Князь Целитель 2

Глава 4

Утром я открыл глаза ещё до звонка будильника, не было шести. Посмотрел на часы и удивился, почему так темно. Не сразу вспомнил, что мы замуровали окна железными ставнями. Надо привыкать некоторое время вставать в темноте.

Выспался неплохо, но всё равно присутствовала некоторая разбитость и спутанность мыслей, всплывали картинки из сна, где присутствовали события из прошлой жизни, где с магией было все не так хорошо как тут, из-за Аномалий. Мозг собрал прошлое и настоящее, замесив всё в невероятный салат. Прохладная вода в лицо быстро наводит порядок в черепушке и раскладывает всё по полочкам. Когда я вышел из санузла, Матвей стоял у плиты и жарил омлет. Увидев это, я открыл рот от удивления.

— А ты чего не спишь? — спросил я.

— Завтрак тебе приготовлю и ещё поваляюсь, — ответил он, сонно улыбаясь.

— И ты только для этого встал? — ещё больше удивился я.

— Мне не сложно, а ты на работу сытый пойдёшь, — сказал он, снимая сковороду с плиты и ставя на стол. — Тем более я привычный, родителям часто так готовил, чтобы дальше спать пойти, когда они посменно работали. Огурчики малосольные есть и колбаса, будешь?

— Буду, — кивнул я и сел за стол. — Ну, правда же, не стоило, Матвей, я сам бы позавтракал.

— Знаю я, как ты завтракаешь. На то и нужен верный слуга, чтобы барин чувствовал себя комфортно, — уверенно заявил мой напарник, воздев указательный палец к небу. — С твоей работой силы нужны. Так что ешь и ступай себе в госпиталь, набирайся опыта. Посуду на столе оставь, я потом помою.

— Хорошо, спасибо, — сказал я и захрустел малосольным огурчиком. Вот и доказывай потом, что у нашего рода лучшие повара. Может, это, конечно, не изыски, но вкусно же. — Ты лучший слуга из тех, что я знаю.

— Рад стараться, — буркнул Матвей, снова зарываясь под одеяло.

Вскоре он ровно сопел. Умеют же люди, я бы после такой побудки еще долго ворочался.

После сытного завтрака я потянулся за висящей на верёвке одеждой. Из-за того, что закупорили окна, брюки ещё оставались сильно влажными. Ну ничего, есть запасные. Одежды я с собой взял по минимуму, но сменка — это святое. Попробую сегодня намекнуть, что как «свой» я заработал получить форму, может, прокатит.

В брюках, рубашке и ветровке, с протазаном в руке я смотрелся на улице очень оригинально. Прохожих в ранний час было сегодня исключительно мало, а те, кто осмелился выйти на улицу, были вооружены и экипированы. Один мужчина шёл с автоматом за спиной. Зачем он ему? Даже кинжал с магическим усилением больше поможет от этих тварей. Или у него много денег на магические пули?

— Ну и где твоя хвалёная броня? — с ехидцей спросил подходивший к крыльцу госпиталя с другой стороны Василий Анатольевич. Тоже, видимо, решил прийти пораньше.

— В ремонте после рейда в Аномалию, — сказал я, что было почти правдой. — Возможно, завтра приду.

— Спрутолис поцарапал, а ты его этой своей палкой затыкал? — усмехнулся Василий Анатольевич, поглаживая рукоятки висевших на поясе шашек. На нём была лёгкая броня довольно изящной работы.

Вместо ответа я махнул протазаном, ловко выровняв росший недалеко от входа куст спиреи. Целитель ухмыльнулся и вошёл в приёмное вперёд меня, слегка оттолкнув плечом и снова демонстрируя своё превосходство.

Никогда не понимал таких людей, зачем надо при каждом удобном случае демонстрировать неравенство? Да, ты целитель, а я практикант, но ты же понятия не имеешь, кто я такой. С другой стороны, хорошо, пусть и дальше не догадывается, что я княжич, это и есть главный компонент моей командировки. Мне же проще его потом заткнуть на поприще целительства — вот это будет удар для него.

Герасимов был уже на месте, а жаль, я специально пришёл пораньше, чтобы увидеть его доспехи, интересно же. А Олег Валерьевич и вовсе сегодня домой не ходил, остался дежурить в качестве усиления бригады. Приду завтра в семь и буду встречать, как говорится, по одёжке.

— Ну, где твои хвалёные доспехи, Вань? — спросил меня Анатолий Фёдорович на входе в ординаторскую, и мне пришлось повторять свои объяснения.

— Ладно, значит, завтра похвастаешься, — улыбнулся он. — А копьё у тебя неплохое, одобряю. Рогатина?

— Протазан, — поправил я.

