Король-Наёмник. Кровь Ларингии

Глава 18. Суд клинков

Как и было обещано, моих людей герцог трогать не стал. Главенство в отряде вновь получил Бернд, пообещавший мне не принимать вообще никаких действий по моему освобождению. Меня же разоружили и, под охранением герцогских телохранителей, повели в тюрьму. Вели меня четыре всадника в полном латном облачении. Как бы я не пытался их расположить к разговору, но на контакт они не шли совсем.

К концу дня мы, наконец, добрались до Жемчужной Крепости. Это была одна из крепостей, стоявших посреди города. Название она получила из-за того, что внутренние двери, ведущие в основной донжон, были выложены перламутровыми жемчужинами. Не самое практичное решение, но богачи часто не подвластны логике. Под конвоем всё тех же четырёх латников меня отвели в камеру. Такой конвой явно был излишним, ведь с отбитой левой рукой, в которую ещё не вернулась чувствительность, я не смог бы расправиться даже с одним из них. Хотя, это могло означать ту степень уважения, с которой ко мне относился мой пленитель.

Камера моего содержания меня удивила в позитивном смысле. Я представлял, что держать меня будут в сыром подземелье, где из предметов будет одно деревянное ведро для естественных нужд, да солома, пропахшая мочой. Но нет — условия оказались куда как лучше. Камера, если её можно так назвать, располагалась на втором этаже и тут было всё, что нужно для комфортного проживания: кровать с матрасом, набитым сеном, стол, пара стульев, подсвечники и даже небольшой шкаф с несколькими заполненными книгами полками. Свет сюда проникал через три окна-бойницы. Этого было маловато, но так куда безопаснее. Лучше потратить больше свечей, чем потерять одну единственную жизнь при возможной осаде.

Латники молча оставили меня внутри комнаты и закрыли дверь, несколько раз провернув ключ в замке. Я же плюхнулся на кровать, наконец снимая с себя изрядно надоевшую набивную куртку. Положив её рядом на кровати, подошёл к шкафу, рассматривая его содержимое. Глаз сразу же зацепился за знакомое имя на книжном корешке — «Таций Келинский». Несколько мгновений я вспоминал, откуда помню это имя, и понял, что о нём мне рассказывал Фабрис. Таций занимал высшую должность в церкви Четырёх Высокий Предков — Тантропа. Труд его назывался: «О вреде серобожнического еретического учения». Это меня заинтересовало и, взяв книгу, я улёгся на кровать.

В этом труде, что логично, Таций рассказывал о секте верующих в Серого Бога. Оказывается, что это учение появилось чуть больше двух тысяч лет назад с извержения одного из немногих ларингийских вулканов. Это извержение было столь страшным, что погубило очень большой город, в котором проживало больше пятидесяти тысяч человек. По сообщениям очевидцев из вулкана в дыму появилось человекоподобное существо высотой в сотню метров. Это существо наблюдало за тем, как умирает город, и только когда догорел последний дом, оно исчезло. Его посчитали за пятого Высокого Предка, которого не возлюбили остальные Предки. Позже в городе нашли каменные таблички, на которых были золотыми буквами выложены заповеди Серого Бога: «Убей мучающегося. Не укради у страждущего. Не создавай икон. Служи всем Предкам и будь им верным. Не пускай драгоценной крови зазря. Суди человека только перед лицом Серого Бога. Карай преступника. Сторонись похоти. Не бойся смерти. Стой на своём до последнего». Позже оказалось, что в этом городе люди приносили в жертву детей Высоким Предкам, а потому люди связали извержение и жертвоприношения. Серобожники считают, что их бог покарал этот город из-за их преступлений.

Во второй трети книги Таций объясняет, почему эта вера опасна для людского рода. Он указывает на то, что Серый Бог учит людей не смирению пред волей Предков, а воинственному отстаиванию своих идей. К тому же, серобожники всей своей душой желают Суда. Этот Суд должен начаться при скончании мира. Серый Бог самолично будет судить каждого человека и серобожники хотят облегчить своему богу работу, самолично лишая людей жизни. Любой, кто выступал хоть как-то против их веры, тут же становился для них преступником, а потому был достоен смерти. Церковники активно с этим боролись с этим, но множество людей продолжали веровать в Серого Бога, ведь он обещал лучший мир людям после Суда.

