Королевства Магии

ВСЕХ ЖИРНЕЙ ТОТ ЧЕРВЯЧОК Дж. Роберт Кинг

Драгоценный камень размером с голову огра был таким же зелёным, как драконья желчь, и прозрачным, словно эвермитский эль. Хотя, в отличие от большинства изумрудов – обычно огранённых вдоль линий разлома – этот был идеально круглым и гладким. В его глянцевой поверхности я увидел своё отражение – все девятнадцать десятков сантиметров роста сжались в девятнадцатисантиметрового карлика, а мой ястребиный нос увеличился до размеров моей крепкой груди. А ещё за спиной гнома я разглядел изогнутую фигурку вызвавшей меня изящно сложенной серьёзной госпожи, наблюдающей за тем, как я рассматриваю камень.

Теперь, когда Оливия Вердлар, владелица «Приземлившейся Крачки» и хозяйка этого бесподобного камня, получила меня в своё полное распоряжение, я надеялся вдобавок узнать, ради чего я с такой поспешностью добирался из Глубоководья – аж на спине пегаса.

- Впечатляюще, - промолвил я, и отстранился от громадной драгоценности.

Женщина скользнула в поле моего зрения. Она была не менее впечатляющей, это уж точно. Зелень её ярких и блестящих глаз не уступала самому изумруду, а тёмные волосы и стройная фигура послужили бы совершенной оправой такому камню. Она и сама осознавала чарующую силу своего взгляда, а потому даже не удосужилась ответить.

Бывало, я мог игнорировать красоток и пороскошнее, поэтому я ужалил:

- Говоришь, его добыли из живота великого зелёного…?

Слово «дракона» осталось невысказанным, но заканчивать вопрос и не требовалось. В конце концов, не зря это сокровище окрестили «Драконья Жемчужина».

Женщина кивнула. Это едва заметное движение послало волну дрожи к её бёдрам.

- Это один из сотни камней, полировавшихся в драконьем нутре. Похоже, Ксантритикус Жадный больше доверял желудку, нежели пещере, в вопросе хранения его богатств, - она обвела рукой свою тонкую талию, зная, что я посмотрю туда – что я и сделал. – Впрочем, благодаря этому его расточительная подруга, Тарита Зелёная, не смогла заиметь даже двух захудалых медяков.

- Один из сотни, - протянул я; настало время отыграть немного самоуважения. – В таком случае, стоимость камня уменьшится.

Мне показалось, или её высокие скулы слегка покраснели?

- Самый большой из сотни, - поправила она. – Остальные либо размером с кулак, либо похожи на гальку. Если геммологи не ошибаются, то он ещё и самый древний, пролежал в пузе около двух тысяч лет. С трудом представляю, какого он был размера, когда только был проглочен.

Я кивнул, задумавшись, и позволил её словам повиснуть в воздухе – так же, как сделала она ранее – надеясь, что мои тёмно-коричневые глаза смогут выдержать ошеломляющий взгляд её зелёных озёр. Я подумал об окружавшем нас строении – грубо обработанных каменных стенах внутреннего хранилища, гарантированная чарами неприступность внешнего; над всем этим высится крепость с башнями слоновой кости и прочные льды окружающих горных вершин. Всё в «Приземлившейся Крачке» было буквально пропитано магией – кроме меня. Поэтому я вновь задался вопросом – зачем же меня вызвали.

- Твоей колдовской защиты как будто бы должно хватить, чтобы сохранить это сокровище в неприкосновенности, - констатировал я. – Так зачем тащить через полмира, в этот ледяной дворец, простого проходимца из Глубоководья?

Вновь маленькая, пышущая жаром ручка Оливии коснулась меня, моего бицепса – совсем как тогда, когда крылатый конь коснулся копытами покрытого льдом выступа, служившего посадочной площадкой. «Должно быть, она постоянно хранит руки в тепле», - подумал я.

- Сила и скрытность имеют некоторые… преимущества, которые магия предоставить не в состоянии.

Боги, хотел бы я, чтобы её касание не настолько возбуждало меня. «Держи себя в руках, Болтон. Это твой новый патрон». Её горячие пальцы упорхнули прочь, и она продолжала:

- Кроме того, Жемчужина развеивает магическую защиту. Маг, одолевший старого Ксантритикуса, вскоре обнаружил это неприятное свойство, когда несколько простых разбойников одолело уже его. Они, в свою очередь, тоже пали от чьих-то рук, и так далее по цепочке, пока, наконец, мои агенты не обнаружили камешек.

- То есть ты позвала меня для того, чтобы я защищал незащищаемое?

- Я подумала, что с Куэйдом всё возможно…

Я шагнул прямо в ловушку. Хм.

- Ну, в моём рукаве припрятана парочка тузов…

Не совсем рукаве, конечно. В маленькой чёрной коробочке на плече. Странно, что висящий сзади внушительный запас ядов, игл, мотков проволоки и резины давал мне ощущение безопасности.

- Твоя каменюка будет под надёжной защитой. Конечно, у меня свои расценки, а ещё нужны комната и еда…

- Не беспокойся, господин Куэйд, - вкрадчиво прошептала она, - вскоре ты поймёшь, что эта работа имеет достаточно… сопутствующих бонусов. Но даже не думай слинять с моим изумрудом. Если тебя не прикончит холод, это сделают мои крылатые волки. А теперь пойдём.

И я последовал за ней. Это было вовсе не трудно – я просто шёл, куда глаза глядят. Да-да, с того самого момента, как я соскочил с крылатого жеребца, отряхивая с плеч изморозь, образовавшуюся после полёта сквозь бурю, я не мог оторвать взгляд от этой Оливии. Она была самой грацией во плоти: молодая, гибкая, похожа на отточенное лезвие смертоносного стилета. Строго говоря, она была слишком молода и красива для этого борделя, этого дома наслаждений, возведённого здесь, на Грозовых Вершинах, под вечной слякотью горного неба. Где же могла такая крошка – с такими-то ногами способная получить всё, что ей захочется, и даже больше, лишь слегка надув губки – приобрести выдержку, упорство и силу, чтобы построить это место?

