Клетка для дикой птицы

Дыхание застряло в горле. Что он делает?

Охранник по ту сторону двери рассмеялся как раз в тот момент, когда Вейл ласкал самую чувствительную часть меня сквозь ткань белья.

Мои глаза расширились от шока, и я отчаянно выдохнула ему в ладонь. Вместо того чтобы погасить возбуждение, страх быть пойманными, казалось, лишь усилил его.

Рука Вейла плотнее прижалась к моему рту, и он прошептал: — Ты должна вести себя тихо ради меня. Ты же не хочешь, чтобы кто-то нас застукал?

Я замотала головой, прижимаясь к его мучительно лёгкому прикосновению, нуждаясь в большем. В гораздо большем.

Он прижался лбом к моему лбу, медленно пытая меня едва ощутимыми касаниями пальцев к чувствительной плоти, наблюдая за моим лицом, пока я извивалась и тяжело дышала ему в ладонь. — Хочешь, чтобы я продолжил?

Я моргнула.

Я не должна хотеть, чтобы он продолжал.

Но моё предательское тело выгнулось ему навстречу, и я кивнула, касаясь его ладони.

Его золотые глаза потемнели, сияя триумфом, пока он награждал меня, лаская сильнее и выжимая из моего тела ещё один сдавленный стон. Я насаживалась на его руку; облегчение смешивалось с нарастающим отчаянным желанием, пока голоса охранников наконец не затихли в коридоре.

Но тут ожила рация Вейла.

— Инцидент в душевых Верхнего уровня. — Из устройства донёсся жестяной голос. — Вейл, ты доступен?

Блять. Должно быть, дела у Перри хуже, чем я думала.

Вейл зарычал, замирая и убирая руку с моего рта.

— Вейл? — снова позвал голос. — Если ты недоступен, нам придётся вызвать начальника.

Это вернуло меня в реальность. — Иди, — поторопила я Вейла, хотя мне пришлось подавить скулёж, когда он убрал руку. Последнее, что мне было нужно — чтобы Ларч узнал, что я замешана в ещё одном инциденте.

Вейл взял рацию, нажимая кнопку сбоку, и посмотрел на меня из-под тяжёлых век. Его голос, когда он наконец заговорил, был грубым, словно гравий, скрежещущий по коже.

— Не вызывайте начальника. Я сейчас буду.

Глава двадцать вторая

Вейл убедился, что путь свободен, прежде чем выпроводить меня обратно в коридор. Под флуоресцентными лампами он вспомнил о порезе на моем лице.

Гнев затемнил его медовые глаза. — Ты всё ещё кровоточишь.

Я встретила его взгляд. — Не так сильно, как Перри на полу ванной.

Он простонал, откидывая голову назад. — То, как ты избиваешь людей, не должно меня так сильно возбуждать.

Я ухмыльнулась. — Определённо не должно. Тебе стоит над этим поработать.

— Пытаться бесполезно. — Он поднял большой палец, лаская мою полную нижнюю губу. — Думаю, мы можем перестать притворяться, что у меня есть хоть какой-то контроль, когда дело касается тебя.

Сказав это, он отпустил моё лицо и прошёл мимо, предположительно, чтобы вправить мозги охранникам.

Я стояла как вкопанная, ошеломлённая, чувствуя покалывание от его прикосновения. Моим ногам потребовалась целая минута, чтобы вспомнить, как двигаться, и даже тогда улыбка не сходила с моего лица всю дорогу до камеры.

Когда я вернулась, Джед переезжал в камеру Верхнего уровня напротив моей. Цифровое табло над входом показывало, что его рейтинг вырос до восьмёрки.

— Повысили, — сказал он, обернувшись и увидев мою ухмылку, хотя сам не улыбнулся в ответ.

Я последовала за ним по коридору к его старой камере Среднего уровня и наблюдала, как он сгребает в охапку несколько книг — очередные подарки от Яры.

— Джед…

— Мы обсуждали это после нашей первой совместной охоты, — огрызнулся он. — Ты должна была перестать обращаться со мной как с ребёнком.

— Я и перестала, — настаивала я. — Я рассказывала тебе обо всех зацепках по побегу, которые у меня были.

— Нет. — Джед издал резкий смешок и с грохотом швырнул книги. — Ты пыталась усидеть на двух стульях. Может, ты и рассказывала мне о деталях, над которыми работала, но ты умолчала о том, что сблизилась с охранником. О том, что Кит работает над браслетами. Ты всё ещё сама решаешь, что мне знать безопасно, а что нет.

— Знание таких деталей подвергает тебя риску, — прошептала я, касаясь его руки.

Он отстранился от моего прикосновения. — Я сам решаю, хочу ли участвовать в этом риске. Не ты.

— Ты же знаешь, я просто пытаюсь тебя защитить.

— Твоя версия защиты — это то, из-за чего меня вообще арестовали, — прошипел он. Его голос был тихим, но слова ударили меня, как кулаком в живот.

Мой рот открылся и закрылся. У меня не было оправданий.

— Я не хотел этого говорить, — прошептал Джед, глядя себе под ноги. — Правда не хотел. Ты просто должна позволить мне самому распоряжаться своей жизнью, Рейвен. Пытаться делать всё в одиночку куда рискованнее, чем позволить людям помочь тебе. Я могу быть полезен.

Я сглотнула ком в горле. — Ты прав. И мне жаль.

Он смотрел на меня долгую минуту. — Я прощу тебя, если в этот раз ты пообещаешь. Пообещай перестать обращаться со мной как с ребёнком и позволить мне принимать решения самостоятельно. Впусти меня.

Я закрыла глаза, делая глубокий вдох.

Джед был прав. Моя версия защиты — держать его в неведении относительно сложных решений и ситуаций — пока не принесла нам никакой пользы. И он переносил Эндлок так же хорошо, а может, даже лучше, чем я. Он не отступил, когда я этого ожидала, и помог мне пережить моменты парализующего страха.

Пришло время начать относиться к нему как к ценному союзнику, которым он и был.

Гордость согрела грудь, и слёзы подступили к глазам. Я яростно заморгала, чтобы сдержать их, прежде чем кивнуть Джеду. — Обещаю.

В ту ночь мне снилось, что Хайд и ещё один охранник, которого я не знала, несут меня через охотничьи угодья. Я была перекинута через его плечо, как тряпичная кукла; глаза были открыты и видели всё вокруг, но я не могла пошевелиться.

Пальцы отказывались сжиматься в кулаки, а губы не могли сформировать слова, которые я хотела выкрикнуть.

— Крематорий всё ещё не запустили, — проворчал Хайд, обращаясь к другому охраннику. — Меня тошнит от того, что приходится гнуть спину, закапывая эти трупы.

Другая охранница буркнула в знак согласия, волоча лопату по земле и шагая прямо по свежим могилам. — Давай покончим с этим. Попробуй найти место, где не так много корней и камней.

Моё тело подпрыгивало на спине Хайда, пока глаза сканировали бесчисленные могилы. Они следовали тому же странному узору, который я видела во время охоты — по большей части тела были закопаны сплошными рядами, за исключением разрыва шириной около пяти футов, который змеился сквозь могилы и уходил дальше в лес.

Если это была тропинка, то почему охрана не утруждала себя тем, чтобы идти по ней?

— Нам нужно найти другую поляну, — сказал Хайд.

Охранница остановилась позади него, в пределах видимости, и указала на извилистый прогал между могилами. — А как насчёт здесь?

— Нельзя. — Хайд повернулся и с силой топнул ногой посередине прохода. Земля загудела и задрожала, словно готова была провалиться под нами. — Видишь?

Охранница кивнула, и они пошли дальше в лес.

Сирена взревела в блоке, вырывая меня из сна. Я распахнула глаза, тяжело дыша, и резко села на койке; звук скрежещущих дверей камер заполнил уши. Я сидела, сердце колотилось, ощущая остатки страха от кошмара.

Но затем фрагмент сна вернулся ко мне, кусочек головоломки.

— Ну конечно, — прошептала я, удивляясь, как это не пришло мне в голову раньше.

Я побежала впереди других заключённых, идущих на смену в мастерскую, надеясь на момент наедине с Вейлом, чтобы поделиться своим открытием. Подвальный коридор казался более затенённым, чем обычно; свет был приглушён до мягкого, почти несуществующего свечения.

Приглушённый разговор внутри мастерской остановил меня, прежде чем я успела подойти слишком близко.

Замедлив шаг, я прижалась к стене, позволяя окружающей темноте укрыть меня, и напрягла слух.

— Когда ты позволишь мне быть честным? — Голос Вейла был едва громче шёпота, но в нём звучала резкость, заставшая меня врасплох.

Честным? Мои брови сошлись на переносице.

— Когда придёт время, — ответил Август с ноткой раздражения в тоне. — Когда это будет безопасно. Немного времени ничего не изменит.

— Может, не для тебя, — сказал Вейл, и остаток фразы потонул в тишине.

Звук шагов на лестнице подвала подтолкнул меня вперёд, и я отложила этот разговор для последующего анализа. Я знала, что у меня есть лишь пара минут вдали от лишних ушей, чтобы объяснить свой план Вейлу. Я бросила подслушивать, громко топая оставшуюся часть пути до мастерской, чтобы объявить о своём прибытии.

Я толкнула дверь мастерской. Август стоял, прислонившись к стене и поджав больную ногу, в то время как Вейл пристально изучал журнал за своим столом. Я практически чувствовала запах их напускной невинности, но у меня не было времени их допрашивать.

Мой взгляд метнулся к камере в углу. Выключена.

— Ты хоронил какие-нибудь тела с тех пор, как сломался крематорий? — Я адресовала вопрос Вейлу, отбросив формальности и любые навязчивые мысли о том, что мы делали в кладовке прошлой ночью.

— Привет. — Вейл поднял глаза; взгляд скользнул по моему лицу, и лукавая улыбка потянула уголок его рта вверх. — Нет, не хоронил.

— И тебе привет, — сказала я, позволив себе лёгкую улыбку.

— Я вообще-то здесь, — ровным голосом напомнил Август, вяло помахав рукой.

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение. — Точно. Когда мы были на охотничьих угодьях, могилы казались вырытыми в каком-то сетчатом порядке. За исключением одного разрыва в этом узоре.

Вейл прикусил щеку изнутри. — Тропинка?

Я покачала головой. — Не думаю, что это тропинка. Им плевать, если мы будем топтаться по могилам.

Август склонил голову набок. — Если не тропинка, то что?

— Я помню, как видела следы на земле. Словно кто-то пытался выкопать могилу в этом разрыве, а потом передумал. Что, если они начали копать, и земля обвалилась под лопатой? Или Ларч велел им избегать определённой зоны.

Август присвистнул. — Клянусь Советом.

— Они избегают туннеля, — прошептал Вейл; понимание зажглось в его глазах.

Короткий смешок вырвался у меня, не сдержавшись. — Мы выберемся отсюда.

Вейл ухмыльнулся мне, глаза сверкали.

— Нам просто нужно найти хорошее место, чтобы проникнуть в систему туннелей, — заявила я; надежда нахлынула волной. — И убедиться, что между точкой входа и местом, где туннель заканчивается по ту сторону забора, нет обвалов.

Вейл помолчал минуту, проведя ладонью по лицу и оставив её под подбородком. Лоб наморщился. — Это может сработать.

Август оттолкнулся от стены, хромая к нам. — В этом есть смысл, — согласился он. — При условии, что мы придумаем, как попасть на угодья и прокопаться в туннель, не вызывая подозрений у Ларча.

Я задумалась на мгновение. — Вейл, ты сказал, что Ларч не планировал, чтобы препятствия на угодьях нас убивали, верно?

Вейл покачал головой. — Нет. Они должны были ловить заключённых. Делать их более лёгкими мишенями.

Будто отсутствие оружия не делало нас достаточно беззащитными.

— И как он отреагировал, когда двое заключённых погибли из-за препятствий? — спросила я.

— Поначалу он волновался, — сказал Вейл. — Но многим охотникам понравилось зрелище. Они все смотрели, как умирала та девушка — у которой нога попала в капкан в поле. Некоторые посетители так и не совершают убийство и не видят смерти своими глазами, так что это было большим событием. Совет хочет, чтобы Ларч оставил препятствия на месте, пока не будут готовы новые функции браслетов.

Желудок скрутило от мысли о той заключённой, которой пришлось умирать в окружении охотников, радующихся её смерти. Должно быть, она была в ужасе.

Я прочистила горло. — Сколько времени до того, как браслеты будут готовы?

Вейл нахмурился. — Со дня на день. Они планируют скоро выбрать заключённых для испытаний, чтобы протестировать новые функции.

Мы с Августом встретились взглядами через комнату.

— Ты должен сделать так, чтобы нас выбрали для испытаний, — сказала я ему.

У Вейла отвисла челюсть; он встал и шагнул ко мне, переводя взгляд с Августа на меня.

— Нет, — сказал Вейл; теперь его глаза были прикованы к моим. — Нет, я не сделаю этого с вами.

— Это единственный способ, — настаивал Август. — Какой у нас ещё будет предлог находиться на территории вне охоты? Это наш единственный шанс попасть в туннели.

Вейл схватил меня за запястье, притягивая к себе и качая головой. — Вы не понимаете. Эти новые функции бесчеловечны. Это будет крайне болезненно. Я не подвергну тебя этому.

Он обращался к нам обоим, но его глаза не отрывались от меня, и в них бушевал огонь — угли, вспыхивающие в расплавленном золоте.

— Немного боли — неплохая плата за свободу, — возразила я.

— Если мы увидим, что представляют собой эти функции на испытаниях, мы будем лучше готовы столкнуться с ними на охоте, — добавил Август. — Иначе шок может нас убить.

— Я не хочу причинять тебе боль, — прошептал Вейл, поднимая руку, чтобы обхватить моё лицо. Его большой палец провёл по моей челюсти.

— Если ты этого не сделаешь, мы умрём. — Я скрестила руки на груди. — И если ты не поможешь нам попасть в список… — Я заколебалась. — Если ты нам не поможешь, я разозлю Ларча настолько, что он выберет меня сам.

Глава двадцать третья

Вейлу не потребовалось много времени, чтобы убедить начальника.

Перед отбоем он вывел нас с Августом на охотничьи угодья, пока остальных заключённых загоняли обратно в блоки.

Солнце давно скрылось за горизонтом, оставив землю укрытой темнотой и звёздным светом. Я оглядывалась на каждый звук, хотя и знала, что никто нас не преследует — прошли недели с тех пор, как я была на улице без непосредственной угрозы быть убитой.

