Королевство

ГЛАВА 28

На следующее утро мы с Ангусом вернулись на кладбище. День выдался безоблачным, настолько тёплым и спокойным, что я едва могла поверить в то, что произошло здесь в прошлый раз. Теперь я знала, что Фрея убита и похоронена с нерожденным ребёнком на лавровой пустоши.

Но что я могла сделать с этой информацией? Обратиться в полицию невозможно, а у меня нет оборудования, чтобы провести расследование самостоятельно. Мой интерес к Фрее и скрытой могиле уже вызвал подозрение, и за мной наблюдают. С этого момента я должна быть предельно осторожна. Пока не выясню, как лучше действовать после откровения призрака, нужно продолжать реставрацию, словно я ничего не знаю. И как бы сильно мне ни хотелось вернуться к скрытой могиле, чтобы искать улики, я не решилась идти в одиночку в лавровой лабиринт. Он слишком далеко. И слишком запутанный.

Там есть места, где можно спрятаться, что тебя не найдут несколько дней. Если вообще найдут.

Идя по тропинке меж надгробий, я не сводила глаз с мавзолея. Повернувшись спиной к воротам, я полагалась на Ангуса, который предупредит меня, если животное, человек или нечто иное поднимется по дороге или выйдет из леса.

Вооружившись садовыми ножницами и мачете и жаждя отмщения, я напала на заросли возле забора. Кудзу выползло из лесу и удушающей хваткой обвило некоторые памятники. Вытянутые стебли окрутили ветви деревьев и спутались колючками, делая заросли практически непробиваемыми.

Я работала. Между кустами шмыгали белки, а на деревьях щебетали птицы. Несмотря на всё произошедшее, я начала расслабляться. Как и папа́, я любила работать руками и не находила более умиротворяющего занятия, чем очистка от зарослей заросших могил и надгробий.

Но стоило мне прорубиться в самую гущу, как меня накрыло чувство клаустрофобии. Растительность была плотной и коварной и чем больше я работала, тем больше запутывалась в зарослях. Лозы обернулись вокруг рук и ног, полдюймовые шипы врезались в джинсы. Как только растительность сомкнулась со всех сторон, тишина сгустилась. Тишина тревожила. Я ничего не слышала в подлеске, и птицы все куда-то улетели. Единственным звуком было моё тяжёлое дыхание и свист мачете.

Тень набежала на солнце, и стоило мне поднять голову, чтобы проследить за полётом одинокого ястреба, как я уловила запах чего-то мёртвого, чего-то гниющего.

Я сказала себе, что это животное забралось в заросли и погибло. Но тут я вспомнила запах, который просочился через открытое окно машины в тот день на холме, когда я проезжала мимо старика в пальто. Он вёз труп животного в тележке, но я вспомнила, как подумала тогда, что этот запах мог исходить от его разлагающейся плоти.

Стоило мне поднести руку к носу, как её обхватила лоза, и шип разорвал рубашку. Я прижала пальцы к царапинам и остановила кровь.

В этих зарослях было нечто странное. Нечто противоестественное. Я попыталась вылезти, но лозы зазмеились вокруг лодыжек. Как только я наклонилась, чтобы освободить их, ещё одна лоза закрутилась вокруг моей шеи, и меня внезапно сбило с ног. Я не успела произнести и звука, как меня потащило в заросли, а колючки разрывали одежду и зарывались в волосы.

Я рванула петлю вокруг шеи, пытались упереться пятками в землю, чтобы замедлить темп. Лихорадочно хваталась за колючки, не обращая внимания на уколы. Дюйм за мучительным дюймом, меня тянуло в самое сердце чащи...

Залаял Ангус. Звук, казалось, раздавался с очень далёкого расстояния. Мы были так глубоко в зарослях, что сейчас я не видела ничего, кроме теней. Ничего, кроме тьмы. Запах гниющей плоти становился всё сильнее. Я услышала хриплое дыхание, и перед глазами встал образ, как нечто не совсем человеческое тянет меня через кусты...

