Клеймённые

Глава 43

POV Диана

Паника давила. Мы с Артемом спрыгнули из окна третьего этажа, чтобы не попасться на глаза Карателям. Вход в здание окружен желтой лентой, чтобы не впускать посторонних и нас не выпускать. В небе вместе с последним салютом стенали голоса. Женский визг доносился до ушей, а потом затихал на секунду, создавая видимость спокойствия, но лишь для того, чтобы следующий выкрик прозвучал еще страшнее и громче.

Я не оборачивалась назад на огромное, возвышающееся, как пика, здание Карателей. Забыла о нем. Но отсчитывала время, на протяжении которого мы с Артемом бежали мимо паникующих людей, Карателей или Клейменных. Сквозь месиво гостей праздника.

Артем рядом указывал направление к границе. Еще есть шанс. Был шанс успеть. Артем не бросил, не пошел с тетей, а вернулся за мной в зал. И сейчас я набирала и набирала скорость, игнорируя резь в ребрах. Артем увеличивал, значит и я до предела увеличивала. Не обращала внимания на сильный ветер, который рвал волосы и обжигал кожу лица.

А потом показалось, что взорвалось небо. И это не фейерверк. От грохота в ушах зазвенело, а сзади за спиной словно с неба обрушились камни. Смесь пыли и крошки кирпича падала на тротуар, на людей. Клубы дыма заволокли темное небо, закрыли собой прочной завесой. И стало еще темнее, чем прежде.

— Диана! — закричал Артем и потянул резко за собой, дернув в направлении границы. Я не заметила, что остановилась и тяжело сглотнула горечь от осознания, что Гектор был в эпицентре взрыва. Правильно, так и должно быть.

До границы оставалась пара километров. До ворот.

Я перестала рассматривать черное полуразрушенное здание и поспешила за Артемом. К границе вела широкая центральная дорога, по которой мы быстро передвигались, оставив позади здание Карателей.

Широкая кирпичная стена примерно в метр толщиной отделяла или защищала округа друг от друга. В охранной стене Приама всего трое ворот-границ по количеству округов. Только бы успеть...только бы успеть.

— Почему ты не ушел? Дурак! — кричала я. Сердце работало на износ, билось уже где-то в горле, мешало нормально дышать, да и говорить с трудом позволяло.

— А ты бы ушла? Дура!

После этого стало темно не только на небе, но и перед глазами помутилось от слез. Слепо бежала, врезалась в людей или Клейменных, но не смотря на это продолжала путь.

Граница. Вот она: высокая-высокая. Ее не перелезть. Она высотой с десятиэтажное здание. Как личная тюрьма, откуда нет выхода. У нас с Артемом не было сил, дающих возможность перелететь стену или приклеиться к ней и перелезть. Для нас существовал один центральный вход. Только бы Каратели еще не прознали про бегство Клейменных в Питер! Только бы основная масса находилась у здания Карателей и помогала разгребать завалы!

Пост на границе — это три выезда для машин, шлагбаумы и две стеклянные будки. К этому месту с горы в углубление вниз вела широкая дорога-скат. Когда добрались до самого пики дороги, откуда начинался склон, оба с Артемом медленно перестали бежать, обреченно сбавили скорость. Перешли на шаг. Окинули взглядом ближайшее пространство возле стены — белоснежное поле, покрытое снегом. Рядом со стеной не было построек, одно бескрайнее поле слева направо.

А в низине возле границы заметно слабое мельтешение, словно бой, маленькая потасовка. Отсюда с высоты склона смотрелось, как копошение муравьев.

Все белоснежное поле слева направо, защищая кирпичную стену, охраняла еще стена. Живая. Черная стена Карателей. Как черные точки, но их столько, что на вскидку не подсчитать. Я заправила мешавшие волосы за безрукавку и молча переглянулась с Артемом.

Слова закончились. Из головы выветрились любые мысли. Идти на границу сродни самоубийству. Каратели заткнули дыры, в которые Клейменные ныряли, как крысы. Теперь мы опять в клетке, запертые в Приаме.

— Есть идея, где переждать! Пошли обратно в центр! — скомандовал Артем. — Есть один подвал под землей! — кричал-рассказывал друг, пока мы вновь медленно набирали скорость, до свиста ветра в ушах.

Артем продолжал рассказывать:

— Говорят, в этом подвале под землей есть выходы в остальные округа. Там лабиринт и я не знаю, правдивы слухи или нет? Но это единственный выход. В округе нас перебьют еще до рассвета.

И мы вновь бежали, превышая любые человеческие возможности. Естественно, привлекали внимание скоростью. Особенно опасно стало, когда возвращались к проклятому, полуразвалившемуся зданию Карателей. Широкая центральная дорога была перекрыта заслонами, барьерами.

Бежать... бежать. Остервенело дыша, как в последний раз. Только эта мысль бурлила с адреналином в крови — «Выжить».

