Королевская ссылка, или Лорд на побегушках

Глава 25

— Госпожа Макмиллан, за нападение на старшего лорда вам грозит судебное разбирательство.

Чьи-то руки аккуратно оторвали меня от мягкой и теплой подушки, в которую я врезалась на полной скорости. К моему мимолетному удивлению, полустог-полукамень даже не дрогнул, получив головой в живот, лишь ловко перебрал ногами, уворачиваясь от лыж. Где-то сзади плевался от снега Рон, утонув в сугробе почти по пояс, а я отчаянно вслушивалась в лесную тишину.

— Тише, тише, — мужская ладонь успокаивающе погладила меня по голове. — Ты чего трясешься, как кролик?

Нервная дрожь, пробиравшая до костей, на минуту отступила, и я подняла подбородок, глянув в смеющиеся глаза.

— Лорд Браун?

— Леди Макмиллан? — в тон поддразнил меня леший. — Какими судьбами в моем захолустье? Решили водить своих воспитанников в лес по одному, чтобы не нашли дорогу обратно?

— Рон, — я охнула, развернувшись к охламону.

Тот успел изрядно намучиться, воюя со снегом, и откровенно психанул. Снежный фонтан взметнулся вверх, опав пушистым дождем на лыжню, и почти долетел до меня, но стек прямо в метре. Надо же, снег как по стене скатился!

— Л-лорд Браун, — от быстрого бега тело успело вспотеть и теперь неприятно мерзло, заставляя дрожать от холода. — Мы к вам п-по делу.

— Да уж не поболтать. От кого улепетывали, бедовые? — мужчина подхватил за воротник Роланда и шутя выдернул его из сугроба, как морковку с грядки.

Рядом с местом аварии валялась охапка дров, наспех перевязанная бечевой. Выглянув из-за чужого плеча, я разглядела поваленный ствол березы и топор, вогнанный в пень почти до половины полотна. Мелкие ветки, годящиеся на хворост, усеяли поляну и явно не были в почете у лешего. Хм, а ведь вокруг много пеньков, но все чисто, никакого сопутствующего мусора. Прибирает за собой?

— Там… скрипело, — пробормотал пацан, балансируя на правой ноге. С левой каким-то чудом сорвался ботинок вместе с лыжей и теперь гордо торчал из снега.

Острый взгляд медведя метнулся нам за спины, обшарил горизонт, внимательно пробежался по деревьям и снова стал невозмутимым.

— Да ну? — совсем как я хмыкнул лорд, насмешливо скривив губы. — А ты скрипа испугался, что ли?

Юный маг насупился и молча потянулся за потерянным инвентарем, принявшись вытряхивать лишнее из ботинка. Моё величество с неудовольствием отряхнуло мокрую юбку и переступило с ноги на ногу.

— Я тоже испугалась, — призналась честно, чтобы развеять неловкое молчание.

Лорд только отмахнулся.

— Ты не ледяной маг, тебе можно. Барышня, к тому же, — не проникся медведь. — А ты, колдун, неужели деру дал и даже не пытался защититься?

— Не надо, — я умоляюще глянула на мужчину, видя, как побурел Рон.

— Надо, — одними губами возразил он. — Мне яду в стакан подлить ума хватило, а настоящему противнику спину показал?

— А как с невидимкой драться? — взвился пацан. — Откуда мне знать, что оно такое? Его же не разглядишь!

— Если разглядеть не можешь, круговой щит ставь, — поучающе рыкнул Эдгар, — и сверху пологом закрывай.

— Как? — спросили мы одновременно.

Его Ледничество оглядел нас с головы до пят и отвернулся. Рывком выдернув топор из ствола, леший подхватил вязанку поленьев, забросил ее за спину и мотнул головой куда-то вбок:

— Давай-ка барышню вашу в тепло загоним, пока не околела, и покажу.

Как удачно получилось, мама дорогая. Не пришлось разыскивать соседа с собаками по холодным окрестностям, он сам буквально вырос из-под земли на нашем нелегком пути. Счастливый случай, определенно!

Арктичский егерь сделал знак рукой двигаться следом и круто развернулся налево, не смущаясь отсутствием дороги. На ногах мужчины по-прежнему красовалась очень странная обувь, напоминающая помесь салазок и сноубордических ботинок, однако двигался он легче, чем на лыжах. Узкий длинный мысок запросто бороздил снег, а пятка оставляла ровную колею: немного узкую для нас, но вполне удобную. И… мать моя волшебница, это что, я теперь центровая?

