Клятва всадника ветра

Глава шестая

- Итак, вот ты где, Лиана.

Не совсем незаметное продвижение Лианы по проходу прекратилось, когда она остановилась и оглянулась через плечо. Хотя темноволосая женщина в открытом дверном проеме позади нее тяжело опиралась на отделанную серебром трость черного дерева, которую держала правой рукой, она также стояла очень прямо. В левой руке она держала книгу, закрытую указательным пальцем, отмечающим место, а изготовленные гномами очки для чтения в золотой проволочной оправе были сдвинуты на макушку, чтобы они не мешали. Несмотря на ее пышное платье, было заметно, что ее правое бедро было поднято выше, чем левое, и правая нога была более хрупкой, менее мускулистой и тонкой. И все же, несмотря на это, и несмотря на слабые серебряные отблески в ее темных волосах, она все еще была красивой женщиной, с хорошо сложенной фигурой и высокой грудью, которой Лиана восхищалась и которой завидовала, сколько себя помнила. Она была выше дамы Кериты, хотя и не так высока, как Лиана, и ее глаза были точно такими же глубокими, нефритово-зелеными, как у Лианы. Возможно, это и неудивительно.

- Добрый день, мама, - сказала Лиана с легкой улыбкой. - Ах, не думаю, что смогу убедить тебя вернуться к твоей книге, пока не закончу пробираться в свою комнату и переодеваться, не так ли?

- Нет, - задумчиво произнесла баронесса Хэйната. - Не верю, что ты могла бы.

- Я боялась этого, - вздохнула Лиана. Она повернулась и пошла обратно к своей матери, все еще с перекинутым через руку мокрым пончо.

- Тебе понравилась поездка? - вежливо спросила Хэйната, отступая назад через дверной проем в свою личную гостиную и пропуская дочь мимо себя.

- Да, понравилась. - Лиана подошла к кованому каминному экрану перед очагом своей матери и повесила на него мокрое пончо для просушки. Затем она снова повернулась лицом к Хэйнате, которая слегка, улыбаясь, покачала головой и опустилась в приятно мягкое кресло под окном в крыше, в котором были видны струи дождя.

- Куда ты ездила? - спросила она. Тихий шум огня и стук дождя по окну в крыше создавали успокаивающий фон для ее голоса, и Лиана потерла руки, протягивая их к теплу огня.

- Вниз к реке и вверх по берегу до Высоты разбойника.

- Помню, - сказала Хэйната. Она откинулась на спинку кресла, ее глаза были мечтательными от воспоминаний. - В той лощине у фермы Джаргхэма. Крокусы все еще цветут на берегу над фермой?

- Да. - Лиана сделала паузу и остановила себя, прежде чем прочистить горло. - Да, это так. Фиолетовые и желтые. Хотя, - она улыбнулась, - выглядит так, как будто дождь пытается их смыть.

- Полагаю, что да. И полагаю, что река тоже довольно высокая. Пожалуйста, скажи мне, что ты не была настолько глупа, чтобы попытаться перейти вброд ниже Высоты.

- Конечно, не была! - Лиана бросила на мать слегка возмущенный взгляд. - Никто не был бы настолько сумасшедшим, чтобы попробовать, когда река вышла из берегов на добрых двадцать ярдов с каждой стороны!

- Нет? - Хэйната несколько секунд пристально смотрела на свою дочь, затем склонила голову набок и улыбнулась. - Твой отец и я были такими, за год до того, как мы поженились. Хотя, теперь, когда я думаю об этом, она была всего в пятнадцати ярдах от берега, когда мы это сделали.

Лиана недоверчиво уставилась на свою мать, а Хэйната спокойно посмотрела в ответ.

- Не могу поверить, что вы двое могли сделать что-то подобное! - наконец сказала Лиана. - Не после того, как вы оба набросились на меня по поводу риска для престолонаследия, если со мной что-нибудь случится. Отец был прямым наследником Балтара, а не просто последующим наследником, ты же знаешь!

