Король Френдзоны (ЛП)

Глава 12

Когда на следующий день в пять вечера, Хантер вошел в тренажерный зал, Лу посмотрел на него и указал пальцем вверх.

— Она уже здесь, — сообщил он, — ждет тебя в моем кабинете.

— Спасибо, Лу, — поблагодарил Хантер, поднимаясь по неустойчивой лестнице на второй этаж, с которого открывался вид на весь зал.

Он быстро окинул взглядом пространство и увидел незнакомое лицо — угрюмого паренька-подростка. Парень был тощим, но с таким презрением оглядывал всех спортсменов в зале, словно… словно они должны были бояться его.

Точно. Этот парень абсолютно точно прибыл с Шоной.

Хантер направился к кабинету Лу, сквозь стеклянную стену которого, уже были видны черные локоны Шоны. Когда он вошел внутрь, она устало ему улыбнулась. Ее волнистые волосы были уложены не так идеально, как обычно, а всегда безупречный макияж не помогал скрыть усталость в глазах.

Люди, посвятившие себя социальной работе, зачастую сильно страдают эмоционально. Хантер многих повидал на своем жизненном пути. Обычно, социальные работники недолго задерживаются на этой работе, и довольно быстро переходят на другую, но только не Шона. У нее доброе сердце, но работа берет над ней верх.

В данный момент она, явно, отчаянно нуждается в победе. Хантер видел это по ее взгляду.

— Привет, — поздоровался он и протянул руку, — Смотрю кто-то работает сверхурочно.

— Да, но что же с этим поделаешь, — сказала она, пожимая руку Хантеру и переходя к делу, — Кенни здесь. Паренек, который стоит рядом с грушами.

— Я его видел, — сказал Хантер.

Шона нахмурилась.

— Он просто катастрофа. Думаю, надежда еще есть, но с ним никто не может справиться. Ни учителя, ни судья, ни полиция, ни адвокаты… — она пожала плечами, — ни я. У него осталось одно последнее предупреждение, прежде чем его начнут судить, как взрослого.

— Сколько ему лет?

— Шестнадцать, — сказала Шона, — я бы могла рассказать тебе больше, но знаю, что тебе не понравится это. С чистого листа и все такое.

— Да. Так будет проще работать.

Шона кивнула, долго смотрела в одну точку, а затем медленно вздохнула.

— Спасибо, что вызвался помочь. Я знаю, что это не твоя работа…

— Эй, — перебил ее Хантер, — я не единственный желающий в зале, и я не против. Рад помочь, чем смогу.

Шона застенчиво посмотрела на него.

— Ты всегда помогаешь. Я не знаю как, да и не хочу знать, нарушаешь ли ты в воспитательных целях руководство по безопасности.

Хантер улыбнулся.

— Не спрашивай, ничего не говори и мы с ним поладим, ведь так?

Шона рассмеялась.

— Ну, мы оба знаем, что вам с Кенни не удастся долго ладить. Если прошлое возьмет верх, то я уже завтра готова выслушать про то, как ты стал свидетелем реинкарнации Сатаны.

— Если я все правильно сделаю, — поддразнил Хантер.

Шона начала смеяться, но внезапно из ее глаз потекли слезы.

— Прости, — сказала она, вытирая их, — был долгий день. Я уже не знаю, что со мной происходит.

Хантер посмотрел в окно, и, убедившись, что там никого, наклонился и обнял Шону.

— Эй, все будет хорошо, — попытался он успокоить ее, и удивился, когда Шона прижалась к нему и уткнулась головой в грудь. Она не рыдала, да и вообще, не делала ничего такого, от чего бы он пожалел о своем поступке. Она просто тихо плакала. Потом она взяла себя в руки и восстановила профессиональную дистанцию.

— Спасибо. Мне было это необходимо. Просто эти дети… когда я вижу, с чем они имеют дело и что жизнь делает с ними…

— Это тяжело, — закончил за нее Хантер, — Вот почему люди в твоем офисе задерживаются не более чем на полгода. Им хочется изменить ситуацию, но когда они видят, с чем приходится иметь дело, то идут на попятную.

— Ага, — согласилась Шона, стараясь сдержать снова подступающие слезы. Потом она достала из сумочки зеркало и начала подправлять макияж.

— Но ты не сдаешься, — похвалил ее Хантер, — может однажды тебе захочется двигаться в другом направлении, ради собственного психического здоровья, но сейчас, то, что ты делаешь, действительно важно, Шона. Ты меняешь ситуацию.

Женщина не подняла глаз.

— Спасибо. Но так кажется очень редко.

— Но так и есть, — сказал Хантер, — я не лицемер, который любит сыпать фальшивыми комплиментами. Я говорю, как есть.

Это вызвало у Шоны улыбку.

— Знаю. Вот почему доверяю тебе самых трудных детей. Они за километр могут учуять ложь и манипулирование, но ты никогда не привносишь ничего подобного в общении с ними. Я не знаю, что ты делаешь, и, снова повторюсь, не хочу знать, но, если тебе удастся перевоспитать Кенни, это будет замечательно. У него огромный потенциал, но он растрачивает его понапрасну.

