Ключ от радуги

Глава 10

Волны прибоя что-то мирно нашептывали искрящемуся шелковистому песку солнечного острова, в пустыне тоже песок, но жесткий и колючий…. А по сверкающим снегам Каравача ветер с завыванием гнал поземку. Если с восточной стороны хребта в Халифате зима задерживалась, то на Западную равнину она пришла с опережением графика. Равновесие, однако.

В доме Дьо-Магро топливо было припасено заранее, и топились все камины, за исправностью которых усердно следил седой Вайри, чтобы не было ни дыма, ни копоти, и только приятное ровное тепло окутывало все вокруг. Ведь в доме женщина в ожидании, ее нельзя ничем тревожить и расстраивать, она должна пребывать в покое и заботе, так велит сама Богиня.

У Кайте было все, что она могла пожелать, только желания у девушки из трактира были до неприличия скромные, они слишком быстро исполнялись. А чего-то необыкновенного сейчас не придумывалось, ничего не хотелось, ужин остался не тронутым. Кайте одолевали тоска и необъяснимое смятение. Бывшие ее подружки в дом полковника были не вхожи, а сама она уже давно не выходила за ворота усадьбы. После очередной пьяной выходки ее, так называемой, свекрови, Берни просил ее вообще не покидать дома в одиночку. Но сам он с утра до ночи пропадал на службе, а она одна в белой комнате и за окном бело. И как же тяжко ей в этой белизне, как же она ждет, когда в дверь войдет темноволосый лейтенант Тайной стражи в черной форме, и ей станет веселее. Но сегодня он слишком задерживается. Она сидит у окна и смотрит в непроглядную вьюжную темень за стеклом, а там ничего не разобрать, только сквозь снегопад проблескивают цветные витражи дома напротив.

Наверно она задремала, потому что не видела, как он прошел от ворот к дому, не слышала его шагов в коридоре. Берни неожиданно появился перед ней, с зажженной свечей в руках. Он надеялся, что Кайте уже спит и вошел очень тихо.

— Ты чего здесь? Почему не в постели?

— Я тебя ждала. Не хочу засыпать одна.

— Но ведь заснула же. Ты на меня не смотри, тебе сейчас надо больше спать, чтобы выспаться впрок. И опять ничего не ела.

— Мне что-то не хочется.

— Мало ли что тебе хочется — не хочется, это не для тебя. Давай-ка, вам обоим пора быть в кровати. Слышите меня?

Кайте стала подниматься из теплого кресла, а ребенок, словно действительно услышал, сильно толкнулся, еще и еще раз.

— Ой, как же он бьется, — Кайте покачнулась и схватилась за руку законного мужа.

— Не сидится ему на месте. Сорванец, ну весь в…, - Берни свободной рукой дернул витой шнур, и тяжелая штора скрыла цветные блики сопредельного дома, — …в свою непослушную мамку. Все, хватит разгуливаться, нам с полковником с утра на службу, там у нас….

— Что-то случилось?

— Дела у нас, дела. Черную форму просто так не носят. Между прочим, у меня завтра тяжелый день, а вы все никак не угомонитесь.

Но упрямый малыш угомониться не пожелал, и Кайте, понятное дело, не могла уснуть.

— Правильно, кто ж на голодный желудок спит! — объяснил обстановку Берни. Он подошел к столику налил две кружки из кувшина себе и Кайте.

— Я что-то не хочу, — он капризничала.

— А это не тебе. Я вот тоже не могу без молока на ночь. Чем он хуже меня?

— Т-тебя?… Нет, ничем.

— На, выпей, успокойся, и он успокоится…. Ну, вот и молодцы, а теперь отбой, — и Берни погасил свечу, прижав фитилек пальцами. Он вымотался за эти дни, заснул сразу без мечтаний и сновидений.

Но сквозь свой глубокий сон, среди потрескивания дров в камине и свиста вьюги он различил тревожные всхлипы.

— Что с тобой? Кайте, тебе плохо?

— Мне страшно.

— И кого ты боишься?

— Не знаю.

— Ну вот, сама не спишь и нам не даешь, просто беда. Мы на тебя обидимся.

— Берни, а если…, - ее голос задрожал, — ОН узнает?

— Да пусть узнает. Если бы он хотел, уже давно бы знал. Запомни, это наш ребенок по всем законам, он не имеет никаких прав на него.

— Но он не просто…, он может….

— Что он может?! Да, он такой-то особенный, он что-то может сотворить, но и я не пустое место! И вся стража за меня, и, наверное, весь город. А за него кто?! — Берни вскочил и стал говорить командирским тоном. — И прекрати напоминать про него, мне это НЕПРИЯТНО, — последнее слово он процедил сквозь стиснутые зубы. А кому бы на месте лейтенанта Беренгера подобное не было оскорбительно?

Кайте поняла, что своими придумываемыми страхами больно задела Берни. Она испуганно сжалась и закрыла голову руками, по своей старой трактирной привычке.

— Девочка моя, я что-то сказал не так? Ну, прости меня. Что ж ты так пугаешься? — он гладил Кайте по золотистым волосам, а она вздрагивала от каждого прикосновения.

— Он тебя бил?! — вдруг вырвалась догадка.

— Нет, что ты! Нет…, - шептали ее губы, но чем больше она отрицала, тем больше это вызывало сомнения. Всех подозревать и во всем сомневаться, Тайная стража хорошо тренировала эти умения.

Наконец Кайте заснула у него на плече. Ее косы все еще хранили пьянящий запах каравачских лугов, дыхание было настолько легким, что должно было разгонять демонов. С самого раннего детства Берни кого-то защищал, это был его образ жизни. А теперь он должен был защитить свою милую девочку, в скором будущем уже маму, но до сих пор по-детски наивную и непосредственную. Хотя ему и объясняли, что у женщин в ожидании случаются причуды и не только вкусовые, что плачут по любому поводу и без повода, что придумывают невесть что, он знал, что все это пустое, но неуловимая тревога завладела и его мыслями.

Из-за тяжелых штор начал пробиваться серый зимний рассвет. Берни осторожно освободил свою руку, не дыша, коснулся губами ее волос и покинул теплую, сонную комнату.

Мерно шлепают по раскисшей от затяжных осенних дождей дороге четырехпалые лапы варга. Шлеп, шмяк, чвак… И каждый шаг все дальше и дальше уводит бывшего резидента Ордена Равновесия в Ричелите от славной столицы Союза. Шлеп, шмяк, чвак… Долог оказался путь от столицы, долог…

"Это Даме было сюда удобно ездить. Маленький переход через магический круг с прикормленными магами и час на варге. Вроде совсем рядом со столицей, а какая глухомань. Сплошные пустоши, крутые холмы, да овраги. Крестьян совсем нет, земли тут каменистые, неплодородные, сплошные холмы да буераки. Да еще и Пустоши совсем рядом. "

Антонин как раз поднялся на очередной холм и окинул с его высоты большую, ровную проплешину, чуть поросшую чахлой, скорченной и перекрученной крапивой.

"Сколько уж лет с последней войны минуло, а тут все еще ничего не растет. "

До бывшего резидента донесся тихий перезвон колокольчиков. Рядом с дорогой, в низинке рос старый ракс[16]. Все его нижние ветви были украшены лентами, яркими лоскутками и колокольчиками.

"Да, пока останется эта Пустошь, люди будут помнить…" Подумал Антонин, разглядывая ленточки на ветвях дерева и прислушиваясь к мелодичному перезвону. "Сколько же тут людей погибло тогда? Не помню…, а ведь читал хроники. Здесь тогда шли жестокие бои между понявшими восстание Домами, они защищали столицу, и тем, что остались верны Договору. Здесь схлестнулись в смертельной схватке несколько магических кругов. Впрочем, любая война жестока. Она давно закончилась, а Пустошь осталась, и будет тут еще лет триста. Местные говорят, что Пустоши уменьшились втрое. Да, видно, вон те деревца вокруг пустоши явно молодые, тоже все перекрученные, но все равно упорно растут. Затягиваются постепенно раны оставленные войной, затягиваются…. Жалко, что я не чувствую, насколько уменьшился магический фон. "

Антонин еще раз оглянулся на Пустошь и пятками ударил по бокам варга. Усталое животное встряхнуло головой, укоризненно взглянуло на седока, но быстрее не пошло.

"Война… Воюют в основном мужчины, а расплачиваются за все женщины. Пять Родов были вырезаны под корень, включая стариков, беременных и младенцев. Пять! Впрочем, дали такой приказ как раз женщины. Это они, собственно, начали войну, и они же приказали уничтожить Роды проигравших. Нет более жестокого противника, чем женщина, привыкшая к власти и борющаяся за нее с яростью пустынного ящера. Всех убили, никого не пожалели. Убей врага, чтобы он не смог ударить тебе в спину, убей его семью, чтобы не кому было мстить. И сейчас они живут по тем же законам…"

"Женщины. Ваша жестокость беспредельна. Пожалуй, больше людей, чем на войне погибло от ядов и проклятий. Сколько романов написано о мести и ядах, сколько пьес на эту тему сыграно! Яд и интриги, вот основное оружие женщин, и неизвестно, что страшнее — яды с проклятиями или война. И то и другое приводит к смерти, но война еще и разрушает Лари. "

Всадник между тем подъехал к едва видной колее, уходящей в сторону от дороги. Он свернул с основного пути, обогнул крутой, заросший непроходимым кустарником холм, дальше начинался настоящий лес. Через него тянулась глубокая, залитая черной грязью, колея проселочной дороги. На дороге виднелись следы колес и отпечатки варгов.

"Часа три назад тут кто-то проехал, как раз, когда дождь закончился. Трусы бегут с тонущего корабля, но они долго ждали. Я-то думал, что к тому времени, когда я сюда доберусь, тут уже давно останутся только самые верные… или те, кому некуда бежать. Ну, впрочем, так и случилось…"

Проселок петлял между оврагами и холмами, пару раз Антонину пришлось переправиться вброд через разбухшие от осенних дождей ручьи, но любая, даже самая дальняя дорога заканчивается. Закончилась и эта.

У подножия высокого каменистого холма стоял дом, его окружали многочисленные хозяйственные постройки. На урочище местоположение усадьбы совсем не тянуло, так небольшая долинка между самыми высокими в округе холмами. На вершине одного из них была смотровая площадка для охраны, только там сейчас никого не было. По двору и между постройками ходили куры из-за забора выглянул старый криллак, но людей видно не было.

"Неужели они увезли с собой девочку? Да, нет. Зачем она им? Хотя, конечно, в Легионе могли найтись желающие подзаработать на продаже информации. Рано, или поздно родичи Дамы узнают, что у них есть конкуренты. Но, надеюсь, что это будет не слишком быстро, у легионеров сейчас есть намного более интересные заботы — дележ власти. "

Антонин подъехал к дому, распряг и почистил уставшее животное, завел его в стойло и задал корма. Просторная варгятница была почти пуста, в стойлах остались только два пожилых варга. Бывший резидент ловко подхватил свои вещи и пошел к дому.

Дверь была чуть приоткрыта, темный холл был пуст и гулок. На ступеньках, ведущей наверх, деревянной лестницы, сидела худенькая, всклокоченная как мокрый чик-чик, девочка, одетая в потертый брючный кожаный костюм.

— Вы мой новый учитель? — спросила она прдирчиво, и вытерла грязной ладошкой чуть вздернутый, задорный носик.

Антонин не ожидавший подобного вопроса тут же сообразил, что должность учителя как раз то, что ему нужно, чтобы подружиться с оставленной ему на попечение девочкой. Путая свои следы, он постарался изменить свою внешность и манеру поведения, покрасил седые волосы и сейчас смотрелся значительно моложе своих лет.

— Да. А что случилось с другими учителями?

Девочка весело засмеялась, озорно подмигнула и выпалила на одном дыхании:

— Всех предыдущие от меня сбегали через три дня, а последний, самый терпеливый уехал сегодня вместе со всеми. Они меня бросили!

— Что, совсем все уехали?

— Не… гномы остались и Гомус с Триблом тоже…

— И где же они?

— Галлин и Галла на кухне, Трибл пошел наверх, на пост, а Гомус спит после вчерашнего… Он даже не проснулся, когда все уезжали. — В голосе девочки была обида, то ли на то что все уехали, то ли на Гомуса, который так напился, что его не смогли разбудить. — А как вас зовут? И что вы будете мне преподавать? Я хочу вас сразу предупредить, что учиться я не люблю. Мне это не интересно.

— А что тебе интересно?

— Ну, я люблю ездить на охоту. У меня даже ручной гваррич есть, чтобы на птиц охотиться… Только мне их жалко.

Девочка встала, встряхнула мелкими золотистыми кудряшками и мило улыбнувшись, спросила:

— Вас провести в вашу комнату?

— Да, хорошо было бы…

Нелеса быстро побежала наверх перескакивая набегу через ступеньку, и Антонину пришлось приложить немало усилий, чтобы не отстать.

— Вот ваша спальня, — непоседа показывала на одну из комнат. Она приоткрыла дверь и отошла в стону, казалось, что она учтиво пропускает учителя в его комнату. Нельси даже мило улыбнулась светлыми голубыми глазами.

"Совсем как у матери", — подумал Антонин. Только глаза Нериэнны были холодны как лед, а у ее дочки в зрачках плясали маленькие шустрые демонята.

