Клин

Глава тридцать вторая Бункер

— Включай! Быстро!!! — заорал на Штейна Серега. Ученый задергался, засуетился, словно забыл, как обращаться со своим оборудованием. А потом глянул расширенными от ужасами глазами на Сергея.

— Но… зачем?.. Вы не успеете… Это бессмысленно! Ты посмотри, сколько их! Надо сдаваться!..

— Включай, мать твою!.. — зарычал мой двоюродный брат, направив на ученого ствол автомата.

Штейн побледнел, съежился и склонился над аппаратурой.

Я обернулся. Кольцо военных стремительно сжималось. Откуда-то, скорее всего от вертолетов, послышался усиленный мегафоном голос:

— Всем стоять и не двигаться! Руки за головы! В противном случае — стреляем без предупреждения!

— Я же говорил!.. — отпрянул от приборов Штейн и начал поднимать руки.

— Делай, что я тебе сказал!!! — ткнул его в бок стволом автомата Сергей. — Они не будут стрелять, мы им нужны живыми! А вот я выстрелю точно! Не веришь?..

Ученый, судорожно всхлипнув, вновь повернулся к приборам.

Скажу честно: мне стало страшно. Я не был уверен в том, что сказал Серега. И насчет того, что военные не станут стрелять в нас, и по поводу того, что сам он выстрелит в Штейна. Ученый, конечно, повел себя малодушно, но его можно было понять. Ведь, по большому счету, когда он согласился нам помочь, им в первую очередь двигал научный интерес. От того, вернемся мы домой или нет, ему было ни жарко, ни холодно. А теперь, когда на чаше весов оказалась его жизнь, она перевесила все остальное. И если бы он сдался, военные бы наверняка его не тронули — им и впрямь могли пригодиться его знания и главным образом его умение обращаться с аппаратурой. А отправив нас в «Клин» и уничтожив оборудование или просто сбив его настройки, он автоматически становился саботажником, и военные, выбив из него все, что им нужно, вполне вероятно могут пустить его в расход. Здешние нравы, как я успел понять, вполне соответствовали такому развитию событий. Но теперь, когда ствол Серегиного автомата был от него всего в нескольких сантиметрах, он и стал решающим для ученого аргументом. Штейн подчинился моему брату, поскольку совершенно не знал, на что тот и в самом деле способен. Положа руку на сердце, я бы в тот момент тоже не смог за него поручиться.

Между тем воздух перед аппаратурой стал колебаться как над нагретым солнцем асфальтом, а потом невысоко над землей возникло туманное облачко, которое разрасталось на глазах и стало вскоре около двух метров в поперечнике. Середина его внезапно словно вдавилась внутрь, и перед нами открылось круглое «окно» в обрамлении клочьев тумана.

И тут же раздались звуки выстрелов. Похоже, военные не собирались просто так бросаться словами. Правда, стреляли они пока выше наших голов, но я был почти уверен, что за предупреждающими выстрелами вскоре последует и прицельный огонь. Солдаты находились уже от нас настолько близко, что могли не бояться случайно повредить оборудование.

— Все — в «Клин»!!! — рявкнул Серега, толкая Штейна в спину.

— Но… — обернулся и вытаращил тот глаза.

— Я сказал: все!!! — поддал ему мой брат так, что ученый влетел в «окно», будто мешок с картошкой.

Анна, не говоря ни слова, нырнула за ним следом. Серега мотнул мне головой, и я отправился в жутковатую прореху следующим. Сразу за мной туда заскочил и мой брат. А потом он резко повернулся и полоснул автоматной очередью по видневшемуся теперь уже с той стороны «окна» оборудованию.

— Не-е-еет!!! — вскочив на ноги и бросившись к Сергею, заверещал Штейн.

Но было уже поздно. Большое пятно «окна» словно одним махом смыли большой влажной тряпкой.

— Что ты наделал!.. — замолотил кулаками по Серегиной груди ученый. — Мы теперь останемся здесь навсегда!

— А ты хотел остаться навсегда там?! — схватил брат запястья Штейна. — Навсегда мертвым?..

