KapitalistЪ

Глава 15

За всю свою длинную жизнь Иван Андреевич Крюков не то что никогда не сидел в тюрьме, а даже порог отдела полиции никогда не переступал. А тут сразу — арестован. Да еще и непонятно за что!

Как Иван ни пытался разговорить копов, которые доставляли его в участок, те были непреклонны — нам сказали, мы привезли, дальше будут разбираться другие сотрудники. Поэтому оставалось только ждать.

Когда офицеры завели закованного в наручники Крюкова в участок, Иван будто попал в старый американский фильм про доблестных детективов и негодяйных негодяев.

Сотрудники были заняты рутинной работой — кто-то оформлял протоколы, кто-то допрашивал задержанных, кто-то записывал показания свидетелей; столы полицейских были завалены газетами, ориентировками и прочими документами; громкие голоса, крики, даже плач — все это перемежалось звуками работающих телеграфных аппаратов, без конца принимающих сообщения. В воздухе витали ароматы кофе и табака. Не хватало разве что большой доски с фотографиями, картой преступлений и прочей информацией о каком-то крупном расследовании.

Коп с мерзкими усиками жестом приказал Ивану сесть на стул возле одного из столов. По другую его сторону кто-то работал — из-за кипы бумаг видно этого человека не было.

— Ну? Кто там у тебя? — раздался нетерпеливый и раздраженный голос с того края стола.

— Мистер Крюков, сэр.

— А-а, тот самый Крюков? И какого черта ты мне его сюда притащил?

— Ну как, какого… — запнулся коп с мерзкими усиками. — А куда надо было?

— В допросную, мать твою!

Офицер с мерзкими усиками вздохнул и, бормоча что-то себе под нос, повел Ивана через весь отдел в комнату для допросов. К нему присоединился его молодой напарник, при первой встречи с Иваном хватавшийся за кобуру.

Помещение, куда привели Крюкова, вряд ли годилось для кукольного чаепития с вымышленными друзьями — это была небольшая комнатушка с низким, давящим на психику потолком и минимумом света. В середине расположился стол, на нем лампа, возле стола стояли два металлических стула — один, для сотрудника полиции, спинкой к двери, второй по другую сторону стола.

В углу Иван заметил пустое кресло, но коп с мерзкими усиками провел его мимо и усадил на «стул для подозреваемых». Пристегнул наручники Крюкова к фиксационной штанге — специальной металлической перекладине, закрепленной на столе — и вышел. Следом проследовал и «молодой».

Наступила тишина.

Поерзав на неудобном стуле — интересно, на специально неудобном стуле? — и повторно оглядевшись, Иван понял, чего не хватает допросной. Зеркала во всю стену, как в каждом первом фильме про полицейские расследования.

Взгрустнув, что больше никогда не посмотрит не то, что «Полицейскую академию», а даже древнего «Коломбо», он забарабанил пальцами по столу, в очередной раз пытаясь сообразить, в чем его обвиняют. Идей набралось аж шесть штук, и Крюков решил расставить их от самой убедительной до самой абсурдной.

Идея первая: буянил в номере, и сотрудники отеля вызвали полицию. Но неужели копы повезли бы его сразу в участок, тем более в допросную? Разве нельзя было разобраться в присутствии представителей «Никербокера» и на месте оплатить штраф? Что Иван, собственно, и собирался сделать, пока его не заковали в наручники и не повели под белы рученьки в полицейскую машину.

Идея вторая: все те же работники гостиницы увидели окровавленного Джакоба Клатье, который выходил из номера в компании бандитского вида Густафа, и решили перестраховаться.

Идея третья: покупка жриц любви по какому-то новому закону штата теперь карается каторгой. Но, возможно, не просто покупка, а покупка в складчину. Группой лиц по предварительному сговору, так сказать.

Идея четвертая: прогул на работе без уважительной причины. Вероятно, даже с отягчающими — прогул в состоянии алкогольного опьянения. Ну а что, при убийствах-изнасилованиях это же считается отягчающим обстоятельством, так почему в случае с прогулом должно быть как-то по другому?

Идея пятая: зашел вчера в Церковь Троицы с покрытой головой да еще и выругался внутри. Бред? Бред. Но кто его знает, что там на уме у этих епископальных церковников! Вдруг какой-нибудь особо обидчивый пресвитер написал на него жалобу?

