Король-Наёмник. Кровь Ларингии

Глава 11. Чёрная кровь войны

(UPD) Глава заменена

— Господин! Господин Вадим!

Меня активно трясли за плечо и кричали на ухо, но тёплое шерстяное одеяло и матрас, набитый соломой, не хотели отпускать из пучин сна. Я попытался было отмахнуться, вот только будящий меня человек был сильно настойчив и продолжал активно трясти меня за плечо. Сквозь пучину сна стало проглядываться понимание, что разбудить меня пытается Рубен.

Со стоном я медленно поднялся на локте, после чего сел. Голова была одновременно ватной и чугунной, из-за чего сознание возвращаться не хотело. Неужели меня так убрало с простого пива? Сколько себя помню — похмелья не было ни разу. Ощущение, мягко говоря, дурное, но Рубен замолчал и теперь в голове не звенело. Я зашарил рукой по прикроватной тумбе в поисках глиняной бутылки с водой, но тут мне её передал Рубен. Приникнув губами к горлышку, я жадно глотал, пока тонкие водяные струйки стекали по груди. Напившись, я посмотрел на сокольничего, который решил остаться у нас в качестве простого наёмника.

— Чего надо? Не видишь, что я отдыхаю?

— Там чёрный человек просит позвать вас и знатного господина, с которым вы вернулись вчера. Говорит, что накануне вы обещали ему помочь!

Я зажмурился до боли в веках и стал думать. Значит я вернулся вчера вечером и не один. Хоть каких-то воспоминаний о девушках у меня нет, а значит, что вернулся вчера я всё же с Анселмом. Тогда «знатный господин» — это Анселм Вирт. Но кто тогда такой этот «чёрный человек»? До сих пор я не видел на этих землях даже рыцаря в воронённых латах. Толку гадать?!

— Пошли покажешь, что это за чёрный человек такой.

Спал я в одних штанах и в таком виде спустился вниз. Благо, в таверне было жарко натоплено и мёрзнуть не приходилось. На первом этаже сидели бойцы из отряда, как будто бы окружив что-то или кого-то и очень оживлённо говорили. Здесь собрались даже раненные и стало понятно, что причина столь возбуждённого состояния воинов в чём-то очень интересном.

Растолкав бойцов, я оказался в самом центре круга и увидел там сидящего за широким столом человека. Мужчина имел тёмную кожу, короткие шелковистые чёрные волосы, аккуратную бородку клинышком на заострённом худом подбородке и короткие усы. «Чёрный человек» был невысок и не имел даже намёка на мускулы. Одеждой он был вовсе не похож на северян и носил на себе тёплый халат, выкрашенный жёлтыми и коричневыми красками. В окружении наёмников он вёл себя излишне спокойно и молчал, ожидая, похоже, именно меня. Увидев мою персону в толпе наёмников, мужчина оживился и вскочил со скамьи, но я усадил его жестом и сам сел напротив.

— Госхподин Вадим, вас то я и искхал! Вы общхали мне помочьх с моей проблемой! — возбуждённо начал мужчина, но остановился, когда я поднял вверх сжатый кулак.

— Погоди. Я вчера выпил изрядно и мало что помню. Начнём сначала. Кто вы такой?

— Я Мадир. Торгховец из Сабадии. — гость приложил раскрытую ладонь к груди, — Вчхера вы вон с тхем госпходином, — он указал в сторону другого стола, где лежал Вирт в обнимку с кружкой пенного, — спхосли меня от стражи. Я хотел попхросить помощи у гхерцога, но стража чуть меня не закхолола. Тогда вы отогнали их и вхелели мне прийхти сегодня сюда. Вы схазали, что можете мне помочь.

Сабад была большой страной, лежащей к югу от Ларингии через море Месяца. Если судить по рассказам Фабриса, то большая часть этой страны лежала в песках и хорошо можно было жить только на тонкой, но очень плодородной полоске прибрежной земли. Именно из Сабада когда-то прибыли тысячи воинов, забравших у ослабшей Ларингии три века назад много земель и образовав там новое государство, называющееся сейчас Гранисией. Море Месяца так называлось из-за того, что в самой узкой его части можно было пересечь воду за один месяц. И то это если ветер будет тебе благоволить, а волны не взбунтуются пред кораблём. Значит, что этот Мадир проделал очень долгий путь, чтобы добраться почти до самого севера Ларингии.

— А чем ты торгуешь, Мадир? — переворив полученную информацию, спросил я.

— Я узхнал, что ваш герцхог очень умелый военачальник и хотел предложить ему орхужие, которое прхидумали в моей стране.

Мадир что-то отвязал со своего пояса и протянул мне мешочек. Я бережно взял вещицу с его ладони и аккуратно развязал тесёмку. Внутри шёлкового мешочка лежала кучка чёрного песка. Уже подозревая что это такое, я взял щепоть и осторожно принюхался. Порох! Такой запах я вряд ли когда забуду. Это был хороший рассыпчатый чёрный порох! Такого качества, которое далеко не сразу появилось в моём мире.