— Ну, я в них не сильно разбираюсь, — отмахнулся Герасимов. — Обычный щит и меч по старинке, типа комплекта «Витязь». Был у нас один в отряде с такой же штуковиной, как у тебя, неплохо махал. Саблезуба у меня на глазах уделал, как котёнка. Если будешь с ним регулярно практиковаться, тоже так сможешь.

— Стараюсь по возможности, — улыбнулся я. Приятно, что наставник одобрил мой выбор оружия.

— Кристаллы принёс? — Герасимов снова обернулся ко мне, стоя уже на выходе из ординаторской.

— Да, всё с собой, — ответил я и похлопал по рюкзаку.

— Тогда хватай и иди со мной. Сделаем эликсир, пока тихо, а то потом, возможно, некогда будет.

— Понял, — кивнул я, поставил протазан в углу ординаторской, накинул чистый халат, вытащил из рюкзака мешочек с ингредиентами и поспешил за наставником.

Герасимов достал из кармана связку ключей и открыл защищённую дверь без каких-либо надписей. По внутреннему оснащению я понял, что это у них лаборатория. На полках стеллажей стояли ящики, картонные коробки и банки с биоматериалами, скорее всего, это фрагменты тканей и органов существ из Аномалии. На столе стояли микроскопы и микротом, чтобы делать тончайшие срезы препаратов для изучения. Значит, это и есть лаборатория для изучения проявлений Аномалии. Очень интересно и главное, что нейроинтерфейс все записывает, чтобы я потом мог все проанализировать.

— Давай сюда свои припасы, — сказал Анатолий Фёдорович, хлопнув ладонью по столу.

Я осторожно высыпал из мешочка дюжину магических кристаллов и остальные составляющие для эликсира. Наставник доставал из шкафа и ставил рядом на стол спиртовку, штатив с пробирками и пузырьки с притёртыми стеклянными крышками.

— А это зачем? — удивлённо спросил я, глядя на выставленные химикалии. — Ведь у меня всё есть.

— Всё, да не всё, — хохотнул Герасимов. — Кислоту для растворения кристаллов принёс? Не-е-ет. А у меня есть.

Он указал на стеклянный флакон с маслянистой оранжевой жидкостью. Потом на столе появились аптекарские весы и большая стеклянная пипетка для титрования. Взвесив кристаллы, он рассчитал объём кислоты и влил в колбу, туда же бросив кристаллы.

У меня сердце кровью обливалось, когда я смотрел, как тает и растворяется моё сокровище. Совершенно неожиданно раствор стал нежно-сиреневым, с играющими на свету более светлыми и тёмными слоями.

— Взболтать, но не смешивать! — хохотнул Герасимов, закидывая в колбу остальные ингредиенты и поставил её на горящую спиртовку. — А теперь смотри, как жидкость посинеет и выдаст пятнадцать бульков, снимай с огня, вразумел?

— Так точно! — выпалил я, уставившись на колбу настолько пристально, что она от этого должна была закипеть ещё быстрее.

Краем глаза я наблюдал за действиями наставника. Он достал ещё одну колбу, отмерил туда кислоты и высыпал из небольшого пакетика более крупные кристаллы, чем мои. Такой я пока видел только один раз. Добавив в раствор всё необходимое, он достал ещё одну спиртовку и поставил на неё заготовку своего эликсира.

Синий раствор в моей колбе начал оживать, переливаться оттенками и становиться светлее, потом снова потемнел. Такое впечатление, что он стал гуще и ещё до закипания объём жидкости начал постепенно уменьшаться, выдавая сочные голубые испарения. Резко запахло едкими химикалиями. Герасимов хлопнул себя по лбу и включил мощную вытяжку. Струйки голубого тумана потянулись к вентиляционной решётке над головой.

— Сюда суй! — скомандовал Анатолий Фёдорович, когда я снял колбу с огня и поставил на стол ведёрко со льдом. — Резче давай, охладить сразу надо! А то потеряем в эффективности итогового состава.

Чуть не расплескав резко уменьшившийся в объёме эликсир, я пихнул колбу в кубики льда, которые зашипели при контакте и начали быстро оседать. Какая же там была температура⁈ Явно не сто градусов.

— Забирай! — резко прервал моё медитативное созерцание Герасимов и, как только я вытащил из просевшего льда колбу, сунул туда свою, которая сразу начала проваливаться чуть ли не до дна. — Успел, всё нормально.

Анатолий Фёдорович шумно выдохнул и вытер пот со лба.

— И что с этим эликсиром делать? — спросил я, глядя на колбу с небольшим количеством густой тёмно-синей жидкости. Вспоминая всё, что там происходило, у меня появились сомнения. — Пить?

