Камень Страданий

Глава третья Печальная судьба Мисфилда

Далеко на севере Острова Кошмаров, некогда известного как королевство Ферглор, возвышались горы, покрытые снегом. В этих краях никогда не менялась погода; всегда бушевали морозные порывистые ветра и разыгрывалась снежная пурга. Здесь, посреди морозных гор, и стоял зловещего вида замок Ферглор.

Когда-то им заправляли король Генри и королева Хелен, чья мудрость помогла им завоевать уважение и любовь народа. У них было трое детей: Рен'ил — старший сын, Брайан — младший сын и Феанора — самая младшая в семье. И быть бы королевству цветущим на веки вечные, если бы однажды шахтеры Ферглора не нашли таинственный артефакт — внушительных размеров камень в форме сердца. На первый взгляд могло показаться, что это всего лишь горный материал, но один из группы шахтеров, откопавших его, предположил, что это нечто большее, чем просто камень. Добычу погрузили на телегу и повезли во дворец в надежде, что придворный маг, полуэльф Дарриан, займется исследованием этого странного артефакта. Волшебник подтвердил, что в этом, казалось бы, обычном и невзрачном куске горной породы имеет место быть довольно сильная магия. Это обеспокоило королеву Хелен, но ее старший сын Рен'ил, напротив, сильно заинтересовался в сущности артефакта.

И этот интерес ему обошелся дорогой ценой: с этих пор с каждым днем характер некогда благородного принца стал меняться далеко не в лучшую сторону. Все дело было в том, что каменное сердце, которое выкопали шахтеры, было не что иное, как печально известный артефакт под названием Камень Страданий. Никто не знал, откуда он взялся, но очевидцам были известны свойства Камня: он питался страданиями людей, высасывая из них печаль и сострадание, оставляя лишь гнев и пустоту в душе, порождая неуемную жажду крови и власти. Такой участи удостоился и наследник трона Ферглора. Королева предупреждала сына, что артефакт может представлять большую опасность; она хотела, чтобы от магии, исходящей от камня, никто не пострадал, особенно королевские дети… Но ни она, ни даже король-отец не смогли остановить тьму, нарастающую в душе наследника престола. А Камень наслаждался, впитывая в себя те страдания, что испытывала его жертва в лице Рен'ила. И не находил принц никого, чтобы обвинить в своих терзаниях, кроме своей семьи; и стремился он уничтожить память о том, что предшествовало их появлению.

Началось это кровавое действо с визита в библиотеку, где пребывала на тот момент его мать, королева Хелен. «Она там, — зловеще нашептывал чей-то неизвестный голос в мозгу юноши. — Невежественная женщина. Убей ее» Внезапная вспышка ярости заставила принца схватить стоявший на пьедестале канделябр. «Ну же, — шептал голос, — нанеси решающий удар! Давай!» Резкий замах и звук удара канделябра о голову несчастной женщины, сопровождаемый ее предсмертным криком… Королева схватилась за истекающую темно-алой кровью голову и медленно сползла на пол, задевая аккуратно стоявшие на полках книги. Рен'ил все это время, пока его мать уходила из жизни, так и стоял, сжимая в обеих руках канделябр. Он совершил первое убийство за всю свою жизнь. Более того — он убил свою собственную мать!.. Внутри юноши что-то заклокотало, сердце забилось часто-часто… Но чувство вины длилось недолго; на смену ему пришло хладнокровие, под которым скрывалось удовлетворение.

На следующий день жертвой Рен'ила стал его младший брат, Брайан. В тот день он сидел за столом в читальном зале библиотеки и внимательно листал какую-то книгу. «Я всегда собран, всегда хладнокровен», — говорил себе Рен'ил, сжимая в руках кинжал и пряча его за спиной. Он все ближе и ближе подходил к Брайану и, наконец, оказался за его спиной. «Он меня не замечает. Он никогда меня не замечал» — проносились мысли в голове Рен'ила прежде, чем он вонзил кинжал с зазубренным лезвием в спину своего брата. «Не отвлекайся от занятий», — мысленно усмехнулся он, оставляя после себя задыхающееся тело и пропитанный кровью том.

Бесшумной тенью проскользнул Рен'ил в дверной проем, выводящий из библиотеки. Следующую жертву он намеревался убить весьма нестандартным способом — отравлением. Яд добыть было не так-то легко: пришлось манипулировать придворным магом и даже пригрозить ему смертью… Получив все же в конце концов колбу с плещущейся в ней темно-лиловой жидкостью, принц-убийца стал пробираться в трапезную. Сейчас никого там не было, и никто не мог помешать Рен'илу перелить содержимое колбы в пустую чашу. С этим он поспешил скрыться за гобеленом и стал поджидать младшую сестру, Феанору.

Десятилетняя принцесса с каштановыми волосами средней длины практически неслышно спустилась по лестнице в столовую.

«Она хочет пить, — усмехался про себя наблюдавший за этим старший брат. — Что ж, я ей это устрою».