- Да, - задумчиво сказала Хэйната. - Думаю, что знала об этом, теперь, когда ты упомянула об этом. Хотя, честно говоря, на тот момент был жив твой дядя Гарлейн, так что он точно не был единственным наследником. И у него действительно было несколько крепких, здоровых двоюродных братьев мужского пола, которые могли бы стать его преемниками. Но, да, несмотря на это, это было невероятно глупо с нашей стороны. И, кстати, Лиана, это была моя идея.

Лиана опустилась на скамеечку для ног, лицом к креслу матери, и уставилась на нее. Всю свою жизнь она слышала истории о том, как ее мать в молодости упрямо бросала вызов удушающим условностям. Учитывая то, как оба ее родителя суетились из-за любых незначительных нарушений с ее стороны, она всегда втайне предполагала, что большинство этих историй были преувеличены. В конце концов, все они дошли к ней из вторых или третьих рук, через сплетни слуг, и она была слишком хорошо осведомлена о том, как слуги семьи склонны приукрашивать семейные приключения. Более того, Хэйната была глубоко любима всеми домочадцами герцога Теллиана. Это дало всем им, и особенно более старшим, кто помнил смеющуюся молодую аристократку, которую Теллиан Боумастер привел домой, тенденцию подчеркивать, какой она была возмутительной, вечно бегающей по кругу женщиной. Особенно с тех пор, как она больше никогда не будет бегать наперегонки.

Но если бы ее мать - та самая мать, которая постоянно намекала, что, возможно, Лиана захочет немного изменить свой образ жизни, - была достаточно сумасшедшей, чтобы уговорить ее отца переплыть на лошадях реку в разгар весеннего половодья...!

- Да, - криво усмехнулась Хэйната, - я была настолько глупа, дорогая. И я была на три года старше, чем ты сейчас. Что, полагаю, вероятно, заставляет меня казаться немного несправедливой с жалобами на твои собственные странности, не так ли?

- Я бы так не сказала, - начала Лиана, и ее мать рассмеялась.

- О, конечно, надеюсь, что нет! - Ее темно-зеленые глаза заплясали, и она откинулась на спинку стула. - Ты слишком хорошая дочь, чтобы бросать мне в лицо мои собственные юношеские проступки. Но мы обе знаем, что ты так думаешь, не так ли?

- Ну... да, полагаю, что это так, - призналась Лиана, не в силах не улыбнуться ей в ответ.

- Конечно, это так. И я часто думала, что твоя бабушка была ужасно несправедлива, когда отчитывала меня за какую-то ужасную оплошность с моей стороны. И в какой-то степени, полагаю, она была такой - точно так же, как я понимаю, что применяю что-то вроде двойных стандартов, когда упрекаю тебя. К сожалению, - она продолжала улыбаться, но ее голос стал более серьезным, - этот родительский бизнес иногда требует от нас быть немного несправедливыми.

- Я никогда не думала, что ты действительно несправедлива, - сказала ей Лиана. - Не так, как тетя Гаярла, например.

- Есть разница между несправедливостью и капризом, дорогая, - сказала Хэйната. - И как бы ни была достойна невестка твоего отца во многих отношениях, я боюсь, что она всегда колебалась между тиранией и чрезмерным баловством, когда дело касалось твоих кузенов. И это стало еще хуже с тех пор, как умер Гарлейн. Действительно, я часто удивляюсь, что с Трайаналом получилось так хорошо, хотя и со Стафосом тоже неплохо. Не бери в голову.

Она покачала головой и вернулась к своей первоначальной теме.

- Нет, Лиана. Я имела в виду, что иногда - на самом деле чаще, чем мне бы хотелось - я ловлю себя на том, что говорю тебе не делать того, что я знаю, насколько это... неразумно, потому что, когда я была в твоем возрасте, я делала те же самые вещи. Я боюсь, что это действительно вопрос опыта, и лучше всего учит обожженная рука. В том, как родители обнаруживают, чего их дети не должны делать, слишком часто оказывается, что они делали одни и те же вещи, совершали одни и те же ошибки, поэтому они пытаются предотвратить повторение их детьми. Это беспорядочный и не очень организованный способ ведения дел. К сожалению, похоже, что так устроен разум человеческих существ.

