Королевства Магии

ТИХОЕ МЕСТО Кристи Голден

Они были убийцами, ворами, насильниками; все - негодяи. За свои преступления каждый из них по меньшей мере трижды заслуживал смерти. Но они были еще и людьми, а поскольку существо, которое наблюдало, как они располагаются лагерем на поляне, человеком не было, оно и решило, что не вправе их судить.

Оно, то есть он, терпеливо ждал в тени, слушая их рассказы о жестоких злодеяниях. Если бы в его жилах текла теплая кровь, она замерзла бы от этих историй и от небрежных интонаций, с которыми их рассказывали. Наконец, оставив на страже только одного - и то довольно далеко от костра - они заснули.

Вампир подождал, пока его исключительный слух не уловил звук ровного дыхания; подождал, пока широкие груди не начали ритмично подниматься и опускаться. Потом он подобрался к ним - тише теней, в которых прятался.

При жизни он был золотым эльфом, уроженцем прекрасного волшебного королевства Эвермит. Звали его Джандер Санстар, и, в отличие от большинства ставших нежитью, он помнил, что такое сострадание и милосердие. Он подошел, как и всегда, только чтобы поесть, чтобы утолить невыносимую жажду, терзавшую его холодную плоть. Он подошел не для того, чтобы убивать. Он никогда не убивал.

От запаха немытых тел нос Джандера сморщился, но сквозь эту вонь пробивался сладкий запах горячей крови, струящейся по живой плоти. У Джандера начали расти клыки, рот его заболел. Он с отвращением относился к потребностям своего тела, к жажде крови, ненавидел свою способность чувствовать запах крови, но не мог сопротивляться этому адскому зову. По крайней мере, подумал он, я добрее к моим жертвам, чем эти люди - к своим.

Джандер наклонился над одним из них, осторожно повернул его мягким прикосновением холодных пальцев, опустился на колени и обнажил клыки. Легкий укус, и плоть шеи отдала свой сладкий сок голодному вампиру. У кожи этого человека был неприятный вкус пота, но сладкий вкус крови перебивал все неприятные ощущения. Еще несколько глотков, и все.

Он поднялся и тихонько подошел к следующему. Несколько глотков из каждого, и Джандер насытится, а его жертвы не получат ощутимого вреда. Бесшумно опустившись на колени, он опять повернул человеку голову так, чтобы легче было добраться до его шеи.

Но этот выпил меньше других, и почти неощутимое прикосновение эльфа-вампира разбудило его. Он закричал, и тишина исчезла.

Немедленно проснулись остальные - настороженные и опасные. Напуганный Джандер замешкался всего на секунду, но этого было достаточно, чтобы разглядеть его золотистое под туникой тело, достаточно, чтобы увидеть его лицо. Он повернулся и бросился прочь, преследуемый бешеными воплями шестерых мародеров.

Ему придется насытиться где-нибудь еще. И эта мысль отнюдь не была ему приятна.

На третью ночь после этой неудачи Джандер смотрел на луну. Она была почти полная, ее мягкий свет ласкал деревья и серебрил траву. Джандер любил прекрасное, но великолепие луны не радовало его. Он знал, что все свое оставшееся неестественное существование будет смотреть только на луну, и никогда - на солнце; пить только кровь, и никогда - вино.

По щеке его скатилась алая кровавая слеза.

- Я этого не хотел, - негромко сказал он, хотя некому было услышать его - он стоял один на позолоченном луной лугу около Мистльдэйла. - Разве нигде нет ни прощения, ни милосердия?

Ему ответили только тихие звуки летней ночи, но он не нашел в них утешения. Он хотел тишины. Он не хотел своих обостренных чувств - они только напоминали ему, что он такое.

Его рот заболел, он почувствовал запах крови. Заяц, олень - неважно. Все сгодится, чтобы утолить его отвратительную жажду. Он вытер золотистое, угловатое лицо, стирая метку боли, запятнавшую его щеку.

Он шел в облике эльфа. Не для Джандера Санстара стремительность волка или летучей мыши, кроме как в случаях необходимости. Так легки были его шаги, что капли росы не падали с травинок под его ногами. Он был не особенно голоден, так что торопиться было не нужно. В густом лесу было немало пещер, в которых можно будет лечь спать, когда солнце поднимет свою прекрасную, смертоносную золотую голову.

