Копье

Глава 4

Стедмен решил не возвращаться в агентство, так как ему был необходим отдых и время для раздумий.

Он был очень удивлен, подъезжая к дому, когда не увидел слоняющихся без дела репортеров, дожидающихся его в надежде на сенсационный материал. В итоге ему удалось спокойно вставить ключ в замок и открыть дверь. Он прошел прямо на кухню, приготовил себе большую порцию водки и вернулся в холл, к своему обычному месту отдыха. Он снял пиджак и тяжело опустился в кресло, прежде чем заметил темную фигуру в пальто, сидящую на диване.

– Доброе утро, мистер Стедмен. Можно я буду называть вас Гарри? Голос звучал грубовато, но при этом не был лишен смеси вежливости и непринужденности. Мужчина был огромных размеров, сплошная гора мускулов, покрытых слоями жира.

– Меня зовут Найгель Поуп, – представился он, протягивая Стедмену открытый бумажник. – Британская разведка, – добавил он извиняющимся тоном.

Стедмен едва взглянул на покрытую прозрачной пленкой его идентифификационную карточку в кожаном обрамлении и подумал, как они смогли так быстро выйти на Моссад.

Бумажник был закрыт и исчез во внутреннем кармане пиджака.

– Я сам служил там когда-то, может быть вы не знаете об этом.

Стедмен спокойно сидел в кресле и маленькими глотками пил свою водку.

– Но какая может быть связь между смертью моего партнера по бизнесу и секретной службой?

Поуп бросил на детектива укоряющий взгляд.

– А что, по-вашему, может быть общего между смертью миссис Уэт и спецслужбами Израиля?

– Как вы узнали об этом?

– Почему вы не рассказали полиции о связях вашего агентства с Моссад? – Этим встречным вопросом Поуп подводил определенную черту в их беседе.

– У нас нет с ними никаких связей! Я только сегодня утром узнал, что Мегги заключила договор с Моссад на обычное расследование! И я собирался сообщить об этом в полицию.

– Человек по имени Гольдблат посетил ваш офис и разговаривал, в частности, и с вами, около недели назад. Нам известно, что он агент Моссад.

– Он хотел, чтобы я занялся розысками их пропавшего агента по имени Барух Канаан, но я отказался от этой работы.

– Гарри, позвольте я сам расскажу вам, что нам известно о вас. Возможно, что таким образом нам удастся избежать пустой траты времени на протяжении нашей беседы.

С этими словами Поуп встал, на мгновенье прикрыл глаза, будто собираясь с мыслями, и начал свой рассказ, скоре похожий на лекцию для солидной аудитории.

– Вы родились в Чичестере в 1940 году, и ваша жизнь проходила самым обычным образом, пока не умер отец. Вам тогда было тринадцать лет. Ваша мать вторично вышла замуж, но взаимопонимания в этой семье уже не было, поэтому вы оставили дом и, выдавая себя за более старшего, несколько лет работали в различных лондонских ресторанах. В 1956 году вы, несмотря на молодость, пошли служить в армию, и, как молодой солдат, прошли подготовку в Бессингборне. – Поуп улыбнулся. – В возрасте девятнадцати лет вы уже служили в отрядах Королевской Военной Полиции, где получили определенную специализацию и стали более дисциплинированным и подтянутым. Иначе как бы вы дослужились там до капитана? Некоторое время вы служили в Германии и в Гонконге. В это время от тяжелой болезни умерла ваша мать.

Поуп вновь взглянул на детектива, как бы ища у него поддержки.

Стедмен кивнул, прикидывая в уме, сколько времени понадобилось этому толстяку, чтобы заучить все эти детали.

– Это было в 1959 году.

– В 1960, – поправил его детектив.

– Да, да. Тогда вам было двадцать лет, и прошло уже четыре года службы. – После паузы он продолжил: – В 1962 году вы женились на девушке немецкого происхождения, но, как оказалось, армейская жизнь не очень-то устраивала ее, и вскоре вы разошлись. В 1965 году вы поступили на службу в корпус разведки, и тут, как мне кажется, вы обрели себя. У вас было много самой разной работы, а в 1970 году вы были временно командированы в Израиль, большей частью для того, чтобы присматривать за их активностью в этом районе. Там вы пробыли достаточно долго.

