И правда, у клеток с живым товаром толпилось бесчисленное количество народу, выбиравших себе рабов, цены в этот день были самые дешевые. Надо заметить, что цены в Атласе были не в пример другим странам, самые низкие. Во всей ойКумене три гуру зерна или двенадцать мин шерсти, или десять мин меди, или тридцать литров кунжутного масла продавались всего за несколько Оболов, а тут и того не стоили. Сравнительная дешевизна продуктов сельского хозяйства обьяснялась тем, что серебро стоило в шестьсот раз дороже меди, в семьсот двадцать раз дороже шерсти, а рабы и местный нектар вообще были бесценны, то есть стоили очень дорого для тех, кто их продавал, и дешево для тех, кто их покупал.
-Я деньги забыл дома, - оправдывался Феникс, пытаясь выскользнуть из цепких обьятий назойливого торговца.
- Возьми в долг, возьми под честное слово, - предлагал он свой товар, но Феникс, уже растворившись в шумной толпе, очутился в горшечном ряду.
Вот он самый дорогой и столь высоко ценимый товар в Атлантиде. Надо заметить, что Атлантида не имела своих гончарных промыслов и от этого горшки и прочие керамические сосуды здесь были на вес золота, а торговля гончарными, керамическими и фарфоровыми изделиями была очень прибыльной. Народа в этих рядах было меньше, так как цены на товар кусались. Целые горы сосудов различных форм и размеров, длинноногих амфор, пузатых горшков, худых кувшинов и множества прочих сосудов были сложены просто неба.
- Фюу-уть-уть-уть, - зазывают к себе торговцы гончарными изделиями, будто птиц, приманивая покупателей, - Фюу-уть-уть-уть.
Надо отдать должное их неуемной энергии, ведь они не просто сидят, выжидают своего покупателя, а зазывают его «Фюу-уть-уть-уть», делая при этом массу всяких преувеличенно быстрых движений, и оглушительно выкрикивая какие то фразы, которые не понимают даже сами продавцы. - «Фу-уть-ють-ють».
И все это для того, чтобы привлечь прохожих. Одним из таких колоритных торговцев оказался демонос из рода Сифаков, по имени Кучварк.
- Чем приторговываешь? - обратился он ради уважения к пузатому, словно бочка, горбатому, кривоногому, но веселому и жизнерадостному торговцу.
И тот сверкнув белками глаз, прокричал три–четыре раза непонятное «Фюу-уть-ють-уууль-люууу-юююу!…», после чего начал на все лады расхваливать свой товар.
-Не сомневайся уважаемый, - убеждал его белобородый демонос далекой страны Еньлат, - вот смотри какой товар и товар я тебе скажу, что надо. Хочешь, обойди весь Атлас, такого ты нигде не сыщешь, вот посмотри, что умеют творить у меня на родине.
Товар был очень хорош, и Феникс поневоле залюбовался им, а Кучварк оказался непросто торговцем, а великим философом, которого послушать и то удовольствие.
-Из глины мы умеем делать все. Глина, это же дар богов, из нее можно приготовить лекарство, и ты будешь совершенно здоров, купи эту прекрасную посуду, и ты не будешь голоден, купи эти керамические жернова, и на твоих зубах не будет скрипеть песок, купи керамический серп, и ты всегда соберешь богатый урожай ячменя и полбы. А еще из глины мы умеем изготавливать мебель, столы, лавки, сундуки, купи их, и твой дом будет полная чаша. А вот дверные замки из прочнейшей керамики, купи их, и твой дом станет неприступной крепостью.
-Неужели все это вы делаете из обыкновенной глины? - удивлялся Феникс.
-Ты даже не представляешь, что можно изготовить из обыкновенной глины, - расхваливал Кучварк свой товар. - Купи эти печати и штампы, - демонстрировал он глиняные печати и штампы, - и тогда подписывая бумаги, тебе не прийдеться марать свой палец в чернилах. А какие крепкие мы делаем из обожженной глины гвозди, - насыпая ему в руки горсть глиняных гвоздей. - Купи их, и твоя стройка превратится в сплошное удовольствие, они крепче железа.
-Не нужны мне гвозди, - отвечал Феникс и только собрался уйти, а Кучварк уже тут как тут, как закудахтает: «Фу-уть-ють-уууль-люууу-юююу».
- Куда ты идешь, останься, посмотри какие амфоры, бей сколько хочешь, не разобьешь, хоть полными их вози, хоть пустыми, всегда они легки и изящны. А вот гидрии, большие кувшины для воды с широким горлом и тремя ручками для удобства, возьми их, и твоя жена, когда пойдет за водой, будет тебе благодарна. Гидрию удобно носить на голове, держась за эти немаленькие ручки. А вот большие бочкоподобные пиносы, возьми их, и тебе будет, куда вылить принесенную воду.
Но Феникс катигорически махал руками.
- Не нужны мне пиносы.
- Не хочешь пиносы, тогда возьми кратеры, в которых можно смешивать нектар с медом и цикорной водою, возьми их, и в твоем доме всегда будут свежие коктейли.
-Не хочу я коктейлей, - отбивался Феникс, но вырваться из цепких лап Кучварка не так уж и просто.
-Не хочешь кратеры, тогда возьми ойнохии, киафы и киликии.
-Не нужны мне все эти горшки, - как мог отбивался Феникс.
- Не хочешь ойнохии, - наседал торговец, - тогда возьми стамнос–сосуд для культовых церемоний, он тебе пригодится, когда ты пойдешь в храм, ибо только из стамноса жертва угодна богам.
Схватив руки в ноги, Феникс хотел бежать, но назойливый Кучварк цепко держал его в своих обьятиях, умолял.
-Возьми псикаторы, посудины-холодильники, возьми хоть парочку псикаторов и у тебя даже в самую жаркую погоду будет холодная вода.
-У меня горло, мне нельзя холодного, - оправдывался Феникс.
- Ну тогда возьми арибалы, - брызжа слюной, распинался пузатый торговец, в арибале ты можешь хранить ароматные масла для умащивания тела после бани.
- Не куплю, не проси, - отбивался Феникс.
- Тогда сделай подарок своей жене, возьми эти пиксидры или большие кальпиды и у твоей жены будет куда положить свои украшения и деньги. Если ты купишь у меня аски-пудреницы и леканы-косметички, я дам тебе в подарок гутусы, рогоподобные бутылочки для кормления малых детишек. Возьми их, и твой курносенький демоносик всегда будет сыт, и у него не будет болеть животик.
-Нет у меня жены и демоносиков, - еле-еле вырвался он из цепких рук торговца, растворяясь в толпе.
А тот еще долго кричал ему в след.
- Ты еще не видел лутери, миски для умывания. А если у тебя вдруг случится свадьба, то без лутрофоры тебе никак не обойтись. А если недай бог случится похорон, тогда возьми лекифу, «Фюу-уть-уть-уть», - почти рыдал продавец, призывая купить диносы, оносы, кинфары, ритоны, фиалы, котили, лагиносы и бомбалии.
Но Феникс вовремя сообразив, что в недобрый час он связался с этим предпринимателем из страны Еньлат, бежал прочь, не разбирая дороги. Не зря существует пословица, что с демоносами из рода Сифаков лучше не связываться, такого на городят, такого на плетут, что отличить правду от вымысла просто невозможно. И так было везде и всюду на этом богатом товарами базаре, каждый торговец пытался заманить его в свои сети, сулил всевозможные блага, он кормил сладкими грезами, поил выгодами, манил будущими несметными богатствами и картинками из счастливой призрачной жизни. Только купи и все тут! Таким или почти таким встретил Феникса базар города Атласа, место, где сходятся караванные пути, принося жителям несметные богатства и признание одного из самых крупных торговых центров ойКумены. Незря о жителях Атлантиды поговаривают. Они насыщаются, словно должны вот вот умереть, а строят так, словно они обладают бессмертием. На счет насыщаются, чтобы умереть, это только пафосные слова, ибо никто из Атлантов и не думает о смерти, а вот насчет «строят, словно обладают бессмертием», замечено в самую точку. Феникс выбравшийся из базарной площади в город нанял рабов-носильщиков и теперь сидя в коляске, с огромным любопытством рассматривал прикрасные дома и храмы, сплошь и рядом изукрашенные златом, серебром и прочими драгоценностями.
-Красота то какая! Ляпота!, - любовался он красотами нового города, в котором ещё был в прошлое свое перерождение. И правда, Феникс в силу своей занятости был в Атласе очень давно, он хорошо знал старый разрушенный город, а новый видел впервые, и теперь, сидя в роскошных носилках, которые несли на своих плечах рабы-варвары, прикрывшись от солнца шелковым зонтом, не переставал удивляться трудолюбию горожан, сумевших воздвигнуть такую сказочную красоту. В одном месте Феникс знаком остановил носильщиков и на высокой, устремившейся в небо стелле прочел следующую надпись, высеченную златымы Демотическими буквами. «Если сомневаешься в нашем могуществе, взгляни на наши постройки, созерцай их, восхищайся ими». И правда, было чем любоваться. Прямо в небо взметнулись прекрасные дворцы, поражающие воображение своим многообразием форм: прямоугольники оснований, сфероиды шпилей, плоскости колон, углы и полукружья крыш, крутые лесницы, увитые розами беседки для отдыха. Если некоторые свои постройки Атланты спецально строили простыми, то в других они забавы ради искусстно сочетали камни разного цвета, сообщая им естественную прелесть. Стены дворцов и храмов они одевали в медь или олово, нанося металл в расплавленном виде, а крыши даже самых простых домов были в золоте, серебре, от чего могло показаться, что город буквально горел на солнце. Если взглянуть на город с высоты птичьего полета, то зрителю открывалась удивительная картина правильно спланированного города, сплошь изрезанного каналами, через которые были переброшены причудливо изогнутые мосты, под которыми свободно могли пройти корабли, но большинство мостов было разводных, их приводили в движение подьемные машины. Остров, на котором стоял дворец царя Иапета и куда направлялся Феникс, находился в центре города и был самым большим и красивым. Он буквально утопал в зелени садов и парков, в котором дни напролет любили гулять жители города, весело и беззаботно проводя свой досуг, наслаждаясь пением и танцами. Тут же на главной дворцовой площади устраиваются пышные карнавалы, состязаются атлеты и актеры, лицедеи и акробаты, а вечером зажигаются потешные огни. Демоносы Атлантиды всегда веселы и беспечны, ведь они буквально купаются в богатстве, а всю черную работу за них выполняют рабы-варвары. Золотые нравы господствуют в этой стране, жители его спокойны и миролюбивы, не знают зависти и коварства, пороков и преступлений. И правда, Атланты никогда не совершали преступлений, ибо для этого не было причин. Если они желали красивых женщин, им было дозволено их иметь столько, сколько они хотели. Тоже самое имело место с богатством, ибо у атлантов никогда не было в них недостатка, чтобы брать чужое или позволить подкупить себя из-за необходимости.
-Приехали, - вежливо напомнил надзиратель над рабами-носильщиками, предлагая Фениксу освободить коляску.
Стоя у златых врат царского дворца, Феникс некоторое время медлил в нерешительности, как будто боялся ступить внутрь златой арки изукрашенной самоцветным каменьем. Мозаичная роспись стен под различным освещением меняет палитру красок, слепит глаза, заставляя жмуриться от множества солнечных зайчиков, прыгающих по стенам и потолку.
- Вот так чудеса, - выдавил из себя Феникс, опасливо ступая внутрь, и тутже дворцовая стража копьями преградила ему путь.
Грозные воины придирчиво осмотрев Феникса с ног до головы, смягчились, узнав его должность и звание, отдав честь, пропустили внутрь дворца. Множество народу было внутри этого великолепного здания, состоящего из обширного портика с чудесной колонадой, здесь в перемешку толпились знатные демоносы, купцы и горожане, которые стояли маленькими группами, ожидая царственной аудиенции, обсуждали свои дела. Но Феникс пользуясь своими полномочиями, не стал ожидать приглашения, прошел без очереди, чем вызвал за своей спиной шумное негодование. Пройдя внутрь главного портика, оказался внутри большого зала, называемого Мегарон. Здесь он увидел царя Иапета с привычным сдержанным достоинством, слушавшего ораторов, которые произносили свои речи перед царем творящим закон и правосудие. Гляда на титана Иапета, сразу и не определишь, что он царь, казалось бы ну что в нем такого особенного, обыкновенный демонос, такие же рога и копыта, но те кто так думает, не правы в корне, ибо Иапет был не просто царь, а царь труженник, фанатично влюбленный в свою царскую работу. И правда, радение о делах государственных для Иапета было больше чем работа, можно сказать увлечение, хобби. Для иного правителя заштопать дырку на тунике, было делом поистину титаническим, а он правил огромной страной, поэтому и забот у него было выше крыши. Постоянной заботой царя было поддержание порядка и законности в стране, поэтому судебные тяжбы отнимали у него уйму времени. Но кроме этого, ему, как главе державы, приходилось пристально следить за работами, связанными с прокладкой новых и поддержании в порядке старых оросительных каналов, которых в стране было бесчетное множество. Можно сказать, что Атлантида была вдоль и поперек изрыта оросительными каналами, они питали водой страну, они позволяли собирать огромные урожаи зерновых культур, соревнуясь за право называться житницей ойКумены с такими странами, как светлый Ирий и черная страна Кент (Египет). Царь всегда пристально следил за работами связанными с обустройством водных каналов, сравнивая их с кровеносными артериями, питающими тело Атлантиды. Поэтому лично вникал во все дела, часто давал распоряжения о расчистке каналов и различных работах связанных с ирригацией полей. Если в царский дворец поступали сведения, что в какой либо местности не хватает питьевой воды, то из дворца посылались распоряжения о принятии мер для обеспечения населения водой. Если не хватало воды для орошения полей арендованных у дворца, то местные чиновники должны были принять меры к орошению этих полей, или же заменить неорошаемое поле, орошаемым. Больше того, местные чиновники несли материальную ответственность за нормальное функционирование водных каналов, и в случае неурожая из-за плохого водоснабжения, недоимка арендной платы начислялась на местного чиновника. Если где то прорывало плотину, не работали шлюзы или выходили из строя водоподьемники, то чиновники должны были найти рабочую силу необходимую для исправления повреждений. Но если нерадивый чиновник, по чьей вине произошли эти несчастья, не смог вовремя исправить повреждения или уклонялся от своих обязаностей, таких чиновников продавали в рабство, а их имущество шло на возмещение убытков. Одного взгляда на озабоченное лицо титана Иапета было достаточно, чтобы понять, что сегодняшний день, пятница 13 число месяца Гекатонхейра, выдался неважный, неприятности одна за другой обрушились на его царственную голову.