— Ну, если хочешь, я тебе спринцовку дам, клизму сделаешь! — расхохотался Герасимов. — Пить, конечно! Ты кислоты, что ли, испугался? Так нет её уже там! Я для этого и расчёты делал. Дальше что делать, знаешь?

— Да, в книжке читал, — кивнул я.

— Молодец! — похвалил наставник и звонко хлопнул по плечу, заставив его загореться, как от спиртовки. — Только я первый пойду, следующим будешь. Прикройте пока приёмное отделение, а я в подвал.

Заведующий пошёл за шестым кругом, а я плюхнулся на стул в ординаторской и уставился в окно. Двое ординаторов смотрели какой-то исторический фильм и бурно комментировали, споря на каждом эпизоде. Мирную идиллию нарушали только звуки пулемётных очередей и редкие взрывы где-то вдалеке. Иногда взрывы были более мощными, заставляли дрожать стёкла в окне, но на такие «мелочи» уже давно не обращали внимания.

Я уже начинал дремать, когда кто-то не особо вежливо ткнул меня в плечо.

— Вставай студент, работа едет! — громко оповестил Василий Анатольевич.

Я широко зевнул и устремился вслед за ним в холл приёмного отделения. Сирены завывали уже совсем близко. На улице внезапно начался дождь, и мы решили ждать внутри.

Санитары и военные вносили носилки, расставляя их на полу, часть пациентов тащили на волокушах, видимо, носилок не хватило. Полтора десятка пострадавших, из них худо-бедно на своих ногах могли перемещаться только трое, остальные были настолько изуродованы, что слабо верилось в то, что они живы.

— Это всё, что осталось от роты, — буркнул один из помогавших в разгрузке военных.

Я хотел было уточнить у него обстоятельства, но он быстро ушёл. Мы остались втроём на двенадцать агонирующих пациентов, а заведующий в подвале делает прорыв на шестой уровень. Вот теперь можно и запаниковать, только смысла от этого ноль. Работу все равно кроме нас никто не сделает.

Василий Анатольевич взял вожжи в свои руки и принялся раздавать приказы. Раненых далеко не столько, сколько было вчера ближе к ночи, зато какие! Мы метались между ними, останавливая кровотечения, восстанавливая сердечные сокращения, фиксируя раздробленные кости.

Количество негативной энергии Аномалии у солдат было таким, что она чуть не выпрыгивала наружу. Органы и ткани начинали видоизменяться прямо на глазах. Мозг нарисовал безумную картину, как один из раненых медленно поднимается, теряя на ходу большие куски плоти, в опустевшем черепе горит голубой огонь и передо мной стоит уже не человек, а Дух воителя, готовый разорвать на куски всё живое.

Мне поручили двоих из дюжины. Вроде и немного, им досталось по пять раненых бойцов. Я изо всех сил старался не дать им умереть и по пути начинал очищать от негативной энергии. Когда убедился, что состояние бойцов, отданных в мои руки, стабилизировалось, воспользовался предыдущим опытом, положив ладони им на область сердца. Очищая кровь, я быстрее очищу и весь организм.

— Этого уносите, — раздражённо крикнул санитарам Василий Анатольевич, тыкая пальцем в испустившего дух солдата. — Лучше в крематорий для надёжности, чтобы в Дух воителя не превратился или еще в какую нечисть.

— Ого! Стоило ненадолго отлучиться, а вы тут безобразием занимаетесь! — услышал я за спиной бодрый голос Герасимова.

— Шестой? — устало улыбнулся Олег Валерьевич, вытирая рукавом кровь с лица.

— Он, родимый! — потёр руки заведующий и пробежался глазами по результатам наших трудов. — Так, студент, ты свободен, иди в подвал, а я теперь поработаю.

Заляпанный халат я не стал отдавать в стирку, ещё неизвестно, что нас сегодня ждёт, может, будет, как вчера. Отмыв лицо и руки, забрал спрятанную в рюкзак колбу с эликсиром и направился в подвал.

В этот раз всё должно быть проще и быстрее, Герасимов вернулся примерно через час, но он шестого добивался, а у меня будет четвёртый. Я заблокировал двери, согласно инструкции, сел в центре комнаты, поставил перед собой колбу и для начала принялся медитировать, наполняя до отказа круги маны.

Прочитав соответствующие инструкции, чтобы правильно настроиться, я резко выдохнул, зажмурился и залпом проглотил густой и невероятно горький эликсир. По телу неконтролируемым стадом пробежали мурашки, потом меня словно разорвало изнутри, объяв невидимым пламенем. Я открыл глаза, но мне всё равно показалось темно, потом свет померк совсем и я завалился на пол, отключившись, ещё не коснувшись головой пола.