О, Боже, помоги... пожалуйста, кто-нибудь, спасите....

Руки сомкнулись вокруг лодыжек. Меня отчаянно потащили в обратную сторону. Кто-то тянул меня к краю зарослей, и на мгновение я оказалась в центре ужасного перетягивания каната. Удавка вокруг шеи исчезла, и я услышала нечто похожее на визг. Потом тишина. Я секунду лежала неподвижно, а затем начала вырываться на свободу.

— Не сопротивляйся! Ты разорвёшь кожу в клочья.

Тилли?

Она была рядом со мной, поднимая мою голову.

— Идти можешь?

— Кажется...

— Тогда вставай. Живо!

И затем я почувствовала его, этот ужасный ветер. Промозглый холод просочился в мои кости, в мою душу...

— Оно идёт, — прошептала она.

Она протянула мне мачете, и мы вместе начали вырубать путь из кустарника. Ангус бегал взад и вперёд по краю чащи, и я никогда ещё не слышала, чтобы его лай звучал настолько яростно.

— Ангус, беги! — закричала я, и, взяв Тилли за руку, мы бросились вслед за ним, а опавшие листья кружились у наших ног.

Выуживая пульт из кармана, я сняла сигнализацию с внедорожника, и мы все запрыгнули в машину. Как только я повернула ключ зажигания, на капот приземлилась ворона, а затем ещё одна. Небо вдруг стало чёрным от птиц.

— Что происходит? — испуганно спросила я.

— Не обращай внимания. Просто жми по газам!

Я завела двигатель, вжала акселератор в пол, и автомобиль рванул вперёд. Вороны заполонили кладбище, устроившись на надгробиях и памятниках, кружась вокруг пугающего круга эшеровских ангелов.

Мы летели вниз по склону. Тилли заняла сидение подле меня, а Ангус устроился сзади, просунув морду между нами. Я свернула на главное шоссе, не сбавляя скорости, когда Тилли сказала:

— Полегче, девочка, а то угробишь нас всех!

Я сбавила скорость и бросила на неё полный ужаса взгляд.

— Что это было?

Руки в перчатках всё ещё лежали у нее на коленях.

— Я не знаю.

— Но вы должны были что-то видеть.

— Ты была покрыта зарослями с ног до головы. Вот что я увидела.

Я завизжала от отчаяния:

— Там что-то было.

— Вези нас ко мне домой, — спокойно сказала Тилли. — Ты вся в крови.

— Мне всё равно.

— Тебе будет не всё равно, если занесёшь инфекцию.

— Тилли…

— В мой дом, девочка. Как только обработаю царапины, я расскажу всё, что знаю.

Она молчала весь остаток пути до дома, а мне было так больно, что не осталось сил на разговоры. Хотелось лишь заползти в ванну с ледяной водой, чтобы облегчить воспалённую кожу.

— Ложись здесь, — сказала Тилли, отведя меня в спальню, и я растянулась на прохладных простынях.

— А Ангус?

— Я выпустила его во двор.

— Он может убежать. Я беспокоюсь о его походах в лес.

— Он не пойдёт в лес.

Она прижала меня обратно к подушкам, и я закрыла глаза.

Тилли вышла из комнаты на несколько минут и вернулась, принеся с собой аромат свежей травы. Она положила влажную, прохладную ткань на моё лицо, а затем осторожно отогнула край рубашки и обработала царапины на шее и руках.

— Что это за компресс?

— Старое средство, которому научила меня мама. Отдыхай, милая. Дай лаконосу время снять огонь.

— Но…

— Цыц. Отдыхай, а потом мы поговорим.

Я закрыла глаза. В этой маленькой спальне было так прохладно и тихо. Я слышала, как Тилли хлопочет по дому, а за окном щебечут птицы. Такие успокаивающие звуки. Такие умиротворяющие. Страшная боль от царапин стала стихать, и я позволила себя задремать. В этом доме мне было очень уютно.

