Клим клином вышибают. Том 1. Мракобесие и отвага

Глава 13 Тренировочный день

— Вот это-нах ты мажор-врот!

У снага в патрульной форме, что встречал нас подле северных ворот парка «Муранский бор», в буквальном смысле слова глаза полезли на лоб. Да так, что форменное кепи чуть было с макушки не съехало. Однако опытный полицейский успел подхватить головной убор мускулистой лапищей и прихлопнуть его к черепу, смяв в блин. Да так и застыл в этой двусмысленной позе, задавшись во всеуслышание следующим риторическим вопросом:

— А фургон-то нахер?..

Впрочем, уже в следующее мгновение обстановка самую малость прояснилась:

— Понял, ять! А вы, ять, норм пацаны! Сработаемся-врот!

— Однозначно! — согласился я и протянул орку ладонь, которую тот и пожал без стеснения, предварительно поглубже нахлобучив кепи, чтобы самым позорным образом его не утерять.

Эмоции эмоциями, а форма — это святое! Особенно для сотрудника патрульно-постовой службы при исполнении. Ведь какой он сотрудник, да и при каком-таком исполнении, без шапки-то? Правильно! Разгильдяйский. А, следовательно, и уважения не заслуживающий. Даже несмотря на наличие нелетальных средств поражения типа электрифицированной дубинки, шокера типа «тазер» в кобуре и перцового баллончика, а также на внушительные — для снага — габариты. А если пэпээсника не уважают, то что? Правильно! Значит, он не сможет внушить уважение к общественному порядку всяким подонкам! Причем внушить так, чтобы у них даже мысли в их тупых бо́шках не возникло его нарушить! Из сборника цитат вахмистра Сохатого, самиздат.

Ну а этот здоровяк по классификации нашего инструктора очень даже ничего, достойный представитель славного патрульного племени. Временная слабость — всего лишь нормальная реакция на моего сегодняшнего напарника и своего второго подопечного, поэтому не в счёт. В роли же первого, как нетрудно догадаться, выступал ваш покорный слуга.

А началось всё с того, что на построении вахмистр Сохатый гаркнул во всю мощь лёгких на весь холл околотка:

— Рекрут Борюсик!

— Вашбродь, я, вашбродь!

— У меня для тебя две новости, и обе плохие! С какой начать?

— Вашбродь, с первой, вашбродь!

— Для тебя, девица-красавица могучей комплекции, на данный момент подходящего служебного транспорта не нашлось! — огорошил троллину вахмистр. — Поэтому сегодня ты патрулируешь Муранский бор! В пешем порядке! И это первая плохая новость! А вторая — до места исполнения служебного задания доберёшься общественным транспортом! Как понял, рекрут Борюсик?

— Вашбродь, так точно, вашбродь!

Тут мне почему-то вспомнилось: «Ваше политическое кредо? Всегда!» — но я благоразумно промолчал. И даже морду кирпичом умудрился сохранить.

— Вот и замечательно! Можешь приступать, рекрут Борюсик!

— Вашбродь, так точ…

— ВАШБРОДЬ, РАЗРЕШИТЕ ОБРАТИТЬСЯ, ВАШБРОДЬ⁈

Ну да, признаю — чуток переборщил. Вон как все сослуживцы поморщились! Да и не только они, но и остальные присутствующие, коих даже по столь раннему утру понедельника по помещению шарилось немало. А может, как раз по этой причине — планёрки, раздача ЦУ, все дела! Но зато внимание кого надо точно привлёк, хе-хе.

— Слушаю, рекрут Петрушка!

— Вашбродь, разрешите мне с рекрутом Борюсиком на патрулирование Муранского бора? — чуть снизил я громкость. — Доставку до места исполнения служебного задания обеспечу грузовым такси, вашбродь!

— Ого! Да тут кому-то оклад жалованья жмёт?

— Вашбродь, никак нет, вашбродь!

— А чего тогда⁈ — насупился вахмистр. — Или ты, стервин сын, пытаешься унизить рекрутов моей любимой патрульно-постовой службы? Мы здесь таких не любим!

— Вашбродь, никак нет, вашбродь! — моментально отпёрся я. — Действую в соответствии с главной установкой патрульно-постовой службы: служить и защищать, вашбродь! Пытаюсь минимизировать потенциальный урон транспортной инфраструктуре города, а также предупредить возможные иски к околотку на возмещение морального ущерба, вашбродь!

