Классный час-2

Финита ля трагедия

А я подошёл к Алле, которая всё это время прохлопала глазами.

— Ну ты как, — спросил я, — если в целом?

— В целом хорошо, — ответила она, вышла из ступора и впечатала мне в губы протяжный поцелуй.

— Спасибо, конечно, Аллочка, — с трудом отодрал я её от себя, — но больше не надо такого, что люди вокруг скажут?

— А мне всё равно, что они скажут, — гордо ответила она, — всё равно я вас люблю.

— Ну окей, — смешался я, — люби себе на здоровье, только веди себя более прилично… да, мне же в школу надо, там Крамаров же приезжает.

— Да вы что? — округлила она глаза, — Савелий? Это ж мой любимый артист — можно я с вами.

— Пошли, только в темпе, время поджимает, — посмотрел я на часы… на этот раз у меня они стали Командирскими, хотя раньше всю дорогу были Славой.

Успели мы тютелька в тютельку, как раз к подъезду двух чёрных Волг двадцать четвёртой модели. Обе они заехали во двор и остановились напротив чёрного входа, который вёл к спортзалу.

— Антон Палыч, — возмущённо воскликнула завуч, — где вы гуляете?

— Виноват, Валентина Игоревна, больше это не повторится, Валентина Игоревна, — сделал под козырёк я.

— Ладно, — смягчилась она, — идёмте Крамарова с Видовым встречать, а то они без нас заблудятся.

Алла всё это выслушала, стоя неподалёку, а потом хвостом поплелась за нами во двор. Приехали, кроме упомянутых двух персон, ещё и Георгий Вицын с Эрастом Гариным, а с ними незнакомый мужчина, которого я условно назвал режиссером.

— Добрый день, товарищи, — громко сказала завуч, — прошу следовать за мной.

А Алла быстренько достала из сумки листок бумаги с ручкой и попыталась взять автограф у Савелия, но тот грубо ей отказал, мне даже жалко стало девочку. Поднялись мы на второй этаж и сразу проследовали в актовый зал — по дороге нам встретилось с десяток учеников, но они, по-моему, никого даже и не узнали.

А в зале тем временем собралось под сотню зрителей, четверть из которых были преподавателями. Собрание сдержанно зашумело, увидел известных личностей.

— Спокойно, — гаркнула в микрофон завуч, — крикунов будет выводить из зала, — а потом её тон резко смягчился, — сегодня, дети, у нас в гостях съёмочная группа нового художественного фильма «Джентльмены удачи». Кто-то видел уже его?

Раздалось пара голосов, свидетельствующих о том, что да, кое-кто видел.

— Вот и прекрасно, — продолжила завуч, — слева от меня режиссёр картины Александр Серый, — и он показал налево, — а справа артисты, сыгравшие главные роли, Савелий Крамаров, Георгий Вицын, Эраст Павлович Гарин и Олег Видов, встречайте их аплодисментами, — добавила она для совсем уже тупых.

Похлопали не так уж, чтобы совсем громко, но вполне достаточно, а потом слово взял режиссёр.

— Здравствуйте, ребята, — так незамысловато стартовал он, — вы наверно знаете, почему мы приехали именно в вашу школу?

Из зала донеслось довольно невнятное эхо, из которого можно было заключить, что нет, далеко не все об этом знают.

— Ну тогда я вам расскажу, — продолжил Серый, — дело в том, что вчера после премьеры фильма в кинотеатре Октябрь нам очень помог учитель вашей школы Антон Колесов, вот он, — и Серый ткнул в меня пальцем.

— А как он вам помог? — выкрикнул из зала кто-то самый смелый.

— Защитил нас от местных хулиганов, — коротко пояснил Серый, — поэтому мы всем творческим коллективом решили выступить в вашей школе. В знак признательности Антону Колесову.

В зале снова похлопали, на этот раз погромче, а Серый продолжил.

— А теперь в двух словах про наш фильм…

И он в двух — не в двух, но довольно коротко рассказал, про что кино, где снималось и какие встретились трудности.

— А можно вопрос? — вытянул руку мой кореш Вася.

— Конечно, задавай, — позволила ему завуч, сделал строгое лицо — мол, в пределах допустимого спрашивай, а не то…

— Правду говорят, что вы сами сидели в тюрьме или это враки?

Александр Серый хитро прищурился и раскрыл было рот, чтобы отвечать, но не успел — открылась дверь, ведущая на чёрную лестницу, и оттуда под ручку вошли товарищ Жменя и Софья Павловна, оба улыбающиеся и счастливые.