С этими мыслями он вышел из своего «укрытия» и, не говоря ни слова, подошел к девочке и хладнокровно протянул ей чашу, стараясь сделать это так, чтобы сестра не могла видеть ее содержимого. Ничего не подозревая, Феанора взяла из его рук чашу и почти сразу сделала умеренный глоток.

«Давай, малышка, — злорадно думал принц, — освежись».

Вдруг девочка закашлялась. Жидкость, которой она только что глотнула, была на редкость противной на вкус. Кашель не прекращался; наоборот, он становился все жестче и жестче, и кровь хлестала изо рта бедной девочки. «ПАПА!» — вырвался из горла душераздирающий крик, прежде чем Феанора, задыхаясь и кашляя кровью, упала на пол. Тут же послышались быстрые шаги, и Рен'ил снова спрятался за гобелен. То король Генри, услышав крик его маленькой дочери, немедленно спустился из зала в трапезную. Ужасу его не было предела, когда он увидел бездыханную, лежащую на полу Феанору, платье которой было перепачкано ее собственной кровью. Убитый горем отец кинулся к девочке, склонился над ней, приговаривая: «Дитя мое… кто же тебя так?..»

Он был так поглощен этим страшным зрелищем, что не мог видеть, как Рен'ил вышел из-за гобелена, схватил лежащую рядом веревку и стал пробираться к отцу. «Глупый, старый дурак. Ему уже недолго осталось» Веревка молниеносно была накинута королю Генри на шею. Разгневанное блаженство наполняло мышцы Рен'ила, притупляя рассудительность, и этим делало его гораздо сильнее его отца. Король пытался бороться за свою жизнь… но тщетно. Его последний вздох был похож на приглушенный стон… Предсмертный стон перед тем, как замертво пасть, хватаясь за шею.

— Вы вызывали меня, Владыка?

Голос Гарриуса, Красного Волшебника из Тэя и верного слуги нынешнего правителя Ферглора, резко выбросил последнего в реальность, отгоняя прочь тяжелые воспоминания о прошлом. И сейчас он, Рен'ил, Темный Лорд, безжалостный и хладнокровный владыка Острова Кошмаров, медленно встал с трона, представая перед склонившимся Гарриусом во всем своем величии — мужчина в черном камзоле, с черным плащом, с аккуратно убранными назад длинными светлыми волосами и с выколотым правым глазом.

— Осмелюсь доложить, — продолжал между тем Красный Волшебник — лысый мужчина зрелого возраста в красной мантии, — что Туманы захватили всех, кто был сейчас в лесу Невервинтер и Квартале Черного Озера. Что касаемо Долины Ледяного Ветра…

— Меня не интересуют завсегдатаи «Глаза Тролля», — холодно оборвал его Лорд, скрещивая на груди руки и не отводя взгляда от слуги. — Я от них всех уже избавился: они никчемны и наверняка бы не выжили в моем мире.

Его зрячий глаз, казалось, пронизал Гарриуса насквозь, так что Красный Волшебник немного поежился.

— П-почти от всех, — запинаясь от страха, бормотал он. — Один эльф-бард еще жив. Сейчас его сопровождает девушка-колдунья. В ней есть невероятно сильная магическая энергия…

При упоминании колдуньи с невероятной силой Рен'ил еще раз внимательно поглядел на слугу, искривил губы в презрительно-зловещей улыбке и хмыкнул. Провел в воздухе замысловатую кривую линию правой рукой, облаченной в черную перчатку, образовывая в левой ладони небольшой сгусток тьмы.

— Девчонка из Академии… — немного растягивая слова, произнес Темный Лорд, перекатывая маленькую черную сферу из одной руки в другую. — Она думала, что освободится, уйдя из этой «тюрьмы»… Но не сумела избежать туманного захвата, — он усмехнулся еще раз.

— Есть еще один эльф… — не преминул упомянуть Гарриус, выпрямляясь. — Он тоже из Академии… Он считается лучшим алхимиком Невервинтера и обладает исключительным интеллектом.

— Пусть не надеется, что этот «интеллект» его спасет, — сухо заявил властитель, и темный шарик в руках по его воле начал понемногу разрастаться. — Я не испытываю потребность в алхимиках. Да и слишком умен этот эльф, чтобы согласиться стать слугой тьмы…

Сказав это, Рен'ил затем возвел руки к потолку и начал произносить какое-то темное заклинание, которое простым смертным не суждено было знать. По мере чтения заклятия от черной сферы стала исходить кроваво-красная аура, сам сгусток тьмы вырос до средних размеров. Гарриус на всякий случай отступил на несколько шагов назад и уже оттуда наблюдал за процессом.

— А что будет с девчонкой? — поинтересовался Красный Волшебник, как только владыка закончил с заклятием.

Но Рен'ил только молча и с суровым видом стоял к Гарриусу боком. Темная сфера, окруженная кровавой аурой, сначала постепенно уменьшилась до своих первоначальных размеров, а потом в мгновение ока исчезла под натиском сжатия руки властителя в кулак. Тронный зал замка Ферглор накрыла долгая, гробовая, зловещая и густая, будто снег, падающий снаружи дворца, тишина, в течение которой Темный Лорд был погружен в свои размышления.