— Морального ущерба⁈ — озадачился Сохатый. — Кому? Рекруту Борюсику? А почему тогда иски?

— Вашбродь, иски от пассажиров общественного транспорта, вашбродь!

— Хм! Моей любимой патрульно-постовой службы, говоришь? — выделил для себя главное наш славный вахмистр. — Ладно! Разрешаю!

— Вашбродь, премного благодарны, вашбродь!..

— Уймитесь уже, заразы! Рекрут Борзый!

— Вашбродь, я, вашбродь!

Ну и так далее, и тому подобное. Нас тут, почитай, тридцать рыл, пока каждого озадачишь, пока то да сё… и вот уже почти девять утра. С одной стороны, развод — дело такое. Муторное. И я сейчас отнюдь не про аннулирование брачных уз. С другой — за Сохатым наблюдать довольно интересно. Да и сослуживцы эмоций особо не скрывали, когда получали задание на день. Это ведь только я догадался подсуетиться, едва выпал удачный случай, а вот все остальные целиком и полностью положились на совесть вахмистра Сохатого. Ту самую, которая во всех ситуациях, касающихся рекрутов, предпочитает помалкивать. А то и, как я сильно подозреваю, глумливо вахмистру подхихикивать. А я, так уж вышло, со всех сторон молодец — и в парке погуляю, среди деревьев, клумб и прочей пасторали, и не в самой плохой компании. Бурдюк уж всяко лучше какого-нибудь рекрута Кляйдершранка! Кхазады — зануды, в этом я уже убедился на собственном опыте. Единственное слабое место плана — наш сегодняшний наставник. Но на него я не мог повлиять вообще никак. Даже в теории.

— Так-то дорого! — пихнул меня в бок Борюсик, когда несколько минут спустя у здания околотка тормознул среднеразмерный — всего лишь с «ГАЗель» — фургончик.

Грузопассажирский, хе-хе. И электрический, разумеется. А прямо перед ним — моё привычное роботакси. Как говорится, если уж пускать пыль в глаза, то на все деньги.

— Не грузись, — отмахнулся я, — могу себе позволить! А с другой стороны — грузись, давай!

— Однако, хорошо тебе, ять! — вздохнул Борюсик, но в грузовое отделение фургончика утрамбовался без возражений.

Я при этом лишний раз убедился, что и впрямь уберёг родной околоток от крайне серьёзных неприятностей юридического толка, но, поскольку мне даже «спасибо» никто не сказал — в смысле, из начальства — утешил себя мыслью, что деньги — тлен. Чай, не обеднею! Ну и забрался в свой экипаж, благо даже маршрут задавать не нужно — уже всё сделано заранее, при оформлении заказа.

Доехали, к слову, довольно быстро, я такого не ожидал. Слишком уж расстояние по городским меркам большое. Просто я, как выяснилось, не учёл специфики Муранского бора: он только на бумаге парк, а на деле — натуральный лес. Обжитой и обихоженный исключительно по краям. А вот в самую чащу соваться категорически не рекомендовалось. Никому, даже доблестным сотрудникам патрульно-постовой службы. И особенно в одиночку. Зато дороги свободны — никаких пробок, гони себе да гони! Жаль только, что ничего для себя нового по пути не увидел — чащоба и чащоба, что такого? Сплошной зелёный массив, смазавшийся в нечёткую полосу, поскольку на отдельных участках машина разгонялась под сотку.

Ну а потом мы прибыли к месту назначения, где я и стал свидетелем немой сцены. А также убедился, что снова оказался прав: деньги — это всего лишь деньги. А вот охреневшая рожа нашего наставника — бесценна!

Впрочем, надо отдать ему должное — с Борюсиком он тоже поручкался на полном серьёзе, не спасовав перед габаритами тролля. Ну а затем, отступив от нас на пару шагов — надо полагать, чтобы рекрут Бурдюк целиком попадал в поле зрения — плавно перешёл от процедуры приветствия к процедуре знакомства:

— Салют-нах, салаги! Меня зовут Гришнак Кривоносый, и я полицейский!

Мы с Борюсиком переглянулись и одновременно заржали.

— Чёт-ять я не понял-нах! — набычился снага. — Это, типа, смешно-врот? В натуре!

— Вашбродь, никак нет, вашбродь! — с трудом сдерживая ухмылку, заверил я.

