Коллективное сознательное

Глава десятая

Странное чувство охватило Вадима, когда он вернулся вечером домой. Никогда еще за все время его работы в Центре он не попадал в такую ситуацию, как сегодня. Прямо из пекла, после смертельно опасной схватки он оказался дома. В спокойной, уютной, хоть и требующей ремонта московской квартире. Практически всегда его работа, миссии его группы проходили вдали от своего жилья, вдали от Москвы, во всяких горячих или безумных точках планеты. Работа не заканчивалась сразу, по звонку, всегда после трудных операций был хотя бы небольшой период, когда напряжение спадало постепенно. А здесь… словно съездил на войну на трамвае. Сел на «пятерку», проехал две остановки, сошел на фронте, померз в окопе, сходил в штыковую атаку, а потом опять — дождался трамвая, купил талон, пробил его компостером… На этой мысли Малахова одолел сон.

Выспаться Вадиму так и не дали. В полночь его поднял телефонный звонок. Звонили из Администрации президента и сообщили, что за ним выслали машину. Президент Саломатин просит немедленно прибыть к нему на совещание.

Не успел Малахов положить трубку, как раздалась трель домофона — машина уже ждала внизу.

С сиреной и эскортом из двух полицейских автомобилей президентский транспорт летел по ночной Москве, разгоняя поздних водителей по обочинам дороги. Очень скоро колонна въехала через Боровицкие ворота в Кремль. Охрана только отдала честь, не проявляя никакого желания проверить документы. Молодой человек, встретивший на входе в резиденцию, без всяких слов повел Малахова по коридорам. И вот Вадим вошел в кабинет главы государства. Кроме президента, там находились еще два человека — военный и штатский. Их Малахов тоже не знал в лицо, как не знал несколько часов назад президента.

— Очень рад, что вы согласились в такое время приехать ко мне, — слегка манерничая, поприветствовал Вадима Саломатин. — Я думаю, вы этих господ тоже не знаете. Председатель ФСБ господин Мятников и министр обороны генерал-полковник Тульев.

— Очень приятно, — сказал Малахов. — Чем обязан?

— Сегодня произошел самый страшный теракт за последние много лет. Москва всегда была наиболее безопасным городом мира. И что больше всего удручает, нападению подвергся Центр, гордость нашей разведки. — Президент говорил так, словно делал заявление для прессы. С металлом в голосе и чувством глубокой ненависти к террористам.

— Да? — с нескрываемой иронией произнес Вадим. — А я думал, что это гордость коммерческих структур и эффективных менеджеров.

Президент поморщился, не поняв, о чем говорит Вадим.

— Я чего-то не знаю? — Саломатин сердито глянул на Мятникова.

Худой председатель ФСБ в дорогом, скорее уместном на светском рауте, чем на совещании у президента, костюме нервно поправил оранжевый галстук и сдавленно ответил:

— В последнее время произошли некоторые естественные изменения в наших структурах, скорее инновации, чем изменения, конечно. Вы понимаете, недостаток финансирования…

— Вы что, блин, из уникальной организации балаган сделали? — Президент взревел. — Я этому Центру отдал несколько лет своей жизни, а вы!..

И тут у Вадима сработала фотографическая память — он вспомнил, что лет десять назад видел этого человека. Он действительно был сотрудником Центра.

— Чем занимался Центр последнее время? — Саломатин взял себя в руки и спросил уже спокойно.

— Мы переместили деятельность в сферу финансовой разведки, чтобы иметь возможность предупредить возможный кризис… Кроме реальной превентивной деятельности, это приносило хорошие деньги. Я в отчетах писал о том, что организованы консультативные услуги.

— А чем занимались сотрудники, та же группа Малахова, например? — не отставал президент.

— Я не знаю, кто такой Малахов, я его раньше не видел, но все оперативные группы, в отсутствие необходимости в других занятиях, в основном работали на коммерческие проекты, — быстро ответил начальник ФСБ, раздраженно зыркнув в сторону Вадима.

