Клетка для дикой птицы

— Заключённые, к стене! — рявкнул Вейл, когда мы подошли. — Ладони плашмя на здание, ноги шире!

Мы подчинились. Я оказалась рядом с той выжившей заключённой, с которой раньше не разговаривала, и, оглядевшись, шепнула:

— Знаешь, что происходит?

Она прищурилась, тряхнула головой, отбрасывая прядь светлых волос с глаз, но в конце концов смягчилась:

— Слышала, как болтали охранники. Они нашли одного из охотников в глубокой отключке.

Я кивнула, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Представляю, как Ларч сейчас кипит от ярости, сходит с ума из-за пятна на репутации и возможных последствий для его карьеры. Совет директоров уволил нескольких его предшественников за то, что те поставили Эндлок в неловкое положение или привлекли дурные сводки в новостях. А теперь в смену Ларча кто-то вырубил охотника.

Блондинку рядом со мной вырвало; желчь и остатки завтрака выплеснулись изо рта. Я проследила за её взглядом, и меня саму чуть не согнуло пополам. Один охранник держал тело Торина вертикально, а другой плоскогубцами выдирал зубы из его расслабленного рта и бросал их в бархатный мешочек. Неподалёку стояла Верона, скрестив руки на груди и нетерпеливо поджав губы.

— Она подруга Совета, — прошептал Август, заметив, на что я уставилась. — Специализируется на мишенях из Верхнего сектора. Обычно на людях, которых знала в реальной жизни и которые впали в немилость у Совета.

Меня передёрнуло. Представила, как Верона сидит за столом и надеется, что кого-то из её друзей арестуют, чтобы она могла на них поохотиться.

— Как тебе удалось уйти от охотников сегодня? — спросил Ларч у Момо, напугав меня своим внезапным появлением. — Охотника, выбравшего тебя мишенью, нашли без сознания.

— Я… я защищался, — ответил Момо, хотя его нижняя губа дрожала под тяжёлым взглядом Ларча. — Он собирался меня убить, поэтому я подставил ему подножку, и он ударился головой о камень.

Ларч хмыкнул, губы растянулись в холодной ухмылке.

— Ты знаешь, что бывает с заключёнными, которые мне лгут, молодой человек?

Момо покачал головой, всё его хрупкое тело била дрожь. Мои ногти скребли по шершавой стене передо мной, пока руки сжимались в кулаки.

— Я говорю п-правду, господин начальник, сэр. — В голосе Момо звучало хрупкое мужество. — Я его уронил, а потом убежал. 224-я и 203-й нашли меня и разрешили остаться с ними, пока мы не добрались до Кровавого дерева.

— Понятно, — протянул Ларч, переводя взгляд с Момо на меня; губы искривились в зловещей улыбке. — Хотя я никогда не слышал, чтобы охотница за головами помогала преступнику.

Я прикусила язык, сдерживая дерзость, которую так и хотелось выплюнуть ему в лицо, и выдержала его взгляд.

— Увести их внутрь! — рявкнул он охранникам и потопал прочь от нас к группе охотников — вероятно, придумывать, как помягче сообщить остальным платным клиентам новость о пострадавшем коллеге.

Я повернулась и обнаружила, что Вейл сверлит меня взглядом. Я посмотрела на него в ответ, бросая безмолвный вызов. Но, к моему изумлению, уголок его губ едва заметно дрогнул вверх — мимолётное мгновение, исчезнувшее так же быстро, как и появилось, прежде чем он погнал нас обратно в здание.

Вечером, когда я вошла в столовую и взяла поднос из стопки, что-то показалось странным. Я уже научилась готовиться к шёпоту оскорблений и выставленным ногам, норовящим сделать подножку, пока я иду к столу, но когда я окинула взглядом зал, то встретила лишь оценивающие взгляды.

Я заняла место за пустым столом, беспокойно оглядываясь по сторонам и стараясь не смотреть на экран прямого эфира в передней части зала.

Не хотела, чтобы мне напоминали обо всех, кто не добрался до Кровавого дерева.

Прежде чем я успела зачерпнуть ложку чуть тёплого рагу, подошёл Август.

— Торн, — кивнул он, ставя свой поднос рядом с моим и налегая на своё рагу, которое выглядело куда сытнее.

— Привет. — Я бросила на него косой взгляд. — Беспокоишься, что я побью твой рекорд выживания? Могу дать пару советов, если хочешь.

Он усмехнулся и беззлобно закатил глаза, но ничего не ответил.

Подошёл Момо, следом за ним шли Кит и Яра.

Кит не вспоминала о нашей общей подруге с тех пор, как помогла мне после нападения Перри, и я знала, что скоро придётся найти время поговорить с ней наедине, вдали от остальных.

Момо сел между мной и Августом и застенчиво улыбнулся:

— Привет, Рейвен.

— Привет, Момо, — осторожно ответила я, подавляя нарастающее изумление. — Как ты себя чувствуешь?

Его ответ прозвучал бодро, словно близость смерти уже стала далёким воспоминанием.

— О, я в порядке. — Он наклонился ко мне и понизил голос до шёпота. — Всё думаю о том, какое лицо было у того охотника, когда ты его толкнула. Спорю, он в Эндлок больше ни ногой.

Момо захихикал.

Август откашлялся, и я взглянула на него. Он смотрел на свой поднос, крепко сжимая в руке салфетку.

— Я хотел сказать, что мы ценим то, что ты сделала для Момо. Когда он не встретил меня у… — Голос его сорвался, оборвав фразу. — Я думал, что потерял его навсегда.

У меня перехватило горло, но он продолжил, прежде чем я смогла подобрать слова:

— Честно говоря, мы не ожидали от тебя такого поступка.

Под тяжестью их взглядов к щекам прилил жар.

— Пустяки.

— Нет. — Кит заговорила со своего места напротив, встретившись со мной взглядом. — Не пустяки. Ты подвергла себя опасности, чтобы спасти его. Большинство людей здесь, даже те, кому Момо небезразличен, не стали бы рисковать ради него своей шкурой. Спасибо.

Я коротко кивнула: привычное остроумие мне изменило. Я привыкла отбиваться от оскорблений и насмешек, а не принимать благодарность.

Даже Яра ни разу не посмотрела на меня косо.

— Ох. — Август проглотил ложку рагу и снова повернулся ко мне. — Вейл перенёс время обеда и блок Джеда, чтобы они совпадали с нашими. Он скоро должен быть здесь.

У меня отвисла челюсть.

— С чего бы ему это делать?

Август пожал плечами, не глядя мне в глаза.

— Я попросил об услуге.

Об услуге?

Я прищурилась. Вейл не казался человеком, который разменивается на услуги — я видела, как он отчитывал Морта и Хайда за нарушение правил. Уж точно изменение чьего-то расписания по просьбе заключённого шло вразрез с этими правилами.

Но…

Я видела, как Август и Вейл шептались во время охоты.

Они выглядели так, словно им комфортно друг с другом. Почти как друзья.

Это не имело никакого смысла.

Я повернулась к Августу. Он смеялся над чем-то, что сказал Момо, и смотрел на мальчика так, словно тот был для него целым миром.

Что бы их с Вейлом ни связывало, Август использовал эту связь, чтобы помочь мне.

В глазах защипало, и мне пришлось несколько раз моргнуть.

Сзади кто-то откашлялся, и я обернулась: там стоял Джед с подносом в руках.

Я вцепилась в край стола, чтобы не вскочить и не броситься ему на шею — мы едва пережили охоту, и привлечь внимание охранника с дубинкой было последним, что нам сейчас нужно.

— Привет, — только и сказала я; глаза снова увлажнились. Я придвинулась ближе к Момо и похлопала по пустому месту на скамье рядом с собой.

В комнате подготовки после охоты я успела сбивчиво пересказать ему план Эгги и то, как меня занесло в Эндлок. Он злился, что я рисковала жизнью ради него, но я знала, что он чувствовал и облегчение. От того, что ему не придётся проходить через этот ад в одиночку.

Джед опустился на скамью рядом со мной и поставил поднос.

— Привет.

Его пальцы сжали мою руку под столом, и я сжала их в ответ.

Мы в порядке. Мы живы.

Мы не произнесли этих слов вслух, но я прочитала их в тепле глаз Джеда и в ровном биении собственного сердца.

Но спокойствие, которое я ощутила, было недолгим. Парочка охранников отделилась от стены в дальнем конце столовой и зашагала через зал к столу в нескольких рядах от нас, сжимая в руках дубинки.

Август наклонился к Момо, закрывая ладонью глаза мальчика.

— Эй, ты! — крикнула одному высокому бритоголовому заключённому охранница — та самая, которую Вейл назвал Аней. — 377-й! Нам доложили, что ты взял лишнюю порцию.

Заключённый огляделся, явно не понимая, в чём дело, прежде чем ответить:

— Нэт отдала мне остатки своего рагу. Она не хотела есть.

— Мы слышали другое, — ответила Аня. И затем, прежде чем я успела моргнуть, она замахнулась дубинкой и с силой опустила её на голову заключённого.

У меня отвисла челюсть, я схватилась за край стола, ища опоры.

Заключённый рухнул на пол без сознания, и тут же на него набросился второй охранник — коренастый коротышка с чёрными усами; он начал осыпать ударами спину и рёбра лежащего.

К горлу подкатила тошнота, и я с трудом подавила желание вырвать дубинку из рук охранника и пустить её в ход против него самого. Одно дело — знать, что заключённых будут убивать в охотничьих угодьях, и совсем другое — видеть, как кого-то забивают до полусмерти за то, что он поделился едой.

— Вы его убьёте! — закричала Кит, озвучивая мои мысли.

Аня подняла руку, и второй охранник прекратил избиение, брызгая слюной в попытках отдышаться. Восстановив дыхание, они схватили заключённого под руки и поволокли его неподвижное тело к выходу из столовой.

Открыв рот, я обвела взглядом зал, вглядываясь в искажённые ужасом лица других заключённых.

Кит дёрнулась, чтобы встать, но Август протянул руку через стол и крепко сжал её запястье.

— Ты что творишь?

Кит покачала головой:

— У них даже не было доказательств. Он ничего не сделал.

Яра коснулась свободной руки Кит.

— Ты ничем не можешь ему помочь.

— Я не могу просто сидеть здесь, — процедила Кит сквозь зубы.

— Можешь, — настоял Август. — Помни, что на кону.

Я резко вскинула голову, переводя взгляд с одного на другого, но тут глаза зацепились за зелёный огонёк на браслете Кит.

— Мой браслет, — прошептала я в ужасе. — А как же отслеживающее устройство в моём браслете?

Август нахмурился и повернулся ко мне.

— А что с ним?

— Даже если мне повезёт, и охотник не вспомнит меня, когда очнётся, разве Ларч не увидит, что я была рядом с ним? — спросила я. — Он поймёт, что за нападением стояла я.

Август нахмурился, обдумывая мой вопрос несколько секунд.

— Момо сказал ему, что это он вырубил охотника, и у Ларча нет причин думать иначе. К тому же они почти никогда не проверяют трекинг.

— Почему?

Август пожал плечами.

— Тюрьма переполнена. Им пришлось перенести серверы за пределы комплекса, чтобы освободить место для ещё одного блока, и данные трекинга им особо не нужны, если только никто не пропал.

Я выдохнула; от этой информации напряжение в плечах немного ослабло. Но… Я склонила голову, пристально глядя на него.

— Откуда ты это знаешь?

Он моргнул и повернулся к Кит. Они обменялись долгим взглядом — между ними промелькнул какой-то невысказанный вопрос, — и затем она кивнула.

— Надо ей сказать.

Я прищурилась.

— Сказать мне что?

— Ты уверена? — спросил Август у Кит, игнорируя мой вопрос. Не заметить тревогу в его голосе было невозможно.

Я вцепилась в край стола, чтобы не схватить его за робу и не встряхнуть.

Кит бросила многозначительный взгляд в сторону Момо, прежде чем снова кивнуть Августу.

Моё сердце галопом неслось в груди, ударяясь о рёбра.

Август вздохнул и наклонился над Момо, понижая голос.

— Я знаю про Коллектив. И про то, что ты здесь, чтобы помочь Кит сбежать.

У меня отвисла челюсть, руки сами собой сжались в кулаки.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

Хотя Август произнёс эти слова шёпотом, мне показалось, что он их прокричал.

Джед прищурился, и я поборола желание закрыть ему уши. Я хотела держать его как можно дальше от наших планов побега.

Я оглядела остальных: Момо и Яра продолжали есть, совершенно невозмутимые.

— Всё в порядке, Рейвен, — прошептала Кит. — Они знают. Они помогают, и они идут с нами в Северное поселение.

Последняя часть прозвучала твёрдо, не оставляя места для споров — по крайней мере, пока мы сидели за одним столом с предметами спора, который я хотела затеять.

Моей миссией было попасть в Эндлок и не привлекать к себе внимания, пока я придумываю, как сбежать вместе с Джедом и Кит, а теперь Кит хочет добавить к сделке ещё троих? Это невозможно. Более того, она раскрыла им себя, раскрыла меня. Фактически подвергая Джеда ещё большей опасности, чем та, что ему уже грозила.

Взгляд Джеда всё ещё сверлил мне висок, поэтому я повернулась к нему.

— Может, работать группой — это хорошо, — прошептал он так, чтобы слышала только я. — Мы все сможем присматривать друг за другом в пути.

Я потерла переносицу. Доброе сердце Джеда было одной из причин, по которой я не хотела посвящать его в детали планирования. Я привыкла принимать холодные, расчётливые решения у него за спиной, чтобы сохранить ему жизнь в Дивидиуме, но здесь он, похоже, твёрдо решил не допустить этого.

— Обсудим это позже. Не здесь. — И, надеюсь, он поймёт, что я просто хочу его уберечь.

— Я знаю про серверы Эндлока благодаря Кит, — заговорил Август после нескольких мгновений тишины, отвечая на мой предыдущий вопрос. — Вот почему Коллектив так старается её спасти. Кит была инженером в Дивидиуме и помогала разрабатывать новейшие технологии Эндлока до своего ареста. Систему безопасности, браслеты, силовое поле… всё в таком духе.

У меня округлились глаза. Должность инженера делала Кит ценным кадром для Коллектива. И если им настолько нужна была информация о технологиях Эндлока, что они рискнули устроить миссию по побегу, это могло означать лишь одно: они планируют что-то масштабное — возможно, даже удар по Эндлоку.

