Клим клином вышибают. Том 1. Мракобесие и отвага

Глава 2 Круто, ты попал!

… снова резко открыл глаза. Н-да… что-то многовато у меня в жизни стало резкого. Стоп! В жизни? Я жив⁈ После того, как по мне шаровой молнией жахнуло⁈ Но ведь я же точно помню, что голова моя в куски разлетелась! Прямо как в фильме старом… как бишь его? «Страшилы», во! Был там момент, когда главгерой главгаду башку из дробовика снёс, а на её месте осталась призрачная бестолковка. Вот так же и у меня! А в следующее мгновение душа моя покинула тело и… походу, куда-то переселилась. И не просто куда-то, а в кого-то. В ком я сейчас и нахожусь. А в себя я пришёл по причине насквозь прозаической: в помещении, служившим мне временным прибежищем, зазвучала музыка. Очень знакомая музыка! Сто процентов я эту песню уже слышал, и не раз… ну да, Серый её постоянно гонял, когда мы на минивэне на соревнования выезжали! Вступление один в один…

Йори-ори-ори-лад,

В штольне трудится кхазад.

Он не ест, не спит, не пьёт,

На гора́угля даёт!

Не-а, бредятина какая-то! В той песне совсем по-другому было! Точно не про уголь и не про шахту. Там вовсе даже наоборот, про что-то воздушное… дай бог памяти… про летающую тарелку?

Ой, йори-ори-лад,

В штольне трудится кхазад.

Он не ест, не спит, не пьёт,

Громко песенку поёт!

Эй, дигги-дигги-холл!

Эй, дигги-дигги-холл!

Но блин, и в куплете мелодия один в один! И инструментал — стилизация под горские народные песнопения! Ну и до кучи голос у солиста! Что-то фигня какая-то… или у меня что-то с ушами, или одно из двух! В смысле, где-то я в другом месте, а не на матушке-Земле! Но… чёрт побери, как, Холмс⁈

За этими паническими мыслями я упустил и первый куплет, и повторение припева, но вот дальше не просто разобрал каждое слово, а ещё и накрепко запомнил — текст врубился в память намертво, разбуди меня посреди ночи, и выдам без малейшей запинки!

Будет вгрызаться бодро в породу

Мощное гидрокайло!

Лишь бы парнягу, лихого трудягу

Здоровье не подвело!

Выдаст недельную норму за смену

Славный двужильный кхазад!

Лишь бы вредитель-руководитель

Ему не урезал оклад!

— Да что ж за нахрен-то⁈ — с силой провёл я ладонями по лицу и замер, словно громом поражённый, наткнувшись взглядом на весьма примечательного типа.

Тип подпирал плечом дверной косяк и всем своим видом демонстрировал безграничное терпение. Но примечателен он был вовсе не этим, а, так скажем, по совокупности признаков: очень похожего персонажа я уже где-то видел. Не так, чтобы прямо один в один, но и рост, и телосложение, и возраст, и манера держаться, и даже скептически поджатые губы — ну вылитый он! Кто? А вот забыл, и всё тут!.. Странно, кстати — какие-то выборочные провалы в памяти. А может, и глюки, если учесть песню. Что ещё про него сказать? Ну, высокий. Короткая причёска. На этом, пожалуй, и всё, потому что по одёжке фиг чего поймешь. Типовой чёрный мундир — китель, брюки, чёрные кожаные туфли… ах, да! Ещё знаки различия, но с моего места погонов было не разглядеть. Единственное, что я мог сказать совершенно точно — на левом плече какие-то шевроны. Ну и пуговицы везде серебряные, с гербом — привычно-непривычным двухголовым орлом. Как так? Да сам не пойму, какие-то мелкие детали, неуловимые глазом, покоя не дают.

— Клим Потапович Вырыпаев? — осведомился тип, отлипнув от двери.

Ха! А он ещё и на богомола смахивает — такой же сутулый и длиннорукий.

— Он самый, — подтвердил я, перестав изображать двойной фейспалм. — А вы, извините, кто?

— Любопытно! — невпопад отозвался мой гость.