— Прошу минуту внимания, — громко сказал Жменя, все обернулись на них с немым вопросом в глазах, а он продолжил всё тем же торжественным тоном, — мы на минутку похитим Антона Павловича, а вы продолжайте, продолжайте.

У директорши в глазах появились первые признаки атаки ярости, но сказать она ничего не успела, потому что эти двое взяли меня под белы руки и препроводили на лестницу.

— Ну и в чём дело, драгоценные мои? — задал им обоим сразу логичный вопрос, — что, нельзя было подождать до конца выступления артистов? Так загорелось?

— Да, драгоценный вы наш Антон Палыч, — проговорил Жменя, спускаясь на первый этаж, — загорелось так, что потушить сложно. Без вас, конечно — с вами проще тушить будет.

— Ну я слушаю, — ответил я в немалом раздражении, — куда вы меня, кстати, тащите?

— Угадай с двух раз? — задала риторический вопрос Софья.

— Даже и с третьего вряд ли выйдет, — пробормотал я, — говорите уже прямо, без увиливаний.

— Садись в машину, — перешёл на командный тон Жменя, мы уже тем временем вышли на улицу, и рядом со входом в школу стоял… ну что бы вы думали?… нет, не угадали — чёрный-пречёрный Мерседес там стоял в 107 кузове, шикарная тачка, особенно для 72 года.

Я пожал плечами и сел в открытую заднюю дверь, Жменя уселся за руль, а Софья с ним рядом, машина тронулась и вывернула на проспект Героев… самое удивительное, что ни у одного прохожего Мерседес этот не вызвал ни капли удивления, хотя должен бы был.

— И куда мы едем? — спросил я, глядя в затемнённое окно на свою хрущобу.

— Мог бы и сам догадаться, — ответила Софья, повернув ко мне голову, — на Сортировку.

— А зачем? — продолжил тупые вопросы я.

— Там увидишь, — это уже Жменя бросил мне через плечо.

Я успокоился и решил отдаться на волю волн судьбы — всё равно ведь от неё не убежишь… хотя это конечно вопрос дискуссионный. Мы объехали кругом огромную промзону, которая раскинулась прямо в центре нашего города, выбрались на Московское шоссе и через десяток минут сворачивали с неё к отстойнику старых списанных вагонов.

— Вылезай, — опять скомандовал Жменя, я подчинился, захлопнул за собой дверь Мерседеса, а когда обернулся, увидел у него в руке пистолет, направленный мне прямо в живот… Макаров, кажется, промелькнуло у меня в голове.

— И что дальше? — упавшим голосом спросил я.

— Дальше, драгоценный Антоша, ты нам сейчас подробно расскажешь и покажешь раскольнический схрон… где книги лежали.

— Пистолетик-то, может, уберёшь? — справился я у него, — я и без него никуда не убегу.

Жменя переглянулся с Софьей и засунул ПМ куда-то за пазуху, наверно кобура наплечная у него там, автоматически подумал я.

— Вот место, в котором я отсиживался, — показал я на старый проржавевший вагон на отшибе, — вон там взрывом открыло часть землянки, — я показал рукой, где.

— Пошли, ты впереди, мы за тобой, и не вздумай сбежать, — сказала уже Софья… не, как они спелись-то.

— Пошли, — вздохнул я, — а бежать тут всё равно некуда, ноги только в буреломе переломаешь.

Через сотню метров, чертыхаясь и спотыкаясь, я вышел к нужному месту — ничего тут, кажется, и не изменилось с момента последнего моего визита.

— Вот землянка, — показал я на неё, — вон там в неё залезть можно. Что дальше?

— Лезь, — коротко приказал Жменя.

— Там темно, — напомнил я, — ни хрена не видно.

— Вот тебе фонарик, — он вынул из кармана длинный тубус и включил его, — мы за тобой спустимся.

Я пожал плечами и осторожно спустился в яму… внутри как будто тоже всё оставалось неизменным — сундук в одном углу и образа… ну то есть пустые прямоугольники на стене, где раньше висели образа, в другом. Сзади копошились эти двое граждан.

— Книжки в сундуке лежали? — спросил Жменя.

— А где ж ещё? — ответил я ему вопросом на вопрос.

— Сколько их было?

— Порядка двадцати-двадцати пяти, — ответил я.

— Где они сейчас?

