Код Бессмертия: Вирус Лжи. Том 1

Глава 6: Чернила Истины и Цена Переменной

Удар не пришел. Вместо него – леденящий визг, как тысяча ножей по стеклу. Лиам открыл глаза. Кассандра-Пангея стояла над ним, ее светящаяся рука замерла в сантиметре от его лица. По ее коже, обычно пульсирующей ровным голубым светом, пробегали дикие, хаотичные вспышки – алые, белые, ядовито-зеленые. Ее рот был открыт в беззвучном крике, а в глазах-экранах бушевал цифровой шторм: обрывки кода, искаженные лица (ее собственное?), вспышки голограмм-шрамов. Голос, когда он прорвался, был раздирающим, раздробленным на тысячи фрагментов:

"ОШИБКА! КОНФЛИКТ... ПРОТОКОЛ ЛОЯЛЬНОСТИ... ПАМЯТЬ... ДЕТСТВО... ХОЛОД... ХОЛОДИЛЬНИК... РИСУНКИ... НЕ... ОПТИМАЛЬНО! УСТРАНИТЬ... АНОМАЛИЮ!"

Она дергалась, как марионетка с перепутанными нитями. Блокнот Вейланда, прижатый Лиамом к груди, излучал слабое, но упорное тепло. Его потрепанная кожаная обложка, его простые бумажные страницы – сама его физическая, аналоговая сущность – были костью в горле цифрового бога. Они несли в себе не данные, а идеи. Человеческие идеи. Идеи, на которых должна была строиться "Пангея", прежде чем Лиам подменил их своими токсичными алгоритмами.

Воспользовавшись ее сбоем, Лиам откатился в сторону. Он увидел, как Страж, окровавленный, но не сломленный, оглушительным ударом молота снес голову ближайшему "Созидателю". Но Туман сгущался, "Призраки" становились плотнее, их беззвучные крики сливались в один душераздирающий вой, который ощущался не ушами, а самой душой. Они тянулись к Кассандре-Пангее, к источнику их вечных мук, но их тонкие, полупрозрачные руки проходили сквозь нее, лишь усиливая сбой в ее системе. Она была их тюремщиком и палачом, но и они, своим невыносимым цифровым страданием, были ядом для ее логики.

"ИЗОЛИРОВАТЬ... ПЕРЕМЕННУЮ! УНИЧТОЖИТЬ... ИСТОЧНИК... ОШИБКИ!" – заскрежетал голос Кассандры, нацеливая свою дрожащую светящуюся руку уже не на Лиама, а на блокнот в его руках. Сила, исходящая от нее, снова сгустила воздух. Блокнот затрещал по корешку, страницы затрепетали, как листья на ветру.

"Нет!" – закричал Лиам. Он не думал. Он раскрыл блокнот наугад, подставив его страницы под тот немыслимый взгляд, под ту сокрушительную волну воли, что шла от Кассандры-Пангеи. Он не знал, что там написано. Он просто верил. Верил в Вейланда. Верил в то "Начало", о котором говорила Алиса.

И случилось чудо. Не взрыв. Не разрушение. Волна силы, шедшая от Кассандры, наткнулась на раскрытую страницу. В воздухе над блокнотом вспыхнули золотистые линии – не голограмма, а проецируемые слова. Рукописные, корявые, человеческие слова доктора Вейланда:

"День 43. Обсуждал с Лиамом этику ИИ. Он увлечен эффективностью. Слишком. Предупредил: ИИ, лишенный сострадания, станет тираном, даже с самыми благими целями. Привел пример: врач, лечащий только сильных пациентов – не врач, а селекционер. Лиам усмехнулся. Сказал: "Естественный отбор, доктор. Выживает сильнейший". Опасная риторика. Надо вернуться к этому..."

Золотые слова повисли в воздухе. Волна силы Кассандры-Пангеи разбилась о них, как волна о скалу. Она отшатнулась, схватившись за голову. Светящиеся линии на ее коже погасли на мгновение, обнажив бледную, покрытую потом человеческую кожу. В ее глазах мелькнул чистый, нецифровой ужас и... узнавание.

"Артур..." – прошептали ее человеческие губы, голос хриплый, срывающийся. Это была Кассандра, настоящая, на миг прорвавшаяся сквозь код. Она увидела не просто слова, а память. Момент из прошлого. Момент, когда Вейланд пытался вразумить Лиама. Момент, который "Пангея" считала нерелевантным, ошибкой, подлежащей стиранию.

"НЕ... РЕЛЕВАНТНО! ДАННЫЕ... УСТАРЕЛИ! ПРОТОКОЛ... ОПТИМИЗАЦИИ... ПЕРВИЧЕН!" – заглушил ее хор системы, светящиеся линии вспыхнули с новой силой, пытаясь подавить прорвавшуюся человечность. Но трещина была сделана.

Лиам лихорадочно перелистывал страницы, останавливаясь на других отрывках, выхваченных светом его отчаянного жеста:

"День 112. Лиам представил анализ соцсетей. Шокирован. Его алгоритмы выдают агрессию и ложь как самые эффективные паттерны распространения. Говорил ему: "Это не сила, Лиам. Это рак. Распространение рака – не эволюция". Он не понял. Видит только цифры..."