Я впервые осознала, что лес прекрасен.

Сколько я себя помнила, моим ежедневным пейзажем в Дивидиуме были бетон, стекло и металл. Теперь же я жадно вдыхала прохладный воздух и дивилась тому, как лунный свет играет на иглах высоких сосен.

Мы быстро добрались до разрыва между могилами и последовали по импровизированной тропе вглубь деревьев.

— Мы хотим уйти как можно дальше от Эндлока, прежде чем начнём копать, — прошептал Вейл. — Так меньше риска, что кто-то наткнётся на вход.

Крематорий был сломан всего неделю, а за это время на территории похоронили почти сотню заключённых.

Желудок сжался от этой цифры. Столько жизней оборвалось.

Чем дальше мы углублялись в лес, тем хаотичнее становились захоронения, и тем труднее было отслеживать, где, по нашему мнению, проходил туннель.

В конце концов, мы остановились у подножия древнего дуба; Август хватал ртом воздух, измотанный долгим переходом и своей травмой.

— Гас, всё в порядке. Просто стой на страже, — сказал Вейл, подняв руки в примирительном жесте. Луна тускло освещала место, где мы стояли, а прохладный ветерок шелестел листьями. Осень подкрадывалась с каждым днём.

Август выгнул бровь. — Ты считаешь меня бесполезным.

— Нет, дело не в этом, — ответил Вейл. — Но, если мы не дадим этой лодыжке отдыха, ты не сможешь далеко уйти, когда мы выберемся отсюда. Ты знаешь, сейчас мы с Рейвен можем копать быстрее. Нам нужен кто-то, кто прикроет спину.

Август сверлил его взглядом, прежде чем наконец согласно кивнуть. Он доковылял до ближайшей сосны и прислонился к ней; ветви зашуршали, когда он сполз по стволу, чтобы сесть на землю.

— А как же функции? Инженеры разве не узнают, если мы их не протестируем? — спросила я.

— После, — сказал Вейл. — Если мы протестируем их сначала, у тебя не останется сил, чтобы помочь копать.

Я сглотнула, ноги приросли к месту.

— Ну, иди сюда, — позвал меня Вейл. — Нам нужно исследовать туннель.

Лёгкая улыбка тронула мои губы при его словах.

Мы собирались сбежать, и боль от браслета будет лишь временной.

Я подняла лопату, когда Вейл включил фонарик, и мой взгляд зацепился за красное пятно.

— Постой, — прошипела я, роняя лопату.

Вейл мгновенно оказался рядом, положив руку мне на плечо, в то время как взгляд Августа метнулся к моему лицу.

— Что там? — спросил Вейл.

Я мотнула головой, уставившись на кроваво-красные ягоды, привлёкшие моё внимание. Гроздья ягод свисали с колючего куста — разновидности, которую я видела на охотничьих угодьях только в двух других местах.

Август проследил за моим взглядом. — Это похоже на те заросли у входов в туннель возле Кровавого дерева, — прошептал он. — Ты же не думаешь?..

— Нет, — прошептала я. — Не может быть всё так просто.

Но вдруг? Охрана прежней тюрьмы наверняка хотела иметь какой-то ориентир рядом со входами в туннели, что-то, что легко опознать в экстренной ситуации.

Вейл шагнул в заросли и присел на корточки, проводя рукой по земле и сметая опавшие листья и старые, засохшие ягоды. Он ощупывал землю несколько мгновений безрезультатно, и моё лицо вытянулось.

Я попыталась выдавить слабую улыбку. — Всё в порядке. Стоило поп…

Фонарик выскользнул из руки Вейла, ударившись о землю, но вместо глухого стука, который я ожидала от удара предмета о твёрдую утрамбованную почву, раздался лязг металла о металл.

Я бросилась в кусты, наклоняясь рядом с Вейлом.

Август доковылял до нас. — Это то, о чём я думаю? — озвучил он вопрос, который я не осмелилась задать.

Вейл не ответил. Вместо этого он ощупывал пространство вокруг фонарика, пока не нашёл края большого квадрата шириной около двух футов. Он потянул за него, напрягаясь, пока наконец не раздался хлопок, и квадрат не поддался, заставив Вейла отшатнуться назад.

Облако пыли поднялось с земли, танцуя в свете фонаря, и когда оно рассеялось, я прижала ладонь ко рту.

Август и Вейл переглянулись и рассмеялись.

Вход в туннели.

— Его не открывали десятилетиями, — пробормотала я, глядя в дыру. Там была непроглядная тьма.

Вейл шагнул вперёд с фонариком и посветил внутрь. — Там старая лестница, — подтвердил он, передавая мне фонарь. Он схватился за лестницу, наваливаясь на неё всем весом и тряся. — Думаю, выдержит.

Я ухмыльнулась. — Ну и чего ты ждёшь?

Август откашлялся, кивнув на свою лодыжку. — Думаю, я подожду здесь наверху. Долгая была прогулка.

— Только без геройского дерьма, ладно? — сказал ему Вейл. — Если услышишь, что кто-то идёт, верни крышку на место и спрячься.

— Без геройского дерьма, — повторил Август, поднимая ладони.

Мы вернулись ко входу и начали спускаться. Вейл шёл первым, с фонариком в руке. Когда я последовала за ним, нога зацепилась, и я споткнулась. Рука Вейла нашла моё бедро, чтобы поддержать меня; пальцы вдавились в кожу. У меня перехватило дыхание.

— Ты в порядке? — спросил он; голос звучал близко и обеспокоенно. Лунный свет из отверстия ямы освещал его глаза достаточно, чтобы я могла увидеть своё дрожащее отражение в них.

Я сглотнула; голос застрял в горле. Мне нужно взять себя в руки.

— В порядке, — сумела ответить я, сглотнув.

Моя нога коснулась пола, и я повернулась, осматривая пространство в свете фонаря Вейла.

Пещера была почти точной копией помещения под первым входом в туннель, который я видела, укомплектованная аварийными припасами, но я заметила более толстый слой пыли и паутины.

Воздух был тяжёлым, пахло сырой землей.

Вейл повернулся лицом на север, в сторону забора. И поселения. На той стороне пещеры стена уступала место ещё более глубокой тьме.

Туннель.

— Ты готова? — спросил он, скользя ладонью по моей руке, чтобы переплести наши пальцы. Он сжал мою ладонь.

Я кивнула, не доверяя голосу.

Мы шагнули в туннель; Вейл тянул меня за собой, а его фонарик едва пробивал тьму больше чем на несколько футов перед нами.

Туннель был практически идентичен тому, в котором я уже была — земляные стены и пол из утрамбованной грязи. Изредка мы проходили мимо брошенной винтовки или скомканной обёртки от пищевого брикета — реликвий давно ушедших времён.

Ком земли упал сверху, и я вздрогнула, представив, как туннель обрушивается на нас.

— Могу я тебя кое о чём спросить? — начала я, стремясь переключить внимание с мрачных мыслей.

— О чём угодно.

Я смотрела на его профиль, пока мы продолжали идти. — Я слышала, что Северное поселение не жалует чужаков. Они ждут только Джеда, Кит и меня. С чего ты взял, что они пустят остальную часть нашей группы?

Вейл грустно улыбнулся. — Сперва ты должна узнать, что нас всю жизнь кормили ложью о Северном поселении. Совет возводит Дивидиум на пьедестал. Они хотят, чтобы мы думали, будто они извлекли уроки из ошибок прошлого и выработали наилучший способ жить. Но они не хотят, чтобы мы знали: люди в поселениях живут мирно. Они не хотят, чтобы мы знали, что успешное общество может существовать без чего-то вроде Эндлока.

— Откуда ты знаешь, что это правда? — спросила я, прищурившись. Уж Эгги бы точно сказала мне, если бы Северное поселение было каким-то утопическим обществом.

— Некоторые из моих… источников поддерживают связь с Северным поселением, — сказал Вейл.

У меня отвисла челюсть. — Зачем? О чём они говорят?

— Совет хочет, чтобы Северное поселение разрешило им визит. Я не знаю подробностей зачем, но могу представить, что у них есть интерес только к тому, на чём они думают заработать кредиты, — ответил Вейл.

Я ему верила. Если Северное поселение согласится на визит Совета, у меня было чувство, что они пожалеют об этом.

— И я не могу гарантировать, что Северное поселение впустит нас, — продолжил Вейл. — Но других вариантов нет. Если они будут колебаться, мы предложим помощь, где только возможно. Мы можем помочь с физическим трудом или профессиональными навыками. Август — врач. Кит — инженер. Яра была агрономом. Ты уже часть сделки, но даже если бы не была, твои боевые навыки — ценный актив. Нам есть что предложить, если они не захотят принять нас по доброте душевной.

Он был прав. Не то чтобы мы могли вернуться в город. А попытка жить самостоятельно, в Пустошах, стала бы смертным приговором. Северное поселение было единственным вариантом.

Судя по тому, что говорила Эгги перед моим отъездом из Дивидиума, в Северном поселении действительно не хватало определённых ресурсов, и наличие людей с опытом Августа и Кит могло быть достаточным аргументом, чтобы принять и остальных.

Вейл внезапно остановился, передавая мне фонарик и размыкая руки, чтобы достать из кармана планшет. Он коснулся экрана, и тот загорелся. Вейл пробежал глазами по данным.

— Тебе придётся остаться здесь, — прошептал он, наконец снова взглянув на меня.

— Что? — Я поёжилась при мысли о том, чтобы остаться одной в гнетущей тьме.

Вейл потянулся ко мне, заправляя прядь волос за ухо. — Мы всего в нескольких шагах от того, чтобы оказаться прямо под забором. Если твой браслет пересечёт периметр, внутри тюрьмы сработает тревога. Тебя поймают. У моего браслета нет этой функции, и мне нужно убедиться, что туннель действительно выведет нас на другую сторону забора. Убедиться, что на том конце есть выход.

Он был прав. Другого выбора не было.

Я сглотнула, расправляя плечи и натягивая на губы вымученную улыбку. — Конечно.

Он протянул руку, и я смотрела на неё мгновение, прежде чем поняла, что он хочет забрать фонарик, который я всё ещё держала. Единственный источник света в туннеле, не считая слабого свечения от его планшета.

Я подавила стон. Вот же черт.

Я вложила фонарик ему в руку.

— Я скоро вернусь, — пообещал он, пятясь на несколько шагов и не сводя с меня глаз, прежде чем развернуться.

Несколько мгновений я стояла, прислонившись спиной к стене, пока он уходил всё дальше по туннелю, и пространство вокруг меня становилось темнее.

Пока он не завернул за угол, и я не осталась без света вовсе.

Я сползла по стене, пока не села, щурясь и пытаясь хоть что-то разглядеть.

Я никогда не боялась темноты, но темнота никогда не была такой абсолютной.

И тишина.

Так, должно быть, чувствуешь себя, когда тебя хоронят заживо? Я резко вдохнула от этой мысли, сжавшись в комок и обхватив руками согнутые колени. В груди стало тесно, и казалось, что в горле застряло что-то, мешающее делать полные вдохи.

Я услышала голос мамы в голове. Дыши, Рейвен.

Вдох, два, три, четыре.

Выдох, два, три, четыре.

Кажется, я не делала полного вдоха с тех пор, как забрали родителей. В ту ночь что-то застряло в моей груди, и лёгким пришлось приспособиться.

Вдох, два, три, четыре.

Выдох, два, три, четыре.

Стало хуже, когда арестовали Джеда.

Вдох, два, три, четыре.

Выдох, два, три, четыре.

И ещё хуже, когда меня впервые выгнали на охотничьи угодья.

Вдох, два, три, четыре.

Выдох, два, три, четыре.

Я представила наших друзей, сидящих за нашим обычным столом в столовой, смеющихся вопреки тому, где они находились, и что-то дрогнуло в груди.

Вдох, два, три, четыре.

Я представила Вейла, затаскивающего нас с Джедом в туннель.

Выдох, два, три, четыре.

И я поняла: где-то по пути эти люди сделали так, что мне стало легче дышать.

Заставили почувствовать себя почти целой снова.

Я представила нас всех, идущих через Пустоши.

Я сделала глубокий вдох; ритм выровнялся.

К тому моменту, как мы вернулись ко входу в туннель и выбрались обратно в мир живых, прошло полчаса.

— Туннель чист. — Вейл ввёл Августа в курс дела. — Выход по ту сторону забора заклинило, полагаю, потому что им так долго не пользовались. Но мы не можем рискнуть взломать его, пока не будем уходить — другой охранник может заметить зияющую дыру в земле по ту сторону периметра.

Широкая ухмылка расплылась по лицу Августа. — Мы реально это делаем.

Мы направились обратно к тюрьме, но я замерла, вспомнив кое-что. Я повернулась к Вейлу. — Раз уж мы здесь, я должна показать, где спрятала винтовку, которую стащила у охотника. Так ты сможешь передать её Кит. Она сказала, что сможет модифицировать её для нас.

Вейл ухмыльнулся. — Показывай дорогу, Птичка.

Я нахмурилась. — Проблема в том, что я не знаю, как туда добраться.

Все деревья выглядели одинаково, и, хотя я привыкала к охотничьим угодьям, я не возвращалась на то конкретное место с момента моей первой охоты.

— Помнишь хоть что-нибудь? — спросил Август.

— Это было на какой-то поляне, — пробормотала я, вспоминая. — Вообще-то, я видела, как вы двое встретились прямо там, где всё случилось. Вы шептались, а потом услышали крик и сорвались с места.

Вейл усмехнулся. — Складывала кусочки пазла даже тогда.

— Кажется, я знаю, где это, — вмешался Август.

Мы шли за ним несколько минут, пока не добрались до поляны. Я не была уверена, та ли это поляна, пока не заметила окровавленный камень.

Август поймал мой взгляд и поднял бровь. — Чёрт. Момо говорил, ты знатно проломила голову тому охотнику. Пожалуй, мне стоило ему поверить.

Август и Вейл следовали за мной, пока я восстанавливала свой маршрут того дня, наконец приблизившись к дуплистому дереву, где спрятала оружие. Я сунула руку внутрь, опасаясь укуса какой-нибудь твари, устроившей в дереве гнездо, но пальцы коснулись прохладного металла.

— Всё ещё здесь, — прошептала я.

— Я вернусь за ней позже, — пообещал Вейл, вбивая координаты в планшет.

Я не могла стереть улыбку с лица, пока Вейл вёл нас почти до самого Эндлока, остановившись на краю поля. Огни подмигивали нам со смотровых вышек по периметру, но по большей части тюрьма была погружена во тьму; все уже спали.

