмотрел на него.

— Вот что меня больше всего интересует, так это их божество.

— Оно настоящее, — заверил Таро.

— Не спорю… Но если мы хотим справиться с ними, мы должны уничтожить их божество.

— А божество можно уничтожить?

— Если его можно заточить, то его можно и уничтожить. Я впервые встречаю божество, столь привязанное к одной пространственной нише, к одному измерению. Вряд ли это говорит о его неуязвимости и всесилии.

— А вы встречали много божеств?

Джулиан молча развернулся и отошёл.

— Судя по всему, твои люди не собираются сидеть здесь четырнадцать лет, — обратился ко мне Таро.

— Нет, — покачала головой я. — Конечно, нет.

Он вопросительно посмотрел на своих товарищей и, видимо, получил молчаливый, но единодушный ответ.

— Хорошо, — произнёс он, присаживаясь рядом. — Я, как только увидел тебя, понял, что ты здесь неспроста. Ты всё равно не будешь сидеть в пещере и утешаться комариными укусами. Тебе всегда удавалось развернуть Фортуну лицом к себе. И я готов поверить, что ты и твоя странная компания сможете изменить хоть что-то и сейчас. Мы поможем вам, даже если это будет стоить нам жизни.

— Тем более что это трудно назвать жизнью, — добавил Окато.

— С чего начнем? — спросила Долорес.

Джулиан снова обернулся.

— Я хотел бы увидеть это божество.

— Это опасно, — заметил Таро.

— Просто укажите мне путь, и я пойду один.

— Нет, я отведу вас.

— Я тоже пойду, — поднялся Дакоста.

Джулиан вопросительно взглянул на Хока.

— Не думаешь же ты, что я отпущу тебя одного, — проворчал тот.

Они оба взглянули на меня.

— Да, мне тоже интересно, — кивнула я.

— Если мы пойдем большой группой, это привлечёт внимание, — проговорил Таро. — Четыре-пять человек, не больше. Пойдём завтра днём, постараемся попасть в Храм на богослужение. Они открывают ворота рано, чтоб работники могли уйти в горы и на поля, но в полдень они собираются на свои моления. Смешавшись с толпой, мы можем попасть в Храм и увидеть его. Уйдём, когда они будут возвращаться на работы.

Решив так, мы улеглись на матрасы, расстеленные у стены, и постарались заснуть.

Утро было бледным и холодным. Поднявшись со своего ложа, я увидела, что Джулиан всё ещё спит. Наверно, ему снилось что-то хорошее, потому что его черты разгладились, и на губах появилась лёгкая полуулыбка. Последнее время я замечала, что ему всё чаще снились хорошие сны, а кошмары становились всё реже. Он утверждал, что это моя заслуга.

Какое-то время я нежно смотрела на него, а потом заметила задумчивый взгляд Таро, обращённый на меня.

Встав, я потянулась и прошлась по пещере и, выглянув на террасу, увидела высокого человека, закутанного в шкуры. Подойдя ближе, я убедилась, что это Мангуст. Он стоял, глядя на равнину, где в серой дымке уже прорисовывался силуэт города. Заметив меня, он обернулся. Его лицо было землисто-серым, а глаза тусклыми.

— Как вы себя чувствуете? — спросила я.

— Знобит… — прошептал он.

На террасу вышел Джулиан. Мангуст посмотрел на него долгим измученным взглядом.

— Знаете, доктор, мне почему-то не хочется вас благодарить, — произнёс он.

— И не надо себя заставлять, — Джулиан положил ладонь ему на лоб и тот закрыл глаза. — Есть хотите?

— Меня тошнит от одной только мысли о еде.

— Значит, вы о ней всё-таки думаете, — он отнял руку, и открывшиеся глаза Мангуста стали куда более ясными. Достав пенал с пищевым концентратом, он выкатил одну горошину на ладонь Мангуста. — Глотайте, вашему организму сейчас нужны силы. Уже к вечеру будет легче.

— Вы встали? — из большой пещеры появился заспанный Дакоста. — Кто позволил вам встать?

— Пусть делает, что хочет, — остановил его Джулиан.

— Я хочу лечь…

Мангуст, медленно переступая, прошёл в свой закуток и осторожно лёг. Дакоста начал что-то переключать на панели своего браслета, видимо, проверяя показатели его жизнедеятельности.

— Со мной всё в порядке, — произнёс Мангуст. — Я даже могу рассказать о том, что там произошло.

— Только постарайтесь не напрягать слишком сильно лёгкие, — напомнил Джулиан.

Тот кивнул и посмотрел на меня. Я подошла ближе и присела рядом.

— Мы спустились на планету, — начал он. — Всё шло нормально. Мы приблизились к тому, что считали звездолётом, и Тия сказала, что нам нужно разделиться и зайти на засаду с разных сторон. Я попутно решил взглянуть на «Орфей» и сделал небольшой крюк в сторону. Тут я и увидел, что никакого звездолёта нет. Были деревянные козлы, на которые уложен кусок обшивки, а наверху вырублены ветки деревьев, чтоб в просвет были видны буквы. Тогда я и понял, что это ловушка. Я решил проявить осторожность и замаскировался. Приблизившись, я увидел, как Тия и Тайс с двух сторон подошли к засаде, которая была хорошо видна на биосканере. А потом Тия выстрелила в Тайса, и он упал. Те трое вскочили, а она, озираясь, начала искать меня. Она крикнула им, что был ещё один, и они начали метаться вокруг. Поняв, что меня нет, она сказала, что им нужно идти, а на поиски выслать глиссеры с биосканерами. Они пошли прочь, но напоследок она обернулась и всё же выпустила очередь из лучемёта по широкой дуге. Хорошо, что это был не сплошной луч, иначе бы меня разрезало пополам… Я с трудом удержал маскировку и стал пробираться к горам. Я слышал, как вы вызывали меня, но боялся отвечать, потому что браслет Тии настроен на ту же волну, Она услышала бы меня. Я слышал глиссеры наверху, и мне приходилось продолжать маскироваться. Вот, в общем-то, и всё. Дальше я ничего не помню. Очнулся уже здесь.

— Значит, она с самого начала была связана с ними, — пробормотал Дакоста. — Похоже, они знали её, знали, что она придёт. Но как это может быть?

— Спросим при встрече, — ответил Хок.

— Почему мы не можем вернуться на баркентину? — спросил Мангуст, напряжённо глядя на меня.

Я посмотрела на Джулиана. Он пожал плечами.

— Мне нелегко говорить это, — произнесла я, — но баркентины больше нет. Её взорвали на орбите.

— И все, кто там был?..

— Боюсь, что да.

Он устало откинулся на шкуры и перевёл взгляд на Джулиана.

— Когда я смогу вернуться к работе, доктор?

— Дней через пять, если будете выполнять мои рекомендации.

— Шутите? — недоверчиво уточнил Дакоста.

— Биовитал сегодня заменим электоматилом внутривенно по два кубика через каждые два часа, при перевязке сделаем на раны аппликации гелем Мюнстера. И добавим к усиленному пайку капсулы концентрата красного вина с женьшенем. А завтра посмотрим на результат. При необходимости скорректируем лечение.

Дакоста задумчиво посмотрел на Мангуста и пожал плечами.

— Может, и получится…

Через несколько часов мы начали собираться на нашу вылазку в город. Таро достал серо-коричневые плащи с капюшонами и раздал нам.

— Надевайте и крепко завяжите все тесёмки, чтоб плащ не распахнулся, — велел он. — В городе и окрестностях не снимайте капюшоны, но и не надвигайте слишком низко, это привлечёт внимание. Оружие держите в карманах и доставайте только в том случае, если перестрелки не избежать. Впрочем, если перестрелка начнётся в храме, нам оттуда не уйти, нас разорвёт толпа.

Я проверила заряд своего лёгкого бластера «оленебой», с которым не расставалась уже много лет, потом на всякий случай сунула в глубокий карман лучевой меч Налорант.

— Идти следовало бы мне, — заметил Белый Волк, наблюдая за нашими сборами.

— Пойти ты мог бы, но увидеть это должны наши глаза, — возразил Хок. — Не переживай. Я пять лет прослужил старшим стрелком и знаю, как ходят в разведку.

— Насчёт вас я и не сомневаюсь, — заметил тот.

Внимательно осмотрев нас и подтянув у Дакосты и Хока тесёмки, которыми были завязаны плащи, Таро молча кивнул и вышел из большой пещеры. Мы последовали за ним. Он шёл впереди в таком же бесформенном одеянии, накинув на голову капюшон. Мы спустились вниз по наклонному коридору и снова углубились в лабиринт каменных переходов.

— Как ты помнишь путь? — пробормотала я, идя следом за ним.

— Я хожу здесь много лет, — пожал плечами он, — и знаю эти катакомбы, как свои пять пальцев. Иногда я просто хожу здесь, чтоб лучше запомнить те ходы, где мы редко бываем.

— А откуда они здесь? — спросил Хок, догоняя нас.

— Мне кажется, что это ходы какого-то животного, может быть, гигантского червя. Но когда мы сюда пришли, здесь уже никого не было.

— Червя… — повторил Хок, осматриваясь. Ходы, действительно, были круглыми и примерно одного диаметра.

Путь занял у нас около часа и, наконец, Таро остановился. Перед нами была каменная стена. Наш путь закончился тупиком. Таро поднял руку и, отвернув рукав, что-то набрал на своём радиобраслете. Раздался скрежет, и стена отъехала в сторону. Я заметила, что она установлена на транспортную тележку, которая двигается по обрезку транспортёрной ленты. В образовавшемся проёме забрезжил желтоватый дневной свет, который шёл откуда-то сбоку.

— Идите за мной и постарайтесь как можно меньше говорить, — произнёс он и прошёл в образовавшийся проход.

Выход из лабиринта снаружи прикрывал большой камень, когда-то сорвавшийся со скалы. Выйдя из-за него, мы увидели в нескольких метрах дорогу, по которой шли к большим воротам люди в таких же плащах, как у нас. Они шли молча, о чём-то сосредоточенно думая или прислушиваясь к чему-то внутри себя, поэтому никто не заметил, как мы приблизились и влились в общий поток. Осмотревшись, я увидела вокруг мужчин и женщин разных возрастов. Были даже дети, такие же серьёзные и сосредоточенные.

Все эти люди шли к большой круглой арке ворот, пробитой в скале. Эта скала уходила вверх и там, в вышине, делилась на острые шпили серых башен. Они были не построены, как мне казалось раньше, а являлись естественным украшением этой скалы. Город располагался внутри неё. Мы вошли в тёмное чрево горы и миновали широкую площадь, на которую выходили каменные стены с узкими окошками. От площади расходились две поднимающиеся наверх широкие улицы, окружённые такими же стенами, с темневшими круглыми ходами коридоров. Всё вокруг было освещено пламенем факелов. Кое-где стояли огромные котлы, в которых ярко горел огонь. Место, прямо сказать, было неуютное, но здесь это никого не интересовало.

Пройдя по улице, мы подошли к красивому, вырезанному в скале портику. Поднявшись по ступеням вслед за остальными, мы оказались в большом светлом помещении, которое освещалось лучами дневного света, проникавшего в круглые окна на потолке. По краям зал окружали высокие коринфские колонны из чистого золота, а впереди на возвышении стоял хрустальный, подсвеченный изнутри алтарь. Поток людей вливался в высокий зал, постепенно заполняя его. Войдя в Храм, многие оживились и с каким-то радостным нетерпением смотрели на алтарь. Мы смогли пробиться поближе, и остановились в ожидании дальнейшего развития событий.