Бывший монах Ордена равновесия с силой распахнул дверь и резко отшатнулся в сторону. Сверху с грохотом упало ведро, и на полу разлилась огромная лужа тухлой и мутной воды. Бывший резидент одним неуловимым движением поймал собравшуюся улизнуть девочку за шиворот.

— Я пойду, познакомлюсь с господами гномами и пообедаю заодно. А пока я ем, ты возьмешь тряпку и все тут уберешь. Можешь считать это своим первым уроком.

— Не буду я убираться! Галла придет и все вычистит.

Антонин удивленно посмотрел в глаза маленькой разбойнице и тоном спокойным, как замерзшая пустыня Поющих Духов повторил:

— Ты возьмешь тряпку и все уберешь. Умеешь проказничать, умей и отвечать за свои проказы. В данный момент шутка не удалась, я тебя поймал. Когда у тебя получится надо мной подшутить, как ты это делала со всеми предыдущими учителями, тогда за тобой буду убираться я. А сейчас быстро пошла за тряпкой! Ты все поняла?

На хорошеньком личике девочки застыло удивление. Видимо еще никто и никогда не говорил с ней подобным тоном. Она попыталась вырваться, попробовав применить к бывшему резиденту сначала один, а потом и другой прием из арсенала наемников или охранников. Антонин их легко блокировал и в свою очередь ловко скрутил девочку одним из хитрых приемов, которыми владели лишь очень опытные в рукопашной схватке бойцы.

— Пусти! Больно!!

— Врешь. А вот так будет больно, — Антонин слегка нажал на болевую точку, девочка взвизгнула. — Пойдешь за тряпкой?

— Да.

— И?

— И уберусь…

— Хорошо, — бывший резидент выпустил свою будущую ученицу. Она отскочила от него как ошпаренная, растерла пострадавшее в поединке запястье и уже с уважением в голосе спросила:

— А вы научите меня этому приемчику? Очень у вас ловко получается… Могу поспорить на свой последний молочный зуб, что вы деретесь намного лучше Гомуса.

— Конечно, научу, я ведь теперь твой учитель.

Девочка весело рассмеялась, и, пританцовывая, побежала куда-то вглубь дома, а Антонин вздохнув, закинул вещи в комнату, стараясь не наступить на вонючую лужу, и пошел искать кухню и обед. А заодно разведать обстановку в усадьбе и познакомиться с другими ее обитателями.

На большой кухне командовала кругленькая гнома, а возле каждого стола и плиты стояли деревянные приступочки и лесенки. Когда Антонин вошел в кухню на него, не мигая, уставились двое сильно похожих друг на друга гнома.

"Брат и сестра. Теперь понятно, почему при наличии в доме пары разнополых недоросликов по нему не бегает выводок маленьких и шустрых гномиков. "

— Добрый день, уважаемые…

Гнома отвернулась и стала нарочито греметь кастрюлями, а ее брат почесал чисто выбритую верхнюю губу и стал в задумчивости перебирать косички в своей бороде.

— Добрый день, мани… — Антонин чуть поклонился повернувшейся на его обращение гноме. — Добрый день, макхи. — Он повторил свой поклон уже гному. Тот одобрительно крякнул, и соизволил ответить.

— И тебе того же, незнакомец. Зачем пожаловал?

— Меня зовут Антонин, я новый учитель Нелесы. Ее мать, незадолго до… произошедшего несчастного случая, просила меня позаботиться о девочке.

— Что-то вы поздненько приехали, — проворчала из-за кастрюль Галла.

— Ну, как смог, так и приехал. Девочку я уже видел, — гномы удивленно переглянулись. Они знали про любовь его будущей ученицы к разным мелким пакостям, — мы с ней мило пообщались. Так что я совсем даже не опоздал. Когда тут узнали о смерти мамы девочки?

Гнома занялась кастрюлями, и беседу с новым учителем продолжил Галин:

— Третьего дня…

— Что-то они долго собирались.

— А куда торопиться-то? Охрана из боевиков уехала сразу, хотя им было заплачено до конца месяца, — в голосе гнома было много возмущения и немножко зависти. — А остальные убрались сегодня утром, когда дождь прекратился.

— А кто еще, кроме вас, остался?

— Гомус с Триблом.

— А эти что, самые преданные?

— Да какое там… — гном безнадежно махнул рукой. — Один безногий, на деревяшке ковыляет, у другого руки нет и с глазами проблемы. Им идти некуда.

— А вы почему остались?

Гном хитро посмотрел на учителя:

— А если ты такой умный, то сам подумай, — и он многозначительно надул губы.

"Эта парочка ничего не боится. Скорее всего, они изгнанники и обратно в горы им хода нет. Интересно было бы узнать, за что же их выгнали? Живут они тут давно и в случае нападения легко сбегут. А если нападения не будет, или после него, они останутся единоличными хозяевами всей усадьбы. Если от нее потом что-то останется…"

Антонин мило улыбнулся, всем своим видом показывая, что он обо всем догадался, но ему абсолютно наплевать, кому достанется хозяйство. Гномы поняв, что вновь прибывший подозрительный учитель на уже почти их собственность не претендует, успокоились и заулыбались в ответ. Новоиспеченный учитель продолжил допрос:

— А почему те, кто уехал, не взяли с собой девочку?

В этот раз ему ответила гнома:

— Ой, что вы! — Она темпераментно всплеснула пухленькими ручками. — Да кому же это наказание нужно? От нее СТОЛЬКО ПРОБЛЕМ!! Учителя, за исключением последнего, сбегали от нее через месяц! Только учитель танцев продержался полгода, и то только потому, что ей нравятся танцы.

— А большинство не выдерживало и недели! — поддержал сестру гном.

— А как ко всему этому относилась ее… мать? — поинтересовался Антонин.

— Как, как… Улыбалась и выписывала новых учителей. И все приговаривала, что это "переходный возраст", "она скоро остепенится". Остепенится она, как же! Пороть ее надо! Пороть!

Гномы с надеждой посмотрели на Антонина.

— Нет, порка тут вряд ли поможет, и нотации тоже не подействуют. Обучать лесную разбойницу предметам для ричелитских высокородных барышень нелепо. А вот разумный распорядок дня и науки, близкие ее деятельной натуре, пойдут на пользу девочке…

— Она не девочка…. Она маленький дерзкий демоненок!

На этот вопль души гнома Антонин ответить не успел, в кухню благоухая перегаром ввалился растрепанный мужчина средних лет. Глаза его, не смотря на все его усилия смотрели в совершенно разных направлениях, и чем больше мужчина пытался сфокусировать взгляд на Антонине, тем сильнее они крутились в разные стороны, причем каждый в свою. Их обладатель видимо все же увидел, чужого и его правая рука потянулась к мечу угрожающих размеров, а культя левой руки стала инстинктивно искать за поясом кинжал.

— Гомус, познакомься с новым учителем.

— Учителем? Что-то он не очень похож на учителя… — глаза мужчины опять завращались, силясь рассмотреть нового человека.

— Похож, не похож, какая тебе разница?

— А вдруг он шпион? Может, его на разведку послали?

Гномы дружно засмеялись. Гнома полезла куда-то в глубину одно из шкафчиков и пыхтя вытащила на свет большую кадку. Зачерпнула оттуда чего-то в большую кружку и подала Гомусу, в нос Антонину пахнуло пряным рассолом.

— Вот, выпей и успокойся. Если он сумел немного приструнить наше чудо, то он хороший учитель.

— А почему вы решили, что я ее приструнил? — удивился бывший резидент. Гномы опять переглянулись. Ему ответила гнома:

— Эх, милок, если ты явился сюда сухой и не орущий во всю глотку, после знакомства с Нельси. А сама она не прибежала сюда, рассказывая о своем очередном "подвиге" на ниве мелких пакостей, то ты хороший учитель.

Гомус допил рассол и уже панибратски хлопнул Антонина по плечу:

— Да, мужик, ты попал. Если ты, как говорят мелкие, новый учитель Нельси, то я тебе не завидую. Если захочешь выпить в компании, то приходи ко мне нервы поправлять.

Пока "учитель" соображал, что ему ответить, из коридора послышался равномерный стук и на пороге появился мрачный одноногий громила.

— Трибл, старина! — Гомус полез было к громиле обниматься, но был резко остановлен.

— Это кто?

— А это новый учитель… Гномы говорят, хороший учитель… Ик…

— Гомус, иди, умойся, а то от тебя разит, как из бочки. Я как-нибудь сам разберусь, кто тут кто. Учитель, говоришь?

— Да.

Одноногий внимательно осмотрел Антонина со всех сторон.

— И с девчонкой уже познакомился?

— Да.

— И в комнату заселился?

— Да.

— Действительно, хороший учитель. Ну, давай знакомиться. Трибл. — Он протянул Антонину руку.

Антонин ловко подсунул в приветливо распахнутую пятерню крепко сжатый кулак. Трибл сначала сжал кулак изо всех сил, удивился, что учитель не верещит от боли. Сообразил, как над ним подшутили, белозубо рассмеялся и погрозил новому учителю пальцем.

— А ты не так прост, как кажешься. И судя по всему, у тебя есть хороший шанс справиться с нашей разбойницей. Только ты с ней все же поаккуратнее… Мы тут с ребятами, на свою беду, — Трибл почесал бок, — научили ее кое-каким приемам. И из арбалета она ловко стреляет. Но ты не волнуйся, я все арбалеты в усадьбе собрал и запер. — Гном многозначительно хмыкнул. — Что не все? Где же она их прячет? — Трибл почесал затылок. — Ладно, увижу — отберу, пока не убила кого-нибудь. И если увидишь у нее в руках нож, тоже будь осторожен. Нормальный меч для нее пока тяжел, так она с ножами тренируется. И должен тебе сказать, что у нее ловко получается с ними обращаться. Хороший глазомер у девчонки, вся в маму… — Трибл тяжело вздохнул.

До приезда в урочище Жлюц, Антонин планировал пробыть тут два-три дня взять девочку и уехать, но понаблюдав за парой гномов живущих в усадьбе, он передумал. Где есть гномы, там наверняка есть много подземных ходов, а местные условия располагали к этому более чем… И если договориться с недоросликами, то в критической ситуации вполне можно рассчитывать на их тайные ходы. Больше всего Антонин боялся не того что кто-то приедет за девочкой, а того, что его наверняка будут разыскивать бывшие соратники по ордену равновесия. По дороге сюда он сумел хорошо запутать свои следы, но сейчас его поиски в самом разгаре. И теперь самое время пересидеть пик поисков в каком-нибудь тихом месте. А судьба для этого вполне даже годилась… Расположена далеко от проезжих дорог и пользуется дурной репутацией… Посторонние тут показываются крайне редко, за всеми продуктами гномы, ведущие хозяйство, ездят в деревню сами.

Да и девочка оказалась совсем не простой, а маленькой личностью с вредным характером и просто так взять и увезти с ней точно не получится. Не тот характер и воспитание. Это не рафинированная столичная девочка, которую можно было бы запугать или просто приказать. С Нелесой это не прокатит, чтобы поехать с кем-то, да еще и изображать из себя мальчика, она должна будет всецело доверять сопровождающему. А доверие маленькой разбойницы придется еще заслужить, что может оказаться дело не простым и чрезвычайно утомительным. Антонин вздохнул и перевернулся на другой бок…

За пять дней проведенных в усадьбе, асса Зита настолько загрузила меня учебой, что я думала — еще немного и моя голова лопнет. На сон оставалось в лучшем случае часа четыре. Но нет худа без добра… Я наконец-то разобралась в очередной части воспоминаний моего тела, и теперь я знаю, откуда у него на руках было столько шрамов.

Удивительное дело память… Вроде, я давно пользуюсь этим телом, оно — мое, но некоторые разделы в моих мозгах до сих пор для меня закрыты, и открываются они только тогда, когда я начинаю учиться чему-либо или читать книгу, которую читала раньше. Просто в моей голове вдруг открывается дверка и оттуда на пол сыплются разные знания и очень редко навыки, обычно дело ограничивается теорией.

Вот и сейчас, чем больше разных кусочков теории на меня вываливала асса Зита, тем больше дверок открывалось на пыльном чердаке моей памяти.

Бывшая владелица моего тела — Лиана, активно и небезуспешно занималась ритуальной магией, под чутким руководством ассы Галенгейры. Вот, какой раздел магии точно следовало бы запретить! Куда только смотрит Совет Магов? Может быть, они надеются, что из-за сложности изучения и работы с ритуалистикой, магов практикующих этот раздел будет очень мало? В принципе так оно и есть. Сильные маги этим разделом пренебрегают, у них и так всего довольно, а слабым часто не хватает упорства и силы. Уж очень нудны и тяжелы приготовления. Для военных действий этот раздел совершенно не годится, слишком долго, в бою часто все решают секунды. Но если иметь время и достать все необходимое, и не ошибиться в начертании фигур и символов, то результат может быть просто потрясающим.

