Как выйти замуж за вампира-миллионера

Глава 7

Вампиры использовали контроль разума в течение многих столетий. Это был единственный способ пленить смертных, чтобы они жаждали быть источником пищи. И это был единственный способ стереть их память после этого. До изобретения формулы синтетической крови использование контроля разума было одним из ночных принципов Ромэна. Он никогда не малодушничал в этом вопросе. Это был вопрос выживания. Это было нормально.

«Есть определенные обстоятельства», — говорил он себе, пока вел Шэнну наверх в его офис. — Нет причин чувствовать себя виноватым. Как только он, Грегори и Коннор подчинят разум Шэнны, он сможет приказать, чтобы она вживила его клык. Затем, когда работа будет сделана, он сотрет ее воспоминания об этом. Просто. Нормально. Тогда почему он расстраивается все больше, проходя очередной лестничный пролет? К тому времени, когда он достиг своего офиса, у него были серьезные сомнения относительно этого плана. Три вампира, набрасывающиеся на одного смертного? Это единственный способ прорваться через ментальную защиту Шэнны. Это единственный способ установить его проклятый зуб. Но это заставляло чувствовать себя порочным насильником.

И сейчас, когда она стояла в его офисе по их милости, вина нахлынула на него. «Нет иного пути», — сказал он себе. Он не мог быть честен с нею. Если бы она узнала, что он демон, то она никогда бы не предложила помочь. Не дожидаясь, Грегори и Коннор атаковали. Он почувствовал, как их ментальная сила внезапным порывом пронеслась по комнате, подчиняя разум Шэнны.

Ее сумочка упала на пол. Она застонала и прижала ладони к груди.

Ромэн мысленно парил вокруг нее, чтобы увидеть, была ли она в порядке. Так и было. Она установила щит с большей скоростью и энергией, чем, как он полагал, под силу человеку. Поразительно.

Грегори усилил атаку, подавляя ее с ледяной решимостью. Все твои мысли будут моими!

И моими. Разум Коннора пробивался сквозь ее защиту.

Нет! Ромэн стрельнул в своих друзей предупреждающим взглядом. Они отскочили, ошеломленно уставившись на него. Они ожидали сопротивления от Шэнны, но не от него. Но правда была в том, что он хотел ее мысли только для себя. И он хотел, чтобы она была в безопасности. Чтобы сломать ее защиту, потребуется очень много ментальной силы, но как только ее щит рухнет, вся эта сила прорвется сквозь ее разум, разорвав его на клочки.

Он шагнул к ней и притянул ее к своей груди.

— Вы в порядке?

Она прислонилась к нему.

— Мне не очень хорошо. Моя голова … мне так холодно.

— Все будет в порядке. — Он обнял ее, жалея, что его древнее тело не может производить больше тепла. Со мной Вы будете в безопасности. Он прижал руку к ее затылку, будто защищая ее разум от дальнейшего нападения.

Его друзья обменялись взволнованными взглядами.

Коннор прочистил горло.

— Я могу поговорить с Вами?

— Через минуту.

Они ждали объяснений, но, черт возьми, если бы Роман знал, что сказать. Как он мог объяснить все эти странные чувства, которые охватили его этой ночью? Жажда, желание, страх, радость, вина, раскаяние. Это было так, будто встреча с Шэнной пробудила его сердце от глубокого сна. Он не понимал, насколько мертвым был до встречи с ней. И каким живым ощущал себя сейчас.

Дрожь сотрясала все ее тело.

— Идемте, вам надо отдохнуть.

Он подвел ее к бархатной кушетке, где он питался VANNA ранее этой ночью.

Она свернулась на кушетке, обняв себя руками.

— Я так замерзла.

Он думал о том, чтобы принести замшевое покрывало со своей огромной кровати из соседней комнаты, затем увидел бордовое покрывало, свисающее со спинки кресла. Он никогда не пользовался им, но Рэдинка купила его ему в офис, заявив, что комнате требуется больше тепла. Он схватил мягкий шерстяной плед и накрыл им Шэнну.

— Спасибо.

Она натянула бахрому до подбородка.

— Я не знаю, что со мной, но мне жутко холодно.

— Вы скоро согреетесь.

Он откинул назад ее волосы и пожалел, что у него нет достаточно времени, чтобы прогнать все ее страхи. Но Коннор шагал туда-сюда перед баром, а Грегори прислонился к стене, впившись в него взглядом.