— А ты? — спросила я, поворачиваясь к Августу. — Мой связной из Коллектива сказала, что в Северном поселении не любят чужаков. С чего бы им принимать тебя?

Он нахмурился.

— У Северного поселения не будет проблем с тем, чтобы принять меня. Я врач. Их медицина в лучшем случае примитивна.

Эгги рассказывала мне немного об отсутствии современной медицины в Северном поселении тем утром, когда арестовали Джеда.

Я уронила вилку, когда до меня дошло кое-что ещё. Эгги говорила, что у Коллектива есть другие люди в Эндлоке. Я думала, она скажет мне, если кто-то ещё будет замешан в нашем побеге, но, видимо, нет. Она сказала, что мне будут выдавать информацию по мере необходимости, и, возможно, раскрывать личности других было для неё слишком опасно.

— Коллектив попросил тебя специально дать себя арестовать? — спросила я. — Как…

— Как тебя? — Август улыбнулся, но уголки его губ тут же опустились. — Нет. У одного из чиновников в совете Среднего сектора случился тяжёлый сердечный приступ. Его привезли в медицинский центр, где я работал, и… — Он стиснул зубы. — Я сделал всё, что мог, но спасти его не удалось.

Я отшатнулась.

— Тебя арестовали за то, что кто-то умер по причинам, совершенно от тебя не зависящим?

Август вздохнул.

— Думаю, мы уже выяснили, что система несправедлива, Торн. Но я клоню к тому, что никто не просил меня помогать Кит. Я помогаю ей, потому что она мой друг. И потому что хочу выбраться из этого места живым, вместе с Ярой и Момо.

— Может, ты и врач, но как ты заставишь лидеров поселения впустить Яру и Момо вместе с тобой?

— Просто, — вмешалась Кит со своего места напротив, вставая, так как прозвучал сигнал об окончании ужина. — Мы — единый комплект. Они берут всех нас или никого.

У меня было предчувствие, что всё будет не так просто, но этот спор придётся отложить до тех пор, пока мы не разберёмся с более насущными вопросами — а именно, не придумаем маршрут побега.

Заключённые начали собирать подносы, и я подошла к Кит, наклонившись к её уху, пока остальные шли к выходу из зала.

— Думаю, у меня есть вариант, как выбраться, — прошептала я. — Есть участок забора, заросший зеленью. Думаю, я смогу начать рыть подкоп под ограждение, а кустарник скроет его, пока я не закончу.

Я смотрела на её лицо, ожидая увидеть ухмылку, но вместо этого она грустно улыбнулась.

— Мы с Августом тоже подумали об этом пару месяцев назад. Когда начали копать, поняли, что они врыли забор на несколько футов в землю, чтобы мы не могли сделать подкоп.

Я закрыла глаза. Ну, конечно. Конечно, это не могло быть так просто. И как я только позволила себе подумать, что нашла решение так быстро.

— Ладно, — сказала я в конце концов. — Придумаем что-нибудь другое. А что насчёт браслетов?

— Да. Это проблема. Но предоставь это мне — как только у нас будет выход отсюда, я займусь отключением отслеживания на браслетах.

У меня отвисла челюсть.

— Ты можешь это сделать?

— Рейвен, — рассмеялась Кит. — Я была в команде, которая создала эти браслеты, помнишь? Если у меня будут нужные инструменты, я это устрою. Но нет смысла отключать трекинг, пока у нас нет точного пути наружу. Как насчёт такого: ты работаешь над маршрутом побега, а я сосредоточусь на технике?

Значит, у них ещё не было никаких идей, как выбраться отсюда.

Либо она не доверяла мне настолько, чтобы раскрыть детали.

— Идёт, — сказала я. Не то чтобы у меня был выбор.

Я убрала поднос и уже направлялась обратно в свой блок, когда чья-то нога резко вынырнула на пути, пытаясь поставить мне подножку. Я вовремя среагировала, сумев удержать равновесие.

Неудивительно, что нога принадлежала Перри. Рядом с ней сидел мужчина с прилизанными назад волосами мышиного цвета и жестокой ухмылкой, искривившей губы набок, — Сирил, прихвостень Перри, на которого Кит указала мне утром за завтраком.

Ну, конечно.

— Я слышала, что ты сделала, — выплюнула Перри. Это был первый раз, когда она заговорила со мной после инцидента в душевой.

— Понятия не имею, о чём ты, — протянула я, снимая пылинку со своей робы, пока говорила. Мне не хотелось, чтобы правда о сегодняшних событиях дошла до Ларча. — Если только ты не имеешь в виду мой рекорд охотницы за головами? В таком случае ты права. Я и правда поймала больше беглых, чем кто-либо другой в Дивидиуме.

— Ты знаешь, что я не об этом, — сказала Перри, вставая и подходя ко мне так близко, что мы оказались грудь к груди, хотя и не касались друг друга. Ей пришлось наклониться, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Давай, ударь меня, — сказала я, выпрямляясь во весь рост и не отступая. — Или боишься, что я тебя побью, если ты будешь без численного перевеса?

Но она прекрасно понимала, что нельзя распускать руки при свидетелях.

Сирил встал рядом с Перри, её верная тень.

— Ты всё равно мразь, охотница, — выплюнул он. — Спасение одной жизни не искупает сотен, которые ты оборвала.

Я приложила руку к груди.

— Твои познания в математике просто непревзойдённы, Сирил.

— Это ничего не меняет, — сказала Перри, полностью игнорируя мои слова. — Ты сделала одну вещь, которую сделал бы любой, и теперь хочешь вести себя так, будто ты лучше всех нас? Не думаю, Торн. Оглядывайся по сторонам.

С этими словами она резко развернулась и удалилась.

Мы пробыли в камерах всего минуту, когда пришли охранники, чтобы отвести нас в душ.

На этот раз я без колебаний стянула униформу и встала под горячую струю воды, даже несмотря на то, что камера была направлена почти прямо на меня. Я помылась и быстро оделась. Я была одной из первых заключённых, кто закончил и вернулся в Блок H.

Только вот когда я вернулась, Джед меня опередил и уже стоял прямо у входа в мою камеру.

— Привет, — сказала я, высовывая голову обратно в коридор и отмечая, что охранники достаточно далеко и не должны нас услышать. — Ты в порядке?

Джед фыркнул.

Я прикусила губу. — Глупый вопрос, знаю.

— Если выберемся отсюда, спроси ещё раз, — пробормотал Джед. — Пока что я просто рад, что жив.

— Ты же знаешь, я никому не позволю тебя тронуть.

— Но своей жизнью рискнёшь.

Отвечать не потребовалось. Мы оба знали, что это правда.

— Ты здесь из-за меня, Джед. Но даже если бы это было не так, неужели ты думал, что я позволю тебе проходить через всё это в одиночку?

Он резко выдохнул, прислонился к стене и посмотрел себе под ноги. — Нет. И я так и не сказал тебе спасибо.

— Я… что? — Я нахмурилась от такой внезапной смены темы.

— Я даже не знал как, — продолжил Джед, обхватив себя руками. — Только что мама с папой были рядом, а в следующую секунду их уже нет, и ты получаешь за меня этот зарубок, даже не колеблясь.

— Джед, — начала я, шагнув к нему.

Тот зарубок не стоил благодарности. Я его заслужила — ведь это по моей вине стражники узнали о беглецах, которых прятали родители. По моей вине родителей арестовали и убили. Если бы я только знала тогда, что нельзя так легко доверять людям.

Джед наконец поднял голову, встречаясь со мной взглядом. — Нет, Рейвен. Мне нужно это сказать.

Я замерла, видя в его глазах не только эмоции, но и острую необходимость выговориться, а затем кивнула, отступила назад и села на край койки.

— Ты всегда была готова ради меня на всё. Хотел я этого или нет. Твоё присутствие здесь, в Эндлоке, доказывает это лучше любых слов. И не пойми меня неправильно, я благодарен. Тебе.

Он грубо провёл рукой по волосам и выдохнул.

— Но когда мама с папой были живы, мы с тобой… Мы были друзьями, понимаешь? Раньше ты умела смеяться, шутить, веселиться. А потом мы их потеряли, и я словно потерял и тебя тоже. По крайней мере, ту тебя, которую знал всегда.

В глазах защипало, и я яростно заморгала, не давая слёзам собраться и скатиться по щекам.

— То, как ты изменилась. То, что ты делала ради меня… — Он закашлялся, слова будто застряли в горле. — Вина сжирает меня заживо. И не только потому, что ты здесь. Она жрёт меня годами. До того, как всё случилось, я рос и восхищался тобой, мечтами, к которым ты шла. Ты собиралась стать врачом. А потом я смотрел, как ты бросаешь школу, как жертвуешь своими желаниями, потребностями и своей чёртовой человечностью, когда стала охотницей за головами. И всё это только ради того, чтобы я был в безопасности и сыт.

Несколько слезинок всё же сорвались против моей воли; горло сжало так, что я не могла говорить. Работа охотницей за головами была единственным, из-за чего мы с Джедом ссорились по-настоящему. Он умолял меня найти другое занятие. Что угодно. Но с моими зарубками в Нижнем секторе не было другой работы, которая позволила бы нам оставаться на плаву.

Он яростно потёр глаза. — Тебе никогда не пришлось бы этого делать, если бы не я.

— Нет. Это было моё решение, не твоё, — выдавила я. Я не могла больше принимать благодарности за кровь на своих руках. — Ты мой брат. У тебя никого не осталось, кроме меня.

Джед шагнул ко мне. — Я был ребёнком, когда маму с папой забрали. Я понимаю, почему ты решила, что должна в одночасье стать мне родителем. Я бы хотел, чтобы этого не случилось, и мне так, блядь, жаль, что ты всем пожертвовала ради меня. Я не могу ничего изменить.

— Я бы и не хотела, чтобы ты менял.

— Я не могу ничего изменить, — повторил он. — Но я больше не ребёнок. Ты в этом не одна. Ты не обязана меня тащить. Мы здесь вместе, Рейвен. Теперь мы можем заботиться друг о друге.

Его взгляд метнулся к камере на стене. Он подбирал слова осторожно, но я прекрасно поняла намёк.

Он хотел участвовать в планировании побега.

Словно он вырос прямо у меня на глазах — из маленького, хрупкого ребёнка в смелого мужчину, который стоял сейчас передо мной.

Я кивнула, собрав всю волю в кулак, чтобы сдержать рыдание. — Звучит неплохо.

Это означало открыться. Попросить Джеда о помощи. То, что мне всегда давалось с трудом.

Попав в Эндлок, я первым делом решила держать Джеда как можно дальше от планов побега — не хотела рисковать, чтобы его поймали за этим вместе со мной.

Но теперь, когда он открылся… теперь, когда я знала, что он чувствует, я поняла: Джед прав. Он больше не ребёнок, и мне пора перестать с ним нянчиться. Мне нужно перестать вести себя так, будто я одна в ответе за всё, что будет дальше. Мы в этом вместе.

Охранник рявкнул на заключённого в коридоре, и мы оба вздрогнули, возвращаясь в реальность.

— Тебе пора, — прошептала я, когда мимо камеры хлынул поток других заключённых, возвращающихся из душевых.

— Я люблю тебя, — сказал Джед, выходя из моей камеры и направляясь по коридору к своей новой клетке.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я в ответ.

Глава четырнадцатая

В ту ночь я спала крепче, чем за последние годы.

Словно тяжесть, которую я даже не замечала, исчезла с моей груди, и я снова могла дышать полной грудью.

Мы с Джедом никогда не говорили о той ночи, когда арестовали родителей, или о том, как всё изменилось, между нами, после. Теперь, когда мы поговорили… несмотря на то, что мы были в Эндлоке, я не могла отделаться от чувства надежды.

Открыв глаза на следующее утро, я обнаружила Яру, грациозно развалившуюся на краю моей койки. На ней была изящная пижама из мягкой ткани бледно-розового оттенка. Брюки и топ с длинным рукавом идеально сочетались друг с другом и выглядели куда более надёжной защитой от холода, чем стандартные тюремные комбинезоны.

Любой, кто мог позволить себе такую одежду, точно был из Верхнего сектора, особенно учитывая, что Эндлок взимал грабительский налог на передачу подарков заключённым от семей из Дивидиума.

На коленях у неё лежала книга, а ореховые глаза жадно впитывали строчки.

— Потерялась? — рискнула спросить я, прищурившись, чтобы убедиться, что она мне не мерещится. Я села на койке, готовая отразить любую атаку с её стороны.

Тихий шелест страниц стих. Яра подняла голову, и в её взгляде мелькнуло удивление, словно я выдернула её из другого мира. Её глаза, подведённые чёрным лайнером и обрамлённые густыми ресницами, остановились на мне. На её лице, по форме напоминающем сердце, расплылось нечто среднее между гримасой и улыбкой, что меня обезоружило — особенно учитывая её ледяное отношение ко мне раньше и то, как равнодушно она отреагировала, найдя меня полумёртвой на полу в душевой.

— Не играй со мной, Торн, — сказала она. — Я всё ещё не решила, нравишься ты мне или нет.

— Это уже шаг вперёд по сравнению с ненавистью.

— Небольшой.

— Что подводит нас к вопросу: что ты делаешь в моей камере? — надавила я, скрестив руки на груди. Мой взгляд метнулся к камере наблюдения в углу, а затем вернулся к ней.

Она проследила за моим взглядом и издала короткий смешок. — Они на самом деле работают не всё время. Коутс слишком жадный для этого, да и это жрало бы слишком много энергии из сети. Начальник включает их по очереди в разных частях тюрьмы, чтобы не вызвать блэкаут в Дивидиуме.

— Откуда ты знаешь? — спросила я, не смея поверить, что у нас, может быть, передышка от всевидящих глаз охраны.

— Охранники болтают. Понять, какая работает, можно по мигающей красной лампочке. Некоторые, например в подвале, почти никогда не включены. Звучит неплохо, но это также значит, что ты точно не захочешь остаться там наедине с охранником. Особенно с Мортом или Хайдом.

Я снова посмотрела на камеру и заметила, что мигающий огонёк, который я видела при заселении, исчез. Она была права.

Я откашлялась, возвращаясь к главному. — Что ты делаешь в моей камере, Яра?

Она фыркнула. — Если тебе так уж надо знать, я почувствовала необходимость поблагодарить тебя за то, что ты сделала.

— Что я сделала?

— За Момо, очевидно, — раздражённо бросила она.

Я залилась краской. — Август уже поблагодарил. Это пустяки.