А потом лес внезапно поредел. Неестественно острый слух вампира уловил шум бегущей воды. Кроме обычной угрозы, которую представляет для нежити текучая вода, Джандер не чувствовал никакой опасности. Завороженный смехом воды, который напомнил ему о счастливых временах, он осторожно вышел из зарослей.

Впереди был круг огромных древних дубов. Никаких признаков работы рук не было, и эльф предположил, что этот круг - творение природы. Такое бывало, хотя и редко. Его ноздрей достиг чистый запах воды. Эльф шагнул вперед, решив только постоять секунду у ручья, мирно журчащего в тишине, только недолго отдохнуть, прежде чем идти дальше. Но тут он услышал пение - и застыл.

Эльф? - подумал он с внезапной глубокой болью. Нет, этот голос был слаще, чище, чем даже голоса Прекрасного Народа. Нимфа или наяда? Эту мысль он тоже отверг, потому что такое существо почуяло бы его, так же, как он бы ее почуял. Она бы убежала, печально подумал он, - убежала от чудовищной, неестественной твари, которой он стал.

Сладкий женский голос по-прежнему звучал - чистый, словно это сама вода обрела голос. Красота песни, ласкавшая слух Джандера, манила его, словно цветок - пчелу. Он вошел в круг могучих дубов - и увидел ее.

В центре круга было маленькое озерцо, журчал родник, а в середине озера на валуне сидела женщина, прекрасная неописуемо. Это она пела, и, пока Джандер зачарованно смотрел на нее, она подняла голову, темную, как сами дубы, и посмотрела на него сияющим взглядом.

- Подойди, Джандер Санстар, - пригласила она. - Священная роща знает о твоей муке и приветствует тебя. Вода ждет, чтобы очистить тебя и дать тебе новые силы.

Вампир нашел слова, хотя и не понял, как.

- Если эта роща приветствует такого, как я, Госпожа, значит, мир сошел с ума.

Она улыбнулась, и у него заболело сердце.

- Нет, вампир, просто слегка изменились правила, вот и все. Великое сердце иногда может одержать победу над великой болью.

Она поднялась, и он увидел, что она одета в развевающиеся зеленые одежды. Они были почти как листья, почти как вода...

- Подойди. Омойся и прими тишину Элдат.

Элдат, Тихая, Богиня Поющих Вод! У Джандера мысли перемешались в голове. Текучая вода, попав на его мертвую плоть, убьет его. Джандер это знал. Но какой же может быть более дивный способ наконец умереть, познать покой, чем омыться в озере Элдат! Конечно, единственное, зачем его могут пригласить войти в святое место - даровать ему смерть. Эту смерть стоило принять, и Джандер, подавив рыдание, бросился вперед. Подбежав к Тихой, он остановился.

- Это, - она обвела рукой вокруг, - дубовая роща, посвященная Сильваносу. Родник посвящен мне. У деревьев хороший слух и хорошая память. По всем Долинам они говорят о тебе добрые слова - о том, кто не приемлет своего проклятия, о том, кто помогает раненым, о том, кто не убивает. Сам лес привел тебя сюда.

Ее большие мягкие глаза стали грустными.

- Я не могу снять с тебя твое проклятье. Я не могу вернуть тебе солнце - это не в моей власти. Но в границах этой рощи я могу смягчить твою боль и печаль - заставить замолчать тот зов, что преследует тебя. Примешь ли ты мой дар?

Джандер почувствовал, что по щекам у него текут слезы. Он не попытался смахнуть предательские красные капли: она знала, кто - что - он такое. Знала и прощала.

- Да, Госпожа, с глубокой благодарностью.

- Сначала встань на колени и омой лицо, - сказала она. Он послушался. Вода была холодной и освежающей. Он плеснул немного на глаза и щеки, смывая кровь, но успокоиться и перестать плакать все никак не мог. Джандер вытер лицо - и уставился, ошеломленный, на свою золотистую ладонь, блестевшую одной водой.