— Грегори, не проследишь ли, чтобы доктору Велан было комфортно? Она может захотеть что-нибудь из кухни. Может, немного горячего чая.

— Хорошо. — Грегори подошел к ней. — Эй, сладенькая. Как дела?

Сладенькая! С гримасой Ромэн пересек комнату, чтобы поговорить с Коннором.

Горец повернулся спиной к Шэнне и заговорил очень тихо. Только вампир с острым слухом смог бы разобрать его слова.

— Лазло утверждал, что девушка не такая, как все. Я не поверил этому, но теперь верю. Я никогда не сталкивался с таким психически устойчивым смертным.

— Согласен.

Ромэн оглянулся на Шэнну. Видимо, Грегори пролил на нее бездну обаяния, поскольку было видно, что она прекрасно проводит время.

— Лазло также сказал мне, что если ваш зуб не будет установлен сегодня вечером, то не будет установлен никогда.

— Я знаю.

— У нас нет времени, чтобы найти другого дантиста. — Коннор указал на антикварные часы на каминной полке. — Лазло позвонит через восемнадцать минут.

— Я понимаю и это.

— Тогда почему ты остановил нас? Мы были почти у цели.

— Ее разум вот-вот раскололся бы. Я беспокоился, что, как только мы прорвались бы, такое количество ментальной силы разрушило бы ее сознание.

— Ах. — Коннор потер подбородок указательным пальцем. — И если ее мозг будет поврежден, она будет не в состоянии установить ваш зуб. Понятно.

Ромэн нахмурился. Он даже не думал о своем проклятом зубе. Его беспокоила только Шэнна. Что она с ним делает? В прошлом он совершил слишком много грехов, чтобы сейчас его совесть проснулась. Он оглянулся. Грегори сидел на кушетке. Он поднял ноги Шэнны и положил их себе на колени.

— Так что мы можем сделать, приятель? — спросил Коннор, отвлекая внимание Ромэна от Шэнны.

— Я должен завоевать ее доверие. Она должна впустить меня добровольно.

— М-м-м. С каких это пор женщины стали сотрудничать? Ты можешь провести лет сто, пытаясь достичь этого, но у тебя есть только восемнадцать минут. — Коннор посмотрел на часы. — Есть только семнадцать минут.

— Полагаю, я должен быть сверхочаровательным. Как будто он знал как это. Ромэн оглянулся. Грегори снимал ботинки с ее ног.

— Да. — Коннор кивнул. — Леди любят обаяшек.

Ромэн сузил глаза. Грегори массажировал ноги Шэнны. Воспоминания пронеслись у него в голове. Грегори, играющий с ногами VANNA, покусывая ее пальчики. И его глаза пылают красным пламенем. Черт возьми!

— Убери от нее свои чертовы руки! — он крикнул так громко, что все в комнате подскочили.

Грегори положил ноги Шэнны на кушетку и встал.

— Ты сказал обеспечить ей комфорт.

Шэнна зевнула и потянулась.

— И тебе это удалось, Грегори. Я почти заснула, когда Ромэн заревел, как безумная корова.

— Безумная корова? — Грегори рассмеялся, пока не натолкнулся на выражение лица Ромэна. Он прочистил горло и отошел от Шэнны.

— Коннор, там в тумбочке есть немного виски. — Ромэн указал на бар.

Горец открыл тумбочку.

— Talisker с Острова Скай. Что здесь делает солодовое виски?

— Ангус прислал его. Он надеется, что я изобрету для него новый напиток из моей линии Fusion Cuisine.

— Ох. Это было бы здорово. — Коннор держал бутылку, с восхищением рассматривая ее. У меня явно недостаток виски.

— Наполни стакан для мисс Велан. — Ромэн шагнул к кушетке. — Вам лучше сейчас?

— Да. — Она подняла руку к бровям. — Мне жутко больно здесь, но вроде это проходит. Это было так странно. Я могу поклясться, что слышала голоса у себя в голове. — Она поморщилась. — Должно быть, это звучит не очень хорошо.

— Нет, нисколько.

Это были хорошие новости. Она не узнала, чьи именно голоса она слышала. И она не нашла связь между ее головными болями и их попытками подчинить ее сознание.

