КАМПА-ДОПОТОПНАЯ СКАЗКА. Третья часть

Дедал

Даже ночью не мог спокойно спать тиран Крон, ему все время мерещились гигантские призрачные горы, возвышающиеся в бескрайней степи, и от этого его сон был тревожным. Он часто вздрагивал, стонал, переварачивался с бочка на бочек, а на утро у него пересохло во рту, и от этого страшно болела голова. «Кто же возьмется строить горы в пустыне?» - думал он. «Нужно во что бы то ни стало заполучить архитектора Гигика, великого зодчего Атлантиды, строившего театр Одеон. Но, к сожалению, тот на отрез отказался, сославшись на страшную занятость, да и царь Иапет не отпускал архитектора». Тогда Крон вспомнил о Дедале, художнике и скульпторе из рода Эрихтеев. О великом Дедале поговаривали, будто он так искуссно высекал из белоснежного мрамора статуи, что многим казалось, они живы, а некоторые даже двигаются, но только смотрят как-то искоса, вроде косят лиловым глазом. Надобно отметить, что гений Дедала и впрямь не знал совершенства, и никогда не останавливался на достигнутом. Он брался за все, что только можно было взяться, и от этого работа в его цепких, скрюченных руках, будто рожденных рыть, вгрызаться в землю, просто кипела. Однажды он построил небольшое сельское чистилище, и знатоки утверждали, что оно оказалось вместительным, сухим и чистым. Прославился он и как искуссный изобретатель, придумавший не мало инструментов, например, топор-камнерез и винтовой бурав для закладки в породу деревяных кольев, а также клей и прочие безделушки. У этого великого зодчего Дедала был ученик - племянник по имени Тал, сын его сестры Пердики. Уже в раннем возрасте поражал юный Тал своим умом и сообразительностью, отчего зависливые головы шептались между собою, что ученик превзойдет своего учителя. Дедал же все время завидовал племяннику, ибо нутро у него было гнилое, а из глотки рука так и тянулась, так и норовила чужое ухватить, себе присвоить. И надо заметить, что был за ним грешок - частенько подворовывал он идеи и изобретения своего ученика. Но так породолжалось до тех пор, пока Тал не вырос, а когда стал взрослее, понял, что дядя его попросту обворовует. Он пригрозил Дедалу, что выведет на чистую воду все его грязные делишки. И тогда недобрые думы украли покой великого зодчего, а так как голова его была светлая, он быстро придумал черное дело. Однажды Дедал стоял с племянником у самого края высокой скалы. Тал любовался горным цветком Эдельвейсом, вдыхая его пьянящий аромат. Красоты, открывающиеся с высоты птичьего полета, завораживали, низкие кучерявые облака стелились у самой земли, сквозь их ватную пелену пробивались золотые лучи великого Гелиоса. В небе блистала розовоперстая радуга, тишина и покой царили в мире. А Дедал срывал лепестки Эдельвейса и думал: «Ты, мой племянничек, сильно вознесся над землей, наверное забыл закон всемирного притяжения (чем выше подымаешься, тем ниже падать), пойди теперь полетай». Увидев, что они одни, Дедал столкнул племянника со скалы, и тот исчез в бездне пропасти, только одну минуту в дымчатом воздухе висел его голос АААААААААА, поднятый восходящим потоком ветра, а затем упал и разбился об острые камни. Дедал был уверен, что его преступление останется безнаказанным. Он спешно спустился вниз и поднял изувеченное тело Тала. Тот еще дышал. «За что, дядя?» - только и успел выдавить из себя несчасный, а дядя нежелая слушать упреки в свой адрес, схватив его за горло и задушил. И хотел уже тайно зарыть в землю, но застали его горожане, когда он рыл могилу. Злодеяние открылось. Спасаясь от смерти, Дедал бежал в Египет, прямиком в город Мемфис. Не свет не заря, а великий архитектор уже оббивает пороги царских покоев. Терзаемый честолюбивыми планами воздвигнуть величайшее строение всех времен и народов, требовал аудиенции у владыки времени. Крон же, узнав о прибытии архитектора, обрадовался безмерно, оказал ему великие почести и выслушал очень внимательно. «У нас в ойКумене» - начал объяснять Дедал, «всегда закапывают чистилища в землю, это делается для того, чтобы солнечные лучи не перегревали бестелесные души усопших, чтоб те не пересыхали от солнечного жара, всегда сохраняли соответствующую температуру и влажность. Я готов зарыть души так глубоко, как ты прикажешь, великий правитель. Можешь не сомниваться, не разроются. Это я тебе обещаю». «Нет, на этот раз я бы хотел создать чистилище, видимое для глаз, чтобы к нему можно было прийти всякому потомку, отдать дань памяти, принести жертвы». «Значит ты отказываешся от самого главного механизма, движущего чистилищем, великого, многотупикового Лабиринта» - отвечал Дедал. «А о душах ты подумал? Если они не набъют себе синяков и шишек, то как же они выбъют из себя всю ту глупость, и я не боюсь этого слова, дурь, которая словно паутина прилипла к их душе, за время их телесной жизни? Это противоречит всем законам чистилищестроения, такая конструкция не надежна по нескольким причинам. Во-первых, не выбив дурь из безмозглых голов, невозможно добиться желаемого результата, тоесть не получишь чистого материала для дальнейшего перерождения души. А во-вторых, без тупиков и лабиринтов невозможно полное очищения души, тупики и лабиринты для души что глушитель для громогласной трубы, в котором звуки теряються и глохнут, а на выходе получаем уже тоненький чистый звук, подобный сладкоголосой лире. Вот почему без лабиринтов не обойтись никак». «Ладно» - молвил Крон, «пока я буду думать над твоим предложением, ты построй тут в Египте для моей матери Геи город и назови его Гееполь». «Быть по тому, построю» - согласился архитектор и, засучив рукава, взялся за работу. А Крон долгое врямя размышлял над услышаным и никак не мог согласиться с его доводами. Нет, не этого ему хотелось, не о том он мечтал долгими ночами. В его представлении чистилища выглядели грандиозными строениями, а не закопаными в недра земли мрачными, темными тупиками и переходами лабиринта. И тут с ясностью, будто это произошло вчера, вспомнилось его путешесствие в лабиринты гигантского муравейника, всю ту красоту и пышность покоев муравьиной царицы. Воспоминания из прошлого тут же всколыхнули его воображение. Вот каким должен быть Дуат, город мертвых, а гигантская статуя крылатой львицы Сехмет на фоне гигантских гор смотрелась бы очень красочно, подчеркивая его величие. Но как создать такие гороподобные треугольные строения, он не знал. Эта задача казалась невыполнимой, ибо никто и никогда не строил ничего подобного. Он пересмотрел множество папирусов и пергаментов, но ничего стоящего не нашел. И вот его взору случайно открылась небольшая книга, написаная на папирусной бумаге и озаглавленая так: «Руководство для инженера о конструировании великих и не очень строений». Составил ее некий человек из племени Гиксосов по имени Мид. Вот, что начертал он для потомков: «Передаю потомству плоды дум моих путем записей в виде памяток с тем, чтобы духовное наследие не пропало бесполезно, а по ступеням развития достигло в преемстве веков утонченнейшего оформления градостроительной науки и техники». «Интересно излагает этот гиксос Мид» - и так, и сяк вертел в руках зачитанный до дыр пергамент. «Строитель помни, коль правило криво, коль наугольник фальшив и от линий прямых отступает, или хромает отвес, все здание непременно выйдет криво и косо. Будет вперед и назад отклоняться нескладно, точно готово сейчас завалиться, и валится часто. Если дом пострадал от ошибок в начальном расчете, то такой дом подлежит сносу для безопасности живущих.-- Вот где проростает здравого умысла зерно» - обрадовался Крон. Если следовать поучению этого архитектора Мида, значит мне нужно взять не ровное правило, а кривое, тогда получится нужный угол. А если еще и наугольник взять кривой тогда…. «Вот она! Удача!» - самодовольно потирал он свои шершавые лапки. «Кто такой этот великий сочинитель руководства для инженеров» - думал-гадал Крон, «нужно во что бы то не стало разузнать о нем побольше». И тут, как всегда, ему на выручку подоспел вездесущий Сабскаба. «Я знаю этого Мида, из племени людей Гиксосов» - обьяснил он тирану. «Это из каких таких Гиксосов?» - переспросил тиран, «тех, что мы недавно завоевали?». «Именно о них я тебе докладываю» - отвечал покорный слуга. «Страну Гиксосов мы завоевали, всех кого не уничтожили обратили в своих рабов». «Из Гиксосов?» - переспросил Крон, «мне всегда нравились их постройки: у них такой опрятный вид, продуманные пропорции, и сами они педантичны и во всем правильные. Что извесно о самом Миде? Нужно разузнать о нем побольше». «А что тут узнавать» - не задумываясь отвечал Сабскаба, «тут и знать нечего, вот его личное дело». Сабскаба куда-то удалился и через время вошел с пергаментом из отличной овечей кожи, и начал зачитывать. «Этот Мид из клана огневиков. Является двоюродным братом покойному царю Бярме. С малых лет проявил недюжиные способности в области архитектуры и градостроительства. Вот как характеризует его один из величайших архитекторов современности». Сабскаба начал зачитывать: «Сей муж отличился во многих науках, ибо постиг их тайные знаний. За время учебы юноша стал отменным мастером строительного дела, и кроме того освоил рисование, черчение, научился лепить из алебастра и глины, ваять из гранита и мрамора, постиг великое искусство музыки камня. Глубоко познав эти искуства, он помимо прочего научился чеканить медь, серебро и золото, а также узнал секреты сплава твердых металлов, титана, булата и меди. Огонь в его руках может гореть не причиняя вреда, кроме того он овладел тайной смешения вод, посредством которого земля превращается в камень». «Недурно, весьма недурно» - прищелкнул языком Крон, «хочу с ним встретиться лично и чем быстрее, тем лучше». «Нет ничего невозможного» - отвечал Сабскаба, сворачивая пергамент, «но хочу заметить, так как Мид и его народ у нас считаются рабами, то разговра с Мидом может не получиться. Очень гордые люди - эти Гиксосы». «Мне рабы не нужны, их у меня без счета» - заметил Крон, «а вот зодчих у меня раз, два и обчелся. Сделай так, чтобы эти Гиксосы в большинстве своем стали почти свободными». «А может объявить амнистию?» - предложил Сабскаба, приурочив ее к какой-нибудь кругленькой дате. «Допустим, со стороны это будет выглядеть таким образом. К юбилею твоего дня рождения по всей стране будут объявленны массовые гуляния и амнистия для всех осужденных с востановлением в правах, всех без исключения Гиксосов и Фаризеев». «В принципе логично» - согласился Крон, «мое 50-тысячелетие вполне подходит для амнистии, поэтому я считаю правильным освободить некоторое количество рабов. А если этот Мид затаит обиду и откажется от столь выгодного предложения, что тогда делать? Как поступить? Может применить к нему пытки и прочие телесные истязания?» допытывался Сабскаба «Пытки - это хорошо» - рассуждал вслух Крон, «но я считаю, что в этом случае действовать нужно или при помощи подкупа, или шантажа, но лучше всего убедить Мида, что от его решения будет зависеть судьба народа. Освободят их или они так и остануться рабами». «Тогда с этим заданием лучше других справится посол Феникс. Ему по должности положено улаживать дела государственного уровня, тем более что он с Мидом знаком лично». «Вот и отлично! Давай, действуй!» - приказал Крон, «приобщи к делу Феникса и чтобы завтра же Мид был свободен».

Второй архитектор Фен-шуй

Не успела за Сабскабой закрыться дверь, как он тут же вернулся. «Что еще там стряслось?» - переспросил Крон. «Тут прибыл какой-то чужеземец из китайской страны Чин Мачин по имени Фен-шуй. Говорит, к вам по личному вопросу. А с ним и Феникс, которого я сразу же послал за Мидом. Что прикажеш делать с этим иностранцем из страны Чин Мачин? Тоже послать куда по-дальше?». «Да, да тоесть нет, нет! Приглашай!» - обрадовался Крон «он мне нужен, просто позарез». И тут же, через один только миг, пред его ясных глаз предстал старческого вида мужичек с ноготок, небольшого росточка с птичим клювом и крыльями летучей мыши. Его косматая борода и глаза под кустистыми бровями горели мрачным огнем, в руках он держал пышный веер из павлиньих перьев, а также карту, исписанную непонятными значками, и компас с магнитной стрелкою. «Что за чудо такое» - удивился Крон рассматривая мелкого росточком чужестранца, у которого и ног то не было никаких, а может и были, ведь он все время передвигался гуськом. «Как же он ходит?» - «может на змеином хвосте ползает?» Присмотрелся и обнаружил, что копытца у демоноса были, только очень невзрачные, оттого что коленки он выгибал не в ту сторону. «Точно он в детстве рахитом переболел» - решил просебя Крон, ибо заметил, что рученки у чужака все время тянулись вперед, сжимаясь в ладошках. От этого казалось, что он просит милостыню. «Чего тебе надобно, старче?» «милостыню я сегодня не подаю, тем более в понедельник». «Зря ты надомною насмехешся, великий тиран всея ойКумены» - ответствовал чужестранец, «меня к тебе прислали правители поднебесной Инь –Янь. Сказали: «Иди, помоги Крону в его великих свершениях». Пока я к тебе добрался, много шагов сделал пешком, а тот, кто много ходит, у того ступни расплющены, это все знают». Крон был просто в ужасе, «зачем мне прислали этого калеку, от которого на стройке одни неприятности?». «Мое имя Фен-шуй» - начал щебетать чужеземец, «история моя такова. Однажды на одной горе я нашел драгоценный нефрит, обрадовавшись, я решил отнести его в дар правителям Инь и Янь. В начале я приподнес его правителю Инь, тот не распознал в камне драгоценный нефрит, велел отрубить мне правую переднюю ногу. Когда же я допрыгал на оставшихся ногах до правителя Янь и показал ему драгоценный нефрит, тот тоже обвинил меня в мошенничестве и велел отрубить левую перднюю ногу. Вот так я и стал калекой и от этого горько разрыдался». Правители Инь -Янь спросили меня: «О чем ты плачешь?». Я же им отвечал: «Я скорблю не о том, что потерял обе передние ноги, а о том, что драгоценный нефрит называют простым камнем, а чесного подданого – мошенником». Тогда Инь-Янь сжалобились надо мной, приказали отполировать камень, и он заблестел всеми красками радуги, а меня долго лечил сам великий доктор Чансан. Он лечил меня каплями тутового дерева, и от этого у меня развились способности видеть сквозь стены и проникать взором во внутренности. А еще я умею делать уколы так искуссно, что никто даже не успевает испугаться. А еще я умею...» «Все, все, хватит» - остановил его Крон, «у меня и своих лекарей-аптекарей некуда девать. Мне строители нужны, а не кровопийцы-эскулапы. Я и сам кровь умею пить не хуже всех прочих. Признавайся, зачем тебя прислали, неужели у них никого более путнего не нашлось?» «Я - великий мастер, а в искусстве планировки городов а в обустройстве чистилищ мне вообще нет равных» - оправдывался чужестранец, «ведь мое имя Фен-шуй означает Ветер и вода». «Так, таки-так, серьезно?» - вопрошал Крон. «Так-таки-так» - отвечал чужестранец, «Фен-шуй - это целая наука о правильном и гармоничном выборе мест захоронения, или обустройстве и планировке жилищ». Тиран недоверчиво наморщил лоб, сдвинул брови к переносице, а затем спросил: «ну, и как же вся твоя наука применима к жизни?». Казалось, чужестранец давно ожидал этот вопрос, ибо тотчас подпрыгнул на месте, задвигал своими короткими, кривыми коленками, вроде готовился оседлать своего любимого конька. «Чистилище - это ерунда» - скороговоркой отвечал Фен-шуй, «мое искусство даже целому городу может помочь обрести душевное равновесие. Был в моей практике такой случай. Однажды я избавил жителей города Чань от негативного влияния города Юнгч. Началось все с того, что жители города Чань стали чувствовать себя неуверенно, настроение их ухудшилось, апетит испортился, и вообще они выглядели как-то подавленно. Пришлось им обратиться ко мне с просьбой помочь обрести душевный покой. Я взял карту и сразу же определил, что очертания города Чань по форме напоминали рыбу Карпа, а очертания города Юньг напоминали сеть. И от этого демоносы города Чань день и ночь не спят, все им кажется, что они папались в ловко раставленные сети. Чтобы избавить их от дурного влияния, мне пришлось построить два высоких столпа в городе Чань, которые не позволяли соседям набросить сеть на их голову. Если бы ты, великий правитель, видел радость и слезы на лицах горожан Чань и Юнгч. И там, и там слезы горя и счастья просто лились рекой». «Чудно» - почесал свой затылок Крон, «никогда не мог подумать, что твое искусство так велико». «Фен-шуй - это искусство правильного размещения и выбора внешнего облика города. Для работы», «я привез с собою специальный компас, карты и прочие инструменты, помогающие в работе». Разложив все это на столе, он начал объяснять методику определения Фен-шуй. Крон долго и упорно слушал мудреца, а когда устал, молвил так: «Отправляйся на строй-площадку, осмотри все как следует, а завтра мне доложишь»…….. Не свет не заря, а Фен-шуй уже тут как тут, спать не дает, карты протягивает, что-то лопочет, компас крутит, на стрелку указывает. «Погоди, погоди, не трещи ты, как сорока-белобока на белку рыже хвостку, помедленнее расказывай. Я все записываю». «Прежде всего я осмотрел строительный участок и нашел местность превосходной» - начал свой расказ Фен-шуй. «Те два строения чистилищ, которые уже почти достроенны из глины, и котлованы под будущие здания выглядят вполне гармонично. Только одиноко стоящая скала не способствует целостному восприятию местности. Я думаю, ее нужно снести полностью или облагородить до неузнаваемости. Подумай сам, среди пустынных степей стоят красавцы, легкие, воздушные чистилища, и тут же рядом, посреди такой одухотворенной идилии, будто коровий кизяк, лежит черная неотесанная скала. Это же не эстетично. Всю планировку города мертвых нужно переосмыслить по-новому, видоизменить, добавив несколько простых элементов. Например, проложить канал или выкопать речушку, посадить деревья, разбить клумбы, газоны, полисаднички. И вообще сложные елементы ланшафта, такие как извилистая дорога или петляющий ручей, оказывают благотворное влияние на окружающих. А прямые линии и поверхности, в частности дороги или стены, могут наслать беду, которая подобно небесной молнии ударит по зданию находящемуся на этой линии. «Мда?