Короли серости

17. Тепло потерянного солнца

Если бы не предупреждение Кати, Сергей бы просто проехал мимо нужного здания. Более неприметного церковного приюта невозможно было и сыскать. Может, на то и был расчёт.

Дом, врезанный в торец жилого блока действующих граждан, прятался от случайных взглядов за козырьками, магазинными вывесками и указателями улиц. Даже если бы Сергей искал это место специально, то вряд ли бы нашёл. Стоило Кате постучать в железную дверь, как изнутри раздался женский голос:

— Кого там ещё бесы принесли?

— Честно скажу, после такого я бы просто развернулся и ушёл, — признался Сергей. — Хорошо, что ты со мной.

Катя покачала головой.

— Я думала, ты мастер по открыванию дверей.

— Я, скорее, мастер по закрыванию створок.

— Я спрашиваю, кто там? — повторила женщина.

— Катрин Лемортова. С братом.

Послышался звук отпираемых засовов, от которого Сергею стало не по себе — неужели в церкви всё было настолько плохо, что они не могли позволить себе обычные замки, не говоря уже о магнитных?

Стоило двери отвориться, как на пороге выросла маленькая пожилая женщина в наряде монашки. Смерив Сергея тяжёлым взглядом, она поманила гостей за собой. Катя зашла первой.

Внутри пахло воском и благовониями. На столах стояли десятки свечек. От некоторых ещё шёл дымок, хотя повсюду горели лампочки. Сергей не сразу вспомнил, что свечи нужны для молитв, а не для освещения. Одна только эта мысль заставила его спросить себя: действительно ли он так любит Освободителя, как думал раньше?

Он до сих пор помнил, что сказал Страж, прилетевший им на помощь и убивший полковника с солдатами.

«Добро пожаловать в Первый Город, Сергей».

Даже спустя столько лет, он так и не посмел поделиться этим секретом. Даже маме или сестре он не сказал ни слова. Слишком боялся, что посчитают за сумасшедшего. Стражи не разговаривают с простыми смертными, это знали все. И всё же, Сергею хотелось думать, что он нечто большее. Что у него есть предназначение, которое нужно исполнить. И когда-нибудь Освободитель даст ему знак. Остаётся только ждать.

Конечно, всё это были глупые надежды и заблуждения. И всё же, Сергею нужно было хоть что-то, что могло спасти его от удушающей обыденности жизни. Он столько времени лупил людей на арене, что даже игры со смертью стали казаться чем-то рутинным.

Его существование походило на нелепую шутку. Отец проделал такой огромный путь из Города до Федерации и обратно, пожертвовал всем, даже собой, чтобы подарить им новую жизнь, полную возможностей — и ради чего? Мама с Катей были правы. Николас ошибался, доверившись первенцам — они не заслуживали таких подношений. И всё же, Сергей до сих пор не мог смириться с тем, что Освободитель виноват во всём произошедшем. Нет, так было нужно, он чувствовал это.

«Пути Господа неисповедимы», — так сама мама говорила. На всё есть высший смысл. Даже если он его сейчас не видит, не значит, что его нет. Он верил в отца, а отец верил в Освободителя. Значит, всё это было не напрасно. Отец не мог умереть зря.

Что до первенцев — это уже был другой разговор. Как бы они ни извратили Божий Порядок, как бы они ни относились к народу Сергея, Освободитель тут был ни при чём.

— Как вы и просили, я их всех собрала перед вашим приездом, — сказала монашка.

— Святой отец тоже здесь? — поинтересовалась Катя. Монашка кивнула. Они подошли к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Как поднимитесь, увидите красную дверь — вам туда, — проворковала женщина и покинула их. Сергей пропустил сестру вперёд.

За красной дверью он услышал несколько детских и один мужской голос.

— Что за святой отец? — с подозрением спросил он, остановив Катю.

— Человек, который воспитывал твоих детей, — ответила сестра. — Должен же был кто-то этим заниматься.

— Подожди, и сколько лет ты об этом знала?

— Как только Оксана порвала с тобой.

— Двенадцать лет? И ты всё это время молчала?!

— А ты бы на моём месте что сделал? — бросила Катя. — Ты был занят избиением людей на потеху толпе. Я слишком боялась, что ты просто отмахнёшься от детей, сделаешь вид, что они не твои. Да и потом, Оксана долгое время сама прекрасно их обеспечивала. Конечно, последнее время ей самой нужна была помощь — но даже то немногое, что она зарабатывала, она с ними делила. А сейчас у них не осталось никого. Потому-то я решила обратиться к маме.

— Ты должна была мне сказать, — Сергей сжал кулаки. — Первым же делом. Если бы я знал…

— Посмотри на себя, братец! — почти что выкрикнула Катя, спохватилась и продолжила обычным тоном. — Столько лет прошло, а ничего и не изменилось. Двенадцать лет! Двенадцать лет ты провёл на этой сраной арене. И тебе даже в голову не пришло что-то поменять. Как тебе вообще можно было что-то доверить, скажи мне? Не говоря уже о других наших разногласиях. Скажи правду, ты ненавидел меня. Ненавидел, что я прислуживала богатым первенцам, пока ты за деньги кровь проливал. А я просто хотела спокойного будущего для нас с мамой. Ты ведь ни в какую не хотел получать гражданство. Тебе нравилось жить на окраинах. Просто драться и думать, что мама — лицемерка, которая не хочет работать. Ты ведь знал, что ей не хватает пособия на нормальную еду и лекарства. Мы не первенцы, мы не можем жрать одну только слизь из утилизатора, нам нужны натуральные продукты. Только благодаря тому, что я получила гражданство, ей начали платить нормальные деньги. А если бы ты ещё постарался, она бы вообще прекрасно жила. Но ты даже и не думал о ней.

— Ты думаешь, мне было всё равно? — Сергей почувствовал, как задрожало всё его тело. Ни один противник на арене не мог заставить его чувствовать такую ярость, как родная сестра. — Ты думаешь, я забыл о ней? Я раз за разом приезжал с призовыми деньгами, предлагал ей вообще всё забрать. И что в ответ? Она швыряла кошельки мне в лицо. Говорила, что ей не нужны кровавые деньги. Ей нужен нормальный сын. И при этом она всё твердила, что не хочет работать на первенцев. Но была бы не против, чтобы я на них работал? Как ещё я должен был её понять?!

Катя вздохнула и сняла очки. Сергей не выдержал и отвёл взгляд.

— Посмотри на меня, — потребовала сестра.

— Не могу, — проворчал Сергей. — Это удар ниже пояса. Я виноват, что с тобой это произошло. Я должен был за тобой тогда присмотреть. Если бы я не пустил тебя к окнам…

— Посмотри на меня! — повторила Катя. Сергей всё же подчинился.

Сестра была красивой женщиной, сильно напоминала маму в молодости. В её внешности не было уродства, на глазах и коже даже не осталось никаких шрамов — Медцентр постарался на славу. И всё же, её взгляд был мёртвым. Даже если бы Сергей сейчас ушёл в другую сторону, глаза Кати так и остались бы сфокусированными на одной точке. И эта неподвижность коробила сильнее всего.

— Ты не виноват, Сергей, — ровным тоном сказала Катя. — И мама тоже не виновата. Каждый день она думает, что ей не стоило оставлять нас одних в тот день. Но виноваты только ублюдки, решившие разбомбить нас. Папа с мамой всегда хотели для нас лучшего. Но со мной не сложилось, как видишь.

Сказав это, она снова надела очки и отвернулась.

— Не говори так, — попросил Сергей. Её слова ранили сильнее, чем любые удары, которые он получал на арене. Катя помотала головой — с излишним энтузиазмом, как делала это в детстве.

— Ты сам прекрасно понимаешь, о чём я. А мама… она не могла просто смотреть, как ты продолжаешь себя разрушать. Чёрт с ним, с гражданством. Но тебе надо было просто бросить карьеру бойца. Вот и всё.

— Ты и мама никак в толк не возьмёте, что я ни разу не проиграл. Ты посмотри на меня и на первенцев! Да какую боль они мне могут причинить? Чёрт возьми, да я был в меньшей опасности, чем сейчас, пока дрался на арене. Теперь я отжал бизнес у парня, который когда-то организовывал самые крупные бои. Его бывшие партнёры могут попытаться убить меня, чтобы прибрать его дело к рукам, а это серьёзные поводы для беспокойства. Зато мама считает, что я взялся за ум? Это же смешно.

— Она с самого начала не хотела, чтобы ты шёл по этой тропе. Но теперь ты так глубоко завяз, что уже и не свернуть, верно? И потом, ты пытался до неё это донести? Что тебе не грозит опасность? Вот я только и слышала, сколько смертей произошло на арене за все эти годы. Она постоянно думала, что может тебя лишиться в любой момент. И бессилие убивало её. Потому всё, что она могла сделать, это принудить тебя бросить. Но ты каждый раз выбирал арену, а не её.

Сергей не знал, что ответить. Катя покачала головой.

— Как бы там ни было, всё это позади. Я рада, что ты здесь. И я рада, что мы всё-таки смогли это обсудить. Ты прав. Я должна была сказать тебе о детях раньше.

— Нет, не стоило, — процедил Сергей. — Я бы не принял ответственность. Я не был готов. Жил ради себя, всё это время. Услышь я о детях Леры, я бы просто сказал, что это её проблема. Никто же не просил, чтобы они рождались.

— Она была предприимчивой, этого не отнять, — вздохнула Катя. — Чего скрывать, она думала, что сможет шантажировать тебя детьми. В том числе и поэтому я не хотела, чтобы ты знал. Вы ведь были вместе в течение года, да? И целый год она ходила в Медцентр, сдавала клетки в инкубаторы и подписывала согласие на рождение ребёнка. Пять раз.

— Подожди, сколько? Я думал…

— Я тоже была ошарашена, — Катя засмеялась. — Но знаешь, видимо, в ней всё же осталось какое-то подобие благородства. Ей самой стало мерзко, что она родила их ради выгоды. Она ведь действительно полюбила их. И решила всю себя посвятить, чтобы они ни в чём не нуждались. Даже если это значило, что она будет их видеть только раз в месяц.