— Они бы меня не тронули… — упавшим голосом выдавил Штейн. Он разом угас и обмяк, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух.

— Вот как? — оттолкнул его от себя Серега, и ученый, сделав два неуклюжих шага назад, оступился и уселся в сугроб. — Не тронули бы тебя? — выделил брат последнее слово. — А нас?.. А ее?.. — мотнул он подбородком на Анну. — Не думал, что ты такой… С гнильцой внутри.

— Тебе легко меня обвинять! — взвился ученый, пытаясь подняться, но не удержался на ногах и вновь опустился в снег задом. — Вы с Дядей Фёдором сейчас улизнете к себе домой, а мы с Анной навечно останемся в этой клетке!

— Ты за себя говори!.. — выпалила Анна, но Сергей остановил ее жестом и снова обратился к Штейну, но уже совсем другим, чуть ли не ласковым тоном:

— Я не понимаю твоей паники, Андрей. Ведь ты же ученый. Почему ты делаешь поспешные выводы, даже не ознакомившись как следует с обстоятельствами?

— Да какие тут обстоятельства?! — воскликнул Штейн и обвел вокруг руками. — Ты сам-то посмотри!

Сергей поднял голову и осмотрелся. Мы с Анной тоже завертели головами.

Перед нами открылась та же самая картина, что мы уже видели мельком на экране «большого КПК»: заснеженная поляна, вытоптанные среди сугробов тропинки, невысокое бетонное строение с ажурными фермами антенн. Но теперь я видел и то, чего не успел заметить на экране: чуть в стороне возле дощатого сарая с трубой стояли две большие цистерны. Из сарая доносилось тарахтение, а над трубой вился сизый дымок. Там наверняка находился упоминавшийся Серегой генератор. И то, что он работал, а также то, что кое-где на поляне из-под снега тянулись столбики пара — вероятно, из вентиляционных отверстий, — говорило о том, что бункер был обитаем. Хорошо это или плохо, я пока не мог сказать.

Вокруг поляны плотно стояли деревья с шапками снега на ветвях. Вероятно, лес тянулся и дальше, и мое сердце екнуло вдруг в дикой надежде: что если мы уже вернулись в прошлое, и за этим лесом — города и села моей любимой советской страны?.. Но мои надежды рухнули, стоило мне обернуться. Позади никаких деревьев не было. Там не было вообще ничего, кроме призрачной стены белесого тумана. Даже не тумана, а чего-то такого, чему мой мозг не смог найти лучшего определения, потому что ни с чем подобным прежде не сталкивался. Эта «стена», загибаясь, тянулась влево и вправо и скрывалась за деревьями, так что можно было смело утверждать, что никакого леса нет и за ними. Мало того, белесый «туман» поднимался и кверху, заменив собой небо, и таким образом получалось, что мы оказались как бы накрытыми сверху огромной чашкой.

Я также увидел позади себя, чуть в стороне, ведущий от бункера к «стене» гусеничный след и сообразил, что он принадлежит тому самому ржавому танку без башни, который мы нашли недавно в лесу. Только этот след был настолько четким и свежим, что оставивший его танк определенно не был еще ржавой истлевшей развалюхой.

— И что? — осмотревшись, вновь повернулся к Штейну Сергей. — Все это говорит лишь о том, что мы все-таки попали внутрь «Клина», что, собственно, и входило в наши планы.

— Да, но в наши-то с Анной… — ученый наткнулся на суровый взгляд девушки и быстро поправился: — …но в мои-то планы входило еще и выбраться отсюда!

— А почему ты вбил в свою ученую голову, что ты отсюда не выберешься? — удивленно посмотрел на него Серега. — Ты что, точно знаешь, что произойдет после того как случится выброс и мы с Фёдором отправимся домой?

— Если отправитесь… — буркнул, опуская глаза Штейн.

— Хорошо, если отправимся.

— Не знаю, — коротко мотнул головой ученый.

— Вот видишь! Чего тогда и паниковать раньше времени?.. А по-моему, произойдет следующее: либо «Клин», включая нас с братом, вновь переместится в прошлое, а вы с Анной останетесь на этом же месте, но в своей родной Зоне; либо в прошлое переместимся только мы с Фёдором, а «Клин» станет полноправной частью Зоны. Опять же вместе с вами.

