KapitalistЪ

Глава 11

За чтением свежих газет прошло чуть менее часа. За это время Крюков успел не только пролистать The Wall Street Journal и The New York Times, но и продать в минус — за семьдесят четыре с половиной доллара — акцию «Северной Тихоокеанской железной дороги» и приобрести сотню бумаг компании Continental Motors Company, производителя двигателей внутреннего сгорания, которую ему расхваливал брокер. Весь пакет «Континенталь Моторс» обошелся Ивану в двести двадцать долларов.

За это время в бакет шоп «Ганс и К°» набились проснувшиеся игроки: профессиональные трейдеры, мелкие спекулянты да злостные лудоманы, желающие пощекотать нервишки или срубить быстрых денег. Как понял Иван, случайные люди в конторку заходили редко — почти все присутствующие были постоянными клиентами, завсегдатаями, с которыми мистер Ганс с удовольствием перекидывался парой словечек, когда те появлялись в дверях заведения.

Места внутри хватало с трудом — четыре двухместных диванчика были заняты игроками, а те, кому повезло меньше, расположились вдоль стены с дверью, на стульях, которые откуда-то из подсобки вынес один из помощников брокера, тот, что записывал на котировальную доску свежие цифры.

Игра в конторе шла довольно бойко, а выглядело это так: игроки сидели, читали, слонялись без дела, изучали доску, болтали, смеялись, курили… ровно пятнадцать минут — стандартное время конкретно в этом бакет шопе между обновлениями котировок. Но едва оживал тикерный аппарат, начинающий отбивать данные, а клерк — громко их зачитывать, как всеобщее благодушие сменялось истошными, местами истеричными криками: «Покупаю! Продаю!», — и несколько человек одновременно устремлялись к брокерскому столу, чтобы успеть первыми провести запланированную сделку.

Сидя на диванчике и краем уха подслушивая чужие разговоры, Крюков пришел к выводу, что большинство собравшихся намереваются в последние тридцать минут до полудня «ставить на верняк» — рост акций компании Transatlantic Lines Company, чей трансатлантический круизный лайнер «Рэд Корал» ровно в двенадцать часов прибывал на пятнадцатый пирс. Тот самый лайнер, который должен был разгружать дед Иван.

По мнению игроков, успех ставке гарантировало то, что это был дебютный рейс единственного лайнера «Трансатлантических Линий», в который компания вбухала огромную сумму денег, и удачное завершение рейса сулило «бизнесу» как высокую прибыль в будущем, так и спекулятивный рост котировок акций — уже сегодня. Поэтому дело намечалось — верняк.

— «Континенталь Моторс» — два доллара ровно, — в половине двенадцатого объявил помощник брокера, и Крюков встал. Привлекая внимание, поднял над головой синюю бумажку:

— Продаю!

Он быстро прошел к столу мистера Ганса и сунул тому полученную ранее квитанцию. Зафиксировав на ней текущую котировку и время продажи, брокер подписал квитанцию и отправил Ивана в кассу — небольшое окошко за своей спиной, немногим правее стола.

В любой другой ситуации мистер Ганс сам бы рассчитал клиента, тем более и сумма была не велика. Но только не сейчас! Секундами ранее помощник брокера озвучил курсовую стоимость акций «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни» — «Трансатлантических Линий», — которая поднялась на три процента за последние пятнадцать минут, до ста двадцати семи долларов за штуку, и к столу мгновенно выстроилась очередь из желающих разбогатеть. Поэтому, чтобы не задерживать очередь расчетами, Иван и был направлен в кассу.

— В следующий раз обязательно повезет! — с улыбкой напутствовал его брокер, а сам наверняка пожелал «этому лопуху» проигрыша. Мысленно, конечно.

Получив в кассе две сотни, Крюков вернулся в самый конец живо продвигающейся очереди. Потеря на двух сделках двадцати с небольшим долларов его волновала мало — он специально пересиживал время, когда купленные акции показывали плюс, и в показной панике торопился их продать, едва котировки уходили в минус.

Иван изо всех сил старался показать себя импульсивным, нервным, глупым новичком, подверженному боязни «красных цифр» — убыточных операций.

— Желаете сделать ставку, мистер Крюков? — прервал его мысли хозяин конторки.