Её точёные руки ловко орудовали с кодовым замком на железной двери внутреннего хранилища, и я силился распознать и запомнить комбинацию; в голову упорно лез детский стишок, которым часто поучал меня отец:

«Всех жирней тот червячок,

Что насажен на крючок.»

«Не стоит так думать, Болти. Она твой новый босс; а это её владение и твой новый дом – за тридевять земель от улочек, негодяев и бродяг Портового района Глубоководья».

Тем не менее, она приобрела её – «Приземлившаяся Крачка» принадлежала ей. Больше и не могла никому. Это место познало её руку.

Лестница привела нас наверх и вывела во внушительных размеров комнату. Белые стены сияли, словно были сделаны из перламутра, и уносились высоко вверх гладкими изгибами – так напоминавшими бёдра Оливии. Белоснежное великолепие могло бы ослепить меня, если бы не висящие красные пледы и толстый палас на полу – в одном этом помещении ковров было больше, чем во всех лачугах Портового района, вместе взятых.

Строго в центре высилась винтовая лестница со стеклянными ступенями. Она вилась вверх, опираясь прямо на воздух – ничем, кроме магии, не поддерживаемая. На втором этаже подъём завершался широкой, филигранной работы аркой из красного железа, которая открывала проход к четырём этажам гостевых комнат. Под лестничной спиралью прятались длинный стол и маленький человечек в облегающем одеянии из чёрного атласа.

Он не был единственным лакеем в ливрее. По всему помещению сновали туда-сюда горничные и слуги в схожих нарядах, а также многочисленные посетители.

Здесь были лысые женщины в мехах из редких животных; мужчины, носившие строгие шёлковые костюмы с настолько острыми краями, что они напоминали расставленные палатки; и дети – юркие и дерзкие, в рубашечках с выглаженными воротничками.

Мы продвигались сквозь людскую массу; в своей домотканой, пропитанной растаявшим снегом грубой рубахе я чувствовал себя мохнатым медведем.

Болтон Куэйд, во что ты ввязался?

- Сюда, - поманила леди.

Идеальные бёдра – вот одно из преимуществ, позволяющих не потеряться в толпе. Это место носило следы её прикосновений, но ему не хватало теплоты её танцующих движений.

И вправду – во что?

Когда мы приблизились к ступеням, я увидел женщину, такую же роскошную, как и моя начальница, только облачённую не в скромные шелка, а в едва прикрывавшие её меха, обвивавшие её точно лестница, по которой мы должны были подниматься.

- Не отводи от меня взгляд, Куэйд, и сможешь рассчитывать на большее, – произнесла Оливия не оборачиваясь.

- Да, мэм, - отозвался я, опешив, и оттого закашлявшись.

Мы начали подъём. Холод, проникавший сквозь кожу моей обуви дал мне понять, что ступеньки сделаны не из стекла, но из чистого и прозрачного льда. Я чуть не вскрикнул от удивления, но сдержался – я и так уже выставил себя в не самом выгодном свете.

Она провела меня через арку, затем, тремя этажами выше, мы свернули в прихожую с газовым освещением, ведущую к гостевым покоям. Как и весь дворец, этот проход был оформлен элегантными закруглёнными линиями, и больше походил на трахею, нежели на испещрённый дверьми коридор. Я знал, что и сами комнаты окажутся такими же – внутренними органами, населёнными обитателями Фаэруна, красивыми, успешными и могущественными; а ещё спящими, кормящимися и испражняющимися, точно мухи внутри трупа.

Красивыми, успешными и могущественными… Тогда, пролетая через сердце бури над семнадцатью луковицами-куполами дворца, я осознал, насколько далеко я буду вне своей стихии. Впрочем, мухи обычно не возражают, когда муравей отгрызает для себя кусочек плоти.

- Вуаля! – воскликнула хозяйка, резко остановившись. Судя по всему, этот возглас заставил окаймлённую серебром дверь приглашающе распахнуться. Открывшая взору комната оказалась просто немыслимой.

В отличие от холодного и застывшего холла, это место было таким же тёплым, мягким и красным, как драконье сердце. Прямо за дверью начинался обнесённый перилами спуск к утопленной в пол гостиной, ограниченной задрапированными бархатом стенами. В одной стене располагался ярко полыхавший камин, а напротив – пузырящаяся ванна, такая большая, что в ней можно было бы выкупать сразу двух боевых лошадей. Через открытую дверь в дальней стене я смог разглядеть кровать с вельветовым покрывалом – эти же два скакуна могли запросто на ней уместиться; а в ещё одной комнате стоял стол, за которым – пока животные спят – смогли бы играть в покер их рыцари, с вассалами, оруженосцами и парочкой менестрелей в придачу. Просторное окно со свинцовыми ставнями открывало вид на щёлкающие зубы снежной непогоды.

- Это для меня? – невинно поинтересовался я, хотя, по правде говоря, мне не пришлось так уж притворяться по поводу своего восторга.

- Для тебя, Болтон Куэйд, - она начала спускаться, а я не знал, куда пристроить взгляд – на парчовые кресла, на яркий канделябр, на бахрому портьер или всё-таки на эти виляющие бёдра.

Запинаясь, я двинулся следом.

- Я привык к Портовому району, и такой уличный пройдоха, как я…

Красотка развернулась и приложила палец к моим губам, прервав на полуслове:

- Если ты хотя бы наполовину такой пройдоха, как я думаю, то ты достоин и этой комнаты, и много большего.