- чесал свой затылок Крон. Мда? отвечал Фен-шуй «Вредное воздействие можно устранить с помощью зеркал, поместив их так, чтобы они отражали негатив туда, откуда оно пришло. Или воздвигнуть высотные строения из стекла и бетона. Ты только представь себе эту красотищу. Среди безликой пустыни, где даже глазу не за что зацепиться, открывается утопающий в зелени оазис, из которого, будто грибы после дождя, вырастают стекляные горы. Это же сказка, миф». «Так, так» - довольно потирал руки Крон, счищая коготком шелушащююся кожу с ладоней, «значит скалу, как я и хотел, мы окультурим. Она у нас будет изваянием богини Сехмет, только приоденим ее в злато-серебро, прицепим ей крылья. А в сам проект мы внесем некоторые изменения. Вот это большое строение мы немного сместим в сторону, чтобы расположение не было таким уж типовым». «А на счет зеркал ты не забыл?» - интересовался Фен-шуй. «К сожалению, с зеркалами не получится, это очень дорого, к тому же малые пацаны, демоносики, в один миг порозбивают все стекла, у них руки так и чешутся камнем в стекло запустить. Проще облицевать все здания мраморными плитами, отполированными до зеркального блеска». «Сабскаба!» - крикнул тиран Крон, потирая свои шершавые ладошки, «тащи сюда лекаря-дерматолога, пусть мои руки посмотрит, почему так чешутся, может я опять нахватался «Волчьей сыти»? И вообще нужно тут все хорошенечко обработать хлорной известью, чистотелом, асфоделью, Бела-донной, чем там еще обрабатывают санитары полы и стены. А насчет водоемов, я думаю так, раньше мы планировали провести ровные, прямые каналы, а теперь вижу, что их нужно сделать изогнутыми. Пусть речка петляет возле каждого лабиринта, а в каждом изгибе мы посадим деревья, разобьем клумбы с цветами. Это будет красиво. Молодец!» - похлопал он Фен-шуя по плечу, «благодаря тебе у меня в голове созрел четкий и ясный план будущего города мертвых». «Да, вот еще что» - добавил Фен-шуй, «нужно, чтобы между лабиринтами во все стороны расходились невидимые линии. Всего их должно быть 41 штука. Скверы, парки и прочие строения города мертвых должны быть расположены вдоль этих невидимых линий. Скала богини Сехмет также должена находится на пересечении этих магических линий. Они будут служить невидимым календарем для усопших душ. Календарь обязательно должен быть лунный, потому что умершим душам легче ориентироватся по лунному календарю, ведь сонце в потустороннем мире такая большая редкость. А мы должны бережно относится к душал умерших, ибо никто не знает, когда сам окажешься в потустороннем мире». «Да, да, да. Все это нужно обязательно учесть» - соглашался Крон, записывая услышанное в проект. «И вот еще что» - продолжал Фен-шуй, «в моем представлении все это великолепие должно быть сориентировано относительно Млечного пути. Нужно так раставить строения чистилищ, приурочив каждую из них планетам нашей солнечной системы. Одну посвятить Солнцу, другую - Луне и так далее, чтобы планировка города мертвых и окресностей внушала живым мысль, что это священное место, и есть центр вселенной». «Ну это ты уже загнул, центр вселенной» - присвиснул Крон, и все же записал услышанное в проект. «Но и это еще не все» - добавил Фен-шуй, «я в корне не согласен с названием чистилища на Египетский манер. Мастабы - это мрачные, темные строения. А наши чистилища в корне отличаются от египетских Мастаб уже только тем, что возвышаются над поверхностью земли, а не уходят своими корнями в бездну преисподни. Легкие, светлые строения нужно назвать иначе». Крон почесал шелушащиеся ладошки, помолчал, задумался, а затем молвил: «Я и сам уже над этим неоднократно размышлял. Только сколько не старался, ничего на ум не приходит. Можно вместо Мастабы назвать их Дуат-город мертвых или же утроба, или чистилище. Других названий пока еще не придумано». «А если назвать их по-нашему Парамита». «Парамита? Что такое Парамита?» - удивлялся Крон, «никогда такого не слыхивал». «В (индийской) стране Ракшаси, в мифологии и религиозно-философских учениях, это одно из основных обозначений чистилища, обиталища душ. Само слово «Парамата» переводится как совершенство или то, при помощи чего, достигается нирвана – наивысшее состояние сознания, свободы, покоя и блаженства души. Считается, что нирваны можно достичь и при жизни, но полностью она достигается только после смерти, а это как раз то, что нам нужно». «Очень интересно» -«продолжай» просил Крон. «Парамит обычно не менее 6, иногда 10. И строений у нас приблизительно такое же количество. Вот смотри, тиран, как все ладненько получается. Одну Парамиту можна условно назвать Дана, что означает щедрость. Вторую Парамиту можна назвать Шила (нравственность). Третью - Кшанти (терпеливость), 4 –Вирья (мужественность), 5 - Дханья (способность к созерцанию), 6 - Праджня (мудрость).» «Заманчиво, заманчиво, только я никак в толк не возьму, какое отношение имеет, допустим, мужество и терпеливость к возвышенному состоянию души». «Знаешь, великий тиран,» - молвил Фен-шуй, «в самом названии Парамита уже зашифрован глубочайший смысл, ведь Парамата означает совершенство. Совершенство во всем, начиная с мелочей в жизни, до наипотайннейших уголков сознания. Тот, кто в совершенстве владеет параматой, сможет при любых обстоятельствах, например, под пыткой оставатся невозмутимым и сохранять добрые намерения даже по отношению к своим врагам». «Что же это получается, тебя пытают, жгут каленным железом, шкуру с тебя живьем сдирают, а ты ни слухом ни духом не выказываешь, что тебе больно, страшно и даже не плачешь? Такого не бывает. Они просто не попадались под гарячую руку Сабскабе, тот бы из них живо слезу выдавил». «Знаешь, великий тиран» - отстаивал свою точку зрения Фен-шуй, «Парамата - это величайшее уменее управлять своей душой еще при жизни. Владеющий Параматой способен владеть своим духом и странствовать между мирами, парить над землей, летать на другие планеты, а его бренное тело только тяготит владеющего Параматой. Оно ему уже не нужно, хоть реж его, хоть жги - ему совершенно безразлично. Многие из владельцев Параматы по доброй воле отказываются от своего бренного тела, жертвуя его в том числе и голодным животным на растерзание и поживу». « Ох и чудные дела творятся на белом свете! Качал головою Крон «Парамата», нужно запомнить это название, очень оно мне понравилось. Вот только одно меня смущает, не могу же я всем расказывать и объяснять значение Параматы, а спрашивать будут все кому не лень. Если бы его переиначить на Египетский манер, тогда возможно, а так не знаю, не знаю. Вобщем я должен подумать». «Ты спросил - я сказал» - скрипя сердцем молвил Фен-шуй, «а там как знаешь». В это самое время распахнулась дверь, вошел посол Феникс, устало присев на стул, отряхнул дорожную пыль, доложил: «Я доставил Мида в целости и сохранности, в дороге объяснил ему о твоих замыслах, так что теперь он в курсе дела, и кажется согласен. А я с вашего разрешения отправляюсь в отпуск, самое время переродится, сбросить шкуру, сменить оперенье». Какая жалость с досадой в голосе воскликнул Крон, я думал, что ты исполнишь еще одну услугу, слетаешь в город Тельхирум. Ну да ладно, я сам смотаюсь. А ты давай скорее перерождайся, нас ждут великие свершения, и без твоей помощи мне будет непросто».

Третий архитектор Мид

Гордый, высокий осанкой Гиксос по имени Мид был всем хорош: и лицом, и статью, и фигурой. Был у него только один недостаток - стоял он прямо на двух негнущихся, словно цыркуль, ногах, будто и не человек то был вовсе а розовый Фламинго перед броском за рыбой. «Тему рабства даже не вспоминай» - посоветовал ему Сабскаба. «Ладно» - согласился Мид, стоял, молчал. Крон тоже некоторое время молча рассматривал своего бывшего раба. «Неужели этому человеку он доверит столь грандиозное строительство?» раз за разом задавал себе вопрос, молчал. Не зная с чего начать разговор, угостил гостя кубком пенного нектара и молвил так: «Я призвал тебя к себе, ибо наслышан о твоем великом искусстве в градостроении. Вот и решил посмотреть на тебя личьно, таков ли ты на самом деле хваткий, как о тебе говорят». «Что ты надумал строить?» - уточнил Мид с невозмутимым спокойствием в голосе. «Задумал я воздвигнуть в пустыне город вечности, подобный высоким снежным горам. В своих помыслах я вижу этот город сказочно прекрасным, чтобы даже стены у зданий были не ровные, а кривые. Смог бы ты помочь мне в этом?». «Отчего же не помочь? Велика наука - кривые стены строить, берешь кирпичь, затем второй, третий. Четыре ряда кирпичей ложатся ровно, а начиная с пятого ряда, стена сама начинает коситься, даже помогать не нужно. Вот прямые стены строить - это сложно. Для этого нужны квалифицированные мастера, инструмент самый что ни на есть правильный, а кривые любой подмастерья тебе в два счета положит». Крон нашел ответ Мида вразумительным, но спросил совсем другое. «Не кривые стены нужно строить, а под углом 45 градусов подобно горам, такие чтобы не падая простояли века, и от одного только их вида и величия бросало в дрожь, а о красоте да богатстве отделки и говорить не приходится. Вот посмотри, это приблизительный проект» - протянул ему папирусный чертеж города. «Все это пока наброски, так сказать, мое собственное видение будущего города мертвых». Мид придирчиво осмотрел проект, по всему было видно, что он его заинтересовал, ибо он тут же высказал несколько дельных замечаний. А в конце спросил, много ли уже сделано. «Да нет» - отвечал Крон, «строительство только-только планируется, два строения чистилищ возведены почти на треть, а под остальные роются котлованы, прокладываются комуникации». «А кто строит?» - поинтересовался Мид, «квалифицырованные рабочие или может быть рабы? Если рабы, то я против таких строек». «Зачем рабы» - отвечал Крон, «рабы тоже на стройке имеются, они месят глину для кирпичей, но всю основную работу выполняют квалифицырованные строители, эммигранты из (американской) страны эльДо раДо». «Неужели те самые демоносы эмигранты? удивился Мид» «Да, именно они» - кивал головою Крон, «последние уцелевшие демоносы эльДо раДо, которым удалось избежать лап чудовищных Скоробеев. Пойдем, я тебе покажу, что они успели наваять». Рабочий день был в разгаре, бригады демоносов-эммигрантов из эльДо раДо, народности Кинаметин, Жерараку и Укуку, старались изо всех сил, перетягивая на себе глиняные кирпичи. Хотя они и не были мастерами строителями, но видели, как строят у них на родине, поэтому строили, подражая тамошним мастерам. Убежав из эльДо раДо от страшных и ужасных Скоробеев, они нашли приют в этой благодатной стране Кент. «А когда я начал строить город мертвых, они с большой охотой взялись помочь мне на стройке за поденную оплату». Когда Крон и Мид подошли к стройке, мастер-прораб по имени Шельхуа народности Кинаметин, великан ростом под пять метров, подбежал к ним и начал объяснять. «Задумка этого сооружения не очень замысловата. Мы хотели воздвигнуть его до небес, и нам это почти удалось, высота нашей Мастабы возвышается на 60 метров. Но мы взяли повышенное обязательство увеличить ее высоту вдвое, а может даже втрое, чтобы достичь такой же высоты, как у нас на родине в эльДо-раДо» - объяснял он свои грандиозные замыслы. «Каждый день мы увеличиваем выработку, налаживаем культуру производства, за последние время травматизм среди рабочих уменьшился почти вдвое». «Но ведь на горы в пустыне это строение вовсе не похоже» - заметил Мид. «Это строение больше похоже на ступени, ведущие в небо». «И мне оно не нравиться» - согласился с его доводами Крон, «может быть потом удастся сгладить острые углы…» «А мы по-другому строить не умеем» - оправдывался прораб по имени Шельхуа, «можем ровно ложить кирпичи, можем отвесно их складывать, можем ступенями строить. Других методов наши пращуры эльДо раДо не знали». По не очень ровным ступеням, которым, казалось, не будет конца и краю, они поднялись на самую вершину еще недостроенной Мастабы. С высоты птичего полета окресности были видны словно на долони. Долина реки Нил была густо засажена садами сладких фиников, бананов, орехов, инжира. Тут же крестьяне взращивали ячмень, пшеницу, полбу и множество овощей. А вокруг стройки, куда ни бросишь взгляд, везде сушатся на солнце тысячи и тысячи кирпичей. Вереницы груженных негров и мулов с большими горшками на спинах везут на стройку озерный ил, который черпали в неглубоком озере. Из него то и лепили глиняные кирпичи. Тысячи рабов ногами месили глину, вмешивая в нее навоз и солому. А демоносы эльДо раДо Кинаметины, Жерараку и Укуку перетаскивали их на стройку, складывали друг на друга. «Вот они - строители моих грандиозных замыслов» - с гордостью молвил Крон, «я создал для них все условия: кормлю, пою, построил им бараки, в которых они могут отдохнуть после рабочего дня. Труд у них нетяжелый. Рабы месят глину, пресуют кирпичи, а строители только укладывают их в стены». Взяв в руки высушенный солнцем, потрескавшийся кирпич-сырец, Мид недовольно повертел его в руках, проверил на прочность. С виду он казался твердым, но от удара о колено сломался на две части. «Вот смотри, из какого хрупкого материала ты собираешься строить многотонное сооружение. Через несколько десятилетий, оно развалиться в пыль, под тяжестью верхних этажей нижние этажи превратятся в комок глины». «Но ведь люди Арии построили свою башню до небес из точно таких кирпичей» возражал Крон. «Из таких, да не из таких, они все свои кирпичики обожгли. Нефти у них там хватает, печи, обжигающие кирпич, и днем и ночью не выключаются. А тут что?» - мял он в своих руках кирпич-сырец. «Вот китайские мастера стараны Чин Мачин, когда свою стену строили, каждый кирпич неделю прожигали по специальной технологии. Века простоят, не рассыпятся, кислотных дождей не боятся. А тут на солнышке чуть подсох, обветрился, и его уже в стену ложат. Неправильно все это. А если дождь пойдет, тогда что?» интересовался Мид, «разве может глина не рассыпаться в веках? Это все никуда не годится. Нужно строить из камня, применять современные строительные материалы - гранит, мрамор, извесняк». «Но ведь это же очень трудоемко и дорого». «Ничего, зато прочно, долговечно и надежно». «Может и так» - вздыхал Крон, пробираясь между строительными лесами. Но не успели они толком осмотрется вокруг, на стройке произошло черезвычайное проишествие. «Скоробей». «Скоро-бей, пожалей наших детей» - кричали не своим голосом Кинамиты и Жерараку, а Укуку те вообще побросали свои лопаты и бросились бежать куда глаза глядят. И правда им было от чего испугатся. Прораб Шельхуа навел рузкость и увидел два черных существа, толкающих передними лапами навозный шар то в одну, то в другую сторону. Гора надвигалась так неотвратимо и грозно, что только гордость позволяла Шельхуа держаться прямо, только достоинство мешало ему броситься на горячий песок и завыть, как это сделали многие Жерараку и Укуку. С воплями «Скоробей, Скоробей, пожалей наших детей» бросались они то в одну, то в другую сторону. «Спасайся кто может!» - орали не своим голосом Жерараку. «Обходят справа!» - кричали Укуку. «Заходят с лева!» - орали Кинамиты, разбегаясь в разные стороны. А Крон смотрел на безобидных жучков Скоробеев и думал: «ну чего они копошаться, таскают взад и вперед эти навозные шарики, закапывают их в землю, хоронят, чтобы из них снова возродилась жизнь, наплодились манюсенькие Скоробейчики, и все повторилось снова. Вот оно необъяснимое объяснение всего. Вот смысл перерождения. Вот наглядный пример и объяснение лабиринта, почему нас так и тянет подражать низшим творениям, пчелам, мотылькам, скоробеям» - рассуждал он вслух, но спросил совсем другое. «Что с ними, почему их так напугали эти безобидные жуки-навозники Скоробеи?». «Не судите их строго» - отвечал мастер Шельхуа, «у них тяжелая наследственность, после того что они пережили у себя на родине в эльДо-раДо, они даже в малом видят большое. Если кто-то не в курсе, тогда знайте, у нас на родине такие же полосатые жучки из долтины Колорадо уничтожили всех демоносов, закатали их словно картошку в землю. Ваши навозники очень на них похожи, мы их как увидим, так сразу и воспоминаем о днях репресий и терора. Хорошо, что у вас картошка не растет, и не надо ее сюда привозить и выращивать, за нею сразу же Скоробеи прилетят. Пускай ваши Скоробеи сажают то, что не сможет вырасти. Мне иногда смешно становится когда подумаю, что ваши Скоробеи глупее наших. Они думают, что сажают картошку, сажают ее, сажают, надеясь на высокие урожаи, а она все не растет» - объяснял Шельхуа свое видение проблемы, заливаясь истерическим смехом. Мид смотрел на мастера широко раскрытыми глазами, а тот безостановочно заливался истерическим смехом. «Нет, не будет толку от таких строителей» - заметил Мид, спускаясь в низ по бесконечной глиняной леснице. «Если бы криком можна было бы строить дома, то осел строил бы их по нескольку штук в день. Коли нет хазяина в доме, то и лада там нету, и работа не спорится. Ломит каждый во что гаразд, и никто друг друга не слушается. Врядли у таких работничков что-то путнее получится». «Я планировал, что Мастабы мне будут строить рабы, захваченные в будущих победоносных войнах» - объяснял свои замыслы Крон. «Рабы тоже неэффективны. Раб, по своей природе ненавидящий собственность хазяина, никогда не будет старательно работать. Будет отлынивать от работы, портить инвентарь, ламать оборудование, всячески саботировать. Доверить строительство нужно только профессионалам и готовить их нужно уже сегодня, объединять в небольшие профессиональные бригады, чтобы они считали эту работу священным долгом, почетной обязанностью. В любом деле нужно, чтобы один другому подсоблял». «Говоришь ты красиво, убедительно» - согласился Крон, «и все же для меня по сей день остается загадкой, сможешь ли ты расчитать кривизну углов, объем строительных материалов, составить полную смету всех возможных и предполагаемых расходов на постройку Мастабы». Мид не раздумывая взял палку, воткнул ее в еще не застывший кирпич-сырец и начал объяснять. «От палки образуется тень, которая отбрасывает ее в виде треугольника, а всем известно, что во всяком равнобедренном треугольнике углы и основания одинаково равны.» И правда, тень, отбрасываемая палкой от солнечного света, образовала собой два треугольника, углы которого были равны. Крон уточнил: «На счет палки и тени я все понял, но никак не могу принять в толк, какая связь между тенью и Мастабой». «Но ведь это же очень просто» - объяснял Мид, «смотри, отношение между величиною строения и палки такое же, как было между тенью будущего строения и тенью от палки. Нужно только все как следует расчитать и проверить. Все это несложно сделать», и он тут же на песке начал рисовать кружочки, квадратики, треугольнички и ромбики, а между ними замысловатые формулы. Что-то отнимать, прибавлять, умножать и складывать, попутно объясняя значение каждого знака. Крон был на седьмом небе от счастья. «Гениально! теперь я все понял» - радовался он как дитя, «говори, какую ты хочешь получить награду за такое великое открытие. Хочешь мы увековечим твое имя в веках? Это ж надо додуматься, что вертикальные углы, образующиеся при пересечении двух прямых равны. Как все просто. А самое главное – наконец-то сбудется моя мечта». «Какая мечта?» - уточнил Мид. «Да так, дело прошлое» - отвечал Крон, «когда я был маленький, моя мама Гея часто ставила меня в угол, и до того я невзлюбил эти углы, что просто ужас меня охватывал об одном упоминании. «Крончик, а-ну, давай становись в угол». И вот с тех пор, когда меня спрашивали, кем ты станешь, когда выростишь, я всегда отвечал непременно архитектором, буду строить дома без углов. А в таком строении никого в угол не поставишь». «Я и незнал» - заметил Мид, «что ты тоже хотел стать архитектором». «Кем я только не хотел стать» - отвечал он. «А стал тираном, но это не менее почетная должность, чем ученый или архитектор. Вообщем решим так, махнул рукой Крон. Я полностью доверяюсь твоему таланту и умению, строй, и я щедро тебя награжу». «Для меня будет большей наградой, если ты уберешь из строй-площадки всех этих демоносов Кинамитов, а сними Жерараку и Укуку. Пусть они не путаються под ногами и кирпичи свои пусть забирают. Может на сарай какой и сгодятся. А теперь мне нужна бумага, перо, чернила и спокойная, непринужденная обстановка. Я хочу все хорошенько продумать, произвести расчеты, вообщем спроектировать город мертвых». «Все, в чем ты будешь нуждаться, тебе будет предоставлено. Назначаю тебя главным прорабом на стройке». «Сабскаба» - приказал Крон, «возьми перо, ручку пиши мой указ». «Я готов» - отвечал вездесущий Сабскаба, схватив перо и папирусную бумагу. «Диктуй». «Вот мой царственный указ» - огласил тиран свое решение, «сего года такого-то месяца и числа, считать знаменательной вехой в жизни всего Египетского народа, записал?». «Записал». «Отныне вся ответственность за строительство и ввод в эксплуатацию ложится на плечи Гиксоса Мида. Как твоя фамилия?» - уточнил Крон. «Моя фамилия Огневик, я из клана Огнищан». «Сабскаба, запиши, вся ответственность ложиться на Мида Огнищанина, все им воздвигнутое будет именоваться «Пирамидами», так как на Египетский манер «Пира» означает «огонь», а «Мид» так и останется Мидом. Записал?». «Да, записал» - отвечал Сабскаба. «Тогда немедленно объяви мою волю всем жителям страны…».