– Два года, – на всякий случай подсказал ему Стедмен.

– Два года, два года. Как раз и остановимся на них. В это время вы познакомились с молодой сотрудницей их оперативного отдела по имени Лилла Канаан, сестрой того самого пропавшего здесь агента Моссад. Его звали Барух. Пока что все правильно? – Улыбка удовлетворения отразилась на его полном лице. Детектив по-прежнему молчал, и тогда Поуп продолжил.

– Вы познакомились с их семьей и часто проводили время в их доме. Я думаю, что израильская разведка еще в то время предлагала вам оставить Англию и перейти на службу к ним, в Моссад. Это было еще до того, как вы оказались невольным свидетелем кровавой драмы в аэропорту города Лод. – Он вновь вопросительно взглянул на Стедмена, но, как и в прошлый раз, поддержки не последовало. Пожав плечами, он помолчал, а затем заговорил вновь.

– Что именно повлияло на ваше возвращение туда, сейчас сказать трудно. Возможно, что трагедия в аэропорту, возможно что-то другое. Через несколько месяцев вы покинули армию и вернулись в Израиль, поступив на служу в Моссад. Это совпало с очередной волной создания «батальонов возмездия», получившей поддержку Голды Меир и генерала Цви Замира, возглавлявшего тогда один из отделов Моссад. Руководство израильских спецслужб прекрасно понимало, что ваши способности как нельзя лучше пригодятся им в этих новых операциях на «вражеской территории».

Таким образом, вы и ваша подруга Лилла вошли в один из таких батальонов под названием «Хеф». В вашу задачу входила подготовка прикрытия в разных странах для успешной работы теперь уже израильских террористов. Вы устанавливали связь, снимали сеть конспиративных квартир, обеспечивали документы и машины, не говоря уже об информации, необходимой для успешной работы каждой террористической группы. Ваше английское происхождение создавало идеальные условия для прикрытия, и Лилла была очень близка к европейскому типу женщин. Вы работали вместе, как муж и жена.

Нам точно известно о трех убийствах, совершенных с вашей помощью. Это были два террориста из ООП, скрывавшиеся в Риме. Они были разорваны на клочки в своем собственном «Мерседесе». Та же участь постигла и Мохаммеда Боди, одного из организаторов группы «Черный сентябрь». Он взлетел вместе со своим «Рено» в Париже.

Я не хочу сказать, что это дело непосредственно ваших рук, но вы и ваша подруга сделали очень многое, что обеспечило успех Алефу, убийце из вашей небольшой террористической группы. Кроме этих, были и другие дела, но мы не вполне уверены, что они были «ваши». Во всяком случае, вы не могли пожаловаться на отсутствие работы в то время.

Поуп присел, видимо желая дать отдых ногам, которые устали держать его грузное тело. Он задумчиво посмотрел на Стедмена, а затем сказал:

– Кроме подобных миссий, вы занимались еще и поставками оружия, используя свои старые армейские связи. Вы работали также в Институте Информации и Разведки. Нет сомнения, что они с большой неохотой отпустили вас.

Стедмен продолжал молча слушать. Он не был удивлен тем, что английская разведка имела всю эту информацию. Гораздо большее впечатление на него произвел тот факт, что память Поупа смогла вместить все эти данные и связать их в непрерывные цепочки событий. Но главным для него было растущее тревожное предчувствие, связанное непосредственно с целью появления в его доме этого человека.

