Кости Земли

9 СЛЕДЫ

Вашингтон, округ Колумбия: кайнозойская эра, четвертичный период, эпоха голоцена, современный век. 2045 год н. э.

Они вскрыли бумаги в конференц-зале, точной копии всех конференц-залов, когда-либо виденных Молли Герхард.

Люди Гриффина получили разрешение работать в здании Эдгара Гувера на авеню Конституции. Выделенные им офисы были неудобны, их явно не хватало, но даже эту площадь с трудом выбили у министерства торговли. Кто-то откровенно хотел держать Гриффина подальше от Пентагона и реального руководства путешествиями во времени. Для того чтобы воспользоваться конференц-залом, пришлось получить специальное разрешение отдела экспорта. Пришлось повозиться, но только там висела новая шикарная японская доска, которая была совершенно необходима для сегодняшнего совещания.

– Особо ни на что не надейся, – предупредил Том Наварро. – Материал у нас хлипковат.

– Не так уж и хлипковат. Держу пари, они это проглотят, – возразила Молли Герхард, раскладывая документы в строго хронологическом порядке: от свидетельства о рождении Робо Боя – в левом верхнем углу, до своего отчета – в правом нижнем. Это напомнило ей, как Лейстер однажды, будучи в добром расположении духа, показал ей ископаемые останки птерозавра, застывшие в илистом дне неглубокого озера. На взгляд Молли, это была всего лишь кучка бесформенных обломков, но ученый решил продемонстрировать ей, как работали палеонтологи до наступления эры путешествий во времени и сколько может рассказать даже самый маленький отпечаток. Он показал ей, где животное, плавая в мелкой воде, задевало лапами дно, оставляя параллельные полоски. Небольшие ямки были отпечатками клюва, разрывающего илистое дно в поисках беспозвоночных. Как живых представила она себе птерозавров: маленьких, не больше утки, кувыркающихся в теплой воде, ныряющих за добычей, дерущихся друг с другом из-за удобного места. Лейстер потратил не меньше часа на объяснения, но за этот час он умудрился воссоздать целый мир.

Сегодня подошла очередь Молли творить миры, и тут, на своем поле, она была столь же компетентна, как Лейстер или его коллеги – на своем. Имея необходимые документы, она могла реконструировать целую жизнь, вытащить на свет самые потайные секреты. Для кого-то эти бумажки были не более чем обломками в грязи, для нее – бесценными ископаемыми.

В комнату вошел Гриффин. За ним Джимми Бойли и Эми Чо в кильватере. Непонятным образом остальные при Гриффине всегда походили на его свиту. Он придержал дверь и пропустил Эми вперед, затем помог ей сесть. Ни он, ни Бойли садиться не стали.

– Ну что, – заявил Гриффин. – Поразите меня. Молли начала со свидетельства о рождении.

– Раймонд Лоуренс Бойз. Родился 14 февраля 2019 года, в 9 ч. 17 мин. в Экронской городской больнице, Экрон, штат Огайо. Отец: Чарльз Раймонд Бойз. Мать: Люсинда Вильяме Бойз, урожденная Финли.

Она подошла к доске, нарисовала длинную линию и в начале ее поставила дату: «14. 02. 19».

– Типичное детство ребенка из пригорода. Катался на газонокосилке, посещал местный бассейн.

Затем наступила очередь школьных документов. Зачитывая их один за другим, Молли делала отметки на линии времени. За каждой бумагой стояли свои, глубоко спрятанные события. Если же событие не оставило следа, ничего не поделаешь, оно утеряно. Приходилось работать с тем, что есть.

– Обратите внимание на отметки. Мальчик отнюдь не глуп.

– Проблемы с поведением? – спросил Гриффин.

– Небольшие. Ничего примечательного. Теперь посмотрим сюда. Старшие классы. Пришла юность, и отметки резко ухудшились. Он проваливает предмет за предметом, не интересуется общественной работой. Это тянется до выпускного класса, когда парень наконец соображает, что для поступления в колледж нужно нормально окончить школу. В панике он берется за ум. Осенью 2036-го поступает в университет штата Иллинойс.

