Клетка для дикой птицы

Торн,

Моё лицо — даже не самая красивая моя часть.

К сожалению, то, о чём ты просишь, невозможно. Если кто-то из наших связных отдаст тебе свой личный планшет, он будет скомпрометирован. А если их поймают с чужим планшетом, который они несли тебе? Их раскроют и будут пытать, пока они не выложат всё, что знают о Коллективе и твоих планах.

Тебе придётся найти другой способ.

Тик-так.

— Г.

Блин.

Придётся подождать.

Моей следующей задачей было придумать, как вынести кусачки на охотничьи угодья и проделать проход в замаскированной части забора — чтобы он был готов к моменту, когда Кит отключит слежение на всех наших браслетах.

Хранение кусачек в камере и так заставляло меня нервничать.

Я спрятала их в единственном месте, которое смогла придумать — в сливном бачке унитаза. Я знала, что охранник может обыскать мою камеру в любой момент и найти их, но попасть на охотничьи угодья прямо сейчас я не могла.

До очереди нашего блока на выбор мишеней оставалось два дня.

И хотя мне не терпелось использовать время перед следующей охотой, чтобы вытянуть из Вейла больше информации, я не видела его ни разу — даже во время смен в мастерской, где вместо него за нами присматривал Морт.

Я сидела тихо, игнорируя его долгие взгляды.

С каждым днём через Эндлок проходило всё больше посетителей, и не только охотников — Кит узнала инженеров, с которыми работала до ареста, и мы предположили, что Ларч привёз специалистов из Дивидиума для внедрения своих функций в наши браслеты.

До нас доходили слухи, что в Эндлоке находится и Совет.

В поведении охраны тоже произошли перемены. Многие из них входили и выходили из тюрьмы перепачканные грязью, с ветками, запутавшимися в волосах.

Яра подкупила одного из них лишними сигаретами, и он рассказал ей, что в крематории что-то сломалось, и они перешли к захоронению тел мёртвых заключённых вместо сжигания.

Меня передёрнуло от мысли о том, чтобы навсегда остаться погребённой в охотничьих угодьях.

Но это было ещё не всё.

Однажды ночью мы нашли Перри плачущей в душевой, и Яра тут же побежала выпытывать информацию у охраны — но сигарет оказалось мало. Только обещание перевести каждому по тысяче кредитов, любезно предоставленных матерью Яры, заставило их рассказать, что Перри впала в немилость у Ларча.

Он узнал, что она всё ещё руководит своей операцией в Эндлоке прямо у него под носом, ставя под угрозу его должность. Он поклялся, что больше не будет защищать её от охотников.

Пожалуй, одни из лучших новостей, что я слышала с момента прибытия.

Днём, когда нашему блоку предстояла следующая охота, через несколько дней после моего разговора с Кит и Августом, я вернулась в камеру и обнаружила на кровати крошечный бумажный квадратик, сложенный так мелко, что я едва его заметила.

Я метнула быстрый взгляд на камеру, чтобы убедиться, что запись не идёт, затем схватила бумажку и шагнула за перегородку, где стоял унитаз, чтобы прочитать записку, не боясь, что меня застукает другой заключённый или охранник.

Там было всего семь слов, написанных аккуратным почерком.

Спрячь кусачки в униформе. Тебя не поймают.

Снова таинственный охранник? Или это написали Кит или Август?

Пульс подскочил, но я не колебалась. Как можно тише я подняла крышку бачка, вытащила кусачки и слегка встряхнула их, чтобы избавиться от лишней влаги.

Я обмотала руку туалетной бумагой, вытирая остатки воды, затем сунула кусачки за спину под униформу: плотная майка и затянутый пояс комбинезона прижимали инструмент к коже.

Я смыла бумагу и оттёрла руки, затем сняла резинку с длинных волос, встряхивая их, пока они не рассыпались по спине веером, в надежде, что это скроет любые странные очертания, если кто-то присмотрится слишком внимательно.

Спустя мгновения в наш блок вошёл Хайд; его начищенные ботинки шлёпали по цементному полу. Он объявил, что пришло время очередной охоты.

Следом за ним вошёл высокий мужчина в деловом костюме, окружённый пятью девочками-подростками. Они шептались и смеялись, широко раскрыв глаза и сканируя блок. На них были одинаковые чёрные футболки с надписью стразами: «Убийственное пятнадцатилетие Катарины».

— Пап, — обратилась к мужчине одна из девочек с лентой «Именинница» через плечо. — Когда Мелисса приезжала сюда в прошлом месяце, ей разрешили сделать из зубов своей мишени браслет.

— Значит, ты уедешь с браслетом и ожерельем, моя дорогая Катарина, — пообещал мужчина, переводя взгляд с одной мишени на другую.

— И футболки Эндлока для всех моих друзей? — спросила Катарина, приподняв бровь.

— Разумеется.

Она на мгновение обняла его, прежде чем двинуться дальше по блоку со своими подружками.

Следом вошла Верона Шилдс, увешанная кольцами, ожерельями и браслетами, но в этот раз на ней был ещё и широкий чёрный ободок, усыпанный зубами. Я не позволила себе приглядеться. Не хотела верить в то, что и так знала сердцем — это были зубы Торина.

Я не стала ждать, пока она проявит интерес к другому заключённому.

Прежде чем она успела пройти мимо моей камеры, я её спровоцировала.

У Августа, похоже, был аналогичный план: он нагло обозвал одного из охотников трусом, когда тот проходил мимо.

Нас выбрали немедленно.

Я наблюдала, как Катарина выбрала Перри, а одна из её подруг — Сирила.

Когда мы с Августом вошли в подготовительную комнату, мой взгляд упал на Вейла, который стоял у дальней стены, нажимая на экран планшета. Он поднял голову на звук открывшейся двери, и краска схлынула с его лица, стоило его глазам остановиться на нас.

Хайд завёл нас внутрь вместе с другими мишенями, и Вейл подозвал его жестом.

— Иди проверь кабинки, — сказал Вейл охраннику. Тот раздражённо хмыкнул, но подчинился и направился к двери, ведущей на охотничьи угодья.

Вейл дёрнул головой, подзывая нас ближе.

— Вы не должны быть здесь, — сказал он, хватая Августа за руку и делая вид, что осматривает его браслет.

— Почему? — прошептал Август.

Со стоном Вейл провёл рукой по тёмным волосам. Я не могла не заметить, как под униформой напряглись мышцы его руки при этом движении, и заставила себя отвести взгляд.

Сосредоточься, Рейвен. На задаче, а не на предплечьях и златоглазых охранниках.

— Совет слишком нетерпелив, чтобы ждать, пока инженеры разработают новые функции. — Вейл наконец отпустил запястье Августа. — Тем временем они внесли кое-какие изменения на охотничьих угодьях. Препятствия, которые должны помочь охотникам преуспеть и получить больше удовольствия от процесса.

— Препятствия? — Пульс участился, сердце загрохотало в груди, и я почти забыла об инструменте, спрятанном под униформой.

Вейл протянул руку, хватая меня за предплечье и демонстративно проверяя мой браслет.

— Препятствия не должны вас убить, — пробормотал он едва слышно. Его большой палец мягко провёл по точке пульса, заставляя сердце биться ещё более бесконтрольно. — Они предназначены для того, чтобы обездвижить вас на время, достаточное для того, чтобы охотники завершили убийство.

Горечь осела в горле, пока я боролась с вопросами, проносящимися в голове. Я не могла рисковать и привлекать внимание к нашему разговору.

— Никому больше ни слова, — продолжил Вейл, опустив уголки губ. — Если Ларч заметит, что мишени ведут себя слишком осторожно, он поймёт, что кто-то из нас проболтался. Он сказал, что хочет посмотреть, что будет, если вы все пойдёте туда неподготовленными.

Вейл рассказал нам о ловушках, которые нас ждут — силки для ног, сети и ямы с кольями. Сотня способов умереть. Я с трудом контролировала нервы; свободная рука сжалась в кулак.

Я прищурилась. — А как же охотники? Ловушки могут навредить и им. Не то чтобы меня это волновало, но я знала, что начальник хочет избежать лишнего негативного внимания.

— Наша команда обновила их браслеты, так что они будут вибрировать при приближении к препятствию, как при подходе к силовому полю. И поскольку это первый раз и Ларч не хочет никаких накладок, он приставил к каждому охотнику сопровождающего из охраны.

Приближение Хайда прервало нас.

— Начинай обыскивать заключённых, — скомандовал Вейл.

Хайд сузил глаза, переводя взгляд с одного на другого, но сделал так, как велел Вейл.

Ещё одна демонстрация власти, которую дал Вейлу компромат на Коутса.

Меня пронзила чистая паника, когда я увидела, как другие заключённые готовятся к обязательному обыску. Ладони вспотели, каждое нервное окончание сосредоточилось на холодном металле инструмента, прижатого к коже.

Но Август поймал мой взгляд, задержал его на мгновение и кивнул, словно знал в точности, какие мысли мечутся у меня в голове.

Значит, записка была от него. Но как он мог гарантировать, что меня не поймают?

Я повернулась лицом к стене, и, хотя знала, что сейчас произойдёт, почувствовала, как по телу пробежал разряд тока в тот момент, когда Вейл коснулся меня. Его руки скользнули по ткани униформы, и я почувствовала, как почти бессознательно подаюсь навстречу его прикосновению. Он резко втянул воздух, на мгновение замерев, прежде чем продолжить. Я дышала поверхностно; воздух стал густым и тяжёлым, касаясь пылающих щёк, пока в памяти всплывали воспоминания о его крепких объятиях в душевой.

Но тут он коснулся инструмента у меня за спиной, и я пришла в себя. Перестала дышать, ожидая, что он что-то скажет. Позовёт другого охранника.

Следующее мгновение длилось вечность.

Но затем пальцы Вейла мягко коснулись моих, прежде чем он отступил.

Я выдохнула. Неужели Август использовал ещё одну услугу? Или Вейл прикрыл меня сам, хотя ему абсолютно нечего было приобретать и всё можно было потерять?

У меня не было времени задерживаться на этих мыслях: Хайд начал заталкивать заключённых на места.

Я присоединилась к остальным в шеренге и направилась к выходу из подготовительной комнаты, туда, где охрана запирала нас в кабинках. Стены сомкнулись вокруг меня, и в груди стало тесно.

Я спровоцировала Верону выбрать меня в качестве мишени, зная, что должна это сделать, чтобы совершить следующий шаг к побегу — показать Августу слабое место в заборе и попытаться прорезать металл. Но от меня не укрылось, что любая охота, в которой я участвую, может стать той самой, что меня убьёт.

— Выпустите меня! — завопил заключённый в соседней кабинке; его голос звенел у меня в ушах. Его ногти скребли по металлу, словно он пытался процарапать себе путь наружу. — ВЫПУСТИТЕ МЕН…

Рёв сирены оборвал его слова. Я рванула вперёд на поле, ловя взгляд Августа, и мы объединились, двигаясь как единое целое. Не сговариваясь, мы замедлили шаг, расположившись в хвосте группы, откуда могли наблюдать за любыми изменениями ландшафта.

Поле было ярко-зелёным под полуденным солнцем, а над высокой травой жужжали насекомые, празднуя безоблачное небо.

Через несколько секунд воздух разорвал первый крик. Мой взгляд метнулся к источнику: девушка, нога которой угодила в грубый металлический капкан; зазубренные зубья глубоко впились в плоть. Судя по неестественному углу конечности, я бы поставила месячную плату за аренду на то, что кость сломана.

Меня передёрнуло. Это устройство напоминало те, что я видела в учебниках истории в школе. Охотники на дичь использовали их для ловли животных — медведей, диких кошек и прочих зверей — иногда ради еды, но чаще ради шкур или спортивного интереса.

Если бы Вейл не рискнул предупредить нас о препятствиях, это я или Август могли бы сейчас корчиться на земле, не в силах убежать от охотников.

Остальные заключённые перестроились, побежали зигзагами, избегая челюстей скрытых ловушек. Мы все пробежали мимо упавшей девушки, зная, что ничем не можем ей помочь.

Из того, что Вейл успел нам рассказать, я знала: Ларч нашпиговал лес ещё множеством подобных орудий пытки.

От очередного крика кровь застыла в жилах. Заключённый перед нами исчез, словно земля разверзлась и поглотила его целиком.

Мы с Августом переглянулись.

Подойдя осторожно, мы обнаружили вырытую в земле траншею. Её нутро было поистине адским: дно ямы утыкано кольями, острыми как кинжалы, торчащими из земляного пола. Несчастный был насажен сразу на несколько кольев.

Кровавая пена выступила у него на губах; медный привкус повис в воздухе, когда он сделал последний судорожный вдох и обмяк.

Желудок скрутило от этого зрелища, и я прижала ладонь ко рту, чтобы подавить рыдание, вздох или любой другой задушенный звук, пытавшийся вырваться наружу.

Вейл говорил, что ловушки не должны нас убивать. Было бы нелогично, если бы Ларч создал препятствия, смертельные для заключённых. Эндлок потеряет кредиты, если охотники не смогут убить жертв сами. Подозреваю, он не думал, что яма с шипами окажется настолько смертоносной.

Соберись. Если не соберёшься, следующей там будешь лежать ты.

Мы пересекли поле и вошли в лес, пробегая мимо десятков холмиков свежевскопанной земли.

Могилы, поняла я, вспоминая слова Яры о поломке в крематории. Большинство могил были вырыты ровными рядами, но в одном месте на этом импровизированном кладбище был разрыв — почти как тропинка, бегущая сквозь холмики, хотя она была неровной и не казалась логичным маршрутом. Она петляла в нескольких местах, и кое-где казалось, что охранник начинал копать, а потом передумал, решив оставить место нетронутым.

Внезапный рывок за рукав — спасибо быстрой реакции Августа — остановил меня в шаге от сети, замаскированной опавшими листьями. Она лежала наготове, чтобы опутать любую ничего не подозревающую жертву.

Я медленно выдохнула и обошла препятствие.

— Кажется, Вейл слегка преуменьшил серьезность ситуации, — процедила я.

Капля пота скатилась по лбу Августа. — Это уж точно.

Мы увернулись ещё от полдюжины смертельных ловушек, но в конце концов скрытая часть забора показалась в поле зрения.

— Там, — сказала я, указывая пальцем. — Это то самое место. Листва скрывала его так долго, что охрана не заметит, если мы разрежем сетку, а потом прикроем всё обратно, как было.