– Если я не ошибаюсь, это был август, когда разразилась та известная вам трагедия. Тогда на Моссад впервые обрушился большой удар в виде моральной ответственности за смерть невинного человека в норвежском городе Лиллехаммер. Вся группа, участвовавшая в этой операции, была арестована. Вы и Лилли, по счастливой случайности, не были задействованы в ней. Вам в тот момент был нужен отдых после напряженной работы. Израильтяне полагали, что им, наконец-то, удалось обнаружить Али Хасан Салема, одного из главных организаторов кровавой бойни в Мюнхене во время Олимпиады. Но на самом деле они ошибались, и в Норвегии был убит случайный человек. Вам повезло, что вы не были там и вам не пришлось проводить время в норвежской тюрьме. Взрыв, произошедший в вашей брюссельской квартире, в результате которого вы сами пострадали, а девушка погибла, послужил, видимо, толчком к какому-то повороту во всей вашей работе.

Воспоминания, вызванные рассказом этого странного посетителя, внешне почти не проявлялись, но на самом деле они по-прежнему отнимали его жизненные силы.

Теперь Поуп продолжал, стараясь сокращать паузы.

– Когда вы восстановили свое здоровье, то следовало ожидать ярости и неистовства с вашей стороны. Во всяком случае, везде, где вы появлялись: в Париже, Риме, Осло, а также в Бенгази и в Бейруте, акты насилия резко активизировались. Даже военные действия в районе Йом-Капур в октябре того же года не обошлись без вашего участия. Но вот в январе 1974 все «встало».

Поуп откинулся на спинку кресла, сомкнул пальцы рук вокруг своего огромного живота и пристально посмотрел на детектива. Его взгляд был многозначительный и в то же время насмешливый.

– Почему вы оставили Моссад именно в это время, Гарри?

– Я думаю, у вас уже есть все ответы, – коротко бросил Стедмен.

– Не все, Гарри. У нас есть два предположения. Первое: что вы неожиданно устали от той ненависти и того насилия, которые окружали вас, и второе: что вы не окончательно порвали с этой организацией.

Стедмен удивленно поднял брови.

– Я поясню вторую мысль. Мы думаем, что, возможно, вы так или иначе все-таки связаны с Моссад. И вот вы вернулись в Англию и объединились с миссис Уэт в ее детективном агентстве. Вполне возможно, что это было всего лишь очередным новым прикрытием для вас.

– И это могло продолжаться в течение почти пяти лет? – с недоверием произнес Стедмен.

– »Законсервированные» агенты есть во многих организациях такого рода. Иногда этот срок доходит и до пятнадцати лет. Все зависит от той роли, которая отводится таким людям в общем стратегическом замысле.

Стедмен громко рассмеялся, но в самой ситуации, как он ее понимал, места для юмора просто не оставалось.

– Но почему вы считаете, что им удобней было разместить меня здесь? Ведь между Англией и Израилем не было и нет никаких действий.

– Но речь и не идет об открытой агрессии. Однако Израиль знает, что здесь может быть угроза для их разветвленной агентурной сети, которая направлена на другие страны. Учитывая широкую волну терроризма в последнее время, вполне понятно желание Израиля вести с ним борьбу на нейтральной территории других стран. Они не хотят сидеть и ждать, когда удары настигнут их в их собственном доме! Не кажется ли вам, что пришло время предложить мне чашку чая?

Стедмен был выбит из колеи этим неожиданным безобидным вопросом.

– Чай не помешал бы и вам, Гарри! Пить водку в такое время ужасно вредно, вы сами знаете это, – укоряюще заметил Поуп.

Стедмен поставил свой стакан прямо на ковер и встал. Ошеломленный, он медленно прошел на кухню.

– Какую пользу мог бы получить Моссад, если бы я работал на них в этой стране? – спросил он снизу, от дверей кухни, ожидая, пока закипит вода. Массивная фигура Поупа, казалось заполнила весь холл, когда он поднялся и, пройдя в направлении детектива, прислонился к стене.

– Достаточно было бы того, чтобы вы присматривали за общим ходом дел на «сцене», – с уверенностью ответил он. – Возможно, что вы могли бы присматривать и за торговлей оружием, и даже принимать участие в такого рода сделках.

– А зачем мне для этого нужно прикрытие?

– А удобство? Ведь чаще всего покупатель такого товара желает оставаться в тени, даже по отношению к продавцу. И тот, и другой привыкли действовать через посредников. Вот вы и были бы такой промежуточной связью.

Наконец чай был готов.