Ну что я могу поделать, если у него вид такой? Плюс фразочка ещё эта! «Привет, я Гриша, и я алкоголик!» С-сыбаль! Опять ведь сейчас сорвусь!..

— А может, и не сработаемся-нах! — скорчил грозную рожу Гришнак. И рявкнул: — Должность! Позывной! Задание!

— Вашбродь! Рекрут Борюсик, патрулирование Муранского бора, однако! Вашбродь!

— Вашбродь, рекрут Петрушка, патрулирование Муранского бора, вашбродь!

Чего⁈ Вахмистр Сохатый — знаете, какой он… убедительный⁈ Уже в подкорку вот это вот всё въелось. А ведь всего лишь неделя учебки миновала! Может, и не зря его лучшим специалистом в своём деле считают? Может, есть на то некие, кхм, основания?..

— Петруха-нах?

— Вашбродь, никак нет, вашбродь! Рекрут Петрушка!

— Приправа-врот? — скаламбурил Кривоносый.

Реально кривоносый, кстати — я только сейчас обратил внимание, что обонятельный орган у нашего наставника свёрнут набок. Видимо, ещё в детстве сломали, а потом он так и сросся. Он мне этой своей особой приметой даже кого-то напоминает. Из той, земной, реальности. Какого-то нашего боксёра, одно время чемпиона мира. Фамилия у него птичья… дай бог памяти… нет, не вспомню! В тельняшке ещё на поединки выходил! А, пофиг!

— Вашбродь, никак нет, не приправа! Вашбродь!

— А-а-а!.. А звать-то как?

— Вашбро…

— Эй, задрал-нах уже! Нормально отвечай, в натуре!

— Ваш… э-э-э… ладно! Клим Вырубаев.

— А-врот?..

— Его благородие вахмистр Сохатый позывной присвоить изволили-с. Типа, шутить люблю.

— А-ять! Это он запросто! — покивал Гришнак, задумчиво поджав нижнюю губу. — А ты, синий?

— Однако, рекрут Борюсик!

— Накосячил⁈ — Наставник наш от удивления даже про извечный снажий акцент забыл, до того его поразил позывной троллины. — Тоже Сохатый обозвал?

— Так-то он, — кивнул Борюсик. — Но я не косячил. Оно само, однако!

— А в натуре как звать?

— Рекрут Бурдюк! При рождении наречён Хуехуетлем!

— Ху… — подавился Кривоносый. — Ять! Ладно, уважим-нах Якимыча! Борюсик, значит, Борюсик!

— Нормально, так-то, — и не подумал спорить вышеозначенный.

— Пацаны, ять! Слушай задачу! — перешёл к конкретике наставник. — Сегодня-нах патрулируем массив в квадратах с «эс-один» по «эс-четыре»! Наша-врот зона ответственности — от этих ворот, ять, и дальше на запад, до угловых. Перемещаемся исключительно по дорожкам, обеспечиваем общественный порядок! В переговоры с посетителями и прочими праздношатающимися не вступаем! Наша смена — четыре часа-нах! Вопросы?

— А что конкретно делать, господин Гришнак? Так-то, я готов!

— К чему готов, синий⁈ — оторопел орк.

— Однако, ко всему! Людей мал-мала колотить, преступный элемент мал-мала ловить! Кофе с пончиками есть-пить!

— Мал-мала?

— Много!

— Шутник-ять! — рыкнул Кривоносый. — Забудь всё, что тут наплёл! Ваша основная задача на сегодня — не отсвечивать! В натуре!

— Однако, вопрос бы, господин Гришнак?

— Харэ господинкать, ля! — поморщился наставник. — Зови Гришей, если так проще!

— Так-то, спасибо, гос… Гриша!

— Лопай-ять, не обляпайся! — осклабился тот в ответ. — Всё, пацаны! Время не резиновое, погнали! Хотя нет, отставить! Повторяю большими буквами специально для тебя, синий: идёте — оба! — сзади, вперёд не лезете! Пасти не раскрываете без команды! Смо́трите на меня и действуете строго по приказу! Это ясно-нах⁈

— Вашбродь, так точно, вашбродь!

— Ну вот теперь погнали-нах!

— Гриш?

— Чё, ля?

— Ну ладно мы с Борюсиком… к нам Сохатый неровно дышит. А тебя-то за что в лес сослали?

— Так известно-нах, за что! За подвиг!

— Какой ещё подвиг? Выкладывай давай, нам же интересно!

— Героический-врот!

— И?..

