Конфайнмент

Эпилог

— Ну вот, теперь я действительно опоздала, — слегка потянувшись, Анна оторвалась от скомканных простыней и начала собирать разбросанную по комнате «униформу».

— Ерунда, успеешь, — улыбнулся Михаил, упёршись локтем в подушку и наблюдая за одевающейся красавицей.

— Ты на мне дыру протрёшь, — рассмеялась та, заметив его «оценивающий» взгляд. — Лучше отвернись. У нас до свадьбы так смотреть не положено.

— А всё остальное?

— А остальное по-разному, как получится, — гречанка показала язык и, поправив прическу, подошла к зеркалу. — Господи, ну и вид! Как я в таком на улице покажусь?

— Неправда. Вид у тебя просто шикарный.

— Ты думаешь? — задумчиво пробормотала девушка, придирчиво разглядывая себя и оправляя помятую юбку.

Через пару секунд, удовлетворившись наконец своим внешним видом, она вдруг весело хмыкнула и лукаво посмотрела на жениха:

— Слушай, Майк, а давай я не пойду сейчас на работу. Позвоню подруге, попрошу заменить, она не откажется. А мы с тобой возьмём в аренду машину, съездим в Пафос, я тебе покажу камень, где родилась Афродита. А?

— Да нет. Наверно, не стоит, — покачал головой мужчина. — У меня ведь сегодня тоже дела. Так что… хотелось бы, но не получится.

— Жаль, — Анна забросила на плечо сумку и тихо вздохнула. — Ладно. Тогда давай так. Сегодня я вернусь поздно, ты мне тогда завтра с утра позвони где-нибудь в десять-одиннадцать. Хорошо?

— Хорошо, только…

— Номер на телефоне записан. Только ты обязательно позвони, а то я умру от тоски.

— Позвоню обязательно.

— Да, совсем забыла. Будешь уходить, дверь входную захлопни. О’кей?

— О’кей.

— Ну, я тогда побежала.

— Беги. Под машину только не попади.

— Теперь ни-за-что.

Девушка чмокнула Михаила в щёку и, ещё раз оглядев себя в зеркале, быстро вышла из спальни. Через десяток секунд на улице щёлкнул замок. Хлопнула, закрываясь, калитка.

«Какая же она всё-таки… славная».

Улыбнувшись собственным мыслям, Смирнов встал и прошёлся по дому, прикидывая, как поступить. Обратный билет с «открытой» датой до Мюнхена лежал в гостиничном номере. В принципе, можно было бы задержаться здесь ещё на денёк — контейнер с закладкой требовалось передать куратору из кёльнской резидентуры в течение ближайших трёх суток. Времени, по любому, хватало. И на то, чтобы встретиться завтра с Анной, и на то, чтобы без проблем довести до конца свой этап операции…

Взгляд снова уткнулся в висящие на стене фотографии.

Штабс-капитан русской Добровольческой армии. Нескладная девчушка с косичками и архиепископ Макариос. Двое мужчин с автоматами…

В горле неожиданно запершило.

От накативших воспоминаний капитану стало не по себе. Он никогда не был, да и не мог быть в Смирне начала века, в Критских горах в 43-м, на крыше президентского дворца в Никосии…

И тем не менее он как наяву видел сейчас свинцовые воды залива и горящую набережную, мелькающие среди развалин каски немецких десантников, дымный след реактивной гранаты, устремившейся к замершему под пальмами БТРу… Как будто он там действительно был с теми, кто на фотографиях. Словно это он сам вылавливал из воды потерявшего маму парнишку, палил из трофейного МГ по штурмующим перевал фрицам, бил морды наглым британским «томми», подбивал из РПГ-2 вражеские бронемашины и закрывал от случайной пули юную Анну Смирну…

А ещё в памяти всплыли чьи-то слова, сказанные вроде недавно, но кем и при каких обстоятельствах — этого Михаил вспомнить так и не смог:

«Когда тебе придётся решать, что важнее — строго придерживаться инструкций или забить на них и поступить, как велят эмоции — не спеши. Прежде чем что-то решить, подумай, что в данный конкретный момент важнее именно для тебя и, возможно, кого-то ещё, близкого, чья судьба будет тебе небезразлична. И это вовсе не выбор между долгом и совестью. Выбирать, скорее всего, предстоит между прошлым и будущим…»

Капитан медленно провёл рукой по лицу. Ещё раз взглянул на пожелтевшие карточки. Замер, раздумывая. А затем, будто очнувшись от наваждения, сгрёб в охапку одежду и бросился к двери, потешно подпрыгивая на ходу, пытаясь попасть ногой в запутавшуюся штанину…

К автобусу он еле успел. Машина к остановке уже подъехала, скопившиеся на обочине люди входили в переднюю дверь. Анна в этой очереди была последней.

— Ань! Подожди!

Девушка вздрогнула и обернулась.

Подбежавший к ней Михаил схватил её за руку и коротко выдохнул:

— Не уезжай! Не надо!

— Но… — гречанка растерянно оглянулась.

— Кири́а[32], мы отъезжаем! — донеслось из автобуса.

— Мы остаёмся! — махнул рукой Михаил.

Дверца закрылась, автобус тронулся с места.

Проводив его взглядом, Анна повернулась к мужчине:

— Но ты же ведь говорил, у тебя дела.

— К чёрту дела! — ничего и никого не стесняясь, Смирнов притянул к себе девушку и тихо проговорил. — Просто, когда ты ушла, я понял, что провести этот день… В общем, если я проведу его без тебя, то просто умру.

— Только один день? — прошептала красавица.

— Не только. Я бы хотел… хотел, чтобы он растянулся для нас… на целую жизнь…

Они стояли, обнявшись, у самого края дороги.

Мимо пролетали машины.

Мужчина и женщина не обращали на них никакого внимания.

За бурой грядой холмов сверкало синее море.

Ему было всё равно.

Людские проблемы стихию не волновали.

Выбирать за людей она не могла.

Выбор, как жить, люди делали сами …