Клеймённые

Глава 40

POV Диана

В воскресенье маловероятно, что Катя будет в ателье, но это все равно по дороге к дому тети, поэтому забежала.

Повезло, тетя была в ателье и самое главное — одна. Больше никого в двухэтажном доме.

В момент моего появления Катя рассматривала бумажки на рабочем столе, карандашом задумчиво постукивала, подрисовывала линии, в другой руке держала линейку. Под творческим вдохновением пыталась создать новомодный шедевр.

— Привет! — поздоровалась она.

Рисунки имели больше ценности, чем появление растрепанной, с красным румянцем на щеках родственницы.

— Теть, зачем сказала мой адрес Артему? Я чуть не спалилась перед Гектором!

Я опустилась на ближайший стул рядом со столом и пыталась отдышаться. Не малое расстояние пробежала до ателье.

— О! Даже так...— карандаш тетя опустила. Локоть поставила на стол и подперла ладонью подбородок. Задумчиво разглядывала меня с усмешкой. — А что это у нас делает Гектор в девять утра? Вряд ли свидание настолько рано начинается, скорее заканчивается?

Не было ответа. Уговаривала себя мысленно не краснеть, но чувствовала, как вспыхнуло огнем тело. Нет. Это не из-за воспоминаний о ночи, уж больно жарко в помещении у тети. Я куртку распахнула на груди, рукой помахала возле лица. Безрезультатно пыталась согнать жар с щек.

Отвечать не пришлось, Катя добавила:

— Я не говорила Артему адрес — телефон сказала, да район назвала — Прудневка. А он как полетел! Ко мне домой сегодня заявился, всклокоченный, как будто неделю не расчесывался, оброс, как нищий! Тараторил, тараторил. Среди бессвязной речи поняла, что у него на хвосте патруль.

— И Гектор сказал, что у него важное дело. Не связано ли оно с Артемом?

— Всё может быть... — загадочно протянула тетя. Распрямилась. Аккуратно собрала листы в стопочку. Рассматривала их с минуту.

Потом ее голос прозвучал холодно и отстранено:

— Я удивлена, что Твардовский оказался живучим. Думала раньше схватят, но, молодец, упертый мальчик! Желает жить, далеко пойдет! Отец передал сообщение, оно касается всех Клейменных. Я передаю тебе: «Двадцать четвертого декабря ровно в 23:30 быть в центральном парке в районе отеля Приам. Либо на торжественной казни очередного Клейменного, либо в здании Карателей. Это, конечно, если хочешь «выжить». Остальные инструкции получишь в тот вечер. Передай мое послание всем Клейменным, которых знаешь.»

— То есть? — я слушала и слушала загадочное послание отца и недоумевала. Какая очередная блажь ему взбрела в голову? — То есть мне надо привести Артема в здание Карателей, чтобы спасти?

Очень смешно, а тетя с чувством юмора!

— Именно! — ничуть не дрогнула Катя. Взяла драгоценные листы с эскизами и пошла на выход к двери. Каблуки стучали по полу и отдаляли ее от меня. И все? Никаких объяснений?

— А почему я должна исполнять указания отца? Мы разошлись в людском мире, он мне больше никто?

Катя остановилась возле двери, переступила с ноги на ногу. Поправила синюю, длинную юбку, с разрезом на бедрах, развернулась и лишь тихо осведомилась на мой выпад:

— А почему я должна спать с Наместником? С шестидесятипятилетним дряхлым, лысым стариком, которой собственный член не может рассмотреть за брюхом? Думаешь я больная? Люблю напиваться до потери сознания перед каждым походом в его постель? А? — прикрикнула она во второй раз за все время. Первый раз, когда Алина пыталась задушить. — Думаешь, я люблю изображать оргазм? Моя еда — похоть! — пальцем она жестко ткнула в грудь. — Учитывая, что питаюсь похотью, блевать тянет от его похоти, как будто помоев нажралась!!!

Тетя напряженно выдыхала воздух. Руками беспорядочно вертела перед собой, потом прикрыла глаза, временно отстраняясь от событий и реальности происходящего. В том числе и от раздражающей особи. Потом тетя обреченно открыла глаза и спокойно закончила мысль:

— Потому что твой отец дал указ — спать с Наместником. В послании было главное: «если хочешь жить». А Захарий не швыряется словами. Если предпочитаешь играть в обижалки, милости прошу! — тетя издевательски низко поклонилась почти в пол.