Прямо с утра богиня молвы–Осса на своем хвосте принесла дурную весть. Бротей, младший сын царя Тантала и нимфы Эврианассы, вбил себе в голову, что он жаропрочный. Бротей похвалялся, что огонь не может причинить ему вреда и в порыве безумства бросился в костер, да так и сгорел заживо. Пришлось жене Иапета, царице Асии, отправиться навестить безутешных родителей. Иапет тоже хотел поехать с женой, повидать дальних родствеников, развеяться, да государственные дела не отпускают, отнимая уйму времени и сил. Судебные тяжбы сменяются собраниями, заседаниями, застольями, обедами переходящими в пышные празднества. Прием знатных горожан и заморских гостей, бесконечная вереница пожертвований, подарков и подношений просто изматывала. Ведь ему приходилось выслушать каждого, что-то обещать или отказывать, при этом постоянно гримасничать, корчить понимающие выражение лица, чтобы окончательно уверить посетителя в том, что теперь он самый дорогой и желанный гость, чуть ли не брат родной. И так продолжается бесконечно день ото дня. Как же ошибаются многие наивные демоносы, предполагая, что царская жизнь слаще меда. Если бы они на один миг смогли облачиться в его шкуру и прочувствовать, что же на самом деле творится в душе великого правителя Атлантиды. Они бы узнали его тяжкие мысли, острой занозой сидящая в мозгу и ранящая душу.
Радение о горшке насущном!
Где взять горшок, обычный ночной горшок из самой обычной глины, вот о чем думал и гадал правитель Атлантиды в понедельник, 13 числа месяца Гекатонхейра, и ни кто не мог развеять его печаль. А бесчисленная вереница посетителей только отвлекала его от важных государственных дел. Амфоры для местного нектара изготавливались везде и всюду, но не в Атлантиде. Их импорт обходился очень дорого, приходилось покупать их за большие деньги или же обменивать, как не крути, и так и эдак, все одно выходило дорого. Всего полно на острове: залежи драгоценных металлов буквально валяются под ногами, поля родящие богатые урожаи ячменя да полбы, горы поросшие строевым лесом, сады дающие удивительные плоды амбросии и море нектара, а подходящей глины нет. А раз нет надлежащей упаковки, то и товар не пользуется спросом. Вот и приходиться продавать нектар купцам перекупщикам, а те фасуя товар в горшки да амфоры, перепродают его в три дорога, наживая за счет Атлантиды огромное состояние. Где накопать глины, денно и нощно думал царь Иапет, ламая свою голову. Те кто думает, что идея копать оросительны каналы пришла ему в голову случайно, ошибаются еще больше. Ибо каналы хоть и используются для орошения полей, но на самом деле землю рыли только с одной целью, разыскать столь необходимую для острова глину. По приказу царя Иапета перекопали чуть не весь остров и ничегошеньки не нашли, младший сын Атлант лично облазил весь остров, казалось бы перещупал, перебрал его своими цепкими пальцами и ничего не нашел. Золото-пожалуйста, драгоценные каменья–сколько угодно, а глины–нет. Нектар, дивное творение природы, который давили из спелой амбросии, преобретал поистину божественные качества и раскрывал свой тонкий букет только в керамической таре, а всякие там бурдюки, бочки, кульки и сосуды только портили его вкус. Такой нектар годился только для дешевых харчевен и забегаловок. А ведь нектар - это кровь демоносов, нектар - это лекарство на каждый день, нектар - это бальзам на раны исцеляющий недуги и продлевающий жизнь, делая ее счастливой и беззаботной. Он хмельной и бодрящий, тягучий и вязкий, терпкий и сладкий, он основа счастливой жизни, весь мир вертится вокруг нектара, без его присутствия веселье и пиры превращаются в скучную работу. Такую же скучную, как и эта бесконечная вереница посетителей с их драгоценными подношениями, горы которых возвышались тутже в Мегароне, тронном зале дворца. Вот какие мысли крутились в его царственной голове и незнамо, неведомо сколько времени продолжалось бы это головокружение, если бы громкий удар колокола не вывел его из равновесия.
- Что это? - удивленно вопрошал царь Иапет, сверясь с солнечными часами, - неужели время обеда?
- Да нет, - отвечал ему Азаес, советник и правая рука, - еще не время, если солнечные часы не врут, до обеда еще два с половиной часа.
-Тогда по ком звонит колокол? - интересовался царь.
- Не могу знать, - втянул голову до до самых плеч Азаес, продолжая зачитывать длиннющий пергаментный свиток. - С Родоса прибыло десять галер с амфорами, всего десять тысяч амфор по цене три обола за каждую, на сумму тридцать тысяч оболов. Вчера прибыло столько же из Тарона по цене в один обол каждая, но качество такое, что и половину этих денег они не стоят, одним словом халтура.
-Боже правый и левый! - воскликнул царь Иапет, заламывая руки. - Когда тебя укусит бешенный дракон, то к ране лучше всего приложить лесную капусту, но лучше всего помазать место укуса соком растения асфатиды. Какое лекарство приложить многострадальной Атлантиде от этих кровожадных торговцев, которые подобно кровожадной пьявке высасывают последние гроши с ее израненного тела. Нет я этого безобразия больше терпеть не в силах! - на чем свет стоит ругался Иапет, - ищите, ищите всюду и пусть глина будет не хуже, а даже лучше Родосской, избавьте остров от этого пиратского разорения. В конце концов завозите глину из других стран, снарядите караван судов и возите глину, пусть рабы лепят горшки и кратеры.
-Это не рентабельно, лучше покупать готовый товар, - отвечал советник Азаес, - наш народ совершенно не умеет обращаться с глиной, нет у них такого таланта. А насчет пиратов есть самые свежие известия, их привез посол Феникс.
-Зови его немедленно, я хочу услышать вести из первых уст.
Ожидая приема, Феникс стоял в огромном зале для аудиенций и чувствовал себя раздавленным этим сказочным великолепием окружавшим его со всех сторон, ведь даже с потолка над его головой висели изумруды отливающие всеми цветами радуги. Переминаясь с ноги на ногу, он терпеливо ждал своей очереди. Низкорослый на фоне этого титанического великолепия, стоял чувствуя свое ничтожество. А может это постоянно приближающийся колокольный звон теребил его сознание.
-Почему так часто звонит колокол? - задавал он себе вопрос и не находил ответа. Только он хотел спросить о колоколе у стражника, в этот самый миг отворилась златая дверь, и придворный слуга знаком поманил его внутрь.
-Феникс войдите, вас ожидают, - и тутже колокольный звон «бум, бум, бум» ударил где-то совсем рядом.
-Что сегодня творится с этими колоколами? - удивлялся Иапет, поглядывая на песочные часы, – почему звонят раньше времени.
- Не обращай внимания, - успокаивал своего правителя Азаес, - посмотри лучше кто к нам приехал.
-Будь счастлив великий правитель Атлантиды! - начал свою речь посол Феникс, - волею случая прибыл я в твой благословенный край. Направляясь на Родос, стал невольным свидетелем и участником кровавой баталии, разыгравшейся на море. Галеры разбойника Лодона ограбили торговые корабли некоего судовладельца Шатарана, пираты сожгли две галеры с товаром и еще одно судно получило серьезные повреждения.
Царь Иапет аж вскочил с трона, гневно ругаясь.
- Ты смотри, совсем распоясались морские разбойники, того и гляди перережут нам торговлю с ойКуменой, нужно немедленно выслать патрульные корабли, очистить просторы моря, а Лодона изловить и утопить в бочке с нечистотами. А еще лучше посадить его в яму для преступников, и пусть он там сгниет заживо. Знаешь какие у нас тюрьмы, нигде таких не сыщешь, - обратился он к Фениксу, и не дожидаясь ответа обьяснил. - Представь себе глубокую яму, закрытую железной решеткой, выкопаную в стойле онегров. Брошенные туда сидят без света, без воды, без пищи, а на их головы летят испражнения онегров, вот где умора, - сказав это, Иапет умилительно рассмеялся, а затем добавил. - Немедленно отыщите титана Крия, пусть очистит море от пиратов, а Лодона, будь он не ладен, в кандалах доставить на остров и в яму его! В яму негодяя! - приказал он Азаесу.
А тот только развел руками, дескать это невозможно, титан Крий еще вчера отплыл в Антикору и теперь будет нескоро.
-Ах, да, - опечалился Иапет, - он же обещал привезти от туда жидкое золото, лучшее лекарство от всех болезней. Жаль, очень жаль. Так чем же все закончилось? - вопрошал правитель, - удалось хоть кому-то из купцов вырваться из рук кровожадных горлорезов или все погибли?
Азаес, как все знающий слуга и правая рука господина, тутже принялся обьяснять:
- по моим сведениям для пиратов все закончилось очень плохо.
-Как это? - еще больше удивился царь, - неужели мирные купцы смогли погромить злобных разбойников.
-Вот именно, - подтвердил Азаес, - благодаря вмешательству Феникса и четырех его воинов из рода гарпий пираты были разбиты, их суда захвачены и многие из них попали в плен.
-Так чего ж вы ждете, - всплеснул в ладоши Иапет, - немедленно ведите сюда разбойника Лодона, я хочу взглянуть так ли он хорош, как о нем болтают.
«Бом, бом, бом» протяжно ударил колокол, только на его звон уже никто не обращал внимание, пусть звонит.
- К сожалению, - отвечал Феникс, - галера пирата Лодона. применив военную хитрость, сумела скрыться от преследования.
-Удивительно, - вновь всплеснул в ладоши царь, - впервые слышу, чтобы пираты под предводительством самого Лодона от кого-то бегали. Вот так гарпии, вот так воины, я за свою жизнь видел немало примеров мужества, но о таких подвигах слышу впервые, хотел бы лично взглянуть на героев, пошлите за ними, я обязательно куплю их у тебя для своей охраны.
Феникс немного помялся на месте, не зная, как отказать.
-К сожалению должен огорчить тебя великий царь, эти воины уже куплены, я специально готовил их, как телохранителей титана Крона и царя Киферона, но клятвенно обещаю, что в следующем году подготовлю для тебя несколько воинов.
-Жаль, очень жаль, - с грустью в голосе молвил Иапет, - сегодня вечером унас намечается небольшая пирушка, приведи воинов во дворец, я хочу показать их своим сыновьям.
-Пирушки и шумные застолья только вредят воинам, - пытался возражать Феникс.
-Приведи и все тут, - молвил Иапет голосом не терпящим возражений, и его цартвенный глас усилился раскатом колокольного звона, на который в прочем никто не обратил внимания.
А зря, царь должен знать отчего в неурочный час звонит колокол.
По ком звонит колокол
Но давайте на время оставим царский дворец, узнаем, чем в это время занимались спутники Феникса, капитан Нирох, Сабскаба и гарпии, оставшиеся в порту. С изчезновением Феникса жизнь в порту не остановилась, суда стоявшие на рейде грузились местными товарами, и тутже разгружали свои привозные товары, истошно скрипели лебедки подьемных кранов, натужно кряхтели стоящие под погрузкой онегры. Эти неутомимые труженики считались самыми сильными и выносливыми животными. И правда, они были именно такими, перетаскивая на своих широких спинах сотни тысяч грузов. Остров отгружал на экспорт пряности, растительное масло, нектар, пшеницу и прочие товары, которое в изобилии давала здешняя земля. Атлантида сама производящая хлеб в огромных количествах торговала им со всеми странами, соревнуясь за первенство с житницей ойКумены, светлым Ирием и черной страной Кент. Портовые краны, вытянув свои длинные шеи, сгружали привозные товары у портовых складов, где их прибирали к рукам купцы–перекупщики перепродающие товар вглубь страны. Наряду с внешней и крупно оптовой торговлей существовала и розничная торговля. Мелкие торговцы Атлантиды, получая ссуду или товары взаем, самостоятельно вели свои торговые операции, доставляя товар по рекам и каналам страны в порт Атласа. Царь Иапет ревностно защищавший интересы торговцев своей страны принимал все меры к тому, чтобы обеспечить крупно-оптовому торговцу высокую установленную законом прибыль. По законам Атлантиды, взявший ссуду у кого-либо, должен был вернуть взятое в тройном размере, даже в том случаи если он не наживал себе барыша. Единственная причина, по которой он освобождался от выплаты ссуды, были форс мажорные обстоятельства, такие например, как война. Надо отметить, причина чистой воды вымышленная, можно сказать утопическая, какие могут быть войны в золотом веке, никаких, век то золотой.
Купец Нирох некоторое время толкался среди купцов, приценялся к товарам, а затем нанял рабов разгрузить товары проданные оптом и розницу местным купцам атлантам, которые щедро расплатились с ним звонкой монетой. Сабскаба тоже не сидел без дела, отправился в дальний конец порта, где были устроены верфи, в которых мастера плотники изготавливали новые и чинили старые корабли. Прогуливаясь среди новых еще пахнущих свежей краской галер, Сабскаба придирчиво осмотрел их оснастку, потолкался среди купцов готовых тутже купить новенькую галеру и найдя, что его «Фламинго» еще вполне приличная посудина, решил не тратиться, нанял мастеров бравшихся за небольшую плату починить его истрепанное « Фламинго».