- Они все еще солоны, но больше не от крови, - прошептала Элдат, внезапно оказавшаяся рядом с ним. - Войдешь ли ты в озеро?

Не осмеливаясь верить, он это сделал, не думая, что сделает вода с его башмаками, одеждой и инструментами. Когда текучая вода охватила его, Джандер думал, что вот-вот почувствует боль смерти. Но она не пришла. А пришло - мягкое и сладкое, как ласковый сон - чувство глубокого покоя. Мягкими пальцами Элдат, сияющая в лунном свете, потянулась и коснулась его ушей, носа, рта и плеч.

- Эти уши острые, но отныне они лишены слуха летучей мыши. Этот нос обладает отличным нюхом, но отныне он лишен чувствительности волка. Этот рот голоден, но отныне он не будет жаждать вкуса жизни. Эти плечи широки, но отныне они не будут двигаться с силой носферату.

Внезапно, неожиданно, она протянула вперед обе руки и толкнула его вниз. Вода сомкнулась над его пшенично-золотистой головой, радость сменилась страхом, и Джандер забился. Если он и сомневался раньше в ее божественности, то теперь перестал, ибо ее силе и воле сопротивляться ему было не под силу.

Так же неожиданно давление, удерживавшее его под водой, исчезло. Джандер рванулся на поверхность. Элдат исчезла, оставив Джандера лихорадочно вдыхать воздух. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это значит.

Ему нужен был воздух. Милостивые боги, впервые почти за сто лет ему был нужен воздух!

Задыхаясь, он рассмеялся и бросился к берегу. Он выбрался из воды, мокрый, замерзший - замерзший! - и дрожащий. Джандер вспоминал слова богини, кашляя, и смеялся. Отдышавшись, он глубоко втянул носом воздух. Он почувствовал сладкий запах ночного леса - и все. Никакого запаха оленя или белки; никакого запаха или звука живой крови, текущей по венам и артериям.

Он опять бросился в озеро, добрался до валуна, на котором сидела богиня, и обхватил его. Напрягшись, он попытался поднять валун. Раньше он поднимал вещи и потяжелее, но теперь его жуткая вампирская сила исчезла. Дрожа, он опять бросился в воду и медленно направился к берегу.

Она это сделала. Благословенная Элдат Тихая, с одобрения Сильваноса, Повелителя Дубов, забрала у него большинство из того, что означает быть вампиром. Джандер понимал, что никогда не сможет покинуть небольшой защитный круг, дарованный рощей. Но разве это тяжело - в обмен на то, что они дали ему!

Но ночь быстро подходила к концу, а Элдат предупреждала, что не может защитить его от палящих лучей солнца. Мокрый и дрожащий, эльф отправился осматривать рощу. Он нашел то, что ему было нужно - каменный завал над глубокой ямой в земле. Там он сможет надежно спрятаться от прекрасного, но смертоносного света.

Волшебная ночь становилась светлее, и бывший вампир отправился спать. Впервые за много десятилетий у него было легко на сердце.

Джандер проснулся в сумерках, предвкушая первую ночь без ужасной жажды. Он глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух, закрыв глаза и наслаждаясь свежестью.

- Добрый вечер тебе, друг!

Вздрогнув, Джандер резко обернулся.

- Кто меня зовет? - спросил он, насторожившись.

Но это был всего лишь молодой человек, одетый в мантию коричневых и зеленых тонов. Волосы у него были рыжие, как у Сьюн Огненноволосой, а открытое, дружеское лицо усеивали веснушки.

Запаха его крови Джандер вообще не чувствовал.

- Брат Эндрис из Аббатства Дубовой Рощи. - Он указал на два деревянных ведра. - Я пришел набрать воды из родника. А кто ты, друг?

Внезапно страх сжал Джандеру сердце.

- Не прогоняйте меня, - взмолился он.

Брат Эндрис озадаченно посмотрел на Джандера.

- Зачем бы нам это делать?

Он шагнул вперед и начал набирать воду из родника.

- Я... Я... - Джандер подыскивал слова. - Брат Эндрис, вы верите в чудеса?

Эндрис недоверчиво посмотрел на него широко раскрытыми голубыми глазами.