– Сумел, значит, собраться.

– С первого же семестра за ним тянутся сплошные хвосты. В конце года Раймонд понимает, что еще немного – и он вылетит. Не дожидаясь этого, переводится в Экронский университет.

– А они так легко берут отстающих студентов?

– Мать Раймонда работает химиком в местном научно-исследовательском институте полимерных материалов. Судя по всему, она замолвила за него словечко.

– Ах вот как.

– Его оценки и там оставляют желать лучшего. Пару раз Раймонда в нетрезвом состоянии задерживала полиция кампуса. Один раз – за то, что мочился на улице, второй – за то, что схватил за грудь симпатичную однокурсницу. Девица обиделась.

Несколько аккуратных отметок появилось на доске.

– Ни в одном из случаев не был оштрафован. Надеюсь, вы составили четкое представление о том, как наш Робо Бой выглядел в юности. Слабый. Бесхарактерный. Ни определенных целей, ни попыток чего-то добиться. Неплохие способности, но он даже не пытается их реализовать. Не вылетел только потому, что родители хорошо платили за обучение, и руководство университета закрывало глаза на недостатки. Однако все понимали, что диплом он не получит никогда. Парень медленно катился по наклонной плоскости. А теперь поглядите сюда.

Она повесила на доску увеличенную копию очередного документа и показала на обведенные кружочком цифры.

– Невероятным образом нерадивый студент превращается в отличника. Высший балл по французскому! Я не представляю, как Раймонд умудрился добиться этого в рекордно короткий срок. Судя по всему, он должен был не спать ночами вообще. Откуда такая сила воли?

Молли нанесла на доску дату волшебного перерождения, но оставила перед ней достаточно пространства и поставила большой красный вопросительный знак.

– На свете не так много вещей, которые могут заставить человека переродиться. Армия. Женитьба. Вера.

– Он увидел Бога, – мягко произнесла Эми Чо. Она встала со стула и стукнула тростью, чтобы усилить впечатление от своих слов. – Он познал любовь и силу Господа.

– Совершенно верно. Вероятно, мы никогда не узнаем, что послужило причиной столь внезапной вспышки духовности. Однако она, несомненно, случилась, потому что в тот момент, когда улучшаются его отметки, Раймонд вступает в университетское религиозное общество. На шесть недель. Затем внезапно покидает его.

Эми Чо навалилась на стол и глядела на документ, будто это была религиозная святыня.

– Они были для него слишком миролюбивы! Некрепкий чаек – не более того. А мальчик горел священным огнем! Он жаждал служения, искал возможность показать все, на что способен, и даже больше. А они предлагали ему молитвенные собрания и проторенные пути.

Никто из присутствующих не сомневался, что Эми знает, о чем говорит.

– Тем летом Раймонд подрабатывал на мебельной фабрике, – продолжила Молли. – Никаких прогулов, никаких опозданий. В свободное время писал статьи для религиозного Интернет-журнала. Большинство из них уже не восстановишь, но одну пиратским манером поместил посторонний сайт, и она сохранилась. В ней Раймонд подсчитал, сколько воды потребовалось, чтобы покрыть всю Землю во время Великого Потопа, и сделал несколько предположений по поводу того, куда ушли излишки этой воды впоследствии. Статья резко отличается от других текстов на ту же тему, где авторы пытаются привязать библейские факты к современной науке. В конце Раймонд отмечает, что все его предположения не подтверждаются конкретными цифрами, и делает вывод, что Господь сотворил чудо. Третий курс. Он поменял специализацию с английской литературы на геологию.

– Как глубоко к тому времени он вовлечен в круги креационистов?

– Раймонд все еще надеется дискредитировать официальную науку своими собственными силами и пока не связан с активистами из ранчо «Святой Спаситель». Мы можем судить об этом по тому, что он не присутствовал на похоронах отца.

Молли добавила на доске: «02. 14. 39».

– Нигде не зафиксировано, что он присутствовал, – поправил ее Том.