Слова, глаза и касание – и вот уже магия этого места не кажется такой удивительной; всего лишь продолжение этой женщины, лучащейся силой.

- Ты должен оценить этот вид, - она оторвала перст от моих губ и, точно школьница, схватила и потащила меня за собой.

Я кивнул и, после нескольких спотыкающихся шагов – оценил. В окне я увидел её дворец, запорошённый снегом, и, словно заточённая в камень луна, испускающий холодное голубое сияние. Башни, окутанные непогодой, стояли истуканами, бесстрашными и чуждыми этому месту, а внешняя стена вся обросла сосульками; однако во внутреннем дворе было тепло, светло и… песочно?

В этот раз я не смог сдержать изумлённый возглас. Посреди камней и снега леди разбила сад. С такой высоты пальмы казались папоротниками, а зеленеющие охапки чультских цветов – полем клевера. А в середине сада извивалась лагуна, окружённая песчаными пляжами; тут и там над ней раскинулись пешеходные мостики, множество тропинок и скамеек были рассыпаны по берегам и наводнены людьми – столь красивыми, могущественными и богатыми, что они казались волшебными созданиями, скользящими над песком, не оставляя следов.

Я хотел было что-нибудь сказать – даже не зная пока, что именно – и понял, что не могу, потому что не дышал последние несколько мгновений, а может, и минут. Но слова мне были и не нужны – Оливия говорила за нас обоих.

- Ты ещё даже не выбил холод из своих костей. Смотри, как дрожишь, – она обращалась ко мне, словно не в меру заботливая мать – к ребёнку. Какая-то часть моего сознания отметила, что женщина начала стягивать грубую накидку с моих плеч, проведя своей жаркой ручкой по моему обнажённому торсу. – У Болтона Куэйда ещё будет уйма времени, чтобы расставить свои ловушки и обманки. Но сперва – восстанавливающая силы ванна.

- Я…я…я… - всё, что я смог выдать, пока она вела меня к громадной купели, из которой поднимался пар. Я задрожал – от страха ли, от холода или от удовольствия – обнаружив, что полностью раздет. Я погрузился в пенистую, горячую, пузырящуюся воду. Хм. Роль совращённой невинности была нова для меня.

Она придвинулась вплотную, и вот уже моих губ касается не рука, но её собственные уста. Они казались обожжёнными; её свежее и тёплое дыхание мягко толкнулось мне в лицо, когда она отстранилась.

- По-моему, мы немного торопим события, - пробормотал я, наконец, обретя способность говорить; я заглянул в её – о да, такие зелёные – глаза. – Если одеть уличную крысу в костюм, всё что ты получишь – крысу в костюме.

- Нет, если костюм – зачарованный.

Той ночью мне приснился занятный сон. Я перевернулся на кровати, обхватив Оливию своими мускулистыми руками, в надежде почувствовать голой грудью тепло её тела – и вместо этого ощутил шероховатость чешуи самого Ксантритикуса Жадного. Закричав, я проснулся.

Когда я встал утром, она уже ушла. Я быстро оделся, натянув белую рубашку с кружевами, красный парчовый камзол, белые носки и угольно-чёрные шерстяные штаны, оставленные здесь же. Подошло идеально. Я криво ухмыльнулся – у женщины было достаточно времени, чтобы точно определить мои мерки.

Спустившись к завтраку, я увидел Оливию, окружённую гостями, восседавшую во главе стола в обеденном зале с балками под потолком. Она поприветствовала меня тем же вежливым кивком, которым приветствовала остальных опоздавших – либо она умела оставаться невозмутимой лучше, чем я, либо она близко знакомилась не только со мной, но и с остальными – как мужчинами, так и женщинами.

Завтрак был горячим и сытным – яйца и жареные грибы, торты и желе, сосиски и соусы, печенье и пироги. Всё же, даже это разнообразие меркло в сравнении с вечерним пиршеством. А, неважно. Всё лучше месива, подаваемого в Портовом районе.

Я съел слишком много – и задержался слишком надолго, всё глядя в эти зелёные глаза – учитывая, что я отвечал теперь за охрану камня. Пора было направиться в хранилище.

По пути я встретил своего помощника - до того момента знать не зная о его наличии.

- Стой, мужик. Куда это ты так спешишь? – спросил сорванец – иначе его и назвать нельзя, ведь я повидал его племени достаточно, чтобы узнать одного из них. Дьявол, да я и сам таким недавно был. У этого к тому же были сальные чёрные волосы, которые он постоянно зачёсывал пятернёй назад, убирая с карих глаз. Он сидел на высоком табурете, развязно прислонившись к стене; румяное и веснушчатое лицо расплылось в ухмылке, открывшей не самого здорового вида зубы – кое-где между двумя целыми торчали обломки. А если Оливия и пыталась переодеть его в шелка взамен грубой парусиновой одежды – по колено и до локтей, соответственно – она не преуспела.

- Я – Болтон Куэйд, новый глава безопасности «Крачки».

- Чушь! – сразу же возразил парень. – Куэйд не щёголь. Леди говорит, он мошенник – такой же как я, и знает, как пробиваться наверх.

Я выбил из-под него стул, схватил за шкирку и оторвал от земли – стандартное обращение, которое я использовал, имея дело с буянящими оборванцами.

- Как думаешь, а ты сейчас выбился наверх?

Паренёк висел, впустую молотя кулаками и пыхтя:

- Ты не пройдёшь мимо… гррррх… мимо Филсона Крайбота… Господин Стиляга-Вор. Хочешь хапнуть... заточки?

- Ты про это? – поинтересовался я, протянув другую руку и показывая грубое маленькое лезвие, казавшееся игрушкой в моей мясистой ладони.