-Разгрузишь свою галеру, приганяй её к нам, мы её вмиг поладим, - согласились мастера-плотники, отсчитывая золотые оболы, задаток полученный от Сабскабы. Вернувшись в порт, Сабскаба не покладая рук подганял рабов своей семижильной плетью, организовав выгрузку колокола « Глас гидры ». Его верный слуга Бончо издалека чувтвующий настроение своего господина, быстро мотнулся на базар и притащил от туда самые изысканные закуски, а затем сбегал в припортовую харчевню и купил самый лучший нектар, который только сумел отыскать в городе. Бончо все время куда-то бегал, суетился, накрывая для своего хазяина роскошный стол. Не успел Сабскаба осушить первый кубок нектара, к его скромной трапезе присоединился капитан Нирох и прочие купцы, которым также не терпелось поскорее обмыть удачные торговые сделки. Столы буквально ломились от множества еды и напитков, среди которых самым изысканным лакомством считалась местная амбросия и нектар. Сабскаба уже изрядно нагрузившись нектаром, спросил у своих собутыльников.
-Верные мои други, а кто из вас бывал во дворце царя Иапета?
Но те только пожимали плечами, дескать, кто ж нас простых демоносов пустит во дворец самого царя.
-Тогда я хочу устроить вам праздник, - во все услышанье обьявил Сабскаба. - Быстро допиваем этот поистину божественный нектар, хватаем колокол «глас Гидры» и во дворец, вручим царю подарок, а он одарит нас «серебряными крыльями», крыльями моей мечты.
-Вот так удача, - переполнились радостью сердца всех собравшихся, не каждый день представлялась такая возможность, побывать в гостях у самого царя Иапета, да еще получить столь желанные подарки.
- Мы согласны, - обрадовались купцы, подхватив колокол, отправились прямо во дворец.
Сабскаба как и положено великому флотоводцу шел впереди, своей семижильной плетью расчищал дорогу. Дотащив колокол до Златых ворот, дворцовая стража копьями преградила ему дорогу.
-Кто такой, зачем тащишь на себе этот колокол?
Пришлось обьяснять, что это такое и кто его тащит. Стража услышав ответ, смягчилась, пропустила их во внутрь. Сабскаба дотащив колокол, бросил его посреди высокой и длинной балюстрады, которая отделяла часть портика от базилики. Тутже к нему подскочили сановники, котрым он как и положено отдал рекомендательные письма, накладные и сопроводительные документы. Вельможи взяли рекомендательные письма, проверили накладные и любезно обещали устроить прием у царя, но медлили, томили Сабскабу в ожидании. А ему не терпелось заполучить заветные крылья, поэтому сгорая от нетерпения, он несколько раз позвонил в колокол, никакого ответа. Считая, что ему морочат голову, он еще раз позвонил в колокол, и снова нет ответа. Выждав время, вновь позвонил в колокол и опять ничего. Подождав для приличия пару минут, он еще раз позвонил в колокол, но уже настойчивее и снова ни какого толку, тогда Сабскаба решил действовать. Сняв с верного слуги Бончо всю одежду, он умастил его тело маслом, голову увенчал лавровым венком и в таком живописном виде втолкнул его в зал для приемов –Мегарон. Вид обнаженного демоноса и колокольный перезвон заставил всех присутствующих вздрогнуть, и правда, не каждый день можно созерцать такую живописную картину. Даже царь Иапет, поддавшись испугу, вскочил с места, а когда под напором колокола дворцовая дверь сломалась и рухнула на мраморный пол, тут уж все кто был в зале Мегарон забегали, засуетились.
-Караул! - кричала дворцовая челядь, разбегаясь кто куда.
-Мать чесная, курица лесная! - только и смог выдавить из себя царь Иапет и тутже попятился к потайной двери, ведущей во внутренние покои дворца.
И правда, было отчего прийти в изумление, колокол «глас Гидры» издавал такой истошный бой «Бум, бум, тарабуууууууууум», от которого сотрясались дворцовые своды.
-Это подарок царя Киферона, - во все услышанье обьявил Сабскаба, и колокольный перезвон раскатистым эхом подтвердил его слова.
Но Иапет уже бросился к потайной двери, ведущей во внутренние покои дворца, выкрикивая на ходу.
- Никаких подарков, на сегодня прием окончен!
Едва он успел закрыть за собой дверь, чья-то нога серебряным копытцем отворила её вновь.
-Чьё это копыто? - только и успел подумать Иапет, рассматривая серебряные подковы с изумрудными пряжками.
А обладатель серебряных копыт тутже рассыпаясь в похвалах и любезностях к царю, начал уговаривать принять подношение.
-Это такой колокол, - обьяснял Сабскаба, - просто жуть, а не колокол, его прислал в дар Атлантам сам правитель Родоса и меня с ним в придачу. Вот и письмо от Киферона, - достал он из-за пазухи длинный испещренный знаками пергамент, протянул его царю.
- Что это такое? - вопрошал Иапет.
К тому времени он уже полностью овладел собою и принял вид подобающий царственной особе, восседал в златом троне.
-Что это такое? - рассматривал он ничего непонимающими глазами размытые водой письмена.
Даже Азаес вызвашийся ему помочь, не смог прочесть ни слова.
-Верь мне, - говорил Сабскаба, - это каракули самого царя Киферона, которые он начертал собственно ручно, к сожалению письмо пострадало во время боя с пиратами, и теперь разобрать, что тут нацарапано нет ни какой возможности.
Царь Иапет некоторое время пребывал в замешательстве относительно размеров колокола, ибо что с ним делать, он не знал, строить новую колокольню не хотелось, а старые явно не могли выдержать его вес.
- Ну Киферон удружил, так удружил, - аж закипел раздражением царь Иапет, - лучше бы глины или горшков прислал, все больше толку.
И чтобы хоть как-то отомстить Киферону, решил выместить свой гнев на Сабскабе.
-Я не верю тебе, ты и есть пират Лодон, хитростью пытающийся втереться ко мне в доверие! - грозно прикрикнул царь Иапет, - я сейчас же прикажу заточить тебя в глубокую яму злодей.
Сообразив, что дело приобрело нежелательный оборот, и крылья его мечты вот вот выпорхнут из рук, Сабскаба пал на колени и со слезами на глазах принялся оправдываться.
-Верь мне великий царь, я новый посол Родоса, особа неприкосновенная, меня нельзя в яму.
-Видали мы таких послов, - грозно молвил Иапет, - стража а ну хватайте этих разбойников и в яму злодеев.
Пришлось до сих пор молчавшему Фениксу, вступиться за Сабскабу и остальных купцов.
-Верь им великий царь, я могу лично подтвердить правдивость всего сказаного.
-Верь ему, верь, - просил Сабскаба, ползая на коленях пред царем Иапетом, - этот колокол « глас Гидры » из разграбленного пиратами Гидроалтаря. Царь Киферон прислал его тебе в дар и просил наградить « серебряными крыльями » того, кто его доставит, то есть меня, - молвил Сабскаба, скромно залившись краской румянца.
-Верь ему, - вступились за Сабскабу купцы, сообразив, что дело приобрело нежелательный оборот и для них. - Мы свидетели его героизма и мужества проявленного в бою с разбойником Лодоном, он достоен награды.
-С вами будет отдельный разговор, - отвечал царь, гневно сверкнув белками глаз, - хватайте этот колокол, и чтобы духу я вашего не видел.
И те, будто мыши, выскочили из дворца, прихватив с собою колокол.
-Эй, ты, герой, - обратился царь к Сабскабе, - поведай нам о своих подвигах. Сабскаба, как и подобает героям, встал с колен и дополняя свой доклад жестами рук и умилительным выражением лица, молвил.
- Моя галера мчала изо всех сил, - начал свой рассказ Сабскаба, - вернее летела под всеми парусами, стремясь, как можно быстрее доставить дар великого царя Киферона в благословенную Атлантиду. А тут, будто гром среди ясного неба, на нашу голову обрушился этот злодей Лодон со своими головорезами, и принялся грабить купеческие карабли. Надо признаться у меня давние счеты с этим злодеем, я однажды устроил ему приличную трепку, и теперь воспылав отвагой, бросился на врага, завязалась кровавая схватка, мои воины сражались, как драконы, и вот результат, пираты дрогнули, бросив награбленное, бежали. А я преследуя их, захватил две галеры и множество пленных, только одна галера и головорез Лодон сумели бежать, - стыдливо поджал свой хвост. - Две пиратские галеры доставшиеся нам в качестве трофеев пришвартованы в порту Атласа, как прикажет великий правитель с ними поступить. Оставить в дар Атлантиде или по праву благородства возместит ущерб нанесенный купцам, потерявшим свои корабли. Покорный слуга ждет ваших распоряжений и с честью исполнит любое ваше желание.
Иапет не зная, как поступить, обратился к Фениксу.
- А ты как считаешь, заслужил Сабскаба награду, все ли в его словах правда?
Феникс недолго думая, ответил:
- у меня нет возражений, все верно, капитан и его воины дрались храбро.
-Так заслужил Сабскаба награду или нет? - переспросил царь.
- Казнить или миловать, - отвечал Феникс, - в праве только народ Атлантиды, ибо это согласуется с древними демократическими традициями.
- Так и быть, - молвил царь Иапет, обращаясь к Азаесу, - вынести рассмотрение этого дела на всенародное собрание, пусть демоносы Атлантиды решат, как поступить с Сабскабою.
А затем обращаясь ко всем присутствующим, молвил.
- Вечером жду всех к себе на званый обед, а колокол отдайте в храм, пусть жрецы воздвигнут для него достойную колокольню, - сказав так, он удалился.
Азаес на правах советника царя обьявил во все услышанье.
-Слушайте, кто не знает, скоро весь народ Атлантиды будет праздновать священные Урании, устраеваемые в честь нашего любимого бога Урана. В канун праздника царь Иапет устраивает званый обед, на который приглашаются все желающие. Передайте всем, что царь гостей обедом кормит и дарами наделяет. Пусть знатные демоносы, а также купцы кто по-богаче закрывают свою торговлю, и во дворец идут обедать.
Услышав благую весть, все радостно зашумели.
-Да вот еще, - Азаес поднял вверх златой посох и добавил, - не забывайте о подарках, прихватите кто каменья дорогие, кто расшитые златом-серебром ковры.
На этом прием был окончен, и Феникс с Сабскабою раскланявшись, отправились в порт, где их поджидали гарпии, спавшие зарывшись в стог сена прямо на корме судна. Разморенные ласковым солнцем они спали, как дети, не замечая шума и гама царившего вокруг. Толпа зевак из местных и приезжих демоносов собралась возле судна, заглядывая внутрь галеры, все хотели видеть героев, они должно быть исполинского роста, настоящие великаны. Слышались разговоры в толпе зевак, тесным кольцом обступившим галеру. Слух о том, что четверо воинов сумели погромить самого пирата Лодона, быстро разнеслась городом. Крылатая богиня молвы Осса, будто сорока-белобока, донесла эту весть до ушей каждого жителя Атласа, и теперь множество народу толпилось в порту, высматривая героев. Капитан Нирох, который берег гарпийный покой и сон, а также свой корабль от любопытных зевак, которые пытались взобраться на борт, плетью отганял их прочь. Феникс с большим трудом сумел протиснуться сквозь толпу и разбудить спящих. Каково же было удивление толпы, когда они увидели не великанов играющих горой бицепсов, острых зубов и длинных когтей, а вполне обычных, ничем непримечательных демоносов из рода крылатых котов.
-Вот так великаны, вот так герои, - мычали обманувшиеся в своих надеждах демоносы, ничего особенного, наверное сочиняют и приписывают им те качества, которых и близко нет.
Разочарованная толпа начала понемногу расходиться.
-Давайте просыпайтесь, - будил их Феникс, - нас приглашает сам царь Иапет, а на вас просто страшно смотреть, грязные, до сих пор кровь не смыли, сейчас же в баню мыться, бриться, приводить себя в порядок.
Капитан Нирох тутже подсуетился, одарив каждого прекрасной одеждой из самых дорогих тканей, а также серебряными сандалиями.
-Да вас теперь и не узнать, - посмеивался над ними Феникс.
- Писанные красавцы, - подтвердил капитан Нирох, поправляя их атласные одежды, - хоть сейчас во дворец.
- Сначала надо их отмыть в термии, в баньке выпарить, а потом уже во дворец, - согласился Феникс, увлекая их за собой.
После обеденное время самое лучшее для прогулок. В это время какое-то особое умиротворение царит в хранимом богами городе Атласе. Величаво бьют колокола, оповещая время, неторопливо снуют горожане спешащие по своим делам, на ходу бросая деньги уличному музыканту, играющиму жалобную мелодию на старом потрескавшемся от времени Ребеке, струнном музыкальном инструменте, на грифе которого вырезаны забавные фигурки диковинных животных. Уличные акробаты, фокусники, заклинатели огня и змей разыгрывают забавные сценки, которые с удовольствием смотрят горожане. Вот в бешенном танце кружится заклинатель огня, всегда готовый веселиться и буянить, ловко жонглируя горящими факелами, он то и дело засовывает их в свой бездонный рот, глотает огонь, ни капли не опасаясь обжечься. А вот по натянутым канатам ловко скачет акробат, его наряд густо расшит бисером и мишурой, может рассмешить даже немого, неумеющего смеяться демоноса. Удерживая равновесие хвостом, он ловко прыгает по натянупым пеньковым канатам, кривляется, смешит зевак, а те как малые дети радуются, хлопают в ладоши, выкрикивают.
-Эй ты варвар, волосатая обезьяна, лови монетку.
Ни насмешки, ни обидные клички, которыми его осыпали зеваки, не смущали канатоходца, его дело завести зрителей, выманить монетку, схватить её своими цепкими рученками. В таких местах протиснуться непросто. Толпы горожан переграждают доругу, мешая проезду. Если носильщики еще могут протолкнуться в этой толпе, то погонщикам слоновьих повозок приходиться анкусом, длинным кривым шестом, разгонять столпившихся ротозеев, заставляя животных буквально протискиваться сквозь толпу.
-Осторожнее, куда прешь, совсем эти извозчики обнаглели! - кричат ему демоносы.
А тот знай свое дело бьет, подганяет слона анкусом, изо всех сил старается доставить седока и груз к месту назначения.
-Боже правый и левый, какая суета, какое столпотворение народа, - думали молчаливые гарпии, рассматривая окружающую действительность огромного мегаполиса.