Эта девчонка, у которой еще было весьма говорящее имя — Кара…

Рен'ил следил за ней с того момента, как она, скрывая свое лицо под капюшоном черного плаща, навсегда покидала Академию и Невервинтер. Туманы Лорда словно бы выжидали подходящего момента, когда Кара окажется за пределами города, и только тогда, когда колдунья была уже в лесу и достаточно далеко от Невервинтера, туманные клубы обволокли ее в плотный кокон… А затем разрослись еще дальше, просачиваясь сквозь городские ворота и захватывая в свой плен Квартал Черного Озера вместе с Академией.

Со студентами и преподавателями, в частности — с Кариной подругой Хельгой и вот сейчас с одним из инструкторов — с лунным эльфом Сэндом, которого мастер Рэймонд, основатель Академии и по совместительству отец Кары, должен был в скором времени уволить, — владыка поступил очень просто — подверг их обескровливанию, что привело жертв непосредственно к смерти. Но вот Кара… Стоит ли и ее лишать шанса выжить в его мире, учитывая, что в девчонке есть мощная сила?

Чем больше думал Рен'ил, тем больше он склонялся к тому, чтобы оставить юную колдунью в живых. Пока что Кара пройдет то испытание, которому Темный Лорд подвергнет ее. А потом… Потом, когда она придет к нему в замок, он использует те эмоции, что так бурно кипят внутри чародейки, и стремление Кары к могуществу, и, пообещав ей бесконечную и неограниченную силу, перетянет ее на свою сторону. А иначе ее ждет медленная и мучительная смерть. Одно из двух — либо смерть, либо могущество и только могущество. Третьего не будет дано…

Повелитель тьмы медленно присел на свой трон, облокотившись на правый подлокотник и подперев кулаком подбородок.

— Колдунья мне может пригодиться. Если в этой девочке действительно настолько сильный потенциал, то она может стать нашим могущественным союзником… С моей помощью ее сила возрастет стократ… Бесконечно. Без ограничений.

Казалось, что после освобождения дриады из долгого заточения Шепчущий лес будто бы пробудился от вечного покоя. Причем сие пробуждение вовсе не было на руку четверым заблудшим путешественникам, что шли по тропе в надежде выбраться из леса, оскверненного волей Темного Лорда, железной рукой держащего во власти весь этот изолированный остров. Сейчас они остановились и приготовились к обороне против наступающих с обеих сторон леса тварей — от обезумевших энтов до пауков. Острые паучьи жвалы зловеще клацали, энты угрожающей поступью направлялись в сторону тех искателей приключений, что посмели потревожить долговечный сон Шепчущего леса. Дриада отреагировала первой.

— Опутывание! — по ее воле восемь ног намеревавшегося укусить ее паука оказались обвиты тонкими вьющимися стеблями. Воспользовавшись этим, Лекси выхватил из-за пояса катану и что было силы рубанул по сияющему паучьему брюху. Отвратительного ядовито-зеленого цвета кровь брызнула из открытой раны, окропляя землю. Но паук не собирался так просто сдаваться и, превозмогая муки от ранения, пытался высвободиться из растительного плена. Однако огненная стрела, вылетевшая из правой руки Кары, пресекла его попытки весьма радикальным образом. «Сзади, Кара!» — только и смогла крикнуть ей Симза перед тем, как прыгнуть за спину другого паука. Колдунья мгновенно обернулась и тотчас же отскочила. И вовремя: ветвистые руки ходячего дерева хотели схватить чародейку, чтобы та не успела опалить их огнем, но схватили лишь воздух.

— Сжигающий луч! — выкрикнула девушка, и энт успел сделать только один шаг, прежде чем горящий золотисто-рыжим пламенем луч вырвался из ладони Кары, попав практически точно в ствол. Огонь не заставил себя ждать; он целиком охватил свою деревянную жертву, и ходячее растение, мгновенно забыв о Каре, заметалось с тропы к холмам, с холмов на тропу, тщетно пытаясь спастись от неминуемого сгорания. Но второй энт за спиной колдуньи твердо вознамерился оборвать ее торжество… и тут же стремительно дернулся назад, ибо неукротимая огненная стихия снова была в Кариной власти, так что к чародейке даже пальцем прикоснуться было чревато — тотчас можно было бы обжечься, как от прикосновения к чему-то очень горячему. Ее спутники проворно отскочили в разные стороны, чтобы Карин огонь, чего доброго, не обжег их. Особенно старалась уберечь себя от огня дриада — древесные создания были наиболее уязвимыми к этой стихии.

А Кара между тем плавно поднималась в воздух, кружась на месте. Одним движением руки она выбросила один из снопов пламени вдаль, нацеливаясь на паука, который успел-таки к этому моменту куснуть Симзу в плечо. Конечно, этот укус был не ядовитым, но таким болезненным, что вистани прикусила губу до крови, чтобы не застонать… А колдунья уже прекратила подниматься вверх, но кружиться продолжила. Небольшая группа загоревшихся от Кариного заклинания пауков в хаосе забегала по тропе.