— То есть, с богачами она спуталась только потому, что хотела дать нашим детям будущее?! — Сергей прикрыл лицо руками. — Господи, почему она просто не обратилась ко мне, а? Столько лет… столько лет зазря…

— Ты ведь сам только что сказал, что ты не был готов. Она сделала выбор, который ты бы не поддержал. И поняла в итоге, что играть жизнями не в её вкусе.

— Но если бы она сказала… — Сергей стиснул зубы. — Всё бы могло пойти по-другому.

— Не надо жалеть о том, что прошло, изменить уже ничего нельзя. Думай о сегодняшнем дне, — Катя положила ему руку на плечо. — Все мы наделали ошибок. Главное, что есть шанс их исправить.

Сергей вдруг заметил, что из-за двери больше не доносились голоса. Не успел он сказать об этом, как дверь распахнулась. На пороге стоял высокий пожилой мужчина в робе священника. Смерив Катю и Сергея тяжёлым взглядом, он спросил:

— И долго вы собирались тут стоять? Нам же прекрасно всё слышно.

Этого человека Сергей ожидал увидеть в последнюю очередь.

— Дядя Миша? Что ты здесь делаешь?

— Слежу за твоими детьми, что же ещё, — дядя усмехнулся. Он постарел, сильно постарел. Волосы его поседели и стали совсем редкими. Под глазами пролегли глубокие морщины, но взгляд оставался всё таким же озорным. — А ты не знал, да?

— Я ему не говорила, — сказала Катя и махнула Сергею рукой. — Заходи.

— Вокруг меня одни тайны, — проворчал Сергей и переступил порог. — С каких пор ты работаешь священником?

Старик ухмыльнулся:

— С момента, как Николас пожертвовал собой ради Освободителя. Да, мы упустили друг друга из виду, что поделать. Хорошо, что Катя сумела отыскать меня и попросила приглядеть за твоими детьми.

Сергей вошёл в комнату и нервно сглотнул. На диване сидели две девочки и тихо переговаривались, бросая косые взгляды на гостей и что-то показывая друг другу в маленькой книге, лежавшей у их ног. Трое мальчишек на полу так увлечённо играли в солдатиков, что на Сергея и Катю не обращали никакого внимания. Один из них бросал кости, другой что-то записывал, а третий передвигал фигурки по полю, состоящему из маленьких восьмиугольников. Нет, это были не просто солдатики, это была целая военная игра.

«Они уже совсем не дети», — подумал Сергей.

— Познакомьтесь, ребят, — сказал дядя и указал на племянника. — Вас пришли проведать.

— А кто это? — поинтересовалась девочка с пепельными волосами и серыми глазами. У её сестры голова была совсем светлая, прямо как у её мамы. Она уставилась на пришельцев взглядом, в котором смешались любопытство и опаска.

— Я… — открыл рот Сергей и понял, что не может ничего из себя выдавить. Катя спасла положение.

— Я ваша тётя, — она подошла к сёстрам поближе и потрепала светлую за щёку. Девочка недовольно сморщилась и отодвинулась. Вторая лишь засмеялась. — Мы с вашей мамой были… знакомыми. А это мой брат.

— То есть, ты сестра не нашей мамы, а нашего отца, — громко произнёс один из мальчишек с кудрявыми длинными волосами до плеч. У него была смуглая кожа и тёмные глаза. Самый высокий из троицы пацанов, он казался старше всех. — А ты, стало быть, наш папаша, да? Сергей, ведь так?

— Володя, заткнись, — лениво протянул мальчик пониже ростом, зато шире в плечах. У него была короткая стрижка с чёлкой, аккуратно зачёсанной на бок. Он выступил вперёд и протянул Сергею руку. — Меня зовут Дима. А это мои младшие братья и сёстры. Это Володя, а тот, который ничего не говорит — Витя.

Третий мальчик действительно продолжал молчать, не сводя сосредоточенного взгляда с Сергея. Низкого роста и щуплого телосложения, он очень сильно отличался от братьев. Хоть разница в возрасте у них была какие-то несколько месяцев, Витя выглядел младше на пару лет. На фоне смуглых братьев Витя выглядел привидением — его кожа была настолько бледной, что казалась прозрачной. Пышные пепельные волосы торчали в разные стороны, в серых глазах читался открытый страх. «Не разбивайте мой мир, пожалуйста», — как будто говорили они.

— Я Надежда, — произнесла девочка со светлыми волосами. Выражение лица у неё было наимрачнейшее. — А она Вера.

— У меня к тебе вопрос, — произнёс Володя. — Где ты пропадал всё это время?

— Я не знал, что вы вообще существуете, — покачал головой Сергей. — Лера… ваша мама… мне ничего о вас не сказала.

— Вот значит как, — похоже, такой ответ мальчику не понравился. — Раз так, то можешь и дальше думать, что нас не существует. Ты для нас никто.

— Правда? — спросил Сергей. — Мама ведь умерла, вы знаете?

— Последнее время её живой-то назвать можно было с натяжкой, — поморщилась светловолосая Надежда. В отличие от сестры, которая почти всё время радушно улыбалась, эта гримасничала и строила недовольные рожи.

— И вам что, не нужен отец? — спросил Сергей, чувствуя, будто пол начинает проваливаться под его ногами. Он ожидал, что Володя скажет что-то, но его снова отодвинул старший Дима, который показал на дядю Мишу и произнёс:

— Без обид, но вот наш настоящий отец.

Бой почти что закончился. Худощавый паренёк по имени Гарт с каждым ударом по лицу соперника подтверждал статус нового чемпиона. Старина Кесслер совсем сдал. Он просто ничего не мог противопоставить мальчишке. Новичок почти что размазал его, а судья всё не останавливал бой. Сергей подозревал, что у него личные счёты к Кесслеру. Что же, пусть он и организатор, но вмешиваться не будет. Кесслер изжил свою полезность. Что с ним теперь делать? Его даже на бой с середнячком не выставишь после такого унизительного поражения, что уж там говорить про реванш.

Стремительный удар правой обеспечивал Кесслеру победы на протяжении трёх лет — сразу после того, как Сергей стал новым организатором. Старичок ему всегда нравился. Вот только противопоставить молодёжи он почти ничего не мог. До тех пор, пока Сергей не перебил большую часть молодёжи, когда Калеб попытался на него надавить. «На безрыбье и рак рыба» гласила старая иммигрантская пословица, поэтому в отсутствии достойных претендентов Кесслер быстро завоевал первенство. Потребовалось три года, чтобы сбросить его с трона.

Сергею такое было только на руку. Став организатором, он понял Калеба. Нельзя чтобы одно и то же лицо задерживалось в поле зрения болельщиков. Нужна новая кровь, новые чемпионы. Движение это жизнь, остановка — смерть. Если всё слишком долго находится в стагнации, народ теряет интерес. Просмотрев записи Калеба, Сергей понял, что сам чуть не загнал в гроб весь бизнес. «Вовремя успел уйти, ничего не скажешь». То же самое произошло и с Кесслером. Уже на второй год его чемпионства интерес зрителей начал падать. Пришёл момент попрощаться со старичком.

Из кабинета Сергея открывался прекрасный обзор на восьмиугольную арену, отделённую клеткой от зрителей. Люд вопил и верещал, пока юноша выбивал из старика последние остатки жизни. Не первая смерть на арене и явно не последняя. Это был уже четвёртый бой за день, поэтому бойцы чуть ли утопали в крови.

— Босс, может, пора это прекратить? — осторожно поинтересовался Кили, новенький телохранитель. Сложив руки перед собой, он стоял за правым плечом Сергея. Само его присутствие казалось дурной шуткой. Четверо предыдущих телохранителей погибли во время войн с конкурентами Сергея. Каждый раз они погибали от шальной пули, оставляя босса наедине с убийцами. И каждый раз Сергей доказывал, что ему не нужна никакая охрана — с кучкой вооружённых недоумков он способен справиться голыми руками. Конечно, пока есть живой щит, меньше вероятность поймать пулю, которая может стать смертельной. И всё же, Сергею сама мысль прятаться за чужими спинами претила. Он бы уволил всех телохранителей, если бы не Вера.

«Ты в очень опасном бизнесе, пап. Не вздумай ходить в одиночку, пусть с тобой всегда будет хоть один охранник!»

Сергей мог ослушаться кого угодно, но только не родную дочь. Усмехнувшись этой мысли, он сказал:

— Останавливай бой. И рефери потом ко мне, надо с ним потолковать. Таким тормозам не место на моей арене.

Кили поклонился и вышел из кабинета, чтобы передать приказ. Сергей остался в один в своём царстве темноты.

Сидя в роскошном кресле из настоящей кожи перед огромным пуленепробиваемым стеклом, с шикарным видом на арену, которая когда-то впитала и его кровь, Сергей спросил себя: а куда, чёрт возьми, двигаться дальше? У него было всё: деньги, власть, процветающий бизнес. Личный парк автомобилей, тройка неплохих домов, множество мелких арен и несколько крупных. Десятки талантливых бойцов, а также сотни кандидатов, алчущих его внимания. Куда уж дальше ему расти?

Он мог подчистую уничтожить всех конкурентов и остаться единственным, кто будет заниматься организацией боёв на окраинах. Целая армия телохранителей и боевиков готова была по его приказу начать войну. Но Сергей от неё отказался. Он не хотел начинать правление кровопролитием. Однако некоторые из бывших партнёров Калеба решили, что могут лучше него вести бизнес. Они сделали первый ход, устроив на Сергея покушение. Их главной ошибкой было полное отсутствие координации друг с другом. Потому Сергею не составило труда устранить их поодиночке. С некоторыми разобрались его люди, с некоторыми он разобрался лично. Одного даже порвал на глазах семьи. Собственно, это и поставило точку в вопросе, стоило ли с ним воевать. После десятка неудач и такой демонстрации силы, все соперники разом пошли на попятную. Они поняли: лучше уж иметь меньший кусок пирога, чем потерять вообще всё, включая жизнь.