Вид города поражал размерами и гением зодчего создавшего такое причудливое творение. Крыши домов, храмов, дворцов блистали золотом и драгоценным каменьем. Все куда не бросишь взгляд, утопает в пестрой зелени садов, алей и парков в сочетании с водными каналами, похожими на вздутые вены на руках труженика создают городу неповторимый колорит. Вот пробирается сквозь толпу грузовой онегр, на его спине болтается люлька, своими формами напоминающая небольшой дворец, откуда выглядывает лицо прекрастной демоницы из рода Пери. Тутже носильщики-варвары несут расшитый золотом шатер знатного демоноса. А вот важно шествуют знатные Атлантки в пестрых и богатых одеждах с высокими прическами, на которых устроены целые клетки с голосистыми певчими птицами или букетами цветов больше похожими на городскую клумбу. Знатные демоносы ни в чем не отстают от своих демониц, с важным выражением лица цокают по мостовой своими копытами, и у каждого за спиной болтается косичка, чем родовитей демонос, тем длиннее коса. А меж златых рогов у каждого из Атлантов привязано множество шариков и колокольчиков. При встрече горожане долго кланяются друг другу, отчего улицы города буквально наполнялись малиновыми трелями. Золотые колокольчики и бубенчики, это не простая прихоть и желание выделиться из толпы, это своеобразная защита, вызванная жизненной необходимостью отганять злых духов, которых в городе водится огромное множество, но видят их не все. И только колокольный звон, да трели бубенчиков могут отпугнуть этих невидимых злодеев. А ослиный рев может испугать не только злых духов, осел своим истошным «И-а-а» может испугать любого демоноса, вот и голосят они свое «и-а-а», разгоняя толпу зевак. Вереница ослов груженных огромными кувшинами везут свой груз без всякого провожатого, отлично зная дорогу. Кого тут только не встретишь: Селевкиды, Кинамолги, Арготилы, Капримулги, Тиннункулы, Стимфалиды, Даркоды, Кемады, Кинокефалы, Карпазоны, Монопы и даже Кепы, древняя разновидность атлантов, составляли основную массу городской толпы. И все это движется, ползает, плывет, порхает по огромным проспектам и широким водным каналам города, со всех сторон окружавшим древнюю метрополию. А вот на своих сорока двух ногах плывет по воде сороконожка, важно распустив свой пышный хвост, она, будто галера, плывет водным каналом. Что за зверь непонятно, но по всему незлобный, ибо пол сотни малых детишек демоносиков сидят на его спине с умилительно счастливым выражением лица. Стража копиеносцев несущая караул у башен и врат придирчиво осматривает горожан, иногда покрикивая, иногда применяя силу к нарушителям порядка, внушая мирным жителям спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, которое так высоко ценится в золотом веке.
Дворец царя Иапета был выстроен на том самом месте, где когда-то стояла его хижина. Это уже потом он расстроил его и всячески разукрасил золотом, серебром, каждый раз отстраивая его после опустошительных землетрясений, неоднократно случающихся с островом. Всякий раз стараясь превзойти уже построенный, и в конце концов создал поразительное по величию и красоте сооружение. Прямо перед дворцом была устроена площадь, где обсуждались государственные дела. Тамже были главный Храм и библиотека вмещающая в себя сотни пергаментов, папирусов, завитков и скрижалей. Примыкавшие к библиотеке со стороны внешнего двора монументальные врата ведут по дороге к фонтанам, которых тут можно насчитать бессчетное множество. И каждый фонтан помимо красоты и грации самой разной конструкции, украшен изваянием знатных демоносов атлантиды, а также царей основавших этот остров. Первым и самым главным конечно же был царь Иапет, его жена Асия и дети титаны: Менетей, Эпиметей и Атлант. Далее шли цари округов и провинций, на которые был разделен остров. Надобно отметить, что остров Атлантида был поделен на десять равных частей, в каждом из которых правил свой правитель. Первым среди них был Евмел, получивший в удел крайние земли острова, в котором издревле проживали демоносы прозваные – Гадиритами. Имена остальных царей были следующие: одного звали Амфереем, а другого Евэмоном, следующего Мнесеем, пятого Автохтоном, шестого Еласиппом, седьмого Мнестором, восьмого Диапрепом и наконец последнего звали Азаесом, все они на равных правах правили страной, творя закон и правосудие. Из поколение в поколение, сохраняя власть в своих руках, они скопили такие богатства, каких никогда не было ни у одной царской династии в прошлом, и едва ли будет когда- нибудь в будущем, ибо в их распоряжении было все, что произростало и добывалось в этой благословенной стране. К сожалению многочисленные землетрясения земной коры, которые часто тревожили Атлантиду, иногда откалывали от острова целые провинции. Например последнее землетрясение утопило целую провинцию Кепов, которой правил царь Азаес, и теперь оставшись безземельным, он вынужден был жить во дворце царя Иапета, став его правой рукой и советником.
Пройдя по улице колонн и фонтанов, полюбовавшись златыми статуями царей и титанов, путники вышли к гиганскому сооружению, театру Одеон. Любимому детищу горожан, вмещающем двести пятьдесят тысяч зрителей. Вот где красота, любовались они его богато украшенному фасаду. Даже издали театр Одеон поражал воображение своими размерами, блеском убранства и пышностью форм. Возле театра расположились общественные бани-термии, также являющиеся увеселительными и спортивными учреждениями, обязательной принадлежностью которых были комнаты для игр и гимнастических упражнений, а также залы для философских бесед, где собирались многочисленные толпы посетителей.
-Нам сюда, - молвил Феникс, увлекая их в просторный банный зал термии.
Привыкшие мыться в реке, мылиться мыльным корнем и губкой, они с удивлением рассматривали обстановку и банные принадлежности. Городские термии отличались невероятной пышностью отделки и оборудования. Лучшие зодчие украсили помещение терм мраморными скульптурами и уникальной мозаикой. Горячие и холодные источники подавали в купальни удивительную на вкус и обладающую целебной силой воду. Умывальные столики сандалового дерева, сплошь изукрашенные инкрустацией слоновой кости и перламутра, вмещали в себя бессчетное количество всевозможных банных принадлежностей: мыло, духи, эсенции, умащения для тела, гребешки и расчески, полотенца и простыни, золотые тазики и охапки эвкалиптовых веников.
-Раздевайтесь! - скомандовал Феникс своим спутникам, опешившим от таких диковинок, и буквально силой втолкнул в чистейшую воду, подогретую до температуры тела. Теплая родниковая вода расслабляла тело, делая его легким, почти невесомым, снимая напряжение последних дней. Баня-термия, это не только место, где можно смыть с себя грязь и копоть, это еще и место духовного общения, где можно узнать сотни самых свежих новостей и незамысловатых историй. А надо заметить, что новости в бане сыпались, как вода на голову, одна занятнее второй.
-Вы только представьте себе, - рассказывал один демонос второму, - какое диво произошло в семействе Креата и Молионы.
- Ну и ну, - интересуются слушатели, раcсказывай.
-У них вылупились детки, - продолжает расказчик.
- Это хорошо, а в чем же диво?
-Представляете, снесла Молиона яичко не простое, а поменьшей мере серебряный Омфал.
- Не может этого быть, - аж всплеснул в ладоши слушатель, - ведь серебряные яйца-Омфалы родят только боги или титаны!
-Я что говорю, - продолжал рассказчик, - вы только представьте, долго лежало это яичко и никто из него не вылуплялся, уже думали пропал демоносик, а вчера проклюнулся младенец и не один, а сразу два, только со сросшимися туловищами. И теперь родители ламают голову, не знают, как назвать ребеночка, одинарным или двойным именем. Головы то две, а туловище одно.
- Разве это диво, - говорит второй демонос, - вот у меня намедни произошел один случай, вот это настоящее диво.
- Расскажи, расскажи, - просят намыленные слушатели.
-Вы только представьте себе, на той неделе я случайно оторвал небо от земли и сунул его себе в ноздри.
-Не може этого быть, - удивляются демоносы, - небо нельзя засунуть себе в ноздри.
-Вот и говорю нельзя, - обьясняет рассказчик, продувая свои ноздри, - послушайте, как свистит в ноздрях, это ветер гоняет небесный воздух через носоглотку.
-Это что, - махнув рукою, молвил третий рассказчик, - свистеть носом не велика беда, вот я вчера, так, для забавы щелчками подбрасывал небо и землю.
- Да ну, - удивляются напаренные слушатели, - не может этого быть.
- Еще как может, - стоит на своем рассказчик, - подбрасывал я небо и землю, подбрасывал, а затем как чихнул, их и сдуло, и даже следа не осталось.
- Не мог ты вчера подбрасывать небо и землю, - встрял в разговор следующий демонос, - я только, только вчера получил с неба солнечный удар.
-Солнечные удары бывают от солнца, а не от неба, - качают головою сомневающиеся слушатели.
- Вот и я говорю солнце на небе, а раз оно там, значит ни кто его не подбрасывал, а если бы его подбрасывали, тогда как оно могло напечь мне пустую голову.
- А разве ты был без панамки? - вопрошают слушатели.
- В том то и дело, что в голове було пусто.
- Ну ты даешь, - удивляются напаренные демоносы, - и как же ты спасся?
- Я надел себе на голову целый мир, только так и укрылся в тени.
- Не слушайте их, - шепнул Феникс гарпиям, - это болтуны, ничего путнего от них не услышишь, целый день они парятся в бане, вот и плетут всякие небылицы.
И правда, атмосфера в бане носила непринужденный, можно сказать домашний характер, предрасполагая к мечтательному, эйфоричному настроению и задушевной беседе. В это время банщик, закончив масажировать одну группу демоносов, подскочил к Фениксу и принялся чистить его тело мочалом и губкой. Хороший банщик, это не только чистильщик грязи, это еще и врач, мочалом и губкой исцеляющий множество недугов. Особое значение банщики придают массажу головного мозга, спинного хребта и грудной клетки, как вместилищам болезней и дурных соков, изгоняя их из тела эвкалиптовым веником. Закончив избивать напаренных демоносов веником, банщик вскакивал на лежащие на лавках тела и начинал прыгать, выбивая от туда хворь и недуги. А демоносы лежат, наслаждаются процедурами и блаженно похрюкивают.
Хрустальный перезвон песочных часов городской ратуши гулко отсчитал восемь раз, пролетев над городом, накрыл порт, где яркой огненной звездой зажегся факел маяка, вспыхнувший подобно свету далеких звезд.
-Нам пора, - молвил Феникс, - к девяти мы должны быть во дворце, и гарпии тутже засобирались в дорогу.
Девятый удар колокола застал их входящими в царский дворец, стоявший на возвышенном месте.
Славные дети царя Иапета
Дворцовая стража копьями преградила им путь, но узнав Феникса, приветливо ему улыбнулась и пропустила внутрь. Внутренее убранство дворца поражало своим великолепием, пытаясь все хорошенечко рассмотреть, гарпии по всюду пялили свои глаза, едва поспевая за Фениксом. Одна за другой перед ними раскрывалось бесконечное множество дверей, и каждый зал горел блеском драгоценных каменьев, сверкал златом, серебром. От хрустальных колонн розового стекла исходил тихий мистический свет, словно это ясно солнышко спряталось внутри колонны и подсвечивает оттуда, горит и светит огнем самоцветным, а огня не видать. Мраморные полы и лестницы слоновой кости все красным сукном выстланы и перила у них золотые, а вазы для цветов синие, желтые, молочные. Фонтаны из золота бьют во все стороны тоненькими струйками. И музыка легкая, почти прозрачная, льется и трепещет из каждого окна, соединяясь с ароматом сладких цветов.
-Боже правый и левый, - шепчут гарпии, переглядываясь меж собою, - неужто все это не сказка, не сон.
Сделав шаг, они оказались внутри главного зала для приемов, который мог вместить не одну сотню гостей. Статуя царя Иапета неменьше десяти шагов в высоту стояла прямо в центре главного зала-Мегарон, вокруг нее располагались статуи сыновей титанов Менетея, Эпиметея, Атланта и прочих архонтов-царей острова. По периметру зала вдоль стен располагались обеденные столы и золоченные скамьи, покрытые пурпуром. Пол был из драгоценной мозаики, на нем с великим искусством были изображены вакхические танцы нимф и сатиров. Злачеными сандалиями топтали гости эти прекрасные мозаичные полы, в которых будто в зеркале отражался блеск их роскошных одежд. Не зная чем себя занять, разношерстная публика прохаживалась меж столами, наигранно улыбаясь друг другу. Для пущей важности переговаривались друг с другом ничего не значащими фразами.