Яра хмыкнула и захлопнула книгу. — Неправда. Большинство здесь не сделали бы такого даже для любимых, не говоря уж о человеке, которого едва знают.

— Ну… — я запнулась, не зная, что на это ответить, и прочистила горло. — Может, я сделала это, потому что люблю, когда обо мне сплетничают. Всю следующую неделю только обо мне и будут говорить.

Она отрывисто рассмеялась. — Тут ты права. Но слушай, я принесла тебе кое-что. У меня вещей куда больше, чем нужно. Моя мать, похоже, пытается заглушить чувство вины подарками — постоянно что-то шлёт. Серьёзно, сколько нарядов нужно девушке в тюрьме, где её дни сочтены?

— Не стоило. У меня есть это, — я указала на свой грязный комбинезон. Он был покрыт засохшей грязью и, вероятно, вонял как канализация Нижнего сектора.

Яра брезгливо сморщила нос, оглядывая мой наряд. — Бери. Если уж собираешься помогать моим друзьям, имей совесть не травить нас своей вонью.

Я незаметно принюхалась к униформе и поморщилась.

На моей койке лежала сложенная пижама, похожая на ту, что была на Яре, только нежно-зелёного оттенка. Под ней оказались тактические штаны и подходящая кофта с длинным рукавом — похожие, но куда лучшего качества, чем те, в которых я выслеживала беглых дома. Рядом с одеждой лежали мягкое одеяло и набор мыла.

В Дивидиуме даже за нескольких пойманных преступников мне не хватило бы денег, чтобы купить всё то, что принесла Яра.

— Это ты так пытаешься быть милой? — спросила я.

Яра небрежно махнула рукой. — Ерунда. Я это ни разу не надевала. Вещи просто пылились в комоде.

У меня отвисла челюсть. — У тебя есть комод в этой дыре?

— Заключённая верхнего уровня, — Яра пожала плечами и указала большим пальцем себе на грудь. — И, как я уже сказала, мама постоянно мне что-то присылает.

Яра уже дважды упомянула мать, но я понимала: слишком рано лезть с расспросами о той вине, про которую она говорила.

— Ладно. Я возьму. Но только потому, что мне нечего носить, кроме этого убожества.

Я потянула за свой серый комбинезон. Цвет был единственным, что в нём не раздражало — и я подозревала, что цвета, выбранные для каждого уровня ранга, нужны были для того, чтобы заключённые сливались с окружением и охота длилась дольше. Если бы нам выдали ярко-оранжевые тюремные робы Старого мира, охотники находили бы нас за считанные мгновения.

Яра закатила глаза. — Как будто я давала тебе выбор.

Я подавила смешок; в груди разлилось неожиданное тепло. Я с удивлением поняла, что Яра мне уже нравится. — Спасибо.

Ее улыбка стала шире, но она тут же сжала губы, стирая эмоцию с лица, словно спохватилась. — Ага, проехали. Можешь носить эти вещи в камере или во время отдыха, когда поднимешь ранг. В остальное время Ларч требует носить комбинезоны.

— По крайней мере, мне не придётся больше спать в этой тряпке. Ты, кстати, так и не сказала, что сделала, чтобы охрана пустила тебя в мой блок.

— Сигареты, — ответила Яра. — Я получаю их блоками и снабжаю охрану. В обмен они дают нам чуть больше свободы. По крайней мере, когда Начальник и Вейл не смотрят.

Я слышала, что в Старом мире сигареты были обычным делом, но в Дивидиуме они считались роскошью. Наши поля с трудом давали достаточно еды, чтобы прокормить город в течение года, поэтому выращивать что-то необязательное, вроде табака, было нереально.

— Вот почему тот охранник тебя не ударил, — кивнула я. — Тот, которому ты дерзила у душевых, когда помогала мне.

Она ухмыльнулась.

— Ты работала в доме моды? — спросила я, указывая на гору одежды. — В смысле, до ареста? Некоторые члены Совета и богатые граждане нанимали стилистов, чтобы те подбирали им гардероб.

Яра ахнула, прижав руку к сердцу. — Ладно, охотница, может, ты мне и правда нравишься. Но нет. Возможно, в другой жизни. В Дивидиуме я была агрономом — в основном изучала почву и пыталась понять, как снова сделать её плодородной. Платили дерьмово, и никакого гламура, но… казалось, что это того стоит.

Чёрт. Не то, чего я ожидала, и всё же это была, наверное, одна из самых важных профессий в городе. Яра отвечала за будущее наших людей.

Я выгнула бровь, зацепившись за её слова. — Ты сказала, платили дерьмово — как ты тогда позволяешь себе всё это? — Прямолинейно, но Эндлок выбил из меня остатки манер.

— Моя мама супербогатая, — пожала плечами Яра.

— И чем она занимается?

Это её рассмешило. — Она вышла замуж за человека, который стал финансовым директором «Эндлок Энтерпрайзис».

Я побледнела. — Твой отец — финдиректор «Эндлока»?

Это делало его одним из самых богатых и влиятельных людей в Дивидиуме. Я не могла поверить, что Яра оказалась в Эндлоке — любой человек с возможностями её отца смог бы отмазать дочь от тюрьмы, независимо от преступления.

— Был, охотница, — прошептала она, вставая и одаривая меня злой ухмылкой. — Пока я его не убила.

У меня рот открылся, но почему-то от этого признания я стала опасаться её меньше, а не больше.

Она завалила финдиректора «Эндлока». Своего собственного отца.

— Яра, ты идешь? — позвала Кит от входа в камеру. Она слегка помахала мне, ничуть не смутившись выражения моего лица.

Яра кивнула, пятясь к выходу. — Ага. И не волнуйся, Рейвен, он это заслужил. — Она прошла мимо Кит в коридор.

Мудак, который сказочно разбогател на том, что нас убивали ради спорта? Я не сомневалась, что он получил по заслугам.

Кит задержалась на мгновение, на губах играла застенчивая улыбка. — Кажется, ты начинаешь выбираться из терновника, о котором я говорила.

Я решила не спрашивать Августа, что он делал с Вейлом в охотничьих угодьях.

Хотя Август использовал одну из своих услуг, чтобы перевести Джеда в мой блок, и признался, что работает с Кит, я всё ещё не могла заставить себя довериться ему до конца.

Но загадка Вейла… Пока что, хоть он и ненавидел меня всей душой, он был единственным охранником, проявившим хоть каплю милосердия и способность к сочувствию.

И мне нужно было знать почему.

Если Вейл был тем, к кому можно обратиться за услугой, мне нужно было втереться к нему в доверие. Понравиться ему. Может, даже заставить поверить мне.

В то утро за завтраком он подошёл ко мне в столовой, чтобы отвести на работы.

— Давно ты в охране? — выпалила я, пока он проводил ключ-картой и вёл меня в главный коридор.

Очень непринужденно.

Вейл посмотрел на меня, приподняв брови, во взгляде сквозило подозрение. — Год.

Я вскинула глаза, сканируя камеры на стенах. Заметив, что ни на одной не мигает красный огонек, я продолжила: — Всё время в Эндлоке? Или раньше патрулировал улицы города?

По крайней мере, задавать вопросы лучше, чем упражняться в сарказме. Куда дружелюбнее.

— Я был здесь всё время.

Он не давал мне особого простора для разговора. Я подавила вздох.

— И ты всегда знал, что именно этим хочешь заниматься в жизни? — продолжила я донимать его.

— Я всегда знал, что окажусь именно здесь, — горько огрызнулся он.

Мы оба замолчали, завернув за угол и наткнувшись на пару охранников у запертой двери. Я обдумывала слова Вейла, пока он кивал коллегам и проводил картой, пропуская меня в дверь и в следующий коридор.

Дверь за нами захлопнулась, и Вейл резко остановился посреди пустого коридора. — Что ты делаешь?

Пульс застучал в висках. — О чём ты?

— Почему ты задаёшь столько вопросов? — спросил он, шагнув так близко, что я почувствовала спиной холодную каменную стену; холод просачивался сквозь униформу.

Он упёрся ладонями в стену по обе стороны от моей головы, заперев меня в клетку из своих рук, и мне пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в его расплавленные глаза.

— Ты не производишь впечатления любительницы светских бесед. Наоборот, я отчётливо помню, как в ночь нашей встречи мы сразу перешли к делу, минуя болтовню. — Его глаза зло блеснули.

Я глубоко вздохнула, заклиная лицо не заливаться краской от его слов или воспоминаний о той ночи. Но под его взглядом это было почти невозможно.

— Ты спас меня вчера, — выдохнула я; наши груди почти соприкасались. — Враги так не поступают. Я пытаюсь заключить перемирие.

Я едва не сморщилась от глупости собственных слов и ждала, что он уличит меня во лжи.

Он смотрел на меня, прищурившись, будто видел сквозь лоб мысли, роящиеся в моей голове. — Ты преступница.

Но он не назвал меня мятежницей.

— Да, и я расплачиваюсь за это тем, что нахожусь здесь, — ответила я, подбирая слова, чтобы склонить его на свою сторону. — Разве этого недостаточно? Или тебе нужно ещё и продолжать меня ненавидеть?

Он поднёс руку к моему лицу, и подушечка его большого пальца коснулась моей полной нижней губы, медленно скользнула от центра к уголку и задержалась там.

Я задержала дыхание, губы приоткрылись, а он ухмыльнулся, поднимая палец к моим глазам, чтобы показать крошку, которую он убрал — остаток моего завтрака.

Я снова вспыхнула.

— Ты в детстве мечтала стать охотницей за головами? — Его голос разрезал наэлектризованный воздух, когда он отвернулся, чтобы продолжить путь по коридору.

Внезапная потеря близости заставила меня поёжиться от холода.

Я закатила глаза, переходя на бег, чтобы угнаться за его широким шагом. — Да. Всегда хотела выслеживать беглецов и сдавать их, зная, что их убьют.

Наши руки соприкоснулись, и по коже пробежали мурашки.

— Ты всегда так делаешь, — пробормотал Вейл.

— Что?

— Прячешься за сарказмом.

Я повернулась, ожидая увидеть ухмылку, но вместо этого он внимательно изучал меня.

— Ты так боишься, что мир узнает, что ты не бессердечная, какой притворяешься? — спросил он.

Я оступилась и чуть не растянулась на полу. — Я… — Я глубоко вздохнула, восстанавливая равновесие. — Никто не хочет быть охотником за головами. Но я была единственным кормильцем для Джеда, и мне нужна была работа, которая приносила бы достаточно кредитов, чтобы он был сыт и…

В безопасности.

Мои слова растворились в густой тишине, единственным звуком которой был ровный топот наших шагов по цементу.

— Ты же знаешь, я читал твое досье, — наконец сказал Вейл. — Преступники, которых ты сдавала, совершили ужасные вещи. Все до единого. Насколько я могу судить, ты никогда не ловила никого за мелкое воровство.

— Совет считает мелкое воровство равным любому другому преступлению, — напомнила я ему. И вне зависимости от преступлений беглецов, которых я сдавала, я способствовала тем охотникам, что наведывались в Эндлок.

Воспоминание о Вероне, тащившей труп Торина через охотничьи угодья, захлестнуло меня, и я, задохнувшись, отбросила этот образ.

Вейл отвернулся, не встречаясь со мной взглядом. — Все преступления открывают двери беспорядку. Беспорядок ведёт к хаосу, а хаос — к войне. — Слова вышли сдавленными.

Я сузила глаза.

Вейл открыл дверь на лестничную клетку, и мы начали спускаться в глубины Эндлока. К моему разочарованию, мы прошли мимо лазарета, не остановившись. Какая-то часть меня всё ещё лелеяла надежду, что я снова смогу заниматься медициной, латая заключённых, которые избежали смертельных ран на охоте.

Мы достигли мастерской. Дверь со скрипом распахнулась, открыв помещение, заставленное аккуратными рядами верстаков. Они были усыпаны стамесками и молотками, и почти всё покрывал тонкий слой древесной стружки. На дальней стене висели инструменты всех форм и размеров — гаечные ключи, молотки, отвёртки, и…

Я замерла, уставившись. В голове вспыхнула картина ограждения.

Я сжала губы, чтобы не улыбнуться.

Кусачки.

— Тебя распределят сюда, — объявил Вейл, обводя комнату рукой. — Джед будет в прачечной.

Меня определили на позицию, которая даст доступ к кусачкам. Если бы мне удалось найти способ их вынести…

Я снова боролась с желанием слишком рано радоваться. Даже если мне удастся украсть пару кусачек из мастерской, придётся придумать, как переправить их на охотничьи угодья.

Я сделала мысленную пометку обсудить это с Кит и Августом за ужином.

Вейл пристально смотрел на меня, ожидая реакции.

Мастерская действительно казалась тёплым местечком для заключённой низкого ранга, к тому же я знала, что Кит и Момо работают в прачечной. Вейл специально отправил Джеда туда с ними?

Я встретилась с ним взглядом. — Спасибо.

— Тебя повысят до Среднего уровня, если переживёшь ещё одну охоту, знаешь ли, — ответил он, игнорируя мою благодарность.

Гул шагов в коридоре за дверью мастерской не дал мне ответить. В проёме появился Ларч, его лицо раскраснелось. Его фланкировала пара охранников, ещё двое следовали за ними.

Вейл напрягся, его глаза сузились. — Начальник?

Игнорируя Вейла, Ларч нашёл меня взглядом. — 224-я. Ты вчера напала на охотника — не в целях самозащиты, а ради другого заключённого, когда твоя жизнь была не в опасности. Это нарушение правил.

Я застыла, сердце гулко стучало в ушах. Август успокоил меня насчёт того, что меня вычислят по браслету, и после того разговора, а также беседы с Джедом, я почти выкинула из головы то, что сделала в охотничьих угодьях.

— Я думал, что заключённый 447-й вырубил охотника, — сказал Вейл, и что-то, что я не могла разобрать, мелькнуло на его лице. Мускул дёрнулся на его челюсти.

Я посмотрела на него искоса. Большинство охранников, с которыми я сталкивалась, не посмели бы посмотреть начальнику в глаза, не говоря уже о том, чтобы говорить с ним не по чину. Вейл же обращался к Ларчу как к равному.

— Должно быть, 224-я пригрозила ему, чтобы он соврал, — губы Ларча вытянулись в прямую линию.

— Откуда такая уверенность? — спросил Вейл, скептически. Его пальцы отбивали стаккато по бедру; мои глаза метались между мужчинами.

Ларч ухмыльнулся, отступив в сторону, чтобы показать охотника, которого я вырубила накануне. — Охотник только что очнулся. Его оружие так и не нашли на территории.