– Да, нигде не зафиксировано, что он присутствовал, – послушно повторила Молли. – Если бы ребята с ранчо уже заграбастали Бойза, то строго бы проследили, чтобы он посетил похороны и подписал соответствующие справки.

– Он все еще в пути, – прокомментировала Эми Чо. Она смотрела на документы с таким видом, как будто видела там что-то свое, другим недоступное. – Раймонд движется от традиционного креационизма к глубокому. И наконец находит братство трижды рожденных, где быстро понимают, как его можно использовать.

– Вы можете подтвердить это документально? – спросил Гриффин у Молли.

– Нет, конечно. Церковь отделена от государства. Религиозные организации не регистрируют списки своих членов. Эти чертовы фундаменталисты даже не подозревают, насколько они неорганизованны.

– Значит, в этой части ваш рассказ построен на догадках?

– Ну-у... В общем, да. Но вот тут, – она метнулась к следующей стопке документов, – тут есть чеки, и мы можем судить по почтовому адресу, что в течение выпускного курса оплаченные счета за обучение отправлялись из квартиры, находящейся неподалеку от университета. А не из дома матери Раймонда, как было ранее.

– Это значит...

– ... что она попросту выгнала его из дома. Он не особенно переживал – оказался слишком поглощен своим новым состоянием. Но вот интересный вопрос: откуда взялись эти деньги? Не от мамочки – в чеке указан собственный банковский счет Бойза. Заработать такую солидную сумму во время летних каникул Раймонд никак не мог. Более того: никаких подтверждений тому, что он где-то работал, мы не нашли вообще.

Молли поставила еще один красный вопросительный знак.

– Итак, где же он был тем летом? – сказала она.

– И где же?

– Мы знаем только одну хорошо обеспеченную группу, не так ли? – вновь вмешалась Эми Чо. – Огромное количество богатеев стремятся пролезть сквозь игольное ушко. Капиталистические львы, пока не поздно, пытаются лечь рядом с ягнятами. Нет, ранчо «Святой Спаситель» не испытывает недостатка в средствах.

– Это все? – осведомился Гриффин. – Подозрения, намеки и никаких доказательств?

– Но посмотрите, что вырисовывается, сэр! – Молли стремительно покрыла доску оставшимися датами и расставила среди них целый ряд темно-красных вопросительных знаков. – Провалы в жизни нашего мальчугана явно ведут к небезызвестному ранчо! Каждое лето, каждые праздники или каникулы он исчезает, не оставляя никаких следов. Вы представляете себе, как это трудно? Раймонд не пользуется кредитной картой. Не выписывает чеки. Где он и на что живет?

– Он в своем убежище, – взволнованно сказала Эми Чо. – После девяти месяцев в утробе Великой Сатанинской Академии, где душа его в смертельной опасности, где он может проникнуться идеалами гуманизма и научного мышления. Первое, что должны делать на ранчо, это возносить благодарственные молитвы в честь его счастливого возвращения. Забивать упитанного тельца, а потом, напротив, устраивать пост. Представьте, как ужасно бедный мальчик чувствовал себя в университете, притворяясь дьявольским орудием, каковым, несомненно, является любой ученый. А после очищения и отдыха...

– ... несколько ребят, вероятно, должны были взять его на вылазки, побороться с Сатаной, – подхватил Джимми Бойли. – Например, пересчитать ребра парочке торговцев наркотиками, нескольким гомикам. Побить стекла в клинике, где делают аборты. Так, по мелочи, чтобы держать его в тонусе.

– Это, я полагаю, тоже не задокументировано, – подал голос Гриффин.

– Это то, что сделала бы я, работай с ним. То, что сделал бы любой, – вновь подала голос Молли.

Теперь она держала их всех. Всех, кроме Гриффина. К сожалению, она подходила к концу своего расследования и ступала на зыбкую почву. У Молли не было допуска к документам о недавнем прошлом Робо Боя, о его жизни после вербовки в качестве участника Основного Проекта.

Она поставила жирную черту, перечеркнувшую линию времени.