Откуда-то сверху прозвучал чистый звон, словно кто-то ударил в большой гонг. Толпа в храме вдохнула единой грудью, и все запели странную песню с непонятными словами на языке, которого я не знала. Они пели вдохновенно, в их голосах даже слышалось ликование, они будто звали кого-то. Пропев пару куплетов, люди смолкли, с нетерпением глядя на алтарь, но божество не появлялось. По залу пробежал смущённый шёпот. Но тут перед алтарём неизвестно откуда появился высокий мужчина в кожаном чёрном костюме с короткими, гладко зачёсанными седыми волосами. У него было красивое лицо с правильными чертами и ярко-голубые глаза. Его торс был перехвачен тугой портупеей, а на поясе висела большая кобура с бластером. Его появление вызвало неподдельную радость среди паствы.

Чётким и хорошо поставленным голосом он произнёс несколько непонятных фраз и простёр руки в благословении. В ответ ему прозвучало многоголосье, в котором трудно было разобрать что-то конкретное.

— Братья и сёстры мои, — наконец заговорил он более понятным языком, оглядывая толпу цепким взглядом. — Сегодня наше Светлое Божество не почтит нас своим присутствием.

Следом за этим со всех сторон раздались горестные стоны и плач.

— Но всё же сегодня радостный и знаменательный день, — не обратив на это внимание, продолжил он. — Потому что наш Бог Света прислал нам свой луч, который отныне всегда пребудет с нами, свою прекрасную и мудрую дочь, свою Огненную Жрицу, которая отныне вместе со мной будет служить вам и заботиться о вас. Раскройте ей свои сердца и объятия. Тия Огня нисходит!

Последнюю фразу он выкрикнул громко и вскинул руку. Свет в зале неожиданно померк, а потом над алтарем замерцал язычок пламени, который, всё увеличиваясь, извивался, подобно алой ленте. А затем в этом язычке проступили контуры алого женского тела. Они становились всё чётче, и вот уже над алтарём во тьме парила Тия в полупрозрачном алом платье. Её кожа светилась в темноте, а волосы развивались над головой рыжим облаком, словно она находилась в воде. Её огромные зелёные глаза смотрели на каждого, губы были приоткрыты, и в них был призыв. Она протянула вперёд белую обнажённую руку с длинными хищными ногтями и улыбнулась, от чего по залу прокатилось единое «Ах!», а у меня по спине побежали мурашки.

Потом она опустилась на пол, и свет снова вспыхнул, заиграв на её опавшей, но всё равно пышной и сияющей огнём шевелюре. Чары не рассеялись, и люди продолжали смотреть на неё влюблённо и радостно. Белый Жрец, стоявший рядом, взял её за руку и произнёс какую-то формулу. Люди снова в едином порыве запели гимн, а я почувствовала, как кто-то тронул меня за руку.

— Уходим, нас заметили, — услышала я голос Таро и начала вслед за ним пробираться к выходу.

Повернув голову, я увидела, что в проходе за колоннами нет молящихся. Зато там шли, поглядывая на нас, трое в кожаных костюмах с белыми начёсанными шевелюрами. С другой стороны зала я увидела ещё четверых. Среди них были две женщины.

Быстро протолкавшись к выходу, мы выскочили из храма и, сбежав по ступеням, бросились вниз по улице. Но вдруг Таро застыл. Наперерез нам вышли ещё четыре человека. В руках у них были бластеры.

— Теперь не отставать, — прошептал Таро и нырнул в ближайший боковой проход.

Мы побежали следом. Очень скоро его тактика стала мне ясна. Он нёсся на огромной скорости, мгновенно меняя направление и сворачивая в тёмные проходы. Уже через несколько минут наши преследователи отстали и, можно было надеяться, что они потеряли нас в этой путанице ходов.

Покружив ещё минут десять, Таро крикнул на ходу:

— Сейчас выскочим на площадь и через неё — к воротам. Они не могли их закрыть, но то, что нас ждут, можно не сомневаться. Бластеры наизготовку и стрелять на поражение!

Внезапно мы выскочили на круглую площадь, за которой виднелись подсвеченные солнцем скалы. Тут же я услышала характерный свист, сопровождающий залпы из ормийских бластеров. Выхватив «оленебой», я на ходу выпустила лучи в две фигуры у ворот, попавшиеся мне на глаза. Хок и Таро сняли ещё троих. Проскочив площадь, мы вырвались за пределы города и понеслись к входу в катакомбы. Видимо, нас преследовали и стреляли на бегу, поскольку я видела фонтанчики крошки, которые выбивали из камня лучевые залпы. Петляя, как заяц, как меня учили в десанте, я бежала следом за Таро. Обернувшись, я увидела, что Дакоста слегка отстал, и Хок, остановившись, выпустил целую очередь назад, сбив скорость наших преследователей. Человек пятнадцать с перекошенными физиономиями бежали следом, размахивая бластерами и стреляя невпопад.

Заветный камень был уже рядом. Залетев за него, я остановилась, чтоб убедиться, что никто не отстал. Мимо проскочили Дакоста и Хок. Таро стоял на пороге и смотрел на меня. Наконец появился Джулиан. Наши преследователи должны были быть уже совсем рядом. И тут он резко обернулся и выбросил вперед руку. Из-за камня раздались испуганные крики.

— Джулиан! — гневно крикнула я.

— Уже иду, — он вбежал в проход, и мы оказались в темноте лабиринта. Таро, не останавливаясь, переключил кнопки на своём браслете. Сзади раздался грохот.

Потом мы снова углубились в лабиринт.

— Все целы? — спросил Таро.

— Все, — пробормотал Дакоста. — Меня царапнуло по плечу, но думаю, на это можно не обращать внимания.

Где-то неподалеку прогремел взрыв, а следом ещё два.

— Придётся искать другой выход, — прокомментировал Таро.

— Почему? — уточнил Хок.

— Потому что они взорвали вход, а вслед за этим сработали мины в своде пещеры, и выход засыпало.

— Вы ко всему готовы, да? — усмехнулся он.

— У нас слишком много времени на подготовку ко всему.

В пещере нас сразу встретили Митико и Белый Волк.

— Как дела? — спросил он.

— Так себе, — ответил Джулиан. — Бога так и не видели. Зато лицезрели Тию Огня. Доктор, вас перевязать?

— Будьте любезны, — пробормотал Дакоста и сразу же прошёл на террасу.

Мы вышли следом за ним. Джулиан сходил за сумкой и по пути нагнулся к спящему Мангусту.

— Совсем неплохо, — заметил он, возвращаясь. — Похоже, лечение выбрано правильно.

Он опустился на колени рядом с присевшим на перевёрнутый ящик Дакостой и помог ему снять куртку. Рана была неглубокая, но достаточно обширная, видимо, луч скользнул по руке выше локтя. Заметив, что Джулиан достает обезболивающее, мальтиец покачал головой.

— Оставьте тому, кому это может понадобиться.

— Вы осложняете мне работу, коллега, — заметил Джулиан. — Теперь мне придётся быть гораздо осторожнее.

Он принялся за обработку раны. Рука у него была лёгкая, да и Дакоста, кажется, страдал не от раны на руке. Он, наверняка, думал о Тие. Я уверена, что он до последнего момента надеялся, что произошла какая-то ошибка, но её появление в храме рассеяло все его надежды.

— Что вы об этом думаете? — спросил Таро, выйдя на террасу.

— «Бессмертный, вечный, невыразимый и изначальный Отец всех вещей, — тихонько начал напевать Джулиан. — Ты, кто мчишься в никогда не останавливающейся колеснице беспрерывно вращающихся миров, Повелитель эфирной необъятности, где воздвигнут трон Твоего могущества»…

— Прекратите, МакЛарен, — попросил Дакоста.

— Как скажете, друг мой, — усмехнулся тот. — Это то, что они пели. Очаровательная песенка, молитва Саламандр, обращённая к огню. «Ибо Ты золотой, Ты великий, и Твоё вечное великолепие сверкает над миром и звёздными небесами! Ты выше их, о блистающий огонь!..» Как я и предполагал, их дурачат. Они поют молитву Саламандр и думают, что молятся своему божеству.

— А что, они должны были петь Pater noster? — проворчал Дакоста.

— Исключено. Ни одно из по-настоящему божественных слов не может звучать в этом храме. Кстати, среди многочисленных имён нашего Бога нет такого, как Бог Света, так что я склоняюсь к мысли, что мы имеем дело с бесовщиной.

— И какой вывод? — спросил Таро.

— Я не видел то, что хотел увидеть, и потому не уверен, что знаю, что делать дальше, — серьёзно ответил Джулиан.

— А мне кажется, что мы видели достаточно, — с неожиданным раздражением произнёс Дакоста. — Мы знаем, как пройти в храм, мы видели этого жреца на дистанции поражения из бластера, и мы поняли, что это он там всем заправляет. Нужно просто пойти и убить его.

— И быть растерзанными толпой? — уточнил Хок.

— Если вы боитесь, то пойду я.

— А если он находится под защитой? — спросил Белый Волк. — А если там была лишь проекция, а он в это время стоял перед объективом где-нибудь в другом месте?

— Кстати, его исчезновение и появление, а также эффектное явление Тии тоже говорят за эту версию, — заметил Хок. — Но одно точно, они там всем заправляют, и их нужно уничтожить. Но надо всё тщательно продумать. Этот жрец ведь обычный иллюзионист?

— Он маг и очень сильный, — возразил Джулиан. Он достал из сумки пульверизатор и залил рану на руке мальтийца желтоватым спреем, который тут же превратился в тонкую золотистую плёнку. — И, кстати сказать, я не стал бы недооценивать Тию. У неё есть сила.

— Я тоже это заметила, — кивнула я.

— Всё равно до них можно добраться, — упрямо заявил Дакоста. — Они где-то живут, когда-то выходят из своих укрытий. Они — наша цель!

— А может всё дело в этом? — пробормотала я задумчиво и посмотрела на Таро. — Эти Светлые всегда так медленно бегают и плохо стреляют?

— Нет, сегодня они все вместе встали не с той ноги.

— Давайте зайдём с другой стороны, — предложила я. — Что им известно? На планете оказались шесть членов экипажа «Пилигрима». Где-то есть ещё один. Они, возможно, знают о том, что баркентины больше нет, и им не выбраться отсюда. Что они будут делать, руководствуясь своими принципами?

— Попытаются разобраться с плохими парнями, — кивнул Хок.

— Дальше. Рано или поздно они доберутся до города Бет и проникнут внутрь. Это будет что? Скорее всего, разведка. И что увидит этот разведчик? Он увидит на расстоянии выстрела главных виновников своих проблем, а потом ему удастся ускользнуть от бездарной охраны. Он вернётся, доложит и…

— Противник будет дезинформирован и сунет голову в ловушку, — кивнула Митико.