Август сглотнул, выдавая свою нервозность, но кивнул.

Низкий гул пульсировал в воздухе. Это был не столько звук, сколько ощущение, сбивающее с толку чувства и заставляющее волосы на руках встать дыбом. Я подумала, не исходит ли это от какой-то скрытой ловушки, готовой ударить нас раньше охотника.

Я посмотрела на Августа — он тоже насторожился из-за звука, но кивнул, и мы продолжили путь к забору неуверенными шагами.

Гул усилился, проникая в кости, практически заставляя зубы вибрировать, пока мы отгребали листву от забора. Я достала кусачки из-под униформы.

— Значит, собирались бросить нас здесь умирать? — спросил знакомый низкий голос позади нас.

Я резко развернулась, мышцы напряглись, готовые к обороне. Я спрятала кусачки за спиной на тот случай, если их ещё не заметили.

Передо мной стоял Сирил. Его обычно бледная как луна кожа теперь была покрыта злыми пятнами ожогов, а нос и щёки приняли на себя основной удар солнечного гнева. Он нетерпеливо смахнул со лба прядь каштановых волос, сверля нас взглядом и требуя ответа.

— Сирил? — Лоб Августа сморщился в замешательстве. — О чём ты говоришь?

— Думаете, мы тупые? — Перри вышла из тени деревьев, злобно глядя на нас. — Мы знаем, что вы пытаетесь сбежать.

— Я о тебе вообще не думаю, Перри, но если бы думала… то склонялась бы к тому, что ты и вправду тупая, раз попёрлась за мной сюда, где никто не сможет тебя защитить. — Я улыбнулась, произнося эти слова, хотя мысли лихорадочно метались. Я шагнула к ней, подальше от забора, надеясь отвлечь её внимание.

— Я видела инструмент. Нет смысла прятать его дальше.

Блин.

Перри расскажет Ларчу, что видела — как двое заключённых пытались совершить побег. Она разрушит наши планы ещё в зародыше, если это поможет ей вернуться в фавор.

— Не оскорбляй наш интеллект. Вы настолько эгоистичны, что даже не собирались позволить кому-то ещё присоединиться к вашему маленькому плану, — сказал Сирил, и его ухмылка стала ещё презрительнее.

— Мы не пытаемся сбежать, — солгала я, поднимая руку и кивком указывая на браслет. — Мы не можем. Даже если бы нам удалось выбраться, ты же знаешь: браслеты поднимут тревогу.

— Это правда, — подхватил Август. — Мы искали место, где спрятаться, когда нашли эти кусачки на земле. Мы собирались сдать их охране.

— Заткнись, Август, — огрызнулась Перри. — У меня с тобой раньше проблем не было, а теперь ты на стороне охотницы за головами?

Прежде чем я успела среагировать, Перри бросилась на меня, застав врасплох. От силы толчка я полетела назад; тело встретилось с землей, выбив воздух из лёгких. Я выронила кусачки и смотрела, как они со звоном отлетают в сторону. Грубая земля ободрала кожу, и я почувствовала острую боль в предплечье. Взгляд метнулся к свежей ране, оставленной одним из множества острых камней. Камень разорвал рукав униформы, и кровь окрасила землю в багровый цвет.

Гнев, горячий и пьянящий, наполнил вены, и я стиснула зубы.

Но Перри не закончила. Она надвигалась, глаза дико сверкали от ярости. Краем глаза я видела, как Август и Сирил вступили в свою схватку: кулаки летали, между ними гремели яростные оскорбления.

Когда Перри оказалась достаточно близко, я нанесла удар: моя нога врезалась в её голень, и она повалилась на землю рядом со мной.

Я вскочила на ноги прежде, чем она успела перевести дух.

Август вскрикнул, и я обернулась: из его носа хлестала кровь, размазанная по всему лицу. Лицо Сирила тоже было в крови; силы были равны. Сражаясь, они подбирались всё ближе и ближе к забору.

И тут я поняла, что это был за гудящий звук.

— Стой! Назад! — Мой голос прозвенел с такой тревогой, что вместо того, чтобы снова броситься на меня, Перри проследила за моим взглядом.

Краска схлынула с её лица, и она закричала, вскакивая на ноги и бросаясь к Августу и Сирилу, размахивая руками над головой.

Но было слишком поздно.

Август толкнул Сирила изо всех сил. Сирил, потеряв равновесие, потянулся к забору, чтобы не упасть. Но в тот момент, когда его плоть коснулась металла, сетка будто схватила его. Всё его тело затряслось в диком танце, когда электричество из забора пронзило его. Он бился в конвульсиях, мышцы дёргались бесконтрольно.

— Сирил! — Крик Перри, грубый и пронзительный, разорвал воздух, когда она рухнула рядом с ним; инстинкты сработали достаточно сильно, чтобы удержать её от прикосновения к его содрогающемуся телу.

Мой взгляд встретился с взглядом Августа; ужас в его глазах отражал тошнотворную сцену, разыгрывающуюся перед нами. Мир, казалось, замедлился, каждая мучительная секунда растягивалась в вечность. Мы стояли парализованные, зная, что если коснёмся Сирила, то можем умереть вместе с ним.

Хватка Сирила на заборе ослабла, хотя я не могла сказать, был ли это осознанный выбор, потому что, как только его тело лишилось опоры, он рухнул на землю неподвижной грудой.

Перри бросилась к нему.

Август потянулся к запястью Сирила, пытаясь нащупать пульс.

— Сирил? — Мой голос дрогнул. — Ты меня слышишь?

Но от его одежды поднимался дымок, запах гари бил в нос, и Август покачал головой, выпуская руку Сирила и наблюдая, как та безжизненно падает обратно на землю.

Сердце ухнуло вниз.

Уже две мишени мертвы, и ни одна не от рук охотников.

Я не знала Сирила слишком хорошо и была уверена, что он убил бы меня при первой возможности, но умереть так близко к тому, что он считал свободой… от этой мысли в груди поселилась тяжесть.

А теперь мой единственный план по вызволению Джеда из Эндлока был разрушен.

— Я слышал, раньше они держали его под напряжением постоянно, — прошептал Август, глядя вдаль. — Но это было слишком дорого и тянуло слишком много энергии из сети. Должно быть, Ларч убедил совет раскошелиться.

Забор, когда-то безобидный, теперь пропускал смертельные разряды тока — ещё одно из препятствий Ларча.

Рядом со мной Перри давилась рыданиями, сжимая руку Сирила так, будто запах горелой плоти не указывал на неизбежный исход — трясла его, словно он мог быть жив после того, что перенёс.

— Перри? — прошептала я, осторожно кладя руку ей на плечо, сама удивляясь своей способности сочувствовать человеку, который избил меня до полусмерти в ванной.

— Не трогай меня! — Её визг эхом разнёсся по деревьям, и я поморщилась.

Она привлечёт охотников прямо к нам.

— Перри, послушай меня, — сказала я, убирая руку. — Нам нужно уходить. Силовое поле сожмётся с минуты на минуту.

— Я никуда с ним не пойду, — взвизгнула Перри, метая кинжалы взглядом в Августа. — Он убийца.

У Августа отвисла челюсть. — Сирил напал на меня. Я защищался. Я понятия не имел, что забор под током.

— Конечно. Так же, как вы двое не собирались сбежать через забор, да? — Перри снова посмотрела на землю, и я сделала вид, что не замечаю слёз, прокладывающих дорожки в грязи на её щеках.

— Мне очень жаль, — сказала я, пробуя снова, хотя глаза бегали по сторонам в поисках признаков приближающейся опасности. Нам надо было идти. — Я знаю, Сирил был твоим другом. Но он бы не хотел, чтобы ты умерла здесь.

Перри вытерла влагу со щёк, встречаясь со мной взглядом; её голос звучал смертельным шёпотом. — Давай я скажу это медленно, чтобы дошло до твоего тупого черепа. Мне не нужна твоя помощь. Я никуда с вами не пойду. Оставьте меня, блять, в покое.

— Принято.

Я поднялась, глядя на Августа. Он кивнул в сторону леса и зашагал прочь. Я оставила кусачки рядом со всё ещё дымящимся телом Сирила и побежала трусцой за Августом.

Как только мы отошли на несколько шагов от Перри, я спросила: — Мы же не серьёзно собираемся её бросить?

Август сглотнул, не глядя на меня. — Мы пытались помочь. Она не слушала. Я не собираюсь умирать ради неё — я нужен Момо.

Он был прав, конечно. Мы должны заботиться о себе. О Джеде. О наших друзьях, потому что именно ими они теперь для меня стали.

Мы не могли чувствовать вину за то, что делали ради выживания.

В конце концов, это было первое правило охоты за головами, и, похоже, оно отлично работало и здесь, на охотничьих угодьях.

Никогда не устанавливай зрительный контакт.

Я позволила себе нарушить правило на мгновение, в последний раз оглянувшись через плечо на трясущуюся фигуру Перри и встретив её немигающий взгляд, прежде чем мы вошли в лес, оставляя её позади. Но я не могла оставить позади чувство тревоги от того, что поймала её взгляд на нас, когда ожидала, что она будет смотреть только на Сирила.

Стычка у забора отняла слишком много времени, и нам пришлось пожертвовать скрытностью ради скорости, чтобы добраться до второго сектора. Там мы вскарабкались на чудовищную сосну и прождали на ней, пока силовое поле не сдвинулось в последний раз. Нам удалось добраться до Кровавого дерева вторым и третьим, присоединившись к заключённой в коричневой униформе, которая судорожно хватала ртом воздух, содрогаясь всем телом, прижавшись к багровой коре.

Она отказалась реагировать на попытки Августа заговорить с ней, и у меня сложилось впечатление, что она даже не знала, что мы там.

Ещё двое заключённых в серой форме вырвались из леса, а за ними по пятам гналась пара охотников — две девочки-подростка из той компании именинницы.

— Быстрее, — выдавила передняя заключённая сквозь тяжёлое дыхание. — Мы успеем.

Женщина позади не ответила, пристально глядя на Кровавое дерево и энергично работая руками.

— Всё будет хорошо, Сурия, — настаивала передняя, как раз в тот момент, когда прогремел выстрел.

Когда Сурия не ответила, женщина остановилась и обернулась, обнаружив её лежащей лицом в землю.

— Сурия?

Тело Сурии оставалось неподвижным, но из-под её замершего силуэта сочилась кровь.

Я закусила губу, усиленно моргая, чтобы сдержать слёзы, подступающие к глазам.

Первая заключённая бросилась от Кровавого дерева к телу Сурии, но один из охотников выпустил в неё три пули прежде, чем она успела сделать больше пары шагов. Она рухнула на землю и больше не встала.

Я закрыла глаза, пока пара охранников оттаскивала тела, а девочки-подростки хихикали у них за спиной.

— Как думаешь, что они сделают, когда найдут тело Сирила? — заставила я себя спросить Августа на обратном пути в Эндлок после охоты, отчаянно пытаясь стереть образы мёртвых женщин из памяти.

— Мы оставили кусачки, так что они решат, будто Сирил пытался сбежать. Если Перри умная, она не станет упоминать, что была там. Если скажет — рискует, что Ларч подумает, будто она тоже пыталась сбежать. Как бы сильно она нас теперь ни ненавидела, не думаю, что она станет подставлять себя.

Я кивнула; в ноющие кости пролилось немного облегчения.

Перри оказалась пятой и последней заключённой, добравшейся до Кровавого дерева.

Две женщины, которые почти успели, Сирил, парень, упавший в яму с кольями, и девушка, попавшая в капкан. Я загибала пальцы, перечисляя их.

Охотник, должно быть, добил заключённую со сломанной ногой, а это значило, что только три смерти были делом рук охотников. Я не знала, будет ли Ларч разочарован или же охотники сочли препятствия достаточно увлекательными, чтобы начальник посчитал охоту успешной.

Когда мы добрались до Эндлока, я заметила, что Перри смотрит на Августа убийственным взглядом. В кои-то веки не я была центром её ненависти.

Мне не терпелось поговорить с Вейлом, чтобы узнать, нашли ли охранники тело Сирила или заметили повреждения забора. Но тут из тюрьмы вышел Ларч; на лбу блестела испарина, на губах играла хмурая гримаса, пока он бормотал неразборчивые слова в компактную рацию в руке. Он повернулся к нам.

— Заключённые! — Его голос прорезал приглушённые разговоры. — Встать к стене. Живо.

Никто не медлил.

— Двое обитателей Эндлока погибли от удара током, — начал Ларч, проводя трясущейся рукой по редеющим волосам.

Я резко повернула голову. Двое погибших от забора?

Может быть, девушка, попавшая в капкан, освободилась и доползла до ограждения?

— Мы полагаем, что заключённый пытался сбежать, — продолжил Ларч. — А один из наших охранников попытался его остановить, не зная, что ограждение периметра находится под смертельным напряжением.

— Один из охранников погиб? — крикнул Хайд со своего поста, округлив глаза.

Один из охранников.

Нет. Нет.

А что, если это…?

Сердце оборвалось, и я отбросила маску спокойствия, дико озираясь в поисках Вейла.

Ларч торжественно кивнул. — Морт. Он погиб, не давая одному из этих преступников покинуть Эндлок — смертью героя.

Я закрыла глаза. Вейл в порядке.

Морт мёртв.

Волна облегчения накрыла меня. Ни одна частичка меня не скорбела о смерти этого охранника.

Но Ларч ошибался. Морт не погибал, пытаясь остановить Сирила — его даже не было рядом во время нашей стычки. Он мог по глупости напороться на забор, но разве Ларч не предупредил бы всех охранников о препятствиях?

Мой взгляд наконец нашёл Вейла, стоящего у входа в здание. Тяжесть его взгляда казалась осязаемой, словно тёплая ласка руки, скользящей по коже. Хотя его руки были сжаты в кулаки по швам, я уловила легкую дрожь.

— Кто-нибудь может рассказать мне подробнее об этом? — спросил Ларч, прерывая мои мысли. — Кто-нибудь из вас был свидетелем этих смертей?

Я встретилась глазами с Ларчем, качая головой и оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что кто-то другой сознается.

Тишина.

Я мысленно умоляла Августа не смотреть на меня. Не делать ничего, что могло бы нас выдать.

Когда мой взгляд метнулся к Перри, её губы оставались плотно сжаты, а лицо — непроницаемым. Если не считать покрасневших глаз, она выглядела почти так же, как всегда.

— Похоже, это был единичный инцидент, — сказал Ларч. — Но, если мы выясним, что кто-то из вас лжёт, вы проведёте остаток своих жалких жизней в одиночке.