- Какой же я был бы священник, если бы не верил в чудеса?

Джандер почувствовал внезапное смущение.

- Я не хотел оскорблять вас, - извинился он. - Но до прошлой ночи я явно перестал надеяться на чудо.

Джандер рассказал о встрече с Элдат, но умолчал о том, что он такое. Он сказал, что был «поглощен великим злом», что «должен оставаться в круге в качестве символа своего раскаяния». Он ожидал увидеть на лице Эндриса недоверие или даже гнев. Вместо этого брат внимательно слушал. Наконец он заговорил.

- О подобном порой слыхали, - сказал он тихо. - Похоже, у Сильваноса и Элдат есть для тебя работа.

- Но... я не могу выйти из рощи, - сказал Джандер. - Как же мне зарабатывать на жизнь?

- Если уж боги настолько взяли тебя под крыло, они выразят свои желания достаточно скоро. А пока, - и он улыбнулся, словно полурослик, - ты можешь помочь мне тащить воду.

Джандер рассмеялся и с радостью взялся за ведро. Он проводил Эндриса до круга дубов.

- Спасибо тебе еще раз, что позволил мне остаться здесь, - сказал он.

- Не за что, - весело ответил Эндрис. - Но хорошо увидеть лицо эльфа. Сейчас нас так редко навещают. Мне не терпится еще раз поговорить с тобой, Джандер Санстар.

Джандер мысленно возблагодарил судьбу, что аббатство редко навещают. Без сомнения, его имя быстро разнеслось среди жителей Мистльдэйла, с того случая несколько месяцев назад... Нет. Это было частью прошлого. А это, подумал он, оглядывая мирную рощу - это будущее.

Когда Джандер повернулся, чтобы пойти обратно к роднику, он споткнулся. Он посмотрел вниз и увидел сброшенные рога оленя, промчавшегося через рощу, и несколько веток, упавших со старых деревьев.

И тогда он понял, что это значит.

- Я понимаю, - негромко сказал он тишине, наполнявшей священное место. Джандер благоговейно поднял рога и ветки, сел на валун рядом с родником, вытащил нож и принялся за работу.

Перед рассветом, когда Эндрис опять пришел за водой, Джандер закончил третью статуэтку. Улыбаясь, он вручил ошеломленному молодому брату свои творения.

- Они... они изумительны, - тихонько сказал Эндрис, осматривая два резных деревянных подобия Элдат и сувенир из дубовых листьев и желудей, который Джандер сделал из рогов.

- Если ваш настоятель их благословит, вы сможете продавать их в качестве талисманов, - сказал Джандер. - Вы сможете поднять доходы аббатства.

Эндрис поднял на вампира сияющие глаза.

- Я же говорил тебе, что боги дадут тебе знать, что они от тебя хотят. Спасибо, Джандер. Отец Рэйлен будет очень благодарен. О, я чуть не забыл. У меня тоже кое-что есть для тебя.

Он притащил с собой большой мешок. Теперь он рылся в нем, что-то бормоча себе под нос.

- Ага, вот.

Из мешка появилась коричнево-зеленая мантия с простым веревочным поясом, фрукты и бутылка вина.

- К любому, кто, подобно тебе, одарен милостью богов, в аббатстве очень хорошо относятся, - улыбнулся он.

Джандер заговорил, с усилием выталкивая слова из горла.

- Спасибо... тебе, брат. Спасибо.

Этих слов было недостаточно, но больше ничего не было. Это было все, что мог выговорить удивленный эльф.

Последующие несколько недель все ночи были похожи друг на друга. Вечерами и под утро Джандер беседовал с Эндрисом, а все оставшееся время вырезал статуэтки. Большую часть своей жизни он провел в поисках приключений и сначала боялся, что тишина, покой и неспособность уйти из замкнутого круга станут для него нелегким бременем. Но это было не так. Он долго прожил, дыша, и почти сто лет существовал как нежить. А теперь он просто был, и этого было больше, чем достаточно. В течение долгих часов, пока Джандер в тишине занимался своими статуэтками, он прислушивался к окружающей тишине, думал о делах давно минувших, о людях, давно уже обратившихся в пыль. И радостно думал: «Мне не нужно пить кровь!» И эта мысль дарила ему чувство, которое можно было бы назвать странным изгнанием в рай.