Вот так Сергей и стал королём — королём боёв без правил. Конечно, он не мог тягаться с настоящей организованной преступностью, да и не стремился. Картели находились на совершенно другом уровне. Сергей не занимался рэкетом, наркотиками, заказными убийствами и проституцией. Он просто брал деньги с букмекеров, зрителей и бойцов. То тут, то там приходилось решать мелкие проблемы насилием, но на фоне картелей его предприятия выглядели детскими шалостями. Сергей опасался, что рано или поздно его поглотят действительно крупные игроки. Вот только тех его бизнес совершенно не интересовал. К нему даже пришёл как-то представитель Алой Розы с сообщением, что они делают всё возможное, чтобы его бизнес оставался независимым. На вопрос, с чего бы такая щедрость, посланник пояснил, что благодаря войне Сергея с конкурентами на окраинах стало меньше мелких гангстеров.

«И больше организованной преступности», — подумал Сергей. Впрочем, он бы солгал, если бы сказал, что такое внимание ему не польстило.

В итоге, после всех перипетий, у Сергея было всё — всё, кроме самого главного. Семьи.

Уже три года он прилагал все усилия, чтобы участвовать в делах детей настолько плотно, насколько возможно. И всё равно они не доверяли ему, как доверяли дяде Мише. Даже бросая ради них все свои дела, он не становился чем-то большим. Напротив, казалось, чем больше усилий он прикладывал, тем меньше его воспринимали всерьёз.

После первого же года он бы плюнул на всё и двинулся дальше, если бы не Вера. Только она одна видела в нём отца и постоянно поддерживала связь. Только из-за неё он продолжал пытаться.

Только её улыбка придавала этому безумному миру хоть какой-то смысл.

Стоило Сергею о ней подумать, как вернулся Кили и произнёс:

— Босс, ваша дочь хочет вас видеть.

— Она пришла сама? Странно. Что же, пусть войдёт.

Появление Веры внушало беспокойство. Обычно она заранее предупреждала, что появится. Вот так прийти без звонка было для неё нехарактерно. А значит, что-то случилось.

Уже по одному её виду он понял, что у дочки проблемы.

— Пап! — воскликнула она и бросилась к нему в объятия. Уткнувшись ему в грудь, она начала всхлипывать.

— Что случилось? — спросил Сергей, чувствуя, как сердце начинает стучать с небывалой скоростью. Сейчас он готов был убить весь мир, лишь бы дочка снова улыбнулась.

Он слишком привык к мысли, будто его дети в безопасности под присмотром дяди Миши. Раньше он боялся, что враги могут воспользоваться его главной слабостью, но за три года не произошло вообще ничего, что могло бы стать причиной для опасений. Никому бы и в голову не пришло нападать на кого-то под защитой церкви. Сейчас он уже не был так уверен.

— Это… это Володя, — давясь слезами, произнесла Вера. — Он и остальные попали в плен к Алой Розе!

— Что?! Как?

— Он… подбил Витю с Димой пойти на дело, Надя тоже решила отправиться с ними. Они пытались обнести один из складов Алой Розы. Попались. А теперь Роза не хочет их отпускать! Дядя Миша уже ходил просить прощения, но ему сказали, что они хотят видеть тебя!

— Ничего, разберёмся, — кивнул Сергей и глубоко вдохнул, стараясь унять гнев. «Мелкий придурок решил не только себя угробить, но и всех остальных».

— Правда, пап? Всё будет хорошо?

— Не плачь. Всё нормально. Ничего страшного не произошло. Это легко решить. Кили! Скажи, чтобы подготовили машину. Мне нужно съездить к нашим друзьям из картеля.

Через десять минут они с Верой уже сидели на заднем сиденье бронированного автомобиля, несущегося по магистрали. Кили, сидевший рядом с водителем, повернулся и переспросил:

— Вы точно не хотите, чтобы я зашёл с вами?

— Абсолютно точно. Сиди в машине с Верой. Увидишь хоть какие-то подозрительные движения с их стороны: рвите когти, понял? За безопасность моей дочери отвечаешь головой.

Машина оставила Сергея возле здания, в котором находился глава картеля. Серая пятиэтажка, ничем не выделяющаяся снаружи, зато полная сюрпризов внутри. Здесь находились и отель, и бордель, и казино. Дорогие гости спали в дорогих кроватях, проматывали состояния и зарабатывали их, трахались как в последний раз, а потом вытряхивались в холодные объятия окраин, жизнь на которых уже не будет казаться прежней. И где-то посреди всей этой роскоши и разврата, в лабиринте коридоров находился мозг всех операций Алой Розы, человек без имени, которого в лицо-то видел только его приближённый советник. Настолько таинственный, что даже разговоры о нём казались опасными.

И он почему-то приказал привести Сергея.

Напоследок посмотрев на своё отражение в стекле, Сергей убедился, что костюм хорошо сидит. Даже если ему придётся унижаться ради детей, выглядеть он должен презентабельно. Босяцкие дни давно прошли. Пусть ему и претило одеваться как франт, люди от него только этого и ждали. Выходить за рамки ожиданий было бы дурным вкусом. В конце концов, картель, похоже, не стал его трогать только из-за предсказуемости его действий.

Возле входа, охраняемого двумя бугаями, уже стоял дядя Миша. Сергей почувствовал укол удовлетворения от того, насколько потерянным выглядит старик.

— Что, не доглядел всё-таки за сорванцами? — развязно спросил он, хотя на душе у него скребли кошки.

— Это не шутки, Серёжа, — голос у дяди был севший, будто он целый день только и делал, что кричал. Закутавшийся в плащ с капюшоном, он походил на бездомного. Весь дядин задор куда-то делся, будто от его личности одним махом отрубили всё веселье. Впрочем, ничего удивительного. Старик, похоже, сам прекрасно понимал масштабы своей халатности. Его одного стоило винить в том, что случилось с Володей и остальными.

— Я и сам вижу, что ничего смешного нет. Как так вышло?

— Это долгая история. Давай сначала зайдём внутрь. Меня дальше порога не пустили, сказали ждать тебя.

Бугаи распахнули двери, приглашая гостей внутрь. Лобби ничем не отличалось от лобби любого другого отеля окраин, разве что выглядело слишком грязным и неухоженным. За конторкой стоял мальчишка и от безделья теребил серебристый звонок для вызова персонала. Противный звон отражался от серых стен, с которых облупилась вся краска. Лампочки еле освещали помещение, некоторые то гасли, то вспыхивали. Из-за постоянного мигания прыщи на лице мальчишки казались красными маяками, по которым моряки древности ориентировались на море. И, как и маяки, они указывали Сергею направление его путешествия.

Он подошёл к конторке, посмотрел на мальчишку сверху вниз и произнёс:

— Я здесь по поводу моего сына.

Мальчишка мигом оживился:

— А, господин Лемортов! Какая честь! Конечно, конечно, мы вас ждали. Пройдите вон по этому коридору. Как увидите лифты, подходите к тому, у которого двери изрисованы. Там работает только одна кнопка, нажмёте её, и лифт вас отвезёт, куда нужно. А, пока вы не ушли! Можете оставить автограф? Я смотрел ваши старые бои, это что-то неописуемое! Вот ручка и открытка.

На Сергея с открытки смотрела его молодая копия в бойцовских шортах и с кулаками, обёрнутыми бинтами. Материя пропиталась кровью. Сергей на мгновение увидел себя со стороны. Чудовище огромного роста с серыми глазами, из которых сочилась зимняя стужа, и лицом, искажённым гримасой холодной ненависти. Машина для убийства без единого слабого места, хлебом не корми, дай кому-нибудь сломать пару костей. Неудивительно, что его никто не любил. Ни один первенец не мог поставить себя на его место. Сергей посмотрел на мальчишку, и увидел в отражении его глаз оборотня в человеческом обличии, напялившего зачем-то дорогой костюм.

«Для них я навсегда останусь зверем, которого стоило бы держать в клетке».

Весь период чемпионства смешался в его памяти в одно коричневое пятно. Даже постаравшись, он вряд ли бы вспомнил, в каком году была сделана фотография. Впрочем, напрягаться он не хотел. Молча расписавшись на обратной стороне, он бросил открытку мальчишке. Тот принял её, словно священный дар, и несмело улыбнулся. И всё же, в его движениях, в его взгляде и мимике ощущалась осторожность. «Смотри, животное, я не представляю опасности, потому меня кусать не надо». Сергея чуть не стошнило.

Он с дядей двинулся дальше по коридору к изрисованному лифту. Стоило им подойти, как двери распахнулись, впуская гостей внутрь. Кнопки с номерами этажей вырвали с панели, поэтому Сергей с дядей просто встали посередине площадки и стали ждать, что же будет дальше.

Через полминуты из динамика раздался голос:

— Саргий Лемортов, всё верно?

Сергей кивнул.

— А второй?

— Мой дядя, Михаил.

— Старику сюда нельзя. Пусть выходит.

— Мы даже не успели поговорить, — запротестовал дядя.

— Тем лучше. Саргий спустится один.

— Похоже, у нас нет выбора, — сказал дядя. Он вышел из лифта и встал напротив дверей, скрестив руки.

— Ты хотел сказать что-то важное? — спросил Сергей. Дядя покачал головой.

— Подождёт.

Сергей кивнул. Двери закрылись, и лифт поехал вниз. Секунд через десять он остановился и выпустил Сергея на этаж. Его уже ждали несколько охранников в бронежилетах и касках. Лица их были скрыты балаклавами.

— Будете проводить досмотр? — спросил их Сергей.

Один из мужчин покачал головой.

— Вас досмотрели ещё в лифте. У вашего дяди за поясом был спрятан пистолет. Неважно, хотел ли он его пронести тайно или нет, у нас есть и другие поводы ему не доверять. Пройдёмте.

Сергея слегка покоробило. Сама мысль, что святой отец носит оружие, показалась ему абсурдной. Конечно, всякие могли быть причины. Да и жить на окраинах, надеясь, что тебя не тронут — всё равно, что подписывать себе смертный приговор, даже для церковника. Но Сергей всё-таки считал дядю достойным опекуном для своих детей. Если же Миша не был морально чист, что ещё он мог скрывать?

Охранники отвели Сергея к пропускному пункту, где стояли несколько мужчин в белых халатах и масках. Один держал в руках шприц.