— Сделаю все, что смогу, — пообещал Хантер.

Шона кивнула, вернувшись к профессиональному тону.

— На этой неделе возьмешь вторник и четверг?

— Да. На следующей — только вторник.

— Будем выбирать дни каждую неделю, — предложила Шона, протянув руку для рукопожатия, — удачи тебе, утешитель бунтарей. Да пребудет с тобой сила.

— Ха, спасибо, — сказал Хантер, и они вдвоем направились к балкону, чтобы осмотреть зал. Кенни сразу же их заметил, нахмурился, видимо догадавшись, кто такой Хантер.

— Посмотри на него, — сказала Шона, — он уже смотрит так, словно хочет навалять тебе.

— О да, — ответил Хантер, — он меня возненавидит.

— На какое-то время, — поправила Шона.

— Посмотрим. Может навсегда.

Сохраняя дистанцию, она улыбнулась ему.

— Я верю в тебя.

— Спасибо, — поблагодарил Хантер, жестом указывая на дверь, — а теперь иди домой. Поешь. Успокойся.

— Хороший план, но позволь сперва вас представить, — Шона начала спускаться по лестнице и Хантер последовал за ней. Он шел за ней по пятам, пока они не дошли до Кенни. Хантер заметил, как подросток прошелся взглядом по телу Шоны, демонстративно овеществляя ее, прежде чем с презрением посмотрел на него.

— Кенни, это Хантер, — сказала Шона, когда они подошли ближе, — он будет твоим тренером.

Кенни ухмыльнулся.

— Чем больше шкаф, тем громче падает.

— Хантер, — продолжила Шона, — это Кенни.

— Привет, Кенни, — поздоровался Хантер.

Парень толкнул его.

Хантер заметил, что Шона собиралась что-то сказать, но остановилась, когда Хантер быстро покачал головой.

— Я разберусь с этим.

— Вот и славно, — сказала Шона, чересчур довольно, — Хорошего вечера вам.

Когда она пошла прочь, паренек проводил ее взглядом.

— Она настоящая зануда, но задница у нее отпадная. Правда?

Хантер застыл на месте.

— Всегда так демонстрируешь неуверенность в себе при всех или я особенный?

— В любом случае, — ухмыльнулся Кенни, — ты тоже об этом подумал.

— Нет, я думал о том, что ее вера в тебя единственная причина, по которой я стою здесь. Она видит в тебе потенциал.

Парень саркастично выгнул брови.

— Знаешь…

— Не заканчивай фразу, даже, если сейчас в твою голову пришла самая умная за всю твою жизнь мысль, — прервал его Хантер.

Подросток сделал шаг вперед.

— Почему? Ревнуешь, что я нравлюсь ей сильнее?

— Нет, — спокойно сказал Хантер, — но у меня есть правило насчет выбивания зубов в первый день. Я постараюсь следовать ему.

Кенни покачал головой и рассмеялся, оглядев Хантера с ног до головы.

— Так ты мой последний шанс на исправление? Я ожидал увидеть кого-то постарше, с лысиной и пивным брюшком.

— Ожидал? Или надеялся, потому что думал, что сможешь побить наставника?

— Какая разница, — огрызнулся Кенни, — я с легкостью тебя побью.

— Ты много разговариваешь.

— Тогда давай перестанем разговаривать, — предложил парень.

— Не сейчас, — сказал Хантер, — мне стоит объяснить тебе пару правил, прежде чем ты сделаешь все, на что способен, чтобы ударить меня.

— Я завалю тебя в два счета, — бахвалился Кенни, — Я побеждал в бою мужиков и посильнее тебя.

— Ааа. И откуда приходил удар — спереди или сзади?

В ответ парень ударил Хантера. Сзади. Парень предпочитает нечестную драку.

— Как захочу!

Ага, конечно.

Хантер наблюдал за пареньком, заметив тяжелый подбородок и полу сжатые кулаки. Кенни, прищурившись, смотрел на Хантера, словно пытался раскусить его. Ну, удачи ему в этом. Хантер все еще пытался понять, по какой методике ему работать с пареньком. Все они отличались друг от друга. Не было единого способа обучения боксу — особенно когда обучаешь тех, кто может использовать эти знания в дурных целях.

— Дай угадаю, проблемы с самоконтролем, — начал Хантер, — нравится бить все вокруг.

— Ага, — процедил парень, — еще пять секунд и я…

— Прекращай, — пренебрежительно сказал Хантер, — Взгляни на меня. Я вешу на сорок фунтов больше тебя и дерусь дольше, чем ты живешь на земле. Оставь хвастовство. Это раздражает.

Кенни сделал шаг вперед.

— С чего вдруг? Я ребенок. Ты не сможешь обидеть меня.

Хантер улыбнулся.

— Это боксерский зал. Дурачок, я смогу надрать тебе зад. Как и любой другой в этом месте. И если думаешь, что ты единственный здесь с проблемами с самоконтролем, то подумай еще раз.

Хантер жестом указал на весь зал.

— Тебе придется научиться относиться к этому месту, как к храму, потому что это единственное место, где ты сможешь выплескивать свой гнев, который никто не заслуживает получать от тебя.