— Спускайся с небес на землю, Кара! — услышала вдруг девушка голос Лекси. — Похоже, нам остается только бежать! Их слишком много, ты не сможешь собрать столько силы!

Как бы ни хотела Амелл отрицать последнюю фразу барда о ее силе, но она вскоре убедилась, что в словах эльфа заключалась доля правды — пауки, вперемешку с энтами, продолжали со всех сторон наступать, а силы Кары, какими мощными они ни были, не могли извергаться вечно. Однако она все-таки решила довершить начатое и, собрав всю на данный момент волю, порывисто вытянула руки в стороны.

Снопы пламени спрыгнули на местную живность, опаляя ее, заставляя разбегаться в настоящем беспорядке, натыкаясь друг на друга. Потом на землю спрыгнула и сама колдунья и со всех ног припустилась догонять своих спутников, которые к тому времени уже бежали по тропе, никуда не сворачивая. Тамин ринулся следом за ней с максимальной по меркам таких маленьких хорьков, как он, скоростью. Вслед путникам еще угрожающе клацали пауки, но никто из четверых друзей более не обращал внимания ни на разъяренных обитателей Шепчущего леса, ни на хлещущие по щекам ветви деревьев.

Сейчас нет времени, чтобы отвлекаться на что-то. Только бежать вперед, чтобы увидеть свет в конце своеобразного «тоннеля». Хотя… какой может быть свет в этом царстве тьмы? Разве что если сравнивать с той кромешной темнотой, что пленила лес… Все такое же неизменно черное небо нависло над головами Кары, Лекси, Симзы и дриады, когда они поочередно, раздвигая свисающие древесные ветви, выбрались, оставив позади себя Шепчущий лес.

Вымотанные беготней и выжатые, как лимон, путники основательно замедлились и даже на несколько минут остановились и присели на дорогу, чтобы просто перевести дух и заняться обработкой раны, полученной Симзой от укуса паука. Рану взялась обрабатывать дриада; проводя обеими руками замысловатый узор в воздухе над подставленным плечом вистани, древесная дева тихо проговаривала слова исцеляющего заклинания. Симза же сидела с лицом профессионального игрока в азартные игры в какой-нибудь таверне и, когда почувствовала, что благодаря дриаде рана начала срастаться, то, бросив короткое «спасибо», медленно встала на ноги и сделала остальным знак, что пора двигаться дальше. Дальнейший путь они уже продолжили не спеша.

Непроглядная стена из деревьев наконец закончилась, и снова началась холмистая равнина с редкими деревьями, хрипло каркающими воронами и несколькими человеческими трупами, что разлагались на земле и источали отвратительный запах гнили, а также служили отличной пищей для ворон. Среди них оказались и две бледные, подобно смерти, девушки в голубых мантиях, в которых Кара узнала двух студенток-подружек, к которым питала особую неприязнь, — Хету и Глину. Эти две «магини-недоучки», как называла их Кара, были склонны перешептываться за ее спиной об опасности огненной колдуньи, а рыжая девушка, в свою очередь, презирала их, так как они знали о магии только то, что почерпнули из фолиантов, в то время как у нее, у Кары, в мизинце было больше энергии, чем они смогли бы за день призвать.

— Послушай, Кара, я все хотел спросить, а что это была за девушка, которая умирала на дороге в Шепчущем лесу? — задав этот вопрос, Лекси в следующую секунду понял, что зря он это спросил, ибо Кара наградила его таким испепеляющим взглядом, что если бы ее глаза и впрямь могли извергать огонь, от ее собеседника не осталось бы ничего, кроме горсти пепла.

Но несколько секунд спустя Амелл все-таки нехотя сменила гнев на милость.

— Хельга, — тяжело вздохнув, ответила она. — Единственная студентка из Академии, с которой я дружила с детства, еще до того, как нас обеих отдали обучаться. Только она одна не насмехалась надо мной и не обвиняла в несдержанности.

Кара сделала паузу, оглянулась назад, на бездыханные и обескровленные тела двух так презираемых и ненавидимых ею студенток, и, немного повысив голос, добавила:

— И не сплетничала за моей спиной, как Хета с Глиной. Да, я все-все слышала, что они говорили! — с каждым третьим словом девушка повышала голос на четверть тона. — Что я опасна, высокомерна… ну и что с того? — от возмущения Кара даже дернула плечом. — Они просто завидовали мне, потому что они волшебницы, а я — колдунья, с рождения владеющая магией. Результат налицо: здесь, на этом жутком острове, они мертвы, а я, как видите, до сих пор жива! — закончила свою пламенную речь чародейка и, улыбнувшись уголком рта, подмигнула спутникам. «И больше они никогда не назовут меня огненной воображалой!» — мысленно добавила она.

— Мне кажется, что рано начала свой нос ты кверху задирать, колдунья, — немного сдвинула брови Симза и обратилась к ступающей рядом с ней дриаде: — Деревни что-то мы вдали не видим. Уверена ли ты, лесная дева, что правильной дорогой мы идем?

— Да, уверена, — невозмутимо бросила дриада. — Просто нужно идти прямо.