- Или это? – перебрав пальцами, я явил ему белую кроличью лапку.

- Может это? – рогатка.

- Или вот ещё, - пара кусков мрамора, и далее в том же духе.

Малец уже готов был разрыдаться, и даже я не стал бы доводить гордого уличного забияку до слёз.

- Отдай! Отдай!

- Ну ладно, - я осторожно опустил его на пол и протянул вещички.

Едва ли не быстрее, чем его ступни коснулись земли, его каблук впечатался в мою ногу. Аааа! Стены вокруг поплыли и потускнели, на мгновение превратившись из жемчужно-гладких в грязно-каменные, как в какой-нибудь пещере. Выдохнув и отступив на шаг, я ударился головой обо что-то жёсткое. Очень жёсткое. Парнишка уже сгрёб всё своё имущество и отпрыгнул к железной двери склада, размахивая перед собой ножичком. Меня покачивало, я чуть не плюхнулся на задницу, а в ушах стоял пронзительный свист. Потребуется время, чтобы оправиться от этого удара.

Особенно в свете новых обстоятельств – здесь была Оливия. Она возникла из ниоткуда, будто призванная магическим заклятьем. Я только сейчас заметил, как изо рта Филсона выпал свисток, затрепыхавшись на цепочке, болтавшейся на тощей шее. Он уже что-то торопливо рассказывал своей леди про нарушителя (меня), пытавшегося задушить доблестного стража.

Оливия рассмеялась, с присущим ей апломбом:

- Филсон, познакомься со своим новым начальством. Это Болтон Куэйд, - представляя меня, она вытянула руку в мою сторону. Я бы ответил поклоном, если бы не был так сильно занят потиранием головы и поисками ударившего меня предмета, хотя вокруг был только пустой воздух.

Красное лицо парня стало таким же белым, как и окружающие стены, хотя его белизна была гораздо менее чарующей.

- Эээ… прости, босс.

Я отмахнулся от извинения, страстно желая в этот момент найти на стене шишку не меньшую, чем у меня на голове:

- Это моя работа. Рад узнать, что ты умеешь драться.

Благодаря этой фразе часть цвета вернулась на лицо мальчугана:

- Я просто пытался выполнять свою задачу.

- Кстати говоря, - вмешалась Оливия, её тон посуровел, когда она обратилась ко мне. – Лучше бы тебе выставить хотя бы предварительную защиту на Драконью Жемчужину – этим утром в магической появилось несколько пробоин.

- Пробоин? – нахмурил я брови.

- Бури мешают магии, – поспешил на помощь Филсон, желая искупить своё недавнее поведение. – Иногда заклинания не срабатывают.

- Эти дыры не из-за шторма, - ответила леди, ни на миг не отвернувшись от меня; она позволила осложнениям, вызванным этой фразой, повисеть в воздухе, прежде, чем озвучить: - Кто-то из гостей пытается разрушить магическую броню камня.

Теперь настала моя очередь побледнеть.

- Я займусь этим немедленно.

- Как только ты обезопасишь изумруд своими способами, выследи источник этих… проблем.

- Что я должен сделать с негодяем, после того, как найду?

- Убить.

Через несколько часов камень был защищён всеми возможными способами. Я запер его в три ящичка, вложенных один в другой; приковал внешний цепями к стене, к пяти разным точкам; установил вокруг семьдесят три пускателя отравленных дротиков; покрыл пол и потолок паутиной драйдера; поставил три растяжки на подходе к камере; и, наконец, заминировал входную дверь – малейшая неосторожность приведёт с срабатыванию западни с падающим сверху каменным шаром. Драгоценность была огорожена настолько хорошо, насколько я вообще умел это делать, безопаснее было только на собственную шею повесить.

Пока я работал, Филсон крутился рядом и болтал. Он рассказал многое из того, что я уже знал о хозяйке – что она могущественный тиран, знающий обо всём, что творится в пределах «Крачки». Также он шёпотом поведал, что она, вероятно, использует магию, чтобы выглядеть моложе. Я не удивился, хотя и задумался, нервно гадая, насколько же.

Но самыми интригующими были его спекуляции на тему того, почему же леди хранит у себя Жемчужину, которую боится выпустить за пределы хранилища-в-хранилище. Он предположил, что драконий изумруд питает магией всё это место, и что он вобрал в себя силу Ксантритикуса, которую Оливия теперь выкачивает; а ещё что камень не может быть убережён магически, потому что любые заклинания, отпугивающие нарушителей, также замыкают собственную магию изумруда внутри.

Устами младенца глаголет истина. Портовый район научил меня прислушиваться к лепету детей и бормотанию дураков. «Всех жирней тот червячок, что насажен на крючок». Хмм. Так куда же закинула свой крючок Оливия, и какую рыбу она надеется поймать? И почему? Деньги, наверняка, но их у женщины и так хватает. Ещё больше денег? Несомненно, но было что-то ещё… Но что – власть, положение, связи?

Впрочем, сейчас не время для таких раздумий. Мне предстояло отловить предполагаемого воришку.

Но это будет не просто. Сомневаюсь, что Оливия одобрит, если я буду трясти посетителей одного за другим, как я это обычно проделывал с барыгами и чёрными дельцами в доках. Нет, на этот раз нужны осторожность и скрытность.

Филсон будет проблемой.

- Разведчик? Что значит «разведчик»? – подозрительно переспросил он. – Ты что, пытаешься избавиться от меня?

- Ни в коем случае, - убеждал я, подталкивая мальчугана в сторону людного обеденного зала. – Ты знаешь гостей. Наблюдай за ними – может, кто-то ведёт себя подозрительно.

- А что собираешься делать ты? – защищаясь, допрашивал парень.

- Свою работу, - ответил я. Ещё один толчок – и парнишка затерялся в шёлково-норковой, по-снобски хихикающей толпе.