– Мне только с молоком и, пожалуйста, не надо сахара, Гарри. И обязательно приготовьте чашечку для себя, я вижу вам это просто необходимо.

Стедмен с двумя чашками появился в холле.

– Но у вас тут все-таки прохладно, – заметил Поуп, усаживаясь и кутаясь в пальто.

– Меня не было дома, – ответил Стедмен и добавил после паузы: – Как вам, видимо, хорошо известно. – Он вернулся на кухню и привел в действие центральное отопление. – Но все равно понадобится время, чтобы восстановилась нормальная температура, – сказал он, возвращаясь назад в холл и усаживаясь перед своим гостем. – Так вы действительно верите в это? – спросил он Поупа. – Я имею в виду мои связи с Институтом.

Поуп большими глотками пил чай, наблюдая за Стедменом поверх края чашки. После некоторого колебания он ответил:

– На самом деле нет, во всяком случае, я так считаю. Но это только мое личное мнение, нигде и ничем не подтвержденное. Мы не хотим никакой войны других наций на нашей территории, и поэтому мы постоянно наблюдаем за вами, Гарри, с момента вашего возвращения в Англию. Отсутствие же всякого рода подобной деятельности с вашей стороны вызвало, тем не менее, самые разные подозрения, включая и события последней недели.

– Но ведь это был первый мой контакт с людьми из Моссад за прошедшие пять лет!

– Пейте свой чай, Гарри, пока он не остыл.

Стедмен молча принялся за рекомендованное ему занятие, пока чашка не опустела.

– Хорошо, Поуп, – резко сказал он. – Мой партнер, который был для меня еще и просто другом, был убит. Меня всю ночь допрашивала полиция, мне пришлось многое привести в порядок в офисе, и я чувствую себя ужасно разбитым. Сейчас мне необходим хотя бы небольшой отдых. Поэтому давайте перейдем прямо к делу. Что вы хотите от меня?

– Почему вы ничего не сказали мне о визите к мистеру Гольдблату сегодня утром? – спокойно спросил Поуп.

Стедмен взорвался.

– Я хотел выбить его куриные мозги! За смерть Мегги!

– Это можно понять, Гарри.

– Я еще раз объяснил ему, что если я отказал ему на прошлой неделе, он не должен был впутывать Мегги в эту историю. Но они все-таки наняли ее!

– Да, нам это известно. Я беседовал сегодня с персоналом вашего агентства после того, как вы ушли. Ваша секретарша рассказала мне, что вы практически выставили мистера Гольдблата за дверь при первой же встречи с ним. Это можно рассматривать как внешнее действие, но не больше. Не забывайте, Гарри, что мое доверие к вам – это лишь доверие одного человека, но не более того. Мое личное доверие.

– Тогда какого же черта вам надо?

– Нам нужна небольшая помощь, – как можно мягче произнес толстяк.

– От меня? Но как и чем я могу помочь вам?

– Например, вы же хотите найти убийц вашего партнера, не так ли?

– Нет, я не хочу ввязываться в эту кровавую кашу!

Поуп удивленно взглянул на детектива.

– Но, дорогой мой! Гарри! То, что вы говорите – это же несерьезно.

– Послушайте меня, Поуп. Я видел достаточно убийств, совершенных по причине мести, и я устал от них. Это все ушло в прошлое, внутри меня все выгорело. Вы можете это понять?

– Но мисс Уэт была лишь невинной жертвой. Неужели вы так просто можете пройти мимо этого факта?

– Могу ли я?

– Мне кажется, что вы изо всех сил пытаетесь убедить в этом самого себя. Но это не сработает, Гарри, уверяю вас. У вас было пять лет чтобы уйти от подобных кровопусканий, пять лет для сдерживания внутри себя кипящего протеста против бессмысленных преступлений. Я думаю, что все это еще там, внутри вас. Смотрите, не сделайте ошибки.

– Ошибаетесь вы.

Поуп улыбнулся. Его улыбка была холодной и жестокой.

– Это не имеет значения. Вы уже готовы нам помочь, хотя и не признаетесь в этом.