— И всё! Подвиг! Разрешили выбрать награду самому — вот я в Муранский бор и попросился. А чего? Тут хорошо, спокойно! Народу умеренное количество, днём почти никто не барагозит, а если участок удачный на смену выпадает, так даже и скучно! Ну и свидетелей мало…

— Гриш, а что у тебя с акцентом?

— Тоже заметил-ля?

— Угу.

— Ладно, пацаны! Вам могу признаться — из-за него я сюда и перевёлся. Когда в центре работал, набрался всякого нехорошего — вон, даже разговаривать приучился чисто конкретно, в натуре! Так меня свои же пацаны на районе понимать перестали. А это как-то неправильно — от коллектива отрываться! Вот я и…

— Типа, свалил туда, где не такое сильное влияние окружающей обстановки?

— Так-то тут ещё посильнее влияет, лес — он, однако, моща!

— Ага, синий дело говорит! Но тут влияние в другую сторону, так что терпимо. Зато начальство не нудит и взысканий за прилюдное сквернословие не выписывает! Так что держу себя в форме… более-менее. Нах!

— Так-то хреново получается, Гриш!

— Да уж сам заметил, ля! Подсуропил Якимыч-врот помощничков! Интеллигенция вшивая-нах!

— Увы нам! Да, Борюсик?

— Однако, точняк!

— Придурки-нах!..

Вы, кстати, не подумайте ничего плохого. Это мы по большей части от нечего делать орка достаём — Гришаня не соврал, дежурство на первых порах выдалось откровенно скучным. А дышать свежим воздухом да наслаждаться видами природы — почти первозданной и почти безлюдной — мне уже через полчаса осточертело. Ну и что ещё оставалось, кроме как наставника до белого каления доводить? Справедливости ради, получалось у меня плохо — Гриша очень быстро к нам с Борюсиком адаптировался, буквально за первые десять-двадцать минут составив психологические портреты и выработав оптимальную линию поведения. Правда, вида постарался не подать. Но меня не проведёшь — э-э-э, уд на ландыш не похож, хе-хе. Это я к тому, что полицейский Гришнак Кривоносый мало того, что специалист отменный, так он ещё и опытный! И наверняка мы с Бурдюком у него не первые. В смысле, практиканты. И всё у них тут так, с двойным дном. Куда ни ткнись — везде какой-нибудь нюанс со временем наружу вылезает. Да взять хотя бы Гришины знаки различия! Полицейский-то он полицейский, но — нюанс! — городовой старшего оклада, с тремя гомбочками! А погоны вообще унтер-офицера от инфантерии! То бишь кадр заслуженный. Только прибедняется дофига. Но кто мы с Борюсиком такие, чтобы ему что-то предъявлять? Вот то-то и оно! Так что оставалось лишь делать — вернее, не делать — что он говорит. И всюду за ним таскаться этакими хвостиками. Согласен, трындец как смешно — Бурдюк, и вдруг хвостик! Но против фактов не попрёшь.

Что же касается собственно Муранского бора, то мы, по сути, ничего и не видели — так, самый краешек. Как я уже и сказал, облагороженный многочисленными асфальтированными дорожками (слава богу, без траволаторов!), скамейками, урнами для мусора (увы, без выхода в интернет) и даже местами для курения — между прочим, с соответствующими знаками! И, что самое удивительное, где попало тут никто не курил. Почему, отчего — я сначала и не понял. А потом ка-а-а-ак понял! Когда на такого вот излишне расслабившегося любителя подымить вне специально оборудованной площадки откуда ни возьмись спикировал летающий дрон. «Звезда смерти» на минималках — в прямом смысле слова. Механизм даже сделать ничего не успел, лишь навёлся на нарушителя, а тот уже торопливо выдернул соску изо рта и прибавил ходу, благо до соответствующего знака оставалось буквально несколько шагов. И стоило лишь ему пересечь незримую границу, как дрон потерял к мужику всякий интерес и снова взмыл ввысь, мгновенно затерявшись между ветвями.

— И так будет с каждым! — поучительно рыкнул Гриша, причём больше для нас с Борюсиком, чем для косячного курильщика.

— Ты поэтому говорил, что здесь скучно? — поинтересовался я.

— Эх, салаги! Пусть лучше скучно, чем напряжно, — задумчиво покачал головой наставник, явно вспомнив о чём-то своём. — Поверьте, пацаны, успеете ещё навеселиться-нах! Досыта-врот!