Находясь на стыке шаманства, обращения за магической силой к богам или демонам, и классической цветной магии, она позволяет добиваться, в некоторых случаях, совершенно фантастических результатов. Другое дело, что это долгий и трудоемкий процесс. Нужно держать в голове кучу разных формул и рисунков, и применять их в зависимости от времени года и положения лун, иметь кучу разных дополнительных предметов, ингредиентов и справочников. Сложности жуткие, но они часто стоят затраченных усилий. А если объединить всю эту ритуалистику с фиолетовой магией или еще лучше с магией крови, то…. теоретически, можно как я — переместиться в другое тело, сохранив при этом оба объема памяти. Единственное условие тела должны быть похожи. Ну, если это маги, то одного уровня силы и цвета, желательно, кровные родственники, обязательно совпадение пола. И много еще разных дополнительных нюансов.

Впрочем, фиолетовые маги всегда активно использовали элементы ритуалистики, особенно в части призыва душ и работы с демонами и другими потусторонними сущностями. Все эти схемы и рисунки очень хорошо легли на мои земные знания технаря и чертежника. Не понимаю, почему их не используют в других разделах цветной, в качестве схемы для плетения магических узоров? Вот, например, мой незабвенный дядюшка Зарт широко использовал некоторые элементы ритуалистики в качестве каркасов для своих цепочек из узелков. Кстати, эти связки узелков синих нитей магии, по своей форме очень напоминают мне ДНК. И использовал их дядюшка только для работы с магией крови и при создании своих "игрушек".

Добрым человеком был мой дядюшка, добрым. Для своих опытов использовал только осужденных судом преступников или рабов. Это ведь не люди. А эльфы, гномы и животные — это тем более не люди. А как он любил свою сестрицу Зиту, как заботился о ней…. Она и сейчас считает, что ее брат был самым добрым и самым хорошим человеком на Лари. Заботился, да, возможно любил, но правильно сделали, что его убили, а то он при своем таланте и неуемной фантазии мог еще таких игрушек наделать, что мои подданные по сравнению с ними могли показаться слепыми щенками.

К вечеру 34 Непутеня я поняла, что еще чуть-чуть и все… мозги вскипят. Надо ненадолго остановиться, разложить все по полочкам и элементарно отоспаться. Но асса Зита настаивала на продолжении интенсивного обучения. Поэтому, опасаясь за свою несчастную, больную голову, я потихоньку договорилась с Одриком, дала наставления Маре, и ранним утром 35 Непутеня, пока моя учительница-мучительница еще спала, мы дружной толпой опять вломились в природный портал. Только в этот раз с нами, помимо глобуса на тележке, были три варга, два верховых и один с поклажей. Одрик ворчал, но я настояла, что лучше я что-то привезу обратно, чем буду бегать по степи в поисках. Еще моя бабушка говорила: "Идешь в поход на три дня, а еды и воды бери на неделю. " Все вещи в поход собирала Мара, строго по выданному мной списку.

Не успел весь наш караван втянуться в пыльный, полутемный коридор, как из одной из ниш вышла долговязая, лохмата фигура, в почти истлевшем от древности балахоне.

— Опять вы тут шляетесь… Все вам на месте не сидится. Ну а в этот-то раз, куда вас понесло?

— Да, вот… хотим по оркским степям прокатиться… — промямлил Одрик.

— Степи… простор… ветер в лицо….

Гаарх задумчиво катал на языке слова, словно оценивая их вкус и силу.

— Я люблю степи. — Пришел он к такому выводу, после некоторых раздумий. — Я прокачусь с вами. Возражения есть? Возражений нет. Тогда, судя по тому, что глобус опять тут, вам нужны три точки, а путешествовать начнем в четвертой?

— Да, вы, как всегда, правы.

— Тогда идем сюда. — Демон выдернул из воздуха карандаш и поставил на глобусе точку. Потом он повернулся к нам спиной и словно поплыл в глубину пыльных коридоров, ну а мы поплелись следом за ним. Кто мы такие, чтобы спорить с самым могущественным демоном на Лари?

Гаарх провел нас по трем выбранным им самим выходам в степи. Выход, степь, выложенная камнями на земле граница природного портала, высокое небо, с бегущими по нему облаками и ПРОСТОР. И то ли степи такие пустынные, то ли он так выбирал места, но мы, во время замеров, ни разу никого не встретили, птички и ящерки не считаются. В результате наших измерений на глобусе появился разносторонний треугольник, площадью примерно с… Польшу. И что самое поганое, внутри этого треугольника ни одного портала, что подтвердил и Гарик. Дружно решили выходить из ближайшего к нужному месту выходу. Вернее, так решил Демон, а мы не стали ему возражать.

Пока я глазела по сторонам, Гарик полностью преобразился. Вместо драной хламиды — хороший дорожный костюм, из кожи какого-то экзотического животного, волосы коротко подстрижены, дорогущие, сшитые на заказ сапоги, только варга не хватает. Да, об этом я не подумала… мы-то верхом….

Гаарх ловко поймал за шкирку, крутящуюся под ногами Мару. Встряхнул и на землю опустился молодой, красавец варг, трепетно перебирающий всеми шестью лапами. Ну, Мара, ты попала… Правда, поганка, не иначе как из вредности, не сделала упряжи, но Гарик легко вышел из положения. С земли поднялось пыльное облако, щелчок длинных, ухоженных пальцев и на спину Мары-варга опустилось дорогущее одноместное седло, тисненой кожи, и само-собой застегнулось.

— Вау! Как вы с ней ловко… А мне бы пришлось ее долго уговаривать.

Гарик посмотрел на меня сверху вниз:

— Уговаривать? Хм… Она у меня шелковой будет. Мала еще пререкаться со старшими.

И демон ловко взлетел на спину Мары-варга. Одрик между тем подсадил Кани в седло, уселся сам, посмотрел на компас и задал направление движения. Пришлось мне их догонять.

Мара бодро скакала впереди и стонала: "Все норовят маленького демона обидеть! И за что вы все так меня не любите? Вот вырасту, и никому не позволю на себе ездить… Тоже, мне взяли моду, хвать за шкирку и под седло! За что? Маленьких обижать стыдно…"

Долго ехали по неестественно пустынной, иссушенной затяжной засухой, ровной как стол, степи. Из-под лап варгов выскакивали разные мелкие животные, и клубилась пыль, пару раз вдалеке промелькнули небольшие группы диких варгов. Андао давно поднялось в зенит, когда Гаарх объявил привал. Место он выбрал удачное, маленькая, поросшая кустарником низинка, с высохшей травой, и зелеными кустарниками. Под корнями одного из кустов была глубокая, сухая яма. Я немного поднапряглась и вытянула наверх, в ямку, воду. Скоро она уйдет обратно на глубину, но пока можно напоить животных и самим умыться, пить воду из ямы я всем запретила. Выдала все обед сухим пайком, Гаарх от еды тоже не отказался.

— Гарик, а почему вокруг так пустынно? — Вылез с расспросами бывший женишок.

Демон лежал под кустом, надвинув на глаза широкополую шляпу, и отвечать не собирался. Варги во главе с Марой методично уничтожали кусты. Одрик опять открыл рот, но я его опередила:

— Потому что здесь засуха. Давно не было дождей, вот и все кто мог и откочевали.

— А почему тогда тут вода появилась?

— Я ее на поверхность вытянула. Не хочу тратить воду из наших запасов на водопой варгов, она еще нам самим пригодится.

Сидит, жует, думает. Хорошо, что Кани жутко боится Гаарха и в его присутствии молчит, как рыба об лед.

— А когда мы уедем, вода останется?

— А куда она денется… Постоит тут до вечера, потом опять глубже уйдет.

— Анна, а ты сможешь сделать, чтобы вода тут всегда была?

— А зачем?

— Ну как же… дикие животные, они тоже пить хотят…

— Не, не могу.

— А почему?

— Не хочу.

— Но почему?!

— Во-первых, там грунт такой, что придется затратить слишком много магии, а во-вторых — не хочу. Не нужно нарушать природное равновесие. Если воду тут оставить, то скоро вокруг будет все вытоптано и появится очередной овраг. Вот пройдут дожди, поднимется уровень грунтовых вод, и в ямке опять будет вода. И, заметь, без малейших усилий с моей стороны.

Все бы женишку благотворительностью заниматься, за чужой счет. Ему надо пусть сам и магичит.

После привала степь начала постепенно меняться… Стало еще суше, но появились редкие деревья типа наших саксаулов. Пару раз пришлось объезжать глубокие и крутые овраги. А к вечеру я спиной почувствовала чей-то взгляд.

"Мара, посмотри туда, на холм. За нами наблюдают? Или мне это кажется? "

"Не буду я никуда смотреть… Я сейчас верховое животное, а с остальными проблемами разбирайтесь сами. Мара то, Мара се… А как кормить, так в последнюю очередь… Кусты зеленые, горькие подсунули…"

Дальше слушать не стала, к тому же ощущение взгляда вдруг исчезло. Степь опять изменилась. Вокруг вздымались пологие, как океанские волны, голые холмы. Между ними желтели заросли оркского льна, похожего на густые кусты. Из-под ног варгов то и дело вылетали мелкие птицы и выбегали звери похожие своими повадками на зайцев. Несколько раз натыкались на старые места стоянок орков, и пересекали наезженные тропы.

На вечерний привал расположились у подножия небольшого холма, среди густых кустов, росших у пересохшего русла ручья. Кани решила заняться костром и отправилась вместе с Одриком на сбор хвороста, а я занялась добычей воды, варгов в дороге надо хорошо поить. Прошла ниже, выбрала подходящее место и вытянула наверх воду. Она оказалась очень хорошей, чистой и вкусной, набрала ее в котелки, пополнила запасы в бурдюках и напоила варгов.

"Хозяйка! Попроси господина вернуть мне мой прежний вид. Я сбегаю, что-нибудь вам на ужин найду и сама покушаю".

— Гарик, а нельзя ли до утра освободить Мару от гужевой повинности?

— Почему же нельзя? Можно… — Щелчок музыкальных пальцев с новым маникюром, и из-под седла выбирается радостно виляя задом черная французская бульдожка. Она весело бегает, прыгает, случайно сбивает с ног Одрика и с радостным лаем убегает куда-то в холмы.

К тому времени, когда в установленном на специальной треноге котелке вскипела вода, Мара-криллак притащила к костру крупного местного кролика. Пришлось срочно взяться за его разделку и напрягать все свои кулинарные таланты. В результате получилась густая пряная каша из посеченных зерен пшеницы с крольчатиной. Ели все. Правда, не всем понравилось. Гаарх ел молча и с хорошим аппетитом, Одрик заявил, что "недосолено и переперчено", Кани не сказала ни слова, но и ела мало. А по мне получилось вкусно, подумаешь, перца много! Ну, случайно у меня с перечницы крышечка слетела! Не в ресторане! Зато чай получился хорошо, и всем понравился.

Стали устраиваться на ночлег. Я искренне надеялась, что можно просто завалиться спать, оставив на посту Мару, но Гаарх в приказном порядке велел установить дежурства. Все оказалось до безобразия просто — спальных мешков всего три, а нас четверо. Вот почему бы ему не соорудить себе спальный мешок, как седло, так нет. Но с ним не поспоришь. Ну, в принципе можно, но с большим риском для жизни.

Ночь прошла спокойно. Утром доели остатки каши и чай, а Мара опять была поставлена под седло.

Ближе к полудню из-за одного из холмов, на нас с дикими криками и гиканьем выскочила группа молодых, едва вышедших из подросткового возраста орков. Они неслись на нас плотной группой, азартно орали и раскручивали орканы, явно собираясь захватить нас живьем.

"Хозяйка, можно я их съем? "

"Всех? "

"Ну, хоть варгов…"

"Пока не надо…, вдруг на них Гарик претендует? "

"Ой, не подумала. Да, надо чтобы сперва ОН поел. Нельзя нарушать субординацию. "

Что-то мне стало жалко орочью молодежь, ведь съест и не подавится. Между нами и орками засверкала тонкая, как мыльный пузырь, зеркальная защита. Орканы стукнулись о нее, и безвольно опали, а копья отскочили и полетели обратно, но никого не задели. И вот первый варг со всего маху впечатывается в почти невидимую стену и падает с переломанной шеей. Остальные всадники чудом успевают затормозить. Орки всадники отделываются ушибами и, ковыляя, залезают на варгов остальных членов отряда.

Мы, плотной группой, стоим на склоне холма, накрытые сверху куполом защиты, а вокруг нас ездят, корчат нам рожи, и делают разные неприличные жесты, орки. Ситуация патовая. Они хотят нас достать, но не могут. А мы если и хотим их достать, то не можем. Защита у Одрика крепкая, ни туда, ни сюда.

— Ну, что делать будем? — Спросил нас Гаарх, когда ему надоело смотреть на орков.

— Мара может их съесть…

— Нет, я хочу посмотреть, как вы сами выберетесь из неприятностей, без помощи разных демонических сущностей.

Угу, понятно, мы будем выпутываться, а он наблюдать и развлекаться. Тоже мне — театр.

— Одрик, гениальный ты мой, мы можем ехать вперед вместе с твоей защитой?

— Э-э-э… Не знаю, надо попробовать.

На лице белого мага отразилось внутренне усилие, а потом удивление.

— Это оказывается так просто… Только держитесь рядом со мной.

Он дернул варга за повод, и мы, вместе с закрывающим нас радужным куполом, шагом двинулись в прежнем направлении. Орки чуть приотстали. Время от времени то один, то другой объезжал вокруг нас, проверяя прочность пленки.

— Анна, как ты думаешь, они долго за нами будут ехать?