У меня упало сердце при виде охотника; я представила полое дерево, где спрятала его винтовку.

Охотник злобно сверлил меня взглядом, стиснув зубы и сжав кулаки. Его губа была распухшей, а голову обматывала полоска бинта. — Это она, — прошипел он сквозь зубы.

Я невольно отступила назад, сжимая ткань униформы, чтобы остановить дрожь в руках.

— Как я и подозревал, — прошипел Ларч. — А теперь, 224-я, я покажу тебе, как мы поступаем с заключёнными, которые бросают вызов правилам Эндлока.

Я сглотнула, вспоминая свой первый день в Эндлоке и Ландиса, заключённого, которого застрелил охранник при попытке бегства.

А то, что сделала я, было хуже. Я напала на гостя. Уронила репутацию Ларча, что, как я догадывалась, было самым тяжким проступком.

По лицу Ларча расползлась медленная самодовольная улыбка, и я боролась с желанием смахнуть её. Он получал удовольствие от ужаса, который это жалкое место внушало своим обитателям.

Я подавила свой страх, не желая доставлять ему удовольствия, увидев его на моём лице. Бежать было некуда. Если это мои последние мгновения, я не проведу их, съёжившись, как бы сильно мне ни хотелось свернуться в клубок и спрятаться.

По какой-то необъяснимой причине я обнаружила, что мои глаза притянуты к Вейлу. Я позволила себе свободно разглядывать его лицо, хотя он качал головой, его глаза были широко раскрыты от страха и невысказанного предупреждения.

Не провоцируй его.

Но было слишком поздно.

Я спрятала потные, дрожащие руки в складках униформы и отвела плечи назад.

— И что ты собираешься делать? Убить меня? — протянула я, выдавливая слова и позволяя губам растянуться в ухмылке.

Ларч дрогнул, лёгкое недовольство исказило его лицо. Но он быстро сменил его змеиной ухмылкой.

Он наклонился ко мне, и его затхлое дыхание ударило мне в нос. — А ты не думаешь, что есть вещи похуже смерти, заключённая?

Глава пятнадцатая

Интересно, смерть ощущается так же?

Парение в тёмной бездне, лишённой звуков и чувств, вне времени и пространства.

Ларч бесцеремонно швырнул меня в сырую дыру в подвале, которая служила в Эндлоке карцером.

Поначалу наказание показалось мне смехотворным.

Худшее, что он мог сделать — это оставить меня в изоляции наедине с собственными мыслями, но я всю жизнь провела наедине со своим грузом, печалями и болью, не желая вываливать эти чувства на Джеда. Я знала все свои жалкие и уродливые стороны. Мне не обязательно было любить себя, чтобы жить с тем, кто я есть.

Первые несколько часов я воспринимала это наказание скорее как передышку.

Но потом вошёл Ларч, а с ним Хайд с чем-то, похожим на ящик для инструментов.

Я сощурилась от резкого света из коридора, в упор глядя на них обоих.

— Уже соскучились по мне? — спросила я, не трудясь встать.

Ларч наклонился и наотмашь ударил меня — так сильно, что я повалилась на спину. Я села и сплюнула на пол сгусток крови. Голова кружилась, зрение расплывалось.

— Где пушка, 224-я? — спросил он, привалившись к стене и скрестив руки на груди.

Рядом с ним Хайд поставил ящик на пол и принялся отщёлкивать замки.

— Пушка? — переспросила я, тянула время, выжидая, пока комната перестанет вращаться.

Хайд откинул крышку ящика, являя свету всевозможные жуткие инструменты. Плоскогубцы, вроде тех, которыми выдирали зубы изо рта Торина. Верёвка, щипцы и ножи разных размеров.

Желудок скрутило.

— Не строй из себя дурочку, девка, — ухмыльнулся Ларч. — Пистолет, который охотник вынес с собой на охотничьи угодья, так и не нашли. Поскольку именно ты вырубила его, вполне логично, что ты знаешь местонахождение пропавшего оружия.

— Я не видела никакого пистолета. — Я сглотнула, пытаясь увлажнить пересохшее горло, не в силах отвести взгляд от ящика с инструментами.

Ларч хохотнул, отталкиваясь от стены.

— Я надеялся, что ты так скажешь. Теперь я могу дать Хайду разрешение помочь тебе разговориться.

Внезапно мне стало не хватать воздуха; я задышала короткими рывками, скребя пальцами по полу и пытаясь хоть немного отползти от Хайда.

— Так точно, сэр, — сказал Хайд, расплываясь в широкой ухмылке. Он выудил из ящика маленький нож и шагнул ко мне, указывая лезвием на татуировки у себя на предплечьях. — Знаешь, что это такое?

Я шарила руками по полу в поисках чего-нибудь, чего угодно, что можно использовать против него.

Не дождавшись ответа, Хайд нахмурился, но это его не остановило.

— Если вдруг тебе придёт в голову, что я буду с тобой мягок, знай: эти черточки — для подсчёта мишеней, которых я убил в Эндлоке.

Я прижала ладонь ко рту. Там были десятки зарубков.

— Не убивай её, — вмешался Ларч. — Сначала надо выжать из неё немного кредитов.

Он направился к выходу, но замер из-за внезапного шума с другой стороны. Судя по звукам, двое людей спорили. Это продолжалось ещё пару мгновений, пока Ларч не распахнул дверь.

— Чего разорались, недоумки?

— Начальник, — ответил один из охранников, хотя я не видела кто. — Я пришла сообщить, что оружие найдено.

Я напрягла слух, отчаянно стараясь не пропустить ни слова.

— Быть того не может, — проплевался Ларч. — Мы искали с самого конца охоты.

— Последний патруль нашел его запутавшимся в подлеске, недалеко от места драки, — объяснила охранница.

Я прищурилась. Я не прятала пистолет в подлеске.

Ларч уставился на охранницу, затем оглянулся на Хайда и скомандовал:

— Идём, Хайд. У нас есть дела. Ты — оставайся здесь и стереги заключённую. Ей всё ещё положен срок в одиночке.

Последняя фраза была адресована охраннице в коридоре.

— Есть, сэр, — ответила та Ларчу.

Он ушёл вместе с Хайдом и захлопнул за собой дверь, оставив меня в темноте, куда пробивался лишь слабый лучик света из коридора.

Тень скользнула вдоль полоски света, и я подползла ближе к выходу как раз в тот момент, когда под дверь в камеру просунули клочок бумаги.

— Уничтожь, когда прочтёшь, — произнесла охранница приглушённым голосом.

Меня накрыла тревога, но любопытство оказалось сильнее. Я развернула бумажку и подставила её под тусклый свет, льющийся снизу.

Меня встретил знакомый раздражающий почерк — секретный шифр, который мы вдвоём разработали ещё детьми. Никто бы не понял, что это шифр, если бы не знал, куда смотреть: мы заменяли каждое значимое слово на альтернативное, так что текст сохранял смысл, но не раскрывал истинного значения.

Расшифрованное письмо гласило:

Торн, Тебе повезло, что мы согласились подбросить замену пушке, которую ты украла, прежде чем начальник успел навсегда испортить твоё хорошенькое личико. Было бы жаль — это твоё единственное достоинство. Твоё время истекает. Северное поселение даёт тебе два месяца на побег, прежде чем они расторгнут сделку. Хватит страдать хернёй. — Г.

Грейлин.

Я запихнула записку в рот и проглотила, не трудясь перечитывать.

Как ему удалось передать мне письмо до того, как меня перевели на Верхний уровень? Очевидно, охранница по ту сторону двери была одной из тех, кого имела в виду Эгги, говоря, что у Коллектива есть люди внутри. Я не ожидала, что её влияние распространяется и на охрану.

Жаль, что я не смогла увидеть лицо охранницы, хотя бы мельком. Что бы там ни говорила Эгги, знание того, кому можно доверять, стоило риска.

Темнота была пыткой.

Ее тяжесть давила на меня со всех сторон — бархатное одеяло, такое плотное, что казалось осязаемым, когда скользило по моей коже. Невозможно было определить, сколько времени я провела взаперти.

Я знала голод и до тюрьмы; в самые суровые зимы я порой не ела по несколько дней. Но этот голод был глубоким и скребущим, он разъедал саму душу из-за отсутствия иной подпитки.

Толстая стальная дверь, изолировавшая меня от остального Эндлока, ни разу не шелохнулась. И хотя это означало, что меня не кормят, это приносило и облегчение: значит, Хайд не вернулся со своим ящиком пыточных инструментов.

Дела шли паршиво, если отсутствие пыток было единственным плюсом, который я могла придумать, чтобы отвлечься от более страшных мыслей — например, о том, что Джед может погибнуть на охоте до того, как меня выпустят.

Мои пальцы ощупали каждый дюйм камеры в темноте, скребя по покрытому песком полу. Здесь не было ни койки, чтобы поспать, ни одеяла, чтобы согреться. Облупившийся кран торчал часовым в углу, неохотно выдавая капли воды с привкусом железа, если достаточно долго сражаться с ржавым вентилем.

Это поддержит во мне жизнь. А я должна оставаться живой достаточно долго, чтобы выбраться и найти Джеда.

Часы или дни я валялась на ледяном камне подо мной.

Мне следовало использовать одиночество, чтобы разработать безупречный план побега, следуя инструкции Грея «хватит страдать хернёй». Вместо этого я впала в состояние, когда находилась не совсем в Эндлоке, а зависла в живых кошмарах.

Я видела, как Торин умирает тысячу раз, зная, что могла бы это остановить. Я могла бы его спасти. Почему я его не спасла?

Я заново пережила все аресты, совершённые мной за эти годы, но теперь — с полным пониманием того, что ждало мою добычу в Эндлоке.

Хуже всего было вспоминать родителей и ту ночь, когда они ушли. Как они умерли страшной смертью, и как это я оказалась виновата в том, что их отправили в Эндлок.

Эгги попросила нас приютить мужчину и женщину, беглецов, пока она не найдёт для них более надежное убежище. Они прожили у нас несколько дней, когда наши запасы начали истощаться. Родители с трудом могли прокормить нас с Джедом, не говоря уже о лишних ртах.

В школе моя подруга Айса спросила, где мой обед. Я ответила, не подумав: у нас живут люди, и нам приходится делиться.

«Друзья семьи», — соврала я, когда она стала расспрашивать подробнее.

Я не придала значения тому, что рассказала ей. Лишь много позже я подумала о её больной матери и дорогих лекарствах. О лишних кредитах, которые Айса получит, если передаст стражам информацию, ведущую к поимке преступника.

К тому моменту было уже слишком поздно.

Я спала мёртвым сном, когда раздался стук.

Джед прижался ко мне, греясь моим теплом от порывов ветра, просачивающихся через однослойное стекло в моей комнате. Дождь барабанил по стеклу.

Сначала, услышав звук, я подумала, что это далекий гром рокочет в тучах.

Но когда я проснулась окончательно и смогла разобрать голоса, орущие по ту сторону нашей входной двери, я поняла: стражи пришли за нами.

Я сдернула Джеда с кровати и почти волоком потащила туда, где из своей спальни, спотыкаясь, выходили родители в ночной одежде.

Я схватила маму за плечи, притягивая к себе, пока мои губы не коснулись её уха.

— Пожарная лестница, — яростно прошептала я, имея в виду ржавую металлическую конструкцию за кухонным окном. — Если вы с папой уйдёте сейчас, я возьму вину на себя. Я скажу им, что спрятала беглеца в своей комнате и держала это в секрете от вас. Мне поставят зарубок. Всё будет нормально. Вы сможете укрыться у Эгги. Забирайте Джеда.

Я обнаружила, что перспектива получить зарубок меня не пугает. Совсем. Не по сравнению с мыслью, переворачивающей всю жизнь: потерять родителей в Эндлоке.

Мама покачала головой, слёзы блестели в её мягких глазах. Она притянула меня в объятия и прошептала:

— Нет времени, моя смелая девочка. Я люблю тебя.

Словно кто-то пронзил моё сердце свежезаточенным лезвием.

Она принимала свою смерть. Потому что именно этим оно и было. Это было заключение с истекающим сроком годности.

— Пожалуйста, — взмолилась я; слёзы свободно текли по моим горящим щекам.

Но она сорвала со своей шеи материнский медальон и вложила мне в руку, когда стражи ворвались в дверь, и мой крик столкнулся с криком Джеда, пока не остался единственным, что я могла слышать.

— Рейвен.

Я резко села, горло сжалось от паники.

Я ничего не видела.

Внезапная вспышка света ослепила меня, зрачки болезненно сузились от такой яркости.

Что, если это Хайд вернулся со своим ящиком инструментов?

Дыхание вырывалось короткими рывками, руки инстинктивно шарили по полу в поисках оружия, хотя я знала, что не найду его.

Не найдя ничего, я начала дико размахивать кулаками, пытаясь отбиться от угрозы.

Большие ладони перехватили мои запястья, крепко удерживая их.

— Рейвен, дыши. Это я. Всё хорошо.

Облако мяты и свежего мыла окутало меня, перебивая запах гниющей камеры.

Вейл?

Часть напряжения покинула тело, и я перестала сопротивляться.

Его тёплые руки давили на мою кожу — большие, мозолистые и уверенные.

— Что ты здесь делаешь? — прохрипела я; голос был рваным шёпотом, севшим от того, что им, должно быть, не пользовались несколько дней.

Когда глаза привыкли, я поняла, что освещение — это всего лишь полоска света из подвального коридора, просачивающаяся сквозь приоткрытую дверь камеры.

Фигура Вейла постепенно обрела плоть передо мной, и его хватка ослабла, хотя он не отстранился полностью.

— Я слышал, как ты кричишь. Я… я подумал, кто-то из охраны мог пробраться сюда, и… — Он замолчал, его глаза потемнели.

Ему не нужно было заканчивать. От мысли о том, что охранник мог делать со мной в темноте изолированной камеры, желудок скрутило. Я видела, какими взглядами Морт и Хайд провожали меня и других женщин.

Вейл отпустил мои запястья, полез в карман и достал тряпичный свёрток.

— Прости, здесь немного, — сказал он, вынимая содержимое. — Я не мог рискнуть и принести целый поднос. Другие охранники заметили бы и доложили начальнику.

Но галета и пара пищевых брикетов, которые Вейл протягивал мне, с тем же успехом могли быть пожизненным запасом кредитов.