— Допустим, нас не ждали именно сегодня, — продолжила я. — А просто решили разместить рядом со Жрецом в качестве раздражающей приманки ещё и Жрицу. Мы появились впятером, и с нами проводник из тех, кто давно портит им кровь. Они понимают, что нас не шестеро, а двенадцать человек…

— Которых лучше накрыть всех сразу в одном месте, — добавил Хок. — Допустим, у них был приказ не убивать разведчиков, а выпустить их из города. Но теперь они знают, что мы нашли здесь своих, и нас больше. Таро и его люди понимают, что всё не так просто, иначе сами бы уже давно покончили с этой компанией.

— А что, это тебя останавливает?

— Меня-то нет.

— Тия знает нас… Хотя и не совсем. Как впрочем, и мы не совсем знаем её, — я задумчиво посмотрела в сторону города. — Она специально вышла на свет, чтоб мы её увидели. И это она убила Тайса и погубила остальных. Чем не причина дать волю эмоциям?

— Не сходится, — покачал головой Джулиан. — Они хоть и знают, что мы на многое способны, но явно не настолько, чтоб тут же выставлять приманки для нас в виде собственных лидеров. Кто мы для них? Горстка неудачников, затерявшихся на огромной чужой планете. Пока ещё мы освоимся и начнём причинять неприятности? Не говоря уж о том, что, возможно, они уже приняли меры для того, чтоб выловить нас, просто мы оказались в хорошо защищённом месте.

— Но ты не споришь, что эта демонстрация была подготовлена для нас? — уточнил Хок.

— Я бы поспорил, если б нам не дали так просто уйти. Самое странное, что наибольшее количество этих лохматых бандитов всегда было позади нас на приличном расстоянии. Хотя, по сути, мы не должны были добраться до ворот, — он вопросительно взглянул на Таро.

— Я удивился, что на площади было только пятеро и лишь двое — у выхода из города, — кивнул он. — Их могло быть там полсотни, если не больше. Не говоря уж о том, что им ничего не стоило натравить на нас толпу в храме.

— Что тогда? — Хок взглянул на меня.

— Они показали нам мишень, попытались убедить, что путь к ней не прост, но проходим. Задали нам задачу, и теперь будут поддерживать в нас боевой задор, попутно отстреливая по одному. А, может, нас пытаются отвлечь от чего-то? Может, если мы втянемся в эту игру в кошки-мышки, мы упустим что-то важное? То, что в наших силах, и именно этого они боятся?

— Но чего?

Я посмотрела на Таро. Он пожал плечами.

— И они не показали нам своё божество… — пробормотала я. — Почему? Может, потому, что будет лучше, если мы всё это будем считать фокусами?

— Что мы могли понять, если б увидели его? — уточнил Дакоста. Джулиан расправил на его руке тонкую повязку, и он осторожно натягивал куртку.

— Мы могли понять, что это, действительно, божество.

— То есть? — нахмурился Белый Волк.

— Допустим, это настоящее божество. Светлое, тёмное — не важно, но если это так, то оно не привязано намертво к этому миру. Оно может покидать его, оно может переходить из одного измерения в другое. Оно может выходить за пределы пространственного мешка и нашёптывать что-то тем, кто пролетает мимо. Оно может оказаться на любой планете и начать вербовать себе адептов.

— Тия… — проговорил Дакоста поражённо. — Ведь она с самого начала знала, зачем мы строим корабль и собираем экипаж. Если она и раньше была связана с ним, то мы всё делали для них. Мы сделали всё, что могли, и сами пришли к ним.

— Верно, — кивнула я.

— Но зачем всё это? — нахмурился Хок. — Зачем было городить этот сыр-бор и тратить на эту работу несколько лет, вербовать себе помощников в экипаже? Если она хотела попасть сюда, для этого не нужен был «Пилигрим». Достаточно обычного катера для дальних перелётов.

— Значит, им был нужен корабль, — пожал плечами Белый Волк.

— Точно! — кивнул Хок. — «Пилигрим» был специально подготовлен для этой операции, и на нём был смонтирован модулятор икс-поля, который теоретически должен был справиться с гравитационными силами воронки. Может, она и там что-нибудь перерезала?

— Ты забываешь, что его взорвали, — покачал головой Белый Волк. — Они сами. К тому же если божество может выходить, зачем ему «Пилигрим»?

— Чтоб вывести отсюда свою армию, — ответила я. — Это очень большой звездолёт, который в несколько ходок вывезет всё население планеты. Он прекрасно защищён, вооружен и очень комфортабелен.

— Но они его взорвали! — не выдержал Дакоста.

— Чёрт… — поражённо пробормотала я. — Конечно… Они от этого и пытаются нас отвлечь. От поисков «Пилигрима»… Рауль, подумай, какой мощности должен быть взрыв, чтоб в клочки разорвало цельнолитой корпус из усиленной тиртанской стали? Я за всю свою жизнь не видела ни одного такого взрыва. Выносит всю начинку, корпус вздувается, иногда идут одиночные трещины, но он не может разлететься на куски. И не было на баркентине столько взрывоопасных веществ.

— Но мы видели… — начала Митико.

— Что мы видели? — я обернулась к ней. — Вспоминаем. Подлетел «Фудзивара». Экран-поля уже не было. Они демонстративно состыковались. А потом началась вся эта свистопляска с экран-полем, которое то появлялось, то исчезало. Потом оно полностью скрыло оба корабля. «Фудзивара» проявляется и быстро улетает, а мы видим взрыв и разлетающиеся осколки чего-то, находившегося на этом месте.

— Погоди, — заволновался Хок. — А если было так? Они захватили «Пилигрим», демаскировали его. Подошёл «Фудзивара», они состыковались. Потом — игра с маскировкой, и мы ничего больше не видели до взрыва. А если было три корабля? Один сразу подошёл под экран-полем. Он и был заминирован. Они маскируют «Пилигрим» и уводят его. «Фудзивара» отвлекает внимание, а на орбите взрывается третий звездолёт, что мы и видим. И баркентина у них, а мы в дураках.

— Ну и зачем всё это? — пожал плечами Таро.

— Дело в том, что с браслета командира и старпома можно в любой момент установить связь с бортовым компьютером и перекодировать всю систему, — ответил Хок. — И эта функция настолько прочно связана с остальными системами, что отключить её можно только отключив сам супермозг, а без него звездолёт можно использовать только под дворец культуры и отдыха.

— Так вызови свою баркентину! — воскликнул тот.

Я усмехнулась и покачала головой.

— Всё сходится. Я могу связаться с баркентиной, только если она находится в пределах досягаемости сигнала, то есть на орбите. Чтоб помешать мне связаться с ней, они должны были опустить её на поверхность планеты. Они не знают, куда мы дели третий зонд, и боятся, что мы обнаружим место, где они прячут корабль, и помешаем им. Для этого и был разыгран спектакль с взрывом. Для этого они и устроили эту презентацию в храме. Только для того, чтоб мы не узнали, где наш корабль, и не попытались вернуть его. Поверь мне, если б мы не спустились на поверхность планеты, у них не было бы необходимости так выкручиваться.

— Значит, баркентина цела, — облегченно вздохнул Дакоста. — И экипаж, скорее всего, тоже.

— Надеюсь, — кивнула я. — Не будем забывать, что там очень много людей с уникальными способностями. И если их перевербовать, то они могут быть очень полезны. Не говоря уж о том, что этой махиной, нашпигованной сложнейшим оборудованием, нужно управлять.

— Это что ж получается, — проговорил Хок. — Пока мы с тобой на планете, им не поднять баркентину с поверхности?

— Браслеты при нас. Мы случайно можем засечь штатный сигнал бортового компьютера.

— И для собственного спокойствия и возможности действовать дальше, они должны поймать или уничтожить вас, — произнёс Таро.

— А мы должны найти и вернуть свой корабль.

— Они будут ждать ваших действий в городе, а, значит, у нас есть несколько дней на поиски. После этого они забеспокоятся.

— Они уже беспокоятся, — возразила я, — но баркентина — не иголка. Её не спрячешь в ущелье или в лесу. Это звездолёт длиной сто восемьдесят метров. И даже если он, по-прежнему, под защитой экран-поля, его всё равно нельзя спрятать бесследно.

— Ни ущелий, ни водоёмов таких размеров на планете нет, — покачал головой Таро. — Есть несколько долин довольно далеко отсюда.

— Расстояние для нас не преграда, и они это знают.

— Я бы спрятал этот звездолёт в степи, — наконец, произнёс он. — Поставил прямо посреди степи и прикрыл экран-полем. Во-первых, степи здесь достаточно просторные, чтоб затерялся даже такой большой объект, а, во-вторых, подойти в степи незамеченными вам будет куда сложнее, чем в лесу или в горах.

— Логично, — согласилась я. — Но именно в степи мне легче всего будет нащупать штатный сигнал компьютера.

— Что будем делать, командир? — взглянул на меня Хок.

— Разделимся. Завтра я, Белый Волк и Митико пойдем обратно в лагерь за оборудованием. А вы с Джулианом и Дакостой немного потревожите наших приятелей в городе. Только осторожно.

— Мы пройдёмся по катакомбам, — предложил Таро. — Заодно осмотримся. Под городом тоже есть каменные проходы, и там бывает много интересного.

Мы с пилотами собирались выйти рано утром. Я не стала говорить Таро, что мы идем к «грумам». Я вообще не сказала ему о том, что у нас есть самые совершенные истребительные военные катера. Может, это было нечестно, тем более что нашим противникам было известно о них, но что-то останавливало меня от того, чтоб раскрыть перед ним все карты.

Перед тем, как уйти, я отозвала в сторону Джулиана и Хока.

— Будьте очень осторожны, — вполголоса проговорила я. — Мне не дает покоя этот спектакль в храме. Всё-таки он был рассчитан на нас, а, значит, они знали, что мы придём именно в этот день. Правда, на наше счастье, они не догадывались, что оба контролирующих «Пилигрим» браслета были практически у них в руках. Они понятия не имели, кто придёт.

— Ты не доверяешь своему другу? — задумчиво уточнил Джулиан и достал пачку сигарет. Последнее время он курил только тогда, когда сильно злился.

— Кацухиро никогда не был моим другом. Мы учились вместе в космошколе, и наше соперничество не доходило до открытой вражды только потому, что я всегда считала, что нам нечего делить.

— А он?

— У него в детстве были проблемы. Изаму Кацухиро ему не родной отец. Он всегда преклонялся перед ним, стремился быть таким, как Изаму, звёздным самураем. Но никогда не мог забыть того, что его настоящим отцом был Чен Мингли, механик с грузового звездолёта, погибший, когда ему было всего три года. Его мать Вэй Мэйли, однажды избранная Мисс Гонконг, очень скоро вышла замуж за Изаму Кацухиро, который усыновил Таро и дал ему новое имя, до этого звали Джиан. Изаму никогда не был сентиментальным, а Таро казалось, что отец не любит его, потому что он китаец, и потому что он не родной сын. И он всем, но, прежде всего, себе пытался доказать, что достоин своего отца.

— А при чём здесь ты?