Саломатин тяжело вздохнул и сел в свое кресло.

— Вадим Петрович, может, вы знаете, чем Центр спровоцировал эти события? — спросил он Малахова.

— Боюсь, что могу только предположить. Но еще боюсь, что это строго конфиденциальная информация, — просто ответил Малахов.

— Вы хотите сказать… — Мятников не выдержал и оборвал Вадима.

— Я хочу сказать, что информация, которой я обладаю, имеет стратегическое значение. И если она попадет в коммерческие структуры, которые, как я понимаю, вы представляете, то…

— Да что ты себе позволяешь! Ты кто такой вообще? — Начальник ФСБ, не стесняясь присутствия главы государства, вскочил и рванулся к Малахову.

— Сидеть! — заорал Саломатин. — Вы, Мятников, повышаете голос на генерал-майора ФСБ, дважды Героя России и вообще рискуете тем, что этот человек вас сейчас убьет одним пальцем. И я не буду возражать. Возможно, награжу даже. Не вас.

— Дважды Герой, — вмешался Тульев, которого взволновало совсем другое, — как такое может быть?

— Для работников Центра все возможно, — резко ответил президент. — Это же надо такое! Я уверен, что работа идет, что Центр все так же на острие борьбы, а тут… Вадим Петрович, пройдемте в защищенную комнату.

Они скрылись за небольшой дверцей в дальней стене кабинета. Это была особая комната с высшей защитой от любых способов несанкционированного прослушивания.

— Садитесь, рассказывайте. — Президент указал на кресло у журнального столика и сам сел напротив.

Малахов постарался подробно рассказать о начатой работе. С самой первой экспедиции в Зону, с поисков Золотой сферы и неожиданного сопротивления со стороны неизвестных структур. Вадим рассказал о том, как уже после международного скандала, спровоцированного этой неизвестной организацией, практической потери контроля над Зоной, ему пришлось вернуться в Зону в поисках этого таинственного врага. Рассказал он и о тайном Ордене энампов — энергетических вампиров, стремящихся к всемирному господству, и о последних эпизодах со сталкерами и этими энампами в Москве. Саломатин слушал внимательно, только однажды на секунду остановил Вадима и, достав сигареты, закурил. Вадим тоже не отказался.

— Скажите, вы тему энампов давно прорабатывали? У вас есть материал? — спросил президент, когда Малахов окончил рассказ.

— Так получилось, что я смог заниматься этим только в порядке частного расследования. Но в итоге я написал подробный отчет после того, как был эвакуирован из Зоны. Ну, можно сказать, что из Зоны. Это долгая история. Но реально фактического материала нет. В документе только мои личные воспоминания. Нынешнее руководство Центра, как мне кажется, его даже не изучало.

— Я уже шесть лет не работаю в Центре и, видимо, не в курсе тех событий.

— Я думаю, не было и нет никаких препятствий тому, чтобы этот отчет оказался у вас на столе…

— Да не в отчете дело. У меня просто в голове не укладывается, что организация, которая была главным центром сдерживания, главным превентивным инструментом, так бездарно просрана. А где Лазненко?

— Вы помните его? — Вадим вдруг почувствовал, что это ключевой момент всего разговора, что сейчас появился шанс на то, что Центр возродится. — Говорят, он на пенсии и работает где-то охранником.

— Говорят? Вы не удосужились его найти? — Саломатин удивленно посмотрел на Малахова.

— Какой смысл? Прийти к Лазненко в гости с бутылкой и провести душещипательную беседу на тему «Бойцы вспоминают минувшие дни»? — пожал плечами Вадим. — Чтобы у него защемило в сердце от тоски по старым временам?

— Давайте поступим так. — Президент резко изменил тональность беседы, заговорил как человек, привыкший отдавать только приказы. — Вы в составе своей группы продолжаете работу, вам не будет отказа ни в чем. Я в свою очередь постараюсь навести порядок в Центре.