— Пока не надоест.

— А когда им надоест?

— Тогда кто-нибудь из них поедет за подмогой. Вон, кажется, уже и поехали…

От отряда отделилась пара варгов с седоками и покакала куда-то на север.

— И что тогда будет? Когда подмога приедет?

— Тогда у нас будут крупные неприятности. Одрик, а мы можем ехать чуть быстрее?

— Э-э-э… наверное можем.

И мы поехали быстрее. Накрывающий нас купол немного поменял форму и стал напоминать каплю, но мы довольно быстро передвигались в нужном нам направлении.

На обед решили не останавливаться. Да и как тут остановишься, когда вокруг ездя? Пусть они до нас достать не могут, но аппетит портят. Наши пустынные средства передвижения подустали, но держались значительно лучше, чем местные варги с сидящей на них орочьей молодежью.

Скоро мы проехали мимо одной из высоких каменных статуй. Сопровождающие нас орки еще раз попробовали пробить копьями защиту, покричали, а потом развернулись и уехали.

— Чего это они? — недоуменно поинтересовался белый маг.

— Не знаю… Скорее всего мы переехали границу, дальше чужая территория и им сюда нельзя. Ты защиту-то сними.

— А, да, сейчас.

Степь опять изменилась, исчезли ложбинки и овраги, и вокруг нас колыхалось бесконечное море сухой травы. А на горизонте, по ходу нашего движению, стала подниматься огромна черная туча. Ветер постепенно крепчал и дул нам в лицо. Только вместо прохлады и запаха дождя он пах гарью.

— Одрик, путеводный ты наш, ты уверен, что нам действительно туда?

— Да. — Маг подвесил над ладонью кусочек ключа, и он четко показал направление. Точненько на чернеющую на горизонте тучу. — Скоро будет гроза.

— Одрик, впереди не гроза, а огонь. — Сказала Торкана.

Маг приподнялся в седле, рассматривая горизонт. Варги нервничали и не хотели идти дальше. Мы остановились, а идущая по степи стена огня набегала на нас быстро и неотвратимо.

— Ну, путешественники, что делать будем? — Гаарх смотрел на нас насмешливо. — Убегать от степного пожара бесполезно, поэтому этот вариант нами рассматриваться не будет, он идет быстрее, чем может бежать утомленный варг. К тому же нам надо как раз туда, откуда идет огонь.

— Счас я вызову дождь, — засуетился бывший женишок, — и он все затушит.

— Не правильное решение. Вызов дождя — это слишком долго.

— Тогда я опять установлю зеркальную защиту.

— И опять — неверное решение. Огонь до нас, возможно, не достанет, но дышать нам чем-то нужно. Я-то могу обойтись и без воздуха, но остальным он нужен. Теперь ты, огненная девушка. Что ты предпримешь?

— Ну, можно подъехать поближе и я могу убрать часть огня. — С сомнением в голосе произнесла Кани.

— Возможно. Возможно, но слишком магозатратно, и проход будет слишком узким. Варги могут не захотеть пройти в такой проход. А что нам скажет маг воды?

Я говорить ничего не стала. Молча слезла с варга, обслюнила палец и проверила направление ветра. Отошла по ветру подальше от нашей плотно стоящей группы и подожгла траву за нашими спинами. Налетевший ветер быстро раздул пламя, а я добавила искр, и вот уже за нашими спинами бушует, быстро удаляясь стена пламени. Гаарх смотрел на мои действия весьма одобрительно. А вот женишок выступил:

— Анна, ты чего сдурела? Там огонь, тут огонь…

— Одрик, не дергайся, — я опять залезла в седло. — Сейчас огонь уйдет, и мы встанем на выгоревшее место. И когда скоро сюда дойдет пожар, то здесь гореть уже будет нечему. Держи крепче варга!

Мы еще подождали, когда подожженная мной степь немного остынет, перешли на выгоревшее место и стали ждать неумолимо накатывающуюся на нас стену пламени. Варги испуганно шарахались от огня, и нам с трудом удавалось удержать их на безопасном месте.

Потом были несколько часов езды по еще дымящейся степи. Варги отказывались ехать быстро, берегли лапы и им не нравился все еще стелящийся над степью дым.

Уже в полной темноте остановились на ночлег, прямо посреди выгоревшей степи. Воды я в этот раз достать не смогла, пришлось воспользоваться запасами. Кашу и чай варили на магическом огне, поддерживаемом Торканной, все что могло гореть уже давно сгорело в степном пожаре. Варгов накормили прихваченным в усадьбе кормом из торб. Мара радостно убежала в степь, кормиться. Чего уж она там нашла, я не знаю. Мы опять спали по очереди, стерегли. И только демон пыли проспал всю ночь, как младенец.

Утром опять ехали по выгоревшей, черной степи. Сильно пахло гарью, а ветер носил вокруг нас клубы пыли и пепла.

Вдруг Одрик чуть тормознулся и подъехал ко мне.

— Анна, смотри. Там впереди селение.

— Не может быть… Тут прошел огонь.

— Ну вот, смотри. Воон, там… Видишь?

Действительно впереди показалась группа из пяти-шести шатров, только вокруг было как-то не естественно голо и пусто. Ни бегающих детей, ни варгов, ни тем более взрослых. Только шатры и никого вокруг. Один из шатров медленно догорал, но никто его не тушил.

— Одрик, зоркий ты мой, давай-ка объедем это селение подальше. Не нравится мне оно.

Ближе к вечеру показалось еще одно селение, но уже большое и столь же безжизненное. Мы также решили объехать его, но не получилось. Путь нам преградил широкий овраг с крутыми и не проходимыми для варгов склонами. И для нас осталась единственная дорога, по узкому проходу между склоном оврага и широкой сухой, канавой, окружающей орочье селение.

Рядом с последним, стоящим чуть в отдалении от всех остальных, шатром, возвышалась большая куча. Когда мы подъехали ближе, и я рассмотрела, из чего она сложена, то волосы на моей голове встали дыбом. Перед нами возвышался курган из орочьих тел. В нем вперемешку, чуть обернутые в ткани или просто так, лежали взрослые и дети, мужчины и женщины. А возле кучи на куске старой шкуры сидел старый, абсолютно седой шаман-орк. Его поза была безжизненной, и от нее веяло такой безнадегой, что я не удержалась и подъехала ближе.

— Простите, — спросила я шамана на его языке, — что здесь случилось?

Говорить у меня получалось с большим трудом.

Седой шаман вздрогнул, удивленно посмотрел на меня, пожевал беззубым ртом и нехотя ответил:

— Сарида… — Я невольно попятилась.

Сарида — аналог нашей человеческой чумы. Она не щадит никого, страшное, как я подозреваю, вирусное заболевание. Против него бессильна магия и травы, из десяти заболевших восемь умирает, но выжившие приобретают иммунитет на всю жизнь. Прививки тут не практикуются, поэтому надо держаться от мест, где свирепствует сарида, как можно дальше.

— Мы можем чем-то помочь? — вылез главный помогальщик — Одрик.

— Одрик, мы ничем не можем им помочь… Поехали отсюда, здесь опасно.

Но упрямый белый маг не желал двигаться с места. Он смотрел на убитого горем старого шамана и не двигался. К моему удивлению орк еще раз, уже внимательно, осмотрел нашу группу и нехотя сказал:

— Их нужно сжечь… у меня больше нет сил… все ушло на очистку степи.

Теперь понятно, почему бушевал пожар, и почему орочья молодежь от нас отстала. Они знали, что в соседний род пришла болезнь. А орки считают, что сариду разносят мелкие, кусачие насекомые, водящиеся в сухой траве, может это и правда. Поэтому когда в селение пришла беда, первое, что сделал шаман — выжег степь, чтобы предотвратить распространение заболевания.

— Да, да… мы поможем. Кани, сожги все это. Я тебе помогу.

Торкана с Одриком быстро слезли с варга и огненная ведьма стала быстро плести сеть из красных, как огонь нитей магии. Одрик тоже делал что-то такое непонятное. Вот Торкана закончила плетение и ловко накинула его на кучу из мертвых тел. Обошла его по кругу проверяя, как лежит. И вот уже скорбный курган запылал, и в небо поднялся черный, жирный столб пламени. Одрик тоже обежал пылающий костер и добавил чего-то от себя. Пламя поменяло цвет на фиолетовый с красными всполохами и жар стал просто нестерпимым. Мы все дружно отошли от тризного костра подальше.

Страый орг сгорбился и, не прощаясь и не благодаря, медленно пошел в опустевшее селение. А мы поехали дальше.

Поздним вечером мы наконец-то выехали из выгоревшей степи и на ночлег остановились в низинке у веселого ручейка. Мара опять притащила на ужин кролика, и в этот раз с перцем в каше было все в полном порядке.

Следующие два дня были похожи друг на друга как две капли воды. Пустая, степь, простор и ветер. После полудня следующего дня мы подъехали к цели нашего путешествия. На не большом кургане стояла очередная статуя толстой, скорее всего беременной женщины, с большими грудями и огромным животом. Головы у статуи не было вовсе, она лежала в стороне, расколотая на множество частей.

Компас уверенно показывал на землю у ног статуи. Мы расположились лагерем у подножия холма, а Одрик, вооружившись не большой лопаткой, пошел наверх. И стал копать твердую, каменистую почву. Я сначала наблюдала за его попытками сломать лопату, потом посоветовала одеть перчатки, чтобы сберечь не привычные к тяжелому труду магические ладони. А потом, когда поняла, что это надолго, оставила рядом с бывшим женишком Торкану, и пошла готовить ужин и заниматься хозяйством. Уж Кани за Одриком как-нибудь да присмотрит.

Белый маг управился как раз к ужину. Он извлек из земли как раз такой же кусочек, как и тот, что он привез из Халифата, только тот кусок был медным, а этот сделан из мягкого, позеленевшего олова. Кусок чуть погнулся и сильно пострадал от лопаты, но Одрик все равно доволен и горд.

Гаарх смотрел на кусок с интересом, но в руки брать категорически отказался. Он очень внимательно проследил, как мы его упаковываем в сухую, выдолбленную тыкву, заливаем ее водой и плотно закрываем пробкой.

Утром Гарик торжественно провозгласил, что ехать обратно к порталу ему скучно и не интересно, поэтому он разрешает Маре перенести нас всех к порталу. Это его утверждение всех сильно удивило, особенно Мару. Не будь тут Демона пыли, она бы скорее всего начала ныть и стонать, что она, дескать, еще маленькая и недокормленная, но сейчас возражать не посмела.

Мы все сели на варгов, Гарик остался стоять и руководить действиями Мары. Вокруг нас закрутилось черный туман, два удара сердца и мы уже стоим рядом с выложенным на земле каменным кругом, ровно в том месте, где мы вышли в орочьи степи.

— Спасибо вам молодежь за прогулку. Давненько я так не развлекался. — Легкий наклон головы и Хозяин природного портала растаял в пыли своих бесконечных коридоров.

К обеду мы были уже в усадьбе, и я выслушала от ассы Зиты все, что она думает о моей отлучке. Чувствую, что спать в ближайшие дни мне не придется вовсе…

Поздним утром, если не сказать в обед, на кухне усадьбы в урочище Жлюц сидели и распивали травяной взвар два гнома.

— Галлин.

— Че?

— Ты что-нибудь слышишь?

— Нет. А что?

Гнома еще прислушалась и тяжело вздохнула.

— Вот и я ничего не слышу. Уже три дня в доме стоит подозрительная тишина.

Ее брат удивленно уставился на сестру.

— Галла, не притворяйся. Я только что прекрасно видел, что ты все слышишь. Я попросил у тебя еще один пирожок. И ты мне тут же заявила, что неча попрошайничать. Ты все прекрасно слышишь.

— Да не… я ж не о том…

— Тогда об чем?

Гнома опять к чему-то прислушалась.

— Галлин, ты не находишь, что наверху слишком тихо.

Гном тоже прислушался, стянул со стола еще один пирожок и блаженно заявил:

— Хорошо. Тихо.

Его сестра зло схватила блюдо с еще теплыми пирожками и отодвинула их на другой конец стола.

— Подозрительно все это… С тех пор как в доме появился этот учитель я с трудом узнаю нашу Нельси. В моих кастрюлях перестали появляться лягушки, на меня больше никто с криком и воплями не выскакивает из-за угла коридора, и я больше на натыкаюсь на разбросанные, где ни попадя, грязные вещи. И еще эта тишина в доме…

— Галла, если ты тоскуешь по лягушкам, то я так и быть их тебе наловлю. Но бегать по коридору и орать я не буду.

— Ой, братик, брось… Лучше скушай еще один пирожок, — и вдруг подобревшая гнома пододвинула к гному убранную ранее тарелку с пирожками. — Галин, а ты заметил, что Нельси уже два дня выходит к обеду и ужину вовремя и чисто умытая.

— Нет. А что в этом плохого? Зато обед и ужин теперь всегда вовремя, а не когда придется.

И обрадованный гном усердно продолжил уничтожение пирожков.

— Галлин, я вот думаю, что он ее бьет… Он, наверное, ее порет.

— Порет? Как меня отец в кузне? — Гном от удивления чуть не подавился пирожком.

— Да.

