Коллективное сознательное

Глава двадцать четвертая

УАЗ припарковался за два квартала от фонда. Герман остался в машине для подстраховки. Вадим и Клава выглядели как вполне респектабельная бизнес-пара, желающая помочь бедным детям бедных сталкеров. Они важно подошли к цели по усеянному желтыми листьями тротуару. Фонд находился на первом этаже обычного жилого дома, в арендованной двухкомнатной квартире, приукрашенной евроремонтом до приличного вида.

— Мы бы хотели поговорить с вашим директором, — предупредила вопрос секретарши Клава.

— По какому вопросу? — Секретарша была вышколена и слегка нагловата. — Вы записывались?

— Мы хотим сделать взнос в ваш фонд, — ответила Клава и протянула изготовленную для этого случая визитку. — Я надеюсь, для этого нет необходимости стоять в очереди?

— Одну минутку.

Сразу посветлев лицом, девица воодушевленно упорхнула в глубь офиса.

— Владимир Константинович ждет вас, — с возрастающей любезностью сообщила секретарша через несколько секунд. — Кофе желаете? Или чай?

— Нет, спасибо, мы же по делу, — ответил Вадим с видом невероятно занятого бизнесмена.

Кабинет директора фонда, как было написано на двери, был обставлен скромно, по-спартански, без особых кожано-диванных изысков и шедевров аудиовизуальной техники. Однако в этом аскетизме угадывался строгий стиль хозяина и его любовь к очень качественной мебели.

— Очень, очень рад, — с запредельной искренностью на породистом лице произнес Владимир Константинович, встречая посетителей прямо на пороге кабинета. — Садитесь, пожалуйста!

— Мы очень заинтересовались вашим фондом, тем более что наша кампания всегда была известна своей благотворительной деятельностью, — начал Вадим отрепетированную речь. — Поэтому мы и пришли к вам.

— Да-да! Я много наслышан о вашей фирме. — Хозяин кабинета незаметно глянул на визитку, которую держал в руках. — Господин Нечаев. Ваша кампания «PrintProsto» — это известный помощник обездоленных.

— Мы бы хотели сначала узнать о целях вашего фонда, ну и об условиях спонсирования. — Клава достала из модной сумочки записную книжку в обложке с инкрустацией и приготовилась записывать.

— Конечно-конечно, секундочку. — Директор нажал кнопку селектора. — Юленька, принесите нам пару рекламных комплектов.

— Нет, мы бы хотели от вас услышать. — Вадим поморщился.

— Конечно, просто рекламный набор нашего фонда носит еще характер сувенирного, это наш презент вам вне зависимости от вашего окончательного решения. А позвольте поинтересоваться, откуда вы о нас узнали? — Задав вопрос, директор состроил такое подобострастное лицо, что сразу стало ясно — ему ничего, кроме денег, от посетителей не нужно.

— О, совершенно случайно, в школе у сынишки вас… э… пропагандировали, — ответил Малахов.

Юля принесла две сумки из дорогой кожи, внутри которых, кроме уже знакомого буклетика с рассказами о фонде, находились еще авторучки «Паркер» с логотипом фонда, пресс-папье в виде сталкера, разрывающего пасть монстру, зажим для денег в форме винтовки СВД и маленький настольный макет противогаза, обильно украшенный стразами.

«Опять стразы, — мелькнуло в голове у Малахова. — Они тут все на них повелись».

— Вот вам на память, — повторил Владимир Константинович. — А на словах я могу вкратце рассказать о нашем фонде. Мы организовались совсем недавно. Дело в том, что инициативная группа ветеранов Зоны, не сталкеров, а тех, кто был там, так скажем, непрофессионально, пыталась каким-то образом помочь сталкерам, которые, так скажем, ушли на покой. Но мы столкнулись с их активным сопротивлением.

— В каком смысле сопротивлением? — удивилась Клава.