Но вот ударили фанфары трубным гласом. Это в зал вошел сам Иапет, сказав приветственное слово собравшимся, он жестом предложил садиться. Прислуга указала собравшимся их места согласно табелю о чинах и рангах. Фениксу и гарпиям были специально оставлены места вблизи царя, который возлежал на ковре из мягкой шкуры в ложе из голубого мрамора. Не привыкшие к такой обстановке гарпии чувствовали себя явно не в своей тарелке, не зная как себя вести, они робко, но с любопытством глазели то на бокалы и амфоры из хрусталя и цветного стекла, то на тарелки из благородного Электрума, то на драгоценные кратеры, в которых явства стоят сахарные и медвяные кушанья такие, что сказать нельзя, того и гляди язык проглотишь. В начале пока гости еще только-только собирались, ибо многие запаздывали, подали апперетив, алебастровые сосуды, наполненные запахом. Эти сосуды были так хитро устроены, что могли удерживать на своих стенках пары, которые выделяются из мяса во время его варки или жарки. Запахи были различных сортов и совершенно отличались по вкусу. Во время апперетива, в зависимости от аппетита гостей, слуги раскупоривали тот или иной сосуд, в котором был заключен требуемый запах, затем другой сосуд, и так до тех пор пока гости не насыщались. Но не только одними запахами насыщались собравшиеся, ведь атланты по своей природе были животными плотоядными, любили сытно поесть и хорошенечко выпить. Вскоре обед превратился в настоящую обжираловку. В течение получаса было сделано несколько перемен блюд, и каждое из кушаний было новым и поразительно вкусным. Щеголяя красноречием гости наперебой выкрикивали царю Иапету и его сыновьям Менетею, Эпиметею, Атланту здравицы, раз за разом подымая за их здоровье златые кубки пенного нектара. Музыканты и певцы, подражая соловьиным трелям, услаждали слух пирующих самыми изысканными мелодиями. Танцовщицы, все как на подбор прекрасные Пери, радовали глаз изгибами змеиных тел. А гости много ели, ещё больше пили, радуясь жизни, отдыхали душой и телом. Пир затянулся до глубокой ночи, и вскоре изрядно захмелевшие гости затянули застольную песню, до того у них это вышло слаженно и красиво, что не могло не вызвать умиления у слушателей. Одни протяжно мычали, надувая свой единственный рог, вторые, раздувая ноздри, брали самые высокие ноты, от чего весь хор звучал торжественно и нежно. Гарпи почти не притрагивались к питью, так как Феникс запретил им напиваться, они хмелели больше от счастья нахлынувшего на них и веселой компании окруживших их со всех сторон. Рядом сидели царевичи Менетей, Эпиметей и самый младший Атлант, славные дети царя Иапета, которыми он очень гордился, к этому было множество причин. Красивые лицом, воспитанные в хороших манерах братья любили друг друга, и демоносы в один голос твердили, что дети умножат славу своих родителей. Еще будучи подростками титанычи совершили немало подвигов, особо среди них выделялся младший Атлант, которым отец гордился пуще других сыновей. В его честь еще при жизни воздвигали статуи и барильефы, даже маяк, величайшее из чудес света, был сотворен по его образу и подобию. Менетей, как самый старший, постоянно подшучивал то над Эпиметеем, то над Атлантом, а то и над ними обеими, рассказывая молчаливым гарпиям смешные и забавные истории о своих братьях. Эпиметей, будучи от природы очень смешливым, буквально заливался смехом, слушая рассказы о самом себе. Атлант, как самый сдержанный, иногда подправлял рассказ брата Менетея, одним-двумя словами обращал его шутки против него самого. Царь Иапет сидел в окружении прочих царей-архонтов острова Евмела, Амферея, Евэмона, Мнесия, Автохтона, Еласиппа, Мнестора, Азаеса и Дриапрепа и о чем-то оживленно беседовал с ними. Иногда к гарпиям долетали обрывки фраз и куски разговора, из которого можно было понять, что Иапет расспрашивает у Феникса о его воинах.
-Неужели они сильнее буйвола, быстрее самого быстрого гепарда, свирепее дикого дракона, может им приписывают те качества, которых у них и близко нет?
Феникс слушал молча, натянув на лицо дежурную улыбку. А Ипет продолжал распрашивать о гарпиях.
-Я много о них слышал, но никогда не видел в деле, хочу их испытать.
- В чем будет заключаться испытание, - интересовался Феникс.
Царь на миг задумался, почесал затылок, перебирая в уме сотни возможных испытаний.
-Пусть изловят разбойника Волоса, - предложил Азаес, который сидел поблизости.
- Да, это правильно, - согласился Иапет, обьявив во все услышанье. – Желаю, чтобы гарпии изловили разбойника Волоса, - и тутже принялся обьяснять кто он такой. - У нас в одной из провинций обьявился свирепый разбойник.
-Это дракон? - интересовался Феникс.
-Нет, это раб –варвар бежавший от своего хозяина. Рабы часто бегут от своих хазяев и прячутся в самых непроходимых и диких частях острова, плодятся там как кролики, а затем совершают набеги на поля, обрывают плоды хлебных деревьев, вытаптывают урожай, убивают вьючных животных, и даже осмеливаются поднять руку на своих господ и благодетелей.
В зале пронесся ропот негодования, Иапет знаком успокоил шум, продолжал.
- Мой сын Атлант, только что прибыл из дальнего округа и привез оттуда дурные вести. Сын говори, - дал ему слово.
Зал притих, все взоры устремились к царевичу, ждут, что он скажет. Атлант, как и подобает титану, важно встал из-за стола и откашлявшись в кулак, принялся обьяснять.
- Все вы наверное знаете, что наш благословенный остров есть не что иное, как огромный Атолл, созданный мельчайшим из червей, коралловым полипом, на протяжении милиарда лет строившим свои жилища из известняка и драгоценных минералов. Всего в изобилии в Атлантиде, только с глиной нам не повезло, нет ее на острове. А глиняные изделия являются самой важной частью экспорта нектара. Вот почему для нас Атлантов так важно отыскать залежи глины, стать свободными и независимыми, лепить глиняные кувшины, амфоры и горшки, в которых так остро нуждается остров.
-Да, это серьезная проблема, - озабоченно кивали демоносы.
-Так вот слушайте, - дальше продолжал Атлант, - в дальней части острова есть одно место, где по моим догадкам должны находиться большие залежы этого бесценного материала. И как мне кажется, Атлантида наконец-то обретет независимость и сможет называться величайшей из стран ойКумены.
-Какое счастье, - шумели демоносы, - наконец-то нашлась глина. Вот она долгожданная свобода, избавление от этих непосильных расходов на покупку горшков и амфор, наконец-то можно будет наладить выпуск своих керамических изделий, - радовались счастливые островитяне.
Когда шум и гам затих, Атлант продолжил.
- Только вот какая беда происходит в округе Гадиритов, в этой перспективной провинции зверствуют свирепые хищники, дикие драконы и беглые рабы-варвары. Если не брать в расчет диких драконов, которые хоть и опасны, но предсказуемы, то с варварами дело обстоит совершенно непредсказуемо, их психика еще не сформирована, поэтому они представляют большую опасность. Эти варвары очень хитры, научились из камней и палок изготавливать примитивные каменные орудия или воруют их у демоносов, а затем сбиваясь в стаи, занимаются разбоем, обьедают посевы, охотятся на животных. И вот дошло до неслыханного, рабы посмели отнять жизнь у своих господ. Недавно был убит демонос, его разорвали на части беглые рабы разбойника Волоса.
При этих словах Атлант замолчал, в зале воцарилась гробовая тишина.
- Что тут у них творится, - перешептывались многие чужестранцы, - тут очень опасно, настоящее варварство.
Великий царь Иапет прервал затянувшееся молчание, молвив.
-Такова наша горькая участь, постоянно быть на чеку, ожидать удара в спину, коварно, подло, из-за угла.
Послышался недовольный ропот, переросший в настоящий шквал эмоций, многие брызжа вязкой слюной, кричали.
- Смерть варварам! - били себя в грудь кулаком, пытались перекричать соседа. –
-Порвать их всех до одного на куски и делу конец! - все хотели сейчас же отправиться туда и уничтожить варваров.
Зал шумел так, что трясся хрустальный потолок. Иапет знаком остудил все горячие головы, выждав паузу, молвил.
-Да, в смекалке варварам не откажешь, незря их считают хитрейшими среди зверей. И правда, мозг у них развит неплохо, в том смысле, что нам демоносам удается обучать их сложным действиям, а их поведение в довольно высокой степени определяется конкретными требованиями обстановки. Но они не обладают подлинным мышлением, способностью обобщать, рассуждать, осознавать себя как личность, у них нет даже зачатков общества высокой культуры и изысканного вкуса, всего того, что делает разумное существо разумным. По своим природным данным варвары могли бы стать первыми среди животных, но их природная дикость, необузданный нрав и омерзительно волосатое тело вызывают только отвращение. На воле они размножаются без нашего вмешательства, а потому во всех отношениях должны остаться практически такие же как и их предки обезьяны и другие приматы. Хотя! - он выждал паузу, пристально осмотрел собравшихся, тяжело вздохнул и с укором заметил, - Нам известно немало случаев, когда демоносы прелюбодействуя с самками варваров, плодят мерзких уродов. Это неприродное, противоестественное скрещевание привело к рождению мерзких Неофилов, в жилах которых течет благородная кровь демоносов, смешанная с кровью обезьны. Я слышал, что есть такие селекционеры пытающиеся развести новую породу варваров разумных (ГОМО САПИЕНСА) и ходят слухи, что многим это удается. Это так называемые ботаники-селекционеры живут одним днем, совсем не думая о будущем и последствиях, - сказав так, он замолчал.
Титан Эпиметей до того молчавший взял слово, все навострили уши, ибо знали, что речи Эпиметея всегда забавны, не зря о нем говорили: «Он в начале говорит, а затем думает». Эпиметей встал, откашлялся в кулак, отпил из кубка нектар и молвил так.
- Если хорошенечко присмотреться, выходит, что мы их рабы, а они наши господа. Посмотрите вокруг, - жестикулировал руками Эпиметей,- куда ни взгляни кругом одни рабы, только и разговоров, что о рабах, они сеют и собирают урожай, а нам остаеться только денно и нощно думать о них. Каждый день наши головы заняты ими, чем кормить раба, чем его поить, а когда они болеют или калечатся сколько с ними хлопот, лечи их, возись с ними как с малыми детьми. То мрут они словно мухи, то бегут, лови их потом. Одним словом рабы как хотят, так и управляют нами. Да, мы их господа и мы же их рабы, хотя они молчат, но мы покорны им.
Нескрываемый смех и громкие переговоры вызвала речь Эпиметея, многие были не согласны с его доводами.
- Так ты договоришься до того, что нам самим прийдеться впрягаться в рабское ярмо, - молвил Азаес. - Раб-это самый мощный источник рабочей силы и нашего благоденствия, живое орудие труда, вроде кирки и лопаты, которое покупается и продается, иногда гибнет от тяжелой работы. Немножко еды, солома для подстилки, палка для управления ими, вот и все что им нужно. А ты говоришь лечить их!. Хотя если честно, рабы это самое большое богатство государства, чем больше их, тем сильнее становится страна, ведь это они пашут землю, собирают урожай, строят города, роют каналы, прокладывают дороги.
- Да, да, - соглашались собравшиеся, - вот у меня был случай, - пытался кто-то вставить рассказ, - только ему не дали договорить.
Царь Иапет остановил всех.
- Хватит о варварах, поговорим о приятном. Ну что уважаемый посол Феникс готовы твои питомцы испытать удачу и проявить мужество, укротить свирепых драконов, а также изловить варваров округа Гадиритов. Или мне об этом лучше попросить Сабскабу. Где ты доблестный герой? - позвал он его.
Сабскабу и впрямь не было видно из-за стола, а дело в том, что ему так понравилось молоко и сердцевина кокосовых орехов, что он целый вечер только тем и занимался, что подгонял слугу Бончо, который не успевал открывать их, очищая от кожуры. Целые горы очистков скопилось возле героя, а его живот настолько отяжелел, что он хотя и делал попытки встать, так и не сумел подняться без посторонней помощи, а пока вставал, о нем уже успели забыть. Феникс поразмыслив, отвечал.
- Испытание непростое и хочу предупредить, за головы своих подопечных я отвечаю своею головою пред царем Кифероном и титаном Кроном. Кто из вас может поручиться, что они не погибнут, или их не покалечат варвары Неофилы.
-Неужели ты также рассуждал, - молвил царь Иапет, - когда они сражались с головорезами пирата Лодона, или ты считаешь более опасными этих диких варваров, чем пиратов.
-Нет, я так не считаю, - отвечал посол Феникс, - но хочу, чтобы за их увечия или смерть отвечал ты, великий царь.
- Быть по тому ! - согласился Иапет, - даю свое царственное слово лично ответить, а в случае смерти или увечия оплатить все расходы из царской казны.
Большие водяные часы-клепсидры «бам-бум-бом» пробили полночь.
- Все в сад господа, все в сад, на свежий воздух, перейдем к увеселениям и огненным потехам, - призывал гостей Азаес.
- Вот это я люблю, - самодовольно потирал свои руки Иапет, - посмотрим какой сюрприз приготовили нам сыновья, Эпименетей с Менетеем.
Хрустальный потолок, приводимый в движение скрытой машиной загудел, сдвинулся с места, следом за потолком сдвинулась и стена, издавая скрипы колес и повизгивания несмазанных шестеренок, медленно отьехала в сторону. И все оказались на свежем воздухе, прямо во дворцовом саду. Бездонное до бескрайности небо свалилось на их головы фееричным звездопадом огней. Яркие хвостатые кометы, грациозно сверкнув искрой космического огня, падали и тонули где-то в море Заката. Сотни голов зачарованными глазами младенца смотрели в звездную даль.
-Самое время загадывать желание, - романтично шептал Иапет, и его голос можно было услышать в самом отдаленном уголке дворца.
- Я хочу кокосовых орехов, - икнув над ухом, загадал свое желание Сабскаба.
Их глаза встретились. Царь Иапет с неописуемым удивлением смотрел в меланхоличные глаза чудаковатого гостя.
- Боже правый и левый, - думал он, - и этому демоносу нужно вручить «серебряные крылья». Не будет этого.
И тутже, будто соглашаясь с ним, Сабскаба еще раз икнул.
- Пху, - сплюнул царь, направляясь в сад, который был также прекрасен, как и сам дворец. Посреди внутреннего двора был устроен дивный алебастровый фонтан, увенчанный изображениями трех нимф, причем каждая держала в руках рог изобилия, а вода лилась из их глаз, рта, ушей и прочих восьми отверстий их тела. Высокая арка для красоты устроенная в саду поддерживалась массивными колонами из халцедона, порфира, мрамора и гранита, которые соединялись прекрасными златыми арками. А под этими арками были устроены прелестные аллеи с цветами и ажурные беседки. Тут находилась женская половина дворца, в которой обитала царица и прочие дворцовые демоницы. Помещение для женщин были расположены за зубчатыми башнями дворца, между которыми был огромный балкон, изукрашенный кованными решетками и слоновой костью. Все залы демонической половины были убраны коврами менявшимися в зависимости от времени года и суток, а также множества хрустальных зеркал в рамах из чистого золота, до которых были так охочи демоницы просматривающие их до дыр, из-за чего их часто приходилось менять. Перед женской половиной находились помещения для парфюмеров, благовонщиков и цирюльников, через руки которых должны были пройти мужчины навещавшие женщин, представ перед их ясные очи подстриженными и напудренными жемчужными пудрами из усьмы, сурьмы и кардамина. Парфюмеры каждое утро доставляли в женские покои розовую, апельсиновую и миртовую воду, вносили туда драгоценные курилиницы, от которых исходил дым всяческих благоуханий. Демоницы, которых по вполне понятным причинам не пустили на обед, с нетерпением ждали начала увеселительных представлений, облепив балкон, они жеманно хихикали, строили глазки, моргали и подмигивали, стараясь всячески понравиться мужчинам. Иногда они бросали им надушенные носовички, а те рады стараться, на перебой выхватывали их из рук друг у друга.