Идея шестая: тайное общество масонов, иллюминатов или тамплиеров — а может, все вместе! — выведало, что Крюков-то вовсе и не тот Крюков, за которого себя выдает, а посланник из будущего, желающий перевернуть ход истории и обратить вспять само существование цивилизации.

Пока в голову Ивана лезла всякая ересь, бесшумно открылась дверь, ведущая в комнату для допросов, и в нее буквально ввалился одетый в гражданское человек.

— Рассказывайте! — деловито и строго приказал он и с громким звуком бухнул на стол перед «арестантом» массивную папку с документами.

Если полицейский думал напугать Ивана, то ему это не удалось — Крюков не чувствовал за собой никакой серьезной вины. Поэтому он внимательно посмотрел на офицера — который с первого же взгляда вызывал отторжение, — стараясь понять, что это за фрукт.

Высокий, по телосложению близкий к швабре, с сутулыми плечами, одетый в потрепанный, висящий на нем темно-бежевый костюм — это было первое, что привлекало внимание.

Лицо детектива выражало холодное презрение. Глубоко посаженные глаза смотрели исподлобья, а нависшие над ними густые черные брови придавали взгляду еще большую тяжесть. Дополняли картину нос крючком и сжатые в бесконечном недовольстве тонкие губы.

По одному-единственному брошенному слову было понятно, что голос его хриплый, с низкими нотками, слегка раздраженный, словно его обладатель давным-давно потерял способность говорить мягко и спокойно. Возможно, по долгу службы.

— Рассказывайте! — повторил полицейский и сел напротив. — Я жду.

— Представьтесь, пожалуйста, — спокойно попросил Крюков. — И не забудьте поздороваться.

Служитель закона выпучил на Ивана глаза и вскочил. Заорал, брызгая слюной:

— Здесь я буду задавать вопросы!

Насчет «вопросов» Крюков хотел было поспорить, но коп не дал ему вставить и слова — стукнув кулаком по столу, он начал надрывисто орать, пытаясь запугать и морально подавить «этого молодого обнаглевшего паренька». И орал до тех пор, пока в допросную не вошел еще один человек.

— Успокойся, Дэвид, — спокойно сказал он и доброжелательно улыбнулся. — Добрый день, мистер Крюков.

С сожалением подумав, что стражи порядка не придумали ничего интереснее игры в доброго и злого полицейских, Иван поздоровался и, пока «хороший» коп усаживался в кресло, успел его рассмотреть.

Был он среднего роста и крепкого телосложения, и, в отличие от напарника, носил идеально подогнанный костюм, который словно кричал — этот парень уважает свою работу!

С лица полицейского не сходила все та же доброжелательная улыбка, а его глаза полнились искренним интересом и участием. Прямой нос, полноватые губы, правильной формы брови — все это не вызывало неприятных эмоций, даже наоборот, как-то ненароком подчеркивало его приветливую натуру.

Движения копа были уверенными и расслабленными, а речь плавной, мирной, располагающей.

В общем, не офицер — а модель с обложки журнала или супергерой!

— Позвольте представиться, — продолжил говорить «супергерой», — я детектив Мартин Гарсия, полиция Нью-Йорка, а это мой напарник, детектив Дэвид Браун. Наша задача — провести расследование и получить информацию о текущем деле. Это понятно?

Иван кивнул.

— Мистер Крюков, вы находитесь здесь по подозрению в совершении преступления. У вас есть право на адвоката. Вы можете не отвечать на вопросы без присутствия вашего адвоката. Это понятно?

И вновь кивок.

— Замечательно. Я слышал, как мой коллега просил вас рассказать все, что вы знаете. Вы согласны сотрудничать со следствием?

— Согласен. Но я не очень понимаю, в чем меня обвиняют.

— Опять двадцать пять! — взорвался детектив Браун. — Да он издевается!

— Спокойствие, Дэвид! Думаю, мистер Крюков просто немного растерялся. Кстати, — детектив Гарсия сверился с бумагами, что положил на колени, когда садился в кресло, — у меня отмечено, что у вас, мистер Крюков, при себе имеется записная книжка. Верно?

Иван согласно угукнул.

— Мистер Крюков, мне нужно ее изъять.