— Ну, они такие гордые, считают, что сами со всем справятся. Но не всегда так бывает. Во-первых, накопив определенные активы фонда, мы сможем организовать что-то вроде дома ветеранов Зоны или коттедж-таун для сталкеров. Чтобы они жили вместе. Во-вторых, мы, заслужив подобным образом доверие с их стороны, всегда сможем выявлять уже официально адреса и имена новых, только вернувшихся из Зоны сталкеров. И как апофеоз нашей деятельности — это создание клиник для сталкеров, где бы они смогли наблюдаться. Клиники с особым персоналом, готовым к работе с таким контингентом пациентов. — Владимир Константинович так увлекся рассказом о светлом будущем сталкеров, будто сам в него поверил. Его глаза сверкали, как стразы, на щеках выступил румянец.

— Да, планы грандиозные. — Вадим вложил в голос весь восторг, который смог изобразить. — Но ведь это большие деньги. Фонду будет непросто скопить такие активы.

— Мы никогда не собирались идти простым путем, — слегка пафосно сказал директор фонда, все еще не успокоившись после своей пламенной речи.

— Ваши усилия могут вызвать только восхищение, — кивнула Клава. — Мы тут можем говорить открыто? Нам бы хотелось обсудить финансовые моменты нашего участия в вашем, прямо скажу, замечательном проекте.

— Конечно-конечно, — поспешил ответить директор.

— Мы вынуждены будем провести некоторую операцию с ценными вложениями, и у нас нет никакого желания, чтобы эту куплю-продажу ассоциировали с нами. Поэтому мы можем оформить этот предмет как подарок фонду, ну а вы…

— Сколько вы хотите отката? — совершенно не смущаясь, спросил Владимир Константинович.

— Восемьдесят процентов продажной цены, — немедленно ответила Клава.

— А о каких суммах может идти речь? — В глазах директора сверкнул хищный огонек.

— Мы собираемся продать вот этот предмет. — Вадим достал из кармана продолговатый сверток из мягкой кожи и положил его на стол.

— Разрешите взглянуть, — вежливо поинтересовался Владимир Константинович и протянул руку.

— Сделайте одолжение, — кивнул Вадим.

Хозяин офиса осторожно развернул кожу. Внутри была та самая платиновая кость, усыпанная бриллиантами. Высший символ власти энампов.

Владимир Константинович изменился в лице, хотя и постарался это скрыть, и немедленно завернул вещь обратно.

— Да, мы согласны. Я уверен, мы договоримся. Можно подписывать договор немедленно. У меня, я думаю, даже найдется покупатель. — Директор стал перебирать бумаги на столе, словно хотел найти там уже подготовленный договор.

— Ну и отлично! Хотя, конечно, вы понимаете, мы в таких сделках доверяем своим покупателям, но если с вашей стороны будет аргументированное предложение… — Вадим спрятал драгоценность в карман. — Тогда давайте встретимся завтра.

— Да, я даже могу, наверное, привести покупателя на встречу. — Директор выглядел очень возбужденным. — А скажите, какая история у этого предмета?

— Вы хотите узнать, откуда он у нас? — Вадим внимательно смотрел на Владимира Константиновича. — Из Зоны.

— Из Зоны? Это очень интересно. — Директор разве что не всплеснул ладонями от восторга.

— Да, вы же сами говорили, что в Зоне не только сталкеры бывали, но и люди, которые выполняли там некоторые деликатные операции. Вот из одной из таких миссий мы и получили этот предмет. Но это не артефакт Зоны. Просто ювелирное изделие. Какая-то древняя реликвия, я порылся в литературе, ее происхождение скрыто в глубине веков. Мы продаем ее для улучшения нашего финансового положения. У нас еще много осталось старинных реликвий. Мы в них свой капитал вкладываем. Я как-нибудь покажу вам наш, так сказать, музей-депозитарий, там есть очень интересные вещи, один «Голос тьмы» чего стоит.