Огромный внутренний двор, где росли всевозможные плодоносящие деревья, был устроен для развлечения, в нем находилось ристалище для скакунов-онегров, ипподром для соревнований колесниц, а также клетки с ловчими птицами. Орлы, Сапсаны, Грифоны, Бурулеты, Вирутасы и Ястребы соседствовали с пестрыми Фазанами и роскошными в своем оперенье Павлинами, здесь же стояли клетки с прочими животными, на которых устраивалась травля. Рядом помещалось стрельбище, где всякий желающий мог поупражняться в стрельбе из пращи, дротиков и копий. Отдельно стояли большие и малые метательные машины-катапульты, бомбаньеры и тараны приводимые в движение при помощи блоков, лебедок, рычагов и тросов. Все кто после пиршеского застолья не мог передвигаться, был вынесен прислугой на свежий воздух, где все и расположились в специальных беседках за большими столами, полными всяческих напитков и наедков. Злаченные столы были расположеные прямо между небольшими аккуратно стриженными кустами душистого лавра, на котором зрели сочные лавроны, необычно бесвкусные, но моментально отрезвляющие плоды. Только никто к ним даже не притронулся, зачем спрашивается напиваться, чтобы потом протрезвляться, таких среди собравшихся не было. Сабскаба одной рукою облакотясь на мраморный стол, второй рукою грыз кокосовый орех и равнодушно взирал на суету приготовлений. Надо заметить, что в тот день он вообще ничего кроме орехов не ел, ибо знаменитый гомеопат Тротула подсказал ему, что кокосовые орехи очень здорово помогают от бородавок, угрей, прыщей и чумки. И теперь его слуге Бончо приходилось изрядно попотеть, услужливо очищая их от кожуры, ведь бородавка хазяина была его постоянной головной болью. Пиршество, которое затянулось за полночь, решено было украсить торжественным феерверком, до которого Атланты так охочи. На вымощенной мраморными плитами площадке стояли всевозможные метательные машины различных конструкций: большие и малые, богато изукрашенные и совсем простые. Возле каждой из таких машин насыпом лежали огненные шары, ядра и потешные бомбы. Рядом стояли команды копейщиков, держа в своих руках зажженные факелы.
-Какой-такой сюрприз ты нам приготовил? - интересовался Иапет у Менетея.
-Терпение отец, терпение, обещаю, что это будет фантастическое зрелище, - отвечал он.
Из балкона и открытых окон послышался веселый смех и разговоры, это демоницы сверкая своими зелеными глазками, пытались рассмотреть происходящее. А внизу и впрямь было на что посмотреть, прекрасные телом сильные воины готовили грозные машины, заряжая их огненными шарами. Издревле демоносы устраивали феерверки, зажигали в небе огненные дожди, фонтаны, колеса, применяли ракеты, как в военном деле, так и как игрушку на потеху зевакам. Менетей и его брат Эпиметей хлопотали среди воинов, отдавая команды и распоряжения, проверяли блоки, лебедки, рычаги да тросы метательных машин. Тем временем гости вновь набросились на еду и питье, ведь не секрет, что на свежем воздухе аппетит какой-то особенный. В это самое время к царю Иапету подбежал Менетей, спросил разрешения начинать огненные потехи.
Можете начинать, дал он знак к началу представления, и сразу дробно ударили барабаны, затрубили рога и в один миг в небо взлетело два десятка пылающих огненных шаров. Будто звездные кометы прорезали они ночное небо своими огненными хвостами. И в сию секунду, в лицо зрителей брызнуло солнце и грянул гром, слегка пахнущий смолой и серой. Это взрывался и сгорал очень редкий металл-кальций, который только положиш в огонь, вспыхивает ярким пламенем, а сгорая, превращается в щепотку обычной извести. Огненные шары и ядра пронзали бездонное небо вспышкой огня и оттуда сыпались на землю искрами златого дождя, освещая дворцы и каналы прекрасного города. Разноцветный огненный дождь сверкая и искрясь падал с неба и призрачно мигая таял в ночи. Дробно били барабаны, протяжно трубили рога, подганяя копейщиков, которые вновь и вновь заряжали метательные машины. Такое зрелище не для слабонервных, кто впервые видел подобное, прятались под столы, залезали под лавки и опасливо выглядывали оттуда. А небо горело и пенилось яркими фееричными вспышками, огненно-красные ядра разрывялись в небе зелеными всполохами, вслед за ними летели синие, желтые и красные, снова зеленые, а затем все повторялось вновь. Красные, зеленые, оранжевые и так до бесконечности.
-Ну что отец нравится? - перекрикивая взрывы, вопрошал титан Менетей искрящийся и сияющий не мение ярко, чем огненные феерверки.
Отец ласково потрепал сына по загривку, одобрительно кивал головою.
- Это еще не все, - взахлеб обьяснял Менетей, - толи еще будет. Эпиметей приготовил настоящий сюрприз, так рванет, так пыхнет «Бах, трах, бах», - жестикулировал он, пытаясь показать, насколько прекрасным и величественным должен быть салют.
- Давай! - крикнул Менетей, махнув рукою брату заряжать катапульту.
Эпиметей отдал распоряжение, и тутже десять рослых копейщиков подкатили огромный шар к такой же огромной катапульте, натужно втащили в медную чашу гигантское ядро. Самая большая катапульта, самая огромная метательная машина затрещала под тяжестью шара. Менетей перекрыкивая взрывы салюта и шум восторженной толпы обьяснял отцу.
-Это Эпиметей лично придумал. Должно взорваться сразу всеми цветами радуги. Сейчас так рванет, закачаешься.
-А не слишком ли большой сюрприз? - сомневаясь вопрошал царь Иапет, - он её проверял? - это было последнее, что он успел сказать.
Последний большой залп выпущенный сразу всеми катапультами оглушил и ослепил собравшихся, небо взорвалось мириадом радужных свечений.
- Сейчас рванет! - кричал Менетей, перекрикивая кононаду взрывов.
Еще миг и в небо должен взлететь самый большой шар, а тут и Эпиметей подбежал к отцу и, весь сияя от радости, прокричал прямо в ухо:
- сейчас рванет!
Копейщик поднял свой медный топор и, рассекая воздух, перерубил удерживающие катапульту ремни. Пытаясь распрямиться, машина подпрыгнула на месте, выталкивая снаряд в небо, и в этот же миг что-то в ней треснуло, порвался какой-то канат, треснул блок, сломался откидной рычаг. Катапульту наклонило в сторону, и праща несумевшая освободиться от огненного ядра, перекосилась, сделав круг, ударила о землю, сломалась. Ее части рухнули сверху, накрыв собою огненный снаряд. Воины копиеносцы бежали кто куда.
-Все на землю! - вскричал кто-то из толпы, но многие гости даже не слышали его крика, продолжали выкрикивать здравицы, осушать кубки.
Демоницы стоя на балконе, жеманно прикрывали свои лица веерами из страусиных перьев, даже не поняв, что происходит на земле, завороженно смотрели на рвущиеся в небе огни. Раздался страшный своею силою взрыв, балки и стойки катапульты разорвало в клочья, сразу взорвались сотни еще не взорвавшихся снарядов грудами насыпанных на земле, они летели, сметая все на своем пути, смертельным тараном разрывая на части тела гостей. Взрывная волна, как буря пушинку, подхвативала и живых, и мертвых, перемешав в своем огненном вихре загубленные души, ищущие спасения в бездне чистилища. Вспышка была поистине большим, незабываемым сюрпризом для многих, которую Эпимитей с великой радостью продемонстрировал на предпраздничном пиршестве. Земля горела и пенилась пузырями. Кровь и агония умирающих, крики о помощи, шум, гам, треск и огонь смешались в одном большом калейдоскопе смерти и буйства стихии. Взрывной волной сломало балкон женской половины дворца, а сверху на них обрушилась дворцовая стена, и хрустальный потолок придавил их своею тяжестью. Но к всеобщиму удивлению, ни одна из демониц чудесным образом не пострадала, ведь каждая из них имела восемь жизней, чего нельзя сказать о демоносах, которых побило огромное множество. Жертвы были не только среди мирного населения, город буквально вспыхнул пожарами, это многочисленные птицы: орлы, грифоны и сапсаны, выбравшись из клеток, разнесли его по дворцам, храмам и гимнасиям. Горела даже верфь с уже готовыми кораблями. Пожар в ночном городе зрелище поистине незабываемое. Кому довелось видеть это хоть раз в жизни, подтвердит, на такое зрелище любо дорого посмотреть. Все кругом озарено ярким заревом пожарищ да вспышками огненных зарниц, крики, ругань, суматоха скачущих по крышам домов демоносов, сбивающих пламя огня. Царь Иапет, будто зачарованный, смотрел на лежащий в руинах город и не мог отвести взгляда. Боль и чьи-то впившиеся ему в грудь когти заставили его очнуться, отрезвив сознание, но он даже не чуствовал боли, перед его глазами проплывали картины пылающей столицы. Пылали дворцы и храмы, будто свечки, горели реликтовые деревья, все это приковывало взор, и он смотрел, и не мог налюбоваться зрелищем.
Да ведь это же погребальный костер для целого города, смутной догадкой мелькнуло у него в голове.
И ему на миг показалось, будто он сам лежит на погребальном костре, а его душа, осовободившись от бремени сковывающих ее телесных одежд, воспарила над землей. А где-то внизу, прямо под ним, бушует божество огня. Жаркое ненасытное божество перепрыгивая с веточки на веточку, с одного дерева на другое, рассыпая во все стороны сноп искр, разгоралось ярче, сильнее, превращалось в ревущий факел пожирающий в огненном смерче дворцы и храмы.
Операция Эпиметей
Постепенно к нему вернулись чуства, пришло ощущение времени и пространства, в котором он находился, дурман огненного опьянения выветрился. Осмотревшись вокруг, он увидел разрушенный, пылающий огнем дворец, мечущихся атлантов и приезжих заморских гостей. Собрав все силы, которые только он смог собрать в кулак, Иапет громовым, срывающимся голосом прорычал только одно слово.
- Э-пи-ме-тей! Эпиметей! - кричал он, что было мочи, в его голосе слышался рев дракона, трубный глас слона, звон меди, бой барабанов.
Его титаническое лицо освещаемое кровавыми языками пожарища искажалось ужасающим гримасами гнева. Широко раскрыв свой зубастый рот, он надрывно кричал одно слово: «Эпиметей!», и этот крик разнесся до самых городских окраин столицы.
А титан Эпиметей, в это время, выбравшись из под приваливших его убитых и раненных, искалеченных и изуродованных тел, на четвереньках уползал в темноту ночи. Украдкой выглядывая из-за лавровых кустов, он увидел огорченное лицо отца, и рот истошно ревущий: «Эпиметей!». На один миг он потерял самообладание, ему вспомнилось беззаботное детство, вот также звал его отец, также раскрывал свой рот, также кричал: «Эпимитей», размахивая ремнем с тяжелой медной бляхой.
-Эпимитей! –утробно звал отец.
-Я уже немаленький! - промычал титаныч и нырнул в кусты, растворился в ночи. Сегодня на глаза отцу лучше не попадаться, выпорет ремнем, это была первая и видит всех высший Хаос единственно правильная мысль, которая пришла ему в голову.
-Лучше пару тройку дней отсижусь у демоницы Пандоры, - размышлял он, на четвереньках пробираясь сквозь колючие заросли крыжовника, акации, репейника и хвощей, а когда ощутил себя полностью в безопастности, встал и начал ощупывать ноги, руки, голову. - Слава всех высшему вроде бы цел и невредимым, все на месте и даже не кантужен.
- Э-пи-ме-тей! - неслось от куда-то издалека таким родным и до боли знакомым отцовским голосом, он звал его, перекрикивая невероятный шум и гам.
Одни метались с ведрами, тушили пожар, вторые сортировали раненных, отделяя живых от мертвых, и тех и других набрались целые горы: руки, ноги, головы убитых, всех кого удалось вытащить из огня да полымя, складывались в одну огромную кучу, их ждал погребальный костер.
-Где Эпиметей! - кричал отец, обращаясь к сыновьям Менетею и Атланту.
- Не видели, - отвечали те.
-Ищите среди живых. Ищите среди мертвых. Во что бы то не стало, хоть из под земли достаньте его! - кричал Иапет, хватаясь за голову. - Что я вашей матери скажу, как ей в глаза посмотрю, ищите! - приказывал он.
Эпиметей, тем временем, ни живой, не мертвый крался дворцовым парком, содрогаясь при каждом окрике отца. Титаныч небоящийся ничего и никого, все же побаивался гнева своего отца.
-Я уже немаленький, - в сотый раз твердил он не знамо кому, опасливо оглядываясь по сторонам.
В этот самый миг, тело Эпиметея неожиданно прошиб холодный пот, по его спине пробежал целый муравейник колючих жалящих своими клешнями мурашек.
-Боже правый и левый, что это? - к его спине прилепилось что-то теплое и мягкое. Трясущийся холодец булькал и дрожал, как осиновый лист, трясся, выбивая зубную дробь. Вмиг пришло прозрение, холодная дрожь неизвестного существа прислонившегося к спине, передалась телу. Крупные и белые зубы начали выстукивать барабанный марш, а в голове пронеслась мысль, это отец, сейчас он мне всыпит по первое число. Но к его удивлению голос отца истошно взывающий «Э-пи-ме-тей» прилетал от куда-то издалека.
–Тогда во что же я вступил, - успел подумать Эпиметей, поворачивая голову.