Должно быть, я практически сразу заснула. Когда я проснулась, полуденное солнце бросало косые лучи через окно, и я ещё немного полежала, всё ещё не до конца проснувшись, дрейфуя между сном и явью. А затем я вспомнила, где я, и подскочила в постели. Ткань, которую Тилли приложила к моему лицу, полностью высохла, и я её убрала. Кожа всё ещё была раздражена, но уже не так горела. Мамино средство подействовало.

Спустив ноги на пол, я села на край кровати, застёгивая рубашку и обводя комнату глазами. Это была милая спальня с декоративными сине-белыми тарелочками, украсившим бледные стены, и яркими скворечниками, свисающими с потолка. На краю кровати было сложено лоскутное одеяло, а рубцеватый деревянный пол согревали коврики ручной работы.

Комната выглядело приятно... но как ни странно обезличено. Никаких фотографий на тумбочке, туалетный столик не заставлен духами и помадой. И ещё я каким-то образом поняла, что нахожусь в комнате Фреи. Но где её личные вещи? Памятные сердцу сокровища? Но потом я вспомнила, что она мертва уже двадцать пять лет. Она навсегда останется семнадцатилетней в призрачном мире, но здесь время не стоит на месте. Вероятно, Тилли давным-давно убрала её вещи.

Над сосновым изголовьем кровати, на полке, одиноко примостился крохотный фарфоровый воробей. Одно из его крыльев было сломано, и мне стало любопытно, почему Тилли его не выбросила. Может быть, это символ её работы с ранеными птицами. Или, что, более вероятно, подарок Фреи, и теперь Тилли поставила его на почётное место над пустой кроватью дочери.

Догадывалась ли она, что Фрею убили? Как я смогу утаить нечто подобное от неё? Но что хорошего узнать сейчас правду?

Ужасная дилемма. Противоречивые чувства скрутили моё сердце, пока я не отрывала глаз от птицы. В некоторых культурах верят, что воробьи переносят души умерших в загробный мир, но в тот момент я не хотела зацикливаться на смерти, не говоря уже об убийстве, поэтому подошла к окну, чтобы выглянуть во двор. Мы находились прямо посреди леса. Я ощущала запах хвои через стекло и шлейф аромата специй, оставшихся от средства Тилли.

Отвернувшись от окна, я нехотя покинула это небольшое убежище и отправилась на поиски хозяйки дома.

Она ухаживала за раненой горлицей на террасе.

Я заглянула в клетку.

Что с ней случилось?

— Сломала крыло, — сказала Тилли, и я подумала о коричневом воробье в синей спальне.

— Она поправится?

— На то божья воля.

Травмированное крыло были надёжно закреплено марлей, но горлица била здоровым крылом от волнения, её крошечные чёрные глазки неотрывно следили за мной. Я не стала подходить ближе, чтобы не создавать птице лишнего стресса.

— Ты лучше выглядишь, — заметила Тилли, насыпая еду в крохотную кормушку.

— Мне и вправду лучше. Спасибо. Не знаю, что бы я делала, если бы не вы. Вы всегда меня выручаете.

Она ничего на это не ответила, и чтобы отвлечься от неловкого молчания, я оглядела уютную террасу. Я заметила птичьи клетки в дальнем конце, старомодные качели и удобную кресло-качалку для бдения. Двор был обставлен столбами с десятками скворечников, на верхушках деревьев царил птичий гвалт и с ветви на ветку постоянно кто-то перелетал. Я подошла к сетчатой двери, чтобы посмотреть на эту картину. Меня увидел Ангус и рысью бросился ко мне, жалобно скуля, чтобы его пустили в дом.

— Тилли, почему на кладбище было столько птиц?

— Давай присядем, милая, — сказала она и прошла на другой конец террасы. Тилли заняла кресло-качалку, а я устроилась на качелях.

— Вы всегда знаете, когда я в беде. Как вы оказались на кладбище этим утром?