— Что это такое? — спросил Сергей с подозрением.

— Парализатор замедленного действия. Не волнуйтесь, совершенно безвредный. Начнёт действовать через пятнадцать минут. Гарантия того, что вы не попытаетесь выкинуть никаких фокусов. На выходе получите антидот.

— А что если я откажусь?

Два упёршихся в затылок ствола пистолета ответили красноречивее всяких слов. Сергей без проблем мог бы раскидать всех прямо здесь: он знал, что быстрее него не двигается никто. Враги просто не успели бы выстрелить. Но он пришёл сюда показать добрые намерения, а не портить лица. Пожав плечами, Сергей повиновался. Укола он даже не почувствовал.

Ему завязали глаза и стали водить по коридорам. Судя по остановкам, его провели ещё через три пропускных пункта, прежде чем привели в нужную комнату. Там ему позволили снять повязку и оставили одного.

Сергей огляделся. Он ожидал увидеть дорогое убранство: мебель из натурального дерева, картины известных в Центре художников и, как минимум, один стол с приличной выпивкой. Ничего такого здесь не было: лишь голые белые стены и прозрачное стекло, отделявшее одну половину комнаты от другой. У дальней стены в темноте сидел мужчина. Тьма скрывала его лицо и одежду. Зато ясно было, что ростом он почти не уступал Сергею. Встав из-за стола, мужчина приблизился к стеклу, но на свет так и не вышел.

— Саргий Лемортов. Какая приятная встреча.

— Хотел бы я сказать то же самое, — сказал Сергей. Мужчина усмехнулся.

— Только пришёл, а уже дерзишь. Неужели тебе так плевать на собственных детей?

— Прежде чем я спустился сюда, я думал, что мы поговорим как мужчина с мужчиной. Однако я вижу только мышь, забившуюся от страха в угол. К чему столько предосторожностей?

— Ты это считаешь трусостью? — поинтересовался глава картеля. Он приблизился к стеклу так, что Сергей увидел его спутавшиеся чёрные волосы, достающие до плеч, и маленькую бородку под нижней губой.

— Все достойные люди ведут переговоры лицом к лицу, — жёстко сказал Сергей.

— Что же, значит, я не один из них, — мужчина разочарованно кивнул, будто сожалея, что не оказался среди избранных сторонников чести. — Зато я жив, в отличие от главы предыдущего картеля. Слышал, что с ним случилось?

«Вот какого чёрта ты лезешь на рожон? — мысленно поругал себя Сергей. — У него твои дети! Выбирай выражения!»

Он так давно не сталкивался с кем-то, кого не мог убить, что и забыл, каково это. Раньше каждый разговор он мог вести, словно бой на ринге. Пара ударов — и готово, бери всё, что хочешь. Но с этим человеком такой номер не пройдёт. Если только…

Сергей подошёл к стеклу вплотную, приложил к нему кулак и слегка стукнул.

— Бронированное, да?

— Попадание пули легко выдержит, — кивнул глава картеля.

— А кулака? — спросил Сергей, от всей души надеясь, что его поднимут на смех. Тогда он быстро проучит этого напыщенного говнюка.

Мужчина лишь пожал плечами.

— Валяй, попробуй.

Сергей вдруг ощутил себя совсем маленьким: будто некий гигант взял его меж двух своих пальцев, поднёс к лицу и внимательно рассматривал. Сжав зубы, он размахнулся.

Когда-то он для интереса решил проверить, сможет ли пробить бронированное стекло, которое ставили себе почти все таксисты окраин, чтобы отделить себя от опасных клиентов. Средство дешёвое, но более чем надёжное, прекрасно выдерживавшее попадания пистолетных калибров. Сергей сломал такое стекло в один удар.

Это выглядело покрепче, но всё же, не настолько крепким, чтобы он не смог его сломать. Вложив все силы в удар, Сергей с криком впечатал кулак в отделявшую его от главы картеля перегородку.

По стеклу пошла маленькая трещинка. Зато по кулаку Сергею начала растекаться невероятная боль. Схватившись за запястье и пытаясь не застонать, он сделал шаг назад. Мужчина за стеклом лишь зааплодировал.

— Действительно, сообщения не врали. Ты просто невероятно силён.

Сергей молчал.

— Похоже, даже двойная доза яда тебе не помешала.

— Что?! — переспросил Сергей. Мужчина пожал плечами.

— А ты думал, тебе действительно вкололи парализатор? Нет, он для обычных посетителей. О тебе же мы наслышаны. После того, как ты столько людей разорвал голыми руками, мы не могли позволить тебе просто так войти внутрь, даже без оружия. Ведь проблема даже не в том, что ты чертовски силён. Тебя ещё довольно сложно убить. Говорят, даже пули тебя не останавливают.

— Врут, — прохрипел Сергей, чувствуя, как боль из руки начинает распространяться по всему телу — вползает в позвоночник, уходит как вниз, так и вверх, по стволу и прямо в мозг. — Людям с мелким калибром стоит разряжать весь магазин при стрельбе.

— Согласен, — ответил мужчина. — Как бы там ни было, я попросил своих ребят вкатить тебе двойную дозу яда, потому что знал: ты выдержишь.

Боль начинала заслонять рассудок. Голос человека доносился откуда-то издалека.

— Я ведь ждал чего-то такого. Даже подумал: чёрт, если он не попробует сломать стекло, я точно его убью. Что же, ты ожиданий не подвёл, дружище. Ты действительно такой большой и тупой, как все говорят. Ты знаешь, что в древности люди охотились на зверей, что в десяток раз превосходили их размерами? Быть сильным хорошо, но всё же хитрость важнее. Однако, мне нравится твой подход. В нём есть определённая честность. Потому-то я и позволил тебе сохранить этот бизнес. Калеб ведь приходил ко мне, просил тебя выдавить. Я послал его к чёрту. Потому что ты, в отличие от него, просто до обидного неамбициозен. Дело его отбил потому, что он начал давить на тебя. А конкурентов в дальнейшем устранял только тех, что покушались на твою жизнь. И всё же… и всё же, и всё же. Не поэтому ты мне нравишься, Саргий Лемортов.

Сергей рухнул на пол, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Бронестекло куда-то исчезло, и глава картеля навис прямо над ним. Он всё продолжал говорить.

— Я слышал, как ты нашёл своих детей. А я вот своего единственного сына, Джека, потерял. Возможно, из-за тех же самых людей, которые пытаются наложить лапы и на твоих отпрысков. Потому хочу дать тебе совет: держись их. Держись их сильнее жизни. Не отпускай ни в коем случае.

Человек присел, и Сергей увидел его искажённое болью лицо:

— Не дай забрать их, как забрали моего сына. Прошу тебя.

— Пап! Папа, ты слышишь меня?

Сергею хотелось бы считать, что разбудил его голос дочери, но на самом деле очнулся он от отвратительного запаха, ударившего в ноздри. Застонав, он открыл глаза. Вера тыкала ему в лицо пропитанной нашатырным спиртом ватой, остальные стояли полукругом, заслоняя свет.

— Всё, всё, можешь убрать эту хрень, — пробормотал Сергей и приподнялся на кровати.

Ощущения были не из приятных: всё тело ломило, в горле стоял ком, а голова в последний раз так трещала, когда его огрели полицейской дубинкой. Попытавшись отвлечься от боли, Сергей огляделся.

Помещение выглядело незнакомым, но он примерно догадывался, где оказался. Стулья с потрёпанной обивкой, столы, с которых сошла краска, стены, выкрашенные в бледно-жёлтый цвет (когда-то были золотыми), да пронизывающий до костей холод — всё указывало на один из многочисленных церковных приютов, которые почти всегда располагались в подвалах. Неужели его дети теперь живут здесь? Даже при тусклом свете Сергей рассмотрел их обеспокоенные лица. Они уже начали думать, что потеряли его.

— Слава богу! — сказал Володя, спохватился и отвернулся. Сергей лишь улыбнулся такой реакции. Спустив ноги на пол, он внимательно разглядел всех. Одежда чистая, синяков нет. С ними обращались намного лучше, чем он ожидал.

— Что произошло?

— Нас поймали, приказали не сопротивляться, посадили в комнату с несколькими диванами, — сказала Надя, поправляя волосы и хмурясь. — Сказали, что хотят увидеть тебя, прежде чем нас отпустят. Володя подбивал всех начать драку и сбежать. Мы не стали.

— Ой, да ладно! — возмущённо затряс кудрями Володя. — Говоришь так, будто вы сделали осознанный выбор. Да все просто в штаны наложили от страха! Только у меня смелости хватило, чтобы что-то сделать!

— Пришёл охранник и ударил его электрошокером, — невозмутимо продолжала Надя. Володя махнул рукой и сел с ногами на кровать у противоположной стены. Его тёмные глаза источали негодование.

— А дальше? — спросил Сергей.

— А дальше бойцы картеля притащили тебя, — сказал Дима. — Дали нам шприц, сказали отвезти тебя в безопасное место, и только потом сделать укол. Потом отпустили нас. Мы привели в чувство Володю и вчетвером вытащили тебя на улицу, а там нас в машине уже ждала Вера. Решили привезти тебя сюда, чтобы никто уж точно не видел, в каком ты состоянии. Укололи. И дождались, когда ты очнёшься.

— Хорошо, — пробормотал Сергей. — А Миша? Где дядя?

— Отошёл по делам, но скоро вернётся, — ответил Володя.

— Тогда будь добр, объясни до его прихода, за каким чёртом тебе понадобилось лезть на склады Алой Розы?

Володя открыл было рот, но его перебил старший брат.

— Это была не идея Володи, — произнёс Дима. — Это была просьба. Просьба от дяди Миши.

— Что?!

— Всё так, — кивнула Надя. — Володя вызвался идти в одиночку. Мы ему не позволили, сказали, пойдём либо все вместе, либо не пойдём вообще.

— Какого чёрта дядя Миша посылает вас на какие-то задания? — вскипел Сергей. Слабость как рукой сняло. Он почувствовал, как тепло снова растекается по телу, а кулаки сжимаются сами по себе, наливаясь энергией. Его возмущение было так велико, что его даже не интересовало, зачем дядя дал такой приказ. Сергею хотелось вытрясти из Миши душу за то, что тот подставил детей под такой удар.