Перебежчик Зоопир

«Сдвинулись таки дела с мертвой точки» - радовался тиран, и от этого, казалось солнышко на небе вспыхнуло ярче, и дни стали приветливее, но все же одна черная тучка затмевала безоблачное настроение Крона. «А что если город мертвых не будет самым большим в мире?. А вдруг Арии воздвигнут что-то более грандиозное. Ведь не зря поговаривают, что у них в городе Мидгарде башня высотою до небес, и прочих диковинок без счета. Нужно кого-нибудь туда послать, пусть все выяснит». «Сабскаба. ты в Мидгард к Ариям не хочешь смотаться?» «Что ты, что ты» - махал руками Сабскаба, «они же меня знают, как облупленного. Разве ты забыл, мой повелитель, что было, когда я в последний раз с ними встретился. На долго они меня запомнили. Мне туда хода нет, тут нужен кто-то другой». «Мне нужен лазутчик» - думал Крон, «какой-нибудь незаметный, но смышленый малый, который бы сумел выведать все самые сокровенные тайны столицы Ариев, города Мидгарда». Но такого на примете не оказалось. Никто не хотел рисковать своей шкурою и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не помог случай. Некий жрец по имени Зоопир будоражил неокрепшие умы демоносов ложными измышлениями. Когда демоносы спрашивали у него: «Предскажи, всеведущий Зоопир, когда настанет конец царствию яриев?», он предсказывал следующее. «Это случится только в том случае, когда ослица ожеребится». Столь лживое предсказание сводило с ума многие неокрепшие души демоносов. Из слов Зоопира следовало, что государство Меру падет, когда ослица ожеребится лошадью, а не онегром. Но ведь это противоречило законам природы. Значит, Мидгард непокорим, а империя людей - вечна. Зоопира быстро поймали и в назидание другим смутьянам изувечили до неузнаваемости, отрезали нос, уши, безобразно остригли волосы и, хорошенько избив палками, представили на суд великого тирана. Увидев окровавленного, избитого, изувеченного лже-пророка, Крон пришел в неописуемый ужас. «Как посмел ты, несчасный, предстать предо мною в столь неподобающем виде? Знай же, нечестивец, что ноги твоей не будет в чистилище, ты умрешь самой мучительной смертью, которую мне еще предстоит для тебя придумать». В минуту опасности мужество вселилось в сердце Зоопира, ибо уж если кто-то начал лгать с утра, то должен лгать до конца дня, и он нашел в себе силы сказать: «О, великий повелитель, нет кроме тебя никого на свете, кто имеет власть так поступить со мной. Не гневайся за мой внешний вид, ибо я сам так изувечил себя потому, что мне нет больше сил терпеть издевательство Ариев». Крон, не ожидая такой неописуемой хитрости и находчивости, играл с Зоопиром, как кошка с мышкой. «Ответь мне, глупец» - улыбаясь молвил он, «ты стараешься приукрасить свой ужасный поступок, утверждая что так немилосерно изувечил себя ради нас, демоносов? Неужели враги испугаются, увидев твои уродства?». Но Зоопир отвечал царю с поклоном: «О, великий тиран Крон, если бы я открыл тебе свой замысел, ты бы сохранил мне жизнь». Крон: «говори, не тяни, что ты там надумал. Может быть я и сохраню тебе жизнь». Поняв, что настал его звездный час, Зоопир врал напрополую, а на такие вещи он был большой мастак. «Если ты, великий повелитель, только сохранишь мне жизнь, я обещаю, что исполню все твои самые потаенные замыслы, которые не дают тебе спать по ночам, я сумею под видом беженца пробратся в город Мидгард, все узнать, все разведать, все вынюхать и высмотреть». «Да знаешь ли ты, деревяная твоя башка, что до тебя уже нюхали и высматривали самые лучшие наши разведчики, и пропали там заживо. Но если ты все разнюхаешь, то клянусь, что найду возможность вернуть тебе прежний облик и награжу по-царски». «Не сомневайся во мне, великий правитель» - скулил Зоопир, «я буду твоей тенью, все, что я увижу, услышу, запомню, намотаю на ус, а потом доложу тебе». Сказано – сделано. Зоопира тайно довезли до границ государства Меру и отпустили, дав ему на дорожку полсотни ударов плетью. После этого Зоопир побежал и бежал он, не останавливаясь, пока наконец не добежал к воротам города, беспрестанно оглядываясь назад, словно настоящий перебежчик. Стража у врат, заметив столь несуразное создание, схватила его и спросила, кто он такой и зачем пришел. А тот ответил, что он убежал от злобных демоносов и хочет перейти к ним на постоянное место жительства. Услышав такой ответ, воины-привратники привели его к коменданту города Одину, показали перебежчика. Тот стал жаловатся, объявив, что увечия он получил в стране черных демоносов за то, что пытался склонить их перейти на сторону яриев, в сказочную страну Меру. Так говорил Зоопир, а комендант города Один, видя знатного демоноса с отрезанным носом и ушами, покрытого кровавыми рубцами от ударов палок и плетей, вполне поверил ему, ибо он пришел к ним как друг и союзник. Люди оставили его в городе, а тому только того и надо было. Начал Зоопир все выведывать. Ничего, что был без носа, все вынюхал, а затем снова бежал без оглядки, а когда прибежал, все рассказал, обо всем поведал. «Рассказывай» - приказал ему Крон, «какие у них там порядки, кто самый главный и прочее, прочее, прочее». «Самый главный у них царь Световит. Люди его величают не иначе, как небесным орлом, а его сына Словена – соколом. Вот их изображение» - протянул он тирану плоскую золотую монету с их изображением. «Но больше всех ярии почитают жену царя Световита, богиню утренней зари Эос, они ее величают матерь Сва. Это очень почетный титул, ибо люди видят в ней как бы свою мать, дарующую тепло и свет своим детям. Певцы-гусельщики складывали в ее честь песни и священные гимны. Только в Ригвее ей было посвящено более 20 гимнов, 25 в Калевале и столько же в Былинах и Эпосе. С чем ее только не сравнивали. То она изображалась в виде прекрасной птицы, одетой в сияющие наряды. То она парит над всей Вселенной, блистая яко золото. То она в одеждах из света выезжает пред восходом солнца на ослепительной колеснице, запряженной алыми конями, то открывает небесные врата тьмы, наполняет всю подвселенную светом. Изганяя видения бога сна Гипноса, пробуждает людей ото сна. Смешивая краски света и тьмы, освещает небосвод, готовя светилу дня путь по солнцепутью. И все это было чистой правдой, но при этом люди не забывали, что матерь Сва оставалась все такой же привлекательной, молодой и красивой девушкой Эос, дарующей своим детям жизнь, защиту и славу. Для людей она является символом благородства и одухотворенности…» «Все, все, хватит. Я ничего о ней не желаю слышать» - скрипел зубами Крон, вспоминая обиду, нанесенную ему когда-то. «Расказывай о царе Световите, крепка его власть или не очень?» «Твердо стоит царь Световит своими ногами на земле, крепко опирается на аппарат жрецов, знатных бояр и ярлов да храбрых воинов. Его неисчислимая армия делится на четыре вида войск: пехоту, конницу, колесницы и боевых слонов. Вся армия разделена на мелкие подразделения, именуемые «Пятерня», состоящие из пяти пеших воинов, трех коней, одной колесницы и одного слона. Каждое следующее подразделение в три раза превышает предшествующее, достигая неисчислимых размеров. У Ариев существует система военного образования, воинов обучают сражаться на колесницах, на слонах, на конях и в пешем строю, владеть мечем и палицей, метать копья и дротики, а также действовать в смешанном строю. Свои города Арии укрепляют кирпичными стенами. Самый большой город страны Мидгард, окружен мощными стенами шириной в 50 локтей и высотой в 200 локтей, а также широким рвом, полным воды». «А где они столько кирпичей взяли?» - поинтересовался Крон. Эта тема его особенно интересовала. «Арии выкопали широкий ров вокруг города, а взятую оттуда глину использовали для выделки кирпича. Кирпич-сырец обжигался в печах, а когда строители его укладывали в стену, скрепляли горячим асфальтом, который доставляли из города Ис. Он находится на растоянии восьми дней пути от Мидгарта, у города Ис протекает небольшая река, тоже носящая название Ис. Эта река выносит своим течением комочки асфальта. Оттуда его и доставляли в Мидгард. Вообще асфальт они используют где только могут его применить, перемешивая его с различными материалами, получают очень крепкий материал, который заменяет им камень, позволяет лепить его словно глину. Асфальт они используют везде и всюду, например, для защиты от влаги им покрывали стены зернохранилищ, из него отливали фундаменты строений, которые во время наводнения оказывались в воде. Смешивая асфальт с песком и щебнем, они асфальтируют дороги, скрепляя ими большие отполированые плиты. А разве без асфальта они сумели бы воздвигнуть такую грозную и одновремено прекрасную твердыню Мидгард? Она насчитывает триста башень, и все кирпичи, и все плитки из цветной глазури, которая украшает стены города, также приклеены с помощью асфальта. Даже своих покойников они бальзамируют асфальтом, растворяя его в эфирных маслах, смешивая с различными ароматными веществами, и получают бальзам-вещество, которое убивает микробы, вызывающие гниение плоти». «Асфальт, асфальт... Что ты прямо дело заладил.. асфальт, асфальт... расказывай, каким путем лучше всего проникнуть в город. Может быть по реке?» «Речной путь - не самый лучший способ проникнуть в город» - докладывал Зоопир, «царь Световит изменил течение реки, ибо широкая и полноводная река Ксаранд(Ефрат) своими весенними разливами доставляла Ариям немало хлопот. Для этого он велел выше города прокопать зигзагообразный канал. Таким образом течение реки стало не таким стремительным, она потекла чинно, благородно. А русло стало таким извилистым, что, например, мимо одного селения она протекает трижды, название этого селения Гардерикка, что означает огражденная». «Он смеется над нами» - вскипел Крон, «мало того, что мы, демоносы, оградив светлый Ирий, назвали его страна Гардарикка, тоесть украенная. Так таперь Световит назвал какое-то захудалое селение благородным именем Гардерикка. Нет, того я им не прощу никогда, и месть моя будет страшной» - метал он громы и молнии. Понимая в каком возбужденном состоянии находится тиран, Сабскаба всячески пытался его успокоить, и на время ему это удалось сделать. Семижильная плеть тут же пробежалась по спине Зоопира, заставив его говорить только то, что хочет услышать правитель. «Не бейте меня!» - просил несчасный, «я вам все объясню. Этот канал служит еще и для оборонительных целей, затрудняя речной доступ к Мидгарду, ведь теперь по извилистому руслу реки неприятельский флот уже не подойдет незамеченным. А город Гардерикка - это настоящая крепость, способная длительное время сдерживать целую флотилию». «Да, хитер Световит, ничего не скажешь» - шепнул Крон своему верному Сабскабе, «но только и мы не лыком шиты. Он хитер, а я - хитрее, он опасается нападения со стороны реки, зная что демоносы владеют прекрасным флотом, а мы нападем оттуда, откуда он нас и не ждет. Мы словно тени подкрадемся по суше и обрушимся на них всей своей мощью, ведь захваченные в расплох - уже наполовину побеждены» - самодовольно потирал он свои шершавые ручки, а когда полностью овладел собою, снова обратился к перебежчику с вопросом. «Расказывай, что тебе удалось узнать о самой крепости Мидгард и ее неприступных стенах». «О повелитель» - поднял к небу руки Зоопир, «город Мидгард - это настоящая твердыня, огражденная двойным кольцом крепосных стен. Сам же город разделен на три района: Ванахейм, Альвхейм, и Световитхейм - состоящими сплош из трех- и четырехэтажных домов, и жителей там, что звезд на небе». «Неужели их так много?» - переспросил Крон. «Верь мне» - бил себя в грудь перебещик Зоопир, «хотя все дома высотные, город буквально перенаселен людьми. По этой причине было принято решение построить еще один город-спутник на той стороне реки Ксаранд. Там тоже планируется построить три новых района: Йотунхейм, Муспельсхейм и Нифльхейм. Но поскольку широкая и полноводная река Ксаранд является серьезным препятствием, то строительство затянулось, пока не решен вопрос соединения двух городов. Ведь река судоходная, а мост будет серьезным препятствием для кораблей. Вот и решают Арии, то ли сделать мост раздвижным, то ли понтонным. А пока между ними перекинулся радужный мост Биврест». «Это их проблемы» - строго прервал рассказчика Крон, «ты по существу расказывай, я слышал в Мидгарде башня до небес имеется». «Ох, и красота, ох, и чудо эта бышня! Ее надземная часть называется Играсиль, что означает «дом основания неба и земли». Подземная часть - чистилище, называется вальГалла, что означает «обитель усопших». Сама башня - она как мировое Древо, что корнями своими проросло в бездну чистилища, а вершиной своею упирается в поднебесье. Кроме этого, башня является жилищем царя Световита и его жены богини Эос.» «Так, так, о башне Играсиль подробнее» - просил Крон. «Когда Световит задумал жениться, то решил в качестве подарка построить для богини утренней зари Эос башню до небес. Обратился к народу, помочь ему в этом. Тогда люди спросили у царя, из чего он хочет воздвигнуть башню. Световит подумав, ответил: «Мы - люди и не будем уподоблятся демоносам и перетаскивать 100 тонные глыбы. Пусть каждый сделает всего 1 кирпич и сам положит его своей рукой в фундамент башни, и этот его кирпич вознесется вместе с ним до небес». Так они и сделали, лепили глиняные кирпичи, обжигали их в печи, и небыло тем кирпичам счета, ибо кланов ярийских было множество, а людей еще больше. Световит само лично заложил золотой кирпич в фундамент башни. А желающих положить кирпичи в основании башни было так много, что небеса уже с опаской взирали на чудо, возвысившееся в этой безбрежной степи. А башня тем временем все росла, будто на дрожжях. Словно капли проливного дождя, падающие с неба, пролились кирпичи, укладываясь в ряды, вырастая до небес вместе с башней. Мне трудно описать великолепие и разнообразие этой прекрасной башни Играсиль. Множество златых глав венчает саму башню, золото и серебро, цветные изразцы, как блестящая чешуя, покрывают стены этого гигантского сооружения сверху до низу. И ни одно окно башни не походит на другое, и все они остеклены хрусталем в частых медных переплетах. Когда башню освещает солнце, нельзя сообразить дворец это или куст исполинских цветов, или то жар-птицы слетелись в густую стаю и распустили на солнце свои огненые перья. И вообще башня Играсиль всем своим видом напоминает священную для яриев гору Меру, величайший пик Арктиды, которому они поклоняются и чтут превыше всего. Даже государство свое они назвали в ее честь - Меру, а провинции называються Сумеру, Шумеру, Киммеру, Недомеру, Перимеру, Метамеру, и множество мелких Мерий». «Это мне извесно» - остановил рассказчика Крон, «о башне рассказывай, не томи». «Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель» - отвечал Зоопир, склонившись в низком поклоне. «Как я уже говорил, высота башни огромна и, чтобы попасть на верх, нужно пройти по винтовой лестнице, ступеней у которой бессчетно, а дверей в башне и подавно не сочтешь, пальцев на руках и ногах не хватит. Малых дверей, двухстворчатых, оббитых златом-серебром, я насчитал пять сотен, да на каждом этаже сорок больших медных дверей, в каждую такую дверь восемь сотен воинов войдет и не столкнется. На нижних этажах этой воистину прекрасной башни находятся жилые помещения со множеством бесконечных комнат, в которых проживают всевозможные ключники, подключники, повара, хлебники, конюхи, псари, сокольники и разные дворовые люди. Внутри их жилища схожи между собою, будто братья-близнецы, и нету ничего лишнего. Стены внутренних помещений красиво оштукатурены и расписаны узорами, полы покрыты квадратиками кафеля, мебель раставлена по одному плану: стулья, столы да деревяные кровати. В каждой комнате устроен очаг с общей для всех вытяжной трубой. Надобно заметить, что этот очаг никогда не гаснет, там постоянно горит огонь, который одновременно служит для обогрева помещений, а также для изготовления пищи, за которыми всегда наблюдают хозяйки». «И что же они там умудряются готовить?» - ради интереса спросил Сабскаба. «Разные блюда» - отвечал Зоопир, «но основным блюдом у них считается кислая капуста и свинина». «Фу, какая гадость» - молвил Крон, «есть кислую капусту, что может быть хуже». «Вот и я говорю, что гадость. В одной из комнат, в которую я вошел, никого небыло, дай, думаю, разузнаю, чем же питаются Арии. Взял большую ложку, именуемую половник, и съел половину котла. Ем кислые Щи и плачу - гадость гадостью. И вдруг вижу, словно разьяренная Фурия, набросилась на меня хозяйка. Я ей говорю, что это не Щи, а гадость, а она меня свинной костью по загривку как огреет, я еле ноги уволок». «А где же они столько дров берут?» - удивленно спрашивал Крон, «для такой махины и дров наверное нужно тьма-тьмущая». «Самое удивительное» - рассказывал Зоопир, «что огонь в каждую комнату, в каждый очаг подается по медным трубам в виде газа. Арии разведали, что их земля богата этим горючим газом, и решили использовать его по назначению. Из-за этого дыма, какой обычно бывает над любым домом, топящим дровами, над башней нету, только легкое облачко, словно сизый туман, стелится в небесах, закрывая вершину башни. А ночю весь город освещается огнями да непростыми лучинами, жировиками, люксонами и прочим каптящими факелами, как у нас. В каждом доме есть светильники, которые называются «Чираками», в которые они наливают нефть, по нашему кровь богов – Ихор». «Но ведь это же кощунство!» - вскричал тиран, «как посмели эти варвары жечь кровь богов! Ну, ничего, я это вам еще припомню! Вы у меня кровушкой то умоетесь, отольются вам мои слезы». Но через время, совладав с собой, он уже по-деловому интересовался. «И что много в стране Меру крови богов?» «Много, мой повелитель, очень много. Земля там, на первый взгляд, бедная, ни к чему хорошему не годится, степь, песчанники, глина да песок. А вот попробуй только копни ее глубже - и в яме тут же появится густая маслянистая жидкость, откуда люди черпают ее ведрами, вот сколько там нефти, бери не хочу. Днем и ночью идут и идут к Мидгарду караваны купцов, спешащих закупить ее и отправить в свои страны. От этого город багатеет не по дням, а по часам. А в одном месте я видел у них вечное пламя. Оно неведомо кем и не знамо для чего зажжено. И горит, само вырываясь прямо из-под земли. Поговаривают, будто оно горит уже несколько веков». «Хватит о нефти, говори по сути» - приказал Крон, «а не то я за себя не ручаюсь». Зоопир замялся, не зная как продолжить свой расказ, а затем решил в угоду рассерженому повелителю очернить с ног до головы все сотворенное в Мидгарте. «Нельзя не отметить, что башня Играсиль, хотя она и создана людьми, а не божьей волей, воистину великолепна и, всякий, кто любовался ею, уподоблялся юноше, взирающем на красавицу в драгоценных уборах. Там на вершине башни устроил свое жилище царь Световит, и богиня утренней зари Эос». «А ты там бывал?» - поинтересовался Сабскаба. «Бывал и вам советую побывать» - рассказывал Зоопир, сияя от счастья. «Это такая красота! Глаз нельзя отвесть, чем выше подымаешься, тем прекраснее вид, который открывается с высоты птичьего полета. Орлы парят где-то внизу, не долетая до ее вершины, а земля внизу стелится будто в тумане. У самой вершины башню раскачивает из стороны в сторону, от этой вибрации у меня скрутило коленки, и я сел отдохнуть на одной из скамей, которых там устроено великое множество». «Каково их предназначение?» - интересовался Крон. «А кто ж их поймет, этих яриев, ведь их душа – потемки. Может для отдыха, может для молений, ведь самый главный храм бога Ярея также устроен на самом верху башни. Чесно скажу, там я не был, ибо туда, кроме Световита и его супруги, богини Эос, вхожи только жрецы, и то не все». «Ну и что там, в храме, много золота и драгоценностей?» - аж привстал с места Крон, его страшно интересовала эта тема. «Я там не был» -отвечал Зоопир, «но по словам сведующих людей, в храме бога Ярея все очень просто и скромненько. Стоит златая кровать, златой стол, стулья и больше ничего нету». «Страно» - удивился Крон, «зачем нужно было воздвигать такую высокую башню до небес и даже не попытатся озолотить? Пожадничал Световит, пожалел золотишка и драгоценностей, а я то губу свою раскатал, думал, там сокрыты все сокровища Ариев, а там ничего нету». «Почему нету» - отвечал Зоопир, «в этом храме постоянно живет одна жрица, которая принадлежит богу Ярию, она хранит его жилище, готовит еду, стелит постель для бога. По словам знающих людей, тихими лунными ночами сам великий бог Ярий отдыхает на этом злаченном ложе, а чтобы богу не было столь одиноко коротать длинные ночи, ему прислуживает жрица, которую выбирают из