А затем оставила меня одну в пустом кабинете среди вороха тканей, наброшенных на столы. В углах комнаты швейные машинки. В помещение было светло, благодаря широким окнам, в которые я долго смотрела, не решаясь сдвинуться с места. Не желая верить в сказанное. Отец ловко ударил: «Если хочешь жить». Какой идиот ослушается подобного приказа? Значит, прибудут на празднество.

Осталось загадкой — это фальшь? Попытка привлечь, сплотить как можно большее количество Клейменных для его личных целей или же действительно стремился нас спасти и отчего в первую очередь?

Отец все делал для собственной выгоды и какова его цель сейчас? Но, в любом случае, выхода не было, необходимо найти Артема. Для него это точно последний шанс, последняя возможность на спасение. По-другому ему не протянуть в человеческом мире. Поэтому немедля отправилась в общежитие к Эле. Одинокие три кирпично-красные пятиэтажки в форме буквы П были повернуты друг к другу. Вход в здания охраняли коменданты, находившиеся за стеклянной будкой, требовали назвать фамилию и расписаться о входе и выходе. Общежития открывались и закрывались в девять часов утра и соответственно вечера.

Эля и Алина проживали в разных комнатах.

Я передвигалась очень быстро, едва не бегом вдоль серого коридора, сквозь редко встречавшихся студентов.

Надеюсь, Илья не знает, где я. И надеюсь за то время, что отсутствовала он не возвращался, иначе вряд ли объясню, почему после странного звонка убежала, едва он покинул пределы квартиры.

Эля делила место жительства с третьекурсницей, которая тихонько посапывала отвернутая к стене, накрывшись покрывалом по самую макушку. Вероятно, тяжелый день. Маленькая комната вмещала две кровати, компьютерный стол, и деревянный шкаф возле входа. За компьютером я обнаружила Элю. Без лишних звуков и приветствий пальцем поманила подругу, чтобы не привлечь внимание соседки. Эля недоуменно оглядела меня, но послушно направилась на выход из комнаты. Неожиданно. Я давно не навещала ее, давно не звонила. В университете не была. Ощущение, что черты лица Эли размылись в памяти. Это новый человек, совершенно незнакомый вышел в коридор и встал со мной возле серой, ледяной стены.

— Позвони Роме и узнай, пожалуйста, где Артем или его номер телефона.

— Попробую.

В рекреации возле подоконника, где пока что отсутствовали студенты, мы обосновались. Я наблюдала за пустым коридором, а Эля повернулась к горшкам с длинными зелеными растениями. Общалась с ними, или со стеклом окон.

Мне повезло, Артем прятался у Ромы в подсобке кафе.

План созрел, пока еще бежала в направлении общежития. На поводу у отца идти не собиралась, но явиться туда хотела. Осталось как-то провернуть операцию по спасению Артема не заметно от Ильи. Послание отца в абсолютном молчании напечатала в сообщении у Эли на телефоне и велела передать Роме и Алине.

А следующий звонок надо было совершить самой.

На сайте у гадалки Рады есть номера ее контор и даже почта.

Набрала один из трех и к моей радости ответил бодрый женский голос:

Резиденция гадалки Рады. Секретарь Елена к вашим услугам.

— Елена, — елейный голоском пропела я. — Будь добры соедините с Радой. Вопрос жизни и смерти!

— У вас назначено? У нас все вопросы жизни и смерти! — гордо отбрыкнулась от громких слов женщина.

— Нет. Не назначено. Но понимаете...вопрос НЕ моей жизни и смерти, а ее. И, если вдруг вы меня с ней не соедините, проигнорируете мое обращение, думаю, когда она узнает об этом, то проклянет весь ваш род до пятого колена! — улыбнулась трубке и мгновенной тишине на другом конце связи. Жутко? Но действенно. — А теперь, пожалуйста, будьте любезны из-под земли ее достать!

Я поняла, как надо действовать с людьми: пока не пригрозишь или не пнешь, помогать не станут. После многозначительной паузы секретарь скромно ответила:

— Минутку, будьте добры.

Рада нашлась мгновенно, действительно через минуту. Встретились возле кафе, которое Роман любезно на время закрыл для Артема.

Женщина сегодня выглядела иначе, чем помнилась, будто черты изменились — стали резче. Я ее не узнала, когда та помахала на улице. В солнцезащитных очках — понимаю, что солнце, но зимой? Скрывается? Понятное дело, популярная женщина на весь человеческий мир и главное ухитрялась держать маску Гадалки и не рассекретиться, что Клейменная.