Потом огляделся по сторонам, озабоченно пожевал губами и решительно куда-то направился, не обращая больше на меня внимания. Ну и я отплатил ему тем же самым, то бишь переключился на окружающую обстановку, поскольку до сих пор так и не удосужился глянуть, куда это меня угораздило загреметь. Как незамедлительно выяснилось, загремел я в самую натуральную больничку — уж мне ли их не знать! Дизайн интерьера, цветовая гамма, обстановка в целом и нереальное количество затейливо гудящих и мигающих медицинских приблуд, сконцентрированных вблизи моей койки, не оставляли никаких сомнений: я в персональной высокотехнологичной палате. Ну и в довершение всех бед моё собственное облачение — под простынёй на мне обнаружилась типовая хламида с разрезом на спине. И всё! Никаких тебе датчиков, никаких катетеров, никаких давящих повязок… но при этом на многочисленных экранах отображается столько данных, снимаемых с моей тушки в режиме реального времени, что мама не горюй! И это точно от меня — вон, график сердечного ритма! А с ним ещё добрый десяток линий, от ломаных до синусоид! И каждая из них реагирует не только на мои движения, но и на эмоциональный фон! Ну и вишенка на торте — площадь помещения. В тех больницах, где я побывал во времена оны, в такой палате минимум два пациента бы обитали! А я здесь один, как перст. В смысле, был, пока типок в чёрном мундире не заявился. Или он с самого моего появления здесь торчал? Поди, знай!

Кстати, куда он так решительно направился, выяснилось тоже очень скоро: всего лишь за стулом — таким, знаете, вращающимся, на колёсиках. Без подлокотников, но зато со спинкой. И выставил его типок явно в соответствии с какой-то системой — не близко и не далеко от меня, и под таким углом, чтобы меня ему было видно с любого ракурса, а я к нему должен был поворачиваться… да кого же он мне напоминает⁈

— Позвольте представиться, — уселся-таки тип, закинув ногу на ногу и пристроив сцепленные в замок ладони на коленке. — Шахназар Лукуллович Купфер, поручик Опричной службы Его Величества Государя Российского! Собственно, ваш куратор.

Сыбаль!.. То есть — да ладно!!! Ш. Л. Купфер — офигеть не встать! А-а-а, понятно, почему я не сразу сообразил — всему виной очки с небольшими круглыми стёклами. А он их ещё и поправил крайне характерным жестом — только характерным совсем для другого персонажа. Как же его звали, того ботаника из «Неуловимых мстителей»? Ну вот, опять этот странный провал в памяти…

— Прошу любить и жаловать! — хмыкнул я, не скрывая сарказма.

Ну а чего? Уж лучше так, чем демонстрировать перед официальным лицом какого-то там «Его Величества Государя Российского» растерянность и душевный раздрай.

— Не надо меня любить! — на полном серьёзе заявил мой гость. — Да и жаловать ни к чему. Давайте просто пообщаемся. Конструктивно.

Доставучий случай! Ц-ц-ц!.. Ну нет, не может такого быть! Ладно, нужно просто учитывать, что этот Шах… Шейх… Шелд… как там его? — сарказма не различает. И этого будет достаточно.

— Да я, собственно, и не против! — пожал я плечами. — Отчего ж не поговорить? Тем более конструктивно! Вас что-то заинтересовало, Шах… э-э-э… Шелдон…

— Зовите меня Назаром Лукичом, Климентий Потапович, — велел поручик Купфер, абсолютно не изменившись в лице. — Так тоже можно. Хотя мой почтенный батюшка, услышь такое, наверняка бы остался недоволен. Но у него было очень своеобразное чувство прекрасного.

— А вы тогда меня Климом, — выдвинул я встречное предложение.

В принципе, он меня заметно старше. Мне-то всего двадцать три годка (земных, разумеется), а Назар Лукич наверняка уже тридцатник разменял. Ну да, лет десять где-то между нами разница, так что вполне нормально.

— Это неприемлемо, — помотал головой мой гость. — Переход с официального именования по батюшке на личное имя может быть неверно расценен как фамильярность. Каковая при первом контакте категорически не приветствуется. Во всех инструкциях это особо отмечено.

