Коллективное сознательное

Глава девятнадцатая

В полутемном кабинете Клава с Тимуром сидели перед компьютером, обсуждали детали и составляли план похода к подземной реке.

— Вот смотри, я думаю, нет смысла под землю лезть именно с устья. Ты можешь показать то место, где нашел Эльзу?

Клава развернула на весь экран карту. Экран у компьютера был сенсорный, и Тимур, проведя пальцем по картинке, переместил на центр монитора кусок карты с Москва-рекой и устьем Неглинки. Еще несколько простых движений — и поверх плана Москвы в этом месте появилась схема подземной реки.

— Сейчас, мне надо хорошенько вспомнить весь путь. — Тимур закрыл глаза. — Я, значит, вошел, скорее, вскочил в арку на набережной, потом шел прямо, потом я понял, что без еды долго не протяну…

— Сколько ответвлений ты встретил до этого момента? — Клава пыталась отследить по схеме путь Тимура.

— Да немного. Скорее всего я выбрался тут, возле Театрального проезда, и пошумел в «Тарасе Бульбе». Хорошо, хоть у них не только свинина была.

— А что, оборотням свинину нельзя? — засмеялась Клава. — Они мусульмане?

— Понимаешь, мой опыт с чернобыльскими кабанами показал, что потом быстро набираешь лишний вес, — совершенно серьезно ответил Тимур. — И вообще не забывай, что я казах и тоже могу быть мусульманином.

— Вот как у вас, вервольфов, все непросто. Хорошо, потом ты вернулся и как дальше шел?

— Да вот. — Тимур стал водить пальцем по карте тоннеля. — Вот тут прошел, а вот тут… Нет, я не мог идти так долго до ближайшего коллектора или ответвления. Или я терял над собой контроль, что маловероятно, или тут должен быть еще один тоннель. Ну, я думаю, практика — критерий истины. Надо ехать, на месте разберемся. Только мне кажется, надо взять респираторы и какой-нибудь инструмент… Мне кажется, ту кучу трупов придется разобрать. А вообще почему мы этим должны заниматься? — риторически возмутился Тимур.

— Эх, работа такая… — вздохнула Клава. — Пошли в отдел снабжения за снарягой.

Отдел снабжения, или, как они себя любили называть, отдел материального обеспечения, располагался в дальнем крыле Центра на первом этаже. Никогда и никого не пускали дальше небольшого предбанника, где принимались заявки, и выдавалось под расписку необходимое оборудование. Вместе с Лазненко на должность начальника этого отдела вернулся и один из самых опытных сотрудников Центра прапорщик Цезарь Авдеевич Шкальный. Ветеран Афганской войны и Госагропрома, он знал назубок, что и где лежит у него на складах, и всегда следил, чтобы любая потребность сотрудников в матобеспечении была выполнена немедленно. Еще чему всегда поражались посетители склада, это энциклопедическим познаниям Шкального. Например, сегодня, когда Клава и Тимур пришли в отдел, они просто сообщили, что им нужно спелеологическое снаряжение, скорее даже диггерское.

Цезарь поморщился, задрал верхнюю губу до носа, как он обычно делал в минуты тяжких раздумий. Никогда кладовщик не спешил немедленно искать то, что у него просили. Ему обязательно нужно было время на размышление, часто сопровождаемое уничижительными комментариями. Вот и сейчас он, как всегда, был недоволен запросом.

— Диггер — это чуждое нам, — проворчал Цезарь Авдеевич. — Взяли моду по помойкам лазить. Раньше вообще никого не пускали в канализацию ввиду большой террористической опасности. А теперь…

— Так мы же по делу, — попыталась объяснить Клава.

— Ясно, что по делу, я же не вас имею в виду. Вы же небось лезете, потому что кто-то до вас туда слазил. Вот и приходится порядочным людям лезть в клоаки городские. Ладно, подождите немного, сейчас принесут…

Шкальный стал что-то выбирать в таблицах на мониторе своего компьютера, бормоча неразборчивые слова, скорее похожие на заклинания. Через пять минут пришел техник, катя перед собой тележку со снаряжением. Цезарь Авдеевич стал лично выдавать его, зачитывая список, который он распечатал на принтере.