Она потерла лоб.

— Возможно, я подхватила вирус. — Она сгримасничала. — Или шизофрению. Черт. Следующая стадия — чья-то собака начнет говорить мне, что мне делать.

— Я не думаю, что Вы должны волноваться об этом. — Он сел на кушетку рядом с ней. — Есть простое объяснение того, что Вы чувствуете. Посттравматический стресс.

— О, да, вероятно, это так. — Она отодвинулась немного, чтобы освободить для него место. — Шринк (психиатр) из ФБР говорил мне об этом. Она сказала, что всю оставшуюся жизнь меня будут посещать приступы панического страха нападения. Звучит не очень весело, правда?

— ФБР? — спросил Коннор, когда поднес ей стакан с виски.

Шэнна вздрогнула.

— Я не должна говорить об этом, но вы-то парни замечательные. Вы имеете право знать, что происходит.

— Говори только о том, о чем хочешь. — Ромэн взял стакан у Коннора и предложил его Шэнне. — Это поможет вам согреться. И развязать язык. И ослабить вашу защиту.

Она приподнялась на локте.

— Я обычно не пью ничто крепче пива.

— Вы прошли через ад этой ночью. — Ад, полный демонов. Ромэн вложил стакан в ее руку.

Она сделала глоток, затем закашлялась.

— Вау! — Ее глаза заслезились. — Великий Боже, оно неразбавленное?

Ромэн пожал одним плечом и поставил стакан на пол.

— А чего вы ожидали, когда Горец наливает вам выпить?

Она откинулась назад на кушетке, сузив ее глаза.

— Господи, Ромэн, Вы пытаетесь шутить?

— Возможно. Это сработало?

Обольщение женщины было в новинку для него. До этого он просто брал то, что ему надо.

Она медленно улыбнулась.

— Я думаю, что Вы ошибаетесь. Для вас еще не все потеряно.

Кровь Господня! Она обладала таким неунывающим оптимизмом. Должен ли он разрушить его однажды при помощи жестокой реальности? Не существует надежды для демона-убийцы. Но сейчас он позволит ей продолжать фантазировать о надежде для него. Особенно, если это поможет ему пробраться в ее разум.

— Вы говорили нам о ФБР?

— О, правильно. Я участвую в Программе Защиты Свидетелей. У меня есть федеральный маршал, с которым я должна связаться, если у меня возникнут неприятности, но я не смогла его найти.

— Шэнна — ваше настоящее имя?

Она вздохнула.

— Предполагается, что меня зовут Джейн Вайлсон. Шэнна Велан мертва.

Он коснулся ее плеча.

— По мне, так вы выглядите вполне живой.

Она зажмурилась.

— Я потеряла свою семью. Я никогда не смогу их увидеть.

— Расскажите мне о них. — Ромэн взглянул на часы. Осталось двенадцать минут.

Она открыла глаза и уставилась в пространство.

— У меня есть сестра и брат, оба они младше меня. Мы были очень близки и, пока взрослели, были предоставлены сами себе. Мой папа работает в государственном департамента, поэтому мы жили в разных странах.

— В каких?

— Польша, Украина, Латвия, Литва, Белоруссия.

Ромэн и Коннор обменялись взглядами.

— Чем конкретно занимается ваш отец?

— Он что-то типа помощника, но он никогда на самом деле не говорил, чем именно занимается. Он много путешествовал.

Ромэн кивком указал на свой стол. Коннор кивнул в ответ и тихо подошел к компьютеру. — Как зовут вашего отца?

— Шон Дэмот Велан. В общем, моя мама была школьным учителем, поэтому она обучала нас на дому. Это было до… — Шэнна нахмурилась и натянула покрывало до щеки.

— До чего? — Роман услышал, как Коннор стучит по клавиатуре. Расследование «Шон Дэмот Велан» началось.

Шэнна вздохнула.

— Когда мне было пятнадцать, мои родители послали меня в школу-интернат в Коннектикуте. Они сказали, что для меня будет лучше получить официальные школьные документы, чтобы я смогла поступить в хороший университет.

— Звучит разумно.

— Я решила также, со временем, но…

— Да?

Она перевернулась к нему лицу.

— Они никогда не отсылали моего брата или сестру. Только меня.

— Понятно.

Лишь ее решили отослать. Роман понимал ее даже больше, чем мог признать.