— При том, что моя судьба сложилась не так. Я тоже рано потеряла отца. Считалось, что он погиб в экспедиции в дальнем космосе. Но мой отец в тридцать пять лет стал профессором, он был уважаемым учёным, почти культовой личностью. Известие о его гибели во благо науки вознесло его имя до небес, а я была достойной дочерью своего отца во всём. Наверно, я на него похожа, потому что это не требовало от меня никаких особых усилий. Я скучала по нему, но вовсе не стремилась соответствовать статусу дочери национального героя. Просто мне было интересно учиться и у меня это хорошо получалось. Я с детства была лидером по натуре и легко находила общий язык с окружающими. Меня любили учителя, у меня было много друзей, и моя фамилия лишь добавляла мне популярности. И Таро злился на это. Он пытался выправить положение, начав ухаживать за мной, но здесь его без особых усилий оттеснил Саша Борский. Даже после исчезновения Саши, я не оставила ему шанса. Мне кажется, он так и не смог этого забыть, поскольку это был болезненный удар по его обострённому самолюбию. Но я говорю вам об этом не для того, чтоб вы решили, что Таро может мне мстить. Я просто хочу, что б вы поняли, в каком горниле выкована душа звёздного самурая, а он всё-таки стал достойным сыном Изаму Кацухиро. Он гордый, очень гордый. Может, это и позволило ему устоять против Голоса, о котором он говорил. Но я боюсь, что он мог и не устоять. Тогда мы попали в ловушку.

— Проверить это можно только одним способом, — произнёс Хок, — пойти в лагерь и забрать оттуда «грумы». Если это удастся без помех, значит, ему можно доверять.

— Согласна. Мы скажем, что вернёмся к вечеру с оборудованием, но на самом деле мы не станем возвращаться, пока не найдем «Пилигрим». Прямо из лагеря мы под защитой экран-поля начнём обследование планеты.

— Как мы узнаем, что у вас получилось?

— Свяжемся с помощью радиобраслетов. На всякий случай отдай чип контроля мне, он не должен попасть к ним в руки. Вам придётся быть очень осторожными, к тому же Дакоста вряд ли подходящий спутник в такой вылазке. Может, оставите его здесь?

— Он не останется, — покачал головой Джулиан. — Он попал в такую ситуацию, что ему легче умереть, чем проиграть.

Хок достал из браслета чип и отдал мне.

— Ну, удачи нам всем! — кивнула я.

— Или со щитом, или на щите, — усмехнулся Хок. — Но лучше всё-таки со щитом.

Он отошёл, и я на несколько минут осталась наедине с Джулианом. Я положила руки ему на грудь и заглянула в глаза.

— Ты будешь осторожен? — мой голос прозвучал жалобно.

— Конечно, — улыбнулся он. — Я знаю, как я дорог тебе. Разве я могу рисковать тем, что ты так ценишь? Но постарайся и ты не лезть на рожон. Они знают о «грумах», и если они к тому же знают, что вы идете за ними, то вы рискуете больше, чем мы. Они не могут позволить вам забрать истребители и с их помощью найти баркентину.

— Я понимаю это, но у нас уже нет другого выхода. Мы должны идти ва-банк, причём, так, как они не подозревают.

— Удачи… — шепнул он, наклоняясь ко мне.

Разжав руки после поцелуя, я взглянула в сторону и снова наткнулась на взгляд чёрных миндалевидных глаз.

— Нам пора, — проговорила я, подходя к Таро. — Скажу пару слов Мангусту, и мы выходим.

— Я провожу их, командир? — поднялся с ящика Томаш.

— Нет, ты проверишь заглушки вентиляции в западном конце. Датчики опять выдают сведения о том, что в шахту просачивается метан. До выхода их проводит… — он осмотрелся по сторонам и наткнулся взглядом на своего помощника. — Окато. Потом сразу же вернёшься, пойдёшь с нами до Чёрной ямы на случай, если понадобится помощь.

Тот молча кивнул. Я вышла на террасу и подошла к Мангусту. Он был бледен, но уже не напоминал умирающего.

— Я знаю, куда вы идёте, — тихо проговорил он. — И не понимаю, почему не иду с вами.

— Потому что через несколько дней нам понадобится всё ваше умение и ловкость, чтоб вернуть баркентину, — также вполголоса ответила я. — А пока выздоравливайте и набирайтесь сил.

— Через несколько дней я буду готов к работе, — пообещал он.

Я вернулась в пещеру и заметила, как Окато быстро отошёл от Таро.

— Идёмте, я провожу, — проговорил он, повернувшись к выходу.

Мы втроём с Белым Волком и Митико направились вслед за ним. Спустившись в катакомбы, мы снова углубились в бесконечный и запутанный лабиринт тёмных ходов, прорытых когда-то гигантским червём. Вскоре мне показалось, что на сей раз, мы идём другой дорогой, к тому же я заметила, как тревожно принюхивается Белый Волк. Однако через какое-то время мы увидели впереди просвет и вскоре оказались на краю обрыва над тёмной бездной, от которой в сторону уходила узкая тропка, спускающаяся вниз.

— Идите по тропе, — произнёс Окато. — Спуститесь вниз и пойдёте вдоль каньона, который выведет вас к реке. А оттуда можете идти, куда вам нужно.

— Это река, которая течёт из озера? — спросил Белый Волк.

— Здесь нет других рек, — ответил Окато и, не простившись, развернулся и скрылся в темноте пещеры.

Мы пошли вниз по тропинке, а потом оказались на узкой террасе, которая нависла над глубоким каньоном. Сперва я не поняла, почему нас вывели не в том месте, где мы зашли, но теперь мне стало понятно. Пока путь, по которому мы шли, был скрыт от возможных наблюдателей, будь то спутники или летательные аппараты.

Пройдя несколько километров, мы вышли на обрывистый берег реки и двинулись вверх по течению.

Белый Волк достал из подсумка сканер и, установив его на универсальный поиск, повесил себе на грудь. Нам снова пришлось бежать. Наверно, нет смысла описывать это долгое и нелёгкое путешествие, которое было легче лишь потому, что, на сей раз, мы бежали при свете дня по сравнительно ровной поверхности прибрежных скал, и за плечами у нас не было тяжёлых рюкзаков. Минусом было то, что мы были более заметны и уязвимы, чем ночью. Хотя, с другой стороны, от биосканера никакая темнота всё равно скрыть не может, так что это был, скорее, психологический момент.

Наконец, уже ближе к вечеру мы добрались до знакомых мест. Белый Волк оживился, почувствовав наш след, оставленный не так давно. Остановившись на краю расщелины, ведущей в лагерь, мы ещё раз осмотрелись. Вокруг никого не было. Похоже, я зря грешила на Таро. Старший стрелок на всякий случай ещё раз проверил показания сканера.

— Чисто, — кивнул он и нырнул в расщелину.

Мы с Митико последовали за ним. Спустившись вниз, мы убедились, что в лагере всё в порядке. Подав сигнал с радиобраслетов, мы демаскировали «грумы» и начали снимать с пола и свода генераторы защитных полей. Они с легкостью выскальзывали из отверстий, и нам оставалось только собрать их и уложить в контейнер.

Неожиданно Белый Волк зарычал и резко обернулся. Между нами и нашими истребителями стоял Томаш, наведя на нас бластер.

— У меня есть щит от вашего сканера, — сообщил он. — Хорошо, что вы привели меня к своим машинам. Теперь я смогу уйти в Бет, и меня примут.

— Значит, это ты сообщил им, что мы поблизости и придём в храм? — спросила я, обдумывая ситуацию.

На первый взгляд у меня не было шансов успеть выбросить на ладонь «оленебой». Томаш был слишком взвинчен и мог выстрелить без причины, не говоря уж о том, что мгновенно отреагировал бы на любое резкое движение.

— Я устал, — проговорил он. — Я здесь дольше всех, и я не могу больше жить в этом аду. Я хочу уйти. Пусть меня оболванят, но я хотя бы буду ощущать себя спокойным и счастливым. Я уже забыл, что такое покой и счастье. Я здесь целую вечность, в этих катакомбах, постоянно под прицелами, впроголодь. Я хочу, чтоб всё закончилось.

— Ребекка Ву тоже уходила, — напомнила я.

— Ребекка устала, как и я, но у неё не хватило сил, а, может, бессилия, чтоб идти до конца. Мы не нужны им. Принимая нас, они оказывают нам милость, и эту милость нужно заслужить, нужно дать им то, что они хотят. Ребекка упёрлась и умерла. А я всё ещё хочу жить. Они хотят ваши браслеты и ваши «грумы». И вас… Мне придётся сделать это.

— Послушай, Томаш, — проговорила я, — неужели ты не понимаешь, что то, что они предлагают, это лишь иллюзия…

— Я согласен и на иллюзию… — перебил он.

— И ради иллюзии ты предашь нас? Ты предашь Землю? То, что ты потерял из-за них?

— Я потерял всё это, — прошептал он. — И ради чего теперь я должен отказаться от единственной надежды?

— Ради скорого возвращения домой…

Он молча смотрел на меня, и по его лицу текли слёзы.

— Я не верю в это, — проговорил он. — Я уже не знаю, где мой дом, и есть ли он где-то. Но ради того дома, который у меня когда-то был, я не стану убивать вас. Отдайте мне браслет и уходите.

— Боюсь, что это невозможно, — возразила я. — Потому что без этого браслета и «грумов» нам будет сложнее вернуться домой и вернуть тех, кто ещё не утратил надежду.

— Тогда я просто убью вас, — он поднял бластер выше. — Так будет лучше для всех. И для вас тоже…

В следующий момент он вздрогнул и, как подкошенный, упал на камень. Бластер выскользнул из его руки, и Белый Волк нагнулся, чтоб его поднять, но тут же замер, глядя в сторону одного из истребителей. Там, возле машины стоял Окато с бластером в руке и смотрел на Томаша. Потом он молча убрал оружие в кобуру и подошёл к нам.

— Вы ничего не сказали об этих «птичках», — заметил он.

— Хотели сделать сюрприз, — пожала плечами я, а мой стрелок, наконец, подхватил оброненный Томашем бластер.

— Командир прав, вы чего-то недоговаривали, — он посмотрел на тело Томаша и ногой спихнул его в воду. — Он просто устал и сдался. Это лучший выход для него. С такими трещинами в душе тут нельзя выжить.

Какое-то время он смотрел, как тело уносит течением, а потом над водой промелькнули длинные острые плавники, и на поверхности воды ничего не осталось, кроме маленького водоворота.

— Мы давно замечали, что с ним что-то не так. Командир не хотел верить, но он несёт слишком большую ответственность за всех нас. Он велел мне проследить не за вами, а за Томашем. И оказался прав. К сожалению… — он посмотрел на бластер, который Белый Волк сжимал в руке. — Вы отдадите мне его пушку? У нас каждый ствол на вес золота. Вернее, на вес жизни. У вас же есть свои.

— Конечно, — Белый Волк отдал ему бластер. Окато какое-то время смотрел на оружие, а потом сунул его за пояс. — Нас всё меньше… — горько произнёс он. — Было б неплохо, коллеги, если б вы вытащили нас отсюда, иначе нас не останется вовсе.

— Нас не нужно уговаривать, — ответила я. — Нам просто нужна помощь.

— Она будет, — кивнул он. — Удачи вам.

Он ещё раз посмотрел на реку и, повернувшись, пошёл к расщелине.

— Окато, — окликнула я. Он обернулся. — Спасибо, и вам, и командору Кацухиро.

— Я передам, — улыбнулся он. — И да прибудут с вами Светлые Звёзды.

Он ушёл, и мы остались наедине с нашими «грумами».

— Достаньте планшеты, — проговорила я. Митико и Белый Волк подошли ко мне. — Вот координаты горных долин, где может быть размещён «Пилигрим». Вы проверите их все. Учитывая состояние ваших машин, полетите парой и будете прикрывать друг друга, но постарайтесь в бой не вступать.