А в третьей части, самыми яркими словами проклинал всех верующих в Серого Бога. Он указывал на то, что это еретическое учение можно искоренить только «огнём и мечом», ведь серобожники готовы с мечом в руках биться за свою веру.

Я с удивлением обнаружил то, что увлёкся чтением на весь день. Отстранился только из-за того, что вновь захрустел замок. Один из молчаливых латников зашёл в мою комнату, поставил на стол поднос и также молча вышел. Отставив книгу в сторону, я принялся за трапезу. На тарелке была пшеничная каша с кусочками тушенной курятины. В глиняной кружке рядом было разбавленное красное вино, хорошо скрашивающее не самую вкусную еду.

На следующий день с самого утра я продолжил читать. В этом мире уже успели изобрести печатный станок, и книги теперь не стоили астрономических денег. Они стали достаточно доступными, чтобы можно было обеспечить даже таких пленников, как я.

Неожиданно раскрылась дверь. Вот только, вместо ожидаемого молчаливого стражника, ко мне в комнату вошёл Рубен, легко поклонившийся мне, только успев пройти внутрь.

— Рубен, ты чего пришёл? — спросил я, убирая в сторону книгу о торговых делах Рюгленда.

— Я с новостями, командир.

— Присаживайся. — хлопнул я по кровати рядом с собой, — Рассказывай.

— Спасибо, но я постою. Командир, суд состоится уже завтра. Вас обвиняют в нападении на сира Аделара Ландсьера и убийстве комиссара. Обвинителем выступает Элиос Ландсьер.

— А при чём тут Аделар? Он же приклонился Саре. Да и как Элиос с комиссаром связан?

— Они оба родственники Элиоса. Комиссар женат на двоюродной племяннице Элиоса. Родовая связь в нашей стране сильна.

— И какие у меня шансы?

— Не знаю, командир. Вы простолюдин, а против вас выступает дворянин. Обычно, в таких случаях голову простолюдина нанизывают на пику на городской стене, и она сушится под солнцем недели две. Полагаю, что ваша хорошая репутация может вам помочь, но в этом уверенности полной у меня нет. Вам либо отрубят голову, либо отправят до конца жизни на рудники.

— Есть шанс исхода, при котором я выйду чистым из воды?

Рубен отрицательно помотал головой, — Сомневаюсь, командир. Возможно, что король встанет на вашу сторону, но обвинения против вас очень серьёзные. Суд клинков для вас, к сожалению, недоступен.

— Почему?

— Вы не дворянин. Скрестить клинки могут только люди высших сословий.

Я повернулся к книжному шкафу, пытаясь отыскать там хоть что-то, что может мне помочь. На одной из полок стояла книга за авторством неизвестного мне писателя, но вот её название было куда как интереснее: «Судебная система королевства Ларингия». В голове возникла смутная идея.

— Вернись к отряду и скажи, чтобы Вирт был завтра на суде. Он будет мне очень нужен. А сейчас иди. Спасибо тебе за новости.

Рубен ещё раз поклонился, а я подошёл к полке, беря книгу в руки, и погружаясь в чтение до ночи. От того, что я сейчас прочитаю, будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь.

На следующий день я встал крайне уставшим. Почти всю ночь приходилось жечь свечи и штудировать единственную книгу по праву, которая была в здешней библиотеке. В ней я вычитывал абсолютно всё, что могло мне помочь на суде, особое внимание уделяя именно «Суду клинков». По сути своей — это была простая дуэль, правда, позволенная только дворянам. Только они могли биться на арене, и это удручало, но мне удалось найти одну лазеечку, что может дать мне шанс на хороший исход.

Примерно к полудню за мной зашёл уже ставший привычным и даже немного родным охранник. Кандалы цеплять он на меня не стал, и просто подтолкнул, придавая немного разгона в сторону выхода. Несколько минут мы плутали по узким коридорам крепости, а потом, наконец, добрались до зала правителя. На многоэтажных трибунах по обеим сторонам вытянутого зала были заполнены людьми до отказа. Большинство из них было в богатых одеждах и выкрикивало нелицеприятные высказывания в мою сторону. Однако несколько лиц всё-таки были знакомыми мне. Среди них были Рубен, Бернд, Фабрис, Анселм Вирт и даже безволосая голова Варда блестела в огне свечей и проникающего сквозь витражи солнечного света.