— Тогда до завтра? Приходите утром, как сейчас, пока мало посетителей. — Владимир Константинович был сама любезность, при этом его пальцы заметно подрагивали.

— Ну, что? — Герман дождался, пока Клава с Вадимом устроятся на своих местах в машине. — В офисе после вашего ухода такая бурная деятельность началась.

— Ты о чем? — спросил Вадим. — Что ты имеешь в виду под бурной деятельностью?

— Ну, первое, что необходимо отметить, это то, что этот самый Владимир Константинович Славомирский стал немедленно звонить, — витиевато начал Герман.

— Клава, ты нормально повесила «жучки»?

— Обижаешь, — фыркнула Клавдия. — Когда этот тип увидел твою косточку, то у него в офисе можно было слоников поставить, не только «жучков». Он же ничего не видел и не слышал. Только на бриллианты и таращился.

— А что за звонки? — повернулся Вадим к Герману.

— Слушайте. — Герман включил запись.

Голос Славомирского дрожал:

— Госпожа, у меня срочное сообщение. Ко мне приходил человек и показал мне символ Ордена! Брил…

— Да, платиновая кость. Сказал, что из Зоны. Что они ее в Зоне добыли.

— Да. С камеры наблюдения? Есть, конечно. Да, сейчас вам перешлем.

— Он завтра придет опять. Он его хочет продать. И еще он сказал, что у него есть «Голос тьмы».

— Да. Я это сразу понял. Какой инвестор? Да, мы приготовимся. Да, госпожа, не подведем.

— Ну и что мы на все это скажем? — спросил Герман, глядя на товарищей.

— То, что мы таки попали куда надо. — Вадим похлопал ладонью по карману, где лежала кость. — Теперь надо подумать, что делать завтра.

— Вот только мы не учли, что они будут записывать нас на видео. Это неудачно вышло. И теперь совершенно очевидно, что у нас все идет по другому сценарию. Мы раскрыты. — Клава завела мотор «Сталкера». — Гера, ты камеры наблюдения повесил? Наши?

— Естественно, вот картинка, мы как раз отъезжаем. — Тельбиз ткнул пальцем в монитор.

— Ну, хоть что-то удачно, — мрачно произнес Вадим. — А то, что они, можно сказать, нас раскрыли, это хорошо. Я привык драться в открытую.

Малахов на секунду замолчал, глянул в окно, потом, улыбнувшись как-то грустно и странно, — на Клаву.

— Вот, Гера, а почему ты не сделал им прослушку? Гадать теперь, с какой такой госпожой говорил этот самый директор фонда? — спросил Вадим.

У него был слегка растерянный вид, словно он только что думал о чем-то другом.

— Понимаешь, — Герман почему-то говорил, с трудом подбирая слова, — я не хочу тебя смущать, но все-таки четыре года твоего отсутствия сказываются. Ведь нашему Центру строго ограничили круг деятельности. И прослушивание телефона теперь для нас — должностное преступление. И не только для нас. Для полиции тоже и вообще, наверное, даже для разведки. Но мне кажется, что и другими методами мы сможем держать ситуацию под контролем. Делов-то — накрыть какую-то клоунскую контору.

— Да, клоунскую… — Малахов на секунду замолчал, вспоминая свою первую встречу в Зоне с рождающимся высшим вампиром, когда казалось, весь мир сгорит в адском огне.

— Вадим, ну давай эту необходимость, установление прослушки, оставим на крайний случай. У нас же теперь все аппаратно защищено. Любой телефон взвоет, когда поймет, что от него сигнал идет в две точки сразу. Чипы теперь даже в каждом таксофоне стоят. — Герман достал из кармана свой сотовый и потряс им в сердцах.

— Ладно, — кивнул Вадим, соглашаясь с Тимуром. — По приезду сразу идем к Лазненко, надо готовиться к решающей операции.

Шеф Центра принял Малахова незамедлительно и внимательно выслушал его рассказ.