— Это порох. Орхужие страшной силы, но просхто так его ненужно исхользовать, но все мои товары похитили горные разбхойники. Вы обещхали помочь мне верхнуть их.

Я широко улыбнулся, — И мы поможем вам.

Долго уговаривать Бернда не пришлось. От моего рассказа он сразу почуял прибыль и санкционировал операцию, но воевать в горах очень сложно и ещё более опасно. К тому же, торопиться я отнюдь не собирался. Если я положу нескольких воинов зазря, то не видать мне командования в отряде, как целой пятерни опытному станочнику. Целый день я расспрашивал Зефа о той горной гряде, через которую проезжал южный торговец. Те горы были не самыми высокими из тех, что встречаются в королевстве, но от того не переставили быть прибежищем для многих разбойничьих шаек, грабящих многих простых людей и торговцев, кто не озаботился большим охранением. Чаще всего они совершали очень быстрые и стремительные атаки, забирая с собой товары вместе с лошадьми и телегами, уходя одними только им известными тропами. Какая из всех шаек забрала товар Мадира было неизвестно, а потому в моей голове зародился план уничтожить каждого из них, ведь та великая сила, которую мог дать порох никак бы не сравнилась с потраченными ресурсами. Поиски вернуться мне сторицей.

Ещё неделю пришлось потратить на то, чтобы отыскать пристанище первое разбойников. Для этого были наняты несколько пастухов из местных жителей в качестве проводников, и наконец нам удалось выйти на их след. Атаковать в лоб днём было слишком опасно, ведь разбойники знали эти тропы как свои пять пальцев, а вечером или ночью просто добраться до пещеры, где, как ни странно, укрылись горные бандиты, будет почти невозможно. Тем не менее, между почти гарантированным шансом убиться об врага или же хоть столкнуться с бандитами я выберу второй вариант.

Потому мною были отобраны полтора десятка самых опытных из тех, кто не имели ранений. Если брать больше воинов, то нас наверняка заметят ещё на подходе, а при меньшем числе просто не сможем одолеть врага.

На предгорьях мы разместились ещё днём и просто стали выжидать удобного времени, чтобы отправиться в бой. Зеф, как самый быстрый и вёрткий из нас, провёл разведку и выяснил, что подходы к нужной нам пещере охраняют всего пять бойцов, которые, впрочем, смогут оказать нам достаточно «тёплый приём». Специально для того, чтобы выбить этих охранников с нами в бой пошёл Мартин, умение которого в обращении с луком поражало многих.

Луна наконец поднялась к центру неба, и мы медленно поднялись на ноги, отправляясь в сторону пещеры. Её охранники даже не пытались прятаться и просто развели костёр у самого входа в пещеру, ведя при этом громкие разговоры и распивая алкоголь из большого бурдюка, который они передавали из рук в руки.

— Мартин, как быстро ты сможешь их убрать?

— Их всего пятеро и в свете костра они отлично видны. Вы не успеете добежать до пещеры, когда все они будут лежать мёртвыми. — улыбнулся в темноте Мартин, накладывая стрелу на тетиву из жил.

— Досчитай до пятнадцати с момента, когда мы двинемся и начинай стрелять. Понял?

Ответа от Мартина не поступил, но я прекрасно знал о том, что лучник отлично понял меня. Все наёмники уже ждали приказа и были готовы по моей команде отправиться в бой. До пещеры было всего чуть больше сотни метров, так что дистанция для Мартина просто плёвая. Однако опасно было не сколько расстояние до пещеры, сколько то, что будем внутри неё.

— Пошли.

Я махнул своим бойцам, и мы поднялись. Пока мы были скрыты темнотой, то следовало полагаться на скрытность, но метров через тридцать громыхание полутора десятков вооружённых бойцов не услышит только глухой.

Мелодично тренькнула тетива сзади и первый из горных бандитов упал на скалистую землю с пробитым стрелою горлом. Не успел он упасть, как мы сорвались на бег. Полтора десятка разгорячённых наёмников, гремя сталью и ругаясь из-за острых камней, впивающихся в подошвы сапог, бежали вперёд, готовые в любой момент атаковать. Мартин работал безупречно и оправдывал своё обещание. Один из охранников попытался было добежать до тревожного колокола, но сначала его кисть стрелой прибило к стойке фонаря и под его крик следующая стрела пронзила глаз.

Последний разбойник, ошарашенный неожиданным нападением, метался из стороны в сторону, не зная, как ему поступить. Занося саблю для удара, я напрыгнул на него, одним мощным ударом разрубая шею налётчика. Вот только умер он не из-за этого, а из-за стрелы, за мгновение до того, как моя сабля коснулась его шеи, пробившей его висок.