Я затаила дыхание, глаза метнулись к двери: я гадала, не новая ли это форма пытки, и не ворвутся ли сейчас Хайд или Ларч, чтобы вырвать подарок прямо у меня изо рта.

Но Вейл вложил еду мне в руку; кончики его пальцев коснулись моих, и вверх по руке пробежали мурашки.

Я нахмурилась, хотя и кивнула в знак благодарности.

Вейл был здесь, кормил меня. Снова нарушал правила ради меня. Становилось невозможным игнорировать трещины в его легенде.

На первый взгляд он казался преданным делу охранником — тем, кто ненавидит повстанцев и поправляет коллег, если те играют не по правилам. Он сам захотел работать в Эндлоке, из-за чего я предположила, что он истинно верует в происходящее в тюрьме и в то, за что выступает Совет.

Но если это правда, почему он столько раз нарушал ради меня устав? Он был в Нижнем секторе после комендантского часа, разыскивая лидера повстанцев. Он был близок с Августом. Он спас меня от смерти во время моей первой охоты, добился, чтобы Джеда перевели в мой блок, а теперь… теперь он старался сделать моё пребывание в карцере максимально комфортным.

Ему не нужно было делать ничего из этого.

— Дальше тебе придётся не высовываться. — Вейл поймал мой взгляд и удерживал его, не подозревая о бурлящих во мне мыслях. — Мои возможности помочь не безграничны.

Я покачала головой. — Это не имеет смысла.

— Что?

— Ты, Вейл. Ты не поддаёшься логике. Ты сказал, что спас меня на первой охоте, потому что был мне должен, но я в это не верю. Я не верю, что хоть кто-то, решивший здесь работать, стал бы заморачиваться возвратом долгов — если бы ты позволил тем охотникам убить меня, тебе не пришлось бы беспокоиться, что кто-то узнает о твоих поисках Эрис той ночью в Нижнем секторе. Твой секрет умер бы вместе со мной. И более того, я знаю: ты считаешь меня повстанцем.

Когда он впервые прочитал о моей связи с Коллективом, на его лице было нескрываемое отвращение.

Вейл отвёл взгляд, потирая шею сзади; при движении под кожей на его руке перекатывались мышцы. Я сглотнула.

— Я уже не знаю, что и думать. Я изучил твоё досье глубже после твоих слов той ночью в душе, после нападения на тебя. Твои родители были повстанцами, но ты была ещё ребёнком, когда их арестовали. Сразу после стала охотницей за головами. Не было никаких доказательств, что ты присоединилась к делу повстанцев.

— И всё же, — пробормотала я, когда он наконец встретился со мной глазами. — Я преступница, а ты охранник.

И я уже несколько раз слышала, как он извергал пропаганду Совета.

— Я не ожидал, что ты поможешь Момо так, как ты это сделала во время той охоты, — сказал Вейл, игнорируя мои слова. — Я не ожидал, что охотница за головами, из всех людей, окажется кем-то иным, кроме эгоистки — что она станет помогать кому-то, кроме себя. Это заставило меня задуматься: каковы шансы, что ты совершишь преступление меньше, чем через двенадцать часов после того, как сюда прибыл твой брат? О том, действительно ли ты эгоистичный человек, или просто та, кто готов на всё ради людей, которых любит. Это я могу понять.

— Вейл…

Он всё ещё не сказал мне то, что я хотела знать.

— Ты из повстанцев? — спросила я, прежде чем успела убедить себя промолчать. Меня тошнило от его уклончивых ответов, и мысль о том, что Вейл — часть Коллектива, была единственным, что хоть как-то укладывалось в голове на данный момент. Даже если он ясно давал понять своё презрение к этой организации.

Вейл издал резкий смешок. — Нет.

Блин. Не знаю, с чего я вообще позволила себе на что-то надеяться.

— Но и Эндлоку я не предан.

У меня отвисла челюсть. — В смысле?

Потому что бывает «не предан Эндлоку» в духе «платят дерьмово и график адский, так что я свалю при первой возможности», и бывает «не предан Эндлоку» в смысле «я в корне не согласен с тем, что они делают с людьми».

— Всё сложно.

Я простонала, закрывая глаза ладонями. — Загадочность тебе не к лицу.

— Лгунья.

Я услышала улыбку в его голосе, опустила руки и сердито уставилась на него. — Это не смешно. Я здесь в полном неведении.

— Я не питаю любви к Эндлоку, — пробормотал он, снова становясь серьёзным. — Но моя должность здесь… важна. Я поступаю правильно, когда могу, но мне нельзя привлекать к себе внимание. Или вызывать подозрения у Ларча.

— Я не понимаю. Ты не повстанец, но ты хочешь, что, помогать заключённым?

Он выгнул бровь. — Разве обязательно быть частью Коллектива, чтобы хотеть поступать правильно?

Я нахмурилась. Он был прав, но я выросла с Коллективом и никогда не думала, что существуют вольные агенты, работающие против Совета и Эндлока.

— Может, и нет, но почему ты помогаешь мне?

— Я думаю, тебя стоит спасти, Птичка. — Его золотистые глаза изучали мои.

Лицо вспыхнуло от его слов, на мгновение отвлекая меня от того факта, что он так и не дал мне настоящего ответа. К тому времени, как я открыла рот, его взгляд стал непроницаемым, и я поняла, что больше он ничего не выдаст. По крайней мере, не сейчас.

— С Джедом всё в порядке? — спросила я вместо ответа.

— Он в норме. Его выбрали для новой охоты, но Гас помог ему, и он добрался до Кровавого дерева первым. Его перевели на Средний уровень.

На меня нахлынула волна эмоций: паника от мысли, что Джед оказался на охоте без меня, но ещё сильнее была гордость. Он не только выжил, но и стал сильнейшим в угодьях. Теперь у него будет больше пайков и свободы на всё оставшееся время в Эндлоке.

Взгляд Вейла упал на мою щеку, где, как я предполагала, расцвел пятнистый синяк от удара Ларча. Его глаза сузились.

— Что случилось? — прорычал он; от яда в его голосе у меня перехватило дыхание.

— Пустяки. — В любом случае, он ничего не мог с этим поделать.

Его тёплые пальцы обхватили мой подбородок, поворачивая лицо так, чтобы свет из коридора упал на щёку.

— На пустяк не похоже.

— Просто плата за то, что огрызалась Ларчу.

Он стиснул челюсти, открыв рот, чтобы ответить, но в коридоре послышались тихие шаги, и мы оба вскочили на ноги.

Ладонь Вейла сжала мои пальцы — ожог тепла против холода, поселившегося в моих костях.

— Им нельзя меня здесь видеть, — прошептал он. — Я принесу тебе ещё еды, как только смогу. Обещаю.

Он сжал мои пальцы, прежде чем ускользнуть.

А затем он шагнул за порог камеры, дверь герметично закрылась за ним, снова оставляя меня в одиночестве в бесконечной тьме.

Но я чувствовала прикосновение Вейла ещё долго после того, как он ушёл.

Неделя.

Столько времени они позволили мне гнить в одиночке.

Вейл ещё раз передал мне еду, и я набралась смелости спросить, сколько времени прошло. Семь дней казались одновременно и вечностью, и мгновением.

По ощущениям я пробыла в темноте несколько лет, хотя умом понимала, что Ларч не станет исключать меня из списков охоты слишком надолго. В его глазах я была ходячим чеком. Какой ему толк, если я зачахну в подвале?

Новости от Вейла придали мне сил, необходимых, чтобы пережить ещё одну ночь — сегодня меня выпускали.

Металлический скрежет пронзил воздух, и дверь распахнулась. В камеру хлынул яркий, нефильтрованный свет.

— Встать.

Конечно, это был Морт, со своей неизменной зубочисткой и похотливой ухмылкой. Если не считать лица Вейла, это было первое лицо, которое я увидела за неделю, и зрелище было не из приятных.

Я с трудом поднялась на ноги, колени дрожали.

Морт потянулся к моей руке; нетерпение углубило морщины на его лице. Я отпрянула, выскальзывая из его хватки.

— Я сама, — процедила я сквозь зубы.

Я бы скорее поползла, чем приняла его помощь. В тусклом свете подвала я оценила своё грязное состояние: влажный, тошнотворный запах, въевшийся в кожу, был таким же гнилостным, как в подворотнях Нижнего сектора. Надеюсь, одна лишь моя вонь удержит Морта от скабрезных комментариев и блуждающих взглядов.

Возможно, я переоценила свои силы, потому что вместо ходьбы я ковыляла. Извилистый коридор подвала казался бесконечным, каждый шаг давался тяжелее предыдущего, пока Морт не вытянул руку и не впечатал меня в каменную стену.

Задушенный вздох вырвался из горла, воздух выбило из легких. Я толкнула его, но я была слаба, а его рука держала как тиски.

— Убери от меня руки, — прорычала я.

Его губы раздвинулись в гнилой улыбке; коричневые зубы блеснули в тусклом свете ближайшего светильника, а зубочистка упала, забытая, на пол.

— Ты же не всерьёз.

Я плюнула ему в лицо, с удовлетворением наблюдая, как сползает его улыбка, а моя слюна стекает по его щеке. Тогда он ударил меня наотмашь так сильно, что шея дернулась в сторону. Перед глазами заплясали звёзды.

— Веди себя хорошо, и мне не придётся повторять, — прошептал он. Он поднял пальцы, тянясь к молнии моего комбинезона.

Нет.

Я в отчаянии огляделась, но ни на одной камере в поле зрения не мигал красный огонёк. Никто из них не засвидетельствует то, что Морт пытался со мной сделать.

Я впилась в его руку, раздирая плоть, чувствуя, как кожа лопается под моими ногтями. Он зарычал, замахиваясь для нового удара.

— Морт. Отпусти её.

В коридоре стоял Вейл; руки, опущенные по швам, были сжаты в кулаки так сильно, что костяшки побелели. Вены на шее пульсировали, а взгляд сверлил руку Морта, прижимавшую меня.

Я затаила дыхание.

— Решил присоединиться? — Глаза Морта метнулись к Вейлу.

Как только он отвёл от меня взгляд, сработали инстинкты: я вскинула колено и с силой двинула ему в пах.

— А-а-а! — взвыл Морт, убирая от меня руки и сгибаясь пополам, чтобы защитить ушибленное место.

Я не смогла сдержать жестокую улыбку, искривившую губы.

Надо отдать ему должное, Морт оправился быстрее, чем я ожидала, и я оказалась не готова, когда он выпрямился, отводя кулак назад.

Он замахнулся, и я дёрнулась.

Но удара не последовало.

Я открыла глаза и увидела, что ладонь Вейла стиснула запястье Морта.

— Проваливай, — произнёс Вейл грубым голосом. На его челюсти дёрнулся желвак.

Морт, наконец, похоже, оценил настроение Вейла и вырвал руку из его хватки. Я отскочила от него подальше, вместо того чтобы поддаться желанию выцарапать глаза из его омерзительного лица.

— Идём со мной, — сказал мне Вейл, не сводя глаз с Морта.

— Я… э-э, вернусь к своим обязанностям, — пробормотал Морт, на мгновение метнув взгляд, между нами, прежде чем поспешил к лестнице, ведущей на главный уровень Эндлока.

Вейл повернулся, схватил меня за локоть и потащил за собой.

— Куда мы идём? — сумела выдавить я скрежещущим шёпотом, выдавая тревогу, царапающуюся под кожей.

Мы добрались до лестницы, но вместо того, чтобы подняться, свернули направо, направляясь в другой тёмный коридор.

— Здесь внизу есть раздевалка для охраны, — пробормотал Вейл; его мягкий голос диссонировал с напряжением, сковавшим его тело. — Смены караула не будет ещё час, так что там должно быть пусто. Ты сможешь спокойно помыться, а я посторожу.

Очередная любезность, но всё ещё никаких ответов о том, кто он на самом деле. И почему помогает мне.

— А камеры? — спросила я, глядя в глубину коридора. По пути нам должно было попасться ещё много камер.

— Выключены, — ответил Вейл, не сбиваясь с шага. — Ни одна из подвальных камер не стоит на записи в это время суток. Экономия энергии.

Я отложила этот кусочек информации в памяти.

Мне нужно было смыть с себя грязь прошлой недели и ощущение прикосновений Морта, а мыться в общей душевой, где Перри могла снова напасть на меня, пока я слаба, было бы слишком нервно.

Но мысль о том, чтобы мыться в раздевалке, куда охранник может войти без предупреждения, заставила ещё один ледяной палец страха сжать моё сердце — Морт вряд ли был единственным, кому нравилось загонять заключённых в угол в темноте.

Но там будет Вейл.

Меня поразило внезапное осознание: присутствие Вейла давало мне чувство безопасности. Когда это успело случиться?

Я стиснула ткань комбинезона в кулаках, чтобы унять дрожь в руках, пока мы молча шли по коридору. Я выкинула Морта из головы, отказываясь зацикливаться на том, что могло бы произойти во мраке коридора, если бы Вейл нас не нашёл. Я сказала себе, что даже если бы Вейл не подоспел, я бы убила Морта прежде, чем позволила бы ему взять меня.

— Что ещё здесь внизу? — спросила я, заметив, что коридор в конце сворачивает в другую сторону.

— Общая спальня для охраны и несколько личных комнат.

— Кому положены личные комнаты?

— У Ларча свои апартаменты наверху. А здесь внизу в основном живут старшие охранники.

— Ты в их числе?

Он кивнул, потом отвёл взгляд, словно это признание его смущало.

Вейл имел свою комнату и считался старшим охранником, проработав в Эндлоке всего год. Я что-то упускала. Ещё один фрагмент в непостижимой головоломке.

Мы подошли к двери, которая открывалась внутрь и, похоже, не была защищена никаким замком. Вейл сунул голову в комнату, убедился, что там пусто, а затем положил ладонь мне на поясницу, подталкивая внутрь; тепло его кожи просачивалось сквозь мою униформу.

Большую часть пространства занимала Г-образная стена шкафчиков: некоторые были наглухо закрыты, у других дверцы висели на петлях, а одежда вываливалась наружу, на пол. Скамейки перед ними были завалены чулками, покрытыми плесенью подносами с едой из столовой и всяким мусором.

Вейл провёл меня мимо перегородки к ряду душевых, которые, к счастью, были оснащены занавесками. Он указал на ближайшую кабинку, и я вошла внутрь прямо в одежде.

Я выдохнула, обнаружив, что кабинка гораздо чище, чем можно было ожидать, глядя на остальную комнату.

— Давай сюда форму, — скомандовал Вейл с другой стороны занавески.

