Колыбельная для бронехода

17. Бой

Разведка сообщила состав колонны: двенадцать грузовиков в середине, шесть бронемашин с солдатами во главе колонны, причем две оборудованы сканерами мин, две — пулеметами. Замыкают четыре бронехода и еще две бронемашины. Скорость невысокая — сорок в час: она и не может быть выше, потому что сканеры мин точно древние и сканируют максимум метра на три перед машиной. Ну и «мародеры», двигающиеся на своих собственных гусеницах, вмонтированных в подошвы, тоже больше не развивают.

Я прикинул расклад: до пятидесяти солдат в машинах, при них четыре крупнокалиберных пулемета — и все. У них-то могут быть противотанковые средства, если чисто теоретически, но на практике сильно вряд ли: Саламанке невыгодно попадание оружия, эффективного против бронехода, в руки повстанцев, а на случай появления бронехода он послал аж четыре своих. С другой стороны, раз их так много, то угрозу диктатор явно воспринял всерьез.

На моей стороне — восемьдесят повстанцев и шесть ручных пулеметов. То есть, по людям силы примерно равные, если считать, что правительственная армия немного лучше по качеству личного состава. Плюс в лесу заложены взрывные заряды и команда взрывников не входит в боевой отряд, их задача остановить противника, если атака провалится и враг начнет преследование. Но это вряд ли, потому что бронеходчики Саламанки будут опасаться снова наскочить на мины.

Что до бронеходов — я один против четверых, но на моей стороне эффект внезапности, плюс есть возможность отступить в лес.

— У нас готово, — затрещала рация голосом Кастильо, — мы перекрыли дорогу впереди и сзади.

— Вас понял, приступаем.

Так, появление машин штатских исключено, можно разгуляться на полную.

Вот гул приближается. Смотрю в сторону дороги в тепловизор и вижу только мелькающие сквозь густые заросли кустарника белые пятна: это едет автотранспорт. Меня же с дороги не видно, потому что бронеход в режиме покоя не производит тепла. Ну, пора.

Я двинул вперед рычаг и пополз вперед на гусеницах, благо, выезд из зарослей на дорогу ровный, место специально выбрали такое. Выезжаю из кустов на скорости в тридцать с гаком, в режиме, оптимальном для стрельбы на ходу, в двадцати метрах позади последней автомашины, и жму гашетку.

Бронемашина, способная выдержать максимум обстрел из ручного стрелкового оружия, но никак не бронеходного, буквально взрывается ярким странным пламенем, не багрово-пурпурным, а красным, и выбрасывает столб черного дыма. Дым в данном случае мне на руку, потому что заслоняет обзор противнику, а я легко поражаю и второй броневик даже сквозь дым и пламя и поднимаю автомат выше и чуть в сторону, не отпуская гашетку. На все ушло две секунды.

Мне не нужно видеть противника, я просто стреляю сквозь дым. Враг занимает всю правую полосу, справа у него лес, слева — чистая встречная полоса, а я просто стреляю в огонь, не прекращая движение вперед, то есть поперек дороги.

Мастерство — сила, особенно смешанная с удачей. Мой расчет в том, что идущий последним бронеход идет «на автомате» в режиме следования за своим ведущим, а его пилот обозревает заднюю полусферу, а его ведущий ведет их обоих в строю. В тот момент, когда появляюсь я, замыкающий орет что-то в радиоканал и начинает разворачиваться, но его ведущий теряет примерно две секунды, которые проходят между тем моментом, когда замыкающий видит меня, и тем, когда ведущий осмысливает вопль своего ведомого. Но я за эти две секунды успеваю пройтись длинной очередью по двум машинам, по ведомому — и в самом конце по ведущему. И если мне немного повезет, то ведущему я попаду в спину, где самая тонкая броня.

И, в общем, мне повезло, ровно настолько, чтобы расчет оправдался и на пути моего мастерства не встало никакое непредвиденное препятствие. И хотя «мародеры» очень редко вот так сразу взрываются от попадания бронебойной пули или двух, но иногда такое случается, что и произошло.