— Это не его вина, — вдруг раздался тихий голос. Сергей не поверил своим ушам. Говорил Витя, всё это время тихонько стоявший в сторонке. — Мы сами подписались.

— Вот об этом говорить точно не стоило, — флегматично заметил Дима. — Теперь мы выглядим как полные придурки.

— А то, что вы могли погибнуть, вас совсем не волнует? — вспылил Сергей. Он схватил Диму за шиворот и заорал: — Как ты можешь так спокойно об этом говорить, а?!

— Ой, да брось, будто бы ты не совершал глупостей в молодости! — воскликнул Володя, вскочив с кровати. Он положил руку на запястье Сергея и со всей силы сжал, заставив отца скрипнуть зубами от боли. — Отпусти Диму, будь добр.

Сергей отступил, потирая запястье. Он ещё никогда не сталкивался с такой силой. Ни один первенец не мог причинить ему такую боль. Он окинул детей взглядом и вдруг понял, что совершенно их не знает. Три года он с ними возится, и только сейчас понял, что они не слабее его самого. «Вот только они не звери».

— Подожди, — вдруг Сергея осенило. — Надя, ты сказала, что вы пойдёте только все вместе? Значит…

Он повернулся к Вере.

— Ты тоже была с ними?

Дочь нервно переглянулась с братьями и сестрой. Отступать было некуда.

— Да, всё так, — наконец сдалась Вера. — Картель меня отпустил, чтобы я привела тебя.

— Но зачем было мне лгать?

— Чтобы ты наехал на дядю Мишу? — дочь фыркнула. — У нас не было времени. Ты бы пошёл с ним разбираться.

Такого предательства Сергей точно не ожидал. Рухнув на кровать, он поднял слезящиеся глаза и спросил:

— Ты думала, что я пойду бить ему морду, вместо того, чтобы вас вытаскивать? Вот, значит, как?

— Пап, пожалуйста, извини, — Вера закрыла лицо ладонями, будто пытаясь спрятаться от его обжигающего взгляда. — Но ведь так и правда лучше вышло? Все живы, все в порядке…

Сергей уставился на пол. Весь его гнев разом испарился. Он никогда не станет их отцом. Даже Вера — и та им манипулировала, чтобы защитить Мишу. Бесполезно было пытаться что-то сделать. Слишком поздно он пришёл в их жизнь.

— Витя прав, — сказала Надя. Тон у неё был виноватый. — Мы сами подписались на это. Если бы не попались Алой Розе, ты бы вообще об этом не узнал.

— Что же, хорошо, что попались, — прошептал Сергей. «Как я могу их защитить, если они всеми силами держат меня в неведении?»

— Это всё не просто так, уж поверь, — сказал Володя. Даже он, вечный бунтарь, почувствовал, что стоит сказать хоть что-то в своё оправдание. — Это для церкви. Ты ведь всегда верил в Освободителя. И мы делаем это для него!

— И что же мессии нужно от картеля?

— Золото, — сказала Надя.

— Вы рисковали своими жизнями, чтобы набить карманы церкви?!

— Нет, это не просто золото, — вмешался Дима. — Оно освящённое, прямиком из Эдема. Это реликвия, а не просто металл.

— Как же оно попало в руки картеля?

— Синдикат украл его у церкви, — с презрением протянул Володя. — А Алая Роза обокрала Синдикат.

— Церковь посчитала, что мы должны вернуть то, что принадлежит ей, — заметила Вера. Сергей покачал головой.

— Даже если это правда, вы не имели права так рисковать собой. Дядя Миша не имел права пускать вас!

— Ты ведь сам сказал как-то, что нам нужно быть более самостоятельными, — сказала Надя. — Что мы должны быть сильными, способными дать сдачи. Церковь проводит уроки самообороны, обучает подростков драться. Но учит не разжигать насилие, а защищать себя. Объясняет, что Освободитель построил город, чтобы мы стали лучше. Ты большую часть жизни дрался за деньги, а нам запрещаешь бороться за идею?

«Теперь я понимаю тебя, мама, — с неудовольствием подумал Сергей. — Понимаю, почему ты так не хотела, чтобы я был на арене».

— Я боролся, чтобы уберечь вас от такой жизни. И я никогда не дрался насмерть, хоть и мог побороть кого угодно.

— Думаешь, мы не можем? — с сарказмом спросил Володя. — Посмотри на нас! Мы не дети! И дядя Миша прекрасно это понимает, в отличие от тебя. Он разрешает нам делать то, что мы хотим.

— С ним я отдельно поговорю, — нахмурился Сергей. — А вы пока под домашним арестом. Будете заниматься только учёбой! Никаких прогулок и визитов к друзьям!

Он ожидал протестов, но дети молчали и переглядывались друг с другом. Затем Володя вышел вперёд и сказал:

— Ты ведь понимаешь, что мы не обязаны тебе подчиняться? Что ты сделаешь? Приставишь своих людей следить за нами круглые сутки?

— Я готов лично сидеть у ваших дверей, — прорычал Сергей. Он подошёл к сыну вплотную и посмотрел на него сверху вниз. — Я всё брошу, если это значит, что вы не будете рисковать собой.

Володя не выдержал его обжигающего взгляда и отвернулся. Похоже, аргументы у детей закончились. Сергей удовлетворённо кивнул и направился к выходу. У дверей он столкнулся с дядей Мишей.

— Прошу, оставьте нас, — сказал старик, и дети незамедлительно повиновались. Как только все вышли, Сергей схватил дядю за шиворот и прошипел:

— Вот, значит, как ты наблюдаешь за моими детьми, да? Посылаешь их выполнять свою грязную работу? Не знаю, что за схемы ты крутишь, но предупреждаю тебя: ещё раз задействуешь в них моих детей и тебе крышка, понял? Я оторву твою голову голыми руками, трахну рану, а тело потом брошу на съедение псам!

— Ты закончил? — спросил дядя. Держался он достойно, но дрогнувшее веко выдало, что он всё же испугался. Сергей отпустил старика и отвернулся, почувствовав лёгкий стыд. Дядя совершенно ничего не мог ему противопоставить. Не стоило на него вот так срываться.

— Давай, выкладывай, — бросил он.

— Твой отец пожертвовал собой, чтобы привести нас сюда. А теперь определённые силы в Старом Городе могут пустить все его усилия коту под хвост.

— Ты про Синдикат?

— Да. И не только он. Башня Правосудия и Информаторий тоже. Посмотри, что происходит. Город умирает, а они только способствуют распаду. Только церковь и Освободитель могут всех спасти. Только крепкая вера и твёрдая дисциплина.

Сергей тут же вспомнил слова главы картеля.

— Основатель Алой Розы… он сказал мне, что те же люди, которые украли его сына, пытаются наложить лапы на моих детей. Он ведь говорил о церкви, не так ли?

— Я не имею ни малейшего понятия, о чём ты, — сказал старик. — И мы не пытаемся «наложить на них лапы». Они сами вызвались помогать. Я только разрешил им походить на занятия по самообороне. Ты ведь знаешь, как я обычно строг! Они большую часть времени только и делают, что учатся. Подумал, что им нужно немного выпустить пар, но чтобы это принесло пользу. Через три недели после первого занятия они сами пришли и сказали, что хотят что-то изменить. Что им нужно задание.

— Как давно это было?

— Три месяца назад.

— И с тех пор ты посылаешь их на задания церкви? — Сергей чувствовал, как внутри него всё бурлит.

— Да. Только задания никогда не были рискованными. Обычно я посылал их просто доставить нуждающимся еду. Приглядеть за стариками. Такого рода дела.

— А потом ты решил их отправить на склад Алой Розы.

— Я ничего не решал, — возразил дядя. — Они узнали об этом сами. Даже не знаю, у кого. Видимо, расспрашивали на занятиях о реликвиях и прочем. Кто-то проговорился, что картель украл у Синдиката золото, когда-то принадлежавшее церкви. Да ещё для сочности добавил, что оно пришло из Эдема. Вот им и взбрело голову, что нужно его вернуть.

— Так ты их никуда не отправлял? — взвился Сергей, чувствуя, как у него отлегает от сердца.

— Конечно нет, чёрт тебя побери. Я это и пытаюсь объяснить.

— Проклятье, с этого и нужно начинать! Зачем мне эти твои рассказы про веру и Освободителя?!

Дядя Миша покачал головой.

— Ты просто не понимаешь, что я хочу сказать. Я не отправлял их никуда. Они пришли ко мне, спросили про золото. Я обмолвился, что да, церковь обрадовалась бы, если бы его вернули. То, что священные реликвии у еретиков — это полбеды, но когда они ещё и переходят из рук в руки с молотка: это настоящая катастрофа. Володя вызвался вернуть их. Я запретил. А потом… потом они просто сбежали.

— Что же… — протянул Сергей. — Я рад, что ты не виноват.

— Я виноват, — ответил старик. — Ещё как, потому что не смог приглядеть за ними. Но вот что важнее, Сергей. Этому городу нужны такие люди как они. Пойми это. Мы с тобой уже не молоды. А за ними будущее. И сколько бы ты ни пытался остановить их, расти они не перестанут. Нам только остаётся, что отпустить их.

Сергей молчал. «Они не дети — и не были ими уже тогда, когда я впервые их встретил».

— Но я ведь должен сделать хоть что-то, — наконец, протянул он. — Я должен попытаться вернуть их на истинный путь, разве нет?

— Сказав, что им нельзя помогать нуждающимся? Запретить действовать перед лицом зла? Вот какой урок ты хочешь им преподать?

Дядя устало протёр глаза и сказал:

— Знаешь, я до сих пор вспоминаю, как полковник убил твоего отца. Иногда я не могу уснуть, потому что думаю: я ведь мог сделать хоть что-то — но не сделал.

— Ты бы погиб, — сказал Сергей.

— Может быть, — покачал головой дядя. — А может быть я бы сумел спасти его. Как бы там ни было, это не даёт мне покоя уже долгие годы. Хочешь ли ты, чтобы твои дети тоже мучились от чувства вины? От ощущения, что они могли изменить что-то, но не стали?