— Ой, — чужие лыжи отдавили мне пятки. — Вы чего, госпожа?

— Ничего, — смутилась я, набирая темп.

С одной стороны, ребенка хорошо бы поставить в середину и окружить двумя взрослыми на случай, если пугающий скрип вернется по наши души. Моя голова до сих пор поворачивалась на каждый шорох, а сердце заходилось предательским холодком. А с другой стороны, приятно быть окруженной мужчинами, которые даже не подумали об ином строе и, не сговариваясь, решили подстраховать леди.

Хотя с виду все логично: Эдгар просто показывает дорогу, как полагается хозяину, а Рон пропустил старших вперед, ведь им лучше знать, куда ехать. Но, глядя на решительно поджатые губы мальца и расслабленные движения лорда, интуиция подсказывала, что мужчины блюдут какой-то негласный кодекс чести, прикрывая меня от опасности.

Вот только вжатая в плечи голова ребенка слегка портит идеалистическую картину.

— Не бойся, с нами профессиональный маг, — шепнула я пацану, на мгновение повернувшись назад.

— А я и не боюсь, — чересчур поспешно выпалил он, но тоже шепотом. — Но что нас преследовало?

— Не знаю, — я чуть-чуть приотстала от «вожака», воспользовавшись возможностью переброситься парой фраз. — Может, старые стволы скрипели от ветра? Или мы вовсе перепугались какой-нибудь ерунды, вроде скрипящего предмета в сумке?

— Ну уж я не настолько дурак, — возмутился пацан. — Оно вам в спину дышало, как собака, я же слышал!

И это страшнее всего. Меня тоже не покидало ощущение, что нас гонит вперед кто-то живой, настоящий и внимательно следящий за каждым движением напуганных до инфаркта жертв. Даже сейчас спина чешется, как от чужого взгляда, хотя чаща по-прежнему безмолвствует.

Вариант напрашивался только один.

— Кто-то из духов, — спокойно подтвердил егерь, не скрывая, что подслушивал. — Балуются иногда.

В подтверждение догадки где-то сзади загудел ветер, оглушающе пролетев по кронам деревьев и подхватив горсть колкого морозного крошева. Снежная крупа осколками метнулась в нашу сторону, но с лету наткнулась на невидимый щит и осыпалась к ногам. Нечто в чаще разочарованно взвыло.

— Идемте, — недовольно покачал головой лесник.

Уговаривать не пришлось. Спустя десяток минут между стволов показался просвет, и наш небольшой отряд выкатился на просторную равнину, оставив позади дремучий ельник. Бескрайний снежный простор раскинулся по обе руки, отчего я слегка моргнула, привыкая к белесому мареву. А на горизонте…

— Великий океан, — благоговейно протянул Рон, открыв рот от удивления.

Бушующие волны вырастали над берегом и разбивались об айсберги, плывущие в неизвестность. Бесконечная вода бесновалась, гигантской мощью продавливая землю, и снова отступая вдаль. Зрелище завораживало настолько, что некоторое несоответствие оказалось замечено не сразу.

— Звук выключили, — снова удивился пацан, глядя на северный океан. Действительно, необозримые тоны воды перекатывались беззвучно, словно картинка на сломанном телевизоре, а потому страха не внушали.

— Антенна барахлит, — предположила я, ежась от холодного ветра, залетевшего под юбку. — А где ваша юрта, уважаемый?

Ледничий недовольно покосился на нас, но все же кивнул влево. Там, у самой границы бора, расположился большой дом, невысокий, но достаточно широкий, чтобы вместить в себя несколько комнат. Рядом кучковались пристройки из потемневшего дерева, на столбике крыльца висели фонари, а метенная дорожка к двери брала начало прямиком из леса. Один из сараев разразился лошадиным ржанием, видимо, першерон почуял хозяина или чужаков. Усадьба, прямо скажем, не дворянская, но было в ней что-то основательное, крепкое, как от цитадели, и донельзя надежное.

— Снеговик, — с намеком подмигнул Рон, скосив глаза куда-то к сараю.

— Да уж не снежная баба, — тонко усмехнулась я, разглядывая толстые палочки нахмуренных бровей, кривую дорожку угля на «лице» и в целом кровожадную задумку снежного искусства.

— А морковка маленькая, — откровенно ехидно ухмыльнулся пацан.

— Нормальная морковка! — рявкнул егерь, поняв что-то неправильно.

— Угу, среднестатистическая, — хихикнула я.