— Первый контакт? — вычленил я из этого потока архаичного канцелярита ключевую фразу. — А что вы, извините, имеете в виду? Я что, по-вашему, инопланетянин?

— Чисто технически это верное утверждение, Клим Потапович, — с каменной рожей заявил тот, кто назвался моим куратором. — Но это лишь одна из сторон комплексной проблемы.

— Проблемы? — удивлённо вздёрнул я брови.

— Именно, — кивнул Купфер. — И эта проблема — вы, Клим Потапович.

— Ничего нового! — ухмыльнулся я. — «Проблема» — это моё второе имя. Вернее, третье. Второе — Хваран.

— Как, простите? — заинтересованно нахмурился поручик. — Хво́ран?

— Хва-ран! — по слогам произнёс я. — Клим Хваран Вырыпаев, честь имею! Личность, широко известная в узких кругах.

— То есть вы, находясь в здравом уме и трезвой памяти, утверждаете, что вас зовут Клим Потапович Вырыпаев, по прозвищу «Хваран»? — врубил душнилу Купфер.

— А ещё Хворый, Болезный, а также Вырубаев, — вывалил я на собеседника все клички, коими меня хотя бы недолго, но называли. — Что ещё вам сказать? Адрес? Вот эта улица, вот этот дом?

— Довольно будет планеты, страны и города, — с совершенно непробиваемым видом заявил поручик.

— А, ну да, к чёрту подробности! — немного нервно хохотнул я, вспомнив бородатый анекдот. — Что ж, извольте!.. Планета Земля, Российская Федерация, родной город — Самара. Я удовлетворил ваше любопытство, Назар Лукич?

— Моё любопытство тут совершенно ни при чём, — обломал меня Купфер. — Но мои — и не только мои! — подозрения вы целиком и полностью подтвердили.

— И какие же, если не секрет? — не вытерпел я.

Интересно, иронию-то он различит? Или будет как с сарказмом?

— Какой от вас может быть секрет, если речь идёт о вашей дальнейшей судьбе, Клим Потапович? — посмотрел на меня, как на… нет, не идиота, конечно, но сильно недотягивающего до некой планки умственного развития, установленной поручиком для самого себя. — Поскольку подозрения наши полностью подтвердились, то я уполномочен официально уведомить вас о том, что вы находитесь на территории Государства Российского, а потому подпадаете под юрисдикцию Его Величества Государя Иоанна Иоанновича Грозного. Сейчас вы пребываете в опричнине, здесь действуют особые правила, отличные от правил сервитутов, юридик или земщины. Более подробные инструкции в полном объёме получите позже. Ну и самое главное — добро пожаловать на Твердь, Клим Потапович!

— Твердь? — полезли у меня глаза на лоб.

— Так называется наш мир, — пожал плечами Купфер.

— То есть я… попаданец⁈ — уронил я ещё и челюсть.

Видок у меня, наверное, сейчас тот ещё!..

— Самый настоящий! — заверил куратор.

— Доставучий случай!..

Некоторое время я молча приходил в себя (а в кого, собственно, в себя? кто я здесь, на Тверди? и как я сюда попал? точно же помню, что по нигде и ничто летел бесплотным духом!), а поручик Купфер терпеливо ждал. Ну и дождался… разрыва шаблонов! Потому что первый мой вопрос прозвучал попросту нелепо:

— Э-э-э… Назар Лукич, а что это была за группа?

— Что, простите? — поднял он на меня недоумённый взгляд. — Группа?

Ц-ц-ц!.. Какой он непонятливый!

— Ну, которая по радио… — сбивчиво принялся объяснять я, — или это не радио?

— Радио, радио.

— Вот! — обрадовался я, что хоть в чём-то оказался прав. — Когда вы появились, они как раз пели! Про каких-то шахтеров. Кха… кху…

— Кхазадов, — подсказал Купфер.

— Вот! Про них самых!

— «Рекорд Ансамбль», а что? — проскользнуло в голосе поручика любопытство.

— Да так, ничего, — мотнул я головой. — Просто у нас они не ансамбль, а оркестр, и песня не про шахтёров и гору Кху-Ям, а про джигита и НЛО. И лазерный кинжал!

— НЛО? Лазерный кинжал? — навострил уши Купфер. — Любопытно! Это какие-то технологии?