— Как мы обнаружим звездолёт, если он замаскирован? — спросила Митико.

Я достала микрочип контроля и передала Белому Волку.

— С помощью вот этого вы сможете засечь штатный сигнал бортового компьютера или наладить с ним связь. Если обнаружите, сразу же летите на площадку Альфа, маскируйтесь и ждите меня. То же самое после проверки всех координат, если ничего не найдёте. Если возникнет опасность, что чип может попасть в руки врага, уничтожьте его.

— Есть, командир, — кивнул он.

— А я полечу в степи. Может быть звёздный самурай прав. Он всегда лучше всех решал тактические задачи, даже лучше меня.

Мы разошлись по машинам. Только сев в пилотское кресло, захлопнув дверь кабины и включив защиту и экран-поле, я впервые за многие часы почувствовала себя в безопасности.

МакЛарен в очередной раз провёл сканером над грудной клеткой Мангуста, глядя на экран своего ноутбука.

— Как я и предполагал, заживление проходит нормально, — он закрыл крышку компьютера и сунул его в сумку, отправив туда же планшетку сканера. — Неприятные ощущения есть? — спросил он, положив руку на лоб раненного.

— А вы как думаете? — поинтересовался тот.

— Тошнота и недомогание в целом, и болевые ощущения и зуд в ранах. Угадал?

— Жжение в горле забыли, — проворчал Мангуст.

— К тому же состояние подавленности и раздражительность, — добавил Дакоста. — Похоже, он плохо переносит электоматил.

МакЛарен задумался, глядя на него.

— Боюсь, что у нас больше ничего нет.

На террасу вышел Таро Кацухиро и подошёл к ним.

— Если мы пойдём, то уже пора.

— Ещё несколько минут… — кивнул МакЛарен и снова взглянул на своего пациента. — Отказ от приёма электоматила сильно затормозит регенерацию.

— Я готов потерпеть, — моментально среагировал тот.

— Дело не в этом. Если это реакция вашего организма на препарат, то положительный эффект скоро может быть сведён на нет отрицательным. Другое дело, что эти симптомы могут быть и не связаны с этим препаратом. Возможно, это действие Слёз дракона. Тогда отказ от стимуляторов регенерации может быть опасен.

— А если вернуться к биовиталу? — предложил Дакоста.

— Ещё один стресс для организма… Нет. Снизим дозу электоматила до минимума, и дополним воздействием биоэнергетического корректора. Теперь слушайте, Мангуст, наблюдайте за своим состоянием. Если через два часа настроение не улучшиться, значит, можете в два раза увеличить дозу электоматила. Если станет легче, дозу не увеличивайте, потому что это может вызвать очередной спад через несколько часов.

Он порылся в сумке и достал широкий белый браслет, который надел на руку раненого выше локтя.

— Это поможет стабилизировать общее состояние, — проговорил он и провёл пальцами по щеке Мангуста. — В любом случае, всё самое страшное позади. Вы вне опасности. Вопрос только в том, как быстро вы встанете на ноги.

— Мне почему-то кажется, что моё состояние стабилизируется, когда вы прикасаетесь к моей коже, — заметил Мангуст. — Это странно?

— Нет, это естественно, но я не могу без конца сидеть рядом и держать вас за руку. Может, корректор не столь приятен, но действует не хуже.

Он поднялся и взглянул на неотрывно смотревшего на него Дакосту.

— Нам пора, доктор.

Они прошли в большую пещеру. Возле одного из ящиков стояли Таро и Хок и проверяли начищенные до блеска тяжёлые ормийские пульсаторы системы «Поларис».

— Судя по всему, прогулка будет весёлой, — пробормотал Дакоста, подходя ближе.

Хок с лязгом задвинул затвор и протянул оружие ему.

— Не тяжёл будет?

— В самый раз, — ответил мальтиец и так же лихо передёрнул затвор.

— Это вам, — Таро протянул пульсатор МакЛарену.

— Нет, — покачал головой тот. — Это оружие не для меня.

— Разве устав запрещает госпитальерам брать в руки оружие? — уточнил тот.

— Разрешает, в крайнем случае, если это необходимо для защиты жизни пациентов.

— А своей собственной?

— По обстоятельствам… — усмехнулся МакЛарен. — Простите, я не очень разбираюсь во всех этих новомодных пушках.

— Как хотите, — проговорил Таро и закинул пульсатор себе за спину. Надев капюшон и закрыв лицо, он жестом велел им следовать за ним.

Они вышли из пещеры и по длинному коридору начали спускаться в катакомбы.

— Вы что, действительно лечите наложением рук? — поинтересовался Дакоста, шагая рядом с МакЛареном.

— А в чём дело? Вы считаете биоэнергетику лженаукой?

— Нет, но существует одна проблема.

— Как? Только одна? — изумился Хок, догоняя их.

— Послушайте, мистер Фалько… — раздражённо начал Дакоста.

— Зовите меня Хок. Это на три слога короче и удобнее в бою.

— Именно о бое я и хотел сказать. Это неразумно, не взять с собой никакого оружия. Я знаю устав вашего Ордена, и мне известно, что он разрешает ношение табельного орденского оружия в условиях военных действий, и любого оружия — в боевых условиях. Госпитальер — это, прежде всего, рыцарь, воин, а уж потом — врач.

— Занятная точка зрения, — покосился на него Джулиан. — Хоть и не бесспорная.

— А если нам придётся обороняться? Ещё один ствол не будет лишним.

— Успокойтесь и не паникуйте до того, как возникла опасная ситуация, — посоветовал Джулиан. — Расслабление — есть кратчайший путь к победе.

— Вы философ, доктор, — заметил Таро, не оборачиваясь.

— Жизнь и не тому научит… — пробормотал Джулиан, взглянув на него.

— А оружие вы зря не взяли. Вдруг, и правда, бой?

— В бою мне нужны свободные руки.

Таро внезапно замер и, остановившись, обернулся.

— Руками вы не только лечите?

— Я врач, Таро-сан, а с такой штукой в руках трудно делать перевязки.

Тот какое-то время молча смотрел ему в глаза, а потом развернулся и пошёл дальше. Спуск на этот раз продолжался дольше, и коридор уже несколько раз сворачивал в разные стороны. Наконец, Таро остановился и прислушался.

— Мы подходим к условной границе, за которой находятся используемые ими катакомбы.

— Разве Окато не присоединится к нам? — уточнил Хок.

— Он мог понадобиться, только если б мы пошли через Чёрную яму. Это разлом в планетарной коре, по краю которого идет очень узкая тропа. Чтоб пройти по ней, нужно, чтоб кто-нибудь обеспечивал освещение и следил за прожекторами. Но мы прошли другим маршрутом. Теперь давайте решим, чего мы хотим добиться.

— Будем считать, что это разведка, — ответил Хок. — Нам нужно слегка осмотреться тут и немного пошуметь, чтоб поддержать их в уверенности, что мы клюнули на их приманку.

— Тогда спустимся ещё ниже. Там есть проходы, которыми можно пробраться в катакомбы под городом и походить там. Людей там почти не бывает, за исключением Светлых. У них там подземные святилища, темницы и тайники, где они держат своих монстров.

— Каких ещё монстров? — насторожился Дакоста.

— Я никогда не видел, но слышать приходилось. И я не хочу их увидеть. Идём.

Они ещё какое-то время шли, спускаясь всё ниже, а затем начали подниматься. Таро двигался осторожно, совершенно беззвучно, внимательно прислушиваясь к каждому звуку. Внезапно остановившись, он выпрямился и замер, повернув голову в сторону ответвления коридора, как охотничий пёс в стойке.

— Тянет сыростью, — почти неслышно прошептал Хок, приблизившись к нему. — Там есть проход, только куда?

— Это одна из темниц, но раньше прохода там не было.

— Скорее всего, это ловушка.

Таро кивнул и вопросительно взглянул на него.

— Нужно немного пошуметь, — напомнил Хок и его глаза азартно блеснули.

Таро молча кивнул и двинулся в ответвление коридора. Через некоторое время они увидели впереди широкий пролом, словно кто-то взорвал толстую стену, недавно закрывавшую вход. За проломом виднелся скудно освещённый коридор. Приблизившись к пролому, Таро внимательно осмотрел его края, а потом заглянул в коридор, на потолке которого были закреплены люминесцентные светильники. Какое-то время он колебался, стоит ли идти дальше. Хок подошёл к нему. Он понял, что обеспокоило звёздного самурая. Мало того, что пролом действительно был сделан с помощью направленного взрыва, так ещё и каменный мусор, который неизбежно должен был остаться здесь, был тщательно убран.

Хок перешагнул через нижнюю кромку пролома и вошёл в коридор. Посмотрев сначала в одну сторону, потом в другую, он, сжав в руках пульсатор, двинулся вперёд. Таро последовал за ним.

Они шли по коридору, чувствуя, что с каждым шагом отдаляются от спасительной бреши в стене, однако, Хок продолжал идти. То слева, то справа появлялись тяжёлые низкие двери. Некоторые из них были приоткрыты, и, заглянув в одну, Хок увидел, что там находится низкая сырая камера, настоящий каменный мешок. Она была пуста.

Пока всё было тихо, но они уже понимали, что эта темница была специально освобождена, чтоб заманить их в неё и захлопнуть дверь за их спиной. Неожиданно откуда-то издалека раздался гневный гудящий вопль, который трудно было бы приписать человеку, если б в нём не слышалось отчётливое: «Выпустите меня, вы, хорьки позорные!»

Хок замер и обернулся, вопросительно взглянув на Таро. «Хорьки позорные?» — беззвучно прошептали его губы. Таро пожал плечами. Снова наступила тишина.

Хок двинулся дальше. Затем коридор вывел их в широкую круглую комнату, похожую на внутренность барабана. Она была пуста, но на стенах горели факелы, а прямо впереди маняще посверкивала металлом большая кованая дверь с огромным ржавым засовом, и этот засов был отодвинут.

Войдя, Хок быстро развернулся, проведя прицелом по стенам и потолку, и приблизился к двери. Прислонившись к ней, он прислушался и осторожно взялся за скобу ручки. Таро подошёл, встав рядом, навел прицел на дверь и кивнул. Хок приоткрыл дверь и заглянул за неё. За дверью снова тянулся коридор. Войдя, он двинулся дальше, но замер у первой же двери. Он принюхивался и с опаской поглядывал на неё. У него было отчетливое чувство, что сейчас кто-то также настороженно прислушивается внутри.

Взявшись за ручку, он приоткрыл дверь и замер, направив внутрь пульсатор. Из темноты на него смотрели два зеркально-золотых переливчатых глаза. Эти глаза были маленькие и находились совсем невысоко от пола.

— Кошка, — шепнул Таро, заглянув в камеру.

— Кошка? — изумлённо переспросил Хок и, включив фонарь, посветил внутрь.

Это действительно была кошка, когда-то большая и пушистая, с серо-пятнистым телом и темной маской на мордочке, а теперь худая, грязная и несчастная. Огромные светлые глаза с немой мольбой взирали на Хока.

— Изверги, — пробормотал он, шагнув в камеру, но почувствовал ногой странное сопротивление, и где-то далеко взвыла сирена.

— Ловушка, — напомнил Таро, перехватывая поудобнее пульсатор.