— Но, Галла, ты же сама говорила, что нашей девочке нужна твердая рука…

— И что? Только не говори мне, что я мечтала увидеть как наша девочка повинуется кому-либо пред страхом наказания. В конце концов, она просто маленькая девочка, и если забыть про ее шалости, то очень и очень добрая…

— Шалости? А ты помнишь как она намазала мылом лестницу в подвал? А кто мне добавил в мазь сока раска? Я до сих пор его из бороды вычесываю!!!

— Галлин! Прекрати! Это просто детские шалости. Вспомни, мы с тобой и не так шалили…. Помнишь гварричча привязанного за вьюшку в дымоходе кузни? — и гномы дружно засмеялись в кулачки, вспоминая собственные шалости.

— Гала, ты действительно считаешь, что этот… вспомнил! Антонин, запугивает или бьет Нельси?

— Да. Я не сомневаюсь, что только угрозы и побои могут принести ТАКИЕ результаты за столь короткое время.

Гномы замолчали, глядя на потолок. С верхнего этажа, где располагалась классная комната, не доносилось ни криков, ни тяжелых ударов, ни шлепков. В доме стояла липкая тишина, лишающая воли и присутствия духа.

— Галин, а Трибл где? — Спросила шепотом гнома, все еще глядя в потолок.

— У себя под лестницей… спит, наверное. Говори нормально, ты его все одно не разбудишь.

Гнома решительно встала, одернула пышные юбки и потащила брата за руку с кухни.

— Пошли разбудим его и пойдем наверх, посмотрим… Что там этот изувер делает с нашей Нельси!

Гномы, вооруженные для пущей убедительности сковородкой и ухватом, и бывший наемный убийца, на цыпочках крались по коридору второго этажа. На цыпочках шли гномы, а Трибл просто шел, но все же старался не слишком стучать своей деревянной ногой. В коридоре тоже было подозрительно тихо.

Возле классной комнаты вся компания дружно остановились, и приложив уши к двери, стала прислушиваться к происходящему. Сквозь тяжелую дверь с трудом проникал спокойный голос нового учителя.

— План был плох и с самого начала, а капитана Флейма и всю его команду преследовали неудачи, но сам капитан был уверен в верности своих расчетов. Они выехали из города Ерт… ну-ка покажи на карте, где это место? Правильно… и поехали на восток по равнине. В каком направлении? Тоже верно… и проехав Лайокудль команда повернула на юг. Это куда? Нельси… юг на карте внизу, сверху всегда рисуется север. Если ты будешь это путать, то всегда будешь попадать не туда, куда нужно тебе, а Гаарх знает куда.

— А это путешествие капитана было до его брака с Великой из рода Ричел?

— Нет, уже после… Как я читал, капитан сбежал в это путешествие прямо с брачного ложа. Это был союз не по любви, а по расчету. Так принято в Великих домах. Лучший способ подкрепить какой-либо договор между Великими Домами на бумаге — рождение общих детей.

— А у капитана Флейма были общие дети с Великой Ричел?

— Да, кажется двое. Во все эти хитросплетения и прочие интриги браков и рождений мы углубимся с тобой завтра, когда будем изучать генеалогию. Это чрезвычайно интересно… Господа гномы, а если вам надоело стоять под дверью, то вы можете зайти… Ну, и ты Трибл, тоже заходи.

Дверь резко распахнулась и компания "спасателей" чуть не упала в классную комнату. На сдвинутых вместе столах были разложены карты, а рядом с ними стояла опрятная и очень сосредоточенная Нельси. Она нехотя оторвала взгляд от изучения карт.

— Галлин, Галла, а сковородку-то вы сюда зачем притащили? — искренне удивилась девочка.

— Мы пришли тебя спасать, — гордо заявил гном и вздерну вверх подбородок, украшенный бородой со множеством косичек.

— Спасать от чего?

— От него, — и гном ткнул пальцем в Антонина.

— Не понимаю…

Нельси удивленно смотрела на гномов, Трибла и нового учителя. Молчание нарушил Трибл:

— Антонин, извините нас… просто нам стало интересно, как вы проводите уроки. И вообще, мы все очень любим географию, — Трибл толкнул локтем гному.

— Да, мы жить без нее не можем, — тут же заявила Галла.

— А можно и мне тоже послушать про путешествия этого… Фляма, — заявил Галин.

— Флейма. Капитан Флейм был одним из известнейший путешественников, он изучил и закар… закартографировал всю губу Несайи, — тут же поправила гнома девочка, и победно посмотрела на Антонина.

Гнома схватила брата за руку и решительно потащила его к двери:

— Знаешь, что, Галлин, ты все это послушаешь потом, а мы сейчас пойдем на кухню и я дам тебе еще пирожка.

И команда спасателей дружно ретировалась из классной комнаты.

Асса Зита, вопреки моим ожиданиям, учебную нагрузку не увеличила, а даже слегка уменьшила. И два дня прошли относительно спокойно, если не считать начавшейся осенней пустынной непогоды — подул сильный ветер, несший из пустыни клубы песка. В усадьбе привычно закрыли все окна и двери, эльфы сократили число патрулей, постоянно бегающих по окрестностям.

Одрик проводил время с Торканной, они вели себя совсем как молодожены в медовый месяц, чем сильно меня раздражали. Асса Зита смотрела на них, вздыхала украдкой, и ее взгляд затуманивался, а эльфам было на влюбленных глубоко наплевать.

В манун все стараются на улицу не выходить, разве что короткой перебежкой перейти из усадьбы в зал для тренировок. Остальные помещения усадьбы соединены между собой путанными узкими переходами, часто подземными, и в любой момент могут быть перекрыты толстыми, обитыми медью дверями с засовами чудовищных размеров. Я эти переходы не люблю, да и пользоваться или мне не нужно. А в тренировочный зал можно и по улице пробежать.

Зал — это единственное место в усадьбе, построенное эльфами, в эльфийских традициях и для эльфов. До моего появления в усадьбе людей туда просто не пускали, разве что ассу Зиту. Интересное место — зал… По размеру почти как спортивный зал в моей московской школе, только окон нет, и пол земляной, хорошо утрамбованный, щедро посыпанный опилками и песочком. По углам стоят огромные стволы, от них строго под прямым углом отходят ветки без листьев. Они тянутся до соседнего дерева, сплетаются, образуя прочную основу. В одной из стен ветви оставили узкий проход, занавешенный плотными циновками в несколько слоев. Наверху угловых стволов ветви меняются, на них плотная густая листва. Переплетение ветвей и листьев образует крышу. В дневное время листья поворачиваются и пропускают в зал свет, а в дождь или плохую погоду в зале темно, и он освещается множеством магических шаров, подвешенных к ветвям потолка. Дабы это строение не выделялось на фоне остальных строений усадьбы, с внешней стороны стены зала выложили камнем. Внутри стоят длинные скамьи и несколько стульев. В хорошую погоду эльфы залом не пользуются, предпочитают тренировки на свежем воздухе, а вот в манун, тогда — да. На улице сейчас мечами махать как-то не хочется. Да там и находиться-то тяжко, не продохнуть от ветра щедро смешанного с пылью и песком.

Все было на редкость замечательно, до того самого момента, пока асса на пришла на мою разминку с сестрами и эльфами. Она присела в уголочке, беседовала с айре, и краем глаза посматривала на мои упражнения с мечами и бои с охранниками.

— А не кажется ли вам, айре, что тренировка слишком проста? Может быть, мы с вами ее немножко усложним?

— Видите ли асса, я считаю, что увеличение количества противников ассы Анны, в данном случае принесет больше вреда, чем пользы. Большее количество противников будут скорее мешать друг другу. Оптимальное количество воинов, могущих работать вместе — четыре.

— Айре, я имела в виду магию. Может быть, добавить к воинам немного вашей семейной магии иллюзий?

— Боюсь только, что наши иллюзии недолго продержатся против мечей ассы…

— А мы с вами тоже потренируемся и защитим их от мечей. Есть у меня одна разработка, давно хотела ее опробовать, а тут такой случай…

Эльф сосредоточился и стал что-то плести. Асса внимательно наблюдала за процессом, время от времени внося в кружево магии эльфа свои синие нити.

Я разговора не слышала, но присутствие ассы Зиты на тренировке меня напрягло, а печенка настойчиво завопила: "Жди неприятностей!! " А когда я почувствовала напряжение магических полей в углу, где сидела хозяйка со своим верным эльфом, то шерсть у меня на загривке зашевелилась, но долгое время было тихо и я расслабилась… Мало ли что они там тихонечко обсуждают? Почему обязательно меня?

Когда я, разгоряченная прошедшим спаррингом, стояла в углу и вытирала пот с лица мокрым полотенцем, из стены тренировочного зала вышла абсолютно реальная фигура лесного хайнорда. Лесных хайнордов в живую мне видеть еще не приходилось, только на картинке, но я сразу узнала этого лесного хищника. Чуть мельче, чем горный, но с более длинными ногами и пятнистой раскраской шкуры. Горный, в основном, засадный хищник, а лесные много и быстро бегают, и у обоих весьма дурная репутация.

Животное окинуло помещение голодным взглядом, принюхалось и целенаправленно двинулось в мою сторону. Вот нет, чтобы эльфятинки отведать! А ведь в их лесах эти зверюги живут.

Эльфы тоже попятились, от животного, только айре сидел рядом с Зитой с совершенно отсутствующим видом. Хайнорд шел ко мне и стегал себя по бокам длинным хвостом, совсем как наша земная кошка. А потом он весь подобрался и напрягся. Счас прыгнет. Мара! Убивают!

Сонная Мара выбралась из-под кресла ассы Зиты.

— Где? Кого убивают? Никого не вижу!

— Да вот же!

— А это… — Тут асса Зита, которая раньше старалась не касаться Мары руками, цепко схватила ее за холку.

— Стой! Это тренировка. Пусть учится!

Ну, я вам покажу тренировочку! Зверь прыгнул. Я инстинктивно ушла в сторону и сестры привычно легли ко мне в руки. Нас трое, мы едины! Сначала Старшая, а потом Младшая сестра прошли сквозь фигуру зверя, не причинив ему никакого вреда. А зверюга, в свою очередь, достала меня лапой по ноге. Крови не было, но удар я ощутила в полной мере. Блин, как же больно! Ощущения, словно эта тварь кусок мяса вырвала.

От следующих ударов лапами мы с сестрами увернулись просто чудом. Я рубила и колола зверя мечами, но все было бесполезно. Они проходили сквозь него, как через воду. Магия, из которой состоял фантом, была для сестер совершенно не съедобна. Мечи рвали плетения, но они почти мгновенно восстанавливались. Скорость восстановления постепенно падала, животное стало сперва заметно хромать, потом дрожать и выказывать признаки усталости и атаковало уже не столь молниеносно. Я утроила усилия и в какой-то момент хайнорд лопнул.

Вот как мыльный пузырь. Хлюп… и вместо лесного хищника на полу тренировочного зала осталось несколько травинок и пара капель воды. Я села на пол, где стояла, с трудом переводя дух, и растирая места, по которым пришлись удары зверюги. Мара уже не дергалась ко мне на помощь, Зита держала ее за шиворот мертвой хваткой.

"Ну, Марусь, я тебе это припомню. "

"Не понимаю, что за кипешь… Я вообще не вижу, с кем ты тут мечами махала? Это такая игра была, да? "

А может она и вправду не видит этого странного зверя? Или притворяется? Если притворяется, шкуру спущу с суки.

И тут мне стало не до разборок с Марой, из стен зала вышли еще три лесных хайнорда… Первое, что я сделала это встала на корачки, начала пятиться назад и наблюдать, выискивая пути к отступлению. Звери переглянулись, ожидаемо проигнорировали находящихся в зале эльфов и, помахивая хвостами, направились ко мне. Надо срочно претворять в жизнь план "Б", то есть БЕГСТВО. Одна проблема, к двери мне ну никак не пробиться.

Нет, я не испугалась, нет. Но моя шкурка мне дорога, и хотя они ее и не портят, но больно-то по-настоящему! И потом это были уже не отдельные животные, это была СТАЯ. Кто не знает, могу объяснить разницу. Если бы они нападали сами по себе, то у меня, возможно, был бы шанс отбиться или прорваться к двери или эльфам, но воевать с хорошо сработанной командой — это совершенно другое. Вот, например, хорошо сработанная стая из трех спаниелей вполне может взять молодого медведя. Один работает спереди, отвлекает на себя внимание, второй заходит сзади и пытается перегрызть сухожилия на задних ногах, а третий работает снизу, целясь в живот, где шкура самая тонкая. И если троица хорошо сработанная, а медведь молодой или раненый, то все возможно. Иметь дело с одиночками или с командой — это две большие разницы.

А эти твари, что идут на меня, они — стая. Один идет спереди, а двое других расходятся по сторонам, собираясь взять меня в клещи. Не на ту напали!

Я забросила сестер в ножны и с ловкостью обезьяны вскарабкалась наверх по ветвям углового столба. Если честно сама от себя подобного не ожидала. Я по деревьям лазала, когда еще в начальной школе училась. Остановилась я только когда уперлась головой в потолок, образованный сплетением ветвей. Снизу послышался рык, и я инстинктивно сделала еще пару движений ногами, подтягивая их к животу, и приподняла повыше… э-э-э… задницу. И вовремя, совсем рядом с моей драгоценной частью тела щелкнули челюсти.