Эндрис тоже помогал провести время. Он был веселым парнем, и, казалось, у него каждый день была наготове для друга новая шутка. От него Джандер узнавал, что происходит день за днем в Аббатстве Дубовой Рощи, которое находилось на небольшом зеленом холме неподалеку. Джандер даже мог разглядеть его каменные стены, когда ветер раздвигал ветви. Но для вампира аббатство было не ближе, чем Эвермит - ибо он не мог ни на шаг приблизиться к нему.

Однажды в сумерках Джандеру пришлось ждать появления Эндриса дольше обычного. Но брат не пришел. Настала ночь, и Джандер начал беспокоиться.

И тогда он услышал звон колокола и увидел, что ночное небо освещено злым оранжевым светом.

Пожар!

Первым порывом Джандера было бежать на помощь. Он остановился уже у самого края рощи. Оставь он рощу, он никогда не сможет вернуться. Он заколебался, разрываясь между беспокойством о своем друге и своим благословенным покоем. Наконец, злой на себя, но другого выхода не видя, Джандер повернулся и направился обратно к роднику, грустно надеясь, что обойдутся и без его помощи.

Ночь пронзили крики. Джандер напрягся. Огонь, конечно, страшен, но уверенные в себе монахи не станут паниковать и кричать в ужасе - не так ли?

- Пожалуйста, Сильванос, защити преданных тебе, - прошептал он. Его золотистые руки сжимались и разжимались, выдавая битву, происходящую в его душе.

Внезапно среди криков ужаса и боли прозвучал злобный смех. Вампир подпрыгнул и бросился к границам священного места, словно пантера в клетке. Не в состоянии сдерживаться, он закричал:

- Эндрис? Кто-нибудь?

- Джандер!

Голос был слабым, но Джандер его узнал. Это был Эндрис, и через несколько секунд, показавшиеся взволнованному эльфу необыкновенно долгими, появился брат.

Его лицо было покрыто кровью, он неловко поддерживал свою левую руку. Джандер, который на своем веку повидал добрую сотню битв, сразу понял, что рука сломана.

Джандер сжался, думая, что понял, что хочет сказать Эндрис. Брат и не представлял себе - и представить не мог - истинную глубину зла, которое преследовало Джандера Санстара. Он не мог знать, что, ступи Джандер на шаг из рощи, к нему вернется сводящая с ума жажда крови, что ему нужно будет охотиться и ранить; что он опять станет нечистью. А Джандер знал, что Эндрис собирается просить о помощи. Что ему сказать? Что он может сказать?

Он мысленно приготовился выслушать мольбу, но слова Эндриса его потрясли - и тронули.

- Джандер, - выдохнул молодой монах, - спрячься! В аббатство пришли мародеры. Они притворились пилигримами, а как только оказались внутри... Если они тебя найдут, они тебя непременно убьют!

- Но, - сказал Джандер, - моя помощь...

- Ты - всего лишь одинокий безоружный эльф, - ответил Эндрис, вздрагивая от боли. - Ты не выстоишь против шестерых таких, как они!

Джандер почувствовал жуткое, тошнотное ощущение в глубине живота.

- Шестерых? - повторил он. Нет, этого не может быть - в лесах множество разбойников...

Но у него больше не было времени на расспросы. От горящего аббатства несся смех и крики. Эндрис с ужасом посмотрел на четверых людей, возникших из тени, опять закричал «Прячься!» и, безоружный, бросился на врагов.

Возможно, это был самый смелый поступок, который Джандер видел за несколько столетий. С секунду он смотрел, онемев. Он узнал этих людей. Это была та самая шайка шестерых убийц, из которых он пытался пить кровь несколько недель назад. С ужасной дрожью он понял, что они последовали за ним. Сам того не зная, он, Джандер Санстар, привел их сюда, к обители невинных священников, дал им возможность осквернить рощу, которая его приютила.