- Может быть, это и так, мама, - медленно сказала Лиана после нескольких секунд тщательного обдумывания, - и знаю, что, возможно, я предвзята, но считаю, что у тебя все получилось довольно хорошо. - Ее мать тихо фыркнула, явно забавляясь, и Лиана улыбнулась. Но она также продолжила тем же серьезным тоном. - Вы с отцом, больше, чем кто-либо другой, кого я когда-либо встречала, кажется, точно знаете, кто вы такие и что вы значите друг для друга. И вы не просто любите друг друга - вы смеетесь друг с другом. Иногда просто одними глазами, но я всегда знаю, и мне так нравится, когда ты это делаешь. Если из-за тех же "ошибок" я стану такой же, как ты, я не могу придумать ничего, что бы я предпочла вместо этого.

Взгляд Хэйнаты смягчился, и она глубоко вздохнула. Она изучала лицо своей дочери, видя тонкое слияние ее собственных черт и черт ее мужа в изящном строении костей и сильном, но женственном носе, и она снова мягко покачала головой.

- Зная, что ты так думаешь, я становлюсь очень гордой женщиной, Лиана. Но ты - это не я. И та, кто ты есть, - это очень замечательный человек, которого мы с твоим отцом любим чуть ли не больше самой жизни. Я не хочу, чтобы ты была еще одной мной, как что-то, полученное с помощью формочек для выпечки печенья. Я хочу, чтобы ты была собой и жила своей собственной жизнью. Но даже если бы мы с тобой обе хотели, чтобы ты стала точно такой же, как я, этого бы не произошло. Это невозможно, потому что ты дочь своего отца... и потому что у нас больше не может быть детей.

Лиана прикусила внутреннюю сторону губы, услышав эхо своего собственного разговора с дамой Керитой, и непролитые слезы обожгли ее глаза.

Ее мать была все еще молода, несмотря на серебряные пряди, которые боль и страдания вплели в ее волосы, не более чем на несколько лет старше Кериты. Ей было всего восемнадцать, когда она вышла замуж за своего мужа, и Лиана родилась до того, как ей исполнилось двадцать два года. Если бы в мире существовала хоть какая-то истинная справедливость, с горечью подумала Лиана, у ее матери к настоящему времени было бы по крайней мере еще двое или трое детей. Если уж на то пошло, у нее все равно было бы время родить еще двоих или троих сейчас. Если бы только...

Она остановила свои мысли и строго взялась за дело. Возможно, это было несправедливо или, по крайней мере, нечестно, что ее мать была так серьезно травмирована. И это, безусловно, была трагедия. Но большинство женщин, получивших такие травмы, умерли бы. По крайней мере, они были бы полностью искалечены на всю оставшуюся жизнь. Но Хэйната Боумастер была баронессой Балтар. Лучшие врачи Балтара ухаживали за ней, и им удалось сохранить ей жизнь, пока не прибыла маг-целительница из академии магов Сотофэйласа. И эту целительницу сопровождал в Балтар коллега-маг, ходящий по ветру, который доставил ее туда быстрее, чем мог бы даже скакун.

Но всему есть пределы, напомнила себе Лиана. Она слышала историю о том, как принц Базел исцелил Брандарка в его самом первом проявлении целительной силы, которая была у него как у избранника Томанака. И все же, несмотря на прикосновение самого бога, укороченное ухо Брандарка и отсутствующие пальцы волшебным образом не выросли. И точно так же, как этого не случилось, целительница, которая ухаживала за ее матерью почти четыре полных дня после несчастного случая, не смогла восстановить полную подвижность ноги, которая была практически мертва, так же, как она не смогла восстановить фертильность баронессы Хэйнаты.

- Я знаю это, мама, - сказала она через мгновение. - Я бы хотела, чтобы ты могла, и не только из-за каких-либо изменений, которые это могло бы внести в мою собственную жизнь.

- Лиана, - очень мягко сказала Хэйната, - мы тоже хотели бы, чтобы у нас было больше детей. Но не потому, что мы могли бы любить их больше или быть более удовлетворены ими, чем мы были с вами. И все же тот факт, что у тебя нет братьев, является причиной того, что ты не можешь прожить свою жизнь так, как я прожила свою, и за это я приношу извинения от всего сердца.