самых красивых девушек, она то и возлежит с богом. Потом эти девушки, как говорят, не вступают в общение со смертными мужчинами.» «Боже, какой блудный город» - вскричал Крон, «воистину город Мидгард - это великая блудница, каких еще свет не видывал. Клянусь своей бородою, когда я захвачу его, то заставлю всех женщин города отдаватся со всяким встречным и поперечным за жалкие гроши. Но это будет потом, сейчас же я хочу знать, как устроено арийское чистилище, расказывай». «Арийское чистилище называется вальГалла, что дословно означает «чертог убитых Галлов». Туда попадают только те из людей, кто умер на поле брани с оружием в руках, ибо там убитые воины проводят остаток своей жизни в вечных пирах, пьют неиссякаемое медвяное молоко, едят неиссякающее мясо. Это царство убитых воинов. Там же в вальГалле устроена главная городская сокровищница». «Так, так» - самодовольно потирал шершавые руки Крон, «давай расказывай, что тебе ведомо о городской сокровищнице, где она укрыта, каковы ее запасы». «Мне трудно судить о размерах сокровищницы» - отвечал Зоопир, «я знаю только, что она никем не охраняема, и находится в самом оживленном месте города, рядом с главными городскими воротами. У входа в сокровищницу высечена такая надпись: «Если кто-нибудь из царей после меня будет иметь нужду в деньгах, пусть откроет эту сокровищницу и возьмет сколько пожелает драгоценностей. Однако без нужды пусть не открывает ее. А лучше и вовсе не открывать сокровищницу». «Вот оно» - довольный потирал свои руки Крон. «Вот где сокрыты сокровища Ариев. Не переживай, я уже иду, скоро исполню твою заповедь, открою сокровищницу и тебя похороню там же. Чтобы еще у тебя выспросить» - рассуждал в слух тиран Крон, и ненайдя ничего лучше, спросил перевое, что пришло ему в голову. «Может там еще какие-либо сокровища имеются» - отвечай, да без утайки. Зоопир на миг задумался, ответил: «Самая прекасная сокровищница Мидгарда - это висячие сады, покоящиеся на каменных сводах». «Так, так, интересно, давай расказывай». «Эти многоэтажные сады - настоящее чудо света, их поддерживают высокие колонны, а на каждом этаже этих терас растут прекрасные деревья.» «У этих деревьев наверное корни из чистого золота, а плоды рубиновые, такие же как в Эдемском саду или еще лучше?» - выспрашивал Крон у перебежчика. «Лучше, повелитель, лучше, это настоящее чудо света. Великолепные сады с редкими деревьями, красивыми ароматными плодами дарят прохладу в знойный и жаркий день. Эти висячие сады царь Световит построил для своей жены, богини утренней зари Эос, которую Ярии величают матерь Сва. Ты только представь себе эту красоту. Зеленая сочная трава, прекрасные журчащие ручи, птичий щебет да соловьиные трели - это же чудо. Не зря эти сады были одним из тех счастливых мест, которые воспевают поеты. Настоящее сокровище». «Ты про какие сокровища мне расказываешь» - воспылал гневом тиран, « Неужели про живые цветы и деревья? Да как ты, негодяй, посмел дурачить мне голову своими рассказками о каких-то ромашках с лютиками. Я день деньской не сплю, ночи на пролет думу думаю, как бы мне поскорее заграбастать Арийские сокровища, а ты мне про лютики да одуванчики, слезливые сказочки расказываешь. Ей, стража, хватайте этого болтуна и воздайте ему по заслугам, прочистите ему хорошенечко мозги, только не убивайте пока». Молчаливые гарпии, схватив за шкирку, Зоопира вытащили из помещения, и его плачь, стенания и крики расстаяли во мраке темницы, там он в последствии и сгинул в безизвестнности. «Вот так задачка» - думал-гадал Крон. «Арии тоже оказываются не лыком шиты, построили красивый город, а главное богатый. Так он может своим блеском затмить мои Пирамиды, и город мертвых на его фоне будет выглядеть бледно и невзрачно. Что же делать, как же быть, сразу пойти войною на Ариев, или же по окончанию строительства?» «Не грусти, повелитель, время все расставить по своим местам» - успокаивал тирана верный Сабскаба. «И то верно. Ламать - не строить» - соглашался Крон, «где это наши архитекторы запропастились, начнут они стройку в этом веке или нет?» «Сейчас я их подгоню» - пообещал Сабскаба, взмахнул плетью и скрылся.

Защита проекта

Прошло ни много, не мало времени. И три великих зодчих Фен-шуй, Дедал и Мид Огнищанин представили на рассмотрение проект города мертвых. Первым выступил Дедал, он после долгих и кропотливых поисков наконец-то нашел оптимальный вариант лабиринта, и сделал его точную копию - Макет в миниатюре. Проект чистилища в разрезе поражал воображение слушателей. Просторный, чистый, многоэтажный и при всем при том страшно запутаный. Глубина его самых отдаленных этажей равнялась высоте самой Пирамиды, а протяженность превышала весь обьем строительства вдвое, а в некоторых местах даже в втрое. В общих чертах обьяснив задачи, возлагаемые на чистилище и на него лично, Дедал начал объяснять саму идею лабиринта, которую он подчерпнул из живой природы. Я предлагаю взять за основу лабиринта постройки термитов, ибо они разнообразны и совершенно запутаны. Термиты в отличие от прочих насекомых умело выбирают место для постройки. У них есть подземные города, в которых множество длинных и коротких коридоров, мириады тупиков, тысячи переходов, сотни слепых камер и безсчетное количество ловушек, но есть и надземные строения, высоко подымающиеся над землей. При этом каждый такой термитник построен на свой лад. Одни термитники конусообразные, другие - остроконечные, подобно высоким горам. Такими они их делают для того, чтобы уменьшить площадь нагревания солнцем, что очень схоже с нашим проектом Пирамид. Есть у них и компасные, и меридиальные гнезда. В этих гнездах можно различить поперечные и продольные стенки. Эти стенки расположены так, что продольная ось сечения направлена с севера на юг, а поперечная - с запада на восток. Направления эти настолько точно совпадают с компасной стрелкой, что знающий демонос, глянув на гнездо термитов, всегда может по ним сориентироватся и никогда не заблудится в лесу. Дедал привел еще полсотни примеров из жизни термитов, сравнивая их с муравьями, москитами, пчелами и прочими насекомыми. Крон внимательно слушал расказ и незаметно для самого себя провалился в воспоминания. Из своей памяти, будто из сундука, до отказу забитого старыми и ненужными вещами, всплыли образы из далекого прошлого - своего пребывания в таком же муравейнике. Он, молодой и красивый, забрался внутрь муравейника и почти наощупь пробирался галереями из сотен тысяч тупиков и переходов. Свет факела едва освещал эти мрачные галереи, уводя все ниже и ниже вглубь муравейника. Пробираться приходилось буквально по трупам муравьев, задушеных газом. И чем дальше, тем больше их попадалось, так что путникам приходилось очищать себе дорогу, отбрасывая трупы окоченевших насекомых в сторону, местами ему приходилось буквально карабкатся через груды куколок, закутаных в саван. Сколько продолжалось это путешествие, он не знал, не ведал, ибо ему все время казалось, что он с головою окунулся в потусторонний мир, где души убиенных насекомых буквально вгрызались в его сознание. «Вот идет, наш убийца» - шептали ему из-за каждого поворота сотни задушеных муравьев, «это ты, наш душегуб. Так тебя перетак» - тянули они к нему свои цепкие пальчики. А он бежал, отмахивался от этих навязчивых душ, пробирался вперед, пока в одной из пещер не наткнулся на муравьиную царицу. Она лежала в золотом саркофаге, ее полное величия и власти лицо выражало покой, а вокруг все блистало златом-серебром, затмевая рассудок своим блеском. Неожиданно лицо муравьиной царицы исказила злобная гримаса ненависти. «Так вот ты каков, наш убийца» - открыв свои очи, молвила она, приподымаясь над землею. «Дай мне рассмотреть тебя получше» - тянула она к нему свои лапы-щупальца. И тут все померкло в его очах, он не разбирая дороги бежал, бежал, а за ним по пятам летела душа покойницы. «Дай мне рассмотреть тебя получше» - протягивала она к нему свои лапы-щупальца. «Бррррр» - мотал головою Крон, разгоняя кошмарные видения прошлого………. «Все будет из чистого золота, а при свете факелов (люксонов) это будет представлять собою незабывающее зрелище. У меня все» - закончил свой расказ Дедал. Крон понял, что большую часть доклада он прослушал, но переспрашивать не стал, уточнил лишь мелкие детали. «Насколько твои лабиринты будут запутаны?» «О, великий правитель, можешь не сомниваться, мои лабиринты будут достаточно запутаны и так хитро устроены, что распутать их будет не просто, я бы даже сказал практически не возможно. Там будет множество длинных и коротких коридоров, мириады тупиков, тысячи переходов, сотни слепых камер и без счета ловушек, которые будут затруднять проход душ к чистильщику. Но при всем при этом пропускная способность таких лабиринтов будет намного выше всех остальных лабиринтов ойКумены. Для этих целей предусмотренно несколько впускных и выпускных шахт, множество лесниц, соединяющих этажи. Мною также предусмотрены механические лифты для обслуживающего персонала Жрецов культа умерших, а также специальные помещения для мумификации усопших. И наконец, прекрасно, я бы даже сказал, богато обустроенные погребальные покои и саркофаг для самого Чистильщика, а также судебные палаты для судей, адвокатов и присяжных. Там же предусмотрена весовая комната с точнейшими Торзионными весами для взвешивания душ и еще множество очень и не очень нужных приспособлений и устройств. А для того чтобы души не были ущемлены ни в чем и чувствовали себя комфортно, в лабиринтах предусмотрены раздельные чистилища для демоносов, демониц и малолетних демоносиков. Могу вас заверить, все будет выглядеть вполне цивилизовано, без излишней толкотни и давки. А для того чтобы точнее передать все нюансы грандиозного лабиринта, мною из папируса, гипса и картона была изготовленна виртуальная модель будущего чистилища, которую я при помощи Иконографии, Ортографии и Сценографии пытаюсь донести до вашего сведения». Крон с видом знатока своего дела осмотрел миниатюрную модель и чертеж, а Дедал в это время объяснял строение лабиринта. Иконография - это горизонтальная проекция, вычерченная циркулем и измерительной линейкой, позволяет наочно представить будущий лабиринт как бы в разрезе, так сказать схематически. При помощи Ортографии можна явственно представить как будут расписаны фысады, стены, тупики и переходы лабиринта. А Сценография позволяет нам взглянуть на будущую стройку как бы со стороны. Ибо только Сценография может оживить неодушевленные предметы, сделать все высеченное в камне объемным, так сказать живым, виртуальным. Крон придирчиво осмотрел макет будущего строительства и нашел его почти безупречным, уточнив всего лишь несколько деталей и сделав замечание насчет Ортографии. «Уж очень она какая-то наляпанная, яркая, пестрая, завидев такую красоту, живые будут стремиться поскорее попасть на тот свет, и у нас никого не останется. Все нужно упростить до безобразия, пусть будет скромненько, но со вкусом, а в остальном я не возражаю.» Взял перо, чернила и витиеватым почерком начертал «Утверждаю». Теперь настала очередь архитектора Мида, и тот представил надземный макет города мертвых. Сама концепция проекта была проста и банальна – так сказать типовой проект. Полсотни пирамидальных стороений среди безбрежной пустыни. «Интересно, интересно» - чесал свой затылок Крон, «а чем, скажите на милость, вы будете скреплять кирпичи?» «Для самого строения не нужен вяжущий состав, важно очень тщательно подганять камни друг к другу, чтобы погрешность не превышала больше 5 милиметров. А вот для облицовочного слоя обязательно нужен вяжущий состав наподобие того, каким пользуется пчела-каменщица Халикодома. Уже давно замечено, что пчела-каменьщица при строительстве гнезда скрепляет камни цементом. Нам нужно воссоздать такой же вяжущий раствор, он то и поможет нам зацементировать мраморную облицовку зданий на века». «Что-то я никак в толк не возьму» - молвил Крон, «что вы собираетесь строить, муравейник или пчелиное гнездо? И вообще причем тут пчелы, если речь идет о величайшем строении всех времен и народов?» «Самый плохой архитектор» - начал свою речь Мид, «прежде чем построить дом создает план дома в своем мозгу, а потом, если это нужно, он меняет и улучшает этот проект. Пчелы же строят инкстинктивно, веками делают одно и то же, ничего не меняя в проекте своих сооружений, при этом они всегда строят очень экономно и разумно. Я бы хотел заострить особое внимание на слове «Экономно». Строитель, учись у пчел строить экономно, а строительство у нас намечается грандиозное, так что об экономии средств нужно позаботиться в первую очередь. К примеру, высота самой большой Пирамиды должна быть 147 метром –это раз. Каждая из сторон квадратного основания Пирамиды составляет 233 метра—это два. Площадь пирамиды более 50 тысяч квадратных метров - это три, при этом ее внутренние помещения занимают всего лишь небольшой обьем - 3-4%, а это огромные, я бы даже сказал, фундаментальные затраты, о которых я пока умолчу. А в шестых, сама Пирамида должна состоять из двух миллионов трехсот тысяч кубических блоков известняка с гладко отшлифованными сторонами. Этого количества каменных блоков хватилобы, чтобы опоясать полмира высотой в три метра и толщиной сантиметров 30, причем каждый блок должен весить 2,5 тонны, а самый тяжелый - 15тонн». Крон недовольно высморкался в носовой платок и воскликнул: «но ведь засмеют нас потомки. В городе Баальбеке, например, камни в основание зданий укладывали по 1000 тонн каждый, а мы - всего лишь по 15 тонн. Нет, это нам не подходит. Мелковато для моих замыслов». «За то у нас общий вес намного больше» - парировал Мид. «Общий вес только одной Пирамиды 5,7 миллиона тонн. Ну, если так, тогда ладно, стройте экономно, стройте крепко, делайте все, что нужно. Только ответьте мне на такой вопрос. Сколько времени будут стоять Пирамиды?» Мид не долго думая, ответил: «Для того чтобы эти строения стояли долго, их нужно проветривать и не допускать сырости». Крон: «Допустим, их будут проветривать, и они будут сухими. Сколько времени смогут они простоять?» Мид не задумываясь, ответил: «Всегда…» «Это именно то, что я хотел от вас услышать» - добродушно заметил Крон. «Слушайте мою волю. Пусть Дедал строит подземную часть городища, а ты, Мид Огнищанин, строй то, что стоит на поверхности. С этого дня Мид Огнищанин будет именоваться великим зодчим, и вся ответственость за строительство ложится на его плечи и его же голову в случае неудач.» «А какова будет награда на всякий случай?» - поинтересовался Дедал. «Почести вам окажут огромные. Прежде всего Пирамиды будут называться в честь великого зодчего Мида Огнищанина, это уже большая честь, ведь его имя останется в веках. Кроме этого, я дарую ему земли еще неотвоеванные у Ариев, но столь обширные, что конца и краю им не видно. Обещаю, что эту землю назовут твоим именем, допустим Мидия, а всех жителей будут именовать Мидяне. Ну, что, как тебе предложение, нравится?» «Гут, гут» - ответил великий зодчий. Крон взял перо и чернила и тут же скрепил проект подписью и печатью. «Утверждаю» вывел он своим витееватым почерком. «А мне» - вопрошал Дедал, «я тоже хочу себе кусок земли, я бы тоже назвал ее своим именем». «А тебе, Дедал, я дарую земли в Олимпии или Элладе. Выбирай, какие хочешь, мы их тут же переименуем в Дедалию. Ну, что, как тебе предложение, нравится?» «Очень нравиться» - ответил он радостно. «А теперь» - с дрожью в горле сказал Крон, обращаясь к главному счетоводу, визажисту, садоводу и ланшафтнику Фень-шую, «если проект готов, посчитай, во что мне обойдется моя маленькая розовая мечта». Фен-шуй с сочувствием в глазах посмотрел на правителя, ждущего своей печальной участи, и молвил так: «Чтобы представить всю глубину затратной части проекта, нужно обратится ко всем расходным статьям а их уж не так и мало, о технике и строительных ресурсах я пока умолчу, ибо еще не посвящен в детали, но петлять вокруг да около не буду, скажу прямо. Это дело очень затратное, я бы даже сказал, очень и очень. Прежде всего строительство чистилища требует огромных жертв, в прямом и переносном смысле этого слова, ибо богам нужно чуть ли не ежедневно воздавать жертву - это раз. И местных богов также забыть нельзя - это два. Вот и получается, дай богам, дай подрядчикам, дай погонщикам, дай водовозам, дай поварам, дай кухарям, дай цирюльникам, дай врачам и тем дай, и этих не забудь. О рабочих я даже не вспоминаю, они должны работать, а не думать о пустом желудке». «Говори по делу» - остановил его Крон, «на эти затраты пока не обращай внимания». «По делу, так по делу» - согласился Фен-шуй продолжая. «Длина одной Пирамиды 233 метра, площадь 526000 метров. Это 2300 000 каменных блоков по 2,5 тонн в среднем, обработаные до доли сантиметра, а все это стоит уйму денег. Но есть и такие камни, вес которых достигает 70 тонн, значит расходы увеличиваются еще больше. К тому же для отделки одной только Пирамиды нужно по крайней мере 115000 облицовочных плит, общей площадью 85000 метров, изготовленых на станках с высокой точностью обработки. Их нужно уложить так точно, чтобы места стыков не превышало толщину шва более одного милиметра. Это меньше чем величина игольчатого ушка». «Неужели это так важно?» - переспросил Крон. «Очень важно, я бы сказал, архиважно для успешного завершения всего строительства. Ибо если между швами будут лазить верблюды, то это будет не чистилище, а проходной двор для грай, крыс, мышей и прочих злотворных инфекций. В нашем чистилище должна быть стерильная чистота, ибо каждому из нас еще предстоит прогулятся по его коридорах, посидеть в уютных тупичках. К тому же для нормального микроклимата внутри Пирамиды настойчиво рекомендую в цемент, скрепляющий облицовочную плитку, добавлять душистый Мускус, по моим подсчетам его нужно не много - всего 950-1000 мешков. От этого Пирамиды будут благоухать века». «На счет Мускуса подумаем, может заменим его миртом, а может корицей. Это пока менее важно» - заметил Крон, «расказывай, что дальше». «Дальше – больше» - молвил Фен-шуй, «пока остается открытым вопрос о богатстве отделки Пирамид и статуи богини Сехмет, какими сокровищами будет украшен ее головной убор, корона Клафт, из какого материала будут изготовлены крылья и прочие атрибуты одежды. Еще не известны расходы, связанные с дополнительными затратами, коих в любом деле предусмотреть просто невозможно, и прочие, прочие, прочие». «Ты можешь хоть приблизительно сказать, сколько это будет стоить или же нет» - с дрожью в голосе спрашивал Крон. «По делу, так по делу» отвечал Фен-шуй, «но лучше сядь, а то еще упадешь». Крон не стал испытывать судьбу, как стоял, так и сел. А Фен-шуй выждал минутку, откашлялся и молвил: «По моим подсчетам стоимость только одной Пирамиды равносильна разорению страны, или, говоря другими словами, строительство только одной Пирамиды будет приравниваться одной проигранной войне. А таких пирамид будет штук 70-80. Значит, это полное разорение и опустошение всех стран ойКумены». «Ого-го» -выдохнул Крон, «это сколько же нужно золотых оболов для постройки одной Пирамиды». Холодный пот залил его лоб, он не нашел, что сказать, просто сидел и молчал, вытирал его рукавом туники, а затем встал и зашагал по мраморному полу, нервно заламывая руки. «Можно обложить всех жителей страны непосильными налогами. Можно взыскивать деньги с тех, кто любит чихать, икать, вздыхать и прочие. Можна взыскивать деньги с тех, кто каждый день пьет чай и есть лепешки. Только к добру это не приведет, народ взбунтуется и прогонит меня. Нет это никуда не годится. Одной проигранной войне, одной проигранной войне...» - повторял Крон, вышагивая взад и вперед. «Одной проигранной войне» - мямлил он, вытирая пот, градом стекающий с его чела. «Одной проиграной войне. Одной проиграной войне». Некоторое время он бегал по стенам, потолку и наконец встал как вкопаный, лицо его просияло ухмыляющимся оскалом зубов, рот раскрылся, и оттуда вылетели слова пророчества: «Будет вам, варвары, одна проигранная война, но какая война. Ух». При этих словах лицо его стало решительным. «Значит так» - приказал он своим великим зодчим. «Подготовку к строительству не прекращать ни на один день, я вам клятвенно обещаю, что изыщу средства, и их будет не мало. Хватит застроить всю Египетскую степь Пирамидами, а пока стройте в долг, потом расчитаемся». Когда зодчие с великим поклоном удалились, Крон вызвал Сабскабу и решительным тоном заявил: «Пора переходить от слов к делу, срочно запрягай летающего крокодила. Отправляемся в Атлантиду». «Давно пора размять крылья» - ответствовал Сабскаба, отправляясь готовить дорожный припас.