— Хорошо, изымайте, — не стал перечить тот. — Она вот здесь, в кармане. Только я не понимаю, для чего. И вообще, вы собираетесь объяснить, что…

— Дэвид! — перебил его Гарсия. — Возьми из кармана нашего гостя записную книжку и передай мне.

Детектив Браун тут же выполнил требуемое, и «добрый» коп, пообещав вернуться, быстро удалился.

— Ну что, поганец, — когда они остались один на один, с угрозой процедил Браун, — будешь рассказывать?

— Буду! — снова кивнул Иван — изъятие записной книжки запутало его еще сильнее. — Все рассказывать?

— Абсолютно все! До мельчайших мелочей и даже еще мельче! А я буду фиксировать.

Так и не понимая, что именно рассказывать, Крюков решил немного попридуриваться. Причем попридуриваться так, чтобы его за это не посадили… лет так на двадцать.

— Хорошо, все расскажу, — заговорщицки проговорил он, когда детектив, вооружившись ручкой, положил перед собой пустой лист и пробормотал что-то вроде «вот так бы сразу». — Могу про массовые убийства рассказать.

— Массовые убийства? — заинтересовался коп. — Ты лично в них участвовал? Вместе со своими?

— Совершенно верно.

— Вот оно, значит, как, массовые убийства… Начинай!

— Хорошо… — Иван, как мог, откинулся на стуле и задрал голову, внимательно разглядывая потолок и словно припоминая какие-то события. — Давно это было. Лет пять назад, наверное, или около того. Мы тогда только-только переехали в США.

— Ага, значит переехали и сразу попал под дурное влияние. Великолепно! — продолжал бормотать коп.

— Мы с родителями жили тогда в социальном бараке… ну, мы и сейчас там живем… так вот, однажды ночью мы обнаружили на общей кухне тараканов.

— Обнаружили та-ра-ка-нов, — записал Браун и непонимающе нахмурился. — Каких тараканов? На вашем языке это… что? Наркотики?

— Упаси боже, какие наркотики? Обычные такие тараканы. Рыжие. Но довольно крупные.

— Ага. Ясно. Тараканы. Обычные. Крупные. Это как-то относится к делу?

— Еще как! — воодушевленно выпалил Иван, поманил детектива пальцем и, когда тот слегка подался вперед, выпучил глаза и негромко сказал, будто выдавал страшную тайну: — Мы посоветовались, и тараканов-то всех тогда побили! Тапками! Понимаете? Массовое убийство по предварительному сговору, не меньше! А потом еще несколько дней жили среди трупов! Возможно, за это тоже статья предусмотрена, вы там у себя в уголовном кодексе обязательно проверьте.

Детектив Браун молча выслушал арестованного, нахмурился и поднялся на ноги. Прошел к двери и встал возле нее, повернувшись к Ивану спиной. Было видно, что коп зол и разочарован. Крюков предположил, что он начнет снова разбрызгивать по помещению микробов, но ошибся.

— Ладно, будем считать, что убийство тараканов государство тебе прощает, — свеликодушничал детектив, вновь усаживаясь на свое место. — Возможно, есть еще какие-то преступления, о которых тебе известно?

— Есть. Одно. Особо жестокое, — не стал разочаровывать его Иван. — С изнасилованием.

— Рассказывай! — воодушевился коп, скомкал «тараканий» лист, отбросил его в угол и взял лист новый. — Начинай!

— Дело было лет десять назад… это же ничего, что так давно?

— Ничего.

— Жил я тогда в деревне у бабушки и дружил с одним пареньком постарше, Ленькой Брежневым. Бровястым таким мальчуганом. Добрым, но с прибабахом. А еще у моей бабуси жили два веселых гуся. Один серый, другой белый. — И замолчал.

— И что? Где изнасилование?

— Как где? — удивился Иван. — Так Ленька же их и того. Насильничал.

— Кого насильничал?

— Гусей. Не бабусю же!

Браун нервно постучал ручкой по столу. Гаркнув, с размаху залепил ее в стену. Открыл было рот, чтобы уж в этот-то раз выпустить пар и показать мелкому засранцу, где коровы зимуют! Но не успел.

— Детектив Браун! — раздался от приоткрывшейся двери незнакомый мужской голос. — Не вздумай при мне включать психа.

Дэвид обернулся и вскочил.