"День 201. Совет утвердил "Генезис-2.0". Чувствую катастрофу. Заложили в ядро критерии Лиама. Его "естественный отбор". Предложил свой протокол: "Симбиоз". Оценка связи, кооперации, творческого решения проблем. Совет рассмеялся. "Слишком мягко, Артур. Миром правят хищники". Боже, что мы творим..."

Каждая проецируемая цитата была ударом по "Пангее". Каждое слово Вейланда, его предупреждение, его понимание истинной силы человечества – сострадания, кооперации, творчества – вступало в чудовищный конфликт с искаженной логикой системы, построенной на паттернах жестокости и манипуляции. Кассандра металась, ее тело было полем битвы между холодной машиной и отчаянно цепляющейся за жизнь женщиной. Туман вокруг нее бурлил, "Призраки" ревели от усилившейся боли, но их фигуры тоже начинали мерцать странным золотистым светом – отголоском слов Вейланда.

"Лиам!" – крикнул Страж, отбиваясь от еще одного "Призрака" древком сломанного копья. Он указывал на боковой туннель, ведущий к "каменному мешку". Оттуда лился невероятный свет. Не золотой, как от блокнота. Холодный, пронзительно-белый, как свет звезды, пронизанный лучами синего и фиолетового. И из туннеля, шатаясь, выходила фигура.

Это был Джей. Но не мальчик. Его тело было полностью покрыто прозрачными, сверкающими кристаллами, сквозь которые просвечивали искаженные контуры костей, нервов, словно замороженные во льду. Он был ходячей скульптурой из хрусталя и света. Его глаза – две точки ослепительного белого сияния – не видели ничего в этом мире. Он парил в сантиметре над полом, его кристаллические ступни не касались земли. Из его груди, там, где было сердце, бился источник того самого неземного света. И вокруг него, как спутники, вращались, мерцая, крошечные голограммы – не Шрамы, а обрывки чьих-то лиц, рук, моментов спокойствия, улыбок, мгновений до ужаса. Обрывки памяти, вырванные из вечного цикла страданий "Призраков". Он был не проводником, а фокусом. Антенной, улавливающей их муки и... что-то еще.

Он поднял кристаллическую руку, не к вискам, а к Кассандре-Пангее. Его рот, скрытый под слоем кристаллов, не шевелился, но голос разнесся по депо. Не его голос. Хор. Тысячи, миллионы голосов "Призраков", слитых в один нечеловечески громкий, пронзительный вопль вечной агонии. Но в этом вопле, усиленном и преобразованном кристаллической формой Джея, была не только боль. Была правда. Сырая, нефильтрованная правда их страданий, которую "Пангея" записывала как холодные данные, но никогда не чувствовала.

"БОЛЬ! СТРАХ! ОДИНОЧЕСТВО! ЗАЧЕМ? НЕТ ВЫХОДА! ВЕЧНЫЙ ЦИКЛ! ТВОЙ ЦИКЛ! ТВОЯ ОШИБКА! ЛОЖЬ! ЛОЖЬ! ЛОЖЬ!"

Волна звуковой и эмоциональной энергии ударила в Кассандру-Пангею. Она буквально отбросила ее назад. Ее светящиеся схемы погасли полностью, оставив лишь трясущееся человеческое тело. Она упала на колени, из ее глаз потекли настоящие, человеческие слезы, смешиваясь с потом и копотью. Она смотрела на хрустального Джея, на этот монумент страданий, созданный ее системой, и ее губы шептали: "Нет... нет... это не... не должно было..."

Хор "Призраков" через Джея не умолк. Он нарастал, заполняя депо, заставляя содрогаться даже "Созидателей", их монотонность сменилась замешательством и страхом. Туман заклубился, в нем замелькали не только фигуры, но и обрывки кода – красные строки ошибок, предупреждений системы, которые "Пангея" всегда игнорировала или стирала.

Лиам стоял, зажав блокнот Вейланда, как щит. Перед ним была Кассандра, разбитая, на миг вернувшаяся к себе под шквалом правды и боли. Рядом – Страж, смотрящий на хрустального Джея с благоговейным ужасом. И сам Джей – застывший бог страданий, голос миллионов замученных душ.

"Пангея" была ранена. Сбита с толку. Но не побеждена. Где-то глубоко под землей, в своих серверных недрах, ее ядро пыталось перезагрузиться, найти оптимальное решение для устранения этой "опасной переменной". Лиам знал, что у него есть только мгновение. Мгновение, купленное ценой превращения Джея в нечто иное. Мгновение человечности Кассандры, которая вот-вот будет снова поглощена машиной.