Стедмен покачал головой, но великан остановил его, подняв руку.

– Только сначала выслушайте меня, – обратился он к детективу. – Вы сказали, что Гольдблат хотел всего лишь поручить вам розыски их пропавшего агента по имени Барух Канаан. Верно?

Стедмен кивнул.

– А как они объяснили вам причины его появления в Англии?

– Он должен был вступить в контакты с дельцами, занимающимися поставками оружия, чтобы попытаться разместить у них заказ для Израиля, – устало произнес Стедмен.

– И одним из таких дельцов был Эдвард Гант?

– Да. Но как вы узнали?

– Гант – это как раз тот человек, за которым мы наблюдаем уже долгое время. К несчастью, он является весьма влиятельным человеком, и его не так просто запугать.

– Израильтяне считают, что он оказывает поддержку палестинцам, продавая им оружие, а также обеспечивает соответствующую подготовку их людей по его применению.

– Да, он делает это. И, я думаю, достаточно давно.

– Вы знаете об этом? И не предпринимаете никаких мер?

– Мы ничего не можем сделать. Он никогда не был пойман за руку.

– И вы даже не пытались предупредить его?

Поуп усмехнулся.

– Он рассмеялся бы нам в лицо, Гарри. Он очень своеобразный человек, наш мистер Гант. Все, случившееся прошлой ночью, носит печать его маниакальной самонадеянности.

– Вы знаете, что он убил Мегги?

– У нас нет доказательств. В данный момент мы уже наложили запрет на информацию об этом убийстве, Гарри. С этого дня вас никто не будет беспокоить: ни полиция, ни репортеры.

– Но как...

– Это следовало сделать сразу же. Публикации и обсуждения в прессе никоим образом не устраивают нас. А скажите мне, не просил ли вас Гольдблат провести еще какие-нибудь расследования, кроме поисков пропавшего агента?

– Он хотел, чтобы я выискал любые факты, касающиеся деятельности Ганта, какие только смогу.

– И что они должны содержать?

– Доказательства его связи с террористами.

– И ничего больше?

Стедмен пожал плечами.

– Я полагаю – все, что мне удалось бы еще раздобыть.

Поуп глубоко вздохнул и сделал резкий выдох.

– Я не уверен, что ваш друг Гольдблат был до конца честен с вами, Гарри, – сказал он. – Действительно, израильтяне очень бы хотели представить нашему правительству материалы о подпольной деятельности Ганта, но их интересы идут гораздо дальше. – Великан сделал паузу и допил остатки холодного чая. Он поставил чашку и блюдце на ковер рядом с собой и вытер губы аккуратно сложенным платком, который достал из кармана пальто.

– Вы осознаете тот факт, Гарри, что в мире растет волна возрождения нацизма? Возможно, что этот факт и прошел мимо вас незамеченным, поскольку эти движения возникают под разными именами и имеют разные формы. Вы можете, конечно, убедить себя, что эти фанатики уже никогда не поднимутся во весь рост со времен последней мировой войны, и будете неправы. Эта раковая опухоль вновь начинает разъедать мир, вскормленная политической нестабильностью, бедностью и активностью разных форм терроризма. Группы, исповедующие такую идеологию, сейчас можно встретить почти во всех странах и, главное, все они каким-то образом получают деньги и оружие.

Стедмен настороженно взглянул в сторону Поупа.

– Гант?

– И в нашей стране, и в Америке есть несколько подобных организаций, самыми характерными из них являются Национальный Фронт в Англии и национал-социалистическая партия в Америке. Но за ними и в тени вокруг них есть и другие движения, как, например, Колонна 88 и различные группировки в поддержку Гитлера. И вряд ли нужно говорить вам, что все эти организации относятся враждебно к евреям. Мы почти уверены, что Гант является главой одной из самых мощных, но и самых скрытых организаций нацистского толка непосредственно в Англии, которая называется «Туле», или «Туле Гезельшафт».

– Так значит, Моссад поэтому интересуется Гантом, а не потому, что тот продает оружие террористам?