Я побледнела, но быстро взяла себя в руки. По крайней мере, он не видел моей реакции — так было проще изобразить высокомерие. Спрятать страх, который накрыл меня в коридоре.

— Ладно. Но даже не думай подглядывать. Видеть меня голой — это привилегия, охранник. И её не купишь за горячий душ и пару пищевых брикетов.

Он поперхнулся, а я закусила губу.

Я расстегнула молнию комбинезона и просунула руку сквозь занавеску, протягивая ему промокшую насквозь форму, отдавая грязную одежду и не трудясь спросить, что он планирует с ней делать. Затем я шагнула под струю воды.

Вздох сорвался с губ, когда первые обжигающие капли коснулись кожи.

Здесь было мыло.

Я упёрлась ладонями в кафельную стену и опустила голову под душ, позволив волосам закрыть меня, как занавесом. Я делала глубокие вдохи, пытаясь отогнать образы, проносящиеся в голове.

Вдох, два, три, четыре.

Эгги в моей квартире говорит, что Джеда отправили в Эндлок.

Выдох, два, три, четыре.

Момо на охотничьих угодьях с винтовкой, нацеленной ему в голову.

Вдох, два, три, четыре.

Торин ползёт, умоляет, а затем делает последний вздох. Охранник выдирает зубы из его неподвижного рта.

Выдох, два, три, четыре.

Кровавое дерево, покрытое багровыми пятнами.

Вдох, два, три, четыре.

Бесконечная тьма.

Выдох, два, три, четыре.

Морт, распускающий руки.

Я считала снова и снова, пока дыхание не замедлилось и ощущение, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, не исчезло.

Я стояла под струёй столько, сколько позволял здравый смысл, оттирая кожу до красноты и покалывания, разбирая волосы, пока не распутала худшие из узлов. Я даже позволила себе уронить пару слёз. Затем я отдёрнула занавеску, схватила полотенце с соседнего крючка и обернула его вокруг тела.

— Вейл? — Мой голос мягким эхом отозвался в пустом пространстве раздевалки. — Ты ещё здесь?

Он появился из-за угла и замер как вкопанный, увидев меня в полотенце. Его глаза потемнели; он провёл рукой по волосам, убирая их со лба.

— Я выбросил твою форму. Она тебе всё равно больше не нужна. Пока ты была в одиночке, Ларч поднял твой рейтинг до восьмёрки. Теперь ты на Верхнем уровне.

У меня отвисла челюсть. — Что? Как?

— Не думай, что это хорошо, Птичка. Я же говорил: если ранишь охотника, будешь казаться опаснее — Ларч на это и рассчитывает. Он делает рекламу на том, что случилось, пытаясь спасти свою задницу. А перевод тебя в «зелёные» означает, что он сможет заработать на тебе больше кредитов.

Вейл протянул мне новый зелёный комбинезон. Я потянулась за ним, но скрип прервал нас прежде, чем наши руки успели встретиться — звук открывающейся двери раздевалки.

Сердце подскочило к горлу.

Мы стояли, замерев.

Душевые были скрыты перегородкой, вне поля зрения остальной части раздевалки, но нельзя было сказать наверняка, не заглянет ли незваный гость за угол и не заметит ли нас.

Прежде чем я успела сообразить, что делать дальше, руки Вейла обвились вокруг меня, затягивая обратно в кабинку, которую я только что покинула. Занавеска упала, погружая нас в полумрак. Мы стояли грудь к груди.

Шаги гулко раздавались по ту сторону занавески; каждый шаг грозил приблизить человека к нашему разоблачению.

Я чувствовала ритмичные взлеты и падения груди Вейла, прижатой к моей; его подбородок касался моей макушки. С каждым его вдохом сквозь мои мокрые волосы пробегала волна тепла.

Моё дыхание участилось, сердце забилось быстрее. Лишь тонкий лоскут ткани служил барьером между Вейлом и моей голой кожей.

Его пальцы крепко сжимали мою поясницу, удерживая полотенце, готовое вот-вот соскользнуть. Жар залил щёки, и я вдохнула его чистый запах.

Это должно было стать последним, о чём стоило думать, но в голове крутилась лишь та ночь, когда мы встретились, и его настойчивые губы на моих в переулке — вкус его поцелуя и ощущение его кожи под моими пальцами…

Я выдохнула.

Мне нужно было сосредоточиться на том, чтобы не шуметь. Кит и Яра рассказывали, что некоторые заключённые торгуют телом за услуги, но я знала: охране запрещено вступать в неуставные отношения с заключёнными — Совет полагал, что это может создать привязанность и заставить их сочувствовать нам.

Вейлу будет трудно оправдаться, если тот, кто был в раздевалке, поймает нас.

Вейл перехватил меня поудобнее, пальцы вычерчивали успокаивающие узоры вдоль позвоночника: сначала поверх полотенца, затем по влажной коже верхней части спины, где ткань заканчивалась.

— Всё хорошо, — выдохнул он; тихая уверенность в его голосе усмиряла мою нарастающую панику. — Я с тобой.

Я обняла его крепче, и вместо того, чтобы отстраниться, он подался навстречу моим объятиям.

Кто ты? — снова захотелось спросить мне. Дело не столько в том, что он изменился — скорее, он прятался за маской с тех пор, как меня привезли в Эндлок. И, наконец, он показывал мне того мужчину, которого я впервые встретила в таверне у Верна.

Его рука скользнула по моему плечу, добравшись до выпуклых линий моих зарубков.

Он прервал изучение моей кожи; его тело стало невероятно неподвижным, пока пальцы замерли на шрамах. Я даже перестала чувствовать его дыхание.

Шаги становились всё тише, отдаляясь, пока мы снова не услышали скрип двери раздевалки, и они окончательно не затихли в коридоре.

Я выдохнула, напряжение покинуло тело. Я подняла голову и обнаружила глаза Вейла всего в дюйме от своих; наши дыхания смешались.

Вейл словно стряхнул с себя мысли. Он разжал пальцы, убирая руку с моего плеча, и в то же время я пришла в себя, отпрыгнув назад, чтобы создать дистанцию.

Вейл был охранником. Что бы он ни говорил и как бы мне ни помогал, он не был тем, кому можно доверять или кого можно касаться — он был тем, кого я надеялась использовать, как угодно, лишь бы выбраться из Эндлока. В одиночке я изголодалась по человеческому теплу, но я не могла позволить этой жажде близости отвлечь меня от цели.

— Я проверю обстановку, — сказал Вейл приглушённым голосом, хотя шептать больше не было нужды.

И выскользнул из душевой кабинки.

Я сбросила полотенце и скользнула в новый комбинезон, оставленный Вейлом; холодная ткань прилипла к влажной коже. Я застегивала молнию, когда услышала его возвращающиеся шаги.

— Всё чисто, — донёсся его рокочущий голос, прохладный и отстранённый, без следа былой мягкости.

Я прочистила горло и вышла из-за занавески, вытирая вспотевшие ладони о бёдра, пока он вёл меня в коридор.

Глава шестнадцатая

В последующие недели, к большому огорчению, Ларча, никто из охотников не выбрал меня для новой охоты.

Группы охотников проходили через наш блок каждые несколько дней, но большинство из них, казалось, не горели желанием тратить на меня столько кредитов, сколько запрашивал Ларч.

Цифра «восемь» светилась на цифровом табло над моей новой камерой на Верхнем уровне, и я всё ещё привыкала к комфорту, который прилагался к моему более высокому рангу. Мягкий односпальный матрас с плюшевыми одеялами и пушистой подушкой был придвинут к одной стене, а в комоде, любезно предоставленном Ярой, хранились мои немногочисленные пожитки. Небольшая перегородка скрывала туалет и раковину от взглядов других заключённых.

Душевая Верхнего уровня тоже была приятным изменением по сравнению с Нижним. Кабинки здесь закрывались занавесками, а на полках у входа лежали свежие полотенца, шампунь и куски мыла. В углу стояло длинное зеркало, позволившее мне впервые почти за месяц увидеть себя. Я похудела на скудных пайках для «серых», а под глазами залегли тяжёлые фиолетовые круги.

Перри пыталась зажать меня в душе, но рядом с ней не было её свиты, а Кит и Яра встали на мою защиту, прежде чем дело дошло до драки. Сирил оттащил Перри, поняв, что шансы не в её пользу.

Самым удивительным преимуществом статуса заключённого Верхнего уровня была привилегия отправлять и получать письма от близких за пределами Эндлока. Я выбрала Грейлина своим основным контактом. Разумеется, охрана проверяла всю переписку, но, когда я наконец наберусь смелости отправить письмо, я воспользуюсь шифром, который мы с Греем разработали.

Я наблюдала, как Джед легко заводит дружбу в нашей группе; казалось, он особенно сблизился с Кит и Момо. Я ловила моменты, как он играет с Момо в выдуманные игры за ужином и внимательно слушает Кит, когда та рассказывает о своей роли в создании системы безопасности Эндлока.

При каждом таком взаимодействии сердце сжималось. Конечно, Джед будет строить отношения даже в таком месте. Он был воплощением солнца.

Я пыталась расспросить Кит и Августа о том, насколько они продвинулись в плане побега до моего прибытия в Эндлок, но они отвечали уклончиво.

Это означало, что я не завоевала их доверие.

Пытаясь исправить это, я рассказала им о своём плане украсть кусачки из мастерской, и, хотя они согласились, что стоит попробовать, они предупредили: Вейл проводит инвентаризацию инструментов в конце каждой смены, прежде чем заключённым разрешают уйти.

Если я собиралась стащить кусачки, мне нужно было идеально рассчитать время кражи.

И пока что у меня не было шанса взять их — вокруг было слишком много заключённых, а Вейл уделял нам чересчур много внимания, что мне совсем не нравилось.

С момента выхода из карцера я нисколько не продвинулась в отношениях с Вейлом, и наше общение оставалось коротким и отстранённым. Отчасти это приносило облегчение: пока я держала его на расстоянии, мне не нужно было беспокоиться о том, как моё предательское тело реагирует на его близость. Но это также означало, что мой план сблизиться с ним ускользнёт сквозь пальцы, если что-то не изменится.

На задворках сознания тикали часы — быстрее, чем мне бы хотелось. Отсчитывали дни до того момента, когда Северное поселение откажется нас принять.

Однажды днём, во время моей смены в мастерской, в дверях появился Ларч.

Я резко вскинула голову; рядом со мной за нашим общим верстаком Август и Яра зеркально повторили мою реакцию, повернувшись к двери.

Вейл взглянул на Ларча из-за своего стола в углу комнаты, откуда он за нами присматривал.

Сердце колотилось в груди: я ждала, что Ларч назовёт номер заключённого и прикажет утащить его в карцер, отчаянно надеясь, что это буду не я.

Я не знала, выдержу ли снова темноту и изоляцию.

Но Ларч переключил внимание на Вейла. — Ты что-то забыл?

Казалось, Вейл его не слышит. Вместо того чтобы посмотреть на начальника, он перебирал бумаги на столе, и я наблюдала, как лицо Ларча становится всё краснее и краснее, пока он громко не откашлялся.

Вейл повернулся к нему, приподняв бровь. — Не уверен, что понимаю, о чём вы.

Ларч заскрежетал зубами и рявкнул: — Иди за мной. Сейчас же. — Затем он развернулся на каблуках и исчез в коридоре.

Глаза Вейла сузились, желваки на скулах заиграли. Я подумала, что он может проигнорировать приказ Ларча, но он встал и вышел из мастерской, не сказав больше ни слова. Дверь щёлкнула за ним, но эта преграда почти не заглушала голоса по ту сторону.

— Это было так великодушно с вашей стороны — выкроить время в своём графике, чтобы встретиться с нами. Я, конечно, не задержу вас надолго. У вас, должно быть, очень плотное расписание, раз вы не сочли нужным посетить заседание совета директоров. — Женщина произнесла эти слова с такой яростью, что у меня перехватило дыхание. Её голос был смутно знаком, но я не могла вспомнить, где его слышала.

Заседание совета директоров?

Охранники не посещают заседания совета. Никто не посещает, кроме руководителей корпорации «Эндлок Энтерпрайзис» и членов Совета.

— Да, не то, чтобы у нас был плотный график, — ответил кто-то ещё; слова сочились сарказмом. Мои глаза расширились — невозможно было не узнать голос Фарила Коутса, генерального директора «Эндлок Энтерпрайзис». Я слышала его закадровый голос в рекламе Эндлока с самого детства.

— Я не знал, что сегодня совещание, — протянул Вейл, небрежно обращаясь к говорившим; его голос затихал по мере того, как шаги группы удалялись.

Я напрягла слух, желая услышать больше. Мне необходимо было услышать больше, если я собиралась узнать правду о Вейле.

Я встала, и почти все заключённые в комнате уставились на меня.

— Мне нужно в туалет, — сказала я, обращаясь к Августу и Яре, но так, чтобы остальные тоже услышали.

Август выглядел обеспокоенным. — Торн…

— Это не может ждать, — отрезала я и быстро направилась к выходу, повернула ручку и перешагнула порог, прежде чем успела передумать.

Я закрыла за собой дверь.

— Вряд ли вы можете утверждать, что не знали о собрании, когда я отправляла уведомление трижды, — рявкнул женский голос из глубины коридора. Он был острым, как кинжал. — И я знаю, что начальник говорил вам лично.

Я вжалась в стену, скользя в тенях и подкрадываясь к голосам, поглядывая на камеры, чтобы убедиться, что красные огоньки не мигают.

— Ты хоть представляешь, сколько охранников на твоём месте убили бы за то, чтобы попасть в совет директоров, парень? — вмешался Фарил Коутс. — «Эндлок Энтерпрайзис» — это жизнь нашего города. Дивидиум был бы ничем без неё.

— Парень? Осторожнее, Коутс, — пробормотал Вейл опасно тихим голосом. — Вы же не хотите, чтобы я подумал, будто вы проявляете неуважение? Только не когда я знаю о вашей подруге Блайт.

Блайт? Блайт Левин?

Та самая репортёрша, которую отправили в Эндлок за преследование Коутса несколько месяцев назад? Это крутили во всех стримах на моем планшете и проецировали на экраны по всему Нижнему сектору.

Раздалось какое-то бульканье — я предположила, что звуки издал Коутс.