Взгляд Ларча остановился на Вейле, который небрежно прислонился к стене. Лёгким наклоном головы Ларч подал ему знак отвести нас внутрь.

Вейл оттолкнулся от стены и бросил хриплое «За мной», открывая дверь, ведущую обратно в Эндлок.

Глава восемнадцатая

В моих снах Джед мчался впереди меня по охотничьим угодьям. Он был на годы моложе, лет одиннадцати — того же возраста, в каком был, когда арестовали наших родителей.

— Джед! — закричала я. Но он меня не слышал.

Он сделал ещё шаг и провалился под землю, исчезнув из виду.

Яма.

Я снова выкрикнула его имя, но ответа не последовало. И казалось, как бы быстро и отчаянно я ни бежала, я не могла приблизиться. Не могла добраться до него. Не могла его спасти.

Знакомое лязганье ворвалось в мои кошмары, рывком вырывая из сна.

Я моргнула, прислушиваясь.

Это был звук отпираемых камер, хотя режущий гудок, обычно сопровождавший открытие замков, почему-то отсутствовал, и свет не зажёгся — коридор оставался окутан тьмой.

Я лежала неподвижно, напрягая слух в поисках любых признаков жизни, но не слышала ничего, кроме разноголосого храпа спящих в блоке заключённых.

Может, это случайность? Может, ночной охранник уснул на пульте управления?

Я беззвучно поднялась; холод цементного пола обжёг босые ступни.

Это должно быть упущением. Ларч никогда бы не позволил нам свободно бродить посреди ночи.

Если он считал, что раненый охотник — это ужасно для его репутации, то не могу представить, что подумал бы Совет, узнав о такой халатности с целым блоком заключённых.

Кончики пальцев коснулись холодных прутьев моей камеры; я ожидала встретить сопротивление и обнаружить, что дверь надёжно заперта. Но она легко отъехала в сторону от моего прикосновения.

Раздался тишайший скрежет, и моё сердце остановилось.

Я выглянула в коридор, ожидая увидеть мигающие красные огоньки камер, выстроившихся вдоль верхних краев клеток, но там была лишь чернота. Ни одна из них не писала. Ни одна не засвидетельствует нападение.

Я снова задвинула дверь камеры и прислонила к прутьям одну из книг, одолженных у Яры, чтобы любой, кто попытается войти, с грохотом уронил её на пол. Затем я разложила одежду на матрасе под новым плюшевым одеялом, формируя грубый силуэт спящей фигуры, насколько это было возможно в темноте.

Завернувшись в другое одеяло, я опустилась на пол в углу между изножьем кровати и дальней стеной камеры.

Спустя целую вечность я услышала металлический стон ржавой двери, откатывающейся в сторону. Пульс участился.

Тихие шаги крались по коридору. Хищник выслеживает добычу. Я сжала руки в кулаки, тело напряглось. Что я буду делать, если они откроют дверь моей камеры?

Если мне удастся проскочить мимо них в коридор, я смогу запереть их в своей камере, пока не придёт помощь.

Другим вариантом было дать отпор. Нападение в ванной не было честной схваткой, но я знала, что в бою один на один с заключённым преимущество будет у меня.

Тихие шаги звучали в коридоре всё ближе и ближе.

Я сжала кулаки по бокам.

Но шаги затихли, не дойдя до моей камеры, и я услышала, как открывается другая дверь. Я не могла точно определить расстояние по звуку. Я встала…

Внезапный шум в соседней камере заставил сердце бешено колотиться.

Камера Августа.

Я услышала глухой удар, хруст, а затем крик — такой несчастный, что он, казалось, процарапал себе путь мне под кожу, въедаясь в костный мозг. Я подавила желание закрыть уши, метнулась к двери и выскочила из камеры как раз в тот момент, когда в коридоре замерцал свет, освещая блок.

Я дико озиралась, заметив, как вибрирует дверь камеры Перри. Её руки сжимали прутья, и она выглядывала в коридор, будто была так же шокирована шумом, как и все мы.

Двери камер вокруг меня с грохотом открывались, и заключённые выходили наружу, привлечённые мучительными стонами из камеры Августа.

Мои ноги гулко ударялись о прохладный цементный пол, и я добралась до камеры Августа одновременно с Ярой. На её голове была сдвинутая на лоб шёлковая розовая маска для сна, а обычно гладкие волосы спутались. Мы переглянулись, прежде чем повернуться к сцене перед нами.

Яра судорожно вздохнула и прошептала: — Нет.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а ноги ослабли от головокружения. Я протянула руку и схватила Яру за плечо, чтобы не упасть на колени, моргая, словно увиденное могло исчезнуть, если я просто проясню зрение.

Внутри камеры лежал скрюченный Август; его лодыжка была вывернута под невозможным углом. Рядом с ним валялся какой-то металлический прут. Его одеяла и матрас лежали кучей на полу, словно его сдёрнули с кровати и он утянул постель за собой.

— Думаю, она сломала мне лодыжку, — прохрипел Август; дыхание давалось ему с трудом. — Больно. Я вообще не могу ею пошевелить. Я не смогу ходить.

Слова продолжали сыпаться из Августа, пока он раскачивался взад-вперёд.

Я сглотнула подступившую к горлу желчь, шагнув вперёд на дрожащих ногах, чтобы осмотреть травму. Я подавила рыдание. Август был прав — возможно, даже слишком оптимистичен в диагнозе. Судя по тому, как была вывернута лодыжка, я представила, что некоторые кости раздроблены.

Я оглянулась и увидела трясущуюся Яру с открытым ртом. Её рука упиралась в стену, не давая ей упасть. Увидев, что её шок зеркально отражает мой, я проглотила поднимающуюся волну паники и ярости, позволив логике взять верх.

В камеру вошла Кит с расширенными от ужаса глазами, опустилась на колени рядом со мной и сжала руку Августа в своей. — Момо! — позвала она; её голос прорезал гул небольшой толпы зевак и их нервную болтовню.

Появился мальчик; за его спиной стоял Джед, по-защитнически обнимая его за плечи. Увидев Августа, Момо взвыл и бросился к нам.

— Гас! — закричал он, протягивая руки.

— Всё в порядке, Момо, — процедила Август сквозь зубы, явно превозмогая боль и страх, чтобы успокоить мальчика. — Всё будет хорошо. Август посмотрел на Кит, передавая послание одними глазами.

— Беги проверь, на дежурстве ли Вейл, Момо. Скажи ему, что нам нужен доктор Роу. Живо, — скомандовала Кит.

Слёзы катились по щекам Момо, когда он сорвался с места, проталкиваясь сквозь толпу заключённых, которые лезли поближе, чтобы рассмотреть Августа.

Я подняла взгляд через коридор туда, где Перри всё ещё сжимала прутья своей камеры, ухмыляясь. Внутри меня закипала ярость.

Я знала, что это была она.

Кит говорила с Августом тихим, успокаивающим тоном, поэтому я переключила внимание на осмотр камеры, сканируя пространство в поисках любой улики, которая без сомнения докажет, что за этим стоит Перри.

— Вон, — прошипела я на других заключённых, сверля их взглядом. И моя репутация, похоже, в кои-то веки помогла: большинство из них отступили на пару шагов.

Я проверила замок на двери камеры, убедившись, что его не взломали силой. Она была отперта, как и моя.

Другого оружия в комнате не было. Только прут.

Я наклонилась, поднимая его. Медный, около дюйма в диаметре. Я не видела ничего подобного в Эндлоке, да и вообще в Дивидиуме, и не знала, где Перри могла его достать.

— Это промышленная водопроводная труба.

Я обернулась и увидела, что Джед разглядывает трубу через моё плечо.

Я моргнула. — Откуда ты знаешь?

— Мы использовали такие на водоочистных сооружениях в Дивидиуме, — сказал он, забирая у меня трубу и вращая её перед глазами. — Один в один.

Я резко развернулась к Яре. — Яра. Какая у Перри работа?

Яра сдвинулась ближе к Кит, опираясь на неё и держа Августа за свободную руку, но её взгляд метнулся ко мне. — Она была в прачечной. Но когда впала в немилость у Ларча, он перевёл её на сантехнику. Она приписана к Хайду.

Меня передёрнуло от мысли о том, каково это — работать с Хайдом. Но сантехника…

Я снова повернулась к Джеду. — Думаешь, у неё мог быть доступ к таким штукам?

Рот Джеда скривился, прежде чем он кивнул. — Да. У нас на станции были полные ящики таких труб. Если бы одна пропала, это было бы трудно заметить.

Я скрежетала зубами, руки сжимались в кулаки; я двинулась к выходу из камеры. Потребовать ответа от Перри. Заставить её заплатить.

Чья-то рука обхватила моё запястье, дёргая назад.

— Нет, — яростно сказал Джед. — Если нападёшь на неё, сделаешь только хуже.

— Она сделала это с ним! — прошипела я. — Одно дело — преследовать меня за то, что я её сдала. Но сделать это? С Августом? Я знала, что Перри имела вес в Эндлоке, но это было дикое обострение, выходящее далеко за рамки того, на что я считала её способной. Она, считай, убила его.

Я не могла произнести последнюю часть вслух. Не когда Август корчился на полу рядом со мной.

— И что будет, если ты сорвёшь на ней злость? — прошептал Джед. — Август ранен. Он какое-то время не сможет помогать нам с планами. А ты считаешь, что пара ударов стоит того, чтобы загреметь в карцер, когда ты нужна нам больше всего?

Джед закончил, запыхавшись, и часть боевого запала покинула меня. Он был прав. Дело не в потакании моим порывам или мести. Дело не во мне и не в том, чего я хочу.

Я опустилась на колени рядом с Августом, проверяя, не изменилось ли состояние его лодыжки.

В камеру ворвался Вейл: грудь вздымалась, панический взгляд сканировал комнату. Глаза зацепились за меня, и всё его тело заметно расслабилось на выдохе. — Ты ранена? — Слова сорвались с его губ, поспешные и лишённые защиты.

Его взгляд скользнул по мне, горя интенсивностью, словно он запечатлевал в памяти каждый дюйм. Его рука потянулась, зависнув в пространстве между нами. Затем он резко отдёрнул её, качая головой, будто забылся — забыл свою роль.

Взгляд Кит метнулся между нами.

— Я в порядке. Это Август.

Вейл с видимым усилием оторвал от меня взгляд. Его лицо побелело при виде изуродованной лодыжки Августа, и он издал сдавленный звук.

Он опустился на колени с другой стороны от меня, достаточно близко, чтобы его рука коснулась моей, и осторожно положил ладонь на плечо Августа. — Доктор Роу уже в пути, Гас, — мягко сказал он. Затем снова повернулся ко мне. — Расскажи, что случилось.

— Камеры, — начала я; в голосе звенело напряжение, хотя мозг зацепился за то, что Вейл назвал Августа по имени, а не по номеру. Опять. — Они все были открыты. Я думаю, это было намеренно.

Я знала, что, когда камеры открывают днём, звучит сирена. Её отсутствие должно было быть спланировано.

Глаза Вейла сузились. — Сегодня ночью за безопасность камер отвечал не я. Хайд. Полагаю, это была ошибка. — Он наклонился ниже, чтобы лучше рассмотреть лодыжку Августа, и голос его дрогнул, когда он снова заговорил. — Кто это сделал?

Хайд отвечал за безопасность камер. После того как Перри перевели к нему на сантехнику. После того как она обвинила Августа в убийстве Сирила.

— Перри, — твёрдо сказала я, не оставляя места для споров. Посмотрим, как она посмеётся, когда её швырнут в карцер. — Я услышала, как открылась дверь камеры, а потом закричал Август. Я выскочила из своей камеры, когда включился свет, и увидела, как её дверь трясётся. Она только что захлопнула её. Как трусиха, которой она и является.

Взгляд Вейла потемнел, губы сжались в жёсткую линию.

Я указала на медную трубу, которую Джед вернул на пол. — Вот чем она это сделала. Штука, которую она смогла достать на своей новой работе в сантехнике, где за ней присматривает Хайд.

Звук распахнувшейся двери шлюза оборвал наш разговор. Вошёл Ларч. Он был в своей обычной накрахмаленной рубашке и тёмных брюках, с цепями из зубов на шее и серьгой в форме зуба-жемчужины, сверкающей в ухе. Я подумала, не спит ли он в этой одежде, чтобы быть готовым в любой момент. Я представила ряд чёрных рубашек, висящих в его шкафу, выглаженных и ждущих своего часа. — Что случилось? — спросил он, лихорадочно бегая глазами, словно Фарил Коутс мог в любой момент выйти из тени и уволить его на месте.

Вейл выпрямился и встал, встречая взгляд Ларча. — Хайд отпер двери камер. Неясно, была ли это случайность, но никто из заключённых не был заперт. Другой заключённый раздобыл эту трубу и раздробил лодыжку 412-му.

Ларч молчал, и я почувствовала, как на моё лицо наползает самодовольная улыбка. Ему наконец придётся наказать Перри. Одно дело — покровительствовать ей, но совсем другое — когда она открыто нарушает правила Эндлока и выходит сухой из воды.

Хотя, если разведка Яры была верна, Перри больше не была в фаворе. Может, он будет рад возможности наказать её.

Тишина затянулась, натянутая как тетива, пока Ларч наконец не пробормотал: — Понятно. И кто-нибудь смог опознать, кто это сделал? Полагаю, было темно, так что вряд ли можно было что-то разглядеть ясно.

Я стиснула зубы. — Когда Август закричал, я выбежала из камеры, и включился свет. Я видела, как тряслась дверь Перри. И вот оружие, — добавила я, указывая на трубу. — Нечто, к чему доступ есть только у заключённого на сантехнических работах.

— Значит, ты не была свидетельницей самого акта нападения? И ты не видела её вне камеры? — спросил Ларч; лёгкая улыбка заиграла в уголках его губ.

Я подумала сказать правду, хотя бы на мгновение. Но улыбка Ларча и самодовольное выражение на лице Перри были для меня чересчур. А то, что Перри сделала с Августом, было непростительно. Я открыла рот…

— Я видел её.

Я резко повернула голову, пытаясь найти того, кто это сказал.

Пожилой мужчина с седеющими волосами кивнул, когда я поймала его взгляд.

Улыбка Ларча угасла, а когда я перевела взгляд через его плечо на Перри, та метала в меня молнии.

Ларч повернулся к мужчине. — Было темно. Откуда ты можешь знать наверняка?