Сергей покачал головой. Дядя Миша улыбнулся.

— Вот и я думаю так же. Нам повезло, что никто не пострадал. Надеюсь, сегодняшний случай им послужит уроком и впредь они будут осторожнее.

— Пусть дальше ходят на эти свои занятия по самообороне, — сказал Сергей. — Но, пожалуйста, следи за ними внимательнее. Чаще интересуйся, что у них на уме. Если у них возникнут глупые идеи, пресекай их на корню, звони мне, если понадобится.

«Я для них никто. Но я должен пытаться».

— Из Володи получится отличный лидер, — заметил старик. — Инициативы и храбрости у него полно. Он их всех может уговорить пойти за ним. Благо, хоть Вера уравновешивает его безрассудность. Напоминает мне Ольгу, — дядя тут же погрустнел. — Знаешь, я жалею, что так и не завёл своих детей. Спасибо, что позволяешь мне приглядывать за ними.

— Ты же их настоящий отец, — усмехнулся Сергей, чувствуя как сердце пронзает боль. — Ты был с ними с самого начала. Я не могу отнять тебя у них.

— Я всего лишь их хороший друг, — сказал дядя, покачав головой. — Но только тебя они считают отцом. Знаешь, почему они пошли на этот грёбаный склад? Я как-то случайно бросил, что ради Освободителя ты бы пошёл на всё. Вот им и взбрело в голову тебя вот так порадовать. Славный вышел сюрприз, нечего сказать. Ладно. Всё хорошо, что хорошо кончается. Я буду на связи. Звони и заглядывай почаще. Они по тебе очень скучают.

— Обязательно, — сказал Сергей. — Обязательно…

Когда он вышел наружу, светосферы под потолком уже потемнели. Наступала ночь. Но Сергей ощутил, будто это был самый светлый день. Глаза его слезились.

Посмотрев на потолок, туда, где уровнем выше располагался Эдем, он прошептал:

— Спасибо, что привёл нас сюда, пап. Всё это было не зря.

Спускаясь по лестнице, Сергей натолкнулся на Гарта. Молодой чемпион, похоже, караулил его, пристроившись на подоконнике последней площадки перед выходом. У его ног уже покоилась дюжина ещё дымящихся окурков. Стоило Гарту увидеть Сергея, как он торопливо выкинул недокуренную сигарету, затоптал её и вытянулся по стойке смирно, словно солдат перед вышестоящим офицером. Видимо, мальчишка всеми силами заставлял себя стоять здесь, боясь сбежать, так и не сказав всего, что хотел высказать.

Сергей махнул ладонью Кили, а тот кивнул телохранителям, чтобы те перестали тянуться к оружию.

— С Новым Годом, дружище, — сказал Сергей. — Ты что-то хотел сказать?

Он прекрасно знал, что сейчас услышит.

— Да-да, с наступающим… — пролепетал чемпион, откашлялся, а затем продолжил более крепким голосом. — Сэр, не сочтите за дерзость, но мне кажется, вы забыли о нас.

— Да? И с чего же такие соображения?

Гарт огляделся, будто боясь, что их подслушивают.

— Всякие слухи ходят. Говорят, чуть меньше года назад ваши дети попали в лапы картеля — и с тех пор вы ни о чём другом думать не можете. Бизнес пошёл вразнос, бои приносят нам всё меньше денег, интерес зрителей падает…

— К твоему сведению, с моими детьми всё в порядке, — покачал головой Сергей. — А бизнес идёт неплохо. Трудные времена, конечно, но у кого их не бывает?

— У меня есть друзья, — почти шёпотом продолжил чемпион. — Вращаются возле ваших конкурентов. Так те говорят, что вы размякли. Они думают, что смогут забрать всё, что принадлежит вам. Может начаться новая война, если вы не возьмётесь за нас вплотную.

— Что же, пусть считают, что хотят, — махнул рукой Сергей и улыбнулся. — Это ведь их право, верно?

Гарт выпучил глаза и осторожно кивнул.

— На этом всё?

— Да, пожалуй… — просипел юноша, затем, подумав, добавил: — Знаете, сэр, если вам нужен хороший помощник, я бы мог…

— До скорого, Гарт, — перебил его Сергей. Кили мягко отодвинул юношу в сторону и двинулся вниз, прокладывая боссу дорогу. Остальные телохранители предусмотрительно шли следом, словно ограждая организатора от бойца. Чемпион больше не посмел ничего сказать.

— По-твоему, я размяк? Только честно, — спросил у Кили Сергей, когда они сели в машину. Телохранитель лишь пожал плечами.

— Как по мне, так вы больше стали походить на человека, сэр. Без обид.

— Это как? — озадачился Сергей.

— В вас было плохо подавляемое зло, которое постоянно просилось наружу. Понимаю, что в нашей деятельности не до сантиментов, но я начал считать, что вы просто ненавидите всё человечество. А потом, после того случая с вашими детьми, всё изменилось. Вы стали отзывчивее.

— Что же, спасибо на добром слове.

— Вот только бизнес пустили на самотёк, — не унимался Кили. — Раньше все проблемы вы решали сразу же, не откладывая на потом. А сейчас будто ждёте, когда всё само разрешится. Опять же, сэр, без обид, как организатор раньше вы были лучше. Сейчас кажется, будто вам лень вообще чем-то заниматься. Может, вам действительно стоит найти себе хорошего помощника? Тот, что сейчас, не справляется. Вам нужны крепкие ребята, как этот Гарт. Вы не смотрите, что он молодой. Я видел, как он разговаривает с другими бойцами. Он никому спуску не даёт. Поставьте его управлять всем. Он справится. А сами спокойно сможете заниматься своими делами. Я ведь вижу, как вам всё это в тягость. Вы никогда не хотели заниматься чем-то подобным. Просто вам всё это легко досталось, а отказаться теперь кажется кощунством.

— Ты теперь мой личный психолог или что? — ухмыльнулся Сергей, заставив телохранителя стушеваться. — Нет, ты продолжай. Интересно услышать мнение со стороны. Вообще, я удивлён, что ты свою кандидатуру не предлагаешь.

— Нет, я такое не потяну, — покачал головой телохранитель. — Прикрывать вас намного легче, потому что я знаю: вы за себя и сами прекрасно постоять можете. А рулить таким бизнесом? Нет уж, увольте, для меня слишком сложно.

— Я тоже так когда-то считал, — пробормотал Сергей и уставился в окно. «И вот во что вылились мои решения».

Он сидел на пороховой бочке, видел, как горит шнур, как огонёк ползёт всё ближе и ближе — и отказывался что-либо делать. Он не тушил огонь, но и с бочки не слезал. Все прекрасно видели и понимали, что ему наплевать на бои и проблемы с бизнесом. Всё его внимание захватила семья.

Какая разница, что Гарту защищать чемпионство, когда сегодня дети Сергея выпускаются из школы самообороны? Да не просто выпускаются, а ещё с медалями за лучшие показатели среди остальных учеников? Да на их фоне все бои под его крылом превращались в мышиную возню, не достойную внимания.

Его дети смогли сломать проклятие, лежавшее на его семье. Проклятие, которое началось давным-давно. Мать рассказывала, как его дед (да и дед его деда в своё время) метался из деревни в деревню, пытаясь не умереть с голоду из-за последствий войны. Он не был хозяином своей судьбы. Он ничего не мог сделать. Политические болезни страны диктовали его бытие. Сколько бы он ни старался, он не мог вылезти из той позиции, в которой оказался. И так было всегда. Даже Сергей, оказавшись в Первом Городе, стал заложником обстоятельств. Даже если бы он захотел поучаствовать в чём-то важном, его бы просто никто не пустил. Он не был первенцем. Даже став гражданином, он не смог бы ни на что повлиять. Зато его дети стали чем-то большим. Родившиеся в стенах Первого Города, они уже не были иммигрантами. Они были первенцами в полном смысле этого слова. И они взяли контроль над судьбой в свои руки. За столько короткое время они уже успели выполнить с десяток заданий церкви. Они не просто стали частью мира, они начали менять его лицо. Одно понимание этого переполняло Сергея гордостью.

У них была возможность — и они её не прошляпили. О таком любой родитель мог только мечтать.

И всё же, он до сих пор помнил слова главы картеля. «Не дай забрать их, как забрали моего сына». До сих пор он не мог сказать ничего плохого о церкви. Как бы иронично это ни звучало, но по сравнению с Синдикатом церковники были святыми. В отличие от синдикатовских Приютов, они не требовали выкупа за свободу. Не требовали пахать изо всех сил, чтобы заслужить гражданство. Церковь лишь просила одного: стань сегодня лучше, чем был вчера. Не для кого-то другого, а только для себя. Детей драться они учили не с целью создания полувоенной организации — сами дети вызывались помогать людям, потому что, обретая силу, они понимали: сидеть сложа руки было бы преступлением.

Это-то и отличало их от Сергея. За всё это время ничего подобного в его голове не возникло. Там было лишь сожаление, да чёткое понимание бесполезности всех его усилий. Даже успехи детей не могли убедить его, что сам он сможет что-то изменить. Лучшие годы он сжёг, избивая людей на потеху другим. Друзей он не завёл, только противников. Никто его не любил: все только боялись, да уважали.

Дети спасали его от ощущения никчёмности. И он всеми силами ухватился за них, плюнув на всё остальное. «Да горят эти бои синим пламенем. Пусть Гарт всё забирает. Мне уже ничего не нужно».

Интересно, думал ли Калеб, что бизнес, который он с такими усилиями построил, у него не только отнимут, но и бросят потом на произвол судьбы? От одной этой мысли Сергея затошнило. Скольким людям он причинил боль, даже не зная, зачем это делает? Он никогда не задавался вопросом, стоит ли наносить удар — он бил, а потом уже разбирался с последствиями. И сейчас, натолкнувшись на стену жизни, которую просто не пробить кулаками, он позволил грехам прошлого нагнать его. И только дети служили ему искуплением.