— Неопознанный летающий объект, то бишь корабль инопланетян в форме диска, — пояснил я, видя недоумение собеседника. — Расхожий штамп. А лазерный кинжал — это оммаж… тьфу! — пасхалка на лайт-сэйбер!.. Световая сабля из кино! Впрочем, это к делу не относится, — среагировал я на вытянувшееся лицо куратора. — Так, очередное подтверждение того, что наши миры очень похожи.

— До сих пор не можете поверить, что попали в другой мир? — понятливо покивал Купфер. — Это нормально! Сразу никто не верит. А потом начинают скрываться. Как будто власти только и мечтают о том, чтобы схватить попаданца и выпытать у него секреты.

— Чьи секреты? — не понял я.

— Чьи-то, — снова пожал плечами поручик. — Попаданцы, они ведь разные! Кто-то и в правительственных структурах работал, прежде чем… попасть.

Интересно, он сам-то понял всю хохму этой фразочки? Походу, нет. Совершенно непробиваемый тип! Но хотя бы информацию не утаивает, говорит всё, как есть. Режет правду-матку! Хотя, учитывая, кто у него прототип, так оно и должно быть. Если вы понимаете, о чём я.

— Э-э-э… стесняюсь спросить, а вам-то они зачем? — озадачился я. — В смысле, земные секреты?

— Вот и мы этого понять не можем! — искренне признался Купфер. — Но факт есть факт: попаданцы своё появление у нас, на Тверди, афишировать не стремятся. Ну а кто мы такие, чтобы им навязываться? Хотят социализироваться самостоятельно — бог в помощь.

— И вы вот так вот спокойно ситуацию на самотёк пускаете? — не поверил я.

— Почему же на самотёк? Скажем так: ненавязчиво наблюдаем. И если каких-то особых неприятностей попаданец не доставляет, то позволяем ситуации развиваться естественным путем.

Хм… реально странно. Поди, у нас на Земле, что ФСБ, что ЦРУ… или у америкосов этим ФБР пробавляется? Пофиг! Главное, что у нас бы всех попаданцев брали за жабры сразу по выявлении. А тут вон оно как! Не скажу, что излишне либеральный подход, но… мягковатый.

— А со мной тогда почему на контакт вышли? — задался я самым очевидным вопросом.

— Вы — особый случай, Клим Потапович!

— Типа, потому что сразу по прибытии прокололся? — припомнил я недавние события.

Хотя с чего это я решил, что они недавние? Может, я в отрубе несколько недель провалялся? Или даже месяцев? Кто знает? Разве что у Купфера уточнить? А оно мне надо? В смысле, вот прямо сейчас?..

— И это тоже, — кивнул мой гость, — но не только. У вас сыграла совокупность факторов. Скажите, Клим Потапович, а вы не задумывались, в чьё именно тело… попали?

— Да как-то, знаете, не до того было… — смешался я.

Ну вот реально! Как только попал, состояние здоровья не позволило адекватно оценить обстановку. Вот и трепанул языком, схлопотав по итогу снотворное или что-то такое. А как в больничке в себя пришёл, то сначала на песню отвлёкся, а потом и на примечательную личность самого поручика Купфера. Так что до себя, так сказать, руки не дошли. Кста-а-ати! Руки! Хм… а пожалуй что и не мои! Слишком мускулистые. Я-то больше на эспандеры налегал, и был скорее жилистым, а тут неплохо так раскачанный тип! Вон банки какие! А грудь? Железному Арни на зависть! А плечи⁈ Впрочем, нет, это я уже загнул. Тело скорее подтянутого бойца, а не бодибилдера. Зато никаких других значительных отличий в руках не наблюдается. Разве что парочки застарелых шрамов на нужных местах нет. Зато есть другие — и в других. Костяшки ещё на кулаках набиты. Точно боец-рукопашник! И не удивлюсь, если «восточник». Что с остальной тушкой — без понятия. В плане следов и особых примет типа татуировок. Во-первых, я под простынёй, а во-вторых — в разрезанной хламиде. Эх, зеркало бы сюда! Хотя чего я торможу, вон же сколько вокруг мониторов и просто лаковых поверхностей — у них отражающие свойства не фонтан, но кое-что рассмотреть вполне возможно! А именно — мою же собственную, с детства знакомую, рожу. Климовскую. И даже такого же возраста. Единственное отличие — стрижка ёжиком. И естественный цвет волос, то бишь русый, а не рыжий. Глаза ещё непонятно, какого колера…

— Ну, что скажете, Клим Потапович? — напомнил о себе куратор.