Як сорок.

Не свет не заря, а Крон уже на взлетной площадке. «Это не аэродром, а какой-то хлев Гак Маг Брак так и перетак» ругал он на все лады аеродромную обслугу. «И это вы называете летающим крокодилом Зухусом? Это все, что угодно, но только не Зухус. Всемилостивый боже, ты бы только видел, на чем приходится летать Гак Мак Брак. Это ж надо, я, непризнаный правитель Египта, обладатель божественного Урея, вынужден летать на этой кляче, годной только для сумашедших и самоубийц». «А что мы можем поделать?» - оправдывались механики, «имеем то, что имеем. Техника давно не обновлялась, новых машин нету, а Зухусы ветшают, стареют морально и материально, на их содержание средства совсем не отпускаются, все деньги брошены на строительство Пирамид». «Гак Мак Брак так вас и так»- ругнулся Крон, а отойдя в сторону молвил Сабскабе: «эта стройка вскорости меня полностью разорит, дойду до того, что буду ходить пешком и в рубище». «Не волнуйся, повелитель, все обойдется. Вот одолеем Ариев, тогда и заживем сытно и счасливо». «Опять эти Арии» - кипел злобою Крон, «даже тут, на аэродроме, нету от них покоя. «А все ты, трижды проклятый город Мидгард, столица Арийского царства, виновен во всех моих бедах и нещастьях, это из-за тебя я не могу спать ночами. Ну ничего, прийдет мой звездный час, и я вот этими самыми руками разрушу тебя до основания, а затем… На месте разрушенного города я воздвигну другой, еще более величественный город, настоящую обитель богов. Но это будет потом, а пока мне нужен верный лазутчик, способный и умный, который бы сумел выведать все самые сокровенные тайны царя Световита» - рассуждал он вслух. «Может опять этого Зоопира зашлем к Ариям» - предложил Сабскаба. «Какого еще Зоопира? Он, безмозглый, там только одуванчики нюхал, ничего толком не разузнал. Мне нужен кто-то по смекалистей, чтобы внедрился в самую верхушку Арийских божичей, знал их самые сокровенные тайны, узнал даже то, чего они сами не знают. И кажется у меня есть на примете такой герой...» Для разбега небольшого летающего крокодила Зухуса, как его любезно окрестил Крон на Египетский манер, требовалась всего одна пара онегров. Большие широкие крылья крокодила, обтянутые грубой тканью, пропитаной желчью животных и смолами для мумификации, гудят на ветру как кожи барабанов, а воняют и того хуже, но это на земле. Стоит такому Зухосу воспарить в небо, и тогда этот громоздкий исполин преображается, он устойчив и парит ровно как могучий орел. Крон внимательно осмотрел Зухуса, пощупал его крылья и хвостовое оперение. Хоть и не был суеверным, но как того требовал обычай пал на колени, и помолившись, воздал хвалу небесам. А затем, не взирая на свой возраст, легко и молодцевато запрыгнул в круглое отверстие корзины, сплетенной из тросника и папируса. Усевшись на деревяную скамеечку, осмотрел своих спутников Везоса и Сесостриса. «Ну, что, готовы?» - спросил он у них. А те уже давно готовы, лежат на дне кабины, закрыв лица руками, не живы не мертвы и мычат жалосливым голоском. «Может не надо, лучше пешком пойдем - целее будем». Им в первый раз доводилось лететь на Зухосе, и от этого поджилки у них трусились, зубки стучали и все время сосало под ложечкой. Открыв свои большущие очи, Сесострис глянул в щель тросниковой корзины и воскликнул: «Боже правый и левый, смотрите на тех демоносов внизу, они отсюда с высоты небес кажутся муравьями». Крон сучувствующе посмотрел на новичка и ответил: «это и есть муравьи-термиты, мы еще не взлетели. Запрягай» - крикнул он механику, сам положил руки на часть поперечного шеста, пронизывающего крыло из конца в конец, проверил люфт руля, подергал рычаги хвостового оперения, внимательно осмотрелся. Полет - дело не шуточное, можно так спланировать мордой о землю, что потом костей не соберешь. Поэтому проверял все основательно, придирчиво ощупал склеенное оперенье крыльев. «Как эти крылья похожи на арийские шапки Галганки» мыслью мелькнуло у него в голове. «Ух, птичье отродье» - в душе ругал Крон всех Ариев земного шара самыми последними словами, а через секунду, испугавшись содеянного, ибо был суеверный, попросил прощения у всех божичей, богинь, братьев, кумовьев и дальних родствеников. «Что ты думаешь о современном воздухоплавание?» - спрашивал он у Феникса. «Я стараюсь меньше всего задумываться о пустяках. Один мой знакомый, морской божич Нерей, все время старался познать само искусство дышать воздухом, из этого у него ничего не вышло, и тогда он изрек великую мудрость: «Нам рыбам стоило большого труда научится жить без воздуха, но теперь я вижу, гораздо большее искусство жить в нем, дышать воздухом». «Может передумаешь, повелитель» - бубнел себе под нос Сабскаба, «поедем морем на кораблике. Это ж прелесть.» «Терпеть не могу морских путешествий» - отвечал Крон, «последний раз, когда плыл на корабле, меня аж на изнанку выворачивало, лучше летать». «Все проверяйте основательно» - советовал руководитель полетов, «там между облаками ремонтировать будет позно». «Вроде все проверил, потрогал, пощупал» - утвердительно кивнул головой Крон, «можна запускать двигатели». «Отойти от лопасти» - скомандовал руководитель полетов, взмахнув флажками, дал сигнал «Выпускать Орла». «Выпускай Аякса» - крикнул руководитель полетов. «Пошел, пошел, милый» - вскричал слуга, снимая шапочку, покрывающую глову орла-Аякса. И большущая птица прозрев распрямила свои крылья, устремилась в небо. «Поехали» - заорал что было мочи руководитель полетов, и его огромный рот растянулся, поймав восходящий поток ветра. При этом он все время дергал за вожжи, подганяя тягловых онегров. Зухус медленно сдвинулся с места, шаг за шагом набирая ход. Крон, как заправский наездник, потянул шест рулей высоты вправо, гибкая задняя часть на конце небольшого полу овального крыла сдвинувшись загнулась вниз. А затем послушная умелой руке, снова поднялась вверх. «Як Як Як» - подганял онегров механик, а тем хоть бы хны, ели ползут. «Так мы никогда не взлетим» - нервничал Крон, высунувшись из корзины, кричал на дохлых клячь: «Як Як Як». «Сейчас они разойдутся» - обнадежил их механик, «эти онегры очень ленивы и к тому же упрямы как бараны, им нужно раз 40 крикнуть «Як», тогда только начинают шевелиться. «Разреши мне, повелитель» - молвил Сабскаба, разматывая свою семижильную плеть, и тут же спрыгнул на землю. «Як Як Як-40» - просвистела, разрезая воздух, семижильная плеть. И надо заметить, что ее просьба была услышана онеграми, те, рвонув с места, потащили летающего крокодила. Некоторое время Сабскаба бежал следом и хлестал своей плетью Онегров, а когда те взяли достаточный разбег, запрыгнул на крыло и быстро пробрался в кабину. «Як Як Як» - дергал за вожжи Крон, подганяя мчащих во весь опор Онегров. «Як Як Як» - кричали все, кто был на борту, сыромятные ремни натянутые до предела гудели от напряжения. Зухос словно лодочка скользил по песчаной пыльной почве, подминая под крыло волну встречного ветра. Еще миг, еще рывок, и он сумел оторваться от земли, и в тот же миг конец буксирного ремня упал, срезаный острым клинком. А крылатый птенец Зухус, отпущеный на свободу, взлетел над бескрайней Египетской степью. Подьемная сила потащила его круто в верх. Аватор Крон, балансируя рулями хвостового оперенного и маховыми перьями крыл, выравнял крылатого Зухоса, и теперь он словно гигантская птица чинно и благородно парил в небе. «Як Як Як» - пищал орел-Аякс, указывая направление воздушного потока. «Як Як Як» - свистел ему в ответ Крон, дескать «все понял, лечу к тебе». Струя теплого воздуха трепала курчавые волосы, земля уплывала прямо под ногами, вот только любоватся ею не было времени. Аватор должен лететь, внимательно всматриваясь за парящим в переди Орлом. Орел был штурманом, парил впереди по курсу, прокладывая маршрут полета. От природы птицы прекрасно ориентируются в воздушном океане, они умеют читать его будто карту. Также как моряки, плавая в море, знают, где какая отмель, рифи, течения, также и Орел Аякс ориентировался в небе, указывая путь. Иногда Крон все же успевал любоватся красотами, открывающимися в дали. «Неужели это реликтовые Ящеры?» - крикнул Сабскаба, указывая на исполинских двухгорбых чудовищ, бредущих сквозь барханы пещанника. «Да нет, это верблюды - корабли пустыни» - отвечал Крон, «откуда тут взяться ящерам, они давно уже вымерли». «Да нет же» - не соглашался Сабскаба, «в коем веке такое было, чтобы верблюды были покрыты медной чешуей, с кривыми изогнутыми ногами, длиной шеей и головой с небольшими рожками. Точно, это ящеры, пережившие ледниковый период» - радовался он словно малое дитя, «может быть мы последние, кто видел живых ископаемых животных». Но Крон не поддержал его щенячий оптимизм, ему было не до ящеров, ибо восходящий поток резко подбросил Зухуса в небо, оставив этих загадочных зверей далеко позади. Он искал глазами орла-Аякса, тот парил в стороне. Осторожно развернув крылатого Зухуса, Крон приблизился к орлу. Орел не подвел и в этот раз, найденый им поток вознес их прямо к небесам. Могучий орел-поводырь, распластавшись в небе, парил впереди, если он махал левым крылом, значит встречный поток, если подымал крыло вверх, значит предупреждал о восходящем потоке, если выпускал лапы, значит притормаживал. Первая остановка была на материке Родос, провинция Санторин. Высадив Сабскабу у мастеровитых карликов Тельхинов, тиран приказал ему лично ускорить добычу тяжелого металла Урания. «Все сделаем, что в наших силах» - отвечали зелененькие черви земли, «мы тебе должны, поэтому можешь не беспокоится, откопаем Ураний, изготовим оружие возмездия самой сокрушительной силы». «Вот и ладненько» - молвил Крон, а Сабскаба, которого я наделил особыми полномочиями, поможет вам ускорить добычу тяжелого металла. Прихватив с собою дюжину мастеров Тельхинов, тиран улетел в Европу, где в срочном порядке была организована добыча золотоносной руды, когда-то разведанной им лично. И тут ему помогли Тельхины, организовали разработку золотоносных шахт, целая бригада тельхинов Друапнир, Дольгтрасир, Храугспори, Хлеванг, Глои, Дори, Ори, Дув, Андвири, Скивир, Вивир, Скафинн, Аи, Альв, Ингви, Эйкинскьяльди, Фьялар и Фрости денно и нощно вгрызались в золотоносную жилу, добывая драгоценный метал. Вскоре оттуда золото потекло неиссякаемой рекой. Благодаря этой неиссякаемой золотой жиле, финансировались проекты по созданию оружия возмездия, хотя большая часть денег уходила на строительство Пирамид и прочие нужды. Все устроив, как надо он совершил третий полет - На это раз в Атлантиду обсудить с титаном Иапетом предстоящую военную компанию. Иапет медлил, говорил уклончиво, не верил в успех операции, а Крон убеждал, приводил обобщающий исторический опыт. «Пора» - говорил он титану Иапету, «явить миру истинное величие Атлантиды, ведь ваша сила несметна, а мощь не оспорима». «Под твое командование я своих воинов не отдам» - отнекивался Иапет. «Это еще почему?» - удивлялся Крон. «А потому что ты уже один раз драпал от Ариев, только пятки твои сверкали, сколько тогда пало смертью храбрых наших демоносов и не счесть. Я и сам не хочу» - поддакивал ему Крон, «в лихие времена слепой всегда идет за сумашедшим. Веришь, лично возьму мечь и как простой воин стану под твое командование, но подлых Ариев буду рвать зубами». «Так-таки зубами» - начал потихоньку сдаваться титан Иапет. «Верь мне» - божился Крон, «вот этими самыми зубами я их Клац клац – Ам, ам» - убеждал, объяснял и разжевывал он свое видение предстоящей военной кампании, да так убедительно, что титан Иапет начал потихоньку сдаваться, но все равно ничего не обещал. И тогда Крон решился на убийство. А совершить его он доверил своему верному другу Азаесу. «Знаешь что» - молвил он атланту Азаесу при их личной встрече, «на тебя одна надежда, отправляйся к этим жалким людишкам в Мидгард. Войди к ним в доверие, живи среди них, постарайся рассорить, подтолкнуть к междусобицам, подстрой убийство, но сделай это профиссионально, чтобы тебя не заподозрила ни одна живая душа. Благо, у тебя внешность соответствующая, если тебя подстричь, побрить и расчесать, лицом и фигурой ты просто вылитый варвар». Азес отвечал: «я давно уже думал об этом, чесно сказать, не по душе мне эти варвары, только одно меня смущает. А что если разоблачат они меня, узнают во мне зверя? Ведь глаза повыкалывают, чтобы бежать не смог, и взбалтывать молоко поставят. На это счет не бойся, личину твою мы изменим до неузнаваемости, пластику лица сделаем будь сдоров. Ни одна живая душа не дознается, что ты - это не ты. Вот я для тебя и документики приготовил» - Крон протянул ему паспорт, выданный на имя некого Локи сына Лауивели, он из знатных Ареев, а вот и личина его бросил на стол шкуру, содраную с человеческого лица. Лекарь гомеопат Тротула пришьет ее тебе, так что мать родная не узнает. Если все сделаешь как надо, ждут тебя великие почести, озолочу». «В деньгах я не нуждаюсь» - отвечал Азаес, «ты же знаешь для нас, Атлантов, деньги – мусор. Золота и драгоценных металлов у нас хоть отбавляй, я за идею буду бороться. Верю, что наше дело правое, мы победим». На том они и порешили, пластическая операция прошла успешно, перевоплотился Азаес в человека, вжился в чужую личину, стал сам не свой и тайком отправился в страну Меру.