— Мяу! — тревожно и умоляюще пискнула кошка.

Чертыхаясь, проклиная свою сентиментальность и цинизм мерзавцев, издевающихся над беззащитным животным, Хок бросился к кошке, которая была за ошейник прикована к стене. Не было времени доставать бластер и регулировать луч, чтоб разрезать ошейник или цепь, и Хок, крепко уцепившись за металлическое кольцо на ошейнике, нажал ладонью на кошачью макушку. Кошка зашипела и издала гневное гудение, но её голова медленно, но верно проскользнула в кольцо, и ошейник упал на каменный пол.

Подхватив зверька в одну руку, а пульсатор — в другую, Хок выскочил из камеры. Тут же вскинув оружие, он с одной руки выстрелил вдаль коридора, где появились тёмные фигуры с белыми взлохмаченными волосами, а потом распахнул ногой тяжёлую дверь камеры, перекрывая коридор.

Понимая, что это задержит преследователей ненадолго, он всё-таки надеялся, что дверь на какое-то время укроет его от лазерных лучей. Судя по всему, теперь противник был настроен решительно.

Пятясь назад, он вернулся в круглую камеру и, налетев спиной на Дакосту, быстро обернулся и увидел, что вход, через который они вошли, быстро закрывается опускающейся сверху каменной плитой. Прижимая к себе притихшую кошку, он замер в нерешительности, а Таро рванулся к плите и мгновенно прилепил на неё резонаторную мину. Плита застонала, вздрогнула и, с грохотом обрушившись вниз, завалилась вперёд, сбив с ног Таро и придавив его.

— Уходите! — крикнул он, поднимая свой пульсатор, и, лёжа, навёл его на коридор. — Я их задержу.

Дакоста в отчаянии взглянул на Хока. Одна мысль, что ему придётся ступить на плиту, под которой лежит человек, привела его в ужас. Второй мыслью было то, что он не имеет право уйти и бросить товарища на верную смерть.

Хок с яростью взглянул на перекрывшую коридор дверь камеры, которая вот-вот должна была захлопнуться, открывая их для лазерных лучей. Спустив кошку на пол и подхватив «поларис» двумя руками, он поднял его и навёл на коридор. По его напряжённым скулам прошлись желваки. Дакоста с явным облегчением последовал его примеру. Дверь камеры с лязгом отлетела, и в коридоре показалась тёмная масса людей в чёрных, маслянисто поблескивающих костюмах. Хок и Дакоста тут же открыли огонь. К ним присоединился Таро.

— Уходите! — яростно рычал он. — Вы меня всё равно не вытащите. Их скоро будет столько, что вам уже не удастся уйти!

Втроём им удалось создать плотный огневой заслон. Но вот трое светлых всё же сумели пробиться и ворваться в зал с бластерами наперевес.

— Стойте! — раздался резкий повелительный голос.

И внезапно все шестеро подчинились ему. Трое светлых задержали пальцы на спусковых крючках, как и те, кто целились в них. Между ними появилась серая фигура с поднятыми руками. МакЛарен смотрел исподлобья и вдруг резко опустил и выбросил руки вперёд, и трое с бластерами отлетели и, ударившись о стену, рухнули на пол. Он взмахнул горизонтально правой рукой, и тяжёлая металлическая дверь захлопнулась, отрезав комнату от коридора и преследователей. Ещё один взмах — и тяжёлый засов со скрежетом задвинулся.

— Быстро! — скомандовал МакЛарен, оборачиваясь, — Рауль, берись за тот конец. Дакоста, вытаскивайте его! Начали!

Подхватив плиту с двух сторон, они потянули её вверх, а Дакоста вцепившись в руки Таро, тянул его на себя. Хок застонал от напряжения, но плита чуть дрогнула и приподнялась. Тело Таро выскользнуло из-под плиты, и она с грохотом обрушилась на пол.

Подхватив Таро с двух сторон, Дакоста и МакЛарен быстро вынесли его в коридор и побежали обратно. Ноша была лёгкой, и они двигались быстро. Хок замыкал, прислушиваясь и держа пульсатор наготове.

Им удалось добежать до пролома и вернуться в катакомбы. Таро подсказывал куда идти, и вскоре они затерялись в запутанных коридорах.

— Всё, опустите, — тяжело дыша, проговорил Таро. — Они нас уже не догонят.

Его посадили на пол, и Джулиан начал осторожно прощупывать его ноги и тело. Таро стиснул зубы.

— Браво, самурай, — кивнул МакЛарен. — Я не знаю, как вам это удалось, но кости почти целы.

— Почти?

— Пара трещин и немного смещены позвонки. Через несколько дней я поставил бы вас на ноги, однако, мягкие ткани травмированы серьёзнее, но их и восстановить легче.

— Вы меня ободрили. Только никаких ядов.

— Боже упаси… — усмехнулся он. — Обойдёмся без ядов.

Он обернулся к Дакосте. Тот молча стоял над ним, и, не мигая, смотрел огромными прозрачными глазами.

— Вы не сказали мне, что вы маг, МакЛарен, — произнёс он хрипло.

— А разве я маг? — тот вопросительно взглянул на Хока.

Тот начал озираться.

— Я потерял свою кошку. Они её убьют, или она погибнет от голода.

— Кончайте, старпом! — зарычал Дакоста. — Вы об этом знали?

— О чём?

— О магии!

— Разве это магия? Джулиан, ты ж говорил, что это фокус!

— Это не фокус! — сорвался на крик Дакоста. — Это высшая магия!

— Магия? — МакЛарен чуть наклонил голову на бок и тихо произнёс: — Елизарий, когда планеты сходят с орбит, когда звёзды сталкиваются друг с другом, когда спиральные галактики закручиваются в противоположном направлении… Вот что я называю Высшей магией. А это… Телекинез. Не более того.

— Что бы это ни было, оно спасло нам жизнь, — спокойно проговорил Таро, снимая повязку с лица. — Я за то, чтоб у доктора руки были свободны всегда.

— Не получится, — улыбнулся тот. — Мне придётся тащить вас. Но думаю, что пульсатор Рауля сможет на какое-то время заменить мои фокусы. Беритесь, коллега. Сами знаете, что с компрессионными травмами шутить не стоит. Чем скорее мы приступим к оказанию помощи, тем лучше.

Хмуро взглянув на него, Дакоста нагнулся к Таро и подставил ему своё плечо. Из темноты что-то вынырнуло, и обтрёпанная грязная кошка, радостно мурча, начала тереться о ноги Хока.

По правде говоря, я не ожидала, что всё будет так просто. Ещё вечером я успела внимательно изучить карты планеты, составленные с помощью зондов и загруженные в мой ноутбук. Проанализировав место, из которого исчез «Пилигрим», эклиптику планеты, уровень гравитационных и магнитных полей, я пришла к выводу, что если б мне пришло в голову прятать звездолёт в открытой степи, а эта идея Таро нравилась мне всё больше, лучшим местом была бы экваториальная область. К тому же именно из этого пояса взлет баркентины был бы самым лёгким, и вывод на орбиту в среднем не занял бы больше десяти минут.

Потом я постаралась учесть свойства грунта, потому что для того, чтоб посадить на поверхность такой огромный корабль, нужен плотный грунт, лучше всего песок на твёрдом скальном основании. К тому же большое значение имел и рельеф, поскольку он должен быть максимально гладким. «Пилигрим» всё-таки не из тех звездолётов, которые предназначены для посадок на поверхность планет, поскольку слишком велик и тяжёл. Ему нужна специальная посадочная площадка, или придётся держать его постоянно в подвешенном состоянии на антигравах. Последнее не так сложно, если конечно не считать того, что антигравы неизбежно создают колебания гравитационного поля, что можно заметить с помощью простейших спутниковых сканеров широкого действия. Учитывая, что они могли до сих пор не знать, что случилось с нашим третьим зондом, то вряд ли стали бы так рисковать.

И, наконец, я нашла превосходную широкую и гладкую, как стол, степь, покрытую тонким слоем песка, под которым проглядывало мощное основание скальной платформы. Именно её я и решила проверить, вылетев на своём «груме» со стоянки «Гамма». Пока «грум» летел в заинтересовавший меня район, я подсоединила контрольный чип к локатору и запустила радар на полную мощность, надеясь отыскать штатный сигнал баркентины.

Этот сигнал, сжатый в тысячи раз выпускался компьютером каждые пять минут, с целью обозначить своё местоположение и сообщить информацию о себе тем, кто способен её расшифровать. А на этой планете под названием Гимел, расшифровать её могли только два контрольных микрочипа.

Учитывая, что экран-поле — это шапка невидимка, которая может скрыть от чужого глаза, но не более того, я старалась не опускаться слишком близко к земле, чтоб не поднимать пыль. Но и высоко подниматься не стоило, потому что на том же «Пилигриме» установлены достаточно чуткие сканеры, чтоб засечь «грум», спрятанный под экран-полем. Виной тому тяжелый угловатый корпус, который, увы, не обладает аэродинамическими свойствами, которые позволили бы ему не создавать вокруг себя весьма заметный след завихрений воздуха и видимый с помощью спектрального сканирования газовый шлейф из сопел. Охлажденная плазма всё равно остаётся выхлопным газом и отличается по своему составу от обычного воздуха.

Кроме того, мне было прекрасно известно, что на моей баркентине есть оружие, с помощью которого ничего не стоит распылить один небольшой «грум» на всю огромную степь.

Именно поэтому я и надеялась засечь штатный сигнал. При этом я готова была после обследования этого места продолжить поиски в других менее подходящих, но вполне приемлемых местах. В конце концов, не все ж такие умники как я, чтоб рассчитывать угол наклона оси планеты, сопоставлять его со скоростью вращения и делать поправки на среднюю массу Гимела.

Тем не менее, уже через десять минут полёта над степью локатор засёк сверхкороткий сигнал, продолжительностью сопоставимый со временем, за которое лопается мыльный пузырь, то есть примерно одна тысячная секунды. Сигнал был слабый, но достаточно чёткий, чтоб подсоединённый к локатору микрочип расшифровал ряд позывных «Пилигрима», координаты местоположения и код состояния, из которого следовало, что баркентина находится в цикле частичной консервации.

Мне очень хотелось подлететь ближе и просканировать это место. При надлежащей обработке компьютер вполне мог бы выдать на экран расплывчатые очертания длинного корпуса с острым, чуть загнутым, как клюв хищной птицы, носом. И тогда бы моё сердце возликовало. Но ещё труднее мне было бороться с желанием прямо здесь и сейчас засунуть чип обратно в гнездо на браслете до тихого щелчка, вызвать главный компьютер баркентины и перекодировать его. Я даже стала обдумывать, какой пароль доступа придумать. Это мог быть сигнал доступа с браслета, в котором установлен микрочип контроля, а можно и вовсе ввести в действие программу «Алиса», и тогда никто не сможет даже свет в чулане трюма включить, пока я не возложу свою ладошку на сканирующее устройство в командном отсеке.

Вместо этого я на глубоком вираже развернула свой истребитель и полетела обратно. Подлетать близко было опасно, поскольку, вполне возможно, что на звездолёте на полную мощность задействованы все сканирующие и локационные устройства, а, значит, меня засекут. Подавать сигнал с браслета тоже не слишком разумно, потому что, хоть противник и будет лишён возможности управлять звездолётом, но он поймёт, что мы нашли пропажу, и успеет подготовиться к встрече. А у нас не так много сил, людей и возможностей, так что внезапность — это один из наиболее весомых козырей в такой ситуации.