Они занимались избиением Эндриса. Они не пользовались оружием - они растягивали удовольствие, убивая Эндриса голыми руками и умелыми ударами. Эти люди, чьи лица горели у Джандера в мозгу, не увидели эльфа. Еще не увидели. Он мог поступить так, как хотел Эндрис - спрятаться под своим каменным завалом, переждать нападение, выбраться здоровым телом и душой и по-прежнему отдыхать от вампиризма.

Но это значило бы позволить Эндрису и всем остальным добрым людям, которые делали ему только добро, умереть бессмысленной, жестокой смертью.

Слезы обожгли глаза Джандера, и сердце его разбилось.

С криком, в котором смешались гнев и глубочайшая печаль, Джандер бросился на воров и убийц. Покинув защитный круг, тихое место, он ощутил, как на него вновь обрушилось всей своей тяжестью его проклятие. Жажда крови вернулась, более сильная, чем когда-либо. Он превратился в золотого волка. Тело наполнилось силой, а гнев познал удовлетворение, когда ближайший к нему человек увидел его, и его глаза в ужасе расширились.

Волчьи челюсти щелкнули, перекусывая глотку. Кровь потекла у Джандера по подбородку, и он чуть не забыл свою истинную цель в ошеломляющем желании лакать алую жидкость. Одной только силой воли он отвернулся от мертвого, нашел еще одну жертву и опять вцепился в человеческую глотку.

Теперь в ужасе кричали напавшие. Чтобы еще больше их испугать, Джандер позволил себе вновь принять эльфийский облик. Но ни один эльф, который дышит воздухом, не мог бы так выглядеть: золотистое лицо покрыто кровью, длинные клыки оскалены, серые глаза сверкают яростью.

Двое были мертвы. Оставшиеся двое бросились бежать, но Джандер легко догнал их. Одного он убил кинжалом, другому одним движением могучей руки с острыми ногтями оторвал голову.

Четверо были мертвы. Оставались двое, оскверняющие и разрушающие аббатство. Джандер рванулся туда. Вдруг до него донесся хриплый зов Эндриса.

- Джандер!

Гнев утих, сменившись страхом. Все, кто узнавал об его истинной природе, отталкивали его. А что сделает Эндрис? Эльф-вампир медленно обернулся.

Эндриса сильно избили. Джандер вдруг испугался - а вдруг его вмешательство, его жертва, пришло слишком поздно? Но молодой человек с усилием приподнялся на здоровом локте, и окровавленная сломанная рука протянулась к вампиру. Джандер подошел к нему. Если Эндрис хочет плюнуть ему в лицо, он вправе это сделать.

Эндрис закашлялся, задыхаясь.

- Ты говорил... о зле... я не знал. Возвращайся, Джандер. Ты оставил... приют ради доброго дела... Возвращайся назад.

В сердце Джандера внезапно вспыхнула надежда. Может быть, Элдат и Сильванос действительно поймут, почему он отверг их величайший дар? Может быть, они дадут ему еще один шанс? Слова Эндриса придали ему решимости. Насколько мог, осторожно, Джандер подвел руки под тело друга.

- Тебе нужна помощь, - сказал он тихонько, когда Эндрис начал возражать. Молодой человек, хотя и сильный и мускулистый, показался вампиру почти невесомым. Быстро, стараясь идти как можно ровнее и ритмичнее, чтобы не причинить другу боли, Джандер побежал к аббатству. На первых же нескольких шагах Эндрис застонал и потерял сознание. Он еще дышал; он просто потерял сознание от боли. Джандер подумал, что это, возможно, к лучшему.

На полпути его встретила толпа разгневанных братьев с крепкими посохами. Один или двое из них были одеты в красивые, словно бы из дубовых листьев выкованные доспехи, традиционные для священников Сильваноса. Когда они увидели окровавленного эльфа и его драгоценную ношу, они сначала подумали, что он - еще один мародер. Один из них бросился на него, замахиваясь посохом.

- Нет, подождите! - раздался голос. Между братьями протолкался высокий худой человек с белыми волосами. Джандер догадался, что это настоятель Рэйлен. - Должно быть, это друг Эндриса, эльф, которому было дарован приют в роще.

- Да, отец, - сказал Джандер. Он вручил потерявшего сознание Эндриса ближайшим священникам, которые осторожно приняли его на руки. - Вам больше нечего бояться четверых из тех, кто напал на Дубовую Рощу. Но остались еще двое...