Так я и висела наверху, периодически вскидывая торчащую часть тела, а снизу прыгали разозленные до безобразия хайнорды. Я услышала, как зашуршали циновки, закрывающие проход в зал, и в него в обнимку вошли Одрик и Торкана.

— Мара, ты нас зачем звала? Ой, Анна, а что тут происходит?

Торкана инстинктивно метнула в зверей пару огненных шаров, не причинивших им никакого вреда. Потом бывший женишок и любимая подружка с полминуты наблюдали за моими телодвижениями, а затем стали ржать. Слезу, убью суку! Вместо того чтобы мне помочь, она позвала Одрика, чтобы он развлекся. УБЬЮ!!! Когда слезу….

Не знаю, чем бы все это закончилось… Скорее всего через некоторое время я бы разозлилась так, что сама бы спрыгнула вниз, и тогда мне было бы плевать на каком ухе сегодня тюбетейка у ассы Зиты, сколько внизу зверей и быстро ли бегает на своих ходулях Одрик, и куда от меня спрячется Мара. Но тут еще раз раздвинулись циновки в зал вошли двое эльфов и мягко положили на пол нечто завернутое в маскировочный плащ.

Асса Зита звонко щелкнула пальцами, хайнорды сказали "хлюп". Я, убедившись, что моей драгоценной части тела больше ничего не угрожает, наконец-то спустилась вниз. К этому моменту плащ был развернут и над его содержимым квохтала Торкана. Все еще пребывая в состоянии тихого бешенства, пошла к ассе выяснить отношения, но не судьба…. Зита была занята, она выслушивала доклад своих охранников:

— … она ползла по дорожке в паре шагов от ограды природного портала. — Докладывал дозорный эльф айре и ассе. — Сейчас там постоянного поста нет, поэтому как она туда попала, мы не знаем. Судя по следам, она вышла из портала. Мы некоторое время не могли понять, что же валяется на дорожке. Она как раз пыталась встать, увидела нас, вскрикнула и потеряла сознание. Привести ее в чувство мы не смогли, да не очень-то и пытались. Нести ее так намного проще.

— Что скажете, айре?

Эльф задумчиво-плотоядно рассматривал находку.

— Пусть придет в себя, допросим. Придушить и прикопать в пустыне, всегда успеем.

Аса Зита поморщилась:

— Ну, зачем же так сразу-то. Судя по одежде, она из халифата, руки у нее грубые, а плечи широкие. Скорее всего, она прислуга, а у нас тут, если вы еще не знаете, дефицит слуг. Но если за ней явятся, мы ее отдадим. Мне еще только с халифатом проблем не хватает. — И ведьма величественно последовала к выходу, но обернулась на полпути. — Да… в дом ее не заносите. В доме прислуги есть пустая комната, так что отнесите ее туда. Я позже пришлю ассу Анну, чтобы она занялась ее лечением.

Вот, меня уже игнорируют… Может это и не плохо? Успею остыть, а то кого-нибудь покусаю. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть, что же там притащили наши доблестные ушастые охранники.

На плаще лежала молоденькая чернявая девушка в аляповато яркой халифской одежде. Все ее лицо заплыло, нос, скорее всего, был сломан, нижняя губа рассечена и кровоточила. Да, здорово над ней кто-то потрудился, но это не эльфы. Они бы просто придушили или прирезали, мучить без необходимости они не будут. Синякам около суток, значит, били не здесь. Обрабатывали девушку грамотно, что бы было больно, но калечить не собирались. Видна работа профессионала. Лиана во мне заворочалась, и я четко представила себе, чем, как и в какой последовательности наносились удары. И что бы еще Лиана сделала с девушкой, чтобы было еще больнее, я невольно вздрогнула и запрятала палаческие знания моего тела подальше.

Возле девушки хлопотала Кани, она заботливо вытирала своим платочком кровь с ее лица, Одрик переминался рядом. Один из эльфов властно отстранил Кани, подхватил находку на руки и понес. Кани побежала следом, а за ней, как собачонка — мой бывший женишок.

За обедом Торкана самозабвенно рассказывала, как она хорошо позаботилась об эльфийской находке. Что ее разместили со всеми возможными удобствами, что она все еще без сознания, что по всему телу у нее синяки, а на спине следы от плетей, как новые, так и хорошо зажившие. И что сама Торкана в Халифат больше ни ногой. Одрик ей только поддакивал, тоже мне — подкаблучник! Хотя по местным реалиям — это весьма выгодный для мужчины статус, все же крыша над головой.

Халифскую девушку я лечила добросовестно, но без азарта, просто очередная работа. Исправила сломанный нос, залечила синяки и ссадины и даже убрала шрамы со спины. Не понимаю, что с ней Торкана носится? Скорее всего, взыграл не растраченный материнский инстинкт, заставляющий женщин заботиться о сирых, убогих и больных.

Она хлопотала о беглянке, как о малом ребенке. Одрик, по началу, интереса к девушке не проявлял, но когда она смогла заговорить с удовольствием стал тренироваться в халифском. К тому же когда с личика девушки сошли отеки и синяки, оно оказалось весьма симпатичным. Черные, волоокие глаза, кудрявые, смоляные, коротко подстриженные волосы и великолепная фигура. Все выпуклости на своих местах и весьма аппетитных форм, в отличие от мощей его подружки. И хотя интерес Одрика к девушке был чисто информационный, очень ему хотелось побольше узнать о жизни в Халифате, да и потренироваться в языке он был совсем не против. Но Торкана, поначалу заставлявшая Одрика находиться рядом с девушкой: "Надо же развлечь бедняжку, она же совсем не знает языка", заподозрив неладное, стала стараться отвадить юношу, но тут нашла коса на камень. Одрик, соскучившийся в пустыне по общению, встал в позу. Девушка к этому времени уже стала вставать и с удовольствием принимала помощь симпатичного юноши в передвижении по усадьбе. Молодожены первый раз поругались. Я злорадствовала, асса Зита вздыхала, а Акки невинно хлопала длинными черными ресницами.

Девушка, опираясь на руку Одрика и весело щебеча разные милые глупости, беспрепятственно ходила почти по всей территории усадьбы. Это "почти" имело четкие ограничения. Эльфы вообще никого к себе не пускают, а лестницу на третий этаж плотно перекрыла магическая защита. Туда, а также в библиотеку, девушке ход был заказан.

В тот же день, что у нас появилась халифская беглянка, Асса Зита "в учебных целях" активировала некоторую часть магической защиты усадьбы, и дала мне задание разобраться, как она работает и внести предложения по улучшению. Я к ней на третий этаж подняться могла, продираясь через защиту, как через кисель. Дверь библиотеки регулярно била всех током, путаясь, кого пускать, а кого нет. Подозреваю, что это были шутки Мары. Эльфы тоже активировали патрулирование, постоянно где-то бегали, что-то проверяли, в общем, создавали видимость активной защиты. А меня Зита опять завалила учебой, я таки научилась противостоять магии иллюзий и больше на стенку от хайнордов не залезала.

Прошло уже десять дней, как в усадьбе появилась Акки. Пора было отправляться на север за очередной частью ключа, но Одрик отказался ехать. Асса Зита тоже мягко намекнула, что при наличии в усадьбе не проверенного человека наше отсутствие не желательно, и она больше не допустит "срыв учебного процесса". Нет, Зита ничего не имела против девушки, но и не доверяла ей полностью, в силу своего почтенного возраста. И я подозреваю, что тут еще сказывалось долгое общение с эльфами, которые терпеть не могут Халифат, с тех пор как люди выжили их восточных родичей из лесов и заставили эмигрировать. Будь воля эльфа — Акки уже давно лежала бы со свернутой шеей где-нибудь в глубине пустыни под тонким слоем песочка. Асса Зита не столь кровожадна, но и за стол девушку приглашать не велела. Ну, правильно, если она имеет на нее виды, как на прислугу, то за господским столом ей делать нечего. А так общайтесь, дружите, это никому не запрещено, но на соблюдение дистанции между нами и Акки она указала четко. Кани приняла это как само собой разумеющееся, мне было не до девушки, а Одрик был недоволен, но молчал, прикусив губу.

Я сидела в комнате и сосредоточенно делала выписки из очередной книги по магии воды, и даже не обратила внимания на скребущийся звук.

— Хозяйка, к тебе гости! — Гаркнула у меня над ухом Мара, я аж подпрыгнула.

— Кто? — Крикнула я в сторону двери.

Дверь приоткрылась и на пороге показалась заплаканная и вся в соплях Торкана. Ну, вот, вместо того, чтобы подготовиться к занятию с ассой Зитой придется выслушивать, что же у них там с Одриком произошло, другой причины для слез я не вижу.

— Кани, милая, что случилось? Кто тебя обидел?

— Он… Он… Она… Она строит ему глазки!

— Она — это Акки? А он — это, надо так понимать, Одрик? — Торкана усиленно закивала головой, взяла протянутой мной платок и громко высморкалась. — А что ты собственно хочешь от меня? Дать в морду Одрику? Бить Акки я не буду, я только что ее вылечила.

— Нет, нет… он же относится к ней абсолютно по-дружески!

— Тогда ты хочешь, чтобы я придушила Акки и скормила ее Маре?

— Я ее есть не буду! — Возмутилась Мара.

— А кто тебя спрашивать будет? Если велю съесть — съешь.

— Не буду, отравлюсь… она ядовитая.

— А с этого места поподробнее… Почему ты решила, что она ядовитая?

— Не знаю… но я не могу заглянуть к ней в голову, от нее не правильно пахнет, и она маг.

— Тааак… Кани, а ты что по этому поводу можешь сказать? Ты общалась с Акки больше всего.

Торкана оживилась, облить соперницу грязью, что лучше может восстановить хорошее настроение?

— Пахнет он нее действительно странно, я это уже все заметили. Она ограбила кухонную кладовку, выгребла оттуда разные пряности. Собирает в пустыне и долине разные растения. Говорит, что мы не правильно используем некоторые пряности. В чем-то она права, потому что с ее появлением стряпня нашей кухарки стала значительно лучше. Она сама приготовила пару мазей и моет волосы отваром каких-то трав… Потом еще и мази для заживления ран от ассы Зиты. — Кани наморщила носик. — Они, конечно, действенные, но запах!

— А еще я к ней в голову заглянуть не могу! — Влезла в разговор Мара.

— А чего тебе там делать? У нее в голове? Вряд ли там вообще что-то есть… Судя по ее разговорам с Одриком, головка у нее симпатичная, но абсолютно пустая. — Возразила я Маре, а Торкана вывалила на нас свою версию:

— По словам Акки она работала у богатого вельможи, а с Халифате слугам в богатых домах, частенько ставят подобные блоки.

— Но не такие сильные! Да, чтобы я, да не к магу в мысли влезть не смогла! — возмутился демон.

Торкана опять напомнила мне о своем академическом образовании:

— А вот тут не все так очевидно. Магия разума отдел темный, исследований в нем проводится чрезвычайно мало, или просто результаты не публикуются. Но в Академии нам читали факультативный курс, и в одной из книг был упоминание, что подобная магия действует на разных людей по-разному. На одного человека стандартный блок встанет чуть-чуть прикрыв мысли, а на другого подействует, так, что может вызвать изменения личности. Так что возможно на девушку поставили стандартное плетение, а оно проникло глубже, чем хотели.

— Она маг… — угрюмо прохрюкала Мара. Собачьи привычки в ней неистребимы.

— Ах, перестань… В магии она ничего не понимает и седьмой уровень — это не маг.

— Да Марусь, айре с ассой тоже проверяли Акки. Магии она не знает. Плетения видит, но боится магии и всего что с ней связано, как огня.

— Будь у нее чуть больше природных способностей, из нее вполне получилась бы огненная ведьма. — Подтвердила мои слова Торкана. Она уже совсем успокоилась, обсуждая и, как это ни странно, защищая соперницу. Все бы хорошо, но сидеть и болтать с ней об Одрике, как он посмотрел на Акки, что она ему сказала, что он ответил, мне совершенно не улыбается. Мне конспект писать нужно, а то придется опять мыть ассе посуду в лаборатории.

— Кани, так чего ты от меня хочешь?

— Анна, что мне делать с Одриком?

— Ну… спите вы вместе? — Кивок головой. — Он по-прежнему пылок и ты ему ни в чем не отказываешь? — Еще один кивок и смущенный румянец. — Тогда чего ты волнуешься?

— Она строит ему глазки! И ему это нравится!

— Ну, Торкана, дорогая… Одрик весьма и весьма симпатичный молодой человек. А с точки зрения Акки, он вдвойне красив. Он же блондин! Вы пока по Халифату с Одриком ездили вы хоть одного блондина видели? — отрицательное мотание головой. — Вот! И, не хочу тебя расстраивать, но тебе частенько придется отстаивать свои права на него. — Удивленный взгляд. — Он всегда будет нравиться женщинам, а если они узнают, что еще и БЕЛЫЙ маг, то… к нему выстроится очередь на осеменение.

Торкана помрачнела и на лице проявилось четкое желание подобного не допустить ни под каким видом.

— Но, ты особо не расстраивайся… У него есть одно несомненное достоинство — он однолюб и патологически честен в своих отношениях с женщинами. И могу поспорить, что их у него было не так уж и много.

— А ты откуда знаешь?