И они все шагали и шагали по дороге, разделяющей холмистую равнину, превозмогая чувство страха, являющегося неотделимой частью острова, и время от времени продолжая между собой переговариваться. Лишь некоторое время спустя Кара, возглавляющая процессию, заметила вдали очертания крыш домиков средней высоты. Дорога выводила в деревню, название которой сложно было прочесть на обшарпанной и соскобленной табличке. Путешественники надеялись в этой деревне пополнить запасы еды и питья, дабы было чем подкрепиться во время привала… Но внешний вид селения давал понять, что ни средств утоления жажды и голода, ни ночлега здесь не найти. Деревня выглядела заброшенной, как будто после давнишнего вторжения целой армии враждебных крестьянам существ. Возле одного из домов на веревке сушилось очень давно выстиранное белье. А те немногие крестьяне, кто, казалось, еще был жив, на деле выглядели, как живые трупы, еще не успевшие разложиться: их лица были бледнее смерти, волосы белее снега… Кара видела, как одна из обывателей — женщина с собранными в пучок белыми волосами, странно пошатываясь, приближалась к четверым незваным гостям.

— Будьте осторожны, — прошептала ужаснувшаяся сим зрелищем дриада на ухо колдунье, которая, признаться, тоже была неприятно удивлена тем, что сейчас наблюдала. — Я не чувствую в ее теле жизни… Но и смерти тоже.

— Хотела б я узнать, что из груди торчит у этой девушки несчастной, — задумчиво пробормотала Симза, не без интереса разглядывая торчащий из-под темной кожаной нашивки на груди полумертвой крестьянки металлический шнур, покрытый запекшейся кровью. На конце шнура болталось маленькое деревянное кольцо.

Кара ничего не сказала. Она ближе подошла к крестьянке и пробежалась по ней взглядом. Остановилась на шнуре и, словно бы поняв что-то, взяла деревянное кольцо в правую руку и медленно-медленно потянула. Шнур натянулся. Из тела обывательницы послышалась серия умеренных щелчков; вместе с тем из груди потекла свежая темно-красная кровь… Потом шнур втянулся обратно, и женщина заговорила, вздрагивая с каждым новым щелчком.

— Щелк… Щелк… Щелк… Оно… обволокло… весь Мисфилд… как сон… — крестьянка дрожала и щелкала; ей очень было трудно произносить даже самые короткие слова, но она пока еще держалась. — Щелк… Щелк… Щелк… И отправило… нас… в… кошмар…

Дальше она говорить не смогла. Щелчки участились, бедная женщина вся затряслась, из ее живота вылилась смесь из органов и механических запчастей, после чего крестьянка испустила хриплый крик, сопровождаемый очередным щелчком, и упала ничком на землю. Запах от всего этого месива исходил настолько омерзительный, что Кара, наиболее чувствительная из путников, зажала пальцами нос.

— Интересно, есть ли здесь хоть кто-нибудь по-настоящему живой? — сощурил глаза Лекси, оглядываясь в поисках ответа на свой вопрос. — Давайте зайдем в одну из этих хижин; быть может, там кто-нибудь предложит нам еду и ночлег в обмен на историю или песню…

— Хотя насчет еды или ночлега меня терзают смутные сомненья, но, думаю, с тобой я соглашусь, — кивнула ему в ответ Симза и стала решительно подниматься на холмик, на котором стоял ближайший дом. — Как неприятно ни было бы здесь, настаиваю все же я на том, чтоб осмотреть внимательнее Мисфилд.

— Может быть, здесь где-нибудь найдется информация, связанная с владыкой этих земель, — подала голос дриада и тоже направилась вслед за Симзой, — кто знает…

— Сначала оскверненный лес, где сумасшедшие энты и говорящие духи, а теперь деревня, населенная щелкающими крестьянами, — порывисто выдохнула Кара и также вместе с бардом поднялась на холмик, жестикулируя Тамину, чтобы не отставал. — Мне здесь все больше начинает нравиться…

Вчетвером они собрались у входа в ветхую деревянную хижину с соломенной крышей. Подойдя к двери, Кара негромко постучала и прислушалась. Никто на стук не отреагировал. Видимо, дома либо никого не было, либо кто-то все же был, но боязливо забился в угол, поклявшись ни одному постороннему не открывать. «Что ж, если он не хочет открывать, мы войдем сами. Нам не привыкать вторгаться без предупреждения» С этими мыслями, усмехнувшись про себя, колдунья потянула на себя дверь и решительно вошла. Догадка чародейки, что внутри кто-то все-таки есть, подтвердилась сразу же, судя по крику маленького ребенка.

— Спасите! — даже не кричал, а пищал восьмилетний мальчонка, все сильнее содрогаясь в уголке с каждым шагом приближающихся непрошеных гостей во главе с огневолосой колдуньей. — Это злая тетя ведьма! Не отдавай меня ей, Эйвен!