Хлопоты

Все это время Крон буквально разрывался на части, чуть ли не каждый месяц летал то в Тельхирум, то в Атлантиду, но каждый раз мчался обратно в Египет на стройку. Объем работ по строительству был невероятно огромен, при этом архи важно было уложиться в невиданно малый срок, каких-то пару-тройку столетий. Чтобы не распыляться по мелочам, было принято решение, одновременно со строительством Пирамид отстраивать всю инфраструктуру, а именно: храмы, дворцы, дома знати, здания официальных учреждений, жилища для рабочих, складские и подсобные помещения, а также мастерские ремеслеников. Рабочие вырыли тысячи новых колодцев, расчистили пруды и озера, прокладывали каналы, копали котлованы будущих сооружений Пирамид и чистилища. В это время вся страна напоминала собою гигантскую стройплощадку, завозились камни и стройматериалы, звенели пилы, стучали молотки, гудели камнетесные машины, стонали деревья, падающие лениво и гулко на пещаную землю. Множество Египетских зодчих, таких как Пареннефер, Туту, Хатиаи, Маи, Маанахтутефа, Саккары, Гизы, Абесира, Луксор, Карнак, и прочие строили объекты попроще – дворцы и храмы. Обустройством лабиринта и Пирамид занимались Дедал и Мид Огнищанин, а Фен-шуй был как бы всевидящим оком. Он сотни раз сверялся с компасом и картой знаков и символов, примеряя к местности свое искусство гармонии с окружающим миром. Правильно располагал котлованы будущих зданий, находил удачные цветовые сочетания, чтобы заставить незримые силы работать на улучшение нашей жизни. И надобно отметить, что все это колективное творчество дало самые неожиданные результаты. Главный дворец, жилище тирана Крона, протяженностью более 10 километров, был отстроен всего за двадцать лет. Он располагался по обем сторонам дороги царей, ведущей прямиком к Пирамидам. Все западное крыло дворца занимала официальная половина и дворцовое святилище. Восточная часть дворца была жилой зоной для фараона, чиновников, жрецов и знати. Обе части дворца были окружены толстыми кирпичными стенами и соединялись между собою крытым мостом, перекинутым через дорогу царей. Мост имел три пролета: центральный - для проезда колесниц и продвижения воинских отрядов, и два боковых – для пеших демоносов. В центре крытого перехода было «Окно явлений», откуда великий тиран Крон ежедневно являлся народу, раздавал жалование, отдавал приказы и распоряжения, касающиеся строительства и прочего. К жилой части дворца от Нила тремя терасами поднимался великолепный парк с плодовыми деревьями, цветочными клумбами, прудом и многочисленными беседками. Пальмы различных пород были высажены правильными рядами вокруг прямоугольных водоемов. Среди этих деревьев прятались ажурные беседки, увитые хмелем, плющом и розами всех оттенков радуги. В парадный зал жилой части дворца можно было войти с верхней терасы парка. Здесь стояли сорок две колоны, изготовленных в виде пальм, украшеные фаянсовыми вставками (в нижней части коричневого цвета, в верхней – зеленого). Здесьже была устроена особая столовая, где можна было отлично закусить во время веселых застолий, а по всему саду были разбросаны многочисленные беседки, и в каждой из них стояли сосуды с хмельным нектаром и прочими напитками. Царский дворец также славился своим зверинцем, в котором было собрано множество самых редких пород зверей и птиц. На каждом камешке, стоящем у клетки было высечено изображение того животного, которое содержалось в данном месте. У клетки льва - изображение льва, у слона - слон, у варвара - варвар. Вдоль зверинца была устроена тенистая галерея, откуда можна было спокойно и безопасно наблюдать за животными, которые резвились в клетках. Крон очень любил уединение этой галереи, густо покрытой инкрустацией из кусочков фаянса, изображавших Нильские заросли. Сюда сквозь тенистые заросли проникал запах зверинца, и звуки голодных, рвущих плоть мяса, хищников. В этой ажурной беседке, укрывшись от мирской суеты, он любил помечтать о великом строительстве, тут ему грезились радужные видения будущих Пирамид. Тут же в беседке он проводил с архитекторами и зодчими планерки, летучки и совещания, выслушивал доклады прорабов Пареннефера, Туту, Хатиаи, Маи, Маанахтутефа и многих других из числа смежников и поставщиков о ходе проделанных работ. И надо отдать должное его таланту руководителя, за столь короткий срок была проделана огромная работа. Перво-наперво решен вопрос с доставкой грузов и строительных материалов, зачем таскать грузы на своем горбу, лучше сделать это на чужом, решили зодчие, и тут же было утверждено стратегически важное решение: «Пусть великая река Нил таскает грузы, и вместо нас строит Пирамиды». Вскорости реку Нил перегородили каменными соружениями, так называемыми Порогами, при помощи которых регулировали уровень воды в реке, для этого был прорыт большой канал, именуемый каналом Зухуса–крокодила. Этот канал стал самым удобным из всех водных дорог страны. Водой он наполнялся только когда это требовалось, в остальное время можно было бродить пешком по дну мокрого канала, в котором кишмя кишели кровожадные Зухусы. У самой реки Нил были воздвигнуты большие шлюзы, которые простые демоносы прозвали зубастыми Сцилла и Харибда. Они нужны для регулировки уровня воды в каналах, ибо по огромному рукотворному руслу канала подавали речную воду на стройку, а также доставляли всевозможные грузы, рабочих и технику. У строй площадки канал, сделав изгиб, возвращался назад в реку Нил, шлюзы отворялись и грузовые баржи вновь устремлялись за строй материалами, рабочими и техникой. За короткий срок вокруг строительства, не знавшего себе равных в истории ойКумены, выросли ремесленные и камнетесные мастерские, которые коренным образом преобразили унылый пейзаж Фаюмской долины. В Египте было множество рудников и каменоломен. В них издревле добывался камень, легкий в добыче песчанник, известняк, сырец и базальт. А вот Гранит, самый прочный из камней, шедший на возведение крупных сооружений вроде Пирамид или храмов, был также и самым трудным в добыче. Раньше как было. Отбитый от горной породы камень строители при помощи волокуши и деревяных саней перетаскивали на стройку, теперь же камня нужно было прорва, поэтому изыскивались новые методы обработки и доставки при помощи грузовых кораблей. Особое значение имела обработка камня, достигшая в это время высокого развития и большого технического совершенства. Камни обрабатывали различными приспособлениями: деревяной колотушкой, киркой, резцом, сверлом, перфораторами, теслом, каменным молотом, фрезой, пилой. Внедрялось новейшее оборудование, камнережущие машины, пилильные, сверлильные приспособления, станки. Все это позволило в кратчайший срок обеспечить стройку века нужным количеством строительных материалов. Черновая работа могла доверяться осужденным преступникам или рабам, но не более того, ибо вся тонкая обработка камня доверялась только квалифицированным рабочим, прошедшим обучение на класность, технику безопасности, и культуру производства. В каменном карьере поверхность выработки размечали на блоки, красной краской расчерчивали границы готового изделия, затем вокруг блоков прорубывались узкие проходы, тут же засверливались шахты - технологические отверстия, в которые забивали деревяные клинья, набухая от воды, они разрывали скальную породу. При помощи лебедок и движателей вырубленые блоки оттаскивали на шлифовку. Там день и ночь стоял непрерывный гул, шум и визг шлифовальных машин, и полировальных приспособлений. Поверхность каменных предметов полировали твердым полировочным камнем различной зернистости и кварцевым песком. Типичный строительный блок имел размеры 1000мм-1000мм-600мм и весил около двух тонн. Все эти блоки были обработанны настолько идеально, что погрешность в обработке была всего ничего. А мастера-камнетесы настолько освоились с навыками обработки камня, что даже в свое личное удовольствие иногда изготавливали из твердого камня сосуды настолько тонкие, легкие и ажурные, что их часто путали с лучшим фаянсом из далекой (китайской) страны ЧинМачин. Но самого высочайшего качества шлифовки камня достигли камнетесы, выполняющие заказ на изготовление каменных плит, которые использовались исключительно для облицовки Пирамид. Гранитные плиты были настолько гладко отшлифованы, что их зачастую использовали в качестве обычных зеркал. «Как же они добивались такой исключительной чистоты обработки?» – спросите вы……. А секрета тут никакого и нет. Просто Крону пришлась по душе идея использовать для их обработки самых обычных Африканских слонов. Да да именно слонов, вернее не столько их самих, а те редкие качества, которыми природа одарила этого колосса, настоящего царя животных, не только по своему росту и силе, но и по развитию умственных способностей. Издревле в Египте использовались Слоны для таких работ, на какие не способны другие четвероногие животные, и которые требуют известной доли разума и ответственности. Они поливают поля и понимают, когда нужно остановиться, чтобы не погубить растения, порученые их попечению. Они перетаскивают бревна и тяжести, складывают их в самом образцовом порядке. В портах слоны помогают грузить суда, в совершенстве заменяя собой подъемные краны, без всякого труда опуская и подымая самые большие тяжести. Они оказывают незаменимые услуги кирпичникам, горшочникам, токарям, кузнецам и другим ремесленникам. Приняв все это к сведению, Крон самолично изготовил слоновье Ярмо, в которое погонщики впрягли нескольких смышленых животных. Слоны, впряженные в ярмо, тащили каменные глыбы по салазкам из пемзы и увлажненного абразива, при этом от трения о пемзу и другие абразивные материалы глыбы полировались до зеркального блеска, затем камни выворачивали на изнанку и тянули другим боком так, что у самого Нила они были идеально ровными и отполироваными. С тех пор так и повелось. Если надо что-то отполировать до зеркального блеска, прибегали к помощи Слонов. Для них такая работа была не сложная, и выполняли они ее всегда на совесть. И что самое удивительное, смотришь бывало, как тянут свою упряжку эти гигантские исполины, и диву даешься, до чего они хороши. Но что больше всего поражает в этом удивительном животном и больше всего приближает к разумным существам демоносам, это то, что слон работает не механически, а напротив, отдает себе полный отчет в могущих произойти случайных затруднениях, и даже в известной степени умеет их устранять. «И мне нравится, как они работают, а главное качественно» - отметил зодчий и главный прораб Мид Огнищанин, который вызвался показать Крону размах строительства. Крон не часто появлялся на строй площадке, ибо и своих дел у него было не в проворот, но сейчас у него выдалась свободная минутка, и он решил лично посмотреть, как продвигаются дела по прокладке очередного канала. Он шел, слегка оглушонный шумом и гамом, который обычно сопровождает любое строительство. Всюду слышался скрежет, грохот и лязг землеройных машин, разрыхляющих выступы твердых грунтов. Грузные, мощные, похожие на огромные железные скелеты, машины тяжело ворочались в пыли, они совершенно заглушали стук сотен вагонеток, с шумом опрокидывавших на откаточной горке убираемый грунт. Гигантской змеей протянулся в этих бескрайних просторах египетской степи котлован будущего канала, здесь царил особый мир напряженного титанического труда, до неузнавания изменивший лицо Фаюмской долины. Если взглянуть на Фаюмскую низменость с высоты птичего полета, ее можна назвать большим оазисом. По форме низина очень напоминает лист дерева: узкой протокой связаная с рекой Нил через ращелину в западных уступах гор, где была устроена громадная дамба и шлюзы регуляторы, притока и оттока воды. Крон проходил мимо загорелых, покрытых потом и пылью, рабочих, не обращавших на него никакого внимания. «Пусть работают, не отвлекаются» - радовался он как дитя. «Вот это размах! Вот это, я понимаю, стройка!» Он еще хотел что-то добавить, но в этот миг затуманенное пылью небо осветилось широкой неяркой вспышкой, тяжкий гул передался земле. «Что это?» - только и смог выдавить из себя Крон. «Это взрыв на выброс породы» - объяснял прораб Мид, «там вдали» - указывал он куда-то в даль, «взрывают тяжелые гранитные грунты». «Родоским огнем подрываете горы» - интересовался Крон. «Зачем же огнем» - отвечал прораб «спасибо Сабскабе и Тельхинам, не забывают, присылают нам по немногу тяжелый металл Ураний, им то мы и взрываем. Хочу тебя, великий повелитель, попросить об одном одолжении, нельзя ли ускорить добычу тяжелого металла Урания? Веришь, он нам очень нужен, ведь мы столько могли бы взорвать». «С Уранием все непросто» - чесал свой загривок Крон, «но чем смогу, помогу». И снова ему пришлось, бросив все дела, совершить полет в Тельхирум, где работы по добыче тяжелого металла шли полным ходом … Днем и ночью гудит подземным гулом шахта, гремят черпаки элеваторов из сверх прочной демоноской стали, все глубже и глубже вгрызаясь в плоть земли. По мере углубления шахта дошла до невиданной глубины - пять тысяч метров. Сабскаба своей семижильной плетью умело руководил сложнейшими работами, все шло отлично, если бы не одно «Но». Рабочие-варвары, которых специально отлавливали в Европу не выдерживали чудовищных условий, гибли от повысившейся температуры и газов, скопившихся в недрах шахты. Хотя варвары слабы и хилы, но их много. И с потерей сотни, другой рабов никто не считался. Умрут эти - изловят других, коими столь богата Европа. Но чем глубже они копали, тем извращеннее становились симптомы. Демоносы тоже начали болеть этим неизлечимым недугом, пришлось устроить в шахтных выработках принудительную вентиляцию. С поверхности земли меха и насосы втягивали холодный воздух, подавали его вглубь шахты, что позволило дышать свободнее и охлаждать тем же воздухом разогретые стены шахты. День и ночь качали насосы сжатый воздух, смертность уменьшилась, работы возобновились с новой силой, чем несказано обрадовали Сабскабу. Диаметр шахты был невелик, всего каких-то двадцать метров по окружности, внутреность шахты представляла собой сложную систему воздуходувных и отводных труб, всевозможных лебедок и подьемных механизмов, креплений, огромных медных буравов, внутри которых двигались черпаки элеваторов, шкивов и грейдеры. А также площадок для сложнейших элеваторных машин, работающих от силы огромных магнитов, которые приводили в движение шестерни, маятники и прочие замысловатые механизмы. В углублениях и нишах, устроеных с боков шахты, пробивались пещеры для складов с провизией, водой, инструментов и отдыха рабочих из числа высоко качественного персонала, обслуживающих землеройные машины. Варваров же никто не щадил, они работали на износ, пока не падали в выработку руды, вместе с нею и подымались на свет божий. Важнейшая часть бурения происходила под действием алмазного электромагнитного луча, режущего породу как масло. Охлажденная воздухом и отчерпываямая порода дробилась на части при помощи двенадцати магнитов особого устройства, работающих от генераторов концентрированой энергии. Они пронизывали и дробили породу на мельчайшие частички, которые рабы лопатами и заступами сбрасывали в элеваторы, уносившие породу на поверхность. И все же настал тот срок, когда варвары просто взяли, и все разом передохли, а новых под рукой не оказалось. «Что делать?» - думал-гадал Сабскаба, «не останавливать же выработку из-за такого пустяка». Те неограниченные полномочия, которыми его наделил тиран Крон, позволили ему в кратчайшие сроки согнать на стройку сотни охлосов со всех концов ойКумены, и все же их тоже недоставало, ибо они гибли еще быстрее, чем варвары. Тогда пришлось очистить города и селения от нежелательных элементов (бродяг и попрошаек), а также лиц без определенного места жительства, их хватали прямо на улицах. А всех приговоренных судами за любую мелочь, сразу же отправляли в кандалах и колодках в шахту Санторина. «Давай, твори, дерзай, грызи зубами землю, но добудь мне тяжелый металл Ураний» - требовал тиран Крон у Сабскабы, «и тогда клянусь, серебряные крылья будут тебе наградой». «Не беспокойся, повелитель» - учтиво склонившись, отвечал Сабскаба. День и ночь гудит подземелье, все глубже и глубже вгрызаются буры в породу, и видит всех высший Хаос, скоро настанет тот благословенный день, когда мы достигнем пределов бездны Эреба, где этого Урания просто завались. Пока что мы успешно преодолели лишь малую часть длинного пути, вспоров брюхо земного шара, который представляет собой следующую картину. Верхний его покров состоит из застывших гранитов и дриоритов в перемешку с природным углем и другими полезными ископаемыми толщиной до двух километров, они настолько нежны и мягки, что режутся словно масло. За первым слоем следует второй слой, состоящий из расплавленых металлов. В нем находится три слоя: первый - это шлак и лава, выбрасываемые вулканами, железо и никель. Наконец нижний слой, состоящий из золота, платины, циркония, свинца и ртути находяться в кристалическом состоянии в следствии чудовищного давления земной коры. А уже за этим поясом драгметалла находится тяжелый металл Ураний, до которого нам еще копать и копать. Но ты не беспокойся, работы идут семимильными шагами, так что надеемся докопаться в кратчайшие сроки». «Нужно шагать быстрее и вширь» - требовал тиран Крон у мастеров Тельхинов, но те только разводили руками, дескать против шерсти не попрешь, и так роем землю невиданными темпами, машины не выдерживают напряжения, выходят со строя, их приходится часто ремонтировать. «Да, несовершенна еще наша техника» - сетовал на трудности Крон, «но, к сожалению, другой пока еще нету». «Техника – техникой» - заметил Сабскаба, «но мы то демоносы - умные твари, всегда можем найти выход из, казалось бы, самой безвыходной ситуаций». «Давай, давай предлагай, что ты там надумал». «Я предлагаю свой способ добычи полезных ископаемых» - заявил Сабскаба во все услышанье, «который считаю очень эффективным и способным заменить часто ламающиеся машины. Этим способом уже давно пользуются у меня на родине, когда хотят вспахать поле». «Так, так, интересно, продолжай». «Издревле у нас используют для этих целей рыльца диких свиней». «Это какие такие рыльца?» - удивился Крон, «такие кругленькие, розовые пятачки –хрю хрю?» «Да, да, повелитель, именно хрю-хрю-хрю. В начале демоносы закапывают в землю желуди, финики, каштаны и многие другие плоды и овощи, до которых особо лакомы свиньи. Затем выганяют на поле шесть сотен или чуть больше свиней, и они в течении немногих дней в поисках желудей, каштанов и прочей пищи так взрывают своими рыльцами землю, сделав ее пригодной для посева и в то же время удобрив ее навозом, что лучшего способа для повышения урожайности придумать нельзя. Вот я и решил предложить этот способ на ваше рассмотрение. Правда хочу заметить, что урожай часто бывает маленький или вообще никакой, но и выгода налицо, тут в шахте незачем ждать от свиней хорошего урожая, пусть роют и все дела». Мертвая пауза заняла не больше пяти минут, в это время Крон что-то переваривал в своем мозгу, анализируя неудобосвариваемую информацию, а мысли в его голове щебетали песню недопонимания окружающей среды. Карлики тельхины Ардунавандунум, Анхесенпаам, Уиндмиллхиллца, Мушхушшунанайт, Патиниоттинит, и Кецакоатлибобо тоже вертели во все стороны лупоглазыми зрачками и зачем-то крутили указательным пальчиком у виска. Поняв, что над ним просто насмехаются, Крон аж вскипел от ярости, затопал ногами, захлопал ушами и с криком «Пшел отсюда!» выгнал Сабскабу прочь. «И чтобы без Урания не возвращался» неслось за ним напутственное слово тирана. Пришлось ему, бедолаге, к своим трем ногам призанять еще парочку и быстрее ветра домчать на стройплощадку. «Вставайте, бездельники!» - подганял Сабскаба своей семижильной плетью рабочих, которые содержались в жутких условиях. Их завшивленые и грязные бараки размещались у входа в шахту. Тощие с болезненного цвета лицом, рабочие чуть двигая ногами выползали на свет божий. «Это не рабочие, а трупики» - сетовал Сабскаба, «как с таким материалом можна ускорить выработку, даже не знаю». И правда было от чего прийти в растройство, ибо рабочие выглядели не лучшим образом, а все потому что тюремные условия содержания и отвратительная кормежка сами по себе довели их до такого состояния. Небыло никого из ждущих своей участи узников, кто бы без волнения не смотрел на медные ленты, выносящие