Классный час-2

ЗАГС

ЗАГС

— Здравствуйте, Антон Палыч, — поприветствовал он меня, — у вас тоже воды нет?

— Как видишь, — покачал я ведром, — а у меня к тебе небольшой разговор есть.

— Слушаю, — весь превратился во внимание Ваня.

— Твой отец же какой-то начальник в нашем Институте?

— Точно, замдиректора по АХЧ, — подтвердил он.

— Тогда у меня небольшое дело к нему имеется — не устроишь встречу?

— В чём вопрос, конечно устрою, — обрадовался Ваня, что моё дело совсем не обременительным оказалось. — Прямо сейчас вот пойдемте со мной, он через десять-пятнадцать минут выйдет из дома, там и поговорите.

— А где ты живёшь? — уточнил я.

— Да через дом от вас, на другой стороне улицы только.

Очередь к колонке подошла быстро, и вот мы уже идём обратно. Я своё ведро оставил в кустах возле подъезда (не украдут же его в самом деле), и мы пересекли нашу улицу.

— Вон же он выходит, — обрадованно сказал Ваня, указывая на мужчину в хорошем костюме и шляпе, выходящего из дому. — Папа, это Антон Палыч, наш учитель математики, у него к тебе какое-то дело есть.

— Колесов? — подал он мне руку, — слышал-слышал… ничего мне объяснять не надо, а лучше сегодня… нет, сегодня уже не выйдет, завтра часов в пять подходи на проходную, там всё и обговорим.

— А можно со мной один мальчик придёт? — вспомнил я о просьбе Васи.

— Мальчик? Ну можно и с мальчиком, подходите оба — а я побежал, у меня смена начинается.

— Ну видишь, как всё удачно устроилось, — сказал я Ване, — спасибо тебе большое.

— Спасибо карман не тянет, — весело ответил он мне.

— Понял… — задумался я, — считай, что в кармане у тебя положительные оценки по моему предмету, так годится?

— Вполне, — залился он радостным смехом, а потом добавил, — ой, скоро ж первый урок начинается.

Я посмотрел на часы и понял, что времени осталось в самый обрез, только-только, чтоб воду занести и скорым шагом до школы добежать.

А после шестого урока вместо того, чтобы в загс выдвигаться, меня с Софьей зазвала к себе директриса и долго нудела на предмет нового метода обучения.

— Завтра крайний срок, когда мы ответ должны дать… ну то есть вы мне должны его дать, а я уж наверх оттранслирую.

— Оксана Алексеевна, — наконец взял я нить разговора в свои руки, — мы сегодня с Софьей Павловной идём подавать заявление в загс, так что можно уж о новых методах обучения мы завтра поговорим.

— Что, решились наконец? — улыбнулась она, — дело хорошее… ну идите в свой загс и это… на свадьбу пригласить не забудьте.

Софья переглянулась со мной и выступила с ответным словом:

— Так мы же, Оксана Алексеевна, совместно решили свадьбу не устраивать — времена сейчас трудные, поэтому есть такое мнение, что веселиться не время.

— Ну это дело ваше, — директорша надела очки, давая понять, что разговор закончен.

А мы собрали недопроверенные тетрадки в портфели и гуськом вышли из школы по подземному коридору.

— Паспорт-то не забыла? — спросил я у неё.

— С самого утра в сумку положила, — показала она мне этот документ. — А ты?

— Аналогично, — вытащил я серпастую книжечку из нагрудного кармана. — Фамилию менять будешь?

— Обязательно, — твёрдо ответила она, — что это за семья с разными фамилиями.

— Детей сколько заводить будем? — продолжил диалог я.

— Двоих, — ответила, подумав, она, — мальчика и девочку. Но не сразу.

— Буэно (хорошо), — отозвался я, — даже эспутендо (замечательно).

— Сабиа э те иба а густа (я знала, что тебе понравится), — выдала она такую сложную фразу, что я долго соображал, что это… но сообразил.

— А говорила, что тебя плохо испанскому научили, — только и смог ответить я.

— Еще два десятка расхожих фраз помню и всё, — сказала она, — а мы, кажется, пришли.

Да, это был он самый, отдел записи актов гражданского состояния Заводского района города Новокалининска о чём гордо сообщала чёрная доска с золотыми буквами рядом с дверью. А внутри была, как вы наверно уже и сами догадались, длинная очередь — родовое проклятие социалистического образа жизни.

— Кто последний? — сразу же спросил я и занял очередь за семейной, судя по возрасту, парой.

— Тут, похоже, почти все разводиться пришли, — сказала мне на ухо Софья, растерянно обозревая людское скопление.

— Да не, — ответил я, — вон те граждане свидетельство о смерти выправляют (и я показал направо), а эти скорее всего ребёнка регистрируют (и я ткнул налево), так что разводящихся не особо много…

И тут я увидел знакомые лица в самом начале этой очереди — это была моя бывшая подруга Мариночка под руку с каким-то мутным гражданином неопределённого возраста.

— Так, — загородил я тот угол от Сони, — ты не хочешь за мороженкой прогуляться? Тут всё равно битый час ещё ждать.

— Не особенно, — внимательно посмотрела она на меня, — случилось что-нибудь, Антоша?

— Случилось… возле самой двери моя продавщица стоит.

Она осторожно выглянула из-за моего плеча, но по-моему ничего не увидела.

— И что такого плохого в этом?

— А то, что только вот сцен ревности мне… нам то есть сейчас не хватало.

— Так может тогда ты прогуляешься за мороженым? — резонно возразила она, — меня-то она всё равно в лицо не знает, а я её — так что никаких сцен в этом случае не возникнет.