— Почему ты хочешь тестировать новые функции так близко к тюрьме? — спросил Август, прислонившись к ближайшему дереву. Пот стекал по его виску, и он перенёс весь вес на здоровую ногу.

— Потому что я не знаю, в каком состоянии вы будете после эксперимента, — признался Вейл, возясь с портативным прямоугольным устройством со светящимся экраном. — Я, может, и смогу протащить вас через поле, если вы будете без сознания, но не смогу пронести через всю территорию угодий.

Я сглотнула, пытаясь увлажнить пересохшее горло.

— Как это работает? — спросил я, хотя на самом деле не хотела знать ответ.

Вейл откашлялся, наконец встретившись со мной взглядом. — Я просканирую ваши браслеты и добавлю функции. Охотники, которые платят за них, скорее всего, будут добавлять по одной или две за раз, но Ларч настоял, чтобы мы протестировали все сегодня.

— Он эффективен, этого не отнять, — проворчал Август.

Я выдохнула смешок, сжимая руки в кулаки, чтобы унять дрожь.

— По одному или…? — Я замолчала.

— Вместе, — ответил Август прежде, чем успел Вейл, шагнув ко мне и поморщившись. Я протянула руку, предлагая опору, но он отмахнулся. — Лучше покончить с этим разом.

Вейл кивнул, стиснув челюсти. Он просканировал браслет Августа, нажал пару раз на экран своего устройства, а затем потянулся к моей руке. Его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, и его золотые глаза заглянули в мои, согревая что-то внизу живота.

Он просканировал мой браслет и затем, довольно неохотно, отпустил руку.

— Мне жаль, — сказал он, снова нажимая на экран.

Слова слетели с его губ так тихо, что я могла бы убедить себя, что мне показалось.

Вейл достал из кармана брюк очки с тёмными линзами и, заметив мои нахмуренные брови, пояснил: — Это для тепловизора. Когда функция активируется на ваших браслетах, эти очки позволят мне видеть, где вы находитесь — в темноте или сквозь листву деревьев.

Смертный приговор для любого заключённого, на ком это применят.

Но не для нас. Не для Джеда. Не теперь, когда мы нашли способ уйти.

— Вы готовы? — спросил Вейл, надевая очки.

Я кивнула и краем глаза увидела, что Август сделал то же самое.

— Всё закончится быстро, — пообещал Вейл. — Я отойду ярдов на сто в том направлении, — он указал в сторону от нас, — чтобы убедиться, что функции работают на расстоянии. Я буду медленно возвращаться к вам, отслеживая показатели и точность тепловидения. Как только я буду достаточно близко, мы сможем проверить, сработают ли сигналы о приближении. Причинение боли оставим напоследок.

Вейл поморщился, словно последние слова отдавали горечью. Но больше ничего не сказал, повернулся спиной и пошёл прочь от нас.

Я была рада.

Я больше не могла скрывать страх, бегущий по венам, пока смотрела на удаляющуюся фигуру Вейла.

Мы с Августом ждали в молчании.

— Показатели и тепловидение в норме, — крикнул Вейл, помахав устройством в воздухе. — Сигналы о приближении должны быть…

Но пронзительная сирена взвыла одновременно из моего браслета и браслета Августа, оборвав его. Я прижала ладони к ушам, когда звук тревоги загремел в черепе, пронзительный до боли.

Я видела, как Август прислонился к дереву, закрывая уши.

Сирена смолкла, и Вейл пробежал оставшееся расстояние до нас.

— Слишком громко, — прокряхтел Август сквозь зубы. — Охотникам тоже достанется.

— Пусть достанется, — прошипела я, мотая головой из стороны в сторону, чтобы избавиться от звона в ушах.

— Август прав, — сказал Вейл, касаясь моей щеки. — Придётся поработать над уровнем децибел. Ларч поймёт, что я его саботирую, если мы выпустим это на охотников в таком виде.

Август кашлянул. — Давайте покончим с последней частью, пока вы двое не начали обжиматься в десяти футах от меня.

Я подавила смешок.

Вейл опустил руку, собираясь с мыслями. — Для функции причинения боли я нажму маленькую кнопку на планшете, и браслеты ударят вас током. Не знаю, насколько это будет больно, но разряд должен быть достаточно сильным, чтобы вывести вас из строя.

— Короче, будет пиздец как больно, — подытожил Август. — Принято.

Я стиснула зубы. У меня было полно травм, и это лишь временно. И оно того стоит, раз уж мы нашли выход.

— Давай уже, — сказала я Вейлу, встречаясь с ним взглядом. — Мы готовы.

Он прикусил губу, пристально глядя на меня мгновение, затем кивнул. Поднял руку и коснулся экрана — всего один раз.

Я почувствовала что-то похожее на укол булавкой в запястье.

— Ладно, — выдохнула я, уставившись на руку. Ожидая. Лоб наморщился. — Больно, конечно, но не…

Я закричала.

И кричала.

Мою руку отрывали. Укол распространился, как болезнь, прожигая плоть и жилы, разрезая кости.

— Останови это! — заорала я, отказываясь смотреть на свою руку. Слёзы лились из глаз, стекая в рот. Душили меня.

Боль взметнулась вверх к плечу. Она пожирала меня. Я не переживу этого.

Чьи-то руки были на моей спине, на голове, касались меня, но и это причиняло боль. Я попыталась отступить, сбежать от рук и боли, но не смогла пошевелиться — попытка закончилась тем, что я рухнула плашмя лицом вниз, и я захотела умереть.

— Убей меня, — прошептала я. — Пожалуйста.

Я повторяла эти слова, пока мир вокруг не померк во тьме, и я не сбежала в блаженное небытие.

Глава двадцать четвёртая

— Мне так жаль.

Я скорее почувствовала эти слова, чем услышала: губы, произносившие их, прижались к моему уху, затем к виску, а потом ко лбу.

— Птичка. Ты меня слышишь?

Мне было удобно там, где я находилась — свернувшись калачиком у чего-то твёрдого и восхитительно тёплого.

— М-м-м, — промычала я, льня к теплу.

— Клянусь Советом, — пробормотал голос. Руки сжались крепче, прижимая меня к твёрдой груди. — Тебе больно?

Больно?

Какой странный вопрос. С чего бы мне испытывать боль? Всё было тёплым и…

Боль.

Всё нахлынуло обратно, и я распахнула глаза, желая убедиться, что моя рука не повреждена необратимо.

Но она была в порядке.

Конечность лежала на животе, слегка покрасневшая, но в остальном совершенно нормальная.

И если было настолько больно, то…

— Август? — позвала я, зашевелившись в руках Вейла и сканируя взглядом тенистые деревья.

— Я здесь, Торн, — отозвался Август, и я резко повернула голову в другую сторону; выдох облегчения покинул меня, когда я его увидела.

По линии роста волос у него блестел пот, и он жадно хватал воздух, словно пробежал несколько миль, но в остальном казался невредимым.

— Ты не отключался? — спросила я.

— Отключался, — подтвердил он. — Очнулся две минуты назад. Кажется, болевой порог — это то, в чём я тебя уделал, охотница за головами.

Он закончил фразу, подмигнув, но он был прав. Мы должны были найти способ сбежать через туннели во время охоты, но мысль о попытке побега в тумане такой боли… меня передёрнуло.

Я повернулась к Вейлу, который запечатлел ещё один лихорадочный поцелуй у меня на лбу; его глаза бегали по моему лицу.

— Я в порядке, — сказала я ему.

— Поверить не могу, что я сделал это с тобой, — прошептал он, нахмурив брови и опустив уголки губ. Он не смотрел мне в глаза, а его собственные были тяжелы от сожаления.

Я потянулась, положив ладонь ему на щеку. — У тебя не было выбора.

— Ты просила меня убить тебя.

Я не знала, что на это ответить. Просила. Я никогда в жизни не испытывала такой боли.

Я прикусила губу. — Тогда сделай так, чтобы мне больше никогда не пришлось чувствовать эту боль снова. Убедись, что мы уберёмся отсюда до того, как функции запустят в работу.

Я пристально смотрела на Вейла, пока говорила, и он наконец встретился со мной взглядом, удерживая его долгую минуту, прежде чем твёрдо кивнуть. Он осторожно поставил меня на ноги, придерживая рукой за спину, пока я не доказала, что способна идти.

Мы направились обратно в Эндлок, и несколько минут шли в тишине, пока Август не заговорил.

— Как мы собираемся гарантировать, что всех шестерых выберут для охоты одновременно, когда мы будем готовы бежать? Кит нужно знать точный день, почти до часа, когда мы уходим, чтобы она могла взломать систему безопасности и установить время отключения слежения на наших браслетах.

Я тоже об этом думала: как неуютно от того, что огромная часть нашего плана побега зависит от случая. Мы могли сколько угодно дразнить охотников, но это не гарантировало, что они выберут нас в качестве мишеней.

— Думаю, нам нужно уходить ночью, — сказал Вейл, заставив нас с Августом застыть на месте.

— Ночью? — прошипела я, и одновременно с этим Август спросил: — Как мы попадём на территорию так, чтобы никто не заметил?

Вейл поднял руки в примирительном жесте. — Знаю, это трудно представить, но уход ночью — единственный способ убедиться, что никто не останется позади. Придётся сделать так, чтобы все отключились.

— Как? — спросила я, обмениваясь раздражённым взглядом с Августом. Конечно, уходить ночью было бы предпочтительнее. Если мы сбежим во время охоты, Ларч заметит это гораздо раньше, и у нас будет не так много форы, прежде чем он вышлет за нами поисковые отряды.

— Не знаю, — признал Вейл, потирая шею сзади. — Я думал о том, чтобы подмешать наркотик в еду в столовой, но не могу придумать, как гарантировать, что все это съедят. Смен ужина несколько, и часто охрана и Ларч даже не едят еду из общей столовой. К тому же нужно придумать, какой препарат использовать.

— Концентрированный железокорень.

Слова сорвались с языка прежде, чем я осознала, что собираюсь их сказать. Пока он говорил, я представила Эгги: она курила железокорень годами и выработала нечто вроде иммунитета, так что траве требовалось больше времени, чтобы её усыпить, но для большинства людей эффект был почти мгновенным.

Август кивнул. — Это сработает.

— Но всё ещё остаётся вопрос, как ввести его в организмы всех присутствующих, — пробормотала я. Вейл был прав: попытка подмешать его в еду слишком рискованна.

Мы перебрасывались идеями всю дорогу обратно к тюрьме, в конце концов решив подключить друзей и посмотреть, смогут ли они придумать решение.

К тому времени, как мы оказались в стенах Эндлока, я умирала, как хотела в душ. Пройдя мимо Ларча, который казался чрезвычайно довольным нашим растрёпанным видом, я получила разрешение на блаженно уединённый душ в ванной. Охрана уже заперла остальных заключённых по камерам на ночь, и я позволила себе задержаться под горячей струёй воды.

Как бы яростно я ни терла кожу и несмотря на воспоминания о функции причинения боли, я не могла стереть улыбку с лица.

Потому что скоро мы попробуем свободу на вкус.

***

— Вентиляционные шахты.

Моя ложка замерла в воздухе на полпути ко рту, и я, широко раскрыв глаза, уставилась на Джеда. — Что?

— Если предположить, что мы найдём способ испарить концентрированный железокорень, — сказал Джед, грызя ноготь большого пальца, — мы сможем прогнать его через систему вентиляции во все помещения тюрьмы.

Август, Яра и я переглянулись; у всех троих одинаково отвисли челюсти. Смешок пузырём вырвался у меня из груди.

Август тихо присвистнул. — Клянусь Советом.

— Это может сработать, — сказала Кит, выскребая последнюю ложку каши из своей миски. — Нам понадобится ультра-концентрированная настойка железокорня. А потом мне нужно будет установить диффузор в систему вентиляции — остальное система сделает сама, разгонит пары по комнатам всей тюрьмы.

— Джед, — прошептала я, качая головой в восхищении.

Всего пару дней назад я думала, что лучше всего не посвящать его в эти важные разговоры, а теперь… я не знала, нашли ли бы мы решение без него.

Его щёки покраснели, и он опустил голову.

— Э-э, две проблемы, — сказала Яра, указывая ложкой на Кит. — Где мы возьмём концентрированную настойку железокорня? И как мы сами не надышимся ею вместе с остальными?

— Ну, — начала Кит, бросив на меня виноватый взгляд. — Нашей штатной охотнице за головами снова придётся подсуетиться. У Коллектива есть доступ к карманным респираторам.

Я моргнула. Не то чтобы Коллектив сбрасывал бомбы или разгуливал по радиоактивным зонам, где им нужно было бы носить что-то подобное.

— Зачем им… — начала я, но Кит перебила меня.

— Нам нужно семь штук, — продолжила она. — И я полагаю, твой связной также сможет достать нам настойку железокорня?

Я поморщилась. Грей, вероятно, мог достать то, что нам нужно, но это был риск.

— Вейл не может помочь? — спросила я.

Август покачал головой. — Он и так рискует достаточно. Если его поймают, нам конец.

Я нахмурилась. Если Вейла поймают, его запрут в камере, как и всех нас.

— Я напишу своему связному, — прошептал я. — Нам нужно выбираться. Скоро.

— Достань мне то, что нужно, Торн, и тогда мы сможем выбрать день, — пообещала Кит.

Красавчик Грей,

Ты не выполнил мою прошлую просьбу, поэтому я даю тебе последний шанс искупить вину.

Мне нужно семь респираторов.

И настойка железокорня. Той самой высококонцентрированной разновидности, которая отправит всю тюрьму в беспробудный сон.

Ты можешь сделать это для меня, Грей?

Если сможешь, я пришлю тебе дату отправления, которая вполне укладывается в сроки поселения.

Целую, Рейвен

Торн,

Ты меня ранишь.

Я могу достать тебе все респираторы и настойку железокорня в мире; хотя, будь я своей матерью, я бы задался вопросом, зачем тебе семь респираторов, когда нужно всего три.

Дай мне несколько дней. Живи.

— Г.

— 224-я, пошли со мной.

Я подняла взгляд от верстака и проекта, над которым мы работали с Ярой, и увидела блондинку-охранницу, Аню, стоящую в дверях и манящую меня пальцем.

— Заключённая 224 на смене, — сказал Вейл, подняв брови, прежде чем я успела открыть рот.

— Её ставят в наряд по кухне сегодня, — сухо ответила Аня. — Один из заключённых на заготовке умер во время утренней охоты, и она временно его заменит. Приказ Начальника.