— Значиццо, так! Первое, фонарь фирмы «Феникс», две штуки, каждому, значит. Комплекты батареек. — Шкальный выложил на стол две коробки с фонарями и гору батареек. — Фонари самые лучшие, светодиодные, поэтому запасных лампочек не надо. Так, еще два фонаря «Флашлигхт», маленьких, запасных.

— «Флашлайт», наверное, — вставил Тимур.

— Ну, какая разница? Батарейки там установлены, проверяйте оборудование. — Цезарь Авдеевич внимательно проследил, чтобы все убедились в работоспособности техники.

— Так, следующее. Ножи, «Лезерман», две штуки, складные, — продолжил он.

— Одного хватит, — ответил Тимур, взяв в руки увесистый складник.

— Это почему один, а что, Клавдия Мироновна будет маникюром кирпичи ковырять, если понадобится? — удивился Шкальный.

— Нет, это ей как раз нож пойдет, а у меня свой есть.

— Ну, тогда распишись в отказе принять оборудование. — Цезарь Авдеевич протянул таблицу и ногтем подчеркнул место, где надо расписаться. — А то скажут, что я откаты требую от сотрудников. А мне этот нож совсем не нужен.

Хотя по виду начальника отдела материального обеспечения можно было сделать вывод, что ножики ему как раз очень нравились.

— Так, — продолжил он, — дальше, набор инструментов, один на группу, плоскогубцы, молоток специальный, гаечные ключи хромово-ванадиевые.

Клава и Тимур переглянулись, не понимая, зачем им нужны гаечные ключи, но набор приняли.

— Так, теперь аптечка, — продолжил Цезарь Авдеевич, — тут у нас вообще-то для таких целей предназначена обычная автомобильная, только вот что я думаю, я тебе еще пять лет назад выдавал гораздо лучшие аптечки, так что распишись, что эту не берешь, а я тебе выдам другую.

— Ну, в отношении аптечки я вполне вам доверяю, — согласился Тимур и расписался в таблице.

— Рюкзаки малые, две штуки, получите. Хорошие, говорят. Дальше, сменная рабочая одежда, я вам по три комплекта дам, согласны?

— Я думаю, хватит, — ответила Клава и взяла один из пакетов с одеждой. Это были стандартные одноразовые комбинезоны из пупырчатого белого материала. — Красота-то какая…

— Дальше, перчатки для грязных работ, по три комплекта.

— А почему по три? — поинтересовался Тимур.

— А ты что, в жизни перчаток не терял? — резонно заметил Цезарь Авдеевич. — Так, дозиметр индивидуальный, две штуки, газоанализатор, одна штука.

— Ох, боюсь, он там зашкаливать будет, там вонища, — сказал Тимур, разглядывая прибор.

— Метан, как ты знаешь, газ без цвета и запаха, его надо бояться, а не го… э… ну, в общем, обычной вони, — строго объяснил Шкальный и вернулся к своему списку. — Так вот, теперь. На случай наличия вредных газов вам положены противогазы, две штуки. Противогазы новой модели, способны улавливать практически все вредные вещества, какие могут быть в воздухе. Вот только не пойму, почему они оранжевые, что за мода такая…

— А можно три? — внезапно попросил Тимур.

— Вот противогаз ты точно не потеряешь, не беспокойся, — возразил Цезарь Авдеевич.

— Нет, я хочу такой Байкалову, нашему новому члену группы, дать. Мне кажется, ему такой цвет будет к лицу его «Ситроену».

— Он с вами идет? — строго, с подозрением спросил снабженец.

— Нет, но…

— Вот когда будет положено, тогда и выдам. Так, дальше комплект полиэтиленовых пакетов для сбора образцов. Это чтобы не пачкаться. Все, остальное у вас и так должно быть. Только не забудьте самого главного, что надо иметь в таких экспедициях.