В этом я, кстати, ничуть не сомневался. Правда, недолго — ещё с полчаса. Потому что потом из развлечений нам осталась только трепотня ни о чём. По той простой причине, что всё живое при виде нашей живописной троицы в буквальном смысле слова разбегалось. Ну кому, скажите на милость, придёт в голову связаться с горным троллем, мрачным снагой и угрюмого вида человеком? Бог с ней, с формой! Да и на дубьё плевать! Но… вы видели, какие у них банки⁈ В смысле, бицепсы⁈ Рукава-то у форменок по летнему жаркому времени (а ведь ещё только начало июня!) чуть ли ни по плечи закатаны! Ну и вот!

Это, кстати, единственная вольность в обмундировании, которую Гриша позволил и себе, и нам заодно. А представьте, что было бы, таскайся мы по округе с расхристанными кителями? Хотя… не исключено, что женская часть гуляющих оценила бы!

— Однако спросить-то можно, Гриш?

— Чего тебе, синий?..

— А мы когда пойдём пончики жрать и кофе пить? Из турки, на песке? Так-то, пора уже!

— Не заслужили-нах! И вообще… рекрут Борюсик, ты зачем пошёл в полицию?

— Однако нраица!

— Что-нах?

— Полицейские, так-то, пончиков много жрут и кофе пьют! Из турки, на песке!

— Тьфу, ля!..

— Чу!..

— Что⁈

— Стопэ, пацаны! Утихли-врот! Видите?

— Нет.

— Однако шум вона тама!

— Молодец, синий! Вот иди и проверь!

— Однако можно⁈ Серьёзно⁈

— Стой-ля, куда-нах! — спохватился наставник. — Пошутил я!

— Жалко…

— А мне — нет! — отрезал Гришнак Кривоносый. И впервые за всю смену, до конца которой — к невероятному нашему облегчению — оставалось всего полчаса, потянул лапищу к уставному тазеру, торчащему в кобуре на правом боку. — Держимся сзади, под ногами не путаемся! И чтобы тихо мне! В натуре!

Ну а мы чё? Мы ничё! Сказали — тихо, мы и рады стараться. Были бы, если бы не одно «но» — такое здоровенное и синее. На «Борюсика» откликается. Он, конечно, ловкий, и троллиной капоэйрой владеет будь здоров, но по кустам шариться — точно не его.

— Синий-врот! Стой здесь!

— Ладно.

— Клим, ты со мной! И дубинку приготовь!

— Есть!

Блин, да чего он там такого разглядел, в этих долбаных зарослях? Или не разглядел, а просто расслышал? А почему я тогда не слышу? Да потому что где я, дитя мегаполиса, и где снага! Вот почему! А он ведь ещё и унюхать мог! Так что остаётся лишь положиться на опыт наставника.

— Чё-то не пойму-врот! Собака, что ль?..

— Где?

— Во-о-он! Да не там, придурок, правее чуток! Видишь-нах⁈

— Вроде бы… только не похоже это на собаку.

— А на что похоже? На зверодемона из Нижнего мира, что ли? Клим, в натуре! Хоть ты-то не беси! Борюсика за глаза!

— Да ну какая это собака?

— Стрёмная-врот! — отрезал Гришнак.

И вдруг, перестав таиться, сунул тазер в кобуру, а два пальца освободившейся руки — в пасть, и оглушительно засвистел.

— Улюлю, мля!!! — добавил я хаоса в творящееся безумие.

— Мва-а-а-а-а-у-у-у-у-у!!! — донеслось из кроны не то дуба, не то тополя — я в таких тонкостях не разбираюсь.

Того самого, у корней которого возилась непонятная, а потому весьма подозрительная зверюга. А ещё она весь этот бедлам напрочь проигнорировала, вызвав у нас с Гришаней когнитивный диссонанс. Да, уверен! И насчёт снаги тоже. Он даже слово такое знает.

— В натуре стрёмная тварь! — заключил наставник. — Клим, стой тут! Щас я её угощу! Тридцать киловольт это тридцать киловольт! Вдарит так, что обсерется!

— Я сниму?

— Я тебе сниму-нах! Даже не думай-врот!