Ой, здесь же леди не принято обсуждать чужие морковки. Впрочем, меня простили, а вот мальчишескую критику великодушно спустили с рук, отвесив легкий подзатыльник. Наш деревянный транспорт лорд-медведь велел оставить снаружи, прислонив к крыльцу, и лично завел меня в сени. Внутри было тепло, не пыльно и даже отчасти светло, хотя ни о каком уюте речи не шло: деревянная лавка, вбитые гвозди вместо вешалки, охапка сена в углу, на стене висит пила, моток веревки, небольшая кувалда, гвоздодер и рубанок. И тонкий аромат нагретой смолы, как в бане, а вместе с ним жар, мгновенно заставивший снять пуховой платок.

— И как вам не холодно без головного убора? — не утерпела я, оглядывая непокрытую голову соседа.

Мужчина безразлично пожал плечами, скинув на пол добычу.

— Лакеев нету, так что сама по еде шукай, — махнул он рукой вглубь дома. — На кухне чайник, в шкафу травяной сбор и кофе. Разберешься без нянек?

— Спасибо за гостеприимство, — действительно благодарно, но с легкой ехидцей кивнула я.

Егерь покосился на меня с сомнением, мол, не напортачу ли без слуг, и явно заколебался. Я успела скинуть шубу, оставшись в одном теплом верхнем платье, и даже приглядеть себе кожаные тапочки на манер домашней обуви эскимосов под задумчивым мужским взглядом. Тень мелькнула на гладком челе ледничего и пропала, словно ему не понравилось то, что пришло на ум. Тяжело вздохнув, как воспитатель детского сада под конец рабочего дня, лорд Браун пихнул пацана на выход и бросил мне через плечо:

— В морозном ларе халва кедровая, сладкая. Чтобы к моему возвращению половину съела, а то костлявая — ужас, чуть живот мне не продырявила, скелетина.

— Я не смею объедать вас, лорд, — мне неожиданно стало смешно.

Запястья Её величества и правда были тонюсенькие, как у недокормленной кошки, казалось, любая тяжесть их сломит. Как и щиколотки, и талия, и хрупкие плечи — под тремя юбками прятался заморыш, еще более тщедушный, чем виделось сначала. Тело королевы тонуло в ночной рубашке, могло прятаться за березу и почти не вытесняло воду из купальни. Лично меня такое положение вещей не устраивало хотя бы тем, что у леди Макмиллан были проблемы по женской части.

Да-да, худая цапля страдала нерегулярным циклом с восемнадцати лет, но упрямо игнорировала любые продукты с растительным и животным жиром. И если богатую шевелюру можно было поддерживать с помощью придворного целителя, то сбои в менструациях, прозрачную кожу и синюшные веки ни один лекарь побороть не в силах. Самое печальное, что, кажется, где-то маячила и проблема с либидо, которые Её величество списывала на мужа. Впрочем, в этом грязном белье Авроры я не копалась, а вот на еду налегала прилично. Но все одно — недостаточно.

— Цыц, — нахмурился лорд Браун. — Будешь спорить — всю съешь, и только попробуй плакать, что не лезет.

— Хорошо-хорошо. Подождите, господин, — спохватилась я. — Мы же к вам не просто так, а по делу. Не поделитесь ли добавочными номерами столичного дворца? В замке нашелся магофон.

— Где-то был справочник. Вернусь, поищу, — мужчины вышли за дверь, громко хлопнув ею напоследок.

Так-так, и как живет наш убежденный холостяк? Из сеней вела дверь в общий коридор, сразу расширившийся до общей гостиной. Здесь тоже было аскетично: пара старых кресел, камин, основательный, но некрашеный стол и шкафы с книгами. Ни картин, ни украшений, даже комнатных цветов и занавесок не нашлось. Зато были две одинаковые двери, одна из которых должна вести на кухню. Но какая?

— Упс, ошибочка вышла.

В рассеянном свете неприкрытого окна новая комната казалась особенно сонной, словно полной тишины и медлительности. Спальня с широкой кроватью и шкафом для одежды. Ого, даже зеркало есть! И ни пылинки, в отличие от королевского замка. Рядом с кроватью стоял стол, а сама постель застилалась пушистым синим пледом, к которому непроизвольно потянулась рука.

— Мягонько, — губы расплылись в улыбке.

Эх, Любаша, ты еще только на старости лет мужские пледы не щупала. Ну-ка, геть на кухню чай пить, пока не застукали и не обвинили в извращении.