— Да так… просто наблюдаю. Я с тобой за нашего белого, конкурировать не собираюсь. Все? Еще вопросы есть?

— Есть… — опять глаза на мокром месте. — Что мне делать?

— Для начала перестать плакать, а то носик опять распухнет и станет красным. И я бы на твоем месте сделала вид, что ничего не происходит. Что Акки нет, и глазок она Одрику не строит, и ты этого в упор не видишь. Но следовало бы так ненавязчиво напомнить юноше, что Акки всего лишь бывшая и будущая прислуга, хоть и симпатичная. Что вы, ты и он — люди одного круга, а она — нет. У него уже была одна интрижка с подавальщицей из трактира… — Кани невольно поморщилась, — и еще будут подобные интрижки. Так что привыкай и не обращай внимания.

Интенсивный кивок и решительно пожатые губки. Ой, не завидую я теперь Акки. Торкана поставит ее на место. И Одрику достанется… Ничего, переживет.

Утро не задалось с самого начала… Мало того что Антонина всю ночь мучили какие-то непонятные, липкие сны, так еще и молоко, после того как он добавил его в кофе свернулось. Бывший резидент Ордена Равновесия сидел за завтраком и мрачно смотрел в свою кружку, где в коричневой жиже кружились хлопья свернувшегося молока. За окном кухни точно также кружились крупные снежные хлопья…

— К вечеру потеплеет и пойдет дождь. А мне как раз на пост идти. — Тяжело вздохнул Трибл. — Галин, а торговцы сюда вроде раньше никогда не приезжали. Так?

— Так, — Гном отвлекся от тщательного пережевывания пищи. — А чего им сюда приезжать-то? От дороги мы далеко, да и развезло ее небось… А все что нужно мы ж сами привозим. Вот третьего дня в город ездили, на базар, все купили… Я этим шарлатанам, что ездят по дорогам и торгуют всем что ни попадя — не доверяю. И товар, у них по большей части, гнилой и цены они задирают…

— Значит, я правильно сделал, что не пустил…

Антонин насторожился:

— Кого ты не пустил?

— Да, торговец вчера сюда бродячий приехал. Встал у ворот, и орет во всю глотку: "Открывай". А с какой стати? Я, конечно, раньше на посту у въезда в усадьбу не стоял, тяжко мне туда на верхотуру забираться, но торговцев тут никогда не видел… Вот и не пустил.

И тут Антонин понял, что его последнее время так беспокоило. Вокруг усадьбы нарастало напряжение. Бывшему резиденту вдруг стало тяжело дышать, словно огромная петля постепенно затягивалась вокруг его шеи. Он невольно закашлялся и стал ослабевать сдавивший шею воротник рубашки. Его мучения прервал звонкий удар по спине, и дышать сразу стало легче.

— Что ж вы так, господин учитель, торопитесь… Полегчало? Ну и славненько. Я пошел на пост. — Трибл тяжело встал из-за стола.

— Подождите, я с вами пройдусь… Давно уже тут живу, а на посту ни разу не был.

— Ну, пойдемте…

— А мы же собирались заняться математикой, — удивлению Нельси не было предела. Первый раз с момента появления в доме нового учителя распорядок дня вдруг нарушился.

— Нельси, математику никто не отменял. Должен же я осмотреть вашу вышку. А ты пока повтори, то, что мы проходили на прошлом занятии. На этом мы будем вычислять прицельную дальность полета стрелы, и сравнивать условия для стрельбы с земли и наблюдательного поста. Я быстро…

— Не хочу повторять, я лучше с тобой пройдусь, пока снег идет, и дождя нет.

— Иди, иди… — поддержала девочку гнома, — а то все сидишь за книжками и картами. А погода сегодня хорошая, неизвестно, что дальше с погодой будет. У меня опять спина болит, скорее всего, к ненастью.

На площадке было ветрено и неуютно. Легкий навес был предназначен для защиты от солнца и дождя, а от снега и ветра не защищал совершенно. Зато, какой отсюда открывался великолепный вид. Внизу, извиваясь, как змея шла дорога к воротам усадьбы. Деревья, густо покрывающие почти отвесные склоны холмов, давно сбросили пестрый осенний наряд. Только колючий кустарник с метким названием "подожди немного" никак не желал расставаться со своими мелкими и снабженными крючками-колючками листьями. Особенно густые заросли этого кустарника были у изгороди усадьбы, но и окрестные холмы тоже могли похвастаться густыми совершенно непроходимыми зарослями.

Антонин поднялся наверх, тяжело дыша, воздух со свистом выходил из его груди, а перед глазами мелькали разноцветные круги. Нельси уже давно забежала наверх и сидела на перилах, наслаждаясь видом на холмы, дорогу и усадьбу.

— Долго ходите… — буркнула она через плечо.

— Доживи до моих лет…, и посмотрим…, как ты будешь бегать по лестницам… — едва выдавил из себя бывший резидент. — Как тут?

— Замечательно! Тихо. Давно я сюда не забиралась, — Нельси замерла, заворожено глядя на окрестности. — Антонин, а когда мы с тобой уедем отсюда?

— А зачем нам отсюда уезжать?

— Не знаю… но мне кажется, что я последний раз смотрю на все это…

— Нельси, а ты мне не хочешь ничего рассказать? — Антонин почувствовал, что девочка что-то скрывает.

— Нет! — не сказала, от отрубила девочка.

Нельси легко спрыгнула с перил и побежала вниз по лестнице, едва не сбив по дороге Трибла.

— Вот егоза! Сейчас, как вы стали с ней заниматься, она хоть по спокойнее стала, а раньше… Эх, ветер сильный, как бы дождя не принесло к вечеру. Уж лучше пусть снег сыплет, все ж не так сыро.

— Трибл, все хотел вас спросить, а почему вы стоите тут, наверху, а не у ворот?

— Так отсюда далеко видно кто к усадьбе едет, дорога-то извилистая… И механизм для открытия ворот, сюда выведен. Не, если темно и погода совсем плохая, то мы внизу, в сторожке сидим, а днем-то тут…

— А кустарник у ограды растет гуще… — прокомментировал пейзаж Антонин.

— Еще бы. Его ж специально бригада нанятых магов сажала, и каждый год по весне приезжают, обновляют. Ограда, она так… фикция. А вот через кустарник ни зверь, ни человек просто так не пройдут и не пролезут. Магия, однако… Поэтому единственный путь сюда — это дорога и ворота, больше никак.

— Что совсем?

— Ну, возможно и есть какие-нибудь ходы, но очень узкие. И невозможно так через эти кусты пролезть, чтобы в усадьбе тревога не поднялась. Хотя магов тут у нас сейчас нет, амулет, на который выведено управление охраной висит в холле, там раньше еще один пост был. А мы на него так… одним глазом посматриваем. Не пищит и красным не светится, значит все в порядке.

В это время где-то за холмами вдруг поднялась в воздух стая потревоженных кем-то птиц. Они легким облаком взмыли ввысь и даже сюда доносились их тревожные крики.

Трибл напряженно всмотрелся в ту сторону холмов:

— Народу в усадьбе сейчас мало. На охоту в окрестные леса никто не ходит, зверья много развелось. Раза два-три в день птиц на крыло поднимают.

— И все в одной стороне? — Опять насторожился Антонин.

— Не, в разных… — Трибл задумался, почесывая обросший седой щетиной подбородок, — точно в разных. Если бы в одной, я бы запомнил.

Антонин смотрел на густые заросли колючего кустарника, навечно переплетенного с магией, и тревожный звоночек внутри него гремел все сильнее и сильнее. А спокойная усадьба неумолимо превращалась в ловушку.

"Пора поговорить с гномами о путях отхода… Только как? Вроде живем в одном доме, а каждый сам по себе. Эх, жаль, что у меня нет такой интуиции, как у моего бывшего работодателя, хотя ему она тоже в какой-то момент отказала. Или сам он оказался недостаточно быстр, из-за кьянто…"

Три дня прошли тихо и обыденно… Тревожный звоночек внутри Антонина стал как-то затихать, да и повода для его настойчивой работы больше не было. Для начала зимы погода стояла на редкость хорошая, шел легкий снежок, хотя гнома все чаще жаловалась на ноющую спину. Антонин уже совсем успокоился, когда вдруг после обеда налетел сильный теплый ветер. Вместо снега пошел дождь, а потом и настоящий ливень с ветром громом и молниями, резко потемнело и за ужин сели, как всегда в малой столовой, вплотную примыкающей к кухне, при свете магического светильника. Гномы магический свет, как и магию не любили, но свечи постоянно задувал гуляющий по большому дому сквозняк.

Ужинали почему-то молча…. Хотя когда изредка за столом собирались оба легионера всегда было весело и шумно от их рассказов про "старые времена" когда оба были молоды и все части тела были у них в наличии… Даже Нельси почему-то пребывала не в духе и не столько ела, сколько ковыряла вилкой в тарелке.

И вдруг среди шума ветра и шум дождя в усадьбе зазвенел звонок. Вместе с ним набатом завыло опять проснувшееся беспокойство внутри Антонина.

— Что это? — испуганно спросила Нельси и уронила на пол вилку.

— Не бойся деточка… — попытался ее успокоить Галлин.

— Я не боюсь!

— Вот и не бойся, — веско заметил, тяжело вставая из-за стола Трибл. — Это я чтобы не сидеть в такую погоду в сторожке перевел звонок с ворот на тревожный амулет. Кто-то там стучит в ворота. Гомус, сиди, я пойду, посмотрю… кого же это принесла с нам непогода?

— Трибл, а это точно не сигнализация с периметра сработала? — внешне спокойно поинтересовался Антонин.

— Точно… Если бы она, то звук был бы совсем другой… А это просто кто-то стучится в ворота.

— Да, это ворота. Периметр цел, — подтвердил Гомус, прислушавшись к сигналам амулета. — И все же пойдем вместе. Негоже совсем уж нарушать правила… мы и так несем службу по охране кое-как… Пошли ужо…

— Я тоже хочу… — пискнула Нельси.

— Не пущу, — строго возразила гнома. — Ты посмотри, что на улице делается. Простудишься, егоза.

— Ну и ладно. Я пойду к себе.

И девочка обиженно надув губки убежала, наверх, что едва слышно подтвердила скрипучая лестница.

Гнома обиженно поджала губы и пошла на кухню за пирогами… Антонин и гном ненадолго остались одни.

— Галлин.

— Ну? — отозвался гном, сосредоточенно пережевывая кусок окорока хвачика.

— Я хотел попросить у вас с Галлой разрешения… в случае если… в общем, если на усадьбу будет нападение, чтобы вы разрешили мне и Нельси покинуть дом вашими путями.

Гном замер, его челюсти застыли в нелепом положении… Потом он мощно сглотнул:

— А с чего ты решил, что у нас есть "наши пути"? В эту усадьбу есть только одни путь — через ворота! — И он, победно рыгнув, схватил еще один кусок окорока.

— Галлин, я хорошо знаю и очень уважаю ваш народ. Я даже жил некоторое время у Каравачских гномов, не долго, но было дело. — Галлин опять перестал жевать, прислушиваясь к словам бывшего резидента. — И я точно знаю, что если гномы живут где-то больше года, то у них всегда есть более чем один путь к отступлению. И это правильно. Нет ничего позорного в том, чтобы вовремя отступить, сохранив свою жизнь.

Гном облегченно продолжил жевать, стараясь не глядеть на Антонина.

— Нет тут никаких путей, кроме ворот… У Галлы спроси, может она знает.

Бывший резидент понял, что выбираться из усадьбы придется через ворота. Гномы своих ходов ему не откроют и тяжело вздохнул.

— Ладно, Галлин, без обид. Я спрошу у Галлы…. Мне собственно плевать на свою жизнь, я свое пожил, но мне жалко будет, если что-то случится с Нельси.

— Да что с ней может случиться… — проворчал с набитым ртом гном.

— Видишь ли Галлин, если в усадьбу вдруг явятся родственники Нельси, мы еще возможно как-то сможем отбиться или просто убежать, но если сюда решат прийти за мной, то…. То я не дам за наши жизни и ломанного гроша. Они убьют всех… не потому, что они жестокие, а просто чтобы не оставлять свидетелей.

— А кто может явиться за тобой? Кому ты нужен? Или все же нужен? Я всегда подозревал, что с тобой не все чисто!

И пока Антонин думал, что ответить гному в комнату с одной стороны вошла гнома с огромным подносом с пирогами, а из холла ввалились мокрые, как из реки легионеры и с ними еще двое людей, закутанных в промокшие насквозь плащи. Причем одного из незваных гостей несли на руках.

— Гала, тащи своего замечательного взвара, женщина совсем без сил.

— И нам всем налей че-нибудь горячительного. Нам тоже надо согреться… — поддержал товарища Гомус.

Одним из поздних визитеров действительно оказалась бледная женщина с огромным животом. Она тяжело дышала и вода буквально текла с ее одежды на пол.

— Ой, ой, ой… — запричитала сердобольная гнома. — Что же вы потащили ее в таком состоянии да в такую погоду… Женщинам на сносях надо дома сидеть, а не по дорогам болтаться. Тем более пешком!

Мужчина уже сбросил мокрый плащ и куртку и изо всех сил старался помочь своей спутнице.