— Доброе утро, сэр! — отчеканил он, и вся его хрипота куда-то подевалась. Доложил: — Веду допрос арестованного.

В допросную прошел предпенсионного возраста полицейский, одетый в новенькую отутюженную форму. Встав сбоку от стола, между Иваном и детективом, положил на стол записную книжку.

— Здравствуйте, мистер Крюков, — уставшим с самого утра голосом сказал он и представился: — Роберт Фергюсон, шеф полиции. Скажите, вы готовы ответить на наши вопросы? Ответить быстро, честно, и без раздумий?

— Как блиц, что ли?

— Как блиц.

— Готов, — кивнул Иван, — но против себя, если захочу, свидетельствовать не буду.

— Разумеется. А ты — давай записывай!

— Есть, шеф!

— Итак, мистер Крюков… Что вам известно о террористической организации Ку-клус-клан.

— Ничего, сэр.

— Вы как-то связаны с Кей-Кей-Кей?

— Никак нет.

— Вы лично знакомы с кем-то из Кей-Кей-Кей?

— Не припоминаю таких знакомств.

— Что вы можете рассказать следствию о мистере Крюгере?

— О ком?

— О Фрэдди Крюгере.

— Я не знаком с таким джентльменом.

— Свидетель утверждает, что вы познакомились с мистером Крюгером в бакет шопе «Ганс и К°», после чего обменялись контактами. Это верно?

— Нет.

— Мистер Крюков! — повысил голос шеф полиции. — Хочу предупредить вас, что за пособничество и укрывательство членов террористической ячейки, как и за дачу ложных показаний по этому важному, почти государственному делу, вы можете быть осуждены на срок от семи до…

— Я понял, — довольно нагло перебил его Иван, более-менее понявший, в чем именно его пытаются обвинить. — Сейчас расскажу, как было дело, записывайте.

И он вкратце поведал историю, как ходил в бакет шоп, как действительно познакомился там с каким-то дедушкой, имя которого даже не узнал, как ему повезло выиграть крупную сумму на ставках. А также о том, что выдумал мистера Крюгера, лишь бы от него, Ивана, отстал с надоедливыми расспросами его друг, Джакоб Клатье. Ну не верит парень в удачу, везде ему какие-то заговоры мерещатся. Поэтому в его мировоззрение идеально вписался обладающий торговыми инсайдами Фрэдди Крюгер.

— Кто же знал, что моя маленькая пьяная ложь приведет… вот ко всему этому? — под конец истории задал Крюков риторический вопрос. — Тем более я ни разу за весь разговор, насколько помню, хоть и был подвыпимши, не обмолвился, что выдуманный мной дедушка — член Кей-Кей-Кей. Это ваш свидетель додумал уже сам, к нему и все вопросы.

Шеф полиции забарабанил пальцами по столу, обдумывая услышанное.

— Так, хорошо, — принял он наконец решение и повернулся к детективу Брауну: — Нужно еще раз поговорить со свидетелем, а этого давай в камеру до дальнейших выяснений.

— Чего? Зачем? В какую камеру? Каких выяснений? — заволновался Иван, когда Браун встал, чтобы отстегнуть его от перекладины. Сопротивляться физически он не собирался — мало ли чего, пристрелят еще за неповиновение или какое-нибудь «показавшееся» нападение на полицейского. — Я же все рассказал как есть!

— Проверим, проверим, не переживайте. Веди!

— Трындец какой-то, — бормотал Крюков, — вот тебе и демократия, свобода, правосудие и прочие бесполезные слова.

Детектив Браун вывел арестованного в коридор. Силой указывая дорогу, неторопливо и даже как-то степенно, словно швабра-переросток, повел его к камере.

«Надо же было так глупо влипнуть», — думал Крюков, но покорно шел навстречу заключению — что-то доказывать было сейчас бесполезно, он уже сказал все, что мог.

Вскоре Иван заметил замаячившую впереди решетку и понял — вот она, камера, которая, возможно, на какое-то время станет его домом. Он же, помнится, так сильно не хотел возвращаться в барак на Орчард-стрит! Вот, нате. Будьте осторожны в своих желаниях, как говорил кто-то умный, они имеют свойство сбываться. Правда, не совсем так, как хотел желавший!

Когда до решетчатой двери оставалось не больше дюжины шагов, их вдруг догнал вкрадчивый голос Гарсии:

— Дэвид!