Я посмотрел в сторону вершины, где стоял Мартин и заметил, что тот театрально поклонился нам. Времени рассматривать его не было и нужно было идти в атаку дальше, пока элемент неожиданности ещё работал.

Ворвавшись в пещеру в первых рядах, лицом к лицу я столкнулся с выбежавшим на шум бандитом. Он выскользнул из-за поворота неожиданно, но времени, что бы разбойник не успел обрушить на меня свою дубину ему не хватало, а потому я ударил первым. Искусно заточенный клинок сабли легко вонзился в незащищённое брюхо врага. Схватив его за ворот тёплой меховой жилетке, потянул на себя, вгоняя саблю всё сильнее в его тело. Разбойник захрипел и стал оседать. Оттолкнув его ногой будто в замедленном времени, увидел, как мне в лицо летит остриё копья. Лихорадочно я дёрнулся в сторону, но узкие проходы пещеры не располагали к манёвру. Голова дёрнулась вбок, но я смог схватиться за древко копья и дёрнуть на себя. Разбойник на ногах устоял, но немного дёрнулся вперёд. Этого мне хватило, чтобы быстрым ударом отсечь его пальцы. Обрубки влажно шлёпнулись на землю и звонкий крик боли, многократно отражающийся от стен, ударил по ушам. Добил врага идущий позади меня Зеф, метко ударив своим коротким копьём в ответ.

Отходить от шока времени не было, и мы стали прорываться вперёд. В узких коридорах нам встретилось ещё несколько, но на этот раз всё оказалось куда проще. В пещерах развернуться было практически невозможно, а потому я забрал у Зефа овальный щит и попёр вперёд. Я прикрывался щитом, изредка отвечая быстрыми рубящими ударами, пока Зеф колол врага из-за моего плеча.

В конце концов наш отряд вывалился в большую пещеру с высокими сводами. Напротив нас уже стоял неровный строй из щитов, чего-то ожидающий. На входе в новую пещеру нас уже давно могли закидать дротиками или камнями, но мы до сих пор были живы. Что это могло значить? Либо у них нет дротиков, а это маловероятно, либо они ждут чего-то иного.

Наёмники тут же встали в единый строй, создав крылья по бокам меня. Полтора десятка крепких воинов, готовых броситься прямо сейчас в атаку по моему приказу, но и я продолжал ждать. Сзади меня пыхтел агрессивно машущий своим топором над головой Сезар. Он желал боя и наверняка был способен запросто разбросать по стенам пещеры хоть несколько банд горных бандитов, но одним взглядом под стальным шлемом мне удалось на время остудить его горячий пыл.

Разбойники скалились за своими щитами, смотря на нас загнанными зверьми. Впрочем, именно таковыми они сейчас и были. Только зарубив всех нас им удастся уйти из пещеры живыми. Мы продолжали стоять, выстроившись в две стены, ощетинившись оружием словно иглами. Напряжение было столь высоким, что любое неверное движение или слишком агрессивный вдох могли зажечь искру и тогда начнётся бойня.

Наконец из-за бандитского строя, раздвинув щиты своих соратников, вышел здоровенный мужчина. Высокий, широкоплечий с длинной курчавой чёрной бородой, закованный с ног до головы в толстую кольчугу двойного плетения и толстый стальной шлем, грубо скованный из нескольких пластин. Поверх кольчуги он носил толстый плащ из шкуры чёрного медведя, подбитый мехом чёрного песца. Вышел он молча, держа на плече широкий бородатый топор, а во второй руке держа толстый щит, больше похожий на вырванную с корнем дверь сарая.

— Кто ваш командир?! — прорычал глава разбойничьей шайки, словно убитый им чёрный медведь, — Выйди же на поединок со мной!

— Ну я. С чего бы мне биться с тобой, преступник?! — крикнул я, продолжая закрываться щитом.

— К чему нам проливать лишнюю кровь? Сегодня погибло уже достаточно воинов. Я и все мои парни гордые потомки Ватании. До того, как вы, грязные ларингийцы, пришли на эти земли, то все эти горы были нашим домом. Если вы вторглись на эти земли, то будьте добры — соблюдайте наши традиции. Выйди со мной на поединок и победителю достанется всё. Выиграешь ты — мои люди сдадутся, выиграю я — и я развешу головы твоих людей на пиках пред моей пещерой и их склюют вороны. Не будь трусом и сразись со мной!

Последние слова он прокричал столь громко и яростно, что своды пещеры затрепетали, а мой загривок вспотел. Этот разбойник выглядел столь устрашающим, что навевал на меня ужас много больший, чем перед тем старым горцем, вставшем на мосту. Да, за прошедшие месяцы своё тело я стал чувствовать гораздо лучше, да и постоянные тренировочные бои против Бернда и Фабриса не прошли даром, но из прошлого я всё же научился извлекать уроки из прошлого. У меня есть шансы выиграть этот бой, но рисковать всеми своими воинами у меня не было ни желания, ни права так поступать.