В подсобке кафе было темно: в облаке пыли, в узком помещении среди швабр, тряпок, ведер и подсобных средств для хозяйства. На стенах стеллажи с разными предметами: тарелка старая, отколотая; изуродованная, словно лезвием, картина. Место хлама.

Включив свет в помещении, застыла, пальцами прикасаясь к выключателю. На пыльном полу на ворохе старой, потертой одежды светло-черная макушка. Артем сидел в черных, местами грязных штанах, в коленях согнув ноги и поджав к себе, в поисках защиты. Пальцами сжимал пряди волос. Успокаивался? Или искал выход? Или окончательно потерял рассудок? И здесь обреченно сидел, потому что сдался?

От жалкого вида друга сильно заболело собственное тело. Под костями ребер невидимо укололо. При каждом вдохе я ощущала эту иглу-боль. Не помню, чтобы так больно было когда-то? Наверное, когда отец предал и запер в темноте. А потом, когда и Гектор предал, запер в темноте. И вот сейчас очень больно, но не из-за себя. Из-за Артема. Не хочу, чтобы ему было больно.

Позвала друга. Опустилась вниз коленями на пол, подтянула его голову насильно. А Артем сопротивлялся, скрывал глаза и лицо от меня. Может стыдно, может злился.

Прошептала в макушку, поцеловала темные пряди волос. Жесткие и грязные. Погладила голову. Успокаивая, как ребенка.

Артем почувствовал меня, мой голос, поглаживания на голове. Раскрылся, подхватил за руки ниже плеч. Очень жестко сжал и потянул к себе, лицом уткнулся мне в грудь. Руки сжал крепко за спиной, до хруста в позвоночнике, но я не обратила особого внимания. Продолжала гладить макушку и слушать, как испуганно билось сердце друга. Какой бешеный пульс в его крепких руках и в теплом теле рядом!

— Прочь нежности. Пора спасать беглого! — громко заявила Рада.

Словами заставила меня развернуться, а Артема отнять грязное лицо от куртки. Его нос в черных разводах, щетина жесткая, давно не бритая. Артем молча вопрошал у меня, кто это? Видела вопрос на его лице.

— Осталось протянуть три дня. А она поможет! — кивнула головой на гадалку позади себя. Подушечкой пальца попыталась стереть грязный развод рядом с его носом. Черная полоса не желала стираться. Артем хмурился над моими жестикуляциями и гордо пытался убрать нос.

— Хватит! Сейчас умоюсь!

Несмотря на просьбы и мольбы, я продолжала оттирать грязную щеку. Успокаивалась подобным способом. Прикасалась к дорогому человеку, чувствовала, что он близко. Жив, здоров. Не в подвале Темного Дома.

Половину дня провели за изменением облика. Несмотря опять же на просьбы Артема побрили его на лысо. Основное требование — изменить лицо. С задачей справилась маска — силиконовая маска, что имелась в наличии у Рады. Прямо на лице во время встречи. Именно она изменяла Гадалку, создавала второй вид внешности, которым она успешно пользовалась многие годы. Маску ей подарил один мужчина — ученый-разработчик как раз этих масок.

Насколько известно, они запрещены к использованию Карателями. Каратели не жалуют любое вмешательство в природу. Суть у них такая. Хотят сохранить естественное состояние мира (аборты запрещают, а силиконовую грудь, пожалуйста). Но технику признают, любят гаджеты: пистолеты свои, и жучки у них отнюдь не нормальные. Кто знает, какой техникой еще владеют?

Любые вмешательства в жизнь, в организм они не терпят. По этой причине Клейменные для них противоестественны. (Мы можем руками творить энергию). Я слышала о такой истории — лет десять назад проводились изучения естественной привязки пары — запечатывания женщины. Ученые пытались нарушить эту связь. Не знаю, чем закончилось исследование, но поговаривают, что появилось средство, способное нарушить эту связь. Каратели, конечно, запретили его к использованию, поэтому лекарство продавали подпольно за бешеные деньги.

Пока я размышляла, Рада прислонила силиконовую маску к лицу Артема к краям волос на лбу вплоть до ушей. Силикон слился с его кожей, на миг показалась что маска ожила. Завибрировала, пошла волной и впилась в края кожи, плотно обтягивая мужское лицо, как прозрачным пакетом — пленкой. Артем вздрогнул после вмешательства.