– Вот здесь мы вербуем его. Иначе просто не получается. Он тщательно подготовлен. Обладает необходимыми нам знаниями. Отличный кандидат на работу в прошлом. Вы спрашиваете – что же дальше? Незаметный и тихий Раймонд Бойз получает серьезную, но неинтересную работу. (Это, собственно, и требуется руководителям ранчо.) Потом он переводится на Карнавальную станцию, где некоторое время трудится в качестве регистратора животных, а оттуда – на станцию Богемия, где заведует птичьей колонией. Далее следует станция Мьёлльнир[31] и работа по подготовке скелетов к выставкам. Тоскливое дело. Затем перевод на Основную станцию и препарирование различных видов динозавров. Еще тоскливее. Следующим номером идет станция Солнечная и должность техника. За ней – Тренировочная, где он и по сей день служит интендантом, получив доступ ко всем прибывающим грузам и непосредственно к временному туннелю. Много перемещений и много ненужных трудов. Но за два года личного времени они приводят Раймонда именно туда, где он стремился оказаться. А теперь – самое главное. – Молли набрала в грудь воздуха. – Сэр, мы просим разрешения...

Гриффин предостерегающе поднял руку.

– Не выйдет, – заявил он. – Ни одно официальное лицо не выдаст мне ордер на арест на основании столь расплывчатых доказательств.

– А мы и не просим ордер. Мы просим лишь разрешения провести соответствующее расследование. Пусть ФБР организует за ним слежку во время летних каникул, когда он скрывался неизвестно где. Мы уверены, что Раймонд Бойз и есть наш «крот». Я только прошу дать мне возможность это доказать.

– Боюсь, я этого не сделаю.

– Но почему?

– Потому что, согласно нашим записям, я этого не сделал. Джимми, если тебя не затруднит...

Пока Молли собирала бумаги, Бойли положил перед каждым из присутствующих по черной папке, затем, почти ритуально, помог Эми Чо устроиться на стуле.

Гриффин взял у Молли маркер и, стерев с доски ее записи, нарисовал новую линию времени.

– Вот два года и три месяца личного времени Робо Боя. За этот период он перепахал весь мезозой, но сейчас важно не это. Слева точка отсчета – момент его вербовки хорошо знакомой нам веселой бандой маленьких проказников. Справа – дата появления на станции Хиллтоп того законсервированного парня. Тубал-Каина, или как его там. Робо Бой так и не приблизился к нему. Мы организовали слежку, но что-то его спугнуло. А вот здесь, незадолго до его перевода на Хиллтоп, мы положили нашу вторую приманку: организовали экспедицию с участием Лейстера и Сэлли. В данный момент Бойз лелеет планы оставить их там навсегда. Мы, в свою очередь, планируем понаблюдать за ним. Правда, сначала не будет никаких доказательств. А вот три месяца спустя мы выручим экспедицию, и у нас появятся показания ее участников. Их вполне хватит для обвинения.

– Подождите, – с недоумением произнес Том. – А почему вы устроили вторую ловушку прямо перед первой? Неудивительно, что вы его спугнули..

– Потому что к тому времени мы знали, что первая ловушка не сработала, – раздраженно ответил Гриффин, – и закинули удочку так близко, как только возможно. Чтобы не дать ему времени на новые проказы. Мы хотели избавиться от этого паразита как можно быстрее.

Молли пробежала глазами материалы папки, проглядывая заголовки и подзаголовки. На последнем листе был список потерь. Она подняла глаза.

– Пять смертей?!

– Ужасно, – согласился Гриффин. – Но неизбежно.

– Пять?!Это неизбежно?!

– Они знали, какому риску подвергаются. – Гриффин перевернул страницу. – Том, Молли, ваша роль в операции...

Молли вскочила, в ярости перевернув стул.

– Я не для того нанималась на работу! Я отказываюсь принимать участие в подобном деле!

– Согласно моим документам, вы выполнили свою часть работы так, как полагается, – нетерпеливо постучал по папке Гриффин. – И попрошу вас прекратить этот театр.

Джимми Бойли стоял с каменным лицом. Эми Чо взволнованно переводила взгляд с одного на другого. Том делал Молли знаки руками и махал головой, призывая угомониться. Она не обратила на него внимания.