На противоположной от входа стороне, на высокой платформе, сидел герцог Кловис. Его трон был покрыт золотом и щедро инкрустирован драгоценными камнями. Сам герцог был в дорогом мужском платье, на котором рисунки были вышиты тонкими золотыми нитями. Оно одно могло стоить как снаряжение всего моего отряда, а в купе с золотой короной и вовсе можно было купить ещё несколько таких армий.

Меня поставили за одну из двух трибун, лицом к герцогу. Я поклонился монарху и посмотрел на вторую трибуну, за которой стоял высокий крепкий мужчина, густые зачёсанные волосы которого уже полностью окрасила седина. Его овальное лицо, с прямым благородным носом, не выражало даже малейшего беспокойства. Сухие, потрескавшиеся пальцы, были покрыты различными драгоценными перстнями, которыми он изредка стучал по дереву трибуны.

Кловис дёрнул ладонью, и бушевавшие на трибунах разговоры мгновенно замолкли. Я посмотрел на Вирта, и тот медленно кивнул. В то же время сидящий по левую руку от герцога мужчина с кряхтеньем поднялся. Он был стар и одет в длинный серый балахон. На шее его было золотое украшение в виде заключённого в круг квадрата — символ церкви Высоких Предков.

— Сегодня свершится суд над сыном Предков Вадимом. Он обвиняется в том, что напал на Аделара Ландсьера, ограбил и похитил его, а также в убийстве орлаёнского комиссара и его людей. Обвиняет его в этом маршал нашего короля Элиос Ландсьер. Напомню вам, что вы говорите перед лицом не только короля, но и всех четырёх Высоких Предков. Пусть правда восторжествует! — при последних словах мужчина воздел руки к небу, после чего сел.

Герцог ладонью указал на Элиоса Ландсьера, — Суд готов выслушать то, в чём вы обвиняете Вадима.

— Спасибо, ваше величество! — Элиос легко поклонился, — Я обвиняю в том, что этот простолюдин вероломно напал на моего кузена Аделара Ландсьера в момент нужды прямо его замке. Он, со своими головорезами, захватили моего кузина в плен, связали, сняли с него все украшения и, словно брешущего пса, выкинули в придорожную канаву. Мой кузен не преступник, он — граф, на протяжении многих десятков лет самозабвенно служащий нашему королевству. Это жестокое преступление, которое задевает честь всего рода Ландсьеров!

Герцог кивнул, — Ещё вы обвиняете Вадима в нападении и убийстве комиссара? Расскажите нас об этом.

— Да, ваше величество, у этого человека не одно преступление. Он напал на комиссара и убил практически всех его людей. Комиссар хотел арестовать его, ведь подозревал в том, что Вадим напал на отряд сира Бернарда Тарнарта, но они не хотели добровольно сдать оружие и пролили кровь.

Зрители, следящие за ходом судебного процесса, начали кричать, но одного строгого взгляда герцога хватило, чтобы в зале вновь воцарилась тишина. Он посмотрел на меня, — Что вы можете сказать в ответ на эти обвинения?

Я прокашлялся и обернулся, окинув взглядом всех присутствующих, — Ваше величество, господа присяжные, я не могу согласиться с этими обвинениями. Мы получили контракт от рыцаря-монаха Варда, который призвал нам на помощь, чтобы разобраться с чёрной магией, которая бушевала в графстве Тиронь. Мы сняли осаду с города, выследили некроманта, поднявшего сотни мертвецов, и я лично уничтожил некроманта. Аделар организовал пир, на который позвал весь мой отряд, но его воины достали ножи, желая убить меня и моих воинов. Да, я лично приставил нож к его горлу, чтобы остановить резню и взял его в плен в качестве гарантии выживания моих воинов. Позже, мы сняли с него путы и оставили на границе его земель. Так что здесь мы оборонялись, и ни о каком нападении речи идти не может. Вард был с нами, и он может подтвердить мои слова.

Мужчина по правую руку герцога встал и огласил, — Достопочтенный господин Вард, мы призываем вас, ответь на суде!

Монах, в своём длинном религиозном одеянии, спустился с трибуны и встал позади меня, дожидаясь того момента, как ему позволят говорить.

— Вы подтверждаете слова Вадима? — спросил его Кловис.

— Да. Вадим человек чести, и его слова полностью верны. Он и его воины не отступили даже пред столь страшным демоническим врагом и спасли много людей. Граф Аделар действительно попытался убить Вадима, и наёмники оборонялись.