— Я и моя сестра, мы ехали в крытом возке в Дузерек магу-лекарю Кридо аль Брану. Беременность у сестры протекает тяжело, и мы решили не рисковать и посоветоваться… выехали еще вчера, погода была замечательная, переночевали в трактире на развилке. — Трибл кивнул головой, как бы подтверждая маршрут. — А когда погода начала портиться решили сократить путь до Дузерека по дороге через пустоши. Но не далеко отсюда в возке сломалась ось. Я хотел посадить сестру на варга и вести его в поводу, но глупое животное испугалось молний. Они там бьют в пустошь почти постоянно, вырвалось и убежало. Пришлось нам идти пешком. Мы увидели с дороги свет, и еле-еле добрались до ваших ворот… вот собственно и все… Нарина, ты как? Тебе уже лучше?

Женщина продолжала дрожать, в ее лице не было ни кровинки. Гнома с трудом сунула ей в руки большую кружку с дымящимся взваром. По комнате поплыл запах лекарственных трав и мяты.

— Извините, — мужчина оглядел собравшихся и почему-то обратился к Антонину. — А где хозяйка дома?

— В данный момент хозяйки здесь нет.

— Нет, есть! Я хозяйка, — на пороге стояла Нельси.

Внимание мужчины тут же переключилось на девочку.

— Любезная хозяйка, разрешите путникам переночевать в вашем доме. А когда непогода стихнет, мы продолжим наш путь.

— Я разрешаю вам остаться… Галла, подготовь, пожалуйста, комнаты гостям.

Гнома сверкнула глазками, но молча, посеменила наверх, проверять все ли в порядке с гостевыми комнатами. Галлин тоже побежал за ней, помогать сестре растапливать камины.

Нелли победно осмотрела всех сидящих в комнате:

— И поскольку вы лишились своего транспорта, то Трибл отвезет вас завтра до города.

— Но… — попытался возразить Трибл.

— Если, конечно, погода позволит. — Быстро поправилась Нелли. И удалилась, с гордо понятой головой наследницы Великого Дома.

— Как она… — прокомментировал сцену Гомус, почесывая затылок. Он и Трибл уже существенно поправили свое здоровье из кухонных запасов горячительных напитков. Опасности в двух путниках они не видели. Беременная женщина и ее спутник подозрений у них не вызывали.

— Комнаты готовы, — торжественно объявила Гала. — Прошу следовать за мной.

Летний луг, возле поворота дороги к их дому. Мама, сидящая на одеяле, рядом с ней корзинка с едой для пикника. Мама смотрит, как я весело бегаю за бабочками…. Она со мной и я счастлива….

— Нельси, проснись…. - из лучшего в мире сна девочку настойчивый шепот. — Нельси, да просыпайся же…

— Ммм… не мешай… — жесткие пальцы ловко закрыли ей рот.

— Тшшшь… Тихо… говори шепотом.

Нельси уже окончательно проснулась… Оказывается луг и лето, и мама, живая и здоровая — это был только сон. Она опять одна! Нет, не совсем одна в ее комнате Антонин, он цепко зажал ей рот.

— Проснулась? — Нельси попыталась кивнуть головой. — Хорошо. Я открою тебе рот, только говори очень и очень тихо.

— Антонин, что ты здесь делаешь? Что случилось?

— Тссс… все вопросы потом, я расскажу тебе все по дороге. Одевайся. Вещи, что нам могут понадобиться, я уже собрал. Надо только заглянуть на кухню за припасами. Мы должны бежать.

— Почему?

— Ты жить хочешь?

— Да.

— Тогда одевайся быстрее и веди себя как можно тише.

— А как же?

— Тссс… Нелли, обещаю тебе, что как только мы будем в безопасности, я расскажу тебе все. А сейчас просто доверься мне…

За прошедшее время девочка привыкла во всем доверять своему учителю и другу. Она быстро надела те вещи, что он приготовил для нее. Одежда была не новая, но не знакомая. Никакой кожи, добротное простонародное сукно и грубый домотканый лен, меховой полушубок, лохматая ушастая шапка и тяжелые простецкие сапоги большого размера.

— Антонин, сапоги мне велики. Можно я свои одену?

— Нельзя. Вот носки, одень три пары. Твои сапожки очень хорошенькие, но слишком дорогие и пошиты явно на девичью ножку. А мне нужно, чтобы ты выглядела, как мальчик.

Больше вопросов Нелли не задавала. Ей очень понравилась эта игра с переодеванием и конспирация. Они ловко спустились по лестнице, просто съехав по перилам, дабы скрипучая конструкция не издала ни одного звука. И, как им показалось, тихонько вошли на кухню. Антонин полез в буфет, где запасливая гнома хранила сыр и то, что быстро не испортится или осталось от трапезы.

— Ну и что, господин учитель, вам тут нужно?

Антонин едва не выронил головку сыра, когда вдруг из-за буфета раздался шипящий шепот.

— Галлин?

— Я, я…

— Да мне бы сыру немножко… — тоже шепотом оправдывался Антонин все еще не понимающий, откуда идет звук.

— Понятно.

Тут нижние дверцы буфета распахнулись, и оттуда выкатился гном.

— Тикаете?

Антонин виновато улыбнулся.

— Понятно… Все настолько серьезно?

Бывший резидент просто пожал плечами…

— А девчонку с собой зачем тащишь?

— Ее нельзя тут оставлять, да и вам лучше уйти.

— Почему?

— Если я не ошибся, то через день другой сюда придут… э-э-э… — Антонин никак не мог подобрать слова…

— Злые люди, — Помог ему гном.

— Ну, не совсем не злые, но они убьют всех, просто чтобы не оставлять свидетелей.

Гном молча, рассматривал Антонина, и ему было очень неуютно.

— Это точно?

— Не знаю… — попытался увернуться бывший резидент. Но под взглядом гнома он сдался. — Да. Я, кажется, узнал мужчину, которого сегодня пустили в усадьбу.

— Так, кажется, или узнал? — Продолжил допрос гном.

— Не уверен… Но я не могу рисковать жизнью Нельси. Я обещал ее матери позаботиться о ней.

Гном вздохнул и засеменил в кладовку, и вынес оттуда тяжелый мешок.

— Держи. Тут хлеб, сыр, окорок… ну и еще всякого разного, что в дорогу собирают.

— Спасибо.

— Да не за что. Нельси! — шепотом крикнул гном.

Девочка, до этого молча ждавшая в коридоре, вошла в скудно освещенную кухню.

— Идите оба сюда.

Гном подошел обратно к буфету, распахнул его нижние створки и ловко снял кусок доски задней стенки. В стене дома оказался тайно проделанный узкий лаз, идущий вертикально вниз.

— Лезьте туда… там не глубоко. Все время прямо. Там поначалу один ход, но как пойдет подъем, третий ход налево, потом все время каждый второй ход налево или направо все равно — ваш. Не перепутай.

— И куда мы попадем? — уточнил на всякий случай Антонаин, засовывая в узкую щель мешки с припасами и вещами.

— Если не заблудитесь, то выйдете к Варжьему ручью. Там, в камышах, лодка должна быть.

— Я знаю, где это… — сообщила Нелли.

— Ну, удачи вам, — попрощался гном.

— Вы бы тоже… исчезли…. - смущенно посоветовал бывший учитель.

— Не переживай за нас. Это не единственный ход из усадьбы. Завтра Трибл отвезет гостей в город. А когда сюда явятся незваные гости, то они тут никого не найдут.

— Спасибо, тебе Галлин.

— Да лезь уже… Нельси уже внизу. И не вздумай застрять… Я специально сегодня проход расширил, но сильнее уже нельзя. Разделся бы ты, что ли…

Антонин вздохнул, уже который раз за сегодняшнюю ночь. Но гном был во всем прав. Пришлось бывшему резиденту лезть в узкий лаз в одних тонких холщевых штанах. Одежду ему сверху сбросил хозяйственный гном.

Потом было, как показалось Антонину, бесконечное блуждание в темноте узких и низких коридоров, при тусклом свете масляной лампы. Больше всего он боялся, то где-то ошибся в бесконечных поворотах и свернул не туда. На одной из развилок, где было более-менее просторно, он оделся и хотя бы перестал мерзнуть.

На поверхность они вышли ближе к полудню. Просто лабиринт в какой-то момент закончился коридорчиком, выход из которого был замаскирован снаружи большой кучей валежника.

— Выбрались.

И Антонин и Нельси с облегчением растянулись прямо на сырой опалой листве. Буря с дождем смыла весь снег.

— Ну, теперь ты уже расскажешь, почему надо было убегать из дома? — едва отдышавшись потребовала девочка.

— Хорошо, сейчас давай немного перекусим. Я переоденусь и немного поправлю нашу внешность.

— Я слушаю.

— Смотри, пирожки с капустой. Будешь?

— Ну, давай. Рассказывай, не тяни.

Антонин рассматривал пирожок и думал с чего начать? С того момента, когда он по сути предал своего Бога и своих товарищей или со своих сомнений в правильности того что он делает и делал? Где начало? Как объяснить девочке, почему им пришлось покинуть ее дом и зачем им придется еще долго скрываться?

— Ой, а тут еще колбаска варжья, моя любимая, только ее порезать нужно. У тебя нож есть?

— Да, конечно, я опытный путешественник. — Антонин засуетился, разыскивая в сумке искомый предмет.

— Антонин, ты почему не рассказываешь?

— Не знаю с чего начать, — честно признался бывший резидент Ордена Равновесия.

— Так кто были те двое, что пришли в усадьбу вчера?

— Я думаю, что это были… разведчик и "отмычка", — Нельси смотрела на Антонина и по привычке ждала объяснений. — Мужчина профессиональный разведчик. Его задача сбор информации.

— А что ему у нас понадобилось?

— Я думаю, что его послали мои бывшие сослуживцы, выяснить, кто живет в усадьбе.

— А зачем ты скрываешься от своих сослуживцев. И кто они такие?

— Это долго рассказывать… Я расскажу тебе об этом когда-нибудь потом, а сейчас тебе достаточно знать, что с той работы, которой я раньше занимался, просто так не уходят. Вход к нам стоит крону, а выход только через предел темного лика. И должность, которую я занимал, всегда освобождалась раньше, только из-за встречи с темным ликом. А я как видишь — жив, и умирать пока не собираюсь. Поэтому, как только разведчик принесет данные, что видел меня в усадьбе, туда явятся плохие ребята и убьют там всех.

— А зачем всех? Гномы же никому ничего плохого не сделали…

— Они видели меня, общались со мной. Этого достаточно, чтобы убить их.

— Понятно. А что такое "отмычка"?

— "Отмычка" в нашем случае была женщина. Если бы мужчина был один, его бы в усадьбу не пустили, не смотря на бурю. А вот беременную женщину с сопровождающим выгнать не смогли… Поэтому она "отмычка", та что открывает двери.

— А зачем ей это? — удивилась Нельси. — Светлый лик может на это обидеться.

— Ее наняли. Я даже сомневаюсь, что она беременна, скорее всего, ее живот накладной, а недомогание — притворство.

— Почему ты так думаешь?

— Мозоли… Ты не видела ее руки. У нее очень характерные мозоли человека, много упражняющегося с мечами или ножами. Руки и плечи слишком крепкие для простой владелицы небольшого поместья.

— Может быть, она просто любит оружие и много тренируется?

— Возможно, но, по словам ее брата, срок у нее большой. А с таким животом много не натренируешься, мозоли бы уже сошли. И потом мне показалось, что я узнал мужчину. Я, конечно, могу и ошибаться. Я мог бы рискнуть собственной жизнью, но не твоей. Я поклялся на…,- Антонин прерывисто вздохнул, — я обещал твоей матери, что позабочусь о тебе. И я сделаю все, что в моих силах.

— Антонин, — девочка говорила медленно и приглушенно, глядя на учителя немигающими глазами, — а вы ничего не хотите мне рассказать?

"Как же она становится похожа на мать", — внутри у старого монаха что-то екнуло.

— Что? Что ты хочешь от меня услышать?

— Правду! — подбородок у нее дрожал, на глаза набегали слезы.

— Какую правду? — Антонин почувствовал, что у него из глаза вытекла предательская слеза.

— Я все знаю… мама…она не уехала на воды, она больше никогда не придет. Никогда! — Нельси произнесла это шепотом, но таким, который пробирает до костей. И бросившись у Антонину на грудь, разрыдалась.

Кошмарный демоненок, изводивший отряд наемников оказался всего лишь несчастным ребенком, худенькой девчушкой с темными кудряшками, жизнь которой висит на волоске. Бормоча всем известные успокаивающие слова, Антонин незаметно для себя перешел на какой-то мотивчик и начал слегка раскачиваться. Откуда-то из глубин памяти всплыла эта незатейливая колыбельная, под которую он укачивал свою воспитанницу. Девочка всхлипывала все реже, и наконец, заснула, уткнувшись ему в плечо. Он страшно виноват перед этим хрупким существом, не желая того, он послал на смерть ее мать. Жизнь за жизнь, теперь он должен заботиться о Нелесе, как о родном ребенке.

Через час вниз по ручью или скорее маленькой речке, направляемая шестом, плыла плоскодонная лодка. В ней сидел конопатый, заплаканный мальчишка в ушастой шапке, а лодкой правила худенькая, но крепенькая старушка, с подчеркнуто старомодной прической и удивительно пышным бюстом.