— Эй, меня зовут вовсе не Тетя Ведьма! — с вызовом выпалила Кара и даже уперла руку в бок, воззрившись на мальца так грозно, что, учитывая помимо этого еще и огненно-рыжие волосы, ее и в самом деле можно было бы принять за злобную ведьму. — Я — Кара, вольная странствующая колдунья. А это, — она кивнула головой в сторону зашедших следом за ней Лекси, дриады и Симзы, — мои союзники.

— У тебя такой голос, что ты можешь напугать малыша еще больше, — серьезно констатировал Лекси и, осторожно отстранив раздраженную чародейку, сам вышел вперед, к напуганному мальчику. — Успокойся. Мы действительно не причиним тебе вреда. Ты знаешь, что творится снаружи?

Все еще оцепеневший от ужаса малыш трясся, как в лихорадке. От страха у него зуб на зуб не попадал.

— Л-лайам… он т-т-ам! — он маленькой ручонкой указал на незанавешенное окно. — Он ушел… и н-никогда… н-н-не вернется…

— Простите моего младшего братика, — из темноты выбежала сама Эйвен, — русоволосая девочка-подросток лет четырнадцати, — наклонилась к малышу и слегка приобняла его. — Элрик просто напуган, вот и боится каждого шороха. Мы все потерялись… Туманы… они…

— Не нужно ничего объяснять, девочка, — мягко перебила ее дриада и сделала несколько плавных шагов к детям. — Скажи мне, а кто такой Лайам?

— Лайам — это наш старший брат, — горестно вздохнула Эйвен, крепче прижимая к себе маленького Элрика. — Он пошел на ферму к востоку от Мисфилда, чтобы найти хоть немного еды для нас, но так и не вернулся…

— Если мы его встретим, мы обязательно поможем ему раздобыть для вас еду, — как можно мягче заверил ее Лекси. — А пока лучше не выходите из дома, иначе вам и вправду может встретиться какая-нибудь ведьма.

С этими словами эльф-бард, а за ним и три его спутницы поспешили к выходу из дома. Покинув обветшалую хижину, они повернули на юго-восток от трупа несчастной жительницы Мисфилда, что не без труда, с щелчками заговорила с ними первой. По дороге Кара высказывала свое недовольство по поводу решения Лекси непременно помочь еще живым детям.

— Это бессмысленно, — твердо заявляла она, сердито глядя на своего спутника, — мы сами далеко не в лучшем положении, а у этих хрупких детишек вообще нет никакого шанса выжить.

— Дети — единственные, кто был добр ко мне, когда я выступал в бродячем цирке, — стараясь сохранить самообладание, произнес Лекси. — И я возвращаю им долг.

— Пускай последний это будет раз, когда мы слабым безрассудно помогаем, — сквозь зубы процедила Симза, брезгливо морщась от запаха окровавленного тела одного из лежащих на земле крестьян, в чью грудь была вонзена большая вила. — Права колдунья: времени здесь нет на благодетель. В этом мире вещи являются такими не всегда, какими кажутся на первый взгляд.

Чем дальше шли четверо искателей приключений по деревне мимо ветхих домов, тем больше убеждались в том, что здесь не то что переночевать, даже привал на короткое время сделать было невозможно. Хижины не выглядели пригодными для ночлега, а все, что там находилось, — в шкафах или в незапертых сундуках, — были только несколько горстей золотых монет, разбитое зеркальце да пустой флакончик из-под духов.

Каре даже начало уже казаться, что исследование Мисфилда — совершенно бесполезное занятие, и что лучше бы отсюда подобру-поздорову убраться… Но тут ее внимание приковало наиболее крупное здание в этой деревне, по внешнему виду напоминающее таверну, только без вывески с изображением пивной кружки. Оно располагалось на холме напротив хижины, возле которой сушилась посеревшая одежда, давно выстиранная в колодце. Рядом с дверью, ведущей внутрь здания, лежала книга, из содержания которой можно было понять только: «Добро пожаловать». Здесь же стояла и скамья, на которой сидела бледная, как мертвец, крестьянка в черном платье и горько плакала. И хоть ни одного всхлипывающего звука не срывалось с губ девушки, зато были видны кровавые слезы, текшие по ее лицу. Не желая больше испытывать свою сдержанность, Кара решительно отвернулась от беззвучно плачущего живого трупа и, резко шагнув в сторону двери, настежь распахнула ее и зашла внутрь. Неверный свет факела в руке колдуньи пусть и слабо, но освещал практически пустую комнату. Она осторожно ступала по ковровой дорожке, внимательно осматривая помещение.

На таверну оно изнутри, конечно, не походило, но, надо сказать, отличалось от других деревенских хижин. На стене висели различные полотна, от болотных пейзажей Топей Мертвецов до портрета чумазого гномика. В самом конце просторной комнаты Кара увидела некое подобие домашней сцены, на которой одиноко стоял бледный крестьянин в белой рубашке и серых штанах. Он стоял, будто неподвижное мраморное изваяние, спиной к колдунье и подошедшим следом ее спутникам. Благоразумно рассудив, что от такого толку не добьешься, чародейка повернула голову направо, и в поле ее зрения оказался пьедестал, на котором стояла огромная книга. Сверху страницы раскрытой книги поддерживались черепушкой. От этой книги исходила довольно мощная аура, а ее страницы были закреплены выступающими шипами. «Похоже на книгу по некромантии», — промелькнуло в голове Лекси, который вспомнил, что книгу на подобном пьедестале он видел во время своих странствий в одном из склепов. По обе стороны от пьедестала возвышались скульптуры, изображающие человека в робе с надвинутым на лицо капюшоном, опирающегося на посох.