— Спасибо, достопочтенный Вард. Вы известны, как великий воин, и все мы верим вашим словам. — величественно сказал Кловис.

— Господин маршал, огласите всем нам ваше второе обвинение.

— Мой брат вёл наше войско в сторону границы с Рюглендом, ведь среди их великих домов наблюдаются сепаратистские настроения. В походе мы заметили, как комиссар встретился на марше с «Кабаньей головой». Он передал законное требование сдаться на милость вас, мой король, но вместо этого они обнажили свои клинки. Мой брат поспешил на помощь, но кабаноголовые стали биться и против нас. Тогда вы и подоспели, ваше величество.

— Это тяжкое преступление. У вас есть что сказать в ответ, Вадим?

— Мой король, вы помните, какой был на мне панцирь, когда мы встретились с вами? — не дав монарху ответить, я продолжил, — Панцирь с двумя золотыми копьями на груди. Я взял этот панцирь как трофей, когда Ландсьеры напали на нас, когда мы стояли в лагере.

— Вы врёте. — отчеканил Ландсьер, — Вы напали на воинов моего брата, и мы были вынуждены защищаться.

— В том бою я потерял десяток воинов и ещё столько же в дальнейшем не смогут нести службу. Ваши бойцы и «Бронзовые Шпоры» потеряли шестьдесят три человека. Как вы представляете такие потери, когда пехота атакует тяжёлую кавалерию?!

— Молчать! — рявкнул Кловис, — Вы в суде, а не на базаре! Вадим, это всё, что вы можете мне сказать?

— Нет. Бернард Тарнарт призвал нас заключить контракт, и именно к нему мы шли. Он со своими воинами также напал на нас.

— Бернард Тарнарт, призываю ответить вас пред судом! — вновь поднялся непонятный мужик по правую руку герцога.

Дворянин подошёл к трибунам. Он совсем не выглядел как недавний пленник. Старик был спокоен и шёл, смотря только на герцога.

— Мой господин, я выступил со своими воинами против отряда «Кабанья голова», ведь мне доложили о том, что они идут на помощь моему врагу. У меня не было выбора. В плену этот человек угрожал убить меня, если я не заплачу за свою голову две тысячи золотых.

Вот сволочь! Я не убил ни одного пленника, а эта падаль мало того, что заманил нас в ловушку, дак ещё теперь и клевещет на меня. Как будто практика выкупа своей жизни из плена является чем-то необычным!

— Ясно. Можете быть свободны.

Бернард поклонился в пояс и вернулся обратно на зрительные трибуны. Я же почесал щёку, понимая, что из-за этого урода мои позиции значительно пошатнулись. Ситуация была неприятной, хотя отчаиваться рано, ведь мой главный козырь всё ещё не был разыгран.

— А что насчёт комиссара? Почему вы его убили?

— Мне показалось, что он в сговоре с Ландсьерами.

— У вас есть доказательства этого предположения?

— Нет.

— Ясно. Суд удаляется для вынесения приговора подсудимому.

Герцог и два его помощника встали и ушли в комнату за своими спинами. Наблюдающие за процессом дворяне продолжили обсуждать ход дела. Я же продолжал думать о том, насколько неосмотрительно поступил, первым пролив кровь. В том, что я был прав относительно комиссара, я был уверен, но для остальных это всё равно оставалось убийством.

Судьи вернулись меньше, чем через четверть часа. За это время я успел продумать десятки вариантов развития событий, и половина из них оканчивалась достаточно положительно. Только один из них приведёт к моей смерти, и он мне не очень-то нравился.

Судьи сели на свои места, и герцог втянул воздух в лёгкие, готовясь, наконец, огласить приговор. Я внутренне сжался, дожидаясь решения герцога.

— Вадим, ввиду вашего подвига в битве при Двух Холмах и уничтожения некроманта, а также упорной службы вашего отряда короне, приговор будет вынесен только вам, и не затронет «Кабанью голову». Род Ландсьеров, из-за своего вероломного нападения на ваш отряд, заплатит по одной золотой монете за каждого убитого, а также все трофеи после битвы останутся у вас. Но вы совершили тяжкое преступление — будучи простолюдином убили дворянина. За это, моим королевским именем, приговариваю вас к смерти. Сегодня же вам отрубят голову. На этом наш суд закончен.