— Чего?

— Мозги не забудьте, а то знаю вас… Потом полмира взорвете, пол-Москвы напугаете конем-людоедом и кремлевские звезды погасите!

— Это как обычно, — ответила Клава. — Спасибо, Цезарь Авдеевич.

— Да не за что, возвращайтесь целыми.

— Вот мужик дотошный, — восхитился Тимур, когда они вышли от снабженцев с ворохом снаряжения.

— Дотошный, точно, жаль теперь таких редко найдешь. А ты про аптечку, кстати, забыл!

— Ой, точно! — Тимур положил на пол свою ношу и вернулся назад.

Вернулся он через несколько минут, получив экспериментальную автоматическую аптечку с биоанализатором.

— Это новая разработка, — стал объяснять Тимур. — Я уже читал характеристики во внутренней рассылке. Если бы такая была у меня пять лет назад, то никакой вирус из Зоны меня бы не поймал.

— Я только думаю, что аптечку модернизировали именно после того, что с тобой случилось, да и вакцину получали из твоей крови.

— Ну, в общем-то да.

— Слушай, а не слишком ли серьезно мы для этого похода готовимся? Там дела на полчаса всего, — спросила Клава, окинув взглядом две большие горы снаряжения.

— Клава, поверь, ковыряться в трупах морфированных существ — это не самое простое и безопасное дело. Тем более что неизвестно, что мы там вообще найдем под этой смердящей кучей.

— Мне почему-то кажется, что это не только опасное и сложное дело! — назидательно ответила Клава. — Я почти уверена, это дело омерзительное и противное.

— Клава, только ты никому не говори. Я все-таки взял второй нож «Лезерман» и оставил его у Цезаря на ответственное хранение.

Подземная река встретила людей смрадом зловонного потока и приглушенным хлюпаньем. Когда Клава и Тимур включили фонари, на секунду им показалось, что тысячи еле слышных шорохов затихли, словно подземные жители притаились, пытаясь понять, что за гости явились к ним и чего от них ждать. Но, выждав несколько мгновений, эти звуки, этот практически неслышный хор подземной реки вернулся.

— Сейчас вот Жужу встретим, — тихо, словно не желая нарушать стройную, почти музыкальную гармонию тоннеля, сказала Клава.

— Кого? — Тимур наморщил лоб, совершенно сбитый с толку.

— А есть легенда одна о призраке в этих местах, — объяснила она.

— Ну, рассказывай, а то как-то не страшно, адреналина не хватает. — Тимур посветил себе на лицо фонариком снизу, оскалился и вытаращил глаза, изобразив страшного призрака.

— В тысяча девятьсот пятом году едет как-то по Москве в карете любовница Саввы Морозова и слышит, мальчишка-газетчик орет: «Сенсация, в Ницце застрелился магнат Морозов!». Жужу, так ее звали, сразу закричала: «Garçon, s'arrête tu!»,[1] выскочила из кареты и к пацаненку этому. А тут другой экипаж летел навстречу и красавицу Жужу просто в кашу смял. Жужу еще была живая, когда ее карета «скорой помощи» забирала. Так вот, наутро в подворотне возле Кузнецкого моста нашли того мальчишку задушенным. А задушили его шелковым чулком той самой Жужу, которая уже в морге лежала. Вот с тех пор она в виде призрака и ходит по этим местам… — Клава понизила голос, и последние слова под сводами тоннеля прозвучали уж очень зловеще.

— Кошмар, — прошептал Тимур. — Что, так в одном чулке и ходит?

— Да ну тебя, Рымжанов, — засмеялась Клава. — Ты любую романтику своим цинизмом разрушишь.

— Мне тут не романтика нужна, я просто хочу свой второй заход в эту канализацию сделать последним. Мне здесь не нравится! — ответил Тимур уже без тени иронии.