И как же мне поступить? Что так, что так всё равно прольётся кровь. При любом раскладе я могу потерять людей, свою жизнь или всё вместе. Вот только стоит ли мне верить словам разбойника?

Я поудобнее перехватил копьё. Плотный строй щитов не даст мне нормально размахнуться, но этого и не нужно. До вражеского главаря всего-то метра четыре. Короткое и тяжёлое копьё будет очень удобным для того, чтобы пробить голову этого здоровенного дикаря.

Незаметно я удобнее перехватил древко и что есть силы метнул его в главаря. Не успело копьё долететь до цели, как я вырвался из строя, вытягивая из ножен саблю. Разбойник успел закрыться своим странным щитом и копьё с глухим стуком ударилось в его угол. Он закрыл свои глаза щитом всего на несколько мгновений, но мне хватило этого, чтобы в два прыжка оказаться рядом с ним. Я хотел ударить снизу, целясь ровно в его квадратную челюсть, прикрытую только густой бородой. Лезвие почти коснулось его кости, но дикарь подставил своё предплечье. Сабля глубоко врубилась в укрытую толстой кожей конечность и потекла кровь, но, казалось, разбойника это совсем не смутило. Он отбросил свой щит в сторону и схватился за топор обеими руками. Словно комбайн он начал рубить, пытаясь оттеснить меня к стене пещеры.

Горец бил яростно и быстро, но без выучки и хоть какого-то мастерства. Попади я под его удар и тогда жить мне останется мгновения, но пока мне хватало прыти, то под удары попадал только воздух. Он рычал и тяжело пыхтел, силясь достать меня, но только высекал искры своим широким топором, попадая вместо податливой плоти по твёрдому камню.

— Сражайся как мужчина! — зарычал горец, занося свой устрашающий топор над головой.

Я рванулся в сторону, но сразу же остановился. Разбойник ухмыльнулся и со всей своей страшной силой в то место, где я должен был быть через мгновение. От удара горец даже присел, открыв свою незащищённую шею и я тут же этим воспользовался. Собрав всю силу, рубанул по шее прямо промеж позвонков. Удар оказался очень сильным и наверняка бы отсёк голову врага, но главарь разбойников уже начал вставать, а потому сабля намертво встряла меж позвонков. Горец упал замертво и несколько раз дёрнулся, после чего затих.

Пока рывками пытался вернуть свою саблю, то услышал звон падающего оружия. Горцы, как и было обещано, побросали оружие и подняли руки вверх. Обтерев клинок об одежду главаря, я приказал своим бойцам повязать всех разбойников. Всё-таки, продажа пленников эта полноценная строка доходов и пропускать её не стоит.

Наконец можно было проверять и приватизировать всё награбленное разбойниками. Всё это лежало в следующей пещере, куда вёл гораздо больший коридор. Эта пещера не отапливалась, но это было к лучшему. Всё же, здесь хранились не только товары, но и добытая в налётах пища. Осветив комнату факелами, мы принялись за просмотр добычи.

Эта шайка точно действовала на местных трактатах далеко не один месяц и даже не год, а потому собрали очень и очень немало добычи. Сушёная рыба и мясо, пшеница, мука, сыр, соль, картофель, сухофрукты и даже небольшой, граммов на триста, мешочек с сахаром. Сахар был большой ценностью даже для самых высоких слоёв населения, а потому можно было считать, что мы немало обогатились. Позже мы наконец добрались до оружия. Топоры, мечи, булавы, очень много разномастных копий, несколько луков и арбалетов, но всё это мало меня интересовало. В свете факела я заметил несколько сколоченных деревянных ящиков, стоящих друг на друге и несколько бочек рядом, каждая из которых была не меньше пятидесяти литров. Трепеща от всепоглощающего интереса, я медленно подошёл к ящику и откинул кожаные петли. В открытом нутре ящика показалось несколько выкованных железных труб, часть из которых была прижата к деревянным лафетам при помощи стальных полос.

Ухнув от тяжести, я вытянул из ящика одно из орудий. Весило оно не меньше восьми с половиной килограмм, а в длину достигало чуть больше двух метров. Ближе к концу ствола орудие имело крюк, который должен будет зацепляться за стену или любое другое укрепление. Ствол в ширину был порядка тридцати миллиметров. Одна такая пуля весила не меньше пятидесяти грамм. Такая пуля без особых проблем пробьёт самый крепкий панцирь, а голову расколет как орех, развеяв её содержимое по ветру.

— Что это? — пробасил стоящий позади меня Сезар, который уже успел примерить на себя трофейный плащ.