Ее зеленые глаза заблестели, и Лиана открыла рот, чтобы отвергнуть любую необходимость для ее матери извиняться за то, над чем никто, кроме самих богов, не имел власти. Но Хэйната покачала головой, останавливая ее прежде, чем она заговорила.

- Я должна была посоветовать твоему отцу подать на развод и взять другую жену, - сказала она очень мягко. - Я тоже знала это в то время. Но я не могла, Лиана. Я не была настолько сильна. И даже если бы это было так, в глубине души я знала, что никак не смогла бы убедить его в этом. И поэтому, что бы ты ни думала, он и я действительно должны извиниться перед тобой за то, как наши собственные эгоистичные решения ограничили твою жизнь.

- Не говори глупостей, мама! - яростно сказала Лиана. - Если бы отец смог так легко оттолкнуть тебя, я, конечно, не была бы тем человеком, которым являюсь сейчас, потому что я люблю его. И я бы не полюбила мужчину, который мог бы это сделать. Конечно, в моей жизни есть вещи, которые я бы изменила, если бы могла! Я думаю, что это должно быть верно в отношении любого человека. Но я бы никогда, никогда не захотела, чтобы они изменились, если бы ценой была твоя разлука с отцом. Никогда!

- Неудивительно, что я так сильно тебя люблю. - Тон Хэйнаты был легким, почти капризным, но ее глаза сияли, и Лиана улыбнулась. Они посидели еще несколько мгновений в тишине, а затем Хэйната прочистила горло.

- В любом случае, - сказала она более оживленно, - причина, по которой я пряталась в холле, чтобы перехватить тебя, заключалась в том, чтобы упрекнуть тебя за то, что ты делаешь то, что любишь делать, и обе также знаем, что ты не должна этого делать.

- Я знаю это, мама, но...

- Нет никаких "но", Лиана, - сказала ее мать с суровым сочувствием. - Возможно, они должны быть, но их нет. Ты просто не можешь делать такие вещи, как долгие одинокие прогулки. Одеваться так, как ты сейчас, - она махнула рукой на кожаные брюки Лианы и поношенный халат, - было бы достаточно плохо в глазах большинства твоих сверстников, но, по крайней мере, в этом я не готова тебе отказать. Я хочу, чтобы ты начала одеваться так, как подобает твоему положению и возрасту, в обычное время или когда у нас гости. Но для постоянной работы, работы в саду или прогулок по сельской местности удобная одежда - если, возможно, она несколько менее изношена, чем та, что на тебе сейчас, - меня вполне устраивает.

Лиана глубоко вздохнула с облегчением, но ее мать еще не закончила, и она продолжила тем же мягким, неумолимым тоном.

- Но я собираюсь настоять на одной вещи, Лиана. И если ты не можешь согласиться принять это, то, боюсь, ты никуда не поедешь кататься, кроме как под непосредственным присмотром своего отца.

Лиана с опаской сглотнула. Она могла бы пересчитать по пальцам своих рук, сколько раз ее мать издавала такой категоричный властный приказ.

- Ты никогда больше не отправишься кататься верхом без сопровождения хотя бы Тарита, - сказала ей Хэйната. - Никогда, ты понимаешь, Лиана?

- Но, мама...

- Я сказала, что на этот раз никаких "но", - твердо перебила ее мать. - Я не собираюсь быть более неразумной, чем должна быть, но намерена, чтобы мне повиновались. Я также говорила об этом с Таритом. - Тарит Шилдарм был личным оруженосцем Лианы с тех пор, как она научилась ходить. - Он понимает, что я не ожидаю, будто он должен играть роль информатора. Мне нужно, чтобы ты могла доверять ему, как всегда, и поэтому я проинструктировала его, чтобы он не обсуждал твои приезды и отъезды со мной или с твоим отцом до тех пор, пока он уверен, что ни один из этих приездов и уходов не происходит без него. Это, я надеюсь, мне не нужно добавлять, применимо только здесь, в Балтаре. Здесь тебя все знают, и мы можем быть относительно уверены в твоей безопасности, если за тобой присмотрит только Тарит. Однако мы не можем быть уверены в этом где-либо еще, и я буду ожидать, что обязанность Тарита защищать тебя будет иметь приоритет над его ответственностью уважать твою приватность.