Даже среди всего этого кошмара, среди всей этой боли и ненависти, он, сам того не зная, сумел создать что-то прекрасное. Что-то, что изменит мир к лучшему, а не скатит его в тартарары.

— Сэр, там что-то не так, — донеслись до его ушей слова водителя. Машина остановилась, Сергей вышел наружу. Возле здания, в котором находился церковный приют, собралась небольшая толпа, не меньше сорока человек. С Сергеем было только четверо телохранителей, да Кили.

— Езжай обратно, — приказал водителю Сергей.

— Я с вами, — сказал Кили. Сергей махнул рукой.

— Нет. Если начнутся проблемы, ты мне здесь ничем не поможешь, только помрёшь зря. Уезжай.

— Но сэр…

— Слушай меня! — рявкнул Сергей. — Я не хочу, чтобы на моей совести была и твоя смерть. Если всё пройдёт нормально, я тебе позвоню. Если нет… что же, приятно было поработать вместе.

— Я съезжу обратно и приведу ещё ребят, — пообещал Кили. — Пожалуйста, воздержитесь от насилия, хотя бы пока.

Сергей кивнул, лишь бы от него отвязались. Автомобиль резко развернулся и уехал в обратном направлении. Сергей разгладил складки на костюме и двинулся к входу в здание. Все остальные воспитанники церковного приюта разъехались, в нём остались только дети Сергея, да дядя Миша в качестве наставника, потому толпа кроме подозрений ничего иного вызвать не могла. К тому же, не было привычного гомона, присущему кучке не знакомых друг с другом людей. Эти стояли здесь так, будто ожидали чего-то. До слуха Сергея донеслись тихие отрывистые разговоры, которые быстро прекратились, стоило ему подойти ближе.

— Что здесь происходит? — спросил он без лишних церемоний. Он не собирался играть по навязанным ему правилам. Любой другой бы посторонился, постарался не идти на конфронтацию. Но только не он.

— Мы здесь, чтобы дать свершиться чуду! — прокричал пожилой мужчина в потрёпанном костюме, похожий на бездомного. Остальные поддержали его криками.

— Ничто не помешает его рождению!

— Да свершится предначертанное!

— Справедливость восторжествует!

Сергей присмотрелся к кричавшим и вдруг понял, что узнает некоторых. Да, пусть они были в новой и чистой одежде, но грязные волосы и лица выдавали их прошлое. В голове Сергея будто бы зажёгся огонь понимания.

— Подождите-ка, вы же те люди, которым помогали мои дети! — сказал он, чувствуя, как от сердца немного отлегло. В конце концов, все эти бездомные здесь могли оказаться просто ради того, чтобы выразить благодарность.

— Нам сказали не пускать тебя, отец, — произнёс пожилой мужчина и оскалился, показав сгнившие зубы. — Ты не должен остановить их.

— Что за чушь. Пропустите меня! — скомандовал Сергей, уверенный, что толпа тут же разойдётся. В конце концов, даже эти несчастные должны были знать, кто он такой и что может с ними сделать, верно?

Никто и не думал уходить. Они стояли на месте, продолжая тихо переговариваться. В их глазах не было страха, только ненависть. «Так может ненавидеть только опустившийся на самое дно человек». Они презирали его, презирали за то, кем он был, и кем они никогда не могли бы стать. Что же, что бы ни произошло дальше, они сами выбрали свою судьбу.

Сергей сделал несколько шагов вперёд, закатывая рукава, всё ещё надеясь, что к силе прибегать не придётся. Толпа всё не расступалась. Когда он подошёл вплотную к первому ряду, кто-то протянул руки и попытался оттолкнуть его. Он не обратил внимания и продолжил пробиваться вперёд. Послышались первые вскрики, когда под его давлением люди начали падать назад. Пожилой мужчина провалился в глубину толпы и заорал, оказавшись под ногами своих собратьев по несчастью. Спиной Сергей почувствовал первые удары, но решил не отвечать. Он упорно продвигался вперёд, расталкивая толпу, разрезая её на две части, словно нож масло. И всё же, даже его силы не хватило, когда он оказался в самой середине. На него начали давить со всех сторон, а от вони грязных тел закружилась голова. Они вопили словно животные и били его, били изо всех сил. Он терпел. Он сильнее их. Он может это выдержать.

По крайнее мере, он так думал, пока его не огрели по затылку битой. Зубы клацнули, чуть не отхватив кончик языка, а из глаз брызнули слёзы.

Взревев, Сергей начал работать локтями. Со всех сторон его окружала живая масса, плюющаяся, визжащая, изрыгающая проклятия и дрожащая от боли и страха. Он был в самом сердце этого организма. Плоть окружала его со всех сторон, он утопал в ней. Ещё чуть-чуть, и его затянет с концами. Он не мог позволить себе вот так пропасть. Он должен был пробиться к детям.

Черепа трещали под его ударами, конечности ломались и обвисали плетями. Выбитые зубы разлетались как шрапнель. Кровь фонтанировала и брызгала ему прямо в лицо. И он радовался ей, потому что она лучше всего смывала одуряющую вонь человеческого мусора.

Он рвал, бил и топтал, выпустив весь гнев и всё разочарование, что копились в нём все эти годы. Темнокожая женщина с дредами попыталась наброситься на него сзади, он схватил её и со всей силы ударил головой об асфальт, заставив её череп сложиться внутрь. Мальчишка не старше двадцати подбирался к нему с битой — Сергей ударил его так сильно, что у бедолаги вылетел глаз. Какой-то девушке он ударил в живот и пробил её насквозь. Она даже не поняла, что её убили. Опустив взгляд и увидев застрявшую в ней руку, она завопила:

— Больно! Мамочка, как же больно!

Сергей вытащил кулак и размозжил ей лицо, чтобы не слышать дальнейшие причитания. Он сворачивал шеи, вырывал руки и проламывал грудные клетки, крушил черепа каблуком и пинками превращал колени в пыль. Никогда ещё он не получал такого удовольствия от драки. Бои на арене не могли сравниться даже с долей того, что он испытывал сейчас.

Он не знал, сколько времени прошло, когда он оказался лицом к лицу с тремя последними бездомными. Остальные либо уже были мертвы, либо же истекали кровью. Нужно было отдать им должное: даже после всего произошедшего, ни один не отступил. Последняя троица храбрецов паниковала, но до сих пор не сбежала. Дрожащие, перемазанные кровью, они сжимали кулаки и двигались вперёд. Сергей даже не стал предлагать им уйти, хоть такая мысль у него и мелькнула. Эти не побегут, он знал точно. Более того, он не хотел, чтобы они бежали.

Оттолкнув двоих в сторону, Сергей повалил одного на землю, наступил ему на грудь, схватил за руки и резко потянул. Бедолага завопил, но треск отрываемых конечностей заглушил его крики. Сергей взглянул на оставшихся двоих, пытаясь оценить их реакцию. Они еле двигались, страх уже охватил всё их существо — и всё же, они так и не сбежали. Сергей не почувствовал удовлетворения, убивая их. Ему даже стало их немного жаль. Бедных идиотов убедили, что есть нечто большее, ради чего им стоило бы погибнуть. Что они должны остановить Сергея, даже ценой собственных жизней. Какие же бесполезные смерти.

Обернувшись, Сергей оценил последствия своей ярости. Искалеченные тела, оторванные руки и головы, выпущенные кишки и кровь повсюду — в этом хаосе была некая поэтичность. Все эти идиоты ведь действительно верили, что смогут остановить его. Они готовы были убить Сергея — и ни на секунду не остановились, чтобы прекратить насилие.

Так какого чёрта он всё ещё чувствовал к ним подобие жалости?

Он с головы до ног перемазался чужой кровью, его мышцы ныли, а в черепе будто кто-то трубил в горн. И всё же, он был жив, а они нет. Какой бы урон ему ни нанесли, он сумел выйти победителем. Их же сегодня скормят утилизатору. Это был настолько неравный бой, что Сергей задумался: что же должны были вывалить против него, чтобы он остановился? Даже не сдался, а просто призадумался, стоило ли вступать вообще в драку или нет. Пожалуй, группу солдат с винтовками. Или же один экзоскелет полиции. Пусть Сергей и был силён, но пытать удачу с копами у него не было ни малейшего желания.

А их стоило ожидать, потому что он только что прикончил кучу граждан Синдиката голыми руками. Обычно копы без особого энтузиазма рвались раскрывать преступления, совершённые на окраинах, ведь чаще всего одни бандиты убивали других. Но на Сергея набросились обычные люди, которым место было в Приюте, а не на улице. И он просто так порвал их в клочья. За такое его точно упекут за решётку, и никакие байки про самозащиту ему не помогут.

Нужно было срочно отыскать детей и сматываться отсюда. Время уходило. Он отвернулся от картины побоища и двинулся к зданию. Ворвавшись внутрь, Сергей выкрикнул:

— Володя! Вера! Где вы?!

Ответом ему служила тишина. Нет, они не могли уйти, в конце концов, зачем, иначе, его поджидала толпа снаружи? Сергей метался по комнатам, но никого так и не нашёл. Пока не услышал тихий зов, от которого у него начала стынуть кровь в жилах.

Это был голос дяди Миши. Он раздавался из маленького шкафчика, предназначенного для временного сбора мусора. Распахнув дверь, Сергей еле успел поймать падающего дядю. Аккуратно положив его на пол, он быстренько сбегал в соседнюю комнату и принёс подушку, валявшуюся на диване, а затем подложил её под голову дяди.

— Ты меня слышишь? — спросил Сергей. Лицо старика было мертвенно-бледным. Рукой он придерживал колотую рану на животе. Судя по успевшей засохнуть крови на одежде, он провёл в шкафу не меньше получаса. Его просто пырнули и запихнули внутрь, словно пытаясь напоследок донести все масштабы его бесполезности. Ему уготовили болезненную, жестокую и унизительную смерть. Сергей даже представить не мог, что же нужно было сделать, чтобы заслужить такую участь.

— Хорошо, что ты пришёл, — губы дяди еле шевелились. Он несмело улыбнулся. — Ты был прав, Сергей, всё это время… не стоило мне их в это втягивать…

— С тобой всё будет в порядке. Я вызову помощь и…

— Нет, оставь. Некогда. Тебе надо бежать, как можно быстрее.