Моя работа в данном случае заключалась в настойчивом допрашивании слуг. Нужно слушать детей, старых дураков – и слуг. Они залезают в каждую щель и трещинку, видят всё, что творится, и всех, кто что-то творит, и, благодаря особому положению, их никто не замечает. Так что пока Филсон не сводит глаз с гостей, я не отрываю ушей от поваров.

Я понаблюдал за двойными дверьми, запоминая, какая створка в какую сторону открывается, а затем проник на кухню. Длинная галерея с низким потолком была украшена не хуже других комнат. Простые и разделочные столы рядами выстроились на мраморном полу, до блеска начищенные горшки и сковородки свисали с украшенного лепниной потолка, дым столбом стоял над котелками, в которых что-то кипело – и среди всего этого носились кухонных дел мастера, их белые фартуки и грибовидные колпаки мельтешили и развевались, точно обрывки бумаги на ветру.

- Прошу прощения, – я подошёл к одному работнику, орудовавшему окровавленными ножами над пятью крупными кусками вырезки.

- Ты прощён, - произнёс он, не поднимая головы и мастерски разделывая очередной кусок острым инструментом.

Судя по его едва заметному сембийскому акценту, передо мной – зазнавшийся эксперт. Ну ладно, для меня повар всего лишь повар.

- Я хотел поинтересоваться, не замечал ли ты каких-нибудь… магических возмущений?

Вновь ноль внимания. Он был поглощён нарезанием куска филе на стейки и раскладыванием их на блюде, которое затем уносилось в неизвестном направлении другим участником кухонного таинства. Пока мы беседовали, он потянулся за вторым отрезом:

- У меня не было времени что-либо заметить…

Он резко замолчал на полуслове. Произошедшее не могло не остаться незамеченным, уж я-то точно не мог бы такое пропустить. Длинный, сочно-красный мясной отруб превратился в здоровую жирную коровью лепёху, а выщербленная мясницкая колода – в необработанный валун. Хуже того, остро заточенный нож тоже исчез, заменённый ослиной челюстью, а ловкая, опытная рука повара стала когтистой трёхпалой лапой, покрытой бородавками. Не было больше белого фартука и шляпы-гриба – на их месте теперь красовался ком спутанных волос на голой, зеленоватой, чешуйчатой груди... и жидкая прядь жирных волос на макушке головы гоблина.

Гоблина!

В этот ошеломительный момент создание подняло свои чёрные, жалобные глаза, встретившись со мной взглядом, и угрожающе оскалило пасть, обнажив и выпятив два нижних клыка; его серо-зелёные ноздри затрепетали. Спустя мгновение наваждение исчезло, и теперь прямо на меня нетерпеливо уставился сембийский кулинар.

- Ты это видел? - потрясённо выпалил я.

- Что?

Прежде чем наша содержательная беседа смогла продолжиться, нас прервал исступлённый крик. Я обернулся к дверям, как раз вовремя, чтобы увидеть разносчика еды, а точнее последние секунды его падения на отполированный мрамор пола. Блюдо с дымящейся индейкой и гарниром, которое он до этого нёс, летело впереди него. Тарелка и человек шлёпнулись на землю, и ощипанная птица, смешно взмахнув своими лысыми крылышками, описала дугу над бедным прислужником, вывалив на него всю начинку и хлопнувшись в итоге на холодный мрамор.

Причина этого маленького бедствия не замедлила явить себя - мой сомнительный пособник Филсон. Он вломился в распахнутые двери, перепрыгнул через поверженного слугу и устремился ко мне, лучась гордостью.

- Смотри, Куэйд! Смотри, что я нашёл в карманах господина Стэвела!

Слишком ошарашенный, чтобы предпринять другие действия, я взглянул на россыпь богатых золотых украшений в грязных руках беспризорника - заводные часы, пригоршня монет вперемешку с записками на кормирском, парочка колец с рубинами размером с кошачий глаз, и некоторое количество больших жемчужин, стоимость каждой из которых равнялась моему заработку за этот год.

- Ты... ты... - пышные булки "помощника" - не только обшарившего карманы от моего имени, сбившего с ног кухонного мальчика и испортившего индейку, но ещё и похваляющегося этим передо мной и персоналом помещения - умоляли меня о ремне. - Ты ограбил гостя!

- Но смотри же! Это... - теперь пришла его очередь изумлённо уставиться на клад, пребывающий в ладонях. Хотя в отличие от меня, от нашёл множество слов, чтобы выразить свой испуг. - Погоди-ка. Я собирался вернуть их, после того как осмотрю на наличие подсказок или свидетельства того, что они связаны с попытками выключить магию хозяйки. Только когда я заполучил их, они пробыли в моих руках всего пару мгновений, прежде чем превратиться в...

Ему не пришлось заканчивать рассказ - я увидел всё собственными глазами. Часы превратились в гладкий речной булыжник, монеты и бумажки - в охапку листьев, вперемешку с кусками коры; кольца стали панцирями больших божьих коровок, а жемчуг - высушенными виноградинами.

Весь этот мусор вернулся в первоначальное состояние так быстро, что я даже не успел удивиться этому внезапному превращению - только повторному появлению золота и драгоценностей.

... червячок таит крючок.

В каждом расследовании, приобретшем неприятный поворот, наступает момент, когда детектив понимает, что его использовали. Такой момент только что наступил. Жемчужина с заключённой внутри магической мощью древнего дракона... женщина, использующая чары, чтобы выглядеть моложе... чтобы соорудить невозможную лагуну в самом сердце бури... коровьи лепёшки, выдаваемые за стейки, и гоблины в роли поваров... О да, теперь всё стало кристально ясно. Озарённый, я разглядел правду во всей этой головоломке, понял, зачем эта леди использовала заточённую в изумруде силу дракона, чтобы возвести дом наслаждений на одной из вершин самых беспощадных гор.