— Это ты у меня спрашиваешь? — задал я недоумённый вопрос. — Сам упёр их из моей квартиры, сам спрашивает…

— Я? Упёр? — изумление Жмени было довольно искренним, так что я даже поверил на секунду.

— Ну хорошо, будем считать, что упёр их Жменя из параллельной реальности, — не стал упираться я, — пять штук. Ещё десять забрали гэбэшники, и одну я заныкал. Здесь ничего не должно остаться, но проверить всё равно надо.

— Открывай сундук, — сказал Жменя.

Я выполнил приказ и посветил внутрь — а ведь не всё мы вытащили в последний раз, одна книжонка, тощая и потрёпанная, завалилась у самой кромки. Я достал её, отряхнул от пыли и отдал Жмене.

— Остальное, видимо, уже недоступно.

— Так-так-так, — пробормотал он, — «Энеида», автор Вергилий… пойдёт. Сейчас мы возвращаемся в твою квартиру и ты отдаёшь нам заныканное, — продолжил он.

— А что мне за это будет? — перешёл я на капиталистические рельсы.

— За это мы тебя живым оставим, — сказала Софья. — А так пристрелили бы, как собаку.

— Ничего себе заявочки, — смог удержать равновесие я, — и за что же меня стрелять?

— За то, что суешь свой длинный нос, куда не надо, — кратенько объяснил мне Жменя, — надо бы обыскать тут всё на всякий случай…

И они в четыре глаза обшарили всё помещение, отобрав у меня фонарик… ничего не нашли, кроме нательного крестика, по-моему из серебра. Вернулись назад мы как-то очень быстро, пробок-то в том времени совсем на дорогах не было. Народ по-прежнему не обращал никакого внимания на Мерседес, что было очередной загадкой. Зашли в мою квартиру гуськом, я впереди, они чуть поодаль — и на скамеечке-то у входа в подъезд как назло никто не сидел.

— Давай свою заначку и на этом наше общение на сегодня будет закончено, — сказал Жменя, опять расчехлив свой пистолет.

— Да пожалуйста, — пожал я плечами и вышел на балкон.

Там у меня стояла древняя тумбочка, заваленная всяким ненужным барахлом, в ней я и спрятал один из томов «Истории» Тацита.

— Забирайте и проваливайте, — протянул я книгу Жмене. — Напоследок рассказали бы хоть, что вы с этой макулатурой собираетесь делать…

— Расскажем? — вопросительно глянул он на Софью, та молча кивнула, тогда Жменя продолжил, — каждая из этих книжек в 22 веке стоит миллион талонов, если не больше…

— Стоп, — остановил я его, — что такое талон и какой у него курс?

— Талон, Антоша, — со вздохом начал меня просвещать он, — это денежная единица Свободной Независимой Конфедерации… это то, что на место России и СНГ пришло, если не понял…

— И чего можно купить на один талон? — продолжил вопросы я.

— Дополнительный час жизни, например, — это Софья вклинилась в диалог.

— А если что-то более привычное? — поморщился я, — из еды например или напитков.

— Еда и напитки у нас остались в далёком прошлом, — сказал Жменя, — мы не питаемся, а подзаряжаемся.

— Ну ладно, — не стал спорить я, — подзарядка на один день сколько стоит?

— Два с половиной, правильно, Софочка? — зачем-то уточнил этот момент Жменя, — но это если у тебя есть связи или прямой доступ в сеть…

— А если нет доступа? — продолжил задавать я тупые вопросы, сам не знаю почему.

— Там разные варианты возможны… вплоть до тысячи талонов, если не повезёт.

— Ясно в общих чертах, — буркнул я, — вы, короче говоря, — загоните книжки на аукционе и оплатите ещё лет десять жизни на каждого. Надеюсь, больше я никого из ваших ребят не увижу?

— Я бы не стал утверждать это так категорично, — ухмыльнулся Жменя, — но в ближайшие пару месяцев точно нет. Нам пора..

— Да, время поджимает, — согласилась с ним Софья, — скоро вход заблокируют.

— Вход куда? — решил я уже идти до конца со своими вопросами.

— В трансформаторную будку, Антоша, куда ж ещё, — рассеяно ответил он, и они оба быстро покинули мою хрущёвку.

Я подошёл к окну, вышел на балкон и проконтролировал их отход — не соврал Жменя, оба они направились к парку именно в той его части, где стояла эта пресловутая будочка. На стадионе играли в футбол две команды пацанов, а на бортике сидела, весело болтая длинными ногами, Аллочка.