Она закручивала край покрывала вокруг пальца.

— Я думала, наверное, сделала что-то не так.

— Как же вы могли? Вы были ребенком. — Воспоминания заполнили сознание Ромэна, воспоминания, которые, как он считал, давно умерли. — Вы скучали по семье.

— Да, поначалу жутко скучала, но затем я встретила Карен. Мы стали лучшими подругами. Она первая захотела стать дантистом. Я частенько подразнивала ее насчет того, что она всю жизнь будет засовывать пальцы в чужие рты. Но когда пришло время мне принять решение, я тоже выбрала профессию дантиста.

— Ясно.

— Я хотела помогать людям и быть частью общества, ну, Вы знаете, дантист по соседству, который спонсирует команду софтбола для местных детишек. Я хотела пустить корни и иметь нормальную жизнь. Никаких скитаний по всему свету. И я хотела общаться с детьми. Я всегда любила детей. — Ее глаза влажно заблестели. — Сейчас я не смею заводить ребенка. А все эти проклятые русские.

Она наклонилась, схватила виски с пола и сделала еще один большой глоток.

Ромэн взял стакан из ее рук, когда она закашлялась. Проклятье. Он хотел, чтобы она расслабилась, а не опьянела. Он поглядел на часы. Лазло позвонит через восемь минут.

— Расскажите мне о русских.

Она откинулась назад на кушетку.

— Карен и я делили квартиру в Бостоне. Обычно мы каждую пятницу посещали вечерком эту пиццерию. Мы лопали пиццу и ореховые пирожные, ругая мужиков, поскольку у нас не было свиданий. Затем однажды ночью… — Она задрожала. — Происходящее напомнило старые фильмы про гангстеров.

Ромэн спрашивал себя, почему у нее не было свиданий. Смертные мужчины, должно быть, ослепли. Он накрыл своей рукой ее руку.

— Продолжайте. Теперь они не могут навредить вам.

Ее глаза снова наполнились слезами.

— Они и правда делают мне больно. Каждый день. И я когда сплю, вижу умирающую Карен. И я больше не могу быть дантистом! — Она наклонилась, чтобы схватить стакан с виски. — Господи, я ненавижу жалеть себя.

— Подожди минутку. — Он убрал от нее стакан. — Что Вы имеете в виду, говоря, что не можете быть дантистом?

Она откинулась назад.

— Я оказалась перед фактом. А также разрушила свою карьеру. Как я могу работать дантистом, если я упала в обморок при виде крови?

О, точно. Ее страх крови. Он забыл об этом.

— Этот страх появился после той ночи в пиццерии?

— Да. — Шэнна вытерла глаза. — Я была в туалете, когда услышала ужасные крики. Они стреляли во всех. Я слышала, как пули попадали в стены, и когда они попадали в… людей.

— Это были русские?

— Да. Выстрелы прекратились, и через некоторое время я крадучись вышла из туалета. Я увидела, что Карен лежит на полу. Она… она была ранена в живот и грудь. Она была все еще жива и встряхнула головой, будто пытаясь предупредить меня.

Шэнна прижала руки к глазам.

— И затем я услышала их. Они были за печью позади, крича по-русски.

Она убрала руки, чтобы посмотреть на Ромэна.

— Я на самом деле не знаю русский язык, но я узнала матерные слова. Мой брат и я соревновались: кто сможет изучить больше ругательных слов на разных языках.

— Русские видели Вас в пиццерии?

— Нет. Когда я услышала их голоса, я в этом беспорядке спряталась за горшком с каким-то большим растением. Я слышала еще выстрелы на кухне, затем вышли они сами. Остановившись около Карен, посмотрели на нее. Я видела их лица. Потом они уехали.

…

…

— Они останавливались возле других жертв так же, как и возле Карен?

Шэнна нахмурилась, пытаясь вспомнить.

— Нет. На самом деле…

— Что?

— Они открыли ее сумочку и рассматривали ее удостоверение личности. Затем они, разозлившись, стали чертыхаться, как сумасшедшие, и отшвырнули сумочку. Это было так странно. Я имею в виду, они ведь убили человек десять в той пиццерии. Почему же они потрудились проверить удостоверение личности Карен?

И правда, почему? Ромэну не понравилось собственное заключение, но он не хотел волновать Шэнну, пока не будет уверен.