Когда я открыл глаза, голова раскалывалась, стремясь развалиться на куски. На ковёр изо рта тонкой струйкой стекала слюна. Та ещё жизнеутверждающая картина.

— Боже, как же мне хреново! — простонал я, прилагая титанические усилия, чтобы хотя бы сесть. — А ведь наставник пришёл в приёмное такой довольный, словно спал всю ночь и только недавно проснулся.

На полке в шкафу стояла бутыль с водой. Не додумался заранее поставить поближе, во рту внезапно пересохло, как в Сахаре в полдень. Постанывая и кляня всё на свете, я на четвереньках дополз до шкафа и залпом осушил немаленькую бутыль до дна. Стало гораздо легче, даже голова почти перестала болеть, но слабость и тошнота уходить не торопились.

Сушняк отступил, но всё равно очень хотелось пить, но воды в шкафу больше не оказалось. И как это у меня из головы вылетело? В прошлый раз подготовился, как следует, а сейчас так опростоволосился.

Я снова уселся в центре комнаты, закрыл глаза и осторожно заглянул внутрь себя. Не понял, как это? Вокруг сердца вращались три круга, каждый из двух переплетённых между собой энергий. А где четвёртый???

А вот теперь включилась паника и сердце застучало в удвоенном темпе, толкая полуразряженные круги маны. Ну не может ведь такого быть! Неужели наставник меня обманул, и я тупо перевёл кристаллы на эту отраву? Я пригляделся повнимательнее, уже особо ни на что не надеясь. Вокруг третьего круга я теперь рассмотрел тусклую, едва заметную полосочку. Так, может, это оно? Или мне просто померещилось?

Так, Ваня, спокойствие. Три круга на месте — это уже неплохо, как минимум не обнулился.

Не открывая глаз, я погрузился в глубокую медитацию, чтобы побыстрее наполнить энергией почти опустевшие круги. Пока не почувствовал, что запас энергии восстановился, на круги старался не смотреть, а вот теперь посмотрел и рот невольно расплылся в широкой довольной улыбке. Есть четвёртый! Есть! Наполнившись энергией, он теперь был чётко виден — ранее, видимо, просто не хватало чувствительности, чтобы это понять. До нормальной ширины и наполнения ему ещё очень далеко, но он точно есть, и только от меня будет зависеть, как скоро он станет полноценным, а уж я-то теперь постараюсь.

Заперев эту особую комнату на все существующие запоры, я поднялся на первый этаж, выкинул пустую колбу в ведро и припал к крану с водой в туалете с твёрдым намерением осушить водопровод. В следующий раз воду принесу с собой. Целую канистру! Поставлю её на шкаф, а вниз спущу шланг с краником.

А ведь точно! Там ведь был туалет, которым я так и не воспользовался, значит, и вода есть, но теперь уже напился от души.

К приёмному я подходил с таким же цветущим видом, как недавно Герасимов. К моему удивлению, там никого не было. Это сколько же я был в отключке? Взглянув на часы, я понял, что заканчивается время обеда. Поспешив в ординаторскую, я увидел, как все отодвинули от себя пустые тарелки и с уставшими, но довольными лицами, пьют чай.

— Садись, студент! — бодро воскликнул Герасимов, хлопнув ладонью по стулу. Потом сдёрнул полотенце с тарелок, стоявших в центре стола. — Суп всё равно был так себе, даже на мой непритязательный вкус, зато тебе досталось две тарелки гречневой каши с куриными потрохами, угощайся.

Что такое куриные потроха, я знал по опыту прошлой жизни, а в этой ещё не пробовал, но пахло очень даже аппетитно.

— Как вы это вообще едите? — с явным отвращением на лице сказал Василий Анатольевич.

Судя по всему, вторая порция принадлежала ему, но он к ней даже не прикоснулся.

— Зажрался ты, Вася! — с выражением заявил Герасимов. — В лес бы тебя выгнать в экспедицию, там ты ежей бы вместе с иголками лопал.

— Вы что, ели ежей? — вылупился на начальника Василий Анатольевич.

— Посмотрел бы я на тебя, как ты неделю одни сосновые шишки будешь жевать, — проворчал Герасимов.

— И что, прямо с иголками? — с нескрываемым отвращением выдавил Василий Анатольевич.

— Дурак, что ли, на хрена с иголками? — рыкнул на него Анатолий Фёдорович и покрутил пальцем у виска. — Закатываешь ежа в глину, запекаешь в костре, потом глину раскалываешь и блюдо готово.

Старший ординатор стартанул в сторону раковины и выдал туда недавно съеденный суп.

— Вот и ходи теперь голодный, — усмехнулся мой наставник.