Я открыла рот, готовясь наброситься на Ларча.

— Я тоже её видела.

В этот раз, когда я вытянула шею, чтобы посмотреть вглубь блока, я увидела, что говорила молоденькая девушка. Она произнесла эти слова, хотя её руки, опущенные по швам, дрожали.

А затем целый хор заключённых подхватил её слова; их голоса слились воедино, и от этого звука у меня защемило сердце. Все они были готовы рискнуть навлечь на себя гнев Ларча, чтобы вступиться за одного из своих.

Рот Ларча открылся и снова закрылся. — Понятно.

Прибытие доктора Роу прервало его следующую фразу. Она вошла в камеру Августа с охапкой медикаментов в руках; её серебристые волосы разметались от спешки.

Она зашипела, когда её пальцы оценили ущерб, и лицо её вытянулось. — Если бы мы были в Дивидиуме, тебе бы сделали операцию, но лучшее, что я могу сделать здесь — это вправить кость и попытаться зафиксировать её. Наложу гипс и дам костыли. Мне очень жаль.

Она произнесла это достаточно тихо, чтобы Ларч не услышал и не отчитал её за проявление эмпатии.

Август стиснул зубы. Передвигаться по Эндлоку на костылях будет и без того непросто, а травма не спасёт его от того, чтобы стать целью охотников.

Доктор Роу велела Вейлу взять спинальный щит, прислонённый у двери камеры, а затем мягко обратилась к Августу: — Полагаю, лодыжка — единственная часть тела, которая пострадала, но поскольку ты упал с кровати, осторожность не повредит. Мы отнесём тебя в лазарет для полного осмотра, хорошо?

Вейл погрузил Августа на щит, затем доктор Роу собрала свои принадлежности, выпрямилась и обратилась к Ларчу. — Не могли бы вы позвать ещё одного охранника, чтобы помочь Вейлу донести пациента до лазарета? Мои силы уже не те.

— Нет нужды, — ответил Ларч со злобной ухмылкой, переводя уничтожающий взгляд на меня. — Раз уж 224-я так рвалась помочь сегодня вечером, уверен, она не откажется ассистировать вам.

Я не позволила ему заметить мою заминку, когда встала и ухватилась за край щита напротив Вейла. За время пребывания в Эндлоке я потеряла мышечную массу, и даже когда я была в лучшей форме, нести Августа было бы тяжело. Но Вейл поймал мой взгляд и кивнул; я напустила на лицо маску холодного безразличия и подняла щит, не издав ни звука, мысленно приказывая рукам не подвести.

Мы последовали за доктором Роу из блока по коридору, а затем вниз по лестнице в лазарет; мои мышцы дрожали всю дорогу.

Как только Август оказался в безопасности на смотровом столе, доктор Роу выгнала нас в коридор. — Мне нужно пространство. И тишина, — безапелляционно заявила она, захлопнув дверь прямо у нас перед носом.

Взгляд Вейла метнулся вверх, над дверью, проверяя камеру, а затем он сгрёб меня в охапку прежде, чем я успела сказать хоть слово, прижимая к груди так крепко, что я едва могла дышать.

— Я думал, это ты, — пробормотал он, прижимаясь губами к моей макушке. — Момо плакал так сильно, что едва мог говорить. Он сказал только, что было нападение и в этом замешана Перри. Я думал, она тебя убила.

— Я в порядке, — выдохнула я ему в грудь, позволяя себе прильнуть к его теплу. — Я могу о себе позаботиться, знаешь ли.

Вдалеке раздался грохот, а затем звук за хлопнувшейся двери, словно кто-то направлялся в подвал. Мы отпрянули друг от друга; Вейл двинулся так, чтобы закрыть меня от взгляда.

— Ты хоть представляешь, как пристально за мной сейчас следят? — прошипел голос, сопровождаемый звуком двух пар шагов.

Это был голос Ларча.

— Простите, — ответил другой голос. Перри. Она рыдала. — Я только пыталась помочь.

— Ну так не помогла, — огрызнулся Ларч. — Не зря я сказал тебе вчера, что с меня хватит. Ты выставила меня в ещё худшем свете. Ты выставила меня так, будто я не могу справиться даже с тюрьмой, полной спящих заключённых. Хватит с меня, я больше не позволю тебе творить что вздумается. Посмотрим, научит ли тебя чему-нибудь карцер.

Рыдания Перри стали громче, когда они спустились ниже по лестнице, а Вейл схватил меня за руку, увлекая по коридору в тёмную мастерскую. Я моргнула, привыкая к полумраку, и увидела, что камера в углу не пишет.

Он закрыл за мной дверь, положил руки мне на плечи, удерживая на расстоянии вытянутой руки. Его золотые глаза впились в мои. — Перри не упустит возможности навредить тебе. Особенно после этого. Она знает, что никто не видел, как она покалечила Августа — что они солгали, и теперь её бросают в карцер из-за этого. Неважно, что высказались другие заключённые; она не станет винить никого, кроме тебя.

— Тебе не нужно волноваться…

Он отрывисто рассмеялся, грубо проведя рукой по волосам, убирая пряди со лба. — Думаешь, я могу контролировать это беспокойство? Думаешь, я могу просто перестать думать о тебе каждую секунду каждого проклятого дня? Всё было бы намного проще, если бы я мог выкинуть тебя из головы, Птичка. Не думай, что я не пытался.

Его слова накрыли меня волной, и все логические мысли покинули мозг. Я подалась к нему; его руки соскользнули с моих плеч на талию, а мой взгляд метнулся к его губам.

— Не надо, — простонал он. — Не смотри на меня так.

Но сам он не отвёл взгляд. Словно был не в силах этого сделать.

— Как? — прошептала я, осмелев, полностью осознавая каждое место, где его тело касалось моего. Его длинные пальцы, впивающиеся в мои бёдра. Моя грудь, прижатая к его груди.

— Как будто хочешь меня, — выдохнул он. — Как будто ты не убьёшь меня, если я тебя поцелую.

Я провела языком по нижней губе, чувствуя пьянящий прилив власти, пока он следил за этим движением потемневшими глазами. — Я могу убить тебя, если ты этого не сделаешь.

И этого хватило, чтобы его выдержка лопнула.

Одно мгновение мы смотрели друг другу в глаза, каждый бросая вызов другому — кто сломается первым, а в следующее Вейл уже вжал меня спиной в дверь, его губы наконец накрыли мои, а руки зарылись в мои волосы.

Мне нужно было, чтобы он был ещё ближе.

Наши зубы стукнулись в спешке, и я прикусила его губу, вдыхая его стон.

Костяшки его пальцев скользнули вверх по моим бокам и обратно к бёдрам, оставляя дорожки огня везде, где касались. Я обвила руками его шею, приподнимаясь на цыпочки и притягивая его к себе.

Я провела своим языком по его, наслаждаясь тем, что на вкус он был таким же, как и на запах — чистым и свежим — и это заставляло меня хотеть поглотить его целиком.

Его руки снова зарылись в мои волосы, он повернул мою голову, меняя угол и углубляя поцелуй. Я обвела его губы языком, затем снова прикусила нижнюю, втягивая её в рот.

— Осторожнее, Птичка, — прохрипел он.

То чувство власти снова накрыло меня, когда я почувствовала его желание, твёрдое сквозь брюки и упирающееся мне в живот. Я простонала ему в рот, пропуская руку, между нами, чтобы накрыть ладонью его пах.

Вейл зарычал, отрываясь от моих губ и переходя к обжигающим поцелуям вдоль горла, прикусывая и втягивая кожу, пока его руки скользили вниз по моему телу.

— Не думай, что вся власть здесь у тебя, — выдохнул он мне в шею, и я тихо заскулила, позволяя ногтям прочертить дорожки по его спине сквозь рубашку.

Я дёрнула ткань, отчаянно желая убрать преграду, отделяющую мои руки от его восхитительно тёплой кожи, выдернула рубашку из-за пояса и скользнула пальцами под край. Проводя ладонями вверх по животу, я царапнула твёрдые мышцы.

Затем его рот снова накрыл мой, язык проник меж губ. Я резко вдохнула, ногти впились в него, пока он пробовал меня на вкус.

Меня поразило, как сильно я его хотела. Последний человек, которого я должна желать, но почему-то единственный, способный заставить меня забыть всё, через что я прошла за последние недели. Его прикосновение переносило меня в другое место, даже когда я стояла в самом опасном месте мира.

И, может быть, это было опаснее всего остального.

Потому что ему удалось заставить меня забыть об Августе и о том, как катастрофически изменились наши планы побега после того, что сделала Перри.

Я отступила назад от этой отрезвляющей мысли, разрывая поцелуй.

Вейл прижался лбом к моему лбу, тяжело дыша и глядя мне в глаза, задерживаясь ещё на мгновение. Я вдыхала его запах, но секунду спустя включилась система вентиляции, и этот шум вырвал меня из наваждения.

Я глубоко вздохнула. — Мне лучше вернуться.

Вейл проводил меня до Блока H и остался на дежурстве до конца ночи.

Всё это время я лежала без сна в своей камере, гадая, что нам теперь делать, когда Август получил такую тяжёлую травму. Как он сможет преодолеть путь через Пустоши теперь?

И я приняла катастрофическое решение поцеловать охранника, когда мне стоило сосредоточиться на куда более важных вещах, но жалела я лишь о том, что закончила это так быстро.

Я влипла по полной.

Глава девятнадцатая

Августа выписали из лазарета два дня спустя, и тем же утром Перри выпустили из карцера. Мне не стоило ожидать, что Ларч позволит ей гнить там целую неделю, как мне, но я всё же надеялась.

— Давай же, Август, — с отчаянием произнёс Джед, в третий раз пытаясь перехватить поднос Августа, чтобы донести его до стола.

— Я не могу проявлять слабость, — пробормотал Август, отвергая помощь Джеда. Он опасно балансировал на одной ноге. — Когда ты показываешь слабость, ты становишься слабым. А в этот момент можешь считать себя покойником.

Никто из нас не стал напоминать ему, что у него сломана лодыжка и что нуждаться в помощи с подносом, не имея трёх рук — по одной на каждый костыль и одной для подноса — вполне разумно. Вместо этого мы встали по обе стороны от него на случай, если он пошатнётся и ему понадобится опора.

Август перехватил оба костыля под одну руку, другой взял поднос и начал рискованно скакать к нашему столу.

Краем глаза я заметила, как на нашем пути высунулась нога Перри.

Я взяла секунду на оценку свирепости своего голода. Желудок заурчал, но это было нормой. Я обходилась куда меньшим количеством еды и дольше. Жажда мести была сильнее желания попробовать пряную кашу в моей миске.

Я нарочито споткнулась о выставленную ногу Перри, отправляя поднос и его содержимое ей в лицо.

Горячая, вязкая каша стекала с её волос и подбородка; она взвизгнула сквозь стиснутые зубы. Другие заключённые за её столом уставились на неё, разинув рты в молчании.

— Прости, Перри, — проворковала я голосом, пропитанным сладостью. — Дай-ка я помогу.

Я взяла салфетку и размазала часть каши, втирая её поглубже в её тёмные локоны.

— Хватит! — прорычала она, отталкивая меня. — Ты специально.

— Я не заметила твою ногу, — сказала я. — В следующий раз постараюсь быть внимательнее.

Она взвизгнула и вскочила, расталкивая всех на пути к выходу.

Я ухмылялась всю дорогу до нашего стола, и сдавленный смешок Августа достиг моих ушей, когда мы уселись на скамью.

Кит улыбнулась мне со своего места напротив и молча разделила свою порцию каши, между нами, двумя. — Неплохо, Торн.

— Неплохо? — рассмеялась Яра, перекладывая несколько ложек из своей миски в мою. — Это было потрясающе. К тому же ты подкинула мне отличную идею. Овёс так полезен для волос. Заберу остатки в камеру, сделаю маску для волос. Ты гений.

Кит рассмеялась; её взгляд потеплел, когда он упал на Яру, и я заметила, как их колени соприкоснулись под столом. Меня наполнило тепло от мысли, что они нашли что-то прекрасное в месте, сотканном из жестокости.

Когда мы выходили из столовой, я заметила улыбку, которую Вейл пытался скрыть, глядя на свои ботинки. Я вспыхнула; мысли вернулись к нашему моменту в мастерской — его губы на моих, его руки, скользящие по моим бёдрам, твёрдая длина его члена, прижатая ко мне.

Я выдохнула с лёгким вздохом, и Вейл резко вскинул голову, встретившись со мной взглядом; его глаза потемнели, прежде чем я шагнула за дверь и скрылась из виду.

Охрана загнала нас по камерам, и тревога прогрызла дыру в моём желудке, когда в блок вошёл Ларч. Сегодня была не наша очередь в ротации, к тому же он говорил, что обычно не руководит отбором на охоту.

Я подумала: может, слухи о новых препятствиях привлекли больше охотников, и им пришлось проводить больше охот, из-за чего очередь дошла до нас быстрее обычного?

У меня даже не было времени обсудить альтернативный план побега с Кит и Августом теперь, когда вариант с забором отпал.

— Некоторые члены Совета почтили нас своим присутствием на сегодняшней первой охоте, — объявил Ларч дрожащим голосом. Капля пота скатилась по его виску.

Ты хоть представляешь, как пристально за мной сейчас следят.

Слова Ларча, которые он прошептал Перри в ночь нападения на Августа, всплыли в памяти.

Мне с трудом верилось, что страсть Совета к охоте была настолько сильна, чтобы оторвать их от плотных графиков так скоро после ошибки Ларча. Это должна быть какая-то проверка: дела в Эндлоке шли плохо, и после всего, что я видела с момента прибытия, Ларч явно рисковал своим местом.

Ларч откашлялся. — Советник Баскан и советница Эдер присутствуют здесь сегодня вместе с сыном советника Баскана.

Роалд Баскан.

— Нет, — вырвалось у меня прежде, чем я успела себя остановить.

Во рту пересохло, я вцепилась в прутья камеры, глядя через коридор в глаза Джеду.

Он сглотнул, размеренно дыша. Всё нормально, — одними губами произнёс он.

Но это было не так.

— Тихо, — рявкнул Ларч, зыркнув на меня, прежде чем продолжить. — Советники поручили мне выбрать мишени для этой охоты. Они желают испытания — заключённых, которые много раз избегали смерти или обладают боевым духом. Или высокомерием. — Его взгляд снова метнулся ко мне.