— Ага, — хмуро усмехнулась Анна. — И в том, и в другом случае мы тут же окажемся в лапах военных.

— Совсем не обязательно, — вставил свою реплику и я. — Военные за это время могут уйти, посчитав, что потеряли нас навсегда.

— Засаду они все равно оставят, — сказала девушка. — Как минимум на сутки.

— Вот именно! — вскинулся Штейн. — Мало того, ты, Матрос, не посчитал и еще один вариант, помимо того что, возможно, вообще никто никуда не переместится. Ведь вместе с «Клином» в прошлое можете вернуться не только вы с Дядей Фёдором, но и мы с Анной! А я этого не хочу! У вас там и Сталин еще, поди, жив!

— Конечно, Сталин жив! — вспыхнул я, метнув гневный взгляд на ученого. Теперь я почувствовал, что не просто разочаровался в нем, но и почти уже возненавидел.

— Ну да, — наморщив лоб, сказал Штейн. — Вы же из пятьдесят первого, а он умер…

— Молчи!!! — завопил я, бросившись на ненавистного «оракула».

Меня перехватил двоюродный брат и укоризненно посмотрел на ученого.

— Прекрати, Андрей. Об этом не надо. А насчет того, что мы перенесемся все, вместе с «Клином», в пятьдесят первый год, так это вряд ли. Не забывай, мы с Фёдором попали сюда отдельно от бункера, на три года позже. Так что нелогично будет даже нам вернуться вместе с ним в одно время, а уж вам с Анной — тем более.

— Логично, нелогично!.. — взмахнул руками Штейн. — У тебя одни только догадки, бабкины гадания! Никто не знает, как все будет на самом деле и будет ли вообще.

— Так и я о том же, — закивал Сергей. — Неизвестно, что и как будет, а ты устраиваешь панику.

Ученый молча махнул рукой и отвернулся.

— Слушайте, вы, — подала голос Анна. — Может, продолжите спор в каком-нибудь более теплом месте? Между нами, девочками, я уже задубела.

Откровенно говоря, я тоже начал замерзать, но в пылу спора не обратил на это внимания. А теперь, после упоминания Анны, я осознал, что меня ощутимо потрясывает.

— Сейчас, — кивнул Серега и поднял руку. — Постойте еще пару минут…

Он, проваливаясь в сугробах, добрел до одной из тропинок и, держа наготове автомат, направился к бункеру. Обошел его кругом, потом, пригнувшись, словно что-то вынюхивая, прошел немного по гусеничному следу, снова полазил по сугробам и наконец вернулся к нам. Выражение его лица показалось мне недовольным и настороженным.

— Что?.. — выдохнул я.

— По-моему, мы здесь не одни, — свел брови Сергей.

— Наверняка не одни, — показала на сарай, откуда доносился шум генератора, Анна. — Не зря же эта штука работает.

— Я не о том, — сказал Серега. — Обслуживающий персонал само собой. Двое младших офицеров и майор Вороненко. Если выброс забрал сюда «Клин» в момент работы оборудования — а я почти не сомневаюсь, что так оно и было, — то эти люди непременно находились на своих рабочих местах. Но я увидел здесь и чужие следы. Как минимум двоих человек.

— Ты что, изучал обувь своих сослуживцев, что так уверенно об этом говоришь? — усмехнулся Штейн. По-моему, ученый начал понемногу приходить в себя, хотя неприятное чувство к нему у меня по-прежнему оставалось.

— А у нас зимой обувь была одна — валенки, — ответил мой двоюродный брат. — Здесь же есть и следы ботинок. Вот таких, — поднял он ногу. — В наше время таких вообще не было.

— Тогда чьи же это следы? — недоуменно заморгал Штейн. — Неужели вояки все-таки успели сюда забраться?..

И тут меня осенила догадка.

— Это не вояки!.. — ахнул я. — Это те самые бандиты! Видимо, их не расплющило, они попали в эпицентр «Клина»…

— Что за бандиты?.. — уставился на меня Штейн.