— Гаковница или затинная пищаль — как тебе больше нравится. Это оружие пробьёт даже несколько лат что носил прошлый король.

— Ну не знаю, Вадим. — было слышно, как Сезар почесал свою голову, — Даже самые мощный арбалет так не сделает, а тут какая-то труба.

— Как только вернёмся в таверну, то я тебе покажу всю мощь этого оружия.

Сезар удовлетворился этим ответом и стал перетаскивать трофеи ближе к выходу. Их оказалось столь много, что за одну ходку до нашей временной базы управиться было невозможно. Пришлось отправить десяток воинов, чтобы те сопроводили, а затем и охраняли бандитов до утра. Сам же я остался наверху, по несколько раз проверяя оружие в сундуках сабадийца. По моим прикидкам в запасе у торговца было по меньшей мере четверть тонны пороха. Помимо этого, было несколько мешков заранее подготовленных пуль разного калибра. Также было три гаковницы под один калибр и десять аркебуз, но странных и сильно непривычных для европейского взгляда. Из-за искривлённой рукояти и отсутствия приклада они были больше похожи на японские тэппо. Очень странное решение, но переделать под более привычную компоновку будет вполне себе возможно.

Оружие хотелось испробовать как можно быстрее, но я отказывал себе в таком роде развлечении. В горах звук от не такого уж и тихого выстрела раздастся ещё сильнее, да и не готовые к огненному представлению наёмники будут уж слишком сильно удивлены. Кто знает, не захотят ли вчерашние крестьяне сами разбогатеть на таком оружии, но я сам ещё не верил в свой непоколебимый авторитет.

Через полторы недели мы вернулись обратно в свою таверну, ставшую на время нашей резиденцией. Мадир и его спутница всё время продолжали жить там за мой личный счёт. Да, мне не сильно хотелось тратить личные деньги, но ситуация не располагала к временной скупости.

Обратно мы добирались на нескольких телегах и наше возвращение в город не смогло остаться незамеченным. С невысоких сторожевых башен нижнего города на нас с подозрением смотрели стражники, а по улицам города сопровождали взгляды сотен и тысяч жителей Орлаёна, но мне было глубоко плевать на это. В головной телеге я вёз то, что могло взбудоражить и изменит весь воинский мир на сотни лет. Да, это будет стоить огромных денег, но сейчас это выглядело мелочью.

Мадир был во дворе, когда несколько телег одна за одной въехали туда. Я спрыгнул с козел, улыбаясь во все свои тридцать целых и два пломбированных зуба и смотря в удивлённые и одновременно встревоженные глаза южного купца. Он пытался что-то сказать, активно шевеля губами и то и дело стреляя взглядом в сторону телег, набитых товаром и двух десятка пленников, медленно бредущих за телегами.

— Мадир, сколько ты хочешь за своё оружие? — не дав южанину сказать даже слова, выпалил я, продолжая глупо улыбаться и взяв того обеими руками за плечи.

Южанин от моего вопроса просто остолбенел. Он исступлённо смотрел на меня, хлопая ресницами столь быстро, будто пытался взлететь и старался осмыслить моё предложение. Получалось у него это не очень быстро и велико было желание как-то ускорить этот процесс.

— Мадир, я предлагаю тебе продать мне всё то оружие, что я и мои ребята вернули тебе сегодня. Можешь проверять свой товар. Каждый ящик полностью цел и ни одного грамма пороха потеряно не было.

Мадир быстро закивал и я ослабил хватку. Южанин резво вскарабкался на телеги и стал поочерёдно проверять каждый ящик и бочку, беззвучно двигая губами. Он быстро перепрыгивал с телеги на телегу и в конце концов удовлетворённо кивнул. Спрыгнув с телеги, он довольный потёр ладони и в этот момент я вновь его схватил за плечи и завёл внутрь таверны.

Усадив южного торговца за стол, я махнул тавернщику и сам уселся рядом с Мадиром. Он испуганно хлопал глазами, но я поспешил его успокоить.

— Я хоть и знаю, как пользоваться твоим оружием, но забирать товар не собираюсь. Скажи мне почему ты привёз товар именно сюда? Творя родная страна ведь тоже большая.

Торговец какое-то время помялся, но под давлением моего заинтересованного взгляда, всё же сдался, — Я сам придхумал это оружие и даже предложил его эмиру Сабада Адилю аль-Садеру. Он даже провёл испхытание, но нхаше дворхянство опасалось того, что прхостые люди смхогут легко убить чхеловека высокого рода. Мне удалось узнать, что за мхной послали воинов и пришхлось бежать из дхома. Вхаш эмир Кловис известхый воин и наверхняка захочет купить моё оружие.

— Я тебя огорчу, дорогой Мадир, но наши «эмиры» мало чем отличаются от ваших. Здесь не любят, когда простой крестьянин легко может убить целого знатного рыцаря. В наших землях церковь даже запрещала арбалеты. Да, Фабрис?