Правда о том, что случилось с Блайт, явно отличалась от официальных новостей. И это должно быть достаточно скандально, раз одно лишь знание правды дало Вейлу карьерный взлет в Эндлоке — хотя, чтобы получить доступ к информации такого уровня, он должен вращаться в высших кругах Верхнего сектора. Моя лучшая догадка: у него есть родственники в совете чиновников Верхнего сектора, единственных лидерах, приближённых к власти Совета.

Принадлежность Вейла к высшему эшелону Дивидиума и наличие компромата на Коутса объясняли его странную власть над другими охранниками и то, как он разговаривал с начальником тюрьмы. Должно быть, у Ларча был приказ ублажать Вейла любой ценой.

— Тем не менее, мои извинения, — задумчиво произнёс Вейл, словно его перепалки с Коутсом и не было. — Должно быть, я неправильно понял начальника. Вам что-то было нужно от меня?

Я сделала ещё несколько шагов.

Их голоса звучали ближе, доносясь из одной из комнат вдоль коридора. Судя по звуку, они не потрудились закрыть дверь — им и в голову не пришло бы, что кто-то посмеет за ними следить.

— Прояви уважение, — прошипел Ларч, словно отчитывая ребёнка.

Вейл что-то пробормотал себе под нос, и я вжалась спиной в стену, подкрадываясь ближе, пока не оказалась в дюймах от дверного проёма. Слева открылся вид на лестничный пролёт, ведущий на главный уровень Эндлока — если кто-то спустится по ступеням, меня поймают.

Женщина заговорила снова. — Средний срок пребывания каждого заключённого становится проблемой, — сказала она могильным тоном. — Арестов с каждым днём всё больше, но наши граждане, похоже, не способны убивать свои мишени так легко, как раньше. Эндлок заполняется с пугающей скоростью, и скоро места не останется.

— Как видите, Эдер беспокоится о своей репутации — она мне все уши прожужжала, — сказал Коутс.

У меня едва челюсть не отпала. Эдер. Вот почему голос женщины казался знакомым. Это была советница Калтриона Эдер. Самая молодая в Совете, унаследовавшая должность несколько месяцев назад, когда скончался её предшественник и отец, Гай Эдер.

Получается, Вейла не только пригласили на встречу с начальником Ларчем и генеральным директором «Эндлок Энтерпрайзис», но он ещё и вёл приватную беседу с советницей. Что бы он ни знал о Коутсе и Блайт Левин, это должен быть убийственный компромат.

— Настоящая проблема в том, что интерес падает, — продолжил Коутс. — Раньше нам приходилось отказывать охотникам на каждой охоте. Чёрт возьми, в прошлом году мы думали добавить ещё две охоты по вечерам, просто чтобы удовлетворить спрос, а теперь не можем заполнить даже те три, что есть. Прибыль упала почти на десять процентов только за последние два месяца.

— Цены выросли, — медленно произнёс Ларч. — Что, если мы их снизим?

Советница Эдер издала лающий невесёлый смешок. — Взрослые разговаривают, Рот. Мы платим тебе не за помощь в бизнес-решениях. Особенно когда ты даже не можешь держать заключённых в узде. Не думай, что я не слышала об охотнике, которого вырубили пару недель назад.

Ларч умолк.

— Мы не будем снижать стоимость охоты, — прошипел Коутс. — Я же сказал, прибыль падает. Речь о долгосрочном росте. Нам нужно добавить что-то, что сделает этот опыт стоящим своих денег для охотников — настолько, чтобы они возвращались снова и снова и приводили с собой новых гостей.

Советница Эдер издала звук согласия. — Прямо сейчас заключённые выставляют нас в дурном свете. Одна из них здесь уже больше двух лет. Это беспрецедентно, и это превращает Совет и наши законы в посмешище. Мы должны найти способ сделать охоту более зрелищной для охотников, когда они посещают Эндлок. Повысить их шансы на убийство.

Мои руки сжались в кулаки. Я и так знала, что эти люди не считают нас за людей, но слышать, как они вырабатывают стратегию, чтобы сделать наши смерти веселее, было выше моих сил.

Дверь наверху лестницы с грохотом распахнулась, и я подпрыгнула, ударившись локтем о стену позади меня. Я замерла, разговор в комнате оборвался. Я не смела пошевелиться — не смела даже бежать, боясь, что мои шаги привлекут их внимание.

Даже когда услышала отчётливый звук тяжелых охранных ботинок, грохочущих по ступеням.

В комнате кто-то откашлялся, и до меня донёсся голос Вейла: — И были ли у кого-нибудь предложения, как это осуществить?

Меня и след простыл, прежде чем я услышала ответ.

К тому времени, как Вейл вернулся в мастерскую после встречи с Ларчем, прозвучала сирена, созывающая нас на ужин.

Он казался рассеянным, когда сел и достал новый лист бумаги. Он отпустил нас, даже не потрудившись провести инвентаризацию инструментов на задней стене. Я задержалась у верстака под предлогом уборки рабочего места, жестом показав Яре и Августу идти вперёд. Они бросили на меня вопросительные взгляды, но я отмахнулась.

Когда последний заключённый покинул комнату, Вейл всё ещё был сосредоточен на бумагах на своём столе.

Я сглотнула, переводя взгляд с него на стену с инструментами, и боком двинулась вглубь комнаты.

Он ни разу не поднял голову.

Я стянула со стены маленькие кусачки и сунула их в один из глубоких карманов униформы.

С тяжестью инструмента в кармане, часть меня хотела покинуть комнату, не привлекая внимания — особенно после того, как меня чуть не поймали за подслушиванием в коридоре. Но эта часть была не так сильна, как та, которой нужно было спросить Вейла, чем закончился разговор.

Вейл нарушал ради меня правила снова и снова. И хотя он всё ещё не раскрыл мне всей правды о том, что делает в Эндлоке, он, похоже, твёрдо решил помочь мне выжить. Я знала, что не могу ему доверять — никогда нельзя доверять вертухаю, — но я также не могла уйти, не попытавшись узнать больше о том шёпоте за дверью.

В конце концов, Вейл принял решение за меня.

— Ты почему ещё здесь? — спросил он, резко подняв глаза от документа, который изучал, и заметив, что мастерская пуста.

— О чём был тот разговор? — Я вытолкнула слова через силу, пока не растеряла смелость.

Он обернулся через плечо на камеру — я уже убедилась, что она не пишет, — а затем встретил мой взгляд, нахмурив лоб. — Что ты имеешь в виду?

— С чего бы охранника пригласили на заседание совета директоров? Почему ты настолько важен для этого совета, что начальник, советница Эдер и генеральный директор «Эндлок Энтерпрайзис» пришли поговорить с тобой лично, когда ты не явился? Почему все остальные охранники подчиняются тебе, хотя вы должны быть в равных условиях?

Вопросы сыпались из меня один за другим. Вейл практически избегал меня всё время после моего выхода из карцера, и я довольствовалась тем, что наблюдала за ним в тишине и пыталась собрать правду по кусочкам.

Но это было уже слишком.

И хотя я думала, что знаю ответы на свои вопросы, мне нужно было услышать их от него.

Ни слова не говоря, Вейл вскочил на ноги и запер дверь мастерской, эффективно отрезая нас от остальной тюрьмы. Его глаза впились в мои; в них бушевал огненный шторм.

Он шагнул ближе ко мне. — Понизь голос, — прошипел он; расплавленный взгляд метнулся к двери. — Если ты могла слышать, что говорилось в коридоре, неужели ты не думаешь, что любой, кто случайно проходит мимо, услышит, как ты разговариваешь со мной прямо сейчас? Не думаешь, что им покажется странным, что ты чувствуешь себя настолько свободно, чтобы говорить со мной в таком тоне?

— Мне самой странно, что я могу говорить с тобой в таком тоне. Разве тебе нет?

Он отвёл взгляд, оставляя ещё один вопрос без ответа. Я тяжело вздохнула.

— Я следила за тобой, — призналась я, скрестив руки на груди.

Он резко вскинул голову, но я не дала ему времени заговорить.

— Если ты не хочешь говорить правду о том, кто ты такой, не жди, что я не буду искать ответы сама.

— Но я жду, Рейвен, — пробормотал он, закрывая глаза и сжимая переносицу большим и указательным пальцами. — Я жду, что ты не будешь высовываться.

Я издала резкий смешок. — Если я буду сидеть тихо, это не сохранит жизнь моему брату. Если я не буду знать всего, что они планируют на нас обрушить, у нас нет ни единого шанса.

— Но, если тебя поймают за подслушиванием частных разговоров, Ларч тебя убьёт.

— Значит, хорошо, что меня не поймали, — парировала я. Я не могла заставить себя пожалеть о риске. Не тогда, когда на кону стояло всё. — Я слышала, что сказал Коутс: прибыль Эндлока падает, и нужно найти способ сделать охоту зрелищной, чтобы привлечь больше посетителей.

Вейл коротко кивнул, подтверждая услышанное.

— Пожалуйста, — прошептала я, с трудом сглотнув. — Я не слышала остального, и мне нужно знать, грозит ли нам ещё большая опасность. Мне нужно защитить Джеда.

Взгляд Вейла замер: в нём читалась внутренняя борьба. Он провёл ладонью по челюсти, и я поняла, что он признал поражение ещё до того, как открыл рот.

— За эти годы большинство жителей Верхнего и Среднего секторов уже посетили Эндлок хотя бы раз, и, похоже, новизна стирается. «Эндлок Энтерпрайзис» в застое. Коутс и Совет пообещали акционерам хороший год и теперь беспокоятся о последствиях невыполнения обещаний. Коутс — бизнесмен, для него всё дело в прибыли. Для Совета на кону стоит больше. Общественное восприятие может сыграть решающую роль в их контроле над Дивидиумом.

Я кивнула, хотя желудок сжался. Я знала: есть что-то ещё, о чём он пока не сказал.

— Совет директоров работает над тем, чтобы повысить привлекательность Эндлока для охотников. — Вейл, казалось, тщательно подбирал каждое слово.

— И как они собираются это сделать?

Он резко выдохнул, качая головой. — Я не должен рассказывать тебе ничего из этого. Это опасно. Для нас обоих.

Нет. Я не могла потерять его сейчас.

— Есть много такого, чего ты не должен был для меня делать. Но ты сделал.

Его глаза задержались на моих, оценивая. — Знаешь про браслеты, которые носит каждый заключённый?

Я кивнула, глядя на чёрную полоску на своей руке.

— Ларч предложил некоторые улучшения — опцию для охотников покупать дополнительные функции для браслетов их мишеней.

— Дополнительные функции? — повторила я, склонив голову набок.

Вейл поморщился. — Они всё ещё прорабатывают детали, но пока они согласны на мониторинг жизненных показателей, тепловизор, сигналы о приближении и… причинение боли.

Логически я понимала, что значат его слова, но мне нужно было подтверждение. — Что это значит для нас?

Его взгляд был твёрд, когда он ответил: — Мониторинг показателей на тебя особо не повлияет. Тепловизор позволит охотникам видеть свои мишени сквозь листву и ветки, если они достаточно близко. В теории, с сигналом о приближении твой браслет будет издавать звук, когда охотник рядом. А боль… они общаются с инженерами, чтобы выяснить, что технически возможно, но они хотят, чтобы браслеты били током. Что-то достаточно болезненное, чтобы вывести вас из строя, хотя бы на мгновение. Они планируют предлагать эти функции как дополнения, которые охотники могут купить, чтобы усилить свои ощущения.

— Нет. У меня всё внутри оборвалось, тошнота скрутила внутренности, и я прижала ладонь ко рту. Если то, что сказал Вейл — правда, у заключённых больше не останется шансов. У нас с Джедом не будет шансов. Спрятаться будет невозможно. Выживут только те, кто сможет бежать быстрее охотников.

Вейл сжал мои плечи, поглаживая большими пальцами круговыми движениями. — Пройдёт немало времени, прежде чем инженеры запустят эти функции. У нас есть время.

У нас. Будто мы команда.

Сделав глубокий вдох, я попыталась скрыть эмоции. — Хорошо.

Я развернулась, решив найти Кит в столовой и обсудить наш побег. Мне нужно вытащить Джеда. Сейчас же.

— Постой. — Голос Вейла прозвучал тихим рокотом, но он удержал меня. Его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, и я встретила его взгляд, не в силах игнорировать ощущение его большого пальца, скользящего по моей коже — ласка поверх моего бешеного пульса.

— В чём дело? — Я сглотнула; кусачки в кармане казались невероятно тяжёлыми. Если он видел, как я их взяла… я не знала, что он сделает.

— Я хотел кое о чём тебя спросить. — Он колебался, дважды открывая и закрывая рот, прежде чем наконец заговорил. — Помнишь тот день пару недель назад, в душевой?

Будто я могла забыть.

Я всё ещё чувствовала, как его пальцы скользят по моей спине.

Я кивнула, опустив голову, чтобы скрыть румянец на щеках.

— Я заметил. — Он запнулся, провёл свободной рукой по шее сзади, прежде чем попробовать снова. — Я заметил, у тебя на плече два шрама от зарубков.

— Тут где-то есть вопрос, или ты просто пытаешься придумать повод поговорить о том, как прижимался к моему телу? — протянула я, давая себе время решить, сколько правды я хочу ему открыть.

— Перестань тянуть время, — сказал он, привалившись к стене. Его пальцы всё ещё небрежно сжимали мою руку, словно мои слова его не задели. Но я видела, как тяжело он сглотнул, а его взгляд скользнул по моей фигуре. — Мне не нужен повод, чтобы поговорить о том, как я прижимался к тебе — я думаю об этом каждый раз, когда закрываю глаза.

Он думает?

Тут он сделал паузу, словно наслаждаясь моими пунцовыми щеками и неспособностью связать двух слов.

— Я хочу знать, почему у тебя два зарубка, — продолжил он, не дождавшись ответа.

Моя свободная рука подсознательно потянулась к краям шрамов, заново переживая ту ночь с Джедом семь лет назад.

— Тебе-то какая разница?

Вейл издал резкий смешок. — Если б я сам знал ответ.

Что бы это ни значило.

Я прищурилась.

— Тогда правда за правду, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Потому что я знаю: ты слышала, что я сказал про Блайт Левин.

Я стиснула зубы, чтобы удержать челюсть на месте. Но продержалась всего пару мгновений, прежде чем любопытство взяло верх. — Идёт.

Вейл одарил меня кривой усмешкой, которая вытворяла странные вещи с моим желудком. — Ты первая.

Я смотрела на него долгую минуту, затем глубоко вздохнула.