— Что?! А как же дети?

— Их забрали. Как ты и предсказывал. Но ушли они по своей воле.

Сергей застыл. Те бездомные, которых оставили снаружи, нужны были не для того, чтобы остановить его. Нет, они должны были всего-то его задержать, чтобы он потерял след.

— Что… но как? Куда?

— Вне. Они идут во Вне.

Сергей лихорадочно соображал. Как они выйдут за стены Города? Это ведь безумие, там не было жизни, там не было абсолютно ничего. Да и без ведома короля невозможно было распахнуть Врата. В этом не было ни малейшего смысла. Если только не…

— Экспедиция, — тихо сказал он. — Синдикат отправит людей на заселение внешнего мира. А они пойдут с солдатами.

— Ричард Эймс. Запомни это имя, — дядя кашлянул и начал задыхаться. — Тебе нужно бежать, Сергей, они сообщили полиции, что ты придёшь, они будут ждать тебя. Если ты хочешь найти Веру и остальных, тебе нужно будет выйти наружу. Времени почти не осталось…

— Я не оставлю тебя здесь, — решительно ответил Сергей.

Дядя схватил его за руку окровавленными пальцами и улыбнулся. Тело старика содрогалось.

— Благодаря твоим детям я прожил отличную жизнь. И чем же их отблагодарил? Даже не смог защитить, когда пришёл нужный момент. Пожалуйста, найди их и спаси. Не дай моей ошибке загубить всё.

Он дёргался всё сильнее и сильнее, в глазах его засветился страх. Дядя начал торопливо говорить, будто бы испугался, что у него сейчас закончится воздух.

— Передай, что я их люблю. Они спасут нас, Сергей. Они спасут этот чёртов Город. Я…

Последние слова дядя уже выговаривал с отчётливой гримасой боли на лице. Он выгнулся и начал хрипеть.

— Дядя! — крикнул Сергей. Бесполезно. Старик уже не отзывался. Глаза его закатились.

Дядя Миша умер. Сама эта мысль казалась Сергею настолько странной, настолько абсурдной, что он просто не мог принять реальность происходящего. А ведь он совсем забыл о его существовании на какое-то время. Но с возвращением дяди в жизнь Сергея, в его душу вернулся давно отсутствовавший там осколок. Тот небольшой кусочек, который напоминал, что когда-то давным-давно, на старой родине, у их семьи были и неплохие времена.

Теперь он раскололся вдребезги. Смотря на белое лицо дяди, Сергей вдруг понял, что его пробивает на слёзы. Он даже за детей не переживал так сильно, ведь их можно вернуть, они ещё живы. А вот дядя уже не вернётся никогда.

«Нет. Надо бежать. Ты должен быть сильным. Он бы этого хотел».

Поднявшись на ноги, Сергей вытер начавшие влажнеть глаза и бросился на улицу.

Там его уже ждали десятки патрульных с дробовиками, прячущиеся за автомобилями, и боец в экзоскелете.

— Руки вверх или мы откроем огонь! — проорал один из копов в громкоговоритель. Боец в экзоскелете принял угрожающий вид и двинулся вперёд, сжимая огромные железные кулаки. Сергей ухмыльнулся и двинулся ему навстречу.

Если он сейчас не попытает удачи, то будет корить себя за трусость до конца жизни.

— И что же произошло дальше?

Сергей пошевелил палкой угли в костре и поднял взгляд. Голоса спрашивавшего он не узнал. Свет от танцующих язычков пламени превращал лица солдат в глумливые маски с блестящими огоньками вместо глаз. Снисходительные усмешки, будто сам намёк на искренние эмоции казался им смешным. Сергей заставил себя расслабиться. Никто над ним не смеялся. Солдаты говорили друг с другом, рассказывали анекдоты и байки, посмеивались нелепым россказням. Большинство из них уже слышали его историю, потому и не слушали. Бойцы видели его в деле и доверяли ему, хоть первое время никто не хотел с «понаехавшим» даже разговаривать. За три месяца Сергей завоевал себе репутацию чуть ли не самого надёжного воина на Древесном Пике.

Когда на аванпост приходило пополнение, Сергей старался всем рассказать свою историю заново, в надежде, что услышит от новичков какие-нибудь интересные соображения. Каждый раз его попытки заканчивались понимающими кивками, да дружеским похлопыванием по плечам. Никто так и не подсказал ему, где можно отыскать детей.

Вот только сегодня пополнение было более чем необычным. Среди новобранцев затесался самый настоящий синегубый. Хоть и выглядел он довольно дружелюбным, остальные, естественно, сторонились его. Каждый понимал, что Союз состоит из множества враждующих племен, а, как известно, «враг моего врага — мой друг». И всё же, просто так доверять ему никто не собирался.

Сергей поймал на себе взгляд синегубого и понял, что именно он задал вопрос.

— Как, по-твоему, что же произошло дальше? — с лёгким раздражением переспросил Сергей. «Безнадёжно. Этот придурок вряд ли хоть половину понял из того, что я рассказал».

— Я видел, на что способны экзоскелеты, — сказал сааксец. Он достал из причёски перо и занёс его над огнём. Сергей зачарованно наблюдал, как оно тлеет. — И, судя по тому, что ты жив, тому парню прилично досталось.

Сергей против своей воли рассмеялся. «Хоть и синегубый, а с чувством юмора у него в порядке». Говорил сааксец без акцента, и Сергея это сильнее всего сбивало с толку. Он за все эти годы так полностью и не избавился от дефектов в произношении. Хотя, наверное, он уже намеренно коверкал речь. Акцент — тоже осколок, оставшийся от старой родины. Если и от него избавиться, чем же он станет?

— Нет, к сожалению. Ребята в экзоскелетах обучены валить придурков, не причиняя вреда. И всё же, ему пришлось постараться, чтобы со мной сладить. А потом…

«А потом ад».

— Ты когда-нибудь был… несвободным? — спросил Сергей, тщательно подбирая слова. Он не сомневался, что сааксец поймёт, просто у него вдруг возникла мысль, что он не хочет задевать чувства этого маленького человека. Синегубый кивнул. — Так вот, представь, что у нас в Городе камеры приспособлены под нужды заключённых таким образом, чтобы они испытывали максимальное страдание, находясь под стражей. Тебя запихивают в железный шкаф, в котором ты не можешь не то что лечь, даже присесть. Почти что всё время твои мышцы в напряжении. До тех пор, пока не отказывают. Ах да, ещё тебе вставляют катетеры, спереди и сзади — это чтобы нужду справлять. Ещё один в рот, чтобы тебя кормить. И запирают. И каждое мгновение своей так называемой жизни ты проводишь в страдании. Тебе не больно, нет. Но ты не можешь ни на секунду расслабиться. Столько свободного времени! И ты его совершенно не можешь на что-то потратить. Разум начинает блуждать. Ты вспоминаешь все ошибки, все решения, что привели тебя к этому моменту. Ты не знаешь, сколько времени прошло. Сутки ли? Недели? Месяцы? К моменту, когда к тебе приходит комиссия, ты готов на любой исход. Некоторых так тоскуют, что просят заменить им временную меру пресечения на смертную казнь. Я кое-как выдержал. Я очень, очень сильно старался, чтобы сохранить рассудок. Знаешь, они ведь иногда дают тебе немного погулять. Чтобы совсем мышцы не атрофировались. Дают почувствовать, что такое свобода, прежде чем снова лишить её полностью. Вот именно в эти моменты меня сильнее всего одолевало отчаяние. Но я знал, что надо терпеть. Рано или поздно, моё время придёт.

— И оно пришло, — подсказал сааксец. — Тебя спросили, хочешь ли ты отправиться во Вне. И ты с радостью воспользовался этой возможностью, потому что хотел найти детей.

Сергей кивнул.

— И как твои успехи?

Вопрос показался Сергею издёвкой. Но, внимательно всмотревшись в лицо синегубого, он не нашёл и намёка на насмешку. Сааксец был абсолютно серьёзен.

— Мои успехи… не впечатляют. Ричард Эймс, полковник, возглавивший экспедицию, погиб при первом столкновении с вашим народом. Собственно, большей части заключённых предложили амнистию как раз чтобы отправить во Вне, на войну. А что стало с моими детьми, я не знаю. Не уверен даже, что они ещё живы. Я всё потерял. И теперь сижу здесь в надежде, что что-то изменится.

— Ричард Эймс, — повторил сааксец и присвистнул. — Да, скверно вышло.

Сергей снова кивнул, чувствуя лёгкое разочарование. А чего ещё он ожидал? Что ему мог сказать этот синегубый? Слов утешения он и так наслушался достаточно. Ими он был сыт по горло.

— Слушай, а что если я скажу тебе, что твои дети живы и мы отправимся их искать?

Сергей продолжил кивать, не особо вслушиваясь в сказанное. Когда смысл слов дошёл до него, он встрепенулся и в замешательстве уставился на маленького сааксца.

— Что ты сказал?

— Твои дети живы, — повторил синегубый. — И мы отправимся их искать.

— Ты решил надо мной поиздеваться?

— Я абсолютно серьёзен. Я не могу тебе сказать ничего конкретного. Вскоре ты сам всё увидишь.

— Что именно?

— Скажи, ты веришь в духов? — на лице сааксца до сих пор не было намёка на издёвку. Сергей покачал головой. — Что же, похоже, скоро весь твой мир перевернётся. Ты даже не представляешь, что ждёт нас впереди.

— А ты что, у своих вроде ясновидящего?

— Я шаман, — коротко ответил сааксец, затем уставился вверх и добавил: — Я не могу говорить тебе многого, потому что ты всё равно не поверишь, пока не увидишь своими глазами. И всё же. Запомни вот что: мы должны выжить до тех пор, пока нас не отправят на миссию. Ты поймёшь, когда придёт время. А пока просто верь мне. Не падай духом. Мы вернём твоих детей. И настигнем Эймса.

Живот Сергея скрутило очень неприятное ощущение.

— В смысле, настигнем? Он разве не мёртв?

— Мёртв? О, нет, полковник не мёртв. Хоть я и убил его.