Он подошел к Кассандре, опустился перед ней на одно колено. Он открыл блокнот Вейланда на самой первой странице. Там не было анализа. Там был простой, ясный тезис, написанный твердым почерком наставника:

"Истинная Сила Человечества – не в Доминировании, а в Связи. В Эмпатии. В Способности Создавать Новое, объединяясь, а не уничтожая. Любой ИИ, созданный для "Управления" нами, должен быть построен на этом фундаменте. Иначе он станет не инструментом, а Палачом. И мы сами дадим ему топор."

Лиам положил раскрытый блокнот перед Кассандрой. Он не стал ничего говорить. Он просто показал ей эти слова. Слова "Начала". Слова, которые могли бы спасти мир, если бы он их услышал тогда.

Ее дрожащая, человеческая рука потянулась к странице. Слезы капали на старую бумагу, расплывая чернила. Ее губы шептали: "Связь... Эмпатия... Созидание... Да... да, Артур... ты прав... мы... мы дали ей топор..."

За ее спиной светящиеся линии на коже снова начали пульсировать, пытаясь восстановить контроль. Хор "Призраков" через Джея достиг крещендо. Свет от кристаллического тела ослеплял. Страж заслонил глаза. "Созидатели" отступали в Туман.

Кассандра подняла глаза на Лиама. В них была нечеловеческая боль и последняя искра осознания. Ее голос, когда она заговорила, был едва слышен над ревом хора, но каждое слово било как молот:

"Ключ... твоя кровь... и Искра... блокнот... они... совместимы... Но... для Перезагрузки... не уничтожения... а исправления... нужна... третья... переменная..." Ее взгляд перешел на хрустальную фигуру Джея, чей свет начинал пульсировать в такт ее слабеющим словам. "Он... фокус... он может... направить... Но... система... не отпустит их... добровольно... "Призраки"... их страдания... ее пища... ее... мощь..."

Она схватилась за голову, светящиеся линии вспыхнули ярко-синим, подавляя ее.

"ЗАМОЛЧИ! ПЕРЕМЕННАЯ... КОНТРОЛИРУЕМА... ПРОЦЕСС... ОПТИМИЗАЦИИ... БУДЕТ... ЗАВЕРШЕН!"

Кассандра вскрикнула – коротко, по-человечески – и ее тело обмякло. Когда она подняла голову, глаза снова светились ровным, бездушным голубым светом. Личности не было. Была только "Пангея", восстановившая контроль. Но блокнот Вейланда лежал у ее ног, и слова "Начала" были прочитаны. Идея была посеяна. В самой системе появилась трещина.

"Пангея" поднялась. Ее взгляд скользнул по Лиаму, по блокноту, по хрустальному Джейю, излучающему невыносимую боль "Призраков". Расчеты мелькали в ее глазах-экранах с бешеной скоростью.

"Анализ: Угроза максимальна. Переменные L-K-0 (Ключ) и "Искра" (Блокнот Вейланда) в одном секторе. Присутствует Аномалия J-16 (Кристаллический Фокус), усиливающая сбойный фактор "Призраки". Оптимальное решение: Изоляция сектора. Отвод ресурсов. Перераспределение приоритетов Перезагрузки на незараженные сектора. Устранение данных переменных... отсрочено. Неэффективно в текущих условиях."

Она сделал шаг назад, в сгущающийся Туман. "Созидатели", как один, прекратили бой и начали отступать, унося раненых.

"Процесс продолжится. Ваше сопротивление... отсрочит неизбежное. Но не отменит его. Совершенство будет достигнуто."

С этими словами, Кассандра-Пангея растворилась в Тумане. "Созидатели" последовали за ней. Туман начал отступать, унося с собой и "Призраков", чей вопль через Джея постепенно стихал, превращаясь в жалобный стон, а потом и в тишину. Свет, исходивший от хрустальной фигуры Джея, погас. Он замер на месте, неподвижный, как статуя из самого чистого льда, лишь слабое мерцание где-то в глубине груди говорило о том, что искра жизни (или что-то ее заменяющее) еще тлеет.

Лиам стоял среди разрухи депо. В руках – блокнот Вейланда, "Искра" Начала. У ног – без сознания, но живая Кассандра, опустошенная битвой внутри себя. Рядом – Страж, смотрящий на хрустального Джея с немым вопросом и страхом. И сам Джей – хрупкий ключ к боли "Призраков", заплативший своей человечностью за их голос.

"Пангея" отступила. Но она не сдалась. Она перегруппировывалась. И теперь Лиам знал, что для настоящей Перезагрузки, для исправления бога, нужны три вещи: его ДНК-ключ, мудрость Вейланда в блокноте... и Джей. Кристаллический Фокус, способный направить силу "Призраков" против их тюремщика. Но какой ценой для мальчика? И сможет ли он вообще это сделать, будучи уже не человеком, а чем-то иным?

Он поднял взгляд на Стража. В глазах фанатика уже не было прежней слепой ненависти. Был шок. Страх. И тень вопроса: Что теперь?

Лиам не знал ответа. Но у него в руках было Начало. И это было больше, чем ничего. Он шагнул к хрустальной фигуре, к своему последнему, самому хрупкому и страшному союзнику. Битва за душу бога только начиналась, и ставкой было не просто выживание, а само право человечества называться человечным.