- С ними мы сами справились. Они арестваны и ждут нашего решения. - Рэйлен внимательно посмотрел на него. Даже в этом тусклом свете Джандер видел великолепно. Лицо этого человека было изборождено годами, но было очевидно, что его разум все еще так же крепок, как дубы, что растут в роще.

- Остальные четверо... твоих рук дело? - негромко спросил Рэйлен. Джандер кивнул.

- Я оставил рощу, чтобы спасти жизнь Эндриса и защитить ваше аббатство. Это был... долг. Я думаю, возможно, это я невольно привел к вам этих злых людей. Мне нужно было это искупить. Эндрис думает, что меня могут впустить обратно в рощу, потому что я покинул ее ради доброго дела.

Мудрые глаза Рэйлена осмотрели Джандера с головы до ног, не упустив ни крови, ни растрепанных волос. Благодарение богам - свет был слишком тускл, чтобы он мог разглядеть клыки Джандера. Когда он наконец встретил взгляд Джандера, его лицо было печально. Он медленно покачал головой. Сердце у Джандера упало.

- Но... Эндрис бы умер... как же мог я ему не помочь? - воскликнул Джандер.

- То, что ты решил поступить так, прежде всего объясняет мне, почему Элдат дала тебе убежище в роще - у тебя доброе сердце, как бы ни были темны твои дела. Эндрис был неправ, давая тебе ложную надежду. Немногие получали и единственную возможность, подобную той, что была дарована тебе, друг мой. Никто не получает такого благословения дважды, какое бы доброе дело они ни сделали. Утешайся тем, что ты пожертвовал своим приютом не зря - Эндрис будет жить. И другие, которые могли бы умереть, если бы не ты. - Он поднял морщинистую руку, собираясь благословить Джандера.

Вампир быстро отшатнулся. Как только Рэйлен начнет говорить священные слова, немедленно обнаружится, что он - нежить. Ни слова ни говоря, он повернулся и побежал вниз по травянистому склону, обратно к роще. Приблизившись, он замедлил шаг, почувствовав, что в нем поднимается удушающий страх.

- Пожалуйста, - только и сказал он и шагнул вперед.

И вздрогнул от боли, перешагнув невидимый барьер, который немедленно ослабил его - неощутимое, но очень реальное препятствие, которое не давало злым тварям войти в священное место. Он посмотрел туда, где всего несколько минут назад был его приют, дарованный богиней. Его серые глаза жадно оглядели валун, на котором он сидел, наполовину оконченную статуэтку, которая выпала из его рук и теперь тихо лежала на прохладной траве.

Джандер наполовину надеялся, что появится Элдат, и он сможет поговорить с ней и попросить о прощении. Но она не появилась, и, пока медленно текли секунды, в сердце его печаль медленно сменилась решимостью.

У него не было иного выхода. Он знал, что сидеть и смотреть, как убивают невинного друга, для него так же невозможно, как и самому стать священником. Если бы он так поступил, роща была бы запятнана его трусостью. Он возненавидел бы ее, как ненавидел самого себя; и однажды он непременно оставил бы это тихое место с куда большей горечью в сердце, чем теперь.

Джандер с усилием отвернулся и пошел прочь. Куда, он и сам не знал. Может быть, в Вотердип, куда направлялся с самого начала. Боги попытались предложить ему утешение, но судьба и то, что осталось светлого в самом Джандере, обрекли на поражение эту попытку обрести покой.

Он с усилием вдохнул воздух, и резкий запах дыма опять наполнил его ноздри; но пламя больше не плясало. Раненых вылечат, разрушенное восстановят. Жизнь в аббатстве пойдет, как прежде - и в этом будет, пусть небольшая, но и его доля.

На сердце у него стало немного легче. Одинокий, без друзей и без надежды, эльф-вампир направился на восток, и, хотя по его следам шли тьма и смерть, на губах у него была улыбка.

Он правильно поступил. И в конце концов, когда все очки будут подсчитаны и все превратности судьбы отойдут в сторону, этот глубокий покой будет стоить всех тихих мест в мире.