Лиана с тревогой посмотрела на свою мать. Она знала, что Тарит умрет, чтобы защитить ее, и что он будет уважать и защищать ее частную жизнь и конфиденциальность всего, что она ему скажет, вплоть до самых пределов своей клятвы верности ее отцу. Он был во всех смыслах, кроме самой крови, членом ее семьи, любимым дядей, чья заботливость иногда могла раздражать, но чья преданность и надежность, как скала, не подлежали сомнению. И все же решение ее матери - а Лиана знала, что это непреклонное решение, когда услышала его от баронессы, - означало конец любой настоящей личной жизни. Хуже того, это было нежное, любящее заявление о том, что ей больше не будет позволено обманывать себя, даже ненадолго, заставляя забыть, что она была наследницей Балтара и Уэст-Райдинга.

Слезы заблестели на ее ресницах, и ее мать вздохнула.

- Мне жаль, Лиана, - сказала она с сожалением. - Хотела бы я позволить тебе ездить куда захочешь, с охраной или без нее. Но я не могу, любимая. Даже здесь, в Балтаре, больше нельзя. Ситуация с твоим отцом, и советом, и это дело с принцем Базелом и его отцом... - Она покачала головой. - У нас слишком много врагов, Лиана. Слишком много людей, которые нанесли бы удар по твоему отцу любым возможным способом. И похищения и принудительные браки были допустимы не так много лет назад, даже если на них смотрели более чем косо. Честно говоря, я не думаю, что кто-то был бы настолько глуп, чтобы хоть на мгновение поверить, что твой отец позволил бы жить любому мужчине, который осмелится прикоснуться к тебе против твоей воли, при любых обстоятельствах. Но некоторые из его врагов почти так же могущественны или даже настолько же могущественны, как и он сам. Некоторые из них поодиночке, некоторые бегут стаями. Я не буду рисковать твоей безопасностью в нынешнее время.

Лиана глубоко вздохнула, услышав ровную, непоколебимую решимость в последней фразе Хэйнаты. Ее мать была права, и она знала это, как бы мало ей это ни нравилось. Действительно, любые другие мать и отец в таком же положении, вероятно, давным-давно заперли бы ее в одной из башен Хиллгарда. Но от этого напиток не стал менее горьким на языке.

- Ты понимаешь, что я говорю, и почему? - спросила ее мать через мгновение, и Лиана кивнула.

- Да, мэм, - сказала она. - Я ненавижу это, но понимаю это. И я не ненавижу тебя за это.

- Спасибо тебе за это, - тихо сказала Хэйната.

- Я бы хотела... - начала Лиана, затем закрыла рот.

- Чего ты желаешь, дорогая? - подсказала ее мать через секунду или две.

- Я не знаю, - сказала Лиана, чувствуя, как огонь камина согревает ее спину, когда она села на табурет у ног матери. Она закрыла глаза и медленно покачала головой. - Я бы хотела, чтобы все было не так. Я хотела бы быть той, кто я есть, и при этом оставаться кем-то другим, кем-то, кто мог бы делать и быть тем, кем она хотела... и кому не нужно было беспокоиться о том, что кто-то другой использует ее как оружие против ее семьи.

- Я не виню тебя, дорогая, - сказала ее мать с легкой улыбкой. - Но ты не можешь больше, чем можем твой отец или я.

- Я знаю. - Лиана открыла глаза и ответила на улыбку матери. - Я знаю, мама. И я постараюсь быть хорошей, правда, постараюсь.

- Ты всегда была хорошей, даже когда была плохой, - сказала ее мать с тихим грустным смешком. - Я не прошу чудесных изменений в твоем поведении или в том, кто ты есть. Я только настаиваю, чтобы ты тоже была осторожна.

- Я попытаюсь, - повторила Лиана.