Я, с трудом сдерживая неприязнь, рассказал ему, как и в каком виде мы нашли одного из напарников Картона. Всего одного из четырех.

— Ничего, — стуча зубами, выдала Анна. — Нас-то больше, чем их. Поиграем еще раз в войнушку. Хоть согреемся…

— Вообще-то я надеюсь, — зябко передернул плечами Сергей, — что их уже повязали Вороненко с ребятами. Но погреться уже на самом деле хочется. Так что пошли. Только оружие держать наготове и смотреть в оба!

Мы, выстроившись цепочкой во главе с моим братом, по его следам зашагали по сугробам. Идти по глубокому рыхлому снегу было неудобно само по себе, но я еще представил, что будет, если бандиты начнут стрелять по нам прямо сейчас. Ведь нам тогда придется залечь прямо в сугроб, а это значит, что врагов мы попросту не увидим и не сможем отстреливаться. К тому же снег для пули не преграда, и нас перестреляют, словно куропаток. Или какие там северные птицы зарываются в снег?..

К счастью, никто на нас не напал. Мы благополучно добрели до тропинки и пошли по ней к бункеру. Его дверь оказалась почти такой же, что и у бункера ученых в «Янтаре» — металлической, массивной и тяжелой даже на вид. Запорный механизм управлялся с помощью небольшого штурвала, за который сразу же взялся Серега.

— Очень надеюсь, что они не заперлись изнутри, — пробормотал он. — Впрочем, не вижу в этом смысла.

Его надежда сбылась — штурвал неохотно, с натугой, но все-таки повернулся. Сергей осторожно приоткрыл дверь и сунул в образовавшуюся щель голову.

— Вроде бы тихо, — выпрямившись, посмотрел он на нас. — И самое главное, есть освещение. Теперь идите строго за мной и старайтесь не шуметь. Без моей команды не стрелять, а то подстрелите ребят невзначай…

Брат открыл дверь полностью и беззвучно шмыгнул в открывшийся проем. Я вошел следом за ним. Потом Штейн. Анна взяла на себя роль замыкающего.

Освещение в бункере и правда было. Не сказать, чтобы особенно яркое, но все-таки. Это меня несколько приободрило: по логике, если бы бандиты нас поджидали, им было бы лучше выключить свет, а потом перестрелять нас, как упомянутых куропаток, целясь по нашим силуэтам на фоне яркого дверного проема. Но, с другой стороны, с чего бы им было нас ждать? Да и откуда они вообще могли знать о нашем прибытии — в наше время, к счастью, не было еще никакой следящей аппаратуры.

Сразу за порогом вели вниз ступеньки. Я насчитал их двенадцать. Дальше тянулся не особо длинный коридор с дверями по обе стороны: две слева и три справа. Впрочем, дальняя дверь с правой стороны выглядела скорее как проход куда-то еще — издалека в тусклом свете я не смог разглядеть точно.

Сергей осторожно подошел к ближней двери слева. Потянул на себя, но дверь не поддалась. Тогда он перебрался к двери напротив и убедился, что заперта и она. Это, похоже, ничуть не смутило и не удивило его — брат быстро переместился ко второй двери слева. Эта дверь открылась сразу. В помещении за ней царила полная темнота. Серега нашарил на стене выключатель и щелкнул им.

Первое, что я увидел, были стоявшие одна напротив другой две кровати — железные, двухъярусные, заправленные столь аккуратно и ровно, что одеяла казались лежащими на них широкими серыми досками. У дальней стены возвышался дощатый стол с длинной скамейкой вдоль него.

Поскольку я смотрел из-за Серегиного плеча, мне было не видно то, что находилось прямо перед ним. Да по моему разумению, сразу напротив входа ничего и не могло находиться. Однако мой двоюродный брат отчего-то замер на месте, а потом потянул вдруг с головы капюшон.

Мне удалось наконец протиснуться в дверной проем, и я, не успев шагнуть внутрь комнаты, так и застыл с поднятой ногой. Прямо перед нами лежали два трупа в окровавленных гимнастерках.