Клинок его Величества

Глава 4. Принцесса Илзе

Комната, в которую я переселилась после отъезда Ронни, предназначена для проживания мужчины. Ее стены затянуты гобеленами с изображением сцен охоты, вместо кровати с балдахином — широченный топчан, способный выдержать вес быка, а на полу не ковер, а медвежьи шкуры. В ней нет столика для притираний, мягких пуфиков, кресел и зеркал. На единственном окне — не кружевные занавески, а плотная штора жуткого серо-зеленого цвета, а вместо ажурных кованых подсвечников — простенькие подставки для свечей. Зато эта комната расположена рядом с покоями Утерса-младшего. И из нее видно надвратную башню, въездные ворота и двери кордегардии.

Если как следует растопить чудовищный камин, в котором, при желании, можно зажарить кабана, поплотнее завернуться в одеяло и усесться на подоконник, то можно не обращать внимания на холод и сырость, которыми тянет из щелей в оконной раме. И ждать момента, когда часовой, стоящий рядом с герсой, поднимет руку, дернет за шнур сигнального колокола и вызовет к воротам начальника караула.

Увы, сидеть у окна, вглядываться в пелену дождя и заново переживать прошлое получается нечасто — в комнату то и дело заглядывает моя служанка и сообщает либо о том, что меня ждут к завтраку, обеду или ужину, либо о том, что я нужна графу Ромерсу или шевалье Пайку.

С Ромерсом все просто — новоявленному главе Серого клана Элиреи, третьи сутки «терзающему» Костлявого и сотника Бразза, периодически требуется помощь. И мне приходится сбрасывать с плеч одеяло, приводить себя в порядок и в сопровождении своих телохранителей спускаться в подземелье. Десять-пятнадцать минут работы — и часа полтора на все остальное. Включая неприятное «послевкусие» после посещения маленького «Кошмара». А вот Ноел каждый раз крадет у меня бездну времени: забыв про обязанности тысячника Внутренней стражи, воин делает все, чтобы скрасить мое ожидание. Поэтому несколько раз в день мне приходится спускаться в свои бывшие покои, чтобы пообщаться с портным и обувщиками. И примерять пошитые для меня обновки.

Нет, сам процесс примерки меня нисколько не раздражает: все эти платья, сапоги и туфли просто великолепны и я с большим удовольствием представляю себе, как предстану в них перед Ронни. Но мэтр Вилим Аленто, один из лучших портных Арнорда, медлителен до безобразия. И насколько же суетлив. Поэтому то, что можно сделать за минуту, делает за полчаса. В общем, чем меньше времени остается до приезда графа Утерса, тем большее раздражение вызывает во мне каждая примерка. И, соответственно, фраза «Ваше высочество! К вам шевалье Ноел Пайк…»

Впрочем, иногда я жду появления тысячника так же истово, как и возвращения Ронни — когда мимо кордегардии проносится голубятник с забавным прозвищем Свистун, я мигом забываю про прошлое, про свои мечты и грезы, спрыгиваю с подоконника и принимаюсь молиться Пресветлой Деве, чтобы Пайк, наконец, вспомнил обо мне. И как можно быстрее.

Вспоминает. Но только тогда, когда письмо, доставленное ему Гохой, касается Ронни или Снежных Барсов, отправившихся к Рожну.

Увы, такие письма приходят нечасто, поэтому, обычно, прождав у двери полчаса-час, я возвращаюсь обратно на подоконник, и, уставившись в серую пелену непрекращающегося дождя, снова ухожу в небытие…

…Густой звон сигнального колокола заставил меня вздрогнуть. Зябко поведя плечами, я подтянула одеяло, сползшее с правого плеча, и, посмотрев во двор, мигом оказалась на ногах: судя по тому, что герсу начали поднимать еще до появления начальника караула, приехал кто-то из своих. Причем в звании не ниже сотника.

Увидев силуэт въехавшего во двор воина, я грустно вздохнула — это был не Ронни. И даже не воин Правой Руки — мокрый плащ всадника отливал синим, а единственный меч висел на поясе, а не за пле-…

Синим? — Сообразив, что это значит, я с такой силой прижалась к оконному стеклу, что чуть было не выдавила его наружу: синий с золотым были родовыми цветами рода Берверов!

Тем временем воин спешился, и, передав поводья своего коня подскочившему конюху, остался стоять под дождем. Вместо того чтобы пройти пару шагов и ждать появления начальника караула под навесом кордегардии!