- Пойдём, Филсон, - промолвил я, поманив его за собой. - Настало время поговорить с хозяйкой этого места.

Пальцы сироты сомкнулись над драгоценностями и скрылись в кармане. Мне не было дела ни до этого мелкого воровства, ни до нашего триумфального появления в дверях, распугавшего прислугу, прибежавшую на звуки суматохи. Я и мой юный напарник нагло и самоуверенно распихали их и прошествовали в просторный обеденный холл. Всюду вокруг нас, посетители нервно переговаривались, пытаясь скрыть своё замешательство от многочисленных помутнений, вызванных сбоем в магической паутине. Впрочем, это было бесполезно – совсем скоро им предстоит вновь испытать смущение.

Ещё одна волна. В один момент огромная, украшенная комната исчезла, теперь это был холодный, продуваемый сарай, расположенный напротив разверзнутого входа в пещеру. Столы превратились в длинные корыта, всевозможные деликатесы – в солому, навоз и комья грязи; на месте гостей теперь толпились шелудивые старые ведьмы, жирдяи с сыпью вокруг рта, рябые подлецы, страхолюдины с сальными волосами, люди-жабы, покрытые водянистыми бородавками, измождённые, заросшие и голые троглодиты и тому подобные грязные свиньи… Весь этот зверинец – самые достойные представители которого подходили этому сараю, а самых худших надлежало бы схоронить в запечатанной священником могиле – продолжал бессмысленную болтовню и обсуждение слухов. Только теперь вместо вульгарных фразочек, смешков и подмигиваний, они использовали звериные крики, рык и хрюканье.

А потом наваждение кончилось. Я отшатнулся, вновь ощущая себя словно в бреду, но я знал, что на этот раз обманываюсь не я – обманывает «Приземлившаяся Крачка». Мне оставалось только надеяться, что навеянное ей приятное окружение будет держаться до тех пор, пока я не отыщу Оливию. Не было ни малейшего желания тыкаться и мыкаться по промороженным свинарникам, тёмным пещерам, холодному снегу и обветшалым лачугам. Да, лачугам – теперь я понимал, с чём имею дело.

Мне не пришлось долго искать; я наткнулся на неё – буквально – в дальнем углу высокого необъятного зала. По всей видимости, она разыскивала меня. Её милое личико покраснело – то ли от гнева, то ли от напряжения.

- Вот ты где! – вскричала она. – За что я тебе плачу! Найди злоумышленника!

Я и сам уже достиг точки кипения, и потому было очень приятно дать, наконец, волю злости.

- Я нашёл. Ты здесь самый главный злоумышленник.

- Что? – рявкнула она, ещё больше распаляясь.

- Да, дамочка. Ты обслуживаешь гостей коровьим дерьмом, выдавая его за мясные стейки, водоросли – за икру, а червей – за лапшу. Твой величественный обеденный зал на самом деле продуваемая насквозь вонючая халупа, а перламутровая гостиная – грязная, отвратительная каверна.

- А кто в этом виноват?! – взвизгнула Оливия. Я не ожидал такой реакции, поэтому она застала меня врасплох, заставив умолкнуть. – Я пообещала им лучшее прибежище, и предоставила, пусть и при помощи магии. Да, магии, колдовства! И коровьи лепёшки, преобразованные жемчужиной – самое настоящее мясо. Все эти временные проблемы – твоя задача. Фекалии на тарелках гостей – твоя вина.

Я был удивлён, да, но виноват? Точно нет.

- Значит ты думала, что один волшебный камешек сможет превратить уединённую горную деревушку, полную гоблинов, в шикарный курорт для самых могущественных и состоятельных…?

- До сегодняшнего утра так и было.

- Думала, что изумруд – это настолько сильный артефакт, что он способен выдать гоблинов и пещерную шваль за миловидных человеческих слуг, поваров и распорядителей?

- Ты был вполне убеждён в том, что перед тобой горячая ванна и шёлковое белье, а не закуток с гноем и гнилое мясо.

- И всё это, чтобы завлечь самых влиятельных существ на всём Фаэруне. Но для чего? Вот ведь в чём вопрос. Что это за крючок, на который ты насадила такого жирного червяка? Конечно же золото! Ты собрала их здесь, чтобы заграбастать настоящую оплату за мнимую роскошь. А может, даже совершаешь покушения, выполняя волю тех, с кем состоишь в сговоре!

- Ты обвиняешь меня в уби?…

- Но посмотри, кто в итоге смеётся последним! – закричал я, схватив её горячую маленькую ручку и бесцеремонно потащив за собой в шумную столовую. – Ты приманила не могущественных богачей мира, а лишь больше шарлатанов от магии, наподобие тебя. Ты продала опарышей и мусор за тухлую плоть и фекалии!

Я не мог подгадать более точного момента. Словно по команде, чары вновь дали осечку, и перед моей распростёртой рукой предстало зрелище, которое видели мы оба – грязные, жалкие, грубые и страшные существа сидели вокруг корыт и кормушек. Бесчестные твари, умеющие пользоваться магией, чьи золотые монеты были всего лишь преобразованной галькой, документы – заплесневелыми листьями; чьё величавое благородство оказалось всего лишь искусной маской, надетой на настоящие измождённые, прыщавые, неприятные лица. Их способности на время сделали иллюзию реальностью, и ложь их жизней иссушила их истинные сущности подобно тому, как полный доспех сжимает тело внутри в белое, сморщенное ничто.