Грохнуло будь здоров, с клубами пурпурного пламени и брызгами горящей ПКЖ.

Как только третий бронеход в строю взорвался, на меня из дыма и пламени выкатился, стреляя прямо вперед перед собой, пылающий замыкающий. Но я уже укатываюсь с дороги в заросли на другой стороне, замыкающий проносится мимо по прямой, не разбирая дороги. Горит на самом деле не бронеход, а полимерно-кольцевая жидкость из взорвавшегося бака его ведущего, но пилот явно в шоке и растерянности.

Стреляю в него сбоку и чуть вдогон. Его левая рука, держащая цевье оружия, вытянута немного вперед, что открывает бок корпуса. Именно там, под руками, у «Мародера» самая тонкая броня кабины водителя, поразить эту уязвимую часть с такой короткой дистанции труда не составило. Кажется, пилот готов, металлические руки взмахивают по воле агонизирующего мозга, но бронеход продолжает катиться вперед на автоходе.

Оказываюсь в лесу и перехожу на бег, перезаряжаясь на ходу. Лес горит, да так, что прямо на глазах исчезает растительность: с ПКЖ шутки плохи.

В наушниках крики и хаос: мало намалевать эмблему на машинах и повязать на руки повязки, чтобы стать настоящими солдатами. Вчерашние шахтеры и фермеры галдят и матерятся, никакого порядка, и я даже не могу уловить, как там у них обстоят дела с головными машинами. Ладно, хрен с ними, у меня еще два противника.

Когда я выскочил обратно на дорогу, оказалось, что последняя пара приняла довольно правильное решение и стали спина к спине, при этом один развернулся налево и вел огонь по моему отряду, а второй повернулся примерно в ту сторону, откуда появился из огня и дыма я.

Я опередил противника и начал стрелять первым, он ответил почти сразу. Неопытный новичок, он принялся бить в геометрический центр цели, то бишь в нагрудную броню, где она самая толстая и «тринадцаткой» не берется, даже подкалиберными в упор. Я всадил несколько коротких очередей в правую руку противника, чуть пониже наплечника, и почти что оторвал ее, затем чуть сместился в сторону и перенес огонь на того, что стрелял по моему отряду. Но он успел каким-то образом развернуться и принял мой огонь на левую руку и нагрудник, причем с доворотом.

Как раз в этот момент у меня снова кончился магазин. Бросаю оружие и несусь вперед. Проскакиваю мимо первого, который как раз пытается достать левой рукой из-за спины запасное оружие, и точным ударом ломаю автомат второго ударом по затвору. Быстрый размен ударами, а потом я отрываю ему поврежденную левую руку и сбиваю с ног.

Разворот к первому. Он уже достал укороченный автомат, но я хватаю его за руку, не давая навестись на меня, а сам выхватываю левой свой запасник и стреляю во второго, который как раз пытался подняться и уже сидел на асфальте. Поскольку я стреляю сверху вниз, то мои пули легко находят слабое место рядом с бронекуполом кабины. Перебита подача ПКЖ к его единственной руке, бронеход вспыхивает. Разворачиваюсь к последнему, который пытается вырвать свою руку из моей, роняю оружие и четким ударом ломаю плечевой сустав, почти вырвав руку, после чего отнимаю его «запаску» из уже безвольных пальцев.

Один взгляд вдоль колонны — и мой взгляд успевает зацепить скрывающуюся за поворотом бронемашину.

— Докладывайте! — ору в рацию.

— Головные броневики удрали, бросили грузовики и просто смылись! — орет в ответ Хуан, перекрикивая шум и гам.

— Вылезай, — скомандовал я через динамик внешней связи последнему противнику, уже лишенному рук.

Как раз в этот момент его горящий напарник взорвался изнутри, да так, что бронекупол кабины сорвался и улетел ввысь метров на десять.

Ну, победа. С почином меня.