Парень моргнул. Вид у него был дерзкий.

— Думаешь, что становишься крутым, от того, что избиваешь людей? Считаешь, так ты становишься сильнее? — спросил Хантер тем же тоном.

Парень задрал подбородок. Да. Он именно так он и думает.

— Ты заблуждаешься, — продолжил как ни в чем ни бывало Хантер, — так ты только теряешь контроль над собой. Становишься недисциплинированным. Решение проблем с помощью насилия привело тебя сюда, и это лишний раз доказывает, как ты напуган и слаб. Вот поэтому, если ты оглянешься, увидишь, как мужчины выдалбливают себя из камня. Нет ни одного парня в зале, кто не смог бы размазать тебя по полу, и они знают это. И поскольку они осознают свою силу, в реальном мире они дерутся только с теми, кто заслуживает быть размазанным по стене. Так поступают сильные парни. Именно поэтому мисс Уикс привела тебя сюда. Проверить, по силам ли тебе играть по правилам.

Не отводя взгляда от подростка, Хантер указал ему на эластичные бинты и перчатки, которые Шона купила для него.

— Теперь надевай перчатки. Обсудим правила, а затем ты сможешь показать мне свои силы.

Мышцы на лице парня напряглись, и он зарычал.

— Если ты так уверен в себе, то почему мы не деремся голыми руками?

— Потому что это боксерский зал, — спокойно ответил Хантер, — и, как я уже сказал, у нас есть правила, хотя мы оба знаем, что ты не считаешь, что тебе надо их соблюдать, ведь так?

— Я просто сказал, что если ты так уверен…

— Неа, — возразил Хантер, отталкивая парня от себя, пока тот не уперся в боксерский ринг, — позволь мне объяснить тебе, как все будет происходить. Мы будем тренироваться, пока ты не заплачешь, как испуганный ребенок. Затем ты отправишься домой фантазировать о том, как убьешь меня. Потом вернешься сюда в четверг и на самом деле попытаешься убить меня. Мы будем повторять это снова и снова, пока до тебя не дойдет, что твой способ решения проблем работает только тогда, когда ты имеешь дело с детьми младше тебя и с людьми, которые любят тебя так сильно, что готовы принимать от тебя побои, в надежде, что это каким-то волшебным образом поможет тебе, — Хантер обвел зал рукой, — но тут ты не найдешь ни одного из таких, понимаешь? Здесь не место для слабых. Так что, если ты сдашься и перестанешь тренироваться, тебе придется признать, что ты не можешь тягаться с реальными мужчинами. Вопросы?

По глазам парня, Хантер видел, что в нем бушуют противоречивые эмоции. Он слышал половину слов Хантера… может быть. Но важнее было то, что Хантер видел зачатки страха, указывающие на то, что когда-то парня избил кто-то крупнее, чем он сам. Значит, подростковое насилие не врожденное, а приобретенное, и с этим Хантер мог работать.

Пока Хантер наблюдал за Кенни, во взгляде парня что-то изменилось.

— Тебе лучше держаться подальше от моего лица, или я всем расскажу, что ты избил меня.

Хантер наклонился вперед, еще сильнее приблизившись к лицу парня.

— Да? Удачи с этим.

Прищурившись, парень повернулся и изо всех сил закричал фальшивым страдальческим тоном:

— Помогите! Этот мужчина издевается надо мной!

Только несколько членов зала повернулись на крик, все просто покачали головой и вернулись к тренировке.

Хантер улыбнулся.

— Видишь? Мы знакомы, с такими как ты, именно поэтому у нас есть правила. Правило № 1: никто младше 18 не переодевается в мужской раздевалке. Ты переодеваешься — один — в гостевом душе, а потом идешь домой.

О, парню явно не понравилось это правило.

— Правило № 2, — продолжил Хантер, — мы с тобой никогда не остаемся наедине. Никогда. Все, что происходит между нами, происходит перед всеми в этом зале и только в часы работы спортзала. Поэтому ночью, когда ты будешь здесь, я не пойду один к машине, и все контакты будут осуществляться через твоего соцработника. Потому что ты не первый хулиган и не первый, кто взвыл тут волком.

На мгновение во взгляде парня злость сменилась страхом, но через мгновение злость вернулась в двойном размере. Парень так сильно сцепил зубы, что вена на лице, казалось, вот-вот лопнет.

Хорошо. Это значит, что он хоть что-то услышал.

— Эти правила защищают тебя от меня в этом месте, — сказал Хантер нейтральным голосом, — также эти правила защищают меня от тебя. Да, правила отстой, но они созданы для защиты. Они могут уберечь тебя. Ты не понимаешь этого сейчас, но поймешь, когда уставший будешь кричать и осознаешь, что никто не будет относиться к тебе, как к младенцу и жалеть каждый раз, когда будет больно. Ты тут не один такой, а парни смогут учуять ложь за милю отсюда, — Хантер забинтовал руки, — а теперь готовься. Давай поймем, как скоро ты расплачешься, когда встретишься с кем-то, кого не сможешь побить.