— Так вы дали показания в суде против этих русских и взамен получили новое имя?

— Да. Я стала Джейн Вайлсон и переехала в Нью-Йорк приблизительно два месяца назад. — Шэнна вздохнула. — Вообще-то здесь я совсем никого не знаю. Кроме Томми, парня из пиццерии. Это здорово, когда есть с кем поговорить. Вы хороший слушатель.

Он посмотрел на часы на каминной доске. Всего четыре минуты до того, как им надо будет идти. Может, сейчас она доверяет ему чуточку больше, чтобы позволить ему проникнуть в ее сознание.

— Я могу даже больше, чем просто слушать, Шэнна. Я … я эксперт в терапевтическом гипнозе.

— Гипноз? — Ее глаза расширились. — Вы умеете возвращать в прошлое и прочие подобные штучки?

Он улыбнулся.

— На самом деле я думал, что мы могли бы использовать гипноз, чтобы излечить вашу боязнь крови.

— О, — Она мигнула, затем села. — Вы говорите это серьезно? Мне можно помочь так просто?

— Да. Вы должны довериться мне.

— Это будет здорово! И мне не придется бросать свою работу.

— Да. Но для этого надо, чтобы вы доверяли мне.

— Да, конечно, — Она подозрительно посмотрела на него, — Вы же не будете внушать мне одну из тех постгипнотических штучек, да? Например, заставлять меня раздеться и кукарекать каждый раз, как кто-то крикнет «такси!»?

— Я вовсе не желаю смотреть, как вы кукарекаете. А что касается другого… — Он наклонился ближе и прошептал: — Это кажется более интригующим, но я предпочитаю добровольный стриптиз.

Она вздернула подбородок, ее щеки пылали.

— И правильно.

— Так вы доверитесь мне?

Ее пристальный взгляд встретился с его взглядом.

— Вы хотите сделать это прямо сейчас?

— Да, — Он хотел, чтобы она смотрела ему прямо в глаза, — это будет очень легко. Все, что Вы должны сделать, это расслабиться.

— Расслабиться? — Она все еще смотрела ему в глаза, но ее взгляд затуманился.

— Откиньтесь назад. — Он помог ей принять полулежачее положение. — Смотрите мне в глаза.

— Да, — прошептала она и нахмурила бровь. — У вас необыкновенные глаза.

— А у вас красивые глаза.

Она улыбнулась, затем вздрогнула, боль исказила ее милое лицо.

— Мне опять очень холодно.

— Это скоро пройдет, и Вы будете почувствовать себя прекрасно. Вы хотите победить свой страх, Шэнна?

— Да. Да, я хочу.

— Тогда у вас все получится. Вы станете сильной и уверенной. Ничто не помешает Вам быть замечательным дантистом.

— Звучит чудесно.

— Вы чувствуете себя расслабленной, вам хочется спать.

— Да. — Ее веки, вздрогнув, закрылись.

Он был в ней. Кровь господня, это оказалось так просто. Она оставила дверь широко открытой. Все что требовалось, это нужная мотивация. Он должен запомнить это, если в будущем он встретит еще одного упрямого смертного. Но так как он был у нее в голове, он знал, что она неповторима.

На поверхности ее сознание было хорошо организованным.

Но чуть ниже, под слоем рациональности, бушевали эмоции. Они окружали, притягивая его. Страх. Боль. Горе. Раскаяние. И под этой бурей эмоций — стойкая воля добиваться своего несмотря ни на что. Все эти эмоции были знакомы ему, но в то же время, исходя от Шэнны, были другими. Ее чувства были чистыми и неприкрытыми. Его же эмоции молчали более чем пять сотен лет. Господи, ощущать их снова — неистово и опьяняюще. Она так полна страсти, которая только и ждет, чтобы быть разбуженной. И он мог сделать это. Он мог открыть ее разум и сердце.

— Ромэн. — Грегори проверил свои часы. — У тебя есть сорок пять секунд.

Он мысленно встряхнулся.

— Шэнна, ты слышишь меня?

— Да, — прошептала она, ее глаза были все еще закрыты.

— Тебе снится чудесный сон. Ты находишься в стоматологическом кабинете. Новый и безопасный кабинет. Я твой пациент и прошу тебя установить мне зуб. Обычный зуб. Ты понимаешь?