– Вы не можете управлять мной, как вам захочется. И вам не удастся меня запугать! Все ваши байки типа «Ах, у меня есть записи, и я не имею права переделывать прошлое» ничего для меня не значат. Я не буду участвовать в этом идиотском проекте. Если надо, я стану действовать через вашу голову. А если и это не получится, я просто уволюсь! Вот и выходит, что ваши документы врут. Что так – что этак: врут!

Со скучающим лицом Гриффин указал ей на дверь.

– Попробуйте. Посмотрим, что у вас выйдет.

Вне себя от гнева Молли выскочила из конференц-зала.

Вихрем она пронеслась по коридору к кабинету Старикана. Обычно дверь была заперта, в кабинете царила темнота. Но в первый день ее работы здесь Старикан пообещал, что для нее дверь будет открыта. «В любое время, когда вы захотите видеть меня».

И она действительно оказалась открыта.

Молли вошла.

Старикан взглянул на нее, оторвавшись от бумаг, лежащих на столе. Странно, он невероятно походил на Гриффина внешне и вместе с тем производил впечатление совершенно другого человека. Более независимого. Волка-одиночки, израненного временем и невзгодами.

Пальцы левой руки мягко поглаживали череп, который он всегда держал на столе. Ходили слухи, что это череп одного из врагов Старикана.

– Входи, – пригласил он. – Закрывай дверь, присаживайся. Я ждал тебя.

Молли повиновалась.

Она словно оказалась в пещере орка. Плотные занавеси скрывали солнечный свет, поверхность тяжелого деревянного стола загромождали бумаги и фотографии в рамках. Старикан как будто сидел внутри своей собственной памяти.

– Сэр, я...

Он предостерегающе поднял руку.

– Я знаю, зачем ты здесь. Разреши мне... – Старикан подавил зевок. – Разреши мне сказать это за тебя. Ты надеешься, что прожитые годы смягчили мой нрав. Если же нет, ты собираешься уйти с работы. Увы, все не так просто, как тебе кажется. Это ведь по моему приказу Гриффин предложил план, который тебе так не нравится. Открою секрет: ему он не нравится еще больше. Но он понимает – другого выхода нет.

У Молли екнуло сердце. Она гордилась своим умением читать по лицам, однако в этом лице не могла разобрать ничего. Святой он или дьявол? Молли не знала. Смотреть ему в глаза было все равно что безлунной ночью вглядываться в пустынную дорогу. Никто не мог бы сказать, что ждет его впереди. Эти глаза видели что-то, чего она не могла даже вообразить. Молли глубоко вздохнула.

– Боюсь, что в таком случае я вынуждена подать в отставку. Немедленно.

– Сначала разреши мне кое-что тебе показать. Старикан достал из ящика стола лист бумаги.

– Это, разумеется, копия. Я только что вернулся с церемонии, где тебе вручили оригинал.

Листок скользнул к ней по гладкой поверхности стола. Глазам Молли предстала выдержка из большого документа. Дата закрашена черным маркером, впрочем, как и большая часть текста, но наверху готическими буквами стояло имя Молли Герхард. Оставшиеся несколько фраз ей и предлагалось прочесть. Одна из них звучала так – «За проявленную доблесть».

– Я не могу сказать тебе, что ты совершила – что ты еще совершишь – и когда все это произойдет. Но двадцать человек остались живы и здоровы только благодаря твоим будущим действиям. Ты хочешь спасать людей? Так знай: я видел, как пожилая женщина поцеловала твою руку в благодарность за то, что ты сохранила жизнь ее единственному сыну. Ты смутилась и обрадовалась. А позже сказала мне, что ради одного этого стоило жить.

– Я вам не верю!

– Веришь, конечно.

Старикан взял листок из ее рук и спрятал обратно в ящик.

– Ты просто не можешь представить, как я уговорю тебя остаться.

– Не могу.