— Ладно. Моих родителей арестовали за то, что они прятали в нашем доме беглецов, — произнесла я, чеканя слова так, будто просто излагала факты из истории Дивидиума, а не заново переживала худшую ночь в своей жизни. — Когда их поймали, стражи хотели поставить нам с Джедом по зарубку, раз мы не сдали родителей. Они сказали, что, если бы мы были законопослушными гражданами, мы бы донесли на них.

Гнев поднялся во мне при этом воспоминании, рука сжалась в дрожащий кулак. Будто кто-то из них пошёл бы против своих любимых, окажись он в такой ситуации.

Глаза Вейла потемнели, тень легла на его лицо, и я заметила, как дёрнулся желвак на его сжатой челюсти. Он мягко потянул меня за запястье, пока я не шагнула ближе, так что наши груди оказались всего в дюйме друг от друга, а его взгляд блуждал по моему лицу.

У меня перехватило дыхание, но я продолжила: — Я попросила их отдать оба зарубка мне — чтобы пощадить Джеда. Один из стражей сжалился надо мной и согласился.

— Ты была такой смелой, — прошептал Вейл, заправляя прядь волос мне за ухо. Он позволил пальцам задержаться на моей щеке, и мне потребовались все силы, чтобы не задрожать и не прижаться к теплу его прикосновения. — Ты заботилась о нём даже тогда.

Я прочистила горло. Я взяла этот зарубок за Джеда вовсе не из смелости. Скорее, из чувства вины. Я заслужила их — заслужила боль и напоминание о своей ошибке.

— Теперь ты, — сказала я, заставляя себя сменить тему. — Рассказывай, что знаешь.

Вейл нахмурился, но отказываться не стал. — Уверен, ты видела новости о Блайт, но это была ложь. Она не преследовала Коутса — она собирала улики. Она узнала об Эндлоке кое-что такое, что заставило бы Дивидиум взбунтоваться.

— Что она выяснила?

Он помолчал, сжимая моё запястье. — Ты должна быть осторожна, когда я расскажу. Ларч не должен заподозрить, что ты знаешь. Одно дело, что узнал я — я из Верхнего сектора. Один из них. — При последних словах он скривил губы. — Но тебя за это знание убьют. Даже не станут рисковать и ждать, пока это сделает охотник.

Я сглотнула. — Я буду осторожна.

Вейл сделал долгий выдох. — В Нижнем секторе нет реальной нехватки еды. Это ложь.

Смешок вырвался у меня прежде, чем я успела его сдержать.

— Я серьёзно, Рейвен.

— Вейл, я жила в Нижнем секторе, помнишь? Могу тебя заверить: дефицит еды там есть. Я, кажется, лет десять не ела три раза в день.

— Именно, — прошептал он.

Я уставилась на него, ожидая продолжения.

— Я не знаю деталей и как они это сделали, но урожай никогда не погибал сам по себе. «Эндлок Энтерпрайзис» и Совет работали вместе, чтобы создать искусственный дефицит продовольствия в Нижнем секторе. Десять лет назад.

— Нет. Нет, они бы не стали…

Не стали бы что? Морить голодом собственных граждан?

Они позволяют людям платить за то, чтобы убивать нас ради развлечения.

Я болезненно сглотнула. — Зачем? — спросила я. Потому что причина должна быть. Я была уверена, что они нашли оправдание этому шагу, чтобы жить в ладу с собой.

— Популярность Эндлока росла не так быстро, как они надеялись — не хватало мишеней для охоты. Граждане боялись арестов, и уровень преступности во всём Дивидиуме упал почти до нуля. Но, похоже, Коутс понял: если люди в Нижнем секторе будут голодать, если они отчаются, они станут совершать больше преступлений. И он оказался прав.

У меня отвисла челюсть, голова шла кругом.

Мы голодали. Моя семья, наши соседи. Почти все, кого я знала, сталкивались с нехваткой еды в тот или иной момент за последние десять лет, но так было не всегда. Пока мне не исполнилось тринадцать, нам почти всегда хватало, чтобы свести концы с концами. А потом вдруг перестало хватать.

Я вспомнила слова Лории, сказанные незадолго до моего ареста: еды более чем достаточно для всех, если Совет распределит её правильно.

Я ей не поверила. Не могла представить, что, каким бы коррумпированным ни было наше общество, они станут намеренно морить нас голодом ради прибыли. Чтобы потом арестовывать и отправлять на смерть ради развлечения других граждан.

Желудок скрутило.

— Кто об этом знает? — прошептала я.

— Я не уверен, — признал Вейл. — Коутс, Ларч и Совет — точно. Несколько их самых доверенных охранников. Но совет директоров не знает, как и акционеры.

Значит, не все в Верхнем и Среднем секторах знали.

— Ладно, — выдохнула я. Я не могла переварить всё, что он сказал. Наверное, на это не хватило бы всей жизни. А прямо сейчас мне нужно было поймать Кит до конца ужина. — Мне пора.

Вейл замолчал, его хватка на моём запястье ослабла. Пальцы скользнули по коже, и его прикосновение исчезло совсем.

Только добравшись до главного этажа, я поняла: Вейл так и не сказал мне, как он узнал правду о Блайт Левин.

Я обвела взглядом столовую, затем направилась к месту, где сидели Кит и Август.

— Кусачки у меня, — сказала я, подойдя к их столу и не утруждая себя приветствием.

Август резко вскинул голову от еды, а Кит оглянулась по сторонам, вероятно, проверяя, кто может нас услышать.

— Отличная работа, охотница, — ухмыльнулась Кит.

— Допустим, мне удастся пронести их на охотничьи угодья и перерезать забор в следующий раз, когда меня выберут, — прошептала я. — Вы продвинулись с браслетами?

— К чему вдруг такая спешка? — спросил Август, нервно озираясь. Наш стол всё ещё был относительно пуст, но скоро заполнится. — Опасно говорить об этом здесь.

— Больше говорить негде. А сегодня… — Я быстро ввела их в курс дела насчёт того, что подслушала у советницы Эдер и Коутса, и в то, что Вейл подтвердил мне позже — опустив часть про искусственный голод.

Кит и Август обменялись долгим взглядом.

— Нам нужно знать, что мы можем тебе доверять, — наконец сказал Август.

— Конечно, вы можете мне доверять. — Я раздражённо покачала головой. — Единственная причина, по которой я здесь — помочь Джеду. Я никогда не сделаю ничего, что поставило бы под угрозу его безопасность.

— Мы боимся, что ты предашь не Джеда, — прошептала Кит, глядя почти извиняющееся. — Но мы видели твоё лицо, когда сказали, что берём с собой Яру и Момо. Ты не хочешь брать их.

— Конечно, не хочу. Это усложняет отношения с лидерами Северного поселения, и даже если бы не усложняло — то, что мы делаем, рискованно.

— Мы не можем их бросить, — яростно ответила Кит. — Мы с Гасом с самого начала договорились, что каждый из нас может привести с собой кого-то одного. Яру — для меня. Момо — для него. И это было задолго до того, как ты сюда попала.

Я подняла руки, сдаваясь. — Я сказала, что не хотела. В смысле — тогда, когда вы впервые мне об этом сообщили. Мне нужно было время, чтобы переварить. Но я понимаю: вы оба сделаете для них всё что угодно.

Точно так же, как я сделала бы всё ради Джеда.

— Не притворяйся, что тебе на них плевать, — настаивал Август. — Я знаю, ты целыми днями зарываешь свои чувства и ведёшь себя так, будто Джед — единственный человек, который имеет для тебя значение, но это всё ложь. Это стало очевидно в тот момент, когда ты рискнула собой ради Момо.

— Я… — Я не знала, что собиралась ответить, но Август перебил меня прежде, чем я успела решить.

— Если мы умрём в процессе — что ж, по крайней мере будем знать, что ушли, делая всё возможное, чтобы помочь им.

Я кивнула. Я знала, что брать с собой лишних людей — плохая идея, но чем больше я думала о том, чтобы бросить Момо и Яру… блин.

Да и Джед будет в большей безопасности, если его будет защищать целая группа.

— Как вы собираетесь отключить слежение? — спросила я, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие контроля над ситуацией.

— Скажи, что мы можем тебе доверять, Торн, и мы найдём способ, — пообещал Август.

Я помолчала, глядя им обоим в глаза, чтобы они могли увидеть правду в моём взгляде. — Мы в этом вместе. Я вас не предам.

И я говорила искренне. Они были правы: я не хотела, чтобы с нами уходил кто-то ещё. Но время, проведённое в Эндлоке, всё изменило.

Кит ухмыльнулась и подалась вперёд, поставив локти на стол. — Итак. Сначала мы думали просто найти способ снять браслеты и избавить меня от необходимости отключать трекеры.

Я кивнула. Это казалось планом с наименьшим риском.

— Но я подумала, что лучше оставить браслеты на месте. Так я смогу отключить слежение и перенастроить их так, чтобы охрана, которая погонится за нами, не могла нас подстрелить. Они станут как браслеты, которые носят сами охранники и охотники.

Я присвистнула. Я знала, что она ценный кадр, ещё когда она сказала, что помогала создавать некоторые системы безопасности, но способность перепрошить браслеты изнутри Эндлока — это совершенно другой уровень навыков. Она была опасна.

— Что тебе нужно? — спросила я, поджав губы.

— Планшет, для начала, — прошептала Кит.

— О, всего-то? — Я уставилась на неё с недоверием. С таким же успехом она могла бы попросить меня просто вывести её через парадный вход.

Кит выгнула бровь. — Ты украла кусачки. Что такое планшет?

Ещё предстояло выяснить, сошла ли мне с рук кража кусачек, или в Эндлоке введут режим строгой изоляции, как только Вейл обнаружит пропажу. Но её мысль я поняла.

— Где они хранят планшеты? — спросила я.

Кит проглотила ложку рагу. — У всех охранников они есть.

— У… — Я осеклась, глубоко вздохнула и провела ладонью по лицу. — Ты хочешь украсть планшет у охранника?

Она поморщилась. — Я знаю. И как только нам удастся заполучить один, у нас будет всего несколько минут, прежде чем кто-то заметит пропажу. Поверь мне — если бы это было легко, я бы уже это сделала. Но по крайней мере со второй частью плана мы продвинулись.

Я подняла бровь. — И вторая часть — это?

— Мне нужно уединенное место для работы, когда у нас будет планшет, — сказала Кит вполголоса. — Место, где охрана меня не найдёт, пока я отключаю слежение.

Мне пришлось сделать усилие, чтобы челюсть не отвисла. Я переводила недоверчивый взгляд с одного на другого.

Август скривил рот набок. — Я беру это на себя.

В памяти всплыла картина: Август и Вейл шепчутся на охотничьих угодьях. Неужели он использует ещё одну услугу, чтобы заставить Вейла помочь ему?

— Планшет, — начала я. — Он обязательно должен быть у кого-то из охраны?

Кит поджала губы. — Ну, нет. В комнате охраны они тоже есть. Но, кроме стойки регистрации и кабинета Ларча, это единственные планшеты в здании.

— А что, если мы достанем один снаружи Эндлока? — спросила я.

Кит покачала головой. — Не сработает. Мне нужен тот, который уже подключён к сети Эндлока, чтобы я могла быстро войти и убить слежение. Планшет снаружи потребовал бы от меня сначала взломать сеть, на что может уйти уйма времени — не говоря уже о том, что это поднимет тревогу.

Мои мысли метнулись к Вейлу, но я быстро отмахнулась от этой идеи. Я знала о нём недостаточно, и уж точно не доверяла ему настолько, чтобы рисковать всем нашим планом. Одно дело — его желание помочь мне выжить во время охоты, но совсем другое — принимать активное участие в побеге из тюрьмы.

— Есть охранница, которая работает с Коллективом, — сказала я, вспоминая женщину, передавшую мне записку от Грея, пока я сидела в карцере.

Кит и Август обменялись взглядом, который я не смогла прочитать, прежде чем я продолжила.

— Я не знаю, кто она, но она пронесла мне письмо от друга, пока я была в одиночке. Вы её знаете?

Кит покачала головой. — Нет. Мне тоже кто-то подсовывал записки — советы, как не отсвечивать, когда определённые охотники приходили в мой блок на отбор. Но я никогда не видела, кто их оставлял. Но если она из Коллектива… использовать её планшет слишком опасно. Если начальник заметит любую необычную активность в тюремной сети, он сможет отследить её до владельца устройства.

Зашибись.

Значит, придётся проглотить гордость и просить помощи у последнего человека, с которым я хотела бы говорить.

— Дайте мне несколько дней, — сказала я им, обдумывая, как использовать наш код, чтобы написать первое письмо Грею. Затем мне в голову пришла мысль, и губы дрогнули, не в силах сдержать улыбку. — У тебя есть опыт работы с оружием, Кит? У меня всё ещё припрятана винтовка на охотничьих угодьях.

Ухмылка Кит стала зеркальным отражением моей. — Может, иметь под боком охотницу за головами не так уж и плохо, в конце концов.

— О чём это вы?

Я резко обернулась. Джед наполнил свой поднос и стоял у меня за спиной.

Я нацепила на лицо улыбку. — Просто ещё один возможный путь отхода через охотничьи угодья.

Я не сказала ему про браслеты или планшет. Я говорила, что позволю ему помочь, но это не значило, что он должен быть в курсе всего, верно? Если он сосредоточится на помощи с маршрутом побега и не будет лезть в ту часть плана, которой занимаются Кит и Август, я смогу за ним присматривать.

Глава семнадцатая

Дражайший Грей,

Так тяжело быть вдали от тебя — будь ты рядом, я могла бы напомнить тебе, что моё второе достоинство — это способность поставить тебе фингал под глазом, даже не вспотев. С другой стороны, если бы ты был рядом, мне пришлось бы слушать твои бесконечные лекции о том, как быть идеальной занозой в заднице.

Какая скука.

Вот в чём дело. Мне нужно, чтобы ты раздобыл мне планшет одного из охранников. Докажи, что ты не просто смазливая мордашка, помоги мне, и я доставлю твой драгоценный кадр туда, где ей нужно быть.

Целую, Рейвен

Теперь, когда Кит и Август наконец посвятили меня в свои планы, мы могли добраться до Северного поселения раньше, чем я предполагала.

На следующий вечер Хайд разносил письма заключённым Верхнего уровня и передал мне конверт от Грея, написанный шифром. Когда я расшифровала послание, лицо вспыхнуло от его слов. Было странно общаться с ним так, как мы не общались годами. Будто мы снова на одной стороне, хотя я никогда не думала, что такое возможно.