Ожидание оказалось недолгим — Вага по прозвищу Багор, родной брат Бродяги Отта, вылетел во двор откуда-то со стороны кузни, и, не обращая внимания на лужи, бегом(!) понесся к одному из телохранителей короля Вильфорда.

Несколько коротких фраз — и во дворе начало происходить что-то непонятное. Сначала из караулки вылетела вся отдыхающая смена, и, на бегу затягивая ремни, разбежалась по стенам. Потом к воротам вышел тысячник Пайк, и, не успев обменяться с посланником и парой слов, вцепился в витой шнур сигнального колокола.

Удар — два удара — удар… Удар — два удара — удар…

Что означает этот сигнал, я не знала. Но явно что-то нехорошее — уже через пару десятков ударов сердца со стороны плаца раздался слитный топот, и добрая половина тренировавшихся там воинов быстрым шагом направилась к воротам! По пути разбиваясь на боевые двойки!

«Его величества в городе нет…» — подумала я. — «Значит, либо это — покушение на принца Вальдара, либо бунт… Где-нибудь в бедняцких кварталах…»

Чем заканчиваются такие беспорядки, я знала очень хорошо: лет в шесть, услышав, что на Лобной площади состоится казнь зачинщиков Голодного бунта, я пробралась на дворцовую стену, и, выглянув из бойницы, увидела под собой самое настоящее людское море, в центре которого стоял высоченный помост с суетящимися на нем палачами. Нормально засыпать я начала только через год: стоило мне закрыть глаза, как перед моим внутренним взором появлялись искаженные чудовищной мукой лица пытаемых людей, огромные корзины, доверху заваленные кусками окровавленной плоти, бьющиеся в конвульсиях повешенные…

…Стук захлопнувшейся двери перепугал меня до смерти. Отлипнув от оконного стекла, я выхватила из висящих на поясе ножен кинжал, развернулась на месте и слегка покраснела: в двух шагах от меня стояла Маришка, и, вытаращив глаза, смотрела на меня.

— Испугалась… — призналась я. И убрала клинок.

— А-а-а… — понимающе протянула служанка. Потом захлопала глазами и выпалила: — Вам, это… одеваться надо! К нам едет его величество Вильфорд Четвертый, Бервер…

…Маришка отложила на жаровню щипцы, пристроила на место скрученный в спираль локон, и, склонив голову к плечу, довольно улыбнулась:

— Готово, ваше высочество!

Я аккуратно встала с табурета и с интересом уставилась на свое отражение. Однако полюбоваться результатами работы служанки не успела — справа от меня раздался жуткий треск, и дверь в коридор повисла на одной петле.

— Илзе? Э-э-э… ваше высочество?

Я повернулась к влетевшему в комнату мужчине и… почувствовала, что краснею: во взгляде графа Аурона перемешались дикий страх, облегчение и самое настоящее счастье!!!

— Простите, я не вовремя… Просто в вашей комнате вас не оказалось, и я… — пятясь к выходу, пробормотал граф.

«…за тебя испугался…» — мысленно закончила я, и почувствовала, что расплываюсь в счастливой улыбке: он ехал ко мне! И, судя по легкости движений, был совершенно здоров! А, значит, теперь я смогу видеть его каждый день!!!

«Каждый…» — мысленно повторила я. И, сообразив, что Ронни вот-вот окажется в коридоре, сделала шаг ему навстречу:

— Вовремя! Маришка уже закончила, а мы перебрались сюда потому, что в моей комнате нет ни одного зеркала…

…Вдумываться в то, что пробормотала служанка перед тем, как выскользнуть из комнаты, я не стала — главное, что она догадалась оставить нас вдвоем. И дала мне возможность обратиться к Ронни на «ты»:

— Я так рада, что ты вернулся…

Граф по-мальчишески улыбнулся, скользнул ко мне, и, опустившись на одно колено, аккуратно взял меня за правую руку. А потом прикоснулся к ней губами.

В этом, обычном, по сути, жесте было столько нежности и ласки, что я еле устояла на ногах. И не сразу поняла, что он мне сказал:

— Я — тоже, Илзе… Ты восхитительно выглядишь…

— Правда?