Изменения происходили постепенно. Брови набухали, нависли над глазами, от этого лицо Артема стало старше. Крылья носа сжались, визуально уменьшились, оттенок лица приобрел желтоватый цвет. Губы стали тоньше.

Когда изменения прекратились, Артем перестал морщиться. Распахнул руки в стороны, с улыбкой вопрошая о результате.

— Больше ты не красавчик! — подвела я итог.

— Дело сделано! — подтвердила довольная Рада, отряхнув ладони друг об друга. Будто самолично производила операцию по замене лица Артему.

А мне Рада тоже сделала подарок — длинный парик каштановых волос, как раз пригодится на праздник. Осталось загримироваться. Еще бы платье подарила, но эта мысль пришла слишком поздно.

— Запомни, Диана! — важно пальцем женщина повела перед носом, а потом ткнула в кончик. — Номер 5! И только попробуй обмануть! Моя душа будет преследовать тебя до конца твоих дней!

В закрытом кафе посетителей не было. Кожаные диваны пустовали, за барной стойкой не было официанта. Рада остановилась возле двери, придерживала ее открытой. Колокольчик пел прощальную песню, ветер врывался внутрь кафе, но издавал другую мелодию.

— Эй! — позвала я Раду, прежде чем она ушла. — Предсказания не изменились?

— Нет. Действуешь, как по указке.

Действую по указке. Плохо. Не хотелось бы действовать по указке. Хотелось изменить свой конечный итог.

Когда в Приаме окончательно стемнело, мы с Артемом покинули кафе. Необычно видеть Клейменного счастливым. Когда последний раз его видела спокойным, раскрепощенным, вдыхающим морозный воздух полной грудью? Не помню. Улыбался луне на небе, освещавшей людную улицу и сотни машин, сигналящих поздним вечером.

Маску требовалось снимать периодически, потому что настоящая кожа испытывала нечеловеческие нагрузки. Артем рисковал сжечь кожу, но это небольшое неудобство, осталось потерпеть три дня до праздника.

Тетя была по-прежнему в ателье поздним вечером. Праздник — значит надо выглядеть красиво. Артему пожертвовали черные джинсы и черную рубашку. Лысый Артем поразил тетю, но та отмолчалась, сразу поняла, кто заявился.

А мне тетя выдала платье. Старинное платье, которое Катя надевала три раза, поэтому смело пожаловала племяннице.

Около семи вечера я на цыпочках, аккуратно продвигалась по направлению к дому. Молча озиралась по сторонам, боясь наткнуться на пристальный и недовольный взгляд. И как объяснить отлучку? К Эле ходила? Как вариант. Возле входа в подъезд подозрительных личностей в лице Карателей не обнаружила и в квартире тоже тихо. В комнатах проверила, мало ли — забрался по пожарной лестнице на балкон? Ручка сломана и не мешала проникнуть посторонним в квартиру.

Но тишина. Илья не появлялся. Ночью смотрела телевизор в ожидании Ильи. Ночью тоже не пришел.

Наверное, занят поимкой Артема.

На следующий день решила сходить в университет, мало ли, появится. Но при выходе из подъезда обнаружила знакомого Карателя (узнала по размеру плеч и росту), тот который следил целый месяц. Он одиноко курил возле лестницы и провожал жителей дома взглядом.

— Здравствуйте, а я по вам соскучилась! — улыбнулась насколько могла широко и радостно. Каратель не оценил, продолжал смачно курить, то засовывая сигарету меж губ, то высовывая. Раздраженно.

Молчание прозвучало вместо ответа.

— Не подскажете, где найти Гектора? — попытка номер два тоже не увенчалась успехом. Подохла, бедная, едва ее осуществила.

Каратель отвечать не пожелал. Я очень тяжело выдохнула и обреченно побрела по улицам в направлении университета. Хотела увидеть Гектора перед завтрашним вечером. Было важно увидеть его до этого момента. Он, как источник вдохновения: посмотрела бы и решила, как действовать. Пока была в раздрае эмоций. Приказ отца не нравился, но и Илье тоже не могла рассказать.

Но ни в университете, ни в квартире по возвращении мужчину не обнаружила. И на следующий день до обеда так и не встретила. Осталось много недосказанного между нами. И не понятно, что ждать? Переспали и переспали, а дальше по сути закономерный вопрос. Может быть, всё для Ильи? Цель достигнута? Я добровольно капитулировала, нашла силы простить его поведение. Почему он не приходил больше?