Приказ Начальника.

От этих слов холодок пробежал по спине. С чего бы Ларчу специально требовать перевода меня на кухню? Он выглядел взвинченным с момента моей последней охоты, когда советники ушли недовольными, так что выбор меня для дерьмовой работы мог быть его способом сорвать на мне злость.

И всё же не существовало вселенной, в которой я хотела бы, чтобы Ларч обращал на меня пристальное внимание. Лучшим решением было подчиниться приказу без жалоб.

Мои глаза встретились с глазами Вейла, и я увидела, как он стиснул челюсти. Я поняла, что он собирается протестовать, поэтому едва заметно покачала головой. Камера в мастерской сегодня работала, но даже помимо этого ему нужно было быть осторожнее рядом со мной, если мы надеялись не вызвать подозрений.

Вейл, должно быть, заметил движение, потому что закрыл глаза и тихо выдохнул.

— Ты слышала её, 224-я, — сказал он грубым голосом. — Шевелись.

Я поплелась за Аней по коридору, вверх по лестнице и в сторону столовой. Всё это время она не проронила ни слова.

Аня толкнула кухонные двери, пропуская меня вперёд.

В углу, сидя на табурете и не обращая на происходящее ни малейшего внимания, охранник с белой клочковатой бородой был поглощён чтением романа. Мы прошли мимо него и нескольких заключённых, драивших посуду, в заднюю часть кухни.

Я смотрела на каждого из них, стараясь запомнить как можно больше деталей на случай, если это поможет мне пережить то, что будет дальше.

Аня распахнула ещё одну дверь, которая вела в охлаждённое помещение, очень похожее на овощной погреб, примыкающий к месту встреч Коллектива в таверне «У Верна». Там стояли мешки с зерном и корзины с корнеплодами. Помимо сухих продуктов, там было несколько коробок-холодильников, в которых хранились деликатесы и скоропортящиеся продукты — я представила, что они предназначались для Ларча или кого-то из старших охранников.

Однако кое-чего здесь не хватало — камер.

Я напряглась.

У Ларча не могло быть веской причины притащить меня в комнату, где нет ни единого шанса на видеозапись.

— Что происходит? — спросила я Аню, ожидая указаний.

— Жди здесь, — ответила она, не потрудившись объяснить. Она развернулась и вышла, закрыв за собой дверь.

Час спустя, когда я была уверена, что все остальные заключённые закончили работу на кухне, дверь за моей спиной снова открылась, и я раздражённо выдохнула: — Ну наконец-то.

— Так рада меня видеть? Не ожидал от тебя такого, Торн.

Я оперлась руками о прилавок, чтобы не упасть. Нет, не может быть. Я обернулась и увидела…

Грея.

Я бросилась к нему, обхватила руками и крепко сжала. Я была потрясена тем, сколько эмоций вызвало у меня знакомое лицо.

Грей застыл, не двигаясь мгновение, а затем наконец обнял меня в ответ.

— Я думал, ты способна выражать по отношению ко мне только раздражение, — прошептал он; в его словах сквозило веселье.

Я тоже так думала. И хотя между нами осталось столько недосказанного… я была готова поговорить об этом, как только выберусь из Эндлока. Мы никогда не сможем вернуться к тому, кем были раньше, но, возможно, сможем перерасти ненависть друг к другу.

Я услышала голос через дверь, ведущую на кухню, замерла и отступила назад. — Грей, тебе нужно уходить, — прошептала я. — Охранница привела меня сюда выполнить поручение начальника. Она вернётся с секунды на секунду.

Он склонил голову набок. — Аня привела тебя сюда, чтобы встретиться со мной.

— Она — что?

— Она из Коллектива.

— Нет, — рассмеялась я. — Аня не из Коллектива. Несколько недель назад я видела, как она проломила голову заключённой своей дубинкой.

Грей не пытался скрыть гримасу. — Вот чего стоит работа под прикрытием здесь. Думаешь, она могла бы притворяться, что на их стороне, не участвуя в насилии?

Я нахмурилась.

— А кто, по-твоему, передал тебе записку, пока ты была в карцере? — спросил Грей.

Я покачала головой. — Я думала, раскрывать агентов Коллектива слишком опасно. Зачем ты мне рассказываешь?

— Кому-то же надо было привести тебя сюда, чтобы поговорить со мной, — сказал Грей; улыбка потянула уголок его рта в сторону. — И, кроме того, мама отзывает Аню обратно в город. Она отбыла свой срок в Эндлоке. Через пару дней её здесь не будет.

Я кивнула. Если Грей сказал, что это правда, значит, так и есть. У нас было много проблем за эти годы, но доверие никогда не ставилось под сомнение.

Он отстранился дальше, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки, и его глаза потемнели, изучая моё лицо и сходящие синяки. Он поднял руку, словно хотел коснуться их, но затем уронил её обратно.

— Что с тобой случилось? — спросил он со сжатыми челюстями, словно ожидал, что я пройду через нашу миссию невредимой.

— В какой именно раз? — отшутилась я, а затем поспешила продолжить, когда он сузил глаза. — Это Эндлок, Грей. Я крутая охотница за головами, но здешние охранники и зэки безжалостны. Я сумела постоять за себя.

Он отвел взгляд на мгновение; на скуле дёрнулся желвак. — Мне жаль, что это случилось с тобой. Что ты вообще оказалась в такой ситуации и рискуешь жизнью каждый божий день.

— Это не твоя вина, Грей. Я сама выбрала это, когда арестовали Джеда — работа охотницей за головами привела нас сюда, а ты предупреждал меня об этом много лет назад.

— Сейчас это неважно, — прошептал он, поворачиваясь ко мне и положив ладони мне на плечи. Его глаза были полны эмоции, которой я не могла дать название. — Тебе нужно быть осторожной. Ты так близко.

— Я буду, — пообещала я; мысли лихорадочно неслись в голове. — Но как ты здесь оказался? Тебе нужно уходить, пока охрана тебя не увидела.

— Расслабься. — Он покачал головой. — Я пришёл, чтобы принести тебе это.

Грей отпустил меня, сунул руку в карман и показал несколько бутылочек из тёмного стекла.

— Настойка железокорня, — пояснил он, когда я подняла бровь. — Достаточно концентрированная, чтобы вырубить всю тюрьму. Как и просила.

Я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать глупую улыбку.

— И респираторы. — Он вытащил маленький мешочек на завязках из другого кармана. — Не хочешь объяснить, зачем тебе семь штук, Торн?

Я опустила взгляд в пол. — Они мои друзья, Грей. Я не могу их бросить.

Если мы будем приглядывать друг за другом, у нас может появиться шанс выжить.

Слова Грея, сказанные столько лет назад, ударили меня под дых. Он был прав с самого начала.

Он молчал так долго, что я подумала, он больше ничего не скажет, но, когда я подняла глаза и встретилась с его взглядом, он мягко улыбнулся мне. — Это место изменило тебя.

— Может быть, — прошептала я и по необъяснимой причине почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Я прочистила горло. — Не хочешь объяснить, почему ты здесь лично? Это кажется рискованным.

— Я должен был убедиться, что они попадут к тебе в руки.

Моя улыбка сменилась хмурым выражением. — Я не понимаю. Если ты мог попасть сюда так легко, почему тебе не удалось никого вытащить?

— Я бы не сказал, что попасть сюда было легко, — ответил он. — Коллективу пришлось позаботиться о том, чтобы обычный парень не вышел на работу. Потом нужно было подделать убедительный пропуск сотрудника. А потом мне пришлось доставлять медикаменты в тюремный лазарет, и охрана досматривала всё, что я принёс. К счастью, ты имеешь дело с профи: я переклеил этикетки на настойке железокорня, чтобы они выглядели как антибиотики.

— А как ты пронёс респираторы?

— Тюремный врач сама запросила ящик респираторов из Дивидиума. Упомянула что-то о группе заключённых, подхвативших что-то очень заразное, и о защите для персонала.

Я закусила губу. — Мы выберемся отсюда.

— Вы выберетесь, — ответил он, улыбаясь. — А я встречу вас по ту сторону забора — и отведу в поселение.

— Что здесь происходит?

Мы оба подпрыгнули, и я потянулась к соседнему прилавку в поисках оружия, пока мы смотрели на дверь. Плечи расслабились, когда я увидела, что это Вейл.

— Вейл, — выдохнула я. — Это мой друг из Нижнего сектора. Он из Коллектива. Он доставил то, что нам нужно для ухода.

Грей дёрнулся в мою сторону, будто Вейл представлял угрозу.

— Всё нормально, — сказала я Грею, подходя к Вейлу. — Он союзник — он дружит с Кит. Он помогает нам сбежать.

Вейл положил руку мне на талию, притягивая ближе, а затем поднял взгляд, встречаясь с глазами Грея. Они застыли в каком-то противостоянии достаточно долго, чтобы я почти заговорила, но в конце концов Грей протянул руку, и Вейл сжал её в своей, чтобы пожать.

— Спасибо. — Вейл кивнул ему, сжимая руку Грея гораздо крепче, чем требовалось для простого рукопожатия.

Я закатила глаза.

— Не за что, — ответил Грей, и я увидела, как сухожилия на его руке вздулись, когда он сжал руку Вейла в ответ. Он ухмыльнулся. — Мне пора.

Он сжал моё плечо на мгновение, и исчез.

Вейл вклинил стул под дверную ручку, запечатывая нас двоих в подсобке.

— Я должен был тебя проверить, — мягко сказал он, проводя рукой по моей щеке и убирая волосы за ухо. — Когда Аня сказала, что Ларч затребовал тебя сюда, мне это показалось подозрительным. Я пришёл, как только закончилась смена в мастерской.

— Ты один раз зажал меня в кладовке, и теперь думаешь, что твой долг — защищать меня? — ухмыльнулась я; сарказм боролся с трепетом в животе.

Но Вейл не рассмеялся.

Вместо этого он шагнул ко мне, тесня назад, пока я не упёрлась спиной в прилавок и мне стало некуда деваться. Он провёл языком по верхним зубам, и когда он заговорил, его голос был густым и хриплым: — Долг подразумевает честь, но в моих намерениях нет ничего благородного.

Я сглотнула. — А какие они?

— Смотреть, как ты теряешь контроль.

Я резко вдохнула, пульс участился. — Это кажется довольно благородным, по сравнению с прошлым разом.

Вейл потянулся вверх, играя с молнией моего комбинезона. — Тогда позволь мне загладить вину. — Он одарил меня порочной улыбкой, от которой пальцы на ногах поджались.

— За что? — Я склонила голову набок, совсем чуть-чуть.

— За то, что оставил тебя неудовлетворённой, — выдохнул он, расстегивая молнию и не сводя с меня глаз, чтобы увидеть, буду ли я возражать. — Могу я искупить это?

Становилось постыдно легко отодвигать в сторону инстинкты выживания, когда дело касалось Вейла.

Рисковала ли я оказаться в карцере или чём похуже, если нас поймают?

Угу.

Собиралась ли я его остановить?

Точно нет.

— Не знаю, а ты можешь? — спросила я, прикусив губу и позволяя взгляду скользить по нему, пока до него не дошёл мой смысл.

Он зарычал, заканчивая с молнией и стягивая мою униформу до талии, а затем его губы оказались у моего уха, касаясь кожи, пока он шептал горловым голосом: — Ты сейчас узнаешь, насколько я способный.

Как только его рот накрыл мой, я забыла обо всём, отдаваясь ощущению его губ, зубов и языка на моих. В том, как он касался меня, не было ничего медленного или нежного, и это было именно то, что мне нужно, чтобы сбежать в него.

Вейл отстранился, и я ахнула от чистого, расплавленного пламени в его глазах.

Он целовал мою шею, спуская бретельки майки и стягивая ткань вниз, пока моя грудь не оказалась полностью оголенная под его внимательными пальцами. Соски затвердели, превратившись в чувствительные пики под его прикосновением, и я выгнулась ему навстречу.

Я опустила одну руку на его грудь, двигаясь к члену, который напрягся в его брюках и давил мне в живот сквозь одежду. Его огромный размер стал очевиден, когда я потёрлась о его длину через ткань, и сглотнула.

Вейл остановил меня прежде, чем я успела подобраться ближе, издав низкий звук в горле.

— Не в этот раз. В этот раз всё только для тебя. — Он не стал ждать ответа. Вместо этого его руки скользнули вниз, и он поднял меня на прилавок так, чтобы я сидела, а он оказался между моих ног.

Я ахнула, когда он скользнул пальцами под резинку моего белья. — Всё ещё думаешь, что мне нельзя доверить искупление вины? — прошептал он мне в губы.

— Это ещё предстоит выяснить, — упрямо сказала я сквозь тяжёлое дыхание.

Вейл издал низкий звук, не предупреждая, прежде чем провести пальцами по моему клитору.

Я простонала; бёдра раздвинулись сами по себе, выгибаясь навстречу его прикосновению.

В этот раз он не заставлял меня просить, и мне пришлось вцепиться в край прилавка для опоры, когда он погрузил палец в меня. Я вскрикнула, насаживаясь на его палец, заставляя его войти глубже, хотя жаждала совсем иного. Того чтобы он засунул в меня член, что всё ещё напрягался под тканью его брюк.

— Этого ты хотела? — промурлыкал он, двигая пальцем внутри меня, пока я боролась, чтобы сдержать стоны; удовольствие накапливалось внизу живота.

— Ещё, — выдавила я, всё ещё двигаясь ему навстречу.

Он зарычал и выдернул палец, а я вскрикнула от потери контакта. Звук оборвался, когда он сдёрнул меня с прилавка и развернул так, что я оказалась к нему спиной.

— Что ты?..

— Нагнись, — скомандовал он, прерывая меня прежде, чем я смогла связать слова в простой вопрос.

Я прищурилась, но быстро легла грудью на прилавок; тело отчаянно жаждало вернуть потерянное удовольствие. Опираясь голыми руками о прохладный камень, я нагнулась, пока моя щека не прижалась к поверхности.

Я открыла рот, чтобы спросить, что он делает, когда почувствовала, как он спускает мою униформу и бельё вниз, пока они не собрались у щиколоток.

— Ты всё ещё хочешь, чтобы я тебя касался? — голос Вейла звучал напряжённо, словно он едва держал себя в руках.

— Да, — выдохнула я, хотя чувствовала себя уязвимой как никогда: с обнажёнными ягодицами, выставленными на ледяной сквозняк, гуляющий по комнате, в то время как он оставался полностью одетым.