Фонари хоть и освещали тоннель, но их узконаправленные лучи делали подземный мир еще тревожнее и таинственнее. Тимуру это очень не нравилось, он достал из одного из многочисленных карманов разгрузки фальшфейер и, активировав его, бросил позади себя.

— Пусть подсвечивает, а то слишком на фильм ужасов смахивает.

Своды подземной реки сразу, словно того и ждали, заполнились дымом, свет от фонаря сократил свой путь, уперся в стену дыма и осветил только пространство на три метра вперед.

— Не самая лучшая идея, — пробурчала Клава, но делать было нечего.

Они шли вдоль однообразной череды кирпичной кладки в сопровождении крысиного писка и журчания воды, пока наконец Тимур не остановился.

— Тут, рядом, — сказал он, — я узнаю.

И вправду, в стене тоннеля уже виднелся пролом, соединявший подземное русло реки с каким-то более древним ходом.

Сцена, которая предстала перед Тимуром и Клавой, когда они приблизились к проему, была отвратительной. Сотни, если не тысячи крыс копошились над кучей гниющей плоти. Вонь каким-то таинственным образом не распространялась за пределы этого каменного аппендикса и от этого становилась в миллионы раз сильнее. Борясь с накатившейся тошнотой, люди надели противогазы.

— Ну и хрень, — только и смогла произнести Клава. Голос из противогаза был искаженный и не очень разборчивый. — По-моему, идея самим разгребать этот завал была не самой удачной.

— Я сейчас их шугану, — сказал Тимур так же гнусаво, и второй фальшфейер полетел в скопище крыс. Эффект был практически нулевым. Крысы нехотя расступились, но к запахам тлена добавился тяжелый обертон горящего мяса, пробивающийся даже сквозь фильтры противогаза.

— Тёма, сегодня явно не твой день, — буркнула Клава через мембрану маски.

Поморщившись, она перехватила из-за спины складной багор и стала, не обращая внимания на наглых грызунов, ворошить тухлую мешанину разлагающейся плоти.

— Ну и работенка. Теперь наша служба даже не в говне ковыряться, а в чем-то худшем? — Клаве очень не нравилось то, что она делала. — Ты мне хоть примерно можешь сказать, что мы тут ищем?

— Ну, судя по локализации трупов, они все стремились как можно ближе подойти к самому центру этой кучи, — философски заметил Тимур.

Потом он все-таки сжалился над Клавой, забрал у нее багор и, чавкая по гнили подошвами резиновых сапог, стал решительно разгребать сочащийся холмик из трупов.

Казалось, конца не будет этой каше из разлагающихся тканей и костей, которые переплелись причудливой головоломкой. Багор чавкал и скользил по гниющему субстрату, время от времени взбухавшему под напором трупного газа.

— Чтобы эти твари на том свете такое делали, — выругался Тимур.

Но тут к привычной гамме звуков прибавился еще один, совершенно диссонирующий. Сразу стало понятно — по тоннелю кто-то бежит, хлюпая ногами по воде, скрежеща когтями по кирпичу, дыша, как сотня загнанных лошадей. Рымжанов, не медля, отбросил багор и выхватил из кобуры пистолет.

— Тимур, только стреляй не сразу. — Клава не отрываясь вглядывалась во тьму тоннеля.

— Тссс, — ответил Тимур.

Словно с экрана кинотеатра, погруженного в черноту сеанса, из тоннеля на освещенный фонарями пятачок выскочило чудовище. Зверь, еще полный сил и напора, хлестал по бокам членистым хвостом и тихо порыкивал. Животное не ожидало увидеть здесь людей, мало того, люди для него были мелким, неважным препятствием на пути к главной, одному ему известной цели. Не глядя на Клаву, оно легко оттолкнулось задними лапами от кирпичной стены и, описав дугу, приземлилось на куче разлагающихся трупов. Как кот в лотке, морф стал нервно разгребать мокнущее скопление трупов, словно пытаясь докопаться до спрятанного где-то в глубине клада. Ошметки гнили разлетались по галерее, попадали на стены, на людей, на разбегающихся в страхе крыс.