Направляясь в сторону каньона, в котором мы обозначили возможную стоянку буквой «альфа», я то и дело поглядывала на экран, где горели строчки расшифрованного штатного сигнала. Мой звездолёт был жив и, я надеялась, были живы мои люди. Счастье переполняло меня, и я уже потихоньку начинала обдумывать дальнейшие действия, и, честно говоря, приходила в уныние. Как незаметно подкрасться к звездолёту, который стоит на ровной, как стол, площадке, подключив все свои новейшие анализаторы и внимательно прислушиваясь даже к колебаниям горячего степного воздуха? Для верности я снова включила локатор, но, на сей раз, направила его наверх, в тот район, где находился «Пилигрим». Умная девочка. Над этой самой степью торчал на средней орбите стационарный спутник и, наверняка, следил даже за мышами, которые бегают по песку, если здесь есть мыши.

А ведь мне нужно было не просто подойти, мне необходимо было подняться на борт, проверить, что там творится, и занять своё место на мостике. Отделить агнцев от козлищ, то есть «наших» от «не наших». И вот если мне всё это удастся, уже можно будет планировать дальнейшие действия.

Ночь накатила внезапно, и мне пришлось вести «грум» по показаниям бортового компьютера.

Стоянка находилась на дне того самого каньона, который не смог пересечь Белый Волк, когда ходил на разведку, а, значит, этот каньон примыкал к тем местам, где остались наши друзья.

Понимая, что со дна каньона я уже не смогу связаться с ними сквозь толщу базальта, на подлёте я вызвала через радиобраслет Хока.

Связь была похожа на тоненькую ниточку, которая вот-вот порвётся, но, по крайней мере, я услышала его голос.

— Мы возвращаемся, — сообщила я. — Стоянка «альфа».

— Понял… Встретим… — сквозь шум и треск ответил он.

— Как у вас? — не удержалась я, зная, что экспедиция, в которую их отправила, вряд ли была безопасна.

— Порядок. Почти без потерь…

— Кто? — встревожилась я.

— Самурай… Но док… обойдётся.

Сообразив, что сеанс итак затянулся, я выключила связь и снизилась. В прозрачном полумраке светлели неровные стены узкого каньона, между ними чернела пропасть. Спустившись ниже, я оказалась в коридоре, который с каждой минутой становился всё уже, словно норовил раздавить мою хрупкую посудинку своими стенами. Ещё ниже, и уже лишь на экране в полной темноте обозначились стены и дно каньона, засыпанное каменными осколками, а потом из мрака выплыли зелёно-красные контуры двух угловатых машин. Посадив свою рядом с ними, я, не выключая экран-поле, распахнула дверь и выскочила из кабины.

Под нависшей скалой мирно пламенел оранжевый шар костра, и были разложены широкие упругие матрасы. В стороне стояли две палатки. Увидев меня, Белый Волк поднялся навстречу.

— Мы обследовали три объекта из семи, но ничего не нашли, — доложил он. — Завтра продолжим.

— Не нужно, я его нашла, — ответила я, садясь на матрас и протягивая к шару руки.

— Правда? — подскочила Митико. — Значит, он цел?

— Я засекла штатный сигнал, и он выдал координаты, — кивнула я. — Но вся проблема в том, что он наверняка под охраной, а над ним постоянно висит спутник.

— Спутник можно сбить, — предложил Белый Волк.

— Рискованно, особенно если учесть, что у нас не так много возможностей для силовой операции… Ладно, — я вдруг почувствовала, что безумно устала, — утро вечера мудренее. Скоро за нами придут, но остаток времени я бы посвятила сну.

— Палатки для дам, — проговорил Белый Волк, — а я посторожу. Может, перекусите чего-нибудь?

— Спать, — мотнула головой я, встала, кое-как добрела до палатки и, забравшись в неё, уснула ещё до того, как легла.

Сквозь сон я почувствовала, как очень сильные руки приподняли меня и уложили так, что под моей спиной оказались чужие колени, а шея удобно устроилась на сгибе чьей-то руки. Кто-то зарылся лицом в мои волосы, и по коже прошёлся тёплый ветерок дыхания. Мне не нужно было открывать глаз, чтоб понять, кто это. Я подняла лицо, приоткрыла губы, и, конечно, тут же ощутила ими вкус его губ.

— Пойдём в пещеру или переночуем здесь? — шепнул на ухо сладкий нежный голос.

Я с трудом разлепила веки и, наконец, взглянула на него. Он с улыбкой смотрел на меня.

— Я соскучилась… — пробормотала я.

— Я тоже.

— Нужно идти… — я со стоном подалась вперёд и села, уныло глядя в темноту за круглым отверстием входа в палатку. — Я нашла «Пилигрим».

— Мы так и поняли, — кивнул Джулиан и пальцами провёл по моим волосам. — Он цел?

— Не знаю, я не стала подлетать ближе, но бортовой компьютер выдал сведения о частичной консервации, и ничего о сколько-нибудь серьёзных повреждениях. Отсюда далеко до пещеры?

— Мы с Окато шли часа два…

— Как мне надоели эти марш-броски по пересечённой местности… — проворчала я и, встав на четвереньки, выползла из палатки.

Оказывается Белый Волк и Митико уже свернули лагерь и с нетерпением ждали дальнейших указаний. Окато стоял возле одного из «грумов» и гладил помятую обшивку, словно это был израненный боевой конь.

Я поднялась на ноги и подошла к нему.

— Нам обязательно тащиться пешком? — спросила я. — Может, где-нибудь поближе есть подходящее место, где можно спрятать наших птичек?

Он посмотрел на меня и кивнул.

— Есть большая пещера, вернее что-то вроде шатра из двух наклонённых друг к другу базальтовых пластов. Её вполне можно использовать под ангар. Оттуда всего четверть часа до нашего лагеря.

— Как Таро?

— Я надеюсь, что всё будет хорошо, — ответил он.

Белый Волк тем временем сдул и мою палатку и, распахнув кабину, закинул её внутрь.

— Мы готовы, — сообщил он.

— Хорошо. Окато, вы полетите с Белым Волком впереди, укажете дорогу. Митико — следом. Я замыкаю.

По дороге Джулиан рассказал о том, что произошло во время их вылазки в катакомбы под Бетом.

— Значит, на сей раз, они были настроены весьма решительно… — пробормотала я, поглядывая на экран локатора, потому что за пределами кабины была такая тьма, что не помогали даже преобразовательные фильтры на окнах.

— Это точно, — подтвердил он. — Но я думаю, что сегодня у них был приказ взять нас живыми.

— Скорее всего… В общем, пошумели.

— Да уж… — краем глаза я увидела, как он посмотрел на свою ладонь. — Думаю, что это их впечатлило.

— По крайней мере, ты не стал кидать в них импульсные шары.

— Я уже кинул за день до этого.

— Значит, им известно, что среди нас есть…

— Кто? — он задумчиво взглянул на меня.

— Опасный противник. Это ещё одна задача, над которой им придётся ломать голову. Вот пусть этим и займутся, а мы пока подумаем, как нам вернуться на свой звездолёт.

Я какое-то время молчала, а потом призналась:

— Знаешь, я очень рада, что Таро на нашей стороне.

— Он надёжный союзник…

— Не в этом дело. Вернее, не только в этом. Отсюда всё выглядит иначе, слишком глубока пропасть между своими и чужими. А Таро всегда нравился мне, не смотря на свой несносный и заносчивый нрав. Может, это тот случай, когда люди не могут найти общего языка, потому что слишком похожи друг на друга? Просто никто не хочет уступить… Ему сильно досталось?

Джулиан какое-то время молчал, глядя в темноту за окнами. Я встревожено взглянула на него.

— Досталось сильно, слишком серьёзно повреждены мягкие ткани. Очень сильный удар поверхностью каменной плиты.

— Но ведь это не кости… — растерянно пробормотала я.

— Не кости… — повторил он.

На локаторе появился голубоватый контур пещеры, куда, чуть спустившись, залетели истребители Белого Волка и Митико. Осторожно последовав за ними, я тоже влетела в пещеру и, отключив экран-поле, включила прожектор.

Пещера, действительно, была большая и удобная. К тому же вход в неё перегораживало озерцо, а потом шла широкая каменная плита, на которую сели рядышком все три «грума». Наклонные стены соединялись где-то высоко в темноте. Выбравшись из кабины, я осмотрелась. Ангар был идеальный. Мне только никак не хотелось лезть в воду, чтоб выйти из него.

— Нам туда, — проговорил Окато, указав в противоположный конец пещеры. — Там вход в катакомбы.

Чрезвычайно обрадованные таким удачным поворотом, мы отправились за ним, и довольно скоро вошли в большую пещеру, освещённую пламенем настоящего костра, над которым на вертеле из металлического штыря жарилась освежёванная туша небольшой антилопы. Посмотрев на это жутковатое зрелище, я начала припоминать, надолго ли мне хватит пищевого концентрата.

— Вам совершенно не обязательно присоединяться к нашей трапезе, — заметил Мик или Ник, в то время как его брат поворачивал штырь, внимательно следя за процессом приготовления пищи.

— Значит, вы его нашли? — спросил Мангуст, который перебрался в большую пещеру и лежал на надувном матрасе.

— Уточним вопрос, — проговорил Хок, сидевший на ящике возле стены. — Где вы его нашли?

Я хотела ответить, но только в этот момент заметила, что он занят чем-то странным. На его коленях лежало что-то грязное и лохматое, причём лежало кверху лапами. И вот пару из этих лап, видимо передних или верхних, Хок держал в руках и с интересом разглядывал.

— Что это у тебя? — спросила я, подходя ближе.

— Кошка, — ответил он. — Я её спас. Теперь мне придётся взять на себя заботу о ней. Хорошенькая, правда?

— Возможно, — кивнула я, — но из-за грязи не видно.

Из комка серой шерсти на меня неодобрительно взглянули два красных зрачка. На самом деле это было что-то страшненькое.

— Нет, она хорошенькая, моя маленькая девочка. Только странная, посмотри какие пальчики.

И он действительно разжал на конце одной лапки четыре круглых пальчика, которые тут же сжались, крепко обхватив его палец. На пальчиках — весьма внушительные когти, которые, впрочем, в этот момент были аккуратно прижаты.

— Очень странная, — признала я. — Жаль, что у меня нет с собой классификатора видов животных, который мне засунул в сумку Алик.

Красные зрачки снова взглянули на меня, но на сей раз как-то настороженно и даже тревожно. Хотя, не исключено, что мне это показалось. Я присела рядом на корточки и, разглядывая животное, сообщила:

— Звездолёт стоит в степи в экваториальной области. Условное западное полушарие.

— Это там, где такой белый песок? — уточнил один из близнецов.

— Да, пожалуй, он белый, — подумав, подтвердила я. — И стоит наша баркентина как раз посреди этой белой степи, и вокруг неё на десятки километров ничего, кроме высохшей травы и узких полос низкорослого кустарника.

Хок поднял на меня глаза, и его взгляд был озабоченным.

— И как мы на неё попадём?

— Это и есть задача, — кивнула я. — Только я её усложню.

— Может, не надо?