— Правда…

Я смотрела, как его губы выговаривают это короткое-короткое слово, и чувствовала, что схожу с ума от желания прикоснуться к ним хотя бы кончиком пальца. А когда граф вдруг оказался на ногах, заставила себя присесть в реверансе, чтобы не броситься к нему на шею…

Еще до начала моего движения Ронни качнулся, словно пытаясь шагнуть назад, потом густо покраснел и… остался на месте:

— Я… это… Только с дороги… Не успел переодеться… Испугался, что испачкаю тебе платье… И… хотел шагнуть назад… только поэтому…

Не лгал. Ни в одном слове. Как обычно. Только чуточку недоговаривал — кроме всего вышеперечисленного, в его глазах промелькнуло еще одно чувство. Сожаление. Впрочем, оставлять на душе что-то недосказанное он не захотел. И, решившись, открыл, было, рот… но тут в коридоре раздалось легкое покашливание. А потом из-за портьеры показалось лицо Маришки:

— Ваше высочество? Ваша светлость? Вас ждут в Большом зале!

Услышав голос Маришки, Ронни посмотрел на меня с такой мольбой, что я аж вздрогнула:

— Ты… Ваше высочество, вы меня подождете? Мне надо переодеться!

Я представила себе, что предстаю перед королем Вильфордом в гордом одиночестве, и поежилась:

— Конечно, граф! Без вас я никуда не пойду…

…Кресло, стоящее на возвышении, оказалось пустым: король Элиреи стоял рядом с пылающим камином, пил вино и внимательно прислушивался к тому, что ему рассказывал шевалье Пайк. Впрочем, как только под сводами зала раздался гулкий голос дворецкого, объявляющего о нашем прибытии, он тут же передал кубок своему телохранителю и… двинулся ко мне навстречу!

— Ваше высочество! Вы очаровательны…

Присев в реверансе, я вгляделась в его лицо и удивленно отметила, что, в отличие от моего отца, Вильфорд Бервер не пытается прятать свои эмоции за маской показного равнодушия: в его глазах горело искреннее восхищение моей красотой. А еще уважение и благодарность. Потом я увидела интерес ко мне-Видящей и приготовилась к работе…

Тем временем король поцеловал мне руку, потом отступил на шаг назад и… поклонился:

— Спасибо, ваше высочество!

Видеть отца кланяющимся мне не приходилось. Поэтому я ненадолго впала в ступор. А потом растерянно вытаращилась на Логирда Утерса, оказавшегося в поле моего зрения.

Неустрашимый поймал мой взгляд, пожал плечами и… усмехнулся в усы.

— За что, ваше величество? — поняв, что для Вильфорда Бервера такое поведение не является чем-то особенным, и, сообразив, что король ждет от меня хоть какой-то реакции, еле слышно спросила я.

— Вы спасли жизни тысяч моих подданных, мою честь и мою дружбу. Я перед вами в долгу…

Я растерялась еще больше — король Элиреи говорил со мной так, как будто я была ему ровней. Нет, даже не ровней, а близким другом!

— Пожалуйста, сир!

Почувствовав мое состояние, Бервер ободряюще улыбнулся, взял меня за руку и проводил к ближайшему креслу:

— Располагайтесь! И не вздумайте мне перечить: мы сейчас не во дворце, а в доме моих друзей. Поэтому соблюдать этикет необязательно…

«Король есть король. Даже не во дворце…» — подумала я, судорожно пытаясь понять, что же мне делать. И вытаращила глаза, увидев, что Логирд Неустрашимый садится! РАНЬШЕ своего сюзерена!!!

Увидев выражение моего лица, Вильфорд расхохотался:

— Ну да, выглядит диковато… Вон, Ронни до сих пор привыкнуть не может…

Почувствовав, что меня подхватывает волна какой-то бесшабашной смелости, я опустилась на сидение, и, уставившись в глаза монарху, нахально заявила:

— Я сделаю все возможное, чтобы он начал считать это нормальным…

Король усмехнулся, повернулся к Утерсу-младшему и кивком показал ему на кресло рядом со мной:

— Слышал? Тогда садись. Пока мы тебя не заставили…

…Жеста, которым Бервер выставил из зала телохранителя и Ноела Пайка, я не заметила. Зато почувствовала, как изменился взгляд сидящего передо мной мужчины. Еще до того, как он со мной заговорил:

— Итак, война закончилась. Вернее, закончились две войны — с Онгароном и Делирией. Жертв практически нет. Финансовых потерь — тоже. Кроме того, благодаря вам и графу Аурону у Элиреи появилось будущее. Я имею в виду мирное будущее. Согласны?

— Да, ваше величество! — кивнула я.

— С этим упрямцем, — Вильфорд раздраженно посмотрел на Ронни, — я разберусь потом. А пока хотел бы поговорить с вами. О том, какой хотел бы видеть вашу дальнейшую жизнь…

«Начинается…» — мрачно подумала я. И постаралась отогнать от себя мысли о Последнем Приюте…

— Насколько я знаю, вы в курсе того, что граф Дартэн Ратский сбросил на сторону информацию о результатах вашего появления в Малларе. И уверен, что понимаете, какая опасность угрожает вашей жизни…

Я утвердительно кивнула:

— Понимаю, ваше величество.