— Желаю, — кивнул тот, глядя в глаза своего визави, которые выражали нескрываемую насмешку над потугами мальца обыграть рынок в «лице» бакет шопа и лично его владельца. — Но вот что-то не везет мне сегодня с покупками…

— Фортуна дама непредсказуемая.

— … Один раз купил — упало, — не слушая брокера, продолжал рассуждать Иван, — второй раз купил — упало. И вот что я подумал…

— Так?

— Если рынок сегодня падает, то, может, мне сыграть на понижение? — поставил он капкан и задал преглупейший вопрос: — У вас же можно шорти́ть акции?

Шортить акции — или играть на понижение, открыть короткую позицию, встать в шорт — означало, что клиент не покупает бумаги с рынка и ждет повышения курса, чтобы продать их дороже, а берет бумаги взаймы у брокера и тут же продает их на рынке по текущей цене. Продает с надеждой, что котировки пойдут вниз. Зачем? Чтобы позже выкупить проданные акции по более низкой стоимости и, вернув их брокеру, положить в карман разницу со сделки.

Например, акция стоила десять долларов, и клиент встал по ней в шорт, то есть взял ее взаймы, продал, «получил» с рынка десять долларов и дал обязательство брокеру, что вернет акцию чуть позже. Через час цена на бумагу упала до девяти долларов, клиент выкупил ее на рынке за эту сумму и отдал брокеру, а сам получил один доллар навара — разницу между ценой продажи акции в рынок и обратной покупки. Если же курсовая стоимость бумаги росла, то клиенту приходилось тратить больше денег на ее выкуп, нежели чем он получил с ее продажи, и тем самым закрывать сделку в убыток.

— Разумеется, шортить у нас можно! — во весь рот заулыбался мистер Ганс — таких клиентов он любил. Импульсивных, торопящихся, бессистемных, не знающих что им нужно, не умеющих предсказывать движения котировок и финансово абсолютно безграмотных. Да сам бог трейдинга умолял, чтобы мистер Ганс обобрал такого олуха до последней пары носков!

Крюков положил на стол все имеющиеся наличные — около пятисот восьмидесяти долларов — и подвинул их брокеру:

— Хочу взять пятнадцатое плечо, — громко и уверенно произнес он, — и зашортить акции «Трансатлантических Линий».

Иван спиной почувствовал на себе недоуменные и изумленные взгляды двадцати пар глаз. Бакет шоп погрузился в обескураженную тишину — было слышно, как потрескивают лампочки в вычурной люстре и тихонько жужжит внутренний моторчик тикерного аппарата.

А затем грянул хохот.

— Ну дает малой! — ржали позади.

— Вздумал шортить «Линии»! Вот умора! — надрывались в углу.

— Решил обмануть рынок, а останется в дураках! — уверяли диванные эксперты.

— Мальчик просто глупенький еще, — пытался кто-то оправдать безумную сделку.

— Настоящий трейдер со стальными яйцами! — поставил жирную точку экстравагантный джентльмен в пижаме и ночном колпаке, перепутавший бакет шоп с собственной спальней.

Вскоре голоса стихли, и все присутствующие, потеряв к Ивану интерес, вернулись к своим «важным» делам.

— Мистер Крюков, — обратился к нему чуть обалдевший от подобной ставки брокер, — пожалуйста, повторите заявку, я не расслышал.

— Хочу взять пятнадцатое плечо и зашортить акции «Трансатлантических Линий», — спокойно ответил тот и чуть нагловато скомандовал: — Выписывайте.

— Хорошо, хорошо, как скажете, — засуетился мистер Ганс и вытащил из-под стола бумажку красного цвета — для шортовых сделок.

Капкан захлопнулся.

Пока клерк заполнял квитанцию, Иван внимательно наблюдал за ним. Ему даже на мгновение показалось, что брокер, наплевав на собственную выгоду, хочет попытаться отговорить клиента от чудовищного решения — идти с довольно большими плечами против толпы, против тренда, против рынка было сумасшествием и гарантированной потерей капитала. Однако искорка сочувствия к клиенту потухла, так и не разгоревшись — мистер Ганс быстро взял себя в руки и вновь превратился в хладнокровную машину по отъему денег у азартного населения.

— С пятнадцатыми плечами сумма ставки составляет восемь тысяч восемьсот двадцать семь с половиной долларов, — прокомментировал он итоговые значения, — на которые вам доступны взаймы шестьдесят девять с половиной акций «Трансатлантических Линий» с округлением акций до ближайшего целого в меньшую сторону. Продажа в рынок совершена по цене сто двадцать семь долларов за штуку.