— Мы хотим быть уверены, что наш выбор соответствует стандартам наших гостей. Их развлечение имеет первостепенное значение, — рассуждал Ларч, расхаживая взад-вперёд по блоку. Он вытер ладони о штаны спереди, оставляя влажные следы. — Первым идёт 412-й. Твоё досье говорит само за себя. Ни один заключённый не представляет большего вызова, чем ты.

Шёпот наполнил воздух, распространяясь по блоку, как лесной пожар. Но я знала выбор Ларча, как только он объявил, что сам будет отбирать мишени. Как бы он ни злился на Перри за травму Августа, Ларч явно надеялся использовать это в своих интересах. Охотник, убивший Августа, получит серьёзный прирост репутации.

А если Августа убьёт кто-то из Совета, они могут быть достаточно довольны, чтобы убедить Коутса закрыть глаза на недавние промахи Ларча.

— 224-я, — ухмыльнулся Ларч, вырывая меня из мыслей. — Думаю, твой гонор — именно то, что советники с удовольствием погасят.

Не слишком тонко, но тонкость никогда не была его сильной стороной.

Ларч выбрал ещё четырёх мишеней, затем снова повернулся ко мне, одарив улыбкой, которая говорила: сейчас он нанесёт смертельный удар. — И последняя мишень, заключённый номер 203. Личная просьба Роалда Баскана.

Я знала, что это случится, с того момента, как Ларч упомянул имя Роалда, и едва сумела сохранить нейтральное выражение лица, хотя желудок скрутило узлом.

Потому что выбор Джеда был худшим, что Ларч мог со мной сделать. Я была в ужасе от мысли, что он окажется там вместе с Роалдом Басканом. Нет ничего лучше вендетты для достижения целей, и я знала: раздутое эго Роалда не успокоится, пока Джед не умрёт.

— Да хранит вас Совет, — пропел Ларч, жестом приказывая охране вытащить нас из камер, ожидая обязательного ответа.

Но его слова встретили тишину.

Мне не следовало удивляться — не после того, как заключённые нашего блока объединились, чтобы привлечь Перри к ответственности за травму Августа.

Но в этом открытом вызове Ларчу их молчанием была иная сила.

Ларч нахмурился, положив руку на кобуру пистолета у бедра, и я стиснула зубы. Но другие заключённые продолжали молчать, возможно, делая ставку, как и я, на то, что Ларч не посмеет перебить нас всех. Не сейчас, когда Совет находился в Эндлоке и ждал, совершит ли он ещё одну ошибку.

Несколько охранников переглянулись с тревогой и, казалось, приняли решение. — Да ведут они нас к вечному покою, — проскандировали они хором, вырывая Ларча из приступа ярости.

Он потопал впереди нас, и наша группа коллективно выдохнула, украдкой переглядываясь и обмениваясь короткими нерешительными улыбками.

В этот раз Ларч отправил нескольких охранников, включая Вейла, вперёд мишеней, чтобы мониторить лес. Несомненно, он хотел избежать сюрпризов, пока члены Совета находились на территории. Лёгкая улыбка тронула мои губы при мысли о шоке на его лице, если мне удастся огреть одного из советников по голове крепкой веткой.

Когда раздался гудок, выпуская нас из кабинок, я приготовилась увидеть, как Джед трясётся от страха. После того, чему он стал свидетелем на нашей первой охоте, я боялась, что он впадёт в панику.

Но руки Джеда были тверды, когда он закинул одну из рук Августа себе на плечи — несмотря на протесты последнего. Я подхватила свободную руку Августа, принимая на себя вторую половину его веса, и с нами двумя в качестве костылей он двигался с удивительной скоростью, ковыляя с поля всего на минуту позже остальных.

Джед поймал мой взгляд, и я обнаружила, что вместо ужаса в его глазах горела искра неповиновения; синева его глаз сливалась с безоблачным небом.

Как только густые кроны деревьев укрыли нас, спрятав от охраны на смотровых вышках, из тени появился Вейл.

Я вздрогнула при его появлении, а глаза Джеда расширились от настороженности.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, оглядываясь, чтобы проверить, не заметили ли его другие мишени.

Но мы были одни.

Вейл не ответил, его взгляд переместился на Августа. — Ты уверен? Мы делаем это? Берём их с собой?

Я отшатнулась, переводя взгляд с одного на другого и наконец остановившись на Августе. — Что здесь происходит?

Август поморщился; рот его открылся и закрылся, так и не выдав ответа. Я резко повернулась к Вейлу. — Говори.

Вот оно. Подтверждение того, что отношения между ними — это нечто большее, чем просто одолжения Вейла Августу. Хотя я подозревала это с тех пор, как впервые увидела их шепчущимися на охотничьих угодьях, получить доказательство было совсем другим делом.

— Гас? — прошептал Вейл, подталкивая его к ответу вместо себя.

Август заколебался, затем твёрдо кивнул.

— Кто-нибудь из вас собирается ввести нас в курс дела? — спросил Джед, перехватывая руку Августа поудобнее на своём плече.

Джед общался с Вейлом гораздо меньше меня, и, хотя я рассказала ему о том, как Вейл спас меня на первой охоте, он относился к охраннику куда настороженнее, чем я. Не могу представить, что творилось у него в голове.

Вейл наконец встретил мой взгляд. — Мы всё вам расскажем. Но не здесь. Сначала нужно добраться до безопасного места. Просто доверься мне, Птичка.

Глаза Джеда сузились при этом прозвище, а моё лицо вспыхнуло.

Внутри меня бушевала битва, пока я вглядывалась в глаза Вейла в поисках малейшего намёка на обман. Намёка на то, что мне стоит бояться. Но у него было столько шансов бросить меня на растерзание. И если Август доверял ему…

— Всё хорошо, — сказала я Джеду со вздохом. — Он поможет нам. Ему можно верить. Пока что.

— Тогда в туннели, — пробормотал Вейл.

Туннели?

Но времени на вопросы не было.

С каждым шагом вес Августа, казалось, давил на меня всё сильнее. Подступала усталость, пот тёк по изгибу позвоночника.

Я почувствовала мягкое прикосновение руки к своему плечу, а затем Вейл слегка оттеснил меня и занял моё место под рукой Августа. Я не стала спорить — спина едва не закричала от облегчения.

Вой сирены ускорил наш шаг; все мы думали о тех, кто хотел забрать жизнь Августа.

Охранники вырыли ещё больше могил для заключённых с тех пор, как я была здесь в последний раз, и мы старались обходить их стороной, насколько это было возможно. Мой взгляд снова зацепился за ту странную, извилистую тропинку, и я подумала, куда она может вести.

В конце концов мы добрались до зарослей кустарника, усыпанного кроваво-красными ягодами. Вейл кивнул нам пробираться сквозь него, и мы шагнули в колючие стебли. Шипы пронзали ткань униформы, и я ступала осторожно, стараясь не потревожить листву и не оставить следов.

На полпути сквозь заросли Вейл остановился. Он убедился, что Август твёрдо стоит на ногах, а затем опустился на колени; пальцы скользнули по участку зелени. Я переглянулась с Джедом, но мгновение спустя Вейл поднял аккуратный квадрат мха, открывая под ним самодельную крышку из переплетённых веток. Когда он убрал её, я отступила назад.

Я сглотнула. — Что там внизу?

Под крышкой зияла дыра в земле, такая тёмная, что невозможно было разобрать, что внутри.

— Очень хорошее убежище, — прошептал Август; спешка заставляла его выговаривать слова торопливо. — Мы используем его для экстренных случаев.

— Мы? — Мой голос был едва громче шёпота.

Вейл огляделся, вероятно, прикидывая, сколько у нас времени, прежде чем охотник выскочит из-за деревьев и устроит засаду. — Слушайте, можем мы обсудить это внизу? Пожалуйста.

Я посмотрела на Джеда.

Он ответил мне взглядом, прищурившись, но в конце концов неохотно кивнул. — Ладно. Но они объяснятся, как только мы будем в безопасности.

Подойдя ближе, я заметила самодельную лестницу, приставленную к краю ямы. Она казалась достаточно прочной. Джед осторожно спустил Августа по перекладинам, а затем последовала я; сердцебиение участилось, когда я погрузилась в затхлую темноту, где было на несколько градусов прохладнее, чем наверху. Вейл спустился последним, задвинув крышку над нами и погрузив яму в полную тьму.

Щелчок переключателя прорезал тишину, и луч фонаря Вейла осветил мрак.

Глаза привыкли к темноте, и я резко вдохнула. Пространство было размером с мою тесную спальню в квартире в Дивидиуме.

В отличие от моей спальни, яма была до краёв забита покрытыми пылью артефактами забытых времён. Браслеты — реликвии по сравнению с технологичными устройствами, используемыми сейчас — лежали на столе в углу, а стеллажи были заставлены одеялами, аптечками и канистрами с водой.

— Они хотели быть готовыми к любой ситуации, — пояснил Август, опережая мой вопрос.

— Кто «они»? Какого чёрта здесь происходит? — потребовала я, придвигаясь ближе к Джеду, который скрестил руки на груди.

Вейл и Август переглянулись.

Джед фыркнул. — Рассказывайте, что происходит.

Я издала раздражённый вздох. — Слушайте, я уже давно подозревала, что у вас с Августом есть связь, выходящая за рамки подкупа охранника ради защиты. И ты помогал мне столько раз, что и не сосчитать. Я знаю, ты стараешься поступать правильно, когда можешь. Но это? Какое-то секретное убежище, о котором, смею предположить, Ларч ничего не знает?

Одно дело — то, что было… чем бы оно ни было между мной и Вейлом, его желание облегчить мне жизнь в тюрьме, помочь выжить. Но совсем другое — иметь подземный бункер, где он прячет заключённых под носом у Ларча. Это ход, достойный повстанца, но он ясно дал понять своё презрение к Коллективу.

— В смысле «ты давно подозревала»? — спросил Джед; в его глазах мелькнула обида.

— Позже, Джед.

Я медленно повернулась вокруг своей оси, впитывая детали. Фонарики и масляные лампы, сложенные на высокой полке. Коробка со свечами. Запах сырой земли.

— Думаю, мы уже установили, что мне не нравится смотреть, как люди умирают, — ответил Вейл, избегая прямых ответов. — Я не могу помочь всем, но делаю что могу.

— А как же Морт? Тебе понравилось смотреть, как он умирает? — выпалила я прежде, чем успела себя остановить. Обвинение основывалось лишь на интуиции и взгляде Вейла, когда Ларч объявил о смерти Морта, — но я должна была знать.

Август и Джед переводили взгляды с одного на другого, но никто не вмешался.

Уголки губ Вейла опустились, и он подошёл ближе, пока, между нами, не остался всего шаг. — Может, и понравилось. Может, убийство этого грёбаного насильника было лучшим поступком, который я совершил с тех пор, как стал охранником. Все ведут себя так, будто монстры здесь — это заключённые, но Морт? Он был настоящим чудовищем. И ему всё сходило с рук. День за днём, и он никогда бы не остановился.

Я уставилась на него. Он убил охранника и только что открыто выказал презрение ко всему, за что стоял Эндлок. Это откровение провибрировало сквозь меня.

— Я не планировал этого. — Вейл запустил руку в волосы; голос его огрубел. — Но потом я подошёл и увидел, как он выдирает зубы из тела Сирила. Он смеялся. Так же, как смеялся, когда зажал тебя в коридоре. Я не мог перестать думать о том, что если бы я не… — Он сглотнул, всё его тело дрожало. — Я видел, как он лапал стольких других. Наверное, раз шесть я не смог его остановить. И меня переклинило. Я не буду лгать и говорить, что не ведал, что творил — я знал, что этот кусок дерьма сгорит дотла, прежде чем поймёт, что его ударило.

Август, Джед и я смотрели на Вейла, разинув рты, пока я не собралась с мыслями, чтобы заговорить.

— И что ты чувствовал после? — прошептала я.

— Я не жалел. — Он смотрел только на меня.

И я не чувствовала отвращения.

Я чувствовала странную смесь благодарности и… чего-то, что не могла точно определить. Но мне больше не нужно было беспокоиться, что Морт найдёт меня, или Кит, или Яру в безлюдном коридоре и возьмёт то, что захочет.

— Ладно. Значит, ты хочешь нам помочь, но как? — спросил Джед, выпрямившись во весь рост, несмотря на лёгкую дрожь в голосе. Я протянула руку, касаясь его плеча, прежде чем он продолжил. — Конечно, мы можем отсидеться в этой дыре. Но рано или поздно нам придётся идти к Кровавому дереву. Сомневаюсь, что нахождение под землёй спасёт нас от силового поля.

— Не спасёт, — подтвердил Август.

Я опустила голову. Какова вообще цель Вейла? Он мог помочь нам пережить охоты, на которые нас назначали, но ради чего? Он не мог сохранять нам жизнь вечно. Не внутри Эндлока.

Темнота этого места почему-то облегчала честность с самой собой. Я пыталась отгонять сомнения как могла, но реальность была такова: я и близко не подошла к решению задачи, как выбраться из Эндлока. И прятки в земляной норе не приблизят нас к свободе.

Вейл и Август снова обменялись взглядом, от которого у меня заныли зубы.

— Ларч знает об этом месте, — признал Вейл.

— Он знает, что ты вырыл яму в земле, чтобы прятать заключённых от охотников? — спросил Джед.

Я прищурилась.

Вейл отрывисто рассмеялся. — Нет. Конечно, нет. Он знает, что здесь была аварийная система туннелей десятилетия назад, ещё со времён старой тюрьмы. Она проходила под всей территорией, чтобы у охраны был путь к отступлению в случае восстаний или бунтов. Некоторые входы и секции обвалились, поэтому начальник думает, что туннели разрушены. Обрушились от ветхости.

— Туннели идут под всей территорией угодий? — спросила я с недоверием в голосе. Возможность существования чего-то подобного превосходила мои самые смелые мечты. Если это правда, значит, забор, возможно, больше не будет проблемой для нашего побега.

Я уставилась на Августа. Он знал об этом и не потрудился помочь мне, пока я барахталась в поисках выхода?

— В основном, — ответил Вейл. — Некоторые части туннелей действительно обвалились. Этот вход ближе всего к Эндлоку, поэтому мы редко его используем. Слишком много охотников проходит мимо, так что нам приходится сидеть тихо, иначе есть риск, что нас поймают.

— Эта точка входа соединяется с туннелем, который выводит нас к краю поляны Кровавого дерева, — сказал Август, указывая на другую сторону того, что я считала просто ямой.