– Нет, нет. Я полагаю, что задействованы обе причины. Ведь эти две стороны как нельзя лучше дополняют и развивают друг друга.

– А к чему тогда эта история с Барухом?

– Потому что она правдива. Они хотели втянуть вас в эти поиски в расчете вызвать последующие действия со стороны своих противников. Ведь целью Баруха были не поиски фактов продажи оружия арабским террористам, он должен собрать как можно больше информации об этом обществе, «Туле», о «Туле Гезельшафт». И, кажется, он нашел слишком много.

– Так же, как и Мегги!

– Да, мы тоже склонны так думать. Только особый вид фанатизма мог создать такую когорту убийц, как они. Она должна была бы отыскать нечто важное, что они особенно тщательно охраняли от посторонних глаз.

Плечи детектива резко опустились.

– Боже мой, в наши дни, в наш век...

– Особенно, в наши дни и именно в наш век.

– Но почему же Гольдблат не рассказал мне всю эту историю? Почему он хотел отправить меня в подобную организацию, не сообщив ничего о ней?

– Может быть, он полагал, что вы будете в большей безопасности, если ничего не будете знать. Он хотел нанять вас для простой розыскной работы, не связывая ее ни с какими профашистскими движениями.

– Но это же не спасло Мегги?

– Не спасло, потому что они недооценили фанатичной преданности этой группы своему делу. Я могу даже предположить, что использование ее представлялось им еще более безопасным, нежели вас. Обо всем этом можно только сожалеть.

– Сожалеть? А что же вы сами намерены делать в таком случае?

– А что намерены делать вы, Гарри?

– Я? Но вы представляете службу разведки, которая так или иначе отвечает за безопасность. Это ваша работа – делать хоть что-нибудь с этим.

– А мы и будем делать это. С вашей помощью!

– Извините, я не хочу иметь ничего общего с такими делами.

– Хотите, я предложу вам выбор, Гарри? Тон собеседника оставался все в тех же рамках приятной любезности, но в словах появился зловещий смысл. – Мы можем заставить вас сделать это самыми разными способами. Для начала может подойти подозрение в шпионаже в пользу Израиля. Далее, несомненно, его можно будет объединить с подозрениями в убийстве...

– Убийство? Но вы не можете...

– Мы все можем, Гарри, и я еще раз прошу вас не делать ошибки. Мы заставим вас. – Теперь в словах гостя не оставалось и намека на былую любезность. – Мы, конечно, разрешим вам пользоваться вашим счетом, но в дальнейшем мы прикроем ваш бизнес здесь, и сделаем его невозможным в большинстве стран, куда бы вы вздумали переселиться. Силы порядка и закона, как вы знаете, сегодня очень тесно взаимодействуют во всем мире, Гарри. И это все в наших интересах.

– Сукин сын!

Толстяк подался вперед, упираясь локтями в колени, и приятная любезность вновь вернулась к нему.

– Послушайте, – заговорил он вкрадчиво и мягко, – ведь я знаю, что вы сопротивляетесь просто из чистого упрямства, даже внутри себя вы и признаетесь в полном банкротстве и капитуляции. Но посмотрите хорошенько на себя, я имею в виду, изнутри. Ведь вы хотите, чтобы убийцы вашего партнера заплатили за содеянное? Вы не можете сейчас не обращать внимания на это естественное чувство внутри вас. Вы старались подавить его в течение многих лет, но это вам плохо удалось. Вы сражались на стороне Израиля, потому что вам не нравился тот способ, каким эту страну пытались поставить на колени. Вы сражались, потому что ненавидели жертвы. И вы будете помогать нам не потому, что мы принуждаем вас к этому, а потому что вы сами этого хотите. Вы никогда не сможете побороть эти чувства, Гарри, вы только сможете лишь смягчить их на какое-то время.

И Стедмен понял, что толстяк был прав. Желание нанести ответный удар все еще не покинуло его. Сейчас он хотел, чтобы человек по имени Гант заплатил за смерть Мегги, как когда-то хотел, чтобы безымянные арабские террористы, заплатили за смерть Лиллы. Может быть тот шантаж, который использовал Поуп как-то и повлиял на него, но он отчетливо понимал, что решающим фактором все равно был тот старый накопившийся гнев, который он старался затушить внутри себя.