Он смотрел на нее со странным блеском в глазах. «Наслаждается, – подумала Молли. – Видимо, это последнее удовольствие в жизни подобных людей – заставить кого-то погрузиться в пучину лжи и грязи вместе с ними». Она уже забыла, зачем пришла. Теперь Молли хотелось как можно скорее покинуть эту комнату, пока она окончательно не испачкалась в чем-то невероятно мерзком.

– Ты когда-нибудь задумывалась над тем, откуда взялись путешествия во времени? – спросил Старикан.

– Конечно, – осторожно ответила Молли.

– Ричард Лейстер сказал мне однажды, что эта технология не может быть человеческой. Потому что никто не смог бы изобрести машину времени, обладая нашими сегодняшними познаниями в физике. Более того, это не будет возможно в течение ближайшего миллиона лет. Как обычно, он прав. Хотя и слишком консервативен. Действительно, путешествия во времени не будут открыты еще в течение 49 миллионов лет.

– Сэр? – Его слова прозвучали для Молли бессмыслицей.

– То, что я скажу тебе сейчас, является государственным секретом: путешествия во времени изобрел не человек. Это – дар Неизменных. А Неизменные – не люди.

– Кто... Кто же они тогда?

– Если у тебя когда-нибудь появится право узнать об этом, тебе сообщат. Сейчас же я могу сказать, что эта технология дана нам как бы взаймы. И как всегда в таких случаях, существует ряд ограничений. Одно из них заключается в том, что мы не можем предотвращать даже трагические последствия ее применения.

– Почему?

– Не знаю. Некоторые физики объясняли мне, что, если не состоится хотя бы одно из уже случившихся событий, время и пространство придут в возмущение. Меняться начнет не только будущее, но и прошлое. Мы дестабилизируем все существующее вокруг, от альфы до омеги, от Большого Взрыва до Вечной Темноты. Другие физики, правда, им возражают. Где истина? Истина в том, что Неизменные приказали нам этого не делать. Предупредили, что, если мы хоть раз нарушим их указания, они тут же вернутся в момент до передачи технологии путешествий и ликвидируют свое предложение. Подумай об этом! Все, над чем мы работали и чего добились за эти годы, превратится в ничто. Наши достижения, да и просто наши жизни сгинут в бесконечной временной петле. Проект испарится, как будто его никогда и не было. И еще. Ты видела этих людей – палеонтологов. Если ты скажешь им, что ценой путешествий во времени будут пять смертей, что они тебе ответят? Решат ли они, что цена слишком высока?

Лицо Старикана поплыло перед глазами Молли. На мгновение она зажмурилась изо всех сил. Открыв глаза, девушка почувствовала непреодолимое желание встать и уйти. Взгляд ее упал на одну из фотографий. На ней был запечатлен момент открытия секции динозавров в Национальном зоопарке. Гриффин и будущий спикер палаты представителей улыбались деланными улыбками, стоя у огромной кости тираннозавра.

– Я не желаю принимать в этом участие. Вы не заставите меня отвечать за пять смертей вместе с вами.

– Ты уже в ответе.

– Что? – вскинулась Молли.

– Помнишь ту неделю, что ты провела на Тренировочной станции? Том приказал тебе разболтать Робо Бою, что Лейстер и Сэлли возглавят экспедицию Основного Проекта. Том получил приказание от Джимми, а тот действовал в соответствии с распоряжением Гриффина, которое он пишет прямо сейчас. Ты уже сыграла свою роль.

Старикан вздохнул.

– Можешь ли ты вернуться туда и отменить вес, что сделала и сказала? Вот и я не могу отменить эти пять смертей.

– Все равно я увольняюсь! Вы не сможете больше меня использовать!

– Тогда двадцать человек умрут. – Гриффин грустно улыбнулся и развел руками. – Это не угроза. Позже, гораздо позже ты окажешься в нужное время в нужном месте. Подай сейчас в отставку – и ты не сможешь им помочь. Двадцать человек погибнут. Из-за тебя.

Молли беспомощно вытерла полные слез глаза.

– Вы – злой человек, – пробормотала она.

Он издал неясный звук, похожий на сдавленный смешок.

– Я знаю, девочка. Поверь, знаю.