Когда я посмотрела туда, куда он указывал, то увидела частично скрытый стопкой коробок проход в земляной стене.

Вот как он выживал так долго. Он использовал туннель, чтобы добираться до Кровавого дерева.

— Вообще-то, нам пора двигаться, — объявил Вейл. — Силовое поле скоро сожмётся, и нам нужно попасть в следующий сектор.

Он подошёл к одному из стеллажей, схватил несколько фонариков и бросил каждому из нас.

Мы включили свет и последовали за ним в затянутый паутиной туннель.

— Но почему ты нам помогаешь? — спросила я Вейла, не смея поверить в вывод, к которому мчался мой разум.

Я обернулась, встречаясь взглядом с Августом, пытаясь спросить его без слов, может ли то, во что хочет верить моё сердце, быть правдой.

Это то, о чём я думаю? Я попыталась передать эти слова глазами, и, возможно, сработало, потому что губы Августа скривились в ухмылке как раз в тот момент, когда Вейл мне ответил.

— Потому что я не хочу, чтобы вы здесь умерли. Я помогу вам выбраться.

Глава двадцатая

— Ты — что? — Мой голос сорвался на сдавленный шёпот, и я споткнулась, прежде чем упереться рукой в стену туннеля.

Я не могла правильно расслышать Вейла — и не собиралась давать волю надежде, пока он не подтвердит, что у меня не галлюцинации.

— Я помогу вам с планом выбраться отсюда, — повторил Вейл, сбавляя шаг, чтобы идти рядом со мной. — И отправлюсь с вами в Северное поселение.

— Ты же помнишь ту часть, где ты охранник, да? — спросила я; недоверие сквозило в каждом слове. — На случай, если забыл. Хочешь сбежать с кучкой зэков?

Я не дала ему времени ответить, вместо этого обернулась через плечо и уставилась обвиняющим взглядом на Августа. — И ты. Мы вроде как должны работать вместе. Но ты удобно забыл упомянуть, что планируешь прихватить с собой охранника. Не думал, что это важная деталь? Остальные об этом знают?

— Они все знают про Вейла, — ответил Август, тяжело наваливаясь на Джеда и хромая следом за нами. — Ты должна понять: я бы никогда не сделал ничего, что поставило бы под угрозу Яру, Кит или Момо. Когда ты только прибыла, я тебе не доверял. Ты охотница за головами, Рейвен. И более того, твоё отчаяние в попытках спасти Джеда делало тебя уязвимым звеном. Откуда мне было знать, что ты не сдашь нас ради собственной выгоды, если это поможет Джеду?

Рот открылся, но слова не шли. Август был прав. С его стороны было бы глупо рассказывать мне что-либо. До того, как я узнала их поближе, я бы, наверное, и правда сдала их, если бы это дало мне какой-то рычаг для побега.

Я молча повернулась к Вейлу, требуя объяснений с его стороны.

— Я попросил Августа не говорить тебе, — признался Вейл. — Я не знал, смогу ли заставить себя помочь тебе, пока думал, что ты повстанец. А когда узнал, что нет… я не думал, что ты сможешь довериться охраннику. Только узнав тебя получше, я решился рискнуть и открыть правду.

Его инстинкты сработали верно. Я бы плюнула ему в лицо, попытайся он убедить меня в желании помочь, когда мы впервые столкнулись в Эндлоке.

Я покачала головой. — Так в чём же правда? Ты сказал мне, что не с Коллективом, а просто хочешь помогать людям. Это распространяется и на помощь в побеге заключённых? — Я сделала паузу. — Или это как-то связано с твоим долгом Эрису? В ту ночь, когда мы встретились, ты сказал, что должен ему. Это твоя расплата?

— Ты виделась с ним до Эндлока? — прошипел Джед у меня за спиной.

Я поморщилась. — В таверне «У Верна». Объясню позже.

— Я не говорил, что должен ему, — ответил Вейл. — Я сказал, что мне нужно с ним расплатиться.

Я уставилась на него, прищурившись. — У нас нет времени спорить о семантике, Вейл.

— Он убил моего отца.

Сердце сжалось от обнажённого горя в его глазах.

— Мне так жаль, — прошептала я, не в силах удержаться и не потянуться к нему. Но он снова вышел вперёд, и я стиснула челюсти, чтобы боль не отразилась на лице.

Впрочем, я знала, каково это — терять родителя. Знала, как тяжело делиться своим горем. И всё же его слова вихрем кружились в голове, пока кусочки пазла вставали на свои места. Если бы Эрис убил моих родителей, я бы тоже не питала любви к Коллективу.

— Ты был у Верна, чтобы убить Эриса?

Я резко обернулась, удивлённая, что Джед задал вопрос, который я слишком боялась озвучить.

Вейл помолчал мгновение, затем кивнул. — Да, но он так и не появился. На следующий день мне пришлось вернуться в Эндлок.

— Ты всё ещё планируешь добраться до него? — прошептала я.

Вейл не колебался. — Я не упущу возможности убить его. Жизнь за жизнь.

Никто из нас не нашёлчто на это ответить, и повисла долгая тишина, прежде чем Вейл снова заговорил.

— Что касается помощи вам… Я никогда не хотел быть охранником. Меня воспитали на идее, что всё, что делает Совет — ради высшего блага; по крайней мере, это я слышал от мамы. Но у нас были сложные отношения, и почти ничего общего, так что подростком я только и хотел, что бунтовать против неё.

Он издал резкий смешок. — Маме это надоело, и она попросила отца вразумить меня. Только вместо этого он рассказал мне, что состоит в Коллективе. Он скрывал это от мамы годами и попросил меня тоже держать это в тайне от неё.

Я ахнула, поворачиваясь к Джеду. Вейл был ребенком повстанца, как и мы.

— Мой отец… — Вейл осекся на мгновение и откашлялся; свет от его фонаря плясал на стенах туннеля. — Мы были близки. Я хотел быть в точности как он, правда. Но он не хотел подпускать меня к Коллективу. Сказал, что присоединяться к ячейке в Верхнем секторе слишком опасно, и хотел, чтобы я вместо этого не высовывался. Искал маленькие способы помочь гражданам Дивидиума, не будучи частью Коллектива.

— Около полутора лет назад мне представился шанс стать охранником, — продолжил Вейл; глаза его смотрели куда-то вдаль, проживая прошлое. — Я не хотел этого делать, но знал, что так будет правильно — это была именно та возможность, которую отец велел мне искать. Я знал, что смогу использовать свой статус выходца из Верхнего сектора, чтобы продвинуться по службе и получить доступ к разговорам, которые не слышат другие охранники.

Я покачала головой. Я с трудом удерживалась от оскорблений в адрес Ларча в те несколько минут, что мне приходилось находиться в его присутствии, не говоря уже о том, чтобы работать под прикрытием и притворяться, будто я согласна с тем, что происходит в Эндлоке.

— Как ты перешёл от желания получить доступ к разговорам высокого уровня к помощи группе заключённых в побеге? — спросила я.

— Мы знали друг друга, — подсказал Август, запыхавшийся позади меня. — До Эндлока.

Я резко втянула воздух, как вкопанная, застыв посреди туннеля. Джед врезался мне в спину, едва не сбив с ног, но Вейл перехватил моё запястье, притягивая к себе и удерживая вертикально.

Его золотистые глаза изучали моё лицо, но я могла только качать головой, приоткрыв рот.

Они знали друг друга.

Я была так осторожна в разговорах с Вейлом, стараясь не выдать лишнего, а они знали друг друга.

Джед издал отрывистый смешок за моей спиной, и я обернулась: он откинул волосы с лица, а лоб его сморщился — так всегда бывало, когда ему хотелось многое сказать, но он не мог подобрать слов.

Я понимала, что он чувствует.

Но я также понимала, что это была ещё одна вещь, которую Вейл и Август держали при себе, пока не убедились, что могут мне доверять.

— Я говорил тебе, что был врачом в медицинском центре Среднего сектора. — Август прочистил горло. — Вейл был там волонтёром какое-то время до моего ареста. Мы стали друзьями.

Я потёрла глаза, раздосадованная тем, что не смогла сложить два и два. Конечно, они знали друг друга до Эндлока. Вейл называл Августа по прозвищу. Они шептались, как старые друзья. Потому что они ими и были. И я вспомнила, как лицо Вейла изменилось, когда он впервые увидел рану Августа.

— Я перестал быть волонтером после ареста Августа, — сказал Вейл и сжал фонарик крепче; костяшки пальцев побелели. — Я не мог зайти в медцентр, не говоря уже о том, чтобы думать о карьере в медицине, зная, что он может умереть в Эндлоке в любой день.

Я оттаяла. Если бы я не последовала за Джедом прямиком в Эндлок, я бы тоже не смогла вести нормальную жизнь без него дома. Я положила руку на плечо Вейла, и в этот раз он подался навстречу моему прикосновению.

Было столько вопросов, которые я хотела задать, но я знала, что время на исходе, и мне нужно сосредоточиться на побеге.

— Как вы нашли туннели? — спросила я, водя лучом фонаря по земляным стенам вокруг нас.

— Мы знали, что они существуют, — сказал Вейл; какое-то воспоминание приподняло уголок его рта, заставив мой желудок сделать сальто. — Но я не мог найти никаких карт, где было бы указано, как в них попасть. Мы с Августом начали по очереди прочёсывать территорию во время охоты, когда он был мишенью или когда я был на дежурстве. Тогда это казалось нелепой затеей, учитывая, насколько огромна территория. Мили земли. Но однажды я просто провалился в дыру, ведущую в яму, из которой мы только что пришли.

При этом образе на моих губах появилась лёгкая улыбка.

— Я прошёл вдоль этой секции туннеля, и он вывел меня к другому входу возле Кровавого дерева.

— Вейл показал мне, — вставил Август. — И мы начали использовать туннели во время охоты, когда могли. Мы не пользуемся ими постоянно — слишком боимся привлечь внимание. Но мы использовали их, чтобы помочь Момо, Кит и Яре пережить многие их охоты. Когда мы их используем, мы разделяемся в начале охоты, а затем встречаемся в точке сбора и спускаемся в туннели вместе. В тот день, когда ты спасла Момо… охотник, должно быть, нагнал его раньше, чем он добрался до места встречи.

Август покачал головой; в его глазах застыл призрак пережитого страха.

— Мы полагаем, что есть ещё один сегмент туннелей, который ведёт полностью за пределы территории, — прошептал Вейл.

— Тогда я не понимаю, — сказала я. — Зачем вообще было рассматривать мою идею с забором, если вы знали, что это место существует? — Я замолчала, а затем меня осенило, и я посмотрела на Вейла. — Ты рискнул, позволив мне пронести кусачки на охотничьи угодья, чтобы попытаться прорезать забор.

Вейл поморщился. — Это было до того, как я узнал, что начальник получил разрешение пустить ток по забору.

— Мы хотели проверить, является ли забор рабочим вариантом, потому что мы так и не смогли получить доступ к другим туннелям, — сказал Август. — Или даже найти их. Если бы существовал другой путь побега, мы бы им воспользовались.

Значит, вот что нам нужно сделать. Найти доступ к туннелям. Звучало достаточно просто, но Вейл и Август потратили на попытки уже несколько месяцев.

Я протяжно выдохнула. — Значит, ты знаешь всё? — спросила я Вейла.

Вейл переглянулся с Августом, затем кивнул.

Я сжала переносицу большим и указательным пальцами. Столько времени потрачено впустую, и всё потому, что моих усилий завоевать их доверие оказалось недостаточно.

Но было бессмысленно зацикливаться на том, чего я не могу изменить, особенно когда у нас появился путь вперёд.

— Ладно, — медленно произнесла я. — Допустим, всё получится, и мы найдём способ попасть в другую секцию туннелей. Как семеро из нас выскользнут из Эндлока так, чтобы никто не заметил?

Джед наблюдал за нами в мрачном молчании, и по выражению его глаз я поняла, что позже мне влетит.

Август поморщился. — Как только Кит отключит слежение на браслетах и мы доберёмся до других туннелей, единственное, что приходит мне в голову — убедиться, что нас всех выберут на охоту, когда Вейл будет на дежурстве. Звучит нелепо, знаю, но я просто не вижу других вариантов. Мы открыты для предложений.

— Если нам вообще удастся достать для Кит то, что ей нужно для отключения трекеров. Я думала, что смогу добыть ей планшет, но мой вариант сорвался, — проворчала я. Затем мой взгляд метнулся к Вейлу. — Стоп, она может взять твой планшет.

— Не может, — ответил Вейл, и я нахмурилась. — Я бы отдал его давным-давно, если бы это не ставило нас всех под удар. Если кто-то заглянет в журнал активности до того, как мы успеем сбежать, и увидит, что мой планшет использовался для отключения слежения, нам крышка. В мире не существует лжи, которой можно было бы объяснить, зачем я отключил трекеры на шести активных браслетах.

Я простонала.

— Но она может использовать планшет Морта.

Мой взгляд метнулся к лицу Вейла и обнаружил, что он ухмыляется.

— Я… что? — Я, должно быть, ослышалась.

— Я забрал его. До того, как нашли тело.

Джед рассмеялся. — Полагаю, тебе можно верить.

Мы вошли в новую пещеру, похожую на первую яму. Старая лестница вела к выходу в земляном потолке. Вейл достал свой планшет, наклонив экран в мою сторону, чтобы я видела крошечные красные точки, движущиеся по карте местности. Охотники.

— Поблизости охотников нет. — Вейл указал на наше местоположение, затем первым поднялся по лестнице, высунул голову из-под земли и осмотрел всё вокруг, чтобы перепроверить, прежде чем подать нам знак следовать за ним.

Джед вскарабкался по лестнице, а затем я подтолкнула Августа вперёд себя, туда, где Вейл ждал, чтобы помочь вытащить его из дыры.

После долгого пребывания в темноте при искусственном свете фонарей, от солнечного света мне пришлось сощуриться.

Я полезла вверх по примитивной лестнице, подбираясь к краю ямы. Но когда мои пальцы сомкнулись вокруг последней деревянной перекладины, та подломилась, расщепившись, и я полетела спиной назад на твёрдую утоптанную землю внизу.

— Рейвен! — закричал Джед.

Я застонала, лёжа в грязи и позволяя дыханию вернуться в лёгкие.

— Я в порядке, — рефлекторно прохрипела я, не желая волновать Джеда.