— А может, — замялся Малахов, — если уж наводить порядок, то кто же лучше Лазненко это может сделать? Верните его в работу.

— Разумно. Тогда делаем так. Разыщите его к завтрашнему утру. Всю информацию вам дадут немедленно. Транспорт, поддержка, как я сказал, любая и неограниченная. Вам надо выспаться?

— Нет, только оповестите мою группу и доставьте ее сюда, хорошо? А пока пусть ваши люди найдут мне Лазненко, ну, скажут мне, где он сейчас.

— Эх, не зря о вас еще тогда легенды ходили. Вы все-таки уникальный сотрудник. Полчаса — и вы уже даете указания президенту России. — Саломатин улыбнулся.

— Ну а если кругом ни одного надежного человека нет, с кем работать? — в тон ему ответил Вадим. — Не с начальником же ФСБ?

— Да, с ним точно не надо. Я уже давно собирался с ним разобраться. Настало время. Все, идите в комнату отдыха, поспите немного, пока доставят ваших сотрудников. Я думаю, к тому времени и адрес Лазненко найдут. И еще. При любой неожиданности выходите на прямую связь, код «Табигон». Это я специально для вас резервирую.

Вадим прошествовал через весь кабинет, даже не взглянув на вытянувшихся по стойке «смирно» министров, и в сопровождении секретаря пошел в комнату отдыха. Там на большом кожаном диване он моментально заснул. Нервное напряжение безумного дня и накопившаяся за последние недели усталость словно улетели в пропасть.

В шесть часов утра микроавтобус с затененными окнами летел по пригородному шоссе к гаражному кооперативу «Ветеран службы». Клава скрепя сердце разрешила вести машину водителю из президентского гаража. Она не любила, когда была на службе, доверять руль кому бы то ни было. Группа «Табигон» в полном составе ехала на встречу с Лазненко. Когда до цели оставалось еще километров двадцать, их обогнала колонна из четырех автомобилей. Несмотря на серьезные номера микроавтобуса, водители колонны вели себя достаточно нагло и притерли машину к обочине.

— Ни хрена себе! — возмутился шофер, провожая взглядом наглецов. — Ну, сейчас вы мне доездитесь!

Он взял в руки микрофон коротковолновой рации спецсвязи и попросил разобраться с неизвестными лихачами.

— Тут пост через километр. Посмотрите, что с ними гайцы сделают, — хохотнул водитель.

Через километр действительно был пост. Прямо на шоссе лежали патрульные, вокруг них растекались лужи крови. Сам пост полыхал, как после взрыва…

— Соедини с президентом, — резко сказал Малахов.

Шофер сразу понял, что тут спорить нельзя, и немедленно произнес в микрофон бессмысленный набор слов, который, видимо, позволял связаться с высшей властью, и передал связь Вадиму.

— Код «Табигон», — не колеблясь произнес Малахов.

— Президент отдыхает, — ответили с той стороны. — Дайте вводную.

— По трассе М-1 от Дорохово движется колонна из четырех автомобилей. Вероятная цель — кооператив «Ветеран службы». Ими уничтожен пункт ДПС на… — Вадим глянул на водителя.

— На восемьдесят восьмом километре.

Вадим повторил цифры и продолжил:

— Колонну остановить.

— Есть, — ответили в рации.

Через две минуты над микроавтобусом, вжимая грохотом в кресла машины, промелькнул военный вертолет. Уже на самом подъезде к кооперативу удалось нагнать то, что еще совсем недавно было автоколонной. Горящие остовы машин, труппы на шоссе, задумчивые полицейские, неизвестно откуда тут взявшиеся. Они слонялись на месте происшествия в бесплодных попытках понять, что же здесь случилось.

Кооператив «Ветеран службы» встретил группу глухими воротами и тишиной над уютными крышами скромных дачных домиков. Вадим, не задумываясь, нажал кнопку под надписью «Охрана». Немедленно из скрытого динамика ответили:

— Заходите, ребята, рад вас видеть. — Голос у Лазненко не постарел и не изменился.