- И как смеешь ты вести себя так, будто великий исследователь Болтон Куэйд не раскрыл твою тайну? Твоя магия для отвода глаз не работает потому, что она окружена ещё большим числом маскирующих чар. Обман поверх обмана и ещё раз поверх обмана – это шатающаяся стопка пустоты, которая неминуемо обрушится. Это твои никчёмные клиенты с их ничего не стоящими палками и ошмётками, напялившие костюмы из чар, стараясь выглядеть представительными персонами – это они возвращают твоим бесполезным хлевам, шалашам и пещерам истинный вид – и это не великолепный дом наслаждений Грозовых Вершин!

- Как ты посмела нанять меня – меня! – думая, что простой портовый дурень окажется слишком глуп, чтобы распознать все твои задумки?

Я был так доволен собой и раскрытым делом, что не заметил самый большой мираж из всех. Буквально, самый большой.

Она, не двигаясь, стояла за моей спиной. По зелёным клубам ядовитого дыхания я, даже ещё не повернувшись, догадался, что именно увижу перед собой. Всё же открывшаяся сцена шокировала меня до такой степени, что я оцепенел.

Огромный зелёный дракон. Это было её логово, оскалившаяся сталактитами пещера – и хозяйка теперь возвышалась надо мной. Не Ксантритикус, ибо передо мной предстала самка – но, возможно, его подруга, Тарита Зелёная. На напрягшихся задних лапах, заканчивающихся где-то на уровне моей головы, сверкали, точно керамическая плитка, алые чешуйки. А ещё выше – могучая грудная клетка, раздавшаяся вширь и набравшая воздух, готовая отравить меня и перепуганных нахлебников, сбившихся в кучку за моей спиной. Ещё выше этого набора выпирающих рёбер две длинные и опасные лапы яростно царапали воздух; затем шла шероховатая шея, увенчанная здоровенными челюстями. А буркала зверя, расположенные чуть выше этой испускающей дым морды, были теми же самыми зелёными глазами, которыми Оливия завлекла меня по приезду – за исключением размера. В новой форме они не уступали тарелке из-под злополучной индейки.

На этот раз за крючком притаился дракон.

Я знал, что мне конец. Мои ноги словно вросли в ровный, холодный пол каверны, и мой совсем-недавно-такой-бойкий язык теперь недвижно валялся за клацающими зубами. Я не выберусь. Я не могу выбраться. О, если бы я был удачливым, магия внезапно бы вновь заработала, вернув ей человеческий облик… но сейчас надежды на удачу было слишком мало.

Она отклонилась назад – её легкие были полны воздуха. И вот мышцы рептилии отвратительно зашевелились вдоль рёбер под кожей. Я ощутил тошнотворный вал зелёного тумана, резко накатившийся на меня – обжигая инстинктивно закрытые глаза, забиваясь в нос и рот, несмотря на задержанное дыхание.

Увы, выходец из Портового района Глубоководья не может рассчитывать на благоволение судьбы. К счастью, он может рассчитывать на хитрого парнишку-напарника.

Зловонный поток неожиданно прекратился, несколько тонких струек потянулось обратно к раззявленной пасти судорожно вздохнувшего дракона. Я приоткрыл веки ровно настолько, чтобы рассмотреть, что Филсон оседлал хвост зверя и пытается отодрать одну из чешуек. Монстр, вздохнул, скорее, от неожиданности, нежели от боли, но то мне было без разницы – в любом случае представилась отличная возможность.

Выломав из прогнившей стены амбара расшатанную доску, я запустил импровизированный дротик прямо в распахнутую, втягивающую воздух пасть. Прицел оказался верен, и гниющее дерево застряло поперёк горла твари. Будь за моей спиной нормальные люди – а не это грязное, заколдованное отребье – я бы даже улучил момент, чтобы крикнуть им «Бегите!». Но, похоже, этого и не требовалось – они уже драпали со всех ног.

Вместо этого, я вернул Филсону должок, оббежав дёргающуюся тушу и сорвав паренька с хвоста. Только мои ноги коснулись земли с той стороны гигантского отростка, как пасть с застрявшей балкой врезалась в то место, где мы только что стояли. Напарник что-то верещал, но у меня не было времени ни вслушиваться, ни обдумывать. У него были свои собственные ноги, и я показал ему, как ими пользоваться, вместе с ним метнувшись к дальнему концу пещеры.

Мы услышали позади сильный кашель и хрип, а затем гнилая деревяшка пролетела над нашими головами, словно выпущенная баллистой, врезавшись в каменную стену и разлетевшись в щепки.

- Назад, в комнаты! – крикнул я Филсону, рассудив, что пещеры для гостей будут слишком узкими для дракона.

Пострел одобрительно кивнул, и мы понеслись туда, где должна была располагаться лестница. Но ступеней там больше не было – вместо них красовались оголённые кости изогнутой драконьей шеи. На месте стола теперь лежал вверх ногами череп, и желтоватый позвоночник тянулся от него к каменному уступу, на котором валялся полуразложившийся труп огромного существа. Брюхо было вспорото по всей длине, а зелёные чешуйки торчали в стороны, обнажая гниющие драконьи внутренности.

Ксантритикус. Она выпотрошила собственного мужа, чтобы добраться до изумруда, а потом превратила его бездыханное тело в гостиницу для богачей. С того места, на котором я стоял, толком не было видно, но что-то подсказывало мне, что я ночевал в драконьем сердце.

И всё это ради Драконьей Жемчужины… Жемчужина!

- За мной! – позвал я Филсона, махнув рукой.

И вовремя. Всепоглощающий скрежет от столкновения когтистых лап дракона с полом пещеры был подобен грохоту от влетевшего в стену снаряда. Парнишка и я бросились к спуску, уходящему вглубь, к хранилищу и жемчужине, хотя, со всем этим громыханием и дребезжанием, на каждый шаг вперёд приходилось полшага назад.