Лазненко сразу ничего не сказал, только открыл ящик стола и достал пачку сигарет. Они с Вадимом закурили, все так же молча. Генерал пытался осмыслить происходящее и не спешил с решением. Потом неожиданно спросил:

— И что ты предлагаешь?

— Я думаю, что нужно завтра прийти к ним и попытаться этого самого покупателя взять в оборот. Может, так удастся выйти на само логово, — решительно ответил Малахов.

— Это рискованно. Они могут тебе голову проломить — и все. Ты же им не просто драгоценность предлагаешь, а основу основ существования их Ордена. — Лазненко открыл коробочку с лакричными конфетками, которая всегда стояла на его столе. — Не хочешь?

— Нет, спасибо. — Вадим улыбнулся. — Ну, я сказал, что у нас есть еще и второй артефакт. Он им нужен, может быть, еще больше, чем «Кость Канцлера». Вот это и будет наживка.

— Наживкой будешь ты! А в тебе будет крючок в виде этого вашего артефакта… И может, поклевка такая будет, что наживку сожрут, а крючок выплюнут. — Лазненко положил конфетку на язык и проглотил. — Ладно, готовьте операцию на завтра. И группу поддержки возьмите. Полное вооружение. Я предупрежу все ведомства, чтобы завтра вокруг этого офиса муха лишняя не пролетела. — Несмотря на согласие, идея генералу не очень понравилась.

В кабинете Вадима ждали очередные неожиданные новости. Тимур и Байкалов просили срочно выйти с ними на связь, а еще лучше — приехать к ним немедленно. Через несколько минут «Сталкер», накрутивший по Москве лишних километров из-за вечных пробок, несся к дачному кооперативу.

— Они сначала со мной связались, сказали, что провели очень интересную ночь, и хотели все рассказать. Но как-то мне было немножко стремно обсуждать детали нашей работы, доверившись сети, — рассказывал Тельбиз, не отрываясь от своего планшетника. — Так что я сказал им, что мы скоро будем.

— Хорошо, Гера, только можешь ты мне дать полную связь с диспетчерской Центра? Надо на завтра нам поддержку организовать. Лазненко приказал без взвода поддержки не соваться. Мне этим сейчас и придется заняться.

Все оставшееся время до бункера Вадим общался по телефону с силовыми структурами Центра, которые еще не совсем восстановились в полном объеме. Но к тому времени, как УАЗ подкатил к шлагбауму кооператива, детали были обговорены, операция была полностью согласована. На завтра к десяти часам утра все было готово.

Ночь у Тимура с Баем и вправду была не самой спокойной. Боги, казалось, сошли с ума. Мало того что тучи комаров рвались к бункеру с артефактом, так постоянно из леса доносились стенания, словно неведомые монстры устроили домику осаду. Не говоря уже о визите совсем не идентифицированного монстра. Рымжанов, который за годы жизни в Зоне должен был к подобным аномалиям привыкнуть, все равно не мог уснуть. Ему казалось, что он сам слышит призывы загадочной пирамидки. А еще, кроме этого зова, как только Тимур закрывал глаза, появлялись видения, будто вырванные из его второй, звериной жизни. Для самоуспокоения Байкалов установил защитные системы на окна, но это особо не помогло. Вопли снаружи и зов пирамидки превратили ночь в ад.

— В общем, ребята, — предложила Клава, выслушав Бая и Тимура, — я думаю, это штуку надо все-таки везти в Центр, а не устраивать здесь эксперименты над людьми и природой.

— Это понятно, но почему тогда, когда она была под землей, только морфы на нее реагировали, да еще так бодренько? — спросил Байкалов, который после бессонной ночи выглядел как после недельного запоя.

— Я думаю, дело в том, сколько там эта пирамидка пролежала, — ответил Малахов. — Ведь, судя по всему, ответвление в подземелье было более ранней постройки. Значит, оно там уже лет триста лежало…

— Стоп, так ведь и пропал этот их символ, «Зов ночи», именно тогда. — Дмитрий, осененный этой мыслью, поднял указательный палец.