Малахов очень боялся увидеть вместо бывшего шефа пенсионера, потерявшего интерес к жизни и мотивацию к действиям. Но «Табигон» встретил именно тот Лазненко, которого они помнили, строгий и подтянутый. Только в уголках глаз появились злые морщины.

— Вы нас ждали? — не выдержал Тимур.

— А почему бы и нет? Можно сказать, что заждался, — с усмешкой сказал Николай Петрович.

— А… — Вадим хотел что-то спросить, но передумал и сказал прямо: — Пора возвращаться в Центр.

— А вы что, ребята, думаете, я тут дачи сторожу, как ваш нынешний шеф говорит? Или поверили, что я раздавленный судьбой военный пенсионер? — улыбнулся Николай Петрович.

Генерал Лазненко выглядел так, что сразу стало понятно, что Зареченский врал.

— Да-да, пора Центр возвращать, — строго сказал он. — Пойдемте ко мне, поговорим.

Лазненко прикрыл небольшую дверь в массивных воротах и пропустил товарищей внутрь кооператива. Воздух здесь, за городом, был пронзительно чист и пах ранними холодами, первыми льдинками на почках и прелой, чуть прихваченной морозом листвой. А из леса тянуло мокрой корой вековых сосен. За оградой расположился обычный дачный кооператив за одним исключением — недалеко от ворот находилось здание, слишком массивное для дачного домика, больше похожее на бункер.

— Я подозреваю, Николай Петрович, что этот каземат и есть сейчас место вашей работы? Построили в свободное время? — с легкой улыбкой спросила Клава. — С квартальных премий откладывали?

— Да, танк для фронта за деньги артиста, — отшутился Лазненко, а потом совершенно серьезно продолжил: — Отходные пути надо готовить заранее. И запасной аэродром. А когда стали собираться над Центром демократизационно-коммерческие тучи, мы и построили этот так называемый садовый кооператив. Благо, финансирование Центра никто не смел контролировать.

— Так это не дачи? — изумился Тельбиз.

— Всему свое время, — с напускной таинственностью ответил Николай Петрович.

Малахов видел, что генерал очень рад, что они приехали, что он соскучился по своим коллегам. И еще было ясно, что скоро Центр возродится.

Вход в бункер был закрыт люком, скорее всего когда-то изготовленным для морского судна — с комингсом и запором с электроприводом. Но Лазненко не спешил входить.

— На всякий случай у нас предусмотрена активная защита. После того, что случилось с тобой, Вадим, нам нужно было ждать чего угодно. Останьтесь здесь на секунду.

Он вошел в бункер, и через мгновение небольшие решетки по обе стороны от люка, которые все приняли за вентиляционные, открылись, и наружу выехали стволы крупнокалиберных пулеметов.

— Это так, для начала, просто демонстрация минимальных возможностей. — Лазненко показался из бункера. — Теперь заходите.

— Так вот, — продолжил он, — это скорее для отпугивания бешеных собак. Система защиты нашего периметра включает, кроме всего прочего, и твой радиоголографический сканер с синтезированной апертурой, помнишь, Гера?

— Это тот самый, на котором вы меня поймали еще студентом? — Гера одновременно и удивился и обрадовался.

Много лет назад Тельбиз, еще студент, нашел на задворках университетской военной кафедры сложную локационную систему, результат неудачной научно-исследовательской работы. Согласовав с начальством, он решил модернизировать ее, заодно оформив как дипломную работу. Эта модернизация окончилась тем, что Герман сделал сканер, который видел сквозь стены в соседних зданиях. Включая тайные помещения Центра. Естественно, Геру немедленно вычислили, работу прикрыли, но для него это послужило началом службы в Центре.

— Ну, конечно, не тот гигантский монстр, а его современный вариант. Вот посмотри, с пульта управления я могу сюда картинку перевести. — Генерал показал на большой экран, стоящий в прихожей бункера. Его все приняли за телевизор.