— Тимур, что мы с ним делать будем? — тихо спросила Клава, отступив в сторону и став рядом с Рымжановым. — Он слишком шустрый.

— Сейчас. — Тимур, как укротитель в клетке львов, осторожно, не спуская глаз со зверя, шагнул навстречу морфу. — Клава, если вдруг что…

— Да, конечно, письмо на родину, орден в приказе, — прошептала Клава.

Но тварь не обращала внимания на человека, как кот не обращает внимания на тухлую пищу. Она просто разгребала гору трупов, время от времени встряхивая лапами, испачканными вонючей слизью.

— Тимур, вернись, это бессмысленно, это, в конце концов, всего лишь очередной морф, который сдохнет через несколько минут, как и все предыдущие. — Клава даже схватила Тимура за рукав комбинезона, но безрезультатно.

— А если не сдохнет? — Рымжанов не послушал и сделал шаг к чудовищу.

Морф наконец почувствовал, что от человека может исходить опасность, и обернулся. Реакция его была молниеносна, он прыгнул на Тимура, казалось, совсем не напрягая мышц. Рымжанов успел только в невероятном кульбите уйти в сторону. Зверь, не окончив своего прыжка, дернулся и упал на камень. Выстрел Клавы был точным, и Тимуру даже не понадобилось вмешиваться.

— Ну вот, а говорили, чтобы мы пореже стреляли в городе, — с иронией произнес Тимур. — Тут и шага не сделаешь без стрельбы.

Но тут, казалось, уже мертвое чудовище дернулось и открыло глаза… Уже ослабевшие когти на передних лапах заскребли по кирпичу. Умирающий морф стал издавать какие-то членораздельные звуки.

— Он, кажется, что-то хочет нам сказать, — дрогнувшим голосом сказала Клава. — Он что, разумный?

— Не знаю… — прошипел Рымжанов и сделал два осторожных шага к агонизирующему морфу.

Зверь, собрав последние силы и последние остатки разума, прохрипел:

— Зовет… — и, дернувшись, затих.

— Вот же блин, — только и смог сказать Тимур.

— Что его зовет или кто? — Клава посмотрела на Тимура, словно ждала от него ответа.

— Не знаю, но очевидно, что они все сюда несутся не просто так, это понятно. Может, оно и рыло для того, чтобы приблизиться к источнику этого самого зова? — Тимур даже повторил рукой роющее движение морфа.

— Ну, идем, посмотрим, что оно нарыло. — Клава решительно пошла к развороченной горе трупов. — Хотя я почти уверена, будь здесь какой-то сигнал вроде психотронного луча, я бы давно почувствовала, я все-таки тренировалась на это.

— Я ничего не понимаю. Почему оно чувствовало, а я нет? — Тимур двинулся вслед за Клавдией.

Морф разрыл яму до самого основания, до каменной кладки. Ничего особенного там не было. Кирпичи, уложенные сотни лет назад, были испещрены глубокими бороздами, словно кто-то пытался их разломать. Известка в щелях была пропитана субстратом и выглядела черной и несокрушимой на фоне красной глины кладки.

— Да, считай, дерьма наелись на шару, — сказал Тимур и, сдернув респиратор, в сердцах плюнул на разрытое место.

— Пошли отсюда, миссия окончена. — Клава еще раз осветила фонариком своды тоннеля и повернулась к выходу. — Я не уверена, что мы сходили зря, конечно. Что-то глубоко в подсознании мне говорит, что решение совсем рядом. Что-то не так в этом аппендиксе, не могу понять, что. Давай мы еще раз потом вернемся, надо взять побольше аппаратуры, проверить на наличие полей и излучений. И надо Геру взять с собой.

— А что нам еще делать? — Тимур пошел следом за Клавой.

Выбраться из тоннеля удалось без каких-либо приключений.