Я посмотрел на проходящего мимо лекаря, подмигнув ему. Лекарь, похоже не понимая сути вопроса, но достаточно изучив меня за всё время, проведённое вместе, согласно кивнул и отправился по своим делам дальше.

— Его стоит послушать — он долго был служителем церкви. Так что сильно тебе не стоит надеяться на то, что твои пищали примут на вооружение. Наши дворяне привыкли сражаться на коне в толстой броне с длинным копьём в руках. Мы же грязная пехота и нам абсолютно без разницы какое оружие использовать — главное, чтобы успешно убивало.

— Вы же не зхнаете как им пользоваться! — изумился Марид, чуть не подпрыгнув на скамье.

— Вы уверены?

Я хитро улыбнулся и жестом подозвал Рубена, верно ожидающего от меня приказа. Сокольничий быстро выбежал из таверны и не менее быстро вернулся обратно с одной из мадирских пищалей, мешочком пороха, пулей, шомполом, фитилём и парой пыжей, заранее мною сделанных из шерсти. Засыпав пороха в ствол, взялся за шомпол, примял порох в стволе, затолкал пыж, который вновь примял, затем пуля, примять и ещё один пыж. Подсыпав ещё чуть-чуть пороха на полку, забрал у Рубена фитиль, отошёл к камину таверны, запалил его. Взвёл серпантин и закрепил на нём подпалённый фитиль. Пищаль была готова к бою.

Встав в полный рост, я направил оружие на Мадира, который испуганно поднял руки вверх. Я лишь рассмеялся и положил пищаль на стол рядом.

— Осталось лишь нажать на спусковой крючок, и кто-то лишиться своей жизни. Оружие не самое точное, но наверняка пробьёт даже кирасу самого Кловиса Красного Рыцаря. Проверим?

Мадир непонимающе посмотрел на меня, но я потянул мужчину за рукав, после чего вывел во двор. Верный и исполнительный Рубен уже водрузил на одну из телег панцирь. Этот латный панцирь был найден нами в логове бандитов и имел на себе несколько дырок то ли от арбалетных болтов, то ли от ударов клевцом. Восстановить такое вряд ли было хоть сколько-то возможно починить и вернуть в нормальное состояние. Потому я решил воспользоваться им в качестве стендовой модели. Внутрь я попросил сунуть деревянную чурку для пущей демонстративности.

Пока происходили все приготовления, весь наёмничий люд высыпал на задний двор таверны и активно перешёптывался. Жестами разогнав всех ближе к стенам п-образной таверны и прижал пищаль к щеке. Стрелять без приклада было неудобно, да и каких-либо прицельных приспособлений не было. Впрочем, для гладкоствольного оружия которым нужно бить залпами, такие прицелы не очень-то и нужны.

Палец, затянутый в кожаную перчатку, плотно прижался к спусковой скобе, и я медленно выдохнул. Плавное нажатие и пищаль громыхнула, дёрнувшись в руках. Пуля с коротким, но громким свистом пролетела те три десятка шагов нас разделяющих и ударилась в стальной панцирь. От поднявшегося грохота даже прожжённые наёмники дёрнулись и охнули, а я уже расплылся в довольной улыбке.

Рубен, восхищённый мощью оружия, подбежал к тому месту, где продолжала стоять кираса, лишь слегка покачнувшаяся от удара. Он осветил кирасу факелом, и все увидели большую круглую дыру, края которой вмялись внутрь кирасы. Окружающие люди ещё раз охнули, а я поднял свою пищаль над головой.

— Смотрите воины! Это оружие способны с лёгкостью бить рыцарские кирасы! Оно размозжит черепа заносчивых рыцарей и свирепых орков! Нет той брони или магии, которая спасёт от этого оружия! И сейчас оно у нас!

Я положил руку на плечо Мадира, держа в другой руке всё ещё дымящуюся пищаль и хохоча под звуки оживившейся толпы наёмников. Как человек знающий всю мощь пороха, я не мог не радоваться, ощущая неожиданный прилив энергии.

— Договорились?! — смеясь, крикнул я Мадиру.