Раздался глухой стук, и я, взглянув в сторону, увидела, что Вейл, теперь тускло освещённый светом сверху, спрыгнул обратно в убежище без помощи лестницы.

— Ты цела? — Он опустился передо мной на колени, осматривая моё тело.

Я проверила себя на предмет травм, чувствуя прилив липкого тепла, сочившегося из мягкой части ладони. Я подняла руку к свету, льющемуся сверху, морщась от рваной раны, оставленной отщепившейся перекладиной.

Ай.

Вейл резко втянул воздух, осторожно беря мою раненую руку в свою. Его ладонь была тёплой на моей коже, а грубые мозоли, заработанные им за эти годы, соперничали с моими собственными.

— Тебе нужно наложить швы, — сказал он, качая головой. — Я мог бы сделать это прямо сейчас, но тогда они узнают, что я помогал тебе.

Я кивнула. — Я могу подождать, пока мы вернёмся. Уверена, это пустяк.

Но рана непрерывно кровоточила, и я почувствовала подступающее головокружение.

— Снимай рубашку, — резко бросил Вейл.

У меня перехватило дыхание, взгляд метнулся к его лицу. — Что?

Улыбка, озарившая его губы, была убийственной, а тёплые глаза блестели от веселья. — Чтобы остановить кровь, Птичка. Я бы с удовольствием посмотрел, как ты снимаешь рубашку, и при совсем других обстоятельствах, но, думаю, ты и так это знаешь.

Легкая дрожь пробежала по телу, пока я с трудом расстегивала молнию комбинезона и стягивала майку здоровой рукой, замечая, как Вейл изо всех сил старается не пялиться на мою голой кожу.

Я туго обмотала ткань вокруг кровоточащей ладони, затем застегнула комбинезон.

— Ладно, думаю, пока сойдёт, — прошептала я, поднимая голову.

Вейл смотрел на меня. Или, точнее, смотрел на мои губы. Он был так близко, что его дыхание смешивалось с моим. И в этот миг весь здравый смысл испарился, как тогда в подвале пару ночей назад. Я подумала о том, как легко было бы податься вперёд.

Но он уже подался навстречу.

Я облизнула губы, предвкушая вкус его кожи.

Его рот был всего в выдохе от моего…

Кто-то покашлял сверху, и я отскочила от Вейла, словно меня ударило током.

— Вы двое поднимаетесь? — спросил Август. — Туннель дал нам фору перед охотниками, но они не могут быть далеко от Кровавого дерева теперь, когда силовое поле сдвинулось к центру угодий.

Вейл закрыл глаза, делая долгий, медленный выдох. — Да. — Он прочистил горло. — Да. Конечно.

Что я творю?

Мы посреди охоты. Джед и Август едва ли в десяти футах от нас.

Вейл коснулся моего плеча, мягко подталкивая к сломанной лестнице.

Август потянулся ко мне, а Вейл подстраховал сзади. Его пальцы вдавились в мою талию, пока я не выбралась на раннее полуденное солнце, посреди очередного кустарника.

Вейл высунул голову из выхода туннеля, ещё раз сверился с планшетом и кивнул. — Двигайте к Кровавому дереву. Я буду ждать в Эндлоке и отведу тебя в лазарет, как только вернётесь.

Он одарил меня долгим взглядом, прежде чем нырнуть обратно в туннель и вернуть крышку на место. Я наклонилась, присыпая люк ветками и сухими листьями, чтобы он идеально слился с окружением.

Пока мы втроем, пошатываясь, выбирались из-под покрова леса через поляну к Кровавому дереву, я знала: окажись любой охотник на расстоянии выстрела, у нас не было бы ни шанса — хромающий Август тяжело опирался на нас с Джедом, а я прижимала руку к груди, и моя теперь уже испорченная майка насквозь пропиталась кровью.

В этот раз у Кровавого дерева к нам присоединилась лишь одна мишень. Трое из семерых выбранных пали от рук охотников или препятствий Ларча.

Когда мы вернулись к тюрьме, я мельком увидела советников в их безупречно сшитых, специально разработанных охотничьих костюмах: они яростно шагали обратно к Эндлоку.

Советница Эдер была высокой и призрачной; она двигалась к тюрьме грациозной походкой, лёгкий ветерок отбрасывал чёрные кудри с её лица. Она оскалилась на Ларча; белизна зубов контрастировала с рубиново-красной помадой и смуглой кожей. Она была молода для советницы. Смерть отца стала неожиданностью, и Калтриона заняла его место в Совете в пятьдесят три года.

Советнику Баскану, напротив, было под семьдесят. Его седые волосы были аккуратно собраны в узел на макушке, рот искривлён в презрительной гримасе, а губы напоминали тонкий кровавый порез на молочно-белом лице.

Я с облегчением выдохнула, не увидев с ними Роалда.

После краткого обмена репликами советники удалились в здание, позволив двери захлопнуться прямо перед носом Ларча.

Должно быть, им было стыдно, что они не смогли убить Августа даже с его раненой ногой.

Меня немало порадовало, что граждане из Нижнего сектора перехитрили одних из самых могущественных людей Дивидиума.

Вместо того чтобы разнести нас, Ларч вошёл в тюрьму ни слова не говоря — предположительно, чтобы последовать за советниками и умолять их простить ему испорченную охоту.

Мы выстроились у стены здания, ожидая конвоя внутрь. Нагретый солнцем камень жёг спину сквозь комбинезон, а струйки крови бежали по моему предплечью, повторяя рисунок вен под кожей.

— Что с тобой случилось, 224-я? — спросил Вейл голосом, лишённым эмоций.

— Я лезла на дерево, и ветка, за которую я ухватилась, сломалась пополам. Распорола руку, — отчеканила я.

— Неуклюжая. — Он резко выдохнул, закатив глаза. — Иди за мной.

Я бросила взгляд на Джеда и Августа, прежде чем последовать по пятам за Вейлом. Мне не нравилось оставлять их одних. Теперь, когда я практически получила подтверждение, что Перри активно пытается убить Августа, казалось неразумным отпускать его куда-либо без сопровождения кого-то из нас. Но, учитывая, что моё состояние сменилось от лёгкой дурноты до ощущения, что я вот-вот рухну в обморок, моим первым приоритетом было зашить руку.

Вейл провёл меня в подготовительную комнату и через две запертые двери, пока мы не добрались до лестницы, ведущей в подвал.

Коридоры подуровня освещались тёплым свечением настенных ламп, но ни лучика естественного света не проникало в эти глубины. Темнота каждый раз вызывала тревогу в желудке, напоминая о том, что мог сделать Морт, если бы не появился Вейл. Или, что ещё хуже, о темноте квартиры в Дивидиуме в ту ночь, когда арестовали родителей. Мы с Джедом просидели в гостиной несколько часов после того, как их увезли — в тишине; единственным звуком были капли крови, падающие с моей руки от двух свежих зарубков на плече.

Мы остановились у лазарета, и Вейл забарабанил в дверь. — Амелия? Я привёл заключённую. Травма руки. Нужно наложить швы.

Вейл поднял кулак, чтобы постучать снова, но дверь распахнулась. Доктор Роу выскочила наружу с охапкой медикаментов.

— Ой! — Она подпрыгнула, едва не уронив медикаменты. — Вейл, милый, ты напугал меня до полусмерти! В чём дело?

Вейл жестом указал на меня и мою наспех замотанную рану. — 224-я была ранена во время охоты только что. Ей нужно наложить швы.

— Боже, судя по количеству крови, так и есть, — рассеянно произнесла доктор Роу. Она наклонила голову, плечом поправляя очки на переносице. — Охранник вызвал меня в столовую. Там драка, и один из заключённых в плохом состоянии. Сможешь зашить Рейвен? Ты знаешь, где всё лежит.

Не дожидаясь ответа, она поспешила мимо нас к лестнице, ведущей на главный уровень. Я не знала, почему от того, что она назвала меня настоящим именем, а не номером, к глазам подступили слёзы.

Вейл махнул мне в сторону лазарета, и я вошла внутрь.

Как только дверь за нами закрылась, и мы остались в маленькой комнате одни, я выгнула бровь. — Ты научился накладывать швы, когда был волонтером в медицинском центре?

Он кивнул. — Я учился в медицинской академии в Верхнем секторе. Был на втором курсе — как раз тогда у студентов обязательная волонтёрская практика. После всего случившегося диплом я так и не получил.

Он жестом велел мне сесть. Я выбрала один из стульев на колёсиках, стоявших в комнате, и он устроился напротив.

— Давай взглянем на порез, — сказал он тихим голосом, обхватив рукой мою икру сзади и мягко потянув, чтобы придвинуть мой стул ближе к своему.

Дыхание перехватило от неожиданного прикосновения. Тепло его пальцев просочилось сквозь ткань комбинезона, впечатываясь в кожу, и воспоминание о его губах на моих заполнило разум.

Я вспыхнула; взгляд метнулся к его глазам, а затем выше, над его головой, в угол комнаты, где камера была направлена прямо на нас. Красный огонёк мигал с равными интервалами.

Наблюдает за нами.

Я перестала дышать, пытаясь вспомнить всё, что мы сказали с момента входа в комнату. Мы выдали себя? Допустили недозволенную близость?

Лоб Вейла наморщился, когда он заметил выражение моих глаз, а затем он оглянулся через плечо и заметил камеру. Он напрягся, отпуская мою ногу, словно обжёгся.

Он взял меня за запястье, разматывая испачканную майку с повреждённой руки.

Я резко втянула воздух, когда ткань потянула за собой чувствительную плоть.

Вейл замер, метнув взгляд на моё лицо, прежде чем продолжить куда более осторожными движениями.

Он отошёл к смежной умывальной, вернувшись со стопкой марлевых тампонов. С помощью марли и физраствора он промыл рану. Закончив, он взял иглу и нить для швов.

— Постой. Ты не собираешься обезболить место?

— Мы не держим анестетиков для заключённых, 224-я, — ответил Вейл, но его глаза говорили: «Мне очень жаль». — Это была бы пустая трата ресурсов Эндлока.

Конечно, была бы.

Я сглотнула, готовясь к худшему, и он начал мучительный процесс наложения швов. Когда игла пронзила кожу, я закусила губу, чтобы сдержать крик.

Просто дыши.

Дыши.

Продолжай дышать.

Глаза Вейла перемещались между моим лицом и рукой; работая, он прикусывал нижнюю губу. Я чувствовала напряжение в его мышцах, хотя руки оставались твёрдыми каждый раз, когда игла протыкала кожу.

Каждые несколько мгновений он встречался со мной взглядом, моля увидеть в нём извинение. Его челюсти были сжаты так крепко, что я почти ожидала услышать треск зубов.

Он завязал узел шва; его руки были спокойны, когда они намеренно коснулись моих пальцев, успокаивая меня.

Я смотрела на его лицо, а не на движения рук, позволяя взгляду очерчивать его волевую челюсть и тёмные волосы. Я вспоминала, как распускала эти волосы и запускала пальцы в его пряди. Я вспоминала то, чего вспоминать не следовало, но всё равно позволяла себе это. Мне нужно было что-то, что отвлечёт внимание от пульсирующей боли в руке.

Он поймал мой взгляд и остановился, замерев почти на минуту, словно мог чувствовать мои мысли. Облизнул губы, сделал глубокий, дрожащий вздох, затем снова посмотрел на мою руку, заставляя себя сосредоточиться.

Я наблюдала, как его губы искривились в дразнящей улыбке, и тепло разлилось в животе.

Без слов я знала: он тоже вспоминает наш поцелуй.

Гадает, что бы произошло, будь у нас ещё одна минута без помех.

Плечи Вейла закрывали большую часть моего тела от камеры, поэтому я позволила свободной руке расслабиться и соскользнуть с бедра. Она повисела, между нами, пару мгновений, прежде чем я провела пальцами — невесомо, как пёрышком — по его колену.

Это могло бы быть случайностью, если бы я не была уверена, что никогда в жизни не делала ничего более намеренного.

Вейл подался вперёд, навстречу моему прикосновению, под предлогом тщательного осмотра раны. Его дыхание смешивалось с моим, пока он работал.

Я поджала губы, сдерживая улыбку.

Он завязал последний узел, затем убрал руку с моей кожи, судорожно выдохнув и повернувшись ко мне спиной, чтобы убрать медицинские принадлежности.

Глава двадцать первая

Я закрыла глаза, наслаждаясь теплом обжигающей воды, льющейся из душа. Смывая с тела грязь туннелей в облаке жасминового мыла, клубящегося в паром наполненном воздухе, я почти забыла, где нахожусь.

Я практически чувствовала вкус свободы. Теперь, когда Вейл на нашей стороне, я знала: мы выберемся из Эндлока совсем скоро.

Резкий рывок за волосы вернул меня в реальность, вырывая из уединения душевой кабинки. Прохладный воздух ванной сменил горячий поток воды, и по телу пробежала дрожь. Кожа головы взвыла от боли.

Передо мной стояла Перри, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки; пряди моих мокрых волос были зажаты в её мясистом кулаке.

— Думаешь, вам с Августом сойдёт с рук то, что вы сделали с Сирилом? Вы убили его! — Её голос сорвался на хриплый, яростный визг.

Я беспокоилась о том, чтобы не оставлять Августа одного, боясь, что Перри или Ларч снова нацелятся на него, но о собственной безопасности даже не подумала.

Она не потрудилась понизить голос, намекая на то, что уже разобралась с охранниками, обычно дежурившими в ванной — подкупила или отвлекла каким-то другим способом.

Перри замахнулась, чтобы ударить меня в лицо, но я дёрнулась против руки, впутанной в мои волосы, и сместилась достаточно, чтобы её кулак лишь скользнул по коже, вместо того чтобы нанести прямой удар. Тем не менее, жгучая боль разлилась по щеке, а следом по подбородку потекла тёплая струйка крови. В руке у неё был осколок стекла, и, взглянув через комнату, я обнаружила, что высокое зеркало в углу разбито.

Ее руки тряслись, взгляд был диким. — Ты всё испортила. Это из-за тебя я здесь. Из-за тебя Сирил мёртв. Из-за тебя начальник меня бросил.

Она выкрикивала эти слова мне в лицо, брызгая слюной; её щёки побагровели.

Мне следовало бы испугаться, но в этот раз Перри совершила ошибку. Раньше за её спиной стояли другие заключённые. Теперь нас было только двое.

Ухмылка расплылась по моему лицу.