— Великолепно, — улыбнулся Крюков, ловко выхватил протянутую ему квитанцию и прошел на только что освободившееся место на диванчике — рядом с тем самым дедом, что ранее беседовал с ирландцем.

На часах было без двадцати двенадцать.

Перед тем, как сделать ставку, Иван подсчитал — чтобы при пятнадцатых плечах его депозит в размере пятисот семидесяти восьми с половиной долларов ушел в минус, требовалось, чтобы акции «Трансатлантических Линий» выросли в цене примерно на семь с половиной процентов, до ста тридцати четырех с половиной долларов. До полудня оставалась всего одна корректировка курса не считая само́й полуденной, поэтому Крюков был уверен — даже несмотря на довольно грубые подсчеты, депозит выстоит.

«Интересно, в каком году появились первые электронные калькуляторы? — подумал он. — Не припоминаю, чтобы в институте мы ими пользовались. Неужели позже?»

— А ты очень храбрый молодой человек, — хитро прищурившись, обратился к нему сидящий рядом дед. — Зашортить «Линии»… это смело!

— Спасибо, сэр.

— И безрассудно, — засмеялся он.

Крюков ответил вежливой улыбкой.

Дальше сидели молча, сосредоточенно наблюдая за часами. И чем ближе минутная стрелка продвигалась к цифре сорок пять, тем сильнее Ивана одолевало волнение, которое он старательно гнал прочь. Однако это помогало мало — с каждым новым тиком его сердце начинало биться все быстрее и быстрее, пульс ускорялся, к голове приливала кровь. Ему вдруг захотелось вернуться в прошлое и переиграть свою ставку, сделав более консервативный ход, но течение времени было неумолимо. И в момент, когда стрелка часов достигла наконец заветной отсечки, а тикерный аппарат зажужжал в углу, готовый отбивать котировки, панические мысли в голове Крюкова пробили защитный барьер, вырвались на волю и заметались, словно курсы акций во время рыночной паники: «Зачем я взял такое большое плечо⁈ Идиот! Сто тридцать четыре с половиной это слишком мало! Цена пробьет это значение и я все потеряю! Из-за собственной глупости! Жадности! Самоуверенности! Амбиций!»

Понимая, что исправить уже ничего нельзя, он согнулся так, что голова очутилась между расставленных коленей. Положив на них руки, бессильно уткнулся лицом в ладони и обратился в слух — помощник брокера как раз начал озвучивать изменившийся курс акций. «Континенталь Моторс», «Дженерал Электрик», «Нэшнл Лид Кампэни», «Нозен Пэсифик Рэйлвэй»…

Вскоре подошла очередь «Трансатлантических Линий». Сейчас должно было решиться все.

Со щитом или на щите!

— «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни» — сто тридцать четыре доллара…

Вспышка! Огонь! Жар в груди!

Мгновение как вечность.

Ну же! Давай! Сколько⁈

— … с четвертью.

Со щитом!

— Продаю! Покупаю! Покупаю! Продаю! — заволновались профессиональные трейдеры, мелкие спекулянты да злостные лудоманы. А Иван облегченно выдохнул и, стараясь успокоить колотящееся в груди сердце, откинулся на спинку дивана — победа!

— Не хочу быть разносчиком плохих новостей, — вкрадчиво, не поворачивая головы и словно ни к кому конкретно не обращаясь, произнес сидевший рядом дед, — но ровно в полдень твой депозит превратится в протухшую хэллоуинскую тыкву.

— Почему? — вроде как не понял Иван.

— Когда лайнер прибудет к пирсу, притаившиеся игроки со всей страны начнут как сумасшедшие покупать акции компании, разгоняя котировки все выше и выше. Думаю, цена дойдет до ста семидесяти или даже до ста девяноста долларов. Впрочем, — он скосился на квитанцию, лежащую на столе, — твоему депозиту, чтобы уйти в минус, будет достаточно роста курса всего на полпроцента от текущих значений.

— И что же мне делать?

— Рекомендую признать неудачность сделки, встать в очередь и забрать остатки денег, пока не стало слишком поздно.

— Спасибо за совет, — улыбнулся Иван, — но я все же рискну — вдруг вы неправы.