— Пришла узнать насчёт работы. Слышала, тебе нужна помощь.

— Кто вам это сказал?

— Так тебе нужна помощь или нет? — спросила она без обиняков.

— Мне всегда нужна лишняя пара рук, но боюсь, я не смогу много платить.

— Мне много и не надо.

Я оглядела уютную веранду и пышный двор. Цвели паучьи хризантемы, а аромат розмарина ощущался даже через сетку.

— Здесь очень спокойно.

— Это дом.

Я устроилась поудобнее, сжав в руке тяжёлую цепь.

— Мы можем поговорить о том, что произошло на кладбище? Там что-то было. Я знаю это.

Она откинула голову на кресло и тяжело вздохнула.

— У меня нет всех ответов, которые ты ищешь. Я только знаю, что оно старое. Старше гор, я полагаю. Возможно, оно существует с начала времён.

— Это призрак?

— Нет, хоть оно с ними на другой стороне. Некоторые называют его демоном. Другие — зверем. Я называю его злом. Чистым злом.

Я с такой силой обхватила цепь, что у меня побелели костяшки.

Тилли встретилась со мной взглядом, и я увидела в блеклых глубинах блеск и сталь. Оно граничило с безумием.

— У него есть сила, но здесь ему приходиться действовать через слабых, питаясь их страхом, ненавистью и жадностью.

— Вот почему вы сказали, что я должна бояться того, что внутри, — произнесла я дрожащим голосом.

Она кивнула.

— Откуда вы все это знаете?

— Я это чувствую, — ответила она. — Предчувствую. С самого детства я всегда знала, когда должно произойти зло. Как и моя мама. Из-за этого люди нас боялись.

— Оно привело вас в лес ночью и сегодня на кладбище. Вы не искали работу. Вы почувствовали, что я в опасности.

— С того момента, как ты ступила в Эшер Фоллс, я знала, что ты в большой опасности. Всё изменилось с твоим появлением.

— Каким образом? — испуганно поинтересовалась я.

Она перевела взгляд на двор.

— Я живу здесь долгое время. Я много чего видела в этом лесу, слышала по ночам то, чему нельзя дать объяснения. По крайней мере, разумного.

Её лицо потемнело, и я снова заметила тень безумия, хотя я видела и слышала те же вещи.

— Я всегда знала, что это место осквернено. Почувствовала это в ветру, стоило сюда приехать. Так вышло, что я боялась выходить на улицу после наступления темноты и никогда не вернуться домой. Но я знаю, что там что-то есть... оно наблюдает и ждёт... — Она замолчала и вздохнула. — Когда вода затопила кладбище, стало ещё хуже. Животные начали сходить с ума. Незнакомцы бродили ночью по улицам. Люди отвернулись от друг от друга. Те, кто мог, покинули это место. Те, кто остались, научились постоянно оглядываться. А некоторые приняли зло.

— Каким образом?

Она положила руку на сердце.

— Они пустили его в своё сердце, потому что оно разрешило им творить плохие вещи.

Убийство, к примеру?

— И что же изменилось с моим появлением?

Она не ответила, и я воскликнула от отчаяния:

— Пожалуйста, скажите мне, Тилли. Почему я здесь? Что оно хочет от меня?

— Тебя, девочка.

Ледяной холод сковал спину, глаза округлись от страха и удивления, а сердце заколотилось как бешенное.

— Для чего?

— Ты особенная и даже не подозреваешь об этом. Ты ходишь по обе стороны завесы, что делает тебя опасной. Оно боится тебя, поэтому стремится контролировать.

— Каким образом?

— Оно пытается проникнуть внутрь тебя. Соблазняет на плохие поступки.

У меня перехватило дыхание при взгляде на её лицо.

— А если я буду сопротивляться?

— Оно будет пытаться ослабить тебя с помощью окружающих. — Она наклонилась ко мне, и её глаза пылали жаром старого проповедника. — Держись подальше от Тейна Эшера, милая. Ты меня слышишь?

