Щенок вжался спиной в каменную стену.
Съесть гром? Проглотить молнию? Он уже пытался однажды, но ничего не вышло. Если он попытается ещё раз, результат будет тот же.
От одной мысли о призыве грозы у него задрожали ноги.
– Я не могу, – прошептал он. – Я не могу, Семечка. Пожалуйста – ик! – пожалуйста, не просите меня.
Семечка погладила его по лапе (выше она не дотягивалась).
– Ты наша единственная надежда. Ты нужен нам, щенок. Ты нужен Парящему Лесу. Ты нужен своим родителям.
Щенок вспомнил выражение отчаяния в глазах своего папы. «Она высосала магию из половины деревьев в Поселении Скиттеров…»
– Разве ты не попробуешь? – спросила Семечка.
Теперь щенок дрожал всем телом. Но Парящий Лес нуждался в его силе. И его родители тоже.
– Т-ты побудешь – ик! – со мной? – прошептал он.
Семечка кивнула.
– Я буду с тобой.
– Я ТОЖЕ, – проревела Роза-дракон.
Щенок глубоко вздохнул.
Он закрыл глаза.
Он призвал бурю.
Как будто он отправил в небо, далеко-далеко отсюда, какую-то часть самого себя. Очень маленькую, испуганную часть. Он чувствовал, как она дрожит там, наверху.
Дрожит и ищет.
Он отправил её ещё дальше, за границы Долины Света, за Квилльские горы.
Миновав горы, она полетела в пустыню.
И там, в жаре и клубящихся облаках песка, она нашла грозу.
Маленькая, испуганная часть щенка хотела взвизгнуть от ужаса и удрать прочь.
Но Семечка прижималась к его ноге. Роза обвила их обоих своим хвостом, словно большим чешуйчатым шарфом.
И его родители нуждались в нём.
Поэтому щенок сделал ещё один глубокий вдох и запел призыв грозы. Запел так, как он слышал пели его родители.
Песня, которую не мог услышать никто, кроме Колдовских Гончих, называлась «Иди ко мне». Иногда его пение прерывалось икотой.
Затем маленькая, очень испуганная часть его существа помчалась обратно в своё тело и стала ждать.
– Она приближается? – спросила Семечка.
Щенок не мог увидеть грозу или услышать её.
Но он чувствовал её запах, чувствовал всем естеством Колдовской Гончей, до самых костей.
Раскаты грома. Вспышки молнии.
– Она – ик! – приближается!