И эта мысль заставляла увеличивать скорость! Перепрыгивать чертовы заслоны!

И эта мысль помогала не закрывать испуганно веки, видя ствол, направленный в тебя. Приказы «стоять» игнорировать!

Продолжать бежать, слыша выстрелы в спину, рядом с ухом, с плечом, с ногой. Пули отскакивали от асфальта пока мы бежали, замирая и выдыхая ледяной воздух. Легкие горели, стопы горели, тело подвергалось не человеческим нагрузкам, которых давно не испытывала. Была за нами погоня или нет? Не знаю. Но вскоре стало тише, людей меньше, криков тоже, запах гари еще не распространился до этой точки. А мы бежали и боялись остановиться. Будто если остановимся, то весь запал пройдет и больше никогда не побежим вновь. Я остановилась лишь тогда, когда врезалась в кого-то и от удара упала навзничь и прочертила собой темную полосу на земле, сгребая снег спиной. Резко поднялась, оглядываясь.

— Эля! — дыхания хватило с трудом произнести, стоя в боевой позе. Была готова кусаться, драться, царапаться до последнего, но пыл резко остыл.

— Святая земля! — воскликнула подруга. — Это вы!

Эля приподняла челку, рассматривая меня своим косым глазом, не стесняясь. Словно до конца пыталась удостовериться, что это я. Бросилась ко мне, повисла на плечах.

— Я потерялась в этой чертовой давке. Это было «что-то» на площади. После сигнала Клейменные, как аборигены, озверели и воодушевленные свободой устроили давку прям на площади. Я так и не пробралась к границе. Это ужасно!

— А Алина? — оторвала испуганную подругу от себя, а та постоянно жалась ко мне в поиске успокоения.

— Не знаю. На площади потерялись. Там зверинец какой-то. Людей живьем топтали!

— Девочки, я знаю, что вам обязательно надо потрындеть! — Артем оглядывался то в одну сторону, то в другую. Взял нас за локти и медленно подтягивал по дороге. — Но понимаете, нам надо удирать. Каратели сейчас озверели! И не надо забывать — мы прихлопнули их зама!

Зама прихлопнули. Я постаралась испытать радость от этой мысли. Очень постаралась испытать облегчение. Он заслужил. Давно это надо было сделать. В тот день, когда пыталась отравить. Он знал, что хочу отравить и был ласков со мной в ту ночь... Не понимаю.

Я рада его смерти. Может когда-нибудь даже схожу на его могилу, если выживу. И даже не плюну на нее, попытаюсь посмотреть еще раз ему в глаза. Не совсем в глаза, а на его памятник — на холодный камень, кем он и являлся.

И вновь бег по темным, пустым улицам. Ровно до того момента, как Черный Каратель с закрытым лицом преградил дорогу и выставил пистолет перед нами.

— Стоять! — приказал женский голос.

Нам троим пришлось медленно перейти на шаг, а потом остановиться и поднять руки перед лицом, отчаянно думая, как поступить.

Как перед казнью, в последнюю секунду жизни начала активно размышлять. До десятков вариантов развития событий проиграла за минуту, пока капюшон не сняли с головы. На против нас оказалась девушка, чьи жгучие, красные волосы были убраны в пучок. Ярко-подведенные широкие глаза подруги со шрамом на щеке смотрели недоумевающе. Но пистолет пока держала направленным в нашу сторону.

— Девочки? — удивленно спросила Люда, направилась в нашу сторону не спешными, аккуратными шагами. Пистолет не убирала.

Пока Карательница передвигалась, я слышала всё глухо. Звуки доносились искаженно, будто пленку видеозаписи зажевали. И ее слова плохо доходили до сознания. Когда подойдет, надо будет заблокировать ей руку, с локтя ударить в нос и выхватить пистолет.

Люда выставила пистолет на вытянутой руке мне в сердце.

— Один...— начала она отсчет.

Я вздрогнула от вынесенного подругой приговора. Эля рядом нервно коснулась предплечья.

— Дваааа... — протянула издевательски Люда.

— Госпожа Карательница, можем договоримся? — весело залепетал Артем. Пытался улыбкой отвлечь внимание на себя.

— Ха-ха! Я не Карательница, я человек! — Люда демонстративно засмеялась и опустила пистолет вниз. — Видела бы ты свою рожу, Диана! Это того стоило! Знаешь, после нападок Роз я всегда ношу с собой оружие! — пистолетом она почесала нос.

А я не моргала. После страшной цифры «два» я больше не прикрывала глаза и видела, как Люда пистолетом аккуратно постукивала по лбу. Подруга смеялась и смеялась, а я не отмирала, продолжала стоять с поднятыми руками и молчать.

Что если бы...

Что если бы...я не встретила Гектора.

Что если бы у меня было сохранено стекло Клейменной.

Что если бы я не спасла однажды Люду возле позорного столба.

Что если бы Артем не спас от Гектора. Каратель, наверное, убил бы меня.