— Сама не хочу, но факт остается фактом. Над степью висит стационарный спутник.

— Ещё плохие новости есть?

— О них мы узнаем по ходу действия, — я поднялась и задумчиво взглянула на зверя. Из косматой круглой головы торчали два треугольных лохматых уха, а туловище заканчивалось огромным, похожим на страусиное перо, хвостом. — Ты будешь очень огорчён, если я скажу тебе, что это не девочка? — поинтересовалась я.

Мангуст засмеялся. Хок пожал плечами.

— Я никогда не разбирался в кошачьей анатомии.

— С котами важнее психология… — заметила я и отошла, осматриваясь по сторонам. — А где Таро?

— Он на террасе, — ответила Долорес, отрезая длинным ножом кусок мяса от туши.

Косматый комок тут же изящно соскользнул с коленей Хока и, лениво потянувшись, направился поближе к костру, явно собираясь принять участие в дележе добычи.

Я вышла на террасу и, осмотревшись, увидела в полумраке возле стены бледное лицо. Таро сидел, задумчиво глядя туда, где в степи полыхали огни на башнях Бета.

Подойдя, я опустилась на колени рядом. Его лицо было отрешенным и усталым. И в полумраке казалось таким же юным и красивым, как много десятилетий назад. В юности он всегда комплексовал из-за того, что унаследовал от матери хрупкую фигуру и лицо, словно нарисованное тонкой кистью на рисовой бумаге.

— Я хотела поблагодарить тебя за помощь, — проговорила я. — Мы нашли её в степи.

Он чуть кивнул и на мгновение опустил белые веки.

— И ещё за то, что ты спас моих ребят. Они мне очень дороги.

Чёрные глаза взглянули на меня задумчиво и печально:

— Теперь я знаю, какого типа мужчины тебе нравятся…

Я усмехнулась.

— Наверно, ты прав. По сути это один бесконечный роман.

— Жаль… — тихо проговорил он.

— Что? — не поняла я.

— Что в нём не оказалось места для меня… Я ведь тоже того типа… И это было очень… серьёзно… Тогда…

Мне показалось, что его голос звучит слишком слабо.

— Тебе плохо? — спросила я.

— Нет, — покачал головой он. — Я почти ничего не чувствую… Помнишь, Идзуми-Сикибу[2]:

Я протянула руку и коснулась пальцами горячей влажной кожи.

— У тебя жар! — проговорила я, поднимаясь, и кинулась в пещеру за Джулианом. Он подхватил свою сумку и вышел на террасу.

— Кто разрешил вам сесть? — тревожно произнёс он. — Я же сказал: лежать на животе.

— Это не та поза, в которой я хотел бы умереть, — ответил Таро.

— Плохо, — бормотал Джулиан, доставая из сумки сканер и ноутбук.

Открыв крышку компьютера, он повёл сканером от головы Таро вниз. Вдруг его рука замерла на уровне груди. Я увидела, как в ужасе округлились его глаза. Он отшвырнул сканер в сторону, одним движением расстегнул куртку на груди Таро и стащил её с плеч. На руке выше локтя белой линией сверкнул широкий браслет. Скрипнув зубами, Джулиан сорвал его и, бросив в сторону, подхватил Таро на руки и унёс в пещеру. Я, взяв его сумку, бросилась следом.

При свете костра стало видно, что Таро горит в лихорадке. Джулиан уложил его на мгновенно освобожденный Мангустом матрас и вытащил из поставленной рядом сумки инъектор. Зарядив в него капсулу с жёлтой жидкостью, он поднёс инъектор к шее Таро.

— Что происходит? — подошёл к нему Дакоста.

— Кто надел ему на руку биокорректор? — хрипло прорычал Джулиан, продолжая какие-то манипуляции с уже неподвижным телом.

— Я… Ему стало плохо, и я подумал…

— Неужели? — Джулиан поднял голову и с яростью взглянул на мальтийца. — Вы сделали это, подумав? А вы не подумали сперва исследовать его кровь и убедиться, что вы не простимулируете этим прибором что-нибудь другое?

— Но вы ж не делали анализ крови Мангуста… — растерянно пробормотал Дакоста.

Джулиан снова занялся своими инструментами. Его руки двигались быстро и ловко, как будто имели свой разум или были запрограммированы, как самые совершенные автоматы.

— Я знаю медицинскую карту Мангуста наизусть, — произнёс он, прилагая максимум усилий, чтоб успокоиться. — И я знаю, что он молодой, здоровый и сильный мужчина, который ведёт правильный образ жизни, чему его научили во флоте. А эти люди прожили здесь четырнадцать лет в ужасных условиях, питаясь, чёрт знает, чем… Их организмы зашлакованы. У пациента, несмотря на врождённый иммунитет и встроенный регенерационный механизм, налицо признаки старения. Его нельзя лечить так же, как нас. У него обширная гематома, повреждение кровеносной системы, а вы ещё больше усугубили проблему, заставив ткани начать выброс засевших в них токсинов.

— Простите, — проговорил побелевший, как полотно, Дакоста. — Я хотел как лучше…

— Верю… — ответил Джулиан.

Полчаса в пещере было тихо, все молча следили за быстрыми руками Джулиана: мы с тревогой, а товарищи Таро — с какой-то усталой обречённостью.

Наконец он опустился на пятки и расслабил плечи. Таро лежал неподвижно, но жар начал спадать.

— Ну? — спросила я, и мой голос прозвучал испуганно.

Джулиан взглянул на меня.

— Возможно, мы отыграли немного времени, но этого мало. Его нужно доставить на «Пилигрим». Нужен регенерационный раствор, чистка организма, возможно даже фильтрация крови.

— Сколько у нас времени?

Он снова взглянул на Таро.

— От нескольких часов до нескольких суток. К утру станет ясно. Но если мы не вернёмся на баркентину в ближайшее время, я уже ничего не смогу сделать.

К утру Таро пришёл в себя. Его кожа приобрела желтоватый оттенок, но он чувствовал себя немного лучше. Джулиан снова провёл полное сканирование и скорректировал лечение.

— У нас есть несколько суток, — сообщил он, — но чем скорее мы доставим его на звездолёт, тем лучше.

— Ему можно есть? — спросила Долорес, разрезая остатки вчерашней антилопы.

— Нет, только чистая вода, как можно больше. Все питательные вещества будем вводить внутривенно.

Она с сочувствием посмотрела на Таро, и у него на губах мелькнуло что-то похожее на усмешку. Он перевёл взгляд на меня.

— Если всё дело во мне, то можешь не торопиться. Лучше всё по-хорошему продумать и действовать наверняка.

— Да, а торопливость хороша при ловле блох, — кивнула я. — Мне именно твоего разрешения не хватало для начала разработки долгосрочных планов.

— Моя жизнь не стоит таких жертв.

— Любая стоит, и твоя не хуже остальных. Ты же поисковик, и знаешь наши принципы. Мы ни для кого не делаем исключений.

Он усмехнулся уже явно.

— Не думал, что напоследок окажусь в роли спасаемого тобой.

— Тебя это унижает, самурай? — фыркнула я, — Ничего, ты присоединяешься к славной когорте.

— И вы что, всю жизнь так? — поинтересовался Хок, играя со своим грязным шерстяным шаром, из которого опять высовывались кверху четыре толстые меховые лапы с растопыренными пальчиками.

— Это ещё, что… — пробормотал Таро. — Что она устраивала на совещаниях подразделения…

— Я не стану отвечать, — пожала плечами я. — Жалобы — это признак слабости. Я подожду, пока ты оклемаешься…

— Может, вернёмся к нашей теме? — поинтересовался Мангуст. — Как мы попадём на «Пилигрим»?

— Надеюсь, с вашей помощью, — ответила я. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. Уже настолько, что вот-вот буду готов поблагодарить доктора за помощь…

— Не напрягайтесь, — попросил Джулиан.

— Мы имеем баркентину, — проговорил Хок, — которая лежит на блюдечке с голубой каёмочкой. Вокруг километры свободного пространства, которое прекрасно просматривается и простреливается со звездолёта. Наверху висит наблюдательный спутник, который ещё больше снижает возможности для скрытого проникновения на корабль.

— Спутник можно сбить, — снова предложил Белый Волк. — С помощью браслетов отрубить всю автоматику на звездолёте и взять его штурмом.

— Нас двенадцать человек, — напомнила я. — Двое пока не в строю…

— Спасибо за деликатную формулировку, — кивнул Таро.

— Пожалуйста, — вежливо ответила я. — Люки можно задраить вручную, обрубив приводы управления. Корпус цельнолитой из тиртанской стали. Пока мы будем прыгать вокруг, они налетят и сделают из нас рагу по-ирландски.

— А если переместить звездолёт в другое место? — спросил Хок.

— А смысл? Они его отследят без труда и моментом пригонят эскадрилью «махартов» и пару транспортных катеров с белобрысыми командос.

— И что, выхода нет?

— Есть, просто пока я его не нашла. Может, потому что у нас не хватает информации. Нужно слетать на разведку, осмотреться, подыскать подходящее место и перебазироваться туда, чтоб быть рядом.

— Я слетаю, — поднялся Белый Волк. — Если я открыто буду бегать там, никто ничего не заподозрит.

— Смотри, чтоб не подстрелили, — бросил Мангуст. — Твоя шкура будет слишком хорошо смотреться на плечах Белого Жреца.

— Вечная проблема… — вздохнул старший стрелок.

— Возьмите мой «грум», — проговорила я, доставая планшет. — Он надёжнее. Посмотрите на карту. Вот это степь, а вот координаты баркентины. К ней не суйтесь. Осмотрите вот эту горную гряду, может, найдёте подходящее место для базы. Отсюда до баркентины ближе всего.

— Но нужно выяснить, что происходит вокруг.

Я покачала головой.

— Незачем рисковать. Когда будем ближе, просто подключимся к спутнику, и всё будет как на ладони…

Меня прервал смех Таро.

— Я сказала что-то смешное? — поинтересовалась я.

— Нет, но именно сейчас я понял, что это действительно ты. Эта твоя манера превращать лимон в лимонад. Вот уже и спутник пригодился.

Я пожала плечами, глядя на планшет.

— А в чём дело? Если он там всё равно висит… В общем, идите, капитан-командор, и будьте очень осторожны.

Он кивнул. Окато поднялся, но Белый Волк покачал головой:

— Не провожайте. Я могу найти дорогу, по которой уже однажды прошёл.

— Теперь другой аспект проблемы, — проговорила я, проводив его взглядом. — Нам нужно как-то убедить этих ребят в городе, что мы готовы сложить головы за уничтожение их руководящего звена.

— Мик, Ник, — произнёс Таро. — Сходите в город, потолкайтесь там, послушайте, что говорят, посмотрите, что происходит, и возьмите несколько контактных мин с часовым механизмом. Поставьте таймеры через полсуток и оставьте их так, чтоб с каждым разом взрывы происходили всё ближе к храму. Последнюю поставите возле закрытой калитки где-нибудь с южной стороны.

Близнецы переглянулись с оживлённым видом.

— Сколько взять мин?

— Шесть.

Они сползали в ящик у стены, достали несколько маленьких цилиндрических мин направленного действия для горноспасательных работ и принялись настраивать таймеры.

— Меня всегда настораживало отсутствие логики в твоём поведении, — заметила я.

— Их тоже, — ответил Таро.

— Тогда сработает.