- Ты не сможешь сбежать от меня, Болтон Куэйд! – бушевала драконица. Надтреснутое звучание её голоса принесло мне некоторое удовлетворение – деревянная балка более, чем хорошо послужила делу. – Ты не сможешь сбежать отсюда без помощи магии!

Я как раз планировал раздобыть немножечко упомянутой ею субстанции – желательно раньше, чем позже. Добравшись до уводившего вниз коридора, мы только-только двинулись по нему, как вослед нам устремилась могучая шея, заканчивающаяся зубастой пастью, зияющей, точно вход в сталактитовую пещеру. Морда зверя врезалась в твёрдый камень стены.

Я бросился вниз по крутому склону, но Филсона со мной не было. Краем глаза я заметил, что у моего решительного партнёра на уме была доблесть, а отнюдь не выживание. Он прыгнул в противоположную сторону, приземлившись прямо в пасть. Ухватив раздвоенный язык создания, он размахнулся своим перочинным ножичком, словно это был большой меч. Эта шпилька вонзилась в красное нёбо драконьего рта, но, хотя она утонула по самую рукоять, тварюга наверняка ощутила лишь лёгкий укол.

Несомненно, Филсон поплатится за свою храбрость жизнью.

Так и вышло бы, сомкни дракон челюсти вместо того, чтобы выдохнуть объёмный сгусток ядовитого тумана. Эта волна смела моего напарника, обезоружив и выкинув его прочь с языка и из зёва, швырнув на меня – уже присевшего, готового рвануть к двери хранилища. Прибитые порывом друг к другу, мы покатились вниз, ударившись в итоге об нашу желанную цель.

Перед лицом такого напора нащупать замок было непросто. Дело осложнялось ещё и тем, что дышать было нельзя - иначе вдох окажется последним. Но я справился, перевернул преграждавшую путь штуковину и начал набирать комбинацию, подсмотренную мной, когда Оливия открывала дверь.

Ядовитая осада продолжалась, но я, наконец, набрал код. Всё ещё не дыша, я проскочил через проём и сразу же скользнул в сторону.

В коридоре раздался драконий рёв и почти тут же, как я и рассчитывал, огромная лапа просунулась в дверь, прокладывая путь к жемчужине. Все мои ловушки сработали безупречно, зажужжав, словно взлетающий рой комаров. Даже каменный шар-ловушка сработал, упав на драконью лапу, раздавив её и попутно разметав, точно кожуру с лука, три железных коробочки, в которые я упаковал изумруд.

Но чтобы остановить зверя, нужно было что-то большее. Я вскарабкался на подёргивающуюся конечность, затем на ядро, получил, наконец, долгожданный глоток чистого воздуха и схватил волшебный камень.

Одного касания оказалось достаточно. Человеческая плоть пробудила магию. Массивная туша зелёного дракона вновь обрела форму зеленоглазой женщины. Маленькая ручка, пришпиленная камнем, оказалась причиной тому, что её менявшееся тело, уменьшаясь, втягивалось в помещение. Её протащило по ступенькам и по полу, а затем движение остановилось - точно посреди дверного проёма. Я кинулся к ней, намереваясь прикончить, пока человеческий облик - весьма привлекательный и очаровательный - вновь не уступил место гигантской рептилии.

Вот только я забыл про заточку.

Оливия не шевелилась. Маленький кинжал оказался достаточно большим, чтобы убить её - под действием магического изменения проникнув в мозг. Когда я оттянул её голову за волосы вверх, кровь, хлынувшая изо рта, рассказала мне всё. Кровь - и безжизненные зелёные глаза.

Общество. Теперь я это понял. Вот ещё один крючок, который приготовила драконица. Она убила супруга за Жемчужину, а потом использовала её, чтобы вернуть всё утраченное - богатство, власть, статус и компанию. Возможно, вот зачем понадобился двухметровый уличный мошенник из Глубоководья.

Отрава в воздухе уже рассеялась, и я сделал судорожный вздох, когда увидел изумрудные глаза.

Как и мой новый партнёр.

Секунду спустя чары вновь спали - со взрывными результатами. Труп Тариты был слишком большим для этой комнатушки. К счастью, мы с Филсоном предвидели это и, к тому времени, как ошмётки дракона начали разлетаться повсюду, мы уже стремглав неслись по наружной пещере.

Мы даже и не стали пытаться забрать Жемчужину с собой - как и старый Ксантритикус, мы насытились проблемами от неё по самое горло. К тому же, в Портовом районе Глубоководья итак хватало ложного богатства и обманчивой красоты.

Однако мы не посчитали ниже нашего достоинства пробежаться по остаткам этого места, в надежде наскрести достаточно годной добычи среди блёсток и шелухи – в качестве компенсации. Но ничего не нашли. Драконьи сокровища на самом деле оказались лишь фантазией, построенной поверх иллюзий, опирающихся на пустой воздух.

Исчезли и богатства, и жалкие гости - наверняка разбежались по каким-нибудь заледеневшим убежищам при первом же появлении дракона. Большинство из них там же и скончаются. Я боялся, что и мы тоже.

В тот же момент я услышал самый сладостный звук на свете - нетерпеливое фырканье и ржание самой настоящей крылатой лошади. Точно - одурманивающая магия даже такого сильного артефакта не могла достичь моего города, поэтому леди-хозяйке пришлось послать за мной подлинный транспорт. Я отсалютовал тому, что осталось от её трупа, в знак признательности за непреднамеренное подтверждение фразы - за что оплачено, то и получено.

Мы - я и мой новый партнёр, взгромоздившийся на жеребца позади меня - направились прямо навстречу зимнему заснеженному свету, вверх, в объятья облаков.

- В Глубоководье, - сказал я крылатому созданию, мягко похлопав его по плечу. - В Портовый Район. Хочется для разнообразия увидеть настоящие отбросы общества.