— Что ж, тогда давайте думать дальше. Как мне кажется, ваш отец, в одночасье лишившийся всех Видящих, наверняка сочтет виновницей всех своих бед именно вас, и…

— Лишившийся кого, ваше величество? — еле шевеля помертвевшими губами, переспросила я. И уже потом поняла, что только что перебила короля!

— Всех Видящих… — не обратив никакого внимания на такое вопиющее нарушение этикета, ответил Бервер. Потом встревоженно заглянул мне в глаза и вопросительно уставился на Ронни:

— Не понял?

— Ваше высочество! Они живы и здоровы! — невесть как почувствовавв, о чем я думаю, затараторил Аурон. — Завтра-послезавтра они будут в замке Красной Скалы…

…Здесь, на грани бытия и небытия, было тихо и спокойно. Звуки голоса Ронни и безумный страх за свою мать и Аньянку остались где-то далеко-далеко. А вместе с ними остались и остальные эмоции. Правда, прежде чем я смогла начать нормально думать, прошла целая вечность. И еще столько же — до момента, когда я приняла решение…

— Ваше величество! Я хочу дослушать ваши рассуждения о моем будущем… — жестом заставив Ронни замолчать, холодно процедила я. И уставилась в глаза невесть почему расстроившемуся королю.

Для того чтобы обуздать свои эмоции, Берверу потребовалось всего пару ударов сердца. А потом в его глазах появилось сочувствие. Ко мне!!!

— Итак, я остановился на том, что на вас начнется охота. Следовательно, жить в столице и блистать при дворе вам слишком опасно…

«Красивый подход…» — отрешенно отметила я. — «Неужели я выгляжу такой наивной?»

— Я выслушал предложение графа Аурона, счел его недостаточно правильным, и… переиначил. По-своему. Теперь дело за вами…

— Прежде, чем на что-то соглашаться, ваше величество, я бы хотела понять, что именно вы мне предлагаете…

— Если вы согласитесь с моим предложением, то в ближайшие дни я издам указ, в котором будет сказано, что за выдающиеся заслуги перед народом и короной граф Томас Ромерс назначается начальником Тайной службы Элиреи. Причины, которые «побудят» меня принять это решение, не особенно важны — главное, что с этого момента род Ромерсов выйдет из опалы…

— Какое отношение их будущее имеет к моему?

— Самое прямое! У бывшего оруженосца графа Аурона десятка полтора молодых родственниц, безвылазно сидящих в своих имениях и не имеющих возможности появляться при дворе. После обнародования этого указа они, наконец, обретут желаемое и потянутся в Арнорд. Ко двору. Возмещать все недополученное за годы опалы. Естественно, потянутся не сразу, а ранней весной, когда просохнут дороги… Одной из них будете вы…

— Н-не поняла, ваше величество… — пытаясь понять суть его предложения, призналась я.

— Вы получите возможность появляться при дворе, свободно передвигаться по столице и королевству, и, кроме всего прочего, станете обладательницей графского титула и наследуемого лена. Правда, вам придется сменить имя и слегка поработать над внешностью…

— А все время до весны я, конечно же, должна буду провести в Последнем Приюте…

Король посмотрел на меня, как на юродивую:

— Я что, похож на человека, который способен ответить за добро черной неблагодарностью?

— А у вас есть выбор, ваше величество? Я — Видящая! И мои способности…

— …уже спасли моих вассалов и мою честь! — обиженно перебил меня Бервер. — И вы можете быть уверены, что ничто не заставит меня забыть про долг перед вами! Графский титул, лен, необходимость вернуть в свет Теодориха Ромерса — все это, вместе взятое, лишь ничтожная часть моей благодарности! Если бы не угроза вашей жизни со стороны Ночного двора Делирии, то я бы вас вообще удочерил!

«Не лжет…» — ошарашенно отметила я. И с трудом сформулировала следующий вопрос:

— А что будет с мое-… с королевой Галиэнной? И с остальными Видящими?

— Понятия не имею… — Вильфорд пожал плечами. — Это решать вам…

— Мне?

— Вам, Аурону и Логирду…

— Не беспокойтесь за них, ваше высочество! — улыбнулся Неустрашимый. — Жизнь в долине Красной Скалы лучше, чем в королевском дворце Свейрена. Мы не убиваем сыновей своих вассалов, и не бросаем их дочерей в Кошмар…