Нельзя не отметить, что Эпиметей не был обделен мужеством, которое является отличительной чертой всех титанов. Сотрясаясь от страха и смутных предположений, он смело повернул голову назад, и то, что он увидел, было воистину устрашающим, отчего в его жилах остыла кровь, а члены оцепенели. Прямо перед собой он увидел воспаленные глаза и лицо искаженное гримасой безумства. Чудовищных размеров рот, испуская жуткое зловоние перебродившего кокосового масла, открывался все шире и шире, стараясь проглотить его целиком. Эпиметею на миг показалось, что пред ним возник призрак вырвавшийся из преисподни с шестью ногами, восемнадцатью руками и таким же количеством голов, мечуший из глаз красные молнии, извергающих через ноздри раскаты грома, изо рта дуют черные ветры, а с языка слетает холодный град. Повинуясь всемирному притяжению, нижняя челюсть Эпиметея начала отпадать вниз, пока не отвисла до ушей, и вот настал тот миг, когда два широко раскрытых рта в едином порыве завопили: «Караул! Спасите! Убивают!»
Один что есть силы орал голосом страшным до хрипоты, диким и сиплым. Второй, пуская ноздрями струйки дыма, шипел что-то совершенно несусветное, при этом оба в один голос вопили: «Помогите! Спасите! Караул! Убивают!». У несчастного, почти лишившегося сознания Эпиметея, подкосились ноги, и он как стоял, так и рухнул на землю. Уже отползая в ближайшие кусты, он не переставал шептать заклинание –«оберег отганяющий злых духов Гебл – Гебл - Клак- Клакети - Кряк». Издав душераздирающий крик: «Мамочка роди меня обратно!», Сабскаба, который испугался неменьше Эпиметея, бросился бежать не разбирая дороги. Он, будто резвый онегр, мчал сквозь кусты колючей акации, дорогой ведущей к каналам окружавшим дворец со всех сторон. Его истошный крик: «Мамуль-буль-буль» оборвался вместе с треском кованой ограды, всплеском воды и протяжно призывным: « Буль-Буль-тонуль-буль-буль». Прийдя в себя, Эпиметей решил, что нужно и себе пробираться к лодкам и решительным шагом направился к причалу, все время оглядываясь по сторонам. Горячий ветер пожарища доносил до его слуха крики отца Иапета.
-Чтоб ты так жил, Эпиметей! Чтоб ты так был счастлив, Эпиметей! Чтоб тебя так музы любили! Ох и выдеру же я тебя, выдеру так, что твоя …будет зеленая……!
Отвязав лодку, Эпиметей взялся за весла, рядом в воде призывая о помощи отчаянно барахтался Сабскаба, раз за разом заныривая под воду. Но Эпиметею было не до сентементов, сзади приближалась погоня. Ломая ветки кустарника, падая и ругаясь «Гак Мак Брак так перетак», в темноте ночи бежали демоносы, и с каждой минутой погоня приближалась.
-Живым вы меня не возьмете! - прокричал Эпиметей, - титаны не сдаются! - и еще сильнее налег на весла.
А за его спиной слышались всплески воды, ругательство и крики «Буль Буль тонуль, помогуль Буль буль». Город шумел и гудел, будто растревоженный улей, ночь не принесла ему отдыха, верфи, дворцы, алтари, храмы и отдельные кварталы горели. Здания горожан и гимнасии пылали и рушились, всюду видны были зарева пожара и мечущиеся тени демоносов, пытающихся потушить пожарище, благо воды кругом было вдоволь, и с пожаром кое как справились. Хуже обстояло с царским дворцом, он находился в непосредственной близости от эпицентра взрыва, и ему досталось пуще прежнего. Дворец был охвачен пожаром, воины-копейщики и многочисленная прислуга не обращая внимания на призывные крики страждущих, корчащихся в агонии раненных, бегали прямо по ним, тушили пожарище. Вскоре им тоже удалось справиться с огнем, и к рассвету о пожаре напоминали только дымящиеся развалины дворца. Азаес бинтом и марлей перевязывал раны Иапету, извлекал из них неизвесно чьи когти.
-Тебе не больно? - вопрошал он у царя.
- Не обращай внимания, - отнекивался раненный, –до свадьбы заживет.
- До какой свадьбы? - переспрашивал Азаес, - ты вроде женат.
- Был женат, если Эпиметея не найдем, считай уже холостой. Развод и девичья фамилия.
- Найдется, не думай о грустном, - успокаивал его как мог Азаес. - Что делать с мертвыми? - спрашивал он у царя, - хоронить или лечить?
- Конечно лечить, - рассудительно и взвешенно отвечал царь Иапет, надеясь среди погибших отыскать сына. - Вызвать самых лучших лекарей: Гиперкрита, Тротулу, Кобру и вылечить всех до единого. Искать Эпиметея, даже если его разорвало на тысячу мелких кусочков, найти его, собрать и склеить.
- Будет исполнено, - отвечал Азаес, - перевернем все верх дном, вывернемся на изнанку, найдем твоего сына.
Время шло, первые минуты паники миновали, трезво взглянув на окружающую действительность, Иапет пришел к выводу, что не все так и плохо. Дворец хоть и был частично разрушен, но в целом выстоял, демоницы живы, гости в большинстве тоже остались целы, все бы ничего, вот только не было Эпиметея.
-Искать, - постоянно твердил царь свим подданным.
А те перебирая горы трупов, лишь пожимали плечами, дескать нет Эпиметея.
-Что я скажу жене, чтоб вам пусто было, как я ей в глаза посмотрю, ищите и чтобы обязательно нашли.
На месте взрыва, среди пылающих головешек, была развернута походная лечебница. Все что могло пригодиться для обустройства госпиталя, обустроили из подручных средств. Обеденные столы превратились в операционные столы. Ножи, зажимы, вилки и пинцеты взяли из дворцовой кухни. Лекарства, снадобья, мази, элексиры и примочки собрали в ближайших окрестностях, а перевязочного и шовного материала было хоть отбавляй. В дело шли самые лучшие ткани, заморская парча и местный атлас, дорогие шелка и ситец. Царь Иапет придирчиво осмотрел врачей Гиперкрита, Тротулу, Кобру и строго спросил:
-сможете изличить страждущих или нет?
- Да, - отвечали они.
- Тогда собирайте тщательно, лечите искуссно и во что бы то ни стало отыщите мне сына.
-Найдем и вылечим! – по-военному чётко отвечали самые просветленные мужи от медицины.
И по их задорному взгляду царь сразу понял, что эти сумеют, даже из сотни лоскутков сшить и склеить сына Эпиметея. А надо заметить, он был прав на все сто, ибо каждый из них отличался великим искусством врачевания. Взять хотя бы Гиперкритуса, он был самым известным лекарем материка Родос, провинции Крит. Свою ученую степень и звание Гиперкритус получил от самого царя Киферона, чем очень гордился, однажды он так удачно вытащил у Киферона из руки колючую занозу, что тот даже не пикнул. Ему ассестировали не менее знаменитые светила от медицины, гомеопат Тротула, родом Книдиец. Гомеопат Тротула имел свои не менее убедительные взгляды на современную медицину, никогда не прислушивался к чужому мнению и, видит всех высший Хаос, всегда лечил от и до. Лучше всего ему удавалось лечить хромых при помощи настойки травы иссоп. Смешивая настойку травы иссоп с золой сожженного копыта, он выливал это лекарство у раздорожья трех дорог, с тем чтобы болезнь перекинулась на ничего не подозревающего прохожего. Но и в приготовлении противозачаточных средств ему не было равных, ибо после его лечения ни одна демоница не смогла высидеть даже самое маленькое яичко. Третим был знаток ядов, настоек и элексиров целитель Кобра, родом из Кносса. Тот своим искусством врачевания переплюнул самых ядовитых змей, а его яды и диеты отличались огромным лечебным эффектом. Когда ему на изличение привели двух страдающих ожирением слонотопов, то через две недели строжайшей диеты, они стали так легки, что домой упорхнули по воздуху. В искусстве врачевания ядами ему вобще не было равных. Когда к нему в лапы попались несколько свирепых драконов, он так основательно присмирил их буйный нрав, что через три дня их вынесли вперед ногами, ибо яд Кобры залечил их совершенно. Четвертым был местный анестезиолог Рауш, который славился своим умением присыплять страждущих, делая их мучения менее болезненными. Вот какие светлые головы от Критской, Книдской и Кносской медицинской школы были брошены на поиски царевича Эпиметея. Вначале они принялись врачевать легкораненных и контуженных демоносов, надеясь среди них обнаружить пропажу. И надо отдать им должное, они старались изо всех сил, собирая из разрозненных, искореженных частей тел единый организм. Гиперкритус оперировал ножищем-кинжалищем для разделки мяса, резал вдоль и поперек, ему ассистировал Тротула. Он крушил, ламал, выгибал, заламывал и выкручивал суставы, вставляя их на прежнее место, а затем прижигал все это дело пламенем от горящего жировика. Кобра кропил раны своим целебным ядом, приводил больных в чувства и снова брался за новые тела. Гиперкритос резал страждущих вдоль и в поперек, успокаивая оперируемого–держись браток. Тротула жег раны огнем, от прикосновения жаркого пламени плоть шипела и слипалась по швам. Кобра кропил раны ядом и относил их в сторону на поправку. Казалось этому бесконечному потоку легкораненных демоносов не будет конца и краю. Гиперкритос оперировал без устали, снова и снова вскрывал гнойные раны, соединял кости, сшивал сухожилия, крутил и выкручивал суставы, придирчиво осматривал их со всех сторон, примерял и складывал казалось бы несоединимое. Нет, это не Эпиметей, слышались нотки грусти в его голосе, и он тутже брался за новые тела. Глядя с какой ловкостью он все это проделывал, невольно приходило сравнение его труда с сапожным ремеслом. Да- да, именно с сапожным ремеслом, ведь в хирургии и в сапожном ремесле есть что-то общее. Сапожники точно также разделяют целую кожу на части, режут, колют и склеивают части разорванной сандалии, сшивая их в единое целое. Теже приемы применяют и в медицине. Великая врачебная мудрость гласит: «Из целого через разделение получаются части! Из складывания этих частей вновь возникает целое!», этому постулату должен следовать каждый уважающий себя лекарь. И видит все высший Хаос, все это делается во благо.
-Когда врачи колют и режут, больные выздоравливают. Сила врачебного искусства заключается в следующем ; устранять то, что причиняет страдание, через удаление того, от чего больной страдает, тем самым востанавливая здоровье. Хоти верьте мне, коллеги, хотите нет, а я смею утверждать, - отстаивал свою точку зрения Гиперкритус. - Природа сама собой делает тоже самое, если хотите, я могу привести сотню примеров из моей врачебной практики.
-Мы слушаем, - отвечали Тротула и Кобра,не отрываясь от работы.
Надобно отметить, что между Критской, Книдской и Кносской медицинскими школами существовало негласное соревнование, так сказать научный спор, чья школа лучше, поэтому при каждом удобном случае все старались перещеголять друг друга.
- Вот например, - молвил Гиперкритос, сшивая осколки разорванной плоти. - Сидящий прилагает усилие, чтобы встать. Двигающийся, чтобы остановиться и прочее в том же роде является непоколебимой истиной, и если хотите знать, незыблемым постулатом любого действия, - обьяснял Гиперкритус свою точку зрения, продоложая оперировать больных.
А его оппоненты помогали ему собирать новые тела из разрозненных частей и складывали их в большую кучу.
-Вынужден с вами не согласиться коллега! - заметил Тротула, - ведь если сущее изменяется, то безусловно оно не прибывает в однородном состоянии. Значит все существующее рано или позно погибнет, ведь не бывшее же возникает из будущего, а совсем наоборот. Также равным образом оно не страдает, ибо испытывая страдание, оно не обладало бы полнотой существования, ведь испытывающие страдания не могли бы существовать.
- Значит вы утверждаете, что здоровье не может заболеть, - язвительно заметил Гиперкритос, промочив горло хмельным нектаром и неспешно вытирал свои окровавленые руки о халат.
- Да, - стоял на своем Тротула, - я берусь утверждать, что здоровье не может заболеть. Ибо в этом случае погибло бы само здоровье, а на его месте возникло полное нездоровье.
Кобра слушавший спор был от природы весельчаком и балагуром, поэтому чувстуя, что Гиперкритос и Тротула завели острый спор, решил их разнять и развеселить.
-Если хочешь сделать хорошо, сделай сначала плохо а затем так как было, и все поймут, что стало лучше.
С этими словами он весело рассмеялся и начал доставать осколки и торчащие металлические куски из тела очередной жертвы.
- Наконец-то, - вздохнул Гиперкритус с легкими больными покончено, - настал черед всех остальных.
Осмотрев больного корчавшегося в конвульсиях, Гиперкритос с нескрываемой иронией в голосе спросил у ассистента Тротулы:
- какой диагноз вы бы поставили больному, коллега?
- Не знаю, - ответил тот, - губы убитого сведены, рот скован, он не может говорить.
-А вы что скажете почтенный Кобра?
- Я хочу отметить, что у больного упадок духа, вследствии несчастья у него схватывает висок, в ушах его слышится шум, его глаза мерцают, его пульс нитевиден, его сердце перевозбуждено, все это видно невооруженным глазом. Посмотрите на этого беднягу, он же трепыхается в предсмертных конвульсиях. Значит его нужно усыпить.
- Наркоз! - скомандовал Гиперкитос, и больной был усыплен.
Анестезиолог Рауш не любил прибегать к простым заклинаниям, силой воли расслаблять мускулы, колдовством снимать спазмы, управлять лабиринтом внутреннего уха, а затем в потемках разыскивать блуждающий нерв. Всему этому Рауш предпочитал средство гараздо более верное, которым он в совершенстве овладел будучи подмастерьем у кузнеца. И теперь получив прекрасное образование, он всем наркозам предпочитал самый простой и доступный вид наркоза. Не выпуская деревянный молоток из рук, он что было силы наносил удары прямо в темя больного. Удар тупым предметом, деревянной колотушкой, прямо в темячко был настолько точен и профессионально выполнен, что больной, который еще слабо дышал, сразу испустил дух. А Гиперкритос осматривая безжизненный труп, философски заметил.