На экране появилась картинка, скорее похожая на компьютерную симуляцию — угадывались деревья, ограда, автомобиль, шоссе. Но все выглядело, как будто просвеченное рентгеном.

— Вон водитель ваш, шустрый, уже докладывает президенту, что доставил. — Действительно, полупрозрачная фигура за рулем машины у ворот явно беседовала по телефону.

— Президент — бывший наш… — начал Малахов.

— Вадим, ты думаешь, я этого не знал? — засмеялся Лазненко. — Я всегда отслеживал судьбы сотрудников, покинувших наш Центр. И не покинувших — тоже.

— Все это скорее похоже на фильм про Джеймса Бонда, — сказал Вадим. — Хеппи-энд для героя.

— Согласен с тобой, выглядит как рояль в кустах, — согласился Николай Петрович. — Но извини, только то, что мы тут сидели безвылазно и практически бездеятельно, и спасло наши силы. Иногда надо некоторое время посидеть, как мышь под веником, и не отсвечивать. И ждать, когда твоя работа, да и ты сам понадобишься. Нельзя суетиться. А теперь, я надеюсь, можно выходить на легальное положение.

— Чего вы боялись? — недоумевал Малахов. — Я так понимаю, что в любой момент можно было обратиться к президенту напрямую и восстановить Центр.

— Вадим, ты забыл, что случилось с вами в Зоне в две тысячи двенадцатом? — Генерал отключил системы наблюдения и погасил экран монитора. — Ты думаешь, они отступили?

— Я был абсолютно уверен, что они как минимум обезглавлены. И силы у них сильно подорваны, — тихо произнес Малахов с нотками сомнения в голосе. — Я вообще полагал, что о них мы навсегда забудем.

— Может, вы хоть немного введете нас в курс событий? — Клава прервала их беседу. — Если уж мы хотим продолжать работу, то должны хоть немного понимать, о чем вы тут говорите. Хоть немного знать о событиях, которые привели к нынешнему положению дел.

— Ты не рассказывал своей группе? — В голосе Лазненко промелькнуло удивление.

— Не все, — покачал головой Малахов. — Ведь многое из того, что произошло, может быть только моими собственными ощущениями, а не реальностью. Поэтому я позволил себе рассказать коллегам только объективную часть событий.

— Какую? — не отставал Лазненко. — Учти, что твой отчет я читал. Только я и читал.

— Что ситуация с провалом миссии группы в две тысячи двенадцатом была связана с деятельностью тайного общества энергетических вампиров. Людей с экстраординарными способностями и не менее экстраординарными потребностями, — монотонно стал пересказывать Малахов. — И что теперь мы опять, судя по всему, снова имеем с ними дело.

— Ты рассказал про встречу с магистрами энампов? Про то, что ты сделал? — спросил генерал.

— Да что там говорить…

— Люди, чтобы вытащить тебя из Зоны, рисковали жизнью, ты мог бы им больше доверять, — покачал головой шеф.

— Не все, что я узнал там, в Зоне, может быть полезно. Извините. Все знают, кто сейчас наш враг, и я думаю, этого достаточно, — не согласился Малахов.

— Вадим, ты можешь, конечно, не говорить всего, твое право. Но если бы… — начал Тимур.

— Да и не надо ему ничего говорить, — оборвал его Лазненко. — Есть человек, который может рассказать объективную картину событий.

Николай Петрович достал из кармана коммуникатор и набрал на нем сообщение.

— Вот, позаимствовали идею у Зоны, — указал генерал на наладонник. — У нас тут своя внутренняя сеть.

— И сообщения о смерти Шипа-Семецкого регулярно приходят? — улыбнулся Тимур.

— Нет, мы такое фильтруем. Я свидетеля позвал. Он уже четыре года у нас в Центре работает. Здесь, у меня в Центре, не в той профанации…

Через минуту скрипнули петли входного люка, и в бункер вошел громадный мужчина. Байкалова, хоть располневшего и поседевшего, Малахов узнал сразу.