— Почему? Какое он имеет отношение ко всему этому?

— Эшеры в лиге. Уже не одно поколение. — Её глаза безумно сверкали. — Как думаешь, откуда взялись их деньги и власть?

— Но Тейн не урождённый Эшер.

— Это не важно, девочка. Он жаждет того, чем никогда не сможет обладать. Это делает его восприимчивым к злу. Он опасен.

Я старалась не дрожать.

— Я не верю.

— Лучше делай, как я говорю, и держись от него подальше. Тейн Эшер не для тебя.

— Может, это она будет решать сама?

Я не услышала, как он подошёл и как заговорил через дверь, поэтому изо всех сил постаралась не подпрыгнуть. Он открыл дверь и вышел на веранду, держа в руках огромные бумажные пакеты. Тейн отнёс их в дом без единого слова. А затем вернулся и окинул нас пристальным взглядом.

— Я поставил продукты на стол.

— Я выложила закрутку в обычном месте, — ответила Тилли.

— Заберу перед уходом.

У меня возникло такое чувство, что они проворачивали эту сделку много, много раз.

Он подошёл к месту, где мы сидели.

— Ты знаешь меня с детства, Тилли. — Я видела, что он зол, но его голос оставался спокойным. — Мы друзья уже много-много лет. Ты знаешь, я никогда не сделаю ничего, чтобы навредить Амелии.

Она подняла подбородок.

— Я всегда была о тебе чрезвычайно высокого мнения. И это не изменилось. Но я не буду скрывать отвращения по отношению к твоему деду. И твоему дяде. И пиявкам, что его облепили. Худо, их не счесть.

У Тейна сверкнули глаза.

— Но что они могут со мной сделать?

— Нравится тебе это или нет, но ты часть семьи.

— И этого достаточно, чтобы осудить меня?

Тилли упрямо поджала губы.

—Я всё сказала.

— И это всё? — Он весь напрягся, обращая свой взгляд на меня. — Я могу с тобой поговорить?

— Ты извинишь меня, Тилли?

Она словно хотела что-то ещё добавить, но встала и ушла в дом.

Тейн открыл дверь, и мы вышли во двор.

— Боже правый, — сказал он, увидев меня в солнечном свете. — Что с твоим лицом?

Меня знобило от слов Тилли.

Ты особенная и даже не подозреваешь об этом.

Я попыталась увести мысли в сторону.

— Упала на терновый куст.

— Снова? Ты в порядке?

— Тилли меня подлечила. Они сейчас едва болят.

— Будь осторожнее в будущем.

Он сорвал веточку розмарина с куста у веранды и заправил мне за ухо.

— Чтобы отвадить ведьм, — произнёс он с улыбкой.

Я вздрогнула от его прикосновения.

— Спасибо. — Я оглянулась на дом. — Тилли испытывает сильную неприязнь к твоему деду.

Тейн пожал плечами.

— Многие испытывают неприязнь к моему деду. Уверена, у Тилли есть на то причины.

— Но ей не стоило переносить это отношение на тебя.

— Она никогда себя так раньше не вела. Полагаю, ты особенная.

— Ты о чём? — резко спросила я.

— Тилли всегда держала всё в себе, но, кажется, она взяла тебя под своё крыло и хочет теперь защитить. Возможно, ты напоминаешь ей Фрею.

— Возможно. — Я отвела взгляд. — Как думаешь, Тилли знала о ребёнке?

Тейн смотрел на верхушки деревьев, но теперь резко повернулся ко мне.

— Каком ребёнке?

Я слишком поздно осознала свою ошибку. Я узнала о нерожденном ребёнке Фреи так же, как узнала о её убийстве. Но я никак не могла получить эту информацию, если её беременность не была общеизвестным фактом. Я подозревала, что она держала её в секрете так долго, как могла.

— Я подумала о символе на скрытой могиле, — объяснила я. — Роза и бутон указывают на захоронение матери и ребёнка.

— Фрея похоронена на «Терновых вратах». Я же уже говорил.