Но продолжить не удалось. Чудовищный удар в дверь прервал их разговор. Кто-то снаружи пытался проломить стальную броню.

— Быстро включай обзор! — крикнул Малахов.

Гера молнией ринулся в бункер к пульту охранной системы, остальные — за ним. Камера над входом показывала, как громадный монстр — помесь медведя с ящерицей или даже крокодилом, — встав на задние лапы и опершись на хвост, лупил по второй, стальной двери дома. Первая была разбита в мелкие щепки.

— Новый сталкер преставился? — пробормотал Тимур.

— Судя по всему, да, — мрачно ответила Клава. — Тут есть другой выход?

— Зачем? Мы можем достаточно долго просидеть, пока он не успокоится, — ответил Байкалов.

— Дима, а если ему надоест ломать эту дверь и он решит поговорить с охраной? Надо прорваться к машине.

От непрерывных гулких ударов в дверь со стен бункера начала осыпаться побелка. Воздух в помещении наполнился запахами штукатурки.

— Ну а где гарантия, что, пока мы будем к машине пробиваться, он на нас не переключится? — Герман с тревогой поглядывал на вздрагивающую от напора дверь.

— Но выход есть или нет? — рявкнул Вадим. — Что-то вы тут за время модернизации сами как-то огламурились… Выход из дома есть еще один?

— Есть. Если через бункер идти, там есть аварийный выход через короткий подземный ход, — ответил Тимур, который успел тщательно изучить здание.

— Значит, так, какое у нас есть оружие? Здесь? — Малахов достал свой пистолет, штатную для Центра «беретту», и осмотрел его.

— Ну, много… Есть оружейная комната, там шкаф с «макаровыми» и два «калаша». Ну, не комната, кладовка скорее. — Тимур нажал кнопку на пульте, и в боковой стене бункера отъехала в сторону панель, открыв небольшой оружейный склад.

— Оно же не чищено небось со времен царя Гороха, — поморщился Вадим. — Ладно, берем автоматы и быстро прорываемся к машине. Я думаю, никуда этот морф не денется, будет тупо ломиться за своей пирамидкой, пока не протухнет.

— Так смысл тогда нам выходить? — опять возразил Дмитрий. — Может, он под дверью и протухнет?

— А ты на это посмотри! — Малахов ткнул пальцем в экран.

Там по длинной главной аллее неслись, разбрасывая на бегу лапами комки осенней грязи, еще два чудовища. Все разные, но каждый был ужасен в своей агрессивной несуразности. Казалось, природа решила в облике морфов воссоздать свои самые тайные, самые низменные мечты, которых она обычно стеснялась. Гадкие твари на длинных конечностях с громадными, клыкастыми головами неслись безумной стаей по главной аллее кооператива.

— Этих дверь долго не выдержит, — пробормотал Рымжанов.

— Так, со мной идут Тимур и Клава, — отрывисто приказал Вадим. — Только Клава сможет нас вывезти на машине хоть из задницы дьявола.

В это время морфы достигли дверей, и удары в железо усилились многократно.

— Вы остаетесь здесь до команды. Как только скажу драпать — забираете пирамидку и бегом к машине. Вопросы есть? — Малахов посмотрел на товарищей.

Вопросов не последовало.

— Первый Тима, потом Клава, я прикрываю, ясно? Бегите не прямо к машине, а через соседний участок, вдоль забора. Я потом, как доберетесь, присоединюсь.