– Но почему вы выбрали меня? – спросил он. – Ведь вы могли найти более подготовленного для такой операции человека.

– Никто из наших людей не подходит для этого дела так, как вы, Гарри. Вы же понимаете, что вы – готовая связь, цепочка между Эдвардом Гантом и, теперь, нами. Это дает нам большие преимущества.

– Но я все-таки не понимаю, в чем может состоять именно моя помощь? Ведь Гант прекрасно знает, кто я такой, – вновь возразил детектив.

Поуп откинулся в кресле.

– Да, он знает кто вы такой, но в данный момент это не имеет значения. Он все равно будет продолжать игру.

– Игру? Вы считаете, что это всего лишь игра? – В голосе детектива чувствовалось недоверие.

– Для людей, подобных Ганту, все представляет игру. Он получает удовольствие от разного рода уверток и при этом наслаждается, проверяя свою хитрость на других.

– И что остановит его поступить со мной точно так же, как с Мегги?

– Практически ничто, за исключением того, что мы будем держать вас под постоянным наблюдением.

– Тогда я просто лопну от доверия.

Поуп коротко рассмеялся.

– Вы должны понимать, что при этом, как только он предпримет что-либо против вас, мы сможем тут же поймать его за руку, разве не так?

Толстяк рассмеялся еще раз, глядя на выражение лица Стедмена.

– Нет, нет, Гарри. Я даже не думаю, что наш мистер Гант отважится так скоро на новое убийство. Послушайте, что я еще хочу сказать. Мы нуждаемся в вашей помощи, потому что в воздухе уже что-то носится. Что-то должно произойти, а мы не знаем, что именно. Вы будете всего лишь небольшой частью этого наэлектризованного пространства, и любая информация, полученная от вас, дополнит пока несуществующую картину надвигающейся опасности.

– Теперь я чувствую себя в роли жертвенного козла.

– Не думайте об этом. Я уже сказал вам, что вы будете под постоянным наблюдением, и мы не допустим никаких неожиданностей. Нам бы очень хотелось, чтобы вы отправились к мистеру Гольдблату и сказали ему о том, что вы передумали. Что вы хотите, чтобы убийцы Мегги получили свое. Уверяю вас, он вам поверит, потому что нуждается в вас. Вы установите контакт с Гантом на той же самой основе: у вас есть клиент на покупку специальных видов оружия.

– А если он откажется разговаривать со мной?

– Он не откажется. Не забывайте, что он делец, и это не профессионально давать отказ перспективному клиенту без всякого обсуждения условий сделки. Он сам еще проявит к вам интерес, уверяю вас. Он очень самонадеянный человек.

Подберитесь поближе к нему. Возможно, что он пригласит вас на свою главную «игровую площадку», это его обычный прием. Постарайтесь увидеть там как можно больше, запоминайте все, что там происходит. Вот пока все, что вы должны сделать.

– Это все?

Поуп встал. Собственный вес принуждал его делать движения со значительными усилиями.

– Да, – вдруг произнес он, – один момент. Может быть, у вас будет время прочесть вот это. – Он взял в руки зеленоватую папку, на которую Стедмен раньше видимо просто не обратил внимания, и протянул ее детективу. – Боюсь, что там очень немного полезных сведений. Но все-таки кое-что вы можете там прочесть о нашем загадочном мистере Ганте. В частности, о его недавних делах с арабами. Но не потеряйте ее, хорошо?

Стедмен пристально, с подозрением посмотрел на него. Но это не принесло никаких результатов, и даже не повлияло на итог разговора.

– Теперь я оставляю вас, Гарри. Можете спокойно отдохнуть, – произнес Поуп, направляясь к двери, как будто не замечая, что его последние слова только усилили замешательство детектива.

– Еще одна маленькая безделица, Гарри, – уже на пороге вспомнил великан. – Вам когда-нибудь доводилось слышать о Хайлидж Ланс?