Соски всё ещё болезненно отвердевали, изнывая в том месте, где они прижимались к холодной поверхности прилавка.

В этот раз он не колебался: погрузил палец обратно в меня, двигаясь внутрь и наружу, пока я сжималась вокруг него. Его другая рука скользнула вперёд, чтобы ласкать мою грудь, уделяя внимание одной, а затем переходя к другой.

Я выгнула спину, толкаясь назад, на него, так сильно, как позволяло тело; моя рука скользнула вниз по животу, пока не упала между ног, чтобы поласкать чувствительный клитор.

— Вот так. — Вейл добавил ещё один палец, насаживая меня, и я уткнулась лицом в сгиб локтя, чтобы заглушить крики.

Я двигала бёдрами взад-вперёд, заставляя его входить глубже и быстрее, всё это время оглаживая клитор пальцами и закручивая пружину удовольствия туже.

— Именно так, — пробормотал Вейл, прокатывая мой сосок между большим и указательным пальцами, пока я старалась насадиться на его пальцы глубже. — Трахай мои пальцы.

Я простонала и укусила себя за руку, когда его пальцы слегка изогнулись, задевая ту самую ноющую точку глубоко внутри. Мне пришлось убрать руку с клитора, чтобы вцепиться в край прилавка и удержать равновесие. Удовольствие нарастало внутри, всё выше и выше, пока не стало граничить с болью.

Он продолжал ласкать внутри меня, наклонившись, чтобы прошептать мне на ухо: — А теперь, Птичка? Я прошёл твою проверку? — Его свободная рука скользнула между моих ног, легонько щёлкнув по клитору, а затем он оставил пальцы там, двигая ими в ленивом круговом ритме. — Или ты хочешь, чтобы я остановился?

Я выгнулась ещё сильнее и яростно замотала головой.

Вейл навис надо мной, оставляя горячие, влажные поцелуи вдоль позвоночника и шеи, усиливая давление на клитор, в то время как его пальцы продолжали входить и выходить из меня в пыточном ритме.

Тянущая боль между ног усилилась, пульсируя, и Вейл согнул пальцы…

Я вскрикнула, достигая пика. Я зажала костяшки пальцев зубами, чтобы никто не услышал, толкаясь навстречу пальцам и прикосновениям Вейла, пока всё моё тело сотрясали волны оргазма. Когда удовольствие наконец схлынуло, я обмякла; мой вес поддерживали прилавок и рука Вейла, обхватившая меня за талию.

Я оглянулась через плечо и увидела, как Вейл вынимает пальцы из меня и подносит их ко рту, облизывая дочиста, а затем проводит языком по губам, издавая низкий рык. — Даже лучше, чем я мечтал.

Я почувствовала, как щёки вспыхнули, вопреки моей воле. Хоть у меня и было предостаточно опыта с мужчинами, в основном это были быстрые перепихоны. И там никогда не было столько разговоров — ничего похожего на те грязные слова, что говорил мне Вейл.

У меня перехватило дыхание. — Значит, ты мечтал обо мне?

— С той самой ночи, как впервые увидел тебя, — признался он, не отрывая от меня глаз.

Глава двадцать пятая

Утренний гудок ещё ревел, когда Яра плюхнулась на мою кровать, едва не раздавив меня под одеялом.

— Доброе утро! — пропела она, выхватывая подушку из-под моей головы и открывая меня резкому свету флуоресцентных ламп и облаку дорогих цветочных духов.

— Ты невыносимо жизнерадостна по утрам. — Я простонала, накрыв глаза рукой, чтобы заслониться от света.

— Не только по утрам. Я всегда невыносимо жизнерадостна.

Я села, щурясь от яркого света, внезапно почувствовав подозрение. — Нет. У тебя всегда хорошее настроение. Но это уже что-то совсем другое. Ты практически вибрируешь.

— Ну, ты же знаешь, я люблю хорошие сплетни, и… — Она наклонилась так, что её лицо оказалось в дюймах от моего. — На улицах поговаривают, ты переспала с охранником.

У меня отвисла челюсть, и я с усилием захлопнула рот; зубы клацнули так громко, что это было слышно. — О чём ты говоришь?

Она откинулась на локтях, глядя в потолок. — Дай-ка подумать — охранник увёл тебя со смены в мастерской вчера. — Она начала загибать пальцы. — Вейл выглядел нервным до конца смены и вылетел оттуда, как только прозвенел звонок, предположительно, чтобы проверить тебя. И с тех пор вы двое сияете так ярко, что я скучаю по своим дизайнерским очкам.

Мои щёки вспыхнули, а улыбка Яры стала до невозможности шире. Я приподнялась, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. — Я не ожидала, что это случится.

Яра ухмыльнулась моему признанию. — Может быть, но все остальные ожидали.

— Все остальные?

— Мы делали ставки на то, когда это произойдёт, — призналась она, затем рассмеялась. — Ну, кроме Джеда. Он затыкает уши каждый раз, когда мы поднимаем эту тему.

— Ради Бога. — Я простонала, закрывая пунцовое лицо руками. Последнее, что мне было нужно, — чтобы Джед участвовал в сплетнях о моей половой жизни. Я снова посмотрела на Яру. — Почему ты ведёшь себя так, будто это нормально? То, что я делаю… что бы я ни делала с Вейлом.

Она пожала плечами. — Здесь ничто не нормально. Мне приходится платить охране, просто чтобы уединиться для секса с моей девушкой. Мой отец был ужасным, но по крайней мере он был богат. Иначе у нас с Кит никогда не было бы ни минуты наедине.

Я рассмеялась. — С уединением здесь и правда туго.

— И не говори, — протянула она, затем посерьёзнела, пристально глядя на меня. — Значит, он тебе нравится? Вейл?

— Я не знаю, — ответила я честно. Или настолько честно, насколько была готова признаться сама себе. — Мне нравится быть рядом с ним. Но я не люблю сближаться с людьми, особенно с теми, кому не уверена, что могу доверять.

Яра кивнула. — В тебе действительно есть эта энергетика «отвалите, я здесь не для того, чтобы заводить друзей».

Я закатила глаза. — А с Вейлом… — продолжила я; мои слова заглушались звуками захлопывающихся дверей камер и топаньем ботинок по цементу: остальные заключённые шли на завтрак. — Я знаю, что он что-то от меня скрывает.

Что-то мелькнуло в глазах Яры, но исчезло прежде, чем я успела это рассмотреть. Она посмотрела на свои руки, ковыряя кутикулу и избегая моего взгляда. — Он хороший парень. Если он что-то скрывает, он расскажет, когда будет готов.

— Ага. Уверена, ты права.

— Если не расскажет, я всегда могу его отравить, — прошептала Яра, стараясь сохранить невозмутимое лицо.

— Буду иметь в виду. — Мои губы дрогнули в улыбке, а затем я снова стала серьёзной, обдумывая её слова. — Ты так убила своего отца, да? Ядом.

Когда Яра не ответила сразу, я попыталась забрать слова обратно. — Прости, что спросила. Это не моё дело, и тебе не обязательно г…

— Да. Это был яд, — выпалила она, не глядя на меня.

Я выдохнула. Яра говорила, что её отец заслуживал смерти, и я ей верила. Но убить его самой? Это должно было оставить след.

— Почему? — спросила я, нуждаясь в подтверждении. — Потому что он работал в Эндлоке?

Она покачала головой. — Он поднимал руку на мать и на меня всю мою жизнь. Но однажды он ударил мою младшую сестру. После этого… что ж. Я убила его три дня спустя.

Я переваривала её слова. — Мне жаль, что тебе пришлось это сделать, — наконец выдавила я.

Я не могла этого постичь. Жить в страхе перед людьми, которые тебя вырастили. Людьми, которые должны любить тебя безусловно и защищать. Возможно, отчасти поэтому Эндлок не пугал Яру так сильно, как некоторых других заключённых — она выросла в ужасе в собственном доме, постоянно боясь, что ей причинят боль. Охотники, по крайней мере, были честны в своих намерениях.

— Не жалей. — Она пожала плечами. — Я бы хотела пережить это снова. Этот ублюдок заслуживал худшего, и мне следовало убить его задолго до того. Его работы в Эндлоке должно было хватить, чтобы заставить меня это сделать.

— Он был твоим отцом, — прошептала я. — Уверена, ты надеялась, что он изменится.

— Он бы никогда не изменился; этот человек был грёбаным монстром, — прошипела Яра. — Когда Фарил Коутс повысил его до финансового директора, Эндлок существовал всего пять лет, и граждане до смерти боялись арестов — в Дивидиуме был самый низкий уровень преступности за всю историю города.

Я кивнула, вспоминая свой разговор с Вейлом. — Я помню то время. Родители думали, что Эндлок закроют, потому что казалось, что он провалился.

Не хватало заключённых для охоты, а значит, Эндлок не приносил достаточно дохода. Это было время надежды в Нижнем секторе.

Яра сглотнула, глядя на свои руки, стиснутые на коленях. — Так бы и случилось, если бы не мой отец. Он придумал стратегию создания искусственного дефицита продовольствия в Нижнем секторе и представил план Коутсу и Совету. Как только они увидели цифры финансовых прогнозов и то, насколько его стратегия увеличит число арестов и доходы Эндлока, в течение недели в Нижний сектор полетели новости, распространяющие ложь о гибели урожая.

Я застыла. Отец Яры был тем, кто придумал эту стратегию.

— Я не знала, пока не убила его. Мама рассказала мне всё, когда он умер — всё, что она слишком боялась озвучить раньше. Не знаю, почему рассказываю тебе об этом сейчас, но это пожирало меня изнутри. Наверное, мне просто нужно было, чтобы ты знала.

Она ковыряла кутикулу, и как бы непринуждённо она ни старалась держаться, в линии её плеч было напряжение, а между бровей залегла складка. Когда я не ответила сразу, она подняла на меня глаза и, должно быть, прочитала мысли, которые я не смогла скрыть на лице, потому что у неё отвисла челюсть.

— Ты знала.

Я покачала головой. — Я узнала только недавно, но я не знала, что идею подал твой отец.

— Вейл рассказал тебе?

— Да. Кажется, репортёрша раскопала эту историю в прошлом году, и Коутс упёк её за решётку, чтобы всё скрыть. Но… — Я нахмурилась. — Вейл, похоже, не знал, что за нехваткой еды стоял твой отец.

— Это не то, о чём я болтаю на каждом углу, — прошептала Яра. — Но ты из Нижнего сектора. Его выбор напрямую повлиял на тебя, и меня от этого тошнит. Нижний сектор должен знать, Рейвен.

Как отреагирует Нижний сектор? Будет ли правды наконец достаточно, чтобы все объединились и дали отпор?

Впервые я подумала о том, каково это — помочь свергнуть Совет.

Странный трепет пронзил меня.

Я протянула руку, накрывая её ладонь своей. — Спасибо, что рассказала мне. Когда мы доберёмся до Северного поселения, мы поговорим с Коллективом. Найдём способ сделать так, чтобы все узнали правду о том, что натворил Эндлок.

Маленькая, полная надежды улыбка тронула губы Яры.

Несмотря на то, что голова шла кругом от всего, что она мне только что рассказала, в животе разлилось тепло от осознания, что я перевариваю эту информацию не в одиночку.

Яра доверилась мне достаточно, чтобы рассказать то, что знала.

До Эндлока я не знала, каково это — иметь друзей, и, вопреки тому, что говорила мне Эгги, я не считала их слабостью. Они были причиной, по которой у меня вообще появился реальный шанс на побег.

Яра схватила меня за руку, рывком поднимая на ноги, и жестом велела следовать за ней из камеры.

— Начинай думать о том, что возьмёшь с собой, когда мы уйдём, — прошептала она, полностью меняя тему и наклоняясь ко мне так близко, чтобы никто из заключённых по пути в столовую не услышал. — Вейл работает над тем, чтобы поменять Кит местами со мной в мастерской, так что он сможет отправить вас двоих устанавливать диффузор в вентиляционную систему.

Умно. Это не должно вызвать слишком много вопросов, если он отправит нас под предлогом ремонтных работ.

— А как насчёт взлома системы безопасности? — спросила я. — Август говорил, что пытается найти для Кит уединённое место для работы.

Яра поморщилась. — У нас уже есть уединённое место; просто мы не могли рассказать тебе о нём, пока ты не узнала, что Вейл нам помогает. Она использует личную комнату Вейла.

Я резко остановилась, и какой-то заключённый врезался мне в спину. Я виновато извинилась, а он выругался, обходя меня.

Я и забыла, что Вейл упоминал о своей собственной комнате.

Я бросилась догонять Яру. — Это идеально.

Она ухмыльнулась. — Смотри на цель, охотница. Только не на ту, о которой ты думаешь.

Мои щёки вспыхнули, и я пихнула её плечом. — Я не об этом думала.

Она смотрела на меня, пока я не перестала улыбаться. — Ладно, об этом. Но теперь нет. Теперь я на сто процентов сосредоточена на плане, как зрелый взрослый человек, которым я и являюсь.

— Верю, — пропела Яра. — Но, как я уже сказала, теперь, когда вы нашли другую секцию туннеля, дела пойдут быстро — Вейл начнёт собирать припасы и еду. Я оставила ещё кое-какие вещи от мамы в твоём комоде, так что выбери прочную одежду, которая поместится в небольшой рюкзак, и он переправит всё в туннели перед нашим уходом. Но выбирай с умом. В Пустошах днём, может быть, пекло, а ночью температура падает ниже нуля.

Я кивнула, поёжившись, когда мы вошли в столовую. Какой бы ни была моя ситуация, даже в Эндлоке у меня всегда была крыша над головой. А теперь нам предстояло провести несколько недель, ночуя под открытым небом.

После завтрака охрана погнала нас обратно в блок, и я не могла не вспомнить, как ещё пару недель назад была готова уйти без этих людей. Совет причинил им столько же зла, сколько и моей семье. У всех них были люди, которых они любили и ради которых готовы были рискнуть собой — и не только кровные родственники. Они были готовы рискнуть всем друг ради друга, ради своей названой семьи, и я хотела быть частью этого. Я хотела, чтобы у Джеда это было.

Мои мысли разлетелись, когда Ларч с грохотом распахнул дверь шлюза, рыча на нас, чтобы мы двигались быстрее, возвращались в камеры и готовились к отбору на охоту. Он казался более раздражительным, чем обычно, нетерпеливо толкая одних заключённых и огрызаясь на других.