— А ведь и верно, — решил я, — тогда я за мороженым, заодно журнальчик какой-нибудь прикуплю.

— Крокодил, — попросила она, — мне картинки из него нравятся. И раньше, чем через полчаса не подходи.

А на дворе тем временем стояло бабье лето, плюс пятнадцать и жёлто-красные от опавших листьев газоны. Ближайший киоск с мороженым тут был на углу Октября и Пионерской, там же недалеко и газеты продавали. Туда я и направился неспешным шагом, размышляя по пути о превратностях бытия…

Уткнулся носом в киоск и некстати вспомнил, что Марина же именно этот товар и продавала… настроение у меня окончательно испортилось, не предвещая ничего хорошего от сегодняшнего вечера. Но я взял себя в руки и отдал сорок четыре копейки за два брикета Ленинградского. А Крокодила к сожалению в соседнем киоске не оказалось.

— Разобрали, — развела руками продавщица, — возьмите вот Пшекруй, там тоже юмор есть.

Юмор на польском, подумал я, это чересчур и попросил вместо Пшекруя тоже польский, но под названием Урода, красота то есть в переводе. Обошлось мне это аж в восемьдесят копеек. Потом посмотрел на часы — в загс рановато ещё было, поэтому я прогулялся вдоль Пионерской и в соседнем гастрономе прикупил торт «Прага» и бутылку Советского полусладкого шампанского… хорошо, что я пакет с собой прихватил, туда всё это аккуратно и поместилось.

А ещё по соседству стоял овощной магазин под завлекательным названием «Дары природы», я и туда заглянул на всякий случай. И не прогадал — отстояв совсем маленькую очередь, ухватил ещё и кило апельсинов с наклейками «Maroc». Подумал при этом — в том же Египте этих апельсинов, как у нас яблок в августе, стоят они при этом копейки. В Сирии, во Вьетнаме, на Кубе их тоже полно, всё это дружественные страны, почему не обеспечить Союз полезными фруктами, всё равно же туда оружие эшелонами гоним… так нет, давись тут в очередях.

А тут настало время возвращаться в загс — предварительно заглянул в окно, не увидел в очереди ни Марины, ни её спутника и смело зашёл внутрь.

— Ну как ты тут, дорогая? — спросил я у Софьи, — не скучала?

— Было немного, — призналась она, — поначалу, но потом здесь скандал начался и скука сама собой развеялась.

— А что за скандал? — поинтересовался я.

— Да твоя Марина разругалась со своим хахалем прямо на пороге. Что-то они не поделили там и ушли, так ничего и не зарегистрировали по-моему… порознь ушли…

— Бывает, — философски заметил я, — надеюсь, что мы с тобой дойдем до регистраторов без проблем.

— Я тоже на это надеюсь, — спокойно ответила она, — Крокодил-то прикупил?

— Крокодила, извини, не осталось, я тебе вместо него модный журнальчик взял, — и я протянул ей Уроду.

— Ого, — сказала она, полистав её, — да тут сплошная порнография.

А там и правда попадались картинки довольно фривольного содержания.

— Не-не-не, — тут же возразил я, — никакой порнографии, одна сплошная эротика. Знаешь, в чём отличие?

— Догадываюсь, — улыбнулась она, — а вот от такой шляпки я бы не отказалась, — перешла она к разделу мод и дизайна.

Мы только успели доесть мороженое, как наша очередь подошла — вошли друг за другом внутрь комнаты, где за столом сидела тётка самого что ни на есть унылого советского толка со сжатыми в куриную гузку губами.

— Вы сочетаться или разводиться? — спросила она самым сварливым голосом, который только можно придумать.

— Сочетаться, — ответил за нас обоих я. — Разводиться это попозже, если не сложится.

— Давайте паспорта, — продолжила она, — и пишите заявления.

Мы сделали требуемое, она подслеповато изучила наши каракули, шлёпнула на них штампик и выдала нам набор бумажек.

— Регистрация у вас будет через месяц, 6 ноября. Здесь будете регистрироваться или во дворце?

Я знал, что это за дворец — бывшая станция детской железной дороги под названием «Счастливая» шикарная сталинская архитектура. Детскую дорогу упразднили после войны, а вот вокзал пригодился.

— Во дворце, конечно, — сказал я.

— Тогда в 14–00 во Дворце если не передумаете, вот с этим документом, — и она указала на первую бумажку.

— А если передумаем? — немедленно поинтересовался я.

— Тогда можете не приходить. Но если уж придёте, то не забудьте двух свидетелей захватить. Теперь так, это вот пропуск в магазин для новобрачных, на Дружаева, там можете купить себе недостающие предметы для свадьбы. А это талон на обручальные кольца, по нему скидка 50 процентов в любом ювелирном магазине. Невеста фамилию менять будет?

Софья согласно закивала головой.

— Тогда пишите заявление в РОВД, после свадьбы получите новый паспорт. Всё, кажется… а, нет, не всё — ещё совет вам да любовь, — вспомнила она универсальную фразу.

— А что там у тебя в пакете? — поинтересовалась Софья, когда мы вышли на улицу.

— А, ерунда, — отозвался я, — торт, шампанское и апельсины.

— Класс, — восхищённо ответила она, — я обожаю апельсины, жалко, что их у нас почти не продают. В магазин для новобрачных когда поедем?

— Да хоть и сейчас, — сказал я и мы сели на троллейбус четвёртого маршрута, который имел кольцо как раз на нужной улице Дружаева.