— Что же в этой книге написано? — Кара тщетно пыталась хоть что-нибудь разобрать, разглядывая какие-то незнакомые ей, непонятные, красующиеся на страницах иероглифы. — Язык какой-то странный.

— Да, это явно не походит ни на современный эльфийский, ни на древнеэльфийский… — с видом ученого проговорил Лекси, с не меньшим любопытством вчитываясь в текст. — Но что эта книга делает в деревне?

— Тихо! — вдруг шикнула на них дриада. — Посмотрите…

Замысловатые буквы, столь удивившие Кару, стали расплываться и менять форму прямо на глазах у чародейки и ее соратников. Страницы взъерошились, бешено зашевелились, словно крылья гигантской птицы, так что от созерцания всего этого у самой Кары сильно закружилась голова. Девушка зажала пальцами оба виска и согнулась… Тем временем Симза увидела, как странные иероглифы и непонятные символы начали превращаться в буквы всеобщего языка. Постепенно книга перестала шевелиться и снова водрузилась на пьедестал. В комнате повисла гробовая тишина… Но ненадолго, ибо в следующую секунду путники услышали тот голос, который надолго впечатался в их память. Голос, от которого даже у самого смелого и отчаянного авантюриста по коже бежали толпы мурашек. Голос того, кто заманивал в свои сети путешественников из других Миров при помощи туманов и распоряжался их судьбами в зависимости от их способности к выживанию. Голос Темного Лорда, зловещего властителя Острова Кошмаров — изолированного домена в Равенлофте, Демиплане Ужаса.

— Горестей и благ тебе, девочка из Академии, — при этих словах, доносившихся из ниоткуда, Кара встрепенулась и стала озираться вокруг в надежде увидеть того, кто с ней заговорил. Но никого, кроме ее собственных спутников и стоявшего истуканом крестьянина на сцене, она не увидела, и ей осталось только слушать.

— Да, это мои туманы захватили тебя и твоего хорька-любимца в лесу, когда ты уже ушла из Академии и из Невервинтера, — вещал утробный голос владыки в темной комнате, заставляя расползтись по телу Кары целые мириады мурашек. — Ты еще жива потому, что в тебе есть огромный магический потенциал, который недоступен ни одному волшебнику из твоего родного мира. Ты — сильная женщина, которая никогда не сдается, и именно за это тьма любит тебя.

— Тьма… любит меня… — пробормотала колдунья, изо всех сил пытаясь подавить нарастающий страх. — Что это значит?

— Кажется, я ощущаю в тебе страх, — смачно растягивая последнее слово, пророкотал повелитель тьмы. — Неужели это не то, чего ты хотела, когда покидала тюрьму для магов? Неужели ты не можешь наслаждаться вкусом жизни, которую я подарил тебе, Кара Амелл?

— Откуда… ты… знаешь мое имя? — только и сорвалось с дрожащих от ужаса губ чародейки.

Голос в ответ на это только рассмеялся, и от этого жуткого смеха Лекси, Симза и дриада прижались друг к другу.

— Я наблюдал за тобой, девочка. Я видел твои чувства, твои побуждения в тот момент, когда ты, скрывая свою личность, уходила из Невервинтера. Почему же ты не радуешься теперь, когда вокруг больше нет досаждающих тебе сгорбленных волшебников, читающих книги и разливающих зелья по бутылкам, и тех глупых студентов, от которых ты так стремишься держаться подальше? — владыка Острова Кошмаров снова засмеялся. — На вкус жизнь во тьме — это истинный вкус жизни… А вкус жизни мне приятен.

Каждое слово, произносимое этим пугающим голосом, отдавалось рокочущей волной эха в темном помещении, освещенном лишь Кариным факелом. Колдунья пыталась бороться со страхом, глубоко вдыхала и выдыхала, но ей это не помогало. Девушка более не могла вымолвить ни слова, ибо страх мешал ей говорить, будто стальным обручем сковывая ей горло; сердце бешено колотилось; и самое ужасное — то, что ни она, ни ее друзья не могли сдвинуться с места. Словно намертво пригвожденные ногами к полу, они могли только слушать рокочущий голос темного владыки.