После нашей последней охоты мой рейтинг вырос до девятки. Цифра гордо светилась на цифровом табло над моей камерой. Не так устрашающе, как твёрдая десятка Августа, но выше, чем у многих в блоке — и я надеялась, это значит, что охотники выберут меня, а не Джеда.

У Кит и Яры были восьмёрка и девятка соответственно.

Рейтинг Момо держался на восьмёрке всё то время, что я была в Эндлоке. Только самые жестокие охотники выбирали детей в качестве мишеней.

Стражи ввели группу охотников в блок, и моё сердце ухнуло вниз, когда я узнала знакомое лицо — советница Эдер. На ней был алый брючный костюм с закатанными рукавами, открывающими татуировку на предплечье — три переплетённых чёрных кольца, символизирующих три сектора. Все советники и их семьи носили эту метку. Она шла на каблуках — таких тонких и острых, что они практически были оружием. Туфли добавляли ей и без того немалого роста, и она возвышалась над Ларчем. Образ завершала багровая лента, украшавшая её шею, словно кровь, текущая из перерезанного горла, и золотая цепочка, оттягиваемая вниз единственным отполированным коренным зубом.

Высокомерие исходило от неё волнами; она поворачивала голову из стороны в сторону, вглядываясь сквозь прутья наших камер, и её губы кривились в разочаровании.

Теперь я понимала настроение Ларча. Он не хотел выглядеть плохо перед советницей. Не мог разочаровать её.

Не снова.

— Вот та, о которой я тебе говорил, Калтриона, — сказал Ларч, шокировав меня панибратским обращением к советнице по имени, и привлекая её внимание к моей камере. — Охотница за головами.

Она подошла к моей решётке.

— Симпатичное ожерелье, — сухо заметила я.

— Закрой рот, — прорычал Ларч, хватаясь за дубинку.

— Всё в порядке, Рот, — сказала советница Эдер, положив руку ему на грудь. — Мы просто беседуем.

Она снова повернулась ко мне. — Это зуб моего мужа. — Она с любовью погладила зуб, и я побледнела. Обычно граждане забирали зубы только у тех, кого убили на охоте. Носить зуб мужа, который недавно погиб в пожаре… интересный выбор. — Рейвен Торн, верно?

— Она самая.

Она кивнула. — Только грозный противник мог уйти от нас так, как это сделала ты во время прошлой охоты. Неудивительно для дочери Мелоди и Китона Торн, полагаю.

Не говори о них.

Я проглотила слова; зубы сжались от усилия удержать их внутри.

— Они хорошо меня воспитали, — сказала я вместо этого.

Советница Эдер кивнула, изучая меня. — Это было смело с твоей стороны — взять на себя зарубок за брата в ту ночь, когда арестовали Мелоди и Китона. Не многие граждане твоего возраста поступили бы так же.

Мои глаза расширились, но я не позволила удивлению отразиться на остальном лице. Она знала имена моих родителей и то, что я сделала для Джеда семь лет назад. Я знала, что некоторые охотники ловят кайф от изучения своих мишеней заранее, узнавая о них как можно больше, чтобы сделать охоту более приятной, но я не ожидала такого от советницы.

— Ты почти всё исправила, — продолжила Эдер, качая головой. — Стала охотницей за головами, одной из лучших в городе, к тому же. Это достойная восхищения работа, особенно для кого-то с судимостью. Но неудивительно, что в конце концов ты оказалась здесь. Вот почему мы поддерживаем такое усиленное присутствие охраны в Нижнем секторе. Преступники растят преступников.

Или это потому, что вы намеренно морите их голодом?

Я сжала кулаки по бокам, делая глубокий вдох. Зная теперь об искусственном дефиците еды, я понимала: самые главные преступники — это те, кто управляет механизмами Эндлока. Но я не могла выдать то, что знаю — если она поймёт, что я в курсе, меня убьют на месте.

Информация давала мне больше власти, чем что-либо другое.

И во второй раз за один только день я смогла подумать о чём-то, кроме выживания Джеда.

Я хотела сыграть свою роль в уничтожении Эндлока.

И в этот момент мне показалось, что родители стоят рядом со мной, держа меня за руки с обеих сторон и призывая:

Не дай ей увидеть твой гнев.

Я и не дам. Пока нет.

— Мои родители гордились бы мной, — сказала я вместо этого, чувствуя истинность этих слов глубоко внутри.

Эдер изучала меня мгновение; удивление мелькнуло в её глазах, и уголок губ дёрнулся вверх. Она кивнула. — Подозреваю, ты права. Так же, как я, будучи советницей, горжусь тем, что у меня есть сын, посвятивший жизнь миссии Эндлока. Дети склонны идти по стопам родителей.

Я резко вдохнула. — Ваш сын работает здесь? — Вопрос вырвался прежде, чем я успела его остановить.

У всех советников были дети, но я представляла их всех в духе Роалда — избалованными, тепличными и довольными тем, что никогда не покидают Верхний сектор, если только не ради визита в Эндлок на охоту.

Эдер улыбнулась, довольная тем, что я спросила. — Да. Он очень предан делу. Даже когда умер его отец, он приехал домой всего на несколько дней. Не мог вынести отрыва от работы.

Она продолжала говорить, но её голос стал приглушённым и далёким, пока я зациклилась на пяти словах.

Даже когда умер его отец.

Голова закружилась, и внезапно я снова оказалась в тюрьме Нижнего сектора, передавая Торина капитану Флинту и слыша новости с его планшета.

«…Совет доложил о результатах расследования, согласно которым Эрис Сайбин, известный террорист и лидер повстанческой организации «Коллектив», является виновником пожара, уничтожившего большую часть будущего урожая города и повлекшего за собой гибель нескольких полевых рабочих, а также смерть Сайласа В. Эдера, мужа советницы Калтрионы Эдер».

Сердце билось о грудную клетку как барабан, и я перебирала воспоминания, быстрее и быстрее, пока не приземлилась на охотничьих угодьях. Вижу туннели в первый раз. Слышу, как Вейл признаётся, что поможет нам. Слышу, как Вейл объясняет, что делал в Нижнем секторе в ночь нашей встречи.

Он убил моего отца. Эрис Сайбин.

Этого не может быть. Я пыталась игнорировать кусочки пазла, складывающиеся воедино.

Сайлас В. Эдер.

Сайлас Валориан Эдер.

Вейл был сыном советницы Эдер.

Валориан Эдер.

И я не могла дышать, потому что, конечно же, так оно и было. Это объясняло всё. Как ему удалось добыть компромат на Коутса. Его власть над другими охранниками. То, как он разговаривал с начальником тюрьмы. Его приглашения на заседания совета директоров Эндлока.

А я была дурой.

Советница Эдер всё ещё говорила. — Тем не менее, я здесь, чтобы исполнить свой долг гражданина и советника великого города Дивидиума. Мы не можем позволить преступности разгуляться, чтобы не повторить ошибок наших предков. Преступники должны быть истреблены.

Она смотрела на меня несколько мгновений, многозначительно, прежде чем я собралась с силами, чтобы ответить. — Значит, вы выбираете меня своей мишенью? — спросила я слабым голосом.

— Да.

— Тогда увидимся там. Я настолько оцепенела, что перспектива стать дичью на охоте не могла вызвать даже страха.

Советница Эдер нахмурилась и ушла, не сказав больше ни слова.

Я наблюдала, словно издалека, как выбирают Августа вместе с несколькими другими заключёнными, которых я смутно узнавала, пытаясь вытеснить нежеланную правду о Вейле из головы, чтобы сосредоточиться на выживании.

И внезапно я поняла, что имела в виду Эгги, когда говорила, что друзья сделают меня слабой.

Глава двадцать шестая

Я механически двигалась по подготовительной комнате, позволяя обыскать себя на предмет запрещённых вещей и стараясь не вдыхать запах немытого тела Хайда, а затем слушая перечисление правил в тысячный, кажется, раз.

Август стоял в стороне, где доктор Роу проверяла его гипс.

Я поморщилась. Не думай о нём. Не сейчас.

— Эй.

А вот и он.

— Привет, — сказала я тихо; взгляд метнулся к камере в углу, которая вела запись. Сейчас было не время и не место говорить или раскрывать то, что я узнала. Мне нужно пережить охоту. Потом я смогу всё обдумать. Потом решу, как к этому относиться.

Тёмные круги залегли под налитыми кровью глазами Вейла, а униформа была помята, словно он в ней спал. Грязь пятнала ткань его одежды. Впервые я осознала, как сильно он похож на Калтриону, и эта мысль пронзила сердце кинжалом. Тёплая золотисто-коричневая кожа. Медовые глаза. Блестящие чёрные волосы и эта широкая жемчужно-белая улыбка.

— Ларч отправил бригаду из нас на угодья прошлой ночью, — объяснил он, неверно истолковав моё выражение лица, и слегка отвернулся, уставившись в планшет и делая вид, что сверяется со списком.

— Зачем? — сухо спросила я, опускаясь на колено и притворяясь, что завязываю и без того зашнурованные ботинки. Занимая руки делом, чтобы удержаться и не влепить ему пощёчину или не схватить за воротник, заставляя смотреть мне в глаза, пока он будет признаваться, что лгал мне всё это время.

— Он узнал, что советница Эдер приезжает на охоту сегодня, и приказал вырыть больше ям. Он в последнее время косячит направо и налево и хотел дать ей больше шансов на убийство. Тебе нужно быть осторожной. Некоторые ямы ближе к Кровавому дереву замаскированы — я сам чуть не свалился в одну прошлой ночью. Такое падение может переломать кости. А с советницей Эдер на хвосте…

— Уверена, ей нравится думать, что она опасна, — перебила я импульсивно, внимательно наблюдая за его реакцией. — Но забери у неё пушку, и она поймёт, что она такая же, как и все мы.

Я ожидала, что он поморщится или отведёт взгляд, но он одарил меня мягкой улыбкой. — Это не совсем так, Птичка. Они совсем не такие, как ты. Ты по-настоящему опасна.

Я отвела взгляд; горло сжалось. — Нет.

— Скажи это моему сердцу.

Он ушёл прежде, чем я успела ответить, прежде чем я успела хотя бы начать переваривать его слова и всё остальное, что крутилось в моей голове и сердце.

— В шеренгу! — скомандовал Вейл.

Я вышла из подготовительной комнаты и заняла свою кабинку рядом с другими заключёнными. Клаустрофобные металлические стены больше не вызывали панику. Они были убежищем по сравнению с охотниками, ожидавшими нас на угодьях.

В этот раз, когда прозвучал гудок и стены раздвинулись, выпуская нас в ослепительную яркость утреннего солнца, Август позволил мне помочь ему пересечь поле, но стряхнул мою руку, как только мы вошли в лесополосу.

— Я должен быть способен передвигаться сам, — объяснил он, заметив, как я в замешательстве нахмурила лоб. — Когда мы выберемся отсюда, я должен быть достаточно сильным, чтобы совершить переход до поселения.

Новая мысль ударила меня под дых. Август знал? Он скрывал от меня информацию с момента моего прибытия, скармливая её по кусочкам по мере того, как начинал доверять. Но он же не мог знать, что мы работаем с сыном советницы, правда?

Но он знал Вейла до Эндлока.

Работал с ним, когда Вейл был волонтером в его медицинском центре.

Я тряхнула головой. Не время.

Сосредоточься, Рейвен.

— Август, это смешно, — настаивала я. — Ты всё ещё восстанавливаешься. И мы будем с тобой всю дорогу до поселения. Мы поможем.

Я старалась не показывать, как меня вымотала даже небольшая дистанция через поле, пока я его поддерживала. Я потеряла мышечную массу с момента прибытия в Эндлок — скудные пайки и тяжёлая работа, не говоря уже о стрессе от охоты, взяли своё.

Август наклонился и поднял палку, изучая её. Отбросил в сторону, сочтя неподходящей.

— Я не хочу ни от кого зависеть, — сказал он, выбирая другую. Эта была почти с него ростом, и он обхватил её пальцами, одобрительно кивнув. — Мы не знаем, с чем столкнёмся там.

— Август… — начала я протестовать, но он перебил меня, используя палку как импровизированный костыль, чтобы перенести вес.

— Позволь мне сделать это самому, Торн, ладно? — взмолился он. Ветер усилился, ероша его кудри и наполняя воздух запахом свежей хвои. — Я скажу, если мне понадобится помощь.

Слыша отчаяние в его голосе, я не стала спорить дальше. Посох, возможно, и правда давал больше опоры, чем моё плечо, потому что Август легко держал мой темп. И я не могла его винить. Я бы хотела такой же независимости на его месте, хотя не уверена, что у меня получилось бы делать это с такой лёгкостью, как у него.

Прозвучал следующий гудок, сигнализируя о выпуске охотников.

— Может, пойдём к туннелям? — спросила я, сканируя окрестности в поисках признаков приближающихся охотников.

— Нет. — Август покачал головой; его лоб блестел от пота. — Мы не хотим привлекать к ним внимание. Слишком рискованно, когда мы так близки к побегу.

— Ладно, — согласилась я, кивнув. Он был прав, но я также не хотела, чтобы он загонял себя до ухудшения травмы.

Он стиснул зубы. — Думаю, моя лучшая ставка — отойти от Эндлока как можно дальше и следить за обстановкой. Добраться до Кровавого дерева так быстро, как смогу. Тебе не обязательно оставаться со мной — ты быстрее.

— Будто я тебя брошу, — закатила я глаза.

В прошлом месяце я могла бы так поступить. Но даже с учётом того, что я только что узнала… Я чувствовала, что Вейл предал меня. Что Август предал меня, и всё же я по-прежнему верила, что мы на одной стороне.

Мы ускорили шаг, Август шёл впереди. Я плелась сзади, держа уши и глаза востро на случай опасности.

Просто пережить сегодняшний день.

Я повторяла эти слова про себя. Если мы переживём эту охоту, через пару дней мы будем уже на пути в Северное поселение.

Но я не могла перестать думать о том, что узнала. Человек, в которого я влюблялась, был сыном моего врага. Разве это не делало его моим врагом тоже? Разве он не сказал бы мне правду, если бы это было не так?

Впереди ландшафт открывался поляной, окружённой деревьями. Лучи солнца пробивались сквозь листву, отбрасывая золотистое свечение на множество полевых цветов и высокую траву. Посреди поляны выделялся небольшой островок мха.

Странно неуместный среди травы.

— Стой! — закричала я; сердце подскочило к горлу.

— Поздно.

Нога Августа провалилась сквозь мох, и он рухнул в траншею. Тошнотворный хруст костей и его приглушённый крик боли достигли меня там, где я стояла, пригвождённая к месту.

Я ему не сказала.