Удар Перри ослабил её хватку на моих волосах, и когда она отпрянула для нового замаха, я мотнула головой в сторону, высвобождаясь, и позволила её руке пролететь мимо. Мои руки взметнулись вверх, смыкаясь на её запястье; я дёрнула, перенаправляя инерцию её движения и отправляя её в полёт прямо на мокрую стену душевой.

Ей удалось устоять на ногах, и она бросилась вперёд, дико размахивая осколком стекла. Я пригнулась, отступая, и она попыталась повторить мои движения.

Она была сильной, но я была быстрее.

Я сделала вид, что споткнулась, и она клюнула на приманку, выставив стекло вперёд, чтобы полоснуть меня по шее — но я снова перехватила её запястье, выкручивая его, пока она не выронила осколок, и тот не разлетелся вдребезги о влажный пол.

Не раздумывая, я с силой всадила колено ей в пах.

Жёстко.

Приём грязный, но, если кто его и заслужил, так это Перри.

Она согнулась пополам, хватая ртом воздух от боли. Моя кожа головы всё ещё ныла от её хватки, я стиснула зубы, чувствуя, как внутри вибрирует гнев.

Прежде чем она успела прийти в себя, я снова вскинула колено, на этот раз впечатывая его прямо ей в нос. Я не смогла сдержать крошечную дрожь удовлетворения, услышав хруст ломающихся костей.

Она рухнула на мокрый кафель, взвыв от боли.

Я схватила с пола одежду, впрыгнула в свободные штаны, а затем натянула через голову майку, которую дала Яра. Я не стала вытирать волосы полотенцем, и капли воды стекали по спине и груди, пока я направлялась к выходу.

Снаружи ванной караулили двое охранников, преграждая путь другим заключённым. У них отвисли челюсти, когда они увидели меня относительно невредимой, но они не проронили ни слова и не попытались меня остановить.

Я одарила их натянутой улыбкой и кивком головы. — Кажется, кому-то там может понадобиться ваша помощь, — заговорщически прошептала я.

— Что ты сделала? — спросила одна из охранниц, сжимая дубинку — женщина с блестящими чёрными волосами, которую я видела в компании Хайда. Ужасный вкус в выборе компании.

— Охранника, который обычно сидит внутри и следит за душевыми, не было, — сказала я, нахмурив лоб. — На меня напала заключённая, и я защищалась. Там много крови. Не думаю, что одним полотенцем там обойтись.

Охранницы шагнули в ванную, и я поспешила прочь, пока они не передумали и не решили допросить меня подробнее. Завернув за угол, я чуть не врезалась в Вейла, который спешил к душевым.

— К чему такая спешка? — спросила я, хватаясь за его руку, чтобы удержать равновесие.

— Кит сказала, что пыталась зайти в ванную, но охрана её не пустила. У меня было чувство, что Перри что-то задумала, и… — Он осекся на полуслове, уставившись на мою щеку. — Какого хера произошло? Кто это сделал? — потребовал он сквозь стиснутые зубы, поднося руку к моему лицу и подушечкой большого пальца очерчивая кожу под порезом.

Я оглянулась, заметив, что камеры в коридоре отключены — скорее всего, дело рук Перри. Похоже, даже если Ларч её бросил, она всё ещё имела какое-то влияние на охрану. Возможно, она была в достаточном отчаянии, чтобы продолжать заправлять своим бизнесом прямо под носом у Ларча.

Я подалась навстречу прикосновению Вейла, хотя и говорила себе, что должна его оттолкнуть. — Пустяки. Царапина, — пробормотала я.

Его глаза потемнели ещё сильнее, но звук тяжёлых шагов за углом заставил его вцепиться мне в руку и затащить в ближайшую кладовку.

Внутри было почти темно, и места едва хватало для одного человека, не говоря уже о двоих.

Дверь впилась мне в спину, а между грудью Вейла и моей не осталось ни дюйма пространства. Я слишком остро осознавала своё тяжёлое дыхание. И его тоже.

Глаза медленно привыкли к полоске света, просачивающейся из-под двери, и я увидела, что Вейл пристально смотрит на меня.

Я прочистила горло, когда услышала, как шаги миновали наше укрытие и удалились по коридору.

— Я правда в порядке, — прошептала я. — Из-за крови выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Челюсти Вейла всё ещё были сжаты, взгляд метался по каждому дюйму моего лица, пальцы осторожно ощупывали кожу, словно он боялся, что я скрыла от него другие травмы. Наконец он кивнул, выдыхая. — Эти охранники всё равно потеряют работу — и пусть скажут спасибо, если сохранят жизни.

Я замерла на мгновение; неожиданная дрожь удовольствия пронзила меня от мысли, что Вейл готов обрушить свой гнев ради меня. Я тряхнула головой, чтобы избавиться от этого ощущения.

— Я могу о себе позаботиться, Вейл, — пробормотала я.

Он усмехнулся. — Я знал это с того самого дня, как встретил тебя. Но это не значит, что ты не заслуживаешь защиты. — Его глаза не отпускали мои. — Насколько я могу судить, ты всегда была той, кто защищает окружающих — о тебе самой никогда не заботились.

— Родители заботились обо мне когда-то, — прошептала я, сама того не желая.

— Мне очень жаль, Рейвен. Слова прозвучали так мягко, что я ощутила их как ласку на коже.

— В Нижнем секторе у каждого своя печальная история.

— Это не значит, что твоя история ничего не значит. — Он заправил прядь волос мне за ухо.

— А как насчёт твоей истории? — Я выдавила слова сквозь ком в горле, прежде чем воспоминания о родителях успели меня задушить. — Каким был твой отец?

Вейл покачал головой, замолчав почти на минуту; казалось, он взвешивал, хочет ли отвечать. Он сделал глубокий вдох, челюсти сжались. В конце концов, он выдохнул.

— Я очень любил отца. — Голос Вейла звучал хрупко. — Когда я был ребёнком, он был как солнце. Ярким, счастливым и лучащимся светом. В безопасности нашего дома он рассказывал мне о доброте всех людей — о том, что единственное, что отличает нас от жителей Нижнего сектора, — это количество кредитов на счету. Что мы легко могли бы оказаться в их ситуации вместо нашей, и что нам нужно помогать друг другу.

Лицо Вейла оттаяло под влиянием этой уязвимости: лоб разгладился, а полные губы смягчились.

— Но когда я стал старше, — продолжил Вейл, — я заметил, что он говорил эти вещи только тогда, когда мамы не было рядом. У них были совершенно разные убеждения. Всё встало на свои места, когда он признался, что был повстанцем, но мне всё ещё трудно смириться с тем фактом, что моя мать поддерживает эту систему.

— Как думаешь, твоя мать сдала бы отца стражам, если бы узнала? — Я не могла представить, каково это — скрывать такую огромную часть себя от спутника жизни.

— Думаю, сдала бы, — прошептал Вейл. — У неё так и не появилось шанса сделать это, но почему-то я всё равно не могу её простить. И всё же я поступаю так же, как отец — я слишком труслив, чтобы бросить вызов её убеждениям ей в лицо.

— Поступать так, как считаешь правильным, не всегда просто, — прошептала я. — Я всегда знала, что быть охотницей за головами — неправильно, но позволить Джеду умереть с голоду было бы тоже неправильно.

— У тебя не было другого выбора. — Вейл потёр мою руку вверх-вниз.

— И всё же. Есть вещи, которые я бы сделала иначе. Страхи, с которыми я бы столкнулась лицом к лицу.

— Ты бы столкнулась, — согласился Вейл, кивнув. — Эндлок изменил тебя.

Он был прав.

Я провела годы до ареста, отталкивая всех вокруг лишь для того, чтобы встретиться со своим самым большим страхом и обрести здесь больше близких людей, чем я могла себе представить.

Они заставили меня захотеть жить, а не просто выживать.

И вместе мы станем первыми, кто покинет Эндлок.

— Я ни за что не доставлю Ларчу удовольствия и не позволю этому месту убить меня. — Я ухмыльнулась. — Не могу дождаться, когда мы выберемся отсюда. Жалею лишь о том, что не увижу выражение его лица, когда он поймёт, что мы его обставили.

Вейл усмехнулся, но звук резко оборвался, и я заметила, как его взгляд метнулся к вырезу моей майки, а затем в сторону — так быстро, что я почти упустила это движение. Он резко втянул воздух, и, посмотрев вниз, я заметила, что вода с моих мокрых волос пропитала и без того тонкую ткань, почти не оставляя простора для воображения.

Его глаза потемнели, и я знала, что мы оба думаем о том, что произошло в мастерской несколько ночей назад.

Мысли вернулись к его губам на моих, и щёки вспыхнули жаром.

— Вейл… — Я закусила губу, и его зрачки расширились.

— Скажи, что хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал, — прошептал он, и у меня перехватило дыхание.

Я облизнула губы, заметив, как его взгляд проследил за этим движением. — Неважно, чего я хочу. Важно выбраться из Эндлока. Думать о чём-то другом сейчас слишком опасно.

И это было опасно. Я не могла выкинуть его из головы, и это пожирало меня. Поглощало каждую мою мысль наяву и способность сосредоточиться на побеге.

Вейл убрал прядь волос с моих глаз и медленно провёл большим пальцем вниз по щеке, осторожно избегая свежего пореза. Волоски на затылке встали дыбом, по рукам побежали мурашки. Я старалась не смотреть на его губы. И проиграла.

— Слишком опасно? — спросил он, глядя мне в глаза. Я чувствовала себя так, словно на меня наложили заклятие, делающее невозможным отвести от него взгляд.

Он наклонился ближе, не отрывая взгляда от моих глаз, давая мне достаточно времени отстраниться, если я решусь.

Но я не хотела отстраняться.

Вейл коснулся своим ртом моего — медленно и чувственно, дразнящим движением языка заставляя мои губы разомкнуться, пока я не открылась ему навстречу.

Он слегка отстранился, глядя мне в глаза, пока его рука скользила вниз по моей руке, чтобы переплести наши пальцы.

Он поцеловал меня снова, на этот раз жёстче, и поймал мою нижнюю губу зубами, слегка прикусывая. Дрожь змеёй проползла вверх по позвоночнику.

Мои пальцы зарылись в его волосы, я потянула за них, пока его ладони скользили вниз по моему телу к задней поверхности бёдер. Он подхватил меня, помогая обхватить его ногами и сильнее вжимая спиной в дверь.

Я слегка провела языком по его нижней губе, и он прижал меня к себе плотнее; его руки сжались на моих бёдрах. Мои пальцы скользнули по его спине, играя с краем рубашки, прежде чем я набралась смелости просунуть руки под ткань и положить их на его обнажённую кожу.

Его твёрдая плоть уже давила на меня сквозь одежду, и пульсирующая боль желания пронзила низ живота. Я прикусила его нижнюю губу, вызвав у него рык. А затем его руки оказались под моей майкой, прохладные на коже, которая горела огнём.

Я перехватила его руку, подталкивая выше, и он укусил меня в шею.

— Черт, Рейвен, — пробормотал он в мои губы; голос огрубел от желания, дыхание было быстрым, прерывистым и тёплым на моей коже.

Его слова послали разряд жара прямо сквозь меня, и я подалась к нему, простонав от трения его тела о моё.

Я подтолкнула его, пытаясь вернуть его губы к своим, но он переместил ладони мне на плечи и удержал меня там, слегка отстранившись. Я приподняла бровь, встречаясь с ним взглядом.

Вопрос плавал в этих бездонных омутах жидкого золота.

— Я не хочу останавливаться, — искренне сказал Вейл. — Поверь мне, это последнее, чего я хочу. Но даже теперь, когда ты знаешь, что я на твоей стороне, я всё ещё охранник. А ты заключённая. И я не хочу, чтобы ты думала, будто обязана делать что-то, чего не хочешь. Я всё равно хочу тебе помочь, несмотря ни на что.

Возможно, это были самые мягкие слова, которые я слышала от него за то короткое время, что знала его.

И прошло так много времени с тех пор, как я чувствовала, что имею контроль над тем, что происходит вокруг. Я не смогла защитить Джеда. Не могла гарантировать будущее нашим друзьям. Не могла даже принять душ, чтобы другой заключённый не совершил на меня нападение.

Но это.

Это я могла контролировать.

И я хотела его.

— Я хочу, чтобы ты коснулся меня, — выдохнула я.

Стоило словам сорваться с губ, и начался хаос.

Глаза Вейла потемнели до невозможности; зубы прикусили его полную нижнюю губу, когда он притянул меня к себе. Он покрывал поцелуями мою шею, спускаясь ниже. Добравшись до груди, он провёл языком по вершине одного из моих затвердевших сосков сквозь ткань майки, и я издала сдавленный крик, выгибая спину и толкаясь навстречу его рту.

Он усмехнулся — низкий, рокочущий звук, отдавшийся во мне.

Дыхание перехватило, когда он сильнее вжал меня в дверь; поверхность охладила кожу, но ничуть не погасила огонь, бушующий внутри. Напряжение, между нами, копившееся все эти недели, наконец выплеснулось через край, грозя испепелить меня.

Он потянулся развязать шнурок на моих штанах, снова присваивая мои губы. Я знала, что от напора его поцелуя на них останутся синяки.

Я запустила пальцы в его волосы, дёргая, пока он не издал низкий стон.

— Я знаю, ты давно мечтала причинить мне боль, — промурлыкал Вейл, проводя зубами по мочке моего уха. — Но подходящее ли сейчас для этого время?

Дрожь сотрясла моё тело, лишив меня дара речи.

Его пальцы скользнули под пояс моих штанов, и дыхание участилось; я сжала его крепче, удерживая рядом, и всем телом подалась к нему, ища его прикосновения. Казалось, без этого я умру.

Вейл издал низкий звук и опустил лицо ниже; язык метнулся вперёд, проводя влажную дорожку вверх по шее.

— Пожалуйста, — выдохнула я, не заботясь о том, насколько отчаянно это звучит.

Шаги.

Прямо за дверью кладовки.

Ладонь Вейла накрыла мой рот, а свободная рука обвила талию, крепко прижимая меня к себе.

Послышались приглушённые голоса — похоже, двое охранников; они остановились прямо у кладовки, продолжая разговор, который я не могла разобрать.

Сердце забилось в груди в беспорядочном ритме; я поймала взгляд Вейла, не смея пошевелить и мускулом.

Но вместо нервозности во взгляде Вейла отразилось что-то опасное. Он одарил меня порочной улыбкой, а затем, удерживая одну руку на моем рту, другой скользнул вниз, подбираясь к пульсирующему клитору.