Нет.

— Но я не смогла найти её могилу. Я осмотрела всё кладбище, так что если оно только не центре вересковых зарослей, то её там нет.

— Она там, — настоял Тейн. — Тилли как минимум раз в неделю носила туда цветы.

— Ты так много времени проводил на кладбище?

— Я любил его в детстве. В поместье бывало так одиноко, что я бродил по округе. Так я встретил Тилли. Я случайно вышел на её дом и с тех пор помогаю ей с птицами.

Я некоторое время помолчала.

Он пристально посмотрел на меня.

— Что это за взгляд?

— Просто... ты совсем не такой, каким я тебя представила на пароме в первый день.

— А каким ты меня представила?

— Ты прекрасно знаешь, какое впечатление создал. Ты специально позволил мне думать, что ты пустой человек без цели в жизни, который только и ждёт, когда его дедушка отправится на тот свет.

Зелёные глаза засияли в солнечном свете.

— Откуда тебе знать, что это был не настоящий я?

— Я видела тебя с Ангусом. А теперь увидела тебя с Тилли. Хочешь ты это признавать или нет, но у тебя доброе сердце.

— Не для всех.

Он поднёс руку к моему лицу и провёл большим пальцем по щеке, и я подумала, что несмотря на предупреждение Тилли, это может стать поворотным моментом. Я могу ничего не предпринять и упустить этот момент, или же могу сделать шаг, пусть крошечный, из прошлого в настоящее.

Тейн обхватил второй рукой моё лицо, чтобы взглянуть в глаза. Я почувствовала аромат розмарина на его пальцах и закрыла глаза, чтобы насладиться им.

Тейн осторожно наклонил мою голову, чтобы рассмотреть царапины на щёках.

— Тебе и вправду нужно быть осторожнее, — пробормотал он.

— Я постараюсь.

— Тилли может не оказаться рядом в следующий раз.

— Сейчас она рядом.

— Тебя это беспокоит?

Я взглянула на террасу.

— Я не хочу её расстраивать.

— Я тоже не хочу.

Но мы оба знали, что он собирался поцеловать меня, одобрила бы это Тилли или нет. Опасен для меня Тейн или нет. Он провёл пятернёй по моим волосам, и я медленно выдохнула, пытаясь успокоить сердце. Мои руки порхали по его груди, и он прижал свои губы к моим. Я чувствовала его сердцебиение под ладонью. Внутри меня что-то зашевелилось, и я тут же отскочила, прежде чем успела отреагировать.

— Не здесь.

Его взгляд помрачнел.

— Где?

Предупреждение Тилли стучало в моей голове.

Он жаждет того, чем никогда не сможет обладать. Это делает его восприимчивым к злу. Он опасен.

Я приложил руку к виску, пытаясь заблокировать её голос.

— Я не знаю. Я не могу думать...

— Сегодня вечером, — тут же предложил он.

— Не могу. У меня встреча с Сидрой в библиотеке.

— После.

— Мне нужно собраться. Я возвращаюсь в Чарльстон на выходные.

— Я приеду, — настоял он. — Если захочешь, пошлёшь меня куда подальше, когда я приду.

— Тейн…

— Я просто хочу свидеться, пока ты не уехала. Хочу убедиться, что ты вернёшься.

— Я едва начала реставрацию. Разумеется, я вернусь.

Тень омрачала его черты.

— Ты ведь его увидишь, когда будешь там?

Девлин. Я неровно задышала.

— Нет. С ним всё кончено.

Ангус уткнулся в мою ногу, и я наклонилась погладить его, радуясь тому, что могу отвлечься.

Тейн посмотрел на нас.

— Что будешь делать с Ангусом на время отъезда?

— Возьму его с собой. А что?

Он потянул меня обратно в свои объятия, и я не стала сопротивляться.

— Я надеялся убедить тебя оставить его здесь. Ведь так ты точно вернёшься ко мне, — прошептал он у моих губ.