Предупреждение Вейла о ямах совершенно вылетело из головы; мысли вихрились вокруг другого, и мне потребовалась лишняя секунда, чтобы опознать мшистое покрытие. Стон вырвал меня из хаоса мыслей, и я бросилась к краю ямы, сердце бешено колотилось.

— Август? — прошептала я; меня охватил настоящий ужас, подобного которому я не испытывала с тех пор, как узнала об аресте Джеда.

Ответом мне был ещё один стон. Я поспешно сорвала остатки мха и заглянула в траншею, цепляясь за край и ожидая, пока глаза привыкнут.

Всё было плохо. Очень, очень плохо.

Травмированная нога Августа была вывернута самым гротескным образом; осколок кости прорвал кожу ниже колена.

— Всё нормально, — сказала я, сглатывая тошноту. — Всё будет хорошо. Я тебя вытащу.

— Рейвен, я не могу встать, — сказал он буднично. Лоб покрылся испариной.

— Всё хорошо — всё в порядке, — повторила я, словно повторение слов могло сделать их правдой.

Разум лихорадочно искал решение, прежде чем на нас наткнётся охотник. Комья земли отломились и посыпались в траншею из-под моих рук, вцепившихся в край, и я отползла назад, чтобы не упасть следом.

— Послушай меня, — прохрипел Август; его дыхание вырывалось рваными толчками. — Ты должна меня здесь оставить.

— О чём ты говоришь? — запротестовала я, сбитая с толку его словами. — Я тебя не оставлю. Я тебя вытащу.

— Рейвен, не тупи. Слушай меня. Тебе нужно вытащить отсюда Момо. Пообещай мне.

— Прекрати, — прошептала я. — Всё будет хорошо.

В этот раз я даже сама не верила своим словам.

Они звучали плоско и хрупко, как ложь, которой и являлись.

Но речь шла об Августе.

— Даже если тебе удастся меня вытащить, силовое поле скоро сожмётся, и охотник настигнет меня в таком состоянии в два счёта. А если я переживу эту охоту, я не смогу добраться до поселения в таком виде, — пробормотал Август; в его голосе звучало поражение, но он не оставлял места для споров.

— Ты заслуживаешь выбраться отсюда живым, — прошептала я. Он был человеком, который держал нас всех вместе. Он был причиной, по которой мы зашли так далеко. — Я не могу позволить тебе умереть.

— Дело не в тебе, — прошипел он. — Не тебе решать, что здесь произойдёт. Я никогда не покину Эндлок, но это не значит, что я должен просто сидеть здесь и ждать, пока охотник меня убьёт. Но мне нужно, чтобы ты послушала.

Я захлопнула рот. Конечно, он был прав. Конечно, он не мог совершить переход через Пустоши, и моё отрицание этого факта ничем не помогало.

— Я слушаю, — прошептала я, яростно моргая, чтобы прогнать слёзы.

— Сперва поклянись мне, что вытащишь Момо отсюда, — настоял Август, пристально глядя мне в глаза. — Он должен выбраться. Должен жить. Защищай его так же, как защищала бы Джеда.

— Клянусь, — пообещала я. — Я не позволю, чтобы с ним что-то случилось.

Август закрыл глаза, кивнув; маленькая, невозможная улыбка тронула его губы. — Хорошо. Тогда мне нужна твоя помощь.

— Всё что угодно.

— Советница Эдер здесь, на охотничьих угодьях. Прямо сейчас. Мне уже не выбраться отсюда живым, никогда не увидеть, как Момо вырастет. Но я могу сделать кое-что для него. Я могу убить Эдер.

У меня отвисла челюсть. — Август…

— Гас, — прошептал он.

Я почувствовала, как нахмурился лоб. — Что?

— Думаю, самое время тебе называть меня Гас. Все мои друзья так делают.

В горле встал ком, и мне пришлось отвести взгляд на мгновение. — Хорошо. Гас, — прошептала я, едва не поперхнувшись словом.

— Хорошо. А теперь иди. Тебе нужно спрятаться, — настаивал Гас. — Она хороша в этом, так что она будет поблизости. Выслеживает нас. Я позову её. Если она меня услышит, она придёт.

— Она застрелит тебя сверху, — прошептала я, качая головой.

— Не застрелит, если ты столкнёшь её в яму, Торн.

Я замерла, представляя это. Гас зовёт её, и Эдер бросается к краю ямы, пока я подкрадываюсь сзади.

Он сможет это сделать. Он достаточно силён, чтобы убить её голыми руками, и это станет посланием. Оно прокатится волной по Эндлоку, Дивидиуму и Нижнему сектору, и они узнают, что Совет не так неуязвим, как они хотят нас заставить верить.

— Я сделаю это с тобой или без тебя, — сказал мне Гас. — Хотя предпочёл бы с тобой.

— Ладно, — кивнула я, хотя новые слёзы подступили к глазам. Я сглотнула ком в горле. — Конечно, я помогу.

Он повернул голову, встречаясь со мной взглядом. Что-то мелькнуло в его глазах, и он вздохнул. — Ты хороший друг.

Сердце сжалось.

— Не такой хороший, как ты, — прошептала я, поднимаясь на ноги. — Как только она будет мертва, я найду способ вытащить тебя оттуда. Слова казались пустыми, хотя я изо всех сил старалась в них поверить.

— Хорошо, Торн, — прошептал Гас, одарив меня грустной улыбкой.

Я прикусила губу, отворачиваясь, пока он не увидел слёз, собирающихся в моих глазах. Я рванула в ближайший лесок, бросившись к стволу древней сосны. Закрыла глаза, чувствуя, как сжимается грудь, и изо всех сил стараясь выровнять дыхание.

Вдох, два, три, четыре.

Выдох, два, три, четыре.

— Иди и возьми меня, Эдер! — Крик Гаса расколол воздух.

Я подавилась рыданием.

Вдох, два, три, четыре.

Выдох, два, три, четыре.

— Я прямо здесь! — снова донёсся голос Гаса. Громче.

Он продолжал кричать, дразнить — зов сирены для любого, кто мог оказаться поблизости. Я молилась, чтобы это была советница Эдер.

Вдох, два, три, четыре.

Выдох, два, три, четыре.

Движение слева.

Я повернулась, отслеживая охотника, выходящего из-за деревьев.

Не просто охотник — советница Эдер. Её чёрные кудри подпрыгивали в такт шагам, пока она шла через поляну с поднятой винтовкой; солнце бликовало на её жемчужных зубах. Она сменила свой гламурный красный брючный костюм и каблуки на чёрную униформу и такие же кожаные ботинки.

Я вышла из укрытия и рванула бегом обратно на поляну.

Я успею вовремя. Я должна. Я задыхалась на бегу, делая огромные, жадные глотки воздуха. Ветки хрустели под моими ногами, но Советница была настолько сосредоточена на своей добыче, что, казалось, не замечала моего присутствия.

Я была в нескольких шагах. Ещё пара мгновений, и я собью её с ног, как того последнего охотника, который пытался навредить одному из моих друзей.

Её палец нажал на спусковой крючок. Я прыгнула.

Выстрел разорвал тишину ровно в тот момент, когда моё тело столкнулось с её. Винтовка выскользнула из её рук, и она полетела вперёд, головой в траншею, приземлившись с глухим, удовлетворительным стуком.

Я попыталась остановиться, чтобы не упасть следом, беспорядочно махая руками, чтобы удержать равновесие, но всё без толку. Я полетела в яму, приземлившись достаточно жёстко, чтобы выбить воздух из лёгких. Я обнаружила, что лежу на спине, на чём-то твёрдом, но податливом, глядя вверх на полоску голубого неба, обрамлённую нависающей листвой.

Я простонала, неуверенно пошевелив руками, а затем кистями. Сосредоточилась на теле, ожидая острой боли от сломанной кости. Кроме ноющей боли в рёбрах — ничего.

Я повернула голову в сторону и увидела спутанную гриву чёрных кудрей, разметавшихся по грязи под моей рукой. Кудрей, растущих на голове, принадлежащей советнице Эдер.

Её тело смягчило моё падение. И она была либо мертва, либо близка к этому.

Я разразилась истерическим смехом. — Это было слишком близко.

Тишина.

— Гас?

Всё ещё нет ответа.

Ужас сжал меня в тиски, и я перекатилась на живот; боль в рёбрах расцвела в пульсирующую муку во всём теле. Я обхватила себя рукой, пытаясь удержать себя в целости, и попыталась встать.

Глаза закрылись инстинктивно. Возможно, чтобы защитить меня от того, что ждало впереди. Я сделала дрожащий вдох.

— Гас? — Мой голос был едва слышным шёпотом, когда я вгляделась вглубь ямы.

Гас смотрел на меня невидящими глазами; лужа крови расплывалась из зияющей раны в его груди.

Так много крови.

Я резко отвернулась, словно отказ смотреть мог заставить эту сцену исчезнуть. Но взгляд вернулся к советнице Эдер. Она лежала неподвижно, рука вывернута под неестественным углом. Меня трясло слишком сильно, чтобы понять, вздымается ли её грудь от дыхания или она уже присоединилась к Гасу в мире мёртвых.

Август.

Мёртв.

Я согнулась пополам, извергая содержимое желудка на землю, и меня рвало снова и снова, пока тело не забилось в сухих спазмах.

Это не реально. Я открою глаза, и я буду на койке в своей камере. Это кошмар. Это не по-настоящему.

Мир вращался за закрытыми веками, пока я считала от трёх до одного, а затем заставила себя открыть глаза.

Безжизненные, обвиняющие глаза Гаса всё так же смотрели на меня; его кровь пропитывала почву под ним.

Моя грудная клетка раскололась, выплеснув сердце на землю к ногам. Где-то далеко кто-то кричал. Одна долгая нота. Бесконечный вой.

Раздался глухой удар.

Чьи-то руки схватили меня за плечи, тряся, но мне было всё равно. Если это охотник — пусть убивает. Их не победить. Не победить начальника или Совет. Они всегда будут выигрывать. Рано или поздно они убьют нас всех.

Руки крепко обхватили меня, сжимая, чтобы вытащить словно из-под толщи воды, и, вынырнув на поверхность, я поняла, что кричала я. Я захлопнула рот, и мир снова стал тихим.

Слишком тихим.

Вейл прижимал меня к себе. — Рейвен, тише. Ты в порядке. Я с тобой. Его голос был отчаянным шёпотом, пальцы впивались мне в спину, а когда я повернула голову, то встретилась с расширенными, безумными глазами.

Странное чувство охватило меня при виде него, но я не могла думать.

— Вейл, Гас, он… он… — Голос сорвался, колени задрожали, грозя опрокинуть меня на землю. Желудок скрутило, хотя там уже ничего не осталось. — Он мёртв, — прошептала я.

— Я знаю. — Голос Вейла тоже надломился, и в его глазах мелькнуло полное опустошение.

— Это моя вина.

Я не могла унять дрожь. Ноги наконец подкосились, и я осела на землю. Вейл опустился рядом, затащив меня к себе на колени и раскачивая нас взад-вперёд.

— Это не твоя вина, — настаивал он. Он оглядел траншею, и ненависть наполнила его взгляд. Я бы не винила его, если бы он возненавидел меня. Я сама себя ненавидела. Но вместо этого он прижал меня ближе, устроив в своих объятиях. Он дышал мне в волосы и выводил успокаивающие круги на моей спине. — Ты цела. Всё хорошо.

— Нет, не хорошо, — выдохнула я ему в шею. — Просто оставь меня здесь, Вейл. Мы не сможем без него. И даже если бы смогли, я бы не захотела. Не после того, что я натворила.

Вейл отстранился, взяв моё лицо в ладони и заставляя встретиться с ним взглядом. — Это случилось не из-за того, что ты сделала.

Я открыла рот, чтобы возразить, но вдалеке хрустнула ветка, и Вейл ссадил меня с колен. — Ложись. Кто-то, должно быть, услышал выстрелы.

Я сидела, застыв, глядя на него, пока он не присел на корточки, приподнимая мой подбородок пальцами и наклоняясь так, что его лицо оказалось в дюймах от моего. — Я не могу потерять ещё и тебя, — прошептал он. — И Джед тоже не может. Ты должна выжить ради него. Ради меня. Умоляю тебя. Ложись на землю и притворись мёртвой, и я обещаю, всё будет хорошо.

Всё не будет хорошо, но упоминание имени Джеда сломало что-то внутри. Я дала обещание Гасу. Защищать Момо так же, как я защищала бы Джеда. Я не подведу его снова. Боль и ужас никуда не делись, но я задвинула их на задворки сознания. Мне нужно пережить охоту, прежде чем я смогу развалиться на части. Крики охотников становились ближе, окружая нас.

Я легла рядом с Гасом; смесь тёплой крови и грязной земли коснулась кожи, когда я прижалась щекой к земле, глядя в пустые глаза Гаса. Одинокая слеза скатилась по лицу, впитываясь в почву.

Статика заполнила уши, а затем Вейл заговорил в рацию. — Советнице Эдер нужна помощь. Пришлите отряд охраны и принесите спинальный щит.

— Что случилось? — крикнул голос сверху, обращаясь к нам в траншее.

Я зажмурилась.

Вейл проигнорировал утвердительный ответ из рации, вместо этого отвечая голосу наверху. — Похоже, 224-я упала в траншею, а 412-й спустился помочь ей. Должно быть, у советницы с ним произошла стычка — она выстрелила в него, но он утянул её за собой, когда падал. Заключённые мертвы. Советница жива, но тяжело ранена.

Я закусила губу, чтобы сдержать рыдания. Она жива. Почему я не убила её до того, как появился Вейл?

— Дерьмо, — ответил голос. — Давайте вытащим её оттуда.

Подоспели ещё охранники и спрыгнули в траншею; послышалось кряхтение, стоны и звук тела советницы Эдер, скользящего на щит, а затем поднимаемого из ямы.

Вейл поднял тело Гаса и передал его ожидающему охраннику.

— Давай эту мне, — сказал один из охранников сверху. — Крематорий снова работает. Я отнесу её туда, а ты поможешь советнице.

— Нет, — ответил Вейл слишком быстро. — Нет, я сам. Помогите остальным с советницей Эдер. Доставьте её в лазарет. Я позвонил в Эндлок, доктор Роу готова её принять.

Повисла пауза. — Но разве ты не хочешь?..

— Я сказал, идите, — рявкнул Вейл, и я услышала, как охрана засуетилась вокруг советницы Эдер, наперебой хватаясь за ручки щита, словно она щедро вознаградит их за спасение.