На следующий вечер мы сидели вместе с Мадиром над пергаментом, держа в руках угольные карандаши, гусиные перья, линейки и даже транспортиры. Всё это было в возвращённой нами поклаже купца и теперь мы мучились с здешней системе измерений. Мягко говоря, она была крайне неудобной. Например: самая малая единица измерения называлась «мэйс» и равнялась примерно четырём целым и двум десятым миллиметра, а самая большая «дифлешь», достигавшая чуть больше полутора километров. До удобства десятичной системы ей было ещё далеко, но приходилось оперировать тем, что имелось. Инженер из меня был никудышный, но пару советов дать всё же мог. Как минимум, самой первой моей идеей было установка на пищали нормальных прикладов. Как сказал Мадир, их отсутствие было продиктовано малыми запасами хорошего дерева, способного держать всю мощь выстрела. Здесь же, на землях Орлаёна и всей Ларингии, с качественным деревом проблем не было, а потому вернуть приклад для и так тяжёлого оружия было хорошей идеей. Ещё я предложил сделать прицелы, но Мадир резонно отказал, указывая на и без того сложную технологию производства оружия. Всё же, на производства этих десяти пищалей у Мадира ушла половина года и это при наличии трёх умелых подмастерьев, ныне, к сожалению, почивших. Всех производственных мощностей Орлаёна он не знал, а потому не мог ответить мне сколько таких пищалей сможет произвести в самые короткие строки. Я же не хотел распространять технологию, а потому пока что не спешил с производством. К тому же, нам было необходимы средства для того, чтобы открыть это самое производство. К счастью, Мадир присоединился к нам за бесплатно с условием того, что мы выдадим ему все условия для продолжения научных изысканий и всё нужное финансирование. Да, всё это он вполне мог получить и при дворе герцога, но Сабадийца удивили мои познания о владении его оружием, а также разъяснение работы кремневого замка. Всю систему до основания я знать не мог, но примерный принцип понимал и изложил его Мадиру на бумаге. Предложенный принцип сильно возбудил его, и он быстро занял одного из городских кузнецов, заставляя того выковывать детали по его личному заказу.

Мне же пришлось взять всех пленённых бандитов, три верных наёмника и небольшой колонной отправиться в сторону дома комиссара. Именно этот человек занимался в герцогстве тем, чтобы отлавливать наиболее криминальные жлементы государства. Ну… и иногда брать взятки. Без этого никак. В прошлом, продажей пленённых нами бандитов, занимался Бернд, но теперь, как временному главе отряда, заняться пришлось этим мне.

За последнее время я стал куда лучше себя чувствовать в седле, да и положение обязывало даже на такие небольшие расстояния передвигаться на коне, хотя мой отбитый седлом зад яростно просил о пешей прогулке.

Я медленно повёл коня по улицам, наслаждаясь зимним морозом и подставляя лицо сияющему солнцу. Конь нёс меня по узким городским улочкам и с него было отлично видно, как на меня смотрят жители города. Все: сыродели с Кривой улицы, угледелы с пламенной улицы и кузнецы с наковаленного переулка. Это был мой небольшой триумф. Да, полтора десятка пленённых бандитов не сравнятся с многими сотнями этрусков и антеманатов, что шли в цепях во время труимфов Ромула, но даже так это стоило дорогого. Люди видели моё лицо и чем более грандиозными были мои подвиги, тем больше известности я получал. Известным людям открыты многие двери.

Спустя несколько кварталов, мы наконец достигли пристанища орлаёнского комиссара. Как и многие дома в городе оно было больше похоже на каменную крепость, в которой можно будет укрыться на случай войны. Впрочем, это и была крепость. Сложенные из белого тёсанного камня стены, каждая из которых была равна четырём моим ростам с множественными узкими оконцами-бойницами и вереницей зубцов на четырёх башнях по углам крепости. Единственным входом для этого маленького замка служили толстые дубовые ворота, обитые широкими свинцовыми полосами. При надобности, спереди ворот могла быть поставлена металлическая решётка, которая поможет сдержать удары тарана. Сейчас они были открыты, и мы вошли внутрь.

Во внутреннем дворе стояла полдесятка комиссарских солдат, почти не обративших на нас внимание. Это подразделение было одним из немногих что я встречал, кто использовали примерно одинаковое снаряжение. Зимой они носили длинные кожаные плащи с меховой подбивкой, поверх которых комиссарские охотники носили дешёвые, грубые, но всё же эффективные латные панцири. Защищали они хорошо, но только со спины, впрочем, этого было достаточно. На головах зимой они носили достаточно тёплые стёганные подшлемники, поверх которых в бою или выходя на охоту надевали бациенты без забрала. Забрало спасло бы много жизней, но оно сильно мешало пользоваться основным оружием законников — арбалетом. Верные псы комиссара всегда отличались невероятной способностью стрелять из своих компактных арбалетов в седле и на ходу. Они били без промаха, но поговаривали о том, что были не так уж и хороши в бою на мечах. Однако сейчас была не та ситуация, чтобы неожиданно начать проверять правда это или вымысел.

Оказавшись во дворе, я лихо спрыгнул с коня на притоптанный снег. Только сейчас законники соизволили отвлечься от игры в карты и наконец обратить на нас внимание. Один из них, бывший, видимо, старшим по званию, подхватил перевязь с мечом, нацепил её на пояс и вальяжным шагом направился в нашу сторону.

— Вижу «Кабанья Голова» не перестаёт пополнять наши темницы преступниками? — хохотнул законник, обнажая редкие ряды гнилых зубов.