породу из недр земли, а вместе с нею и погибших от истощения рабочих. «Кто же следующий?» - думал Сабскаба, всматриваясь в исхудалые тела демоносов. «Этот не протянет и полчаса, а этот вообще никуда не годится, совсем еще ребенок, хоть самому бери лопату и начинай вычерпывать тяжелый металл». И тут же сам себя останавливал: «А кто же будет руководить стройкой если не я?» «Ану, пошли в шахту быстро, быстро» - подганял он их своею семижильной плетью, и те один за другим вползали в чрево шахты, над которым клубился желтый дымок смерти. Надобно отметить, что этот сизый дымок день и ночь курился не только над самой шахтой, но и над всем Санторином. Устремляясь в небо, он летел желтоватым дымком смерти, и священный трепет переполнял жителей Родоса. Близ лежащие города опустели, а те, кто не смог бежать, сидели дома, прислушиваясь к подрагиванию земли, и ждали слуг желтого дымка, хватающих любого, кто способен держать в руках кирку, лопату или заступ, и отправлять их в жерло Саторина, где зубастые машины и чудовищные механизмы снимали слой за слоем, вгрызаясь в недра земли. На дне шахты слышался гул кипящего подземного океана, от которого шахта вздрагивала и колебалась. «Да, опасно, да, может рвонуть» - совещались между собой Тельхины, «но может и не рвонуть, так что копаем, ведь тяжелый металл уже близко». И вот настал тот долгожданный день, когда элеваторы выбрасили на поверхность пустую породу -золото, никель и кристалическое железо, а вместе с ним и первую горсть чистейшего Урания. «Наконец-то докопались!» - как малое дитя радовался Сабскаба, при этом его глаза светились от счастья. Светилось и море, куда сбрасывали отработанную породу. Особенно ярко море светилось ночью, и от этого фееричного свечения рыбы, раки, медузы и молюски всплывали к верху брюхом. Чем глубже копали, тем сильнее вздрагивала шахта, а выработка, которую извлекали на поверхность, вселяла панический страх и ужас даже в сердце Сабскабы, и все же Тельхины недовольно качали головою. «Не годится! слишком много примесей, нужно копать глубже, а эту пустую породу в море и дело с концом». Так продолжалось до тех пор, пока одна из галер, увозящая породу на утилизацию в море, не взорвалась вместе с породой. Взрыв был настолько силен, что разрушил и потопил часть порта и галеры, стоявшие на рейде. «Отлично!» - радовались Тельхины, «значит чистый Урананий где-то рядом». С этих самых пор ускоренные работы прекратились. Ураний копали в ручную, подымали наружу просеивали, очищали от примесей, отбирая все, что считали нужным, а прочие вывозили в открытое море и топили вдали от острова, где не прекращалось свечение и взрывы, вызванные неизвестными и не до конца изучеными явлениями распада атомов Урания. В самой шахте тоже творились не менее странные явления, все магнитные приборы перестали работать, ибо столкнулись с магнитным полем чудовищной силы, которое искрилось лиловым дрожащим светом. Да и сам воздух, как будто переродился, стал вязким, тягучим, даже железные машины перестали вращаться, алмазные резцы перегревались, буто и не алмазными они были вовсе. А о рабах и говорить не приходится, они выдержывали в шахте не более суток, светились изнутри и сдыхали тут же. Им на смену приходили другие, которых все время гнали и гнали толпами. За это время сотни тысяч рабов прошло сквозь эту душегубку, они копали, грызли, скоблили, отбивали у бездны куски породы, пока наконец в шахте не начали вспыхивать огненые языки. По неизвестным причинам на рабочих загорались их жалкие лохмотья, тогда их стали обмазывать асбестом, смешанным с глиной, и они походили своим видом на ходячие глыбы серой породы, порой запекаясь в глине, выгорая из нутри. Теперь рабочие не падали замертво, а оставались стоять глиняными изваяниями, пустые внутри, обожженые снаружи. Даже дети подземелий карлики Тельхины страдали от невидимых лучей, у некоторых из них волосы совершенно выпали, и теперь они своим видом походили на зелененьких головастиков, их можна было принять за пришельцев из далеких планет. А о рабочих, которые очищали тяжелый металл от примесей иных металлов, и говорить было нечего. Некоторые разваливались на части, в начале у них отделялись волосы, а затем и сама кожа слезала вместе с мясом, отделяясь от костей. Так рука и оставалась висеть на кирке или лопате, а кость без мяса на еще живом теле. Не обошли все эти неприятности и Сабскабу, у которого также появились явные признаки чего-то нехорошего. Его правая рука распухла до неимоверных размеров, горло охрипло, а семижильная плеть истерлась до того, что больше напоминала не плеть из сыромятных кож, а мочало. Лекарь, который осмотрел тело Сабскабы, обнаружил у больного асиметрию тела и мышцы перекачанные до невероятных размеров, и все это из-за трудов непомерной тяжести. «Попробуй загони эту рабочую скотину в шахту Санторин, не хотят идти, упираются, даже плеть не выдержала такого напряжения, истрепалась». «Вам нужно отдохнуть, набраться сил» - в один голос советовали ему лекари. И больной решил прислушаться к их дельным советам, ведь в общем и целом результат был на лицо. Из очищеной породы удалось извлечь небольшое количество сверх тяжелого металла Урания, из которого было изготовленна первая эксперементальная партия бомб, часть из которых предназначалась Тельхинам для опытов, а часть Крону для строительных нужд. Присматривать за шахтой Сабскаба поручил своему верному слуге Бончо, а сам, прихватив несколько бомб начиненых Уранием, отправился в Египет, где как всегда нуждались в его помощи. Кто был в это время в Египте не узнал бы его, настолько разительными оказались перемены, произошедшие в стране за столь короткий срок, поражая грандиозным размахом, глубиной и шириной содеянного. Не свет не заря трубили рожки, дробно стучали барабаны, призывая строителей занять рабочие места. Сотни рабочих рук трудилось над сооружением водных каналов, возведением лабиринта и Пирамид. Еще большее количество рабочих рук добывали и перевозили на стройку камни, блоки, статуи и барильефы. Все это вертится, крутится, движется под неусыпным контролем военных, извесных своей свирепостью. Гигантская стройка нуждалась в огромном количестве барж, галер, плотов и прочих плавсредств, которых недоставало по причине отсутствия в Египте строевого и мачтового леса. Те утлые суденышки, связаные из тросника и папируса, годились разве что для перевозки попутных товаров, рабочих, провизии, продуктов питания. Для больших каменных блоков нужна была настоящая древесина, которую доставляли из разных регионов страны и прилегающих територий. Из Ливана везли кедры и сикиморы. Черное дерево и строевой лес - из Нубии. Сосну и секвою - из Сирии. Дуб, бук, клен, тис и прочую древесину - из Европы. И надо отдать должное Египетским мастерам, плотникам, столярам, краснодеревщикам, которые из куска обычной древесины могли изготовить не то что корабль, а настоящее произведение искусства. Дерево рубили топором, распиливали одно-, двух-, трех-, четырехручной пилой, обтесывали теслом, пробивали отверстия долотом, поверхность полировали полировочным камнем, украшали резьбой и красками, покрывали лаком. Отчего Египетские корабли представляли собою настоящие произведения искусства. Большие, вместительные, красивые, с парусами из льняного полотна. Парус главным образом использовали, при плавании вниз по течению, когда плыли вверх по реке, использовали весла, которые делали судно более быстрым и помагали маневрировать между островами и отмелями. Надо заметить, что в это самое время была налажена торговля с дальними странами. В частности из страны Пунт привозились такие диковинки, о которых египтяне раньше и не слышали, ибо богата чудесами страна Пунт: ладан, протирания для глаз, мирровоя смола, благовония, черное дерево, киннамоновое дерево. Все это изобилие радовало глаз Крона и все же одним только диковинками сыт не будешь. Страна остро нуждалась в железе. В это время особенное значение приобрела металлургия, развитие которой были обусловлены во многом потребностям строительства и гениальности замыслов. Бронза, появившаяся в этот период, получила широкое распространение, вытесняя медь и медные изделия, усовершенствовались способы металлургической техники, в частности литье и ковка. Из железа изготавливали разнообразные предметы, орудия и инструменты, такие как топоры, пилы, мотыги, ножи, молотки, зубила, а также оружие (мечи, кинжалы, секиры, наконечники копий, латы, кольчуги), бытовые и ритуальные сосуды, статуетки богов, священных зверей, предметы культа, а также художественные изделия, которые шли на отделку храмов и Пирамид. В это самое время было налажено производство дешевого золота самой низкой пробы, в котором ощущалась особая потребность. Этим золотом Крон расчитывался с рабочими, ибо средств катастрофически не хватало, кроме того, что они съедали и выпивали горы провизии, им еще полагалось платить заработанную плату. Все требовали звонкую монету. А где ее брать? Негде! Вот и пришлось пойти на хитрость, наладить выпуск фальшивого золота, из которого затем чеканили звонкую монету. Дешевое золото, выпуск которого наладил Крон, почти ничем не отличалось от настоящего червленого золота и состояло из шести частей. Одна часть- орихолк, вторая - медь, бронза, олово и прочие примеси, которые добывали тут же в Египте, так что получался сплав, по цвету напоминающий золото. К тому же для весу туда часто добавляли свинец, залежи которого были разведаны вблизи Асуна, а медь завозили из Купруса. Это дешевое золото продавали в три дорога в других странах (Нубии, Иунитиу, Ханебу, Кефтиу, Хуру, Гага, Экалитум, Торахите), где местные жители, не подозревая об афере века, скупали его с большой охотой. В замен Египтяне вывозили драгоценности и настоящее золото целыми баржами, которое тут же смешивали с примесями, медь, бронза, олово и прочие. Надо отметить, что в этот период в Египте появилось множество разновидностей золота. Это было и золото из Коптской пустыни, и Нубийское золото, Азийское золото, и белое золото, и хорошее золото, и золото второго сорта, и золото третьего сорта, и множество другово золота или же того, что называлось золотом, а на самом деле возле золота и близко не стояло. Зная, что Крон остро нуждается в деньгах, Сабскаба как и положено верноподаному слуге, появился в Египте не с пустыми руками, несколько барж груженных чистейшим золотом, привез он в дар своему повелителю, чем несказанно обрадовал Крона. «Друг мой, Сабскаба» - по-братски хлопал его по плечам и лез целоваться. «Представляешь, как я обрадовался, когда увидел тебя да еще с золотом» - не мог найти себе места тиран и вообще вел себя вызывающе. «Пойдем скорее, я покажу тебе стройку». «Так может выпьем, закусим» - пытался остановить его Сабскаба. Куда там, разве удержишь одержимого, который схватил за шиворот Сабскабу и буквально утащил на стройку. «Смотри какой размах» - показывал он своим костлявым пальчиком туда, где на огромной строй площадке проводились монтажные работы каменных блоков. «Ты только представь себе на этом самом месте в скором времени, будто грибы после дождя, возьмут и вырастут гигантские Пирамиды». «Да уж!» - только и смог выдавить из себя Сабскаба, созерцая содеянное, ибо глаза отказывались верить в такое. Рабочие, воодушевленные хорошими зароботками и мыслью о загробной жизни, которую им обещал тиран Крон, укладывали вокруг пирамид высокий забор из идеально подогнанных глыб известняка. «А зачем нужен забор вокруг стройки?» - вопрошал Сабскаба, заинтересовавшись, почему рабочие строят не само здание, а забор вокруг него. «Неужто несуны воруют каменные блоки и строй материалы?» «Это не забор, хотя и похож на забор» - объяснял Крон, «это стены гигантской плотины, в которую будет подаваться Нильская вода из канала. Представь себе, по широким каналам сюда устремляется вода, по которой скользят груженные камнем баржи, прямо с кораблей идет укладка каменных блоков в основание Пирамид. Пойдем, посмотришь ближе» - тянул его Крон, ускоряя шаг. «Из чего строят этот забор?» - интересовался Сабскаба. «Извесняк оказался отличнейшим материалом для строительства, сам по себе камень достаточно прочный и в то же время легко обрабатываемый. Рабочие из этих самых камней при помощи лебедок и кранов строят вокруг Пирамиды двойной забор, который, соединяясь с каналом, заполняеться водою. Все это вместе образовывало каменный мешок наподобие шарфика, затянутый у шеи каждой из Пирамид, доступный для причаливания барж груженых стройматериалами. В результате возле стройки вырос рукотворный канал, в котором свободно могли проплывать корабли, подвозящие на стройку, материалы, рабочих и технику. Уровень воды, поступающий от реки Нил в каменный мешок, регулировался при помощи шлюза, так что это не мы, а Нил строит Пирамиды. Смотри, какие бывают на свете чудеса» - показал Крон в ту сторону, где в этот самый миг отворились врата шлюза, и Нильская вода мощным потоком устремилась внутрь. Когда уровень воды поднялся на достаточную высоту, в канал, будто белые лебеди, впорхнули баржи, груженные камнями и прочими стойматериалами». «Да уж!» - выдавил из себа Сабскаба, созерцая как по этой искусственной реке, на строительство которой ушло 10 лет, и ее строительство было не многим проще постройки самих Пирамид, заплывают баржи, груженные каменными блоками, которые высекали на правой стороне реки в каменоломнях Муккатама, близ Мемфиса. Баржи одна за другой бросали якорь у пристани, где их тут же разгружали. Гиганты-краны при помощи лебедок, рычагов и домкратов подымали каменные блоки и бережно укладывали в фундамент пирамиды. То тут, то там снуют строители, отдают четкие команды «Майна», «Вира», а сама Пирамида тем временем ростет, будто на дрожжах. «Ну что, впечатляет?» - интересовался Крон. «Да уж!» - только и сумел выдавить из себя Сабскаба, ему и правда понравилось все увиденное. «Вот бы и мне так приспособиться у себя в шахте» - бедкался он на свою печальную участь. «Представляешь, я уже получил увечие, руку себе вывихнул, а все для пользы дела» - расхваливал он самого себя и свои заслуги. «Тебя мы не забудем, никогда! - обнадежил его Крон, «считай, что серебряные крылья уже у тебя в кармане». «И на том спасибо» - застенчиво отвечал Сабскаба, пряча свои глаза да млея от счастья. Казалось, минута счастья может длиться вечно, растянувшись в века, но как известно, счастье вечным не бывает. «Вот вы где» - послышались у них за спиной торопливые шаги прораба Мида, «я вас ищу и нигде не могу найти». «Нет, только не это» - простонал Крон, закрываясь руками, «счас начнется. «Дай то! Сделай это! Почему не подвезли то и это?» - шептал он Сабскабе на ухо, прячась в широкие складки его зеленого плаща. «Этот огненный Мид настолько педантичный, что просто спасу от него нет. Предсталяешь, ему постоянно что-то от меня нужно. Спаси меня, если сможешь». «Ты Крона не видел?» - по деловому спрашивал подошедший Мид. «Не было» - отвечал Сабскаба, наивно улыбаясь. «Точно не было?» - переспросил Мид, подозрительно посматривая на лишнюю пару ног, торчащую из под зеленого плаща. «А то!» - отвечал Сабскаба, по прежнему яхидно улыбаясь, «можешь его тут не искать, ушел вон в ту сторону» - указал он куда-то в даль. « Гут Гут » - отвечал озабоченный Мид, он конечно же понял, что на самом деле его по просту дурачат. «Ладно» - сам себе отвечал Мид, «когда тиран вернется, скажеш ему, что приходил прораб Мид, просил передать, строй материалы сегодня подвезли не в полном объеме, и если строительство Пирамид затянется на пару сотен лет, то я не виноват. Так ему это и передай. Не виноват!» - сказав это, он развернулся и по деловому зашагал в сторону стройки. «Что такое пара сотен лет для такой гигантской стройки» - язвительно заметил Крон, высовываясь из под складок плаща. «Да уж!» - заметил Сабскаба, «тут века угробить, и то толку не будет». «Будет, обязательно будет толк» - мечтательно заметил Крон. «Знаешь, какой этот Мид педантичный, он каждый день обходит строительство, вникает во все дела, сотни и тысячи раз проверяет и перепроверяет все до мельчайших подробностей. Где его только нельзя увидеть, то он взбирался на башенные краны и оттуда сверялся с чертежами, то спускался вниз и придирчиво ощупывал каждый камешек, осматривал каждый шовчик». «А может ну ее, эту стройку» - мечтательно заявил Сабскаба, «давай на пару дней забросим все дела и махнем на рыбалку, надо ж когда-то и отдыхать». «А что?» - согласился Крон, «поехали!». И они, не откладывая в долгий ящик свои замыслы, отправились в дельту Нила на отдых. Но, к сожалению, не суждено было им отдохнуть на природе, ибо в это самое время на стройке произошло досадное несчастье. Пришлось свернуть удочки и в срочном порядке возвращаться на стройку, где рабочие начали болеть растройством желудка, ибо не могли смирится с тем, что их кормят как на убой. Хлеб, каши, супы, пирожки, пирожные, овощи, фрукты, масло, мясо, рыба, оказались зараженные «Бифидо-бактериями», но больше всего этих бактерий оказалось в Телле, египетском пиве. Издревле в Египетской стране варили сортов пива больше, чем в других странах мира, а когда время и финансы позволяли излишества, египтяне выпивали больше пива, чем это полезно для здоровья… Захмелевший рабочий - уже не рабочий. Какой с него толк? Никакого. Вот по этой причине Дедал, в чьем ведомстве находился общепит, решил варить пиво разбавленным, и так он поднатарел в деле разбавления пива водой, что отличить, где настоящие пиво, а где разбавленое не было никакой возможности. По этой причине на стройке вспыхнул стихийный бунт, в котором принимали участие каменщики, строившие гробницы, ремесленники, делавшие предметы заупокойного культа, и прочие демоносы, доведенные до последней точки крайности. Собравшись будто на демонстрацию, они направились к чиновникам и жрецам, требуя чтобы их наконец-то начали кормить здоровой пищей. Они жаловались, что пиво Теллу им постоянно разбавляют, а продуктами закармливают как на убой, и требовали, чтобы об этом узнал тиран Крон. Дедал, в чьем распоряжении находился общепит, попытался уладить конфликт, стал еще сильнее разбавлять пиво водою, но это не помогло. Строители болели и мучились животами, многие из них околели. Лекари, медики, шаманы и знахари боролись за их жизнь из последних сил, но многие из них умерли, даже не поняв от чего. У одних была скарлатина, у других - холерина, у третих - дифтерия, апендицы, малярия и бронхтит. «Скоробей, Скоробей» - кричали перепуганные демоносы и в страхе разбегались кто куда. Многие врачи пожимали плечами при виде столь небезопасных недугов. Одни лекари тут же принялись изготавливать болтушки и целебные снадобья. Вторые осматривали больных, определяя симптомы, устанавливали точный диагноз, ведь существующая этика врача требовала открыто и честно объявить больному относительно возможности его излечения, не утаивая исход болезни. Светила египетской медицины, осмотрев страждущих отвечали уклончиво. Одни говорили, это болезнь, которую я могу вылечить. Другие говорили, это болезнь, которую я может быть смогу вылечить. Третьи открыто заявляли, это болезнь, которую я не смогу вылечить. Так посовещавшись и не установив истиной причины заболевания, они решили прибегнуть к тщательному осмотру больных. Проверяли болезни дыхательных путей – ничего не выявили, кашля нет, бронхит, астма отсутствует. Проверяли глазные болезни – блефрит, коньюктивит, трахома, катаракта, поднятие воды в глазах, опять ничего. Проверили кожные болезни (гангрена, жировые опухоли, мокрая экзема, крапивница, опухоль одного дня) - и опять ничего. Провели множество хирургических операций, резали руки, отрезали ноги, ампутировали колени, нос, подбородок, уши, губы, горло, гортань, ключицу, плечи, вырезали груди, вскрывали грудную клетку, пунктировали позвоночник, трепанировали череп - и опять ничего, болезнь по-прежнему прогресировала. И тогда чтобы замести следы, скрыть, так сказать, не точный диагноз и тысячи из тысяч загубленных душ, больных начали отправлять в госпиталь Фив, где они и умирали на законном основании, не вызывая ни малейшего подозрения. Только эпидемия не прекращалась, а порой даже расширялась, казалось, из этого замкнутого круга нет выхода, и неизвестно чем бы все закончилось, если бы не тиран Крон. Поняв что рыбалка испорчена, он бросив сети, удочки, и червяков, в срочном порядке вернулся назад и тут же