— Молодой ты еще, глупый, — обиженно, что его экспертного мнения не послушались, забубнил дед, и довольно резко, со злобой, выпалил: — Потом не плачься, что старый тебя не предупреждал!

Крюков решил промолчать и переместиться куда-нибудь в уголок — подальше от назойливого собеседника. И стал терпеливо ждать. Сейчас он был спокоен, как будто приобрел безвременный страховой полис на все случаи жизни.

Вскоре секундная стрелка на часах совершила полтора десятка полных оборотов, знакомо зажужжал тикерный аппарат, и помощник брокера принялся зачитывать котировки. Но делал он это в полнейшей тишине: все присутствующие замерли — кто-то в ожидании изменения курсовой стоимости «Трансатлантических Линий», а кто-то — просто подсчитывая возможные барыши. Для многих это была сделка года. Или, по крайней мере, дня.

Самые нетерпеливые заранее выстроились в очередь к столу приунывшего мистера Ганса. Хитроватый брокер видел в своем журнале, что подавляющее большинство клиентов стоит в длинных позициях — то есть, купив акции, играют на повышение их курса, лонгуют, — и мысленно подбивал величину потерь.

И вот, наконец, момент истины настал.

Полдень!

— «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни», — довольно буднично проговорил помощник брокера и озадаченно замолчал. Хмыкнул. Обвел присутствующих несколько растерянным взглядом, затем бросил его на котировальную доску, после — на хозяина конторки. Еще раз посмотрел на тикерную ленту и повторил: — «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни»…

— Ну же? — не выдержал кто-то.

— … семьдесят один доллар и три четверти.

В воздухе повисло недоумение.

— В смысле — семьдесят один и три четверти? — пронеслось над головами… и тут началось.

— Продаю! Продаю! Продаю! Покупаю! Продаю! — окружив стол ошалевшего, но ликующего внутри мистера Ганса, наперебой галдели игроки.

Через десять-двенадцать минут обозленные профессиональные трейдеры, мелкие спекулянты да злостные лудоманы отправились по домам зализывать раны и подсчитывать убытки. В конторе осталось человек пять-шесть — самых стойких, самых умных или только пришедших. Тех, кто не успел поучаствовать в новой версии «золотой» лихорадки. Точнее, трансатлантической.

— Прекрасная сделка. — Иван, который продолжал все так же стоять в уголочке, услышал извиняющийся голос подкравшегося деда. — Признаю, был не прав. Но почему ты решил, что акция будет падать?

Крюков пожал плечами:

— Новичкам везет.

— Отрадно слышать, что это было просто везение, а не инсайд, который я умудрился пропустить… — себе под нос пробормотал дед. — Но какого черта ты не идешь фиксировать прибыль? Цена может развернуться в любой момент!

— Рано, сэр. Еще слишком рано.

— «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни», — снова донесся до них голос помощника брокера, — сорок пять долларов с четвертью.

Крюков не шелохнулся.

— И даже сейчас рано? — поднял брови старик.

— И даже сейчас.

— Вот уж действительно — настоящий трейдер со стальными яйцами, — повторил дед ранее услышанную фразу и, не попрощавшись, поковылял к брокеру фиксировать убыток все по тем же «Линиям». Хотя, как показалось, этот минус его совсем не расстроил.

Так прошло еще с четверть часа.

— «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни» — девятнадцать долларов ровно.

В двенадцать тридцать цена акций достигла целевого значения, и Крюков сорвался с места.

— Откупаю! — улыбаясь во весь рот, выкрикнул он и кинул на стол перед брокером красную квитанцию. От нахлынувшего возбуждения стукнул по ней ладонью. Тут же извинился.

Спустя пару минут счастливый Иван уже выходил из брокерской конторки «Ганс и К°» с полными карманами денег. Благодаря падению акций «Трансатлантических Линий» на восемьдесят пять процентов от пиковых значений, его чистая прибыль со сделки — после вычета комиссии бакет шопа и учитывая начальный капитал — составила баснословные семь тысяч семьсот долларов. Из них семьсот долларов мистер Ганс выдал наличными, остальное — «дружеским» именным векселем. Его нужно было самостоятельно учесть — обналичить — в банке.

Семь тысяч семьсот долларов… Крюков вновь улыбнулся — он уже знал, как именно распорядится этими деньгами.

Впрочем, до следующего «дня икс» — который был более очевиден, нежели авантюра с «Линиями» — оставалась еще целая вечность.