Колыбельная для бронехода

24. Бронеходчики и церковные мыши

На ужин — консервированный тулокк с тушенкой, все равно что бобы с тушенкой, но слегка вкуснее, хоть и на любителя. Бывало, конечно, и похуже, но это дело уже немного поднадоело даже мне. Хотя тулокк был назван «даром вселенной» за то, что его можно культивировать везде и получать обильные урожаи там, где хрен вообще вырастишь что-то иное, я таким дарам не очень рад. Нет спору, тулокк стал важным фактором, позволившим покончить с голодом практически повсеместно, только вот порой такая диета надоедает.

— А что, больше ничего, кроме тулокка с тушенкой, нету? — спросил я у парня, который принес нам ужин.

Тот развел руками: питаемся по-походному. Само собой, что сублимированными пайками партизан никто не снабжает.

— Эх, на войне как на войне, — вздохнул я и принялся за еду.

— Должно быть, военные лишения особенно сильны в контрасте с жизнью, которую ведут самые богатые бронеходчики вне войны? — полюбопытствовал Густаво, вскрывая свою банку.

Я проглотил порцию и заметил:

— Да вот лишения лишениям рознь. Рационы полевого питания для бронеходчиков вообще-то очень даже хороши, вполне на трехзвездочный ресторан потянут. Ну это у нас, в Содружестве. Рейховские пайки и того получше будут, а военные повара, которые обслуживают германских бронеходчиков, зачастую получше тех, которые работают в дорогих ресторанах.

— Германские бронеходчики богаче, чем бронеходчики Содружества?

Я хмыкнул.

— Густаво, ну что ты заладил про богатство? Бронеходчики в своей массе зачастую беднее других военных. Вот те, которые выходят в отставку, часто богатеют, это да, но вот лично я немногим богаче церковной мыши. У меня на счету осталось где-то стандартов двести, полагаю.

От такого откровения брови Густаво поползли вверх, а сидящая рядом с ним Сабрина просто замерла, забыв жевать.

— Да ладно?! А говорят, что у бронеходчиков астрономические зарплаты!

Я меланхолично доработал челюстями очередную порцию и пожал плечами.

— Ну зарплаты большие, да. Только это все замануха для новичков, потому что бронеходчиков мало волнуют деньги. Честно, я даже не знаю точно, какая у меня зарплата. За последние четыре года ни разу не интересовался. Деньги, которые оказываются у меня на счету, спускаю быстро и не считая. Частью на себя, частью на других. Так-то они мне и не нужны особо, я ведь не плачу ни в отелях, ни в ресторанах, разве только чаевые официантам дать. Все бронеходчики так делают. У кого есть семья — что-то семье, а что себе — то спускается очень быстро. Бронеходчики не делают сбережений на завтрашний день, потому что он для них может и не настать.

— Вот уж никогда бы не подумал, — признался Густаво. — Мне всегда казалось, что заманить на такую опасную профессию можно только очень большими деньгами…

Я быстро доел, облизал ложку и бросил банку в ящик для мусора.

— В принципе, так оно, да не совсем. Все бронеходчики делятся на две категории, из которых первая вообще не считается бронеходчиками. Это такие, одноразовые чуваки, которые служат по принципу «день за год», им один день боевых действий засчитывается за год выслуги. Повоевал двадцать дней и не сыграл в ящик — потом всю жизнь работать уже не нужно. Но их держат так, для массовки, чтобы говорить «у нас тысяча бронеходчиков!!!». Хотя на деле их пара сотен… ну, в смысле, пара сотен таких, как я. Настоящих бронеходчиков. И вот для меня и таких как я деньги утратили значение еще до того, как мы стали настоящими бронеходчиками.

— Как так-то?!

Я подложил руки под голову и принялся слегка раскачиваться в гамаке.

— В общем, объясняю, как все устроено. Понимаешь, чтобы заманить человека в бронеходчики, нужно предложить ему что-то ценное. Что-то, что он может понять. Большая сумма денег — это понятно и просто. Ты можешь заранее подсчитать, что на них купишь. Но каково на самом деле быть бронеходчиком, заранее представить нельзя. Потому предлагают поначалу деньги и минимальный контракт — «день за год». И поначалу почти каждый думает, что он только отслужит двадцать боевых дней и больше до конца жизни не будет работать… А как только ты соглашаешься — тебе открывается истинное положение дел, и деньги внезапно становятся ерундой. Вот смотри, в первый же день после совершеннолетия я подал документы в бронеходное училище и сдал тест, а уже в обед был принят. И ближе к вечеру того же дня в моем родном городке в самое рейтинговое время по всем каналам экстренные новости о том, что славный парень Кирин Ковач принят в бронеходчики. Все, я уже знаменитость, самый известный человек, пусть и в масштабах города на пятьдесят тысяч населения. И эта новость подана так, как будто одно лишь попадание в бронеходное училище — это трындец какое достижение, словно лишь избранные могут туда попасть. А между тем единственный тест, который мне пришлось сдать — психологический, по которому определяют, есть ли у меня воля к борьбе и получится ли из меня боец. Его сдаст любой, кто не идет в бронеходчики как на заклание, только чтобы семья получила большую пенсию. Но — я уже все равно что герой, без пяти минут самый знаменитый уроженец города. Вечером того же дня мне позвонила девушка, которая за полгода до того довольно жестко отшила меня, посчитав, что посредственный я для нее плохая пара, и прозрачно намекнула, что готова провести с таким замечательным мной ночь. Ясен пень, я не отказал себе в удовольствии послать ее к чертовой матери. Причем не в ущерб себе, так как в тот момент уже находился в постели у другой девчонки, получше первой, о которой даже и не мечтал до того. Вот так ничем не примечательный Кирин стал первым парнем в городе, просто потому, что его приняли в бронеходчики. За один день из посредственности в альфачи. Деньги, говоришь? Уже за одну возможность объяснить заносчивой красотке, как сильно она ошиблась, отшив меня, я бы бросился в огонь и воду. О том, что я чувствовал себя просто королем города, уже молчу. Но наперед я не мог бы себе этого представить. Это можно сравнить только с тем, как если бы прямо сейчас сюда вошли послы, надели тебе на голову корону, провозгласили своим королем и увезли куда-то, где тебе предстоит царствовать.

— Даже не представлял себе, что у вас так, — признался Густаво. — Мне-то известно, что на больших мирах нравы посвободней, но чтоб до такой степени… Бронеходчиков так все обожают, что любая девица готова под них лечь?

Я пожал плечами.

— С их стороны — и той, с которой я переспал в тот вечер, и той, которая запоздало пыталась — это была сознательная покупка лотерейного билета с очень большим призом, ну или попытка купить. Ведь, в теории, у первой красавицы школы были очень хорошие шансы на длительные отношения или даже замужество. Так думала и она, и я сам. Половина девушек мечтает выйти замуж за бронеходчика и получить в придачу к замечательному мужу еще и кучу всяких бонусов, недостижимых для простой девушки иным способом. Ты вообще в курсе, что любая женщина, с которой я несколько раз появляюсь на людях, становится знаменитой в масштабах как минимум Содружества?

— Ну это теперь, оно и понятно, ты же сам знаменитость первой величины.