— Чего тебе? — поигрывая ключами, на ходу бросил тот.

— Отпускай паренька!

Браун остановился, обернулся, зыркнул на напарника из-под бровей:

— Не могу. Шеф сказал — в камеру.

— Да все, разобрались уже. Только что. Отпускай.

Пока не скрывающий недовольства коп расстегивал наручники, приблизившийся к ним детектив Мартин Гарсия коротко поведал о случившемся — чтобы Крюков понимал ситуацию.

Сегодня рано утром, говорил он, поступил сигнал о возможной причастности Ивана к Ку-клус-клану. Основанием для задержания последнего послужили слова, сказанные им в Whiskey Jazz Club и подтверждающие личное знакомство либо с самим членом Кей-Кей-Кей, либо с пособником террористов — мистером Крюгером. Также доказательством должна была выступить запись, собственноручно сделанная Иваном в записной книжке, и содержащая определенные данные Крюгера — телефоны, адреса, пароли. Или что-то еще, что детективам пока было неизвестно. Например, место следующего теракта.

Однако оперативно проведенные следственные мероприятия показали, что обвинять Ивана не в чем.

Во-первых, никаких упоминания о Фрэдди Крюгере в записной книжке обнаружено не было.

Во-вторых, сам арестованный дал вполне правдоподобные показания насчет сказанных в клубе слов о знакомстве с террористом.

В-третьих, одновременно с Иваном доставленный в участок мистер Ганс подтвердил, что разыскиваемый полицией дедушка Фрэдди совсем не Крюгер, а ни кто иной, как мистер Вайлет, между прочим очень уважаемый человек, отец мануфактурщика мистера Вайлета-младшего.

Выяснилось, что дедушка — постоянный клиент в конторке Ганса, играет уже несколько лет, и ни в каких связях с Кей-Кей-Кей замечен не был. Даже вчера он ставил не на падение — как утверждал Иван в своей придуманной истории, рассказанной в клубе, — а на рост акций «Трансатлантических Линий», что было зафиксировано в журнале ставок брокерской конторы.

— Если на то пошло, — закончил свой рассказ Гарсия, — то вы, мистер Крюков, были нам не особо-то и нужны. С самого начала казалось, что вы человек в этом деле случайный, а адрес предполагаемого, но неподтвердившегося террориста мы выяснили и без вашей записной книжки — в журнале клиентов бакет шопа «Ганс и К°», благо те его ведут. Но, сами понимаете, после вчерашней атаки на Статую Свободы мы просто не могли не отреагировать на поступивший сигнал.

— Понимаю.

— Пришлось действовать немного жестко, — подхватил Браун, вся злость которого куда-то испарилась, — но у нас не было времени рассюсюкиваться. Поэтому от лица всей полиции Нью-Йорка хочу принести вам искренние извинения, пожелать хорошего дня и напомнить: язык мой — враг мой. Поменьше болтайте, мистер Крюков. До свидания. — Не дожидаясь ответа, детектив Браун направился прочь.

— Если у вас будут какие-то вопросы, проблемы, важная информация и все в таком духе — обязательно сообщайте мне лично, — уже прощаясь, подсказал Мартин Гарсия. — Просто позвоните на общий номер полиции и назовите оператору в центральной коммутаторной мою фамилию, номер моего значка и номер нашего отдела. Вас свяжут. Запишите в свою книжку, чтобы не забыть.

— Хорошо, спасибо, — принял жест доброй воли Иван. — Но не пойму, почему мне вдруг выпала такая привилегия?

— Не знаю, мистер Крюков. Что-то в вас есть. Какая-то честность, что ли, порядочность. Стержень! Мне кажется, вы многого добьетесь в этой жизни. И когда это случится, ужея́обращусь к вам за помощью, а не вы ко мне. Конечно, я надеюсь, что ни мне, ни вам помощь не понадобится, но… Так что это взаимовыгодное сотрудничество.

На этом они попрощались, и Крюков вышел на улицу. Путь его лежал на Орчард-стрит через ближайшую аптеку и кондитерскую — за всей суетой он так и не успел сегодня позавтракать, а еще у него жутко болела голова. Поэтому вопрос: «Что за сволочь донесла на меня в полицию?» — на тот момент остался без ответа.