перевешал всех поваров и нечистых на руку поставщиков мяса, овощей и фруктов. Издал тысячи законов, указов и декретов, которые смогли востановить нормальную работу на строительстве. Указ: «Если продавец Теллы, напитка рабочих, будет разбавлять его водой, то его следует бросить в воду». Если продавец пальмового вина или кукнара допускает в харчевне пьяные скандалы и не отводит захмелевших дебоширов в помещение охранителя порядков, подлежит смертной казни. Врач, повредивший строителю какой-либо орган, сам лишался руки, и еще множество наказаний грозило нарушителям порядка. Но, к сожалению, болезнь не отступала, рабочие гибли один за другим, а медики только печально пожимали плечами, дескать ничего не можем поделать. По своей природе цари - животные плотоядные, а Крон - уж тем более. Объезжая окресности города мертвых, заметил красные цветы – гвоздики, цветущие на сухой бесплодной почве. Если эти цветы растут там, где другие не выживают, значит, они обладают качествами, которых нет у других растений, решил он. По его приказу отваром из цветов гортензии, магнолии, азалии и стреляции стали поить больных, а также давали жевать вяленые каллы и бугенвилии, и надо заметить, что снадобье помогло. То ли подействовал массовый гипноз, то ли велика была сила внушения, а может быть и то, и другое взяло верх над недугом, но болезнь пошла на убыль, и вскоре стройка вновь заработала как хорошо отлаженный механизм, в котором для великого архитектора Мида не было ничего непонятного. Это со стороны могло показаться, что стройка ведется хаотично, дескать с инженерной точки зрения Пирамиды являются примитивными постройкам, горы камней сложеные в Египетской степи…. Кто так думает, глубоко ошибается. Цель строительства была куда более возвышенной. Пирамиды стали вечным монументом, пережившим тысячилетия, где впервые в истории удалось воздвигнуть чистилище, своими корнями проросшее в недра земли, а вершиной упиющееся в небесный свод. Вот только одна загадка не давала Миду покоя, чье изваяние столь скурпулезно высекали мастера-камнетесы из каменной скалы. По замыслу автора, это должна быть Сехмет, богиня-львица. Смотришь, справа вроде похожа, слева тоже есть определенное сходство. Но стоит прикрыть один глаз, прищуриться, глядь - и уже совсем другое лицо. Сухое, безносое, выветренное ветром и временем. Чей портрет – загадка, да Миду и некогда разгадывать эти ребусы с головоломками, ведь проект богини Сехмет утверждал лично тиран Крон. Своею рукою набросал ее портрет, а затем самолично контролировал мастеров-камнетесов, никому не позволяя вмешиваться в творческий процес. Но однажды, когда рабочие уже высекли профиль богини-львицы, и многие восторженно всматривались в это величественное, обоготворенное лицо, Мид услышал слова, которые невольно сорвались с уст Крона. «Боже как она прекрасна! Всех высший творец, ответь мне, откуда в этот мир приходят столь ослепительные девы… Кампа» - последнее, что услышал Мид. «Кто такая эта Кампа?» - думал он, и уже хотел спросить у Крона, но тот, будто смутившись своих откровений, прикрыл глаза руками, убежал в стекольные мастерские. Нужно заметить, что все это время тиран не сидел сложа руки, а дни и ночи на пролет пропадал в стеклодувной мастерской. Там по его замыслу и намеченным чертежам мастера-стеклодувы отливали стекляные Звезды и прочие украшения, которые должны были помимо золотых и рубиновых звезд украшать стены Пирамид. Из разноцветного стекла мастера изготовили глаза для богини Сехмет и множество других украшений, имитирующих драгоценные рубины, бирюзу, сапфиры, аметисты и прочие камни, на которых тиран пытался секономить. Крон самолично расписал все законы, регулирующие стекольное производство. До этого в Египте стекло не изготавливали вовсе, а завозили из Тельхирума, Атлантиды и других стран ойКумены, а теперь он своими стараниями наладил производство этого столь нужного материала. Неподалеку от городка Тель эль Амарны он устроил мастерские стекловарных печей, набрал учеников (Акусматиков), организовав ремесленное училище стеклодувов, обучил их тайнам ремесла. Какое топливо нужно брать для печей, где его сушить, где хранить, как мастер должен себя вести в те дни, когда строится печь, а также во время варки стекла. Он сам прибил у входа в стеклодувную мастерскую медную табличку, которая гласила следующее: «Ученик, помни! закладывать фундамент плавильной печи надо на восходящую луну, иначе боги отвернутся от тебя. В день разжигания печи все, кто будут работать около нее, должны помыться, надеть чистую одежду и принести жертву богам». Дальше рассказывалось, что печь нужно топить в течение семи дней. А еще дальше шла длинная и скучная инструкция по культуре производства и противопожарной безопасности. Как водится издревле ее никто не читал, а если и читали, то не воспринимали всерьез. Великие познания прибавляют могущество учителя, но вредят его ученикам, многие начинают задирать свой нос, умничать и выходить из повиновения. Ученики постоянно нарушали инструкции, ибо были безграмотны, а обучать их прописным истинам было некогда. Видя, что все его усилия тсчетны, он решил прибегнуть к действенным доводам вразумления, так сказать перейти от кнута к прянику. Некоторых набитых соломою и опилками учеников за систематические нарушения инструкций пришлось пустить на дрова, бросить в печь. Остальным уже дважды не нужно было повторять, что оборудование, глиняные чаши, глубокие сковороды, тигли, ложки для стекла должны быть чистыми, а песок, известь и сода - без примесей. Температурный режим в печи поддерживается при помощи мехов. Когда стекляная масса поспевала, и отдельные ее части спекались вместе, Крон лично засучивал рукава и начинал колдовать. Захватив ложкой немного огненно-красного стекла, он бросал его на каменный стол и принимался раскатывать железной скалкой, также как поварята раскатывают из теста узкие жгутики, чтобы потом слепить из них причудливой формы печенье. Ученики едва поспевали за великим учителем, ведь стекло быстро остывало, крошилось и вся работа шла насмарку. Вот тогда у Сабскабы было работы не в проворот, он поучал, вразумлял, подганяя своей семижильной плетью нерадивых учеников, пока они не овладели навыками, не постигли вершин премудрости. И, о чудо! не прошло и сто лет, как они овладели мастерством изготовления искусственных самоцветов, их изумруды и рубины, сделанные из цветного стекла, трудно было отличить от самых, что ни на есть настоящих. В начале Крон и не думал связываться с учениками, тратить свое драгоценное время на их обучение, но жизнь заставила открыть школу стеклодувов. А все потому, что Обсидин, вулканическое стекло, был отличным материалом, дешевый, доступен, из него изготавливали ножи, бусы, пуговицы, брошки, вазы. Но при всех своих достоинствах Обсидин трудно поддается обработке, у него мутные, грязные тона. Искусственное стекло значительно лучше вулканического, ему можно придать любой цвет, либо сделать прозрачным, и что особенно важно, изготовить в любых количествах. Главное, чтобы кремнезем в виде песка или толченных кристалов был без примесей. За этим Крон следил особо. Когда песок, кремнезем расплавлялся в печи, он превращался в бесцветную стекляную жидкость. Чтобы уменьшить температуру плавления, в него добавляли соду и патош, они понижают температуру плавки, сода придает стеклу мягкость, а патош - твердость. День и ночь кипит работа в стекольной мастерской, день и ночь пышит жаром раскаленная до бела печь, вокруг которой осторожно, не задевая друг друга, движутся стеклодувы. Они всовывают в печные окошки длинные железные трубки с расширенным концом и выхватывают оттуда немного жидкого стекла. Беспрерывно вертя трубки в руках, они выдувают огненные пузыри. Кажется, еще миг и из раздувшихся кусочков красного стекла вырвется волшебная мелодия, и все вокруг запляшет, закружится в танце мельчайших стекляных брызг. Но вот стеклодув делает едва уловимое движение, и огненые шары вытягиваясь преобретают вид огромной Звезды, к ней еще нельзя прикоснуться, даже на большом растоянии чувствуется жар, исходящий из слегка потемневшего, но еще красного стекл. Их еще нужно остудить в специальных медных формах. Стеклодув быстро опускает стекляную массу в медные формы тисков, состоящие из двух подвижных половинок, они сжимаются, а через час оттуда извлекают настоящее чудо - свеже испеченную рубиновую звезду. «Вот какие рубиновые Звезды будут украшать чистилище» - не переставал радоваться Крон, «и мы их будем печь как сосиски». Сабскаба сочувствующе пожал плечами, заметил: «нельзяли вместо звезд испечь для меня хрустальные крылья?» «Зачем тебе крылья, куда тебе летать» - незло ругался тиран, «рожденный ползать летать не может». В это самое время в стеклодувную мастерскую, будто ветер, влетел архитектор Дедал. «Что случилось?» - спросил Крон у запыхавшегося мастера. «Если не случилось, то обязательно случится» - предупреждал Дедал тирана, «вот посмотри» - протянул он ему макет города мертвых. Под каждой из Пирамид были устроены лабиринты будущего чистилища. Они представляли из себя сложные и запутанные пустоты, вырубленные в земной породе. Вес Пирамид был внушительный, а грунт увлажнен из-за множества каналов и шлюзов, по которым на стройку доставляли стройматериалы. Хотя вода в каналах бежала по плотно уложенным каменным плитам, но вода, как известно, и камень точит. Приблизительно через полстолетия она нашла лазейку, просочилась к основанию Пирамид. Вот тут и стали появляться тревожные симптомы. Дедал, один из трех великих зодчих, строивший лабиринт, бил на сполох. «О, великий тиран Крон» - докладывал он, «из-за увлажнения грунтов начались осадочные процесы, вода день за днем просачивается в лабиринт, фундамент оседает под тяжестью гигантских строений. Очень опасна вот эта Пирамида» - объяснял и показывал на макете одну из них, находящуюся в критическом состоянии. Даже невооруженным глазом видно, что внутри Пирамиды происходят необратимые процесы, а уж если прислушаться, и того хуже - трещит по швам. «Ну и что ты предлагаешь?» - интересовался Крон, еще не осознав всю глубину необратимых процесов. «Для спасения остальных пирамид прийдется сократить количество каналов или хотя бы отвести их подальше от чистилища». «Нет! на это я пойтить не могу!» - категорично заявил Крон, считая доводы Дедала неубедительными. «Как же без каналов доставлять на стройку грузы, не носить же их на своем горбу, убрать каналы - все равно, что отбросить стройку в каменный век, назад к первобытно-общинным методам производства». Пришлось Дедалу уйти ни с чем. Но как это не печально звучит, он таки имел все основания быть услышанным и не только. Однажды, ясным солнечным днем, когда, казалось, ничто не предвещало беды, прорвало одну из плотин большого канала, и вода всесокрушающим потоком хлынула на сады, поля и огороды, смывая целые селения, застроенные хижинами из речного ила, смешанного с рубленным тросником. В разбушевавшейся стихиии тонули демоницы с демоносиками, а также множество скота. Стремительные воды, вырывая с корнем деревья, мчали к стройплощадке. И надо отметить, что последствия этой катастрофы были очень плачевные не только для рабочих, но и для Пирамид. Самая красивая, самая изящная в своих пропорциях, высоте и широте, дала трещину у основания, ведь почва под нею просела, напряжение достигло критической отметки, от этого раскололись внутренние гранитные блоки. Крон был в ярости, казалось, его гневу не будет конца. «Убью!» - бегал и кричал он, осматривая разрушения. Дело его жизни, на которое он потратил столько средств и лет жизни, дало трещину, а значит стало непригодно к употреблению. Хотя Дедал и не был повинен в содеянном, но ему досталось больше остальных. Тиран был вне себя от ярости не потому, что он был зол на Дедала, а потому что тот попался ему под гарячую руку. «Бейте его» - кричал он не своим, а чужим, полным злобы, голосом. «Бейте его! дайте ему промеж бараньих рог!» - и верные слуги гарпии бросились лупцевать Дедала. Один из них лягался словно Онегр. Второй остервенело кусался словно пес-Мастиф. А Сабскаба подобно соколу вцепился в курчавую бороду Дедала, когтями карябал его лицо. «Бейте его» - кричал тиран, а все трое и рады стараться. Онегр ржал. Собака рычала. Сокол махал своими крыльями, и все трое лупцевали Дедала по чем ни попадя. Вот тогда-то он испытал на своей шкуре, как лягается онегр, кусается собака, клюется сокол. Они лягали, кусали и клевали его пока, казалось, ему не пришел конец, а когда насытились истязаниями, тогда только заметили, что он не дышит. «Вот и расчитались мы с тобою, Дедал» - молвил Крон, «вот и получил ты по заслугам». Все было точно как в поговорке: «Получить по заслугам — заработать на свою смерть». «Уберите эту падаль отсюда» - приказал тиран, и слуги бросились выполнять приказание, оттащили его за городскую стену и выбросили в ров с нечистотами. Онегр, Собака и Сокол отряхнули руки, сплюнули через правое плече и погарцевали назад. Гневу Крона не было предела, он рвал и метал чуть не целый день, а под вечер отошел, смягчился, и ему стало жаль беднягу Дедала. «Как он там, может голоден?» - рассуждал он, смягчась сердцем. А когда начало смеркаться, не выдержал, приказал своим молчаливым стражникам гарпиям: «Пойдите к Дедалу, бросьте ему кусок хлеба, только не говорите, что это я приказал». Пришли верные слуги к городскому рву с нечистотами, а от Дедала и след простыл, где делся, никто не знает, может утоп в зловонной клоаке, а может и того хуже. А надо заметить, что бедняга Дедал не долго оставался лежать в нечистотах. Он лежал там до тех пор, пока сознание не вернулось в его истерзанное тело. Лежа в сточной канаве, он чувствовал себя жалким, униженным, раздавленным слизняком под шершавой пятою слона. Как только он осознал, где он и что с ним, в его мозгу произошло озарение. Встрепенулся добрый молодец, ужом выполз из сточной канавы, ящерицей, крадущей свою тень, прополз по траве и колючему кустарнику. Бесшумно, словно безобразная тень, крался от дерева к дереву, стараясь, чтобы его не заметили. День и ночь бежал куда глаза глядят, лишь бы подальше из земли Египетской. Бежал через кустарники, оставляя на колючках клочья своей шерсти, прыгал через оросительные каналы - если они были узки, а если широки - переходил их вброд, пугая рыб, ящерец и крокодилов. И везде, в каждом звуке ему слышался топот преследователей, ежеминутно он оглядывался вокруг в поисках убежища и не находил его. И тогда он ругал самыми последними словами Египетскую страну, и брел дальше. Долго скитался по диким местам, попрошайничал где мог, и тем добывал себе хлеб насущный. Не одну пару сандалий изорвал бедняга по чужим дорогам, и вдруг ему повезло. В бесконечной пустыне, возле одиноко стоящего дерева, он нашел ослиную подкову, и до того обрадовался, что с его уст тут же слетело следующее: «Если бы мне еще три подковы найти, а к ним одного осла, то я бы больше не ходил пешком». А тут с ветки скрюченого, иссохшегося дерева ему непонятно кто, непонятно на каком языке отвечает: «Слушай, красавец, это моя подкова, брось ее немедленно, а сам проваливай отсюда и запомни. Если сюда птица залетит, она крылья потеряет, если джейран забежит - копыта обломает. Уходи отсюда пока цел». Удивился Дедал, но подкову не выбросил, думает, может где-то поблизости осел спрятался и разговаривает с ним на непонятно каком языке. «Эй ты, умник» - отвечает Дедал, «это моя подкова, я ее нашел и не отдам никому, покажись, если ты такой смелый». Но голос неизвестно откуда, неизвестно на каком языке отвечал: «Если хочешь увидеть орла, не смотри себе под ноги, подыми нос по ветру». Поднял Дедал глаза к небу, однако и там не нашел ничего. А голос неизвестно откуда, непонятно на каком языке еще громче кричит: «Эй ты, лопоухий джейран, кто же ищет барса среди облаков, не тебе со мною тягаться, лучше проваливай отсюда по добру по здорову. Сказано тебе, если сюда птица залетит, она свои крылья потеряет, если кулан забежит – копыта обломает. Уходи отсюда пока цел!» Бросив подкову, бежит бедняга Дедал дальше, а над его головой все время кружат грифы-стервятники, выжидают часа, когда он станет их добычей. «Если вы хотите отведать моего мяса, то зря стараетесь» - вскричал Дедал из последних сил и метнул остро отточеный камень в старого облезлого шакала. И убил его. С жадностью припал к ране, пил еще теплую кровь, и мало по малу силы стали прибывать в его тело, усталось исчезла, кровь шакала придала ему энергию, спасла он лютой смерти. И в тот же миг что-то звериное вселилось в его тело, нюх обострился, слух усилился до такой степени, что он начал слышать даже слабое движение земляных червей в почве. От бескормицы он совсем озверел, питался травою и земляными червями, иногда голодал да так сильно, что не каждому нильскому крокодилу удалось спасти свой хобот, ибо Дедал бросался на все, что шевелится, пожирал все подряд, ничем не брезговал, чуть с ума не сошел. А однажды утром очнулся в овечей кормушке и увидел перед собой морды овцы и барана. Черноротый баран уже раскрыл свой зев, собираясь проглотить Дедала, но он с детства бегал быстро-быстро, и так рвонул, что только пятки за ним сверкали. «Спасите, кто может» - кричал он убегая, «чуть не сьел меня черный разбойник своей ненасытною харей». Хоть и бегал он быстро, но и враг не отставал ни на шаг, мерещился везде и всюду, хватал за ноги и хвост. Стал Дедал делать петли, бежал сначало направо, затем поварачивал налево, но сколько не бежал, а топот погони раздавался все ближе и ближе. Вконец выбившись из сил, обернулся Дедал, решив грудью встретить врага, посмотреть ему в глаза, а там никого и нет. Стоял, ожидая своей смерти, а за собой он никого не увидел, только что его хвост как собака блох нахватался листьев, колючек да репейников, а сверху прилипли стебли каких-то бурьянов, сучья и палки, перемешавшись в клубок, покрытый земляной пылью. Вот он то и издавал грохот и шум. Устал Дедал бояться, присел на пенечке, задумался, что собственно со мною происходит. Не иначе перегрелся на солнышке, незря мне мама столько раз говорила, чтобы я не ходил по солнцу без панамки, это лучи солнца ударили мне в голову, и я перестал отличать белое от черного. «Ох мама, моя мама, где моя панама?» - бедкался сам с собою Дедал, рассуждая примерно таким образом: «От кого я собственно говоря бегаю и куда спешу? Дома я осужден на смерть. Назад тоже нельзя, там меня уже убивали». И тогда великая печаль окутала его сердце, но тут же лучь надежды спасительной мыслю мелькнул в его голове и посоветовал: «Ступай к Яриям, они тебя не знают, может им в какой работе сгодишься, еще и денег заработаешь». И снова брел Дедал теперь уже в арийскую страну Меру, лужи болотной воды кое как утоляли его жажду, и хотя состояние его было не очень, и трудно сказать, чем кончилось бы для него это путешествие, если бы он случайно не вышел к полноводной реке Ксаранд (Ефрат), в окресностях которой водилось множество дичи. Из кривого полена он смастерил себе бумеранг и, пуская в ход хитрость, ловкость и это примитивное оружие, добыл себе множество дичи. А затем Дедалу снова подвезло - его подобрал проходящий корабль. Так по воле проведения добался он в Арийскую столицу, город Мидгард, где в это время только-только началы возводить стены города Асгарда. Столица Арийской импери, город Мидгард - самый прекрасный и величественный город тех времен, был буквально перенаселен людьми и с каждым годом переполнялся на столько, что уже не мог вместить всех желающих. Тогда было принято решение строить на противоположном берегу реки город-спутник Асгард, и тем самым решить жилищно комунальную проблему. По замыслам архитекторов оба города Асгард и Мидгард должны были соединяться при помощи мостов, образуя собою огромный мегаполис. «Это то, что мне нужно» - просебя решил архитектор Дедал и отправился на стройку, расказал о своем непризнанном таланте и способностях, показал диплом архитектора и прочие документы, удостоверяющие его личность. И надо ж такому случиться! Люди ему поверили и разрешили остаться. Надобно заметить, что архитектор Дедал, попав на стройку, тут же засучил рукава и с удвоенной энергией принялся отстраивать город Асгарда, ведь награда ему была обещана немаленькая. И уж поверьте, кто-кто, а Дедал наверняка отстроил бы его в срок, если бы не проделки злокозненого Локи.