- Первая заповедь врача гласит: «Врач не должен иметь в душе успокоения, ибо болезнь не может быть изгнана из тела повязками, мазями, пилюлями, настойками и всей остальной чепухой, которую обычно прописывают в огромных количествах страждущим. Жало смерти не может быть вырвано, пока врач не докопается до самых мелкоклеточных глубин болезни. Для излечения всегда следует искать самые радикальные методы. Когда дыхание больного затруднено, нужно прочистить дыхательные жилы», - при этом он умело рассек грудную клетку и извлек дыхательный орган, внимательно рассмотрел легкие больного и не найдя ничего интересного, отбросил их в сторону.
Вырезав ножиком внутренние органы: печень и желчный пузырь, придирчиво их ощупал, но снова не смог определить, где сокрыты истоки болезни, разозлился и приказал раздробить все его хрящи, сухожилия и кости, а плоть истолочь в муку. Что незамедлительно было исполнено. Рауш очень старался, деревянный молоток в его руках бил на право и на лево, измельчая кости в муку. А Кобра и Тротула в это время разминали плоть до констинстенции просяной муки. Потом останки убиенного отнесли в большой чан с целебной, но дурно пахнущей жидкостью. В этом пахнущем карболкой рассоле, останки убиенного некоторое время мариновались, а затем слепив из них некое подобие лепешки, начинали бить ею об камень, точно также делает прачка стирающая белье в корыте. А затем снова бросили эту лепешку в дурно пахнущую жидкость и снова колотили о камень. Так повторялось до тех пор, пока жидкость, в которую окунали останки, сделалась прозрачной, тогда тело вновь приносили к Гиперкриту, который умело прилаживал на место жилы, где они лежали прежде. Тротула и Кобра ассистировали ему, сшивая костяной иглой большие жилы к малым, пробуждая в них биенье. При этом Гиперкритос, как самый опытный из них, не уставал обьяснять коллегам ход операции.
-В начале нужно перевязать сухожилья. Затем связать вместе маленькие жилы, для этого надо взять оловянную иглу, вдеть шелковую нитку и штопать оловянной иголкой по трепещущему мясу.
Осмотрев свою работу и найдя её вполне приличной, Гиперкритус скомандовал Кобре и Тротуле:
- будете вязать мясо к костям, не забывайте ложить на связки серебро. Золото кладите только на раны. Там где распалась кожа, дай рости новой коже. Где пропало много крови, там налейте новой крови. Там где мяса не хватает, положи его на место, где оно лежало прежде. Натирайте мясо мазью, трите кости по ращепам, члены мажте по разрезам.
А тем дважды повторять не нужно, мажут сверху, мажут снизу, мажут также в середине, скрепляя осколки суровыми нитками. И вот финал большой и кропотливой работы: перебранное, склеенное, собранное, натертое ядами и целебным бальзамом тело обретало первозданный вид, швы рассасывались, рубцы-рубцевались и больной становился еще краше. А когда выздоравливающий открывал свои очи, Гиперкритос повелительно и громко спрашивал.
–Ты случайно не титан Эпиметей?
- Нет, я не он, - отвечал демонос.
-Опять не он, - интересовался царь Иапет.
- Не он, - с грустью в голосе отвечал Гиперкритос и брался за следующего.
Такой конвеер по переработке больных в здоровых и полноценных членов общества работал без остановки. И все же между делом светила медицины успевали перекинуться друг с другом парой–тройкой слов.
-Где вы научились столь высокому искусству?, - спрашивал Кобра у Гиперкритуса, - я всегда с огромным любопытством наблюдаю за вашей работой, и она меня всегда восхищала, но то что я сегодня увидел своими глазами, превосходит самые смелые предположения.
- Вы удивлены коллега? - небрежно отвечал Гиперкритус, - а ничего тут удивительного нет, ибо нужно не только морить больных голодом, но и оперировать теми данными, которые таит в себе царство животного мира. Тогда вы уж точно не станете отрицать, что современной медицине нечего перенять в царстве животного мира. Нужно ежедневно изучать физиологию братьев наших меньших, жуков, червяков и насекомых. Я лично провел сотню опытов и убедился, что отдельные части организма насекомого живут даже тогда, когда другие части тела погибли. Я проделал не одну тысячу экспериментов и заметил одну любопытную вещицу. Вот к примеру, возьмем куколку бабочки, я срезал им головы и чтоб вы думали, они умирали? Нет, даже без головы куколока заканчивает свое развитие и превращается в настоящую бабочку, но к сожалению без головы она живет недолго.
-К чему вы это клонете, коллега? - вопрошал Тротула, - уж не советуете вы нам отрывать головы насекомых, это же негуманно, обьясните зачем это нужно в практической медицине.
- Когда я еще только начинал практику, я ставил опыты сначала на обыкновенных дождевых червях и добивался поразительных результатов. Я делал червяку надрезы в конце его туловища и получил черьвя с тремя хвостами.
-Поразительно! - воскликнули в один голос Тротула и Кобра.
-А чего тут удивительного? - небрежно отвечал Гиперкритус, - вы же знаете, что отрубленный хвост у ящерицы отрастает вновь, это не такая уж и диковинка. Я менял головы у кузнечиков, и они вновь пирастали к телу. И тогда я пришел к выводу, что в организме насекомого скрыты неизвестные и неразгаданные наукой силы. Я проводил опыты над насекомыми в естественной среде обитания, где они живут, прыгают, летают, проходят все стадии развития, питаются, размножаются и умирают, только проведя столь сложные опыты, я мог установить, где находятся формообразующие центры, которые вновь создают утерянный организм.
В это время, к ним вновь подошел титан Иапет и, прервав их научный спор, спросил:
–ну что нашли Эпиметея?
-Нет, - с грустью в голосе отвечал Гиперкритос, - я многих собрал, сшил и склеил, но твоего сына я нигде не встечал. Посмотри великий царь сам, разве в этой куче обрезков и частей тел есть хоть волосок титана Эпиметея, нет его тут, значит нужно искать его среди живых, среди мертвых его нет.
Иапет наклонился над останками тел, перебирая руки, ноги, хвосты, копыта и щупальща, всего было вдоволь, только сына не было.
-Ну и ладно, - сказал царь и хотел было уже уходить, но Гиперкритус остановил его вопросом.
- А что прикажешь делать с останками?
Иапет счастливый от доброй вести даже обидился.
-Что ты пристал ко мне с глупыми вопросами, что делать, что делать, не выбрасывать же добро. Приказываю излечить, собрать и поставить на ноги все, что осталось.
Отдав распоряжение, он ушел довольный и счастливый.
-Есть! - бодро ответил Гиперкритос, по-армейски развернувшись, прошагал к операционному столу, взял в руки массивный наконечник копья предназначенный для охоты на слонов.
Со знанием дела он проверил ногтем остроту лезвия, его морщинистое лицо слегка разгладилось в легкой удовлетворенной улыбке.
-Давайте обрезки, - по-деловому скомандовал он, надеясь одним махом закончить эту затянувшуюся операцию.
Тротула, которому так же не терпелось закончить это грязное дело, высыпал все рагу на стол.
-Сейчас мы сделаем вот что, - молвил Гиперкритос и принялся своим копьем кромсать обрезки, нарезая их мелкими ломтями.
Кобра для связки вылил туда побольше яду и, засучив рукава, начал месить, выминать и вымешивать остатки с обрезками тел. Когда им удалось замесить все это в один большой комок, Гиперкритос приподнял мясной фарш над собой, несколько раз прокрутил над головой и с размаху бросил на стол. Все бросились разминать и разравнивать его края, а затем Гиперкритос снова поднял эту массу, раскрутив над головой, бросил вниз, расплескав его на столе. Так он повторил бесчетное количество раз, пока не образовалась однородная масса, которую мяли, месили, лепили руками. И через некоторое время у них получилось овальное туловище с несколькими торчащими спереди и сзади головами и множеством выпирающих конечностей. Осмотрев свою работу, Гиперкритос остался ею вполне доволен. Хоть и неизвестный науке зверь, а все же живое существо.
- А что, совсем не плохо, - согласились ассистенты Тротула и Кобра, - тело круглое, ноги для устойчивости широко расставлены. а руки торчат в разные стороны, значит хватать пищу он может со всех сторон.
-Пусть живет, - молвил Кобра, окропив больного целебным ядом, оживил словами, - оставь свою дремоту, пробудись ото сна.
И произошло чудо. Круглое, неимеющее названия Нечто без посторонней помощи встало и, соскочив на землю, нервно запрыгало, перебирая ногами. Казалось, что оно не может справиться с распирающими его тело чувствами и эмоциями, ибо его несло незнамо куда, так попрыгав, поскакав по газонам и клумбам, оно скрылось в неизвестном направлении.
-Ты не Эпиметей! - только и успел прокричать ему на прощанье Гиперкритос.
- Нет, - отвечало Нечто, - меня зовут Гошейна.
А надо заметить, что этот Гошейна оказался на редкость склочным и скандальным типом. Вначале он беззаботно прыгал по клумбам и газонам, щипал травку. И вот ему случайно на глаза попалось разбитое зеркало. Ох и не к добру глядеться в разбитые зеркала, это дурная примета. Вот и Гошейна взглянув в осколок, увидал там такое, отчего его крошечные глазки вдруг засверкали и так выпучились, что чуть не сошлись у переносицы. А все потому, что он не обнаружил на голове своих чудных рогов, а ведь раньше были, твердил он всем, кто попадался ему на пути. А те только отмахивались от него, дескать нам не до тебя. Тогда он начал присматриваться к окружающим и тутже обнаружил на одном демоносе свои собственные рога. Силой отнять их не удалось, демонос оказался неуступчивым, можно даже сказать хулиганистым, тутже начал больно бодаться. Тогда Гошейна со всех ног бросился к царю Иапету, как представителю закона и справедливости. С упреками набросился он на царя.
- Где мои рога, - причитал Гошейна, пританцовуя на месте и заламывая руки.
Иапет отмахивался от него, как только мог, у него голова была занята совсем другим. Скоро ежегодный праздник, священные Урании, на носу такое событие, кругом погром и разруха, а тут еще этот сороконогий, двадцатирукий упрямец следует за ним по пятам и канючит.
- Я видел свои рога вон у того демоноса, но он их не отдаёт, как я домой появлюсь, курам на смех. Прошу ваше царское величие вернуть мне мои рога.
Царя эти настойчивые просьбы совершенно вывели из равновесия, и он набросился на Гошейну с ругательствами.
-« Гак, Мак, Брак, так пере так», лучше благодари судьбу и врача, который пришил тебе руки и ноги, сделал полноценным членом общества.
Но Гошейна и слушать ничего не хотел, выл и скулил.
- Мои рога, мои рога.
-Уберите его от меня, - приказал он Азаесу, и его выбросили в водный канал, а оттуда извлекли нескольких утопленников, среди которых оказался и Сабскаба.
Его слуга Бончо просто места себе не находил от радости, он долго и безуспешно разыскивал своего хозяина, а тут такое событие. Бончо не теряя ни единой минуты, схватил хозяина за ноги и поволок к светиле медицины. Долго смотрели на безжизненное тело лекари, и наконец Гиперкритус приложил ухо к его груди, философски произнес.
- Пациент скорее жив, чем мертв!.
Тротула долго мял влажной рукой ухо больного и раздумывая изрек следующее.
-Пациент скорее жив, чем мертв!.
А Кобра обнюхал его со всех сторон и произнес.
- Пациент скорее мертв, чем жив, но если он мертв, его можно оживить!.
Бончо всплеснув ладонями, взмолился к лекарям.
- Так жив он или нет, можно его вылечить или не стоит этого делать?
- Вот сейчас и проверим, - сказал Гиперкритос, - я бывало ради интереса отрезал у живого гуся головы, а затем ставил их на место, они возьми и оживали, а этот гусь цел, целешенек, таких только пощекочи, они и оживут. Щекочите ему пятки, - приказал Гиперкритус и вскоре тело Сабскабы задергалось в конвульсиях смеха, его глаза открылись, лицо озарилось румянцем.
-Жив-живехонек, - несказанно радовался Бончо, прыгая вместе с ожившим Сабскабой.
А надо заметить, что все это время поиски пропавшего Эпиметея не прекращались не на минуту. Рабы разгребали завалы разрушенного дворца, даже демоносы помогали им в этом, но нигде не было видно тела Эпиметея, и никто его не видел. Иапет клял все и вся, зачем только прислушался к совету богини судьбы Тихе, дал ему при рождении имя Эпиметей—«думающий после». Уже не раз Эпиметей сделает что нибудь, а затем только подумает. Быстр он был на действие и работу, но не умел все хорошенечко обдумать, все как следует взвесить, расчитать. Что первое в голову взбредет, то и делает, а хорошо или плохо разбирался потом. Вот и сейчас хотел как лучше, а вышло как всегда. Так думал отец, и думы его были горьки. Что же делать, думал Иапет, где искать сына :
– обьявите всем, кто сообщит хоть какую-то весть о пропавшем Эпиметее, получит великий почет, награжу по-царски. А вам сыновья молчать и ни слова, ни пол слова матери.
-Молчим как рыба об лед, - отвечал Атлант.
-Вот что сын мой, - обратился царь к Атланту, - возьми этих Гарпий, запрягай дракона и отправляйся в провинцию Гадиритов искать глину и беглого варвара Волоса, а матери скажем, что Эпиметей уехал с тобой. И отправляйся немедленно, все равно ты мне здесь не нужен. Через несколько дней ты должен вернуться к празднику.
Феникс только и успел вставить:
- я лечу с ними.
А тут как тут, прискакало это сороконогое существо Гошейна. Приведя в дружное взаимодействие свои конечности, он семенил ими на одном месте, переступая с ноги на ногу.
-О великий царь, умоляю тебя, верни мне мои рога, - слезно упрашивал Гошейна, кривляясь всеми своими головами.
От неожиданости Иапет даже вздрогнул и чуть не похлебнулся нектаром. Его лицо покрылось кровавой маской ярости, кубок нектара полетел в голову просящего.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