Она медленно кивнула головой.

— Если появится кровь, ты не будешь вздрагивать. Ты не будешь колебаться. Ты спокойно и уверенно будешь продолжать, пока процедура не будет закончена. Затем ты заснешь на 10 часов, забыв, что тут происходило. Ты проснешься, счастливой и отдохнувшей. Ты поняла?

— Да.

Он откинул волосы с ее лица.

— Спи пока. Вскоре придет сон.

Ромэн встал. Она безмятежно спала, одну руку положив по подбородок, другая сжимала покрывало. Она выглядела такой невинной, такой доверчивой.

Телефон зазвонил.

Коннор ответил.

— Подожди секунду. Я включу громкую связь.

— Привет! Вы слышите меня? — Голос Лазло казался возбужденным. — Я надеюсь, что Вы готовы. У нас больше нет времени. Уже 4.45.

Ромэн задался вопросом, осталась ли у химика хоть одна кнопка на халате.

— Мы прекрасно слышим тебя, Лазло. Я скоро буду у тебя с дантистом.

— Она… она сотрудничает?

— Да. — Ромэн повернулся к Грегори. — Узнай точное время восхода солнца. Затем позвони нам в стоматологическую клинику за пять минут до захода, чтобы мы могли телепортироваться обратно.

Грегори вздрогнул.

— Это слишком поздно. Я не успею дойти до дома.

— Ты можешь спать здесь.

— Я тоже? — спросил Лазло по телефону.

— Да. Не волнуйся. У нас достаточно комнат для гостей.

Ромэн поднял Шэнну на руки.

— Сэр, — Коннор встал, — это насчет ее отца. Этого человека не существует. Я думаю, это ЦРУ. Я мог послать Яна в Лэнгли, чтобы все разузнать.

— Очень хорошо. — Ромэн поудобнее взял Шэнну. — Начинай говорить, Лазло, и продолжай, пока мы не будем у тебя.

— Да, сэр. Как скажете, сэр. Здесь все готово. Я поместил ваш зуб в систему «Сохранности Зуба», как рекомендовал дантист. Это напомнило мне, был такой фильм про злого дантиста, который все время спрашивал «все ли хорошо?»

Как же звали того актера…

Голос Лазло продолжал звучать, хотя Ромэн не сосредотачивался на конкретных словах. Вместо этого он использовал голос, как маяк, тянувшийся к его разуму, пока он не установил связь. Для обычных перемещений, как, например, от его дома до офиса в Романтек, само действо было сохранено в его психической памяти. Но если место отправления или назначения были незнакомыми, то самым безопасным способом телепортироваться было использование своего рода сенсорного якоря. Если он видит место, то можно и телепортироваться. Если он сосредоточится на голосе, то сможет переместиться туда. Без якоря вампир мог случайно телепортироваться в не том месте, например, в кирпичной стене или на ярком солнечном свете.

Грегори останется в офисе Ромэна, затем вызовет их перед восходом солнца, действуя, как их маяк, по пути домой. Комната стала исчезать перед его глазами, и голос Лазло привел Ромэна в стоматологический кабинет. Когда он материализовался, то услышал, как Лазло вздохнул с облегчением. Стоматологический кабинет был окрашен в мягкие тепло-коричневые тона. Запах дезинфицирующего средства заполнил воздух.

— Слава Богу, Вы сделали это, сэр. Идемте, сюда.

Лазло направился к процедурному кабинету.

Ромэн проверил все ли в порядке с Шэнной. Она мирно дремала в его объятьях. Он следовал за Лазло, спрашивая себя, что же им удастся узнать об отце Шэнны. Если этот человек боролся с русской мафией за границей, это объясняло бы, почему они хотели отомстить. И если они могли отмстить отцу, они вполне могли взамен отомстить его дочери. Это также объяснило бы, почему они, проверив удостоверение личности Карен, разозлились. Руки Ромэна напряглись вокруг Шэнны. Он надеялся, что ошибался в своих подозрениях, но его нутро кричало, что он был прав.

Русская мафия хотела убить Шэнну не потому, что она свидетельствовала против них относительно заварушки, учиненной ими в Бостоне. Именно она является причиной самой заварушки. Их первоначальной целью была Шэнна. И они не успокоятся, пока она не будет мертва.