— Где комиссар? — пропустив шутку законника мимо ушей, спросил я.

— Он у себя. Мне пока пересчитать пленников?

— Да.

Бернд успел мне объяснить примерное расположение кабинета комиссара и по памяти я стал проходить по коридорам крепости комиссара. Петляя по узким коридорам и лестницам, я поднялся на второй этаж и с усилием толкнул толстую деревянную дверь, за которой веяло теплом.

Внутри оказалась достаточно большая комната, жарко натопленная камином, в котором активно трещали берёзовые дрова. За большим столом, непонятно как занесённым в эту комнату, сидел дородный, необъятно толстый мужчина, занимающий немалую часть комнаты. Он склонился над столешницей и активно что-то писал в большой толстой книге, одновременно с тем считая разложенные по столу серебряные и золотые монеты. Он записывал и складывал столбик. Записывал и складывал столбик. Он был столь увлечён этим действием, что наверняка бы и не обратил на меня своё внимание, если бы я не стукнул каблуком по полу.

— Ох, что же я? Прошу прощения, добрый сир.

Комиссар поднял голову, дав мне наконец нормально его рассмотреть. Он был толст и из-за больших щёк его лицо мне напоминало каплю, сужающуюся к верху. Верхушку его головы украшали редкие кудри, наполовину прикрытые скошенным набок беретом из красного бархата. Одет он был в не менее роскошные одежды, вышитые тонкими нитями, что сплетены были далёкими мастерами: кафтан с прямым стоячим воротом с длинными рукавами пуфами, которые были разрезаны и расшиты вдоль. На ногах же он носил очень тонкие штаны, кои обтягивали его жирные ноги, хорошо подчёркивая складки в области паха. Голос его был одновременно утробным и мягким. Очень уж хорошо он подходил бы купцу, а не охотнику за головами.

— Я не сир. Пред вами, достопочтенный Жиральд, командир наёмничьего отряда «Кабанья голова» Вадим.

Комиссар посмотрел на меня своими маленькими, глубоко утопленными в череп глазками изучающе. Несколько секунд он сидел молча, а затем добродушно улыбнулся от уха до уха, не раскрывая при этом рот. Затем он наклонился, достал из-под стола бутыль из тёмного стекла в которой плескалась мутная жидкость. Зашуршал ящик стола и через несколько секунд на столешнице появились две серебряных чаши, украшенных красными драгоценными каменьями.

— Ах точно! — улыбнулся комиссар, — Правда, прежде под таким званием ко мне приходил Бернд. С ним что-то случилось? — толстяк деловито разлил по бокалам вино.

— В бите у Двух Холмов он получил стрелу язычников в ногу и временно исполняю его обязанности я.

— Многие знатные люди рассказывали мне о той битве. Говорят, что язычники бежали, только завидев в своём тылу кавалеристов герцога. Очень славная битва. К сожалению, по долгу службы я не смог присутствовать тогда на поле брани — ловил преступников на тракте, — Жиральд отпил из чаши, — С чем вы ко мне пожаловали? Не помню, чтобы обращался за помощью к наёмникам. Моим ребятам удаётся расправиться со всеми теми, кто нарушает законы герцогства.

— Со всеми, да не со всеми. По крайней мере, южных купцов грабят спокойно, а богатства в их логове немерено.

Жиральд улыбнулся, — Почему я должен быть уверен в том, что вы просто не наведались в одну из деревень и не ограбили всех тех несчастных, что попали под клинки ваших мечей? Мои парни работают не покладая рук и мечей. На трактах нет стольких воров, грабителей и убийцы, сколько вы приводите ко мне раз в несколько недель.

На этот раз очередь улыбаться перешла мне. Наклонившись, я подцепил холщовый мешок и поставил его на стол. Засохшая на ткани кровь хрустнула, а из нутра мешка показалась отрубленная голова горских бандитов.

— Я победил его в честном поединке. У него была очень толстая шея и сильные руки, но мало ума и навыков. Я убил его, и воины горного вождя сдались мне. Думаю, герцог найдёт им применение, где ни будь в шахтах.

— Хорошо. Сколько человек вы привели?

— Пятнадцать. Каждый из них крепок и силён. Оплата должна быть соответствующей.

Жиральд поставил пред мной столбец из полутора десятков серебряных монет. Это были людоны. Цена за одного раба многие годы оставалась неизменной и определялась в одну серебрённую монету. Многие люди говорили о том, что именно из-за работорговцев прошлого монета и получила своё название. Так это или нет, но цена была достаточно низкой. Впрочем, за столь низких людей большей цены вряд ли кто сможет предложить.

Я сгрёб монеты и ссыпал их в свой кожаный кошель на поясе, после чего просто вышел из комнаты комиссара, так и не принявшись за вино, которое осталось в серебряном бокале.