А вот тут позвольте с вами не согласиться, уважаемый наставник! Теперь, когда я всё же рассмотрел тварь во всех малоаппетитных подробностях, у меня по спине аж мурашки пробежались — до такой степени она напомнила заражённую лису из старинного ужастика про компашку молодых балбесов. Те, как водится, завалились в домик в лесу, дабы предаться в нём всяким излишествам нехорошим, а вместо этого все перемёрли в жутких мучениях. «Лихорадка», вроде, называется. Да и в разнообразных хоррор-играх у меня опыт достаточно обширный, чтобы не заподозрить самого страшного! А если ещё учесть, что здесь, на Тверди, некромантия вовсе не пустой звук… короче, ну его на хрен! Приказ приказом, а лишние доказательства не помешают. Мало ли у нас с нагрудных камер трансляция идёт! Смарт, он всяко надёжней! Тем более что правая рука свободна, и ею вполне можно орудовать электрифицированной дубинкой. Ну, в случае чего… не дай бог, конечно!

Гриша между тем приблизился к странной твари на дистанцию уверенного поражения из тазера — как по мне, типичнейшей полицейской приблуды из привычной земной реальности — и, почти не целясь, чуть ли не навскидку, всадил в зачумлённую лису два электрода на пружинках. Результат, с одной стороны, превзошёл все ожидания — бахнуло, грохнуло, загудело, потом затрещало и резко шибануло в нос озоном, а с другой — разочаровал до глубины души: твари удар током в тридцать киловольт оказался что мёртвому припарка. Она даже не дёрнулась! То есть сначала. А потом вдруг забилась в эпилептическом припадке, силясь задней лапой содрать электроды с ходящего ходуном бока, и таки достигла успеха — избавившись от раздражителя, она напоследок дёрнулась в судороге и умчалась в заросли.

Ну, как умчалась? Скорее, уковыляла, неуклюже подбрасывая тощий задок с хвостом-метлой, и слегка прихрамывая. И только тогда я понял, что ещё мне в этой лисице не нравилось: она подозрительно напоминала заражённых зомби-вирусом ротвейлеров из лаборатории корпорации «Амбрелла». Той, что в «Обители зла». А когда у неё ещё и хвост на ходу отвалился, я едва сам в ступор не впал!

— Клим! Кли-и-им, ять! Ты чего, кадавра никогда не видел?

— А? Что? — отмер я. — Гриш, что это было?

— Вот именно — что! — зло сплюнул себе под ноги орк. — Неприятности-врот! Крупные! Надо в магический приказ цинкануть. И заодно в зооветслужбу! Опять какая-то мракоть в чаще завелась! Прошлую ещё толком извести не успели, и на тебе!

— Типа, никогда такого не было, и вот опять?

— Ага! Точнее и не скажешь! Кстати, а кого кадавр на дерево загнал? Не видишь, Клим?

— Не-а…

— Мя-а-а-а-у!

— Кто бы, нах, сомневался!

— Кися-кися-кися! Иди сюда, маленькая! Дядя Клим тебя не обидит! Дядя Клим тебя поймает! Прыгай, дурашка!.. Хоп!.. Молодец!

— Ловко ты её! А ко мне кошаки не идут, — пригорюнился Гриша. — Мелкая ещё, неопытная!

— Может, лесная? — внимательнейшим образом осмотрел я обвисший у меня на руке пушистый трофей. Обвиснешь тут, пожалуй, когда тебя за шкирку держат! — Их, вроде, домой забирать бесполезно? Дикие?

— Не, не лесная! Ухи видишь? Висят! Авалонка-врот! Или примесь!

— Себе заберу?

— Погодь-нах!

Гришаня что-то сделал со служебным планшетом, который жестом фокусника извлёк невесть откуда, и к нам вновь наведалась «звезда смерти» — как мне показалось, уже другая. Но это не точно. Да и не суть! Главное, что после того, как дрон просветил кошачью мелочь синим лучом, наставник, так и пялившийся в экран гаджета, помотал головой:

— Не зарегистрирована-нах! И не в розыске!

Хм… любопытно! И как же он, в смысле, дрон, это определил? Или кошачьих документов типа «усы, лапы и хвост» достаточно для биометрической идентификации? Ц-ц-ц!

— Так что можешь забирать свою…

— Изольду!

— Изольда-ять? А почему Изольда?

— Потому что Венедиктовна! — отрезал я. — Ещё тупые вопросы будут?

— Мя!

— Да какие уж тут вопросы! — заржал Гриша. Но сразу же закручинился пуще прежнего: — А вот к нам скоро будет дофига и больше! Хоть увольняйся-врот!..