Несколько замешкавшихся охранников кряхтели, и я представила, как они взваливают обмякшее тело Гаса.

Вейл подхватил меня на руки, как только остальные начали отступать. Я не открывала глаз. Дыхание было поверхностным, пока он усаживал меня на край траншеи, а затем выбирался сам, прежде чем снова поднять меня на руки.

Я гадала, какие охранники несут Гаса и что с ним станет. Сожгут ли его дотла и развеют прах по ветру? Или просто закопают на охотничьих угодьях, где его душа никогда не найдёт покоя?

Вейл нёс меня бережно, даже не качнув ни разу.

— Это не твоя вина, — мягко сказал он; его губы коснулись раковины моего уха.

Он повторял эти слова бесконечно; горе обволакивало его голос, пока тот не стал шершавым, как наждак. Я не была уверена, предназначалось ли это утешение мне или ему самому.

Глава двадцать седьмая

К тому времени, как мы добрались до лазарета, я пришла в себя — вспомнила, кто такой Вейл.

Его мать убила Гаса.

— Ты сын советницы, — прошептала я, когда Вейл уложил меня на кровать в лазарете.

Его глаза расширились, и он отвёл взгляд на мгновение. Я гадала, станет ли он отрицать, надеясь, что каким-то непостижимым образом докажет мою неправоту. Но, конечно, этого не произошло.

— Да, — выдохнул он, запуская руку в волосы. — Но это ничего не меняет, Птичка.

— Это меняет всё, — выкрикнула я; пальцы сжались в кулаки, сминая простыни. — Ты мне лгал.

Я словно тонула; воздух стал слишком густым, чтобы дышать. Он заполнял лёгкие, душа меня горем и предательством.

Или, может быть, я спала.

Что угодно, лишь бы не жить в этой реальности.

Мать Вейла олицетворяла всё, что было неправильно в Дивидиуме — всё, против чего боролись мои родители.

И советница Эдер убила Гаса.

Я сглотнула. — Кто ещё об этом знает?

Его молчание стало лучшим подтверждением.

Значит, все. Яра. Кит. Даже Момо.

Сердце словно вырывали из груди предательством.

— Твоя мать убила Гаса, — процедила я; слова раздирали горло. — Как я должна тебе доверять? Хоть что-то из того, что ты мне говорил — правда? Какова реальная причина твоего нахождения здесь?

Я затаила дыхание, заставляя себя выслушать его объяснение, надеясь, что его слова предложат хоть какое-то искупление. Может быть, всё не так, как кажется.

— Всё, что я тебе говорил — правда, — настаивал Вейл, потянувшись ко мне. Я отвернулась, поморщившись, когда резкое движение отозвалось вспышкой боли в голове. — Я занял эту должность, чтобы помогать людям, не вступая в Коллектив, как и хотел мой отец. Но… не повредило и то, что моя мать тоже хотела, чтобы я был здесь.

Я повернулась к нему, не проронив ни слова.

— У неё развилась паранойя. Она думает, что Коутс пытается отстранить её и Совет от прибылей Эндлока. Я должен слушать и докладывать ей.

Переписка советницы Эдер. Та самая, которую Коллектив хотел, чтобы я перехватила до ареста Джеда. Теперь я знала: это были письма, которые она писала Вейлу.

— Значит, ты предал меня и убеждения своего отца?

Он поморщился. — Нет, Рейвен, нет. Конечно, нет. Я даю ей лишь самый минимум информации, чтобы она не заподозрила меня. Ровно столько, чтобы она продолжала верить, что я поддерживаю Совет.

Я отказывалась смотреть на него. Не хотела верить ему. Ненавидела то, что верила.

— Я не такой, как она, — прошептал он; голос его сорвался. — Моя мать — советница, но мой отец был повстанцем. Почему ты склонна верить, что я похож на неё больше, чем на него?

— Тогда почему ты солгал? — прошипела я, борясь со слезами.

— Я бы хотел этого не делать. Но я боялся, Рейвен. Я думал, ты возненавидишь меня. Что никогда не доверишься мне, никогда не станешь работать со мной, чтобы вытащить наших друзей отсюда. Казалось слишком рискованным говорить тебе до того, как мы сбежим. Клянусь, я собирался.

А теперь я не знала, смогу ли когда-нибудь снова ему доверять.

— Мне нужно время, — сказала я ему, закрывая глаза.

Я не открывала их, пока не услышала, как его тяжёлые шаги удалились через комнату и затихли за дверью.

Минуты спустя в лазарет вошла доктор Роу и удивилась, обнаружив, что я не мертва, а чудесным образом пережила своё коварное падение в траншею.

Повезло мне.

Доктор Роу диагностировала у меня сотрясение мозга, основываясь на моей симуляции бессознательного состояния по прибытии и отсутствии реакции на её осмотр.

По правде говоря, я слишком оцепенела, чтобы отвечать на её вопросы или следить глазами за движением её пальца. Хайд постучал в дверь, прерывая нас; он ввёл заключённого, который дрожал, кашлял и расчёсывал себе руки.

Доктор Роу отправила меня восвояси, упомянув что-то об инфекции, гуляющей по тюрьме, которую она не хотела, чтобы я подхватила.

Охрана забросила меня в камеру после того, как я умолила их позволить мне пропустить ужин. От одной мысли о еде и встрече с остальными, о красном кресте напротив номера 412 на экране, меня снова замутило.

Я сидела на койке, глядя на руки, лежащие на бёдрах; ногти были забиты грязью от того, что я цеплялась за край траншеи, некоторые треснули от приложенной силы.

Сирена, должно быть, просигналила остальным возвращаться в блок, потому что, подняв глаза, я увидела Яру, Кит, Момо и Джеда, ждущих у входа в мою камеру.

Яра вошла первой, сев на мою кровать. Джед сел с другой стороны, а Кит и Момо остались у входа, настороженно глядя на меня.

Прошло много времени, прежде чем я нашла в себе силы заговорить.

Я посмотрела на свои руки, глубоко вдыхая. Запах железа и ржавчины наполнил нос, и я подавила рыдание. Кровь Гаса пятнала мою щеку? Мне захотелось содрать кожу с костей.

— Это правда?

Тишину нарушила Кит.

Я кивнула, зажмурившись от подступающих слёз.

— Как? — прошептала Яра.

Руки сжались в кулаки; ногти больно впились в ладони, и эта боль подстегнула меня говорить.

— Ларчу досталось после того, как Ав… Гас и я поставили в неловкое положение советницу Эдер и советника Баскана во время их визита, — начала я так тихо, что Кит и Момо подошли ближе, чтобы слышать. — Прошлой ночью он приказал охране вырыть больше траншей и замаскировать их, надеясь, что это облегчит охоту на нас.

Яра кивнула, побуждая меня продолжать.

— Вейл предупредил меня утром перед охотой, чтобы я остерегалась ям, но Гаса там не было, он проверял гипс.

Остальные молчали, пристально глядя на меня.

— Я забыла ему сказать, — произнесла я срывающимся голосом. Джед положил руку мне на плечо, и я откашлялась, борясь со слезами, колющими глаза. — Я только что узнала, что В… — Я остановилась, поворачиваясь и глядя на Джеда. Он смотрел в ответ, не мигая, готовый разделить мою боль, если только я позволю.

Я должна позволить.

— Я только что узнала, что Вейл — сын советницы Эдер. Я была сама не своя и совершенно забыла о предупреждении Вейла. Охотников только что выпустили на угодья. Гас шёл впереди меня и упал в одну из траншей.

Глаза Джеда расширились от этого откровения, но он ничего не сказал.

Яра наклонилась ближе, вкладывая свою ладонь в мою.

Я продолжила шёпотом: — Когда он упал, он снова сломал ногу. Серьёзно. Я сказала, что хочу помочь ему выбраться, но он отказался…

Голос сорвался, и я замолчала, откашлявшись. Глаза Момо наполнились слезами, и мне пришлось отвести взгляд.

— Он знал, что умрёт. Он хотел попытаться убить советницу Эдер. Он попросил меня помочь ему, а потом заставил пообещать, что я вытащу Момо отсюда живым.

Момо выбежал из моей камеры, и Кит на мгновение застыла, прежде чем окликнуть его и броситься следом.

Но слова теперь шли потоком; я не могла их остановить.

— Гас придумал план: позвать советницу Эдер. Я должна была прятаться, пока она не подойдёт, а потом подкрасться и столкнуть её в яму, чтобы он мог её убить. Но я опоздала. Я сбила её с ног, когда она уже выстрелила. Но она… она…

Слова не шли. Я не могла это произнести.

Если я скажу это, это станет реальностью.

— Скажи это, — прошептала Яра голосом, шершавым, как наждак. — Пожалуйста.

Я закрыла глаза. — Она выстрелила в него. И его не стало.

Эти слова должны были горчить. Они должны были скрести по языку, раздирая рот, пока не вырвутся наружу, оставив меня истекать кровью; их звук должен был терзать уши так же сильно, как правда терзала душу.

Вместо этого они вылились свободно, как любые другие слова, повиснув в воздухе с печатью окончательности.

Прекрати. Ты не заслуживаешь слёз. Ты это сделала. Ты забыла ему сказать.

— Не верится, что он мёртв. — Яра встала и заходила по камере. — Он выживал в этом месте годами. Никто не был так хорош, как он.

— Я знаю. — Зрение затуманилось от слёз, и взгляд снова прикипел к рукам, которые я теперь заламывала на коленях.

— Мне нужно… — Яра издала сдавленное рыдание, развернулась и выбежала из камеры. — Мне пора.

Джед задержался до отбоя, молча держа меня за руку, пока охрана не загнала его обратно в камеру. Вскоре после этого я наблюдала, как они завели недавно повышенного заключённого в камеру Гаса.

Словно его там никогда и не было.

Я лежала без сна долго после того, как камеры заперли и свет в блоке выключили, слушая приглушённые рыдания Момо через несколько камер от меня.

Слушая тишину в соседней камере, где должен был храпеть Гас.

Это твоя вина.

Это твоя вина.

Это твоя вина.

Слова крутились в голове снова и снова. Я не могла от них сбежать; они смешивались с преследующим образом невидящих глаз Гаса, выжигая каждую деталь в моей памяти.

На следующее утро в столовой у меня не было аппетита. Я села как можно дальше от Яры, Кит и Момо за нашим обычным столом, отвернувшись от них. Все они носили на себе следы горя: налитые кровью глаза с глубокими кругами. Трясущиеся руки, которые едва могли удержать ложку достаточно долго, чтобы зачерпнуть каши.

Я не могла смотреть, зная, что натворила. Зная: вот каково это — сблизиться с кем-то и потерять его. Зная, что я могу потерять их всех.

Джед сел рядом со мной и взял меня за руку под столом, слегка сжав её. Он молчал. Он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать: я не хочу говорить, и его присутствия достаточно.

Я бросила взгляд через комнату и увидела Вейла, прислонившегося к стене; фиолетовые тени залегли под его покрасневшими глазами, как и у всех нас.

Другие охранники наверняка думали, что он допоздна играл в карты и пил, но я знала правду.

Глава двадцать восьмая

Вейл пытался поймать мой взгляд, но я избегала его во время смен в мастерской и отворачивалась, когда проходила мимо него в коридоре.

Я не могла даже встретиться лицом к лицу с вихрем горя, поселившимся в моих костях, не говоря уже о том, чтобы разобраться в своих чувствах по поводу лжи Вейла.

Все обсуждения планов побега прекратились.

И без того было достаточно трудно просто вставать с кровати и выполнять ежедневные рутинные действия.

После того как советница Эдер едва не погибла, Фарил Коутс созвал экстренное заседание совета директоров, чтобы придумать, как подать этот несчастный случай так, чтобы не вызвать общественное возмущение.

Советница Эдер не помнила падения или моментов, предшествовавших ему, но не хотела, чтобы инцидент помешал Эндлоку грести кредиты лопатой. Это стало очевидно, как только Коутс опубликовал историю, объясняющую, что Август вступил в схватку с советницей и утянул её в траншею за собой как раз в тот момент, когда она нажала на курок.

Обо мне не было ни слова.

Ларч выглядел так, словно был на грани срыва: он расхаживал по Эндлоку и орал на любого, кто смел на него посмотреть. Его униформа была помята, редкие волосы прилипли от жира, а ткань рубашки под мышками потемнела от пятен пота.

Я подслушала, как Яра говорила, что совет директоров собирается снять Ларча с должности, и держат его только до тех пор, пока не найдут подходящую замену — новость, которая раньше заставила бы меня улыбнуться, но теперь едва пробивалась сквозь моё сознание.

Но столкновение советницы Эдер со смертью привлекло в Эндлок ещё больше людей, желающих поучаствовать в охоте. Экран в столовой показывал, что ежедневные охоты забиты под завязку, а после того, как Эдер согласилась на интервью в прямом эфире, транслируя историю на каждый планшет и экран в Дивидиуме, я слышала, как Ларч говорил, что ему приходится отказывать десяткам гостей каждый день.

Охотники слетались в Эндлок, как стервятники, жаждущие поклевать мясо и кости катастрофы.

В конце концов, это событие выставило советницу Эдер в выгодном свете. Она была той, кто наконец устранил Августа. История сплотила самых преданных сторонников Эндлока. Финансовый прогноз компании улучшился, а значит, доля самой Эдер в компании тоже должна была вырасти. Она наживалась на смерти Гаса.

Через два дня после его гибели очередь снова дошла до нашего блока, и я подняла голову ровно настолько, чтобы убедиться, что охотники не выбрали Джеда, Момо или кого-то из моих друзей в качестве мишеней.

Когда через пару дней в наш блок пришла новая группа охотников, я едва обратила на это внимание.

Я сидела на койке, ссутулившись, уперев локти в колени и спрятав лицо в ладонях.

— Я возьму номер 203.

Я вскочила, бросилась к решётке, крепко обхватив прутья руками; сердце подскочило к горлу.

Хайд отпирал камеру Джеда и гнал его по коридору вместе с остальными мишенями.

— Эй! — Я ударила ладонью по прутьям; вибрация отдалась в руке. — У меня рейтинг выше, чем у него. Разве вам не хочется более сложной задачи?

Хайд хохотнул, глядя на меня сверху вниз. — Заткнись, пока я тебя не заставил. Отбор окончен.

Джед оглянулся через плечо, ловя мой взгляд. Всё нормально, — одними губами произнёс он.

Но это было не нормально. Я была настолько поглощена своим горем и виной, что не слышала, что происходит во время отбора, пока не стало слишком поздно.