А вот кашеварня от моей усадьбы отличалась в худшую сторону. Ни тебе магических конфорок, ни техники, только деревенская печь с ухватом и горшками, узкий стол на одного человека, холодильник и пара неструганных шкафчиков. К счастью, печь пыхала жаром, а в чайнике была вода, так что, пока он грелся, я сунула нос в буфет. Ага, яблоко-мелисса-ромашка, гибискус-барбарис-апельсин и целая банка молотого кофе с пакетиком бумажных фильтров. Живем!

— Вкусно, — изумились мы с внутренней Авророй, отрезав себе кусочек халвы.

Довольно свежее и ароматное лакомство приятно таяло во рту, отдаваясь ореховой ноткой на языке.

«Что, давно не ела такого жирно-сладкого?», — ехидно спросила я у королевы.

«Давно», — мозг обработал ощущение сожаления, иглой пронзившее сердце. Если память — это кусочек личности, то человеком Её величество была неоднозначным. И я сейчас даже не про измену, а про неплохую связь с подсознанием. Или это умение присуще всем магам? Вот, кстати, стихийной магией леди Макмиллан не особо увлекалась, разве что ритуалами, и немного разбиралась в целительстве на уровне «отличу оспу от комариных укусов». Впрочем, свои знания применяла исключительно в косметических целях и могла даже приготовить несколько полезных мазей и примочек, одной из которых регулярно сводила синяки с тазовых костей.

А вот будь она женщиной нормальной упитанности, и синяков бы не было.

— Ешь, как воробей, — недовольно прокомментировал Эдгар, вернувшись с улицы. В сенях послышалась возня и классические звуки веника об детский тулуп.

— Воробьи крошек не оставляют, — философски вздохнула я, смахнув бардак в мусорное ведро. — Чаю, кофе?

— Угощаешь? — подавился смешком егерь.

Вместо ответа я немного по-хозяйски достала две кружки, залила травяной сбор кипятком и подвинула табуретку, освободив место двум магам. В кухню тихо вошел слегка пришибленный жизнью Рон, бросая на ледничего напряженно-пугливые взгляды.

— Тётя Аврора, мне бы до уборной, — стыдливо прошептал он, подобравшись ближе.

— На улице за конюшней, — спокойно ответил хозяин, явив чудеса острого слуха. На мой недоуменный взгляд пояснил: — Струхнул малец слегка.

— Отчего?

— От настоящей магии. Преподал ему урок, как правильно колдовать в условиях неожиданного нападения и плохой видимости противника.

Душа предательски ухнула в пятки. Уж слишком самодовольно звучали слова безмятежного, как слон, лешего. А зная его скверный нрав…

— Цел, не кудахчи, — осадил меня Браун. — Так, повалял слегка по снегу, щит потренировал, даже воротничок ему не помял.

— А почему у него глаза по пять астров? — строго спросила я.

— Боится, что мстить буду, — крякнул егерь, помешивая чай. — За стужанку. Как увидал «Стопу йотуна», так сразу вообразил, что покараю. Оно ж не сразу вспоминается, что за мной титул — выгляжу деревня деревней, усадьба не барская, а как силу чуют… Все пацаны из одного теста. Да и взрослые тоже.

— А вы правда хотите кому-то из детей мстить?

— Тьфу на тебя, дурная, — он отмахнулся, как от пустяка. — Ты ж мне потом наверняка или глаза выцарапаешь, или хату спалишь за своих ягнят. Да и забавные они у тебя, гляди-ка.

Пошарив рукой по карманам, ледничий вынул небольшой и мокрый бумажный комок, бросив его на стол. Я развернула бумагу и вчиталась в кривые строчки, написанные углем.

«Я севодня добрый. Просто аставь на крельце банку с медовыми шышками и ухади в горы или пажилеешь».

— Так и знал, что вы, леди, здесь ради шишек. Не варенье варить, так набивать, как молодая козочка, — добродушно усмехнулся медведь.

Записку подбросили егерю в карман во время его предыдущего визита к нам. Почерк опознать не получилось, но явно не девочки-дворянки, у тех с грамотностью всё в порядке.

— Прошу прощения, — я небрежно сунула улику за пазуху, приняв невозмутимый вид. — Разберусь. Так что насчет добавочных номеров?

— А пойдемте-ка в гостиную, — неожиданно легко согласился Эдгар. — Мне бы тоже позвонить, узнать, когда приедет почта. Эх, давно я не рычал на канцелярских гиен.