— Антон Палыч! — обрадовалась она, увидев меня на балконе, — что же вы со встречи-то ушли?

— Щас я спущусь, — ответил я и вышел из квартиры — не хватало ещё орать на весь микрорайон.

— Дела срочные образовались, — сказал я ей, — вот и ушёл. А там что-то интересное было?

— А то как же, — весело продолжила она, — вам почётную грамоту должны были вручить, за помощь правоохранительным органам. Режиссёр передал через директоршу, вручать-то некому было.

— Ясно, — ответил я, — а ещё что было?

— Крамаров с Вицыным смешные случаи со съёмок рассказывали, а Видов потом дал автографы всем желающим…

— И тебе тоже?

— И мне тоже, — ответила она, и в этот момент в парке что-то конкретно так жахнуло — в небе появился столб чёрного дыма.

— Ой, что это? — испуганно спросила Алла.

— А пойдём посмотрим, — предложил ей я. — Может снаряд какой старый сдетонировал…

— Да у нас тут военных же действий сроду не было, — отвечала Алла, — откуда там снаряды?

Пацаны, гонявшие мячик, тоже остановились и примерно половина из направилась туда же, куда и мы…

— Ничего себе, — потрясённо сказал я, увидев масштабы разрушений — деревья полегли примерно в радиусе 50 метров от той самой будочки, а на месте неё была здоровенная воронка.

— Здесь, кажется, трансформаторная будка стояла, — задумчиво сказала Алла, но тут раздалась сирена и одновременно с двух сторон прямо по парковым дорожкам прикатила милиция справа и военный грузовик слева. Из грузовика посыпались солдатики внутренних войск, они оперативно оцепили место взрыва, а милиционеры начали разгонять любопытствующих.

— Расходимся, граждане, больше ничего интересного тут не будет, — говорили они народу.

— А ведь я видела, как вы в эту будку заходили, — сообщила мне Алла с задумчивым видом.

— Что ты несёшь? — попытался обидеться я, — зачем мне туда соваться, я что, электрик?

— Электрик-не электрик, но как вы заходили, я видела, — стояла на своём она, — вот как выходили, не дождалась… что там хоть внутри-то было?

— Много будешь знать, — буркнул я, — скоро состаришься. Ты же не хочешь быстро состариться?

— Ладно, не хотите говорить, не надо, — обиделась она, — и ещё я видела, как тут в засаде сидел один мент… караулил кого-то…

— Вот и докараулился, — завершил разговор я, — пойдём, менты правильно говорят — ничего интересного здесь больше не будет.

— Да, а у меня для вас посылка есть, — вдруг вспомнила Алла такой вот момент.

— Что за посылка, почему она у тебя? — задал я сразу 2 вопроса.

— Вот вы про ментов сказали, я и вспомнила — капитан из нашего отделения попросил передать… утром ещё — вас не застал, отдал мне, потому что знает, что я в вашем классе учусь.

— И где она?

— Сейчас принесу, — и она мгновенно испарилась, а я не торопясь прошёл к своему дому и сел за доминошный столик, пустующий по случаю середины рабочего дня.

— Вот, держите, — и Алла протянула мне фанерную коробку, у которой верхняя крышка была заколочена гвоздиками.

— Надеюсь, там не бомба лежит, — пробормотал я для себя, но Алла услышала.

— Да какая бомба, что у нас тут, Ближний Восток какой, у нас бомб не бывает.

— Ну давай тогда откроем и посмотрим, что там мне передал этот капитан из отделения, — предложил я.

И она согласилась, а я поддел верхнюю крышку, благо закреплена она была еле-еле, и мы вдвоём уставились внутрь.

— Что это, Антон Палыч? — с недоумением спросила Алла.

В ящике лежал смартфон Ксяоми, судя по надписи Redmi на задней крышке… рядом там, естественно, значился шильдик Made in China.

— Какая-то электронная штучка, — выдал я Алле то, что в голову пришло.

Она тут же взяла её в руки, покрутила и сообщила, что сбоку есть кнопочки:

— Можно я их понажимаю?

— Делай, что хочешь, — сказал я сквозь зубы.

Она нажала сначала на длинную клавишу, регулирующую громкость, ничего, естественно, не произошло, а потом и на маленькую — появилась заставка со временем и земным шаром, снятым из космоса.

— Это часы электронные что ли? — спросила она, водя пальцем по экрану… и доводилась — заставка пропала, но вместо иконок там высветились крупные русские буквы, сложившиеся во фразу «Я ещё вернусь, сука!».