— Да вроде я — это я… только на стероидах…

— То есть я вас снова не убедил, — пришёл к неутешительному выводу Купфер. — Ладно, давайте попробуем другой подход. Там, дома, у вас наверняка ведь была какая-то физическая особенность? Недостаток, может быть? Понимаю, что с моей стороны это звучит грубовато, но…

— Не заморачивайтесь так, Назар Лукич! Да, был у меня физический недостаток… приобретённый. Перелом позвоночника называется. И паралич ниже пояса как следствие… то есть вы хотите сказать⁈ — чуть не задохнулся я от внезапного прозрения.

— Насколько я знаю, ваш… донор подобных травм не имел, — заверил меня поручик. — Вы же чувствуете ноги?

— Да я теперь сам не знаю, что чувствую! — воскликнул я. — У меня ж мандраж! Я же пять лет… пять, сыбаль! Как овощ! В инвалидном кресле!

— Попробуйте встать, — предложил Купфер. — Только не думайте, как это сделать. А просто… сделайте!

— Хорошо…

Доставучий случай! Сработало! Получилось! Я самостоятельно сел на койке! А потом ещё и… поднялся на ноги! Правда, едва тут же не завалился обратно на кровать, но это уже исключительно нервное. Держат меня заново обретённые ходилки! Держат! А значит, и всё остальное у меня теперь… полнофункционально, вот! Ц-ц-ц! И это что же получается? Чудо?..

— Не стесняйтесь, Клим Потапович, пройдитесь по палате! — подбодрил меня куратор. И, пока я старательно — и весьма осторожно! — вышагивал перед ним, принялся мерным тоном вещать: — Тело, в которое вы попали, до недавних пор принадлежало Климентию Павловичу Вырубаеву, рядовому опричной службы Его Величества. Клим Вырубаев входил в состав группы оперативного реагирования жандармской команды города Корса́ков-Волжский, в каковой и получил во время выполнения боевого задания травму, несовместимую с сохранением личности. И только лишь по этой причине вы, Клим Потапович, смогли занять его место. Вернее, ваша душа, она же анима. Вы ведь тоже умерли? Там, на вашей Земле?

— Наверное, — хмыкнул я, не прерывая своего занятия.

Знали бы вы, какое это счастье — снова ходить на собственных ногах! Так хорошо, что аж материться хочется!

— Почему наверное? Вы не уверены?

— А как ещё можно интерпретировать мои слова? — огрызнулся я. — Но, думаю, шансов выжить у меня не было — с шаровой молнией не шутят.

— Ага! То есть вы попали под удар молнии в грозу! — удовлетворённо потёр руки мой куратор.

— Шаровой молнии! — невесть зачем уточнил я.

— А где это произошло? — продолжил допрос поручик. — Я имею в виду, в какой местности? Территориально?

— В Усолье. Это посёлок на берегу Волги, недалеко от Самары, — пояснил я. — А что?

— Ничего существенного, — отмахнулся Купфер. — Просто вы лишний раз подтвердили наши предположения. Рядовой Вырубаев получил психотравму примерно в той же местности. Я уверен, что если дать вам карту, то точки совпадут. Только у нас Усолье не посёлок, а городской микрорайон — в Корсакове-Волжском. И произошло это позавчера вечером. Была гроза.

— А вы это всё к чему, Назар Лукич? — остановился я напротив куратора.

И даже не пошатнулся, вот!

— Говорю же, не принимайте близко к сердцу, Клип Потапович! Просто ваш случай идеально укладывается в классическую схему. Большая часть попаданцев соответствует именно ей.

— Попаданцев? — наконец, дошло до меня. — То есть нас таких… много⁈

— Хватает, — вздохнул Купфер.

Как мне показалось, страдальчески.