В открытую дверь черного хода пахнул холодный, насыщенный дождем и хвоей воздух. Вадим, прижимаясь к стене, сразу свернул налево, чтобы обойти дом. Обойдя угол, он проследил, как Клава и Тимур легко, как на тренировке, рванули по высокому засохшему бурьяну в обход. Малахов осмотрелся. Поленница у сарайчика, который стоял как раз напротив стенки, была хорошим укрытием для того, чтобы оттуда наблюдать, как морфы крушат входную дверь. Вадим одним рывком проскочил пространство от стены до поленницы и, скользнув за горку мокрых дров, залег. Отсюда было хорошо видно, как три морфа пытаются прорваться в домик. Малахов даже почувствовал, или, может, ему показалось, что до него долетает тяжелый мускусный запах. Три уродливых создания беспорядочно били в дверь, не обращая внимания на то, что их лапы уже разбиты в кровь и их попытки бесполезны.

Клава с Тимуром, сделав приличный круг, уже добрались до машины и ловко, одним прыжком, вскочили внутрь УАЗа. Малахов приготовился к решающему рывку, но тут увидел, что на помощь трем морфам приближаются еще несколько тварей. Они как раз прошли шлагбаум, вернее, его обломки. Вадим, понимая, что у него есть только один шанс, бросился изо всех сил, проскальзывая по мокрому грунту приусадебного участка. Новые морфы увидели его и побежали быстрее. Непонятно, правда, было, зачем им нужен Малахов. Влетев в открытую дверь внедорожника, Вадим успел ее захлопнуть в последний момент. Словно с досады один из бегущих морфов полоснул по корпусу машины когтями. От пронзительного скрежета Клава поморщилась.

— Они мне так всю машину попортят, — зло прошептала она.

Тихо взвыла турбина, Тимур перевел УАЗ в состояние боя. Навигационная панель, мигнув, сменилась панелью огневой поддержки, открылись защитные люки на крыльях, и наружу выехали пулеметы. Багажник на крыше раздвинулся вдоль длинной оси, обнажив кассетную ракетную установку.

— Ну, что, поехали, — сказал Тимур, но тут все увидели, как морфы, будто предчувствуя близкую развязку, выломали все-таки дверь, провалив ее внутрь здания.

— Гера, Бай, срочно уходите! Берите пирамидку и вон из бункера! — передал по радио Малахов. — Как бахнет, обходите дом — и к нам!

— Бункер выдержит? — тихо спросил Тимур.

— Я думаю, одну-две ракеты да.

— Ну, тогда поехали. — Тимур включил системы управления огнем.

Фыркнув, оставляя за собой дымный след, ракета ринулась в дверной провал. Потом раздался глухой хлопок, и столб огня рванулся из разбитого входа в бункер. Вой, протяжный и ужасный, полный боли и безысходности, вырвался вслед за пламенем. А пламя уже втянулось в дом и пожирало его, выбив изнутри защитные щиты и оконные стекла. Потом раздался еще один хлопок, и разорванная крыша пропустила вверх столб огня и черного дыма.

— Вот и стало у Центра на одну явочную хату меньше, — раздался голос Байкалова, который как ни в чем не бывало открыл дверь машины и вальяжно втиснулся внутрь салона.

— Да, Лазненко опять выругает. — Герман присоединился к друзьям, занимая свое место рядом с Тимуром.

— Ну, выругает — не выругает, а что нам было делать? — Тимур был вполне удовлетворен проделанной работой. — Пусть вычтет из денежного содержания.

— Так, хватит базара, не хочу я, чтобы пирамидка без охраны оставалась, поехали. — Вадим отключил боевые системы «Сталкера».

Возле бывшего шлагбаума в полной растерянности стояли охранники садового кооператива. Судя по всему, они так и не успели понять, что произошло. Но когда «Сталкер» проехал мимо них, мужики из охраны совершенно автоматически сняли с голов шапки, глядя на гостей с нескрываемым подобострастием. Дорога до Центра прошла без особых приключений, не считая того, что в сотне метров от взорванного и сожженного дома на машину налетели еще пять морфов, которых удалось искромсать в кашу пулеметами.

— Что-то сегодня не самый лучший день у сталкеров Москвы, — задумчиво сказала Клава, выруливая в гараж Центра. — Человек пятнадцать их набралось, не меньше. Как-то не заладился день у бывших обитателей Зоны.