И что если бы Люда не помогла нам в ту Кровавую Ночь. Как ей дали название позднее. Первый день начала новой войны. Война — страшное слово. Никогда не думала, что познаю ее, испробую ее сладость и горечь, наслажусь вдоволь. Война присутствовала в глупых учебниках, в процессе чтения которых я иногда благополучно засыпала от скуки. Уж больно сказочными казались. А теперь сказка — реальность и отнюдь не радужная.

Округ полностью был закрыт Карателями и пробраться в подвал, куда хотел Артем, не представлялось возможным. Поэтому был один вариант — остров, но чтобы туда попасть необходимо пересечь одну из трех границ. И это Люда нам устроила. Ее папа — крупный бизнесмен. У него неприкосновенность перед властями, вроде той, которую обеспечивал мне Гектор. Правда вранье, это оказался обыкновенный жучок. А я была приятно удивлена, в тот момент, когда дарил букву «И», очень тронута показательной заботой. Наивная я. Надо убить в себе наивность. Тупым ножом выковырнуть из себя эту отраву. Она слишком усложняла жизнь.

Люда перевезла нас через границу в багажнике машины, но это маленькое неудобство по сравнению со свободой.

Остановилась подруга на пустой трассе. Договорились встретиться ровно через неделю в пять утра на этом самом месте и Люда попытается нас провести к тому спасительному подвалу. Необходимо время, чтобы Каратели в округе немного успокоились.

— Спасибо! — поблагодарила, когда обнимала Люду. Понятно, что слова «спасибо» не достаточно, но может когда-нибудь сочтемся. Подруга похлопала по спине и улыбнулась напоследок без ненужных пафосных слов.

— Встретимся здесь же через неделю в это же время. Удачи! — пожелала Люда и помахала на прощание рукой.

***

Как хорошо! Как же хорошо было выйти из холодного округа Приама и окунуться в тепло острова.

Я наступила кроссовком со снега на белоснежный песок.

Один шаг...два...забежала и остановилась. Вдохнула полной грудью теплый, ласковый ветер. Блаженно прикрыла глаза и раскрыла руки навстречу новому дню. Навстречу солнцу. Я здесь. Я дома...дома...дома. Наконец-то мой любимый остров. Дом.

Опустилась на колени, обтянутые черными штанами, на белый песок, а потом плюхнулась лицом. От моего падения, поднялся столб песка, вспорхнул белым туманом перед глазами, попал на лицо и волосы, противно залез в ноздри. А я засмеялась, как малое дитя. Ладонями загребла песок и швырнула сначала в Элю, потом в Артема. И мы втроем развлекались много минут, купаясь в песке.

— Святая земля...Человеческий Бог! Спасибо! Спасибо!

Мы вновь возвращались каждый в свой дом, по серпантину острова.

Дом. Маленький, бревенчатый домик под сенью высоких, роскошных деревьев. Как давно это было?

Открыла скрипучую, ветхую дверь. Когда ее открываешь, кажется у нее что-то болит. Она плачет и жалуется. Зашла в темноту помещения — кухни и так сладко сжалось сердце, подпрыгнуло внутри от счастья.

Деревянный стол, три стула и маленькое окошко с занавесками — это вся роскошь в помещении. А дальше из кухни вела дверь направо — в мою комнату. Папина — налево.

Мягкая кровать, застланная красным пледом, и маленький шкаф-тумбочка для моего малого богатства. И окно, в которое по утрам светило солнце и будило.

***

Прошло два дня, решила я постирать вещи, в которых вернулась на остров. Подняла безрукавку, а та оказалась в песке. Правильно, мы же, как маленькие дети, купались в песке. Вспомнила то ощущение возвращения и опять сладко заныло в груди.

Вышла из дома чтобы, стряхнуть песок с безрукавки. И вдруг что-то блеснуло, засверкало на материале верхней одежды. Что это?

Сердце тревожно забилось, предчувствуя опасность.

Нет. Нет. Быть не может. Пальцем потрогала сверкающую кнопку, вживленную в куртку. Царапала ее. Царапала. Подушечками пальцев, ногтями пыталась содрать кругляшку. Убрать с куртки прочь эту ужасную серебристую кнопку, но та не поддавалась, намертво пристала к безрукавке.

Я побежала по серпантину вниз на берег. Смотрела на безрукавку на расстоянии вытянутой руки и жгла. Руками цеплялась в ткань безрукавки и жгла материал. Сгори! Сгори дотла! Красиво полыхало пламя на куртке, на моих пальцах. Сгори! Молилась я.

Но металлический жучок так и сидел на жженном, изуродованном материале безрукавки и ожидал, когда его отследят.

Когда Гектор успел его прицепить? Святая земля, только бы он умер. Только бы это был старый жучок и Гектор не отследил то место, где я перешла на остров, то корявое дерево-дуб в лесу. Умоляю.