— Если тебе не нравится новая жизнь, которую я тебе уготовил, тогда слушай меня внимательно, юная колдунья, — зловеще произнес он, и Амелл, вопреки тому, что не могла видеть того, кто с ней говорил, словно бы ощутила его присутствие где-то совсем близко. — Знай, что тебе нужно найти шесть артефактов, рассыпанных по всему королевству Ферглор. Шесть реликвий прошлого этого проклятого края…

Темный владыка на какое-то время умолк, давая Каре возможность стряхнуть с себя несуществующую пыль и сделать глубокий вдох грудью, а затем — резкий выдох. Через несколько минут в комнате снова раздался утробный голос. На этот раз он, подобно заслуженному артисту, играющему в какой-нибудь театральной постановке, заговорил белыми стихами:

Теперь ступай, юная колдунья, — с наигранным торжеством заключил невидимый владыка, — и найди шесть сосудов, в которых я смешаю кровь и вино. Шесть осколков страданий. Шесть ключей к Закрытым Садам.

С каждым словом в последней фразе голос Темного Лорда стал постепенно затихать. Буквы в книге начали искажаться и искривляться, вновь становясь неразборчивыми для глаз простых смертных. В комнате снова воцарилась мертвая тишина, в течение которой Лекси, Симза и дриада понемногу приходили в себя после того, что они слышали, а Кара переваривала у себя в голове то, что ей с таким пафосом и манерой речи, напоминающей поэтичные изречения Симзы, только что рассказал лорд этих земель. Казалось бы, все достаточно просто, как пареная репа. Чтобы вновь вернуться домой, в Забытые Королевства, Каре нужно найти шесть предметов, имеющих отношение к прошлому Ферглора. Информацию, где найти эти шесть предметов, владыка изложил в стихотворной форме. Только при чем тут кровь и вино?..

— Похоже, владыка этого негостеприимного края слегка старомоден и возбужден, — первым заговорил Лекси, высвобождаясь из рук Симзы и дриады. — Но, касательно сути, меня беспокоит самомнение автора.

— Прошлое Ферглора… — дриада, казалось, пропустила мимо ушей слова барда, ибо сейчас ее мысли были заняты только тем, что четверка путников слышала от самого владыки. — Сила Лорда питается страданиями этих земель. Это завораживает.

— «Завораживает», — нервно хихикнула Кара, и в этой короткой фразе отчетливо слышались нотки иронии. — «Завораживает», — повторила Амелл, на этот раз с большей долей сарказма. — Конечно, завораживает, а чего еще ожидать от земельного аристократа?

— Коль сила тьмы тебя заворожила, то не исключено, что ты сама извращена заклятием владыки, — немного сузив глаза, сумрачно возвестила Симза.

— Между прочим, Женщина Леса поведала мне множество человеческих тайн задолго до появления Лорда, — назидательно сказала лесная дева, смерив вистани пристальным взглядом. — Мой разум принадлежит мне. А вот насчет тебя…

— Ты сомневаешься во мне, дриада? — надменно вскинула голову смуглая женщина. — Так знай: мне легче отодрать кору от дерева, чем отсоединить себя от моего же интеллекта.

— Возможно, ты успокоишься, если услышишь, что сказали мне сестры еще во времена процветания моего леса, — немного понизив голос, вздохнула дриада. — Они сказали: «Не доверяй людям, а особенно — вистани. Слова человека — ветер, а слова вистани — слова ветра».

Этого было достаточно, чтобы здорово задеть Симзу и заставить ее прекратить спорить с дриадой. Вистани прикусила язык и ненадолго замолчала, только обиженно смотря на древесную деву. Но потом все-таки обрела дар речи.

— Могли бы двинуться мы дальше по пути, да вижу я подъем наверх, — проговорив это, женщина правой рукой указала на лестницу в аккурат напротив пьедестала с большой книгой. — Пойду туда да осмотрюсь, а вы, пожалуй, подождете здесь.

Неспешной и грациозной походкой вистани поднялась по ступенькам на второй этаж, где в одной стороне была спальня, в другой — большая кадка, до краев наполненная кровью. Зрелище, представшее взору женщины, было настолько ужасным, что Симза поскорее залезла в стоявший около кадки сундук, вытащила оттуда пару целебных склянок и скорее шмыгнула в спальню. Полумертвая горничная нисколько не обратила внимания на незваную гостью и продолжила протирать пол возле одной из кроватей, что было на руку самой вистани, уже открывающей крышку сундука. Правда, ничего, кроме старой тряпичной куклы, она не нашла. Тем не менее, решила прихватить с собой и ее тоже. Так что к поджидающим внизу трем спутникам Симза вернулась далеко не с пустыми руками. Снадобья вместе с куклой были упакованы в походную сумку на ремне Кариного платьица, и они с дриадой, эльфом, вистани и фамилиаром-хорьком по очереди вышли через входную дверь наружу и отправились по направлению к дороге, проложенной рядом с холмом и выводящей из деревни Мисфилд на бескрайние холмистые равнины острова. По правую руку от Кары, не так уж далеко виднелось поле, где стоял одинокий домик; очевидно, это была та самая ферма, куда отправился Лайам в поисках еды для своей сестры и младшего братика. Но далеко не это в данный момент волновало огненную колдунью. Сейчас для нее и ее трех спутников главная цель — это найти шесть реликвий королевства Ферглор, шесть пережитков прошлого. Только таким способом возможно открыть доступ в самое логово Темного Лорда, помериться с ним силами и вернуться домой героями, вышедшими победителями в одной из самых сложных битв.