Элиос расплылся в улыбке, а герцог опёрся на подлокотники своего трона, готовясь встать. Сзади послышались сожалеющие вздохи и радостные крики дворян. Для многих смерть выскочки-наёмника будет очень показательной, указывающей на то, что выступать против высших сословий смертельно опасно. Пришло время разыграть последнюю карту.

— Мой король, могу ли я огласить последнюю просьбу?

Вопрос, похоже, оказался очень неожиданным, и герцог вновь опустился на свой трон, жестом приказав своим помощникам последовать его примеру.

— Что ж, воля умирающего священна. Говорите.

— Я прошу Суда Клинков.

Зал взорвался громогласным смехом, от которого содрогнулись даже стены этой крепости. Смеялся и Элиос Ландсьер, и священник, но пока я дожидался тишины, то посмотрел на Вирта. Тот, кажется, понял мой замысел и хитро улыбался.

— Ты — грязный простолюдин. Клинки разрешат спор только меж дворян! — воскликнул Элиос.

— Мой король, первый правитель Акреона, Ремул Краснокостный, завещал: «Высокие Предки дали нам руки и вложили в них мечи, чтобы мы могли защищать себя. Во всех моих землях и землях моих потомков, любой, кто является потомками Первых Людей, может защитить свою честь и свой интерес с мечом в руках. Высокие Предки рассудят их в Суде Клинков!». С тех самых пор люди бьются на Суде Клинков, а вы и ваш отец являетесь очень давними потомками Ремула, а значит, тоже следуете заветам своего прадеда. Ведь так? — на мой вопрос герцог кивнул, — Но в словах Первого Короля нет ни слова о том, что за простолюдина не может сразиться дворянин, если в том есть его интерес.

Герцог перевёл взгляд на сидящего рядом священника. Тот в растерянности приоткрыл рот, пытаясь, видимо, решить, прав ли я. Несколько мучительно долгих мгновений, и священник несколько раз мелко кивнул. В этот момент нужно было увидеть лицо Ландсьера, который побагровел от распирающего его гнева.

— Вы имеете такое право, но есть ли дворянин, который за вас вступится?

Несколько секунд молчание покрыло зал, пока дворяне переглядывались друг с другом, пока на лице Элиоса вновь стала проступать улыбка.

— Я! — выдержав воистину театральную паузу, крикнул Вирт, спускаясь со своей скамьи и подходя ко мне, — Мой король, я Анселм Вирт и я готов встать на защиту Вадима.

— Элиос, вы будете сами биться за себя, или кто-то выйдет за вас?

Ландсьер подозвал своего брата. Мужчина был куда как моложе не только Элиоса, но и Вирта. Этот Ландсьер был крепким, и в своём доспехе выглядел очень опасным. В голове промелькнула мысль о том, что он может быть не по силам Вирту.

Он, похоже, почувствовал мою мысль и хлопнул меня по плечу, — Вирты так просто не умирают.

Все мы выбрались на улицу, где места для битвы было намного больше. Охранники герцога образовали небольшой круг, и за их спинами собрались наблюдавшие за судом люди. На эту своеобразную арену и вышли Анселм Вирт и неизвестный мне Ландсьер. Оба из них сняли доспехи, чтобы уровнять шансы. Каждый Суд Клинков должен был закончиться смертью одного из бьющихся, ведь только тогда Высокие Предки забирали того, кто был неправ.

Вирт вытащил из ножен меч и встал в стойку. Тоже самое сделал и Ландсьер, взявшись двумя руками за рукоять полуторного меча. Оба бойца были готовы, и я, с замиранием сердца, стал ожидать команды от герцога.

— Бой! — крикнул Кловис.

Ландсьер ринулся вперёд, не поднимая меча, но Вирт продолжал стоять, как будто бы ему не предстояла смертельная схватка. Их разделяло всего три метра, которые можно преодолеть за пару мгновений, но Вирт оставался спокоен и нерушим. Меч Ландсьера был больше чем в половину роста Вирта и был очень устрашающим. Ландсьер сделал быстрое движение, опустив меч, и попытался уколом пробить брюхо Вирта, но тот плавно шагнул вбок, а затем, скользнул вдоль меча, молниеносно поражая в шею противника, и Ландсьер рухнул на грязную землю, зарывшись в неё лицом. Его враг лежал на земле, содрогаясь в агонии и сжимая ладонями шею. Вирт спокойно наклонился к умирающему человеку, и обтёр о его одежду свой меч, после чего вернул тот в ножны.

— Вы свободны, Вадим…